Советский атомный проект. План маршала Берии

ЧИ
В Ф ТА
ЕВ ЙТ
РА Е
ЛЕ
№001
декабрь 2015-январь 2016
diletant.media
Советский
атомный проект.
План маршала
Берии
Альберт
Эйнштейн
в сетях НКВД
14
немирный атом
Лаврентий Берия,
отец атомной бомбы
Борис Соколов
Советской атомной бомбы не было бы без успехов
советской разведки, но ее не было бы и без
маршала Лаврентия Берии, на которого Сталин
возложил ответственность за атомный проект.
декабрь 2015 – январь 2016
дилетант
Иосиф Сталин (слева), Георгий Маленков
(в центре), Лаврентий Берия (2-й справа),
на трибуне стадиона «Динамо».
Вторая половина 1940-х годов
15
16
немирный атом
Докладная Завенягина о вывозе
из Германии лабораторий и
заводов, связанных с атомным
проектом. 18 июня 1945 года
В
1944 году Лаврентий Берия
был назначен куратором
атомного проекта: в постановлении ГКО СССР
о лаборатории № 2 Курчатова именно Берии поручалось «наблюдение за развитием работ по урану».
20 августа 1945 года по его инициативе
постановлением ГКО был образован
Специальный комитет, где Берия стал
председателем. На Спецкомитет возлагалось «руководство всеми работами
по использованию внутриатомной
энергии урана: развитие научно-исследовательских работ в этой области;
широкое развертывание геологических
разведок и создание сырьевой базы
СССР по добыче урана, а также использование урановых месторождений
за пределами СССР (в Болгарии, Чехословакии и других странах); организа-
ция промышленности по переработке
урана, производству специального
оборудования и материалов, связанных с использованием внутриатомной
энергии; а также строительство атомноэнергетических установок и разработка
ведывательной работы по получению
более полной технической и экономической информации об урановой
промышленности и атомных бомбах,
возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области,
проводимой органами разведки (НКГБ,
РУКА (Разведывательное управление
Красной армии. — Б. С.) и др.)».
Тем же постановлением создавалось
Первое главное управление, координировавшее деятельность различных
ведомств, участвовавших в атомном
проекте, и контролировавшееся только
Спецкомитетом. Вскоре появилось
и Второе главное управление, занимавшееся разработкой и производством
ракетного оружия — будущего средства доставки атомных и водородных
зарядов. Его деятельность также курировал Спецкомитет и лично Берия.
Для первых советских атомных бомб
пришлось использовать трофейный
германский уран, а также сырье, добывавшееся в Саксонии, чешских Судетах
и в Родопских горах в Болгарии. Но
Берия сразу же позаботился о более доступных и более секретных источниках урана. При Совмине было создано
главное управление, занимавшееся
поиском и обогащением урановых
руд. Как вспоминал научный руководитель комиссии по атомному сырью
профессор Михаил Альтгаузен, как-то
раз в 1945 году он и другие геологи —
специалисты по урану были вызваны
на совещание к Берии: «Нам ни в чем
не было отказа — рабочая
сила появлялась по первому требованию, продукты
и снаряжение выдавались
вне очереди. Командировочные, например, нам
платили в четыре раза
больше, чем другим геологам».
На некоторых урановых рудниках, где руды
были особенно концентрированные,
а потому опасность заболеть лучевой
болезнью — чрезвычайно велика, работали заключенные. Также на строитель-
Берия создавал
ученым все условия
для работы, но держал
их под колпаком
и производство атомной бомбы». 13-й
пункт постановления о Спецкомитете
гласил: «Поручить тов. Берия принять
меры к организации закордонной раз-
декабрь 2015 – январь 2016
стве многих атомных объектов работапод колпаком не только участников
ли военные строители. О строительстве проекта, но и их родственников и знарадиохимического комбината под
комых. В этом было и свое преимущеКыштымом (Челябинск-40) на Урале
ство. На время работы над бомбой все
(нынешнее НПО «Маяк») вспоминал
они имели гарантии от преследований
один из оставшихся в живых солдат,
карательных органов. Однако ученые
Вышемирский: «Жили на стройке и
прекрасно понимали, что в случае
под открытым небом, и в палатках, и
неудачи гнев Сталина обрушится не
в землянках, хотя зимой морозы дотолько на них, но и на их родственнистигали сорока градусов… Кострами
ков. И это побуждало отдавать все силы
жгли мерзлую землю, кирками долбали делу сотворения нового сверхоружия.
скальный грунт. Кормили мороженой
Если бы не организаторский талант
картошкой и капустой… Чтобы полуБерии и достижения разведки, советчить дополнительный паек — лишний
ская атомная бомба могла бы появиться
черпак баланды и сто граммов хлеба —
нужно перевыполнить норму, которую
и осилить-то было невмоготу. Условия
мало чем отличались от лагерных, слуКлаус Фукс. 1960 год
чались среди солдат и самоубийства».
Немецкий ученый Клаус Фукс,
живший в Британии и работавший
на советские спецслужбы, передал
схему американского атомного устройства, которое тщательно скопировали
советские ученые. Сталин категорически запретил им заниматься какойлибо самодеятельностью, а то вдруг не
взорвется. И Берия неукоснительно
следил за тем, чтобы академики если и
вносили какие-то улучшения, то только
в рамках основной схемы, заданной
американским атомным проектом.
Сразу после немецкой капитуляции
заместитель Берии в НКВД генераллейтенант Авраамий Завенягин отправился в Берлин разыскивать физиков,
участвовавших в германском урановом
проекте. В СССР в добровольно-принудительном порядке были доставлены
специалист по диффузионному разделению изотопов нобелевский лауреат
Густав Герц, конструктор электроннооптических приборов Манфред фон
Арденне, специалист по металлургии
урана Николай Риль (ему потом присвоили звание Героя Социалистического Труда) и др. Они внесли лепту
в создание советской атомной бомбы,
в частности, сконструировав сверхскоростную центрифугу для разделения
изотопов урана.
Берия создавал ученым все условия
для работы, обеспечивал максимально
возможный комфорт, предоставлял
всю необходимую информацию. Но,
с другой стороны, он постоянно держал
дилетант
17
не в 1949 году, а лет на пять-десять позднее. За это время СССР мог и проиграть
в холодной войне — в случае если бы
восстали народы Восточной Европы, и
далеко не факт, что в условиях ядерной
монополии США Сталин и его преемники рискнули бы вооруженной
силой подавлять восстания в Восточной
Германии и Венгрии.
Верхушка атомного проекта, академики, директора, ведущие инженеры
и высококвалифицированные рабочие
катались как сыр в масле. На них сыпались премии, пайки, спецснабжение,
повышенная зарплата, для самых выдающихся и незаменимых — машины,
18
немирный атом
Академик Юлий Харитон у макета
первой советской атомной бомбы РДС- 1.
Музей ядерного оружия Российского
федерального ядерного центра,
Саров (Арзамас-16), 5 сентября 1992 года
дачи. Затем, после успешного испытания «изделия», посыпались ордена,
сталинские премии, звания, звезды
героев. Вот десятки и сотни тысяч рядовых исполнителей хлебали баланду не
лучше лагерной.
Средств не жалели. По воспоминаниям заместителя директора Кыштымского комбината Филиппова,
за излишнюю заботу об эффективности
производства глава ПГУ Ванников
грозил подчиненным расстрелом: «Однажды я сообщил, что из-за изменений
проекта задерживается изготовление
резервуаров. Ванников тут же прервал
меня: „Когда я был наркомом вооружений и мой главный инженер изменил
свое решение на более экономичное, я
велел его расстрелять…“»
Юлий Харитон, отец советской
атомной бомбы, вспоминал о Берии
в общем позитивно: «Берия… действовал с размахом, энергично, напористо. Часто выезжал на объекты,
разбирался на месте, и все задуманное обязательно доводилось до конца.
Никогда не стеснявшийся нахамить
и оскорбить человека, Берия был
с нами терпим и, трудно даже ска-
тель Курчатова профессор Игорь Головин, вообще-то склонный в своих воспоминаниях Лаврентия Павловича
представлять демоническим злодеем:
«Берия был прекрасным организатором — энергичным и въедливым.
Если он, например, брал на ночь
бумаги, то к утру документы возвращались с резонными замечаниями и дельными предложениями. Он хорошо разбирался
в людях, все проверял лично, и
скрыть от него промахи было
невозможно…»
Берия широко применял
не только административные,
но и рыночные методы. Так,
на головном объекте атомного
проекта в Арзамасе-16 (ныне
Саров), вначале именовавшемся для маскировки «Приволжская
контора Главгорстроя, п/я 214», специальным постановлением Совмина
было разрешено «выполнять строительно-монтажные работы без утвержденных смет и проектов; производить оплату по их фактическим
затратам; вести финансирование
Берия сразу понял,
что планирование
в атомном проекте
неприменимо
зать, крайне вежлив. Если интересы
дела требовали пойти на конфликт
с какими-либо идеологическими
моментами, он не задумываясь шел
на такой конфликт. Если бы нашим
куратором был Молотов, таких бы
впечатляющих успехов, конечно, не
было бы…» С ним согласен замести-
декабрь 2015 – январь 2016
строительства через Госбанк... расходовать на премирование до 1,5–2%
от фактических затрат».
Берия сразу понял, что планирование в атомном проекте неприменимо. Ведь абсолютно невозможно
было предугадать, какие именно идеи
придут в голову Харитону и Кикоину,
Зельдовичу и Алиханову, какие сведения доставит разведка из Америки и
из Англии, а от этого прямо зависело,
что и как строить. Берия окончательно
убедился в преимуществах капитализма над социализмом. В реализации атомного проекта причудливо
сочетались рыночные механизмы
с казарменным принуждением. Первые действовали среди ученых, инженеров и квалифицированных рабочих.
Второе — среди масс строителей и
рабочих рудников, значительная часть
которых были люди подневольные —
заключенные и солдаты, мобилизованные на оккупированных территориях, то есть тоже народ второго сорта.
Первое успешное испытание советской атомной бомбы произошло на
Семипалатинском полигоне 29 августа
1949 года. Харитон вспоминал: «…Все
осветилось ярчайшей вспышкой. Мы
ее наблюдали через открытую (с задней стороны) дверь наблюдательного
пункта, расположенного в десяти километрах от эпицентра. А через тридцать секунд после вспышки пришла
ударная волна, и можно было выйти
наружу и наблюдать последующие
фазы взрыва.
Берия тоже находился с нами, он
поцеловал Игоря Васильевича (Курчатова. — Б. С.) и меня — в лоб (Лаврентий
Павлович понимал, что неудача —
а была вероятность в 5–6%, что устройство не взорвется, — могла сразу же
сделать его, Харитона и Курчатова врагами народа со всеми вытекающими
последствиями. — Б. С.). Ярчайший свет
и мощная ударная волна лучше всего
засвидетельствовали, что мощность
взрыва была вполне достаточной».
Проект постановления
о проведении испытания первой
атомной бомбы СССР. 1949 год
дилетант
Участник ядерного проекта профессор Яков Терлецкий, заместитель
Судоплатова по науке, вспоминал,
что Сталин прореагировал на появление у США атомной бомбы
очень нервно: «Оказывается, после
взрыва атомной бомбы в Хиросиме Сталин устроил грандиозный
разнос, он впервые за время войны
вышел из себя, топал кулаками, стучал ногами… Ведь рушилась мечта
о распространении социалистической революции на всю Европу,
мечта, казавшаяся столь близко
осуществимой после капитуляции
Германии и как бы перечеркнутая
нерадивостью наших атомщиков во
главе с Курчатовым».
19
Отец советской водородной бомбы
Андрей Сахаров вспоминал свою первую встречу с Берией в 1950 году. Берия
поинтересовался: «Может, у вас есть
какие-нибудь вопросы ко мне?» Сахаров растерялся, но все-таки спросил:
«Почему наши новые разработки идут
так медленно? Почему мы все время отстаем от США и других стран?». Берия
ответил мне прагматически: «Потому
что у нас нет производственно-опытной базы. Все висит на одной „Электросиле“. А у американцев сотни фирм
с мощной базой». Лаврентий Павлович
понимал, какая сила заключена в присущей капитализму конкуренции
множества производственных фирм
и научных коллективов.