Глава 6 Политический распад Руси

Глава 6
Политический распад Руси
§ 1. Смерть Мстислава Великого и начало очередной смуты
В 1132 г. Мстислав Владимирович умер. На киевский престол взошел старший из
Мономаховичей Ярополк, бывший до этого переяславским князем. На первый взгляд
казалось, что все идет своим чередом, что могучее Киевское государство просто
переживает очередную смену князя. Но, начиная с 1132 г., события на Руси стали
приобретать такой характер, что становилось ясным: страна вступила в новый
исторический этап, который готовился исподволь в течение предшествовавших
десятилетий.
Внешне это выразилось в том, что на Руси разгорелась очередная
междукняжеская смута. Ее главными действующими лицами снова были
Мономаховичи и Ольговичи.
Вначале произошла ссора между сыновьями и внуками Мономаха. Попытка
великого киевского князя Ярополка отдать Переяславль своему племяннику
Всеволоду Мстиславичу, как он пообещал Мстиславу перед его кончиной, встретила
сопротивление Юрия Владимировича Ростовского и Андрея Владимировича,
который правил на Волыни. Сыновья Мономаха не без оснований заподозрили, что
бездетный Ярополк намеревается подготовить передачу киевского престола сыну
Мстислава Великого. Их отпор привел к тому, что Переяславль был отдан Юрию
Долгорукому.
Распрю среди Мономаховичей использовал Всеволод Ольгович Черниговский,
который при поддержке половцев и нейтралитете ростовского и волынского князей
атаковал Киев. Три дня стоял Всеволод под городом; половцы учинили в это время
разгром поднепровских земель. Но взять город черниговскому князю не удалось и он
ушел восвояси.
Наступление черниговского князя сплотило сыновей Мономаха — Ярополка,
Юрия и Андрея. Теперь они начинают дружно выступать против Всеволода
Ольговича, но тот заключает союз с внуками Мономаха, сыновьями Мстислава,
которых их дядья активно начали оттирать в тень.
В середине 30-х годов XII в. эта вражда вылилась в серию войн, в которых на
стороне черниговского князя традиционно выступали половецкие отряды.
В 1139 г. Ярополк умер. После его смерти престол в Киеве занял старший из
оставшихся в живых детей Мономаха Вячеслав, но через несколько дней он был
изгнан из города Всеволодом Ольговичем. Наконец-то черниговские князья
реализовали свое право старшинства и заняли Киев. Ни у Юрия, ни у Андрея
Владимировичей не было веских оснований вмешаться в борьбу: оба они были лишь
младшими в большой семье правнуков Ярослава Мудрого.
Вокняжение черниговского князя не покончило с междоусобицами, а лишь
сделало их более упорными и масштабными. Отныне постоянными врагами
киевского князя стали сыновья и внуки Мономаха и наиболее активный из них Юрий
Владимирович Долгорукий.
После смерти Всеволода Ольговича в 1146 г. киевский престол ненадолго перешел
к его брату Игорю. Но вскоре вспыхнуло очередное восстание «меньших» людей и
испуганная киевская верхушка послала ходоков, как когда-то в 1113 г., в
Переяславль, где княжил внук Мономаха Изяслав Мстиславич. Тот с войском
подошел к Киеву, и бояре сдали ему город. Так династия Мономаха вновь вернула
себе киевский престол. Однако это было сделано снова в обход старших в роду. На
этот раз племянник обошел своих дядьев и в первую очередь ростовского князя
Юрия Долгорукого. Тот ответил войной.
В ходе почти десятилетней междоусобной борьбы Киев несколько раз переходил
из рук в руки. В нем правили то черниговские князья, то дети и внуки Мономаха.
Активную роль в этой распре играл ростово-суздальский князь Юрий Долгорукий.
Дважды в эти годы он воцарялся в Киеве. Второй раз он занял киевский престол в
1156 г., потеснив из Киева черниговского князя. Но киевская верхушка не
благоволила к Юрию, считая его чужаком с севера.
В мае 1157 г. Юрий Долгорукий внезапно умер. Еще утром он пировал на дворе у
одного из киевских бояр, а в ночь занемог и через пять дней скончался.
Современники предположили, что великий князь был отравлен киевскими боярами,
не желавшими делиться своими привилегиями и доходами с выходцами из РостовоСуздальской Руси. В день похорон Юрия Долгорукого его противники разгромили
двор ненавистного им князя, перебили ростовских и суздальских бояр и
дружинников и разграбили их имущество.
И снова киевский престол перешел к представителям черниговского княжеского
дома.
В ходе этой ожесточившейся борьбы за Киев князья-претенденты, занимая
киевский престол, тем не менее, сохраняли за собой и свои прежние владения. Так,
Юрий Долгорукий, став великим киевским князем, продолжал жить на своем
любимом северо-востоке, в городе Владимире на Клязьме, куда он перенес свою
резиденцию. На Чернигов опирались и Ольговичи, оставаясь прежде всего
черниговскими князьями, а потом уже князьями киевскими.
В чем же смысл этого нового положения, в котором оказалась столица Руси в XII
в.?
§ 2. Начало политической раздробленности Руси
Начиная с 30-х годов XII в. Русь необратимо вступила в полосу феодальной
раздробленности, которая стала закономерным этапом развития всех крупных
государств Европы в период раннего средневековья. Если ее ранние проявления еще
гасились силой инерции, волей таких выдающихся государственных деятелей, как
Владимир Мономах и Мстислав, то после их ухода с исторической арены новые
экономические, политические, социальные тенденции властно заявили о себе.
К середине XII в. Русь раскололась на 15 княжеств, которые были лишь в
формальной зависимости от Киева. В начале XIII в. их стало уже около 50. В течение
XII в. Русь политически стала похожа на лоскутное одеяло.
Конечно, одной из причин такого состояния государственности на Руси были
постоянные княжеские разделы земель между Рюриковичами, их бесконечные
междоусобные войны и новые переделы земель. Однако не политические причины
лежали в основе этого явления. В рамках единого государства за три века сложились
самостоятельные экономические районы, выросли новые города, зародились и
развились крупные вотчинные хозяйства, владения монастырей и церквей. В каждом
из этих центров за спиной местных князей встали выросшие и сплотившиеся
феодальные кланы — боярство со своими вассалами, богатая верхушка городов,
церковные иерархи.
Становление в рамках Руси самостоятельных княжеств проходило на фоне
бурного развития производительных сил общества, прогресса сельского хозяйства,
ремесла, внутренней и внешней торговли, усиливавшегося обмена товарами между
отдельными русскими землями.
Усложнилась и социальная структура русского общества, более определенными
стали его слои в отдельных землях и городах: крупное боярство, духовенство,
торговцы, ремесленники, низы города, включая холопов. Развивалась зависимость
сельских жителей от землевладельцев. Вся эта новая Русь уже не нуждалась в
прежней раннесредневековой централизации. Земли, отличавшиеся от других
природными, экономическими данными, в новых условиях все более обособлялись.
Для новой структуры хозяйства нужны были иные, чем прежде, масштабы
государства. Огромная Киевская Русь с ее весьма поверхностным политическим
сцеплением, необходимым прежде всего дли обороны от внешнего врага, для
организации дальних завоевательных походов, теперь уже не соответствовала
нуждам крупных городов с их разветвленной феодальной иерархией, развитыми
торгово-ремесленными слоями, нуждами вотчинников, стремящихся иметь власть,
близкую их интересам, — и не в Киеве, и даже не в лице киевского наместника, а
свою, близкую, здесь на месте, которая могла бы полно и решительно отстаивать их
интересы.
Зарождалось дворянство, в основу жизнедеятельности которого была положена
служба сюзерену в обмен на земельное пожалование на время этой службы. Эта
система еще более укрепляла позиции местных князей. Они также нередко опирались
в борьбе со своеволием боярства на возросшую политическую активность горожан.
Городские слои стали превращаться в определенный противовес в отношениях
между князьями и боярством. Все это определило смещение исторических акцентов с
центра на периферию, с Киева на центры отдельных княжеств.
Потеря Киевом своей исторической роли была в известной мере связана и с
перемещением основных торговых путей в Европе и Передней Азии. В связи с
'бурным ростом итальянских городов и активизацией итальянского купечества в
Южной Европе и Средиземноморье теснее стали связи между Западной и
Центральной Европой, между Византией и Малой Азией. Крестовые походы
приблизили Ближний Восток к Европе. Эти связи развивались, обходя Киев
стороной. В Северной Европе набирали силу германские города, на которые все
более стал ориентироваться Новгород и другие города русского северо-запада.
Померк былой блеск некогда славного «пути из варяг в греки».
Не могли для Киева и Русской земли пройти бесследно и столетия напряженной
борьбы с кочевниками — печенегами, торками, половцами. Эта борьба истощала
народные силы, замедляла общий прогресс края, обрекала его в новых
экономических, социальных и политических условиях на отставание. Преимущество
получали те районы страны, которые, хотя и находились в менее благоприятных
природных условиях (Новгородская земля, Ростово-Суздальская Русь), не
испытывали такого постоянного и изнуряющего давления со стороны кочевников,
как Среднее Поднепровье.
Все это вместе взятое и определило ослабление Киева, власти великих князей и
обусловило начало политического распада Руси.
Ожесточенная борьба князей друг с другом, нескончаемая междоусобица
являлись лишь внешним выражением глубинных процессов развития русских земель.
Если раньше междоусобицы являлись отражением тенденций либо племенного
сепаратизма, либо были связаны с кризисами власти после смерти великих князей, то
теперь эти войны были следствием новых обстоятельств русской жизни. В них
отстаивалось право князей решать судьбу своих владений. А за князьями стояли
выросшие, сформировавшиеся общественные миры. Как образно сказал один
историк, Киевская Русь вынянчила и вырастила другие русские княжества и теперь
они как самостоятельные птенцы разлетелись по свету.
В сознании последующих поколений политический распад Руси на отдельные
части понимался как большое несчастье, как откат общества назад. Тем более, что
такой распад привел к активизации противников Руси — половцев. В дальнейшем
раздробленная Русь не смогла противостоять полчищам монголо-татар. Все это так.
Но история меряет не годами и даже не десятилетиями, а столетиями. С точки зрения
общеисторического развития политическое дробление Руси — лишь закономерный
этап на пути к будущей централизации страны и будущему экономическому и
политическому взлету уже на новой цивилизационной основе. Об этом говорит и
бурный рост городов и вотчинного хозяйства в отдельных княжествах, и выход этих
практически самостоятельных государств на внешнеполитическую арену:
собственные договоры с прибалтийскими землями, с немецкими городами заключали
позднее Новгород и Смоленск; Галич активно вел дипломатические сношения с
Польшей, Венгрией и даже с папским Римом. В каждом из этих княжеств-государств
продолжала развиваться культура, строились замечательные архитектурные
сооружения, создавались летописные своды, расцветала литература, публицистика.
Знаменитое «Слово о полку Игореве» родилось как раз в пору этого политического
распада некогда единой Руси.
В рамках княжеств-государств набирала силу русская церковь. Из кругов
духовенства вышло в эти годы немало замечательных литературных, философскобогословских творений. А главное — в условиях становления новых экономических
районов и оформления новых политических образований шло неуклонное развитие
крестьянского хозяйства, осваивались новые пахотные земли, происходило
расширение и количественное умножение вотчин, которые для своего времени стали
наиболее прогрессивной формой ведения крупного комплексного хозяйства, хотя и
происходило это за счет подневольного труда зависимого крестьянского населения
либо отданного князем вотчиннику вместе с землями, либо попавшего по бедности в
кабалу к богатому землевладельцу. Но таковы парадоксы истории, где прогресс
порой основывается на страдании и где будущий расцвет страны порой проходит
через ее великие трудности.
К тому же политический распад Руси никогда не был полным. Сохранялись
центростремительные
силы,
которые
постоянно
противостояли
силам
центробежным. В первую очередь, это была власть великих киевских князей. Пусть
порой призрачная, но она существовала и даже Юрий Долгорукий, оставаясь на
дальнем северо-востоке, именовал себя великим киевским князем. И позднее: среди
других русских княжеств существовало Киевское княжество, которое пусть и
формально, но цементировало всю Русь. Недаром для автора «Слова о полку
Игореве» власть и авторитет киевского князя стояли на высоком политическом и
нравственном пьедестале.
Сохраняла свое влияние и общерусская церковь. Киевские митрополиты являлись
руководителями всей церковной организации. Церковь, как правило, выступала за
единство Руси, осуждала междоусобные войны князей, играла большую
миротворческую роль. Клятва на кресте в присутствии церковных деятелей являлась
одной из форм мирных договоренностей враждующих сторон.
Противовесом силам распада и сепаратизма была и постоянно существовавшая
внешняя опасность для русских земель со стороны половцев. С одной стороны,
соперничающие княжеские кланы привлекали половцев в качестве союзников и те
разоряли русские земли, с другой — в общерусском сознании постоянно жила идея
единения сил в борьбе с внешним врагом, сохранялся идеал князя — радетеля за
русскую землю, — каким были Владимир I и Владимир Мономах. Недаром в русских
былинах образы этих двух князей слились в один идеальный образ защитника
русской земли от злых врагов.
Всем этим противоречивым силам русского общества еще предстояло пройти
испытания временем. Но этого времени история отвела удивительно мало — всего
несколько десятков лет, с Востока надвигалась новая грозная опасность — монголотатары.