ОТЗЫВ официального оппонента о работе Н. А. Подчередниченко

ОТЗЫВ
официального оппонента о работе Н. А. Подчередниченко «Отражение
картины мира ребенка в детском музыкальном фольклоре»,
представленной на соискание ученой степени кандидата культурологии
по специальности 24.00.01 – теория и история культуры
Диссертация Н. А. Подчередниченко посвящена изучению картины
мира ребенка на материале традиционного русского детского фольклора.
Нельзя не согласиться с автором в том, что осмысление феномена детства и
возрождение традиционных основ воспитания и обучения ребенка
приобретает особую остроту в контексте современных процессов
модернизации в культуре и образовании (с. 3 диссертации), поэтому
избранную тему исследования следует признать безусловно актуальной.
В рассматриваемой работе есть все обязательные для кандидатской
диссертации аспекты: постановка цели, задач, обозначение научной
гипотезы, определение положений, выносимых на защиту, анализ степени
разработанности темы, традиционное структурирование текста (введение,
две главы, каждая из которых делится на параграфы, заключение, список
литературы). Однако при чтении этот текст вызывает ощущение чего-то
знакомого, ранее читанного – своего рода дежавю. По-видимому, это связано
с тем, что по многим вопросам у автора нет четкой, рельефно
артикулированной позиции, взамен которой постоянно привлекаются мнения
других ученых.
Некоторую растерянность оппонента эта работа вызывает и по другой
причине. В ней будто поменялись местами два понятия – «детский
музыкальный фольклор» и «картина мира». По логике вещей именно картина
мира здесь является главным концептом, с которым должна быть связана
основная проблематика работы, тогда как детский фольклор выступает в
качестве материалов исследования и, соответственно, должен занимать
подобающее место в тексте. Иначе мыслит автор диссертации, посвящая
ровно половину текста, причем первую (1 глава) рассмотрению детского
фольклора и лишь во второй его половине (2 глава) обращаясь к изучению
картины мира, но и там удельный вес рассуждений о детском фольклоре
остается весьма значительным. Как кажется, это не только композиционный
просчет, но реальные приоритеты, выстроенные диссертанткой, чье
внимание обращено прежде всего к проблемам фольклора, а не картины
мира, а это несколько размывает границы обозначенной специальности.
Попытаемся прокомментировать диссертацию Н. А. Подчередниченко
по основным позициям, обозначенным во введении и двух главах
исследования.
О степени разработанности проблемы. Как известно, детской
субкультуре посвящено сегодня множество исследований разных жанров и
разного достоинства, и учесть весь содержащийся в них объем сведений,
проблем, методологических подходов очень сложно. Тем не менее, основные
направления таких исследований и общее поле научных идей исследователь
представлять себе обязан.
В работе Н. А. Подчередниченко основательно проанализированы
работы филологов, привлечены также некоторые труды психологов и
культурологов. Вместе с тем в ней не учтены материалы Виноградовских
чтений, на протяжении многих лет проходивших в разных российских
городах и обобщивших разнообразные сведения о культуре детства, в том
числе и касающиеся темы обсуждаемой диссертации. К сожалению,
диссертантке не известны публикации материалов конференций «Язык.
Система. Личность», проблематика которых связана с механизмами языковой
концептуализации и категоризации действительности (эти конференции
каждые 2 года проводятся кафедрой общего языкознания и русского языка
Уральского государственного педагогического университета). Соискателю
стоило бы познакомиться и с работами руководителя названной кафедры
профессора Т. А. Гридиной, посвященными проблемам детской речи и
детской языковой игры. Упущением является и отсутствие в поле зрения
Надежды Андреевны трудов педагогической направленности, связанных с
детским фольклором: ведь в них ставятся задачи, аналогичные тем, что она
пытается решить (таковы, к примеру, программно-методический комплект
«Этнокультурное образование». 1 – 11 классы. – Екатеринбург, 2003 и
многие другие).
Минимально представлены в литературном обзоре и в списке
литературы исследования этномузыкологов. Сегодня существует огромный
массив этномузыкологических работ, где детский музыкальный фольклор
исследуется с позиций его структурно-типологических и прагматических
закономерностей,
региональной
специфики
(Н. Н. Гилярова,
Б. Б. Ефименкова, И. И. Земцовский, Е. А. Зилотина, О. В. Смирнова,
Т. И. Калужникова, Г. М. Науменко, Г. П. Парадовская, Е. С. Редькова и др.),
возможностей использования в обучении детей основам этнической
культуры (А. Н. Иванов,
Е. И. Якубовская и др.) и в детской
исполнительской практике (Т. М. Ананичева, Л. Г. Куприянова, В. М. Щуров
и др.). Этот перечень, который вполне может быть продолжен, красноречиво
свидетельствует о том, что к настоящему времени в науке сложилась
основательная база данных, касающаяся традиционного детского фольклора.
И не учитывать ее – значить пребывать в позавчерашнем дне и снова
изобретать велосипед. Отчасти это случилось и с диссертанткой, в результате
пришедшей к неверному выводу о том, что «анализ детского фольклора в
трудах ученых второй половины XX века ограничивается, как правило,
жанровой классификацией и общей характеристикой» (с. 7).
Об объекте исследования. Конечно, изучать избранную тему на
материале детского фольклора вполне возможно. Однако, на наш взгляд,
было бы целесообразно расширить круг рассматриваемых источников,
включив в поле зрения этнографические материалы о детских обрядах, играх,
бытовом пении; сказки; произведения мемуарной прозы, посвященные
детству. Кроме того, думается, следовало – хотя бы в плане сравнения,
обозначающего тенденции нашего времени, – упомянуть и о современной
культуре детства.
О задачах исследования. Поставленные в работе задачи, обусловленные
целью исследования, намечают разные аспекты в изучении детской картины
мира. Представляется, что некоторые из них остались не до конца
решенными. Во-первых, требует пояснения тезис о вкладе автора в
разработку понятия «детский музыкальный фольклор» (задача 1). Во-вторых,
оказалась не реализованной попытка диссертантки «обобщить и
охарактеризовать уже имеющиеся классификации, типологизировать жанры
детского фольклорного музыкального наследия» (та же задача). Рассуждения
автора по поводу жанровой классификации детского фольклора,
рассредоточенные по разным разделам работы (с. 54, 57–58 и др.),
представляют собой изложение разнообразных точек зрения, но не содержат
конструктивного принципа для построения собственной типологии жанров.
Как и в других случаях, такое положение дел является результатом
фрагментарной осведомленности диссертантки в проблематике современных
исследований на эту тему. В связи со сказанным хотелось бы предложить
автору диссертации на защите определить собственное понимание жанра и
обозначить принципы жанровой классификации, которым она следует.
В-третьих,
ставя
перед
собой
задачу
«охарактеризовать
содержательные
и
музыкально-интонационные,
функциональные
особенности жанров детского музыкального фольклора и обозначить их роль
в отражении картины мира ребенка» (задача 2), Подчередниченко
обращается к проблемам теории интонации и интонационных основ детского
фольклора (с. 28–29 и др.). Если это делается для того, чтобы показать
влияние музыкального начала на формирование мироощущения ребенка, то в
таком случае эта многотрудная цель оказывается не вполне достигнутой, так
как ее достижение требует использования на серьезном профессиональном
уровне развернутого комплекса подходов, обязательно включающего
психофизиологическую и музыковедческую составляющие. В данном случае
более продуктивным мне видится расширение собственно вербальной базы
исследования, в наибольшей мере работающей на реконструкцию детской
картины мира.
Оценивая
теоретико-метологические
основания
данного
исследования, отмечу, что в работе реализован заявленный автором
комплексный подход к изучению детской картины мира. Вместе с тем, не
могу не прокомментировать интерпретацию Н. А. Подчередниченко
некоторых понятий и теоретических положений, содержащихся в научных
источниках. Так, в ряде случаев диссертанткой нарушается общенаучный
принцип, согласно которому при рассмотрении того или иного понятия
ссылаться принято на первоисточник, то есть на труды автора понятия, а не
на более поздние работы, где это понятие встречается. Так, говоря о
синкретизме музыкального фольклора, автор отмечает: «В трудах
А. Я. Клименко, Ю. А. Кремлева, Н. К. Мешко, Л. Ю. Егле музыкальный
фольклор рассматривается как синкретический жанр народного творчества»
(с. 9). Но ведь не только эти ученые рассматривают фольклор как
синкретическое явление! Первым задачу исчерпывающего изучения
синкретизма фольклора поставил А. Н. Веселовский (преимущественно в
«Трех главах из исторической поэтики»). На него-то и следовало бы
ссылаться. Определяя сущность феномена «интонация» (с. 24),
Н. А. Подчередниченко ссылается на мои работы, тогда как теория
интонации разработана Б. В. Асафьевым, и это надо бы знать при
использовании понятия. То же самое можно сказать и о теории образования
ассоциаций (с. 27), к которой я не имею отношения и которая
разрабатывается психологами. На с. 14 диссертации постулируется
использование семиотического метода анализа? Что имеется в виду в данном
случае?
Пожалуй, наиболее уязвимый момент диссертации – это ее новизна. По
словам автора, «научная новизна проведенной работы заключается в
комплексном культурологическом подходе к изучению своеобразия детского
музыкального фольклора» (с. 15). Следует заметить, что комплексный
подход к изучению детского фольклора далеко не нов и используется сегодня
во многих фольклористических трудах – диссертациях, вступительных
статьях к сборникам, статьях. Их авторами традиционный детский фольклор
рассматривается с точки зрения а) характерной для него системы жанров,
б) связей с этнографическим контекстом бытования, в) взаимодействия с
жанрами фольклора взрослых, г) типовых структурных закономерностей,
д) характерных
поэтических
мотивов,
е) народной
терминологии,
ж) особенностей психофизиологического развития детей разного возраста,
з) характера артикуляции разножанровых напевов и т. д. Так в чем же
новизна подхода к изучению детского фольклора, декларируемая
диссертанткой? Быть может, в использовании триады «образыпредставления-ценности»? Но и эта триада включена (наряду с другими
параметрами) в многочисленные определения понятия «картина мира» и в
разных аспектах исследована. Симптоматично, что новизна обозначается
соискателем применительно к детскому фольклору, а не к картине мира
ребенка, что было бы логичнее в рамках культурологического исследования.
Сказанным по существу нивелируется теоретическая значимость
диссертации, которую автор также видит в комплексном подходе к анализу
детского музыкального фольклора (с. 15).
В трех параграфах главы 1 ясно определены сущность, содержание и
функциональные особенности детского музыкального фольклора. Требует
пояснения мысль диссертантки о том, что «совокупность произведений
детского фольклора в родах и видах по-своему повторяет общую жанровую
классификацию взрослого фольклора», а «деление детского фольклора на
жанры предполагает отнесение детских произведений к соответствующим
произведениям взрослых» (с. 39).
Название главы 2 вариантно повторяет заголовок всей работы, и это не
самый лучший способ организации научного дискурса. Но как бы то ни
было, данный факт еще раз свидетельствует о том, что суть исследования
заключена именно здесь. В таком случае, согласно логике научного
исследования, материал о детском фольклоре (1 глава) должен быть включен
в контекст развития главной идеи работы, а не служить самостоятельным
«закадровым» разделом.
Центральное понятие главы и всей диссертации – «картина мира». К
сожалению, автор ограничивается краткой дефиницией данного понятия (с.
78), не предпринимая его подробного анализа, который предполагает
соотнесение категорий «мироощущение» – «мировосприятие» –
«миропонимание» – «мировоззрение» – «образ мира» – «модель мира» –
«картина мира». Не вызывает сомнений и тот факт, что рассмотрение детской
картины мира необходимо проводить в связях с особенностями восприятия,
мышления, памяти ребенка, различными сторонами его опыта на разных
ступенях онтогенеза, то есть в тщательной корреляции с многообразными
психическими процессами, опосредующими формирование отношения
ребенка к миру.
Правда, в первом разделе главы со ссылками на мнения специалистов в
области психологии и культурологии делается попытка связать становление
картины мира ребенка со ступенями его возрастного развития. При этом
утверждается, что «в формировании картины мира ребенка наиболее важен
возрастной период от рождения до десяти лет» (с. 72). Далее в этом крайне
неоднородном периоде мимолетно высвечиваются младенчество, когда
складывается «определенная модель мира» (с. 73), и две не названные фазы –
до 5 лет и от 5 до 10 лет, связанные с разными типами ведущей деятельности
ребенка. При этом особенности детского отношения к миру на каждой из
обозначенных ступеней автором не раскрываются.
В двух последующих разделах главы речь идет об усвоении ребенком в
период новорожденности и младенчества априорных образов, представлений,
ценностей через поэзию пестования и о формировании детской картины мира
посредством детского фольклора. Формулируемые Н. А. Подчередниченко
выводы убедительны, хотя и не столь уж новы. По мнению автора, основное
значение в картине мира ребенка, сложившейся на основе поэзии пестования,
имеют образы Я, собственного тела, своего места, края, дома, воды,
представителей иного мира – Сна, Дремы, Угомона, Успокоя, Буки,
животных и птиц – кота, петушка, голубей, галки, журавля, собаки, зайки,
коня и др. К числу ценностей, формируемых в картине мира ребенка,
отнесены ценностное отношение к семье, матери, а также к
производительному труду. Под влиянием детского музыкального фольклора,
отмечает диссертант, «отдельные образы, воспринятые ребенком в поэзии
пестования, изменяются, трансформируются, другие – обогащаются,
дополняются новыми оттенками и смыслами» (с. 96).
Завершает главу параграф, посвященный рассмотрению регионального
своеобразия картины мира ребенка и основанный на материалах
материнского и детского музыкального фольклора Архангельской области.
Представляется, что с методологической точки зрения в данном случае
крайне важно было бы сравнить аспекты детской картины мира, выявленные
на основе архангельских материалов, с аналогичными аспектами в других
региональных традициях. Только так можно обнаружить наличие либо
отсутствие региональной специфики.
И все-таки это наиболее самостоятельный раздел диссертации, хотя не
все выводы автора выглядят убедительными. К примеру, уменьшительноласкательные личные обращения взрослых к ребенку вряд ли можно считать
региональной особенностью материнского фольклора. Приводимые
Надеждой Андреевной в качестве специфически архангельских тексты
колыбельной «Байки-побайки, куплю матери китайки…» (с. 117) и
прибаутки «Уточка моховая…» (с. 122) бытуют и на Урале. Широко известен
и игровой припев «Все цветы мне надоели, кроме розы…». Образы, которые,
согласно авторской точке зрения, определяют особенности текстов поэзии
пестования Архангельской области: петушки, курочки, птички, заюшки, –
повсеместно распространены на русской территории. То же можно сказать и
относительно образов коня, коровы, собаки, кошки, петуха, типичных не
только для архангельского детского фольклора, тогда как олень – это,
несомненно, северный образ. Не специфичен для Русского Севера и образ
воды в популярной закличке «Дождик, лей, лей, лей, На меня и на людей…».
Общеизвестны образы водяного, лешего, христианских персонажей, а вот
образы моря, северного ветра («Сиверко-ветерок…») имеют региональный
характер. Говоря о цветовой символике фольклорных текстов детской
субкультуры,
Н. А. Подчередниченко
ссылается
на
монографию
М. П. Чередниковой, материалами которой послужил современный детский
фольклор (с. 136). Естественно, что в традиционном фольклоре спектр
символических цветов будет несколько иным, и это не есть особенность
фольклорной культуры Архангельской области. Немотивированной кажется
трактовка образа Котоная из архангельских колыбельных, который, по
мнению диссертанта, близок как баннику, так и Буке (с. 118). Так кому же он
все-таки близок и почему?
В заключении сформулированы выводы проведенного исследования,
где обобщаются тезисы, высказанные ранее. К сожалению, заключение не
переводит содержание исследования на более высокий смысловой уровень и
не намечает перспектив дальнейшей разработки избранной темы.
Список литературы содержит работы из разных областей научного
знания, что отвечает избранной диссертантом комплексной методологии
исследования. В то же время в нем отсутствуют важные публикации
последних лет, что было отмечено выше, а также работы на иностранных
языках.
Не могу не отметить стилистических погрешностей, коих немало в
рассматриваемом тексте. На с. 16 детский музыкальный фольклор
определяется автором как «синкретическое творчество детской культуры».
Заметим в связи с этим, что творчество осуществляется субъектом (пусть
даже коллективным), а не культурой, а потому такое выражение
стилистически некорректно. Явление, обозначенное автором как
«ультрахроматическое» сопряжение тонов (с. 29), музыканты называют
глиссандированием, а слово «ультрахроматический» употребляют обычно по
отношению к современной музыке. Прочие примеры подобного рода:
«соседствует рядом» (с. 19), «имеется необходимость помнить» (с. 24),
«жизненная интонация» (с. 25), «обращаем внимание на факте» (с. 73) и т. п.
Предпринятый
анализ
диссертационного
исследования
Н. А. Подчередниченко ставит перед оппонентом непростую задачу его итоговой
оценки. Безусловно, отмеченные недостатки имеют весьма принципиальный
характер. Вместе с тем, в данном тексте есть очевидные достоинства,
способствующие, вопреки отмеченным недочетам, приращению знания о детском
фольклоре и детской картине мира: попытка осмыслить в культурологическом
ключе такое сложное явление, как отношение ребенка к миру, привлечение
комплекса научных подходов, освоение определенного круга трудов, относящихся
к разным областям науки, специальное изучение материнского и детского
фольклора Архангельской области.
Автореферат и публикации по теме диссертации (всего 6 статей, 3 из
которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ) отражают ее
основное содержание.
В свете сказанного оппонент считает возможным признать диссертацию
«Отражение картины мира ребенка в детском музыкальном фольклоре» в
целом соответствующей критериям, установленным п. 9 «Положения о
присуждении ученых степеней», а ее автора – Н. А. Подчередниченко –
заслуживающей присуждения искомой степени кандидата культурологии по
специальности 24.00.01 – теория и история культуры.
17 декабря 2014 г.
____________________
Татьяна Ивановна Калужникова,
доктор искусствоведения;
620000 г. Екатеринбург, главпочтамт, аб. ящ. 713;
тел. дом. 8(343) 218-17-07; тел. моб.: 8-912-69-16-701;
e-mail: [email protected] ;
ФГБОУ ВПО «Уральская
государственная консерватория (академия)
им. М.П.Мусоргского»,
профессор