И.А. Кобякова (Пятигорск) МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ: ПРОСТРАНСТВЕННЫЙ ФАКТОР В ПОВЕДЕНИИ РУССКИХ И ИСПАНЦЕВ La presente ponencia examina algunos aspectos relacionados con el concepto ‘espacio’, en el marco de la teoría de la comunicación intercultural. Unas diferencias en el comportamiento de los españoles y los rusos se ven en su percepción del espacio, en particular en la distancia personal en situaciones de comunicación. Пространство наряду со временем является одной из форм организации и существования материи и представляет собой неисчерпаемый источник для исследования с точки зрения как лингвистики, культурологии, философии, так и других наук и теорий, в числе которых теория межкультурной коммуникации. Пространство – это сцена, на которой разворачивается коммуникативное действие. Его использование и взаимное расположение партнёров в момент общения и дистанция между ними относятся к проксемическим характеристикам. При этом следует обратить внимание на то, что проксемические характеристики общения во многом обусловлены культурными и национальными факторами. Широко известно предложенное Э. Холлом распределение зон общения на интимную, личную, социальную и общественную. Интимная зона коммуникации располагается наиболее близко к телу человека, и в ней он чувствует себя в безопасности. Каждый человек для нормального своего существования считает, что определённый объём пространства вокруг него является его собственным и нарушение этого пространства рассматривает как вторжение во внутренний мир, как недружественный поступок. Поэтому общение людей всегда происходит на определённом расстоянии друг от друга, и это расстояние является важным показателем типа, характера и широты отношений между людьми. Личное пространство – это основная коммуникативная дистанция, дистанция доверенного диалога, то есть общения со знакомыми, хотя и не самыми близкими людьми. Каждый человек подсознательно устанавливает границы своего интимного и личного пространства. Социальная зона – это то расстояние, на котором мы держимся при общении с незнакомыми людьми или при общении с малой группой людей. Социальная зона граничит с личной, и в ней, как правило, происходит бóльшая часть формальных и служебных контактов. Публичная зона – это расстояние, предпочтительное при коммуникации с большой группой людей, с массовой аудиторией. Эта зона предполагает такие формы общения, как собрания, презентации, лекции, доклады и речи и пр. Однако известно, что зоны и соответствующие им коммуникативные дистанции колеблются в зависимости от таких факторов, как рост, пол, личностные особенности людей, социо- и этнокультура, плотность населения местности, в которой вырос и проживает человек, и некоторых других. Люди, которые выросли в редконаселённых районах, в сельской местности, требуют для себя бóльшего личного пространства по сравнению с теми, которые выросли в крупных городах. Люди, привыкшие к одиночеству, больше ориентированы на самих себя и имеют обычно более протяжённую личностную дистанцию, чем экстраверты, направленные на других и любящие общаться. Величина дистанции зависит также от нервно-психологического здоровья человека, его статуса, намерений по отношению к другому человеку. Выяснено, что дистанцирование происходит на бессознательном уровне. Положение человека по отношению к другим людям – это также показатель психологических особенностей человека, его самооценки. Даже в зависимости от времени суток, наполненности транспорта, от собственного физического состояния и стиля одежды один и тот же человек может занимать разные места. Обычно люди интуитивно чувствуют оптимальную дистанцию. Любое нарушение интимной зоны человека вызывает бурную реакцию, состояние напряжения. Напряженность и раздражение людей в переполненном автобусе больше всего вызваны необходимостью терпеть присутствие абсолютно незнакомых людей в своей интимной зоне. Когда в некоем коллективе появляется новый человек, то другие держат его в своих зонах социального общения до тех пор, пока не узнают его лучше. Изменение расстояния между собеседниками зависит от изменения уровня взаимоотношений. Уменьшая дистанцию, человек предполагает более близкие отношения с партнёром, увеличивая расстояние – задаёт менее доверительный стиль отношений. Поведение участников коммуникативного процесса, направленного на успешную реализацию языковой коммуникации является отражением лингвокультурной специфики участников коммуникации, которая была выявлена в результате наблюдений, проводимых над русскоязычными информантами, проживающими на территории России (речь пойдёт обо всех коммуникантах, кто, независимо от своих этнических корней, идентифицирует себя с русским этносом), и испаноязычными коммуникантами, проживающими на территории Испании. Материалом исследования послужили наблюдения, видеозаписи, сделанные в России и Испании, художественные фильмы российского и испанского производства, отражающие реалии современной русской и испанской лингвокультур, телевизионные передачи, литературные произведения, художественные, исторические, научно-публицистические издания на русском и испанском языках о русской и испанской лингвокультурах. Определение личной дистанции между коммуникантами русской и испанской лингвокультур выявило следующие показатели. Личная дистанция является наиболее зримым параметром, позволяющим проследить различие в поведении испанцев и русских, которые совершенно по-разному воспринимают окружающее их пространство. Личная дистанция между русскоязычными коммуникантами 10 – 20 лет составляет 52 – 68 см (60±8); 21 – 40 лет: 70 – 90 см (80 ± 10); 41 – 60 лет: 67 – 83 см (75 ± 8); между испаноязычными коммуникантами тех же возрастных групп: 10 – 20 лет: 40 – 60 см (50 ± 10); 21 – 40 лет: 66 – 82 см (74 ± 8); 41 – 60 лет: 54 – 78 см (66 ± 12). Следовательно, наименьшая личная дистанция при общении характерна для детей и подростков; в возрастной группе 20 – 40 лет личная дистанция максимальна как в русской, так и в испанской лингвокультурах, но отличается друг от друга; личная дистанция во всех возрастных группах в испанской лингвокультуре меньше, чем в соответствующих возрастных группах русской. Личная дистанция между русскоязычными коммуникантами маскулинной категории составила 78 – 90 см (84 ± 6), фемининной категории 50 – 66 см (58 ± 8), маскулиннофемининной категории 63 – 77 см (70 ± 7); между испаноязычными коммуникантами маскулинной категории 68 – 82 см (75 ± 7), фемининной категории 44 – 60 см (52 ± 8), маскулинно-фемининной категории 54 – 70 см (62 ± 8), т.е. в этой категории выявлена такая же закономерность. Личная дистанция между русскоязычными коммуникантами в положении сидя составила 72 – 88 см (80 ± 8), стоя 65 – 85 см (75 ± 10); между испаноязычными коммуникантами в положении сидя 58 – 78 см (68 ± 10), стоя 48 – 72 см (60 ± 12), т.е. в положении и сидя, и стоя, испанские коммуниканты, как правило, располагаются ближе друг к другу, чем русские. Для общения коммуникантов различного социального статуса выявлена следующая закономерность: представители атождественного социального статуса русской и испанской лингвокультур в процессе общения находятся на бóльшей дистанции друг от друга (в русской лингвокультуре 74 – 90 см, в испанской – 62 – 82 см), чем коммуниканты тождественного статуса, и приблизительно на том же расстоянии, что коммуниканты высокого уровня тождественного статуса (70 – 90 см в русской, 58 – 82 см в испанской), а коммуниканты, находящиеся на более высокой ступени социальной лестницы, – на большем расстоянии, чем находящиеся на более низкой ступени (55 – 75 см в русской, 43 – 67 см в испанской лингвокультуре). В отношении социальной и общественной зон наблюдается та же самая картина: степень выраженности проксемического уровня невербальной коммуникации различна и представлена меньшими количественными показателями в испанской лингвокультуре по сравнению с русской. Важно учитывать этот фактор в межкультурной коммуникации, так как человек, не сведущий в различиях коммуникативной дистанции русских и испанцев, может своим поведением вызвать невольное раздражение или сам неверно истолковать поведение партнера по коммуникации. Взаимное положение и ориентация тел во время общения русских и испанских коммуникантов не отличаются. В целом, проксемическое поведение русскоязычных и испаноязычных коммуникантов находит проявление в его типологической общности. Коммуникативная дистанция в разных возрастных, гендерных, социально-статусных, позиционных группах в испанской лингвокультуре в среднем на 8-10 см меньше, чем в тождественных группах русской. Несомненный интерес представляют аспекты языковой репрезентации пространства и пространственных отношений между коммуникантами и предметами окружающего мира. Языковая репрезентация категории пространства базируется на весьма сложном его отражении в человеческом сознании, вбирающем в себя как наивно-бытовое восприятие и толкование, так и некоторые научные методы, понятия и единицы, характерные для различных областей познания. Кроме того, в языковом представлении сложно смешиваются различные типы пространств: реальное, перцептуальное и концептуальное, умозрительное, физическое, геометрическое, географическое, астрономическое и космическое, абсолютное и относительное, пустое, абстрактное и обжитое, антропоцентрическое, социальное, мифологическое, художественное и др. При этом у обычного человека эти пласты (и ряд других) образуют гетерогенную смесь, которая функционирует как нечто единое, и эта наивная модель мира отнюдь не примитивна, во многих деталях она не уступает по сложности научной картине мира, а может быть, и превосходит её. Рассмотрим лишь небольшую группу лексики, которая имеет непосредственное отношение к отражению проксемических отношений между коммуникантами, а именно испанские и русские указательные местоимения. Русская модель представляет собой бинарную оппозицию «этот – тот», в то время как в испанском языке она трехчленна «este – ese – aquel». При этом в русском языке «этот» означает «расположенный близко, а «тот» – расположенный далеко. Испанские же указательные местоимения традиционно представляются следующим образом. «Este» относится к предметам, расположенным в непосредственной близости от говорящего, то есть, если мы добавим выражения, указывающие на месторасположение, то получится примерно следующее: «en este lugar donde yo estoy». Указательное местоимение «ese» относится к тому, что расположено в зоне прилегающей к слушающему, либо в равном удалении от говорящего и слушающего. В этом случае локализатором служит выражение «en ese lugar (casa, etc.) donde tú estás». Указательное местоимение «aquel» не соотносится с зонами близости как говорящего, так и слушающего, то есть удалено (значительно) от обоих участников коммуникации. Если мы представим его локализацию, то не увидим никаких указаний на собеседников, однако появятся другие, типа «en lo alto, a lo lejos, etc.», подчеркивающие дистанцированность, например, «aquel coche, allí, a lo lejos». Пространство, таким образом, в представлении говорящих организовано в виде концентрических кругов, в русской лингвокультуре – двух, в испанской – трех, в центре которых находится активный участник коммуникации. При этом «этот» в русском и «este» в испанском указывают на наиболее близкий к говорящему круг, «тот» и «aquel» – наиболее удалённый, однако в испанской лингвокультуре есть ещё и промежуточный круг, соотносимый с зоной слушающего – «ese». Также не следует забывать, что указательные местоимения имеют абстрактный характер, сравнимый с математическими переменными, то есть перемещение коммуникантов в пространстве будет по-новому наполнять значение этих местоимений, неизменным остается их соотнесенность с говорящим в русской лингвокультуре и с обоими коммуникантами в испанской лингвокультуре. Опрос наивных носителей-информантов сравниваемых лингвокультур показал, что испаноязычные коммуниканты соотносят указательное местоимение «este» – с коммуникативной интимной зоной, «ese» – с личной, а «aquel» с социальной и общественной; русскоязычные коммуниканты располагают «этот» в интимной и личной зонах, а «тот» – в социальной и общественной.