ЭМОТИВНЫЕ СМЫСЛЫ В СЕМНОЙ СТРУКТУРЕ СЛОВА Ивашкович Т.И

ЭМОТИВНЫЕ СМЫСЛЫ В СЕМНОЙ СТРУКТУРЕ СЛОВА
Ивашкович Т.И., Максимова Е.О.
Астраханский государственный университет
Астрахань, Россия
EMOTIVNY SENSES IN SEMNY STRUCTURE OF WORD
Ivashkovich T.I., Maksimova E.O.
Astrakhan state university
Astrakhan, Russia
Согласно проведенным исследованиям эмоции – одна из форм отражения,
познания, оценки объективной действительности. Термин признается представителями
разных наук, прежде всего, психологами и философами. Это исходное положение у всех
исследователей имеет общее уточнение: эмоции – особая, своеобразная форма познания и
отражения действительности, так как в них человек выступает одновременно и объектом,
и субъектом познания, то есть эмоции связаны с потребностями человека, лежащими в
основе мотивов его деятельности.
Лексика эмоций включает слова, предметно-логическое значение которых
составляют понятия об эмоциях. К эмоциональной лексике относят эмоционально
окрашенные слова, содержащие чувственный фон. Она соотносится с миром эмоций и
отображает этот мир, следовательно, правильнее будет слить эти два направления в одно.
Л.Г. Бабенко предлагает, сохраняя за терминами «лексика эмоций» и «эмоциональная
лексика» их традиционное осмысление, назвать совокупность обозначаемых ими средств
эмотивной лексикой [2, 312].
В науке существует узкое и широкое понимание эмотивности. Во втором случае
эта категория охватывает все языковые средства отображения эмоций. Подобное
осмысление категории эмотивности предполагает, что она объединяет семантически
близкие языковые единицы разных уровней. Мы придерживаемся подобного осмысления
категории эмотивности.
В.И. Шаховский вводит в научный оборот понятие эмосемы, сущность которой так
раскрывается в его концепции: «Это специфический вид сем, соотносимых с эмоциями
говорящего и представленных в семантике слова как совокупность семантического
признака «эмоция» и семных конкретизаторов: «любовь», «презрение», «унижение» и др.,
список которых открыт и которые варьируют упомянутый семантический признак
(спецификатор) в разных словах по-разному» [4, 29]. Соглашаясь с таким определением,
мы считаем, что сема эмотивности может отображать эмоциональный процесс
относительно любого лица: говорящего, слушающего или какого-либо третьего лица.
Основанием единой модели описания всего множества эмотивной лексики может
служить сема эмотивности. Она участвует в манифестации эмоций в семантике слова.
Занимая разные позиции в семной структуре слова, сема эмотивности может являться
главной категориально-лексической или зависимой дифференциальной семой.
Чувства и эмоции практически невозможно выразить с помощью только одного
языкового средства. Обычно эмоциональность в речи выражается совокупностью
языковых средств разных уровней.
Эмотивные смыслы необыкновенно гибки, подвижно и вариативно отражаются в
лексической семантике. Основанием единой модели глобального описания всего
множества эмотивной лексики может служить сема эмотивности, участвующая в
манифестации эмоций в семантике слова. Статус семы не только определяется её
позицией в семной структуре слова, но и сам определяет характер манифестации
эмотивных смыслов слов.
Словарные дефиниции большей части эмотивной лексики сближаются благодаря
общему содержанию, имеющемуся в них. А.А.Уфимцева называет «эту интегративную по
сущности и трансформированную по форме выражения общую для целого ряда единиц
сущностную часть словарной дефиниции – идентифицирующим предикатом» [3, 12].
Сема
эмотивности,
выступая
в
статусе
категориально-лексической
семы,
выполняет функцию идентифицирующего и обычно представляет собой аналитическое
сочетание, построенное по модели «понятие о чувстве + конкретное наименование какоголибо чувства», например: боязнь – ‘чувство страха, опасения’; любить – ‘чувствовать
глубокую привязанность к кому-, чему-либо’.
Первый
компонент
модели
–
основной
идентификатор
эмотивности,
идентификатор первой степени. Обычно он выражается словами обобщенной семантики
типа «чувствовать», «испытывать». Второй компонент – дополнительный идентификатор
эмотивности второй степени, замещается чаще всего конкретными наименованиями
эмоций типа «любовь», «страх». Итак, категориально-лексическая сема эмотивности (КЛС)
обычно реализуется сочетанием обобщенного и конкретного предикатов эмотивности.
Принято считать, что дифференциальные семы характеризуют отдельные стороны
предмета
номинации
в
различных
аспектах:
субъектно-объектном,
собственно
определительном, обстоятельственном.
Дифференциальная сема эмотивности принципиально отличается от других
представителей этого класса сем: она содержит такого рода информацию, которую
призвана обозначать, содержать КЛС. По своему содержанию, по денотативной
соотнесенности (обозначение чувства), – это предикатная сема, что легко доказывается
трансформациями словарных дефиниций. Например, попирать – ‘топтать кого-, что-либо,
наступать на кого-либо’ (с презрением) ~ ‘топтать кого-, что-либо и испытывать при этом
презрение’. По позиции в семной структуре слова и по функции – это дифференциальная
сема, зависимая от КЛС и уточняющая её в различных семантических параметрах. Таким
образом,
наблюдается
совмещение,
наложение
денотативно-предикативного
и
функционально-позиционного смыслов.
Эмоциональность выражается на всех уровнях языка словообразовательными,
синтаксическими, лексическими средствами, включая фразеологию. Мы в своей работе
предпринимаем попытку проанализировать лексические средства выражения эмоций в
творчестве Э.А. По.
Языковые средства, функционирующие в новеллах Эдгара Аллана По, выражают
чувство любви и его типы. В своем исследовании мы описываем группы глаголов с общей
архисемой ‘испытывать чувство любви’, но имеющих разные дифференциальные семы:
любовь к женщине, старику, матери.
«Сам не знаю, когда эта мысль пришла мне в голову; но, явившись однажды, она
уже не покидала меня ни днем, ни ночью. Никакого повода у меня не было. И бешенства
никакого я не испытывал. Я любил этого старика» [Очки, 5, 120].
В данной цитате не полностью раскрыт смысл «любви» к старику, который герой
вкладывает в это понятие. Перед нами любовь-ненависть, чувство изнутри проникнутое
негативными эмоциями. Глагол содержит в своей смысловой структуре общее
семантическое ядро, но с помощью него рассказчик описывает негативное чувство.
«…дева, чьей красотой пленилось мое неверное сердце – к ее ногам склонил я без
колебаний колена в пылком самозабвении любви» [Элеонора, 5, 81].
«…чьей красотой пленилось мое неверное сердце…»
Глагол плениться имеет значение – ‘поддаться очарованию, обаянию кого-, чего-л.
// Влюбиться в кого-л., увлечься кем-л’. В тексте глагол употреблен во втором значении и
напрямую выражает архисему ‘испытать чувство любви’.
Когда человек влюбляется, он зависит от объекта своих чувств, попадает в плен.
Глагол плениться наиболее точно передает состояние сердечной зависимости от любви. В
контексте он имеет общее для данной классификации семантическое ядро.
Сделаем акцент на лексику разной эмоциональной окраски, во взаимодействие с
которой вступает глагольная лексема: красота – неверное сердце. Это можно объяснить
тем, что любовь героя, проникая в его душу, меняет его изнутри, облагораживает красотой.
В приведенной нами цитате функционируют слова, нагнетающие негативную
атмосферу: «…мир потемнел…ужас от неотступных мучительных мыслей и страшных
соблазнов». Автор предпринимает попытку показать любовь в контрасте с ужасом. Но и
ужас, являясь комплексом эмоций, скорее напоминает сильное удивление испытываемому
чувству. В данном контексте лексемы любви и страха семантически сближаются, чтобы
описать многогранное положительное чувство.
Особое место в исследовании мы отводим отрицательной эмоции – страх.
Благодаря отодвинутой вглубь веков истории своего возникновения, дата зарождения
страха совпадает со временем появления человека.
«Я страшился сделать шаг, опасаясь, что под моими ногами вот-вот развернется
бездна» [Повесть крутых гор, 5, 163].
Глагол страшиться имеет значение – ‘испытывать страх перед кем-, чем-л.;
бояться’. Глагол является эмотивным: содержит в себе категориально-лексическую сему
эмотивности
–
описание
чувства
плюс
само
чувство.
Существительное
шаг
конкретизирует источник отрицательной эмоции.
«Лицо матроса побагровело, казалось, он борется с удушьем. Инстинктивно он
вскочил и схватился за дубинку, но тут же рухнул на стул, дрожа всем телом, смертельно
бледный. Он не произнес ни слова» [Убийство на улице Морг, 5, 190].
Глагол побагроветь в словаре имеет два значения:
1. Выделяться своим багровым цветом, виднеться (о чем-л. багровом).
2. Становиться багровым.
Глагол не имеет категориально-лексической семы эмотивности, но в контексте
используется именно для передачи эмоции страха. По сюжету новеллы животное матроса
(орангутанг) совершает двойное убийство. Детективы приводят матроса на допрос, где он,
испугавшись за свою жизнь, багровеет, вскакивает, хватается за дубинку.
Все глагольные лексемы, использующиеся в данной цитате из новеллы, описывают
эмоциональное
состояние
человека
в
непредвиденной
ситуации,
когда
эмоции
проявляются в действиях, то есть глаголы движения приобретают эмоциональную окраску
на текстовом уровне.
Для сгущения эмоциональной атмосферы автор часто использует описательные
конструкции: в словосочетаниях функционируют прилагательные и наречия как
характеристика испытываемой эмоции и существительные, как ее источник: «…безумно и
беззаветно влюбился» , «…приступ мыслей преисполнял меня новым ужасом», «Я
содрогался от этих звуков, в которых было столь мало земного», «я пришел в
совершеннейший ужас, решив, что видение…» .
Эдгар Аллан По всегда ставит в центр внимания именно героя, а не внешние
события и описания. Все его авторское внимание сфокусировано на детальной
характеристике душевного состояния человека, малейших изменениях в его настроении:
70 процентов текста произведений посвящено описанию эмоций, бурлящих внутри и
проявляющихся внешне, неизменно сопровождающих поступки героев.
Библиография:
1. Алефиренко Н. Ф. Язык, познание и культура: когнитивно-семиологическая
синергетика слова / Н. Ф. Алефиренко. – М., 2005.
2. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке.
Свердловск: Издательство Уральского университета, 1989. – 184 с.
3. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка / А.А. Уфимцева.
– М.: 2008. – С. 12 – 15.
4. Шаховский В.И. Лингвокультурология эмоций / В.И. Шаховский. – Волгоград,
2004.
5. По Э. А. Собр. соч. в четырех томах. Т. 4. Проза: Перев. с англ./ Сост. т общ.
редакция С. И. Бэлзы; Коммент. А. Н. Николюкина; Оф. Ю. Бажанова. – М.:
Пресса, 1993. – 336 с.