О.С. Федотова ВНУТРЕННЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ ПЕРСОНАЖА В

О.С. Федотова
ВНУТРЕННЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ ПЕРСОНАЖА
В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ:
К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ОБЪЕКТА ИССЛЕДОВАНИЯ
Художественное пространство и время, равно как и средства создания образа персонажа художественного произведения, по-прежнему
находятся в центре внимания лингвистов, о чем свидетельствует большое количество специальных исследований, посвященных разным
аспектам данных явлений (С.Ю. Селезнёва, Е.Ю. Мазанова, И.Р. Гальперин, А.В. Челикова).
И.Р. Гальперин объединяет понятия «пространство» и «время»
в одну грамматическую категорию – континуум, под которой понимает
определенную последовательность фактов, событий, развертывающихся
во времени и пространстве [1. С. 87]. Для художественных произведений характерна условность изображения временнûх и пространственных отношений, поскольку хронологическая последовательность
событий здесь часто вступает в противоречие с реальным течением
времени. Причиной того, что автор произведения художественной
прозы «отходит» от реальной последовательности событий, является
то, что эти события для него лишь внешний фон, который позволяет
полнее и глубже раскрыть чувства и мысли персонажей. Именно вну-
77
тренний мир персонажей художественного произведения и является
той доминантой, на которой сосредоточено внимание автора1.
Внутренний мир персонажа – его мысли, чувства, ощущения, воспоминания, предчувствия и т.д. – является тем инструментом, который
позволяет раскрыть мотивацию поступков персонажа, сформировать
его образ и в конечном итоге раскрыть авторский замысел. Следует,
однако, отметить, что внутренняя реальность персонажа не являлась
до настоящего времени объектом специального исследования.
В тексте можно выделить две реальности – фикциональную и виртуальную [3]. В первом случае имеется в виду внутренняя реальность
художественного текста, «существующая в тексте и через текст, обладающая собственной внутренней закономерностью, и тем самым отвечающая критерию внутренней достоверности» [3. С. 7]. Виртуальная
реальность, по мнению А.В. Челиковой, является вторичной по отношению к базовому повествованию. Она выделяется внутри данного
текста как нечто вымышленное, нереальное, субъективное [3. С. 9].
В виртуальных фрагментах существует своя временнàя и пространственная система, которая несет различную смысловую и эмоциональную нагрузку. Обращение к феномену виртуальности в тексте
необходимо по ряду причин. Во-первых, виртуальные фрагменты
более тесно связаны с подтекстом и могут содержать ключ к замыслу
автора; во-вторых, «игра с реальностями» является одним из распространенных литературных приемов в современной прозе; в-третьих,
во фрагментах виртуальной реальности более четко прослеживаются
такие шаги, как построение временнîго континуума, его заполнение
фигурами и предметами.
Граница между вымышленной реальностью и виртуальной реальностью выделяется с помощью особых текстовых указаний. Во-первых,
перспектива повествования сменяется с внешней на внутреннюю на
тех участках текста, где часто противопоставляется восприятие главного героя восприятию всех остальных персонажей или повествователя.
1
Как показано в ряде исследований, даже такие зрительные «картины»,
как внешность персонажей художественных произведений, должны, прежде
всего, рассматриваться как способ проникновения в их внутренний мир.
Целью автора, по мнению С.Ю. Селезнёвой, является не только создание
виртуального облика героев в сознании читателей, но в основном отражение
душевного и эмоционального состояния, исследование психологической
реакции на те или иные события [2].
78
Во-вторых, о переходе к виртуальной реальности сигнализирует ряд
таких стилистических маркеров, как лексические единицы с общим
значением производимого движения, шума, спонтанного действия,
глаголы в иной по сравнению с вымышленной реальностью временнîй форме или в ином наклонении, модальные маркеры, сравнения
и метафоры, аллюзии и цитаты, предложения с эллиптической синтаксической структурой, графостилистические средства [3].
Опираясь на существование различных миров в художественном
произведении, мы считаем возможным выделить внутреннюю реальность персонажа, которая может быть не только инструментом, но
и объектом исследования.
Перечисленные нами результаты были получены при изучении
материала немецкого языка. В художественной прозе современного
английского языка возникла проблема разграничения виртуальной
реальности и интроспекции персонажа, которая также является проявлением воссоздания внутреннего мира человека, представляющего
собой сложный и многогранный процесс проявления различных сторон мыслительной и эмоциональной жизнедеятельности индивида.
Сюда входят познавательные процессы (ощущения, восприятия, работа
памяти, воображения), волевые и эмоциональные, а также проявление
разнообразных психических свойств личности.
Интроспекция долгое время изучалась философией, затем стала
предметом обсуждения экспериментальной психологии. Тем не менее
это понятие до сих пор остается размытым и неопределенным.
Согласно философскому словарю интроспекция – наблюдение за
собственными, внутренними психическими явлениями, самонаблюдение. Интроспекция тесно связана с развитием высшей формы психической деятельности – с осознанием человеком окружающей действительности, выделением его мира внутренних переживаний, формированием
внутреннего плана действий. Результаты ее могут быть выражены
в форме высказываний людей о своих мыслях, чувствах (ФЭС, 1989).
В Психологическом словаре (ПС) интроспекция понимается как
наблюдение за своими переживаниями и психическими процессами.
Интроспекция имеет тесную связь с когнитивной наукой, комплексной дисциплиной, изучающей мыслительную и познавательную
деятельности человека, цель которой – создание новых инструментов
познания в исследовании мыслительных и познавательных процессов.
Когнитивная наука проявляет интерес к внутреннему миру человека,
79
его отношению к действительности. Предметом ее изучения являются
все процессы, происходящие внутри отдельного индивида, причем
здесь находит отражение и ценностно-эмоциональное отношение
к миру и к самому себе. Внимание исследователей привлекают также
особенности восприятия мира каждым отдельным индивидом.
В художественном произведении под интроспекцией может подразумеваться взгляд героя во внутрь, который углубляет понимание
окружающего мира, помогает выработать определенную точку зрения
на происходящие события. Интроспекция – это внутренний диалог
человека с самим собой, наблюдение за своими чувствами и эмоциями,
попытка разобраться в тех процессах, которые имеют место в его душе.
При помощи интроспекции как литературного приема внутренний,
ненаблюдаемый мир героев становится доступен читателю. Мы можем
видеть их решительность, колебания, упрямство, несдержанность,
страх, гнев, тревогу, тоску, удивление, аффект, радость и т. п. По нашим наблюдениям, интроспекция может охватывать три временнûх
плана: ретроспективный, проспективный и план настоящего.
Ретроспекция – грамматическая категория текста, объединяющая
формы языкового выражения, относящие читателя к предшествующей
содержательно-фактуальной информации [1. С. 6].
Ретроспекция, по мнению И.Р. Гальперина, может проявляться
как при последовательном изложении информации, так и при перестановке временнûх планов повествования. Ученый рассматривает
ретроспекцию как процесс парадигматического плана, т. е. как соотношение того, что уже упоминалось, с тем, что имеет место в настоящий момент, в результате чего создается системность восприятия
повествования. Ретроспекция играет огромную роль в художественном
произведении, поскольку автор использует ее, чтобы придать особое
значение событиям, имевшим место в прошлом, что может быть необходимым для правильного понимания и оценки дальнейшего развития
действия. Ретроспекция предполагает переакцентуацию информационного плана текста. Переходы из настоящего в прошлое привлекают внимание читателя, а также помогают удерживать в памяти
определенные, важные для авторского замысла, элементы повествования. Таким образом, ретроспекция является связующим звеном между
настоящим и прошлым, создающим определенную паузу в повествовании. Использование такого приема помогает по-новому оценить
события, имеющие место в настоящем, вызывает переосмысление
80
происходящего. Внимательный читатель может проследить влияние
событий прошлого на настоящее, что дает возможность раскрыть
концепцию автора.
Самыми распространенными маркерами ретроспекции являются
глаголы умственной деятельности типа recollect, remember (“He recollected with satisfaction that…”); модальные глаголы возможности или
долженствования как оценка прошлых действий (“He ought perhaps
to have put a spoke in the wheel of their marriage.”); грамматические
маркеры (Past Ind., Past Perf.).
Проспекция, так же, как и ретроспекция, позволяет создать системность повествования. И.Р. Гальперин понимает под проспекцией
грамматическую категорию текста, объединяющую различные языковые формы отнесения содержательно-фактуальной информации
к тому, о чем будет идти речь в последующих частях текста [1. С. 112].
Ссылка на дальнейшее развитие событий так же, как ретроспекция,
заставляет по-иному рассматривать происходящее в данный момент.
Читатель фокусирует свое внимание не на результате действия, а на
тех причинах, которые привели к такому результату. Он глубже проникает в замысел автора, уделяет больше внимания внутреннему миру
персонажей и их взаимоотношениям.
Наиболее распространенным маркером проспекции является использование будущего времени.
He would get himself into no end of difficulties. (J. Galsworthy. The
Forsyte Saga, 28)
I expect he’ll be a blasted little hero in his office. (W.S. Maugham.
Theatre, 6)
План настоящего наиболее трудно определить и зафиксировать,
так как он не имеет таких четко выраженных маркеров, как проспекция и ретроспекция. Чаще всего в качестве элементов, маркирующих
указание на виртуальную реальность, выступают глаголы feel, wait,
expect, foresee, predict, perceive, suffer, notice и т. д., которые показывают, что мы имеем дело с мыслительными представлениями и что
мысли персонажа отнесены к настоящему.
Внутренняя реальность действующих лиц отражает чаще всего
умственную деятельность, т. е. те мысли и чувства, которые не высказывают окружающим. Эти ощущения скрыты в глубинах сознания,
и интроспекция делает их доступными для читателя.
81
Важность изучения способов конструирования внутренней реальности персонажей в художественном прозаическом тексте обусловлена
тем, что в художественном произведении есть целый ряд конкретных
приемов и механизмов, воспроизводящих мысли и чувства персонажей.
Однако основная сложность изучения языковых средств репрезентации внутренней реальности заключается в том, что формы репрезентации внутреннего мира персонажа многообразны и трудно отделить
план автора от плана персонажа.
Рассмотрим основные способы репрезентации виртуальной реальности в англоязычной художественной прозе.
Первым критерием выделения фрагментов внутренней реальности
является эмоциональная насыщенность контекста. Эмоциональность
тесно связана с попыткой воссоздать внутренний мир персонажа, его
чувства и ощущения. Мысли человека отличаются повышенной эмоциональностью, однонаправленной оценочностью, стремлением
понять причины своих переживаний. Поэтому очень часто размышления содержат образный компонент, обусловливающий появление
выразительных средств и стилистических приемов, что можно выделить в следующих контекстах:
The poor old dad! So this was the end, the purpose to which he had
lived with such magnificent moderation! To be lonely and grow older
yearning for a soul to speak to! (J. Galsworthy. The Forsyte Saga, 42)
And it suddenly sprang into James’ mind that he ought to go and see
for himself. In the midst of that fog of uneasiness in which his mind was
enveloped the notion that he could go and look at the house afforded him
inexplicable satisfaction. (J. Galsworthy. The Forsyte Saga, 146)
And the slow sulk anger Soames had felt all the afternoon burned
the brighter within him. (J. Galsworthy. The Forsyte Saga, 120)
He felt a strange, slow satisfaction, as though he had scored a victory
over James and the man of property. (J. Galsworthy. The Forsyte Saga, 180)
Использование оксюморона magnificent moderation, метафор fog
of uneasiness, anger burned within him, красочных эпитетов inexplicable
satisfaction, slow sulk anger придает выразительность приведенным
выше эмоциональным проявлениям персонажей. Сочувствие (пример 1),
чувство удовлетворения (пример 2), злоба (пример 3) убедительны
и искренни, потому что они представлены как самонаблюдение, т. е.
интроспекция персонажей. Таким образом, наиболее часто внутренняя
реальность – это мир эмоций и переживаний персонажа. Интересно
82
отметить, что на важность критерия «эмоциональность» косвенно
указывает то, что как только персонаж принимает на себя роль повествователя и переходит к изложению своей версии происходящих
событий, эмотивность уменьшается.
В частности, глагол to think может указывать как на мыслительный
процесс и внутреннюю речь персонажа, так и действовать в контексте
подобно глаголам, вводящим повествование.
She thought he would never be able o hold the light near enough to her
cigarette, so she took his hand and held it. (W.S. Maugham. Theatre, 6)
Gandalf was thinking of a Spring, nearly eighty yeas before, when
Bilbo had run out of Bag End without a handkerchief. (J.R.R. Tolkien. The
Fellowship of the Ring, 70)
В данных примерах, как мы видим, персонаж выступает в качестве
рассказчика, что сопровождается потерей эмоциональности. Если же
персонаж сосредоточивается на своей оценке событий, эмоциональность изложения «восстанавливается» и можно говорить о параллельном повествовании, о прошлых событиях и об интроспекции:
She thought of June’s father, young Jolyon, who had run away with
that foreign girl. Ah! What a sad blow to his father and to them all. Such
a promising young fellow! A sad blow, though there had been no public
scandal, most fortunately. Jo’s wife seeking for no divorce! A long time
ago! (J. Galsworthy. The Forsyte Saga, 20)
Таким образом, когда мы говорим о внутренней реальности персонажа, мы должны учитывать то, что персонаж может концентрироваться на своих переживаниях и впечатлениях (интроспекция 1)
и может выступать в качестве рассказчика, т. е. вспоминать последовательность событий, местà, которые видел (интроспекция 2).
The hotels must be going a tremendous business, he thought. (И 1)
She thought of June’s father, young Jolyon, who had run away with
that foreign girl. (И 2)
Возможно и объединение интроспекции 1 и интроспекции 2 в одном
контексте, когда представляется возможность заглянуть в мысли персонажей, ощутить силу их переживаний и глубину чувств, например:
The thought, like some stealing perfume, carried him back to those
wonderful nights at Richmond when after dinner he sat smoking on the terrace of the Crown and Sceptre with Nicholas Treffy and Traquair and Jack
83
Herring and Anthony Thornworthy. How good his cigars were then. (J. Galsworthy. The Forsyte Saga, 30)
Метафорическое сравнение like some stealing perfume помогает
передать приятную ностальгию героя. Мы ощущаем, как герой мысленно переносится в те далекие времена и вместе с ним переживаем
его сладкую тоску.
В следующем примере метафора frenzy of passion придает фразе
эмоциональную выразительность.
When she looked at him now she wondered what there was in him
that had ever aroused in her such a frenzy of passion. (W.S. Maugham.
Theatre, 74)
Внутренняя реальность персонажа представляет собой интересный объект лингвистического анализа.
Обращение к внутренней реальности персонажа включает в себя
две возможности: концентрацию на событиях «внешней» реальности (повествование или интроспекция 2) и концентрацию на своих
чувствах, ощущениях, оценках (интроспекция 1).
Интроспективный характер контекста маркируется: а) указаниями
на эмоциональное состояние персонажа; б) тропами, которые создают
ощущение квазиреальности и привносят эффект сопереживания.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.:
Наука, 1981 – 139 с.
2. Селезнёва С.Ю. Языковые средства и когнитивные модели описания
внешности персонажей в англоязычной художественной прозе: Дис. …
канд. филол. наук. – М., 2001. – 299 с.
3. Челикова А.В. Стилистические средства создания виртуальной реальности в немецкоязычной художественной прозе: Дис. … канд. филол.
наук. – М., 2001. – 209 с.
Цитируемая литература и принятые сокращения
ФЭС – Философский энциклопедический словарь. 2-е изд. – М.: Сов. энциклопедия, 1989.
ПС – Психологический словарь / Под ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд. – М.: Политиздат, 1990.
Galsworthy, John. The Man of Property, 2000.
84
J.R.R. Tolkien. The Fellowship of the Ring, 1973.
Maugham, W. Somerset. Theatre, 2002.
85