8 мая 1945 года
реклама
ДВИЖЕНИЕ ЗА СВОБОДНУЮ ЕВРОПУ 8 мая 1945 года День памяти – это день размышления 8/9 мая – это странная годовщина. Везде есть только довольные лица: Союзники празднуют, так как они победили, немцы празднуют вместе с ними, так как их освободили, и итальянцы ведут себя тихо и тайком радуются, чтобы никто не задавал им глупых вопросов. Только японцы делают непроницаемое лицо; они вспоминают об окончании войны только в августе. И мы? Мы в этот день очень, очень задумчивы и не видим причину для радости. Мы так или иначе молчим о западных союзниках и их западногерманских пуделях, но также и назойливые путинские военные парады указывают нам еще раз, что мы должны думать о современном властителе России, которого некоторые неуклонные оптимисты в национально-немецких кругах считают нашим скрытым другом. Гросс-адмирал Карл Дёниц, президент Германии и Верховный главнокомандующий Вермахта Все же: этот день – это также наш день. Мы стоим – взволнованные, гневные и испытывающие жажду к действиям – перед саркофагом, в котором лежит заживо Носители гроба споткнутся когда-нибудь – а погребенная Германская империя. Так как именно на нас! Мы должны сбить их с ног! для нас этот гроб прозрачен как стекло, и мы видим там мертвую красавицу, которая на самом деле не мертва: Сказка о Белоснежке здесь стала реальностью. Принцесса лежит в гробу такой, какой ее похоронили, неприкосновенной и несгнившей – черная, белая и красная! И мы знаем: теперь требуется только лишь маленькое сотрясения, несущие гроб споткнутся когда-нибудь – а именно на нас! Мы должны сбить их с ног! Тогда ядовитая яблочная каша выйдет из горла Белоснежки, она начнет дышать, и свадьба с освободителем не заставит себя долго ждать. Я не рассказываю здесь поучительных историй для малышей. Мы живем посреди мифа, у которого есть очень прочные исторические и международно-правовые 1/7 основы. Чтобы напомнить об этом, мы печатаем тут главу из моей книги «Государство немцев» ("Der Staat der Deutschen"). В выводе адмирала Дёница, в самом конце главы, ничего не изменилось до сегодняшнего дня. Бернард Шауб V. Правительство Дёница Поражение 1945 года – это наихудшая большая катастрофа Средней Европы в современности. Империя в трех Тридцатилетних войнах неоднократно попадала в сферу ликвидации, пусть даже при совсем разных обстоятельствах: 1618 – 1648, 1789 –1815, 1914 – 1945. В отличие от 1806 и 1918 годов в 1945 году капитулирует, однако, только Вермахт, не Рейх. Правительство даже не уходит в отставку. 30 апреля 1945 года совершает самоубийство Адольф Гитлер. В своем завещании от 29 апреля он назначает имперского министра Йозефа Геббельса канцлером, гросс-адмирала Карла Дёница президентом Германии и Верховным главнокомандующим Вермахта. После самоубийства Геббельса вся ответственность ложится на Дёница. Хотя о назначении Дёниц узнает только посредством радиограммы и оно больше не может быть подтверждено рейхстагом из-за военного положения в течение последних военных дней. В то время как союзники признают, однако, полномочия генерал-полковника Альфреда Йодля и генерала-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля при капитуляции, они принимают также авторитет Дёниц и фактически признают его правительство. Но еще перед военной капитуляцией Дёниц предпринимает несколько далеко идущих действий: Он объявляет деятельность НСДАП законченной и освобождает 6 мая рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера от всех его постов. Он пытается несколько отодвинуть капитуляцию, чтобы по возможности, дать возможность еще многим немцам ускользнуть от Красной армии на востоке Германии. Однако, фактические возможности действия правительства Дёница были с самого начала очень ограниченными. К правительству при президенте Германии Дёнице принадлежали: граф Лутц Шверин фон Крозигк (имперский министр иностранных дел и министр финансов), доктор Вильгельма Штукарт (имперский министр внутренних дел и министр культуры), Альберт Шпеер (имперский министр экономики и промышленности), доктор Герберт Бакке (имперский министр питания, сельского хозяйства и лесного хозяйства), доктор Франц Зельдте (имперский министр труда и социальных вопросов), доктор Юлиус Дорпмюллер (имперский министр транспорта и связи). С государственно-правовой точки зрения и согласно международному праву большое значение имеет то, что немецкое государство не капитулирует как таковое. Документ, который подписывает генерал-полковник Йодля 7 мая 1945 года по отношению к западным союзникам в Реймсе, а также генерал-фельдмаршал Кейтель в ночь с 8 на 9 мая в советской штаб-квартире в Берлин-Карлхорсте, – это чисто военная капитуляция. В ней говорится: „Подписавшийся, действуя от имени немецкого командования, объявляет безусловную капитуляцию всех вооруженных сил на суше, на воде и в воздухе, которые находятся в этот момент под немецким контролем, по отношению к 2/7 верховному командующему экспедиционных вооруженных сил союзников и одновременно по отношению к главнокомандующему советских войск. … Этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным объединенными нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом.“ (Официальный бюллетень Контрольного совета в Германии, дополн. лист. Nr.1, 30 апреля 1946, стр. 6) "Объединенными нациями" во время войны называли себя противники Германской империи. Однако, настоящий учредительный документ Объединенных Наций, т.е. ООН, был подписан только 26 июня. К этой дате немецкое правительство уже будет исключено. Сами Объединенные Нации не будут выставлять претензии к Германии. Скорее Генеральная ассамблея ООН будет требовать в 1948 году, чтобы основные державы-победительницы преодолели их внутренние споры и заключили мир с Германской империей. Однако, этого не происходит. Предпринимается полная противоположность, когда на государственной территории Германской империи создаются противоправные управленческие аппараты. В этом месте важно исправить вошедшую некоторое время назад в моду приукрашивающую манеру говорить об „освобождении Германии“. Директива JCS 1067 главнокомандующему оккупационных войск США о целях военного правительства в Германии от 26 апреля 1945 устанавливает: „Германия оккупируется не с целью ее освобождения, а как побежденное вражеское государство“. Это должны были узнать, наконец, также те немцы, которые в так называемом "сопротивлении" выступали против национал-социализма и преступили при этом часто границу не только с государственной изменой, но и с изменой родине. Будущий председатель Бундестага доктор Ойген Герстенмайер сообщил удивленному миру в газете «Франкфуртер Альгемайне» от 21 марта 1975 года: „То, что мы в немецком сопротивлении во время войны действительно не хотели понимать, мы затем узнали полностью: то, что эта война велась, в конечном итоге, не против Гитлера, а против Германии“. Теперь союзники занимают остальную территорию Рейха без боя. Только особая область Фленсбург-Мюрвик резервируется как местонахождение имперского правительства и командования Вермахта – снова указание на признание правительства Дёница. Даже если уполномоченные Дёницем генералы должны были подписать "безусловную" капитуляцию под давлением союзников, имперское правительство не отказывается вследствие этого ни от защиты со стороны международного права, ни расторгает вместе с тем Гаагскую конвенцию. Из: „Десяти лет и двадцати дней“ Карла Дёница, Штутгарт, 1967: 3/7 „Ввиду этой очень незначительной возможности действия возник вопрос, не должен ли был я, все же, с временным кабинетом уйти в отставку. Мое задание провести капитуляцию по порядку, было выполнено. Если я даже жил в Мюрвике в еще не занятом союзниками анклаве собственной государственной территории, то, все же, я был естественно полностью в руке противника. Вся Германия была занята врагом. Он правил там. Для меня больше не было независимого действия, что было еще возможно при проведении капитуляции. Не было ли достойнее при таких обстоятельствах класть конец этому кажущемуся существованию, т.е. по своей инициативе выйти в отставку, вместо того, чтобы ожидать абсолютно неизвестных мероприятий победителей? То, что мне после проведения капитуляции не нравилось сидеть без возможности действия, было само собой разумеющимся. Министр Шпеер в первую очередь считал, что мы должны были уйти в отставку. Он полагал со своей стороны, что американцы будут дальше сотрудничать с ним. Граф Шверин-Крозигк, напротив, полагал, мы должны были бы оставаться вопреки всей опасности, что противники осознанно хотели сделать нас посмешищем в глазах общества. Президент Германии и его временное правительство представляли имперское единство. В безусловной капитуляции определенно капитулировал только немецкий Вермахт. Немецкое государство не прекратило своего существования. Если я также не мог действительно осуществлять правительственные действия, то это никак не изменило бы тот факт, что я являлся главой государства Германской империи. Также вражеские государства признали бы это требованием доверенности от меня для трех военачальников немецкого Вермахта, которые должны были подписывать акт о капитуляции 8 мая. Поэтому моя отставка была возможна только в том случае, если бы одновременно позаботились о преемнике. Я считал точку зрения графа Шверин-Крозигка правильной. Сначала я понимал свое назначение только в этом отношении, что я только должен был окончить войну. Однако, я ни в коем случае не мог теперь, что бы ни происходило, добровольно уходить в отставку с временным имперским правительством. Тогда победители по праву могли бы объявить: Так как ответственное за все зоны Германии имперское правительство убежало, нам ничего другого не оставалось, как установить особенные немецкие правительства в отдельных оккупированных территориях и позволить исполнять суверенитет в зонах собственными военными администрациями. Я мог уже по этой причине только поддаться силе; в противном случае я, по меньшей мере, формально дал бы возможность к расщеплению Германии, как она существует сегодня, в политическом отношении. Моя отставка, добровольный отказ от моего признанного союзниками положения, был бы политической ошибкой, которую я смог бы совершить после капитуляции“. Союзники никогда не отказываются от цели войны - оккупационного господства в Германии. Самое позднее с января 1943, когда Черчилль и Рузвельт требуют „безусловной капитуляции“ Германии в Касабланке, ясно, что вложенный в Атлантическую хартию 1941 года принцип самоопределения не должен 4/7 распространяться на побежденных. Эти мысли будут логически развиты на конференции в Квебеке. Здесь впервые появляется мысль завершить войну без классического мирного договора. Абсолютное новшество в истории цивилизованных государств. В связи с конференцией "Большой Тройки" в Тегеране (28 ноября – 1 декабря 1943 года) созданная c этой целью комиссия „European Advisory Commission“ (EAC) разрабатывают условия перемирия и оккупационные директивы. Еще прежде чем Франция принимается в эту комиссию, Англия, Соединенные Штаты и Советская Россия в конце 1944 находят согласие в вопросе оккупационных зон и назначения контрольного совета союзников. В Ялте (январь 1945 года) эти намерения подтверждаются и дополняются решением о создании Объединенных Наций. С момента публикации так называемых Ялтинских документов известно, впрочем, что уже с 25 июля 1944 года существовал текст капитуляции, который как документ политической „безусловной капитуляции“ должен был быть подписан немецкими уполномоченными. Для этого союзники, естественно, нуждались бы в дееспособном немецком правительстве. На короткое время, в начале оккупации, EAC исходит из существования немецкого центрального правительства. Американо-английская комиссия прибывает в Мюрвик, где в военно - морской школе во Фленсбургских фьордах постоянно заседает имперское правительство. Граф Шверин фон Крозигк и имперский министр Бакке с успехом представляют комиссии в меморандумах необходимость центрального управления, что Бакке середине мая может лететь в штаб-квартиру к Эйзенхауэру, чтобы продолжить и завершить переговоры. Все же, Бакке не возвращается, и, наконец, получают сообщение, что он был интернирован в Реймсе. (Можно вспомнить о том, что британцы уже в 1941 году вопреки международному праву арестовали члена немецкого имперского правительства и потом никогда больше не освободили: заместителя фюрера и имперского министра Рудольфа Гесса, который 0 мая 1941 года полетел в Англию, чтобы способствовать миру. Наконец, Гесс через 46 лет заключения был убит 17 августа 1987 года в его тюрьме в Шпандау. Причина этого действия ясна: Гесс был как заместитель фюрера и имперский министр единственным законной главой государства Германской империи, после того, как правительство Дёница было арестовано. Итак, его нельзя было освобождать). Также Дорпмюллер, с 1937 имперский министра транспорта, летит в Реймс и ведет дальше свои переговоры в замке около Парижа. Он получает задачу привести в порядок транспорт в американско-английской зоне. Однако он тяжело заболевает и вскоре умирает. По приглашению генерал-майора Ловелла У. Рукса, главного уполномоченного верховного главнокомандующего генерала Эйзенхауэра, 13 мая на шикарном пароходе Patria, штаб-квартире британско-американской контрольной комиссии, доходит до рабочей беседы между Дёницем и Руксом. Когда Дёниц вступает на корабль, британские морские пехотинцы берут винтовки «на караул» – отдание чести, предназанченное президенту Германии. 5/7 Но одновременно Эйзенхауэр из Вашингтона получает команду воздерживаться от всего, что могло бы укрепить немецкую экономическую мощь. 17 мая Эйхенхауэр и Монтгомери вызваны к Черчиллю. С этой встречи, очевидно, датируется переворот. Внезапно с немецким фельдмаршалом Бушем, который находится при Монтгомери, начинают обращаться как с чистильщиком обуви. 20 мая русский военный корабль прибывает во Фленсбургскую гавань и становится на якорь рядом с пароходом Patria. В тот же самый день газета «Правда» печатает подстрекательскую статью о „фашистской банде вокруг Дёница“. Он, мол, военнопленный и обращаться с ним нужно соответствующим образом. Когда Дёниц 23 мая снова прибывает на Patria, ему открывается совсем другая картина чем при его прежних посещениях: „Никакого английского подполковника, который принимал меня внизу, никаких часовых, отдающих честь. Напротив появилось множество фоторепортеров. Наверху на корабле Patria Йодль, Фридебург и я заняли место на одной стороне стола; на других сидели руководители контрольной комиссии, в середине американский генерал-майор Рукс, рядом с ним английский генерал Фурд и русский генерал Трусков. При ощущении неминуемости нашей судьбы мои оба товарища и я были абсолютно спокойны. Генерал Рукс огласил нам заявление, согласно которому он по команде Эйзенхауэра должен был арестовать меня, немецкое правительство и командование Вермахта. Мы должны были рассматривать себя впредь как военнопленные. Он спросил меня, несколько неуверенно, хотел ли я ответить что-нибудь. Я возразил: «Здесь любые слова излишни».“ (Карл Дёниц: „Десять лет и двадцать дней“, Франкфурт, 1967) В то же время британская бронетанковая бригада окружает по всей линии область Фленсбург-Глюксбург, пока в зале для заседаний имперского правительства заседают министры, государственные секретари и офицеры. В 10 часов утра британские военные полицейские атакуют помещение и арестовывают и обыскивают пленников при самых недостойных обстоятельствах. Согласно Шверин-Крозигку многочисленным фотографам, журналистам и кинооператорам был представлен настоящий «спектакль. Военная полиция, пехота и танки были применены для ареста немцев. После того, как они должны были раздеться в здании догола и у них отняли все документы и ценные вещи, которые они, несмотря на многочисленные просьбы, никогда больше не получили назад, их выстроили во дворе с руками на затылке под перекрестным огнем фотографов. Фридебург, который на обратном пути с Patria был свидетелем этой сцены, принял яд под ее впечатлением». С того 23 мая 1945 года в Германии больше нет дееспособного немецкого правительства. Дёница привозят в люксембургский лагерь для военнопленных в Мондорфе. Оттуда президент Германии делает важное обобщающее заявление, так называемое Мондорфское заявление в июле 1945 года: 6/7 Powered by TCPDF (www.tcpdf.org) „Бад Мондорф, Июль 1945 года. Комендант лагеря, в котором я нахожусь как военнопленный, 7 июля прочитал вслух постановление, состоящее из трех параграфов, которое, в частности, во втором параграфе утверждало, что Германское государство перестало существовать. Впоследствии после моего возражения это предложение было исправлено, в нем должно говориться, что перестало существовать германское правительство. Чтобы избежать непонимания моей точки зрения, я привожу следующие пояснения: 1. Капитуляцию подписали мои уполномоченные на основании письменной доверенности, выданной мной, как главой германского государства и при этом Верховным главнокомандующим Вермахтом. Ее требовали полномочные представители союзнических вооруженных сил. Они же ее признали. Тем самым союзники признали меня, как главу германского государства. 2. В связи с подписанием 9 мая 1945 года безоговорочной капитуляции трех частей немецкого вермахта, ни германское государство не прекратило свое существование, ни я не перестал быть главой государства. Продолжает существовать также и созванное мной правительство. Союзническая комиссия по надзору вступила с ним в деловые отношения во Фленсбурге 23 мая. 3. Последовавший сразу же после капитуляции полный захват территории немецкого государства ничего не изменил в этом правовом статусе. Он фактически лишь помешал мне и моему правительству исполнять в Германии правительственные функции. 4. Арест меня и моего правительства так же мало повлиял на представленный правовой статус. Он лишь повлек за собой фактическое неисполнение наших обязанностей мною и моим правительством. 5. В этой точке зрения о правовых последствиях упомянутых военных событий я нахожусь в полном соответствии со всеми принятыми принципами международного права. Подпись – Дёниц“ Источники: DER STAAT DER DEUTSCHEN (Государство немцев), Ghibellinum-Bücherei, Postfach 44, CH-8264 Eschenz, (=> [email protected]). 7.5.2012 www.europaeische-aktion.org 7/7
