1 Гаджиахмедов Н.Э., Дагестанский государственный

Гаджиахмедов Н.Э.,
Дагестанский государственный университет,
Мирзабекова З.М.,
Институт языка, литературы и искусства
Дагестанского научного центра РАН
К ОБОСНОВАНИЮ НАСТОЯЩИХ ВРЕМЕН
КУМЫКСКОГО ИНДИКАТИВА
Статья посвящена исследованию функционально-семантического
потенциала плоскости настоящего современного кумыкского литературного языка. Функционально-семантическое поле настоящего времени кумыкского индикатива автор расширяет новыми грамматическими формами, предназначенными для реализации различных семем сферы настоящего. Обращаясь к исследованиям по другим тюркским языкам, автор
убедительно доказывает необходимость признания выявленных форм
грамматическими формами настоящего времени кумыкского индикатива.
Настоящее время в лингвистической литературе по кумыкскому языку представлено тремя формами, выражающими разные значения. Из них
наиболее древней является пракыпчакская форма на -a/-e/-j, являющаяся
также пратюркской. Обычно эта форма возводится к деепричастию идентичной формы. Основная и единственная форма настоящего времени a, -e,
-j, к которой непосредственно присоединяются аффиксы лица, в пракыпчакском выражала обычно совершающееся в момент речи действие, относящееся как к настоящему, так и будущему времени, это состояние сохранили и современные языки. На ее базе возникли аналитические формы -а
тур- и -ып тур- [2, с. 211].
На наш взгляд, в плоскости настоящего кумыкского индикатива возможно выделение и других грамматических форм, предназначенных для
выражения различных оттенков настоящего времени.
Настоящее процессуальное время, широко известное по другим
тюркским языкам, в современном кумыкском языке встречается очень редко. Можно предположить, что раньше оно использовалось значительно
шире и фиксировало внимание говорящего на процессуальности действия,
причем, непрерывного на протяжении определенного отрезка времени,
включающее и грамматический момент речи. Временную форму с показателем -макъда мы встречаем в произведениях классика кумыкской поэзии
И. Казака: Досларынг тююнмекде, душманларынг кёп болуп (Й. Къазакъ)
«Друзья твои пребывают в печали, врагов твоих стало больше».
В тюркских языках центр инновации формы настоящего процессуального времени -макъда «локализуется на юге, в Прикаспийских областях
- в районах древнеогузской общности» [3, с. 108]. Форма на -макъда широко употребляется в современном турецком языке, обозначая длительное
1
действие в настоящем [6, с. 230; 4, с. 37]. В азербайджанском языке данную
форму одни исследователи рассматривают как форму длительного наклонения ("давам формасы"), другие как временную форму изъявительного
наклонения: jазмахтаjам «я пишу», jазмахтасан «ты пишешь», joзмокda
«он пишет», jозмокдамьз «мы пишем», jозмоктасъз «вы пишете»,
jозмокталар «они пишут» [1, с. 78].
В современном узбекском языке употребление данной формы также
весьма ограничено [5, с. 30]: она используется в основном для образного
выражения действия [10, с. 16-17]: bor-moqda-man «я иду», bor-moqda-san
«ты идешь», bor-moqda «он идет», bor-moqda-miz «мы идем», bor-moqda-siz
«вы идете», bor- moqda(-lar) «они идут».
Форму на -макъда в кумыкском языке Д. М. Хангишиев рассматривает как форму имени действия [9, с. 45]. На наш взгляд, у исследователя кумыкского языка больше оснований отнести форму -макъда к временной
форме глагола нежели к именной, так как глагольных признаков у этой
формы значительно больше, чем именных. Так, данная форма образует
аналитическую форму прошедшего времени, как и другие синтетические
формы кумыкского индикатива при помощи недостаточного глагола эди: макъда эди. Данная форма актуализирует процесс, совпадающий с грамматикализованным прошлым моментом. Ону юреги къуру охумакъда эди (З.
Атаева) «Он думал только об учебе» [2, с. 230].
Известная зональная ограниченность и неодинаковость данного способа образования настоящего времени свидетельствует о его относительно
позднем происхождении. Вообще следует заметить, что рассмотренная
выше грамматическая форма настоящего времени изъявительного наклонения в тюркском праязыке, вероятно, отсутствовала.
Таким образом, без всякого сомнения в парадигму плана настоящего
мы включили и форму на -макъда [2, с. 219-220]. В разных грамматических
описаниях кумыкского языка можно встретить несколько аналитических
форм, причисляемых к данной парадигме. Этот разнобой также свидетельствует о том, что даже литературная норма по отношению к диалектным
вариантам еще не устоялась и завершенная канонизация всей временной
парадигмы отсутствует.
В кумыкском языке исследователи не отмечают настоящее время
данного момента в качестве самостоятельной формы для выражения действия или процесса, протекающего в данный момент. А. Н. Кононов в
«Грамматике современного узбекского языка» отмечает, что «составные
глаголы могут быть двух (реже трех-четырех) элементными» [7, с. 263]. В
карачаево-балкарском языке впервые форму -п бара тура- отметил М. М.
Текуев [8, с. 110-113]. Особенностью этой временной формы в кумыкском
и карачаево-балкарском языках является то, что она состоит их трех компонентов: гетип бара тураман//кетип бара турама «иду (в данный момент)», битип бара тура // битип бара тура «кончается». «Гёресен чи,
2
азып битип бара»,- деди Гьасан. (И. Керимов) «Ты же видишь, как он похудел», - сказал Гасан».
В карачаево-балкарском языке данная грамматическая форма времени употребляется чаще и образуется от большего количества глаголов, чем
в кумыкском языке. Так, в кумыкском языке нельзя образовать такие формы: жазып бара турама «пишу в данный момент», ашап бара турама «ем
в данный момент», жырлап бара турама «пою в данный момент», учуп бара турама «лечу в данный момент».
Аналитическая форма времени на -п бара тура- выражает действие,
совершающееся в данный момент, вернее, действие, которое возникло до
момента речи, продолжается в настоящем и будет продолжаться некоторое
время в будущем. Это значение является основным, парадигматическим
значением данной формы. Ср., например, в кумыкском языке: Гел дегенде
гелдим, гет дегенде гетип бара тураман. (И. Керимов) «Когда ты сказал
приходи, я пришел, теперь же я ухожу»; в карачаево-балкарском языке:
Омар уугъа чыгъып бара турады (А. Теппеев) «Омар идет [точнее: взбираясь, идя, находится] на охоту» [8, с. 110].
С прибавлением к этой аналитической форме недостаточного глагола
эди создается временной фон прошлого со значением длительности. Ср.:
Гетип бара тура эди // Кетип бара тура эди «Он шел, когда-то в прошлом». Чабып бара тура эди «Он бежал когда-то в прошлом».
Таким образом, форма на -п бара тура- в карачаево-балкарском языке имеет сему длительного действия в настоящем, действие как бы проходит перед глазами говорящего, и оно еще будет продолжаться некоторое
время и после речи о нем.
И в кумыкском, и в карачаево-балкарском языках контекстуальным,
синтагматическим значением данной формы выступают значения с различными наречными словами типа тюнегюн//тюнене «вчера», былтыр «в
прошлом году», бир сагьат алда // бир сагъат алгъа «за час до этого» и
усилительной частицы да. Например: Тюнегюн гетип бара тураман, артыма къарасам, ол менден озмагъа айлана «Иду я вчера, посмотрел назад,
он хочет обогнать меня» // Тюнене кетип бара турама да, артха къарасам,
сени кёрюп къойдум «Иду я вчера, посмотрел назад и увидел тебя».
Особенно часто в карачаево-балкарском языке данная сема реализуется при употреблении условного оборота: Мен сизге келсем, сен хаман да
китап жазып бара тураса «Когда бы я к вам ни приходил, ты все время
пишешь книги» [8, с. 112].
Рассматриваемая форма в карачаево-балкарском языке может употребляться с модальным оловом экен, выражая уверенность в совершении
действия: Ол жазып бара тура экен «Он, оказывается, пишет»; Ол окъуп
бара тура экен «Он, оказывается, читает». Для кумыкского языка такое использование данной аналитической формы не типично.
Таким образом, в кумыкском языке кроме синтетической формы настоящего времени на -а и двух аналитических временных форм на -а тура3
и -ып тура-, представлены грамматические формы настоящего процессуального времени на -макъда- и еще одна аналитическая форма времени на п бара тура-.
Литература
1. Ахундов А. А. Фе'лин заманлары. – Бакы, 1961. 138 с.
2. Гаджиахмедов Н. Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). –
Махачкала: Юпитер, 2000. 380 с.
3. Гаджиева Н. 3. Тюркоязычные ареалы Кавказа. – М., 1979. 264 с.
4. Грунина Э. А. Индикатив в турецком языке (в сравнительноисторическом освещении): Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. – М., 1975. –
58 с.
5. Коклянова А. А. Категория времени в современном узбекском языке. – М.: Изд-во АН СССР, 1963. 124 с.
6. Кононов А. Н. Грамматика современного турецкого литературного
языка. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. 569 с.
7. Кононов А. Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. – М., 1960. 446 с.
8. Текуев М. М. Темпоральность – важнейший категориальный признак карачаево-балкарского глагола. – Нальчик, 2000. 252 с.
9. Хангишиев Д. М. Къумукъ тил. Морфология. – Магьачкъала:
Дагъыстан пачалыкъ университетни нешрияты, 1995. 231 с.
10. Ходжиев А. Настоящее время глагола в современном узбекском
языке: Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Ташкент, 1959. 19 с.
4