ЮРИДИЧЕСКАЯ ФИКЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ
advertisement
На правах рукописи Марохин Евгений Юрьевич ЮРИДИЧЕСКАЯ ФИКЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ Специальность: 12.00.01 - Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Ставрополь 2004 Диссертация выполнена на кафедре теории и истории государства и права Северо-Кавказского государственного технического университета. Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор Некрасов Евгений Ефимович Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Сырых Владимир Михайлович кандидат юридических наук, доцент Атмачёв Сергей Игоревич Ведущая организация: Ростовский государственный университет. Защита состоится 28 августа 2004 года в 10-00 на заседании диссертационного совета КМ 212.256.03 по присуждению учёной степени кандидата юридических наук при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, ауд. 416. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета. Автореферат разослан «____» июля 2004 года. Учёный секретарь диссертационного совета КМ 212.256.03, кандидат юридических наук, доцент Т.И. Демченко 2 I. Общая характеристика работы. Актуальность темы исследования. На современном этапе формирования правового государства и гражданского общества, сложился определённый положительный опыт законотворческой деятельности. Однако, в нём сохраняются многочисленные недостатки содержательного и технического характера, провоцирующие трудности правореализационной практики. Гармонизация современного законодательства в значительной степени связано с совершенствованием юридической техники, поэтому представляется необходимым определенное переосмысление понимания и использования отдельных её категорий. Переосмысление должно осуществляться с учётом прошлого опыта российской правовой науки, частью которой является, в том числе и юридическая фикция. Юридическая фикция представляет собой правовую категорию, использование которой в законодательной и правоприменительной практике осуществляется уже на протяжении многих веков. Она активно использовалась ещё древними римлянами и была положительно воспринята и интегрирована в правовые системы многих европейских стран, в том числе в российскую правовую систему. Подобная устойчивость юридической фикции объясняется её особой ролью, которая проявляется в проблемных ситуациях, в частности в случае противоречия юридической нормы реальной действительности и необходимости преодоления её излишнего формализма, в случае невосполнимой неизвестности, препятствующей принятию юридически значимого решения и возникновения соответствующего правоотношения. Это обуславливает необходимость теоретического анализа специфических свойств юридической фикции и обязывает законодателя использовать эти уникальные свойства в законодательной деятельности. В законодательстве советского времени юридическая фикция как метод правотворчества применялась, а в научных исследованиях не рассматривалась. В современных условиях, юридическая фикция достаточно широко используется российским законодателем и закрепляется, как в материальных, так и процессуальных отраслях права. А в современной юридической науке этому способу юридической техники не уделяется достаточное внимание. Нет обстоятельного анализа теоретических аспектов его понимания и практического использования в правотворчестве и правореализации. Не рассматривается общетеоретическое понятие правовых фикций, их классификация, значение и роль в механизме 3 правового регулирования. Недостаточно рассмотрен вопрос о конкретных проявлениях фикции в праве. Актуальность темы исследования обусловлена теоретической и практической значимостью юридической фикции как правовой категории, необходимостью создания целостной теории правовых фикций, исследованием места, роли и значения юридических фикций в отдельных материальных и процессуальных отраслях права. Состояние научной разработанности темы. В России ученые-правоведы на проблему фикций в праве обратили внимание в первой половине XIX в. Свои монографические исследования этому феномену посвятили Д.И. Мейер, Г.Ф. Дормидонтов, Г.С. Мэн, К. Бюлов и др. В советский период в отечественной юридической литературе проблеме фикций в праве внимания уделялось достаточно мало, поскольку наличие данной категории в советском праве отрицалось. Поэтому в трудах В.К. Бабаева, В.И. Каминской, М.С. Строговича, В.А. Ойгензихта, П.Ф. Пашкевич, Я. Л. Штутина и других, правовые фикции рассматривались лишь в контексте их соотношения с презумпциями. Правовая фикция затрагивалась в работах С.С. Алексеева, В.М. Баранова, В.Б. Исакова, В.М. Горшенева, А.Ф. Черданцева, З.М. Черниловского, И.М. Зайцева, Л.Д.Воеводина, Н.Н.Тарусиной, Д.М. Щекина и др. В постсоветское время достаточно детально проблемы юридических фикций исследовал К.К. Панько, рассмотревший правовые фикций в уголовном праве и правоприменении, и О.А. Курсова, раскрывшая общетеоретическое понимание юридической фикции. Таким образом, проблема фикций в праве до сих пор остается мало исследованной, тем более, что речь идет о достаточно распространенном в отечественном законодательстве явлении. Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является комплексное теоретико-правовое исследование юридической фикции, характеристика юридической фикции как специального метода юридической техники, определение места юридической фикции в современном законодательстве и выявление юридических норм, построенных с помощью данного метода. Поставленная цель достигалась путем решения следующих задач: • исследовать историю возникновения и развития взглядов на юридическую фикцию и влияние этих взглядов в различные периоды времени на законодательный процесс; • показать отношение юридической науки к категории «фикция» и дать понятие юридической фикции; 4 • выявить отличительные признаки юридической фикции, как метода юридической техники; • обосновать необходимость использования фикций в праве; • определить чёткий механизм действия данного метода и расширить сферу его использования; • исследовать соотношение юридической фикции с правовой презумпцией и иными смежными правовыми понятиями; • определить место и роль юридической фикции в отдельных отраслях права, Объектом исследования являются общественные отношения, регулирование которых осуществляется с использованием метода юридической фикции. Предметом исследования являются правовые понятия юридической науки позволяющие конструировать и использовать в правовом поле фиктивные категории. Методологическая и теоретическая основы диссертационного исследования. Методология исследования опирается на диалектико-материалистический метод познания действительности, специально-научные методы (исторический, логический, системный, функциональный) и частно-научные методы (формальноюридический, сравнительно-правовой). Теоретическую базу диссертации составили монографические исследования по философии, логике, социологии, психологии, теории права, гражданскому, уголовному, налоговому, семейному праву и другим отраслевым юридическим наукам. Эмпирическая база исследования представлена нормами различных отраслей российского права, сформулированными при помощи правовой фикции; материалами правоприменительной практики; результатами социологических исследований; иными документами, имеющими отношение к предмету исследования. Научная новизна диссертации состоит в том, что она является комплексным системным исследованием юридической фикции как теоретико-правовой категории, имеющей достаточно широкое практической использование. В работе исследованы различные точки зрения на природу, значение и проявление фиктивного в праве, обоснована необходимость рассматривать юридическую фикцию в теории права в качестве метода юридической техники, так как только такое понимание данной категории имеет конструктивное содержание. Кроме того: сформулировано авторское определение юридической фикции, наиболее полно отражающее её сущность и назначение; 5 произведено исследование смежных категорий теории права, и выявлены чёткие критерии отграничения юридической фикции от правовой презумпции, аналогии в праве, аксиом права, символов в праве, юридических фактов; произведено исследование действующего законодательства с точки зрения анализа правовых норм, при формировании которых был использован метод юридической фикции; в результате исследования норм действующего законодательства выявлен особый вид юридической фикции – латентная (скрытая) фикция. Положения, выносимые на защиту. Проведённое исследование позволило сформулировать и обосновать следующие основные теоретические положения и выводы, выносимые автором на защиту: 1. В истории возникновения и развития взглядов на юридическую фикцию выделяются, как периоды, принятия и активного использования в праве юридической фикции (римское право, конец XIX века), так и периоды, отрицающие возможность использования в праве фиктивных категорий (середина XIX века, советский период российского права). На современном же этапе развития права наблюдается повышение внимания учёных-правоведов к данной нетипичной правовой категории, а также всё более активное использование юридической фикции в процессе правотворчества. 2. В настоящее время юридическая фикция может существовать в праве только в виде специального метода юридической техники, и её использование при конструировании норм права, в некоторых случаях, является единственно возможным средством регулирования общественных отношений в сложной ситуации невосполнимой неизвестности, а также, благодаря своей универсальности, юридическая фикция применяется не только при формулировании отдельной нормы права, но и при построении отдельных, весьма сложных и имеющих большое значение для отраслей права, институтов. 3. Диссертант уточнил понятие юридической фикции, под которой понимает универсальный метод юридической техники, используемый в исключительных случаях, как на стадии правотворчества, так и на стадии правоприменения, состоящий в признании существующим заведомо не существующего факта, или наоборот, несуществующим существующего и служащего средством воплощения законодательной политики. 4. Автор приходит к выводу о том, что недопустимо неоправданно расширять понятие юридическая фикция, поскольку это приводит к включению в него хотя и смежных, но чуждых природе фикции понятий, таких как правовая 6 презумпция, аналогия права, аксиома права, символ в праве, юридических факт. Каждая из данных категорий имеет собственное назначение и функции, и их смешивание приводит к неадекватному, а значит и неэффективному применению правовой нормы, то есть применению в разрез целям и задачам, заложенным в норму законодателем. 5. Категорией наиболее схожей с фикцией, которая также может выступать в качестве приёма юридической техники, является правовая презумпция. Несмотря на то, что она также как и фикция используется в исключительных случаях, когда правоприменителю необходимо опереться на юридический факт, в то время как окружающая действительность его не предоставляет, различие между юридической фикцией и презумпцией заложены в самой их природе. Автором предложен ряд оснований для проведения четких различий между юридической фикцией и правовой презумпцией, а именно: по способу формирования, по отношению к познавательному процессу, по критерию истинности, по сфере действия, по логической природе, по возможности опровержения. 6. Применение метода юридической фикции свойственно многим отраслям российского права. Автором были подвергнуты анализу как материальные (гражданское, уголовное, налоговое, семейное право), так и процессуальные отрасли права (гражданское процессуальное право), и во всех исследованных отраслях права были выявлены нормы, при формировании которых был использован метод юридической фикции. 7. При внешне схожем механизме формирования правовых норм с использованием метода юридической фикции, в отраслях права законодатель с помощью фикции достигает различные цели. Автором было установлено, что в каждой отдельной отрасли права, использованные фикции выполняют разные функции и реализуют разную политику законодателя. 8. Автором было установлено, что юридические фикции могут содержаться в нормах права в латентном виде, то есть, для выявления фиктивного характера предлагаемого законодателем отдельного правового механизма, необходимо исследование целого комплекса норм данной отрасли права. Практическая значимость результатов исследования заключается в том, что сформулированные в ней научные положения и выводы могут быть использованы в правотворческой и правоприменительной деятельности. Материалы диссертационного исследования могут применяться в учебных курсах «Теория 7 государства и права», «Римское право», а также при проведении дальнейших исследований соответствующего круга проблем. Применённые в данном исследовании методы исследования норм права могут способствовать исследованию российского законодательства и позволят разграничить многочисленные, схожие по сути, но различные по форме, проявления юридической фикции. Содержащиеся в диссертации положения, выводы, призваны способствовать развитию теории правовых фикций как составного элемента доктрины юридической техники, а также иных научных проблем, связанных с темой данной диссертации. Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в пяти научных публикациях, а также обсуждались на научно-практических конференциях в Северо-Кавказском государственном техническом университете, на межвузовских конференциях: вторая региональная научная конференция «Студенческая наука - экономике России» (г. Ставрополь, 5 - 27 апреля 2001г.), четвёртая межвузовская научно-практическая конференция «Совершенствование техники, технологии, экономики в сервисе и методике обучения» (г. Ставрополь, 10-15 марта 2004 г.). Структура диссертации включает введение, три главы, восемь параграфов, заключение и список использованной литературы. II. Содержание работы. Во введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется состояние ее научной разработанности, определяются объект и предмет, цели и задачи исследования, показывается его методологическая и источниковедческая основа, раскрывается научная новизна, приводятся основные положения, выносимые на защиту, данные о теоретической, практической и дидактической значимости результатов исследования, а также об апробации научных результатов. «Понятие юридической фикции» исследуются В первой главе – общетеоретические проблемы, связанные с понятием и сущностью юридической фикции. В первом параграфе – «История развития учения о юридической фикции» сделан краткий анализ основных научных работ российских и зарубежных ученых, в которых в той или иной мере затрагиваются проблемы фикции в праве. Категории вымысла и предположений в праве имеют многовековую историю сравнимую по продолжительности с историей развития самого права. Теоретические 8 взгляды на них, а также отношение – приятие, неприятие - изменялись и складывались в систему веками. При этом на протяжении всей истории своего существования к фикциям и презумпциям наблюдалось неоднозначное отношение на грани отрицания их роли и возможности использования в праве. Во многом это связано с самой природой этих явлений: фикция – в буквальном переводе с латинского означает вымысел, нечто несуществующее, нереальное. Разве место нереальным категориям, вымыслам или предположениям в праве, в этой точной науке, которая распоряжается судьбами людей, единственном инструменте, не позволяющем обществу обратиться в хаос? Именно с подобной позицией связаны периоды отрицания фикций и презумпций в праве. Однако, даже в «благоприятные» периоды своей истории к фикциям и презумпциям относились не иначе, как к уклонениям от нормального порядка. Фикция как средство юридической техники была выработана ещё римскими юристами. Судебные магистраты имели право отказать в судебном рассмотрении спора, который подходил под нормы цивильного права, и наоборот, рассмотреть спор в случае, не предусмотренном нормами цивильного права. Одним из видов исков в римском праве были фиктивные иски (actio ficticia), то есть, иски с использованием фикции. Фикции можно было встретить и непосредственно в законах, примером чему служит закон Корнелиуса. Кроме фиктивных исков в римском праве использовался так называемый мнимый судебный процесс, как один из способов перенесения права собственности. Основным назначением фикций частного права было преодоление консерватизма римских законов. В римском праве фикции проявлялись не только в частном, но и в публичном праве, следуя известной формуле «публичное право имеет в виду благо государства («ad statum rei romanae spectat»)». Зачастую они олицетворяли собой произвол государства, а также использовались государственной властью для реализации тех или иных политических решений. В XIX веке на проблему юридической фикции и презумпции вновь было обращено пристальное внимание правоведов. Что породило в иностранной и отечественной юридической литературе множество споров по поводу природы юридических фикций и презумпций, их происхождения и роли в римском праве и современном авторам законодательстве. Диапазон различных мнений был чрезвычайно широк - от полного отрицания фикций вообще и утверждений о том, что это чуждое праву явление, до признания позитивной роли фикций в праве. Одной из первых и наиболее значительных работ на эту тему, в отечественной правовой науке, стала монография профессора Казанского университета Д.И.Мейера 9 «О юридических вымыслах и предположениях, скрытных и притворных действиях», изданная впервые в 1853 году в «Ученых записках Казанского Университета» (книга 4). Во многом именно на этом исследовании была основана работа ещё одного авторитетнейшего цивилиста XIX века Г.Ф. Дормидонтова - «Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций», вышедшая в 1895 году в Казани. Работа Г.Ф. Дормидонтова базируется в основном на тезисах, сформулированных Д.И. Мейером. Отталкиваясь от его своеобразной классификации, логики исследования, Г.Ф. Дормидонтов глубоко изучает случаи применения фикций в юридическом быту. Обе эти работы обладают значительной научной ценностью, позволяя проследить историю становления и развития идей о фиктивном в праве. Появление юридических фикций Д.И. Мейер связывал с формализмом римского права. С его точки зрения, правовая фикция была лишь средством примирения консерватизма юридического мышления с потребностями правовой жизни. Подобного взгляда на фикцию придерживался и Г.С.Мэн. В числе факторов, посредством которых закон приводится в соответствие с потребностями общества, первым и наиболее ранним он называет фикции. С.А. Муромцев - ещё один учёный–правовед, исследовавший феномен фикции - стоял на схожих позициях, отмечая за фикциями исключительно историческое значение, при этом он отождествлял фикции с аналогией в праве. Иного взгляда на сущность и значение правовой фикции придерживался Г.Ф.Дормидонтов. С его позиции, под фикцией следует понимать известный прием мышления, состоящий в допущении признания существующим заведомо несуществующего и наоборот, а под юридической фикцией - тот же прием, допускаемый объективным правом. Из наиболее значительных работ зарубежных правоведов по исследованию правовых фикций второй половины XIX века следует отметить специальное монографическое исследование, посвящённое юридическим фикциям, проведенное профессором Демелиусом. В котором он ставит правовые фикции вне сферы права, полагая, что на самом деле вымысла в юридических фикциях не существует. Демелиус горячо возражает против применения фикции, как средства юридической конструкции, чем до того сильно злоупотребляли немецкие юристы. Однако, при этом, сам Демелиус отмечает большое значение и необходимость использования фикций для науки. 10 В советский период проблеме юридической фикции уделялась малозначительная роль, более того, по политическим мотивам большинство советских правоведов либо отрицали существование фикции в советском праве, либо оставляли этот вопрос без ответа. Фикция не вписывалась в юридические технологии советского времени, хотя и применялась в законодательстве, когда иные средства были исчерпаны. В советский и постсоветский период авторы упоминали о фикциях лишь вскользь, и то при анализе других правовых явлений, в частности, презумпций. Недостаточная изученность правовых фикций и отсутствие общетеоретических исследований этой проблемы обусловили крайне узкие трактовки правовой фикции в зависимости от отраслевой специфики. Рассматривались лишь некоторые аспекты правовой фикции, включенные в механизм действия той или иной отрасли права. В теории права В.К. Бабаев наличие фикций в праве обуславливал, несовпадением юридической формы права и его социального содержания. С.С. Алексеев относил юридические фикции к своего рода связкам в нормативном материале, обеспечивающим оптимальное функционирование правовой системы и служащим для обеспечения формальной определенности права. Подобную же точку зрения, отстаивал и В.М. Горшенев. Он утверждал, что правовая фикция наряду с презумпцией, преюдицией, дефиницией и некоторыми другими правовым явлениями относится к нетипичным нормативным предписаниям. Более современным исследованием на тему юридической фикции была работа К.К. Панько, посвящённая проявлениям юридических фикций в уголовном праве. К.К. Панько предлагает рассматривать ее в двух аспектах: во-первых, как прием законодательной техники, состоящий в признании существующим несуществующего и обратно; во-вторых, как свойство нормы права не соответствовать потребностям общества. Диссертант придерживается точки зрения, К.К. Панько о том, что фикция не является достоянием только материальных отраслей права, ей присуща всеобъемность в праве и проникновение во все его отрасли, и приходит к выводу о том, что проявления фиктивности наблюдаются практически в любой отрасли права. Таким образом, исследовав историю возникновения и развития взглядов на юридическую фикцию, диссертант выделяет, как периоды, отрицающие возможность использования в праве фиктивных категорий (середина XIX века, советский период российского права), так и периоды принятия и активного использования в праве юридической фикции (римское право, конец XIX века). 11 Во втором параграфе – «Понятие юридической фикции» проведён анализ теоретических взглядов на понятие и природу юридической фикции, а также предложено собственное авторское определение юридической фикции, обозначена роль фикции как общенаучного метода. Исследование понятия фикции начинается с общенаучного его определения: фикция [латинское fictio] - выдумка, вымысел, несуществующее ложное; приём, заключающийся в том, что действительность подводится под формулу, ей не отвечающую или даже ничего общего о ней не имеющее, чтобы в дальнейшем из этой формулы сделать какие-либо выводы. Исследуются позиции учёных – правоведов занимавшихся проявлениями фиктивного в праве: сделан анализ ряда монографических работ Иеринга, Д.И. Мейера, Д.Ф. Дормидонтова, К.К. Панько, О.А. Курсовой и др. Иеринг говорит о фикции как о средстве служащем юридической экономии, вызванным на свет необходимостью удовлетворить вновь нарождавшимся потребностям, имевшимися в распоряжении средствами, дабы избегнуть по возможности ломки установившихся понятий и сохранить традиционное учение формально неприкосновенным, признавая лишь историческую функцию фикции. Д.И. Мейер даёт следующее определение вымыслам права: вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует или существует в другом виде. Наиболее точное и соответствующее природе фикции определение юридической фикции, среди работ современных исследователей юридической фикции, мы находим у О.А. Курсовой. Правовую фикцию она определяет как средство юридической техники, при помощи которого конструируется заведомо не существующее положение (отношение или состояние), признаваемое существующим и обладающее императивностью, выполняющее роль недостающего юридического факта в ситуации невосполнимой неизвестности, закрепленное нормой права. Однако, у юридической фикции есть ещё и другое, чаще всего употребляемое, значение – «фикция-антипод закона», как определяет это явление К.К. Панько. Сущность фикции-антипода закона, утверждает К.К. Панько, заключается в искажении содержания закона, выразившемся в отсутствии социальных связей между поведением субъекта и требованиями закона, между индивидуальными притязаниями субъекта и общественно-необходимыми требованиями правовых норм. Значение фикций – «антипода закона», по мнению К.К. Панько, состоит в том, 12 что они выявляют противоречия или степень несоответствия между общественными отношениями, как содержанием, и правом, как формой их опосредствования. Исследованы различные взгляды на правовую природу фикции. Так, О.А. Курсова относила фикцию к категории небытия, по её мнению, предпосылка появления фикции – это состояние неопределённости в правовом поле. К.К. Панько обосновывает природу фикции категориями логики. Как правило, говоря о фиктивности нормы, подразумевают именно такие проявления несовершенства законодательной техники, как декларативность, ошибочность нормы. Разграничение данных понятий - важный момент на пути понимания истинной сущности юридической фикции. Фиктивные правовые нормы обладают собственными специфическими признаками. Чаще всего они представляют собой добросовестные заблуждения в процессе познания правовых явлений. Представляется, что фиктивные правовые нормы следует считать разновидностью правотворческой ошибки, так как для них характерно закрепление формальных правовых возможностей, явно не соответствующих реальным принципиальным и идеологическим основаниям и потому не обладающих потенциалом реализуемости. Фиктивная правовая норма не тождественна понятию «юридическая фикция», она выражает собой «отрицательную» составляющую этого понятия. Основным же объектом изучения диссертационного исследования явилась конструктивная составляющая понятия «юридическая фикция» - фикция как приём законодательной техники и её проявления в современном российском законодательстве. Учитывая вышеизложенное, автором предложено следующее определение юридической фикции: Юридическая фикция – универсальный метод юридической техники, используемый в исключительных случаях, как на стадии правотворчества, так и на стадии правоприменения, состоящий в признании существующим заведомо не существующего факта, или, наоборот, несуществующим существующего и служащего средством воплощения законодательной политики. В третьем параграфе – «Фикция как приём юридической техники» категория юридической фикции исследована с точки зрения использования в качестве средства юридической техники. Объем понятия юридической техники включает в себя технику правотворчества, технику правоприменения, толкования, правореализации. Юридическая фикция – универсальная категория, она используется и на уровне формирования и развития правовых конструкций, и на уровне 13 правотворческой деятельности, и на уровне правореализации. Применительно к этим различным сферам, фикция приобретает специфические черты и качества. В правореализации она может приобретать негативные черты, использоваться для достижения противоправных целей. Необходимость фикций-средств юридической техники вызвана как особенностями правового познания и развития, так и спецификой правового отражения действительности. Фикция, как прием, необходима законодательной технике, которая без нее не может обойтись именно в силу ее исключительности. Фикцию, как прием законодательной техники, используют только тогда, когда другие средства и приемы в достижении законодательной цели не эффективны. Основным признаком, характеризующим общественные отношения, регулирование которых производится с применением фикции как приёма законодательной техники, является состояние невосполнимой неопределённости. Необходимость компенсировать эту неопределенность в отношениях и опереться на какой-либо юридический факт и вызывает применение фикции. Значение фикции как приема законодательной техники состоит в том, что она помогает сочетать требования законодательной политики и законодательной техники. Кроме того, фикция выступает оптимальным средством технического оформления правовых норм, так как структура фактического состава упрощается за счёт лаконичности и категоричности фикции, закрепляющей условную реальность. Обязательным условием применения фикции является ее очевидность. Легальная фикция используется всегда сознательно и открыто, в отличие от различных фикций негативного характера. Нормы, порождаемые с помощью фикции, имеют разную историю развития и разную степень сложности. С помощью юридической фикции создаются не только отдельные нормативные положения, регулирующие конкретные общественные отношения, с помощью юридической фикции были созданы некоторые институты права, играющие значительную роль в правовой системе и имеющие, на сегодняшний момент многовековую историю развития. К таким институтам относятся, прежде всего, институт юридического лица, институт экстерриториальности, обратной силы закона и т.д. Рассмотрено влияние, которое имел приём юридической фикции на становление, развитие и закрепление в законодательстве института юридического лица и экстерриториальности. 14 Изучив применение метода фикции в качестве средства юридической техники, диссертант пришёл к следующим выводам: юридическая фикция используется для регулирования общественных отношений, характеризуемых состоянием невосполнимой неопределённости; юридическая фикция является исключительным приёмом юридической техники, применяемым в случаях, когда иными средствами достижение целей поставленных законодателем невозможно; юридическая фикция является оптимальным средством технического оформления правовых норм за счёт лаконичности и категоричности формулировки; значение юридической фикции, как приёма законодательной техники, заключается в том, что она является носителем законодательной политики; метод юридической фикции применяется не только при формулировании отдельной нормы права, но и при построении отдельных институтов права. Глава вторая – «Отличие юридической фикции от презумпции и других смежных правовых понятий» посвящена более глубокому изучению с позиции теории права категории «юридическая фикция», а также исследованию черт сходства и различия между юридической фикцией и некоторыми сходными по назначению и действию правовыми категориями, такими как правовая презумпция, аналогия в праве, аксиома права, символ в праве, юридический факт. В первом параграфе – «Понятие правовой презумпции, и её особенности» исследуется общенаучное и правовое содержание термина презумпция. Исследована история развития категории «правовая презумпция» начиная с Древнего Рима, в Средние века, а также на современном этапе развития права. Отмечен вклад, внесённый в развитие современной теории презумпции как зарубежных учёных: Букгарда, Гильдера, Демелиуса, Дюмериля, Кунтце, Фейерлина, так и российских учёных: Г.Ф. Дормидонтова, И. Оршанского, Д.И. Мейера. Диссертант проследил, как юридическая презумпция выводится из категории доказательств и приобретает самостоятельное значение в правовой науке. Выделение презумпции как самостоятельной категории, потребовало обоснования собственного понимания юридической презумпции и определения её природы и места в праве. Рассмотрен вопрос о степени вероятности презюмируемого явления: в презумпции может быть отражена и невысокая степень вероятности. Изучен ряд наиболее точных и соответствующих природе определений правовой презумпции, ряда отечественных авторов: С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, В.Б. Исакова, И. Либуса. 15 В результате анализа существующих позиций, автором выделены признаки, отражающие сущность правовой презумпции ( презумпции прямо или косвенно закреплены в норме права; презумпции используются для установления обстоятельств, которые влекут правовые последствия и оказывают влияние на правоотношение; презумпции имеют вероятностную природу, но в тоже время обязательный характер), а также предложено авторское определение: юридическая презумпция – прямо или косвенно закреплённое в норме права индуктивное предположение, имеющее вероятностный характер, отвечающее целям правового регулирования о наличии, либо отсутствии какого-либо обстоятельства, имеющего юридическое значение и влекущее правовые последствия, обязательное для руководства при условии, что не будет доказано обратное. Во втором параграфе – «Отличие презумпции как приема юридической техники от юридической фикции» рассматривается вопрос о разграничении понятий юридическая фикция и юридическая презумпция, как особых приёмов юридической техники. История происхождения и развития учения о презумпции в праве, очень похожа на историю юридической фикции, кроме того, эти явления имеют внешне довольно схожую природу. Тесная связь межу такими явлениями как фикция и презумпция была замечена ещё учёными-правоведами середины XIX века. Д.И. Мейер относил оба этих понятия к уклонениям от нормального порядка, когда определения, рассчитанные на известные факты, получают силу, хотя последних и не усматривается. Немецкие правоведы XIX века – Бергер, Кунтце, Люден, – хотя и расходились в конечном определении понятий фикции и презумпции, но рассматривали эти понятия в тесной связи. В.К. Бабаев, исследуя презумпцию в праве, а также её связь с фикцией, выделил как существенные черты сходства этих категорий, так и немаловажные различия, что приводит его к выводу о том, что юридические фикции и презумпции явления близкие по природе и достаточно схожие, но вместе с тем достаточно разнопорядковые, чтобы отождествлять их. Некоторые исследователи (Ю.Г. Зуев, О.А. Курсова, З.М. Черниловский) считают, что и фикция может быть обличена в форму предположения. Подобное утверждение поднимает вопрос о возможном существовании смешанной категории, то есть фиктивной презумпции или презумптивной фикции, что, в принципе, невозможно, так как при внешней схожести фикции и презумпции преследуют 16 совершенно разные цели, кроме того, существенным фактором, не позволяющим смешивать эти понятия, является отношение их к истинности утверждаемого факта. Рассмотрен вопрос о соотношении фикции с неопровержимыми презумпциями, а также с презумпциями, имеющими небольшую степень вероятности, такими, как презумпция невиновности, презумпция знания закона и т.д. Многие правоведы в разное время высказывали мнение о том, что презумпция невиновности и презумпция знания закона, по существу, представляют собой юридические фикции, что не соответствует действительности, и их необычный характер вполне объясняется более ярко выраженной, в сравнении с другими презумпциями, политической природой происхождения. Трудность в разграничении категорий юридической фикции и презумпции в том, что обе эти категории являются довольно схожими и тесно взаимосвязанными средствами юридической техники, к тому же имеющими общее происхождение – древнеримское право. Как фикция, так и презумпция служат эффективным средством процессуальной экономии, качественного и количественного упрощения нормативного материала, используются для преодоления пробелов в законодательстве. И те, и другие направлены на преодоление конкретной ситуации неопределенности в правоотношениях. Вместе с тем автором, предложен комплекс существенных оснований (по способу формирования, по отношению к познавательному процессу, по критерию истинности, по сфере действия, по логической природе, по возможности опровержения) для разделения понятий «юридическая фикция» и «юридическая презумпция», позволяющий чётко разграничить данные категории. В третьем параграфе – «Отличие юридической фикции от прочих смежных правовых понятий» проведено сравнительное исследование юридической фикции с такими правовыми категориями, как аналогия в праве, аксиома права, символ в праве, юридический факт, при этом ярко отражены уникальные признаки и особенности юридической фикции. 1. Юридическая фикция и аналогия в праве. В праве аналогия применяется для устранения пробелов, и лишь в том случае, если это прямо разрешено законом. Однако, аналогия является лишь вспомогательным, временным средством устранения пробелов в праве, так как основное средство – правотворчество. Различаются два основных вида аналогии: аналогия закона и аналогия права. 17 Своего рода аналогией закона было в праве Древнего Рима применение фикций: при помощи фикций в сравнительно короткое время и без особых усилий римскими преторами производились серьёзнейшие преобразования в праве, что достигалось путём распространения действия уже существующих законов на более широкий круг отношений или лиц. Именно поэтому многие правоведы, рассматривая проявления юридической фикции в древнеримском праве, говорили об этих явлениях как об аналогии. Главное отличие фикции от аналогии состоит в том, что сформулированная фикция всегда основывается на изначально ложном уподоблении, отождествлении обстоятельств, требующих регламентации, тогда как аналогия всегда основана на фактическом весьма тесном сходстве реальных обстоятельств и отношений, которые, как правило, принадлежат к одному классу. 2. Юридическая фикция и аксиомы права. В любой развитой научной теории можно найти группу фундаментальных исходных понятий, истинность которых не вызывает сомнений. Такие теоретические положения, принимаемые за истину, не требующую доказательств в силу её очевидности, называют аксиомами. Сходство рассматриваемых категорий обусловлено формальной определённостью права: как правовые аксиомы, так и фикции содержат в себе известный элемент условности. К сходным чертам следует также отнести такие свойства, присущие правовым аксиомам и фикциям, как неопровержимость и непререкаемость. Однако, это лишь внешнее сходство, так как основанием неопровержимости правовых аксиом является их ценностный характер и ведущая роль положений, содержащихся в правовых аксиомах для юридической науки и практики, а основанием же неопровержимости юридических фикций является их условный характер, который исходит от назначения фикции, как приёма юридической техники – урегулирование определённых общественных отношений, регулирование которых с помощью обычных средств юридической техники невозможно. Основное отличие данных категорий состоит в том, что аксиома представляет собой предоснову позитивного права, выражающуюся в квинтэссенции многовекового опыта развития юриспруденции и общечеловеческих представлениях о гуманности и идеальном праве, в то время, как юридические фикции являются порождением юридической науки, они предшествуют рождению конкретных правовых норм. Правовые аксиомы остаются в целом неизменными на протяжении весьма длительных периодов времени и могут формировать правовые системы 18 разных эпох. Юридические же фикции являются порождением юридической техники и используются для решения конкретно поставленных задач в рамках существующей правовой системы. 3. Юридическая фикция и символы в праве. Правовой символ - это определенная форма отражения юридической действительности, выраженной как в форме мысли, психических переживаниях, так и в форме текста правового акта. Он рассматривается не только как средство юридической техники, но и как самостоятельный элемент правовой системы. Природа символов и фикций весьма схожа: оба эти явления были заимствованы правом из общенаучных методов, оба этих явления есть порождение образного мышления, и средство, при помощи которого происходит познание окружающей действительности. В праве, как символы, так и фикции выступают в качестве средств формализации. Основное различие между юридическими фикциями и символами в праве состоит в том, что символ, как способ метафоричного отражения идеи, всегда основан на реальном, имеющимся в действительности объекте, он олицетворяет его в более лаконичной и удобной для восприятия форме. Символ всегда соотносится со своим прообразом, соответствует ему. Фикция – напротив, всегда указывает на то, что в действительности не существует. Её источник – чистое научное воображение. Фикция также служит средством упрощения юридической техники, но в отличие от символа, который лишь интерпретирует юридический символ, фикция создаёт новый, необходимый в данной ситуации. 4. Юридическая фикция и юридический факт. Под юридическими фактами понимаются конкретные социальные обстоятельства (события, действия), вызывающие в соответствии с нормами права наступление определенных правовых последствий - возникновение, изменение или прекращение правовых отношений. Юридические факты всегда исчерпывающе определены в норме права, что характерно и для юридических фикций. Наличие чётко сформулированной формулы юридической фикции в законодательстве – непременное условие её существования и применения на практике. Природа юридических фактов и юридических фикций весьма схожа – и те и другие используются законодателем для того, чтобы породить при своей реализации определённые правовые последствия. При определении правовых последствий правоприменитель должен исходить из установленных юридических фактов. При этом вывод правоприменителя о наличии таких фактов 19 может основываться как на реальных жизненных обстоятельствах, так и на допустимых вымыслах, то есть юридических фикциях. Однако, несмотря на то, что юридические фикции порождают правовые последствия, они не тождественны юридическим фактам. Главное отличие первых от вторых состоит в том, что юридический факт – это обстоятельство, которое имеет место в действительности, юридическая же фикция всегда только вымышленное обстоятельство. Кроме того, юридические фикции всегда сами основываются на определённых юридических фактах, наличие которых - непременное условие возникновения фикции. Исследовав взаимосвязь юридической фикции с такими правовыми понятиями, как аналогия в праве, аксиома права, символ в праве, юридический факт, автор приходит к выводу, что юридическая фикция является полностью самостоятельным правовым явлением, занимающим одну из ключевых позиций в теории права, а также играющем существенную роль в правотворческом и правоприменительном процессах. Глава третья – «Юридическая фикция и её проявление в современном российском праве» посвящена выявлению и анализу материальных и процессуальных норм действующего российского права, сформированных с помощью юридической фикции. При этом особое внимание было уделено исследованию механизма формирования каждой нормы, построенной с помощью данного метода, а также мотивов законодателя, применившего метод юридической фикции при формировании правовой нормы. В первом параграфе – «Юридическая фикция в сфере материального права» проведён анализ среди материальных норм права таких отраслей права, как гражданское право, уголовное право, семейное право, налоговое право. При анализе Гражданского кодекса РФ 1994 года, автором выявлены следующие нормы, при формировании которых был применён метод юридической фикции: ст. 42 ГК РФ «Признание гражданина безвестно отсутствующим», ч. 3 ст. 45 ГК РФ «Объявление гражданина умершим», ч. 2 ст. 327 ГК РФ «Исполнение обязательства внесением долга в депозит», ч. 2 ст. 259 ГК РФ «Основания удержания», ст. 360 ГК РФ «Удовлетворение требований за счет удерживаемого имущества», ч. 2 ст. 435 ГК РФ «Оферта», ст. 439 ГК РФ «Отзыв акцепта», ст. 442 ГК РФ «Акцепт, полученный с опозданием». Исследовав юридические фикции в гражданском праве, автор приходит к выводу, что основным их назначением является пресечение ситуаций 20 неопределённости и двусмысленности в гражданско-правовых отношениях, а также недопущение злоупотребления правом недобросовестными контрагентами. Анализ норм уголовного права, при формировании которых был применён метод юридической фикции, производился с учётом исследования К.К. Панько «Фикции в уголовном праве (в сфере законотворчества и правоприменении)». Совершенно справедливо к случаям проявления юридической фикции в уголовном праве К.К. Панько было отнесено понятие неоднократности (ст. 16 УК РФ), понятия рецидива преступления (ст. 18 УК РФ), институт условного осуждения (ст. 73 УК РФ), процедура погашения и снятия судимости (ч. 3 ст. 86 УК РФ). Кроме того, проявлением фикции в уголовном праве является наличие формальных составов, которые законодатель считает оконченным преступлением независимо от наступления вредных последствий. По мнению диссертанта, не следует все способы освобождения от уголовной ответственности, описанные в главе 11 Уголовного кодекса РФ 1996 года, безоговорочно относить к фикциям. В результате исследования каждого случая освобождения лиц от уголовной ответственности, автором было установлено, что при конструировании ст. 75, 76 УК РФ юридическая фикция использована не была, так как отсутствует главный её признак – ложная посылка. В обоих рассмотренных случаях оснований для освобождения от уголовной ответственности законодатель достигает цель уголовного преследования лица, совершившего преступление, без привлечения его к уголовной ответственности. В подобной ситуации нельзя говорить о применении фикции. Иная ситуация наблюдается при исследовании основания для освобождения от уголовной ответственности, предусмотренного ст. 78 УК РФ. Роль юридической фикции при формировании данного института объяснена диссертантом с позиции целесообразности. При анализе норм Семейного кодекса РФ 1995 года, автором выявлены следующие нормы, при формировании которых был применён метод юридической фикции: ч. 3 ст. 51 СК РФ: «Запись родителей ребенка в книге записей рождений», абз. 1 ч. 4 ст. 51 СК РФ «Запись родителей ребенка в книге записей рождений», абз. 2 ч. 4 ст. 51 СК РФ: «Запись родителей ребенка в книге записей рождений», ч. 2, 3 ст. 134 СК РФ «Имя, отчество и фамилия усыновленного ребенка», ч. 1 ст. 135 СК РФ «Изменение даты и места рождения усыновленного ребенка», ч. 1 ст. 136 СК РФ «Запись усыновителей в качестве родителей усыновленного ребенка». Исследовав проявления юридической фикции в семейном праве, диссертант приходит к выводу, что все они продиктованы соображениями гуманности, прежде 21 всего, к детям, так как буквально все исследованные фикции семейного права использованы в нормах направленных на регулирование правового статуса ребёнка. При анализе норм Налогового кодекса РФ, автором выявлен ряд норм, при формировании которых был применён метод юридической фикции, как в первой части 1998 года: ч. 2 ст. 11 НК РФ «Институты, понятия и термины, используемые в настоящем Кодексе», ст. 20 НК РФ «Взаимозависимые лица», ч. 2 ст. 42 НК РФ «Доходы от источников в Российской Федерации и от источников за пределами Российской Федерации», п. 6 ст. 69 НК РФ «Требование об уплате налога и сбора», так и во второй части кодекса 2000 года: ч. 5 статьи 167 НК РФ «Момент определения налоговой базы при реализации (передаче) товаров (работ, услуг)», ч. 4 ст. 195 НК РФ «Определение даты реализации (передачи) или получения подакцизных товаров», ч. 1 ст. 212 НК РФ «Особенности определения налоговой базы при получении доходов в виде материальной выгоды». Особенностью юридических фикций, применённых при формировании Налогового кодекса Российской Федерации, является то, что они стали носителем правовой политики налоговой справедливости во взаимоотношениях налогоплательщика и государства. В результате произведённого исследования правовых норм материального права, сформированных при помощи метода юридической фикции, диссертант делает вывод о том, что в каждой отрасли права один и тот же технически механизм используется законодателем для достижения разных целей, являясь при этом носителем законодательной политики. Во втором параграфе – «Юридическая фикция в сфере процессуального права» в результате анализа норм гражданского процессуального кодекса выявлен ряд положений, сформированных с помощью метода юридической фикции. При тщательном анализе норм Гражданского процессуального кодекса РФ 2002 года, диссертантом были выявлены следующие положения, при конструировании которых использовался метод юридической фикции: ч. 3 ст. 79 ГПК РФ: «Назначение экспертизы», ч. 2 ст. 117 ГПК РФ «Последствия отказа от принятия судебной повестки или иного судебного извещения», ст. 118 ГПК РФ «Перемена адреса во время производства по делу», ч. 2 ст. 136 ГПК РФ «Оставление искового заявления без движения», ст. 243 ГПК РФ «Возобновление рассмотрения дела». Кроме того, при анализе норм, регулирующих порядок рассмотрения дел, когда местонахождения ответчика изначально неизвестно, автором был выделен совершенно особенный, новый вид юридической фикции – латентная фикция, то 22 есть норма, фиктивный характер которой становится ясен только при анализе общих принципов гражданского процесса (состязательности, равноправия сторон), а также систематического толкования норм гражданского процессуального кодекса. Латентная фикция содержится в ст. 50, ст. 119 ГПК РФ, и реализуется в процессе рассмотрения дела при неизвестности места пребывания ответчика. В результате проведённого исследования юридических фикций в гражданском процессе, автор утверждает, что они, прежде всего, направлены против недисциплинированности лиц, участвующих в деле, с целью повышения уровня их ответственности за свои действия. Кроме того, для процессуальных фикций свойственна функция процессуальной экономии, что выражается в недопущении затягивания или препятствования реализации гражданско-процессуальных норм, а также в том, что формальным нормам фикции «помогают» правоприменителю следовать Гражданского процессуального кодекса, предлагая альтернативные способы осуществления некоторых процедур. В заключении диссертации сформулированы основные результаты исследования, сделаны выводы, а также намечены перспективы дальнейшей разработки темы. По теме диссертации опубликованы следующие работы: 1. Е.Ю. Марохин. Проблемы понимания фикции юридического лица // Сборник научных трудов. Серия "Право". Северо-Кавказский государственный технический университет. Ставрополь, 2003. (0,45 п.л.). 2. Е.Ю. Марохин. Д.Д. Боровой. Использование метода юридической фикции в каноническом праве // Четвёртая межвузовская научно-практическая конференция. Совершенствование техники, технологий, экономики в сервисе и методики обучения. Ставропольский технический институт сервиса южно-российского государственного университета экономики и сервиса. Ставрополь, 2004. (0,35/0,25 п.л.). 3. Е.Ю. Марохин. Древнеримское право как источник категории «юридическая фикция. // Четвёртая межвузовская научно-практическая конференция. Совершенствование техники, технологий, экономики в сервисе и методики обучения. Ставропольский технический институт сервиса южно-российского государственного университета экономики и сервиса. Ставрополь, 2004. (0,25 п.л.). 23 4. Е. Ю. Марохин. Использование метода юридической фикции в уголовном законодательстве. // Труды юридического факультета. Северо-Кавказский государственный технический университет. Выпуск 1. Ставрополь, 2004. (0,8 п.л.). 5. Е.Ю. Марохин. Проблема реализации законодательной политики в нормах налогового законодательства при помощи метода юридической фикции. // Труды юридического факультета. Северо-Кавказский государственный технический университет. Выпуск 2. Ставрополь, 2004. (0,4 п.л.). 24
