99.03.015Страны Северной Америки 99.03.016. СУПОНИЦКАЯ

118
99.03.015Страны Северной Америки
99.03.016. СУПОНИЦКАЯ И.М. АНТИНОМИЯ АМЕРИКАНСКОГО
ЮГА: СВОБОДА И РАБСТВО / РАН. Ин-т всеобщ. истории. – М., 1998.
– 218 с.
В монографии И.М.Супоницкой анализируются отличительные
черты американского Юга, особенности его развития перед гражданской
войной (1840-1861 гг.), а также влияние рабства на общество,
экономическую, социальную, политическую структуры, сознание южан.
Применяя сравнительный метод исследования, автор определяет
специфику системы Юга: рабство в США сопоставляется с античным,
латиноамериканским, с крепостным правом в России; разбираются
различия двух субрегионов – верхнего и нижнего Юга, общество Севера
и Юга.
Общество Юга до гражданской войны представляло собой
сложную и противоречивую социальную систему. Будучи частью
цивилизации США, Юг имел общие для всей страны черты, однако
крупное землевладение и плантационное рабство внесли в него элементы,
несвойственные остальной Америке.
Особенность аграрного развития Юга состояла в сочетании двух
типов хозяйства: рабовладельческой плантации и семейной фермы. Этот
дуализм привел к созданию двух укладов, двух обществ:
плантационного, товарного, рабовладельческого, и фермерского,
натурального и мелкотоварного, существовавших в каждом штате.
Дуализмом объясняются и различия двух субрегионов, верхнего и
нижнего Юга, усилившиеся перед гражданской войной. В штатах
верхнего
Юга
заметно
снижалась
роль
плантационного
рабовладельческого хозяйства. Здесь прежде всего пограничные штаты
(Делавэр, Мэриленд, Кентукки, Миссури) все больше превращались в
фермерские, сближаясь с Севером. В штатах нижнего Юга, напротив,
влияние плантационного рабства возрастало. Разнонаправленность
развития вызвала раскол региона с началом гражданской войны.
«Американский юг представлял собой своеобразную пограничную зону,
где
соединялись
два
разных
пути
аграрной
эволюции:
североамериканский
фермерский
и
латиноамериканский
латифундиальный. Причем их границы проходили не только по середине
самого Юга, деля его на два субрегиона, но даже внутри каждого штата»
– отмечается в работе (с. 39).
Однако главное противоречие Юга заключалось в присутствии в
развивающемся рыночно ориентированном обществе архаичного
института рабства. Внутренняя антиномичность стала определяющей
119
чертой общества Юга и отразилась на всех структурах от экономики до
ментальности южан. Противоречива сама рабовладельческая плантация,
представляющая собой крупное высокотоварное капиталистическое
предприятие, но вынужденная использовать труд рабов. Плантационная
система породила рабовладельческую ферму, которая уже перестала быть
семейной. Столь же противоречивы промышленные предприятия,
капиталистические по своей сути, но основанные на рабском труде.
Таким образом, указывается в работе, «плантационная рабовладельческая
система, встроенная в американскую буржуазную цивилизацию, привела
к парадоксальному сочетанию в экономике Юга новейшей технологии с
чертами отсталости. Она задержала экономику Юга на стадии торгового
капитала, тогда как Север уже перешел к индустриальному развитию.
Этим и объясняется иная логика поведения предпринимателей-южан в
сравнении с северянами» (с. 52).
Несмотря на дихотомию политического развития Юга, которому
одинаково были свойственны и либерализм, и олигархизм, анализ
идеологии показывает, что при идейном расхождении с Севером южане
оказались верны идеалам свободы, прав человека. Даже институт рабства
они защищали с позиций либерализма, пользуясь его лексикой. Только
угроза потери собственности, гибели рабовладельческого режима
заставила южан вырабатывать собственную идеологию, идти на разрыв
Союза,
но
они
все-таки
сохранили
общеамериканскую
мировоззренческую основу (с. 111-1112).
В религиозной сфере Юг пережил эволюцию от либерализма,
связанного с победой более демократичных протестантских церквей
(бапизм,
методизм,
пресвитерианство),
к
консерватизму,
фундаментализму,
которые
усилились
с
их
поддержкой
рабовладельческого режима и южного сепаратизма. Тем самым, считает
автор, «под влиянием плантационной рабовладельческой системы
евангелизм прошел тот же путь и оказался столь же противоречивым, как
и само общество Юга, его сознание. Однако рабство так и не смогло
уничтожить общеамериканские основы южанина – протестантизма,
рационализма, индивидуализма, ценностей, вывезенных из Старого
Света. Вот почему он был и остался в первую очередь американцем, а
потом – южанином» (с. 126).
Парадоксально общество Юга, которому были свойственны
противоположные, даже взаимоисключающие признаки: высокая
концентрация богатства в руках плантаторов, составлявших
незначительную
часть
населения,
и
относительно
широкое
распространение
собственности
среди
белых
(преобладание
земледельцев); статика традиционного общества (иерархизм, кастовость)
120
и динамизм буржуазного социума, связанный в первую очередь с
колонизацией Запада. Мелкие фермеры являлись самым массовым
социальным слоем Юга, как и Севера, но богатство региона
сосредотачивалось лишь у рабовладельцев, составлявших ¼ населения.
Политическая система Юга, общеамериканская в своей основе,
служила интересам рабовладельцев, представляя своеобразную
рабовладельческую демократию. Такова же и идеология южан,
базировавшаяся на либерально-демократических принципах, но
служившая защите архаического института рабства. Из-за рабства на Юге
существовали и боролись две системы ценностей: буржуазного общества
(протестантская этика с культом труда, профессионализма, успеха) и
традиционного (презрения к труду, предпринимательской деятельности,
кодекс чести, рыцарский этикет) что стало основой противоречивого
сознания южанина. Рабство внесло в общество Юга добуржуазные черты
(кастовость, иерархизм, патернализм), деформировало его структуры.
Однако оно все-таки не смогло превратить Юг в традиционное общество.
С промышленным переворотом две части региона все более
превращались в разные социально-экономические и социокультурные
системы внутри американской цивилизации. Север пошел к
промышленному капитализма, созданию рыночной экономики,
урбанизации. Юг, особенно нижний, оставался аграрным, обращенным к
внешнему
рынку,
задержавшись
из-за
плантационного
рабовладельческого хозяйства на стадии торгового капитала.
Штаты верхнего Юга также вступили на путь модернизации перед
гражданской войной. Здесь началась индустриализация, интенсификация
сельского хозяйства, переход ферм к рынку, урбанизации, что сблизило
их с Севером. В итоге, с гражданской войной произошел раскол региона,
переход четырех штатов верхнего Юга к Северу, которые
присоединились к Союзу. Остальные поддержали Конфедерацию, хотя
неохотно, выступив инициатором сецессии. Кончилась пора
компромиссов. США вступили в гражданскую войну, которая явилась
результатом
конфликтов
двух
разных
социальных
систем,
расходившихся в экономике, политике, ценностях. «Их несовместимость
в одном государстве сделала гражданскую войну неизбежной. Вопрос о
влиянии на западных землях по сути был вопросом о влиянии двух
регионов в Союзе, т.е. вопросом о власти, поэтому борьба против
распространения рабства стала борьбой против самой системы Юга,
основой которой оно являлось» – подчеркивает автор (с. 156).
Гражданская война ликвидировала главное противоречие Юга –
рабство, но регион все-таки не стал на путь Севера, поскольку
сохранилось крупное плантационное хозяйство, потребовавшее при
121
дефиците рабочей силы новой формы принудительного труда. Ею стала
специфическая аренда – кропперство, с полной зависимостью арендатора
от землевладельца. Тем самым, изменилась не форма землевладение, а
форма землепользование. Плантаторы разбили свои земли на мелкие
участки, отдав их арендаторам, часто сохраняя за собой управление. Юг
превратился в регион мелких арендаторских хозяйств при сохранении
крупного землевладения.
Исследование американского Юга, заключает автор, позволяет поновому взглянуть на всю историю США. Опыт этой страны, основанной
европейскими переселенцами, обнаружил важную роль человеческого
сознания в развитии общества. «Капиталистический дух», с которым
приехали иммигранты, стал определяющим фактором американской
истории. Среда Нового Света «варваризовала» европейцев, заставив их
долгое время заниматься освоением целины, налаживанием
материальной жизни, даже возвратить архаический институт – рабство,
но она так и не смогла радикально изменить их сознание. Европеец,
сопротивляясь среде и приспосабливаясь к ней, превратился в
американца, однако все-таки не растерял того культурного багажа,
который привез из Старого Света, оставшись верным западной
цивилизации. «Именно это европейское сознание Нового времени –
рациональное, рыночно ориентированное, протестантское – оказало
решающее влияние на формирование Соединенных Штатов Америки. Им
объясняются достижения страны в экономике, технологии, социальнополитической жизни. Американский Юг дольше, чем Север, преодолевал
«вызов» среды; рабство и плантационная система – ответ на этот
«вызов». Лишь в ХХ в. регион окончательно избавился от их рудиментов,
сохранив исторический опыт в сознании, обычаях народа» (с. 174).
В.М.Соломатина