2.1. Средства репрезентации наглядно

2.1. Средства репрезентации наглядно-чувственного образа
в научной речи
Одной из актуальных задач современной лингвокогнитивистики является
изучение способов фиксирования посредством языковых средств эмпириче­
ского опыта. Для описания окружающего мира на языковом уровне «прежде
всего необходимо определить, что из воспринимаемого мира может выра­
жаться в языке и каким закономерностям это выражение подчиняется» [Рузин
1994, с. 79]. Релевантными признаками эмпирического знания являются «зри­
тельные, слуховые, тактильные, вкусовые, воспринимаемые обонянием харак­
теристики предметов, явлений, событий, отраженных в нашей памяти» [Карасик 2004, с. 129]. Данные характеристики лежат в основе наглядночувственного образа, который в научных текстах имеет ничуть не меньшее зна­
чение, чем, например, в художественных. Вместе с тем это не отрицает того из­
вестного факта, что сфера научного общения преследует цели наиболее точно­
го, логичного, однозначного выражения мысли, и того, что «главной формой
мысли в области науки оказывается понятие, а языковое воплощение динамики
мышления выражается в суждениях и умозаключениях, следующих одно за
другим в строгой логической последовательности» [Кожина 1993, с. 161].
Более того, абстрактное мышление опирается на наглядно-чувственный об­
раз. Разная степень насыщенности текста наглядно-чувственными образами во
многом определяется областью знаний. Так, привлекаемый к анализу текст
книги Д.В. Наливкина «Смерчи» содержит естественнонаучную информацию
по метеорологии, где сами объекты описания в большей степени, чем в тек­
стах, например, точных наук, требуют их воссоздания в виде целостного об­
раза. Частично это объясняется тем, что язык метеорологии, несмотря на ее
высокий теоретический уровень, развитый физический и математический ап­
парат, характеризуется высокой степенью конкретности и наглядности в опи­
сании объектов, взятых в их типичном проявлении. Метеорология попрежнему во многом связана со сбором визуальных фактов и их обработкой, а
человек при этом чаще всего оказывается «зрителем и регистратором тех
грандиозных опытов, которые ставит сама природа, без его участия» [Хромов
1983, с. 12].
Научное описание объектов в метеорологических текстах направлено на
создание целостного образа действительности. Это предопределено необхо­
димостью их идентификации и, следовательно, выработкой условий, позво­
ляющих читателю отличать один объект от других сходных явлений. Создание
такого образа определяется его характеристиками, выделенными в результате
познания. Поэтому важно выяснить, обращение к каким перцептивным моду­
сам (известных пяти органов чувств) оказывается релевантным для формиро­
вания различных метеорологических объектов.
Нет сомнения, что все средства выражения ученый целенаправленно подчи­
няет выделению максимально важных характеристик объекта, поскольку в од­
ну из его задач входит активизация логического мышления читателя (слуша-
теля), осуществление которой невозможно без осознания образа анализируе­
мого объекта. Однако наряду с этим заметна и другая тенденция: автор стре­
мится воздействовать не только на интеллект читателя, но и на его чувства.
Это проявляется в большей или меньшей мере в любых подстилях научных
текстов, тем более это характерно для научно-популярных книг, к которым
относится и изучаемый текст Д.Н. Наливкина. Таким образом, ученый, не от­
ступая от достоверности фактов и глубины их освещения, должен заинтересо­
вать неспециалиста научной информацией, а значит найти для строгих по сути
доказательств увлекательные формы и действенные средства выражения. На­
верное, именно в этом проявляется умение и талант ученого, поставившего
перед собой социально значимую задачу распространения научных знаний, а
ее решение, обнаруживая особенности индивидуального стиля, связано преж­
де всего с языковой тканью текста. Поэтому какой бы аспект текста ни затра­
гивался, нельзя обойтись без изучения арсенала языковых средств, отражаю­
щих авторскую позицию как в подаче информации, так и в ее организации.
Как известно, научно-популярный подстиль близок к художественному и
публицистическому. Наиболее яркими их общими характеристиками является
наличие выразительных и изобразительных черт, хотя способы достижения
выразительности, средства воздействия на читателя и цели, которые преследу­
ет автор в каждом из этих видов творчества, различны. Чертой, отличающей
научно-популярный и публицистический стили от художественного, является
присущая им функция популяризации знаний о явлениях, событиях, фактах.
Именно это во многом определяет как манеру изложения в целом, так и реали­
зацию наглядно-чувственного образа в частности (см. подробнее о специфиче­
ских чертах публицистического стиля в разделе 2.3.1 данной монографии).
Более того, образность и выразительность, в принципе не противопоказан­
ные научной речи, в научно-популярном подстиле приобретают гораздо
большую активность. Однако они имеют другие свойства и иную направлен­
ность, чем, например, в художественной речи. Это отличие определяется це­
лью хотя и популярного, но все же научного текста, а именно: наиболее точно
и четко описать предмет или явление, раскрыть его в полноте признаков, но
при этом лишить читателей возможности множественной интерпретации, ко­
торая является неотъемлемой чертой художественного текста. Это обусловле­
но тем, что репрезентация тех или иных свойств предметов и явлений по сути
нужна для того, чтобы стать составной частью их научного понятия.
Наглядно-чувственный образ в научной речи отличает максимальная на­
правленность на выражение объективных черт предмета, соответствия их
внешней реальности, существующей вне субъекта, в то время как в художест­
венном описании преобладает субъективно-творческое начало в изображении
объектов. Образ в научной речи лишен тех индивидуально-неповторимых
свойств и признаков, которые присущи ему в художественном произведении.
Объективность образа обусловлена самим способом научного познания, ко­
торый заключается в поиске истины и в ее доказательстве. Поэтому любые
выразительные средства в научном тексте подчинены формированию точно­
сти передачи черт объекта, их адекватности реальному миру. Иначе говоря,
разные средства выражения оценки, экспрессивно-эмоциональные слова и вы­
сказывания не могут быть охарактеризованы как способы представления лич­
ностного отношения к объекту, субъективное начало подчинено выражению
объективного смысла. Эстетический способ познания, типизирующий дейст­
вительность посредством художественных образов, напротив, не предполагает
фактографической точности. Более того, она противопоказана художествен­
ному тексту, который нацелен на выражение авторского замысла, претендую­
щего на неповторимую интерпретацию мира, на субъективное видение. Соз­
дание художественного образа допускает разную степень фантазирования,
домысливания в силу личностных ассоциаций, направлено на выражение ин­
дивидуальных оценок по отношению к описываемому объекту. Субъективноавторское начало может пронизывать весь мир формируемых писателем объ­
ектов и явлений, чего также нет в научном тексте, в котором даже субъектив­
ные оценки опираются на объективные данные, имеющиеся в распоряжении
исследователя.
К анализу привлекается научно-популярная книга известного ученого
Д.В. Наливкина «Смерчи» (М., 1984), автор которой описывает не только это
страшное природное явление, но и другие метеорологические реалии. За 15
лет до этого исследователем был издан научный труд «Ураганы, бури, смер­
чи», который, по отзывам специалистов, не имеет аналогов в отечественной и
зарубежной литературе. Это, как и вся научная деятельность ученого, говорит
о его безупречном знании предмета исследования.
В сходных контекстах, как показал анализ, употребляются различные тер­
мины: вертикальный
вихрь, смерч, торнадо, тромб,
метеорологический
тромб, ураган, тайфун, буря. Проверка данных терминов по специальным
словарям позволила обнаружить синонимичность некоторых из них. Гак, было
выявлено, что слова смерч, торнадо, тромб {метеорологический
тромб)
можно считать синонимами. В словаре-справочнике «Экология и охрана при­
роды» В.В. Сканина пишется, что смерч - это «атмосферный вихрь, возни­
кающий в грозовом облаке и распространяющийся по земной поверхности.
Имеет вид столба, воздух в нем вращается против часовой стрелки со скоро­
стью до 330 м/с и одновременно поднимается по спирали, втягивая снизу
пыль, воду и различные предметы. Синонимы: тромб
метеорологический,
торнадо» [Сканин, с. 236]. Аналогичные определения приводятся в других
специальных источниках [см., например: КГЭ, т. 3, с. 507; КГС, с. 132]. В
«Большой советской энциклопедии» указано, что торнадо — «название смер­
чей и тромбов в США» [БСЭ, т. 26, с. 111]. Сходное определение дается и в
толковом словаре: торнадо - «название смерчей (тромбов) в Северной Аме­
рике» [MAC, т. 4, с. 387].
Таким образом, слова смерч, торнадо, тромб {метеорологический
тромб)
являются синонимами и обозначают одну и ту же природную реалию, главной
номинацией которой является слово смерч, именно оно чаще всего использу­
ется в рассматриваемом тексте. Их различие состоит в том, что термин торна­
до употребляется на американском континенте, содержание термина тромб
уже по сравнению с другими синонимами, так как он используется для обо­
значения смерчей над сушей.
Синонимами можно считать также слова ураган, тайфун, буря. Они обозна­
чают явления, которые связаны с образованием грозовых облаков, наличием
сильных (до 50-100 м/с), разрушительных ветров. Однако существенное их от­
личие от терминов первой группы состоит в том, что они характеризуются от­
сутствием воронки (вихревого столба), а также в том, что облако само по себе
опускается на землю [КГЭ, т. 4, с. 153; БСЭ, т. 4, с. 153; т. 27, с. 55]. Кроме того,
в силу происхождения слова тайфун (от китайского тай фын - 'большой ве­
тер') и устоявшейся традиции этим термином обозначают «ураган у восточных
берегов Азии» [КГС, с. 142]. Тайфун - это «продолжительный штормовой ци­
клон значительной интенсивности; с сильным ветром (30-50 м/с с порывами до
100 м/с), дождем; синонимы: буря, ураган» [Сканин, с. 279]. Термины ураган
(слово заимствовано из языка карибских индейцев) и буря различаются некото­
рыми частными характеристиками, например, скоростью; к тому же первый из
них, как правило, употребляется по отношению к явлениям, возникающим в
Карибском море.
Следовательно, ураган, тайфун и буря - разные местные названия одного и
того же природного явления, поэтому могут также считаться синонимами. В
толковых словарях эти термины стоят в одном ряду и служат для определения
друг друга; ураган - 'ветер необычайной силы, сильная буря'; тайфун - 'ураган
огромной разрушительной силы' [MAC, т. 4, с. 510, 332].
Вертикальный вихрь - особый термин, обозначающий отдельную природную
реалию. Это понятие Д.В. Наливкин определяет следующим образом: «Данные
образования по форме напоминают смерчи... По существу же они резко различ­
ны... Единственно, что у них общее - это спиральное вращение вокруг верти­
кальной оси. <...> Очень часто возникают при совершенно безоблачной погоде»
(Наливкин, с. 36-37). Наиболее существенное их отличие от смерчей состоит в
процессе образования: смерчи формируются в грозовом облаке, являются его
частью, а вертикальные вихри никакого отношения не имеют к облакам и обра­
зуются у земли в нагретом воздухе. Термин вертикальный вихрь в специальных
словарях и справочниках отсутствует, вероятно, потому, что «данные образова­
ния по форме напоминают смерчи и иногда объединяются с ними в одну груп­
пу» (Там же, с. 36). Однако в настоящее работе мы идем вслед за текстом ана­
лизируемого автора, который неоднократно подчеркивает особое содержание
понятия вертикальный вихрь, соотносящегося с отдельной природной реалией.
Таким образом, термины смерч, торнадо, тромб, тромб метеорологический,
вертикальный вихрь, ураган, буря, тайфун обозначают три природные реалии,
которые далее называются как смерч, вихрь, ураган.
Обратимся к анализу языковых средств, которые используются для форми­
рования наглядно-чувственного образа, тем самым установим основные осо­
бенности исследуемого текста. Это тем более уместно сделать, что в разных
частях текста автор неоднократно использует одинаковые или очень сходные
речевые обороты по отношению как к разным стихиям, так и к одному и тому
же явлению. Сходство речевых оборотов при характеристике смерчей, ураганов
ПО
и вихрей позволяет обнаружить присущие им общие черты. Сходные высказы­
вания по отношению к одному из объектов свидетельствуют о регулярности
определенных характеристик, которые проявляются в разных местах и в разное
время. Это связано с тем, что автор, описывая ту или иную стихию, обращается
к реально бывшим событиям и выделяет их наиболее типичные черты. Напри­
мер, при описании прыжков смерча автор употребляет одни и те же слова, в
некоторых случаях заменяя отдельные из них синонимами: Смерч отрывался
от земли и, как бы прыгая, проносился над головами наблюдателей; Смерч
оторвался от земли и пронесся над его головой; Смерч, подходя к наблюдате­
лю, прыгнул, поднялся и прошел над его головой (Наливкин, с. 8—9).
Повторяемость некоторых словосочетаний приобретает в тексте терминологи­
ческий оттенок, а наличие в них яркой внутренней формы позволяет наглядно
представить индивидуальное проявление той или иной реалии, например: ги­
гантский волчок, колонноподобные смерчи, змеевидная воронка. Возбуждая в
сознании читателя привычные образы известных объектов, например, изви­
вающееся тонкое тело змеи, округлой формы колонну, автор помогает воссоз­
дать наиболее полное и в то же время обобщенное, типизированное представ­
ление о воздушных образованиях. В то же время такие средства выражения не
лишены наглядности, экспрессивности.
При описании смерчей, вихрей и ураганов автор использует достаточно ши­
рокий спектр изобразительных и выразительных средств. Наиболее часто такие
средства обнаруживаются в прямой или косвенной речи очевидцев, на свиде­
тельства которых опирается ученый. Люди, которые столкнулись с грозными
стихиями, не только описывают то, что они видели, но и сообщают о своем
субъективном состоянии, о перенесенном потрясении: Жители... с ужасом на­
блюдали за громадным черным грозовым облаком, низко ползшим над землей
(Наливкин, с. 6); Учитель местной школы с интересом наблюдал за появив­
шейся с запада громадной грозовой тучей (Там же, с. 44). Перепуганные жи­
тели с ужасом смотрели, куда пойдет воронка (Там же, с. 61). Субъективное
состояние очевидцев мотивировано окружающей картиной разбушевавшейся
стихии, что выражается в многочисленных характеристиках самих объектов и в
номинациях действий природных явлений.
В научной речи употребление определений вызвано стремлением точно, объ­
ективно и однозначно охарактеризовать предмет. Таких дескриптивных или де­
скриптивно-характеризующих определений немало в рассматриваемом тексте.
Они являются чрезвычайно важным средством в формировании целостного об­
раза, раскрывая одну из сторон объекта. Помимо этого, в анализируемом мате­
риале высокой частотностью обладают оценочные определения: огромная сила,
колоссальная скорость, гигантские волны, ужасный рев, катастрофический
характер и т.д. Обратим внимание на то, что в преобладающем большинстве
случаев эти определения выражают не авторское отношение к описываемым
объектам, а их объективные характеристики.
Рассмотрим из приведенных примеров словосочетание ужасный рев. Сло­
во рев служит номинацией звука, производимого смерчем, а прилагательное
ужасный обладает негативной коннотацией и определяет этот звук как «чрез-
вычайный по степени проявления, превышающий обычную меру, норму»
|МАС, т. 4, с. 472]. Вместе тем определение ужасный, выражая крайне нега­
тивную оценку по отношению к реву смерча, является носителем объективной
оценки звука смерча. Достаточно обратиться к другим высказываниям, чтобы
убедиться в силе звука смерча, превышающей силу, возникающую даже при
значительном разрушении материальных объектов, например: Видно было, как
что-то темное, кружась, с воем и ревом быстро двигалось на село. <...> По­
жилая женщина со страхом смотрела из окна, как с соседних домов срывало
крыши... Когда смерч ушел, женщина, радуясь, что ее дом уцелел, вышла на
улицу. Обернувшись, она увидела, что и па ее доме нет крыши. Общий рев и
шум были настолько сильны, что она не слышала, как это произошло (Наливкин, с. 19).
Для выражения оценочных характеристик автор в основном использует каче­
ственные прилагательные и наречия. Оценочный компонент играет важную
роль в формировании наглядно-чувственных образов, так как описываемые
природные явления, разрушительные по сути, все-таки в различной мере нано­
сят ущерб людям, а это требует от ученого градации их силы, выявления при­
чин разной степени разрушительных действий, что соответственно приводит к
появлению оценочных характеристик. Любопытно, что по наблюдениям иссле­
дователей, «сравнения количественных показателей по разным видам наук по­
казывают, что тексты естественнонаучных трудов более насыщены оценочной
лексикой, нежели труды гуманитарного характера» [Милованова 1985, с. 82].
Автор книги «Смерчи» активно использует оценочную и экспрессивную лек­
сику или такие сочетания слов, которые выражают смысл о предельно возмож­
ных или поражающих воображение размерах, скорости, разрушениях, звуках и
других характеристиках. Например: невероятная сила, громадное {гигантское)
облако, гигантские волны, колоссальнейшие разрушения, страшный шум и
свист, огромная сила разрушений, поразительное явление,
исключительная
сила, мгновенно смахнул дом. Благодаря этому формируется впечатление мас­
штабности происходящего, подчеркивается его исключительность, грандиоз­
ность. В анализируемой книге экспрессивная лексика чаще всего выражает от­
рицательную эмоциональную оценку, подчеркивающую разрушительную силу
стихий: Через несколько минут смерч принял страшную форму и набрал огром­
ную силу (Наливкин, с. 7); Облако... вращается с бешеной скоростью (Там же,
с. 10); Огненно-дымовой вихрь вращался с поразительной скоростью (Там же,
с. 41); Ураганы... вызывают колоссальнейшие разрушения (Там же, с. 24). В от­
дельных контекстах негативную оценку могут выражать глаголы-сказуемые,
особенно в сочетании с дополнениями, указывающими на объект воздействия:
Она (воронка. — Т.С.) разрушила два небольших города (Там же, с. 16); Черная
громадная колонна будто набрасывалась на обрывистые берега (Там же, с. 51);
Воронка обрушилась на дом (Там же, с. 52) и т.д.
Д.В. Наливкин активно использует сравнение, которое признается исследо­
вателями одной из форм логического мышления, способом установления ана­
логий. Возможно, поэтому и в изучаемом тексте данное языковое средство отно­
сится к достаточно частотным. Нередко сравнение представлено конструкциями
с лексическими связками в форме, иметь вид, напоминать, в виде и др.: В это
время она (воронка. - Т.С.) имеет вид почти цилиндрического
громадного
столба - колонны или хобота, расширяющегося к облаку и сужающегося к земле
(Наливкин, с. 6); Каскад представляет собой облако или столб пыли водяных
брызг у основания воронки смерчей. Он напоминает речные каскады, особенно
когда состоит из пыли и обломков зданий (Там же, с. 13); Затем часть вихре­
вого облака отвисает книзу в виде воронки (Там же, с. 6).
Используются также стандартные союзы как, как будто, словно, точно, с
помощью которых вводится образ сравнения, иногда весьма распространенный,
например: Доска летела с такой скоростью, что проткнула стену дома, как
иголка протыкает материю (Наливкин, с. 11); Она (внутренняя полость
смерча. - Т.С.) является как бы пустой (Там же, с. 6); Под концом воронки, на
поверхности озера, вода начала как будто кипеть (Там же, с. 31); Вдруг чтото зашумело, и порыв ветра, словно пройдя между ними, разъединил их (муж­
чин. - Т.С.) (Там же, с. 43); В степи траву будто выкосили (Там же, с. 51).
В тексте часто встречаются сложные прилагательные, включающие морфему
со сравнительным значением: хоботообразный, столбообразный,
змееобраз­
ный и др., которые не являются сравнениями в полном смысле этого слова, но
выражают подобие предмету, названному посредством морфемы с конкретным
значением. Эти же образы сравнения могут объясняться в контекстах, допол­
няться уточняющими признаками, раскрывающими характеристики внешнего
вида природного явления или его эволюцию, например: Змееобразные смерчи
сравнительно редки. Кроме длинного извивающегося тела,
напоминающего
змею или бич, они отличаются наиболее горизонтальным положением (Налив­
кин, с. 24); Через 1—2 мин смерч стал похож на песочные часы: наиболее тон­
кая часть его была посредине (Там же, с. 25).
Представляется, что в формировании наглядно-чувственных образов читате­
лям текста Д.Н. Наливкина помогает взвешенное отношение автора к соотно­
шению терминов и общеупотребительной лексики. Так, в тексте широко пред­
ставлены наряду с общеупотребительными словами общенаучные термины,
которые не затрудняют понимания смысла. К данному лексическому пласту
можно отнести следующие слова и словосочетания: диаметр, метр, километр,
форма, размер, цилиндр, внутренняя полость, скорость вращения, скорость
поступательного движения и многие другие. С помощью общенаучных терми­
нов Д.В. Наливкин характеризует физические и пространственные свойства
природных реалий, описывает их географическое местоположение.
Количество узкоспециальных терминов в тексте сравнительно невелико:
транспортирование, всасывание, плащевые и лучевые струи воздуха, абразия,
трансгрессия, ингрессия, эоловый, алеврит, алевритный и др. Некоторые из
них автор объясняет сам, значение других становится ясно читателю из контек­
ста, например: Транспортирование - это тот же перенос, но на значительные
расстояния, порядка десятков и сотен километров и больше (Наливкин, с. 78).
Важно, что автору удается донести до читателя не только суть узкоспециаль­
ных понятий, но и представить их различное понимание, причем не путем тео­
ретического обоснования, а привлекая жизненный опыт читателя, обрисовывая
всем известные ситуации. В этом отношении показательно введение термина
абразия: Общепринято считать, что абразия — это разрушение берегов суши
морскими волнами, прибоем. Поэтому абразию рассматривают как одну из
форм деятельности моря. Формально это правильно, но по существу неточно.
Море само по себе никакой абразии не производит и не может произвести.
Достаточно прийти на берег моря во время штиля, чтобы убедиться в
этом. Для абразии нужны волны, а волны создает ветер. Чем сильнее ветер,
тем больше абразия; наибольшей силы она достигает во время страшнейших
ураганов. Абразия - совместное действие двух элементов земной поверхно­
сти: волн и ветра (Наливкин, с. 97).
Кроме того, думается, что облегчает восприятие информации и тот факт,
что немалая часть метеорологических терминов имеет метафорическое проис­
хождение, сохраняя яркую внутреннюю форму. Например, свисающее из об­
лака вихревое образование называется воронкой, структурные части смерча стенки, футляр воронки, раструб футляра воронки и т.д. Наличие внутренней
формы помогает рядовому читателю воспринять образность, но не в эстетиче­
ском смысле, а в онтологическом. Благодаря этому в каждом контексте эти
термины помогают однозначно воссоздать в сознании форму описываемой
реалии.
Своеобразие проанализированного текста определяется тем, что смерчи,
вихри, ураганы представляют собой явления самодвижущиеся, то есть спо­
собные самостоятельно производить действия. Поэтому имя, называющее
стихию, как правило, ставится в позицию активного субъекта. При таком по­
ложении дел связанные с ним компоненты воспринимаются как метафориче­
ские, в основе которых лежат антропоморфные или зооморфные образы. Вме­
сте с тем здесь трудно говорить о метафоре как таковой, то есть как о
выразительном средстве, и не потому, что утрачена «первоначальная» образ­
ность (именно так объясняют, например, языковую метафору). В данном слу­
чае думается, сами стихии как активные субъекты получают способность, а,
может быть, и единственную возможность описываться тем арсеналом языко­
вых средств, который используется по отношению к одушевленным субъек­
там. Двухплановость как характерная черта метафоры здесь отсутствует. На­
пример, если языковая метафора хобот смерча, предполагает осмысление
первоначального образа (форма смерча напоминает хобот известного живот­
ного, и тем самым дает возможность осознать внешний вид движущегося яв­
ления природы), то в приведенных ниже контекстах этого нет: Затем воронка
поднялась на высокий берег и пошла по лесу (Наливкин, с. 16); Один дом он
(смерч. — ТС.) приподнял и немного повернул (Там же, с. 50); Высосав воду и
ил со дна реки, хобот смерча представлял собой смесь воздуха, воды и ила
(Там же, с. 60); Подобрав всю пыль со дна долины, вихри аккуратно сложили
ее на склоне у подножия гор (Там же, с. 38). Здесь вряд ли можно увидеть вто­
рой план у отмеченных глаголов, некую отсылку к скрытому сравнению, на­
пример, с действиями человека. Обладая собственной активностью, описы­
ваемые стихии на самом деле совершают данные действия: воронка смерча
сама по себе обладает способностью передвигаться, поэтому ее действия и не
могут иначе передаваться, как с помощью глаголов поднялась (на высокий бе­
рег), пошла (по лесу). Также и действия вихря, способного самопроизвольно
втягивать вещества, называются глаголами подобрал (пыль),
(аккуратно)
сложил и т.д. Сами же глаголы не претерпевают семантических изменений, а
лишь расширяют свои синтагматические связи. Эта особенность употребления
единиц, обычно связываемых с одушевленными субъектами, позволяет точно
и однозначно изображать события, происходящие в природе.
Описание подобных действий стихий, как правило, сопровождаются эмо­
ционально-экспрессивной и негативно-оценочной коннотациями: Далее смерч
вышел на равнину, где уничтожил две фермы и районную школу (Наливкин,
с. 56); Гигантский хобот схватил хозяина и, опуская и вновь поднимая его,
покатил по земле (Там же, с, 60); Перейдя Солт Крик (речку. - Т.С.), воронка
сорвала крыши с дома и амбара (Там же, с. 60); В больших городах смерчи
также бесчинствуют (Там же, с. 74); Нередко пыльные бури сдирают слой
почвы толщиной в несколько сантиметров (Там же, с. 89).
Смерчи, вихри, ураганы - явления страшные и загадочные, поэтому у раз­
ных народов с ними связано много легенд и суеверий. Так, в одной из энцик­
лопедий сказано, что «ветер, взвихрение воздуха большой мощи» ассоцииру­
ется с грубыми хаотическими силами [Мифы, т. 1, с. 241]. Подобное
толкование встречаем в славянской мифологии, при этом показательно, что
«ветры в народных представлениях делятся на «добрые» (например, такие как
«святой воздух» - благоприятный, попутный ветер) и на «злые», наиболее яр­
ким воплощением которых является вихрь» [Славянская, с. 86]. Отголоском
мифопоэтических представлений можно считать употребленное автором сло­
восочетание пыльные черти, которое является устойчивым названием мест­
ным вихрей. Ср., объяснение, данное в словаре: «...черти могут насылать не­
погоду, метель, сами превращаются в вихрь... вихри - беснующиеся черти,
чертовы сваты» [Мифология, с. 611; Мифы, т. 2, с. 625].
Известно, что наглядно-чувствительный образ носит целостный характер,
но это не значит, что в его структуре нельзя выделить отдельные стороны,
компоненты. Любой объект мира как естественный раздражитель является
сложным образованием и обладает многообразными свойствами. Для форми­
рования образа различных объектов действительности человек располагает
несколькими анализаторами — зрительным, слуховым, обонятельным, так­
тильным, вкусовым - и механизмом их обработки. Соответственно целостный
словесный образ также отражает в разных соотношениях названные анализа­
торы. Классификация органов чувств в физиологическом понимании может
служить основой для выделения отдельных компонентов, которые позволяют
более детально описать целостный наглядно-чувственный образ того или ино­
го предмета или явления.
Доминирующим компонентом, структурирующим образ предмета или явле­
ния, считается зрительное представление, и не случайно. Большую часть ин­
формации человек получает через зрение, что составляет 80% [Гаспаров 1996,
с. 265-266], а по данным других ученых, даже до 95% воспринимаемой ин­
формации. Зрительный образ является самым сложным по структуре, но-
скольку предметы обладают пространственно-временными, качественными,
физическими характеристиками: размером, формой, расположением в про­
странстве, цветом, поступательным и вращательным движением, составом
(фактурой) и т.д.
Другие перцептивные признаки при формировании наглядно-чувственного
образа занимают периферийное положение. К тому же они более просты по
структуре. Следует, однако, помнить о том, что набор и соотношение характе­
ристик у каждого отдельно взятого предмета могут быть различными. В неко­
торых случаях доминирующим может стать не зрительное, а слуховое пред­
ставление о предмете, например, при восприятии мелодии.
Ограничение количества характеристик в составе целостного образа может
происходить и по другой причине: «Непосредственное исследование затрудня­
ется или делается невозможным, когда этот объект мало доступен по своей
природе» [Кочергин 1969, с. 8]. Это напрямую относится к изучению смерчей,
вихрей, ураганов. Так, автор исследуемого текста замечает: Изучение... всего
того, что связано с телом смерча исключительно трудно и просто опасно.
Осуществить необходимые наблюдения в ближайшем будущем вряд ли воз­
можно (Наливкин, с. 13). До настоящего времени ученые ограничиваются толь­
ко описанием, которое, как правило, является результатом зрительного воспри­
ятия, чаще всего полученного на значительном расстоянии от объекта.
Как показал анализ текста, в формировании наглядно-чувственного образа
выделенных природных явлений участвуют преимущественно зрительные пред­
ставления, значительно реже автор обращается к слуховым характеристикам,
указание в книге на обонятельные признаки реалий единичны, другие характе­
ристики, связанные с анализаторами человека, отсутствуют вообще. Следова­
тельно, в составе изучаемых описаний наглядно-чувственного образа выделяются
следующие компоненты: зрительный, слуховой, обонятельный.
Помимо структуры наглядно-чувственного образа, которая устанавливается с
ориентацией на известные анализаторы, выявлено, что автор, создавая образ то­
го или иного явления, описывает его как в динамичном, так и в статичном со­
стоянии. Подобное деление наглядно-чувственного образа известно и в общей
теории познания, и в частных науках, занимающихся теорией образа, например,
в психологии, литературоведении. Указанное различие уместно применить к
исследуемому тексту. Результаты анализа контекстов с точки зрения описания
динамичных или статичных состояний объектов оказались следующими: кон­
тексты, в которых объекты изображаются в динамике, составили 29%, причем
чаще всего описывается изменение зрительного образа, а контексты, когда объ­
екты рассматриваются в статике, соответственно - 71%.
Высокий процент динамичных состояний (почти Уз) при формировании на­
глядно-чувственного образа смерчей, вихрей, ураганов объясняется тем, что
указанные явления способны совершать самопроизвольные движения: смерч
прыжками двинулся дальше... Скорость движения была значительной — около
160 км/ч (Наливкин, с. 33). Кроме того, эти явления сами по себе очень непо­
стоянные, и их различные параметры могут изменяться на глазах: Они то про­
зрачные, небольшие трубы, 2-3 метра в диаметре ...то громаднейшие воронки
в десятки и даже сотни метров в поперечнике (Там же, с. 30). Часто автор
описывает формирование, передвижение и исчезновение смерчей и других реа­
лий, что также требует изображения названных природных явлений в динамике.
Исследование показало, что для создания динамичного образа смерчей, вих­
рей, ураганов Д.В. Наливкин в основном пользуется двумя способами.
Во-первых, свойство подвижности образа создается через описание движе­
ний и изменений природных реалий. Это может реализоваться в употреблении
большого количества глаголов и глагольных форм, например: Скоро количест­
во брызг увеличилось, они сконцентрировались, начали прыгать зигзагами, и
вдруг из них образовался „крутящийся столб (Наливкин, с. 35); Она (воронка. Т.С.) стала светлее, распалась на несколько облаков и исчезла (Там же, с. 55).
Во-вторых, немалую роль в создании динамики образа играет характеристика
природных реалий в процессе становления и изменения их цветовой окраски,
размера или формы, что реализуется в употреблении слов с соответствующим
значением, например: Оно (облако. - Т.С.) было небольшое и серое, но посте­
пенно увеличиваясь, уплотнилось и стало черным (Наливкин, с. 95); Возник­
ший гигантский огненно-дымовой
вихрь создал громадное черное курчаводождевое облако (Там же, с. 36).
Интересно отметить, что для создания подвижного, изменчивого образа не­
редко используются антонимы: Воронки то возникали, то исчезали, но стано­
вились все длиннее (Наливкин, с. 59); Воронка снова поднялась над землей, но
на этот раз ненадолго, вновь опустилась и двинулась почти по прямой линии
(Там же, с. 59); Воронка то достигала земли, то поднималась, иногда исчезаю
в облаке (Там же, с. 33); Возникает вопрос, нет ли на рисунке двух образований —
футляра, спускающегося из облака, и каскада, поднимающегося ему навстре­
чу с земли (Там же, с. 14) и др.
Подчеркнем, что нередко названные способы создания динамичного состоя­
ния используются вместе, то есть глаголы и прилагательные, соединяясь в одном
контексте, создают образ подвижного объекта, например: Смерч... начал утон­
чаться, стал змееобразным и наконец нитеподобным, очень длинным, сильно
изогнулся, разорвался в середине и прекратил свое существование (Наливкин,
с. 25). Кроме того, в одном фрагменте текста могут употребляться антонимиче­
ские словосочетания, включающие в том числе и указанные части речи.
Отмеченные особенности динамичных описаний соотносятся с данными, по­
лученными в результате анализа частотности слов с позиции их частеречной
принадлежности. Как известно, исследователи выявили, что для научного стиля
характерно преобладание имен существительных над глаголами почти в четыре
раза [см., например: Шустрова 1995, с. 34]. Однако в изучаемом тексте эта за­
кономерность не соблюдается. Например, в предложении Налетевший смерч
вырвал дверь у них (мужчин. - Т.С.) из рук, подхватил и поднял их в воздух,
перенес на несколько десятков метров и плавно опустил на землю (Наливкин,
с. 8) - шесть глаголов и глагольных форм и шесть существительных. Такое со­
отношение типично для рассматриваемого текста. Это объясняется прежде все­
го тем, что автор часто обращается к описанию единичных (происходивших в
определенное время и в определенном месте) явлений, а также тем, что
Д.В. Наливкин вводит в текст свидетельства очевидцев, которые как раз и рас­
сказывают об изменениях, наблюдаемых ими в природе. Каждое из таких сви­
детельств позволяет ученому увеличить количество типичных признаков, кото­
рые в совокупности характеризуют это явление и приводят автора к выводу о
том, что смерчи - это образования весьма изменчивые и разные (Наливкин,
с. 9). Вместе с тем отметим, что в тексте немало и предложений с преобладани­
ем существительных, особенно когда ученый переходит от описаний реалий к
обобщениям: Это описание имеет и сходства и отличия от предыдущего.
Основное отличие - неясность внутренней поверхности стенок воронки
(Там же). Но такие высказывания характерны для другой группы контекстов, в
которых дается статичное описание объектов.
В контекстах, содержащих статичное изображение объектов, не удалось вы­
явить специфических приемов, связанных с употреблением тех или иных час­
тей речи. Правда, наблюдаются некоторые закономерности в использовании
глагольных времен. Так, при описании статичного состояния глаголы чаще сто­
ят в расширенном настоящем времени (настоящем констатирующем), тогда как
в описаниях динамичных состояний объектов более употребительны глаголы
прошедшего времени. Можно также отметить, что для.создания статичных об­
разов Д.В. Наливкин чаще прибегает к таким типам речи, как описание и рас­
суждение, в то время как при создании динамичных образов автор использует
повествование и описание. Приведем несколько примеров статичных описаний:
Поперечник путей ураганов измеряется несколькими сотнями
километров
(Наливкин, с. 15); Снежные вихри достигают громадных размеров - до 100 м и
более в диаметре и до 1—1,5 км высотой (Там же, с. 42); Эпопея ирвинского
смерча, его длительный путь со сплошными разрушениями и десятками по­
гибших - явления поразительные, но для большинства смерча обычные (Там
же, с. 58). Из приведенных контекстов видно, что информация носит констати­
рующий характер и событие не развивается во времени.
Если сравнить между собой три описываемых явления, то можно обнару­
жить, что в динамичном состоянии менее всего по сравнению с другими реа­
лиями предстает ураган (около 20% контекстов). По-видимому, это объясняется
природными особенностями самого объекта, имеющего почти прямолинейное
движение... и отсутствие скачков (Наливкин, с. 26), что, естественно, не по­
зволяет наблюдать изменение его движения: находящийся на земной поверхно­
сти человек оказывается полностью «охваченным» этой природной стихией.
Вертикальные вихри более динамичны по своей природе не только по сравне­
нию с ураганами, но и со смерчами: они чаще возникают, очень изменчивы,
существуют недолго, быстро исчезают. Поэтому неудивительно, что описание
вертикальных вихрей в динамике составляют 38%. Это значительно превышает
подобные контексты, в которых изображаются смерчи (29%).
Статичное или динамичное описание объектов отражает лишь одно из воз­
можных их состояний, причем в обоих случаях могут проявляться различные
компоненты, помогающие формированию наглядно-чувственных образов.
Анализ всего текста книги показал, что из трех видов выделенных характери­
стик, связанных с конкретными анализаторами, автор преимущественно обра-
щается к воссозданию зрительного образа, который превышает все другие ха­
рактеристики в несколько раз. Он составляет 94,3%, тогда как слуховой - лишь
5,5%, а обонятельный - 0,2%. Поскольку зрительные впечатления имеют слож­
ную структуру, постольку важно выяснить, какие конкретно компоненты чаще
всего фиксируются с целью создания определенного образа явления природы.
В целом формирование зрительных образов смерчей, вихрей, ураганов осу­
ществляется с помощью обращения к их форме, размеру, местоположению,
цвету, скорости передвижения, к составу составляющих веществ, к воздейст­
вию на другие объекты. Вместе с тем следует отметить, что при характеристи­
ке каждого из явлений перечисленные компоненты используются неравно­
мерно, а некоторые из них при описании отдельных объектов не встречаются
вовсе.
Остановимся подробнее на особенностях представления зрительного образа.
Доминирующим компонентом является описание разрушительных действий
смерчей, вихрей, ураганов, способных наносить значительный ущерб своим
появлением. Более того, часто об иных свойствах смерчей, вихрей, ураганов (о
размерах, скорости вращения, составе воздушных масс и т.д.) ученые судят
именно по характеру причиняемых разрушений, по оставленным «следам».
Неудивительно поэтому, что автор постоянно обращается к этому вопросу и
даже посвящает ему одну из глав - «Разрушение смерчами». Вместе с тем
контекстов, описывающих разрушительную силу смерчей и ураганов гораздо
больше, чем вихрей. Скорее всего, причина кроется в свойствах данного явле­
ния, нередко разрушительная сила вихрей по сравнению с другими стихиями
значительно меньше (Наливкин, с. 35), хотя это не означает, что они всегда
проходят безобидно.
Для описания разрушений, нанесенных смерчами, вихрями, ураганами, ав­
тор пользуется разными способами. Чаще всего он стремится воссоздать це­
лые ситуации, раскрывающие характер действия этих стихий или его резуль­
таты. Это приводит к введению конструкций с большим количеством
однородных членов и зависимых от них слов, которые называют различные
объекты, подвергшиеся разрушению, например: (Ураган. - Т.С.) опрокидывал
тяжелые грузовики, передвигал строения вместе с находившимися в них
людьми, сносил с лица земли целые селения (Наливкин, с. 107). Вихрь поднял
тяжелый моторный бот, перенес его на несколько десятков метров и, уда­
рив о землю, разбил на куски (Там же, с. 42).
В качестве однородных членов, описывающих разрушительные действия
природных явлений, главным образом выступают глаголы-сказуемые, содер­
жащие негативные коннотации, например: Вихрь налетел на здание станции,
сорвал с угла желоб, разбил форточку (Наливкин, с. 40); Он (смерч. - Т.С.)
содрал навес, плотно прибитый гвоздями, и засосал вверх (Там же, с. 33); За­
тем смерч налетел на второй дом, более прочный, с мезонином, поднял его в
воздух на 6 м и перенес на северо-восток по направлению своего движения
(Там же, с. 51-52).
Объектами разрушений, которые наносят смерчи, служат животные, люди
или разные предметы: сады, мосты, целые улицы и селения, однако чаще все-
го ими являются здания, дома, например: Смерч соприкоснулся с пустым де­
ревянным домом, все окна и двери которого были закрыты. Дом буквально
разлетелся на мелкие обломки (Наливкин, с. 7); Воронка... достигла земли, и
в воздух взлетели обломки первого разрушенного дома (Там же, с. 7); Когда
смерч... опустился к земле, то коснулся дома соседа и в одно мгновение
смахнул его (Там же, с. 9); Каменный дом... молниеносно был снесен (Там
же, с. 50); Воронка унесла небольшой дом, не оставив даже фундамента
(Там же, с. 56). Как видно из примеров, для характеристики разрушений автор
выбирает такие слова и выражения, которые подчеркивают стремительность
происходящего, силу действий, производимых смерчами, и одновременно не­
гативно оценивают происходящие события. Нередко описание разрушений,
помогающее воссоздать зрительный образ смерчей, сопровождается прямой
эмоционально-экспрессивной оценкой: Но самую yoicacamuiyio картину пред­
ставлял рабочий поселок: ни домов, ни улиц, ни садов (Наливкин, с. 49); Во­
ронка... подняла стальную конструкцию (моста. — Т.С.)... и закрутила его с
исключительной силой (Там же, с. 52).
Однако разрушения смерчами носят локальный характер, так как воздейст­
вию подвергается только то, что попадает под действие воронки; автор отме­
чает прерывистость пути смерча: Полоса разрушений сменяется
неповреж­
денным участком, далее снова идет полоса разрушений,
за ней вновь
неповрежденный участок и т.д. (Наливкин, с. 15). За пределами воронки
предметы часто остаются нетронутыми, в то время как ураганы захватывают
огромную территорию: По сравнению с ураганами и бурями смерчи обладают
значительно меньшими размерами...
Если поперечник путей ураганов изме­
ряется обычно несколькими сотнями километров, то у смерчей он в 1000 раз
меньше - 300-400 м, у расплывчатых смерчей — до 1,5-3 км, сужаясь у бичеподобных до 20-30 м и меньше (Там же, с. 15).
При описании разрушительной деятельности ураганов автор использует та­
кие же определения, как и при описании смерчей: колоссальные
разрушения,
наибольшие разрушения, значительная площадь разрушений и т.п. Масштабы
разрушений автор подчеркивает посредством развернутых описаний, детали­
зирующих объекты воздействия: Страшный рев и свист ветра, грохот и
треск ломающихся зданий и деревьев, обломки, несущиеся в воздухе с неверо­
ятной стой (Наливкин, с. 27). В подобных описаниях часто подчеркивается
стремительность и негативный характер происходящего. Представления об
огромных масштабах разрушений могут передаваться посредством устойчи­
вых сочетаний: По земле катилось черное облако, сметавшее все на своем
пути (Там же, с. 49); Всюду «Флора» (название урагана. -Т.С.) сеяла смерть и
разрушения (Там же, с. 106).
Поскольку разрушение вызывается колоссальной скоростью (Наливкин,
с. 10), постольку описание разрушений часто происходит через обращение к
силе, скорости ветра, при этом могут употребляться как нейтральные слова,
так и экспрессивно-оценочные: Воздух, наполненный водой и грязью, не спосо­
бен причинить вреда, но на большой скорости он уничтожает все на своем
пути (Там же, с. 10); Кругом со страшной силой неслись различные обломки
(Там же, с. 12).
Для характеристики разрушительной силы природных явлений Д.В. Налив­
кин активно использует определения, которые подчеркивают грандиозность
происходящего. Такие определения содержат негативную оценку в своей се­
мантике или приобретают ее в контексте, например: смертоносный
(смерч,
ураган), разрушительный (смерч, сила), колоссальнейшие, тотальные, значи­
тельные или невероятные {разрушения) и т.д.
Иногда при описании разрушительных действий смерчей, вихрей, ураганов
автор употребляет сравнения, которые помогают читателю наглядно предста­
вить масштабы происходящего, например: Наблюдатель... говорил, что будто
гигантским пылесосом смели с земли всю растительность, рыхлую почву и
другие подвижные предметы (Наливкин, с. 15); Громадные деревья ломались,
как прутики (Там же, с. 62); Смерч в несколько секунд вант громадные четы­
рехэтажные кирпичные здания... сдавливая этажи, как картонные коробки
(Там же, с. 62).
Как и при описании разрушений, другие компоненты зрительного образа, в
частности скорость природных объектов, их сила (интенсивность), размер, со­
став воздушных масс, могут передаваться двумя способами. Один из них - пу­
тем передачи непосредственного наблюдения за смерчами, вихрями, ураганами,
которое совершает ученый или очевидец. В этом случае параметры оценивают­
ся «на глазок». Второй способ - математический расчет тех или иных парамет­
ров по определенным формулам.
Этому соответствуют и разные формы выражения. Во-первых, используются
определения оценочного или дескриптивного характера: бешеная скорость,
страшная сила, низкий и широкий столб, большое облако, быстрое (беше­
ное) вращение, необыкновенная сила вращения, исключительная сила и т.д.
Охарактеризовать скорость помогают наречия образа действия: быстро вра­
щался, медленно двигалось, турбулентно двигались и т.д. Во-вторых, приво­
дятся цифровые данные, например: Высота (воронки. — Т.С.)... достигает не­
скольких сот метров, реже до 1000—1500 м и более (Наливкин, с. 6);
Прозрачные, небольшие трубы, 2—3 метра в диаметре (Там же, с. 30); Ско­
рость ветра достигала 210-225 км/ч, а порывами - до 350 км/ч (Там же, с. 10);
Скорости весьма различны и быстро изменяются даже у одной и той же во­
ронки, но самое главное то, что они могут превышать скорость звука, равную
1200 км/ч, или 332 м/с (Там же, с. 10) и т.д.
Нередко в одних и тех же контекстах употребляются цифровые данные, ха­
рактеризующие явления природы, и одновременно дается оценка их силе или
размеру посредством определений: Громаднейшие воронки в десятки а даже
сопит метров в поперечнике (Наливкин, с. 30); Вихри бывают огромных раз­
меров... Прошел вихрь высотой 900 м (Там же, с. 39); Снежные вихри дости­
гают громадных размеров - до 100 м и более в диаметре и до 1—1,5 км высо­
той (Там же, с. 42). Для понимания зрительного образа подобные определения
имеют важное значение, так как помогают рядовому читателю осмыслить циф-
ровые данные, понять, какие из них для каждого из явлений принято считать
значительными или незначительными.
Существенную роль в формировании наглядного образа играют сравнения,
которые нередко приводятся наряду с цифровыми данными. Сравнения со зна­
комыми читателю предметами или событиями окружающего мира вполне по­
зволяют оценить скорость стихии: Во время... смерчей мелкая галька пробивала
оконные стекла, не повреждая их вокруг пробоины, как револьверные пули
(Наливкин, с. 11); Смерч... мчался... со скоростью курьерского поезда (Там же,
с. 49); Двигалось оно (облако. - Т. С.) со скоростью товарного поезда - 25-30
км/ч (Там же, с. 7). Роль таких сравнений может быть оценена по достоинству,
если учесть, что смерчи, как и вихри, обладают двумя скоростями - вращения и
поступательного движения (Там же, с. 15). Каждая из них характеризуется
своими цифровыми данными, причем в широком диапазоне, поэтому в тексте
встречаются самые разные характеристики скорости: от медленного движения
до колоссального, сверхзвукового вращения.
Вместе с тем отметим, что при описании разных объектов автор неравномер­
но использует отдельные параметры. Например, о скорости чаще говорится при
описании смерча, причем используются все из перечисленных способов пере­
дачи этой информации. При описании скорости ураганов и вихрей цифровые
данные единичны, скорость ураганов чаще характеризуется с помощью опреде­
лений. При описании вихрей автор сравнительно редко использует прилага­
тельные или наречия, например: Вихрь вышел из парка и стал медленно пере­
двигаться к северу, на станцию (Наливкин, с. 40); Огненно-дымовой
вихрь
вращался с поразительной скоростью (Там же, с. 41). Гораздо чаще на ско­
рость перемещения вихря или отсутствие движения указывается косвенно:
Пыльные вихри бежали по долине (Там же, с. 37); Столбы пыли иногда стоят
прямо, как мачты, крутясь на одном месте (Там же).
При характеристике размеров и особенностей конфигурации ураганов, так же
как и при характеристике скорости, автор крайне редко обращается к цифровым
данным, да и то называет ее приблизительно, например: несколькими сотнями
километров. Однако цифровые обозначения размеров вихрей и смерчей встре­
чаются во многих контекстах: Некоторые большие вихри достигают 1000—
1500 м... и не только поднимают пыль, но и переносят мелких животных (На­
ливкин, с. 39); Ширина (пыльных вихрей. — Т.С) несколько метров, высота не­
сколько десятков метров, а иногда 100—150 м (Там же, с. 37); В середине его
(смерча. - Т.С.) была полость диаметром 30-70 м, шедшая кверху на расстоя­
нии около километра (Там же, с. 9); Ширина внутренней полости была около
130 м, толщина стенки всего 3 м (Там же). Кроме того, размеры смерча или
вертикального вихря автор часто изображает в динамике, в процессе их возник­
новения, нарастания и исчезновения. В таких описаниях нередко употребляют­
ся слова, указывающие на изменение не только размера, но и формы, конфигу­
рации. Например: Появилось низкое, черное, грозовое облако... из него
спустилась воронка, быстро развившаяся в громадный
разрушительный
смерч (Наливкин, с. 21); Пыль и тончайший песок начали кружиться у земли,
затем поднимались все выше и выше, образовался цгтипдрический неправиль­
ный столб, вверху утончавшийся (Там же, с. 37).
В создании наглядного образа смерчей, вихрей, ураганов используется такой
параметр, как цвет. Из трех природных явлений эта характеристика реже всего
используется при описании урагана, причем употребляется только два прилага­
тельных, определяющих цвет облаков - темный и черный: По земле ползло черное
крутящееся ппотное облако (Наливкин, с. 26); Очень темные клубившиеся обла­
ка (Там же, с. 48); Надвинулась темная туча (Там же); По земле катилось чер­
ное облако (Там же, с. 49) и т.д. Контекстов, содержащих сведения о цвете смер­
чей и вихрей, немало, но каждое из этих явлений имеет свои типичные способы
языкового выражения.
Для описания цвета вертикальных вихрей автор крайне редко использует
качественные прилагательные со значением цвета, например: Оно (облако. Т.С.) было небольшое и серое, но постепенно увеличиваясь, уплотнилось и
стало черным (Наливкин, с. 35). Значительно чаще информация о цвете вер­
тикального вихря выражается косвенно посредством относительных прилага­
тельных, основным назначением которых является указание на состав его воз­
душных масс. Так, прилагательное снежный указывает на состав вихря и на
белый цвет (цвет снега), аналогично и в других случаях: Снежные вихри дос­
тигают громадных размеров (Наливкин, с. 42); Большие пожары, сжигание
соломы, куч хвороста часто вызывают образование громадных
вращающихся
огненно-дымовых колонн (Там же, с. 35); В теплый солнечный день при безоб­
лачном небе на поверхности озера возник высокий столб из водяных брызг
(Там же, с. 42).
Описывая смерч, автор дает цветовую характеристику облаку и воронке.
Облака предстают в виде темных, черных топов, нередко с какими-нибудь от­
тенками, что ведет к употреблению сложных прилагательных: Жители с ужа­
сом наблюдали за черным грозовым облаком, низко ползшим над землей (На­
ливкин, с. 6); Над морем нависли свинцово-черные
тучи (Там же, с. 25);
Черно-синее грозовое облако (Там же, с. 29); Небольшое облако странного-зе­
леновато-серого цвета (Там же, с. 7); Во время вспышки огня поднималось
особенно большое черное и плотное дымовое облако (Там же, с. 34); Далее во­
ронка и висящее над ней громадное зеленовато-черное грозовое облако двину­
лось в штат Кентукки (Там же, с. 79).
Воронки смерчей представлены более светлыми и разнообразными цветами,
причем, как правило, только простыми по структуре прилагательными: Воронка
обычно светлее облака (Наливкин, с. 25); (Водяные смерчи. - Т.С.) прозрач­
ные, небольшие трубы (Там же, с. 30); Она (воронка. - Т.С) имела вид светлой
тонкой изгибающейся трубы (Там же, с. 32); На поезд устремился громадный
черный хобот, соединяющий небо с землей (Там же, с. 73); Серый извивающий­
ся хобот, который свешивался из облака к самой земле (Там же, с. 76).
В цветовой характеристике смерчей и грозовых облаков немалую роль иг­
рают электрические явления, описываемые автором как яркие вспышки света,
светящиеся пятна: Она (воронка. - Т.С.) была освещена непрерывным блескоммолний, зигзагом перескакиваюгцих с одной на другую (Наливкин, с. 9);
(Цилиндр. - Т.С.) ярко освещенный внутри блеском молний (Там же, с. 9); В
середине полости светилось голубым светом прозрачное облако (Там же);
Вся его (смерча. - Т.С.) поверхность светится странным желтоватым сия­
нием, иногда внутри воронки со стенки на стенку перескакивают
короткие,
яркие, голубоватые молнии (Там же, с. 22).
Понять своеобразие зрительного образа смерчей, ураганов, вихрей помога­
ют характеристики состава образующих их масс. Эти динамические свойства,
отражающие формирование вертикальных вихрей, как раз и положены в осно­
вание их классификации. Именование разновидностей вихрей, которые пере­
числяет ученый, позволяет судить и об условиях их происхождения, и о внеш­
нем виде: пыльные,
огненно-дымовые,
пепловые,
снежные,
водяные,
воздушные. Раскрывая особенности возникновения вихрей, автор называет
вещества, которыми наполняется воздушный вихрь: В теплый солнечный день
при безоблачном небе на поверхности озера возник высокий столб из водяных
брызг (Наливкин, с. 42); Их (снежные вихри. - Т.С) наблюдали везде, где есть
более или менее значительные площади, покрытые рыхлым снегом (Там же,
с. 42); Через некоторое время пламя отдельных костров стянулось вместе,
образовав огненную колонну... Еще выше огонь сменился дымом, уходившим
высоко в небо (Там же, с. 41).
Среди смерчей автор также называет водяные и огненные, связывая их с ме­
стом образования: Смерчи возникают как над соленой водой, так и над пресной
(Наливкин, с. 31); огненными смерчами называются такие, чьи материнские
облака созданы сильным огнем, массовым выделением тепла (Там же, с. 33).
Однако, обозначая разновидности смерчей, ученый опирается не только на дан­
ные признаки, но и на особенности их поверхности, очертания - гладкие смерчи,
расплывчатые смерчи, на наличие в одном облаке более одной воронки — груп­
повые смерчи, например: Огромные размеры смерчевого облака, 30—50 км в по­
перечнике, длительность существования и разнообразие воронок позволяют
предположить, что была группа воронок, возникших друг за другом (Налив­
кин, с. 27). Кроме того, автор выделяет особое вихревое образование - смерчвихри - на основании особенностей связи воронки с облаком: Облако у смерчвихрей отнюдь не материнское, а потомковое... У смерчей образуется мате­
ринское облако и из него обособляется воронка, непрерывно с ним связанная и
за ним следующая, у смерч-вихря возникает вертикальный вихрь или воронка, а
из нее и над ней образуется облако (Там же, с. 34).
Что же касается характера составляющих масс смерчей, то они чаще всего
определяется объектами, которые всасываются воронками: Воронка смерча
состоит из воздуха, наполненного водой, пылью, грязью, разным мусором и об­
ломками (Наливкин, с. 62); Он (смерч. - Т.С.) набрал в свой гигантский хобот
почти всю воду озерка вместе с рыбами, лягушками и другой живностью. Все
это было поднято в облако и путешествовало там несколько километров. На
окраине Серпухова засосанное озерко вместе с рыбами упало на землю в виде
своеобразного дождя (Там же, с. 81).
В создании зрительных образов информация о местоположении явления
представлена однотипно. Указывается либо положение облака или воронки от-
носительно земной поверхности, либо наряду с этим называется характер их
движения, например: низкое облако, низко ползущее над землей, высоко уходя­
щее вверх, совершенно опустилось и т.д. В контекстах признак места располо­
жения объектов может содержаться в словах разных частей речи, а также сло­
воформах с пространственным значением: Облако легло на город (Наливкин,
с. 27); Материнское облако опускается на землю (Там же, с. 13); Над морем
нависли свинцово-черные тучи (Там же, с. 28); Пройдя немного по земле, во­
ронка поднялась в воздух, временно прекратив разрушения. Она шла сравни­
тельно невысоко над землей, иногда срывая верхушки деревьев... Пройдя не­
сколько километров над землей, воронка опустилась, и снова начались
страшные разрушения (Там же, с. 51).
Существенным компонентом зрительного образа описываемых природных
объектов является форма и размер, прежде всего это касается изображения
смерчей, занимающих центральное место в книге. Отметим, что вертикальные
вихри, которым отведен незначительный объем контекстов, характеризуются
такими же языковыми средствами выражения, как и смерчи. Различие состоит
лишь в том, что при описании формы вертикального вихря автор не обращает­
ся к образу облаков в силу того, что вихри с ними никак не связаны. Ураганы
же привлекаются ученым лишь с целью сопоставления их по некоторым пара­
метрам со смерчами, в их число практически не попали такие признаки, как
форма и размер.
Формированию представлений о форме смерчей в значительной мерс спо­
собствуют термины метафорического происхождения. Основным из них явля­
ется воронка, которая зарождается в грозовом облаке, а затем часть вихревого
облака отвисает книзу (Наливкин, с. 6). Однако поскольку воронка обладает
многообразием форм, то она в разных контекстах может обозначаться другими
словами и выражениями, которые носят терминологический характер и уточ­
няют внешние ее очертания. Сказанное хорошо проявляется в таком контексте:
Воронка все более удлиняется и наконец соединяется с землей. В это время она
имеет вид почти цилиндрического громадного столба - колонны или хобота,
расширяющегося к облаку и сужающегося к земле (Там же).
Помимо этого, отметим, что в языке метеорологии сложился определенный
пласт такой лексики, которая помогает наглядно представить форму воронки
смерча. В таких словах содержится корень, значение которого легко ассоцииру­
ется с известными предметами, с частями тела животных или с их видом в це­
лом, например: змееобразный, корзинообразный, столбообразный,
хоботообразный, колоннообразный, спиралевидный, нитеподобный, бичеподобный и т.д.
В контекстах также широко используется этот прием представления инфор­
мации о форме смерча. Надо полагать, это вызвано стремлением наиболее точ­
но представить ее различные виды: Облако шло уже на большой высоте, во­
ронка удлинилась, изогнулась и стала тонкой, как веревка (Наливкин, с. 27);
Среди смерчей был редчайший двурогий, расплывчатый, с двумя соединенными
воронками (Там же, с. 27); Жители, только-только пришедшие в себя после
первого смерча, увидев грозную тучу, пришли в отчаяние: чудовищная верти-
калышя степа неотвратимо ползла па город (Там же, с. 53); Большой лохма­
тый конец воронки повис прямо над моей головой (Там же, с. 8).
Описание формы смерча или вихря нередко сопровождается указанием на
их размер с помощью таких слов {гигантский, громадный, страшный и т.д.),
которые придают экспрессивно-эмоциональную окраску всему описанию.
Характерная особенность передачи данного параметра связана с динамич­
ностью и изменчивостью рассматриваемых воздушных образований. Это
проявляется в том, что номинация формы стихий с помощью метафорическо­
го слова сопровождается определением, обозначающим их движение, напри­
мер: Образовался крутящийся столб шириной около 10 м ивысотой
б м
(Наливкин, с. 35).
Слуховой образ по сравнению со зрительным занимает небольшой объем
текста и не отличается многообразием способов языкового выражения. Было
выделено два основных способа, которые используются в тексте для созда­
ния акустического образа: собственно номинация звуков и косвенная номи­
нация. Во втором случае слуховой образ вводится посредством привлечения
ситуаций, направленных на актуализацию в сознании типичных звуковых ха­
рактеристик, присущих предметам или животным. Кроме того, подчеркнем,
что передача данных характеристик обоими способами осложняется включе­
нием определений, указывающих на значительное превышение степени зву­
чания, которое обычно связывается с названными в ситуации объектами. Это
достигается, как правило, с помощью введения экспрессивно-эмоциональных
слов.
Наиболее полно в текстах представлен слуховой образ смерчей, но, дума­
ется, это определяется не столько свойствами самой реалии, производящей
больший шум по сравнению с другими стихиями, сколько тем, что смерчи
являются главным предметом описания в данной книге.
Нередко с целью подчеркивания разнообразия слухового образа слова,
обозначающие различные оттенки производимых звуков, выстраиваются в
довольно большие однородные ряды: Все сопровождалось
страшным шу­
мом и свистом, ударами грома и беспрерывным треском падающего круп­
ного града. Раздался оглушительный удар, и на террасу упала громадная ли­
па (Наливкин, с. 47); Страшный рев и свист ветра, грохот и треск
ломающихся зданий и деревьев, обломки, несущиеся в воздухе с невероятной
стой, — такой представлялась картина смерча (Там же, с. 27).
Не менее часто автор называет какие-нибудь два типичных звука, напри­
мер: Из конца воронки шел гудящий, шипящий звук (Наливкин, с. 8); Торна­
до пришел в 6 ч 30 мин с ужасным ревом и грохотом (Там же, с. 57); Чтото темное, кружась, с воем и ревом быстро двигалось на село (Там же, с.
19); Над головами людей страшно зашумело и затрещало (Там же, с. 61).
Встречаются и одиночные номинации, однако в таких случаях они всегда со­
держат при себе определения, например: С сильным шумом смерч прошел
вдоль судна (Там же, с. 29); Со страшным ревом смерч двинулся прямо к го­
роду (Там же, с. 33). Круг слов со значением звучания, привлекаемых авто­
ром, ограничен. В совокупности же используемые номинации позволяют
уловить разные оттенки звуков, производимые стихиями, например: свист,
шипение, рев, грохот, раскаты, вой, треск, гудение.
Отсылки к жизненным ситуациям, с одной стороны, вроде бы индивидуали­
зируют характер звучание, но с другой - полностью находятся в том же зву­
ковом диапазоне. Заметим, что в случае обращения к ситуации называемые
звуки нередко гиперболизируются, например: Шум был как от жужжания
десяти миллионов пчел, а рев не поддавался описанию (Наливкин, с. 9);
Раздался необыкновенный грохот и шум, как от сотни поездов (Там же,
с. 8). Аналогично в рассказе машиниста, который вел состав, развивая ско­
рость около 80 км/час; ...и даже шум поезда не смог заглушить
страшный
свист и шипение (Там же, с. 73). Автор, стремясь донести до читателя ин­
формацию о шуме, издаваемом смерчами, суммирует наблюдения очевидцев.
Интересно, что люди обращаются при описании своих ощущений практиче­
ски к одним и тем же образам: Очевидцы часто сравнивают их то с шипени­
ем и свистом тысяч змей или с жужжанием миллионов пчел, то с грохотом
десятков поездов или с отдаленными раскатами канонады сотен пушек
(Наливкин, с. 19). Вместе с тем, как выясняется, данная гиперболизация есть
лишь способ описать то, что объективно слышат люди, сталкиваясь с такими
явлениями. Это очевидно, если обратиться к высказываниям автора: Сила
звуковых эффектов исключительна (Там же); Звуковые эффекты вызывают­
ся волнами, находящимися внутри воронки. Непрерывно отражаясь и накладываясь друг на друга, они достигают необыкновенной силы. Звуки, подоб­
ные шипению тысяч змей или жужжанию миллионов пчел,
объясняются
вибрацией воздушных масс, вращающихся в воронке (Там же, с. 20).
Вместе с тем в целом звуки, издаваемые смерчем, не при любых обстоя­
тельствах обладают значительной силой: Ревут только большие смерчи при
полном их развитии. Висячие воронки и тонкие змееобразные смерчи без­
звучны (Там же); В непосредственной близости смерча сила звука ужасна, но
уже на небольшом расстоянии она быстро ослабевает (Там же, с. 19-20).
Обонятельные представления об описываемых природных явлениях носят
единичный характер: на протяжении всего текста встретилось одно упомина­
ние о запахе, связанном со смерчем: Смерч прошел... оставив
своеобразный
сернистый запах (Наливкин, с. 29).
Таким образом, для создания целостного наглядно-чувственного образа
природных явлений автор обращается к различным комбинациям компонен­
тов, обозначающих перцептивные признаки объектов. Наличие в тексте оце­
ночных и эмоционально-экспрессивных единиц, житейских ассоциаций,
мнений и высказываний разных людей, как очевидцев, так и исследователей
смерчей, вихрей, ураганов, создает особый характер субъективизации, такой,
которая служит повышению объективности описания и позволяет автору
изобразить природные явления в многообразных типичных их проявлениях.