монолог первый. о том, как все начиналось - Бизнес

ИГРОКИ
МОНОЛОГИ
ПОПАЛ
В ТОЧКУ
Р
атмир Тимашев — один из самых известных
и успешных ИТ-бизнесменов в России, бизнес
которого, как ни парадоксально, на 96,5% является зарубежным. Переехав на учебу в США, он сумел
с нуля построить там международную софтверную
компанию Veeam Software, оборот которой по итогам
2015 года, как ожидается, приблизится к $500 млн.
Впрочем, о родине он не забывает ни на минуту
и верит в то, что именно в России разрабатываются
лучшие программные продукты. С 2005 года Тимашев
занимается выводом российских разработок на мировой рынок с помощью собственного венчурного фонда
ABRT, в портфеле которого интернет‑магазин KupiVIP,
сервис онлайн-бронирования отелей по всему миру
Oktogo.ru и другие проекты. О том, каково это — начинать бизнес «с чистого листа» в США, как добиться
успеха и стоит ли сейчас заниматься венчурными инвестициями в России, основатель и президент Veeam
Software Ратмир Тимашев поведал «Бизнес-журналу»
в трех монологах.
МОНОЛОГ ПЕРВЫЙ. О ТОМ,
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Я всегда был активным человеком. Приехал поступать в Московский физико-технический институт
из Уфы. Пробовал дважды: с первого раза недобрал
баллов, зато на следующий год перевелся в Физтех
со второго курса Уфимского авиационного института.
Во времена перестройки протянуть месяц на одной
стипендии уже было невозможно, а потому зарабатывать на жизнь начал еще студентом. Сначала
в стройотрядах, потом в ремонтно-строительном кооперативе. Денег, заработанных за лето, хватало потом
46
БИЗНЕС-ЖУРНАЛ ДЕКАБРЬ #12 2015
на весь год. За это время открыл в себе хорошие предпринимательские способности и понял, что мне это
нравится. В 1991 году я был твердо уверен, что смогу
построить самостоятельный бизнес в России. Будучи
уже аспирантом МФТИ, из любопытства подал документы в несколько американских вузов — и тут
же получил приглашение от Университета штата
Огайо. Уезжая в США в 1992‑м, думал: наберусь года
за два–три у капиталистов ума-разума и вернусь «делать бизнес». Но жизнь в Америке затянула. В 1995‑м
получил степень магистра по химической физике
и гринкарту. Свое дело начал с продажи компьютерных комплектующих — естественно, в Москву. Здесь,
в США, у меня были хорошие отношения с местными
дистрибьюторами, а там, в России, — огромный и пока
еще свободный рынок сбыта и друзья, занимавшиеся
сборкой компьютеров. Товарооборот стал составлять
примерно $100 000 в месяц. При этом я каждый месяц
получал новые каталоги с десятками тысяч наименований товаров от Ingram Micro, Merysell, Techdata.
И вот тогда я подумал: а почему бы не сделать интернет‑магазин (а онлайн-коммерция тогда только-только зарождалась) и не продавать эти детали онлайн?
Я знал, что в технической части мне может помочь
мой друг, однокурсник и сосед по комнате в общежитии МФТИ Андрей Баронов, и пригласил его приехать
ко мне в Америку. Очень скоро мы организовали все
так, чтобы поступающие заказы автоматически пересылались к дистрибьюторам, а те напрямую отправляли детали заказчику. Нам больше не нужны были
склады, логистика и т. д. Правда, денег на рекламу все
равно не было. Чтобы привлечь посетителей в наш
магазин, приходилось изобретать оригинальные
Предприниматель
Ратмир Тимашев
построил
международный
софтверный бизнес
с оборотом в
$
389 млн
БИЗНЕС-ЖУРНАЛ ДЕКАБРЬ #12 2015
47
ИГРОКИ
МОНОЛОГИ
для того времени маркетинговые уловки, проще
говоря — спамить. Тогда еще не было социальных
сетей и форумов, а были «новостные группы», куда
пользователи могут присылать сообщения. И у каждой имелся свой модератор, который вручную
блокировал рекламу. Приходилось изобретать всякие
творческие способы обхождения этой блокировки.
Поэтому я часто называю себя одним из первых в мире
интернет-торговцев и спамеров.
Через год интернет‑магазин мы все-таки забросили. Скажу, наверное, шаблонную фразу, но он опередил
время. В технологической отрасли это очень важно — попасть в точку: не слишком рано и не слишком
поздно. Я сам первую продажу онлайн совершил
в 1996 году, а покупку — только в 1999‑м. К тому
же у нас с Андреем, ставшим моим бизнес-партнером,
появился другой, более перспективный проект. Наш
интернет‑магазин был построен на тогда еще новой
операционной платформе Microsoft Windows NT,
в которой Андрей успел досконально разобраться.
Он начал писать разные утилиты для администрирования Windows NT. Интерес к таким программам стал
расти экспоненциально, и я понял, что это хороший
бизнес. От продажи этих продуктов мы стали получать
доходы больше, чем от онлайн-торговли.
МОНОЛОГ ВТОРОЙ. О ПОИСКАХ
БИЗНЕС‑МОДЕЛИ
Разрабатывая интернет‑магазин по продаже компьютерных комплектующих, мы даже и представить
себе не могли, что это приведет к созданию компании
Aelita Software и ее последующей продаже в 2004 году
главному конкуренту — Quest Software (сегодня —
часть DELL) — за $115 млн.
Этот стартап рос очень быстро. В 1997 году нам
удалось продать утилит на $200 000, в 1998‑м —
на $1,5 млн. К моменту продажи Aelita Software вышла
на обороты в $30 млн. К тому моменту Андрей стал
одним из лучших в мире программистов, а я — отличным маркетологом.
Из опыта «раскрутки» своей первой компании
мы извлекли главный урок: чтобы стать успешными,
нужны две вещи. Первая — найти горячий рынок,
который «взорвется» в ближайшие пять лет, и прийти
в него на достаточно ранней стадии. При организации
нового бизнеса, повторю, нужно опять же «попасть
в точку» — выбирать те сегменты рынка, которые
будут расти в ближайшее время. К примеру, в 2006
году, когда мы основали свою нынешнюю компанию
Veeam Software, для нас было очевидно, что виртуализация — это очень перспективный сегмент ИТ-рынка,
который в скором времени «взорвется». Вторая —
создать гениальный продукт. Сначала мы выпускали
несколько различных продуктов, предназначенных
для репликации, конфигурации и мониторинга виртуальных ИТ-инфраструктур. В настоящий момент
продолжаем создавать решения для контроля и управления виртуальной средой, однако делаем основной
упор на технологии бэкапа. Как результат, в 2014 году
выручка Veeam Software составила $389 млн, и сейчас
48
БИЗНЕС-ЖУРНАЛ ДЕКАБРЬ #12 2015
компания лидирует на рынке программного обеспечения для управления виртуальной инфраструктурой
VMware и Microsoft. Под защитой наших решений
сегодня находится более 10 млн виртуальных машин,
программное обеспечение Veeam используют 168 тыс.
заказчиков в 200 странах, а в партнерскую сеть входит
34 тыс. компаний. Российский рынок в общем объеме
бизнеса занимает небольшую долю — около 3,5%;
более 80% продаж примерно поровну приходится
на США и Европу. При этом Россия играет очень важную роль в нашем бизнесе: разработка программного
обеспечения в основном ведется в Санкт-Петербурге,
где у нас трудятся 160 программистов.
Кстати, центр разработки в 2006 году создал
Андрей Баронов: он вернулся в Россию, а я остался в США с продавцами и маркетологами. Притом
что юридически мы швейцарская компания, а фактически — международная. И — да, программы
мы пишем в России. Потому что считаем русских
программистов самыми лучшими. Но это и не важно,
где пишутся программы — в России, Индии, Китае
или в США. Важно понять, что нужно рынку и какую
именно программу требуется написать, придумать
архитектуру программы и метод продвижения.
МОНОЛОГ ТРЕТИЙ. О МЕТОДЕ
ВЕНЧУРНЫХ ПРОБ И ОШИБОК
Инвестировать в перспективные проекты в области программного обеспечения и интернета
мы начали еще в 2005‑м — за год до создания Veeam
Software, учредив венчурный фонд ABRT (название
состоит из инициалов Андрея Баронова и Ратмира
Тимашева. — Прим. «Бизнес-журнала»). Первым делом
мы начали искать компании, бизнес‑модель которых
похожа на нашу: программный продукт должен разрабатываться в России, но быть конкурентоспособным
на мировом рынке.
Когда мы только начинали заниматься этой деятельностью, то полагались исключительно на чутье.
Мы инвестировали несколько миллионов долларов
в классные, как казалось, идеи, но быстро прогорали.
Первые неудачи научили нас, что любое инвестирование, особенно в компанию на ранней стадии
развития, — это тяжелый и суперрисковый бизнес,
требующий серьезного, профессионального подхода к оценке идей. Венчурный бизнес так и не стал
нашим основным доходом: это скорее что-то вроде
хобби. Зачем нам, метафорически говоря, 10% в 10
небоскребах, когда проще и выгоднее построить
одну, но свою высотку? Именно поэтому год назад
мы приняли решение отказаться от работы с российскими проектами напрямую и входим в них только
через другие фонды, в капитале которых участвуем:
так безопаснее и менее хлопотно. К тому же сейчас
мы инвестируем в компании на более поздней стадии.
К слову, в нынешней ситуации и многие зарубежные
фонды рассматривают инвестиции в российские
БЖ
проекты как рискованные.
Записал Андрей Москаленко