ЯЗЫК, ЯЗЫКИ И МЫШЛЕНИЕ Проблема взаимоотношения

ЯЗЫК, ЯЗЫКИ И МЫШЛЕНИЕ
Н. Л. АБРАМЯН
Проблема взаимоотношения языка и мышления, .по общему мнению, традицпонна для философии и очевидно неустранима из нее, хотя
развитие лингвистики, логики, математики ш других отраслей знания
несомненно 'вносит в ее постановку новые аспекты и .создает новые возможности ее обсуждения.
Если попытаться подытожить результаты .всевозможных .подходов
к вопросу начиная от древности до наших дней, то .можно вслед за
Л. С. Выготским .признать, что все решения проблемы колебались
между двумя крайностями—между полным •слиянием, даже отождествлением мысли и слова и между -столь же абсолютным и полным их
разъединением и разрывом 1 .
Все теории, три мыкавшие к первому направлению, не могли, по
мнению Л. С. Выготского, не только решить, но и правильно поставить
эту проблему. «Если гмыель и слово .совпадают, если это одно и то же,
никакое отношение между ними не может возникнуть и не может служить предметом .исследования, как невозможно представить .себе, что
предметам исследования может явиться отношение,вещи к самой себе»2.
Может .показаться, что .второе направление, разливающее идею о
незашсимо.сти .мышления и речи, находится с этой точки зрения и более
благоприятном .положении. Действительно, некоторые учения не только
ставят, .но и пытаются по-овоему решить эту проблему. Однако они, по
образному .выражению Л. С. Выготского, разрубают узел вместо того,
чтобы развязать его. Разложив .речевое мышление на элементы, чужеродные .по отношению друг к другу—;на мысль и слово, 'Сторонники второго направления пытаются затем найти пути для их—чисто механического при таких обстоятельствах—соединения.
Небезынтересно отметить, что некоторую ,'дань этой тенденции отдавал и В. Гумбольдт, хотя несомненно, что его концепция ,в целом
построена на утверждении неразрывного единства языка и мышления.
Чем, .как не попытками истолковать их 'внешнее, механическое 'соединение—правда, на основе глубокой, хотя и не до конца ясной, первоначальной уподоблен поста,—.представляются его рассуждения о -природе
звука, с одной стороны, и области языковых значений—с другой? 3
1
Л. С. В ы г о т с к и б, Мышление и речь. Психологические исследования, М.—
Л., 1934, стр. 5. Следует отметить, что Л. С. Выготский употребляет термин «речь»
там, где мы употребляем «язык», а также использует «мысль и слово» как парафраз
для слов «мышление и язык».
2
Там же, стр. 5.
3
В. Г у м б о л ь д т ,
О различим организмов человеческих языков и о влпя1.гшрЬг 4—5
66
Н. Л. Абрамян
Очевидно, что .ко второму .направлению, о котором говорит Л. С.
принадлежат .и те, кто допускает .возможность изучать
чистые свойства мышления независимо от речи или -речь независимо от
мышления.
Примером может служить «Ве&гШзБсЪпП:» Г. Фреге, который и
есть «язык для адекватного .представления .понятного содержания» 4 .
Отзвуки «метафизического» разрыва языка и мышления слышатся
и .во многих теориях значения.
Современное юоогояние исследования (проблемы значения характеризуется не только отсутствием общепризнанной теории значения, но
и согласия 'в том, что именно следует признать за значение языкового
знака. Среди прочих выделяется мнение, .согласно которому значение—
это не что иное как предмет обозначения, т. е. значение мыслится внеположенным по отношению к знаку. Очевидно, что все теории, отождествляющие значение с предметом обозначения, уже из оилу принятая
этой исходной предпосылки совершают общую для всех них ошибку—
они изымают значение из знака. Причем есть основания полагать, что
такой подход идет от .соссюровской концепции знака и значения. С одной .стороны, значение признается необходимым компонентом знака,
одним из элементов, ассоциация которых составляет знак. С другой
стороны, за значение, или смы.сл, принимается «означаемое», т. е. то,
что обозначается.
Вместе с тем, как точно подмечает Г. П. Щедроэицклй, для теорий,
примыкающих ко второму, критикуемому выше направлению, в том
числе и для теорий значения, наиболее .существенным моментом является не то, что они «разделили язык и мышление, и не то, что они указывали на это .различие (оно, 'без 'сомнения, есть) и рассматривали
язык отдельно от мышления, а то, что они и то и другое представляли
как равноправные в .смысле вещественного существования и рядом
положенные в сознании процессы или явления» 5 .
Такое понимание языка и мышления Г. П. Щедрозицкии называет
«субстанциональным» и считает, что именно «субстанциональность» определяет .метод исследования во .всех учениях второго направления.
Характерно, что ,в 'вопросе о значении Г. П. Щедровицкий вместе с
другими автара1ми отстаивает его понимание как отношения, исключая
какую бы то ни 'было «субстанциональность».
Такой «•субстанциональностью», по мнению Г. П. Щедровицкого,
грешит и позиция самого Л. 1С. Выготского, :и это мнение следует признать 'справедливым. Видя 'специфику мышления в значении языкового
знака, Л. С. Выготский рассматривает тем не менее это значение так же,
как и представители критикуемого ;им второго направления, т. е. «как
ВЫРОТОЮИЙ,
нпн этого различия на умственное развитие человеческого рода. СПб., 1895, стр. 97—
99, гл. XII. Соединение звуковой формы с внутренней.
* Е. Д . С м и р н о в а ,
Проблема уточнения понятия логической формы (в сб.
«Логика и методология научного знания», М., 1974, стр. 6 ) .
5
Г. П. Щ е д р о в и ц к и й ,
Языковое мышление и его анализ («Вопросы языкознания», 1957, № 1, стр. 58).
самостоятельное, вне и помимо знака существующее .субстанциональное
образование» 6 .
В противоположность подобной «субстанциональности» Г. П. Щедровицкий 'Предлагает абстракцию «языковое мышление», «сходя из
того, что, во-первых, мышление не является самостоятельным, непосредственно данным, непосредственно воспр иним а ем ым объектом исследования, а, во-вторых, что язык существует только в неразрывной связи
с мышлением. «В оилу этого, приступая к исследованию .мышления
или языка как проявления мышления, мы не можем взять уже в -исходном .пункте язык и мышление отделенными друг от друга, а должны
взять единое, .выступающее какой-то своей стороной иа поверхности .и
внутренне еще не расчлененное целое, содержащее в себе язык и 'мышление в качестве сторон»7.
П О Л Е Н О С Т Ь Ю разделяя описанную позицию и принимая ,на воэружеиие абстрактно «языковое мышление», .мы попытаемся пойти по пути
уточнения различных смыслов понятия «язык», (которые .реализуются
при различных форма.х разложения исследуемого объекта—«языкового
мышления».
Сама традиция неоднозначного употребления понятий «язык» и
«мышление» представляется несовременной и неплодотворной.
Нам кажется, не лишено основании мнение, что ®о многих случаях
недоразумения выдвигаемых положений гнездятся, в частности, .в нестрогом и иеуточненном употреблении понятия «язык». Как подсказывает опыт обыденного словоупотребления, а также те многочисленные
модели языка, которые строятся в специальных областях науки, имеющих озоим предметом определенным образом вычисленный аспект языка 8 , многозначность этого термина требует специального оговаривания.
В .противном случае его употребление, .проводимое с античной непосредственностью, влечет за собой в лучшем случае двусмысленности.
В данной работе под «языком» будет .пониматься то, что Е. Д . Смирнова называет «языками в 'собственном смысле слова...—только такие
системы, которые передают определенную информацию, гг. е. семантические системы» 9 . При этом автор отмечает, что имеет в виду информацию об объектах вне самой .системы, ибо всякая организованная
система несет определенную информацию о овоей собственной организации.
Кроме того, в определенных ситуациях встает необходимость и
других разграничений. Так, нам кажется, требуется различить и развести «язык вообще» и «определенный язык», когда рассматривается
тезис о единстве языка и мышления. Подобное разграничение вызвано
6
Там же, стр 59.
Там же, стр. 56.
8
Классификацию основных значений слова «язык» в различных науках и ни\чпы\
теориях см.: Е. Д . С м и р н о в а ,
Формализованные языки и логическая форма (в
сб. «Логическая структура научного знания», М., 1965).
3
Там же, стр. 5.
7
Ьа
как
—
общим методологическим
Н. Л. Абрамян
—
—
требованием,
так
и
' С л е д у ю щ и м 'Сообра-
жением.
Тезис о единстве языка и мышления существует не сам по себе, но
входит я .ряд основных положений языковой теории материализма. И
хотя 'в нем как будто не сформулирована .проблема языковой типологии,
тем не менее он предполагает определенное понимание проблемы, которое должно быть согласовано .с теми положениями, где .вопрос о соотношении языков мира .поставлен прямо.
На столкновение тезиса о единстве языка .и мышления с двумя
другими (тезисом о единых закономерностях человеческого мышления,
независимого .в этом отношении от различий национальных языков, и
тезисом о глубоком формальном и 'Содержательном своеобразии национальных языков) указывает В. М. Павлов 1 0 .
Однако противоречивость данной ситуации, на наш взгляд, может
•быть снята, так как тезис о единстве языка и .мышления не корректно
•провозглашать в той форме, которая проводится в статье В. М. Павлова: «Язык и мышление представляют собой неразрывное единство,
одно не существует без другого» 11 .
Представляется очевидным, что мышление не существует .без языка (вообще, а не .без каждого определенного. С нашей точки зрения,
•сопоставление двух оставшихся тезисов с необходимостью указывает
лишь на следующее: соотношение мышления и языка вообще, с одной
стороны, и мышления и определенного языка, с другой — суть два различных феномена и должны рассматриваться с двух сторон—в своей
специфике и в своем взаимоотношении.
Можно показать, например, что игнорирование двух этих существенно различных отношений проявляется, в частности, в признании принципиальной .возможности или в .практических попытках заключать на
основании анализа одного или группы родственных языков о свойствах мышления. Идя этим путем нельзя -гарантировать себя от того,
что любые закономерности, которые покажутся самоочевидными для
описания процессов мышления, в действительности б ш у т характеризовать д а ж е не «языковое мышление» вообще, а лишь некоторую его
возможность, .реализованную в каком-либо определенном языке (группе родственных .языков).
Думается, что именно эту ошибку .совершает Б. Л. Уорф, противопоставляя языковое выражение времени в европейских языках выражению времени в языках американских индейцев, и настаивая на том, что
•именно .последнее соответствует «чистому» восприятию 12 .
Отказывая европейским языкам в прямой корреляции с мышлением, Уорф почему-то наделяет этим .свойством языки хопи и нутка.
10
В. М. П а в л о в , Проблема языка и мышления в трудах Вильгельма Гумбольдта и в неогумбольдтианском языкознании (в сб. «Язык и мышление», М., 1967,
стр. 153).
11
Там же.
13
Б. Л. У о р ф, Отношение норм поведения и мышления к языку (в сб. «Новое
к лингвистике», вып. I, М., 1960, стр. 142).
Представляется очевидным, что мы не обладаем никаким достаточно достоверным .способом 'выяснить «основные закономерности мышления» где-либо вне языка и языковых средств. В частности, невозможно ссылаться на логику как и-а их «чистое» воплощение, если мы
хотим установить, насколько в данном языке выразились универсальные категории мышления, так как сама логика ведь не есть нечто самоочевидное и неизменное, а главное—независимое от естественной сферы
выражения познавательных результатов и способов мышления.
Это хорошо .прослеживается, в частности, тогда, когда одна логическая конструкция, претендующая на 'Описание .структуры мышления,
заменяется другой.
Рассмотрим .небольшой эпизод из истории логики, который показывает, что она не черпает свои законы из области «чистого» мышления и что ее отношение с последним опосредовано языковой .стихией.
В свое время Б. Рассел сетовал как на позор человечества на то,
что в естественном языке не различаются три .различных значения глагола-связки (отношение принадлежности, отношение включения, отношение тождества), подразумевая при этом, что язык нивелирует различение, производимое мышлением, а для доказательства того, что оно налично в мышлении, мог ссылаться на теорию множеств, построенную на
явном противопоставлении этих отношений. Спустя некоторое время,
однако, оказалось, что эта логика, так хорошо интерпретируемая английским языком, является просто в некотором смысле моделью семантики
его глубинного синтаксиса.
Высказывание Рассела, однако, фактически относится только к
тому, что «путаница в употреблении 6 и С (идущая, как казалось, от
естественного языка—Н. А.) на раннем этапе развития логики имела
гибельные последствия» 13 .
Произвольность 1Н необязательность специального разграничения
этих значений глагола-связки оообенно выпукло выступали тогда, когда появилась теория отношений Лесьневшого, объединяющая, но не
смешивающая их. Онтология Лесьневского .содержит в качестве единственного первичного термина символ Е, значение которого не .совпадает ни с одним из значений глагола-связки «15». Е. Слупецкий, излагающий онтологию Лесьневского на английском языке, так объясняет
трудность интерпретации высказываний онтологии, содержащих символ
Е, предложениями английского языка: «Лесьневский «мыслил по-польски», конструируя свою онтологию» 14 .
Итак, неразличение в естественном языке упомянутых значений
связки «15» (имеющей в нем, помимо зафиксированных в теории .множеств, еще и другие значения) не «позор человечества» или, во всяком
•случае, позор .не человечества, а лишь англоязычной его части, так как
формально выраженное различение в определенных контекстах тех зна13
Фре икель и
Б а р-Х и л л е л,
Основания теории множеств, М., 1966, стр. 47.
14
Л. 5 1 и р е с к 1, 51. ЬезШеи-зкГз Са!са1из о( № т е з . . 1л: „51шНа Ьо^са",. 1 о т III,
Шаг52а\уа, 1955, р. 13.
чевий которые (выделяет теор1ия илножества, возможно, ,по нашему мнению лишь при •следующих условиях, 'создаваемых, в частности, синтаксисом английского языка:
1. двухтактная схема предложения ( 5 — Р ) ;
.2. замещение обоих мест именем;
3. гла.гол-связка между ними;
4. артикль, наличие/отсутствие которого и постановка одного н.<
оозможных перед именем меняет значение глагола (в данном случае
глагола-связки), к которому это имя 'относится (ТЬе йо^ 15 ап агита1,
5осга1ез 1з а т а п , Ьосга1ез 15 1Ье ЬизЪапс! о! Хап1Ырре).
Синтаксис польского .языка (.где .отсутствует .пункт 4) с очевидностью свидетельствует, что для .системы «языкового мышления» вообще значения принадлежности, включения и тождества отнюдь не обязательны и что оно обходится, в частности, значением, реализованным
в .символе Е Лесьневского.
Здесь уместно заметить, что типологии языков, малр изменившейся
со времен рас цвет,а сравнительно-исторического языкознания, .построенной в основном .на генетическом родстве и .сходстве поверхностных
грамматических структур, может быть .противопоставлена типология,
исходящая из различных систем (дифференциации, .представленных в
языках. .В этом смысле «артиклевые» языки, например, английский .и
немецкий, .близкие и в .старой классификации, попадут неожиданно для
нее .под одну рубрику с армянским, в польский и русский—с латынью.
Рассмотренный пример из истории логики утверждает .нас во мнении, что логика не наука о законах .«чистого мышления» и что она не
«изучает операций нашего рассудка, формы мышления» 15 , а имеет дело
с .мы'слительно-языковой шелокупноатью—с «языковым мышлением».
Подобное понимание основано также и на результатах обсуждения понятия логической формы в статье Е. Д. Смирновой 16 , которая убедительно .показывает:
а) каковы причины уточнения понятия логической 'формы в направ•ленпи понимания ее как формы языковых выражений, а не как способа
связи компонентов мысленного содержания; в .авете этого становится
ясно, что понятие логической 'формы .становится относительным, зависимым от принципов анализа структуры выражений языка. Так, логическая форма предложения существенно изменится от того, сформулировано ли оно в .языке, подобном языку арифметики, и .представлено
как результат конструкции по схеме функторы и их аргументы, или в
языке, подобном языку оиллопистической логики, и составлено из субъекта и предиката;
•б) обратившись к языковым .выражениям, мы .видим, что семантическое понятие логической формы апеллирует к значениям лопических
констант и не зависит от 'значений переменных; однако по виду языко15
Е. Д .
Смирнова,
-16 Там .же.
Проблема уточнения нонятия логической формы, стр. 5.
вых знаков .мы .не можем установить, какие из них логические, а какие
дескриптивные;
в) вследствие этого различные авторы относят к логической форме
различные по своему типу (категории) языковые знаки, и нередко получают не логическую форму, а формулу данного языка;
г) показано, что логическая форма должна описываться не в объектном, а в метаязыке, а в качестве основы анализа структуры выражений предложена теория семантических категорий.
Использование выделенного Г. П. Щедровицким понятия «языкового мышления» позволяет провести два положения: во-первых, о том,
что мышление и язык не разрываются, а во-вторых, что единым и коррелирующим с (мышлением является не каждый данный язык, а некоторая абстракция, образуемая путем отвлечения от случайных и несущественных признаков реальных языков.
В пользу такого понимания, «роме вышеуказанного, свидетельствуют также и следующие (соображения.
1. В истории языкознания имеется прецедент аналогичного .решения проблемы. На наш взгляд, примером такого подхода может быть
система В. Гумбольдта. К а к известно, основное 'содержание его фундаментального введения к сочинению «О языке Кави на острове Ява»,
которое и озаглавлено «О различии организмов человеческих языков ио влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода» 17 , .состоит в разработке 'методологических оснований для (сравнения
языков. .Как предварительные замечания, так и 'более всего сам производимый .сравнительный анализ убеждает б том, что для Гумбольдта
каждый язык является прежде всего концептуальной системой. Ибо: в
чем заключается основание для их сопоставления? Бели бы каждый
язык был только независимой своезаконной знаковой (системой, невозможно было бы сопоставлять языки .на основе единых содержательных
принципов, как нельзя сравнивать, скажем, правила уличного движения
с игрой в шахматы.
Очевидно, что для Гумбольдта основание .производимой работы
заключается в том, что языки суть различные претворения идеи языка,
который главным образом являет собой орудие ума. Эта способность и
призвание языков, во-первых, стимулировать и, вонвторых, .выражать
мы.сль и составляет основание сравнения языков для .Гумбольдта. Выяснить, ,в какой степени каждый язык воплощает идеально мыслимую
языковую форму, которая наиболее удовлетворительно соответствует
мышлению—вот цель и оправдание последующего .анализа.
Помимо этих, чисто методологических, доказательств в пользу различения (Гумбольдтом Языка и языков, у него можно найти и текстологические указания на это. Например: «язык создает себя собственною
•силою и божественно свободен, а языки связаны, потому что зависят от
17
В. Г у м б о л ь д т ,
указ. соч.
Н. Л. Абрамян
народов,
которым .принадлежат, и становятся через это в известную
18
колею» .
2. Кроме того, есть и другие более общие .соображения о природе
языка к мышления и способе .их взаимоотношения.
Представляется очевидным, что язык и мышление различны конструктивно и 'что .между ними не .может быть установлено никакого
прямого и однозначного соответствия.
,На этом настаивают, например, Френкель, и Бар-Хиллел, говоря,
что математика—это .прежде всего «умственная деятельность», а не
устное или письменное выражение такой деятельности» 19 и что «было
бы .поэтому .коренной ошибкой анализировать математический язык, а
не математическое мышление»20. 'Необходимо отметить, что здесь речь
идет о таком языке, который связан .более всего с выражением результатов и закреплением форм мышления, и 'что данное .мнение может быть
применимо к естественному языку лишь с соответствующими изменениями.
На наш взгляд, однако, отличие естественного языка, в частности,
состоит ,в том, что его .стихийное возникновение не может не отложить
•никаких следов на его конструкции и что поэтому адекватный анализ
языка .не может не дать .никакой информации о процессах мышления.
Очевидно, 'между языком и мышлением существует отношение обусловливания, напоминающее то сугубо диалектическое .отношение, которое
предлагает философия для категорий формы и содержания. Иначе говоря, «само обусловливание каждый раз неполно, неоднозначно. Свойства, потенциально присущие компонентам содержания, лишь частично
реализуются, претворяются в действительность в той или иной конечной
форме: в процессе развития данная определенность, обусловленная формой, не исчерпывает всего—в принципе неисчерпаемого—богатства» 21 .
1.ъап1*, 1.ЪЯПМ.ЪР ь ч 1Г81ШПаПМ*ЗПМ;
ъ. I. и.ррщцлгзиъ
Ц.1Гфпфп1ъ[
ичМ
Ь. 1Ттш&п11П1.Р]шЬ
фЫ^и^шршрЬрт-Р^шЬ
[ЬД ( ф^/шпфш^тр^шЬ
ЬпиТр
[т.!?,
шшшшЪ^Ь^
ЬпцЬ/ги!{
оцтшу.прЬп1.1]р
18
( Ьр1{пс
ЬпцЬшдп^
С^Ьцрт^д^т.
Кшрдр
11 ^ДЬ &ш!$шЪш^ЬЬр^
Аш^рш^Ь^т-Р^пЛЬЬр^
^инТ цршЬд
шпш^шцршА
^Ьшрии^прт-Р^т!г
Др^Ь.* I/т^Д
\фш1{штшр
«[Ь^^ш^рЬ
( тиц[ги
ш^шЬцш^шЬ
д Д^Ь^и. ш]иор
щрпр-
4шрд[1
к [ипи^[г
рш&шЬ^шЬп^[тЬ
А^ш&т,к
« / т ш Ь п ц п и ф ^ п & я 4ши
шЬд^шдЬЬ^т
Ьр^пх. црпцф*
{»(.[ицт-А.
дпср{шЬ
ш.
Зтш-
Там же, стр. 7 (курсив наш—Н. А . ) .
19 Ф р е н к е л ь н Б а р - Х и л л е л , указ. соч., стр. 256.
20 Там ж е .
21
Л . А. А б р а м я н ,
Современное понятие структуры (в сб. «Философские вопросы логического анализа научного знания», вып. 2, Ереван, 1971, стр. 40).
&Ш1т.Р{пЛ[1
и [Ь^пЛ
ршрЬрш^дш^шЬ
1/пчТ,
прр
Ь^Ыр^д
шпшршЬтл!
шпАшишрш^)
Ьр^рпрц.
циЬ
к р.
^Iлш^п^^п^р•^шЬ
1П1ршршЬцп1.р
% 1>рш1(шЬ
^ЬршЬицт.
!Ттшбпцти-Р
цпА
^ЫI [иц^пи!
I- г>1 рь
[ЬцпАЬр/1
ин^иц
[ЬцпА,
щштш^шЦшЬ
4Ьт
А^шиЬш^шЬ
[гЬ^ пр
к п^
т.
Аш-
ЬршдшрАшт^ш-
псц^т^г
^шЬцЬщ
Птрф//
щг
^шр^ш^пр
[(пЬдЬщд^шЬ
Ь шшррЬрЬ1
прп^ш1/{1
[Ьцп&Ьр
'цДршАЬ^
шлш^^Ь
цЬщрпш!,
к
[Ьи1(