Яфаева Г. М.

Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 12 (341).
История. Вып. 60. С. 8–13.
НАУЧНЫЙ ДИСКУРС
ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ И ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
УДК 393 (=511.151)
Г. М. Яфаева
ПОХОРОННО-ПОГРЕБАЛЬНАЯ ОБРЯДНОСТЬ
ПРИБЕЛЬСКОЙ ГРУППЫ ВОСТОЧНЫХ МАРИЙЦЕВ
Похоронно-погребальная обрядность восточных марийцев анализируется на примере прибельской
группы народа, проживающей в Республике Башкортостан. На основе полевых материалов автора
и опубликованной литературы рассматриваются все звенья погребального обряда марийцев: подготовка к похоронам, обмывание и одевание умершего, укладывание в гроб, вынос гроба с умершим,
погребение и действия участников похорон после погребения. Выявляются традиционные языческие
верования народа, в том числе представления о загробном мире и существовании души после смерти,
а также вера в духов и божеств, населяющих «иной мир».
Ключевые слова: похоронно-погребальный обряд, марийцы, язычество, ритуал, культ предков.
В российской этнографической науке марийцев принято разделять на три локальные группы: горные (проживающие на правом и частично
левом берегу Волги), луговые (проживающие в
Волго-Вятском междуречье) и восточные. В соответствии с языковыми и культурно-бытовыми
особенностями крупный исследователь Г. А. Сепеев выделяет следующие группы восточных марийцев:
1) прикамские марийцы (чолман-мари), проживающие в южной части Камско-Вятского
междуречья (Республики Чувашия, Удмуртия,
Татарстан);
2) прибельские (упо-мари), их локализуют на
территории, очерченной реками Белая, Уфа, Буй
и Тюй (Республика Башкортостан);
3) икско-сюньские (белебей-мари) – в верховьях р. Сюнь и в междуречье рек Ик и Сюнь (Республики Башкортостан и Татарстан);
4) уральские (урал-мари) – по среднему течению рек Уфы и Сылвы (Свердловская и Пермская области)1.
Восточные марийцы сформировалась в результате переселения луговых марийцев в Прикамье и Приуралье со второй половины XVI
до середины ��������������������������������
XVIII���������������������������
в. (ныне территория Республики Башкортостан, Татарстана, Удмуртии,
Пермской и Свердловской областей). Усиление
миграций в указанный период были вызваны
интеграцией Среднего Поволжья в состав Российской империи и «являлись своеобразной
формой протеста, ответной реакцией марийского населения на правительственную политику
социального, национального и религиозного
угнетения»2. В результате изоляции от материнского этноса и контактов с местным населением
марийцы сохранили во многом древнейшие этнические черты в культуре и быте, традиционные языческие верования и в то же время испытали значительное влияние культуры соседних
народов, в том числе башкир и татар3. Анализ
похоронно-поминальной обрядности как специфического элемента в культуре марийцев в целом и прибельской группы восточных марийцев
в частности дает нам глубокое понимание степени сохранности их традиционной культуры и
древнейших представлений о загробном мире,
мире духов и божеств, а также об инокультурных напластованиях.
Согласно традиционным верованиям марийцев, смерть наступала вследствие ухода души
человека. Душа представлялась марийцам в виде
пара или духа, покидающего тело с последним
выдохом, а также в виде бабочки. Если в дом залетала бабочка, считалось, что это умершие родственники навещают живых. Пример поминальной песни:
2
1
Сепеев Г. А. Восточные марийцы... С. 17.
3
Там же. С. 15–16.
Там же. С. 15.
Похоронно-погребальная обрядность прибельской группы восточных марийцев
Тыйынат-лай шушкымет шуылда гын,
Порт воктеке толылден шушкалтал.
Мемнамат-лай ужмет шуылда гын,
Сар лепене лийын толылдал.
Перевод:
Если у тебя появится желание свистеть,
Свисти, подойдя к моему дому.
Если захочешь увидеть нас,
Приходи, превратясь в белую бабочку4.
Предвидя смерть человека, его перекладывали с пуховых матраца и подушки на соломенные.
Считалось, что на соломе душа легче покидает
тело. Кроме того, умершего на пуховой перине
якобы заставляли считать пух на том свете. После наступления смерти открывали ворота, дверь
и окна в доме для того, чтобы смогли войти души
умерших родственников, пришедшие за душой
покойного5.
Понятие ‘души’ обозначалось марийцами, как
‘йорт’ и ‘чон’. ‘Йорт’ имели все материальные
объекты: деревья, животные, человек, строения,
хлеб, орудия труда и т.������������������������
�����������������������
д. ‘Йорт’ неживых предметов покидало их в случае нарушения целостности (если ломали предмет или срубали дерево).
Человек лишался своего ‘йорт’ в результате испуга либо при подмене души злыми духами или
колдуном. Отсутствие души ‘йорт’ приводило к
заболеванию человека, а в случае долгого отсутствия – к смерти. После смерти душа ‘йорт’ перемещалась в загробный мир, однако если человек
умирал преждевременно, его ‘йорт’ находилось
на земле, пока не проходил весь срок, отведенный для нее. Таким образом, под понятием ‘йорт’
марийцы рассматривали бестелесного двойника
или тень всех живых и неживых предметов6.
Понятие души ‘чон’ было несколько отлично
от ‘йорт’: ‘поро чонан енг’ говорили о человеке
доброй души, ‘чонем коршта’ – душа-сердце болит, ‘чондымо чонаным шортара’ – загадка: живой от неживого плачет. Душа ‘чон’ могла быть
только у живых существ. Она покидала человека
во время сна и с последним выдохом. Таким образом, ‘чон’ было близко таким понятиям, как
‘жизнь’ и ‘сердце’7.
Сразу после кончины человека рядом с ним
ставили чашу с водой и вешали полотенце. По
одной из версий, в чаше должна омыться душа
Эрвел марий муро-влак... С. 283.
Полевые материалы автора (далее ПМА) 2 – Бирский и
Калтасинский районы Республики Башкортостан, июль
2011 г. (информанты: Р. А. Алексеева, 1941 г. р.; А. Б. Кибаева, 1926 г. р.).
6
Попов Н. С. Погребальный обряд марийцев... С. 155–157;
Ямурзина Л. Обряды семейного цикла мари... С. 130–131.
7
Попов Н. С. Погребальный обряд марийцев… С. 155–157.
4
5
9
умершего, по другой, в ней ополаскивает свой
окровавленный нож дух смерти, а затем вытирает его о полотенце.
В прошлом марийцы верили, что смерть – результат деятельности духа смерти Азырена (считается, что его имя восходит к имени мусульманского ангела смерти Азраил)8. Он являлся в виде
могучего мужа с кинжалом, которым перерезал
горло человеку и забирал его кровь. После этого
человек умирал сразу же или через какое-то время (месяц, год)9.
В течение двух часов после смерти человека
нельзя было беспокоить и передвигать, так как
в это время из тела выходила душа. После этого
можно было начать омовение. Пожилые люди еще
при жизни готовили погребальную одежду, полотенца, назначали омывателей из числа знакомых,
но не родных людей. Летом омовение происходило в предбаннике или во дворе под навесом, зимой
– в бане. Умершую женщину мыли, как правило,
женщины, мужчину – мужчины. Для омовения
использовали теплую воду, а также материал из
одежды усопшего или шерсть белого ягненка.
Близким родственникам запрещено было омывать
усопшего, считалось, что умерший будет чувствовать, что его недомыли (огеш шу). Воду для омовения заносили в три приема, три человека должны
мыть умершего (некоторые считают, что количество омывателей должно быть четным), чистые
вещи также приносили в три приема10.
Одевали человека в чистую, но не новую
одежду. Если одежда была новая, её необходимо
было постирать. В противном случае до покойного одежда не доходила (огеш шу) и он чувствовал
себя раздетым. Раньше в качестве погребальной
одежды использовали свадебный костюм. Обязательными элементами погребального костюма
были головной убор, рубаха, пояс, кафтан, штаны, обувь. Отголоском древних представлений о
загробном мире как о холодном и северном крае
было надевание шерстяных носок и варежек на
усопшего. После процедуры одевания покойника
укладывали в доме ногами к выходу на доски или
на лубок из липовой коры до дня похорон.
Марийцы хоронят покойных, как правило, на
следующий день после смерти, хотя могут быть
задержки, связанные с приездом далеко живущих
родственников. В день похорон с утра несколько
человек уходят копать могилу. Накануне либо в
Петрухин В. Я. Мифы финно-угров... С. 278.
Васильев, В. М. Материалы для изучения верований...
С. 115–116.
10
Сакральность действия ощущается в символике числа
«три». ПМА 1 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август 2010 г. (информант: Л. М. Имаева, 1955 г. р.).
8
9
Г. М. Яфаева
10
день похорон изготавливают гроб, который называли «домом» покойника. На уровне головы,
справа от умершего, делают маленькое окошечко, в которое вставляют монету из белого металла (ранее вставляли серебряные)11. Существует
мнение, что монета символизирует солнце, которого на том свете нет. Опилки от гроба укладывают на дно. Сверху стелют белую простыню, специально сшитую подушку, заполненную березовыми листьями. Пух при изготовлении подушки
использовать нельзя, так как умершего могут заставить его пересчитывать на том свете12.
Марийцы верили, что продолжением жизни
земной является жизнь на том свете, поэтому
покойника снабжали всем необходимым. Умершего одевали в полный комплект одежды, клали ему в гроб смену одежды и белья, расческу,
зеркало, полотенце, три блина для угощения
других умерших, мешочек с деньгами (чтоб
богатым был), мужчинам – трубку или сигареты, женщинам – неоконченное рукоделие и т. д.
Если усопшего не снабдить всем необходимым,
он будет возвращаться за нужными вещами к
живым родственникам и беспокоить их. Кроме
того, в гроб укладывают одну ветку шиповника
и две ветки рябины, чтоб отгонять собак и злых
духов на том свете. Покойника укрывают белой простыней, лицо закрывают тремя белыми
платками. Сверху на усопшего протягивают три
цветные ленты или нитки в рост человека. Считается, что на них душа умершего качается, как
на качелях, до 40 дня и ждет прихода родственников. Длинные ленты использовать нельзя,
так как ноги у покойника будут запутываться13.
Кроме того, существует представление, что по
этим нитям усопший на том свете будет переходить через котел с кипящей серой14 или на
нитях, как на качелях, спускаться в загробный
мир15. Таким образом, нити или ленты, скорее
всего, используются в похоронной обрядности
как средство передвижения на том свете.
ПМА 3 – Бирский район Республики Башкортостан, август 2013 г. (информант: О. Я. Танситова).
12
ПМА 2 – Калтасинский район Республики Башкортостан,
июль 2011 г. (информант: Р. А. Алексеева, 1941 г. р.); ПМА
3 – Мишкинский район Республики Башкортостан, август
2013 г. (информант: А. К. Алынбекова, 1937 г. р.).
13
ПМА 1 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август 2010 г. (информант: Л. М. Имаева, 1955 г. р.);
ПМА 2 – Калтасинский и Краснокамский районы Республики Башкортостан, июль 2011 г. (информанты: Р. А. Алексеева, 1941 г. р.; П. Б. Байтулина, 1928 г. р.); ПМА 3 – Мишкинский район Республики Башкортостан, август 2013 г.
(информант: А. К. Айкашева, 1934 г. р.).
14
Попов Н. С. Погребальный обряд… С. 164.
15
Ямурзина Л. Обряды семейного цикла мари… С. 151.
11
Во второй половине дня гроб с покойным выносят из дома четыре или шесть человек (число
людей должно быть чётным). В дверях его слегка
раскачивают три раза, стараясь не задеть косяки,
со словами «Своего счастья не забирай, оставь
нам!».
После того, как гроб выносят за ворота, проводят обряд выкупа крови умершего у духа смерти16: режут курицу или петуха (в зависимости от
пола покойника), а кровь птицы наносят на лоб
или мажут на губы17. Кровь в данном случае выступает вместилищем жизненной силы, без которой даже на том свете человек не может существовать. Аналогичный обряд заклания курицы
в похоронно-погребальной обрядности есть у закамских удмуртов18, мордвы19, хантов и манси20.
Гроб с покойным отвозили на кладбище на
телеге или на санях. До середины XX в. в любое
время года гроб помещали на сани, что еще раз
подтверждает наличие в прошлом у марийцев
представлений о мире мертвых как о заснеженном и холодном месте, расположенном где-то
на севере21. Данный факт подтверждается также
данными археологии. Археолог А. В. Михеев,
опираясь на материалы древнемарийских могильников V–XVIII вв., отмечает, что в V–XVI вв.
господствовала северная ориентировка головы
умерших. Западная ориентировка головы стала
преобладающей после XVI в. у горномарийского
населения, что было связано контактами с русским населением22.
В то время как похоронная процессия движется на кладбище, в доме на пол кладут три горячих
камня из печи и метут их березовым веником к
выходу. На месте, где стоял гроб, в пол забивают
гвоздь (чтоб гроб не снился). Здесь четко прослеживается приемы защитной магии – очищение
пространства огнем (горячие камни) и железом
(гвоздь)23.
Яковлев Г. Религиозные обряды черемис... С. 71.
ПМА 1 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август 2010 г. (информант: С. П. Васинкина, 1953 г. р.);
ПМА 3 – Бирский район Республики Башкортостан, август
2013 г. (информант: В. А. Валишина, 1946 г. р.).
18
Садиков Р. Р. Традиционные религиозные верования...
С. 154.
19
Федянович Т. П. Семейные обычаи и обряды... С. 131.
20
Соколова З. П. Ханты и манси... С. 453.
21
Ямурзина Л. Обряды семейного цикла мари... С. 158.
22
Михеев А. В. Преемственность в погребальном обряде...
С. 103–104.
23
ПМА 1 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август 2010 г. (информант: С. П. Васинкина, 1953 г. р.);
ПМА 2 – Краснокамский район Республики Башкортостан,
июль 2011 г. (информант: П. Б. Байтулина, 1928 г. р.); ПМА
3 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август
2013 г. (информант: Л. Н. Федорова, 1958 г. р.).
16
17
Похоронно-погребальная обрядность прибельской группы восточных марийцев
Перед погребением в могилу бросали монеты
для выкупа земли у хозяина земли. Затем покойнику три раза открывают лицо и просят, чтоб он
последний раз посмотрел на мир, уходил спокойный, без обид и т. д. Лицо закрывают, гроб заколачивают и опускают в могилу.
Все присутствующие на кладбище обходят
вокруг могилы по солнцу три раза, и каждый
бросает горсть земли на гроб. После этого гроб
закапывают, а на могиле или устанавливают
шест, или сажают березы в ногах и у изголовья.
На дерево (на шест) вешают полотенце. Для семейных людей использовалось полотенце, подаренное на свадьбе (чтоб даже после смерти они
были вместе), для всех остальных (незамужние
женщины, холостяки, подростки, дети) оно изготавливалось специально для похорон24. Исследователи отмечают, что шест на могиле символизирует собой «земной прообраз небесного столба»,
полотенце на столбе – связь этого мира с иным,
а также указатель пути на тот свет25. Любопытно встречающееся изображение кукушки на могильном шесте, где оно, вероятно, выступает медиатором между миром живых и миром мертвых.
Кроме того, исследователь Ю. А. Калиев считает,
что расположение птицы на вершине шеста –
«небесного столба» – характеризует ее как одну
из составляющих астральной мифологической
картины26.
После погребения умершего сразу же на могиле устраивали поминки. У изголовья могилы
ставят маленький стол, на который устанавливают три свечи для Киямата торя, Киямата саус
и умершего и угощения для них. Присутствующие обращаются к повелителю загробного мира:
«Примите его хорошо, чтоб он не болел, вы его к
нам не пускайте, мы сами придем». После этого
вновь три раза обходят вокруг могилы и три раза
метут могилу веником со словами: «Пусть твой
дом будет чистым!». Уходя с кладбища, принято
не оборачиваться, так как считается, что скоро
вернешься туда сам.
По возвращении домой все, кто участвовал в
погребении, перед входом в дом мыли руки, заПМА 1 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август 2010 г. (информант: Л. М. Имаева, 1955 г. р.)
ПМА 2 – Калтасинский район Республики Башкортостан,
июль 2011 г. (информант: Р. А. Алексеева, 1941 г. р.).
25
Калиев Ю. А. Мифологическое сознание мари... С. 60;
Ямурзина Л. Обряды семейного цикла мари… С. 163.
26
Калиев Ю. А. Мифологическое сознание мари… С. 60.
24
11
тем следовало омовение в бане. В ряде случаев
наблюдается очищение огнем – греют руки в
печи. После очищения водой и огнем устраивалась поминальная трапеза, где обязательными
блюдами выступали блины и каша. В ����������
XIX�������
в. ритуальными напитками на похоронах были хмельное пиво (пура) и медовые алкогольные напитки
(пуро, шорва), которые в XX в. заменяет водка.
Всем участникам похорон в качестве благодарности за помощь родственники умершего раздавали небольшие подарки – мыло, полотенца,
платки и т. д.27
Таким образом, в похоронно-погребальном обряде прослеживаются традиционные языческие
верования марийцев Республики Башкортостан.
Важное место в них занимали представления о
загробном мире и существовании душ умерших
после смерти. Согласно верованиям марийцев,
загробный мир возглавлял Киямат-Тора. В доме
и на кладбище в честь владыки и его помощника
зажигают свечи со словами: Киямат тора, Киямат
саус и имя умершего28. Душе умершего человека
приписывались практически все свойства живого человека. Марийцы верили, что душа незримо
присутствует среди родных. Во время похорон и
поминок к нему обращались, приглашая к столу,
в баню или в гости. Считалось, что на том свете
человека ожидает такая же жизнь, как и в этом
мире, поэтому родственники обеспечивали умершего домом, участком земли, хозяйством. Гроб
в присутствии покойника всегда называли домом. Участок земли – могила – «выкупалась» у
хозяина загробного мира монетами. Покойника
снабжали всем необходимым: дополнительным
комплектом одежды, белья, расческой, зеркалом,
едой, деньгами и т. д.
Культ предков в похоронном обряде марийцев обнаруживается в уважительном отношении
к умершему, обращении к нему с просьбами о
здоровье, благополучии, счастье, а также в родовых поминках, которые устраивались марийцами
несколько раз в год. Почитание огня и его посредническая роль между миром живых и миром
мертвых прослеживается в традиции зажигать
свечи дома или на кладбище, разводить костры
возле могилы, в традиции после похорон греть
руки в печи и т. д.
ПМА 2 – Бирский район Республики Башкортостан, июль
2011 г. (информант: Л. Ф. Янсубаева, 1964 г. р.).
28
ПМА 1 – Краснокамский район Республики Башкортостан, август 2010 г. (информант: Л. М. Имаева, 1955 г. р.).
27
Г. М. Яфаева
12
Библиографический список
1. Васильев, В. М. Материалы для изучения верований и обрядов народа мари. Краснококшайск,
1927.
2. Калиев, Ю. А. Мифологическое сознание мари : (Феноменология традиционного мировосприятия). Йошкар-Ола : Марийс. гос. ун-т, 2003. 216 с.
3. Михеев, А. В. Преемственность в погребальном обряде марийцев IX–XVIII вв. // Проблемы
первобытной и средневековой археологии : тез. докл. Первых Халик. чтений. Казань, 1999.
4. Петрухин, В. Я. Мифы финно-угров. М. : Астрель : АСТ : Транзиткнига, 2005. 463 с.
5. Попов, Н. С. Погребальный обряд марийцев в XIX–XX вв. // Тр. Марийс. науч.-исслед. ин-та яз.,
лит. и истории. Йошкар-Ола, 1981. Вып. 48.
6. Садиков, Р. Р. Традиционные религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (история и современные тенденции развития). Уфа : Центр этнолог. исслед. УНЦ РАН, 2008. 232 с.
7. Сепеев, Г. А. Восточные марийцы. Историко-этнографическое исследование материальной
культуры (середина XIX – начало XX в.). Йошкар-Ола : Марийс. книж. изд-во, 1975. 248 с.
8. Соколова, З. П. Ханты и манси : взгляд из XXI века. М. : Наука, 2009. 756 с.
9. Федянович, Т. П. Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Урало-Поволжья : кон.
XIX в. – 1980-е гг.). М. : Ин-т этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая РАН, 1997. 183 с.
10.Эрвел марий муро-влак. Песни восточных мари : (Свод марийского фольклора) / сост. Г. Гадиатов. Йошкар-Ола : Марийс. книж. изд-во, 1994. 320 с.
11.Яковлев, Г. Религиозные обряды черемис. Казань : Изд. Казан. миссион. о-ва, 1887.
12.Ямурзина, Л. Обряды семейного цикла мари в контексте теории обрядов перехода (на примере
восточных мари). Тарту, 2011. 219 с.
Сведения об авторе
Яфаева Гульназ Маратовна – ассистент кафедры истории, истории государства и права Нефтекамского филиала Башкирского государственного университета. 452680, ул. Трактовая, д. 1, Нефтекамск. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 12 (341).
History. Issue 60. P. 8–13.
FUNERAL AND BURIAL RITES
OF THE ЕASTERN MARI’S PRIBELSKY GROUP
G. M. Yafayeva
Assistant to the Chair of History, State and Law History, Neftekamsk branch of Bashkir State University.
452680, Traktovaya St., 1, Neftekamsk. [email protected]
The Eastern Mari’s funeral and burial rites are analyzed on the example of Pribelsky ethnic group, living
in the Republic of Bashkortostan. Having analyzed field and published data, the author discusses all parts of
the funeral rite of the Mari: preparation for the funeral, washing and dressing the deceased, laying him into a
coffin, carrying the coffin out, burial process and actions of the participants after it. Traditional pagan beliefs,
such as the concepts of the afterlife and the existence of the soul after death and the belief in spirits and deities
inhabiting “another world”, are detected as well.
Keywords: funeral-burial ceremony, Mari, paganism, ritual, cult of ancestors.
References
1. Vasil’ev, V. M. Materialy dlja izuchenija verovanij i obrjadov naroda mari. Krasnokokshajsk, 1927.
2. Kaliev, Ju. A. Mifologicheskoe soznanie mari : (Fenomenologija tradicionnogo mirovosprijatija). Joshkar-Ola : Marijs. gos. un-t, 2003. 216 s.
3. Miheev, A. V. Preemstvennost’ v pogrebal’nom obrjade marijcev IX–XVIII vv. // Problemy pervobytnoj
i srednevekovoj arheologii : tez. dokl. Pervyh Halik. chtenij. Kazan’, 1999.
Похоронно-погребальная обрядность прибельской группы восточных марийцев
13
4. Petruhin, V. Ja. Mify finno-ugrov. M. : Astrel’ : AST : Tranzitkniga, 2005. 463 s.
5. Popov, N. S. Pogrebal’nyj obrjad marijcev v XIX–XX vv. // Tr. Marijs. nauch.-issled. in-ta jaz., lit. i
istorii. Joshkar-Ola, 1981. Vyp. 48.
6. Sadikov, R. R. Tradicionnye religioznye verovanija i obrjadnost’ zakamskih ud-murtov (istorija i sovremennye tendencii razvitija). Ufa : Centr jetnolog. issled. UNC RAN, 2008. 232 s.
7. Sepeev, G. A. Vostochnye marijcy. Istoriko-jetnograficheskoe issledovanie material’noj kul’tury (seredina XIX – nachalo XX v.). Joshkar-Ola : Marijs. knizh. izd-vo, 1975. 248 s.
8. Sokolova, Z. P. Hanty i mansi : vzgljad iz XXI veka. M. : Nauka, 2009. 756 s.
9. Fedjanovich, T. P. Semejnye obychai i obrjady finno-ugorskih narodov Uralo-Povolzh’ja : kon. XIX
v. – 1980-e gg.). M. : In-t jetnologii i antropologii im. Mikluho-Maklaja RAN, 1997. 183 s.
10. Jervel marij muro-vlak. Pesni vostochnyh mari : (Svod marijskogo fol’klora) / sost. G. Gadiatov.
Joshkar-Ola : Marijs. knizh. izd-vo, 1994. 320 s.
11. Jakovlev, G. Religioznye obrjady cheremis. Kazan’ : Izd. Kazan. mission. o-va, 1887.
12. Jamurzina, L. Obrjady semejnogo cikla mari v kontekste teorii obrjadov perehoda (na primere vostochnyh mari). Tartu, 2011. 219 s.