ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ПОДРОСТКА
advertisement
ПСИХОЛОГИЯ СЕМЬИ И ДЕТСТВА Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2014. № 1. С. 32–42. УДК 159.922 А. В. Колодина Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ПОДРОСТКА, СОВЕРШАЮЩЕГО САМОВОЛЬНЫЕ УХОДЫ ИЗ ДОМА* Представлен анализ результатов исследования, направленного на изучение личностных особенностей подростков, совершающих самовольные уходы из дома, а также на выявление специфики детско-родительских отношений в семьях данной категории подростков. Построен психологический портрет подростка, совершающего уходы из дома. Особое внимание уделено анализу связей стилей детско-родительских отношений, которые доминируют в семье подростка, с его личностными особенностями и мотивацией ухода из дома. Ключевые слова: личностные особенности подростка; акцентуации характера; агрессивность; детско-родительские отношения; факторы самовольных уходов подростка из дома. A. V. Kolodina Omsk F. M. Dostoevsky State University PSYCHOLOGICAL PORTRAIT OF THE TEENAGER MAKING AUTOCRATIC ESCAPING FROM THE HOUSE Present article is devoted to the analysis of results of the research which have been directed on studying of personal features of teenagers, making autocratic escaping from the house, as well as on revealing of a specific character of attitudes in families of the given category of teenagers. Prime objective of scientific research was the indispensability construction of psychological portrait teenagers, making autocratic escaping from the house. The special attention has been given to the analysis of communications of styles of attitudes with parents which dominate over family of the teenager with its personal features and motivation of leaving from the house. Keywords: personal features of teenagers; deviations of character; aggression; attitudes in families; the factors of autocratic escaping from the house. В последние годы чрезвычайно обострилась проблема семейного неблагополучия. Все чаще в средствах массовой информации обсуждаются случаи домашнего насилия, пренебрежения родителей к собственным детям, деструктивных отношений между родителями и детьми. Все перечисленные проблемы сопряжены с длительным кризисом института семьи, который обусловлен социально-экономическими (сверхзанятость, низкий уровень жизни, плохие жилищные условия, безработица и т. п.), психолого-педагогиче- скими (педагогическая несостоятельность родителей, девиантное поведение, отсутствие психологической культуры, наличие зависимостей и т. п.) и физическими (инвалидность, наличие хронических неизлечимых заболеваний) факторами. Выделенные факторы препятствуют конструктивному взаимодействию родителей с собственными детьми и «вытесняют» ребенка из семьи на улицу. Семья является первичным и основным институтом социализации ребенка, отвечающим за его интеграцию в общество, социаль- _____________________________ * Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 14-16-55015). _____________________________ © Колодина А. В., 2014 32 Психологический портрет подростка, совершающего самовольные уходы из дома ную адаптацию и жизненную эффективность. Стили поведения родителей, которые они демонстрируют в семье, перенимаются ребенком и встраиваются в его поведенческий репертуар, нормы и ценности, которые устанавливает и декларирует родитель в семье и по отношению к окружающим, довольно часто являются основой формирования ценностной и нравственной сферы ребенка. Подражая родителю как эталону реализации активности ребенок невольно перенимает как конструктивные, так и деструктивные модели поведения, выполнения деятельности, общения с другими людьми. Следовательно, если ребенок воспитывается в семье, отношения в которой построены на взаимной любви и привязанности, доброте, эмпатии, взаимопомощи и уважении к другим, то это даст основу формирования гармоничной, уверенной в себе личности с высоким адаптивным потенциалом и сформированной мотивацией достижений. Более того, основываясь на концепции Райнпрехта, мы можем отметить, что именно родительская любовь является основой для формирования здоровой личности ребенка. Родительская любовь задает основу защитным силам, способствующим выработке устойчивости ко многим травмирующим ситуациям и обстоятельствам, а следовательно, повышает адаптивность и стрессоустойчивость ребенка в современной действительности [4]. Семья формирует чувство безопасности ребенка, обучает его новым формам поведения, стратегиям реагирования на неблагоприятные воздействия, выступает источником жизненного опыта, стимулирует к самообразованию, формирует представления о степени дозволенного и свободе. Довольно часто обстановка в семье далека от благополучия. В силу своих моральнонравственных качеств, наличия химических зависимостей, отсутствия интереса к собственному ребенку (детям) родители реализуют деструктивные стили внутрисемейного взаимодействия. Систематические конфликты, ссоры, выяснение отношений с помощью криков, побоев, оскорблений и унижений ребенка способствуют формированию глубокой психологической дистанции между родителями и детьми. Отсутствие доверительных и близких отношений в семье приводит к тому, что ребенок начинает искать тех людей, которые смогли бы его понять, оказать ему поддержку, быть внимательными к нему [3; 5]. Особенно это характерно для подросткового возраста, когда ребенок переживает достаточно интенсивный кризис, связанный с потребностью в формировании собственного авторитета и позиции в социальном пространстве. Довольно часто подростки находят поддержку вне семьи – в референтной группе. Члены такой группы способны обеспечить подростка психологической поддержкой и одобрением, которое, по его мнению, отсутствует со стороны взрослых (родителей и близких родственников либо педагогов). Членство и времяпрепровождение в данной группе увеличивают ее привлекательность и значимость подростка, и одновременно с этим формируется зависимость от ее норм, ценностей и декларируемых моделей поведения. В подростковой среде, а особенно в группах, довольно часто становится престижным совершать «взрослые» поступки – самому принимать решения, не соглашаться с позицией взрослых, демонстрировать свою самостоятельность, совершать противоправные действия, уходить из дома. Утверждение о самовольном уходе или о побеге как о компенсаторном поведении в конфликтной и стрессовой семейной ситуации разделяется целым рядом отечественных авторов (А. Рожков, Е. Г. Слуцкий, Б. Н. Алмазов, Л. А. Грищенко). Они предлагают рассматривать уход из семьи как избегание конфликтов и неблагоприятной обстановки, но и одновременно с этим перемещение в среду бродяжничества с её нравами, нормами и закономерностями в поведении [3]. Как отмечает И. С. Кон, чем выше статус у подростка в группе, тем он ниже вне группы. Таким образом, уход из дома и последующая включенность в группу девиантных сверстников способствуют достижению и выражению авторитета. Одновременно с группированием возможно проявление реакции эмансипации. В данном случае подросток преследует цель освобождения от опеки родителей и самоутверждения среди сверстников [1; 6]. Довольно часто ребенок уходит из дома, убегая от насилия со стороны родителей. В частности, Д. Браун указывает на то, что насилие в семье порождается нарушением семейных отношений, отвержением ребенка и социальной изоляцией членов семьи. Проживание в неблагополучной семье увеличивает негативное влияние стрессоров на ребенка, 33 А. В. Колодина тем самым провоцируя использование неконструктивных копинг-стратегий преодоления трудностей. А это может привести к побегу из дома [6]. Схожих взглядов придерживаются и отечественные авторы, так, по мнению Н. О. Зиновьевой, одним из наиболее значимых стрессоров, способствующих выбору стратегии ухода, является применение насилия к ребенку. Наиболее часто ему подвергаются дети, живущие в многодетных семьях и имеющие врожденные или хронические заболевания. Следствием насилия в семье выступает формирование у детей таких личностных и психических особенностей, как раздражительность, гнев, агрессивность, замкнутость, внушаемость [6]. С. А. Беличева выделила пять типов семейного неблагополучия, способного спровоцировать проявление девиантного поведения, в частности побеги из дома: 1) криминогенные семьи, члены которых совершают преступления; 2) аморально-асоциальные семьи, которые характеризуются алкогольной и сексуальной деморализацией, наличием асоциальных ценностных ориентаций; 3) семьи с чрезмерным стремлением к накоплению материальных благ; 4) конфликтные семьи, взаимоотношения в которых строятся по типу соперничества и отчуждения; 5) педагогически несостоятельные семьи, применяющие неправильные методы в воспитании. Таким семьям свойственны разобщение и изоляция между членами семьи, наряду с этим между родителями может быть соперничество за главенствующее положение в семье. Проживающим в таких семьях детям и подросткам свойственно совершение самовольных уходов из дома. Дети, воспитывающиеся в таких семьях, предрасположены к совершению противоправных действий, ввиду отсутствия контроля со стороны родителей и нарушения эмоциональных связей с ними [6]. Проблема побегов из дома и так называемого синдрома бродяжничества активно изучалась отечественными исследователями (А. Е. Личко, К. Э. Комаров, Ю. А. Клейберг, Р. А. Ковалев и др.). В современной науке побегом из дома принято называть однократный поступок, тогда как феномен бродяжничества трактуется 34 двояко. С одной стороны, как крайняя степень дезадаптации индивида, проявляющаяся в отсутствии постоянного места жительства, дохода и работы [2]. С другой стороны, бродяжничеством считаются «социально-психологические проявления патохарактерологических и иных личностных расстройств, выражающиеся в периодически возникающей потребности в резкой смене социального окружения, в неспособности к полноценной интеграции в группах членства и к установлению партнерских отношений». Также данному явлению сопутствуют отсутствие гибкости в поведении, отсутствие мотивации достижения и предрасположенность к асоциальной активности [2, с. 54]. Бродяжничество – это повторяющиеся уходы из дома (или различных учреждений – образовательных, реабилитационных, медицинских). В частности, Н. Л. Белопольская и К. Э. Комаров указывают, что данное явление распространено в возрасте от семи до семнадцати лет и проявляется преимущественно у мальчиков. Формирование склонности к бродяжничеству зависит от индивидуальных особенностей личности в совокупности с воздействием на неё факторов среды [1]. Н. Л. Белопольская утверждает, что в подобной форме нарушения поведения ключевую роль играют условия внешней среды: неблагоприятная внутрисемейная обстановка, педагогическая запущенность, влияние ближайшего социального окружения. К внутренним факторам, предопределяющим нарушения поведения, относят: • биологические предпосылки: недостаточность нервной системы, нарушения эмоционального развития, дисгармоничность полового созревания; • психологические предпосылки: наличие хронического стрессового или психотравмирующего воздействия (например, насилие в семье). Как мы видим, склонность к бродяжничеству и побегам формируется под влиянием внешних и внутренних факторов. Но одновременно с этим существуют определенные этапы формирования данного поведения. Согласно позиции К. Э. Комарова, можно выделить следующие: 1. Кратковременный уход из дома предпринимается как реакция на внешний раздражитель. Причинами довольно часто вы- Психологический портрет подростка, совершающего самовольные уходы из дома ступают избегание физического наказания; нежелание присутствовать на уроке у учителя, с которым сложились конфликтные отношения и т. п. [7]. 2. Увеличение частоты уходов из дома, обусловленных такими причинами, как ожидание неприятной встречи, неподготовленное домашнее задание, небольшой проступок, который не останется безнаказанным. Часто уходы становятся немотивированными и компульсивными [7]. 3. Формирование непреодолимой тяги к уходам из дома и бродяжничеству. Данный этап уже имеет патологическую окраску. Увеличивается количество уходов и их длительность. Важно отметить, что при возникновении третьего этапа склонность к бродяжничеству сохраняется в зрелом возрасте. Уходы на данном этапе из дома носят импульсивный, непреодолимый и компульсивный характер [7]. По типам реакций на требования внешней среды побеги принято разделять на реактивные, планируемые и немотивированные. Реактивные побеги свойственны чувствительным и обидчивым подросткам. Первые эпизоды побегов или уходов опосредованы переживанием обиды, ущемления самолюбия, следовательно, побег в таком случае можно называть своеобразной реакцией протеста. Также возможными причинами реактивных побегов могут быть утрата или снижение внимания к себе со стороны взрослых [5; 7]. Планируемые уходы наблюдаются у неустойчивых акцентуантов и подростков, склонных к психопатиям. В некоторых случаях побеги могут быть опосредованы стремлением уйти от опеки родителей, регламента и определенного распорядка. Довольно часто подростки совершают так называемые немотивированные уходы из дома – это уходы, совершаемые без видимых на то причин. Во многом такому уходу предшествует состояние озлобленности и раздражительности, потребности в резкой смене обстановки. В таком случае ребенок (или подросток) бесцельно бродяжничает в одиночку, в основном на городских окраинах, в лесопарковых зонах, может подолгу не испытывать чувства голода или жажды. Спустя некоторое время (довольно часто непродолжительное) дети самостоятельно возвращаются домой. С увеличением динамики уходов и временных промежутков они начинают зани- маться попрошайничеством, мелкими кражами из магазинов. Такое поведение и отсутствие четких мотивов и причин для ухода может свидетельствовать о наличии пограничного расстройства личности либо являться расстройством привычек и влечений. Актуальной и важной задачей является всестороннее изучение причин и факторов, стимулирующих подростка к уходу из дома, что позволяет сформировать адекватные методы профилактической работы с семьей и подростками, имеющими риск ухода из дома. Целью нашего исследования стало построение личностного портрета подростка, имеющего риск совершения самовольных уходов из дома. Объектом исследования является личность подростка, имеющего риск совершения самовольного ухода из дома. Предметом – тревожность, патохарактерологические черты, саморегуляция, копингстратегии, суверенность психологического пространства подростков, а также особенности детско-родительских отношений в их семье. Цель была конкретизирована в следующих задачах: 1. Изучить специфику социально-демографических характеристик благополучных семей и семей с подростками, имеющими риск совершения самовольных уходов из дома. 2. Изучить особенности детско-родительских отношений в семьях подростков. 3. Изучить уровень познавательной и личностной тревожности подростков, имеющих риск совершения самовольных уходов. 4. Выявить особенности саморегуляции подростков обеих групп. 5. Выявить и сравнить выраженность патохарактерологических черт подростков. 6. Построить личностный портрет подростка, находящегося в группе риска совершения самовольного ухода из дома. Выборку исследования составили две группы. В первую группу вошли 67 подростков, которые совершали (даже однократно) самовольный уход из дома, и их родители (40 человек). Во вторую группу (группа сравнения) были включены 70 подростков, которые воспитываются в благополучных семьях и никогда не совершали побеги из дома, а также их родители (65 человек). Все подростки обучаются в общеобразовательных школах г. Омска. Возраст исследуемых – от 13 до 15 лет, все они ученики 7–9-х классов. 35 А. В. Колодина В качестве диагностического инструментария нами были использованы: опросник для изучения взаимодействия родителей с детьми И. Марковской (ВРР) (вариант для родителей, вариант для подростков); опросник «Стиль саморегуляции поведения ССП-98» В. М. Моросановой; Шкала тревожности Ч. Д. Спилбергера в модификации А. Д. Андреевой; Патохарактерологический диагностический опросник (ПДО) А. Е. Личко; Карта семьи (Е. Н. Юрасова). Статистическая обработка полученных результатов проводилась с помощью следующих методов: 1. Методы первичной описательной статистики. 2. Критерий Z Колмогорова–Смирнова. 3. Критерий t Стьюдента для выявления значимых различий между группой риска и группой сравнения. 4. Для построения личностного портрета подростка применялся факторный анализ метод главных компонент, вращение Varimax. Результаты исследования. В ходе анализа полученных социально-демографических данных мы установили, что 40 % детей, имеющих риск самовольных уходов из дома, воспитываются в полных семьях, 17 % – в многодетных и только 5 % – в неполных семьях. Следует отметить, что в 91 % случаев полные семьи, в которых воспитываются такие дети, в качестве одного из родителей включают отчима или мачеху. Все семьи имеют удовлетворительное материальное положение и жилищные условия. При качественной оценке отношений в семье дети, имеющие риск ухода из дома, довольно часто характеризуют их как конфликтные (30 %), напряженные (4 %), автономные (10 %), отчужденные (9 %) и только в 4 % случаев как доброжелательные и основанные на принятии ребенка. Дети отмечают, что причинами конфликтов, которые происходят у них в семье, являются: низкая успеваемость в школе (25 %) стремление ребенка к самостоятельности и «взрослости» (6 %), невыполнение требований родителей (20 %). Довольно часто последствием конфликтов в данных семьях становится гипоопека (34 %) со стороны родителей, чаще матери, которая приводит к формированию негативизма у подростка по отношению к родителям, отстранению от семьи, длительному времяпровождению вне дома. 36 По оценкам учителей, дети, входящие в группу риска, характеризуются низкой успеваемостью (26 %), невыраженной познавательной мотивацией (24 %), безответственностью и неорганизованностью (24 %), конфликтностью, грубостью, агрессивностью (21 %), склонностью к вредным привычкам и открыто заявляют об этом (10 %), а также имеют стремление унижать сверстников (7 %). Приведенные данные свидетельствуют о преобладающем неблагополучии в семьях детей, имеющих риск ухода из дома. Для более точного выявления области неблагополучия данных семей мы изучили специфику детско-родительских отношений в них и провели сравнительный анализ с благополучными семьями. Первоначально мы изучили оценку детско-родительских отношений в семье родителями подростков группы риска и группы сравнения. Полученные результаты (рис. 1) показали, что родители подростков из группы сравнения удовлетворены взаимоотношениями с детьми, ощущают свой авторитет, нацелены на сотрудничество при взаимодействии с ребенком, эмоциально близки к нему, при этом стремятся контролировать выполнение собственных требований, домашних обязанностей и школьную успеваемость. Для родителей из благополучных семей важным является круг общения ребенка, его внеучебные занятия, хобби, увлечения, а также то, как и где их ребенок проводит свободное время. Следует отметить, что родители подростков группы риска также удовлетворены своими отношениями с детьми, считают, что при воспитании они последовательны, внимательны к ребенку, проявляют мягкость. Однако многие отмечают, что ощущают некоторую холодность со стороны ребенка (эмоциональная дистанция), не всегда понимают его потребности и интересы. Около 20 % родителей указывают на то, что предоставляют полную свободу ребенку в выборе круга общения и внеучебных занятий (автономность), тогда как выполнение требований родителя и послушание является обязательным условием в отношениях с ребенком. Полученные данные указывают на то, что родители подростков группы риска не всегда последовательны в реализации воспитательных действий, что формирует у ребенка рассогласованные представления о системе правил и требований, существующих в семье. Более того, чрезмерная Психологический портрет подростка, совершающего самовольные уходы из дома Выраженность стилей 25 20 15 10 5 Стили родители подростков группы риска Удовлетворенность отношениями родителя с ребенком Авторитетность родителя Непоследовательность – последовательность родителя Несогласие – согласие между родителем и ребенком Отсутствие сотрудничества – сотрудничество Автономность – контроль по отношению к ребенку Эмоциональная дистанция – эмоциональная близость к ребенку Отвержение – принятие ребенка родителем Мягкость – строгость родителя Нетребовательность – требовательность родителя 0 родители подростков группы сравнения Рис. 1. Стили детско-родительских отношений в семьях подростков, по оценке родителей автономность родителя может способствовать тому, что ребенок гипертрофирует собственную самостоятельность и вседозволенность, что может привести к демонстрации социально дезадаптивных и девиантных форм поведения в школе и социальной среде. Сравнительный анализ результатов опроса родителей обеих групп, проведенный с помощью критерия t Стьюдента, показал, что родители подростков группы риска в большей степени эмоционально дистанцированны (t = 4,6 при p ≤ 0,01) и автономны (t = 2,27 при p ≤ 0,05) по отношению к собственному ребенку. Далее мы изучили представления подростков обеих групп о стилях детско-родительских отношений в их семьях с помощью зеркального варианта методики И. Марковской. Полученные результаты (рис. 2) указывают на то, что подростки группы риска в меньшей степени удовлетворены взаимоотношениями с матерью (t = 3,65 при p ≤ 0,01), чем подростки из группы сравнения. 20 15 10 5 Удовлетворенность отношениями родителя с ребенком Авторитетность родителя Непоследовательность – последовательность родителя Стили Подростки группы сравнения Несогласие – согласие между родителем и ребенком Отсутствие сотрудничества – сотрудничество Отвержение – принятие ребенка родителем Эмоциональная дистанция – эмоциональная близость к ребенку Автономность – контроль по отношению к ребенку Мягкость – строгость родителя 0 Нетребовательность – требовательность родителя Выраженность стиля 25 Подростки группы риска Рис. 2. Оценка подростками стиля взаимодействия с матерью 37 А. В. Колодина Они характеризуют отношения с матерью как непоследовательные, эмоционально холодные, отличающиеся повышенной требовательностью (t = 9,2 при p ≤ 0,01). Подростки из группы сравнения отмечают высокую удовлетворенность отношениями с матерью, признают ее авторитет, готовы выполнять требования (t = 2,63 при p ≤ 0,01), ощущают ее тепло, заботу и принятие. Полученные данные свидетельствуют о близких отношениях между матерями и подростками из группы сравнения. Дети отмечают, что чувствуют любовь матери, ее стремление помочь им, готовы поделиться с ней своими проблемами. Подростки из группы риска довольно часто указывают на то, что мама «занята своими делами», «ей не до меня», как следствие в отношениях формируется эмоциональная дистанция и холодность, ребенок не видит возможности поделиться с матерью собственными проблемами и переживаниями, ощутить поддержку и заботу, в результате чего уходит из дома на улицу в поисках поддержки и внимания. При изучении представлений подростков об отношениях с отцом мы установили (рис. 3), что подростки обеих групп указывают на наличие контроля и требовательности со стороны отца, дети признают его авторитет, однако отмечают, что их отцы менее строги при воспитании, нежели матери. Среднюю степень выраженности имеют пока- затели по шкалам «требовательность», «эмоциональная близость», «сотрудничество», «последовательность», что свидетельствует о том, что в целом подростки удовлетворены своими отношениями с отцом, считают их конструктивными. Статистически значимых различий в восприятии отношений с отцом выявлено не было, возможно, это объясняется тем, что в исследуемых нами семьях ведущие воспитательные функции лежат на матери, тогда как отцы включаются в воспитательный процесс при необходимости контролирующего воздействия в особых случаях. Таким образом, подростки из группы сравнения, характеризуя взаимодействие с родителями, указывают на то, что их родители являются теми людьми, с которыми они могут поделиться важным и сокровенным, позволяют им аргументировать свою точку зрения при любых обстоятельствах, понимают, жалеют их, приходят на помощь в сложных ситуациях. У данной группы подростков преобладает выраженное позитивное отношение к родителям, основанное на признании их авторитета, а также удовлетворенность взаимодействием с родителями во всех сферах, тогда как подростки группы риска приписывают своим родителям высокую требовательность, вспыльчивость и автономность. При этом дети указывают и на то, что степень эмоциональной близости с родителями невысока. Выраженность стилей 25 20 15 10 5 Стили Подростки группы сравнения Подростки группы риска Рис. 3. Оценка подростками взаимодействия с отцом 38 Удовлетворенность отношениями родителя с ребенком Авторитетность родителя Непоследовательность – последовательность родителя Несогласие – согласие между родителем и ребенком Отсутствие сотрудничества – сотрудничество Автономность – контроль по отношению к ребенку Эмоциональная дистанция – эмоциональная близость к ребенку Отвержение – принятие ребенка родителем Мягкость – строгость родителя Нетребовательность – требовательность родителя 0 Психологический портрет подростка, совершающего самовольные уходы из дома ка имеют выраженную личностную тревожность (t = 3,43 при p ≤ 0,001), а также личностные негативные эмоциональные переживания (t = 3,33 при p ≤ 0,001), тогда как подростки группы сравнения – выраженную ситуативную тревожность, а также ситуативную и личностную любознательность (t = 2,2 при p ≤ 0,05). 30 25 20 15 10 5 Ситуативные негативные эмоциональные переживания Личностные негативные эмоциональные переживания Ситуативная познавательная активность Личностная познавательная активность Ситуативная тревожность 0 Личностная тревожность Выраженность шкал Далее мы изучили личностные особенности подростков группы риска с целью составления их психологического портрета. Первоначально мы изучили тревожность подростков с помощью методики Спилбергера. Результаты, полученные в ходе исследования показали (рис. 4), что подростки группы рис- Виды тревожности Подростки группы сравнения Подростки группы риска Рис. 4. Показатели тревожности подростков Таким образом, подростки группы сравнения имеют высокий уровень любознательности, сформированную познавательную мотивацию, ориентацию на познание нового. Преобладание ситуативной тревожности указывает на то, что для подростков данной группы значимыми являются ситуации, в которых происходит оценивание их способностей, личностных качеств, уровня достижений и знаний. Полученные данные вполне согласуются с возрастными новообразованиями подросткового возраста: стремлением к формированию позитивного имиджа, уверенности в себе, независимости и самостоятельности. Для подростков группы риска характерно преобладание личностной тревожности, а также выраженный негативизм, который может являться следствием неотреагированного гнева или обиды, сформированных в рамках дистанцированных отношений с родителями либо со сверстниками. Подростки довольно часто не уверены в себе, своих возможностях и способностях, в результате чего могут вести себя демонстрировно и агрессивно либо, напротив, замыкаться в себе. При изучении стиля саморегуляции подростков мы установили, что для подростков группы риска характерна средняя степень выраженности таких стилей саморегуляции, как «гибкость» и «самостоятельность» (рис. 5), что свидетельствует о том, что при возникновении непредвиденных обстоятельств подростки могут довольно быстро перестраивать планы, поведение, адаптироваться к быстро меняющимся условиям среды. Они, как правило, редко обращаются за помощью к другим. Общий уровень саморегуляции подростков группы риска низкий (19), что свидетельствует об отсутствии потребности в осознанном планировании и программировании своего поведения, наличии зависимости от ситуации и мнения окружающих людей, невыраженной ориентации на достижение поставленной цели. Следовательно, довольно часто такие подростки не имеют стратегических целей и сформированных представлений о своем будущем, живут ситуативными потребностями и желаниями, легко попадают под влияние сверстников / старших товарищей. Склонны копировать деструктивные модели поведения и вредные привычки родителей и близких людей. Подростки группы риска склонны не замечать своих ошибок, не критичны к своим действиям. Субъективные критерии успешности недостаточно устойчивы, что ведет к резкому ухудшению качества результатов при увеличении объема работы, ухудшении состояния или возникновении внешних трудностей. 39 35 30 25 20 15 10 5 0 30 19 4 3 4 4 4 Общий уровень саморегуляции Программирование Моделирование 6 3 Самостоятельность 5 3 Гибкость 5 2 Оценивание результатов 6 Планирование Выраженность стилей А. В. Колодина Стили саморегуляции Подростки группы сравнения Подростки группы риска Рис. 5. Стили саморегуляции поведения подростков рактерологическими чертами личности, поэтому следующей исследовательской задачей выступило изучение акцентуаций характера подростков. По результатам, полученным с помощью методики ПДО А. Е. Личко (рис. 6), видно, что для подростков группы риска характерно преобладание таких типов акцентуаций характера, как «неустойчивый» (t = 2,69 при p ≤ 0,01) и «циклоидный» (t = 2,4 при p ≤ 0,05), что свидетельствует о несформированности произвольности действий и поведения, безразличии к будущему, безынициативности, ориентации на поверхностные контакты, зависимости от влияния окружающих людей и собственных побуждений, безответственности, непоследовательности. Однако 7 7 6 5 4 5 5 5 5 5 5 4 5 4 4 Неустойчивый Истероидный Эпилептоидный Психастенический Типы акцентуаций Подростки группы сравнения Подростки группы риска Рис. 6. Акцентуации характера подростков 40 4 3 Сензитивный Астеноневротический Лабильный 3 Конформный 4 6 6 Шизоидный 6 Циклоидный 8 7 6 5 4 3 2 1 0 Гипертимный Степень выраженности Подростки группы сравнения имеют достаточно высокие показатели общего уровня саморегуляции (30), что свидетельствует о том, что они самостоятельны, гибко и адекватно реагируют на изменение условий, умеют формулировать и достигать цели. Наиболее выражены такие стили саморегуляции, как «планирование», «моделирование» (t = 3,44 при p ≤ 0,001) и «программирование», что говорит о том, что подростки данной группы в большей степени способны выделить значимые условия для достижения поставленной цели, продуктивнее изменять модели своего поведения в ситуации возникновения непредвиденных трудностей. На наш взгляд, подобные стили саморегуляции довольно часто обуславливаются ха- Психологический портрет подростка, совершающего самовольные уходы из дома в стабильной и благоприятной обстановке такие подростки могут быть открытыми и общительными, доброжелательными и готовы искренне выполнить просьбы и поручения. Выявленные патохарактерологические черты, с нашей точки зрения, во многом обусловлены характером взаимоотношений в семье ребенка: дистанцированностью и автономностью родителей, отсутствием эмоциональной близости, внимания и поддержки с их стороны. Ощущая свою ненужность в семье, чувствуя эмоциональное отвержение, подростки уходят на улицу, включаются в различные сообщества и группы, в том числе криминальные, где находят поддержку и внимание. Для подростков группы сравнения ведущими являются «гипертимный» (t = 2,59 при p ≤ 0,01) и «эпилептоидный» (t = 2,04 при p ≤ 0,05) типы акцентуаций характера. Следовательно, для подростков данной группы характерна общительность, смелость, склонность к озорству, быстрая адаптация к новой обстановке, жизнерадостность и оптимизм, активность и ориентация на помощь людям, доброта, исполнительность и аккуратность. При этом подростки данной группы не всегда терпимы к чужому мнению, склонны к эгоцентризму, требовательности, легкомысленности. Часто стремятся к лидерству. Заключительной задачей нашего исследования стало построение психологического портрета подростка, совершающего самовольные уходы из дома. Для этого мы воспользовались процедурой факторного анализа, который позволил нам выявить три фактора, описывающих 38 % дисперсии (табл.). Все факторы получили условное название в зависимости от характера включенных в них переменных. Рассмотрим их более подробно. Фактор 1, описывающий 21 % от общей дисперсии, был назван нами «Взаимоотношения в семье», переменные, включенные в него, уверенно указывают на тесную связь стилей детско-родительских отношений в семье подростка с его переживаниями. Отсутствие удовлетворенности отношений с отцом, дистанцированность родителей от подростка, непоследовательность воспитательных действий, высокий уровень конфликтности в семье формируют отрицательное восприятие подростком собственной семьи, стимулируют переживание собственной неполноценности и ненужности. Потенциалом стабилизации семейных взаимоотношений является выраженная ориентация на согласие с матерью. Следовательно, несмотря на существующие проблемы в детско-родительских отношениях в семьях данной группы подростков, мать выступает для них авторитетом, подростки стремятся к взаимодействию с ней. Таким образом, доброжелательное отношение матери, ее принятие, тепло и внимание могут способствовать коррекции поведения и личности таких подростков. Фактор 2, описывающий 10 % от общей дисперсии, был условно назван нами «Активность подростка». Переменные, образующие данный фактор, указывают на то, что подростки группы риска ищут поддержки от окружающих, им необходимо внимание, тепло и забота. Они готовы к сотрудничеству, способны менять свое поведение и познавать новое. Основным ресурсом такого поведения должно выступать безусловное принятие подростка, понимание его проблем, внимание к ним и вера в него. Структура психологического портрета подростка, совершающего самовольные уходы из дома Наименование фактора Фактор 1 «Взаимоотношения в семье» Фактор 2 «Активность подростка» Фактор 3 «Личностные качества» Переменные Неудовлетворенность отношениями с отцом, Автономия родителей, Конфронтация в семье, Согласие с матерью, Непоследовательность родителей при воспитании, Нетребовательность родителей, Личностные негативные переживания Поиск социальной поддержки, Сотрудничество, Гибкость, Ситуационная познавательная активность Личностная тревожность, Неустойчивый тип акцентуации характера, Самостоятельность Факторная нагрузка переменных 0,851 0,849 0,830 0,793 0,751 0,688 0,542 0,805 0,754 0,665 0,539 0,905 0,844 0,567 Доля от общей дисперсии, % 21 10 7 41 А. В. Колодина Фактор 3 был назван нами «Личностные качества» (описывает 7 % общей дисперсии), включает переменные, характеризующие личностные особенности подростков, склонных к самовольным уходам из дома. Такие подростки личностно тревожны, почти всегда не уверенны в себе, в силу чего легко попадают под влияние сверстников и взрослых, не умеют отстаивать собственную точку зрения, часто безответственны и импульсивны. При этом они готовы прийти на помощь, способны быть доброжелательными, общительными и самостоятельными, ценят дружбу. Для реализации выявленного положительного личностного потенциала данной группы подростков необходима психологическая работа (диагностика, коррекция) с целью выявления проблемного поля в каждом конкретном случае, поиска потенциала развития и позитивных ресурсов (внешних и внутренних). Подводя итог анализа психологического портрета подростка, совершающего уходы из дома, можно с уверенностью говорить о том, что стабилизация детско-родительских отношений в семье подростка с большой долей вероятности приведет к положительным изменениям его личностных и поведенческих характеристик и существенно снизит, а возможно, полностью ликвидирует, склонность к уходам из дома. Безусловно, подобная стабилизация внутрисемейных отношений, а также отношений родителей и ребенка 42 не сиюминутный процесс и требует интенсивного и профессионального психологического сопровождения, а также осознанного и мотивированного участия в этой работе родителей подростков. ЛИТЕРАТУРА 1. Белопольская Н. Л. Детская патопсихология. Хрестоматия. – 2-е изд., испр., – М. : Когито-Центр, 2001. – 351 с. 2. Васильева О. С., Филатов Ф. Р. Психология здоровья человека: эталоны, представления, установки : учеб. пос. для студ. высш. учеб. заведений. – М. : Академия, 2001. – 352 с. 3. Владимирова Т. Д. Причины влечения подростков к криминальной субкультуре и опыт реабилитации : учеб.-метод. пос. – Хабаровск : ХГПУ, 2004. – 52 с. 4. Ганишина И. С. Неблагополучная семья и девиантное поведение несовершеннолетних : учеб. пос. – М. : Изд-во Московского психолого-социального института ; Воронеж : Изд-во НПО «МОДЭК», 2006. – 288 с. – (Серия «Библиотека педагога-практика»). 5. Гоголева А. В. Аддиктивное поведение и его профилактика. – 2-е изд. – МПСИ, 2003. – 240 с. 6. Зиновьева Н. О. Психология и психотерапия насилия. Ребенок в кризисной ситуации. – СПб. : Речь, 2003. – 248 с. 7. Панкратов А. Н. Саморегуляция психического здоровья : практическое руководство. – М. : Изд-во Института психотерапии, 2001. – 142 с.
