православное постижение смысла жизни и смысла смерти как

156
XVIII ЕЖЕГОДНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
– способность педагога к вариативности и гибкости, используя для этого все имеющиеся ресурсы, а не
только те стереотипы, которые ошибочно принимаются как целостное;
– способность человека строить собственный сценарий профессиональной деятельности: от ценностного смысла и целей до конкретного разового действия, которое видится как одно из звеньев единой
цепи.
Квалификационные требования выступают регулирующей основой профессионального и личностного
самоопределения и развития педагога, определяют его профессиональную позицию, которая отличает специфику взаимодействия взрослого и ребенка в общем образовательном пространстве.
Т. А. Берсенева
(к. п. н., доцент СПбАППО)
ПРАВОСЛАВНОЕ ПОСТИЖЕНИЕ СМЫСЛА ЖИЗНИ И СМЫСЛА СМЕРТИ
КАК ПРОФИЛАКТИКА СУИЦИДА
Доминирующим фактором в формировании ценностных ориентиров в рамках православной традиции
является четкое понимание и соответствующее отношение человека к проблеме смысла жизни и смерти. Более того, можно утверждать, что смысл жизни раскрывается именно через понимание смерти и отношения
к ней. Как пишет профессор В. В. Зеньковский, «воспитание направлено на конкретную личность, судьба
которой уходит в эсхатологическую перспективу, к которой мы все приобщаемся через смерть. Нельзя так
жить, как если бы не было смерти, но нельзя так и воспитывать, как если бы не было смерти. Эсхатологическая тема встает перед каждой личностью, как ее тема — и только в этом свете открывается нам вся глубина,
вся сложность проблем жизни. Если воспитание должно затронуть самое существенное и глубокое в человеке, оно не может лишь в порядке риторики касаться проблемы креста, конечной судьбы человека» 1.
Осознание присутствия смерти, смертности в человеке и во всех ценностях, на которые человек полагает
свои надежды, рождает сознание экзистенциальной трагедии человека и осознание бессилия преодолеть эту
трагедию. По мнению митрополита Амфилохия (Радовича), «среди релятивизированных ценностей оказываются и ценности воспитательные. Ибо только те ценности, которые сильнее смерти, могут быть истинными. Все, что рано или поздно может стать добычей смерти, теряет свой смысл, значение, перестает быть
ценностью»2. Однако этот пугающий аспект смерти, превращающий в ничто всякое человеческое дело, ценности, надежды, самою жизнь, имеет и другую грань, раскрывающую глубокий смысл и значение смерти.
Смерть может быть воспринята, согласно многим святым отцам, как выражение Божественного человеколюбия. Попустив смерть, Бог ограничивает зло, существующее в человеческой натуре, «зло не стало бессмертно». Смерть представляется «ограничением сил зла и ослепления ложными ценностями. Сотрясая до
основания все человеческие ценности, распиная греховную самость и самодовольство, смерть пробуждает
жажду истинных ценностей и жизни, вечной Истины и неугасимого света. Как экзистенциальное потрясение, она поднимает в человеке бунт против рабства неизбежности, временности и греха, становясь толчком
для пробуждения стремления к изначальной целостности и потерянной свободе. Так смерть воспитывает и,
что важнее всего, отрезвляет и будит от „сна тяжелого“»3.
Раскроем более подробно те аспекты понимания жизни и смерти в отечественной духовной традиции,
которые легли в основу воспитания в русской культурной традиции. Одним из наиболее известных источников по полноте сведений о предмете исследования является книга монаха Митрофана «Как живут наши
умершие и как будем жить и мы по смерти (по учению Православной Церкви, по предчувствию общечеловеческого духа и выводам науки)»4. Изданная во второй половине XIX в., книга вобрала в себя не только слово
Святого Писания, учение святых отцов и учителей Церкви, но и теоретические выводы науки и сказания из
литературных источников.
1
Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М.: Изд-во Свято-Владимирского братства, 1993.
C. 132.
2
Амфилохий (Радович), митрополит. Основы православного воспитания: Cб. ст. Пермь, 2000. С. 161–162.
3
Там же. С. 163.
4
Митрофан, монах. Как живут наши умершие и как будем жить и мы по смерти: по учению Православной Церкви, по предчувствию общечеловеческого духа и выводам науки. С-Петербург, издание И.Л. Тутова, 1897 (репринт 1991).
ПЕДАГОГИКА
157
Обычный человек не может быть в полной мере в непосредственном общении с духовным высшим миром. Тайна вечности и загробной жизни останется для большинства людей тайной, пока они живут на земле.
Однако опыт, например клинической смерти, позволяет в настоящее время приоткрыть завесу и вглядеться в эту тайну5. «Человеку о сем предмете открыто настолько, насколько он принять и вместить может; и
являвшиеся к нам из мира духовного и восхищаемые на время туда от земли, виденное и слыханное там
не могли передать, как не могущим понять, вместить и представить себе»6. И действительно, чтобы понять
передаваемое нам другими людьми, мы должны иметь сходные ощущения, чувствования, понятия. Если же
опыт другого человека располагается сверх обыденного человеческого порога ощущений, то он становится
недоступен для окружающих. Например, слепорожденному невозможно объяснить красоту картин или глухому от рождения — вдохновляющее воздействие музыки. Наши предки, прежде всего верой и опытом, тех
«кто мог вместить», познавали тайну вечности и загробной жизни, и этим формировалось их отношение и к
жизни, и к смерти.
Выделим основные положения православного учения о смерти, которые влияют на формирование отношения человека к жизни.
Тезис 1. Всеобщность закона земной смерти
Согласно православному учению, человеку от Бога предназначено пройти три стадии, составляющие его
вечную жизнь: в утробе матери, на земле и за порогом смерти. Человек сознательно не готовится к рождению
на земле и ничего не помнит о своей внутриутробной жизни. Однако как готовиться ко второму рождению,
в загробную вечную жизнь, он может, если захочет, знать. Свт. Иоанн Златоуст так пишет о смерти: «Ужасна
смерть и страшна для незнающих высшего любомудрия, для незнающих загробной жизни, для считающих
смерть уничтожением бытия; разумеется для таких смерть ужасна, уже само название ее убийственно. Мы же
благодатию Божиею, безвестная и тайная премудрости Его увидевшие и смерть переселением почитающие,
не должны трепетать, но радоваться и благодушествовать, ибо оставляем сие тленное житие и переходим к
жизни иной, нескончаемой и несравненно лучшей»7.
Смерть постигает человека тогда, когда он достиг предела жизни, какой предопределен ему праведным
судом Божиим, для совершения дела, ему предназначенного; предел, в котором предусмотрено все, что полезно человеку. Следовательно, смерть полезна человеку8.
При таком понимании смерти, решительно изменяется и отношение человека к временной земной жизни. Если при атеистическом понимании земной жизни как нечто единственно ценного и самодостаточного,
за порогом которого ничего не существует, жизненная ценностная ориентация человека выстраивается, в
основном, в материальной и душевной плоскостях, то при христианском понимании смерти мы наблюдаем
уже совершенно иную картину. Для верующего человека земная жизнь есть подготовка к вечности, а именно:
время, за которое он должен успеть изменить свою падшую греховную природу, избавиться от врожденных
и приобретенных страстей и греховных навыков, развить в себе всевозможные добродетели, приблизиться к
святости.
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что человек перестает бояться смерти как некоего неизбежного зла, начинает смотреть на жизнь, как на время, данное для духовно-нравственного совершенства. Его жизненная ориентация постепенно принимает духовную направленность.
Тезис 2. Неестественность и необходимость смерти
Согласно учению Церкви, смерть для изначальной природы человека, сотворенного по образу Божию,
неестественна. Естественны для такого состояния — жизнь и любовь к жизни вечной. Смерть вошла в природу человека в результате его грехопадения, и после этого акта душа, согласно христианскому учению, претерпела коренные изменения: любовь к вечности переменилась на любовь к временному, вещественному.
Смерть, таким образом, является результатом отпадения от Бога, следствием грехопадения.
По грехопадении человека, учит Церковь, смерть стала необходима как средство к удержанию зла в
дальнейшем его распространении. Если бы Адам после отпадения от Бога остался безсмертен телом, то и
зло было бы безсмертно, и для человека не было бы надежды на спасение. Смерть подводит черту земному
бытию. Дальнейшая посмертная судьба человека складывается только из того, что он собрал в своей душе
5
Серафим (Роуз), иером. Святое Православие. ХХ век. М.: Донской монастырь, 1992.; Мороз А. А. Помощь усопшим. М.: Смирение, 2006; Амфилохий (Радович), митрополит. Указ. соч.
6
Митрофан, монах. Указ. соч. С. 58.
7
Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского: В 12 т. М.: Сергиев Посад, 1895.
8
Митрофан, монах. Указ. соч. С. 5–6.
158
XVIII ЕЖЕГОДНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
здесь на земле. Ничего качественно нового в нем произойти не может. Если в душе были собраны страсти и
греховные навыки, то они будут мучить и жечь душу невыразимыми страданиями. И наоборот, усвоенные
добродетели доставят душе райское блаженство.
Когда держава смерти была разрушена крестною смертью Христа Спасителя и верующие в Него люди
искуплены и оправданы от первородного греха, тогда они получили способность к неограниченному духовно-нравственному развитию и возможность войти в Царство Небесное.
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что человек начинает понимать суть каждого
своего поступка. А именно то, что в каждом своем поступке он выбирает добро или зло, вечную жизнь или
вечную смерть. Если греховные поступки укоренятся и станут чертой его личности, то он обрекает себя на
вечные страдания. У человека формируется ответственность за свои мысли, чувства и поступки. Появляется
мощный стимул для добродетельной жизни. В конечном итоге человек рождается для того, чтобы, познав
добро и зло, свободно выбрать добро9.
Тезис 3. Благотворность смерти
Нередко люди тяготятся своей жизнью, особенно под ее конец. Как ни дорога человеку жизнь в начале,
в первое время, однако часто слышится желание смерти в конце жизненного пути.
Пока человек на земле, болезни, страдания, скорби и искушения не оставляют его. Одна только смерть
освобождает его от многочисленных тревог. Поэтому смерть, естественная, полагающая конец скорбям и
болезням, есть во многом благодеяние для человека.
Согласно христианскому учению, человек, при жизни исполнивший заповеди Господни, собравший в
душе своей необходимые добродетели, входит в Царство Небесное. Он пребывает в вечной радости и счастье, его ждет бесконечное духовное развитие и совершенство в Боге. Святой апостол Павел писал: «…для
меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Фил. 1. 21). Христиане первых веков при похоронах близких людей одевались в светлые одежды и с радостными песнопениями провожали своих умерших в последний путь. Они радовались тому, что завершился земной путь испытаний и их родные достигли Царства
Небесного.
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что у человека исчезает страх перед смертью,
земная жизнь теряет свою самодовлеющую материальную бездуховную ценность. В глазах верующего истинную цену имеет только то, что является добром, что несет в себе положительное духовное содержание. О благотворности смерти как о положительном итоге пройденного жизненного пути можно сказать так: «Смерть
стоит того, чтобы жить».
Тезис 4. Исход души: исход души праведной и исход души грешной
Таинство смерти есть дверь, которою душа, расставшись со своим телом, вступает в вечность. Что происходит с телом, мы видим и знаем, что же бывает с невидимою душой — не видим. Учение Церкви дает
следующее объяснение. Душа, исходящая из тела, пройдя ряд определенных этапов, предстает перед судом
Божием, где ангелы и злые духи свидетельствуют о добре или зле, соделанных человеком. Исход души праведной представляет совершенную противоположность исходу души грешной.
Из откровений известно, что душа праведная, по разлучению с телом, приемлется святыми ангелами,
охраняется ими и относится туда, где свет, радость и блаженство. Вот что писал св. Ефрем Сирин об исходе души праведной: «Делатели и совершенные подвижники радуются в час разлучения. Имея у себя перед
глазами великий труд подвижничества своего, бдений, постов, поклонов, молитв, слез, вретища, души их
ликуют, что призываются из тела своего войти в покой»10. Неудивителен исход таких душ, ибо, еще будучи на
земле, они пребывали с ангелами.
«Смерть грешника — люта», свидетельствует слово Божие (Пс. 33. 22). Смерть, переход для грешной души, «люта», потому что душу встречают духи злобы, которым она служила на земле. Прп. Макарий Великий
рассуждал так: «Когда исходит из тела грешная душа, к ней приступают полчища демонов и силы темные и
похищают душу в область свою. И не должно сему удивляться. Если человек, живя еще в сем веке, им покорился, и повинулся, и содеялся их рабом, тем более, когда исходит от мира, бывает ими пленен и порабощен».
«Разлучение с жизнью крайне опечаливает грешника, который видит у себя пред очами свое нерадение с
горькими плодами его. Какое раскаяние обымет тогда сердце нерадевшего здесь о спасении своем!» — писал
св. Ефрем Сирин.
9
Мороз А. А. Указ. соч.
Сирин Ефрем, св. Творения: В 3 т. М.: Издательский отдел Московского Патриархата, 1994 (репринт).
10
ПЕДАГОГИКА
159
Смерть подводит черту человеческой жизни. После ее наступления человек сам в себе изменить уже ничего не может. В вечности реализуется то, что собрано в жизни временной. Если человек сильно привязан к
земле своими плотскими интересами и желаниями, то смерть вызывает в нем невообразимую тоску, скорбь
и страдания. Рушится все, чем и для чего он жил. Эту боль усиливают нереализованные страсти и греховные
желания, которым уже никогда не суждено сбыться, но которые, оставаясь составной частью личности, требуют своего удовлетворения. Человек горит в огне своих низменных страстей и нереализованных желаний.
И этот огонь будет вечным. Страдания грешника усиливаются негативным воздействием инфернальных
сил.
Праведный же человек, духовный центр жизни которого еще здесь на земле был перенесен на Небеса,
который не был связан плотскими страстями, с радостью встречает смерть. Будучи исполнен любви, смирения и других добродетелей, он пребывает в этой благодатной атмосфере и переносится ангелами в Царство
Небесное.
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что праведному человеку смерть не страшна.
Смерть становится приобретением (Фил. 1. 21), но для достижения такого состояния человек должен духовно трудиться по преобразованию себя в этой земной жизни. Необходимо искоренять страсти, греховные
навыки и наклонности, всячески развивать добродетели. Позиция «Спешите делать добро» становится осознанной, жизненно важной, личностной позицией. Сегодня, пока ты жив, у тебя есть возможность делать
добро, есть возможность духовно возрастать. Нужно спешить делать добро, накапливать потенциал добрых
дел, ибо никто не знает своего часа, когда прервется возможность сделать доброе.
Тезис 5. Духовно-нравственное царство и его члены
Человек по своей двойственной природе — душе и телу — стоит на грани миров видимого и невидимого,
заключая в себе сочетание духовного с вещественным, небесного с земным, вечного с временным. Человек — связь миров, его прямое назначение быть земным ангелом и небесным человеком11. Будучи создан по
образу Божию, человек призван к Богоуподоблению, т. е. быть совершенным во всех отношениях как Бог:
будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5. 48).
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что, имея такую высокую задачу и зная свое призвание, человек не должен растрачивать свою жизнь на служение страстям, прожигать ее впустую. Он не
должен становиться рабом вещественных потребностей и сиюминутных удовольствий, но, преобразовав
в духовном направлении свое материальное начало, поставить его на службу высшим целям человеческой
жизни.
Тезис 6. Жизнь и порядок нравственного развития
Согласно христианскому учению, состояние и судьба усопших душ находятся во внутреннем союзе и
во взаимном соотношении с жизнью и деятельностью живущих на земле. Деятельность — дела связывают
настоящее с прошедшим и будущим. Дела связывают земное с загробным, связывают живых с усопшими.
Усопшие посеяли, а мы пользуемся плодами их умственной и материальной деятельности. Ведь каждая деятельность имела своих основателей — наших предков, которые потому и ныне живут среди нас духом в
своих делах.
Добро растет на земле и в соответствии ему растет и слава усопших на Небе. И наоборот: зло на земле не
может доставить покой за гробом посеявшим его. Оно растет на земле, производит нестроения, и невозможно, чтобы зло дало своему основателю за гробом радость небесную.
Все святые и все добрые души за гробом скорбят при нашей земной греховной жизни, скорбят потому, что
дух их не нашел в нас своих последователей, что не следуем мы примеру их жизни, что учение отвергается.
Итак, мы можем нашей жизнью доставлять умершим или покой, или скорбь. Чтобы не прерывать союза
и соотношения с умершими добрыми, станем развивать их добрые дела и идеи, пресекая и разрушая все им
противное. Будем с ними в союзе, и вместе с тем, пресекая зло, мы тем самым благодетельствуем тем умершим, которые оставили после себя эти злые корни. Истребляя зло, заглушаем глас проклятия. И этим способствуем очищению и упокоению умерших, сделавшихся причиной неумышленного или осознанного зла.
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что за нравственное содержание своей жизни
каждый человек ответствен и перед своими предками, и перед потомками. Реализуя добрые, генетически заложенные начала и преодолевая злые, греховные, человек увеличивает духовный положительный потенциал
11
Позов А. С. Основы древнецерковной антропологии: Т. 1. Сын Человеческий. Мадрид, 1965. С. 30.
160
XVIII ЕЖЕГОДНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
своего рода, вымаливает своих предков. Передавая своим потомкам высокую нравственную генетическую
заданность, человек облегчает их путь восхождения к святости и совершенству.
Тезис 7. Единение и общение миров загробного и земного, связь живых и мертвых
Согласно христианскому учению, живые и умершие составляют единство Церкви: Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы (Лк. 20. 38). Это означает тесную связь душ усопших и живых. В культурной традиции русского народа есть поминовение усопших на третий, девятый, сороковой день и дни особого
поминовения усопших. При церковном поминовении произносятся имена, потому что Бог есть наш Отец
и для Него каждый человек, как родное дитя, незаменим, неповторим в своей личности, а личность человека запечатлевается его именем. По вере просящих дается благодать тому, о ком ходатайствуют. Степень
и сила союза и общения с умершими определяются силой веры человека. Чем выше и совершеннее вера,
тем живее союз и общение настоящего мира с загробным. От слабости веры хладеет любовь; с охлаждением
любви забываются обязанности к умершим, а с забвением обязанностей прекращается и общение живых с
умершими.
Из умерших есть такие, которые тотчас по смерти входят в Царство Небесное: это — святые. Их прославленные тела — мощи — становятся источниками чудес. По своей любви к ближним, они ходатайствуют
молитвенно перед Богом о живущих на земле, а также об усопших, еще не достигших совершенства. Вера
спасает и живых и мертвых. Для союза и общения со святыми необходимы с нашей стороны вера, любовь,
молитва к ним, уважение, почитание и установленное Церковью поклонение их мощам. По свидетельству
апостола Иакова, «много может молитва праведного» (Иак. 5. 16). Совершенные умершие ходатайствуют за
нас живых, а живые молят Бога за умерших несовершенных, находящихся во аде. Молитвы живых об усопших спасают и тех и других. Такое благоустроительство совершает спасение человека в Господе.
Воспитательный потенциал этого тезиса состоит в том, что человек воспринимает мир живых и мертвых
в некоем единстве. Он понимает свою ответственность за будущее всего человечества, помнит и молится за
своих предков, сохраняет культурные традиции и передает их потомкам.
Подведем итог сказанному о воспитательном значении смерти в жизни людей. В христианстве смерть,
после распятия и крестной смерти Христа носит глубочайший воспитывающий характер. Поэтому память
смертная, как и страх Господень, рассматривается как путь ко спасению и жизни вечной, «от памяти этой
рождается в нас свобода от всех забот и суеты, хранение ума и непрестанная молитва, гнушение грехом; из
нее происходит всякая добродетель. <…> В здравом христианском переживании и духовном опыте память
смертная никогда не носила характера ужаса перед смертью. Главной ее целью было и осталось стремление
добиться, чтобы отношение к смерти было пережито и понято как отрезвляющий критерий всего человеческого, как критерий ложного и истинного, как экзистенциальная угроза обезличивания и бессмысленности
всего человеческого и космического, как освобождение от иллюзии и призрака жизни. Одним словом, память смертная определяет истинную цену жизни, возвращает к жизни, делает человека действительно трезвым и просветленным. Непрестанная память смертная, постоянное хранение мысли о погружении во тьму
вечную возвращают человеку утраченный дар различения вечного и временного, истинного и ложного. Поэтому справедливо называть непрестанную память смертную благим воспитателем и души, и тела»12.
Итак, мы проанализировали те аспекты понимания жизни и смерти в православной русской традиции
воспитания, которые легли в основу воспитания в православной русской традиции. Такая основа воспитания придавала психологическую устойчивость личности, и проблемы суицида как социального явления не
было.
12
Амфилохий (Радович), митрополит. Указ. соч. С. 163–164.