Экспертиза – дело тонкое

ОПЕРДОСЬЕ
Экспертиза – дело тонкое
Как становятся экспертами
Знакомьтесь: Николай Житков, сотрудник Экспертно-криминалистического центра УВД Санкт-Петербурга и
Ленинградской области. В ЭКЦ его за глаза зовут «папой»...
наверное, не случайно. Он – сказать «старейший», как-то
язык не поворачивается, скорее, так – самый опытный эксперт в области трассологических исследований в Экспертнокриминалистическом центре УВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Стаж работы – более четверти века.
Как он стал экспертом? Сам Николай Житков рассказывает, что после демобилизации, а было это в 1972 году, поступил на службу в полк ведомственной милиции. Прослужил
там три с половиной года, и пока там работал, его знакомый, Валерий Кузьмин, который к тому времени уже работал экспертом, предложил ему поступать в Волгоградскую
Высшую следственную школу. На экспертный факультет.
Николай Житков подумал и... И поступил. Четыре года отучился и по распределению возвратился обратно в Ленинград. Как раз после Олимпиады-80.
– Олимпиаду мы, еще будучи курсантами Волгоградский
школы, отрабатывали в Москве. Нас тогда командировали
в столицу, и мы сопровождали олимпийцев – от Олимпийской Деревни до объекта – стадиона, – рассказывает Николай Житков.
А уже посте Олимпиады, 1 сентября, как в школу, он отправился на службу в НТО, научно-технический отдел, который в Ленинграде, четверть века тому назад, еще располагался на улице Войнова.
Представился начальнице – Быстровой Людмиле Владимировне, познакомились, она поинтересовалась, где бы
Николай хотел работать.
Сказал, что в Пушкине. Почему – потому что там находится детский дом, в котором он вырос. И провел 16 лет.
А она говорит – нет, не отпущу. Так и остался Николай
Житков служить в НТО. И трудится там с 1980 года и по сию
пору. Экспертом.
Какие исследования приходится проводить? Волгоградская школа дает очень хорошую подготовку. У меня есть
допуски для проведения всех семи видов экспертиз. По
дактилоскопии, трассологии, баллистике, техническому исследованию документов, исследованию почерков, холодному оружию и портретному исследованию.
Но поскольку из своих 26 лет стажа я примерно 10 лет
специализировался на баллистике, а остальное время – на
трассологических исследованиях. Рассказывать буду, в основном, о них.
За что отвечает эксперт
Эксперты и экспертиза, вообще, должны в первую очередь ответить на два вида вопросов: диагностические и
14
идентификационные. Если говорить упрощенно, то в трассологиии – которая исследует любые и всяческие следы, в
первую очередь нужно отвечать на вопрос о том, оставлены
ли на месте происшествия следы, и пригодны ли они для
сравнения. И – если говорить о второй группе вопросов,
идентификационной, а не конкретным ли ломиком оставлен след на двери. И не обувью ли гражданина А. оставлен
след на месте происшествия.
Такие же вопросы решает и баллистика. Есть пуля. Нужно определить, имеются ли на ней следы, из какого вида
оружия она могла быть выпущена, и – была ли она выпущена из конкретного образца оружия, если образец представлен на исследование.
На те же вопросы нужно отвечать и при исследовании
гильз.
Проводим исследования по видам оружия. Если на исследование поступают патроны, или даже гильзы, – не важно.
Мы должны определить модель и систему оружия, для которой они предназначены, и так далее.
Отвечаем и на вопросы внешней баллистики: в частности, как вела себя пуля после того как покинула канал
ствола. И по повреждениям – как она двигалась после попадания в преграду.
Например, при исследовании охотничьего оружия – мы
можем определить, под каким углом производился выстрел,
существуют методики, при помощи которых по осыпи дроби можно «вычислить» не только направление выстрела, но
и дистанцию, с которой велся огонь.
Проводятся и определенные манипуляции с оружием –
для того, чтобы определить и выдать заключение, пригодно
ли оно для производства выстрела.
Или, например, если мы знаем, что при определенных
условиях оружие не должно стрелять, а оно выстрелило,
мы начинаем искать причину – почему это произошло.
И тем самым отметаем версии обвиняемого. Он, допустим,
утверждает одно, – мы же доказываем, что этого не может
быть...
Работа по «шумным» делам
Нередко эксперты ЭКЦ выезжают и работают на местах
происшествий. У них это называется «выезд на шумное
дело». Это дела, которые, выражаясь газетным языком,
«вызывают значительный общественный резонанс».
Николаю Житкову, например, за долгие годы работы пришлось выезжать не на одно подобное дело.
Он работал на месте происшествия после убийства депутата Государственной Думы Галины Васильевны Старовойтовой, проводил трассологические исследования пистолета,
который был брошен тогда покушавшимися на ее жизнь,
исследовал оставленные преступниками следы на месте
убийства Михаила Маневича, работал в Эрмитаже – после
того, как оттуда была похищена картина «Бассейн в гареме»,
в Академии художеств, после похищения оттуда 17 картин,
на месте кражи картин из военно-морского корпуса имени
Петра Великого.
В восьмидесятые... Пришлось работать на месте пожара
в гостинице «Ленинград». Об этой трагедии – разговор отдельный.
... В тот день он, как обычно, дождался на остановке
автобус 46-го маршрута, но до улицы Войнова не доехал:
Кировский мост был перекрыт. А потом он увидел над гостиницей клубы дыма.
Ему довелось проводить работу на 7-м этаже гостиницы,
в эпицентре пожара. Он, продвигаясь шаг за шагом, находил на месте останки погибших там пожарных. Он не любит
вспоминать об этом случае.
Николаю Житкову пришлось выезжать и проводить исследования на месте, когда был захвачен самолет ТУ 154,
посаженный в Выборге, – речь идет об известном деле
«Семи Семионов». Вообще же за 26 лет и происшествий, и,
соответственно, выездов, было великое множество.
Но особенно запомнилось Николаю Житкову одно дело
середины восьмидесятых годов. Дело об убийстве с поджогом и хищением драгоценностей. Было это на Новолитовской улице, он тогда выезжал на место убийства, и до сих
пор считает тот случай во многом показательным. С точки
зрения эксперта. Показательным потому, что это был один
из случаев, когда эксперты на месте работали так, как должны в идеале.
Прокурор тогда встал у входа в квартиру, и не пускал
внутрь никого, дожидаясь приезда экспертов. Никого.
Эксперты прибыли, первыми вошли в квартиру, и стали
не торопясь, аккуратно делать свое дело.... «Отработали»
одну комнату и только после этого туда запустили остальных сотрудников следственно-оперативной группы. А эксперты, методично и тщательно, сантиметр за сантиметром,
исследуя площадь квартиры, продвигались все дальше.
И их методичность была вознаграждена: на месте убийства, не смотря на то, что их пытались скрыть поджогом,
были найдены пригодные для идентификации следы пальцев рук. По отпечаткам были установлены лица, которые
их там оставили, а дальше уголовный розыск, работая по
комиссионным магазинам «вышел» на них и задержал.
И убийство было раскрыто – без преувеличения экспертным способом. Давнее это дело...
Было и еще одно дело, работой экспертов в котором
Николай Житков по праву гордится.
Тоже – середины восьмидесятых. Николай Житков специально подчеркнул, чтя основную работу тогда проделал
его наставник. Так вот: в Выборгском районе Ленинградской области злоумышленники забрались на звероферму.
И похитили крупную партию пушнины. Похищенные шкурки по тем временам стоили баснословно дорого.
Злоумышленники погрузили краденное в машину. Как
позже было установлено, «дефицитную» по тем временам
«Ниву». Но водитель, уезжая с места происшествия, забуксовал в сугробе, чтобы выбраться из него, сдал задним ходом,
и... оставил на снегу отпечаток номерного знака.
Эксперты обнаружили этот след, прямо на месте
происшествия «сварили» гипсовую кашу, аккуратнейшим
образом сняли слепок с сугроба. По очертаниям установили
все цифры и буквы номерного знака... И похитители были
задержаны.
Всякое случалось за 26 лет работы. Но самым тяжелым,
если не сказать – жутким, временем, считает Николай Житков, было начало девяностых.
Эксперты тогда, вспоминает Николай Житков, были
просто «завалены» работой. Их захлестнул вал исследований самодельного оружия. Что только ни поступало в те
годы на исследования. Буквально ежедневно на исследования доставляли кустарного производства револьверы,
выполненные анонимными «умельцами» или под патрон
9 мм ПМ, или под малокалиберный 5,6 мм. «Изделия» попадались самых причудливых «конструкций» и видов. И четырех, и шестизарядные – это под «макаровский» патрон, а
калибра 5,6 мм – там и 12-зарядные «монстры» встречались... Валом шли на исследования изъятые стреляющие
приспособления, замаскированные под авторучки. Многие
из них даже отстреливать было смертельно опасно. Например. Николаю Житкову запомнилась одна, изготовленная...
под автоматный патрон калибра 5,45 мм. Поступали на исследование и экзотические многоствольные системы, которые, на первый взгляд, и на оружие-то не похожи...
Это было время, когда рушилась промышленность, когда «ложились на бок» предприятия.
А умельцы, высококлассные слесари-инструментальщики, чтобы прожить, пустились во все тяжкие. И начали изготавливать разные стреляющие приспособления.
№7–8, апрель–май 2007