Функции стилистических фигур - Электронный научный архив
реклама
Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» Институт гуманитарных наук и искусств Департамент «Филологический факультет» Кафедра риторики и стилистики русского языка Функции стилистических фигур в публицистическом тексте Магистерская диссертация Допустить к защите: студента 2 курса Зав. кафедрой магистратуры доктор филологических наук, Ян Цин профессор, Вепрева И. Т. Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор, Матвеева Т. В. Екатеринбург 2015 Оглавление ВВЕДЕНИЕ....................................................................................................................................................3 ГЛАВА 1. Стилистические фигуры: общая характеристика........................13 1. 1. Стилистические фигуры в русском языке: к определению понятия.....13 1. 2. Классификация стилистических фигур.......................................................................15 ГЛАВА 2. Анафора в газетном тексте................................................................................25 2. 1. Определение и структурные типы анафоры............................................................25 2. 2. Функции анафоры в газетно-публицистических текстах...............................28 2. 2. 1. Логическая функция анафоры...........................................................................29 2. 2. 2. Экспрессивная функция анафоры...................................................................34 ГЛАВА 3. Синтаксический параллелизм в газетном тексте..........................43 3. 1. Определение и структурные типы синтаксического параллелизма.…..43 3. 2. Функции синтаксического параллелизма ..................................................................46 3. 2. 1. Экспрессивная функция синтаксического параллелизма..............47 3. 3. 2. Логическая функция синтаксического параллелизма......................54 ГЛАВА 4. Парцелляция в газетном тексте.....................................................................62 4. 1. Определение и разновидность парцелляции............................................................62 4. 2. Функции парцелляции ............................................................................................................66 4. 2. 1. Экспрессивная функция парцелляции ........................................................69 4. 2. 2. Логическая функция парцелляции.................................................................72 ЗАКЛЮЧЕНИЕ.........................................................................................................................................78 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ .................................................................................................................81 СПИСОК СЛОВАРЕЙ И СПРАВОЧНИКОВ....................................................................84 ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ............................................85 2 ВВЕДЕНИЕ Термин стиль имеет несколько толкований. Данный термин может указывать на ту или иную дифференциальную разновидность языка, тогда стиль – это «языковая подсистема со своеобразным словарем, фразеологическими сочетаниями, оборотами и конструкциями, отличающаяся от других разновидностей в основном экспрессивно-оценочными свойствами составляющих ее элементов и обычно связанная с определенными сферами употребления речи» [Ахманова 2005: 455]. Другое толкование стиля связано со сферами употребления текстов. Функциональные стили – это «стили, дифференцируемые в соответствии с основными функциями языка, т.е. общением, сообщением, воздействием» [Ахманова 2005: 456]. Третье понимание заключается в том, что стиль – это индивидуальная речевая манера автора. Для данной работы актуальны понятия функционального стиля и стиля языкового. Систему функциональных стилей русского литературного языка образуют научный, официально-деловой, публицистический, религиозный, художественный и разговорный стили. Ученые рассматривают эти стили в различных аспектах. М.Н. Кожина считает, что «публицистический стиль отличается от других функциональных стилей русского языка существованием политики как формы общественного сознания и соответствующей ей сферой деятельности и общения» [Кожина 2008: 342]. По мнению Г.Я. Солганика, «публицистический стиль – один из функциональных стилей русского языка, особый род литературы, своеобразный по форме, методу подхода к действительности, средствам воздействия» [Солганик 1990: 4]. В составе публицистики особенно важен газетно-публицистический стиль, он является опорной разновидностью публицистики. 3 Публицистический стиль в современной науке чаще называется стилем массовой коммуникации, стилем масс-медиа, медиастилем. В данных терминах подчеркивается характер адресованности этой функционально-стилистической разновидности употребления языка, а также наличие новых технических способов хранения и передачи информации [Клушина 2008: 35]. Именно особенность информирования принципиально отличает публицистику, в том числе язык газеты, от художественной литературы: «Будучи разновидностью словесного искусства, публицистика принципиально отличается от художественной литературы. Первая ориентирована на мысль, факт, документ, эстетически преображаемые» [Солганик 1990: 7]. Нельзя также не заметить, что газета отличается от других функциональных стилей своеобразием условий речевой деятельности. Газета создается в кратчайшие сроки, поэтому не может довести до идеала обработку текста. Она также отличается тем, что создается не одним лицом, для нее характерно коллективное авторство. Публицистика очень важна для обсуждения актуальных проблем и явлений текущей жизни общества и служит средством выражения плюрализма общественного мнения. Г. Я. Солганик считает, что современный публицистический стиль – самый влиятельный в системе стилей русского литературного языка. Именно в нем зарождаются основные тенденции современной речи [Солганик 2013: 72]. Л. Г. Кайда, которая изучает публицистику с позиций авторства, пишет: «Публицистика представляет собой открытую авторскую речь, обращенную к читателю и до предела насыщенную социальной информацией» [Кайда 2007: 58]. Автор-публицист, оформляя свой текст, представляет себя в нем личностью с определенными морально-нравственными принципами и индивидуальным чувством. Таким образом, его позиция неизбежно становится стилеобразующим компонентом содержательной структуры целого текста. Авторская позиция осуществляется через разные подходы, в лингвистическом плане она вы- 4 ражается в подчинении всех языковых средств (в частности, композиционных приемов) задаче усиленного воздействия текста на читателя [Там же: 59]. Что касается формы и тематики газетно-публицистических текстов, то, по мнению О. А. Крыловой, публицистический стиль призван оптимально обслуживать прежде всего политико-идеологическую сферу общественной деятельности. Как в устной, так и в письменной форме он включает в себя статьи на социально-политические темы в газетах и журналах, ораторские выступления на митингах и др. [Крылова 2006: 164]. Каждый функциональный стиль имеет свой способ отбора языковых средств и правила их текстовой организации. Для языка газеты характерно стремление к стандартности и, одновременно, к экспрессивности выражения. Это свойство В. Г. Костомаров в книге «Русский язык на газетной полосе» назвал конструктивным принципом публицистики, и «газетный язык как своеобразная прагматико-эстетическая система основывается именно на единстве этих тенденций в их диалектическом объединении» [Костомаров 1971: 89]. Газетная речь немыслима без выразительности, намеренной экспрессивности высказывания. Газетно-публицистический стиль выполняет несколько функций: информационную, просветительскую, воспитательную, организаторскую, аналитикокритическую, гедонистическую [Кожина 2008: 344]. Наиболее обобщенные и значимые из них, это функция воздействия (экспрессивная функция) и функция информирования. Первая связанна с передачей информации о денотате, а вторая – с экспрессивной функцией, суть которой состоит в передаче отношения отправителя к порождаемому им тексту и стремлении побудить получателя разделить точку зрения отправителя. Информационная и воздействующая функции взаимосвязаны и реализуются в комплексе, журналист одновременно сообщает о фактах и дает им открытую оценку [Солганик 2000: 204]. В связи со стремлением к влиятельности СМИ газетная публицистика призвана воздействовать на массы читателей, передавая им те или иные идеи, спо- 5 собствуя появлению не только эмоциональной реакции в форме переживаемого чувства-отношения, но и реакций в форме действий и поступков. В газетной публицистике ставятся крупные проблемы, широко освещается положение в своей стране и в мире, дается сообщения о фактах современной жизни. Вместе с тем, публицистика отчетливо отражает отношение к фактам, иногда ярко окрашенное эмоционально. Рассмотрим подробнее экспрессию (выразительность) газетно- публицистического текста и способы ее достижения. Выразительные возможности речи связаны с экспрессивными и эмоционально-оценочными свойствами и особенностями языковых средств и речевых конструкций. По В. П. Москвину, понятие выразительности речи совпадает с понятием экспрессивности [лат. expressio ‘выразительность’]. Экспрессивность – это выраженность в речи тех или иных эмоциональных состояний, переживаний субъекта: одобрения, почтения, уважения, ласкового отношения либо неодобрения, пренебрежения, презрения, иронии, насмешки, снисходительности, порицания, уничижительности и т.д. [Москвин 2006: 354]. Т.Г. Хазагеров и Л.С. Ширина в «Общей риторике» усматривают за выразительностью речи «качество, характеризующее речь, способную привлечь и удержать внимание своей необычной организацией». Таким образом, выразительность языка газеты связана с чередованием антистандарта и стандарта, и служит языковым средством управления вниманием адресата [Хазагеров, Ширина 1999: 173–174]. По Д.Н. Шмелеву, эксрессивность речи, это «призма, сквозь которую воспринимается смысл, связанный с данным звуковым комплексом» [Шмелев 1964: 148]. В начале XX столетия господствовали строгие установки на достижение правильности, ясности, точности, чистоты как общих свойств любого типа речи. Считалось даже, что изобразительность речи присуща только поэтической форме» [Ливанов 1913: 44–50]. Но безусловная чистота языка недостижима без возбуждения эмоции. В. И. Аннушкин справедливо замечает, что выразительностью является способность возбуждать чувства, в том числе за счет изобрази- 6 тельности – способности словесного произведения возбуждать в душе читателя образы, т.е. представления [Аннушкин 2014: 40]. Эти качества присущи не только поэзии, но всем стилям речи, в том числе языку газеты. Важно понять, на каких семантических основаниях базируется экспрессивность как стилистическая категория. Экспрессивность речи опирается на три понятия: 1) понятие оценки– «когда оценка проявляется как непосредственная реакция на события» [Вольф 1985: 62]; 2) понятие интенсивности– «как такое свойство текста или части текста, которое передает смысл с увеличенной интенсивностью и имеет своим результатом эмоциональное или логическое усиление» [Арнольд 1990: 7]; 3) понятие эмоции – «эмоционально-экспрессивная окраска слова связана со способностью слова воздействовать на наши чувства, вызывать у нас те или иные эмоции» [Мурат 1957: 30]. В текстах газетно-публицистического стиля оценочные компоненты активно взаимодействуют с эмоциональными и интенсифицирующими. Все они используются в качестве актуализатора прагматического эффекта в соответствии с авторскими интенциями. Для осуществления своего коммуникативного намерения автор отбирает языковые единицы, обладающие необходимым значением, как предметно-логическим, так и коннотативным, а высказывания организуются таким образом, чтобы установить между ними необходимые смысловые связи. В результате созданный текст приобретает определенный прагматический потенциал, возможность произвести некоторый коммуникативный эффект на его рецептора. Прагматический потенциал текста объективируется в том смысле, что он определяется содержанием и формой сообщения и существует уже как бы независимо от создателя текста [Казакова 2002: 143]. Из всех языковых ресурсов автор текста выбирает те средства выразительности, которые закономерно будут обновлять способы выражения содержания, не затрагивая основных, жанроопределяющих, признаков [Дроняева 1990: 68]. Средства делятся на специальные и неспециальные. 7 Сначала мы рассмотрим неспециальные средства, под которыми понимаются языковые единицы с дополнительными компонентами значения. Применительно к словарному составу языка это лексика с функционально-стилевой окраской. Газетная публицистика берет из литературного языка практически все языковые средства, которые обладают дополнительными созначениями, или коннотацией. Переносное значение слова вторично, зависит от контекста, часто стилистически окрашено [Солганик, Дроняева 2007: 68]. Коннотативно значимые средства используются в стандартных (языковых) и новых актуальных (речевых) значениях. В журналистике широко преобразуются и трансформируются слова разных сфер языка, нередко им придается оценочное значение. Установка на экспрессивность предполагает, прежде всего, необычность, отступление от стандарта, поиск наиболее ярких, эмоционально насыщенных способов передачи мысли. В этом аспекте высоким экспрессивным потенциалом обладает окказиональное слово: «Обязательная экспрессивность – характернейшая черта окказиональных слов. Это их сквозной признак... Окказиональное слово экспрессивно само по себе, в силу особенностей своего внутреннего словообразовательного строения...» [Лыков 1976: 23; Ваулина 2013: 110–112]. Однако частотными в газете окказионализмы быть не могут. Созданию экспрессивности способствуют высокая книжная лексика, а также лексика разговорная и просторечная. Сорвременная газет прибегает к разным стилистическим окраскам. Здесь высокочастотна особая оценочная лексика, например, применяются своеобразные постоянные газетно- публицистические эпитеты: тоталитарный режим, определяющее свойство, решающий поступок, гражданское самосознание и т.д. Разговорная лексика представляет собой часть сниженной лексики, уместную и допустимую преимущественно в устной речи между своими, в узкой компании близких, хорошо знакомых и равноправных в общении людей. К ней перемыкана общенациональная жаргонная лексика (общий жаргон). Изначаль- 8 но она не предназначена для использования в средствах массовой информации и для использования в письменной речи [Стернин 2006: 518–519], однако используется в современной газете как средство выразительности. В целом экспрессия, достигаемая стилистически окрашенными средствами, достаточно эффективна, однако есть и другой способ воздействия на адресата. Помимо стилистически окрашенной лексики, в языке газеты используются специальные средства выразительности, основанные на сопоставлении языковых речевых единиц текста. Это так называемые «цветы красноречия»: тропы и стилистические фигуры. Они необходимы там, где требуется необычность изложения, позволяют сформировать особое новое представление, не получившее еще отдельного названия в языке, словом, специально предназначены для усиленного воздействия. Тропы строятся на совмещении представлений, они представляют собой своеобразную загадку, которую должен разгадать адресат. В основе тропа лежит сопоставление двух понятий, которые сближаются нашим сознанием в каком-либо отношении [Розенталь, Теленкова 1976: 496]. Один из наиболее распространенных видов тропа – метафора. Для публицистики характерно образное употребление слов, вплоть до метафорического использования терминологии. Особенно активно данный стиль обращается к применению метафоры [Купина, Матвеева 2013: 238–243]. Метафора в публицистической речи – это экспрессема, используемая журналистами в ряду других экспрессем. В этой связи уместно привести высказывание В. Г. Костомарова: «Метафора привлекается как строительное средство формального характера, роль которого, по сути дела, ограничивается чередованиями со стандартными единицами на кратчайших отрезках текста» [цит. по: Бессарабова 1990: 21–22]. Фигуры же построены на принципе сопоставления, сочетания, ассоциирования единиц текста [Хазагеров, Ширина 1999: 119]. Троп может выражаться одной лексемой, фигура требует большого пространства, однако их роднит цель создания – выразительность. 9 Данная работа посвящена анализу стилистических фигур. Ю. М. Скребнев определяет стилистические фигуры как «синтаксически образуемые средства выразительности» [Скребнев 2003: 592]. Структурно-семантические особенности стилистических фигур заключаются в том, что их строение предполагает особое соотношение элементов текста. Эффект фигуры зависит от значения этих элементов, а также от их расположения по отношению друг к другу. Наиболее характерно эти черты представлены в группе синтаксических фигур. Они придают речи особое интонационное звучание, ритмичность разнообразных единиц фигур создает особую мелодию фраз. Журналисты чаще всего предпочитают фигуры, характеризующиеся взаимодействием понятийных, смысловых обозначений в синтагме. Наиболее распространенный в синтаксических фигурах прием – это повтор. Оговоримся при этом, что стилистически мотивированный повтор лежит в основе построения стилистических приемов, а немотивированный приводит к возникновению речевых ошибок. Нас интересует повтор как стилистический прием выразительности. В числе упорядоченных повторов наиболее распространены анафора и синтаксический параллелизм. Анафора – это прием повтора начальных речи; синтаксический параллелизм указывает на речевой повтор синтаксической конструкции или предложения. Активны также фигуры, образованные на базе собственно разговорных явлений, в частности, эллипсис и парцелляция. Функции стилистических фигур в тексте различны. Логическая функция обеспечивает информационную точность текста, способствует его делению на смысловые отрезки. Экспрессивная функция осуществляется в результате ментальных операций сближения или противоположения, либо благодаря умелым изменениям речевой тактики и приводит к эффекту усиленного воздействия [Граудина, Ширяев 2005: 264]. Теоретическую основу исследования составляют труды по стилистике средств, риторике и лексической семантике. Наряду с этой литературой мы 10 опираемся на работы в области публицистического стиля. Наиболее значимы для нашего исследования работы Г.Я. Солганика, А.П. Сковородникова, Н.Н. Васильковой, Т.Г. Хазагерова и Л.С. Шириной. Объектом настоящего исследования является совокупность фрагментов высказывания газетного текста, содержащих в себе стилистические фигуры. Предмет исследования составляют функции стилистических фигур в современных газетно-публицистических текстах. Цель исследования – описать употребление избранных стилистических фигур в газетно-публицистических текстах в аспекте их текстового предназначения и выделить разновидности функций. Названная цель обусловила постановку следующих задач: 1) рассмотреть проблему системного осмысления стилистических фигур русского языка по данным научной литературы; 2) отобрать состав фигур для анализа и охарактеризовать фигуры анафоры, синтаксического параллелизма и парцелляции; 3) собрать материал из центральных и других газет, сформировав совокупность высказываний, содержащих в своем составе названные стилистические фигуры; 4) проанализировать отобранные контексты на предмет определения функций и частных функциональных разновидностей стилистических фигур; 5) охарактеризовать основные функции стилистических фигур в языке газеты. Материал исследования составила подборка высказываний из газет «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «Российская газета», «Литературная газета», «Университетская газета УрФУ», «Университетская газета Казанского государственного университета». Методы исследования: основным является метод научного наблюдения; применялись также методики компонентного анализа коннотации лексических единиц входящих в состав фигур, контекстного анализа и сопоставительный метод. 11 Структура диссертации композиционно подчинена сформированным задачам. Работа состоит из введения; четырех глав и заключения. В первой главе дается общая характеристика стилистических фигур и обзор их классификаций. Аналитические главы 2–4 содержат анализ стилистических фигур в соответствии с их основными функциями. В заключении, подводятся обще итоги исследования. Диссертация завершается списком источников и цитированной научной литературы. 12 ГЛАВА 1 Стилистические фигуры: общая характеристика 1. 1. Стилистические фигуры в русском языке: к определению понятия Стилистическая фигура – это «специальное средство усиления изобразительности, состоящее из двух компонентов – сопоставляемого и сопоставляющего, которые, объединяясь, формируют общее сложное представление» [Хазагеров, Ширина 1999: 275]. В данном определении подчеркивается понятийная структура фигур речи. Традиционно под стилистической фигурой принято понимать оборот речи, синтаксическую конструкцию, которые используются в целях выразительности [Розенталь, Теленкова 2001: 579]. Этот термин образован от латинского слова figura – очертание, образ, изображение. Первоначально этот термин был связан с искусством танца, а затем применялся в античной риторике [СЭС: 452]. Как во время танца или гимнастических упражнений люди принимают необычные позы, так и в речи могут появляться необычные, особенные обороты, это и есть фигуры речи. Изучение риторических фигур в Европе ведется с античной эпохи. Античные риторы рассматривали стилистические фигуры как некие отклонения речи от естественной нормы, ее «обыденной и простой формы», как искусственное ее украшение. В китайском языке тоже есть понятие «стилистическая фигура». Этим термином в китайском языке обозначаются способы украшения и упорядочения предложений. Данные способы имеют закрепленные формулы выражения, повышающие языковую выразительность. К числу основных фигур речи китайского языка относятся противопоставление, парное построение, последовательное повторение и т. д. 13 Если рассмотреть употребление фигур в теории коммуникативистики, то, как пишет Н.Н. Василькова, «специфика употребления фигур в публицистических текстах обусловлена необходимостью реализации коммуникативных намерений автора-публициста» [Василькова 2012: 55]. В научной литературе наблюдается синонимия терминов, накопившаяся за длительный срок изучения этого средства выразительности. В качестве синонимов используются термины: фигура речи, стилистическая фигура, риторическая фигура. Каждый из этих терминов подчеркивает одну из сторон явления: термин фигура речи выделяет аспект конструктивности: фигура строится в речи из языковых единиц; термин стилистическая фигура указывает на эффект выразительности; термин риторическая фигура подчеркивает мысль о воздействующем характере этого средства. В качестве рабочего мы выбрали термин стилистическая фигура, подчеркивая этим, что нас интересует характер выразительности речевых оборотов. Существует много определений стилистических фигур, но все они указывают что это «прием выразительности, основанный на соположении языковых единиц в тексте» [Матвеева 2003: 378]. А.П. Сковородников и Г.А. Копнина дают очень похожее определение: «стилистическую фигуру можно определить как синтагматический формализованный стилистический прием» [СЭС: 453]. Синтагматика – это сочетаемость языковых единиц, таким образом, в данном определении речь тоже идет об одновременном использовании языковых средств в тексте, их соположении. Соположение означает, что в тексте одновременно присутствуют две единицы или несколько единиц, которые соотнесены между собой. Эти единицы осознаются как речевое единство за счет их смысловых связей и формальной упорядоченности. Изучение стилистических фигур продолжается и в современной стилистике. Современный научный взгляд исходит из того, что фигуры являются естественной и неотъемлемой частью человеческой речи. Стилистические фигуры 14 представляют собой воспроизводимые устойчивые семантико-синтаксические модели языковых единиц, имеющие типичную схему, существенные повторяющиеся конструктивные признаки. В китайском языке фигуры речи занимают важное место в системе средств выразительного синтаксиса. Они используются в произведениях различных функциональных стилей, в различных жанрах литературы как средство синтаксической выразительности. Основными фигурами речи в китайском языке являются: противопоставление, парное построение, последовательное построение (параллелизм), последовательное повторение, последовательное присоединение и последовательное наслоение, соединение и последовательное наслоение. В данной работе будем обращать внимание на сходство и различие между однотипными фигурами русского и китайского языков в публицистическом тексте. 1. 2. Классификация стилистических фигур Современная стилистика занимается классификацией фигур речи и определением функций отдельных типов фигур. Проблема системности стилистических фигур давно находится в поле зрения ученых. Систематизация тропов и фигур ведется с античности (Горгий, Аристотель); в России на этой базе фигуры речи классифицировал М.В. Ломоносов, Н.Ф. Кошанский; современные специалисты в данной области – это Ю.М. Скребнев, Т.Г. Хазагеров, Л.С. Ширина, А.П. Сковородников, В.П. Москвин, Г.А. Копнина. Это проблема актуальна для всех, кто занимается исследованием выразительности речи. Вопрос о классификации фигур очень сложен. Построение системы как классификации – вторая основная задача и второе основное методологическое требование общей теории систем [Урманцев 1978: 39]. Создание общей классификации риторических приемов по свойствам их основных инвариантов стало главной задачей описания конкретного множества стилистических фигур. На 15 избранных исследователем основаниях объясняется совокупность отношений, а также исследуется место каждого элемента в определенной схеме. Классификация специальных средств выразительности осложнена различием трактовых опорных понятий троп и фигура. В античной стилистике различают тропы и фигуры, хотя их соотношение осмысляется по-разному. Г.А. Копнина, специалист по теории фигур речи, дает в своей монографии обзор теоретических позиций античных ученых [Копнина 2009: 576]. Термин троп у Аристотеля приравнивается к метафоре. В дальнейшем было разработано определение тропа как любого выразительного средства, основанного на переносе значения. Классификация фигур у Аристотеля не представлена, хотя в основном своей труде – «Поэтике» он дает определение фигуры как особого украшения речи. Позже была разработана система тропов, а также были сделаны попытки соотнести понятия «троп» и «фигура». Дионисий Галикарнасский включает тропы в разряд фигур на том основании, что все они служат целям выразительности. У Цецилия фигуры речи разделены на четыре группы, а именно: удлинение, усечение, изменение, перестановка. Это и есть самая первая классификация фигур. Все фигуры делятся на два типа: фигуры мысли (figurae sententifrum schemata)и фигуры слова (figurae verbotum). Это деление ввели ученики Аристотеля, но многие современные риторы считают, что все фигуры одновременно связаны и с мыслью, и со словами. Словесные фигуры являются неким способом построения речи. Тем не менее, часть фигур основана, прежде всего, на идее соотнесения смыслов, другая часть опирается не только на семантику, но и на грамматику, относится к синтаксическим построениям. Традиционные классификации фигур речи сопоставлены и систематизированы Г.А. Копниной в монографии «Риторические приемы современного русского литературного языка: опыт системного описания» [Копнина 2009]. Автор характеризует различные классификации на основе признаков качества, количества и отношения. Эти признаки кладутся в основу трех типов фигур. Соот- 16 ветственно ведущему признаку, в группу фигур качества входят метонимия, метафора, синекдоха и гипербола, они являются тропами. В группу фигур количества входят фигуры распространения (повторение, описание слова, описание понятия, эпитеты, приложения), фигуры сокращения (опущение, слитие) и фигуры, содействующие силе выражения (антитеза, парадокс). В фигурах отношения возникает изменение связи (бессоюзие, многосоюзие и параллельность конструкций). Данная классификация (см. схему 1) сложна тем, что в ней применяется широкое понимание термин фигура. Здесь фигура – это любое средство выразительности (в том числе троп) [Копнина 2009: 210–214]. Схема 1 Риторические приемы по Г. А. Копниной Фигуры речи Фигуры качества Фигуры отношения Фигуры количества метонимия фигуры распространения метафора фигуры сокращения синекдоха фигуры силы выражения бессоюзие многосоюзие параллельные конструкции гипербола 17 В отличие от описанной, классификация Е. В. Клюева включает в себе тропы и фигуры, как разные средства речевой выразительности (см. схему 2). Схема 2 Классификация речевых приемов Е.В. Клюева Речевые приемы Тропы Собствено тропы Несобственно тропы Фигуры Микрофигуры Макрофигуры метафора астеизм метатеза Конструктивные Деструктивные катахреза паралепсис анаграмма параллелизм инверсия синестезия преоккупация анноминация изоколон анастрофа аллегория эпанартоза гендиадис эпаналепсис эллипсис прозопопея гипербола аферезис анафора парцелляция метонимия литота апокопа эпифора гипербатон синекдоха перифраз синкопа анадиплозис тмезим антономазия аллюзия протеза симплока анаколуф гипаллага эвфемизм парагога диафора силлепсис эналлага антифраз эпентеза хиазм аккумуляция эпитет риторический вопрос диереза эпанодос амплификация оксюморон риторическое восклицание полиптотон асиндетон эксплеция антитез риторическое обращение полисиндетон конкатенация этимологическая фигура антиметабола аллитерация апокойну эмфаза ассонанс киклос климакс палиндром гомеотелевтон эмфаза антиклимакс эмфиболия зевгма каламбур тавтология плеоназм 18 Е.В. Клюев на семантической основе выделяет тропы (метафора, гипербола, оксюморон, и др.). Фигуры же выделяются им на синтаксической основе, причем учитывается отношение выразительного оборота к структуре исходной нейтральной конструкции [Клюев 1999]. Данная классификация вызвала серьезную критику. В. П. Москвин о классификации фигур Е. В. Клюева пишет: «Эллипсис отнесен ученым к макрофигурам. Как в таком случае быть со звуковым эллипсисом? Повторы также отнесены к числу макрофигур; между тем повторы <…> имеют межуровневый характер» [Москвин 2006: 11]. Однако В.П. Москвин находит и позитивные стороны данной классификации. Эта классификация представляет собой одну из попыток исследователей привести известные им речевые приемы в порядок. В ней можно обнаружить утвердительные и интересные моменты. Е.В. Клюев называет фигуры «новыми композициями известных компонентов». Это свидетельствует о том, что каждая фигура имеет свою модель ее построения, которая отталкивается от обычного порядка изложения. В исследовании современных СМИ подробно обсуждается проявление экспрессивных свойств различных фигур и подчеркивается их значимость для данного функционального стиля речи. По числу абстрактных моделей набор фигур ограничен, однако они устойчивы по структуре и сохраняют неизменность инвариантных форм. На основании структурно-семантических особенностей стилистических фигур, Н.Н. Василькова делит их на три разновидности: эмфатические, суггестивные, изобразительные фигуры (см. схему 3). Это деление помогает формировать соответствующие разновидности фигур путем учета характера их воздействия. При этом важно учитывать смысловые оттенки, коннотативные компоненты значений слов. К эмфатическим отнесены фигуры, которые строятся на семантическом сопоставлении элементов, к суггестивным – все виды повторов, приемы использования ритмичных равночленов, особые типы паронимических созвучий [Василькова 2012: 63; 2013: 34–39]. 19 Схема 3 Классификация стилистических фигур по Н.Н. Васильковой Типология Т.Б. Радбиля построена на языковых аномалиях, т.е. за основу классификации принимается понятие нормы в широком понимании данного термина. Выразительные единицы понимаются как отклонение от нормы употребления [Радбиль 2005: 53–63]. Классификация, предложенная данным исследователем включает в себе аномалии языковой концептуализации мира, аномалии языковой концептуализации системы национального языка (семантические аномалии), аномалии языковой концептуализации принципов текстопорождения (см. схему 4). Данная классификация является логико-лингвистической. Ее исключительно когнитивный характер приводит к тому, что не разъясняется структура речевого приема. За пределами логико-лингвистических исследований пользоваться этой классификацией затруднительно. 20 Схема 4 В типологии Т. Г. Хазагерова и Л. С. Шириной, напротив, подчеркивается структурные особенности материала. По этой типологии, фигура – это специальное средство усиления изобразительности, образованное из сопоставляемого компонента и сопоставляющего компонента. Вместе они формируют сложное третье представление (см. схему 5), эта классификация частично нашла отражение в «Риторике» [Хазагеров, Лобанов 2004]. 21 Схема 5 Классификация риторических приемов Т. Г. Хазагерова и Л. С. Шириной Данная классификация берется за основу рабочей классификации нашей работы. Диссертация посвящена анализу одной из групп риторических приемов, а именно нетропическим фигурам, которые делятся на четыре группы: фигур прибавления, убавления, размещения и перестановки. Типология Т.Г. Хазагерова и Л.С. Шириной является нетрадиционным подходом к типологии приемов, который связан с разграничением фигур по критерию их лингвистической охарактеризованности и неохарактеризованно- 22 сти. И.В. Пекарская считает эту классификацию риторических приемов одной из наиболее убедительных «в отношении системного описания орнаментальных средств» [Пекарская 2000: 161]. Надо отметить, что ни одна классификация фигур на функциональной основе не стала общепринятой. Функции риторических приемов зависят и от контекста, и от субстанциональных особенностей составляющих единиц. Структурный критерий классификации риторических приемов, как правило, является более четким. Рабочая классификация данной диссертации основывается на следующих положениях. Термин фигура понимается в узком смысле: фигура не равна тропу, и не связана с тропом отношениями общего и частного. Тропы и стилистические фигуры отличаются друг от друга по семантике и структуре, их совокупность составляет набор специальных средства выразительности речи и текста. Все фигуры делятся на тропеические и нетропеические (диаграмматические). Тропеические фигуры – это фигуры мысли. В данную подгруппу входят тропы, основанные на тождестве (перифраза), сходстве (метафора), смежности (метонимия), контрасте (антифразис, антитеза). Нетропеические, или диаграмматические фигуры имеют в своей основе непосредственное сопоставление означающего и денотата знака. Словесные фигуры делятся на четыре группы: фигуры прибавления (многосоюзие, геминация, гомеология), убавления (эллипсис, асиндетон, бессоюзие, умолчание), размещения и перестановки (параллелизм, анафора, парцелляция, изоколон). Существуют также некоторые диаграмматические фигуры, сочетающие прибавление с убавлением (зевгма), прибавление с перестановкой (простой хиазм), убавление с размещением (апосиопеза). Предварительно нам необходимо определить состав стилистических фигур, отбираемых для наблюдения. В результате обзорного анализа материала для углубленного рассмотрения выбраны три нетропеические фигуры разме- 23 щения (анафора, синтаксический параллелизм, парцелляция). Массовое употребление фигур, как пишет Т.Г. Хазагеров, «обязано просто языковому чутью и не является следствием специального изучения правил красноречия» [Хазагеров, Ширина 1999: 136]. И все же некоторые фигуры используются активнее других. Мы ориентировались на выбор формализованных синтаксические фигур, а также учитывали степень их частотности в публицистическом тексте. Отобраны наиболее распространенные фигуры, теоретические способные служить как логическим целям, так и целям эмоционального усиления. При анализе мы стремились учитывать положение стилистической фигуры в целом тексте. Нам представляется очень важным мнение Г.Я. Солганика: «Синтаксис расширил свои рамки до текста, что открыло широкие возможности для нового осмысления традиционных категорий. Стало очевидным, что расположение слов в предложении определяется не только его смысловой структурой, но и местом его в составе целого текста, зависит от соседства с другими предложениями» [Солганик 2012: 9]. Каждая из отобранных стилистических фигур детально рассматривается в отдельных главах данной работы. 24 ГЛАВА 2 Анафора в газетном тексте 2. 1. Определение и структурные типы анафоры. Анафора входит в группу фигур повтора. Повтор – «это полное или частичное повторение корня, основы или целого слова как способ образования слов, описательных форм, фразеологических единиц» [Розенталь, Теленкова 1976: 288]. Повтор делится на несколько типов, в частности, существует повтор грамматический и лексический. Анафора (греч. ana＇вновь＇+ phoros＇несущий＇) заключается в повторении начальной части речевых единиц в соотносительных фрагментах текста. Русский аналог термина анафора – единоначатие. В основе анафоры может лежать единица любого из языковых уровней: звук или звукосочетание, морфема, слово, словосочетание, фраза и синтаксическая конструкция [Матвеева 2003: 17; Москвин 2006: 57]. Разновидностей анафоры три: анафора лексическая, основанная на повторении слова или словосочетания; анафора синтаксическая, образуемая повторением одной и той же грамматической конструкции; анафора фонетическая, которая основана на повторении звука или звукосочетания [Ахманова 2005: 47]. Мы ограничимся материалом лексико-синтаксической анафоры, поскольку для публицистического текста фонетическая анафора не актуальна. По классификации риторических приемов Т.Г. Хазагерова и Л.С. Шириной, анафора входит в подгруппу диаграмматических фигур и относится к фигурам размещения. По классификации языковых аномалий Т.Б. Радбиля, анафора является языковой аномалией, поскольку связана с реализацией нетипичного, необычного расположения речевых единиц в том или ином фрагменте текста. Нетипичность 25 расположения заключается в однотипном (начальном) положении повторяющихся элементов данной фигуры. Выразительный потенциал анафоры проявляется в выделении повторяющегося элемента в усилительно-логическом и эмоционально-экспрессивном отношении. Повторение речевого элемента в пределах короткого предложения усиливает эмоциональное влияние на адресата. Лексические повторы могут быть направлены на усиление выразительности речи, придание ей эмоциональности [Матвеева 2013: 144]. Анафора способствует созданию эффекта усилениия речевого воздействия. Логический же потенциал анафоры заключается в установлении логической связи содержательных фрагментов текста путем повторения их элементов. В структурном отношении анафоры делятся на контактные и дистантные. Контактная анафора – это повторение слов (или частей сложного предложения, или начальных элементов соседних предложений) в непосредственном соседстве. Проиллюстрируем сказанное1. Ил. 1 На мой взгляд, всё, что позволяет удерживать земли, осваивать пространства, воспитывать людей, учить, лечить, – то полезно и должно поощряться. Всё, что ведет к деградации общественного сознания и деградации нашего «я», к разрушению национальных отношений, разрывам и склокам, – «неполезно» (АиФ, 16. 04. 2014). В этом примере повторяется местоимение все + союз придаточного предложения. Данная структура расположена в соседних предложениях. Их смысловое объединение подчеркивается общим для обоих предложений вводным оборотом на мой взгляд. Дистантная анафора связана с повторением слова или словосочетанием через абзац или даже через несколько абзацев текста. 1 Здесь начата и далее в пределах главы продолжается сквозная нумерация крупных текстовых иллюстраций. 26 Ил. 2 Новый закон предусматривает дальнейшее совершенствование организации местного самоуправления. Сегодня на территории Российской Федерации действуют пять видов муниципальных образований: сельское поселение, городское поселение, муниципальный район, городской округ и внутригородская территория городов федерального значения. Новый закон добавляет к имеющимся пяти муниципальным образованиям еще два. Первый – это внутригородской район, который образуется на территории городского округа с внутренним делением и наделяется статусом муниципального образования. Здесь формируются свои органы МСУ, за которыми закрепляются конкретные вопросы местного значения. Второй вид – это городской округ с внутригородским делением на районы, наделенные статусом муниципальных образований. Здесь также формируются органы местного самоуправления: представительный орган, состоящий из депутатов, глава ГО, администрация и иные органы МСУ (АиФ, 04. 06. 2014). Здесь повторяющимся элементом является подлежащее первого предложения абзаца. Лексический повтор поддерживается грамматическим, поскольку повторяется и грамматическая форма – простое глагольное сказуемое начальных предложений, т.е. с грамматической точки зрения повторным элементом выступает грамматическая основа этих предложений. Анафора здесь выполняет логическую функцию, этот повтор позволяет читателям осознать единство достаточно крупных фрагментов текста. Кроме того, автор может развертывать информацию, дополняя ее сопоставимым материалом. В газетно- публицистических текстах дистантная анафора хорошо служит логической цели, хотя возникает и сопутствующий выразительный эффект, пусть и не такой сильный по сравнению с контактной анафорой. 27 По характеру повторяющегося элемента, как уже отмечено, различают лексическую анафору и грамматическую анафору. Чаще всего они совмещаются, но есть и случаи собственно грамматической анафоры: 1) Езжай туда – не знаю куда, играй то – не знаю что (АиФ, 12. 04. 2014). В этом примере, повторяющийся элемент – лексически разные глагольные сказуемые в императивной форме. Грамматическая анафора в газетно- публицистических текстах чаще всего реализуется вместе с экспрессивным синтаксическим приемом, в данном случае грамматической анафоре сопутствует синтаксический параллелизм. 2) Немцам можно, а русским – нельзя? (АиФ, 08. 04. 2014). В этом примере тоже используется грамматическая анафора совместно с синтаксическим параллелизмом. Выразительный эффект усиливается за счет подчеркивания несходства этих элементов – немцам и русским, это делается на базе антитезы можно и нельзя. В данном случае налицо осуществляется экспрессивная (конкретнее, эмотивная) функция фигуры. Чаще всего лексическая анафора сочетается с грамматической, см. выше Ил. 2: новый закон + глагол-1; новый закон + глагол-2. Поставим задачу рассмотреть функции анафоры в опоре на описанные семантические и структурные свойства анафоры. 2. 2. Функции анафоры в газетно-публицистических текстах Авторские волевые и эмоциональные установки передаются через риторико-композиционные приемы построения текста, в том числе тропы и фигуры. Различают три основных типа стилистической тональности, соответствующие основным установкам публицистических текстов: негативный, одобрительный и подчеркнуто-объективный [Клушина 2011: 151]. В соответствии с целеустановкой автора, и семантикой лексических составляющих приема, анафоры делятся на две подгруппы: анафора наделенная 28 логической функцией и экспрессивной функцией. Возможно также сочетание логической и экспрессивной функций. 2. 2. 1. Логическая функция анафоры Логическая функция анафоры связана и с контактной, и с дистантной структурными разновидностями данной стилистической фигуры. Анализ материала показал, что вне зависимости от структуры приема, анафора участвует в передаче трех типов семантических отношений фрагментов, связываемых единоначатием фраз или фрагментов текста. Это отношение дополнительности, последовательности и противопоставления. Рассмотрим каждое из них по отдельности. Дополнительность – это присоединение информации последующего фрагмента текста к предыдущему в целях достижения полноты знания, что связано с объединением конкретных информационных единиц в их единую группировку. В нашем материале отмечено использование анафоры при перечислении отдельных фактов. Такое развертывание изложения осуществляется при помощи повтора полнозначных слов, а также местоимений и местоименных наречий: Ил. 3 Женщина может договориться с мужчинами по всем вопросам намного быстрее, чем мужчина с мужчиной. Женщина по-другому сконструирована. У нее есть другое средство для убеждения (КП, 03. 10. 2014) В этом текстовом фрагменте есть контактная лексическая анафора. Женщина – одинаковое подлежащее двух соседних предложений. Автор логично и естественно развертывает смысл с помощью анафоры. Второе предложение представляет собой смысловое дополнение первого, в нем раскрывается новый аспект разъясняемого понятия. Налицо отношения смыслового дополнения. В 29 результате которого появляется полное и обоснованное утверждение, четко структурированное. Ил. 4 Кто на работу торопился, кто мусор выносил, кто соседей проведать решил…(КП, 03.10.2014). В этом примере тоже наблюдается лексическая анафора. Три простых предложения в составе бессоюзного сложного способом логического присоединения создают мозаичное представление определенной реальной картины. Анафора подчеркивает однопорядковость, логическую сопоставимость последовательно присоединяемых смыслов. С помощью повторения анафорических вводных оборотов может быть создан ряд дополняющих друг друга логических аргументов. Анафора подчеркивает их равную значимость и создает условия для усиленного выражения авторского мнения, что способствует постепенному убеждению читателей. Такова, к примеру, следующая лексико-грамматическая анафора: Ил.5 Ну понятно, все каналы, газеты и сайты разжигают дикую национал - патриотическую истерию. Ну допустим, это война, издержки и т.д. Но как быть с фактами? (КП, 03. 10. 2014) Отношение смыслового дополнения проявляется также в постепенном заполнении анафорически представляемой смысловой позиции. Анафорический элемент выделяет необходимый автору смысл (например, место, время, условия ситуации), а каждый следующий за ним фрагмент по частям раскрывает намеченное содержание. В ил. 6 продемонстрирован данный прием на базе пространственного указателя: Ил. 6 А вот в Киеве, там да. Там патриотический консенсус. Там каждый третий гоняет в вышиванке или в майке «Смерть ворогам». На каждой стене «Украина понад усе», и даже пьяные, которые ссорятся из-за 30 такси, кричат «Слава Украине». Там точно все с национальным сознанием в порядке. А заодно работают все кабаки, дискотеки, клубы. Там ужас ощущается меньше (КП, 03. 10. 2014). В данном случае ряду анафорических вводимых фрагментов предшествует полнозначное указание на место действия: в Киеве. Данный прием логического присоединения обладает богатыми возможностями создания характеристики явления. Первое предложение фрагмента дает общее впечатление в Киеве, там да, здесь слово-утверждение да имеет положительную оценку. Потом состояния объекта характеризуется в деталях: атмосфера события (патриотический консенсус), внешние детали (в вышиванке или в майке), лозунги («Украина понад усе» и «Слава Украине». Наречие точно выражает утверждение и уверенность. В конце автор дает общую оценку – ужас ощущается меньше. С помощью анафоры авторский замысел осуществляется в полном виде, каждая дополняющая часть фрагмента тесно и организационно связана со вводной. Ил. 7 На Украине, например, такой прослойки нет. Там пророссийский митинг в 10 тысяч человек невозможен. Там нет таких литераторов, блогеров, музыкантов, которые высказывают свою точку зрения и на обложках потом появляются (АиФ, 19. 11, 2014). В данном аналогичном примере ряду анафорических фрагментов дополнения тоже предшествует полнозначное указание на место действия: На Украине, затем добавляется развернутая информация к явлению прослойка, вводимая анафорическим местоименным наречием. Логическая анафора рассматриваемого типа связана также с выражением отношения хронологической последовательности. Текстовой хронотоп совместно с субъектной позицией автора формируют общую локацию текста. Опираясь на прием анафоры, автор передает читателям последовательность этапов события. Для выражения отношения последовательности может, в частности, 31 повторяться наречие потом, у которого уже есть актуальное текстовое значение «спустя некоторое время»: Ил. 8 Потом возил нас смотреть на закрашенный свастиками памятник Ленину. Потом мы сели в харьковский поезд, а он поехал домой. Ночью его взяли (КП, 03.10. 2014). Контактная анафора передает относительно быструю смену действий. В этом случае глаголы возил смотреть и сели, поехал имеет семантическое значение «движение», а с помощью наречия потом выражается достаточно быстрая смена действий, динамика события. Дистантная анафора обычно отражает сравнительно медленное развитие событий, передает большую темпоральную емкость каждого этапа. См, например, в том же тексте: Ил. 9 Потом отвалился Крым и поехал в сторону Донбасс, но она не сделала ни одного вывода. Или сделала, но мы их не в состоянии осознать. <…> Потом началась война, и были убиты тысячи людей. Прошло полгода, последний месяц у меня были отключены комментарии посторонних, вчера я их включил, и она тут же пришла. Видимо, все это время она стояла у двери с этой своей фразой: «Это наше личное дело, что хотим, то и ломаем! Все сломаем, что захотим!» (КП, 03. 10. 2014) Такое применение анафоры позволяет заметить ее композиционную роль: анафорические элементы на значительной дистанции служат сигналом выделения объемных содержательных частей текста. Перейдем к отношению противопоставления в составе анафорической конструкции. Известно, что контраст, противопоставление всегда производит сильное впечатление на читателя, передает ему волнение, напряжение автора за счет смены противоположных по смыслу понятий, употребляемых в тексте. При противопоставлении более рельефно и обостренно представляются факты 32 жизни человека, общества, страны. Анафора, участвующая в передаче отношений противопоставления, сочетается с антитезой. Собственно анафора подчеркивает единство объекта рассмотрения, тогда как противопоставление организуется во фрагментах, следующих за анафорическим началом. Вернемся к ил. 1: Ил. 10 (1) На мой взгляд, все, что позволяет удерживать земли, осваивать пространства, воспитывать людей, учить, лечить, – то полезно и должно поощряться. Все, что ведет к деградации общественного сознания и деградации нашего «я», к разрушению национальных отношений, разрывам и склокам, – «неполезно» (АиФ, 02. 04. 2014). Два предложения выражают оценочный контраст за счет их содержательного противопоставления. Первое предложение формирует положительную оценку и активную эмоцию с помощью глаголов: удерживать, что означает «сохранить, сберечь», глагол осваивать здесь значит «вполне овладеть», наречие полезно значит «приносит пользу» [ТСРЯ: 1019, 575]. Во втором же предложении, имя существительное деградация и разрушение, наречие неполезно передают негативное чувство. Кроме того, полезно и неполезно, образуют пару антонимов, что при совместном использовании всегда передает сильную выразительность. Таким образом, контактная анафора участвует в создании экспрессивного эффекта, но в отдельно взятом виде она выполняет логическую функцию, организуя и направляя сопоставление противоположного. Фигура анафоры используется в качестве вспомогательного приема при антитезе. Таким образом, с помощью анафоры автор может выразить и подчеркнуть различные соотношения текстовых смыслов, более понятно и четко выразить свое мнение, организовать минимальные содержательные фрагменты текста в смысловые блоки, выделить композиционно значимые части текста. Все названное связано с реализацией логической функции данной фигуры речи. Необходимо также отметить сочетания приема анафоры с другими способами создания стилистического эффекта. 33 2. 2. 2. Экспрессивная функция анафоры Экспрессивная функция анафоры в наибольшей степени связана с контактным структурным типом данной стилистической фигуры. Контактные анафоры, как правило, используются совместно с приемом синтаксического параллелизма, что усиливает выразительный эффект: Ил. 11 Это и есть ставрогинщина! Это и есть «дойти до конца». Эти люди следуют логике: «А почему бы и нет?» Почему вы это считаете грехом? Кто это сказал? Бог? Да Бога нет – и все, точка! А ведь это тоже из Достоевского: «Бога нет – и все дозволено!» Европа в этом смысле уже перешла все разумные пределы (АиФ, 02. 04. 2014); Ил. 12 Эх, бросили бы россияне курить, возможно, и осень бы не пришла. Сияло бы над нашей страной солнышко и озаряло бы нашу жизнь своим благодатными бесплатным светом! (АиФ, 22. 10. 2014). Нередко анафора усиливается междометием, как в Ил. 12 для выражения авторской эмоции. В этом примере эх означает сожаление и неудовольствие [ТСРЯ: 1130]. Для глагольных форм характерно сослагательное наклонение (бросили бы, осень бы не пришла, сияло бы, озаряло бы). Бросили бы – действие, при котором возникли бы результаты с приятной коннотацией и эмоциональной оценкой плюс. Солнышко и свет – семантическое значение этих слов содержит положительный компонент коннотации. Солнышко является ласкательным словом по отношению к солнце. Использовано оценочное слово благодатный, оно означает «обильный и радостный, полный благ» [ТСРЯ: 47]. В целом высказывании передает читателям сильную авторскую эмоцию. В повторяемой части текстовых фрагментов нередко содержатся частицы, которые характеризуются усилительностью или эмоциональной оценкой. Ведь 34 оценочность – ведущая черта публицистическая дискурса [Солганик 2005: 13– 30]. Можно выделить два основных типа оценок, используемых журналистами в своих текстах – открытую и скрытую оценку. Открытая оценка определяется «явным, часто полемическим утверждением авторской позиции с помощью четких пейоративных или, наоборот, мелиоративных номинаций». Скрытая оценка представляет собой «манипуляторную стратегию утверждения определенных идей на суггестивном, подсознательном уровне. Открытая оценка была характерна для советского пропагандистского дискурса, с яркой выраженной идеологической доминантой. А сегодня, наоборот, осуществляется нужное общественное мнение более всего скрытой оценкой, которая способная «ненавязчиво навязать» адресату» [Клушина 2011: 147]. Примером открытой оценки служит следующий контекст: Вы же не дикарь? Вы же не лазите по деревьям? (АиФ, 09. 09. 14). Частица же подчеркивает характеристику дикарь, поданную через отрицание и все же сказанную с некоторым оттенком раздражения, недовольства по поводу того, что приходится «говорить об известном, очевидном, повторять сказанное, напоминать или требовать снова» [ТСРЯ: 177]. Риторический вопрос подчеркивает смысл недовольства тем, что приходится говорить об известном. Анафора и риторический вопрос вместе усиливают экспрессивность. Повторение вопроса, на который уже не нужно отвечать, позволяет читателю ясно ощутить, как будто потрогать авторское ощущение. По контексту слова очевидна его отрицательная оценка. Отрицание, имеющее эксплицитный характер, может нести в себе черты экспрессивности и является способом выражения языкового механизма экспрессии. Отрицания с повторением способствуют формированию в высказывании новых смысловых оттенков, созданию вторичной модальности [Борисова 2012: 46–48]. В последующем предложении словосочетание лазить по деревьям детализирует поведение дикаря, отсылающее читателя к первичному значению слова: дикарь «человек, находящийся на ступени первобытной культуры» [ТСРЯ: 154] и дополняется ироническим аргументом. 35 Аналогичный пример контактной анафоры с усилением: Мы же люди! Мы и не с этим справлялись! (АиФ, 08.10.2014). Оба предложения восклицательные, с анафорой-местоимением. Частица же при первом из них подчеркивает смысл нравоучения. Ил. 13 Разве это убогость! Ну, наверное, только если иметь в виду, что <у Бога>.Разве это можно не любить? (АиФ , 04. 03. 2014). Частица разве употребляется при вопросе, выражая сомнение, недоверие, так ли, правда ли [ТСРЯ: 789]. В этом примере дистантной анафоры повторяющимся элементом является частица разве, таким образом автор подчеркивает свое несогласие с чужим мнением. Особо следует отметить роль выделительной частицы только. Данная частица уже по своему лексическому значению указывает на исключительность [ТСРЯ: 988], следовательно, на необычность того явления, которое вводится с ее помощью. Частица только даже при одиночном употреблении обладает экспрессивным потенциалом, анафорическое же ее использование усиливает этот эффект: Ил. 14 Я не говорю, что Россия белая и пушистая – у нас своих проблем море, и характер у нас не сахар. Зависть та же. Думаю, только у нас она носит такой специфический характер. Только у нас могла родиться поговорка: «Не то плохо, что корова сдохла, – то плохо, что у соседа жива» (АиФ, 21. 05. 2014). В этом примере контактная анафора создается повторением оборота с частицей: только + [у кого]. Ил. 15 Только благодаря нам, уральцы, юноша сможет снова попасть в клинику, где доктора оценят его сегодняшнее состояние и, возможно, примут судьбоносное для юноши решение. Только благодаря нам Сашка 36 снова научится улыбаться. Мы не можем отнять у него надежду, вы же понимаете (АиФ, 22. 10. 2014). В этом примере повторяется частицы только с предложно-падежной формой местоимения мы: только + благодаря нам. Частица подчеркивает исключительность: помогли именно мы, и выражает гордость, что уральцы смогли помочь юноше. Слова благодаря, улыбаться, надежда в совокупности передают читателям положительную эмоцию, счастливое ощущение. Заметно, что использование подобных частиц делает возможной смысловую взаимосвязь достаточно объемных фрагментов текста. К экспрессивному эффекту приводит и контактно-анафорическое применение местоимения первого лица: Я живу здесь, и это моя земля. Я люблю ее и никогда не предам. Это мой дом (КП, 18.09 2014). В этом примере наблюдается контактная анафора, лексическая анафора + грамматическая анафора: Я + глагол живу, Я + глагол люблю. Повтор Я подчеркивает авторский замысел, сильнее отражает авторское чувство. Глагол люблю несет в себе очень сильную эмоциональную оценку, хотя и логизированную. Любить – это очень сильное проявление чувств. Слово предать тоже имеет выразительный эффект. Слова здесь, моя земля, ее, мой дом все означают родное место, в тексте создается смысловое повторение и, соответственно, усиление смысла. Оно контрастирует с противоположенным знаком оценки: предать – это «изменить, нарушить верность» [ТСРЯ: 537]. В результате создается антитеза любить и предавать. Это моя земля и это мой дом – применение одинаковой синтаксической конструкции уже вне состава разбираемой анафоры – усиливает выразительный эффект. Таким образом, использование анафоры и здесь сочетается с применением других приемов выразительности. Повторение местоимения я подчеркивает персональность авторского высказывания журналиста, окрашивает это высказывания индивидуальностью переживания: Я не думаю, что Россия создает близкую угрозу союзникам по Нато… Поэтому я не думаю, что Россия является близкой угрозой (КП, 18. 37 09. 2014). Здесь контактная анафора, и особое отношение между двумя фрагментами – причинно-следственная связь – усиливает силу воздействия. Наши наблюдения показывают, что функция анафоры в тексте в значительной степени зависит от семантики повторяющихся единиц и от содержания сопоставляемых с помощью данного приема фрагментов текста. В зависимости от насыщенности сопоставляемых фрагментов эмоционально-оценочными единицами анафора способна сочетать в себе обе функции: логическую связь и экспрессивное выделение. Вот пример такой функциональной нагрузки лексико-грамматической анафоры: Ил. 16 И пожилая, очень опытная директриса, которая знает, что такое живая земля, обратила мое внимание: «Посмотрите, как ломаются ветки у этого дерева. И как опадают печально головки цветов…» (АиФ, 08. 10. 2014). В логическом плане анафорически связываемые фрагменты находятся в отношении смысловой дополнительности: второй фрагмент является содержательной добавкой к первому, что подчеркивается союзом и между ними. Однако оценочная близость слов ломаются (ветки), опадают (головки цветов), печально определенно создает общую тональность грустного размышления, так что анафора оказывается нагруженной и в экспрессивном отношении, ведь в повторную позицию выведена эмоционально-оценочная семантика слов. Ил.17 Десятки тысяч человек писали. Я это объявил в наших газетах. Десятки тысяч: «Бисер, мы с тобой! Вот нашелся моральный человек, который отказался…» Конечно, это укрепляет (КП, 29. 01. 2015). Здесь повторяющий элемент десятки тысяч означает «десятки тысяч человек», использована эллиптическая форма, причем опущено и сказуемое сказали, заявили. Второй фрагмент анафорической конструкции последующем фрагменте текста уточняет, раскрывает содержание первого. Совмещение ана- 38 форы с эллипсисом способствует выделению важного момента усиления – количественной характеристики явления: десятки тысяч человек писали и поддерживают автора высказывания. Особое положение и безусловная экспрессивная значимость характерны для контактной анафоры в составе синтаксически параллельной структуры, которая располагается в конце объемного подготовительного фрагмента текста. В этом случае краткое анафорическое построение играет роль эмоционального итога предшествующего рассуждения, его ключевого утверждения. Ил. 18 Но! ... Понимаете, я ведь всю жизнь этим занимаюсь – пытаюсь понять, для чего человек живет. Все мои фильмы – про это. Сказать, что я что-то про эту жизнь понял, нет, конечно. И все же надо постараться понять, что во всем этом есть смысл. Жизнь ведь легко свести к бессмыслице. Жил-жил, родил детей и помер. Все? Нет, не все! Это очень трудно описать словами – то ощущение, когда ты выходишь осенью на улицу, а там дымка, осенний запах костра... Или музыку услышал – и до слез пробило... И ты думаешь: «Господи, как же это все хорошо!» Хорошо не от чего-то конкретного – что ты в лотерею выиграл или наследство получил. А просто от этого вот мироощущения. Оно же приходит к каждому человеку, убежден, к каждому. Ты, главное, иди! Главное –живи! Прожить надо по-человечески – и все. Вот тогда твое существование будет иметь смысл (АиФ, 21. 05. 2014). В этом примере повторяющим элементом является обобщенное слово главное. Сочетание синтаксического параллелизма и контактной анафоры создает интенсивную экспрессивность. Таким образом, успешно осуществляться экспрессивная функция анафоры и в то же время обозначается логическая роль этого высказывания в тексте – роль вывода. Ил. 19 Кто-то пугает «отощанием», кто-то обнищанием, а кто-то лику- 39 ет: «пусть сами едят ГМО, а мы будем живы и здоровы» (КП, 18. 09. 2014). Здесь тоже контактная лексическая анафора. В этом примере повторяющимся элементом является подлежащее, выраженное местоимением кто-то. Интересно, что дополнительная информация представляет собой и смысловое, и эмотивное дополнение (используются оценочные единицы, слова отощание и обнищание несут в себе семантическое значение отрицательной оценки). Кроме того, в этом примере формируется смысловой контраст через глаголы пугает и ликует. Глагол пугать означает вызывать чувство тревоги, опасения [ТСРЯ: 776], а ликовать значит торжествовать, восторженно радоваться [Там же: 407]. Контактность расположения повторяющихся единиц еще усиливает экспрессивность. Таким образом, достигаются и логическое смысловое дополнение, полнота знания, и субъективное оценочное выражение. Ил. 20 Красота – не в прямоте, – будут доказывать мне в городке, – Красота – она даже в корявости. Если она твоя, родная”. И они это докажут (АиФ, 22. 10. 2014). В этом примере также использована контактная лексическая анафора. Повторяющийся элемент – подлежащее красота. Единицы в прямоте и в корявости создают контраст. Прямой, прямота в переносном значении указывает на искренность, откровенность, что в русской культуре обычно ассоциируется с красотой [ТСРЯ: 774], а корявый значит нескладный, неуклюжий [ТСРЯ: 370]. Дополнительно единицы в корявости и твоя родная также создают контраст, причем такое не стандартное сочетание неожиданно и подталкивает читателей к размышлению. Еще одно дополнительное средство воздействия – фигура парцелляции: Красота– она даже в корявости. Если она твоя, родная. Главная часть этого высказывания – это утверждение Красота– она даже в корявости, парцеллят – обособленное в качестве отдельного предложения придаточное предложение Если она твоя, родная. Добавим еще, что в данном фрагменте ис- 40 пользован корневой повтор слов: Будут доказывать (1-е предложение) и они это докажут (последнее предложение): смысловое повторение передает уверенность и усиливает выразительность. Таким образом, совмещение функций опирается на лексическую семантику составляющих анафоры и поддерживается одновременным действием нескольких приемов выразительности. Выводы Анафора является значимой стилистической фигурой речи публицистического текста. Данная фигура, наряду с другими, формирует выделение определенных смыслов текста, организует логические взаимосвязи текстовых фрагментов и (в отдельных разновидностях и при особых лексико-семантических условиях) способна участвовать в передаче авторской эмоционально-оценочной позиции журналиста. Логическая и экспрессивная функции нередко реализуются совместно. Контактная анафора тяготеет к экспрессивной функции, дистантная анафора больше служит логической и комплексной функциям: с ее помощью организуется структура целого текста или его содержательной части. К экспрессивной или логической функции причастен лексико- семантический состав анафоры. Если в составе анафоры используются стилистически окрашенные слова (оценочная лексика, наименования чувств, частицы с усилительной или эмоциональной оценкой), анафора выполняет экспрессивную функцию. Повторение личного местоимения я подчеркивает авторское начало текста, что тоже связано с эффектом выразительности. Если же в анафорической позиции применяются слова или обороты, которые передают отношения логической связи, то анафора выполняет логическую функцию, служит для детализации явления. Нами выделено несколько разновидностей логических взаимоотношений составляющих частей анафорической конструкции. Это отношения дополни- 41 тельности, хронологической последовательности действий, единства места действия, логического противопоставления. Анафора нередко сочетается с другими стилистическими фигурами, прежде всего, с синтаксическим параллелизмом и антитезой. Нередко один и тот же фрагмент текста характеризуется наличие сразу нескольких стилистических фигур. Сочетание фигур обычно усиливает экспрессивность. 42 ГЛАВА 3 Синтаксический параллелизм в газетном тексте 3. 1. Определение и структурные типы синтаксического параллелизма Синтаксический параллелизм – разновидность повтора, а именно повтор грамматической структуры синтаксических единиц в тексте. Терминологические синонимы – параллелизм, симметрия. Под термином параллелизм (от греч. parallelos – рядом идущий) понимается одинаковое синтаксическое строение соседних предложений или других отрезков речи [Розенталь, Теленкова 1976: 268]. Термин введен Робертом Лоусом в 1753 в книге Lowth R. «Lectures on Sacred Potry of the Hebrews» как фигура повтора, состоящая в таком построении речевой единицы, в которой вторая часть отражает первую» [Москвин 2006: 220]. Синтаксический параллелизм можно считать общим обозначением речевых приемов синтаксического повтора, или повтора на синтаксической основе [Матвеева 2003: 219]. В. П. Москвин дает сходное определение синтаксического параллелизма, применяя выражение «повтор синтаксической конструкции» [Москвин 2006: 302]. Синтаксическая конструкция, по словарю лингвистических терминов, это «соединенное по правилам грамматики целое, состоящее из слов, словосочетаний, предложений» [Розенталь, Теленкова 2008: 445]. В узком понимании термина, синтаксический параллелизм характеризуется повтором грамматической целостности предикативного характера, т.е. повтором простых предложений, частей сложных предложений, сложных предложений в составе сверхфразовой конструкции или текста в целом [Веккесер 2009: 59-69]. Конструкции повторения несут в себе множество конкретных значений: значение 43 множественности, интенсивности, длительности, аутентичности, различия, актуальности, тривиальности, ограничения, категоричности [Киклевич 2013: 37]. В китайской речи также используется принцип повтора, на основе которого на базе сходных или одинаковых языковых единиц в тексте эффективно усиливается интенсивность и экспрессивность речи, добавляются модальные оттенки выражения. В связи с тем, что русский и китайский языки относятся к совершенно разным группам (флектирующий язык и изолирующий язык фигуры синтаксического параллелизма сильно отличаются по конструкции высказывания, но в функционировании они сближаются друг с другом. Китайские 对偶 ( Dui Ou) и 排比 (Pai Bi), представляют собой очень близкие фигуры, в которых симметрично располагаются составные части. Части фигур обязательно имеют одинаковое количество иероглифов. Dui Ou – фигура из двух предложений или словосочетаний, имеющих сходные или одинаковые конструкции и связанные смыслом. Pai Bi – использование трех или более трех слов из несколько иероглифов или словосочетаний одинаковых или сходных конструкций в целях усиления акцентуации и выражения оттенков речи [汉语修辞格大辞典 1989: 229]. Таким образом, в китайском языке повтор конструкций речевых единиц осуществляется внутри предложения, а в русском языке параллелизм на синтаксической основе обычно реализуется на пространстве нескольких предложений. Обычно синтаксический параллелизм связан с повторением предикативных единиц текста. Такая разница влияет на исследователей китайского языка, когда они собирают материал русских стилистических фигур для сопоставления с китайскими. По В. П. Москвину, параллелизм в русском языке принято рассматривать в четырех аспектах: 1) грамматическом (морфологический повтор, синтаксический параллелизм); 2) лексическом (лексико-синтаксический повтор); 3) семантическом (образный параллелизм); 4) фонологическом (звуковой параллелизм, парономазия, ритмический параллелизм) [Москвин 2006: 220]. В данной работе 44 мы сосредоточимся на синтаксическом параллелизме, его структуре и функциях в публицистике. Что касается структуры, то, как пишет Т.Г. Хазагеров, «синтаксический параллелизм может быть полным и неполным» [Хазагеров, Ширина 1999: 269]. Синтаксическая анафора – это образец неполного параллелизма, потому что повторяется только часть синтаксической структуры каждого из сопоставляемых отрезков речи: Я не думаю, что Россия создает близкую угрозу союзникам по Нато… Поэтому, я не думаю, что Россия является близкой угрозой (КП, 18. 09. 2014). При полном варианте параллелизм распространяется на эти отрезки целиком: У него нет когтей. И у меня нет когтей (КП, 18. 09. 2014). Традиционно фигура анафоры рассматривается самостоятельно (см. предыдущий раздел), поэтому синтаксическим параллелизмом будем называть повторение синтаксической структуры фрагментов текста. Обычно повторяется конструкция подлежащее + сказуемое (грамматическая основа): Сахар – сладкая смерть, соль – белая смерть (КП, 03. 10. 2014); Прошла любовь, осталась ипотека (КП, 4-11, марта, 2015). При синтаксическом параллелизме может повторяться структура предложения в полном объеме или структура частей сложной синтаксической конструкции (сложного предложения любого типа, синтаксической конструкции с различными типами связи). Как и ранее, будем учитывать, что синтаксический параллелизм часто используется в сочетании с другими стилистическими фигурами. Чаще всего он сочетается с анафорой и с антитезой. Это типично для функционирования фигуры синтаксического параллелизма в разных стилях русской речи, в том числе для публицистики. Проявления синтаксического параллелизма делятся на контактные (повторяющиеся конструкции следуют друг за другом) и дистантные (повторяющие единицы разделяются другими фрагментами текста). Пример контактного синтаксического параллелизма: Что хотим, то и поем, как хотим, так и 45 скачаем! (КП, 03. 10. 2015) и дистантного параллелизма: Ты вдумайся – они никто, официального статуса у них нет. Но они – реальная власть: деньги, оружие, организация (КП, 03.10.2014). Данное разделение важно для нас при анализе синтаксического параллелизма. Контактность компонентов стилистической фигуры, в том числе конструкций синтаксического параллелизма, способствует экспрессивности выражения. По А. П. Сковородникову, «контактный синтаксический параллелизм предикативных единиц имеет высокую степень экспрессивности» [Сковородников 1981: 110]. Эффект выразительности при этом «возникает за счет подчеркивания семантического сходства или, напротив, несходства синтаксически одинаковых построений, что вызывает их усиленное эмоциональное восприятие» [Матвеева 2003: 219]. Когда повторяемые конструкции расположены рядом друг с другом, возникает ритмичность речи, а на этом фоне ярче воспринимаются и семантическое сходство, и смысловой контраст. Дистантный синтаксический параллелизм тяготеет к выполнению логической нагрузки. 3. 2. Функции синтаксического параллелизма. В газетно-публицистическом тексте синтаксический параллелизм прежде всего выполняет экспрессивную функцию, а в ее составе – функцию акцентирования. Синтаксический параллелизм выполняет также интонационноритмическую функцию, он способен участвовать в актуальном членении предложения-высказывания. Использование лексики с коннотативным значением тоже усиливает эмоционально-экспрессивный эффект. Однако синтаксический параллелизм может выполнять и логическую функцию, в том числе композиционную, которая обеспечивает организацию целостности текста. Таким образом, в соответствии с конструктивным принципом публицистического стиля, выделяем две основные функции синтаксического параллелизма – экспрессивную и 46 логическую. Композиционная функция является разновидностью логической, хотя ее предназначение специфично. В газетно-публицистическом тексте китайского языка, парное построение обычно выполняет только экспрессивную функцию, а последовательное построение выполняет и эмоционально-оценочную функцию, и логическую функцию. Рассмотрим по отдельности экспрессивную и логическую функции синтаксического параллелизма в газетно-публицистическом тексте. 3. 2. 1. Экспрессивная функция синтаксического параллелизма. Экспрессивная функция синтаксического параллелизма связана, прежде всего, с самой идеей повтора, поскольку повтор всегда работает на усиление смысла. Наш материал показывает, что характер воздействия в значительной степени зависит не только от самой повторности, но и от лексического состава синтаксических повторяющихся конструкций. Наиболее значимо для создания эффекта экспрессивного воздействия использование соответствующей лексики. Повторение эмоционально-оценочных слов в составе грамматического повтора создает яркую выразительность: Я дебил? Аваков сам дебил! (КП, 03.10.2014). Это полный параллелизм, повторяются грамматические основы соседних предложений. Однако силу воздействия, безусловно, увеличивает использование слова дебил. Это оскорбление, бранное слово со значением «психически недоразвитый человек», передает сильную отрицательную оценку [ ТСРЯ: 145] . Впечатление подчеркивается контрастом вопросительного и ответного восклицательного предложений. Так действует любое слово в составе фигуры, имеющее эмоциональнооценочную сему, даже потенциальную: Молиться надо так, будто все зависит от Бога, а действовать так, как будто все зависит от нас (РГ, 14. 05. 2015). В этом примере наблюдается полный параллелизм. Слово молиться со47 держит в себе потенциальную эмоциональную сему. Это действие, направленное к Богу, и это слово обладает переносным значением «беспредельно любить, боготворить кого-нибудь и что-нибудь» [ТСРЯ: 337]. Рассмотрим текстовые фрагменты, обращая внимание на эмоциональнооценочную коннотации лексем, участвующих в создании синтаксического параллелизма. Ил. 1 Кленовые деревья. Русское небо. Вечная память. Маша и Отто – они остаются. Мертвые – в одной могиле. Живые – в нашей памяти (АиФ, № 25. 2015). В этом фрагменте вначале идет тройной контактный повтор назывного предложения, распространенного определением. Последний фрагмент тоже демонстрирует полный параллелизм в сочетании с антитезой. Значение мертвый означает «умерший, лишенный жизни, лишенный жизненности, оживления» [ТСРЯ: 330]. Здесь значение слова мертвые имеет отрицательную коннотацию, связано с особым характером денотата – смертью, концом жизни. А слово живые, антоним слова мертвые, означает «такой, который живет, обладает жизнью» [Там же: 180]. Жизнь – это физиологическое существование человека и всего живого, оживление, проявление деятельности, энергии [Там же: 181], за всем этим стоит положительная оценка явления. Слово могила также имеет отрицательную эмоциональную оценку, поскольку связано со смертью, оно усиливает некомфортное чувство читателя. Но во втором предложении автор заменяет такое ощущение другим чувством, положительным, теплым. Конечная позиция сильнее срединной, финал оказывается эмоционально усиленным, главным для целого текста. Таким образом, экспрессивная функция конструкций синтаксического параллелизма осуществляется не только собственно синтаксически, но и с помощью лексики, имеющей эмоционально-оценочную коннотацию. 48 Синтаксический параллелизм бывает связан с анафорическом повтором служебных слов: Ил. 2 Если не слышится сопение дерущихся, если не звенят пощечины и нет криков «Помогите!», если власти рапортуют, что голосование прошло спокойно, – то выборы по большому счету зря начались (КП, 18. 09. 2014). Слово если – союз, вводящий однородные придаточные предложения, выражает отношение условие утверждения главного предложения, рамки его допустимости. С помощью фигуры параллелизма создается пара дополняющих друг друга событий, что усиливает впечатление. Иногда повторяется значительный фрагмент предложения: Ил. 3 Пусть ложь все покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом малом упремся: пусть владеет не через меня! ( АиФ, 18.03.2015). Это полный контактный синтаксический параллелизм, с повторением частицы пусть и подлежащего ложь. Данная частица образует повелительное наклонение глагола и вносит в предложение значение побудительности, волеизъявления [ТСРЯ: 587]. А слово ложь обладает эмоциональной оценочной семой: Ложь «намеренное искажение истины, неправда, обман» [Там же: 308]. Ил. 4 Ты вдумайся – они никто, официального статуса у них нет. Но они – реальная власть: деньги, оружие, организация (КП, 03. 10. 2014). В данном случае наблюдается параллелизм грамматических основ соседних предложений. Анафора (они) подчеркивает логическую связь, антитеза сказуемых никто и реальная власть подчеркивает смысловой контраст. Слово никто указывает на ничтожество, бесправие, а власть – это право и возможность распоряжаться кем-чем, подчинять своей воле. Параллельность конструкций увязывает оба предложения в единое содержательное целое. 49 Аналогические примеры: Прошла любовь…Осталась ипотека (КП, 411 марта, 2015). Это полный параллелизм с повторением грамматических основ простых нераспространенных предложений. При этом глагольные сказуемые прошла и осталась являются контекстными антонимами. Пройти означает «передвигаясь, направляясь куда-нибудь, миновать, оставить позади себя» [ТСРЯ: 567]. Остаться – «продолжить пребывание, нахождение где-нибудь, сохраниться, не исчезнуть» [Там же: 431]; Нас невозможно завоевать снаружи – нас можно завоевать только изнутри (АиФ, 14-20. 01. 2015). Здесь наблюдается не только синтаксический параллелизм, но и антитеза. Слова снаружи и изнутри–это пара языковых антонимов. Комплексное использование стилистических фигур часто приносит неожиданный экспрессивный эффект. При этом он может усиливаться с помощью соответствующих частиц. В приведенном примере частица только подчеркивает исключительность и единственность, так как подчеркивает вторую часть предложения, выделяет интонационный акцент. Итак, антитеза играет важную роль в усилении экспрессивности высказывания с параллелизмом. Структура синтаксического параллелизма с антитезой, усиленной с помощью частицы типична: …сахар – сладкая смерть, соль – белая смерть. Аж вся любовь улетучилась (КП,03.10.2014). В этом случае проявляется полный параллелизм, два противопоставленных понятия сахар и соль парадоксально объединяются понятием смерть. При этом сладкий – «имеющий приятный вкус, свойственный сахару или меду, приятный, доставляющий удовольствие» [ТСРЯ: 675], белый – «цвет снега, светлый» [Там же: 41], с положительным коннотативным значением чистоты. Сочетание слов смерть и вкусный, приятный, чистый с противопоставленными коннотациями приводит к неожиданном результату и усиливает экспрессивность. Разговорносниженная языковая частица аж – частица, которая «подчеркивает важность, весомость следующей далее части сообщения. выражает следственные отно- 50 шения и усиливает их» [Там же: 19]. Таким образом, здесь просторечное слово аж усиливает страшный результат неправильного питания – смерть. Сходный пример: Убивает семью, разрушает доверие, портит кровь и все такое (КП, 03. 10. 2014). В этом примере наблюдается грамматический повтор сказуемых с дополнениями. Прием опирается на три глагола одной семантической группы. Слова убивать, разрушить, портить имеют отрицательное значение – действие, связанное с плохим результатом. Другая фигура, которая органично сочетается с синтаксическим параллелизмом, – это хиазм. Хиазм – повтор двух компонентов с инверсией по схеме «ab-ba». Различают звуковой хиазм: схема, смеха (В. Маяковский); лексический: Стихи отводят от портрета, Портрет отводит от стихов (А. С. Пушкин); синтаксический: На светлые воды, на берег отлогий Задумчиво месяц глядит (И. С. Никитин) [Москвин 2006: 342]. Синтаксический параллелизм часто сочетается с хиазмом. Например: Что хотим, то и поем, как хотим, так и скачаем! … Это наше личное дело, что хотим, то и ломаем! Все ломаем, что захотим! (КП, 03.10. 2014). В этом примере слова хотим и ломаем в заключительном предложении даны в обратном порядке. Такое повторение подчеркивает эмоции, чувства автора. Одна и та же мысль повторяется с усилением, ярко обозначается оценочный минус. Восклицательная интонация соседних предложений также способствует выразительности высказывания. Неполный параллелизм выполняет экспрессивную функцию, часто повторяется какая-то модель сложного предложения. Приведу пример: Ил. 5 Люда, ты помнишь, как танковый полк твоего мужа вывели из Германии под Воронеж, в Богучары, и холодной осенью бросили в липкую, как суперцемент, воронежскую полигонную грязюку? <…> 51 Наталья, ты помнишь, как однажды под 1995-й Новый год в забытой Богом камчатской дыре, на «точке», куда раз в месяц залетал вертолет, ты произносила тост (КП, 4–11 марта, 2015). В этом тексте выделяется несколько абзацев, которые начинаются повтором обращения и вокатива + изъяснительное придаточное предложение, вводимое союзом как. Создается эффект общения с родными людьми, проявляются индивидуальные эмоции автора. В китайском языке также существует сходная стилистическая фигура, т.е. парное построение. Парное построение усиливает экспрессивный эффект, прежде всего, за счет ритмического характера, потому что в китайском языке, у каждого иероглифа один слог. Если количество иероглифов одинаково, то предложение звучит очень аккуратно и ритмично. Во-вторых, когда соответствующие члены двух предложений имеют одинаковую грамматическую характеристику, создается смысловое сопоставление, либо нагнетание, либо контраст. В-третьих, парное построение легко запомнить, поэтому в китайском языке много устойчивых речевых оборотов парного построения. Когда автор использует устойчивое выражение, это вызывает резонанс у читателя, передает сильную эмоционально-экспрессивную оценку. Таким образом, мы можем считать, что парное построение в публицистической речи главным образом выполняет экспрессивную функцию. Приведем пример из текста, автором которого является председатель Китайской Народной Республики Си Цзинпин. Этот текст опубликован в китайской газете на китайском языке, а также, в переводе на русском языке в русской газете. В этом тексте наблюдается много стилистических фигур китайского языка, в том числе и больше всего – парных построений. Некоторые такие выражения переводятся на русский без потери выразительного эффекта. Сначала рассмотрим заголовок этого текста: 铭记历史，开创未来。 (Mingji lishi，Kaichuang Weilai). Подстрочный перевод: Помнить историю, открывать будущее (人民日报，08. 05. 2015, Российская газета, 06. 05. 2015). 52 В этом примере, симметрично располагаются две составные части, в обеих частях четыре иероглифа, передающие грамматическую конструкцию глагол + имя существительное. Парное построение очень часто используется в разных текстах китайского языка, особенно в художественных текстах. В китайском языке существует парные надписи, это традиционный вид китайской артистической деятельности, парные построения используются для выражения желания и по определенным правилам и основным требованиям. Заметим, что русская конструкция синтаксического параллелизма позволяет абсолютно свободно передать и смысл, и форму источника. В тексте Си Цзинпина: 合则强，孤则弱。 (He ze qiang, Gu ze ruo) переводится так: Сплочение – это сила, а самоизоляция – обессиление.(人民日报， 08. 05. 2015, Российская газета, 06. 05. 2015). Таким образом, мы можем увидеть общий характер фигур синтаксического параллелизма и парного построения. Как и в русской речи, китайское парное построение нередко используется вместе с антитезой. Выражение 你的名字无人知晓，你的功勋永世长存。 (Nide Mingzi Wuren Zhixiao, Nide Gongxun Yongshi Changcun) переводится «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен» (人民日报，08.05.2015, Российская газета, 06. 05. 2015). Дословный перевод таков: «Твое имя никто не знает, твой подвиг будет навеки долго сохраняться». В этом примере две части имеют одинаковое количество иероглифов, и одинаковую грамматическую конструкцию. Отметим также ритмичность данного высказывания, как китайского, так и русского. Последовательное построение усиливает экспрессивный эффект за счет усиления выделенных оттенков речи. Приведем пример: 俄罗斯人民永远不会 忘记，中国人民永远不会忘记，世界人民也永远不会忘记 。Перевод на русский язык: Их никогда не забудут российский народ, китайский народ и народы мира. (人民日报，08.05.2015, Российская газета, 06. 05. 2015). В дословном переводе видна особенность фигуры последовательного построения. «Российский 53 народ навечно не забудут, китайский народ навечно не забудут, народы мира тоже навечно не забудут». Обобщая, отметим, что экспрессивная функция реализуется в рамках контактной разновидности, сильно зависит от лексического состава и от использования других фигур. По анализу стилистических фигур в тексте Си Цзинпина, видно, что в русском и китайском языках есть сходство в использовании синтаксического параллелизма в публицистической речи. 3. 2. 2. Логическая функция синтаксического параллелизма Логическая функция синтаксического параллелизма связана с обеими структурными разновидностями данной фигуры: полным и неполным параллелизмом. Вне зависимости от этого, синтаксический параллелизм участвует в передаче двух типов смысловой организации текста, это смысловое сопоставление и композиционное сопоставление. Смысловое сопоставление связано с отношением дополнительности. Параллельные части дополняют друг друга в содержательном отношении. Так определяется объем ситуации, накапливаются факты Вот прием полного синтаксического параллелизма. Ил. 6 Давид Макиян: Сегодня мальчик, завтра девочка (КП, 4-11 марта, 2015); У него нет когтей. И у меня нет когтей (КП, 18. 09. 2014) Неполный синтаксический параллелизм часто употребляется в случае, когда нужно перечислить разные, но однотипные элементы объекта. Ил. 7 А в идеале – в рассортированном порядке. Как во всех приличных городах, пусть и не претендующих ни на ЭКСПО, ни на чемпионат мира 54 по футболу, ни статус третьей столицы. Металлический – в один бак, бумагу – в другой, органику – в третий (АиФ, 31. 10. 2014). Речь идет о сборе мусора. Перечисляются его разновидности и действия с ними. Отношения дополнительности подчеркиваются использованием порядковых числительных. Неполнота связана с опущенным сказуемого во втором и третьем предложениях данной бессоюзной конструкции. Синтаксический параллелизм может упорядочивать мысль, в частности, это относится к сравнительному повтору. Ил. 8 Молоко у него было, как сливки, сливки – как сметана, а сметана – как масло (КП, 18. 09. 2014). В этом случае наблюдается полный повтор грамматической основы подлежащее + сказуемое. Тире обозначает опущенную связочную часть сказуемого. В высказывании автор выражает свою мысль о сравнении степени густоты молочных продуктов параллельно и логично. Здесь логика изложения ведет не только к противопоставлению, но и к прогрессивному движению смысла. Композиционная функция осуществляется в целом тексте. Ил. 9 Знаменитая овечка, появившаяся на свет в 1996 году, стала первым клонированным млекопитающим. С тех пор у нее появилось немало последователей. 2003 год - в США клонировали оленя. Генетический материал взяли с кожи мертвого животного. Предполагалось, что услуга может быть востребована организаторами охоты для богатых клиентов. 2004 год - американцы приступили к коммерческому клонированию кошек. Стоимость услуги 50 тысяч долларов. 2008 год - в Южной Корее приступили к коммерческому клонированию собак-ищеек. В качестве образца для копирования выступил лабрадор-ретривер Чейс, лучшая служебная собака таможенной службы 55 страны. Ученые получили 7 щенков от трех суррогатных матерей. Генетики подсчитали: щенки, рожденные естественным путем, сохраняют высокие рабочие качества предка в 30 % случаев, клоны - в 90% случаев. 2009 год - в Объединенных Арабских Эмиратах клонировали верблюда. Самочка-клон получила кличку Инжас, что в переводе с арабского означает «достижение». Генетики из Дубая собираются воспроизводить самых резвых верблюдов для спортивных скачек и высокопродуктивных дойных верблюдиц. 2011 год - в Аргентине клонировали корову с человеческими генами, которая способна давать молоко, похожее на грудное молоко у женщин (КП, 03. 10. 2014). В этом фрагменте применяется анафора – счетное слово. С помощью синтаксического параллелизма на базе этой анафоры в тексте создается линия времени, выстраивается хронологическая композиция. Таким образом, реализована логическая функция, направленная на общее структурирование текста. В другом примере повторяется вводное слово. Ил. 10 Короче, подводя итог. Во-первых, Украина расколота. Это совершенно точно, без всякой российской пропаганды. Во всяком случае юговосток. Накал такой, что любая вспышка обернется гражданской войной везде. Без всякой российской интервенции. Во-вторых, по своей жесткости и отмороженности украинский режим запросто даст кому угодно фору. По лживости пропаганды, по нетерпимости, по репрессиям. По националистическому популизму. При этом это очень слабый режим, он слабо контролирует свою территорию, его раздирают противоречия. Но страшно подумать, что будет, если он усилится. И, третье, самое страшное, что массовое движение не противостоит насилию, произволу, национализму, а усиливает их всех. Не несет 56 большую демократию и плюрализм, а сводит общественную повестку к националистической истерике. Вот ровно то, от чего мы в свое время уберегли российское движение, сохранив его демократический потенциал (и в то же время лишили его поддержки олигархов и обрекли на поражение), все это с украинским движением случилось (КП, 03. 10. 2014). В этом примере используются вводные слова – во-первых, во-вторых и третье (в-третьих). Такие вводные слова гарантируют соотношение и связь смысловых позиций. Даже если такие сигналы – вводные на счетной основе –не располагаются в начале абзацев, они хорошо выделимы в тексте и тесно связаны между собой. Ил.11 Что же осталось от Маши Васильевой? Лишь воспоминания учительницы русского языка Марии Кузьминичны Шевченко: что приносила в школу подругам малину, вышивала крестиком, восторгалась Чапаевым. Да в Рыльском музее – ее красная блузка, тетрадка по тригонометрии, расписание уроков и две песни, переписанные от руки. Что осталось от Отто? Фотография его родителей, которая всегда была с ним. И благодаря этому черно-белому снимку у истории, которая оборвалась в марте 43-го года, уже в мирные времена нашлось продолжение (АиФ, № 25. 2015). В этом примере используется дистантный параллелизм, полнота которого нарушается лишь отсутствием частицы же во второй части. Выделенные предложения организуют конструкцию абзаца, выполняют логическую функцию объединения его частей в содержательное целое. С помощью синтаксического параллелизма в тексте создаются сопоставительные линии, усиливающие общий смысл данного фрагмента. Заметим, что неполный параллелизм распространяется и на соседние с выделенными предложения – номинативные ответы. Композиционная функция всегда осуществляется на базе дистантного параллелизма, обычно на базе счетных слов в составе вводных оборотов. При 57 этом параллелизм может быть полными и неполными. В смысловом отношении связь композиционных частей различна. Использование синтаксического параллелизма способно организовать темпоральную линию, установить порядок важности изложения, смысловую логичность изложения в тексте или его части. Синтаксический параллелизм, выполняющий логическую функцию, соединяется с другими стилистическими фигурами, чаще всего хиазмом и анафорой. Ил. 12 Может быть, именно поэтому номенклатура так упорно предлагает народу новый лозунг «Россия - это Путин, а Путин - это Россия». Кому же в условиях кризиса захочется разделять ответственность? Лучше найти нового «отца народов»… (АиФ, 29. 04. 2015). В этом примере отметим сочетание синтаксического параллелизма и хиазма. Слова Россия и Путин использованы в данном и в обратном данному порядке, целое высказывание опирается на усиленный смысловой повтор. Можно сказать, что эти два предложения выражают тот же самый смысл, но контекстно это приравнивание оборачивается гиперболическим усилением. Ил.13 А значит, не может работать, реализовать себя. Не может заработать на все, что необходимо ребенку (АиФ, 48, 2014). Здесь повторяется конструкция составного глагольного сказуемого с модальной связкой не может + глагол. Синтаксический параллелизм подчеркивается анафорой, а также обостряется за счет сопоставления однокоренных глаголов работать и зарабатывать (этим выделено результативное значение второго глагола). В языке газеты выразительный эффект однотипности выражения связан с контактностью повтора. Ил. 14 Кто коврик, кто козу, кто банку меда, кто корзину на продажу принесет (АиФ, № 25, 2015). 58 Повторяется конструкция неполных предложений, а также подлежащее каждого из них кто. Эффект усиливается за счет краткости предложений и четырехкратности повторения. Ил. 15 Я не думаю, что Россия создает близкую угрозу союзникам по Нато… Поэтому я не думаю, что Россия является близкой угрозой (КП, 18. 09 2014). В этом примере, повторяется конструкция подлежащее + простое глагольное сказуемое и общая структура сложного предложения с изъяснительным придаточным. Грамматический повтор усилен лексическим. Нередко логическая функция и экспрессивная функция совмещаются, обе они важны в высказывании. Ил. 16 Я думаю, что каждая трагедия углубляет человека. Горе приносит мудрость. Ценности становятся другими (КП, 4–11 марта, 2015) В этом случае проявляется полный синтаксический параллелизм, излагается авторское мнение, которое служит разъяснением предыдущего предложения. А слова горе и ценность имеют оценочные компоненты значения. Горе – скорбь, глубокая печаль, несчастье. Ценности – важность, значение, ценный предмет. Эти слова с коннотативными значениями усиливают экспрессивность. Аналогичным образом: Чем ругать темноту, лучше зажечь свечу(ЛГ, 15. 04. 2015). В этом примере смысловой контраст заключается в словосочетаниях ругать темноту и зажечь свечу. Слово темнота означает тьму, отсутствие от света, мрак [ТСРЯ: 736, 760], что ассоциативно связано с трудным для человека временем. Свеча – это палочка из жирового вещества с фитилем внутри, служащая источником освещения [ТСРЯ: 651]. Конструкция «Чем…, лучше» – типичная конструкция выражения аргументированного совета. Таким образом, формируется смысловой контраст, и наречие лучше акцентирует авторский выбор. Другой пример: Складывается впечатление, что и города у нас начинают 59 погибать: где-то потихоньку, а где-то стремительно (АиФ, № 25. 2015). В этом примере контактный полный параллелизм. Повторение обстоятельства места где-то и обстоятельства образа действия выражает сопоставление одно с другом. Кроме того, наречия потихоньку и стремительно – антонимы, образуют антитезу и производят экспрессивный эффект. Последовательное построение в китайском языке выполняет логическую функцию. Эта стилистическая фигура способна упорядочивать смысл и развертывание изложения, она делает его яснее для читателя, выделяет главное и второстепенное. Например: 和平而不是战争，合作而不是对抗，共赢而不是零和， 才是人类社会和平、进步、发展的永恒主题。Миру – да, войне – нет, сотрудничеству – да, конфронтации – нет, общий выигрыш в почете, а нулевые результаты – нет, вот в чем состоит неизменная суть и сердцевина мира, прогресса и развития человеческого общества (人民日报, 08. 05. 2015, Российская газета, 06. 05. 2015). В этом примере параллельная конструкция из трех частей. Переводится дословно: Мир, а не война, сотрудничество, а не противопоставление, взаимовыгодное, а не ноль в сумме, вот в чем состоит неизменная суть и сердцевина мира, прогресса и развития человеческого общества. В этом примере автор с помощью последовательного построения выражает свою точку зрения о неизменной сути мира, прогресса и развития. Последовательное построение делает выражение логичным, понятным и четким. Выводы Итак, в публицистическом стиле осуществляются логическая и экспрессивная функции синтаксического параллелизма. В группе текстовых фрагментов, демонстрирующих реализацию экспрессивной функции, можно выделить такие смысловые подгруппы: 1) основанные на экспрессивном значении включенной лексики; такие слова обладают оценочным эмотивным смыслом, эмоционально-оценочной семой или оценочной коннотацией; 2) содержащие 60 смысловое сопоставление или эмоциональное накопление; 3) контактное повторение модели предложения. В логической группе мы можем выделить такие подгруппы: 1) информационное дополнение; 2) упорядочение смысла; 3) реализация композиционной функции. Анафора и хиазм строятся на основе синтаксическом параллелизме, у них есть общие признаки. Синтаксический параллелизм часто сочетается с лексической анафорой, в публицистическом тексте они часто совмещаются. Хиазм и синтаксический параллелизм, антитеза и синтаксический параллелизм тоже сопутствуют друг другу. Обычно совместное использование нескольких стилистических фигур передает сильное эмоциональное чувство. 61 ГЛАВА 4 Парцелляция в газетном тексте 4. 1. Определение и разновидность парцелляции В публицистическом стиле русской речи широко используется прием речевой выразительности, обозначаемый термином парцелляция. Термин парцелляция произошел от итальянского parcella, что означает «частица». По определению В. П. Москвина, это фигура акцентирования, связанная с использованием пауз, разрывающих фразу [Москвин 2006: 230]. В Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка термин парцелляция возводится к французскому языку и понимается как стилистический прием, состоящий в таком расчленении единой синтаксической структуры предложения, при котором она воплощается не в одной, а в нескольких интонационно-смысловых речевых единицах [СЭС: 280]. Понимание парцелляции в словаре Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой сходно с данным пониманием: термин восходит к франц. рarcelle в свою очередь образованному от лат. particula – частица. Это членение предложения, при котором содержание высказывания реализуется не в одной, а в двух или нескольких интонационно-смысловых речевых единицах, следующих одна за другой после разделительной паузы [Розенталь, Теленкова 1985: 200]. Парцелляция в китайском языке читается 顿跌（dundie) и понимается как выражение, которое намеренно разъединяется автором с целью усиления акцентуации речи [汉语修辞格大辞典 1989: 428]. Приведенное определение не полностью совпадает с данными русистики, но характеристики парцелляции в определенной степени обладают общими признаками. Парцелляцию трудно отличить от приема присоединения (эпифраза). 62 «Эпифраз – фигура добавления уточняющих слов к уже законченной фразе. Эпифраз отражает неподготовленность и спонтанность высказывания (что характерно для народной и разговорной речи), а потому используется для оживления книжных стилей – публицистического и художественного» [Москвин 2006: 906]. Таким образом, парцелляция как фигура акцентирования и присоединение как прием уточнения противопоставлены лишь функционально, что исключает поведение между ними жестких границ. Конструкция парцелляции имеет два элемента. Структурно господствующую часть принято называть базовой частью, структурно зависимую часть (части) называют парцеллятом, их может быть несколько [КРР 2003: 455]. Парцелляция основана на такой передаче авторской мысли, которая имеет интонационную специфику. Парцеллят выполняет задачу сжимать информацию для четкого выделения того речевого фрагмента, на котором автор намерен сделать смысловое ударение. «Явление парцелляции отчетливо выявляет относительную независимость формально-структурного и интонационно-смыслового аспектов организации речи, асимметрию языковых и речевых (текстовых) единиц. В качестве категории коммуникативного синтаксиса парцелляция должна рассматриваться в ряду средств смыслового членения содержания сообщения. Поскольку парцелляты всегда резко акцентированы и рематизированы, парцелляция является также средством речевой экспрессии. Облегчая восприятие распространенных и переусложненных синтаксических структур, парцелляция выступает как особый прием текстообразования. Коммуникативные и экспрессивные функции парцелляции выделяют возможности ее использования в различных стилях речи», – пишет Ю.В. Ванников [цит. по: Ярцева 1998: 369]. По отношению к базовой части парцеллят обычно занимает контактное положение. В более редких случаях парцеллят находится на дистанции от базовой части. Парцеллят и базовая часть всегда разделяются на письме точкой и характеризуются интонационной автономией. Пунктуационное разделение частей конструкции, с одной стороны, формирует разрыв в синтаксической кон- 63 струкции, с другой стороны выступает средством эмоционально- экспрессивного выделения ее парцеллированной части. Рабочим определением будем считать данное в Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка: парцелляция – это синтаксически расчлененное высказывание. Характеристику парцелляции можно осуществлять на разных основаниях. Начнем с деления данного приема по степени семантической слитности и синтаксической самостоятельности парцеллята. По А.П. Сковородникову, данная стилистическая фигура делится на три вида: сильная, средняя и слабая парцелляция [Сковородников 1981: 147]. Сильную парцелляцию образуют построения, единство которых как предложений в аспекте статического синтаксиса обусловливается обоими компонентами расчленения, потому что и базовая часть, и парцелляты в равной степени не имеют завершенности, а имеют (каждый в своем составе) показатели незавершенности [Сковородников 1981: 147]. Данный тип парцелляции проявляется в таких конструкциях: 1. Парцеллятом является необособленная словоформа или группа словоформ. Например. Не случилось. И теперь остается или взяться наконец за ум, или… опять что-нибудь переименовать. И замастырить концерт, да такой – чтоб чертям стало весело! (АиФ, 19-25. 11. 2014) Парцеллят замастырить является однородным членом предложения по отношению к сказуемому (остается … переименовать). 2. Парцеллятом является обособленная словоформа или группа. Например: Теперь они были готовы на все. На подарки. На деньги. На какие-то будущие блага (ЛГ, 15. 11. 1972). 3. Парцеллят реализуется предикативной единицей или сочетанием предикативных единиц. Например: То, что на России и российском обществе вся эта история с Украиной сказывается самым печальным образом, я согласен. И с тем, что пропаганда играет в этом свою роль, – тоже. И что с этим делать, до конца не понимаю (КП, 03.10.2014). Средняя парцелляция реализуется в конструкциях, единство которых как предложений в аспекте статического синтаксиса обусловливается только одним 64 компонентом расчленения, базовой частью или парцеллятом. Показатель синтаксической и семантической незавершенности содержит в своем составе либо базовая структура, либо парцеллят [Сковородников 1981: 148–149]. Разновидностей здесь три: 1. парцеллятом является необособленная словоформа или группа. Например. Это цинично – до мурашек по коже. И очень современно, к сожалению (АиФ, 19-25. 11. 2014). Ср.: цинично (в базовой части) и современно (в парцелляте): они могли бы быть однородными членами предложения. 2. Парцеллятом является обособленная словоформа или группа. Например: А за закрытыми дверями, возможно, про майдан и говорили – как его предупредить. Что правильно (Аиф, № 48, 2014). Парцеллят содержит в себе мнение автора по поводу сказанного ранее. 3. Парцеллят реализуется предикативной единицей. Например: Жители хорошо реагируют и на ополченцев, и на нашу помощь. Но усталость заметна (АиФ, 19–25. 11. 2014). Данный контекст можно соединить в одно сложносочиненное предложение. Слабая парцелляция осуществляется расчленением сложного бессоюзного предложения. В таких парцеллированных конструкциях показатели синтаксической связи частей не являются специфическими только для предложения, а принадлежат и сверхфразовому уровню [Сковородников 1981: 149–150]. Например. А в антракте меня вызывали дамы из министерства: «Эту программу больше не читать. Мы ее запрещаем». Но я ее читал – только без афиш. А на афишах она появилась лишь в конце восьмидесятых (Российская Газета, 13. 11. 2014). Данная классификация А. П. Сковородникова используется нами как вспомогательная. Будем обращать внимание не только на то, является ли парцеллят предикативной единицей или обособленным оборотом, но – шире – на предполагаемую синтаксическую роль парцеллята относительно базовой части. Так, парцеллят мог бы стать однородным членом в предполагаемом целостном предложении, придаточной частью предполагаемого предложения и т.д. 65 4. 2. Функции парцелляции Вопрос о функциях парцелляции является для нас основным. Он также не решается однозначно Т. Г. Хазагеров и Л. С. Ширина в «Общей риторике» указывают на две функции данной стилистической фигуры. Во-первых, она символизирует изменение эмоционального настроя говорящего Ил. 1 А пока чиновники увлечены «кабинетной» борьбой, население продолжает искать утешение на дне стакана. А находит только горе (АиФ, 5-11. 11. 2014). В этом случае эмоциональный настрой резко изменяется: от поиска утешения говорящий переходит к фиксации отрицательного результата этого процесса. Во-вторых, данный прием хорошо концентрирует мысль на новом предмете, названном в парцелляте [Хазагеров, Ширина 1999: 151]. Ил. 2 Лично я первый раз попробовал алкоголь как раз в 21 год и не жалею об этом. С 18 год до 21 года как раз идет формирование организма, мышечной системы. Так называемый период становления. И употребление спиртных напитков в это время не способствует правильному развитию человеческого организма (АиФ, 5–11. 11. 2014). В выделенном парцелляте фиксируется обобщение того, что описательно характеризуется в базовой части фигуры. Таким образом достигается устойчивая концентрация нашей мысли. Обобщено, парцелляция может выполнять как экспрессивную, так и логическую функцию. В Википедии задачи парцелляции перечисляются более конкретно: 1) создание эффекта замедленного кадра; 2) выделение деталей общей картины; 3) выделение важного аспекта, с точки зрения художественнообразной конкретизации изображаемого; 4) создание неожиданной паузы, которая способствует увеличению эффекта неожиданности наступления действия; 66 5) усиление эффекта длительности действия; 6) усиление изобразительного контраста. Следует заметить, что данной перечень не является классификацией. В нем обозначены конкретные разновидности парцелляции, преимущественно связанные с выполнением экспрессивной функции. А. П. Сковородников называет четыре функции парцелляции в публицистическом стиле, это функция актуального членения, функция общей экспрессивизации, функция усиления иронии, грамматико-конструктивная функция [Сковородников 1981: 172–176]. Функция актуального членения осуществляется таким способом: в газетнопублицистических текстах парцелляция часто используется в качестве средства рекомбинации информативной нагрузки частей предложения (актуальное членение), не будучи связана непосредственно с каким-либо эмоциональным значением. Ил. 3 Но Поднебесная заставила уважать себя, показала – она вполне может обойтись без Запада. А вот он без нас – нет. И верно, Китай нашел способ обернуть санкции себе на пользу (АиФ, 5–11. 11. 2014). Функция общей экспрессивизации в публицистическом тексте парцелляция связана с передачей качества нерасчлененной эмоциональности, возбужденности публицистического высказывания: Ил. 4 Это очень много на самом деле. Кто бы ты ни был – политик или человек любой другой профессии, – просто нужно быть порядочным. Добрым, справедливым (АиФ, 08. 10. 2014). Усиление иронии осуществляется в создании иронического подтекста с помощью синтаксических конструкции (особенно для таких жанров, как фельетон, юмореска), например: МГУ поднялся. И стал 114-м (КП, 18.09.2014). В данном высказывании наблюдается иронический эффект: поднявшись (позитивная оценка), МГУ оказался только 114-м, т.е. далеким от первого места. Грамматико-конструктивная функция парцелляции реализуется главным 67 образом в сложном предложении и в сложном синтаксическом целом. Ил. 5 Фестиваль проходит на нескольких площадках. Открытие – в Театре Ермоловой. Церемония закрытия – в Доме кино (Российская Газета, 13. 11. 2014). По нашим данным, парцелляция в газетно-публицистических текстах чаще всего используется как экспрессивный синтаксический прием. В этом случае парцеллят фиксирует эмоциональный акцент в высказывании говорящего, содержит в себе показатели эмоционально-оценочной характеристики того содержания, которое представлено в базовой части. Ил. 6 Смеяться можно над теми, кто так снимает кино. Хотя и грустить в этом случае тоже не запрещается (АиФ, 5-11.2014) В этом примере глаголы смеяться, грустить относятся к эмоциональной сфере лексики и содержат в себе эмоциональный смысл. Их контраст подчеркивает выразительность высказывания. Во втором случае парцеллят не содержит эмоционально-оценочной позиции говорящего и представляет собой собственно логическое утверждение, тесно связанное по смыслу с базовой частью, в результате чего обычно возникает логическое усиление. Информационное развертывание путем парцелляции может быть объемным, превышающим базовую часть по величине. Ил. 7 Журналист-востоковед, разведчик, дипломат, депутат, глава МИДа, премьер-министр... Путь государственного деятеля – в полном смысле слова. А еще веселый рассказчик, обладатель особого тбилисского шарма, объединяющий вмиг любую компанию. А еще глубокий писательаналитик, академик, доктор экономических наук. В последние годы доброжелательный, очень корректный ведущий заседаний делового клуба «Меркурий», который он возглавил в феврале 2011 года после ухо- 68 да с поста председателя Торгово-промышленной палаты страны... (Литературная газета, 29.10.2014). Здесь три парцеллята выполняют логическую функцию, но за счет создания многокомпонентного ряда создается и дополнительное экспрессивное впечатление. Рассмотрим парцеллированные конструкции экспрессивного и логического предназначения по отдельности. 4. 2. 1. Экспрессивная функция парцелляции Экспрессивная функция связана с качествами нерасчлененной эмоциональности, возбужденности, опоры на оценочную коннотацию текста. Смысловые отношения между парцеллятом и базовой частью создают смысловой контраст или же смысловое нагнетание, повторение смысла. Языкового способа создания экспрессивности (использования антонимов, однородных членов предложения) обычно нет, но есть контраст на базе коннотации. Рассмотрим случаи возникновения смыслового контраста. Прежде всего отметим использование лексико-семантического противопоставления. Достаточно четко работают на экспрессивность оценочные противопоставления на базе коннотативных сем: Ил.8 Жители хорошо реагируют и на ополченцев, и на нашу помощь. Но усталость заметна (АиФ, 19-25. 11. 2014). Это средняя парцелляция в ее третьей структурной разновидности. В этом примере используется лексико-семантическое оценочное противопоставление, потому что наречие хорошо отражает положительную оценку, а существительное усталость имеет в коннотации отрицательную оценку. При этом слово хорошо открыто выражает оценку, а в слове усталость оценка является лишь одним из компонентов коннотации. Усталость – это чувство утомления, состоя- 69 ние того, кто устал, а утомление означает ослабление Слова ослабление, слабость уже имеют открытую оценку. Аналогичные примеры: Ил. 9 Получается, что региональная и местная власть сражается с проблемой и местная власть сражается с проблемой пьянства, но не на тех направлениях и не теми методами. А пока чиновники увлечены «кабинетной» борьбой, население продолжает искать утешение на дне стакана. А находит только горе (АиФ, 5-11. 11. 2014). Это аналогичный случай. Значение слова утешение – «То (тот), что (кто) утешает, радует кого-н» [ТСРЯ: 782]. В данном значении есть коннотативная сема «радость» с позитивной эмоциональной оценкой. А слово горе содержит открытую оценку со знаком минус и скрытое эмоциональное созначение. Горе – это глубокая печаль, несчастье. Слово горе – это очевидное указание на отрицательную эмоцию. Ил. 10 В прошлом были горкомы и райкомы. В названиях коих случилось чтото гордое и райское. В «облисполкоме» – нечто заоблачное. А сейчас – пре-фек-ту-ра (АиФ, 19-25. 11. 2014). Это средняя парцелляция с окказиональным противопоставлением: в облисполкоме – пусть и канцелярское, но известное русское слово, оно не вызывает неприятных ассоциаций. Префектура же –недавнее заимствование, слово сухое и трудное. Оно вызывает неприятную эмоцию, чувство отчуждения. Ил. 11 Еще один пример: Нам есть чем гордиться. Но останавливаться сейчас – нельзя (АиФ, 19-25. 11. 2014). В этом примере слабая парцелляция. Общее лексико-семантическое значение базиса фразы гордиться (движением вперед) контрастирует с опорным словом парцеллята останавливаться, указывающего на недостаток. 70 Иногда сопоставление неявно. Ил. 12 Люди уже серые, передвигаются по улицам медленно. Но в целом пока жизнь трудно, но идет (АиФ, 19-25. 11. 2014). Слабая парцелляция в этом примере сложнее по смысловому отношению к базовой части. Слова серые, передвигаются медленно выражают сходные отрицательные эмоции, а слово идет в словосочетании жизнь идет меняет такое восприятие, указывая на активность действий. За счет этого парцелляция выполняет экспрессивную функцию. Экспрессивная функция осуществляется также нагнетанием, повторением смысла базовой части в парцелляте. Ил. 13 Это очень много на самом деле. Кто бы ты ни был - политик или человек любой другой профессии, - и просто нужно быть порядочным. Добрым, справедливым (АиФ, 08. 10. 2014). Здесь средняя парцелляция. В этом примере определения порядочный, добрый, справедливый имеют положительную семантическую оценочность. Три оценочных слова подряд увеличивают выразительность, и воздействуют на эмоцию и чувство читателей. Ил. 14 Здесь было тихо. И вежливо (КП, 18. 09. 2014). Значение слова тихо в базовой части связано с физическим качеством: тихий – «погруженный в безмолвие, смирный и спокойный» [ТСРЯ: 984]. А значение слова вежливо связано с отношениями людей. Вежливость – универсальная коммуникативная категория, указывающая на гармоничное бесконфликтное общение с партнером. По данному параметру слова контрастны, но по оценочности они сходны. Так создается эмоциональность высказывания [Михайлова 2015: 108]. Отдельно отметим, что парцелляция может сочетаться с использованием 71 других фигур в одном высказывании. Это обостряет эффект воздействия, эмоция сильнее влияет на чувство читателя. Ил. 15 Но Поднебесная заставила уважать себя, показала – она вполне может обойтись без Запада. А вот он без нас – нет. И верно, Китай нашел способ обернуть санкции себе на пользу (АиФ, 5-11. 11. 2014). В этом примере средняя парцелляция. Контраст связан с противопоставление грамматических основ: Поднебесная … может, а …Запад (не может). Здесь наблюдается сочетание анафоры и парцелляции. 4. 2. 2. Логическая функция парцелляции В парцелляции, которая выполняет логическую функцию, парцеллят является смысловым дополнением. Логическая функция осуществляется следующими приемами. В парцелляте дополняется информация предыдущего предложения Ил. 16 Смотришь на стюардессу и веришь: вот такая точно долетит. А заодно и ты с ней (АиФ, 5-11. 11. 2014). Это средняя парцелляция, союз а - показатель незавершенности парцеллята. В парцелляте нет сказуемого долетишь, но оно вытекает из предшествующего контекста, а слово ты в парцелляте становится дополнительным подлежащим целого высказывания. Кроме этого, слова точно, долетит, заодно имеют (в сюжетном контексте авиаполета) положительную эмоциональную сему коннотации. Так что логическая функция в некоторой степени осложнена экспрессивной. Ил. 17 Сначала его называли Шева – от фамилии. Потом – Шеф. (АиФ, 1925. 11. 2014). 72 В этом примере сильная парцелляция, наречия сначала и потом являются сигналами смысловой незавершенности базовой части и парцеллята. Глагол называли в парцелляте опущен. Ил. 18 То, что на России и российском обществе вся эта история с Украиной сказывается самым печальным образом, я согласен. И с тем, что пропаганда играет в этом свою роль, – тоже. И что с этим делать, до конца не понимаю (КП, 03. 10. 2014). Смысловая дополнительность парцеллята подчеркивается словом тоже. Ил. 19 Люди на майдане орали «Хотим в Европу!», однако выяснилось, что Европа очень-очень разная. И существенная часть страны не хочет в такую Европу (АиФ, 19-25. 11. 2014). В этом примере средняя парцелляция, и парцеллят – простое предложение, на сочинительной основе дополняющее содержание базовой части. Таким образом, парцелляция, выполняющая логическую функцию, выявляет относительную независимость формально-структурного и интонационносмыслового аспектов организации речи. Разновидностью данного соотношения является конкретизирующий парцелят. Ил.20 В России около 1,5 млн. станков. Их износ достиг 80% (АиФ, 19-25. 11. 2014). Это слабая парцелляция, показатели синтаксической связи частей являются специфическими для предложения и сверхфразового уровня. Парцеллят и базовая часть могли бы образовать сложное бессоюзное предложение. Парцеллят имеет близкое семантическое синтаксическое отношение к базовой части, уточнительное по отношению к информации базовой части. Ил. 21 73 Фестиваль проходит на нескольких площадках. Открытие – в Театре Ермоловой. Церемония закрытия – в Доме кино (Российская Газета, 13. 11. 2014). Это слабая парцелляция. Два парцеллята разъясняют информацию базовой части. Ил. 22 Лично я первый раз попробовал алкоголь как раз в 21 год и не жалею об этом. С 18 год до 21 года как раз идет форсирование организма, мышечной системы. Так называемый период становления. И употребление спиртных напитков в это время не способствует правильному развитию человеческого организма (АиФ, 5–11. 11. 2014). В этом примере средняя парцелляция. В парцелляте термином период становления уточняется период с 18 до 21 года, который уже обозначен в базовой части. Другая разновидность логической функции парцелляции наблюдается в тех случаях, когда парцеллятом является разъяснение или обобщение. Ил. 23 А в антракте меня вызывали дамы из министерства: «Эту программу больше не читать. Мы ее запрещаем». Но я ее читал – только без афиш. А на афишах она появилась лишь в конце восьмидесятых (Российская Газета, 13. 11. 2014). Это слабая парцелляция. В данном случае парцеллятом является высказывание, которое меняет точку зрения по сравнению с тем, что сказано в базовой части высказывания. Ил. 24 Ведь Библия уже давно считается источником не только теологических построений, богословских картин мироздания, но и исторических сведений. И, когда наука изучает описанные в Библии события, ее интересуют сугубо исторические вопросы. Случилось это в истории или 74 нет (АиФ, 5-11. 11. 2014). Это слабая парцелляция. Фрагмент-парцеллят более конкретно разъясняет понятие «исторические вопросы». Парцеллятом может служить дополнительное разъяснение, уточнение к обобщенному слову базовой части. Ил. 25 Донецк выглядит лучше. Есть свет, тепло. Есть дорогущие гостиницы (АиФ, 19-25. 11. 2014). Это сильная парцелляция. В базовой часть есть обобщенное слово лучше, а в парцелляте содержится фактическая конкретизация: свет, тепло, гостиницы (слова со скрытой семой положительной эмоциональной оценки). Это конкретные уточнения: что именно стало лучше. Ил. 26 В таких обществах вообще не нужны сложные инструменты. Ни культурные, ни политические, ни нравственные (АиФ, 19-25. 11. 2014). В этом примере сильная парцелляция. В базовой части есть обобщающее слово вообще, парцеллят содержит более конкретное высказывание. Ил. 27 Можно ли объяснить живучесть фашизма только политическими и экономическими обстоятельствами? Бедностью, обнищанием масс, безработицей? (АиФ, 19-25. 11. 2014). Здесь сильная парцелляция. В базовой части есть общие термины политическими и экономическими обстоятельствами, в парцелляте – более конкретная лексика с отрицательными оценочным значением. Ил. 28 Он один из немногих, кого уважают все. И простые, как принято говорить, люди, и чиновники, не очень-то воспринимающие тех, кто нынче уже не при высокой должности, и представители творческой элиты, которые если кого и любят, так прежде всего себя (ЛГ, 75 29.10.2014). Здесь средняя парцелляция. В базовой части использовано обобщенное слово все, в парцелляте идет конкретизация. Обратим внимание, что парцеллят объемнее, чем базовая часть. Иногда, более редко, наблюдаются другие соотношения конкретного и общего. Например, парцеллятом является обобщение, тогда как в базовой части осуществляется конкретизация. Ил. 29 То, что происходит сегодня вокруг, не может не влиять на душу, на сердце, на мысли. Люди не спят, носят этот груз. Который определяет состояние и сказывается на работе, на отношениях с любимым человеком. На всем. Вот ситуация с Украиной… (АиФ, 08.10. 2014). В этом примере сильная парцелляция и здесь в базовой часть содержатся конкретные наблюдения, а в парцелляте – обобщение. Экспрессивная функция может сочетаться с логической, осложняя ее, например, с помощью замедления действия: Ил. 30 А от нынешнего впечатления, будто генерал явился на парад в фуражке и кальсонах. И надменно ждал, чтобы им восхищались (АиФ, 19– 25. 11. 2014). В этом примере сильная парцелляция приводит к эффекту замедления действия, ироническому контрасту способствует сочетание слова парад и бытовизма в кальсонах. Ил. 31 Когда после окончания спектакля он поднялся в гримуборную, он был весь сбитый. Сел на стул. Долго молчал. А потом произнес: "Спектакль потрясающий, но, братцы, нельзя же так: воткнуть нож и держать. Дайте зрителям выдохнуть". И ушел (Новая газета № 4, 2001). В этом примере сильная парцелляция, есть особая семантическая группа 76 статальных глаголов ждать, сидеть, молчать, – так замедляется действие. Экспрессивная функция обычно осуществляется с помощью лексики с сильной оценочной окраской и привлечения других фигур. Кроме этого, слабая парцелляция тоже выполняет и логическую, и экспрессивную функцию, но здесь средняя парцелляция гораздо больше, чем слабая парцелляция. Выводы Итак, в публицистических текстах реализуются обе функции парцелляции. В экспрессивной группе мы можем выделить такие смысловые подгруппы: 1) создание смыслового контраста, 2) смысловое сопоставление парцеллята и базовой части. Несмотря на то, что сопоставление может быть явным или скрытым; повторение сем ведет к нагнетанию определенного смысла. В качестве дополнительной черты, тяготеющей к экспрессивности отметим, что парцелляция передает непринужденность речи, сообщает публицистическому тексту черты разговорности. В логической группе мы можем выделить такие подгруппы: 1) с парцеллятом – информационным дополнением, 2) с парцеллятом-разъяснением, 3) с парцеллятом-обобщением. Часто две функции парцелляции совмещаются, накладываются друг на друга. В таком случае лексические единицы и синтаксические конструкции работают комплексно, передавая и логическое приращение, и экспрессивное значение. Как и применительно к фигурам анафоры и синтаксического параллелизма, отметим влияние лексического состава на восприятие парцелляции. 77 ЗАКЛЮЧЕНИЕ В настоящей работе рассмотрены стилистические особенности публицистических текстов на материале газет: «Комсомольская правда», «Аргументы и факты», «Литературная газета», «Российская газета», «Университетская газета УрФУ», «Университетская газета Казанского государственного университета» и т.д. Целью исследования являлось описание употребления избранных стилистических фигур в газетно-публицистических текстах в аспекте их текстовых функций. Основные функции соответствуют конструктивному принципу публицистики, который предполагает сочетание стандарта и экспрессии. Соответственно, основными функциями стилистических фигур в газетном тексте являются функция логическая и экспрессивная. В данной работе мы рассмотрели три стилистических фигур из группы синтаксических: анафору, синтаксический параллелизм и парцелляцию. В результате установлено, что стилистические фигуры реализуют в газетнопублицистическом тексте и логическую, и экспрессивную функции. Встречается также их сочетание, т.е. проявление комплексной функции. Анализ стилистических фигур осуществлялся логико-лингвистическим путем, с помощью метода компонентного анализа коннотации лексических единиц входящих в состав фигур. Использовался также контекстный анализ и, при сравнении стилистических фигур китайского и русского языков, сопоставительный метод. Каждая из отобранных стилистических фигур детально рассматривается в отдельных главах данной работы. Первая глава посвящена теоретическим основаниям работы, в ней дается общая характеристика стилистических фигур и характеризуется их классификация в различных источниках. Вторая глава посвящена стилистической фигуре анафоры. Анафора, наря- 78 ду с другими, формирует значимые смыслы текста. Данная фигура организует логические взаимосвязи текстовых фрагментов, передает авторскую эмоционально-оценочную позицию. В публицистических текстах анафора выполняет либо логическую функцию, либо экспрессивную функцию, либо комплексную функцию. Анафора выполняет экспрессивную функцию, когда в тексте наблюдаются слово с экспрессивном эффектом, оценочная лексика, языковые частицы с усилительной или эмоциональной оценкой. Повторение личного местоимения я, подчеркивает авторское чувство, обладает сильной выразительностью. Анафора выполняет логическую функцию, служит для создает характеристики явления, когда в анафорической позиции применяются слово или обороты, которые передает отношения хронологической последовательности или значение места действия. Сочетание анафоры с другими стилистическими фигурами обычно усиливает экспрессивность. Третья глава посвящена синтаксическому параллелизму. В публицистическом стиле осуществляются экспрессивная и логическая функции синтаксического параллелизма. В первой группе можно выделить такие смысловые подгруппы: 1) основанные на экспрессивном значении составляющих слов; 2) содержащие смысловое сопоставление или эмоциональное накопление; 3) создающие модель сложного предложения. В логической группе мы можем выделить такие смысловые разновидности реализации этой функции: 1) информационное дополнение; 2) упорядочение смысла; 3) реализация композиционной функции. Синтаксический параллелизм часто используется совместно с анафорой м другими фигурами (с хиазмом, с антитезой). В этой главе, мы анализируем несколько типичных китайских выражений и указываем, что в китайской газетной речи парное построение служит экспрессивности, а последовательное повторение выполняет и логичную функцию, и экспрессивную функцию. Четвертая глава посвящена парцелляции. В публицистических текстах реализуются обе функции парцелляции. В экспрессивной группе выделяются та- 79 кие смысловые подгруппы: 1) создание контраста, 2) смысловое сопоставление парцеллята и базовой части. В логической группе мы можем выделить такие подгруппы: 1) с парцеллятом – информационным дополненим, 2) с конкретизирующим парцеллятом, 3) с парцеллятом-разъяснением, 4) с парцеллятомобобщением. Часто две функции парцелляции совмещаются, в таком случае, лексические единицы и синтаксические конструкции работают более комплексно, передавая и логическое приращение, и экспрессивное значение. Суммируя все наши наблюдения, отметим значимость стилистических фигур для публицистического текста. Их использование обязательно приводит к заметному эффекту воздействия, они способны, в сочетании с лексическими средствами, выражать самые разные оттенки мысли и чувства. Очевидно, что техника владения стилистическими фигурами должна быть освоена каждым журналистом. 80 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Аннушкин В.И. Коммуникативные качества речи в русской филологической традиции: учеб. пособие. – М.: Флинта: Наука, 2014. – 88 с. 2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – 3-е изд. – М.: Просвещение, 1990. – 300 с. 3. Борисова Д.А. Отрицание как экспрессивный языковой способ формирования прецедентных смыслов. – ФƏӘН-Наука. Бугульма, 2012. – № 7. – С. 46–48. 4. Бессарабова Н.Д. Метафора и образность газетно-публицистической речи. // Поэтика публицистики. / Под ред. Солганика Г.Я. – М.: Изд. МГУ, 1990. – 160 с. – С. 21–34. 5. Ваулина И.А. Экспрессивный потенциал окказионального слова: психолингвистический аспект. / Педагогическое образование в России, 2013. – № 1. – С. 110–112. 6. Василькова Н.Н. Структурно-типологические формы стилистических фигур в современных СМИ. // Труды кафедры стилистики русского языка: Медиастилистика. – М.: МГУ, 2013. – 146 c. – C. 34–39. 7. Василькова Н.Н. Особенности употребления стилистических фигур в современных средствах массовой информации. // Стилистика завтрашнего дня. Сборник статей к 80-летию профессора Григория Яковлевича Солганика. – М.: МедиаМир, 2012. – 342 с. – C. 55–63. 8. Веккесер М.В. Структурно-функциональная обусловленность конвергенции стилистических фигур в современном русском языке (на примере полисиндетона). / Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Филология, история, востоковедение – ЗабГГПУ, 2009. – № 3 – С. 59–69. 9. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – М.: Наука, 1985. – 228с. 10. Граудина Л.К. Ширяев Е.Н. Культура русской речи – учебник для вузов. – М.: Изд. НОРМА, 2005. – 560 с. 11. Дроняева Т.С. Экспрессивные возможности информационной заметки в газете. // Поэтика публицистики: Сборнк. / Под ред. Г.Я. Солганика. – М.: Изд. МГУ, 1990. – С. 49–69. 12. Казакова Т.А. Теория перевода «лингвистические аспекты. – СПб: Союз, 2002. – 233 с. – С. 143. 13. Кайда Л.Г. Позиции автора в публицистике. Стилистическая концепция. // Язык современной публицистики: сб. cтатей / сост. Солганик Г.Я. – 2-е изд., испр. – М.: Флинта: Наука, 2007. – 232 с. – С. 58–66. 14. Киклевич А.К. Зачем повторяют слова? // Русская речь. – М.: Российская академия наук. 81 Изд. «Наука», 2013. – № 2. – С. 37–45. 15. Купина Н.А., Матвеева Т.В. Стилистика современного русского языка. – М.: Изд. Юрайт, 2013. – 415 c. 16. Копнина Г.А. Риторические приемы современного русского литературного языка, опыт системного описания. – М.: Флинта: Наука, 2009. – 576 с. 17. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе: Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. – 267 с. 18. Кожина М.Н., Дускаева Л.Р., Салимовский В.А. Стилистика русского языка: учебник. – М.: Флинта: Наука, 2008. – 464 с. 19. Крылова О.А. Лингвистическая стилистика: Учеб. пособие. – М.: Высшая школа, 2006. – 319 с. 20. Клушина Н.И. Стилистика публицистического текста. – М.: МедиаМир, 2008. – 244 с. 21. Клушина Н.И. Коммуникативная стилистика публицистического текста. // Язык и дискурс средств массовой информации в XXI веке. / Под ред. М.Н. Володиной. – М.: Академический Проект, 2011. – 332 с. – С. 144–153. 22. Ливанов Н.М. Учебный курс теории словесности – 11-е изд. – СПб., 1913. – 125 c. 23. Лыков А.Г. Современная русская лексикология: русское окказиональное слово. – М.: Высшая школа, 1976. – 332 с. 24. Матвеева Е.А. Лексический повтор в рекламном тексте: особенности использования, стилистические возможности. // Омский научный вестник. – Омск, 2013. – №.3(119). – С. 144–146. 25. Мурат В.П. Об основных проблемах стилистики: Материалы к курсам языкознания. / В. П. Мурат; под ред.: В. А. Звегинцев . – М.: Изд-во МГУ, 1957. – 43 с. 26. Михайлова О.А. Лингвокультурологические аспекты толерантности. Учеб. метод. пособие. – М-во образования и науки Рос. Федерации, УрФУ. – Екатеринбург: Изд. Урал ун‑ та, 2015. – 124 с. 27. Пекарская И.В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. – Абакон: Изд. Хакасского гос. ун-та им. Н. Ф. Катанова, 2000. – 237 с. 28. Радбиль Т.Б. Норма и аномалия в парадигме «реальность-текст». Филологические науки, 2005. – №1. – С. 53 – 63. 29. Солганик. Г.Я. Публицистика как искусство слова. // Поэтика публицистики: Сборнк. /Под ред. Г.Я. Солганика. – М.: Изд. МГУ, 1990. – С. 3–9. 30. Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учеб. пособие для студ., абитуриентов, преподавате82 лей-филологов и уч-ся ст. кл. шк. гуманитар. – 2-е изд. – М.: Флинта: Наука, 2000. – 256 с. 31. Солганик Г.Я. О структуре и важнейших параметрах публицистической речи. // Язык современной публицистики. – М., 2005. – С. 13–30. 32. Солганик Г.Я., Дроняева Т. С. Стилистика современного русского языка и культура речи: учеб. Пособие для студ. филол. фак. и фак. журналистики высших учебных заведений. – 4-е изд., испр. – М.: Изд. «Академия», 2007. – 256 с. 33. Солганик Г.Я. Лингвистика речи в настоящем и будущем. // Лингвистика речи. Медиастилистика: колл. монография, посвященная 80-летию профессора Г.Я. Солганика. – М.: Флинта: Наука, 2012. – 528 с. – С. 8–21. 34. Солганик Г.Я. Русский язык и культура речи: учебник для бакалавров / Сурикова Т.И., Клушина Н.И., Анненкова И.В.; под ред. Солганика Г.Я. – М.: Изд. Юрайт, 2013. – 239 с. 35. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. – Томск: Изд. Томского ун-та, 1981. – 255 с. 36. Скребнев Ю.М. Фигуры речи. // Русский язык: Энциклопедия. / Под ред. Ю.Н. Караулова. – М.: Научное издательство: «Большая Российская Энциклопедия», 2003. – 704 с. – С. 590–592. 37. Стернин И.А. Стилистическая характеристика слова в обыденном языковом сознании. // Вып. 4. Проблема языковой нормы: Сб. статей / Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН – М., 2006. – 653 с. 38. Урманцев Ю.А. Начала общей теории систем. Системный анализ и научное знание. – М.: Наука, 1978. – С. 7–42. 39. Хазагеров Т.Г., Лобанов И.Б. Ритотика. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. – 384 с. 40. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. – М.: Просвещение, 1964. – 244 с. 83 СПИСОК СЛОВАРЕЙ И СПРАВОЧНИКОВ 1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. 3-е изд., стереотипное. – М.: КомКнига, 2005. – 576 с. 2. Большой энциклопедический словарь «Языкознание» / Под ред. В. Н. Ярцевой. – М., 1998. – 685 с. 3. Википедия – [электронный ресурс] – режим доступа URL: https://ru.wikipedia.org/wiki 4. КРР – Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник / РАН, Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова; под общ. рук. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева. – М.: Флинта: Наука, 2003. – 840 с. 5. Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык культура речи стилистика, риторика. – М.: Флинта: Наука, 2003. – 432 с. 6. Москвин В.П. Выразительные средства современной русской речи: тропы и фигуры. Общая и частные классификации. Терминологический словарь. – 2-е изд. – М.: Ленанд, 2006. – 376 с. 7. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. – 2-е изд., существ. перераб. и доп. – М.: Просвещение, 1976. – 544 с. 8. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителя. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Просвещение, 1985. – 400 с. 9. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Справочник по русскому языку. Словарь лингвистических терминов. – М.: ООО «Издательство Оникс»: ООО «Издательство Мир и Образование», 2008. – 624 с. 10. СЭС – Стилистический Энциклопедический Словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. Члены редколлегии: Е.А. Баженова, М.П. Котюрова, А.П. Сковородников. – М. Флинта: Наука, 2003. – 696 с. 11. ТСРЯ – Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. – 4-е изд., доп. – М.: ООО «А ТЕМП», 2013. – 847 c. 12. Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика: Курс лекций; Словарь риторических фигур. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. – 320 с. 13. 唐松波、黄建霖 汉语修辞格大辞典；中国国际广播出版社，北京，1989. 84 ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ 1. Функции анафоры в газетно-публицистическом стиле. // Человек в мире культуры: региональные культурологические исследования. / Под ред. И.Я. Мурзина. – Екатеринбург, 2014. – № 4 (12). – 109 с. – С. 69–74. 2. Парцелляция в языке газеты. // Молодые голоса: сб. тр. / Под ред. И. В. Шалиной. – Екатеринбург, Изд. Дом «Ажур», 2015. – 160 с. – С. 132–143. 3. Эстетическая ценность стилистических фигур. // Национальные ценности в языке и коммуникации. Тезисы докладов научного семинара с международным участием. / Под. ред. Ю.Н. Михайловой. – Екатеринбург: Изд. Дом «Ажур», 2015. – 48 с. – С. 40–41. 85
