Чернышева C. А. СЕМЕЙНОЕ КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО

Чернышева C. А.
СЕМЕЙНОЕ КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО
РУССКОЙ ПРОВИНЦИИ
Опубликовано: Современные проблемы психологии семьи. Сб. статей. –
СПб.: Изд-во АНО «ИПП», 2007. – С. 140-143.
Наполнение понятия «семья» для носителей обыденного сознания
неодинаково, как нам представляется, не только в диахроническом, но и в
синхроническом аспекте и не в последнюю очередь зависит от геокультурного
пространства, в которое семья помещена. Задачу данной работы мы видим в
том, чтобы очертить специфику семейного круга в культуре русской провинции
ХХ вв. Материалом для анализа послужит текст, созданный в п. Лальск
(Лузский район Кировской области) в середине ХХ в. Отметим, что в период
своего расцвета (XVIII - начало XIX в.) Лальск находился на пересечении
крупных торговых путей, что обусловило и бурный экономический рост, и, как
следствие, интенсивное культурное развитие. В это время многие среди
небольших, но наиболее выгодно расположенных населенных пунктов
Русского Севера приобрели юридический и фактический статус городовцентров уездов с присущими городской культуре характеристиками (структура
пространства, сеть городских учреждений, культурные практики). Важно,что и
сознание жителей при этом приобретает специфические городские черты.
Одной из черт городской культуры является преимущественно письменный ее
характер. Архивные и музейные источники (к сожалению, немногочисленные)
подтверждают, что традиция письменной культуры – культура письма –
возникает и развивается параллельно с городским сознанием и как один из ее
элементов. Именно к концу XVIII – середине XIX в. относится зарождение
местной литературы – сначала в виде отдельных литературных опытов, затем –
в форме литературных сообществ.
Предметом нашего внимания в данной работе станет недатированный, но
относящийся по времени создания к ХХ в. биографический очерк об
И. С. Пономареве, созданный его сыном1. Особенность этого текста как
элемента культурного пространства русской провинции – в определенной
авторской интенции: он явно создавался не для широкого распространения, не
для массового ознакомления с изложенным в нем материалом, а для «своих»,
жителей того же города – современников и потомков, а точнее – для
сохранения этого материала в культурной памяти местных жителей.
Прежде всего отметим, что Иван Пономарев – не случайно избранная
фигура, а значимый в местном культурном сообществе человек. Активный
представитель городского самоуправления, ставший в итоге городским
старостой, в 1897 г. он издал исторический труд о г. Лальске («Сборник
1
Документ стал доступен благодаря полевой работе, проведенной преподавателями и аспирантами
филологического факультета РГПУ им. А. И. Герцена в 2003 г., копия документа хранится в фольклорном
архиве факультета.
материалов для истории города Лальска Вологодской губернии». Лальск, 1897),
который имел значение не только, а, возможно, и не столько как документ
исторической важности, но скорее как документ, фиксирующий определенный
слой культурно-исторической памяти горожан. Источниками для книги, как
отмечает сам автор, стали документы местных городского и церковных
архивов, фрагменты документов Министерства Юстиции, летописи г. Великий
Устюг2, известные на тот момент исторические сочинения по истории Русского
Севера, исторические сочинения «общероссийского» масштаба, а также статьи
разных лет, помещенные в губернских и епархиальных ведомостях и в журнале
Министерства Внутренних Дел. В действительности же Иван Пономарев,
минуя современные ему, достаточно широкие информативные горизонты,
опирается на культурно-историческую память местных жителей о самих себе и
именно на этом уровне (ре)конструирует историю Лальска как отдельной
культурно значимой единицы3. Главной проблематикой книги поэтому
становится описание процесса формирования идентичности лалечан как
городских жителей. Здесь важным оказывается изменение административного
положения Лальска: из погоста он превращается в отдельный посад. Позднее
учреждается Лальский уезд, и Лальск превращается в уездный город. Этот
фрагмент местной истории продлился недолго (около 20 лет), после чего уезд
был упразднен и Лальск превратился в заштатный (безуездный) город. Однако
потребность в сохранении своей идентичности и самотождественности,
инспирированная культурными инновациями эпохи, прочно закрепилась в
ментальном кругозоре провинциального человека и оставалась актуальной
вплоть до конца XIX в., когда и появился «Сборник материалов…», о котором
идет речь.
Итак, анализируемый текст рассказывает о человеке, чрезвычайно
важном в культурном пространстве малого города. Одновременно это текст об
отце, и неминуемо в него вторгаются элементы личного отношения к
персонажу4. Городской староста создает текст о родном городе, а его сын, не
прерывая семейной традиции, становится автором текста об отце-создателе
текста. Таким образом, мы видим персонажа – Ивана Пономарева – с двух
сторон, изнутри и снаружи семейного круга.
В первую очередь автор вписывает И. Пономарева в его семейный круг,
кратко характеризуя его родителей и семейную ситуацию раннего детства:
«Отец его Степан Григорьевич Пономарев, лальский купец второй гильдии, был, как
рассказывали лальские старожилы, человек крутого нрава и не прочь выпить. И. С.
Пономарев родился от второй жены отца – Любови Дмитриевны, урожденной Горяиновой.
Мать его умерла, когда Ване было всего 2 года 9 месяцев. Третья жена отца умерла, когда
Ване было 4 года 9 месяцев. Мальчик остался на попечении своей двенадцатилетней
2
В административном и культурном отношении малые города исторической Северо-Двинской губернии всегда
тяготели к г. Великий Устюг, и в его обширном архиве до сих пор хранится немало ценных сведений о других
населенных пунктах.
3
Может быть, поэтому он создает свой труд почти сразу вслед за «Вологодской стариной» Степановского
(1890), не только расширяя ее, но исправляя приведенные в ней данные (например, дату учреждения Лальского
уезда).
4
Хотя следует заметить, что текст создан в рамках советской литературной (в том числе биографической)
традиции, которой свойственно затушевывание кровных родственных отношений.
сестры Глафиры от первого брака отца. Таким образом, И.С. Пономарев уже с двух лет и
девяти месяцев не знал материнской ласки, могучего фактора в воспитании детей. Этим,
по-видимому, объясняются некоторые черты его характера – некоторая замкнутость и
настороженность по отношению к людям. Не без труда и не сразу И. С. Пономарев,
человек по натуре своей общительный, склонный к активному участию в жизни общества,
преодолел это наследие раннего своего сиротства»5.
Исключительность И. Пономарева проявляется, как видим, уже в детстве.
Проявления эти не единичны: позже он становится единственным в городе
ребенком, получающим серьезное образование:
«по окончании им начальной школы в Лальске С. Г. Пономарев [отец персонажа]
отправил его в устюжское уездное училище. Это было необычным явлением в Лальске
начала 60-х годов [XIX в.]. Среди жителей Лальска того времени еще немало было и таких,
которые считали достаточным для мальчиков уметь читать, писать и считать, а «девок»
можно и совсем не учить. Тем не менее, Ваня через два года в 1864 году отлично окончил
<…> училище. Польщенный успехами сына, С. Г. Пономарев подумывал уже учить сына
дальше. Но это совершенно не укладывалось в житейские нормы Лальска. «Что это
Пономарев совсем с ума сошел: Ивана-то дальше хочет учить», - недоумевали жители
Лальска».
В дальнейшем И. С. Пономарев все более уверенно двигался к тому,
чтобы занять высокое положение среди жителей Лальска: «начав работать в
городском самоуправлении небольшого городка, И. С. Пономрев приступил к
работе в земском самоуправлении большого устюжского уезда, где масштаб
работы был значительно обширнее и разнообразнее. В эти же годы
И.С.Пономарев занимал различные почетные должности. Лальской городской
думой он был избран почетным попечителем лальского приемного покоя для
больных (1883-1901 гг.), членом устюжского уездного училищного совета от
города Лальска (с 1885 года), а по избранию устюжского уездного земского
собрания – почетным попечителем Учецкого земского училища, что в 13
километрах от Лальска (1887-1892 гг.)». В общей сложности И. С. Пономарев
проработал в городском самоуправлении почти 42 года, из них городским
головой и старостой – 26 лет. В это же время он по совместительству работал в
земском самоуправлении (уездном и губернском).
Семейному положению персонажа отведен отдельный раздел очерка, из
которого мы узнаем, что И. С. Пономарев стал отцом многочисленного
семейства (двое детей от первой жены и одиннадцать от второй), причем мы до
конца текста так и не узнаем, кто именно из сыновей явился автором очерка. С
ухудшением материального положения (и в связи с плохими условиями для
торговли в Лальске XIX – XX вв., и в связи с многодетностью семьи) семья
Пономаревых начинает занимать важное место в тексте, позиционируется как
целое:
«Все остальные работы – приготовление грядок и парников, посадка, поливка,
прополка овощей и уборка овощей и сена выполняла сама семья. Картофеля, капусты и
других овощей хватало на весь год. Около Лальска в лесах и на полях росло много грибов и
ягод. Как только наступал сезон, из семьи отправлялись в лес человек пять, а позднее и семь.
Несколько таких походов - и грибов и ягод заготавливалось на год, а иногда и больше. У
5
Здесь и далее выделение текста принадлежит автору статьи.
мальчиков был небольшой невод – метров 20-22. Все они были хорошие пловцы и не
боялись глубины».
Семейный круг становится важным для автора очерка и в таких,
например, незначительных на первый взгляд фактах:
«счастливая случайность позволила ему приступить к собиранию предметов,
имеющих прямое отношение к этой научной дисциплине [палеонтологии]. В начале XX в.
И. С. Пономарев получил с Вычегды, от зятя, мужа дочери от первого брака, бедренную
кость крупного животного древнего геологического периода».
Важно заметить, что в провинциальном культурном тексте прошлых лет
(до конца ХХ в.) межпоколенческие связи выражены гораздо сильнее, чем в
современности и чем в другом пространстве – крупного или столичного города.
Происходит это, думается, потому, что в малом городе связь поколений
обеспечивает не только внутрисемейную, но и внутригрупповую связь. Иными
словами, семейная память становится одновременно и памятью исторической
(на местном уровне, памятью об истории своего локуса). Ср. в тексте очерка:
«В старинных лальских семьях (Орицины, Сумкины, Чебаевские, Пономаревы.
Максимовы, Гурьяновы и др.) в XIX в. еще живы были предания о богатом прошлом
Лальска. Но уже многое было забыто».
В ограниченном культурном пространстве малого города историческая
память, таким образом, замыкается в семейном кругу, становится
наследственной, а семья становится моделью социальной структуры и самим
своим существованием гарантирует групповую идентичность местных жителей.
Обратим внимание, что в культурный текст малого северного города
обязательным структурным элементом входят тексты (устные, в виде
отдельных материалов, цельные очерки или книги) об оставшихся в памяти
знаменитых семьях прошлого. Значимым в такого рода текстах является, как
правило, не один представитель какой-либо семьи, а целая поколенческая
цепочка, но даже в случае отдельной примечательной личности особую
значимость и историческую ценность приобретает его семейный круг.