«И узрят лице Его». – Откровение 22:4 Итальянцы настолько
advertisement
Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] «И узрят лице Его». – Откровение 22:4 Итальянцы настолько восхищаются Неаполем, что у них родилась пословица: «Увидеть Неаполь и умереть»; как будто уже не остаётся ничего достойного внимания после того, как вы взглянули на этот прекрасный залив и город. Чтобы лицезреть куда более прекрасный вид, упомянутый в тексте, люди согласятся умереть тысячу раз. Если Богу будет угодно, чтобы мы ушли из этой жизни прежде явления Господа, мы можем смеяться в лицо смерти и называть её приобретением, видя, что она вводит нас туда, где мы узрим Его лицо. «Не можешь увидеть лицо моё и остаться жить», - говорил Господь прежних времён. Но это было истиной только по отношению к смертным и не относится к бессмертным, облачившимся в нетление. В той земле славы они видят лицо Бога и всё равно живут; более того, вид Его лица – это сущность и превосходство их жизни. Здесь сие зрелище может быть слишком тяжким для души и тела и может привести к болезненному разделению оных от переизбытка восторга, вызвав смерть. Но там, наверху, бесплотный дух способен вынести сияние величия, и тело тоже, очистившись и укрепившись в своей силе через воскресение из мёртвых. И тогда эти глаза, которые теперь, взгляни они на величайшую славу, поразила бы слепота, будут укреплены для того, чтобы лицезреть вечно Господа ангелов, Который есть сияние славы Отца и точная копия Его личности. Братья и сестры, задумайтесь над объектом наших ожиданий! Взгляните на то счастье, что обещано нам! Посмотрите на небеса, которые ожидают нас! Забудьте на некотрое время свои насущные заботы; пусть все ваши трудности и скорби исчезнут на какое-то время; и поживите некоторое время будущим, которое настолько гарантировано верными обетованиями, что вы уже сейчас можете радоваться ему! Занавес, отделяющий нас от нашей вечной награды, очень тонок; надежда проглядывает через его прозрачную ткань. Вера орлиным взором проницает туман, который прячет вечные наслаждения от тоскливого взгляда. «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его; а нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух всё проницает, и глубины Божии». И мы, в силе этого Духа, познали, поверили и предвосхитили то блаженство, к которому каждый час стремительно приближаемся. Немалым счастьем было лицезреть Иисуса из Назарета в дни его возмужания, когда лицо его сияло радостью. «В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче». Хотелось бы погреться в лучах безгрешной улыбки: это было зрелище для чистых сердцем – уловить прекрасные черты радости на лице Иисуса; да и какой радости, - столь духовной, столь чистой, столь небесной, столь божественной! «Славлю Тебя, Отче»: Иисус благословлял Бога за этот вечный декрет избрания, по которому Он сокрыл царство небесное от мудрых и разумных и явил его младенцам, и говорил: «Ей, Отче, ибо таково было Твоё благоволение». Столь же редким было зрелище, котрое предстало очам Петра, Иакова и Иоанна, когда они взглянули в лицо Иисуса и увидели его преображение, - каждая его черта источала лучи света, а сам он весь сиял сверхчеловеческим великолепием. Зритель, которому выпала честь увидеть такое, мог бы согласиться умереть прямо на той Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] горе; достаточно было в этой жизни увидеть Его славу, явленную таким божественным образом. Возлюбленные, не чувствовали ли вы подчас, как и я, что хотели бы видеть это горячо любимое лицо даже в годину его горя и агонии? Прошло не так уж много времени, и красота Иисуса была искажена его внутренним горем и его ежедневными тяжкими испытаниями. Он выглядел, словно ему пятьдесят, хотя на самом деле ему едва исполнилось тридцать. Евреи сказали: «Тебе нет и пятидесяти, и ты видел Авраама?» Его внешность, как нам говорят, была более обезображена, чем чья бы то ни было, и его вид более, чем у сынов человеческих, ибо он взял на себя наши болезни и понёс наши скорби, и всё это заместительное горе избороздило блаженный лоб глубокими морщинами, щёки ввалились, а глаза покраснели от многих слёз. И всё же я с радостью взглянул бы в лицо Мужу Скорбей. С радостью я посмотрел бы в глаза, которые как «голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве», эти источники жалости, глубокие воды любви и потоки печали. С какой радостью я восторгался бы этими щеками, которые подобны цветникам ароматным, грядам благовонных растений, и теми устами, что, подобно лилиям, источают текучую мирру; ибо все эти страдания, которые он пережил не смогли отнять у его истерзанного образа его величие благодати и святости, не смогли лишить его ни единой капли умственной, моральной и духовной красоты, присущей этому совершенному человеку. О, до какой степени прекрасно должно было выглядеть это возлюбленное лицо, когда оно алело от кровавого пота, когда лилия его совершенства порозовела от лучезарных тонов его страданий! Какое зрелище представлял собой Муж Скорбей, когда говорил: «Моя душа скорбит смертельно!» Каково было смотреть ему в лицо, когда чело его обрамлял терновый венец, когда рубиновые капли стекали одна за другой с этих израненных щёк, на которые плевали бесстыдные уста насмешников? Воистину, это должно было быть великое зрелище горя! Но, вероятно, ещё более ужасным было лицо Искупителя, когда он сказал: «Жажду!», когда от боли и горечи он вскричал: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня покинул?» И тогда, воистину, солнце вселенной затмилось ужасно; тогда свет небесный на некоторое время покрылся грозовой тучей. Это лицо в таком ужасном сотоянии мы не видели и никогда не увидим; и всё же, возлюбленные, мы узрим лице его. Желал бы я оказаться рядом с Марией, святыми женщинами, Иосифом и Никодимом, когда они сняли его благословенное тело с креста и положили во гроб. Только бы раз взглянуть на это несчастное мертвенно бледное лицо и увидеть, как выглядит смерть, отражённая в этой непревзойдённой глине; увидеть бы, как выглядел Иисус побеждённым и всё-таки победившим, покорённым и всё-таки покорившим, отдавшим своё тело как добычу победителю, чтобы оно какое-то время пролежало в сокровищнице гроба, и всё-таки его тело сломало все решётки этой темницы! Но, братья, в лице нашего Господа, несомненно, была славная перемена, когда его видело множество братьев после воскресения. Это было то же лицо, и они знали, что это тот же Христос. Разве не вложили они пальцы свои в раны от гвоздей, а руку – в бок его? Разве не убедились они в том, что он был истинной плоью и кровью, когда увидели, как он ест рыбу и соты? Но лицо его обрело прежнее величие и лучезарность, ибо, я полагаю, оно сияло предрассветными бликами того света, что сейчас пламенем исходит от него, о чём Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] Иоанн говорит: «Лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей». Там были тогда едва уловимые явления той беспримерной славы, которую прославленные святые день и ночь видят на небесах. Лицо это видели в последний раз, когда он вознёсся и скрылся за облаками. Затем, глядя вниз и рассыпая благословения обеими руками, он назначил своих учеников быть его свидетелями и повелел им идти и проповедовать евангелие, ибо он будет с ними всегда, даже до скончания веков. Таким был лик Христа на земле, и воспоминание о нём может послужить тому, что вдохновит в нас святое стремление к тому блаженному зрелищу, которое Господь пообещал нам, и о котором мы сейчас будем говорить, и пусть Святой Дух милостиво даст нам слова. Во-первых, сегодня утром, братья мои, я намереваюсь представить вашему вниманию само это блаженное видение – «И узрят лице Его»; во-вторых, мы на мгновение задержимся на чрезвычайной отчётливости этого видения – «И узрят лице Его» - в более чем эмфатическом смысле; и затем, в-третьих, на привилегиях, избранных и драгоценных, которые включены в это видение; и, наконец, пару слов скажем о тех, кто удостоился чести наслаждаться этим зрелищем. 1. Итак, первое – БЛАЖЕННОЕ ВИДЕНИЕ. «И узрят лице Его». Это главное благословение небес, «сливки» небес, небеса небес, святые узрят там Иисуса. Там будет на что поглядеть. Кто посмеет презирать эти основания из хризолита, хризопраза и гиацинта? Кто станет с лёгкостью говорить об улицах из прозрачного золота и жемчужных вратах? Не станем забывать, что мы также увидим ангелов, и серафимов и херувимов; будем же помнить и то, что увидим апостолов, мучеников, исповедовавших веру, а также тех, с кем мы ходили и общались в Господе нашем здесь, внизу. Мы несомненно увидим тех наших родных, которые усопли в Иисусе, они были дороги нам на земле и до сих пор дороги, - они «не пропали, но ушли вперёд». И всё же, несмотря на всё это, основная мысль, которая занимает наш разум, когда речь заходит о небесах, состоит в следующем: мы узрим Иисуса. Нас будут мало заботить все эти воображаемые занятия, которыми так увлечёны некоторые умы, что они готовы обрести небеса в этих занятиях. Я читал причудливые речи, в которых автор находил небесные радости в том, чтобы вечно возрастать в познании законов Божьей вселенной. Мои небеса не таковы. Знание не есть счастье, но, напротив, всё возрастающее горе. Само по себе знание не делает человека ни счастливым, ни святым. Если только ради самого знания, то я бы лучше выбрал невежество, нежели знание, если бы обладал такой возможностью выбора: лучше иметь уницию любви, нежели фунт знания; лучше немного служения, чем уйма знаний. Я желаю познать то, чему Богу угодно меня научить; но сверх того даже невежество будет для меня блаженством. Кто-то говорил о том, чтобы порхать со звезды на звезду, наблюдать за Божьими чудесами по всей вселенной, как Он правит в этой области своих безграничных владений, как Он управляет в том или ином регионе своих широких пределов. Может так оно и будет, но для меня не в этом небеса. Настолько, насколько я способен сейчас судить, я бы лучше остался дома и сидел у ног Христа вечно, чем бродить по всем уголкам творения. Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] Простор вселенной и разливающийся поток Провозглашают мудрого и могущественного Бога, И Твоё богатство славы издалека Сияет в каждой пролетающей звезде. Но в образе Христа явлена такая слава,Самое великое чудо рук Божьих; Он в личности своего Сына Превзошёл все свои самые великие дела. Если бы Иисус не был бесконечным, то мы не говорили бы этого; но поскольку Его личность божественна, (а что касается Его человеческой стороны, она настолько тесно связана с нами, что между нами существует наитеснейшая общность), то всегда будут существовать новые темы для размышлений, новые источники наслаждения для тех, кто вознесётся с Ним. Разумеется, братья и сестры, ни для одного верующего небеса не были бы желанным местом, если бы там не было Иисуса, или, если бы Он всё-таки был там, но мы не смогли бы наслаждаться тесным общением с Ним. Первый взгляд на Него обратил нашу печаль в радость; возобновлённое общение с Ним поднимает нас над насущными заботами и подкрепляет нас, делая способными нести наши тяжёлые ноши; каким же тогда будет небесное общение? Когда Христос рядом с нами, мы довольствуемся коркой хлеба и стаканом воды; но если лице Его сокрыто, всему миру не найти утешения, мы – вдовы, лишившиеся своего Возлюбленного, наше солнце зашло, наша луна затмилась, наша свеча угасла. Христос здесь для нас всё во всём, и потому мы жаждем небес и стремимся туда, где Он будет для нас всем во всём навечно; и именно такими будут Божьи небеса. Рай Божий это не мифический Элизиум воображения, не Утопия интеллекта, не Эдем поэзии; но это небеса интенсивного духовного общения с Господом Иисусом Христом, - место, где верным душам обещано, что они «узрят лице Его». В блаженном видении они видят именно Христа; и. Более того, именно Его лице они узрят. Они не будут видеть лишь полы Его одеяний, как Моисей увидел только тыльную сторону Иеговы; они не удовольствуются тем лишь, чтобы коснуться полы Его одежды или сидеть низко у ног Его и видеть одни лишь Его сандалии, но они «узрят лице Его!» Под этим я понимаю две вещи: во-первых, они в буквальном и физическом смысле, своими телами воскресения, на самом деле будут смотреть Иисусу в лицо; и, во-вторых, в духовном плане их умственные возможности будут расширены настолько, что они смогут заглянуть в самое сердце, душу и личность Христа, чтобы понять Его самого, Его дело, Его любовь, Его всё во всём так, как они ранее не могли понять. Они буквально узрят Его лицо, ибо Христос – не призрак; и на небесах, хотя Он и божествененная, а, соответственно, духовная сущность, Он всё-таки и человек, а потому материален, как и мы с вами. Те самые плоть и Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] кровь, что пострадали на Голгофе, теперь находятся на небесах; та самая рука, которую пронзил гвоздь, теперь сжимает скипетр всех миров; та самая голова, которая когда-то склонялась от боли, теперь носит царский венец; а то лицо, которое вызывало удивление, это то же самое лицо, что теперь сияет великолепием среди престолов небесных. В это самое лицо нам будет позволено взглянуть. О, какое зрелище! Пусть годы проносятся; пусть пролетают поскорее долгие месяцы и дни, чтобы нам наконец узреть Его, нашего Возлюбленного, того, о ком тоскует сердце, того, кто «искупил нас для Бога Своею кровью», того, чьи мы и кого любим такой страстной любовью, что ради того, чтобы быть в Его объятиях, мы готовы претерпеть тысячу смертей! Они воистину узрят Иисуса. Но духовное видение будет ещё прекраснее. Я думаю, что текст подразумевает, что в мире ином наш умственный потенциал будет совершенно отличен от того, которым мы обладаем теперь. Мы, даже лучшие из нас, пока всего лишь младенцы и знаем отчасти; но там мы будем зрелыми мужами, мы отложим «младенческое». Мы увидим и познаем так, как сами познаны; и среди великих вещей, которые мы познаем, величайшим будет то, что мы познаем Христа: мы постигнем высоту, глубину, долготу и широту любви Христовой, превосходящей всякое понимание. О, каким наслаждением будет тогда понять Его вечную любовь; как в вечном прошлом, ещё до того, как появилась земля, Его мысли устремлялись вперёд к тем дорогим детям, которых Он избрал в суверенности Своего выбора, чтобы они были навсегда Его! Какой великолепной темой для приятного размышления будет завет и непоколебимое участие Христа в этом завете, когда Он взял грехи всех людей на Себя, заплатил за них всех, занял их место и страдал вместо них! А какие мысли будут у нас о нашем единстве со Христом – крепком, жизненно важном, брачном единстве! Теперь мы только говорим об этих вещах, в действительности мы не понимаем их. Мы просто вспахиваем верхний слой почвы и получаем поверхностный урожай, но под ним лежит богатая, тучная земля. Братья, на небесах мы окунёмся в самые глубины общения с Иисусом. «Мы узрим лице Его», то есть, мы увидим чётко и ясно всё, что касается нашего Господа; и это будем наивысшим блаженством небес. В блаженном видении святые видят Иисуса, причём видят его отчётливо. Мы можем также отметить, что они видят Его постоянно; ибо когда текст говорит «И узрят лице Его», он подразумевает, что никогда, ни на минуту, они не лишаются этого вида. Ни на миг они не выпускают своей руки из руки Возлюбленного. У них не так, как у нас, - иногда мы близки к престолу, а иногда далеки от него благодаря отступничеству; иногда жарко пылаем любовью, а иногда безразлично холодны; иногда сверкаем, как серафимы, а потом бледны, как мертвецы, - но они вечно и бесконечно в близком общении с Учителем, ибо они «узрят лице Его». Но что самое лучшее, так это то, что они узрял лице Его таким, какое Оно сейчас – во всей его славе. Иоанн говоит нам, как это будет. В своей первой главе он сообщает: «Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег», чтобы отметить его древность, ибо он Ветхий днями. «Очи Его, как пламень огненный; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей». Таков вид, которым наслаждаются искупленные у престола; их Господь – само сияние, и в Нём нет ничего, достойного слёз, ничего такого, что могло бы омрачить Его славу. Несомненно, на этом лице есть следы всего того горя, что Он однажды претерпел, Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] но они только увеличивают Его славу. Он выглядит, как закланный ангнец, и носит своё священство до сих пор; но всё, что касается перенесённого им позора и плевков, и казни, так преобразилось, что теперь выглядит только блаженно, утешительно и славно; и в этом лице нет ничего, способного вызвать слезу или тяжкий вздох. Хотел бы я, чтобы мои уста раскрылись и мои мысли получили свободу, чтобы я смог рассказать вам нечто большее об этом зрелище, но увы, смертным языкам не дано говорить о подобных вещах; и я полагаю, что если бы мы восхитились на небо, чтобы увидеть Его лицо, а потом снова вернулись, мы бы сказали нечто подобное тому, что говорил Павел: что мы видели и слышали то, о чём нам не позволено говорить. Бог пока не явил нам этого полно, но сохраняет своё лучшее вино на потом. Мы можем дать вам только несколько намёков, но возлюбенные, погодите немного, - не так уж долго осталось ждать, - и вы тоже узрите лице Его! 2. Во-вторых, обратимся к другой мысли – ПРЕВОСХОДНОЙ ОТЧЁТЛИВОСТИ ЭТОГО ВИДЕНИЯ. «И узрят лице Его». Слово «узрят» несёт для моего уха чёткий, полнозвучный, мелодичный тон. Мне сдаётся, здесь мы видим очень мало. Этот мир, воистину, не мир видения; «мы ходим верою, а не видением». Всё вокруг нас туман и облако. То, что мы видим, нам видится так, словно люди – ходящие деревья. Если когда-то мы и улавливаем мельком блики духовного мира, они словно мимолётная вспышка молнии посреди тьмы в бурю, которая на миг отворяет врата небесные, и в мгновение ока они снова закрыты, а тьма ещё гуще прежнего, словно нам, бедным смертным достаточно и того, что мы знаем, есть свет, которого пока что мы лишены. Святые видят лице Иисуса на небесах, потому что они очищены от греха. Блаженны чистые сердцем: ибо они, и только они, узрят Бога. Именно из-за своей нечистоты, которая всё ещё остаётся, мы ещё не можем видеть лице Его, но их глаз коснулось брение, и потому они видят. Ах, братья, как часто наш Господь Иисус скрывается за облаками пыли, которые мы сами творим своим нечестивым хождением? Если мы становимся гордыми или эгоистичными, или ленивыми, или же впадаем в любой другой постоянно преследующий нас грех, то наш глаз теряет свою способность видеть сияние Господа нашего; однако там они не просто не грешат, - там они не могут грешить; они не подвергаются искушениям, и для искусителя нет там места, даже если бы ему было позволено испытать их; они без порока пред престолом Божьим; и, конечно, уже это само по себе небеса – избавиться от унаследованного греха, от проклятия в сердце, и навсегда покончить с борьбой в духовной жизни и со сметающей всё на своём пути властью плоти, ведущей к смерти. Они могут видеть его лицо теперь, когда пелена греха снята с их глаз, а сами они стали чисты, как чист Сам Бог. Они, несомненно, видят лицо Его куда более отчётливо, потому что все облака забот перед ними рассеялись. Некоторые из вас, сидящих здесь сегодня, пытаются поднять разум свой к небесным размышлениям, и не могут; дела на этой неделе шли весьма неудачно; дети так сильно раздражали вас; болезнь очень остро ощущалась в доме; да вы и сами чувствуете, что тело ваше не готово ко времени с Богом, – все эти противники нарушают ваш покой. Но на небесах их не раздражает ничто из этого, а потому они могут видеть Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] лице Учителя. Они не завалены заботами Марфы; они всё ещё занимают место Марии у ног Его. Когда же мы с вами отложим в сторону свою ферму, свой товар, женитьбу, похороны, которые по пятам следуют друг за другом, и когда же мы будем навечно с Господом – Вдали от мира горя и греха, Навсегда заключённые с Богом? Более того, точно так же, как они покончили с грехом и заботами, они покончили и со скорбями. «Не будет более смерти, ни скорби, ни слёз, не будет ни боли, ибо прошлое ушло». Никого из нас не минуло горе, а для некотрых из нас боль – неразлучный спутник; мы всё ещё живём в дымных шатрах Кедара. Возможно, к лучшему то, что мы проходим столько испытаний, пока находимся здесь, ибо освящённая скорбь очищает душу; но в славе нет бедствий, ибо чистому золоту не нужен огонь очищения. Ну что ж, пусть же тогда они увидят Христа, когда очи их не будут затуманены слезами, когда дым этого мира не будет подниматься между ними и Возлюбленным, но все они будут одинаково безгрешны, беззаботны и не будут скорбеть. Они увидят лице Его непосредственно в славе в той безоблачной атмосфере и в том свете, который Он сам излучает. Более того, прославленные видят лице Его более чётко, потому что между ним и ими не стоят идолы. Наша идолопоклонническая любовь к мирским вещам это основная причина того, что мы так мало знаем и так мало видим Христа. Вы не можете наполнить свою жизненную чашу от источников земли так, чтобы в ней ещё осталось место для прозрачных потоков небесных. Но там у них нет идолов – ничего, что могло бы занимать их сердце; нет соперников Господу Иисусу. Он – верховный владыка в их духах, а потому они видят лице Его. На них нет покрывал невежества или предубеждения, затмевающих их зрение на небесах. Те из нас, кто берётся чрезвычайно искренне за изучение истины, тем не менее в какой-то степени унаследуют от образования предвзятость и предубеждение. Как бы мы ни бились, всё равно наше окружение не позволит нам видеть вещи в истинном свете. В нашем зрении есть преломление, рефракция в воздухе, что-то, что везде отклоняет луч света в сторону так, что мы наблюдаем видимость, а не реальность истины. Мы не смотрим открытым взором; наше зрение искажается; но там, наверху, среди золотых гуслей, они «знают, как и сами познаны». У них нет предубеждений, а есть полное желание познать истину: предвзятость исчезла, и потому они способны видеть Его лицо. О, блаженная мысль! Казалось бы, мы готовы сесть и замолчать, держать во рту это сладкое яство, снова и снова наслаждаясь им, извлекая весь его аромат и прелесть. «Узрят лице Его». Взгляду не нужно преодолевать большого расстояния, ибо они рядом с Ним; они у Него на груди; они сидят на престоле Его, одесную Его. Там им не придётся оплакивать расставания: их солнце более не зайдёт. Здесь Он стоит у нас за стеной, выглядывает из-за решётчатых окон; но на небесах Он не прячется. О, когда же для нас наступят долгие летние дни славы, а Иисус станет нашей неумирающей славой на веки вечные? На небесах никогда не молятся так: Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] О, пусть же с земли не поднимется никакое облако, Грозящее скрыть тебя от глаз раба твоего, Но постоянно они купаются в солнечном свете, или скорее, как ангел Милтона, они живут в самом солнце. Они не подходят к краю моря, чтобы зайти в него по щиколотку, но вечно купаются в блаженстве. В волнах вечного покоя, в богатейшем и теснейшем общении с Иисусом они предаются невыразимому наслаждению. 3. Третья часть темы – НЕСРАВНЕННАЯ ПРИВИЛЕГИЯ, КОТОРУЮ ВКЛЮЧАЕТ В СЕБЯ ЭТО ВИДЕНИЕ. Мы можем понять слова «и узрят лице Его» как состоящие из пяти пунктов. Они значат, во-первых, определённое спасение. Лик Иисуса Христа действует на сынов человеческих двумя способами: для некоторых это лицо ужасное – «От лица Которого бежало небо и земля». О нём написано: «И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щелок очищающий». Вид лица Христова будет для нечестивых вечной погибелью и изгнанием из присутствия Божьего. Но если и есть люди, которые узрят лице Его, которые сядут и насладятся тем, что будут смотреть в лицо великого Судии на престоле, тогда эти люди воистину спасены; они выдержат день пришествия Его; они обитают рядом с вечным огнём и не сгорают; они покоятся на лоне нашего Бога, Который есть огонь поядающий; и всё же, как древний куст горящий, хотя они и пылают славой, жар не поглотил их. О, счастливы те люди, которые живут там, где другие гибнут; которые обретают для себя небеса там, где плотской мир должен навечно обрести ад! И это первое, что мы можем извлечь из текста: «И узрят лице Его», - значит, они навечно сохранены. Вторая привилегия в том, что у них будет чёткое знание Его. Я уже останавливался ранее на этой мысли, и потому просто называю её, чтобы завершить перечисление. Взгляд в лицо Христа означает то, что они хорошо знакомы с Его личностью, Его положением, Его характером, Его делом. Поэтому святые на небесах будут иметь более глубокие познания о Христе, чем самые осведомлённые люди здесь, внизу. Как кто-то сказал, младенец во Христе, принятый на небеса, за один час узнаёт о Христе больше, чем известно всем богословам в собраниях церкви на земле. О, да, катехизис и наши исповедания, и даже наша Библия – все они являют лишь малую толику того, что мы обнаружим, когда узрим лице Его. Наш текст подразумевает также озоснанную благосклонность. Разве не так звучало старинное благословение: «Да обратит Господь лице своё на тебя»? Он обратил Его на прославленных, и они видят Его без конца. Здесь для нас наивысшая радость, когда Господь улыбается нам, ибо если Он с нами, то кто против нас? Если мы знаем, что Он любит нас и что доволен нами, то для нас не имеет значения даже если целый свет ненавидит нас и люди поносят наши имена. На небесах это их избранная привилегия. Они - Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] придворные, стоящие всегда при дворе монарха, уверенные в улыбке монарха. Они – дети, которые неизменно живут в любви своего отца и знают это, и радуются в этом вечном знании. Четвёртая привилегия, содежащаяся в тексте, - это тесное общение. Они всегда подле Иисуса. Они никогда не надеются на то, чтобы быть с Ним, и в то же время боятся, что они далеки от Него; нет, им чужда вся эта внутренняя борьба, которая здесь делает жизнь некоторых из нас столь несчастной; они никогда не говорят: «Вот этого я хотел бы достичь». Но они видят лице Его, час за часом общаясь со своим Господом, ибо они всегда в согласии с Ним. В славе они все Енохи, ходящие с Богом. Там они постоянно на груди Иисуса, в самом тесном общении с Тем, кто искупил их Своею кровью. И это включает пятую привилегию, а именно, полное преображение, - «И будут, как Он, ибо узрят Его таким, каков Он есть». Если они увидят лицо Его, то будут «изменяться от славы в славу» благодаря этому видению Господа лицом к лицу. От того, что они смотрят на Христа, его подобие отпечатывается на них, подобно фотоснимку; они во всех отношениях становятся такими, как Он, бесконечно глядя на Него. Таким образом, я кратко упомянул привилегии, которые приходят с тем, что мы видим Христа лицом к лицу. 4. В завершение отметим, КТО ЖЕ ЭТИ ЛЮДИ, КОМУ ПО БОЖЕСТВЕННОЙ МИЛОСТИ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ СИЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ БЛАГО. «И узрят лице Его». Кто же они? Это все избранные Его, все искупленные Им, все действительно призванные Им, все оправданные, все освящённые. Это все те десятки тысяч мириад, которые умерли во Христе и о которых Святой Дух сказал: «Блаженны мёртвые, умершие в Господе». Благодарность Богу, мы не не чужие тем, кто сейчас видит Его лице. Оглядываясь на знакомства нашей молодости, на дружбу зрелых лет, мы помним многих из тех, кто удостоился привилегии опередить нас и задолго до нас узнать всё то, что мы жаждем узнать и, надеемся, скоро узнаем. Кто-то ушёл от нас ещё будучи молодым, чтобы лицезреть Его лик. Мы благословляем Бога за то, что у наших младенцев будут те же небеса, что и у святых старцев; они не будут поселены на задворках Ханаана, но будут с одинаковой отчётливостью видеть лицо Иисуса. Тем дорогим отрокам, что познали любовь Христа и исповедали имя Его ещё в юности, не удалось достичь зрелости и стать мужчинами и женщинами, но они узрят лице Его наравне с самыми серьёзными и почитаемыми отцами церкви. Я нигде не читал о каких-либо второсортных радостях. Кто изобрёл доктрину об уровнях или степенях на небесах, я не знаю, но я верю, для неё в Писани столько же оснований, сколько для доктрины о чистилище, и не более. Все святые узрят лице своего Учителя. Разбойник, умирающий на кресте, оказался с Христом в раю, и для Павла не было иного рая. Иногда мне нравится думать о небесах так, как это делал Райлэнд, когда писал своё письмо в стихах из Нортхэмптона: Все они там узрят Его, Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] Все, от мала до велика: И я пожму руку Блаженному Святому Павлу. Несомненно, так и будет. Умершие молодыми ли, старыми ли, ушедшие ли из мира после продолжительного служения Христу или же сразу после обращения, как это было с разбойником, обо всех святых будет сказано словами текста: «И узрят лице Его». Чего ещё могли пожелать апостолы и мученики? Жалеешь ли ты, что твои товарищи покинули тебя, уйдя из жизни? Плачешь ли ты о своей жене, или муже, о ребёнке, об отце, о деде, потому что они упокоились? Не будь столь недобр, столь эгоистичен к себе, столь жесток к ним. Нет, солдат креста, напротив, будь благодарен, что ещё кто-то завоевал венец прежде тебя, и иди вперёд, чтобы завоевать свой. Жизнь – это всего лищь миг: такой короткой она покажется в вечности. Даже здесь надежда ощущает, что жизнь быстротечна; и хотя нетерпеливость считает её долгой, вера исправляет её и напоминает ей, что по сравнению с часом, проведённым с Богом, самая долгая жизнь - лишь момент времени, ничто, она исчезнет без следа, была – и нет её, пришла и ушла. Закончим проповедь, отметив, что те, кто видит Его лицо уже сейчас, - это всего лишь часть того великого множества, которое «узрит лице Его», ибо многие из нас здесь, внизу, на пути к обретению того же венца. Сколь многие из нас ощутили бремя греха, пришли к подножию креста и взглянули на Иисуса; сколь многие могут сказать: «Он – всё моё спасение и всё моё стремление»; сколь многие могут служить Ему, чувствуя, что для них жить – это Христос; сколь многие сражаются день за днём против греха и одержат победу кровью Агнца; сколь многие будут силой вечного Духа сохранены верой ко спасению, столь многие узрят лице Его. Мне нужно надеятся, что я увижу его, и вам – тоже. Возлюбленные, надежда эта не постыжает, она не будет напрасной; мы узрим лице Его, и это видение доставит нам совершенное наслаждение. Боюсь, текст мой подходит не для всех, собравшихся здесь. Всего одно слово к необращённым: боюсь, вы можете сказать вместе с Валаамом: «Увижу Его, но не теперь, узрю Его, но не ныне». Ибо всякое око узрит Его, также и те, кто распял Его; и что скажут тогда, увидев Его? Что сделают нечестивцы те? Будут кричать скалам: «Укройте нас» и горам «Спрячьте нас от лица Сидящего на престоле». Ах, дорогой слушатель, как ужасно будет, если тот же лик, что является небесами для вашей матери, для вашего мужа или для вашей жены и ребёнка, станет для вас адом, от которого вы пожелаете укрыться. Так и должно быть, если прежде не станете искать лица Его на земле. Некоторые Еллины сказали ученикам, что хотели бы увидеть Иисуса. Хотел бы я, чтобы и в вас сегодня было то же желание, в духовном смысле, ибо Он Сам сказал: «Смотрите на Меня, и будете спасены, все концы земли». Если теперь вы видите Его простой верою как своего Спасителя, то узрите Его наконец как Царя, вашего Друга, вашего Возлюбленного; но сначала вы должны увидеть Его, чтобы довериться Ему, здесь, или же не увидите Его, чтобы возрадоваться в Нём, после. Грешники, ищите благодати Его, Небеса небес [The Heaven of Heaven by C. H. Spurgeon] Того, Чей гнев ещё не слышен: Бегите в укрытие Его креста, Чтобы там обрести спасение. Пусть Бог, наш с вами Бог, благословит вас ради Иисуса. Аминь.
