ББК 87.1.212.3 ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИКО – ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА КАТЕГОРИИ СПРАВЕДЛИВОСТЬ
реклама
ББК 87.1.212.3 ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИКО – ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА КАТЕГОРИИ СПРАВЕДЛИВОСТЬ С.Н. Черных, Е.А. Иноземцева Важнейшим отличительным признаком современных исследований категории справедливость является повсеместное использование историко – философского метода. При применении данного метода исследования от внимания ученых ускользают многие определяющие характеристики справедливости как категории. В статье предпринимается попытка выявления наиболее общей классификации подходов и трактовок концепта «справедливость» и анализируются различные проявления ее особенностей Ключевые слова: человек, справедливость, право, истина, мораль, миф Проблема справедливости является одной из важнейших в философии. Не случайно, что вопрос «что такое справедливость?» не раз в истории человечества становился камнем преткновения различных политических сил, партий и даже народов. В этом вопросе скрывается и обращение человека к самому себе, и попытка выявить грани взаимодействия между индивидом и обществом и даже надежда на существование высшего суда – вершителя справедливости и закона. Из века в век человек борется за справедливость, творя поистине великие свершения и совершая ужасные преступления. Однако и в настоящее время, трактовки категории «справедливость» остаются одними из самых спорных и противоречивых. И, несмотря на наличие в современной философии целого спектра подходов к оцениванию смыслов вкладываемых в значение данного понятия, ее значение, ее глубинная суть, остается не раскрытой. Анализ категории справедливость обычно принято начинать с того, что сегодня принято называть «редукцией ее значений», что сводится к изучению трактовок справедливости в истории философии. Целью подобной рефлексии, как правило, является выявление узловых моментов в интерпретации этой категории. Иными словами исследователь сосредотачивает свое внимание на выявлении тех или иных мнений и толкований справедливости. Однако не редко при таком подходе к толкованию справедливости, теряется то рациональное, что составляет ее суть. Следует признать, что на процесс формирования в сознании индивида представлений о справедливости, оказывает влияние целый ряд факторов. Прежде всего, следует учитывать, что «мнения о справедливости» определенным образом подчинены традициям и нормам общества. Кроме того, трактовки справедливости как явления зависимы от особенности социального взаимодействия индивида с себе подобными, Таким образом, представления человека о справедливости оказывается зависимым от исторических, экономических и культурных условий его жизни. Черных Сергей Николаевич - ВУНЦ ВВС «ВВА им. проф. Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина», канд. филос. наук, преподаватель, тел. (473) 266-43-39 Иноземцева Евгения Александровна – ВГТУ, канд. ист. наук, ст. преподаватель, тел. (473) 235 -96 - 95 Фактически здесь мы можем говорить о существовании «идолов пещеры» Ф. Бэкона на пути познания справедливости. Таким образом, представления человека о справедливости оказывается зависимым от исторических, экономических и культурных условий его жизни. Фактически здесь мы можем говорить о существовании «идолов пещеры» Ф. Бэкона на пути познания справедливости. Исходя из данного утверждения, целесообразно предпринять попытку рассмотрения категории «справедливость» не как особого вида бытия или «вещи в себе». Гораздо интереснее и соответственно актуальнее проследить специфику изменения подходов к определению смыслового содержания данного концепта. В данном случае начинать анализ необходимо не с зарождения философии как науки и как системы знаний, а с гораздо более ранних периодов. Уже в ветхозаветные времена человек осознает значимость справедливости, ее необходимость. Первые суждения о справедливости можно обнаружить в мифах и эпосах различных народов мира. В рамках мифологического мировоззрения справедливость впервые в истории человеческого общества получила онтологическую трактовку. С помощью мифа, иносказания человек высказал первые предположения о сущности и содержании справедливости как явления. Как известно, в структуре мифологической картины мира отсутствуют основания для расчленения ее на отдельные составляющие. Структурные элементы мифа образуют единое целое, некое синкретическое, образное, представление об общественной жизни, явлениях природы роли в них индивида. «Смутный объект религиозного чувства в мифологии принимает форму упорядоченных взаимоотношений сверхчеловеческих существ, богов» [5, с. 65]. Мышлению, обремененному мифологической картиной мира свойственно описывание справедливости как трансцендентный принципа функционирования Вселенной. Справедливость определяется как основополагающий закон бытия, примиряющий между собой разнородные элементы единого целого. Она выступает атрибутом мироздания, проводником от «хаоса» к упорядоченной реальности. Вместе с тем вопреки тому, что в определенные моменты существования общества справедливость трактовалась человеком как универсальный закон мироустройства или свойство иррационального сверхбытия, анализируемая категория всецело принадлежит к сонму социальных категорий. Необходимо отметить, что история становления справедливости как социального феномена, не ограничивается какими – либо временными рамками. Анализируя мировоззрение архаики, получившее отражение в героическом и дидактическом эпосе, а также в ранней лирике можно сделать несколько выводов. Во-первых, очевидно, что, употребляемый древними греками термин «дике» является не только олицетворением божественного миропорядка, но и играет роль регулятора социального взаимодействия. «Дике» охраняет божественную справедливость и карает неправедных судей за то, что «не соблюдают они законов, данных Зевсом» [3, с. 22]. Во-вторых, начиная с момента разрушения родоплеменных отношений и становления раннерабовладельческих государств, происходит изменение мироощущения человека. Развитие человеческого общества, принципов, на основе которых оно функционирует, закономерно привело к изменениям в миропонимании и мировоззрении. Наиболее последовательно специфика трансформации подходов древних эллинов к справедливости как феномену прослеживается в произведении Эсхила «Ористея». Сложные и противоречивые поступки человека, объединяющие в себе справедливое воздаяние с новым преступлением, по мнению древнегреческого драматурга всегда поддерживаются Зевсом и Справедливостью до того момента, пока человеческие решения справедливы. И, соответственно, лишается их поддержки, если обнаруживается, что с возмездием неразрывно связанна предвзятость и нечестивость судей. «Только суд афинских граждан, освященный волей богов, кладет конец этой кровавой цепочке воздаяний-преступлений, а стараниями самой Афины древние богини, носительницы родовой этики, включаются в новый порядок вещей, беря на себя охрану согласия и благочестия граждан» [8, с. 354]. Общеизвестно, что Ф. Энгельс всецело поддержал мнение Бахофена, считавшего, что в мифе о столкновении Аполлона с Эриниями можно увидеть символику победы патриархата над уходящим в прошлое матриархатом. Очевидно, что мифическое содержание сказаний имело большое значение для Эсхила, поскольку, фактом своего существования подтверждало первенство мужа в семейной жизни и подчиненное положение женщины. Таким образом, уже в глубоком прошлом наметились две основополагающие тенденции в осознании специфики справедливости. С одной стороны, очевидно, что категория «справедливость» является онтологическим феноменом. Справедливость предстает перед человеком как регулятивные потенциал мироздания как всеобщий, а значит и общеобязательный закон. Однако с течением времени справедливость как регулятор взаимоотношений дистанцирует- ся от системы «человек – природа». С началом оформления института государственной власти справедливость приобретает черты регулятора принципов социального взаимодействия. Фактически мы можем утверждать, что при историко - философском исследовании категории справедливости, самым упрощенным, и в тоже время наиболее цельным будет классифицирование данного концепта в зависимости от его онтологического или социального понимания. Следует обратить внимание, что подобную классификацию справедливости, можно расширить в содержательном плане. Каждый из упомянутых выше элементов понимания справедливости включает в себя целый спектр разнообразных трактовок, подходов в понимании справедливости как явления. Для примера можно обратиться к исследованиям прошлого, так и настоящего времени. До настоящего времени одним из наиболее часто встречающихся способов исследования справедливости является ее сопоставление с категорией «благо». При этом очевидно, что категория «благо» представлено в одновременно двух ипостасях: как атрибут Бога, т.е. божьей благодати и как самостоятельная философская категория. Совмещение справедливости с категорией блага дает возможность обнаружить, что последнее раскрывается с одной стороны, как объективный закон «космоса», а с другой - как феномен, смысл которого раскрывается в его сочетании с понятием «благо». В первом случае благо раскрывается как имманентное бытию «высшее благо». Во втором случае категория «благо» позиционируется как понятие практической этики. Общеизвестно, что философы со времен Платона выдвигают различные варианты ответа на вопрос о том, что есть для человека благо. Уже в ранних диалогах философа вырабатывается тенденция понимания феномена справедливости при помощи терминов, связанных с данной категорией. В рамках данной установки Платон высказывает мысль о существовании целого спектра различного рода благ, которые можно свести к единому всеобщему благу. Справедливость в данном контексте - это одно из благ. «Если справедливость – благо, то и быть справедливым – благо» [6, с. 491]. Иными словами Платон подвергает философскому анализу онтологические аспекты категории «справедливость», определяя при этом возможность или невозможность существования универсальной справедливости, а также способы объяснения сути последней. При этом самим термином «благо» философ, обозначает как конечную цель существования мироздания в целом, так и отдельные проявления бытия. Наиболее интересны в данном ракурсе рассуждения Сократа. Мыслитель предполагает, что тот, кто по незнанию совершает несправедливый поступок, подвергается каре, поскольку наказание является следствием самого преступления. Результатом данного вывода является то, что философ обращается к космосу как сосредоточию порядка. Однако важнейшая особенность интерпретации взаимосвязи порядка космоса и знаний человека, по мнению Сократа, состоит в том, что мировая справедливость у философа оказывается сопоставима с истиной как рубежом познания. Это означает, что человек в поисках справедливости, может приблизится к истине, осознать ее. По словам Фуллье, «этой замечательной теорией Сократ разрушает противоречие, … между законом и природой. Все разумное есть природа» [7, с. 59]. Исходя из этого, намеченная Гесиодом и Гомером и отчетливо отраженная в философских построениях Парменида дилемма оказывается разрешенной в рассуждениях Сократа. Если Парменид, обозначая противоречия «мира мнений» и «мира истины», только обозначает дорогу от предрассудков человека к истинному знанию, то Сократ, указывает познающему субъекту путь к «истине справедливости», и соединяет, таким образом, мир человеческих поступков (мир мнений) и мир истины. Парменид видит, что лишь неустанной работой логически подготовленного разума возможно продвижение на пути к истине, пониманию справедливости. Он считает, что смысл познания в постижении устройства бытия, в то время, как Сократ видит задачу исследователя в выявлении места человека в нем. У Парменида те знания о справедливости, которые существуют на земле, оказываются только лишь мнением, априори ложным. А.А. Гусейнов, анализируя творчество Парменида, пишет, что «если путь Истины - божественный путь, то путь Мнения… путь смертных. …истина прежде, чем стать источником морали... сама оказывается ее следствием» [2, с. 338]. Из вышесказанного можно сделать вывод что Сократ, обращаясь к отвергнутой Парменидом возможности познания смысла справедливости на основе поиска справедливость в самом себе, идеализирует познавательные способности человека. Стремление выявить принцип, позволяющий с помощью познания понять, что такое справедливость, предполагало существование общей, универсальной справедливости. Которая, что закономерно, будет имплицитно взаимосвязана с всеобщим «благом». При этом, если цель деятельности человека имеет своей целью стремление к благу, то сопутствующим фактором, позволяющим достичь блага справедливости, является наличии не только знаний о ней, но и представлений о конечной точки познания. Несомненно, что подобная гносеологическая трактовка феномена справедливости стала основной причиной ее идеалистического понимания. Фактически в данном контексте онтологическое понимание справедливости свойственное мифопоэтической картине мира было заменено на ее идеалистическое толкование. Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что Сократ в своих этических рассуждениях предпринял одну из первых попыток создания единой теории нравственности, в которой справедливости отведено одно из центральных мест. Справедливость, понимаемая как благо в его «диалогах» это и этическая категория, и некий «высший» закон. В Средневековой догматике понятие «высший» закон аффилированно с Богом. Идея «блага» в эту эпоху самым непосредственным образом объединена с персоной Бога. В сознании человека, жившего в Средневековье, Господь сам определяет «пределы добра и зла». Добро существует не потому, что оно является добром совершаемым человеком, а потому, что дано Богом. Благо, дающееся Богом, одновременно есть источник справедливости. Иначе говоря, благо является справедливостью, что объясняется доброй волей Бога. По словам А.А. Гусейнова, «в этой авторитарной версии появления морального закона в неявной форме выражена ненатуралистическая идея происхождения нравственных ценностей: они не имеют основания ни в какой естественной реальности, а в определенном смысле запредельны ей» [2, с. 448]. Несмотря на кажущееся различие в толковании справедливости характерное для Средневековья и Античности, основания для обозначенной выше классификации, тем не менее, присутствуют. Благо справедливости персонифицированное в Боге в эпоху Средневековья можно сопоставить с сократовским мнением о существовании некой высшей справедливости. Аналогично вывод можно сделать относительно воззрений Платона. Справедливость у философа является атрибутом высшего сверхбытийного блага. В философии Нового времени дискурс справедливости имел неоднозначный характер. Это обстоятельство хорошо заметно у Г. Лейбница. Немецкий мыслитель считал ложным суждение, что «благость, приписываемая деяниям Бога, есть лишь измышление людей»; также ложным, считает он, утверждение, что «законы благости суть только действия воли Божьей» [4, с. 125 - 126]. Анализируя данные рассуждения Лейбница, следует отметить, что ученый в этом утверждении, фиксирует двойственность трактовок в оценивании феноменов блага и справедливости. Особенности новоевропейской философии данного периода заключались в том, что в ней оставались сильны традиции олицетворения высшего блага с персоной Бога. Однако развитие науки и новые научные открытия привносят в философию предположение о возможности исследования справедливости с помощью науки. Так Дж. Беркли ставит вопрос об изменении понятия высшее благо в зависимости от конкретных условий существования самого субъекта или его способностей [9, с. 309]. Кроме того, в Новое Время, происходит смещение акцентов в изучении справедливости как явления: главное внимание уделяется изучению социально – правовых констант справедливости. Безусловно, Г. Лейбниц в учении о «теодицеи» де-факто «оправдывает Бога», наделяя его максимальной, полной свободой, отрицая возможность таковой для человека. Но, именуя его термином «сверхмировой разум» философ, фактически подчеркивает свою приверженность принципам рационализма. Справедливость рассматривается сразу с трех позиций как социально – правовое, гносеологическое и онтологическое понятие. Особо стоит отметить, что каждый из указанных подходов к трактовке данного феномена непосредственно сопряжен с феноменом право. Особенно хорошо неординарность трактовок справедливости прослеживается у Г. Гегеля. Построенная философом иерархическая система в интерпретации уровней бытия права в действительности знаменовала собой попытку конкретизации проявлений объективного духа в инобытии абсолютной идеи. По мнению немецкого мыслителя, право является первым объективным проявлением свободного духа, сумевшего преодолеть свою субъективность. После проявления «абсолютной идеи» в настоящем и ее материализации в единичной предметности, «идея права» конкретизируется и на первом этапе приобретает черты морали, а на втором - нравственности. По терминологии Гегеля, субъект, вовлеченный в ситуации принятия настоящих реалий нравственной жизни, «сознает себя как одно с нравственной субстанцией на трех ступенях ее проявления: в семействе, гражданском обществе и государстве» [1, с. 20]. Фактически у Гегеля справедливость, включенная в сферу действия «свободного духа» из онтологического явления превращается в социальный феномен. Подводя итог необходимо отметить, что в качестве возможного варианта завершения дискуссии о том, что «что есть справедливость?» целесообразно использовать работы И. Канта. Немецкий философ в своих размышлениях, по сути, объединяет в единое целое, представленные еще в древнегреческой философии трактовки справедливости. Древнейшие бессознательные представления о должном порядке мироздания, неосмысленное желание регламентации и упорядочивания социального взаимодействия, с течением времени трансформировались в законы, обычаи и традиции. Справедливость как социальный феномен оказывается включенной в сферу взаимодействия человека, общества и государства. Кант фактически зафиксировал существование правовой и моральной справедливости, которые образуют единый план социального бытия. В его обосновании концепции «категорического императива», присутствуют составляющие, которые раскрываются посредством онтологических и гносеологических параметров, а также социальные параметры раскрывающие взаимосвязь права и справедливости, И значит, мы можем говорить о справедливости как онтологическом феномене, «онтологичность» которого, тем не менее, есть явление социального порядка. Литература 1. Гегель, Г.В.Ф. Философия права [Текст] / Г.В.Ф. Гегель; пер. с нем. Б.Г. Столпнера. - М.: Мир книги, Литература, 2007. – 465 с. 2. История этических учений : учеб. пособие [Текст] / под ред. А.А. Гусейнова. - М.: Гардарики, 2003. – 911 с. 3. Легенды и сказания Древней Греции и Древнего Рима [Текст] / сост. А.А. Нейхардт. - М.: Правда, 1990. - 576с. 4. Лейбниц, Г.В. Сочинения в четырех томах [Текст] / Г.В. Лейбниц; под ред. В. В. Соколова. - М.: Мысль, 1982. – Т. 1. - С. 125 - 126 5. Семушкин, А.В. Эмпедокл [Текст] / А.В. Семушкин. - М.: Мысль. - 1995. - 185 с. 6. Сенека, Л.А. Нравственные письма к Луцилию [Текст] / Л.А. Сенека; пер. с. лат. С. Ошерова. – М.: Эксмо, 2010. – 577 с. 7. Фуллье, А. История философии [Текст] / А. Фуллье. СПб.: С.- Петербургская Электропечатня, 1901. – 360 с. 8. Ярхо, В.Н. Эсхил [Текст] / В. Н. Ярхо // История всемирной литературы: В 8 томах Т.1. — М.: Наука, 1983.- 354 9. Johnston G. A. The Development of Berkeley's Philosophy [Текст] / G. A. Johnston.- N. Y., 1923.- 402р. Военный учебно-научный центр ВВС «Военно-воздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» , г. Воронеж Воронежский государственный технический университет FEATURES HISTORICAL – PHILOSOPHICAL ANALYSIS OF THE CATEGORIES JUSTICE S.N. Chernix, Е.А. Inozemtseva The most important feature of the current research is to place the category justice use of the historical - philosophical method. With this method of research from scientists' attention elude many defining characteristics of equity as a category. The paper attempts to identify the most general classification of approaches and interpretations of the concept of "justice" and analyzes the various manifestations of its features Key words: human, justice, law, truth, morality, myth