древнейшая металлургия в старом и новом свете
advertisement
НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия Д ВС ЯВ МЕ ИЯ РГГИ ИН ЛУУР ЛЛ АЛ ЕТТА ЯМ АЯ ША МИ ОМ МС ОМ ВО ДРРЕЕВВННЕЕЙЙШ СТТААРРО НО ОВ СВВЕЕТТЕЕ:: Ф РА Я ИЯ ИТТИ ВИ АЗЗВ ПА ЫР ИП СЫ ОККС ДО АД РА АР НИ ЕН МЕ ОМ НО ЕН ФЕ Е.Н. Черных Евгений Николаевич Черных, член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией естественно научных методов Института археологии РАН. Руководитель проекта 05-0680154. Первую публикацию большей части статьи под названием «Философия металла» см.: В мире науки. 2006. №7. С.62—65. Первый металл человечества Развитие человечества после бронзового века было обусловлено, во-первых, способностью находить металлоносные минералы; во-вторых, выплавлять из них металлы, а также искусством их обработки и, в-третьих, — что, пожалуй, особенно важно, — генеральными целями использования этой продукции. Именно металлы заложили основу современных цивилизаций, вплоть до тех, что именуются ныне «постиндустриальными», поскольку ни одна из них не может обойтись без металлургии. Каждая культура, «коснувшаяся» металла и металлургии, как бы получала «волшебный» ключ для возможности продвижения вверх — к цивилизациям современного типа. Однако далеко не все смогли им воспользоваться: тогда на протяженном пути развития их ожидали неудачи и даже трагические финалы. Люди научились выплавлять из руды металл и делать из него орудия, в результате чего резко возросла производительность труда: именно так в упрощенном виде выглядит толкование роли металла в цивилизационном процессе. Совершенно очевидно, что даже мягкая медь, а тем более ее разнообразные сплавы более пригодны для изготовления разнообразных предметов, нежели камень или кость. Однако гораздо реже обращают внимание на другое последствие открытия металлов: начало международного разделения труда. Важнейшая из причин этого — неравномерное распределение минеральных ресурсов по планете. В зависимости от наличия полезных ископаемых и умения их использовать народы невольно разделились как бы на два класса: производителей и потребителей металла. И это сыграло колоссальную роль в восхождении человеческих сообществ к сложным структурам современного мира. Еще реже обсуждается то поистине революционное влияние, которое металлургия оказала на мировоззрение древних. Соприкоснувшись с металлами, человек впервые приоткрыл завесу доселе неведомой ему тайны. Пришло осознание, что неживая природа способна кардинально менять свои суть и облик: из зеленого или синего хрупкого камня под воздействием огня и дутья зарождалось тяжелое вещество красного цвета (медь), самородки которого в природе встречались крайне редко. Все это порождало мысль о существовании неподвластных человеку сверхъестественных и могучих сил, которым подчинены неисчерпаемые, но скрытые от глаз подземные богатства, а также стихия огня. И только избранные персоны оказывались наделенными бесценным даром вступать в контакт с таинственными сила ми и пользоваться их расположением. Секреты металлов строго охраняли от чужих глаз обособленные кланы умельцев, колдунов, шаманов [1]. Какие же задачи стояли перед древним металлургическим производством? С какой целью мастера ковали и отливали всевозможные изделия из разнообразных металлов? Ложная трактовка причин и следствий может при вести к ряду досадных промахов в оценках всей долгой истории горно-металлургического производства и связанных с ним человеческих 1 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия отношений. Роль данного аспекта ярче всего, пожалуй, проявляется при сопоставлении металлургии некогда навсегда разделенных в постгляциальный период континентов — Евразии и Америки. «Протометаллический» период в Старом Свете Первым металлом, с которым познакомились люди, была медь. Произошло это около 10 тыс. лет назад в Юго-Восточной Анатолии. Археологи открыли там очень древнее поселение так называемого периода докерамического неолита Чайоню Тепеси [2], поразившее исследователей совершенно неожиданной для столь раннего времени сложностью каменной архитектуры (рис.1). Ученые обнаружили среди каменных руин около сотни мелких кусочков меди, а также множество осколков медного минерала — малахита; не которые из них были обработаны в виде бусин. Изрядное число медных украшений было найдено и в поселении Ашикли Хёйюк на юге Центральной Анатолии, датированном 8-м тысячелетием до н.э. [3]. Однако медь, очевидно, была либо неизвестна, либо очень мало известна во всей Анатолии того времени. Так, почти никаких ее следов не обнаружили в изученном археологами в южноанатолийском селении Невали Чори, где сохранились удивительно богатые каменные скульптуры и иные изделия. Медь и свинец были также обнаружены в Северной Месопотамии: в Ярым Тепе I и II, Телль Магзалии [4]. В весьма разнообразном списке переднеазиатских и анатолийских древностей почетное место занял и неповторимый Чатал Хюйюк, в тесно примыкающих друг к другу глиняных домах и храмовых постройках которого также удалось найти образцы меди и свинца [5]. На карте (рис.2, цветная вклейка) хорошо виден ареал древнейших находок металлических изделий. Почти все известные артефакты, относящиеся к периоду с конца 9го по 6е тысячелетие до н.э. (т.е. до того, как в Месопотамии широко распространилась культура типа Урук), происходят всего из трех десятков памятников, рассеянных по весьма обширной 2 территории до 1 млн. км . Из этих памятников извлечено примерно 230 мелких образцов, причем 2/3 из них происходят из слоев двух поселений докерамического неолита — Чайоню и Ашикли: 113 и 45 изделий соответственно. Рис.1. Фундаменты каменных архитектурных сооружений в поселении Чайоню Тепеси (ЮгоВосточная Анатолия, 9— 8е тысячелетия до н.э.). 2 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия Рис. 2 Карта-схема территориально – хронологического распространения металлов в Евразии и Северной Африке Рис.3. Золото в кенотафах Варненского некрополя (5е тысячелетие до н.э.). Несмотря на наличие в регионе минеральных ресурсов и металлических изделий, в анатолийско-переднеазиатских областях в тот период так и не возникла настоящая металлургия. Наоборот, стагнация местной металлообработки затянулась на четыре тысячелетия. Эра металла наступает Настоящая эра металлов в Евразии началась вовсе не там, где можно было бы ее ожидать, и где ее надеялись застать. По всей логике развития, зарождение реальной металлургии следовало бы увидеть на Анатолийском нагорье, в Северной Месопотамии или уж, в крайнем случае, на западе Ирана. Однако горно-металлургическое производство 3 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия появилось в 5м тысячелетии до н.э. довольно далеко в стороне — к западу — на севере Балканского п-ова и в Карпатском бассейне. Со временем удалось нанести на карту четкие границы важнейшей Балкано-Карпатской металлургической провинции медного века. В начале 70х годов прошлого века в Болгарии были открыты не вероятно богатые и выразительные памятники: прежде всего Варненский «золотой» некрополь (рис.3, 4), а также громадный медный рудник Аибунар (рис.5) на юге этой страны [5, 6]. Памятники эти датировались 5-м тысячелетием до н.э., но среди анатолийских и переднеазиатских археологических памятников того же периода ничего похожего встретить и доныне не удалось. Рис.4. Тяжелое медное оружие и орудия из Варненского некрополя. Рис.5. Расчистка древних выработок медного рудника Аи-бунар (5-е тысячелетие до н.э.). Еще до того, как был открыт Варненский некрополь, ученые обратили внимание, что северобалканские центры металлургии производили не столько золотые изделия, сколько поразительно разнообразное тяжелое медное оружие и множество всевозможных массивных орудий: втульчатые топоры, комбинированные топоры-тесла, простые по форме тесла, долота 4 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия и т.п. (рис.4). Причем многие исследователи не могли отделаться от впечатления, будто местные металлурги и литейщики едва ли не в «одночасье», во всяком случае, чрезвычайно быстро овладели приемами изготовления крупных изделий сложных форм, т.е. мощное горнометаллургическое производство развивалось на Северных Балканах и в Нижнем Подунавье (в Карпатском бассейне) на удивление стремительно. Таким образом, если металлургия Анатолии 4 тыс. лет пребывала в трудно воспринимаемом исследователями застое, то на Балканах и в Карпатах эта отрасль пережила невиданный и совершенно неожиданный взлет. Как же возможно объяснить подобный парадокс? Возможно, причиной столь длительной стагнации данного промысла в Анатолии стала нормативная система предписаний и запретов местной культуры — ведь чаще всего культура являет собой сложную систему запретов [8]. Нормативная же база балкано-карпатских популяций могла кардинально отличаться от анатолийской в отношении не только характера, масштабов, но также и целевой направленности горно-металлургического производства. Тем не менее, первичные навыки обработки металлов могли проникнуть на Балканы из соседней Анатолии, что и породило яркую вспышку горного дела и металлургии в среде иных культур — на Балканах. Однако, как ни странно, даже если предложенная гипотеза справедлива, при всем том ничего не изменилось в культурах малоазийских нагорий и аридных северомесопотамских степей. Металл в Новом Свете Металлургия Нового Света радикально отличалась от аналогичного производства Евразии. Во-первых, золото в Южной Америке (Андийский регион) появилось тремя тысячелетиями позднее, нежели в Европе. Во-вторых, медь здесь никогда не играла первостепенной роли. Вплоть до испанского завоевания она служила скорее дополнением к изделиям из драгоценных металлов, позволяющим создать у зрителя впечатление о выразительной массивности последних. В-третьих, — и это может быть наиболее важное — все развитие Андийской доколумбовой археометаллургии было нацелено исключительно на создание поразительно разнообразной социально-религиозной символики [1]. Творчество местных металлургов поражает причудливым орнаментом и фантастическими формами изделий, созданных на основе очень высокой технологии обработки сложных сплавов. Если в Евразии символом древней металлургии стал Варненский «золотой некрополь», то в Южной Америке апофеозом металлургического производства можно считать некрополь Сипан в Перу [8]. Величественные, удиви тельной конструкции пирамиды-усыпальницы местных властителей (рис.6, 1) хранили десятки тысяч разнообразных изделий из золота, сложных в химическом отношении золотомедносеребряных сплавов. Маски, пластины, скипетры, причудливые фигуры фантастических животных и многое другое многоярусными слоями укрывали останки почивших царственных особ (рис.6, 2—4, 6)*. Но среди всей добытой невероятной массы металла напрасно было искать хотя бы одно единственное, но безусловное в функциональном отношении медное оружие или орудие. Сипан можно по праву считать символом мощной Андийской металлургии, с изумительной ясностью отражающим основной принцип южноамериканского металлопромысла. А принцип этот сформулирован примерно так: металл есть божественный дар; он воплощает в себе лишь проявления высочайшей духовности и их отблеск на земле. * Любопытно, что у Христофора Колумба, потрясенного изобилием южноамериканского невиданного европейцами золота, вырвались прямо-таки поразительные слова: «Золото — это совершенство, золото создает сокровища, и тот, кто владеет ими, может свершить, все, что пожелает, и способен даже вводить человеческие души в рай (!)» (Путешествия Христофора Колумба. Дневники. Письма. Документы / Перевод и комментарии Я.М. Света. Ред. И.П. Магидович. М.: 1956). 5 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия Связь металла с низкими утили тарными целями, видимо, недостойна и даже кощунственна. За 3 тыс. лет развития металлургии в Южной Америке целевое назначение данного производства принципиально не изменилось. Такой предстала эта удивительная страна перед крайне немногочисленными испанскими завоевателями-конкистадорами в начале XVI в. Рациональный и иррациональный аспекты металлургии Любая культура непременно заключает в себе как рациональное, так и иррациональное. Более того, именно последнее придает ей ту неповторимо выразительную окраску, по которой мы запоминаем и отличаем ее от про чих. Сугубо рациональное не столь часто способствует пробуждению эмоций, может навевать лишь скучные ассоциации и вовсе не гарантирует долгую историческую память. Лучше всего о великолепии иррационального свидетельствуют, конечно, сооружения, подобные египетским пирамидам; гигантские скульптуры властителей Высшего Мира; конечно же, золото ин ков и т.п. Рис.6. Царские пирамиды Сипана в Перу и разнообразные материалы из их погребальных камер. Взаимоотношения между людьми и металлами тоже могут строиться как на принципах целесообразности, так и иллюзорности. Последнее характер, но главным образом для группы драгоценных металлов — золота, платины, серебра, — которые, будучи воплощенными в изделиях, должны были будоражить фантазию и восхищать своей красотой и изяществом 6 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия (ведь они только очень недавно начали использоваться в электронных приборах в качестве функционально необходимых деталей). Прочие металлы, такие как медь и железо, часто применялись в производственном процессе, тесно связанном с практическими сторонами быта, а потому чаще всего были лишены мистической ауры. Впрочем, все относительно. Ритуальные атрибуты, извлекаемые археологами из захоронений, даже если они изготовлены из меди, бронзы или железа, автоматически отражают сферу иррационального. Стало быть, искусная работа мастеров, призванная удовлетворить воображаемые потребности загробной жизни соплеменников, придавала этим изделиям совершенно иную функцию. Если Андийская южноамериканская металлургическая культура представляет собой сверхиллюзорную сферу бытия, поскольку вся масса тяжким трудом добытых драгоценных металлов служила религиозно-идеологическим миражам, то иррациональный аспект продукции Балкано-Карпатского региона выражен несравненно слабее. Здесь превалируют тяжелые и крупные медные орудия труда и оружие, составляющие 95% обнаруженных металлических изделий. Даже если в местном горном деле и присутствовали некие «ирреальные» черты, то они буквально «испарились» после стремительного распада БалканоКарпатской провинции медного века, а ее территории вошли в состав более обширной Циркумпонтийской металлургической провинции (ЦМП) эпохи бронзы. На этих этапах исторического развития «иррациональное» золото уже никак не фигурировало в памятниках Балкано-Карпатья. «Блуждающее» золото Циркумпонтийская провинция прошла два долгих этапа в своем развитии — ранний и средний бронзовый век. Одним из самых ярких феноменов стала раннебронзовая майкопская курганная культура скотоводов Северного Кавказа. От других сходных сообществ Восточной Европы и Кавказа ее отличал ряд признаков. Во-первых, здесь сооружались огромные погребальные курганы. Во-вторых, в захоронениях находился богатейший инвентарь из мышьяковых бронз: втульчатые топоры, тесла, долота, крюки, посуда и пр. В-третьих, погребения знати сопровождались большим количеством золота и серебра. Всего в местных курганах ученые обнаружили почти 10 тыс. металлических изделий. Но среди этого металла около 8.5 тыс. (!) относились к золоту, примерно 1 тыс. — к серебру, и лишь пять сотен — к бронзе. Золотые и серебряные предметы встречались и в других регионах ЦМП, однако на майкопские погребальные комплексы приходится более 9/10 золота всего гигантского региона 2 (более 4 млн. км ) в период раннего бронзового века. Согласно данным радиоуглеродного анализа, если ЦМП процветала в период 3300—1900 гг. до н.э., то майкопская культура существовала уже в 4100—3100 гг. до н.э. В эпоху среднего бронзового века накопление золота и драгоценных металлов в захоронениях внезапно и достаточно резко «сдвинулось» на юг, перевалив Главный Кавказский хребет (курганы Цнори, Триалети и др.); в Месопотамии (царский некрополь Ура и т.п.); в Анатолии (Аладжахёйюк). Изобилием золота, пожалуй, всех превосходили знаменитые «клады» (рис.7) из Трои. Между тем в курганы Северного Кавказа попадало тогда уже не золото и серебро, но лишь весьма многочисленные бронзовые украшения. Средне бронзовый период (примерно 2500—1900 гг. до н.э.) в Циркум понтийской провинции по-прежнему отличался доминированием изделий из драгоценных металлов: их доля достигает 2/3 от общего числа учтенных 90 тыс. предметов. Однако более 99% всего золота и серебра локализовалось в погребальных комплексах южной зоны области, где на рубеже раннего и среднего бронзовых веков стремительно росло производство металла, модифицировались основные типы оружия и орудий. В «царских» некрополях концентрировалась огромная масса драгоценных металлов. 7 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия Рис.7. Гирлянды золотых подвесок из кладов Трои (3-е тысячелетие до н.э.). Проходила череда столетий — наступил закат и этих культур. Еще недавно необъятная по территориальному охвату и многообразию культур, система Циркумпонтийской провинции распалась, пришло время позднебронзового века. Тогда (во второй и третьей четвертях 2го тысячелетия до н.э.) в некогда процветающих регионах наблюдался упадок горной металлургии: масштабы производства катастрофически падали. От былого многообразия изделий оставались не очень выразительные следы. Драгоценные же металлы как будто были здесь совсем забыты. И лишь спустя около тысячелетия золото вновь заблистало на Балканах, прежде всего, во Фракии, в Подунавье и даже на севере Карпат. Любопытно, что исчезновение металлообрабатывающих ремесел подчинялось тем же географическим алгоритмам, что и их распространение. Так, на фоне формирования Циркумпонтийской провинции наступает коллапс горно-металлургического производства в Балкано-Карпатье. Вслед за распадом Циркумпонтийской провинции золото исчезает с ее безграничных просторов. Наступает ранний железный век (1е тысячелетие до н.э.), и золото распространяется по всей Великой Евразийской степи, концентрируясь в знаменитых подкурганных могилах скифских и сарматских вождей. Древнекитайская металлургия Вряд ли было бы справедливо утверждать, что иррациональная доминанта в металлургии была присуща лишь южноамериканским культурам. Крупные центры подобной индустрии зарождались также и на просторах Евразии. Речь идет в первую очередь о горнометаллургическом производстве Китая. Начало древнекитайской металлургии, и металлообработки многие ученые справедливо связывают с периодами Шан, т.е. не ранее XVII—XVI вв. до н.э., и уже более поздней, по сути венчающей бронзовый век, эпохи Западного Чжоу [9, 10]. Изделия древнейших мастеров Поднебесной можно разделить на два направления, которые не только отличаются друг от друга по стилю и формам, но в чем-то диаметрально противоположны. Первый и наиболее яркий комплекс древнекитайских бронзовых предметов включает много численные сосуды квадратной или округлой форм, сосуды-триподы, крупные котлы, своеобразные шкатулки и т.д. Произведения искусства украшались фантастическим орнаментом: причудливыми растительными узорами, диковинными существами древней мифологии, сказочными творцами вселенной (рис.8). 8 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия Рис.8. Древнекитайские ритуальные бронзовые изделия эпох Шан и Западного Чжоу (2е — начало 1го тысячелетия до н.э.). Экзистенциальный, мировоззренческий подтекст произведений искусства роднит их с южноамериканскими образцами. Дело не в морфологических характеристиках, не в материалах и особенностях производства. Как и в Новом Свете, сложное китайское производство бронз целиком устремлено на удовлетворение ритуально-мифологической сферы общества периода династий Шан и Западного Чжоу. Второй комплекс бронзовых изделий шанской и западно-чжоусской эпох представляет собой главным образом оружие и орудия. Это, в частности, плоские выгнутые или прямые кинжалы с рукоятями; чеканы с бронзовыми или каменными (нефритовыми) лезвиями; относительно сложные по технике изготовления втульчатые наконечники копий, стрелы, кельты-лопатки. Вполне очевидно, что все эти предметы и в морфологическом, и в технологическом планах кардинально отличались от основной массы древнекитайской 9 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия бронзы. Близкое по формам оружие было в ходу среди степных народов Евразии. Прежде всего, речь идет о так называемых сейминско-турбинских карасукских и тагарских древностях. Однако дискуссия относительно первоисточника всех древнекитайских форм бронзовых предметов, которая ведется уже более полувека, не завершена и поныне. На мой взгляд, правы те исследователи, кто усматривает истоки технологии и морфологии «второго» — оружейноорудийного комплекса — в западных и северных скотоводческих «варварских» культурах, за пределами собственно китайского мира. Во всяком случае, они являли в бассейне Хуанхэ исключительно резкий контраст «ритуально-мифологическому» комплексу бронзовых изделий. В то же время большая часть оружия и орудий второго комплекса в границах современного Китая сосредоточивалась именно в северных (Монголия) и особенно северозападных (Синьцзян) регионах страны. Именно там рас полагались очаги производства оружия, которым владели воинственные «варварские» племена хуася, извечные враги «истинных» китайцев. Однако именно от «варваров» пришла в Китай традиция использования боевых колесниц с конской упряжью. Примечательным отражением «противостояния» обоих направлений металлургического искусства Поднебесной явился длившийся многие столетия спор между двумя направлениями древнекитайского нормативизма — сторонниками конфуцианства и легистами. Суть противоречий заключалась в принципиальной возможности заимствования китайским народом (ся) достижений иной, чуждой ему культуры. Для самого Конфуция и его последователей «китаецентристская» модель мира была наивысшей, непревзойденной, а сама мысль о возможности принятия от соседей неких достижений представлялась просто кощунственной. Несмотря на то, что для легистов Китай тоже являлся центром вселенной, их приверженность традициям не противоречила необходимости защищаться от «варваров», владевших конницей и бронзовым оружием, для успешного противостояния постоянным трагическим набегам северных и западных кочевых орд. Рационализм легистов, мечтавших о мощном государстве, долго с переменным успехом боролся с иррациональноизоляционистскими воззрениями конфуцианцев и в конечном итоге победил. В результате в Китае не только появилось, но стало широко изготовляться оружие, на поминающее по форме то, которым пользовались степные скотоводы. И уже со времени ранней династии Шан его производство заняло важное место в китайской металлургии… …Генеральная целевая направленность любого производства определяется в основном нормативными факторами, корни которых заложены в господствующих мировоззренческих или идеологических установках общества. Их решающее воздействие мы отмечали уже при обсуждении парадокса стагнации наиболее раннего (Анатолийского) горнометаллургического промысла. Они же обусловили супериррациональный характер южноамериканской «золотой» металлургии. Сходные процессы, без сомнения, весьма заметно отражались также на динамике и облике древнекитайской бронзовой индустрии. Таковыми предстают перед нами лишь некоторые из феноменов и парадоксов развития металлургии на нашей планете. ЛИТЕРАТУРА 1 Черных Е.Н. Пути и модели развития археометаллургии // Российская археология. 2005. №4. 2 Ozdoğan M., Ozdoğan A. Archaeological evidence on the early metallurgy at CayonüTepesi // Der Anschnitt. Bhft.9. 1999 3 Yalçin Ü & Pernicka E. Frühneolithische Kupfermetallurgie in As,ikli Höyük // Der Anschnitt. Bhft.9. 1999. 4 Мерперт Н.Я., Мунчаев Р.М. Древнейшая металлургия Месопотамии // Советская археология. 1977. №3. 5 5. Ivanov I. Der Bestattungsritus in der chalkolitischen Nekropole von Varna. // 10 НАУКИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ Древнейшая металлургия 6 7 8 J. Lichardus (Hrgb). Die Kuprezeit als historische Epoche. Bonn, 1991 (Teil 1). Черных Е.Н. Горное дело и металлургия в древнейшей Болгарии. София, 1978. Черных Е.Н., Венгеров А.Б. Структура нормативной системы в древних обществах (методологический аспект) // От доклассовых обществ к раннеклассовым. М., 1987. 9 Alva W., Donnan C.B. Royal Tombs of Sipan. Los Angeles, 1993. 10 KwangChin Chang. The Rise of Kings and the Formation of CityStates // The Formation of Chinese Civilization. An Archaeological Perspective / Ed. S.Allan. ???, 2003. 11 Линдафф К.М. Как далеко на восток распространялась Евразийская металлургическая традиция? // Российская археология. 2005. №4. 11
