Острый деструктивный холецистит как источник системной

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ ОСТРОГО ДЕСТРУКТИВНОГО ХОЛЕЦИСТИТА
КАК ИСТОЧНИКА ВОЗНИКНОВЕНИЯ СИСТЕМНОГО ВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ОТВЕТА
Якубовский С.В.
УО Белорусский государственный медицинский университет
1-я кафедра хирургических болезней
Одной из наиболее сложных проблем хирургии остается лечение абдоминальных гнойновоспалительных заболеваний и их осложнений. В структуре хирургической заболеваемости
перитонит и вызывающие его деструктивные поражения органов брюшной полости
занимают одно из первых мест [Савельев В.С., Гельфанд Б.Р., 2006].
Наиболее тяжелые формы распространенного перитонита ассоциируют в настоящее время с
клиническими проявлениями абдоминального сепсиса, в основе которого лежит системный
воспалительный ответ (СВО). Последний сопровождается глубокими нарушениями
гомеостаза и развитием органных нарушений.
Изучение возможностей и способов коррекции возникающих изменений требует создания
экспериментальных моделей, отражающих основные черты изучаемой разновидности
абдоминального сепсиса, что было продемонстрировано ранее [Kazarian K.K. et al., 1994].
В соответствии с этим, целью настоящего исследования явилось создание модели острого
деструктивного холецистита (ОДХ), как источника возникновения холангиогенного
перитонита.
Острый холецистит моделировали по способу [Shaked G. et al., 1988] следующим образом:
под тиопентал-натриевым наркозом (0,07 мг/кг массы тела) выполняли верхнесрединную
лапаротомию, после чего перевязывали шелковой нитью пузырный проток вместе с
проходящей вдоль его стенки пузырной артерией, операционную рану ушивали. Из
эксперимента животных выводили через 24 и 48 часов путем одномоментной декапитации
под тиопенталовым наркозом. Все эксперименты проводили в соответствии с «Правила
проведения работы с использованием экспериментальных животных».
Через 24 часа после начала эксперимента желчный пузырь морских свинок имел багровую
окраску, пленчатые наложения фибрина на поверхности и был несколько деформирован за
счет рыхлых сращений с печенью, желудком и прилежащими петлями кишки. При
микроскопическом исследовании во всех оболочках стенки желчного пузыря выявлялись
расстройства кровообращения, воспалительная инфильтрация с преобладанием
сегментоядерных лейкоцитов. Дистрофические изменения покровного эпителия
характеризовались вакуолизацией цитоплазмы и кариопикнозом, встречались небольшие
очаги некроза слизистой. Через 48 часов от начала эксперимента выраженность
воспалительных изменений нарастала. Желчный пузырь, как правило, находился в
конгломерате с окружающими органами, вовлеченными в воспалительный процесс, имел
синюшно-багровую окраску, его стенка была утолщена. Гистологически распространенные
некрозы в стенке желчного пузыря чередовались с относительно сохранившимися
участками, где наблюдались морфологические изменения, характерные для флегмонозного и
флегмонозно-язвенного холецистита. В брюшной полости определялся фибринозно-гнойный
экссудат. Брюшина была тусклая, отечная, гиперемирована, покрыта налетами фибрина. При
микроскопическом исследовании брюшины выявлялись расстройства кровообращения (отек,
полнокровие, явления эритро- и лейкостаза в сосудах микроциркуляторного русла),
воспалительная инфильтрация.
Развитие перитонита сопровождалось нарастанием лейкоцитоза, прогрессированием анемии.
Оценка изменений в биохимическом комплексе крови выявила четкую тенденцию
формирования синдрома органной дисфункции, которая проявлялась ростом активности
трансаминаз. Достоверное снижение содержания белка в сыворотке крови свидетельствовало
о развитии в организме экспериментальных животных выраженных катаболических и
протеолитических процессов (таблица).
Таблица – Влияние острого деструктивного холецистита на показатели общего и
биохимического анализов крови, показатели эндогенной интоксикации и окислительного
гомеостаза (М±м)
Показатели
Контроль
n=12
125,6±2,5
4,96±0,1
8,3±1,2
58,9  0,2
47,0±6,0
42,1±3,8
5,2±0,2
1,3±0,1
3,4±0,2
Группы сравнения
24 часа
n=12
121,4±5,7
4,8±0,2
12,9±1,1*
50,3  2,1*
86,2±6,3*
68,5±3,8*
6,0±0,4
1,7±0,1*
3,5±0,3
Гемоглобин, г/л
Эритроциты х1012/л
Лейкоциты х 109 /л
Общий белок, г/л
АЛТ, ед/л
АСТ, ед/л
ОП, усл. ед.
МДА, мкмоль/мг Hb
СОД, ед/мг Hb
Каталаза, мкмоль
19,9±2,8
26,8±1,2
H2O2/мгHb *мин
Битирозин,
141,6±7,6
183,2±8,5*
усл. ед.
Триптофан,
281,5±8,7
242,7±10,3*
усл. ед.
Примечание *р< 0,05 – достоверно по сравнению с контролем
48 часов
n=12
113,6±2,3*
4,2±0,1*
12,2±1,3*
45,8  1,6*
94,6±5,9*
73,7±4,0*
6,9±0,4*
1,8±0,1*
3,4±0,1
20,7±3,7
211,7±5,9*
136,6±9,2*
У животных с ОДХ статистически достоверно повышался уровень малонового диальдегида
при отсутствии соответствующего изменения активности ферментов антиоксидантной
защиты – супероксиддисмутазы и каталазы, что свидетельствовало о развитии
окислительного стресса (ОС) – характерного проявления СВО [Мухачева С.Ю. и др., 2005].
Наличие явлений ОС в условиях ОДХ подтверждалось интенсификацией процессов
окислительной модификации белков, о которой судили по достоверному повышению
содержания битирозина и снижению уровня триптофана уже через 24 часа от начала
эксперимента. Эти данные согласуются с результатами исследований других авторов,
свидетельствующих, что повышение содержания битирозина и снижение уровня триптофана
в сыворотке крови в условиях острого воспалительного процесса в брюшной полости может
рассматриваться в качестве лабораторного маркера выраженности СВО [Богдан В.Г. и др.,
2006]. Оценку уровня эндогенной интоксикации (ЭИ) проводили с учѐтом уровня
среднемолекулярных олигопептидов (ОП) плазмы крови [Гаврилов В.Б. и др., 2004]. У
животных с ОЭХ уже через 24 часа отмечалось увеличение содержания ОП в сыворотке
крови, свидетельствующее о нарастании ЭИ, которое через 48 часов от начала эксперимента
достигало статистически достоверных величин (таблица). Таким образом, использованная
нами модель ОДХ характеризуется возникновением признаков абдоминального сепсиса,
который проявляется прогрессирующей дисфункцией основных систем гомеостаза,
выраженной окислительной деструкцией белковых и липидных структур, повышением
уровня эндогенной интоксикации.