Язовская О. В.
реклама
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 17 (346). Философия. Социология. Культурология. Вып. 33. С. 40–43. О. В. Язовская ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ О НАЦИОНАЛЬНОЙ СУЩНОСТИ ЯПОНИИ И ГЕРМАНИИ 30-х ГОДОВ ХХ ВЕКА: СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ Рассматриваются концепции национальной сущности Японии и Германии 30-х гг. ХХ в., такие как концепция кокутай и концепция немецкой сущности. Концепции анализируются с опорой на теорию идеологии и идеологических аппаратов государства французского философа Луи Альтюссера, что позволяет установить их сходство, а также показать их функциональную значимость для модернизации обществ. Авторские концепции немецкоязычных коллег представлены на русском языке впервые. Ключевые слова: Япония 30-х гг. ХХ в.; Германия 30-х гг. ХХ в.; французский марксизм; государственная идеология; идеологические аппараты государства; национальная сущность. История развития тоталитарных режимов в первой половине ХХ в. предоставляет образцы уникальных идеологических концепций, позволивших объединить и консолидировать силы огромного числа людей для наращивания производства и военной мощи государства. Эти идеологические концепции были призваны задать некий параметр общности конкретного народа или нации, включающий в себя единый облик граждан, их общие цели и задачи. Наиболее яркие примеры подобных конструкций будут охарактеризованы нами на примере Японии и Германии в период подготовки ко Второй мировой войне. Идеология в рамках данного исследования понимается в духе теории идеологии Луи Альтюссера, который охарактеризовал ее следующим образом: «Идеология – это “представление” о воображаемых отношениях индивидуумов с реальными условиями их существования»1. В рамках этой теории идеология рассматривается как внеисторичная, т. е. не имеющая свою историю, она конституирует индивидуумов в субъектов таким образом, что они всегда-уже являются субъектами. Она задается функцией узнавания/неузнавания реальности и воспроизводит производственные отношения и отношения, которые из них вытекают. При этом идеология всегда существует и выражается через практическую деятельность аппаратов государства, к которым относятся репрессивный государственный аппарат, чья деятельность осуществляется с помощью правительства, администрации, армии, полиции, судов, тюрем, и идеологические аппараты государства, к которым относятся церковь, школа, семья, политическая система, профсоюзы, СМИ и т. д. Структура идеологии в теории Л. Альтюссера является зеркальной и строится по принципу диалога обращенных в субъектов индивидуумов с неким высшим Субъектом, который задает представления о реальности, и при этом сам отражается в своих оппонентах таким образом, что субъекты узнают в Нем самих себя. Такое узнавание приводит к тому, что субъекты начинают вести себя согласно заданному Субъектом образу. В рамках данного исследования мы будем называть конструкты о национальной сущности, созданные для мобилизации населения в Японии и Германии 30-х гг. ХХ в., идеологией в альтюссеровском смысле, т. е. некой силой, которая воспроизводит производственные отношения и субъективирует, т. е. делает индивидуумов добровольными субъектами практической деятельности аппаратов государства. Поскольку Л. Альтюссер описывает лишь общие характеристики идеологии и образа Субъекта как ориентира для субъективированных индивидов, на наш взгляд, сравнительное рассмотрение конкретных примеров построения оснований идеологии позволит уточнить этот вопрос. И в данном ключе наибольший интерес представляют концепции национальной сущности, поскольку в них, как мы полагаем, был задан образ Субъекта идеологии. Концепция кокутай как национальная сущность японского народа Представления о специфической национальной сущности японского народа были структурированы в концепцию кокутай, лег- Идеологические концепции о национальной сущности Японии... шую в основу новой государственной идеологии периода модернизации в эпоху Мэйдзи (1867–1912). Дальнейшее переосмысление и разъяснение концепции предпринимались в эпоху Тайсё (1912–1926) и первую половину эпохи Сёва (1926–1945). Основные положения концепции были представлены в государственном рескрипте об образовании от 1890 г.2, а их детальное разъяснение отражено в брошюре министерства образования Японии «Кокутай-но хонги» («Основные принципы кокутай») от 1936 г.3 Государственный рескрипт об образовании в краткой форме характеризовал облик японских подданных и их отношение к императору. Можно отметить сходство добродетелей, предписываемых подданным, и конфуцианских представлений: так, основными правилами общественной жизни признаются сыновья почтительность и фамилизм, описывающих государство как большую семью. В тексте рескрипта указанный образ государства и подданных оправдывается фактом исконности такого порядка жизни, присущей традиции прошлых поколений4. Подробное разъяснение и обоснование положений концепции кокутай дается уже в комментариях к рескрипту «Кокутай-но хонги». Их начали составлять еще в начале ХХ в., но официальные комментарии, изданные от лица министерства образования Японии, появились лишь в 1936 г. «Кокутай-но хонги» является основным документом, характеризующим государственную идеологию и обосновывающим концепцию японской национальной сущности кокутай. Главной задачей данных комментариев было показать целостность японской национальной сущности, берущей начало еще в древности, показать необходимость следования ее образцам. Целостность традиции в тексте обосновывается с помощью ссылок как на древние мифологические своды «Кодзики» (712 г.) и «Нихон сёки» (720 г.), так и на цитаты из указов императора и конституции Японии. Эти ссылки должны были показать, что автор текста – это само государство. Канадский ученый Джон С. Бронли говорит о религиозно-метафизическом характере «Кокутай-но хонги», поскольку текст своими ссылками на древнюю мифологию похож на религиозный манифест, где принято ссылаться на Библию. Он понимает конечную цель «Кокутай-но хонги» следующим образом: 41 «…его влияние [Кокутай-но хонги. – Я. О.] имело важное значение в помощи по побуждению японской нации к наибольшим усилиям во Второй мировой войне и укреплению веры японского народа, их лидера и их императора в истину и значимость кокутай»5. Ведущие российские исследователи японской истории и культуры, такие как А. Н. Мещеряков, В. Э. Молодяков, Г. Е. Комаровский, воспринимают концепцию кокутай как основу японской государственности. По мнению А. Н. Мещерякова, концепция кокутай сформировала представление о единой японской традиции и представление о японской идентичности6. В. Э. Молодяков уточняет само слово ‘кокутай’, которое следует понимать как государственный организм, а идею самой концепции описывает следующим образом: «Великой Японской империей правит непрерывная в веках династия императоров по повелению основателя государства»7. Г. Е. Комаровский указывает на связь концепции кокутай и религиозной традиции: культ предков стал основой культа императора, а конфуцианство – основой государственности8. Формирование немецкого представления о нации Немецкое представление о нации было сформулировано идеологами нацонал-социализма, среди прочих Альфредом Розенбергом и Адольфом Гегером. В ряде случаев можно наблюдать тесное переплетение идеологии с христианской и мифологической традициями, служащими обоснованием новых идей. Так, немецкие идеологи часто ссылались на понятие «немецкой сущности». Подробно развитие этого понятия рассматривает немецкий исследователь Кристоф Кляйне9. Он прослеживает становление нацистской идеологии, кратко сформулированной в виде лозунга «один Фюрер – один народ – один бог – одна церковь – одна империя», начиная с церковного общества немецких христиан. Эта община к 1933 г. насчитывала около 1 миллиона последователей. В основе их религиозной концепции была положена древнесаксонская поэма ������������������������������������ IX���������������������������������� в. «Гелион», где Христос понимался как немецкий вождь, а его апостолы – как верная дружина. Проводя параллели с современностью, немецкие христиане провозглашали Адольфа Гитлера посланным Богом правителем, который сражается за душу немецкого народа. Также они утверждали, что О. В. Язовская 42 расовая принадлежность определяет, помимо физических черт, душевные и духовные предрасположенности. Так, один из представителей немецких христиан Адольф Гегер, как отмечает К. Кляйне, указывает на следующие отличительные признаки немецкой сущности: искренность, серьезность, преданность и отвагу. В программе национал-социалистической немецкой рабочей партии позиция немецких христиан представлена как «позитивное христианство», избавленное от иудео-римской морали рабов. Второй особенностью концепции «немецкой сущности», согласно Кристофу Кляйне, была особая миссия, которую должна была выполнить нация. В русле концепции позитивного христианства все иудейское клеймилось как враждебное, а мировая история воспринималась в виде космической борьбы двух сил за мировое господство: светлые арии сражались против темных семитов. Так, немецкой нации как наследнице ариев выпала честь довести до конца борьбу с иудеями. Также мы бы хотели отметить идеи о специфике немецкой сущности, представленные главным идеологом НСДАП Альфредом Розенбергом. В «Мифе ХХ века»10, как и в других своих произведениях, он описывает идеал народного единства, опираясь на конфуцианские принципы. Согласно его представлениям, основное знание о месте в мире, миссии нации было заложено в древних мифах и сагах. В дальнейшем это знание меняет свою форму, но не прогрессирует. И хотя А. Розенберг не говорит напрямую о специфической национальной сущности, но его представления о нации и ее специфической миссии позволят нам отметить точки пересечения и совпадения с представлением о немецкой сущности. Еще один современный немецкий исследователь К. Антони в своем исследовании по немецкой идеологии отметил ее тесную связь с мифами11. Он отмечает, что немецкая идеология в своей мифологической части восходит к сказкам братьев Гримм. Распространению этой сказочной традиции способствовала система школьного образования в Германии. В 1936 г. Курд Нидлих при поддержке «Союза немецкой церкви» издает учебник «Книга мифов – мир германских мифов и сказок как источник немецкого мировоззрения». Учебник не был посвящен научному исследо- ванию мифов и сказок, в его задачу входило обнаружение скрытой в этом фольклорном материале национальной идеи. Также К. Антони указывает на работу Герхарда Рааба «Вечная Германия. Наши мифы и изменение их облика» 1935 г., которая также была призвана обосновать немецкую идеологию за счет древней германской мифологии. Основной задачей книги было обоснование исключительности немецкого народа из демонстрации давности немецкой мифологической традиции, которая ведет свое начало со времен ледникового периода. Так, отказ от индивидуальности, к примеру, обосновывается немецкой традицией рыцарских орденов Пруссии. *** Представленные концепции национальной сущности вписаны в систему государственной идеологии и являются ее опорным пунктом. Такие характеристики идеологии, по Л. Альтюссеру, как предзаданность и узнавание реальности, выполняются с помощью отсыла к мифологии и фольклору народа как наиболее устойчивым элементам культуры. Миф и фольклор соответствуют заданным целям: они внеисторичны и хорошо узнаваемы. Как было показано на примере Германии, представления о национальной сущности транслируются посредством идеологических аппаратов государства, таких, как школа, – в виде учебников по мифологии, и религия – в виде религиозных воззрений немецких христиан. Что касается Японии, то здесь мы также отмечаем трансляцию концепции кокутай с помощью школы в виде учебников по истории, моральному воспитанию и др., религии в виде государственного синто и особенно сильно в политической системе, через которую распространялись комментарии «Кокутай-но хонги». Также мы можем отметить тот факт, что обе концепции задают конкретные характеристики поведения людей, т. е. в терминах Л. Альтюссера они задают образец Субъекта, которому должны следовать все остальные субъективированные индивидуумы. Примечания Альтюссер, Л. Идеология и идеологический аппараты государства // Неприкосновен. запас: дебаты о политике и культуре. 2011. № 3. С. 40. 1 Идеологические концепции о национальной сущности Японии... См.: Shiryou Kyouiku Chokugo: Kanpatsuji oyobi����������������������������������������� ���������������������������������������� Kanren���������������������������������� ��������������������������������� Shoshiryou����������������������� / �������������������� ed������������������ . ���������������� by�������������� ������������� Katayama����� ���� Seiichi. Tokyo, 1974. 3 См.: Monbushō-cho. Kokutai-no hongi. Tokyo, 1936. 4 Подробнее см.: Язовская, О. В. Императорский рескрипт об образовании как основа реформирования национальной идеи Японии конца XIX – начала XX века // Бренное и вечное: власть и общество в мифологиях модернизации : материалы Всерос. науч. конф. (16–17 нояб. 2010 г.). Великий Новгород, 2010. С. 396–399. 5 См.: Brownlee, John S. Four stages of the japanese Kokutai : national essence [Internet resource] // Japan Studies Association of Canada. Vancouver, 2000. URL: http://www.iar.ubc.ca/ centres/cjr/seminars/semi2000/jsac2000/brownlee.pdf. 6 См.: Мещеряков, А. Н. Быть японцем. История, поэтика и сценография японского тоталитаризма. М., 2009. 7 Основные принципы кокутай / пер. с яп. В. Э. Молодякова // Синто – путь японских 2 43 богов : в 2 т. / отв. ред. Е. М. Ермакова, Г. Е. Комаровский, А. Н. Мещеряков. СПб., 2002. Т. 2. Тексты синто. С. 339. 8 См.: Комаровский, Г. Е. Государственный синто // Там же. С. 280. 9 См��������������������������������������������� ����������������������������������������������� .: Kleine������������������������������������ ������������������������������������������ ,����������������������������������� Christoph. Religion im Dienste einer ethnesch-nationalen Identitätskonstruktion: Erörtert am Beispiel der “Deutschen Christen” und des japanischen Shinto [Internet resource] // Marburg Journal of Religon. Vol. 7, No. 1 (September 2002). URL: http://archiv.ub.unimarburg.de/mjr/kleine.html. 10 См.: Розенберг, А. Миф XX века: (Оценка духовно-интеллектуальной борьбы фигур нашего времени) / ред. Л. Н. Подколзина ; пер. с нем. С. Н. Лобанова. Таллин, 1998. 11 См.: Antoni Klaus. Mythos und Ideologie im nationalsozielistischen Deutschland und im kaiserlichen Japan der fühen Shōwa-Zeit // Referate des VII. Deutschen Japanologentages in Hamburg. MOAG, Band 111. Hamburg, 1988.
