УДК 327 А.А. Ирхин, канд. полит. наук ИНТЕГРАЦИОННАЯ
реклама
ЗОВНІШНЯ ПОЛІТИКА І МІЖНАРОДНІ ВІДНОСИНИ 167 УДК 327 А.А. Ирхин, канд. полит. наук Таврический национальный университет им. В.И. Вернадского просп. Вернадского, 4, г. Симферополь, Украина, 95007 E-mail: http://www.ccssu.crimea.ua/tnu/ ИНТЕГРАЦИОННАЯ АКТИВНОСТЬ ТУРЦИИ И ЕВРАЗИИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ Раскрываются перспективы и реальности реализации Турецкой Республикой интеграционного проекта на основе идей «тюркской солидарности». Анализируются условия, ресурсная база и идеологическая основа создания турецкой сферы влияния в Евразии. Ключевые слова: «Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию», интеграционная активность, международные отношения, османская традиция, Турецкая Республика. Современная система международных отношений характеризуется метастабильным состоянием (внешняя устойчивость при относительно небольшой гибкости), продолжается распад биполярной системы, сопровождающейся сопутствующими процессами глобализации, интеграции и дезинтеграции, фрагментации, усилением роли транснациональных компаний и изменением роли национальных государств в мире. В таких условиях переформатирования международной системы отношений проходит разработка, концептуальное оформление, выдвижение и реализация внешнеполитических проектов, заключающих в себе принципы формирования субъектами мировой и региональной политики сфер влияния. В данной плоскости рассуждений в сфере международных отношений сталкивается два направления – универсальное и сфер влияния. Первое, предполагает наличие универсального порядка, формирующегося одной сверхдержавой. Парадигма сфер влияния предполагает полицентричную систему – великие державы формируют зоны ответственности, основанные на разных подходах в сфере безопасности, экономики, государственного управления и идеологии, культуры. При современном соотношении военной мощи и экономических показателей существует значительный потенциал конфликта, когда универсальный порядок по форме, основанный на доминировании США, подрывается существованием полицентрической системы. В процессе размывания универсального порядка региональные державы входят в противоречия, в том числе и военные с США, на которые Вашингтон, в силу взаимных сдерживающих факторов, не может ответить симметрично, так как это может привести к глобальному ядерному конфликту. Асимметричные ответы приводит к новому витку напряжений в других регионах мира, однако, они истощает ресурсы и имеют все признаки геополитической игры с «нулевой суммой», когда ни одна из сторон не добивается изменения баланса сил, а сформированная система сдержек и противовесов позволяет проводить эти комбинации так долго, пока субъекты не сталкиваются с проблемой «взаимного гарантированного уничтожения» или ограниченностью собственных ресурсов. Если проблема «взаимного гарантированного уничтожения» транспарентна в силу наличия ядерного оружия и средств доставки и военных доктрин, то второй ограничительный фактор сугубо индивидуален, вследствие разной экономической, социальной и военной культуры США, Великобритании, Франции, России, Китая, Индии, Пакистана и других центров силы. Евразия, учитывая сосредоточение экономической мощи, демографических ресурсов, углеводородных запасов, а также военно-политических потенциалов государств, является главной целью субъектов мировой и региональной конкуренции. Современное геополитическое положение Турецкой Республики позволяет назвать это государство претендентом на роль региональной державы. В биполярном мире Турецкая Республика была последовательным сторонником и союзником Соединенных Штатов Америки. Государство в 1952 году вступило в НАТО и до сегодняшнего момента внешнеполитическое стремление в сторону Запада остаётся приоритетным. После геополитических изменений 90-х годов значение Турции для Соединенных Штатов не уменьшилось. Укрепление турецких позиций на Кавказе и на других территориях, народы которых говорят на тюркских языках, происходило под эгидой США, так как эти регионы стали одними из центральных в интересах Вашингтона. После распада Советского Союза подверглась дезинтеграции система безопасности «Восточного блока» и экспансия США приобрела наступательную, более открытую форму. Так, если в двухполюсной системе Турция была государством, входившим в систему американского «сдерживания», то после ее распада Турция начала занимать доминирующее положение в регионе. Распад СССР и ослабление внешнеполитических позиций Российской Федерации вплоть до второй половины 90-хх гг. ХХ века, обусловили активную внешнюю политику, напоминающую Вісник СевНТУ. Вип. 100: Політологія: зб. наук. пр. — Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2009. 168 ЗОВНІШНЯ ПОЛІТИКА І МІЖНАРОДНІ ВІДНОСИНИ интеграционную активность Турецкой Республики в северном направлении, которая попыталась заполнить вакуум политического влияния на постсоветском пространстве, образовавшийся на южных границах СССР, и стран бывшего «коммунистического блока». Соединенные Штаты со своей стороны всячески способствовали продвижению интересов Турции в данном направлении. Так, в подготовленном в 1993 году докладе Государственного департамента США отмечалось, что после окончания «холодной войны», роль НАТО в регионе изменилась, а ценность Турции как союзника Соединенных Штатов Америки возросла, в связи, с чем указывалось на необходимость разработки новой стратегии отношений с этим государством. Одной из основных целей турецкой внешней политики является активное участие Турции в приобщении бывших республик СССР и стран Организации Варшавского договора в сферу интересов Запада. При этом преследуются две цели: 1) не допустить их реинтеграции с Россией; 2) сделать доступными новые источники энергоресурсов. Бывший Министр обороны США Александр Хэйг, в 1994 году посетил Анкару с частным визитом, где заявил, что последние события в мире выдвигают Турцию в качестве государства стабилизирующего регион. «Турция уже больше не является одним из флангов НАТО, поскольку она находится непосредственно в центре динамического региона, где развития событий может быть непредсказуемым, безопасность региона находится под угрозой». Одной из таких угроз, по его мнению, на протяжении нескольких столетий является Россия. Несмотря на распад СССР, некоторые действия России указывают на то, что вызов безопасности все еще исходит от нее. В конце 80-х. гг. процесс возрождения и популяризации исламских ценностей в атеистическом коммунистическом обществе использовалось Соединенными Штатами и Турцией на Балканах, в бывших Среднеазиатских республиках СССР, республиках Кавказа в качестве одного из рычагов способствующих распаду второй сверхдержавы. При этом провоцировался процесс национальной самоидентификации нерусского населения и усиления национальной нетерпимости. Однако, после распада СССР динамический процесс национальной и цивилизационной самоидентификации мог стать неуправляемым. Какой ислам будет возрожден, имело непосредственное значение для американской внешней политики. Так, например возрождение шиитского направления в Азербайджане при доминирующей поддержке Ирана, крайне нежелательно для западного мира. Возрождение ислама суннитского толка, но в фундаменталистских формах, так же не приемлет западной идеологии, культуры и быта, следовательно, ставит под угрозу идеологическое и культурное присутствие Соединенных Штатов в регионе, через отторжения процессов вестернизации незападных обществ. Американцы предпринимали ряд последовательных мер, направленных на возрождение «вестернизированного» ислама, (по примеру модели Турции) наиболее приемлемого для западной цивилизации. Следовательно, активная внешняя политика Турции на Кавказе, Балканах и Центральной Азии подогревалась не только мечтой стать лидером сообщества тюркских народов, но также и желанием Соединенных Штатов Америки не допустить того, чтобы идеологический, экономический и политический вакуум заполнили Иран и Саудовская Аравия, насаждая там исламский фундаментализм. Итак, ослабление бывшей второй сверхдержавы и конформистская внешняя политика России с западноевропейскими странами и США в начале 90-х гг., а также культурная близость Турции к тюркским народам Евразии позволило государству объявить себя опекуном и старшим братом (agabeylik) для тюркских государств. Это новое направление во внешней политике Турецкой Республике было зачитано в турецком парламенте 30 июля 1993 года: «Появление новых независимых государств на постсоветском пространстве положило начало чрезвычайно новому и важному развитию для Турции. В 2000–е годы государство должно было стать центром притяжения в этом обширном регионе. Связанная с тюркскими республиками близкими отношениями, она имеет перед ними особые обязанности и обязательства в процессе их открытию миру и интеграции в мировое сообщество» [1, с. 259]. Предполагалось, что экономический потенциал и финансовые возможности Турции вполне достаточны не только для оказания помощи, но и для мощного инвестирования в экономику тюркских республик. Создается впечатление, что турецкая политическая элита была охвачена эйфорией по поводу распада СССР и некого данного им исторического шанса, воспользовавшись которым Турция сможет осуществить существенный скачок в своем развитии. Так, в 1992 году был выдвинут тезис президентом Турции Т. Озалом – «Тюркский мир станет доминирующим фактором на евразийском пространстве от Балкан до Китайской стены». В мае 2000 года президент Турции С. Демирель накануне истечения своего срока полномочий, в речи на саммите глав тюркских республик в Баку заявил, что возникший после распада СССР тюркский конгломерат не что иное, как «исторический шанс которым необходимо воспользоваться и локомотивом тюркского сообщества готова стать Турция». Необходимо отметить, что данный внешнеполитический вектор способствовал консолидации турецкого общества внутри государства, обеспечивая популярность турецкой элиты, находящейся у власти. Идеология тюркской солидарности, связанной с общностью происхождения, религии и некоторых элементов языка и культуры использовалась и ранее и поднималась пропагандисткой Вісник СевНТУ. Вип. 100: Політологія: зб. наук. пр. — Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2009. ЗОВНІШНЯ ПОЛІТИКА І МІЖНАРОДНІ ВІДНОСИНИ 169 машиной Турции в период ослабления СССР и России. Так, подобные идеи стали популяризироваться в период ВМВ между 1942 и 1943 гг. В 90-х гг. пантюркизм был, также с энтузиазмом встречен в деловых турецких кругах Турции. Турецкую экономическую и гуманитарную экспансию, осуществляемую с целью консолидации тюркских государств целесообразно разделить на два этапа: 1) 1992–1997 гг. – время активной экспансионистской политики Турецкой Республики; 2) 1997– и до настоящего времени – осознание турецкой элитой ограниченности своих материальных ресурсов и начало восстановления экономического и политического потенциала РФ в регионе; 3) на протяжении первого этапа турецкая сторона была доминирующим иностранным торговоэкономическим партнером тюркских государств. Государство демонстрировало своим младшим тюркским партнерам готовность выступать локомотивом развития региона и осуществлять значительные материальные вложения. В сжатые сроки были согласованы и подписаны с каждой из республик соглашения о торговле, взаимном поощрении и защите инвестиций, устранения двойного налогообложения, установлении прямого авиасообщения. В 1992 году было создано при Министерстве иностранных дел «Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию» (ТИКА), которое ведает всем спектром отношений Турции с тюркскими государствами, а также с тюркскими народами, проживающими на территории бывших советских республик, в области экономики, культуры, образования, туризма и т.д. Офисы ТИКА были открыты на территории Молдавии, Монголии, Таджикистана, Грузии, Узбекистана, Азербайджана, Украины, балканских стран и на территории Кипра. В сфере экономики основным направлением деятельности ТИКА является оказание помощи в экономическом подъеме тюркских государств и национальных тюркских меньшинств в постсоветских государствах, развертывание совместных проектов и программ, регулирование правовых, техникоэкономических, социальных и экологических вопросов сотрудничества. В число приоритетных задач поставленных перед ТИКА, входит и, в настоящее время, содействие в проведении структурных и рыночных преобразований, создание условий для быстрой интеграции государств и мест компактного проживания тюрков в мировое хозяйство. При выполнении этих функций представители ТИКА могут привлекать к участию в отдельных проектах, государственные министерства, предприятия и банки, сотрудничать с международными организациями, включая ООН и структурами отдельных зарубежных стран. Наряду с деятельностью официальных правительственных турецких организаций в направлении расширения зоны влияния государства активно включился частный торгово-промышленный капитал Турции. В декабре 1991 года после объявления независимости новых государств, Турецким комитетом по внешним экономическим связям (ДЕИК) с большинством из независимых государств Средней Азии и Кавказа были налажены деловые контакты, учреждены деловые советы, которые смогли определить объекты турецкого инвестирования. В регион устремились представители турецкого делового мира, поощряемые собственным государством и с расчетом получения прибылей от открытия новых рынков и приватизации государственного сектора экономик своих младших партнеров. Начав с оказания гуманитарного содействия, Турция уже в 1992 году оказала тюркским государствам помощь в модернизации системы коммуникаций и транспорта. За исключением 10 км участка границы с Нахичеванской автономией Азербайджана Турция, не имеет общих границ с тюркскими государствами, поэтому понимание транспортного вопроса в налаживании сотрудничества поставило перед государством вопрос об участии его, прежде всего, в коммуникационных проектах, реализация которых объективно сближала стороны. Вопрос изменения транспортных потоков являлся стратегическим в попытке отрыва государств от Москвы. Поэтому уже в начальный период было принято решение об участии Турецкой Республики в международных проектах строительства железных и шоссейных дорог, переоборудования каспийских и черноморских портов. Началось обсуждения по строительству трубопроводных коммуникаций по транспортировке нефтегазовых ресурсов региона вне российских транспортных систем. Турция, прежде всего, была и остается заинтересованной в посредничестве при транспортировке через свою территорию каспийской нефти в Западную Европу. В этот период начинают обсуждаться амбициозные проекты по строительству нефтепровода Баку-Джейхан, которые игнорируют интересы России в регионе. Транзит через Турцию энергоносителей в другие страны означал бы открытие новых возможностей для турецкой экономики, и превращал бы ее в энергетический терминал. К середине 1994 года между Турцией и республиками Средней Азии и Закавказья было подписано около 200 соглашений по торгово-экономическому сотрудничеству. Сюда следует отнести: 1,5 миллиардов долларов долгосрочных займов под низкий процент, 79 миллионов долларов прямой безвозмездной помощи, организацию спутникового телевидения (которое заменило русскоязычный канал), телефонную связь, воздушное сообщение, тысячи стипендий для студентов, обучающихся в Вісник СевНТУ. Вип. 100: Політологія: зб. наук. пр. — Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2009. 170 ЗОВНІШНЯ ПОЛІТИКА І МІЖНАРОДНІ ВІДНОСИНИ Турции, обучение центрально-азиатских и азербайджанских банкиров, бизнесменов, дипломатов, и сотен офицеров армии, а кроме того, отправку преподавателей турецкого языка [2, с. 221]. С середины 90-х гг. политическая элита центрально-азиатских и закавказских государств взяла курс на развитие национальной промышленности и, в первую очередь, экспортоориентированных сырьевых отраслей, продукция которых пользовалась спросом на внешних рынках и обеспечивала поступление валюты. Однако, развитие данных отраслей требовало значительных капитальных вложений, которые не могли быть обеспечены национальным капиталом. Турецкий капитал не стремился оказывать поддержку развитию долгосрочных дорогостоящих проектов. Данная особенность поведения турецкого бизнеса просматривается и на территории собственной страны, где он также не стремится участвовать в долгосрочных дорогостоящих проектах, развивающих добывающие отрасли экономики, несмотря на отсутствие государственной монополии. В этом проявилось ограниченность турецких ресурсов и их технологическая слабость, неспособная удовлетворить технические потребности национальных экономик тюркских государств. Таким образом, несмотря на амбициозные заявления, и колоссальные организационные усилия, которые осуществлялись турецкой стороной на протяжении 90-х гг. ХХ века, и крупные по турецким масштабам государственные и частные капиталовложения, Турция уже к середине указанного десятилетия, ощутила свою неспособность удержать тюркские государства СНГ в сфере своего доминирующего экономического и тем более политического влияния. В условиях ограниченности экономических ресурсов Турция постепенно отказалась от создания собственной зоны влияния на территории проживания тюркских народов Евразии, свертывая прежние планы к развитию в основном образовательных программ в рамках деятельности ТИКА, что позволяет говорить о создании гуманитарной сферы влияния Турции. За всю историю Турецкой Республики это был первый амбициозный пример вывоза турецкого капитала. Внешняя картина страны – реципиента, которой гордились турецкие лидеры, постепенно вскрывала противоречия между амбициями и реальными возможностями государства. Турецкая экономика, находящаяся в хроническом кризисном состоянии, зависящая от западных заимствований была не в состоянии обеспечить потребности новых независимых государств в экономических ресурсах. К середине 90-х гг. стало очевидным, что ограниченные финансовые возможности Турецкой Республики являются непреодолимым барьером для расширения сотрудничества с тюркскими государствами. Ситуацию осложнили ряд внутренних и внешних факторов в самой Турецкой Республике. В 1994 году Турцию потряс очередной финансовый кризис, который привел к приходу к власти происламских партий, которые в свою очередь свернули проведение некоторых пакетов реформ по либерализации экономики. Турция оказалась неплатежеспособной, чтобы проводить активную внешнюю политику, требующую значительных материальных издержек. Однако, государство сумело сыграть значительную роль в регионе даже с учетом ограниченности собственных ресурсов. Во-первых, Турция сохранила свое присутствие, сузив его к гуманитарным и образовательным программам. Во-вторых, государство очередной раз сыграло роль моста между тюркскими республиками бывшего СССР и других государств и западными экономиками, показав первым возможности диверсификации экономических связей, а вторым – способ облегчить процесс экономического проникновения. В-третьих, при содействии Турции произошло включение тюркских государств в состав региональных экономических и политических объединений: Организацию Черноморского экономического сотрудничества, Организация исламская конференция, а также способствовало проникновению международных финансовых организаций (МВФ, Всемирный банк, Азиатский банк развития). Таким образом, турецкая внешняя политика в период после распада СССР и вплоть до второй половины 90-х гг. ХХ века способствовала на Балканах в Центральной Азии и Закавказье и одновременному развитию региональных и глобальных интеграционных процессов, которые в целом отражали интересы Соединенных Штатов Америки в регионе. Сыграв активную роль в продвижении американских и западноевропейских интересов в «тюркском сообществе», Турецкая Республика выявила свою ресурсную ограниченность и неспособность для реализации планов создания собственной зоны ответственности «От Балканского полуострова до Великой китайской стены». Проведенный анализ позволяет выявить необходимые условия модели будущей интеграционной активности Турецкой Республики. Во-первых, это ослабление государства – региональной державы на периферии которой находятся объекты экспансии. В данном случае это республики, народы которых говорят на тюркском языке. Это тенденция прослеживалась в 1942 году и наиболее ясно после дезинтеграции СССР. Вісник СевНТУ. Вип. 100: Політологія: зб. наук. пр. — Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2009. ЗОВНІШНЯ ПОЛІТИКА І МІЖНАРОДНІ ВІДНОСИНИ 171 Во-вторых, и в первом, и во втором случае идеи тюркской солидарности популяризировались в турецком политикуме при активной поддержке другим более мощным центром геополитической силы. И при этой модели Турция выявляет свою ресурсную недостаточность, когда лишается внешней ресурсной поддержки. В-третьих, анализ традиций формирования имперских пространств позволяет сделать вывод, о том, что турецкая интеграционная активность после реформ Кемаля Ататюрка развивается в направлении западных имперских технологий и предполагает создание национальной империи на основе общности языка, религиозных традиций и национальной, если не общности, то близости. Существует и другая, условно называемая восточная традиция, которая отражает исторический опыт Византийской, Османской и частично Российской империи (до реформ Петра I). Возможно ли развитие интеграционного проекта Турции в рамках Османской традиции? Безусловно, да, но для этого необходимо выдержать как минимум два условия. Первое, Турция должна осуществить амнесис (припоминание) своих имперских османских традиций. Второе, элиты объектов экспансии должны быть заинтересованы в новом османском проекте, другими словами по объективным (внешние угрозы, понуждение к интеграции, географическая близость, экономическая целесообразность и т.д.) и субъективным (предложения вертикального и горизонтального роста для элит периферии) арабский и тюркский миры должны быть интегрированы в новый/старый имперский проект. Представляется, что данные условия по реализации нового османского проекта не осуществимы в современных условиях, в то же время, реализация идей тюркской солидарности с центром Турецкой Республики будут и дальше использоваться как Анкарой, так и более мощным государством, стоящим за интересами по сдерживанию, в том числе, российских позиций в регионе. Библиографический список: 1. Уразова Е.И. Состояние и перспективы экономических отношений между Турцией и новыми тюркскими государствами. В книге российско-турецкие отношения: история, современное состояние и перспективы / Е.И. Уразова. — М.: Институт востоковедения РАН, 2003. — 301 с. 2. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. — 603 с. Поступила в редакцию 06.07.2009 г. Вісник СевНТУ. Вип. 100: Політологія: зб. наук. пр. — Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2009.
