В краю умерших Будд

В краю умерших Будд
Александр Князев
фото автора
Это был март 1997 года. Летели мы на пару дней, но
традиционное «Иншалла» сродни нашему — «человек
предполагает, а судьба располагает». Высокогорное плато,
которое
представляет
собой
Бамиан,
очень
труднодоступно для путешествующих по суше из-за
сложностей горного рельефа. Ну, а шести-семитысячники
Гиндукуша ограничивают возможности добраться в
Бамиан воздухом. Выбрались мы из Бамиана лишь на
восьмой день. Строка Большой Советской энциклопедии,
где говорится о Бамиане как о центре туризма,
воспринимается теперь как мрачная ирония...
1
... Джип тормозит на аэродроме Мазар-и-Шарифа у
небольшого самолетика — что-то вроде ЯК-42-го, позже
выяснилось, что это «Фокке-Вульф». В самолете людей
немного, основное пространство салона забито ящиками с
боеприпасами, что особо вдохновляет, имея в виду
перспективу полета над страной, где идет война. Эта
перспектива становится особенно радужной, когда наш
«Фокке-Вульф» выпуска годов 1940-х резко взмывает
прямо от взлетки к хребтам Гиндукуша. Самолет входит в
ущелье между двумя хребтами: высота уже никак не
менее тысяч четырех и очевидно, что в ущелье мы вряд ли
поместимся в горизонтальной плоскости. Пилот ставит
машину на крыло; так изрядное количество минут мы и
летим. Пронзительные ощущения, которые испытываю
при этом лично я, вряд ли возможно передать —
почувствовать
надо.
Вдруг
самолет
совершенно
неожиданно плюхается — другого слова не подберешь —
на небольшую площадку на плоской сопке, расположенной
в центре долины. Другого места для посадки здесь нет.
Приехали.
Помимо войны в любой стране найдется немало
того, что интересно пытливому уму, того, что может
оставить
равнодушным
только
конченного
в
интеллектуальном смысле человека. Доказательством тому
— Бамиан. Знаменитый комплекс раннесредневековых
буддийских
пещерных
храмов
в
Бамиане,
без
преувеличения, поражает воображение редких ныне в
воюющей
стране
любителей
старины.
Главными
центрообразующими и самыми святыми объектами всего
комплекса были огромные статуи Будды Шакьямуни,
высеченные в скале. Мужская статуя, носящая имя ЗангКаль, имела высоту 52 метра, а женская, Шах-Муна, — 35
метров. С приходом ислама, запрещающего изображения
живых существ, памятники подверглись осквернению.
Арабские завоеватели сорвали с лиц Будд гигантские
маски, сделанные из серебра и золота, и сняли
выполненные из драгоценных сортов дерева руки,
которые были закреплены на шарнирах в локтевых сгибах
статуй. Руки статуй с помощью механизмов приводились
в движение. По свидетельствам китайских паломников,
каждое утро, когда солнце, всходившее из-за гор
Гиндукуша, бросало свои первые лучи на лица Будд,
начинавшие светиться и сверкать всеми цветами радуги,
монахи с помощью сложных систем канатов, блоков и
противовесов подымали вверх руки этих статуй. Статуи
Будды тем самым как бы благословляли тысячи
собравшихся паломников и верующих. В XVII веке были
стесаны лица у статуй. Воины мусульманского правителя,
фанатика Аурангзеба безуспешно пытались разбить
статуи Будды из пушек. Множество статуй и других
буддийских произведений искусства, спрятанных во
2
время первой волны нашествия мусульман, вновь всплыли
впоследствии. Даже сейчас, почти через две тысячи лет
после их создания, оба эти изваяния, лишенные лиц и рук
ниже
локтя,
имеющие
грузноватые
пропорции,
исполненные отрешенности от всего мирского и
сиюминутного, производят величественное впечатление
на любого человека, находящегося рядом с ними.
В VII-VIII веках Бамиан был важным перекрестком
для путешественников, направляющихся по Великому
шелковому пути в Рим, Китай и Индию. Памятники
Бамиана упоминаются в исторических источниках с I
века нашей эры. Это чудо света стало складываться в I-II
вв. н.э., когда территория Афганистана входила в состав
огромной империи Великих Кушан, владения которой
простирались от Индийского океана на юге, Центральной
Азии на севере, Ирана на западе и китайского Туркестана
на востоке. Эта империя, просуществовавшая почти 500
лет — с I по V вв. н.э., объединяла разные народы,
активно торговала со многими государствами древнего
мира — в том числе и с Римской империей и
способствовала распространению буддизма во многих
районах мира. Знаменитый буддийский путешественник
из Китая — Сюань Цзян, в середине VII в. н.э. побывал в
Бамиане, который тогда был столицей небольшого
государства. Он пишет о том, что ежегодно десятки тысяч
буддийских паломников со всех сторон света приходят
для поклонения статуям Будды, и что число монахов,
обитавших в тамошних буддийских монастырях (слуги и
послушники — не в счет) превышало пять тысяч человек.
Здесь свыше двух тысяч гротов — это были святилища,
кельи монахов. Они связаны между собой лестницами и
переходами, когда-то стены были украшены росписями и
резными орнаментами, от которых остались редкие
фрагменты. Бамианские памятники среди специалистов
часто называют восьмым «чудом света», упоминая в одном
ряду
с
египетскими
пирамидами
или
садами
Семирамиды.
Ничем не огороженный и скошенный книзу по
краям пятачок, площадью не более четырех квадратных
метров — это была поверхность головы большого Будды.
Именно сюда я и вылез из маленькой дырки в стене, после
того как минут двадцать поднимался наверх по
выщербленной глиняной винтовой лестнице, на которой
часто отсутствовали ступеньки, и где было душно и
пыльно. Вид — невообразимый, но смотреть вниз, хотя и
тянуло, — боязно.
Помимо пещерных храмов и исполинских статуй
здесь есть и другие потенциальные объекты для
любопытных взоров будущих туристов. «Красный город»,
развалины которого находятся здесь же, связывается
3
народной молвой с событиями бессмертного творения
великого Фирдоуси «Шах-намэ». Легендами овеяно другое
городище — Шахр-и-Горгала. По преданиям, отряды
воинов Чингиз-хана долго осаждали крепость, но никак не
могли взять, пока дочь правителя Горгалы, полюбившая
одного из монгольских военачальников, не выложила
своему возлюбленному главную тайну осажденных —
местонахождение источника воды. С высоты Шахр-иГоргола вид на долину Бамиана впечатляет не менее чем с
высоты большого Будды. Правда, чтобы подняться туда,
необходим
знающий
сопровождающий:
холм
заминирован.
Тропинка
к
вершине
обозначена
раскрашенными камнями, но все равно гораздо приятнее
идти по чьим-то следам. Средневековые развалины
замусорены мелкими приметами войны, в основном
гильзами и цинками из-под патронов...
Известный востоковед-путешественник XIX века Е.
Мейендорф в своем «Путешествии из Оренбурга в Бухару»
упоминает Бамиан следующим образом: «Перевалив
Аграбад и пройдя 20 верст по холмистой местности,
путешественник прибывает в Бамиан, очень древний
город,
насчитывающий
около
20000
жителей
и
окруженный множеством селений. Там можно увидеть
многочисленные развалины и пещеры с изваянными
фигурами. У вершины соседней горы возвышаются две
каменные статуи огромных размеров. Меня уверяли, что
каждая имеет 20 сажен высоты. Знакомый индиец
говорил мне, что одна из этих статуй изображает бога
Раму. Эти колоссальные статуи с давних пор известны в
Европе и сохранились до настоящего времени. Некий
кашмирец рассказывал мне с самым серьезным видом,
что шах Мердан, вероятно тот самый, который погребен
между Балхом и Хульмом, убил жившего на вершине
одной из бамианских гор дракона и что слезы, которые
текли из глаз чудовища, были источником зарождения
вод, еще до сих пор орошающих Бамианскую область.
Последняя охраняется 56 укреплениями. К северу от
Бамиана виден лежащий в развалинах город Муджа, или
Миджа (это древний Бамиан, разрушенный в 1221 г.
монголами, которые вырезали его жителей. Поэтому его
развалинам дали название «мау билиг» или «город печали»).
В трех верстах к востоку от Бамиана течет река того же
названия».
Знаменитые статуи Будды хорошо сняты в старом
советском фильме «Миссия в Кабуле». Обсуждаются
условия дуэли между двумя русскими офицерамиэмигрантами, и один из них бросает: «Завтра утром в
Бамиане...». Человеку незнающему эта фраза ничего не
скажет, он, наверное, только обратит внимание на
каменных исполинов, служащих всего лишь фоном для
основного кинематографического действа. У бывавших в
местах сиих — вызовет ироническую усмешку. Хотя от
Кабула до Бамиана 180 километров. Путь в Бамиан из
афганской столицы проходит по перевалам Унай и
Хаджигак на высоте 3300 и 3700 метров соответственно.
То заснеженные горы под 5000 метров, то пустыня, то
каньон, потом опять каменистая местность, снова горы,
снова камни разных цветов и форм. Вдоль дороги нет
недостатка в приметах войны: танки, бронетранспортеры
и прочее, но гораздо меньше минных полей, чем,
например, у Саланга.
В провинции Бамиан живут хазарейцы, мусульманешииты. И хотя шиитское направление в исламе принято
считать отличающимся нетерпимостью, бамианские
хазарейцы не видят в буддийских памятниках ничего
плохого. Согласно легендам, хазарейцы — потомки воинов
Чингисхана. Они и сами придерживаются этой версии.
Вообще, судьба военных поселенцев империи Чингисхана
4
— это одна из самых жгучих загадок современной
этнической истории. Какое-то количество родов и племен
после походов было распределено сыновьями Чингисхана
на завоеванных территориях. В короткие исторические
сроки они растворились среди подавляющей массы
местного
населения.
Многовековое
проживание
в
ираноязычном окружении в центре современного
Афганистана не прошло для них даром. Со временем они
перешли на персидский язык, сохранив лишь некоторый
словарный запас монгольских слов. Сами хазарейцы
называют себя «хазара», от персидского «тысяча», а
«тысяча» была военным подразделением кочевников.
Хазарейцы долгое время оставались независимыми,
и только в конце ХIХ века афганский эмир Абдуррахманхан покорил Хазараджат с помощью кочевниковпуштунов, которым он отвел там летние пастбища. Не
вполне добрососедские отношения с пуштунами остались
от тех времен в наследство. Традиционно «хазара» в
Кабуле — самая презираемая нация. В прошлом веке их
продавали как рабов, им долго запрещали ходить в школы
или занимать административные посты, ссылали на
работы... Именно поэтому они активнее других народов
Афганистана приветствовали Апрельскую революцию
1978 года, немало хазарейцев было среди сподвижников
Нур Мохаммада Тараки и Бабрака Кармаля.
В конце 1998-го года Бамиан был занят талибами. В
то время, на улицах Бамиана нельзя было даже
встретиться глазами с талибами. «Что вы делаете в этой
стране? Она не ваша, вас надо бы убить». Нас, конечно, —
рассказывает житель Бамиана Мохаммад Гадир. — У
статуй Будды в скале были те же черты лица, что и у нас,
их лица были нашими. Это доказывает, что наша история
древней, чем у прочих, и что именно мы — настоящие
афганцы».
С момента своего прибытия в провинцию, талибы
никогда не приближались к статуям. До этого пещеры
вокруг статуй долго служили оружейными складами
хазарейским военным отрядам, и талибы опасались, не
заминированы ли они. «Зловещие», — говорили они,
указывая на статуи.
1 марта 2001 года появилась первая информация о
том, что талибы начали разрушение бамианских статуй.
Рудольф Берникер, референт германской комиссии
ЮНЕСКО считает: «Как бы мы ни возмущались и ни
содрогались
при
виде
творящегося
в
далеком
Афганистане, нельзя не признать, что происходящее там
напоминает и европейцам об их сравнительно недалеком
прошлом — в сущности, отделенном от сегодняшнего дня
всего несколькими десятилетиями или даже годами.
Мечети
и
православные
церкви
целенаправленно
уничтожались во время войны на Балканах. В этом-то и
состоит
магическое
воздействие
искусства,
провоцирующее к его ритуальному уничтожению: предмет
не равен самому себе, он означает нечто большее.… А
значит, корни проблемы не во внезапном варварстве
полевых командиров «Талибана». Лишь на первый взгляд,
вандализм талибов стал еще одним подтверждением их
«средневекового» фанатизма. Но на деле все было
значительно проще: «варварские» и «фанатичные»
действия талибов имели вполне прагматичную подоплеку.
Мулла Мохаммад Раббани, являвшийся вторым лицом в
иерархии
талибской
администрации,
просто
шантажировал мировое сообщество. Отказываясь от
переговоров о судьбе памятников с представителем
ЮНЕСКО, специально с этой целью прибывшим в начале
марта 2001 года в Пакистан, он требовал, как условия для
начала переговоров, признания «Талибана» со стороны
ООН в качестве законного правительства Афганистана.
5
Вообще,
большинство
афганцев
всегда
воспринимали обе 53-метровые статуи Будды вовсе не
как «присутствие духа неверных», а, наоборот, как
очередное доказательство торжества ислама. Дескать,
какие бы великие культуры древности не оставляли в
Гиндукуше
свои
следы
задолго
до
Александра
Македонского и после него, в итоге все они, так или
иначе, оказались в мусульманском ареале. «Даже талибы и
те боялись разрушать эти монументы. Пришлось
пригласить из Кабула чеченских подрывников», —
свидетельствует швейцарский ученый-афганист Пауль
Бюхерер.
8 марта 2001 года в окрестностях Бамиана стоял
студено-солнечный
сухой
день.
«Приглашенные
специалисты» приказали афганцам бурить для зарядов
шурфы. Тут-то и началось... Одного хватил инфаркт,
другой выпал из спускаемой на канатах люльки... Лишь
под
автоматными
стволами
кое-как
закончили
мобилизованные жители Бамиана свою греховную
миссию. Через некоторое время вырубленный античным
резцом массив, простоявший два тысячелетия, обрушился
со страшным грохотом...
Сегодня в скалах Бамиана еще остались дыры
пещер, старые кельи буддийских монахов, — в них
укрываются десятки семей. Измученные, потерянные
люди проникли в оболочку, оставшуюся от двух
призраков, которых мир причислил к лику мучеников. А в
одном из гротов в скале женщина смотрит на снег,
который все ближе: «Будды-то умерли как люди, вот мы
живем как камни...»
Правила игры. – Алма-Ата, 2005. – № 6, сентябрь.
6