ПАМЯТЬ èЯ, ЭПИТИФИ ИЛИ НОТА ВРЕМЕНИ ИСТОРИКА В.Н. МАИНА

ПАМЯТЬ
ПАМЯТЬ
ЭПИТИФИèЯ,
ИЛИ НОТА ВРЕМЕНИ ИСТОРИКА В.Н. МАИНА
Иисус, зная, что пришёл час Его перейти от мира сего к Отцу,
явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их.
Евангелие от Иоанна 13.1.
Люди сами делают свою историю, но они её делают не так,
как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они
выбирают, а которые непосредственно имеются налицо, даны
им и перешли от прошлого. Традиции всех мертвых поколений
тяготеют, как кошмар, над умами живых.
Маркс К. Восемнадцатое брюмера
Луи Бонапарта
Н
енасытная жажда общения – основная
характеристика репутации Валентина
Николаевича Маина. Верность своим
идеям, способность к одинокому крепкому стоянию
в боевой позиции, неуступчивость как и жажду
общения доктор исторических наук, профессор
Валентин Николаевич Маин выработал всей своей
жизнью.
В отечественной истории отсутствуют времена,
когда стране хватало бы специалистов, профессионалов, мастеров. Но в ещё бульшем дефиците честные с горящими глазами и сердцем, болеющие
за свою страну граждане. Сейчас нам катастрофически не хватает людей, которым не нужны ни апартаменты из восемнадцати комнат, ни драгоценности на каждый день ценою в годовой бюджет целой
области. Которые, по словам А. П. Чехова, знакомы с жаждой творчества (более всего ради общественного блага), по сравнению с чем все остальные блага смешны и несущественны.
Таких людей стало ещё на одного человека
меньше.
На самом деле это вполне нормальный, ничуть
не экзотический, не уникальный человеческий тип.
Не праведник, просто достойный человек, страстный и непримиримый. Правда сегодня на дворе
такое время, что он маловостребован. О нём не
пишут романов и не снимают телесериалов.
В центре Москвы на стене знаменитым Шехтелем построенного здания сохранился барельеф наивной монументальной пропаганды – «вся наша
надежда покоится на людях, которые сами себя кормят». Эта заповедь (может быть, утопическая?) по
отношению к людям типа В.Н. Маина актуальна
и сегодня. Ведь именно такие люди никогда не воруют. Они не способны остановиться и всегда хотят что-то полезное для других сделать.
Ушёл человек в мир иной. Общество в целом
не изменилось. Да и не могло измениться. Когда
общество меняется «в целом», происходит смена
формаций или исторических эпох. И всё же с уходом В.Н. Маина, мы, знавшие и уважающие его,
многое потеряли... Например, его голос... Есть всякие голоса. Отчего-то лучше слышны громкие, грубые и иногда глупые. А у Валентина Николаевича
голос был мягкий. Иметь такой голос, может быть,
и негодно, но почётно. Этот голос как-то сам собой
вызывал воспоминания о временах, когда люди
говорили, а не лаяли, когда плавность речи была
обязательным свойством интеллигента и когда мягкая, доброжелательная ирония, словно морщинки
в углу глаз, украшала мудрые лица.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова  № 4, 2012 1 225
ПАМЯТЬ
Отчего же это фатальное отсутствие агрессии
в голосе? Наверное, от горечи и любви к бедному,
наивному, нелепому, кривому, родному миру...
Крик стал обыденностью, а тихий голос доброго
человека – редкостью. Голос профессора Маина совсем затих... Но остался язык, язык, которым написано множество работ доктора исторических наук
В.Н. Маина. Чужой язык кажется логичным, потому что ты учишь его грамматику. Свой – загадка,
потому что ты его знаешь, не изучив. Что позволяет
и что не позволяет язык научного творчества, определяет цензор, который сторожевым псом сидит
в мозгу. Чтобы проникнуть в тайну языка работ
В.Н. Маина, надо прислушаться к тем, кто о ней не
догадывается. Где они – эти те? Откроем журнал
«Волжский рубеж», основателем и бессменным редактором которого был Валентин Николаевич. Вот
они – эти те – члены редколлегии журнала, авторы
журнала. Те, которые читали работы профессора
В.М. Маина, те, работы которых он редактировал.
Многие, сами того не зная, не стали инвалидами русской речи в своих статьях благодаря его редакторскому таланту и его языку. Недуг инвалидности языка живёт в нас в форме наукообразия, путаности и нелогичности. Недуг этот не только невидим, но даже
не слышан, ибо и те, кто говорят «без акцента»
пользуются, зачастую, ущербным языком, чужим
языком. На чужом языке мы уже и мельче...
Работам В.Н. Маина свойственен язык ясный,
понятно-простой. Внутренне чувство языка сродни нравственному закону, который, согласно Канту, гнездится в каждом из нас, но неизвестно где
и, как показывает жизнь, не обязательно у всех обнаруживается.
Язык научной работы вдвойне важен, если ты
пишешь о Войне. Той войне, Войне-драме для всех,
которая получила причудливое официальное название Великой. Война – всегда явление подлое.
И официальное название «Великая Отечественная
война» 1941–1945 годов скорее следовало бы переименовать в Великую Драму народов. Такая историческая характеристика является рефреном содержания публикаций Валентина Николаевича как
доктора исторических наук. Наверное, не случайно он и был награжден золотой медалью «За заслуги» Академией военно-исторических наук
(АВИН), организатором отделения которой на Костромской земле был В.Н. Маин.
Профессор много писал о роли интеллигенции
в организации разгрома военного агрессора.
И здесь вполне уместна строчка из стихотворения
Натальи Горбаневской для оценки (характеристики) значимости творчества В.Н. Маина – «когда на
площадь гонит стыд, а не желанье славы».
Двадцатый век с его потоками пролитой крови
породил тотальное недоверие к пафосу в любых
формах и проявлениях, вне зависимости от социальных, национальных, идеологических, нрав-
226
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова  № 4, 2012
ственных и религиозных посылов, его порождающих и питающих. Все величайшие преступления
прошлого столетия совершались пафосно во имя
реализации великих идей, призванных осчастливить человечество, раз и навсегда решив сложные
запутанные вопросы. Заслуженный учитель РФ
Евгений Ямбург в статье «Кто и как учит извлекать уроки истории» («Новая газета», № 138) отмечает, что цена «окончательного решения» национального вопроса была наглядно явлена в нацистской Германии, а вопроса социального – в Советском Союзе. Оказалось, что на такой алтарь легко
положить любое количество жертв. При этом совсем не важно, кто запускает этот молот ведьм:
бесноватый фюрер или рациональный расчётливый
генералиссимус. И в том, и в другом случае безостановочно работала налаженная репрессивная машина, опиравшаяся на страх. Но питалась-то она
одухотворением и энтузиазмом людей, готовых
добровольно пойти на заклание. Полагаю, что исследование историками добровольности как готовности делом служить Отечеству есть лейтмотив
творчества В.Н. Маина как учёного-историка.
В своих работах, посвящённых роли интеллигенции в организации Победы, он показал, что утрата
смыслов неизбежно приводит к их поиску по умолчанию, и в силу этого сегодня становится крайне
опасной, поскольку в жизнь уже вступили те поколения, которые на себе не испытали все «прелести» тоталитаризма. Некоторые представители этих
поколений с легкостью принимают методы Гитлера и Сталина за спасение.
Вспомним, для примера, выставку в 2006 году
красноярского художника Вадима Марьясова. На
шокирующей, поразительной экспозиции посетителей встречал разгром, раскиданные по полу старые книги и партитуры со следами сапог – символ
растоптанного культурного наследия, преодоления
культурного запрета, ведь порвать книгу – всё равно что ударить ребёнка. И перед посетителями стоял выбор, и вели они себя по-разному. Кто снимал
обувь. Кто поднимал книги, щурясь, вчитывался.
Кто шёл, раздвигая ветхие тома. А кто-то шагал по
ним. Стать палачом или жертвой – выбор неприятный, но это – выбор, и времена, когда его не избежать, повторяются.
Наверное, людям необходимы новые вызовы,
новые трудности, чтобы обрести в преодолении
смысл существования.
В силу названных причин крайне важна работа
по созданию смыслов, представлений миллионов
людей о жизни, о войне и мире. И Валентин Николаевич Маин – один из тех, кто посвятил себя этой
работе.
Д-р экономических наук,
проф. каф. экономики
В.В. Чекмарев