Грусть и печаль: сходства и различия

44
КУЛЬТУРА РЕЧИ
Грусть и печаль: сходства и различия
© А. Д. ШМЕЛЕВ,
доктор филологических наук
В статье рассматриваются смысловые особенности слов грусть и печаль, их грамматические свойства, различия в употреблении. Автором
использованы результаты совместной работы с М. Калюгой, а также иллюстративный материал из «Национального корпуса русского языка».
Ключевые слова: грусть, грустный, грустить, печаль, печальный, печалить, печалиться, печально известный.
Как известно, русские слова грусть и печаль весьма близки по значению; при этом оба слова относятся к числу общеупотребительных. Однако их поведение в языке во многих отношениях неодинаково. Прежде
всего, обращает на себя внимание различное отношение к грамматической категории числа: слово грусть почти никогда не употребляется во
множественном числе, а для слова печаль такое употребление весьма
характерно: Минуй нас пуще всех печалей / И барский гнев и барская любовь (Грибоедов); …радости забываются, а печали никогда… (Лермонтов); свои идеальные радости и печали (Гончаров); весь его творческий
путь со всеми его удачами, печалями, трудностями (К. Чуковский); помогали в болезнях, печалях и несчастьях (Варламов).
Обнаруживается также различие между глаголами грустить и печалить (первый, непереходный, указывает на настроение субъекта, второй,
переходный, – на внешнее воздействие), словами грустный и печальный,
грустно и печально. Забегая вперед, заметим, что различия в языковом
поведении грусти и печали определяются различным статусом обозначаемого чувства: грусть представляет собою особое н а с т р о е н и е, а
печаль – эмоциональное с о с т о я н и е, сопряженное с о т н о ш е н и е м
к происходящему.
Грусть – это настроение, обычно не связанное с чем-то жизненно
важным для субъекта и по самой природе своей являющееся преходящим, временным. Поэтому для нее вполне естественно быть мимолетной. Это, однако, не означает, что такое настроение не может оказаться
продолжительным, можно долго грустить, как в следующем примере:
«Белла долго грустила и уехала с отцом в деревню» (В. Соллогуб).
КУЛЬТУРА РЕЧИ
45
Однако в любом случае это именно настроение, а не постоянное
свойство субъекта, используется ли слово грусть, грустный, грустно
или глагол грустить. В случае, если такое настроение присуще субъекту более или менее постоянно (т.е. является его свойством), это можно
выразить посредством особого средства, например, слова всегда: «Бледная, всегда грустная, умная и насмешливая Аня Штрум» (Гроссман);
«Она была всегда грустной, – и вправду, жизнь ее, видимо, была невеселой» (Дьяконов).
При этом, разумеется, следует учитывать, что часто слово всегда в
сочетании со словами грустно или грустный имеет иную функцию и
означает «во всех случаях» (но речь идет о преходящем актуальном настроении, хотя и повторяющемся – у одного субъекта или у разных), например: «Провожать в последний путь всегда грустно» (Ю. Никулин);
«Одинокому всегда грустно» ((Постников) Ю. Дружков); «Но расставаться всегда грустно – и с людьми, и с местами» (А. Бовин).
Предикатив грустно применяется по отношению к субъекту, который пребывает в таком настроении (часто это сам говорящий). На это
же настроение указывает глагол грустить, который, однако, в большей
степени подчеркивает внешние, наблюдаемые признаки такого настроения, обозначая, таким образом, «взгляд со стороны». Поэтому более естественно сказать Мне грустно, но Что ты грустишь? Впрочем, фраза
Я грущу тоже возможна, но встречается преимущественно в тех случаях,
когда субъект осознает причину своего грустного настроения (чаще всего это сожаление о чем-то несбыточном, воспоминание о прошедшем
или разлука с кем-то близким).
Кроме того, настроение, обозначаемое глаголом грустить, может
сближаться со смежными настроениями, эмоциональными состояниями и установками, например, со скукой или недовольством (в последнем случае причина недовольства часто обозначается придаточным изъяснительным).
Хотя грусть – это преходящее настроение, она в норме не является
кратковременной; на кратковременность грусти, как и на ее продолжительность, необходимо специально указывать (мимолетная грусть, грустил недолго). Если такого указания нет, по умолчанию, предполагается,
что грусть может продлиться неопределенно долго. Это проявляется, в
частности, в том, что от глагола грустить может быть образован глагол
загрустить (глаголы данной словообразовательной модели могут быть
образованы лишь от глаголов, обозначающих процессы или состояния
неопределенной длительности). Загрустить можно на короткий промежуток времени, но можно и надолго (ср. фразу из кинофильма «Верные
друзья»: «Индюк, по-моему, надолго загрустил!»).
Прилагательное грустный может указывать и на настроение субъекта, и на внешние признаки такого настроения: грустные глаза, грустное
46
РУССКАЯ РЕЧЬ 1/2014
лицо, грустный взгляд и т.п. Часто эти «оттенки значения» выражаются
синкретично. Существенно, что такое настроение не является постоянным признаком субъекта (как уже говорилось, для указания на настроение, постоянно присущее кому-либо, необходимо использовать такие
слова, как всегда). Кроме того, это прилагательное нередко метонимически употребляется по отношению к объектам (песням, рассказам, стихам, фильмам и т.п.), которые могут вызвать такое настроение, и тогда,
разумеется, это оказывается постоянной характеристикой объекта.
Грусть представляет собою элегическое, не слишком мучительное настроение. Именно поэтому она воспринимается как легкое, относительно
неглубокое чувство, не причиняющее субъекту особых мучений.
Надобно сказать, что появление в картине мира представления о таком элегическом настроении, вероятно, связано с влиянием сентиментализма. В русских текстах стали использоваться такие сочетания, как
светлая грусть и приятная грусть, и в дальнейшем эти сочетания стали
вполне обычными. Светлая грусть иногда противопоставляется печали:
«…к последнему куплету совсем растопилась печаль и осталась только
светлая грусть…» (Вениамин Смехов).
С другой стороны, она может сливаться с печалью, которая тоже бывает светлой: «Но и печаль, светлую грусть в них чуял Илья, и была эта
грусть прекрасна» (Иван Шмелев).
В то же время для слов, входящих в словообразовательное гнездо
с вершиной грусть, возможны и употребления, при которых они обозначают тяжелое настроение, душевную боль, только такое понимание
должно быть поддержано контекстом: «…я глубоко грустил и никогда
впоследствии не испытывал более такой острой боли, какую пережил
при первом моем уходе из Министерства финансов» (В.Н. Коковцов);
«Мне было хорошо, когда я забывал “историю Центра”, но, как только
она приходила мне на память, я страшно грустил, грустил до боли»
(П.К. Козлов).
Причины грусти могут быть различны. Грусть бывает беспричинной; кроме того, она может быть обусловлена тем, что произошло нечто
плохое, или с тем, что у субъекта есть неудовлетворенные желания; однако сущность грусти как настроения определяется тем, что она противопоставлена веселью (это настроение, когда человек не хочет или не
может веселиться).
Совсем иначе устроена печаль. Для нее существенной оказывается
историческая «память слова». Значение «забота» – внимание к чьим-то
потребностям, попечение, а также беспокойная мысль о чем-либо; сосредоточенность на удовлетворении какой-то потребности – сохраняется и у слова печаль, и у его производных, определенным образом окрашивая и употребления этих слов, когда они обозначают чувство, близкое
грусти. Для слова печаль значение «забота» обычно возникает в составе
КУЛЬТУРА РЕЧИ
47
таких оборотов, как Не моя печаль; Тебе какая печаль? или Тебе что за
печаль? Ср. также: «Сидел он на шее у нее и родителей, очень удобно
сидел, свесив ножки и помахивая кнутиком, ничего не делал, ни о чем не
заботился, не печалился ни о чем…» (Татьяна Устинова).
Здесь важно то, что забота не бывает беспредметной. Соответственно, и печаль мыслится как имеющая предмет, причину, источник печали.
Этому не противоречит возможность таких сочетаний, как беспричинная печаль, в которых отсутствие причины специально оговаривается.
Когда кому-то грустно, вопрос «почему?» может возникать, но может и
не возникать; когда кто-то испытывает печаль, в норме предполагается,
что субъект знает, чем эта печаль вызвана.
Направленность печали на причину проявляется в том, что глагол печалить, образованный от слова печаль, имеет значение воздействия на
кого-либо, а уже от этого глагола образуется возвратный глагол печалиться со значением эмоционального состояния. При этом глагол печалить не может обозначать целенаправленное действие, которое может
увенчаться или не увенчаться успехом, как глаголы пугать, соблазнять
и т.п.; субъект этого глагола – всегда ситуация, которая и получает (негативную) оценку, сопряженную с эмоцией. Если мы говорим Меня печалит Петя, это означает, что я испытываю печаль по поводу Петиного
поведения, состояния здоровья и т.п., но не может означать деятельность
Пети, специально направленную на то, чтобы я был печален.
Поскольку печаль включает в свое значение установку на некоторое
отношение к происходящему, она не может восприниматься как настроение, имеющее неопределенную длительность, и от глагола печалиться
не может быть образован глагол с префиксом за-, имеющий «начинательное» значение (*запечалиться). Возникновение соответствующей установки описывается посредством глаголов опечалить и опечалиться.
Разные конструкции, в которых используется глагол печалиться, коррелируют с разными «оттенками» обозначаемого им эмоционального состояния и отношения к источнику печали. Так, конструкция печалиться
на 〈кого/что〉 предполагает эмоциональное состояние, включающее недовольство и чувство досады (ср. сердиться на 〈кого/что〉; досадовать
на 〈кого/что〉) и нередко предполагает, что человек сообщает о своей
эмоции (в этом значении печалиться близко к глаголу жаловаться).
Конструкция печалиться о 〈ком〉 может указывать на эмоцию, вызванную страданиями или трудностями другого человека (соответственно, печалиться о себе указывает на эмоциональное состояние, вызванное мыслями о собственных страданиях, трудностях или неудачах). При
этом если грустить за 〈кого〉 предполагает в первую очередь сочувствие, сопереживание другому человеку, с которым произошло или происходит нечто плохое, то конструкция печалиться о 〈ком〉 может предполагать осуждение, особенно если человек, по отношению к которому
48
РУССКАЯ РЕЧЬ 1/2014
испытывается эмоция, сам виноват в том, что с ним случилось: «Игумен
очень печалился о нем, зная, что он жил в великой лености и небрежении» (Святитель Игнатий (Брянчанинов)).
Напротив того, конструкция печалиться о 〈чем〉 или печалиться,
что… просто указывает на отрицательное эмоциональное состояние,
которое возникает у субъекта при мысли о некоторой отрицательно оцениваемой им ситуации: «Царь очень радовался тому, что Бог дал ему
рекрута, и печалился о преждевременной смерти невестки, которую он
очень любил и уважал» (П.И. Ковалевский); «Одиннадцатилетним мальчиком он печалился, что сестра выходит за старого Карамзина, грусть
же свою изливал “стихами самого Карамзина”» (Натан Эйдельман).
При этом сама ситуация может относиться к плану будущего, однако
мысль о ней существует в настоящем и обусловливает отрицательное
эмоциональное состояние субъекта: «Пока я был в Суцзуктэ, нас навестил донир, долго сидел, печалился о двух вещах: во-первых, о том,
что ему предстоит ехать в Россию, а потом о том, что ему никак не добыть тех золотых монет тибетских, которые необходимо внести мне…»
(П.К. Козлов).
Заметим, что печалиться, как и грустить, можно в связи с обманутыми надеждами, упущенной возможностью, невозвратимостью того, что
дорого, или отсутствием того, чего хотелось бы: «Он так печалился об
утраченных идеалах…» (Марианна Баконина).
Общим для всех употреблений глагола печалиться является то, что
соответствующее эмоциональное состояние возникает при мысли субъекта о том, что имеет место нечто плохое. Когда мы говорим, что причина того, что субъект печалится, – некоторая ситуация, мы имеем в
виду, что непосредственной причиной является мысль по поводу этой
ситуации, которой субъект дает негативную оценку. Эта оценка может
быть высказана субъектом – отсюда употребления, в которых глагол печалиться означает «делать высказывание о чем-то оцениваемом отрицательно»: «В войну растерял многое – я уже печалился об этом в другой
главе, – а раза два я получал столь мерзкие анонимные письма, что в
порыве чувства брезгливости рвал их и выбрасывал в унитаз» (Виктор
Розов); «Да к тому же Черевченко не справился со своим подопечным
Остерцем», – печалился после матча Юрий Семин» (Дм. Навоша).
По этой же причине возможно выражение поделиться печалью, но
невозможно *поделиться грустью.
Поскольку печаль предполагает отрицательную оценку и часто включает осуждение и отстраненность, печалятся чаще о том, что произошло по вине других (тогда как грустят часто по поводу собственных поступков): «Я печалился по тому поводу, что прокатились на этой волне за
океан самые ушлые и шумные, убедив на время наивных американцев в
том, что они и есть соль русского современного искусства» (Андрей Ма-
КУЛЬТУРА РЕЧИ
49
каревич); «Также он немного грустил оттого, что причинил страдания
Лизочке Мировой…» (Дм. Липскеров).
Кстати, вероятно, именно поэтому слово грусть часто можно встретить в сочетании со словом раскаяние, а печаль со словом разочарование: «…на лице Подчуфарова появилось выражение грусти и раскаяния,
а на лице Мовшовича… выражение одной лишь грусти, без раскаяния»
(Гроссман); «Вглядываясь в физиономию Папке, Вайс заметил новое,
ранее не свойственное ей выражение печали, разочарования» (Кожевников).
Перейдем к словам печально и печальный. Слово печально, в отличие
от слова грустно, редко используется как предикатив, в особенности с
дательным падежом субъекта (Мне грустно и более редкое и странное
Мне печально); существенно, что и в этом случае оно указывает в первую очередь не на чувства субъекта, а на объективированную негативную оценку ситуации. В норме сразу же указывается, о какой ситуации
идет речь, например, посредством подчиненного инфинитива: «Мне печально видеть, как этот живой архитектурный музей с подлинными экспонатами рассыпается на глазах» (Олег Алямов); «Мне печально видеть
это, но я понимаю, что это естественный ход истории» (Вл. Молчанов).
Даже если нет указания на причину при слове печально, обычно
предполагается объективированная оценка ситуации, а не чувства субъекта. Так, в романе Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» Штрум в ответ на слова Каримова: «Скоро вы вернетесь в Москву, придется нам
с вами расстаться. А я очень ценю наши встречи», – говорит: «Да, да,
да, поверьте, и мне печально». Ясно, что смысл этой реплики состоит в
указании не на смутные элегические чувства, а на то, что Штрум тоже
ценит встречи с Каримовым и тоже сожалеет о том, что они прекратятся
(можно было бы сказать: …мне тоже жаль).
Чаще при предикативе печально субъект вообще не указывается: в
нем нет необходимости, поскольку дается объективированная оценка
имеющегося положения дел: «Это до крайности печально, особенно
если иметь в виду, что здесь дело идет не о бедности праздношатающегося человека, а рабочего» (Ф.Ф. Эрисман).
При этом часто выражается недовольство, так что реплика печально
в ответ на чье-то сообщение может определять отчужденный или осуждающий взгляд, несколько «свысока». Если человек хочет выразить сочувствие собеседнику (например, если собеседник сказал, что у него
заболел ребенок), он скорее скажет: Это грустно.
«Объективированность» печали проявляется и в том, что прилагательное печальный охотно сочетается с такими словами, как факт,
событие, обстоятельство, судьба и т.п., почти теряя эмоциональную
составляющую и сближаясь по значению с устаревающим прилагательным прискорбный. Так, в следующем предложении его вполне можно
50
РУССКАЯ РЕЧЬ 1/2014
было бы заменить на прилагательное печальный: «Было объявлено, что
лорд-адмирал скончался, и по этому прискорбному случаю весь город
отправился провожать останки своего знатного земляка к его фамильному склепу» (Р. Штильмарк).
Сочетания грустный факт, грустное обстоятельство тоже возможны, но эмоциональная составляющая в них остается: они указывают на
то, что эти факт, обстоятельство и т.д. способны повергнуть в грусть.
Эмоциональная составляющая совсем исчезает в таких весьма частотных сочетаниях, как печально известный, печально знаменитый (т. е.
«известный с дурной стороны»). Например: «Раппопорт – единственный, кто не покаялся на печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ 1948
года» (Марк Поповский); «“Открытое письмо Пленуму Союза писателей РСФСР”, печально известному своими откровенно антисемитскими
декларациями…» (Александр Городницкий).
Однако «объективность» оценки, содержащейся в слове печаль, не
является полной. В отличие, например, от слова горе, оно не может использоваться в объективированном описании ситуации, полностью отвлеченном от субъекта оценки: странно сказать У него печаль, если «он»
этой печали не чувствует (ср. У тебя такое горе а ты веселишься).
Прилагательное печальный может не только выражать актуальную
эмоцию субъекта, но и указывать на его постоянное свойство. Конечно,
это свойство состоит не в готовности брюзжать по каждому поводу и давать всему окружающему негативную оценку; сущность печали как постоянного свойства человека заключается в том, что субъект может быть
предрасположен к соответствующему восприятию мира. Мы помним,
что пушкинская Татьяна была «дика, печальна, молчалива»; ср. также
следующие примеры: «…зачем вы замешиваете старого, серьезного, печального человека в дурное шутовство?» (Нагибин); «…жили в Купавне
вместе с дядей Юрой, бабушкиным родным братом, загадочным, печальным стариком с кадыком и огромной бородавкой на шее» (Варламов).
Разумеется, если речь идет о свойстве, печальный человек не обязательно всегда актуально печален: «…река такая веселая, что даже самые
печальные люди улыбаются, глядя, как славно она прыгает» (Евгений
Шварц).
Когда прилагательное печальный указывает на постоянное свойство,
снимается вопрос о причинах эмоционального состояния и утрачивается соответствующая валентность. Заметим, что страдательное причастие от глагола опечалить (опечаленный) всегда указывает на актуальное
чувство и не может служить обозначением постоянного свойства.
Поскольку печаль «объективирована» и связана с мыслью об источнике печали, выражение грустный вид употребляется, когда соответствующая эмоция отражается на внешнем облике человека, а печальный
вид также можно сказать и в тех случаях, когда вид человека вызывает
КУЛЬТУРА РЕЧИ
51
печаль у наблюдателя: «Для вида все тотчас верили, принимали участие,
расспрашивали, на себя смекали, а некоторые, приняв грустный вид,
начинали покачивать головами и советов повсюду искать…» (Достоевский); «В старой, изношенной солдатской шинели, с пустым, болтающимся рукавом на одной стороне и в дырявых опорках на босу ногу,
старый солдат имел печальный вид» (А. Свирский).
Итак, мы видим, что грусть и печаль по-разному концептуализируют
мир человеческих эмоций. Грусть – это преходящее настроение человека, когда он не может или не хочет веселиться. Она обычно имеет
наблюдаемые проявления и может вызываться внешними причинами,
однако эти причины не составляют существа грусти: грустит человек
сам. Печаль - это эмоциональное состояние, вызванное реакцией на внешнюю ситуацию, которая печалит субъекта. Оценка этой ситуации и
составляет самое существо печали (а беспричинная печаль имеет место,
когда мы не в состоянии определить, какая именно ситуация вызвала
печаль).
Институт русского языка им. В.В. Виноградова