Визель Т.Г., Девиантное поведение подростков. Теории и
advertisement
Визель Т.Г. Сенкевич Л.В. Янышева В.А. Железнова А.К. ДЕВИАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ПОДРОСТКОВ: теории и эксперименты Факультет повышения квалификации Московского городского психолого-педагогического университета Визель Т.Г. Сенкевич Л.В. Янышева В.А. Железнова А.К. Девиантное поведение подростков: теории и эксперименты Монография Тула, 2007. 2 Факультет повышения квалификации Московского городского психолого-педагогического университета Научный редактор – Б.Н.Рыжов, доктор психол. наук, профессор, заведующий лабораторией МГПУ, ведущий научный сотрудник ГНЦ Института медико-биологических проблем РАН. Рецензенты – Д.И.Чемоданова – доктор пед. наук, доктор психол. наук, профессор кафедры социальной педагогики РГСУ. Е.А.Орлова – доктор психол. наук, профессор, зав. кафедрой психологии развития и профессиональной деятельности МГОУ. В монографии освещаются актуальные вопросы клинико-психологической и психолого-педагогической диагностики предпосылок, проявлений и факторов отклоняющегося поведения подростков, рассматриваются типологии и классификации нарушенного поведения, анализируются психолого-педагогические характеристики микросоциальных условий жизни девиантных подростков. В работе представлены результаты экспериментально-психологического исследований социально-средовых и эндогенных факторов отклоняющегося поведения несовершеннолетних, проведенных с помощью патопсихологических, нейропсихологических и проективных методов диагностики познавательной и эмоционально-личностной сферы подростков. Для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям «Специальная и клиническая психология», психологов, дефектологов, учителей, социальных работников. 3 Содержание Предисловие Введение Глава 1. Основные теории и подходы к проблеме девиантного поведения подростков. 1.1. Психологическая характеристика подросткового возраста. 1.2. Определения и классификации отклоняющегося поведения подростков. 1.3. Вандализм как вид отклоняющегося поведения подростков. 1.4. Факторы девиантного поведения подростков 1.5. Неблагополучная семья как фактор девиантного поведения подростков. 1.6. Клинический подход к проблеме девиантного поведения. 1.7. Профилактика, диагностика и коррекция отклоняющегося поведения: психолого-педагогический подход. Глава 2. Агрессия и аутоагрессия подростков как виды девиантного поведения. 2.1. Определения и классификации агрессии. 2.2. Теории агрессии. 2.3. Факторы агрессивного поведения. 2.4. Депрессия и самоповреждения как виды аутоагрессивного поведения. 2.5. Суицидальное поведение. 2.6. Особенности суицидального поведения подростков. 2.7. Исследование личностных особенностей подростковсуицидентов. Глава 3. Клинико-психологическое исследование девиантного поведения подростков. 3.1. Организация и методы исследования. 3.2. Характеристика испытуемых. 3.3. Результаты исследования акцентуаций характера девиантных подростков с помощью ПДО А.Е.Личко-Н.Я.Иванова. 3.4. Особенности личностной сферы подростков с нарушенным поведением 3.5. Нейропсихологической исследование познавательной сферы подростков с отклоняющимся поведением Заключение Список использованной литературы 4 Предисловие О подростках сейчас пишут очень много, и у нас, и за рубежом. Интерес к этому возрасту в целом и к так называемой «группе риска» – трудным подросткам - не случаен. Подростковый период в жизни человека – это время «второго рождения личности», перестройки мотивационно-потребностной сферы, бурного развития самосознания, окончательного формирования характера, преодоления личностной нестабильности. По мнению клиницистов, это один из сензитивных периодов (наряду с ранним детством), т.е. наиболее чувствительный к разного рода воздействиям социума, в том числе негативным. Поэтому в отрочестве нередко возникают отклонения в психическом развитии и проблемы, приобретающие социальное звучание. С другой стороны, подростковый возраст – это период, в течение которого для развития личности особенно значим нормативный исторический фактор. Если время, в которое нам довелось жить, достаточно трудное, эти трудности в первую очередь «бьют» по подросткам. Сейчас в нашей стране после разрушения старой идеологии еще не устоялась новая система ценностей, в средствах массовой информации – много насилия и рекламы «красивой» жизни, безудержного потребления и легких отношений. Выглянув из окна нашего факультета, расположенного в самом центре Москвы, можно увидеть огромный плакат, занимающий половину торца соседнего дома, с фотографией пресыщенного, утомленного «мачо» и огромной надписью: «Я предпочитаю пять долларов трем долларам. Вот, пожалуй, и все». Выйдя из института и перейдя улицу, можно оказаться в развлекательном центре с игровыми автоматами. Деньги и удовольствия становятся важными ориентирами для молодежи и подростков. Усваивается уже достаточно широко распространенная в обществе криминальная субкультура. В предлагаемой Вашему вниманию монографии поднимается много остро актуальных и дискуссионных вопросов, связанных с неблагоприятными линиями развития в подростковом возрасте. В первую очередь это вопрос о роли конституциональных и социальных факторов в возникновении отклоняющегося поведения подростков. 5 Авторы не абсолютизируют значение ни эндогенных, ни экзогенных факторов, прослеживая данные о предпосылках и проявлениях девиантного поведения в различных его формах у разных категорий подростков – с акцентуациями характера и психопатиями, с суицидальными наклонностями, воспитывающихся в семьях с разными стилями детскородительских отношений и др. Становится очевидной комплексная детерминация девиантного поведения. Поясним это на примере акцентуаций характера, как крайнего варианта нормы, или соответствующих типов психопатий, при которых социальная дезадаптация становится устойчивой. Существуют наследственные предпосылки к развитию определенных черт характера, но насколько эти черты будут выражены, зависит от воспитания (А.Е.Личко, 1977). Воспитание, как мощный социальный фактор развития, может сгладить черты характера, а может и усилить, способствуя их «заострению». При воспитании, неадекватном характеру ребенка, на конституционально обусловленное ядро характера могут наслаиваться другие негативные черты. Дисгармоничность характера увеличивается при неблагополучных социальных условиях – безнадзорности (отсутствии любви, внимания, контроля и заботы), конфликтах или отчужденности, преобладании асоциальных установок и ценностей в семье или неформальной группе. Так, сформировавшаяся, под воздействием конституциональных и социальных факторов акцентуация или психопатия, способствует появлению девиантного поведения в подростковом возрасте. При этом форма девиантного поведения может быть одна, а причины, ее непосредственно вызвавшие (мотивация) – разные при разных типах характера. Делинквентное (противоправное) поведение как разновидность девиантного поведения свойственно подросткам, имеющим «заостренные» черты характера разного типа. Неустойчивые подростки совершают правонарушения, стремясь развлечься – покуражиться над людьми, покататься на чужом мотоцикле, разгромить ларек или просто украсть деньги, чтобы напиться. По-другому развлекаться они не умеют. «За компанию» включаются в групповые кражи и драки конформные подростки, не имеющие собственных убеждений, четких моральных принципов, не знающие, чем занять себя, и 6 плывущие по течению – идущие на поводу у более самостоятельных сверстников. Истероидные подростки создают вокруг себя много шума, их задача – привлечь к себе внимание, заставить о себе говорить окружающих, заставить переживать близких. Для этой цели одинаково хороши и вызов «скорой помощи» при имитации попытки самоубийства, и наряда милиции. Они добиваются необходимого внимания, заботы и, кроме того, как «герои дня», получают удовольствие от суеты вокруг них. Их делинквентность, чаще всего, – своеобразная «игра». Эпилептоидные подростки обычно совершают противоправные поступки из мести или по корыстным мотивам. Дерутся жестоко, с присущей им агрессивностью. Они могут натворить что-то неожиданное и серьезное в состоянии алкогольного опьянения. Нередко, напившись «до отключения», они все крушат, бьют и ломают на своем пути. Гипертимные подростки – лидеры в неформальных группах. Они могут стать инициаторами драк, краж, угонов и других приключений. К делинквентности их приводит склонность к риску и авантюрам, а также буйная энергия – если она не находит достойного применения. Шизоидные подростки – одиночки. Если они встали на асоциальный путь, то долго вынашивают план кражи или другого правонарушения. Кражи совершают с помощью отмычек собственного изготовления, искусного выпиливания дверных замков и других сложных приемов. В поле зрения милиции они попадают намного позже, чем группы подростков, отправляющиеся развлекаться любыми доступными им способами. Еще одна разновидность девиантного поведения – суицидальное поведение. Суициды, как известно, могут быть истинными, демонстративными и аффективными (возникающими на волне чрезмерно сильных, неконтролируемых эмоций в травмирующей ситуации). Для подростков с разными типами акцентуаций и психопатий характерно разное суицидальное поведение. Сензитивные и циклоидные подростки (последние – во время субдепрессивной фазы) способны на истинный суицид, приходя к решению об уходе из жизни и находя надежный способ и время, когда им никто не помешает. Возможен здесь и аффективный суицид. Демонстративное суицидальное поведение 7 используется как способ привлечения к себе внимания, как способ шантажа или мести истероидными и эпилептоидными подростками. Таким образом, рассматривая девиантное поведение подростков, необходимо учитывать его мотивацию и комплекс глубинных причин, эту мотивацию порождающих. В монографии излагаются различные точки зрения на девиантное поведение и его детерминацию, анализируются разные формы отклоняющегося поведения – делинквентное, в том числе вандализм, разнообразные проявления агрессии, суицидальное (аутоагрессия), ранняя алкоголизация и наркомания. Приводятся яркие примеры, позволяющие читателю лучше понять и «почувствовать» обсуждаемые на теоретическом уровне вопросы. Кроме систематизации имеющихся в психологической литературе данных, монография содержит новый материал, полученный авторами, проводившими в последние годы эмпирические исследования различных категорий учащихся с нарушенным поведением. Это своеобразный срез, позволяющий увидеть современных подростков с девиантным поведением из неблагополучных и благополучных семей, специфику их развития. Монография будет интересна и полезна студентам психологических и педагогических факультетов вузов, практическим психологам, работающим с данной категорией школьников, всем, кого затрагивают и беспокоят подростковые проблемы. И.Ю.Кулагина, кандидат психологических наук, доцент, декан факультета повышения квалификации МГППУ. 8 Введение Отклоняющееся поведение подростков - одна из наиболее актуальных проблем, имеющих серьезное общественное значение. Ее сложность состоит не только в том, что в связи с коренными социально-экономическими изменениями в стране, падением уровня жизни многих семей, ослаблением социальных институтов, призванных заниматься воспитанием детей, число таких подростков постоянно увеличивается, но и в связи с вариативностью моделей девиантного поведения, а также их обусловленностью врожденными и социально-приобретенными особенностями. Сегодня в России социальная значимость этой проблемы подтверждается следующими данными: в размерах страны наблюдается увеличение числа несовершеннолетних с девиантным поведением, которое проявляется в жестокости, повышенной агрессии, воровстве, хулиганстве, ранних сексуальных связях, проституции несовершеннолетних, наркомании, токсикомании, алкоголизме, курении, попрошайничестве, тунеядстве, вандализме, бродяжничестве, суицидальном поведении и т. п.; ежегодно несовершеннолетними совершается 100 тыс. правонарушений (И.С.Ганишина, 2004). Несмотря на то, что в последнее время вышел ряд работ по девиантному поведению подростков (В.Д.Менделевич, 2001; Т.В.Корнилова, Е.Л.Григорьева, С.Д.Смирнов, 2005; Л.Б.Шнейдер, 2005), вопрос о предпосылках и факторах отклоняющегося поведения детей и подростков остается открытым. Процессы, происходящие во всех сферах общественной жизни, непосредственно влияют на изменение нравственного сознания индивида, его ценностных ориентации. Особенно восприимчивой к внешнему воздействию социально-демографической группой является молодежь, активно усваивающая доминирующие культурные стереотипы. Несмотря на кажущееся разнообразие существующих ценностных установок, которые молодой человек вправе принять или отвергнуть, в настоящее время в России сложились определенные социально одобряемые поведенческие стандарты: самостоятельность (критерием которой выступает материальная обеспеченность) и способность к адаптации (поведенческая гибкость) в любых условиях. Можно говорить о возведении дарвиновских эволюционных законов в область 9 государственной идеологии, которая активно внедряется в сознание населения с помощью СМИ. И если самостоятельность и адаптация переходят в ранг терминальных ценностей, то инструментальные, как правило, человек устанавливает сам, ограничиваясь зачастую исключительно нормами права и не обременяя себя соображениями морали. Статистика указывает на возрастание социальных болезней в молодежной среде и подростковой преступности, оптимальным методом борьбы с данными формами социального зла провозглашается профилактика. Но предварительное информирование, например, о последствиях употребления психоактивных веществ, проводится в средних и высших учебных заведениях бессистемно, а слоганы рекламных акций (например, «скажи наркотикам «НЕТ») становятся формальным атрибутом неких представлений, и, разумеется, не могут достичь поставленной цели. Единственно действенной программой снижения деструктивных тенденций в молодежной среде будет та, которая основывается на знании ценностных установок подростков и молодежи, предопределяющих их поведение. В проблеме асоциального поведения подростков одним из факторов, обусловливающих формирование и развитие этого способа поведения, усвоение его моделей, являются семейные отношения. Реакция родителей, принципы, типы и специфика отношений между родителями и их детьми, стиль семейного руководства и т. д. могут оказаться важными факторами, предопределяющими асоциальное поведение ребенка в семье и вне ее, и влияющими на его отношения с другими людьми в зрелые годы. Различные формы девиантного поведения свойственны не только подросткам, воспитывающимся в неблагоприятных социально-средовых условиях, но и подросткам из так называемых «благополучных» семей. У подростка еще нет осознанной позиции по отношению к ценностям определенной группы и общества в целом. Отсутствие необходимого жизненного опыта приводит к частой смене взглядов. Хорошо это или плохо? На этот вопрос нельзя дать однозначного ответа. У тех подростков, у которых уже сформированы позитивные морально-этические представления, в связи с такой зыбкостью идеалов при неблагоприятных условиях система ценностей может поменять знак с плюса на минус. Вместе с тем, у тех подростков, у которых наметилась направленность в 10 сторону асоциальных форм поведения и которые имеют прямую зависимость от незрелых ценностных ориентаций, при благоприятных условиях морально-нравственная позиция сможет поменять направление в позитивную сторону. У подростков, в первую очередь, не сформирована устойчивая система ценностей, а также недостаточно развита саморегуляция поведения. Но, к сожалению, такое сочетание этих морально-психологических особенностей может привести к асоциальным формам поведения подростка в реальности. Особенностью детско-родительских отношений являются недостаточно сформированные способы воздействия родителей на своих детей. Положительные желания родителей часто воспринимаются детьми в негативной отвергающей форме, то есть, помощь родителей воспринимается подростками как посягательство на их самостоятельность и свободу. Это, скорее всего, связано с тем, что методы, используемые родителями при воспитании своих детей еще не так давно, сейчас уже морально устарели. Поэтому подростки относятся к такому воспитанию неадекватно, с точки зрения желаний их родителей. Общеизвестно, что дети усваивают и присваивают ценности взрослых, но в современном обществе эти ценности подвергаются пересмотру, что, к сожалению, происходит в крайне нестабильной социальной, экономической, политической и психологической обстановке. Сейчас не только потеряны все прошлые идеалы, но и отсутствуют значимые общественные силы, которые бы утверждали новые нормы, вызывающие доверие людей, в том числе детей и подростков. Этот вакуум заполняется чисто прагматической идеологией. В наше время, например, такое понятие как «воровство» во многом перестало носить негативный характер (Селифанов А.И., 2003). Для одних это способ выживания, для других – средство достижения цели. СМИ показывают, как живут люди, получившие состояние далеко не самым честным путем, и их полную безнаказанность и т. д. Именно такое представление о жизни может показаться подростку более чем заманчивым. Хотя подростковый возраст (начиная с 14 лет), по наблюдению многих исследователей, к сожалению, является наиболее криминогенным, тем не менее, он благоприятен для профилактических мер воздействия, поддается коррекции, что дает 11 надежду на предотвращение потенциальных преступных действий со стороны подростков. Специализированная психологическая помощь должна быть направлена как на коррекцию интеллектуальной сферы, так и на коррекцию личности, коррекцию вей системы социальных связей подростка. Именно поэтому так важны серьезные исследовательские разработки в этой области. 12 Глава 1. Основные теории и подходы к проблеме девиантного поведения подростков. 1.1. Психологическая характеристика подросткового возраста. Существуют различные возрастные периодизации психического развития. Л.С.Выготский различал три группы периодизаций, предложенных как зарубежными, так и отечественными психологами в начале и первой половине ХХ в.: 1. К первой группе им были отнесены попытки периодизации детства не путем расчленения самого хода развития ребенка, а на основе ступенчатообразного построения других процессов, так или иначе связанных с детским развитием. К этой группе Л.С.Выготский относил классификацию возрастов американского психолога Г.С.Холла и его ученика Гетчинсона, сторонника теории рекапитуляции В.Штерна. Гетчинсон на основании теории рекапитуляции создал периодизацию психического развития, критерием в которой был способ добывания пищи. От рождения до 5 лет – стадия «рытья и копания»; на этой стадии дети любят играть в песке и т.д. 5-11 лет – стадия «охоты и захвата», на которой дети начинают бояться чужих, у них появляется агрессивность и жестокость. 8-12 лет – «пастушеская» стадия. В этот период дети стремятся иметь собственный уголок, строят шалаши, домики, укрытия. Также этой стадии свойственен интерес ребенка к заведению домашних животных, чтобы было о ком заботиться. 1115 лет – «земледельческая» стадия, соответствующая развитию у детей наблюдательности и осмотрительности. 14-20 лет - стадия «промышленности и торговли». Дети начинают осознавать роль денег, осваивают точные науки. Гетчинсон считал, что эра цивилизованного человека наступает с 8 лет, т.е., с пастушеской стадии, и именно с этого возраста детей можно систематически обучать, что невозможно на предыдущих этапах. В.Штерн составил следующую периодизацию: первые месяцы жизни ребенка соответствуют стадии млекопитающего; второе полугодие – стадия высшего млекопитающего (обезьяны); затем – стадия начальных ступеней развития первобытных народов; начальная школа – стадия античности; подростковый возраст соответствует стадии фанатизма средневековья, и лишь зрелость соответствует уровню культуры нового времени. 13 2. Вторую группу, по Л.С.Выготскому, составляют концепции, пытающиеся в качестве условного критерия возрастной периодизации, выделить один из признаков детского развития (не внешнего, а внутреннего). Сюда можно отнести периодизацию П.П.Блонского, разработанную на основе дентиции: 8 мес. – 2-2,5 лет – беззубое детство; до 6,5 лет – детство молочных зубов; детство постоянных зубов, заканчивающееся с появлением «зубов мудрости». Также к этой группе относится периодизация З.Фрейда, созданная на основе закономерностей развития либидо. Соответственно, в психоанализе выделяются оральная (до полутора лет), анальная (до трех лет), фаллическая (до 5-6 лет), латентная (до 12-13 лет), генитальная (начиная с подросткового возраста) стадии. 3. Третья группа периодизаций связана со стремлением перейти от чисто симптоматического и описательного принципа к выделению существенных особенностей самого детского развития. Это периодизации Л.С.Выготского и Д.Б.Эльконина (Сорокоумова Е.А., 2006). В основу своей периодизации Л.С.Выготский положил два критерия: динамический и содержательный. С точки зрения динамики развития он разделил детство на критические и литические периоды, и дал качественную характеристику кризисов. На этих основаниях он выстроил следующую периодизацию: кризис новорождённости; младенчество (2 мес. – 1 год); кризис одного года; раннее детство (1-3 года); кризис трех лет; дошкольный возраст (3-7 лет); кризис 7 лет; школьный возраст (713 лет); кризис 13 лет; пубертатный возраст (14-17 лет); кризис 17 лет (Выготский Л.С., 1972). В.Л.Васильев, в свою очередь, отмечает, что из всех переживаемых ребёнком кризисных периодов наиболее трудным является кризис подросткового переходного возраста (Васильев В.Л., 2000). В связи с этим необходимо определить границы подросткового периода, который по-разному понимается в отечественной и зарубежной психологии. Существуют различные периодизации подросткового возраста. В отечественной общей, возрастной, педагогической и юридической психологии подростковым считается период с 10-11 до 18 лет. И.С.Кон считает подростками детей в возрасте от 11-12 до 14-15 лет (Кон И.С., 1989). Л.С.Выготский (1972) говорил о критическом периоде 13 лет и литическом периоде пубертата, который, по его мнению, продолжается с 13 до 17 лет и завершается кризисом 17 14 лет. Д.И.Фельдштейн (1996) относил к подростничеству возрастной период с 10 до 15 лет. Е.А.Сорокоумова (2006) считает, что хронологические границы подросткового возраста совпадают с обучением детей в 6-9 классах современной школы: от 11-12 до 1516 лет. С.Л.Бродская (2006) определяет подростковый возраст от 910 до 14-15 лет. Наиболее распространенной в отечественной психологии является периодизация Д.Б.Эльконина (1971). Он относит к эпохе подростничества возрастной период с 11 до 17 лет и делит его на младшее подростничество (11-14 лет) и юность старшее подростничество (14-17 лет). Подростковый возраст занимает особое место среди других возрастных этапов становления личности. Его называют критическим, переломным, переходным, возрастом полового созревания. Существует множество фундаментальных исследований, гипотез и теорий подросткового возраста. В рамках биологизаторского направления исследованиями этого возрастного периода занимался С.Холл (1904). Немецкий психолог и философ Э.Шпрангер (1924) относил к подростковой фазе период между 14 и 17 годами и характеризовал его кризисом освобождения от детской зависимости. Главные новообразования этого возраста, по Э.Шпрангеру, - открытие «Я», возникновение рефлексии, осознание своей индивидуальности. В.Штерн полагал, что подростковый возраст характеризует не только особая направленность мыслей, чувств и стремлений, но и особый образ действий, промежуточный между детской игрой и серьезной ответственной деятельностью – «серьезная игра». Э.Эриксон, считавший подростничество самым трудным и важным периодом человеческой жизни, отмечал, что психологическая напряженность, сопутствующая формированию целостной эгоидентичности, зависит не только от физиологического созревания и личной биографии, но и от духовной атмосферы общества, от внутренней противоречивости общественной идеологии. По Ж.Пиаже в период от 11-12 и до 14-15 лет осуществляется последняя фундаментальная децентрация – ребенок освобождается от конкретной привязанности к данным в поле восприятия объектам и начинает рассматривать мир с точки зрения того, как его можно изменить. В психолого-педагогической науке США и Великобритании существует понятие «juvenile». В Оксфордском словаре «juvenile» 15 подросток, не достигший совершеннолетия, находящийся между детством и зрелым возрастом в период с 14 до 22 лет (мальчики) и с 12 до 21 года (девочки). Нижняя возрастная граница, по мнению Д.В.Волкова, определяется тем, что с 14 лет наступает физическая зрелость и открывается доступ к трудовой деятельности. Верхней возрастной границей является достижение трудовой и социальной стабильности (экономическая самостоятельность, профессиональное самоопределение, создание семьи). Доподростковый возраст (10-13 лет) — определяется термином «preadolesent». Таким образом, в англоговорящих странах понятие «молодой человек» включает в себя подростковую, юношескую и молодёжную стадию развития (Волков Д.В., 2001). В современной западной психиатрической и психологической литературе широкое распространение получила концепция Э.Эриксона о «кризисе идентичности» как о главной особенности подросткового периода. Под «идентичностью» подразумевается определение себя как личности, как индивидуальности. Формирование «идентичности» рассматривается с психоаналитических позиций как результат «распада детского Я» и необходимости синтеза нового «взрослого Я», образования «сверхЯ» и т. п. Самой идентичности, процессу познаний самого себя придается самодовлеющее значение. Именно этот процесс, а не факторы окружающей среды, рассматривается Эриксоном как первоисточник всех трудностей и всех нарушений поведения у подростков (Эриксон Э., 1996). По мнению G. Nissen (1971), пубертатный криз, кроме «кризиса идентичности», слагается также из «кризиса авторитета» и «сексуального кризиса». Кризис авторитета выводится как следствие «эдипова комплекса», как «протест против отца». Слабая роль отца в современной семье или его отсутствие в неполных семьях ведет к распространению этого протеста на все авторитеты мира взрослых. Крайним проявлением этого кризиса являются побеги из дому и бродяжничество. С кризисом идентичности связываются склонность к психогенным депрессиям и суицидальному поведению, а также эпизоды дереализации и деперсонализации. Кризис сексуальности объясняется по 3.Фрейду сменой эрогенных зон с анальной на генитальную (А.Е.Личко, 1999). 16 В отечественных концепциях подросткового возраста, разработанных Л.С.Выготским, Д.Б.Элькониным, Л.И.Божович, Д.И.Фельдштейном, анализ психологического содержания возраста опирается на диалектико-материалистическое понимание развития. Л.С.Выготский полагал, что подростковый возраст – это период разрушения старых интересов и созревания новой биологической основы, на которой впоследствии развиваются новые интересы: «эгоцентрическая доминанта» (интерес подростка к собственной личности), «доминанта дали» (установка подростка на обширные, большие масштабы, которые для него субъективно более приемлемы, чем ближние, текущие, сегодняшние), «доминанта усилия» (тяга подростка к сопротивлению, преодолению, волевым напряжениям), «доминанта романтики» (стремление подростка к неизвестному, рискованному). Л.С.Выготский также отмечал два новообразования подросткового возраста – развитие рефлексии и, на ее основе, самосознания. В своей периодизации психического развития Д.Б.Эльконин использует три критерия: 1. социальная ситуация развития - система отношений в обществе, в которую вступает ребенок, и то, как он в ней ориентируется, взаимодействие ребенка с ближайшим социальным окружением; 2. ведущая деятельность ребенка в этот период. В соответствии с открытым Д.Б.Элькониным законом периодичности, на разных возрастных этапах у ребенка преимущественно развиваются мотивационно-потребностная сфера (когда в ведущей деятельности осваиваются субъект-субъектные отношения) и интеллектуальнопознавательная сфера (когда осваивается система отношений субъект-объект); 3. основные новообразования, т.е., те способности и личностные особенности, которые складываются у ребенка в ходе осуществления ведущей деятельности (Эльконин Д.Б., 1971). В период младшего подросткового возраста (11-14 лет), согласно Д.Б.Эльконину, у ребенка появляется новая деятельность – интимно-личностного общения со сверстниками, возникает «чувство взрослости» - особая форма самосознания, благодаря которой подросток сравнивает себя с другими и находит новые образцы для подражания, перестраивает свою деятельность и отношения со взрослыми и сверстниками. В старшем подростковом 17 возрасте (15-17 лет) ведущей деятельностью становится учебнопрофессиональная, появляется потребность в самоопределении, ставятся задачи саморазвития, самосовершенствования, самоактуализации, формируются мировоззрение и жизненные планы. И все эти процессы проходят на фоне бурно протекающего пубертата, «гормональной бури», по меткому определению Н.Н.Толстых, «эндокринного шторма». Подростковый возраст является переходным, прежде всего, в анатомо-физиологическом смысле. Нередко смешивают два понятия: «подростковый возраст» и «пубертат» (обычно так обозначают возраст до 20 лет). Однако это разные понятия. Пубертат – только часть подросткового возраста, отмеченная резким ускорением физического развития и завершающаяся половым созреванием. Что же касается подросткового возраста, то он составляет период от начала пубертата до того момента, когда человек становится взрослым. Пубертат – это период интенсивной морфологической и функциональной перестройки организма, сложный процесс перехода к взрослому функционированию, идущий в двух направлениях и обозначаемый специалистами в таких образных выражениях, как «скачок роста» и «гормональный шторм» (Толстых Н.Н., 1991). Скачок роста – процесс индивидуальный. Как правило, быстрое физическое развитие у мальчиков приходится на возраст от 10 до 15 лет и достигает пика примерно в 14 лет. У девочек оно начинается в промежутке между 9 и 11,5 годами и достигает максимума примерно в 11 лет 8 месяцев. Девочки перестают расти обычно около 19 лет, мальчики – в 21-22 года. В этот период идет развитие скелета по «мужскому» и «женскому» типу, черты мужественности и женственности начинают просматриваться четче. У мальчиков на первый план выступает увеличение силы движений, у девочек больше развивается быстрота, координация. Изменение роста и веса сопровождается изменением пропорций тела. Сначала до «взрослых» размеров дорастают голова, кисти рук, ступни, затем конечности (удлиняются руки и ноги), и в последнюю очередь туловище. Интенсивно развивается лицевая часть черепа – меняется лицо. Неравномерность роста по разным направлениям создает диспропорции в организме подростка, поэтому он часто ощущает себя неуклюжим, неловким, иногда ведет себя неестественно, вычурно, крайне остро реагирует на 18 любые замечания по поводу его внешности. Отставание роста кровеносных сосудов от роста мускулатуры сердца может быть причиной функциональных нарушений в деятельности сердечнососудистой системы и проявляться в сердцебиениях, головных болях, повышениях давления, быстрой утомляемости, что влияет на быструю смену физического состояния и, соответственно, настроения (Сорокоумова Е.А., 2006). Гормональный шторм – перестройка деятельности эндокринных желез, регулируемая гипофизом. Гормоны гипофиза стимулируют деятельность других желез, которые регулируют рост, в том числе щитовидной железы, надпочечников, яичек и яичников. В 8-9-летнем возрасте эти железы начинают вырабатывать гормоны, различающиеся по типу и количеству у мальчиков и девочек, однако внешние признаки пубертата замечаются, как правило, в 10-11 лет у девочек и в 11-12 лет у мальчиков. В результате организм подростка буквально «наводняется» гормонами. Гормональная перестройка ведет к изменению работы нервной системы, повышая ее возбудимость и оказывая влияние на общее психическое состояние подростка. Наблюдается эмоциональная неуравновешенность, обидчивость, ранимость. Поэтому умственное или физическое напряжение, аффекты, отрицательные эмоциональные переживания могут быть причинами эндокринных нарушений и функциональных расстройств нервной системы, проявляющихся в повышенной раздражительности, слабости сдерживающих механизмов, падении продуктивности деятельности (Бродская С.Л., 2006). В настоящее время пубертат наступает несколько раньше, чем в начале века, и в значительной степени зависит от национальноэтнографических и климатических факторов, от особенностей индивидуальной жизни (состояния здоровья, перенесенных заболеваний, питания, окружающей обстановки и т.д.). В условиях средней полосы России начало полового созревания у девочек относят к 11-12 годам, у мальчиков – к 13-14 годам. Окончание пубертата обычно связано с появлением способности к деторождению. У девочек он заканчивается в среднем в 12,5 лет, его признаком служит первая менструация (менархе), у мальчиков – примерно на 1,5 – 2 года позже, и первый признак этого – появление спермы. Зарубежными исследователями отмечено, что у современных американских девочек первые менструации 19 отмечаются в среднем в 12 лет и 5 месяцев, тогда как в 1900 г. – в 14 лет и 2 месяца. Темпы физического и полового созревания оказывают влияние на формирование образа физического «Я» подростка (Сорокоумова Е.А., 2006). В пубертате особенно актуальными для подростков становятся вопросы пола, взаимоотношений между мужчиной и женщиной, сексуальных отношений. Именно в подростковом возрасте половая принадлежность обретает для человека реальное социальное значение. Именно с этого периода половая принадлежность начинает определять и жизненные планы, и выбор профессии, и возможное семейное положение в будущем. И в системе самоутверждения среди окружающих качества, связанные с половой принадлежностью, в том числе и внешние физические способности, начинают играть все большую роль. В нормальной полоролевой идентификации подростка огромную роль играют родители, семья: именно семья дает возможность интеграции полоролевой идентичности ребенка. Л.И.Божович, анализируя кризис подросткового возраста, указывала на его неоднородность: в первой фазе (12-14 лет) он характеризуется ориентацией на цели, выходящие за пределы сегодняшнего дня («способность к целеполаганию»), а на второй фазе (15-17 лет) – осознанием своего места в будущем, т.е., рождением жизненной перспективы: в нее входит представление о желаемом «Я» подростка, и о том, что он хочет совершить в своей жизни. Центральным моментом развития кризиса Л.И.Божович считала развитие самосознания подростка и его важнейшей стороны - самооценки. Это сложный и длительный процесс, сопровождающийся спектром специфических, часто внутренне конфликтных переживаний. Переходный период завершается возникновением особого личностного новообразования – самоопределения, характеризующегося осознанием себя в качестве члена общества (Божович Л.И., 1968). В основе концепции подросткового возраста Д.И.Фельдштейна лежит деятельностный подход, рассматривающий развитие личности как процесс, движущей силой которого является, вопервых, разрешение внутренних противоречий, во-вторых, смена типов деятельности, обусловливающая перестройку сложившихся потребностей и зарождение новых. Д.И.Фельдштейн выделял три уровня процесса развития личности подростка: 20 1. «Локально-капризный» (10-11 лет). Стремление ребенка к самостоятельности проявляется в потребности признания со стороны взрослых его возможностей и значения через решение частных (локальных) задач. В нем преобладают ситуативно обусловленные эмоции. Причем эмоционально-окрашенное стремление к самостоятельности проявляется по-разному, что отражается в мотивационных структурах. 2. «Право-значимый». 12-13-летний подросток уже не удовлетворяется своим участием в общих делах, решениях. У него развивается потребность в общественном признании, происходит освоение не только своих обязанностей, но и прав в семье, обществе; формируется стремление к взрослости не на уровне «я хочу», а на уровне «я могу» и «я должен». 3. «Утверждающе-действенный». У 14-15-летнего подростка появляется потребность в самоутверждении, самоопределении, самореализации, осознается социальная приобщенность к обществу с реально взрослой позиции ответственного человека, выполняющего серьезную социальную роль (Фельдштейн Д.И., 2005). С точки зрения А.Е.Личко, суть подросткового кризиса составляют свойственные этому возрасту определенные психологические особенности, поведенческие модели, специфически-подростковые поведенческие реакции на воздействия окружающей социальной среды. К ним относятся описанные А.Е.Личко (1973) детские поведенческие реакции в подростковом возрасте (реакция отказа, реакция оппозиции, реакция имитации, реакции компенсации и гиперкомпенсации), реакции эмансипации, группирования со сверстниками, реакция увлечения (хобби-реакция) и реакции, обусловленные формирующимся сексуальным влечением. А.Ю.Егоров и С.А.Игумнов дополнительно выделяют реакции, обусловленные формирующимся самосознанием, включающие в себя: 1) реакции, связанные с повышенным вниманием к своей внешности, к своему физическому Я; 2) реакции, связанные с усиленным вниманием к своему внутреннему миру (Егоров А.Ю., Игумнов С.А., 2005). Все перечисленные реакции могут быть как вариантами поведения в норме, так и представлять собой патологические 21 нарушения поведения (непсихотические и даже психотические) (Ковалев В.В., 1995). Реакция отказа проявляется отсутствием или снижением стремления к контактам с окружающими. По наблюдениям А.Е.Личко (1983,1999), подобные реакции нередко появляются у инфантильных и конформных подростков, когда их насильно отрывают от привычной для них обстановки (семья, компания сверстников), круто меняют сложившийся стереотип жизни. Реакция оппозиции подразделяется исследователями на активную и пассивную. Активная оппозиция может выражаться в нарочитой грубости, непослушании, вызывающем поведении, категорическим отказом выполнять какие-либо требования и просьбы, иногда сопровождается бранью, разрушительными и даже агрессивными действиями. Реакция пассивной оппозиции чаще всего проявляется отказами от еды, уходами из дома, суицидальным поведением. По сравнению с психологическими, патологические реакции этого типа более продолжительны и могут быть направлены не только на «обидчиков», но и на других людей. По мнению А.Е.Личко (1983), реакция оппозиции у подростков чаще всего носит демонстративный характер и должна рассматриваться, как сигнал взрослым о трудной ситуации, переносить которую подростку больше не под силу. Однако, последние наблюдения А.Ю.Егорова и С.А.Игумнова показывают, что истинные реакции оппозиции у подростков, как правило, лишены истерической окраски и нередко проявляются жестокими поступками, агрессией, длительными уходами из дома, хронической алкоголизацией, приемом наркотиков, самоубийством (Егоров А.Ю., Игумнов С.А., 2005). Реакция имитации характеризуется стремлением во всем подражать определенному лицу или образу: реальному человеку, персонажу фильма или книги, вымышленному герою. Наряду с имитацией положительных качеств и поступков, в подростковом возрасте особенно легко и охотно копируются асоциальные формы поведения (сквернословие, бродяжничество, хулиганские поступки, воровство, разврат), а также вредные привычки (курение, пьянство, употребление наркотиков). Заслуживают внимания данные ряда зарубежных исследователей о статистически достоверном увеличении числа суицидальных действий среди детей и 22 подростков после телепередач о суицидах и кинофильмов с демонстрацией самоубийств (Егоров А.Ю., Игумнов С.А., 2005). Особенно выражена реакция имитации, подражание асоциальным «героям» у подростков неустойчивого типа. По мнению К.С.Лебединской и соавт. (1978), это связано с тем, что среди них много инфантильных. Отрицательная имитация отмечена у подростков относительно редко. Речь идет вовсе не о подражании отрицательным моделям поведения, а о том, что весь модус поведения строится по принципу противоположного от некоего образца (А.Е.Личко, 1999). Реакция компенсации — желание свою слабость и неудачливость в одной области восполнить успехами в другой: например, трудности в учебе могут компенсироваться «смелым» поведением, предводительством в озорстве и стать причиной нарушений поведения (А.Е.Личко, 1999). Реакция эмансипации проявляется в потребности подростков в освобождении от контроля и опеки взрослых, в протесте против установленных правил и порядков, в стремлении к независимости, самостоятельности и самоутверждению себя как личности. Реакция явной эмансипации характеризуются непослушанием, грубостью, патологическим упрямством, прямым игнорированием мнения взрослых, существующих порядков и традиций; часто проявляется в хронической алкоголизации, употреблении наркотиков и правонарушениях. Иногда подростки порывают с семьей, бросают учебу. Реакция скрытой эмансипации чаще всего характеризуется бродяжничеством, сексуальной распущенностью, примыканием к асоциальным подростковым группировкам. В.В.Ковалев рассматривает реакцию эмансипации как подростковый вариант реакции оппозиции у детей. Факторами, способствующими ее возникновению, могут стать гиперопека, мелочный контроль, критика и насмешки, высказываемые в адрес подростка (Ковалев В.В., 1995). Реакция группирования со сверстниками в подростковом возрасте имеет глубокие филогенетические корни и носит, по существу, инстинктивный характер. По мнению А.Е.Личко (1979), подростковая группа сама по себе играет важную роль в формировании личности отдельных ее членов и может стать главным регулятором поведения подростков. По своей социальной направленности неформальные группы делятся на просоциальные, 23 асоциальные и антисоциальные. Просоциальные группы способствуют развитию у своих членов положительных нравственных качеств. По структуре такие группы чаще бывают демократическими. Асоциальные группы формируются на базе совместных развлечений и стоят в стороне от острых социальных проблем. При определенных условиях они перерастают в антисоциальные. Антисоциальные группы по структуре чаще всего автократические. Большую роль играет, какое место занимает в этой структуре подросток: «правая рука» лидера, «шестерка» и т.д. Для многих подростков объединение в подобного рода группы – своеобразное проявление реакции эмансипации. Интересы и деятельность этих групп, как правило, направлены во вред обществу (правонарушения, пьянство и пр.). Однако некоторые их вновь появившихся антисоциальных групп, напротив, требуют от своих членов подчеркнуто здорового образа жизни, например, «скинхеды» («бритоголовые»). Основной объединяющий фактор для них – пристрастие к насилии. Обычно они декларируют свою приверженность идеям неофашизма, согласно которым «истинным арийцем», «сверхчеловеком» не рождаются, а становятся, вытравив из себя всякую жалость к «недочеловекам», поборов трусость, воспитав в себе выносливость, беспощадность и ненависть к врагам. Объект ненависти может быть различный. Чаще всего, это представители других национальностей. Группы «скинхедов» или «неонацистов» обычно жестко регламентированы. Увлечения составляют, как правило, силовые виды спорта и карате. Злоупотребление алкоголем, наркотиками отвергается как недостойное «сверхчеловека» и сурово преследуется (Егоров А.Ю., Игумнов С.А., 2005). Реакция увлечения (хобби-реакция). Иногда принимают утрированную форму, если подросток стремится укрыться за забором своих увлечений от травмирующей его действительности. Выделяют следующие виды увлечений: интеллектуальноэстетические (музыка, рисование, наука), телесно-мануальные (спорт, рукоделие, вождение транспорта), лидерские (потребность руководить), накопительские (коллекционирование), эгоцентрические (художественная самодеятельность, мода), информационно-коммуникативные (потребность в легко усваивающейся информации), азартные (карты, пари, компьютерные игры) (Скроцкий Ю.А., 1981). 24 Реакции, обусловленные формирующимся сексуальным влечением: сексуальные фантазии, сопровождающиеся мастурбацией, рассуждения на тему секса, ранние половые связи, петтинг, промискуитет, гомо- и гетеросексуальные контакты. В ряде случаев, сексуальные переживания и половая активность подростков становятся настолько интенсивными, что поглощают все остальные интересы подростка и служат одной из причин нарушений поведения (Каган В.Е., 1991). Реакции, связанные с повышенным вниманием к своей внешности (дисморфореакции) – беспокойство подростка по поводу «недостатков» своей внешности, доходящее иногда до навязчивого страха (дисморфофобия) или сверхценные идеи физического недостатка (дисморфомания). Но чаще всего (в 80% случаев) дело ограничивается ситуационно-личностными реакциями, носящими ситуационный характер. По наблюдениям А.Ю.Егорова и С.А.Игумнова (2005), дисморфореакции чаще всего характерны для сензитивного, психастенического и истероидного типов акцентуаций характера. Реакции, связанные с повышенным вниманием к своему внутреннему миру (рефлексиореакции) – больше характерны для старшего подросткового возраста. Формирование абстрактного мышления сопровождается у подростка потребностью в отвлеченных рассуждениях о себе, о своем месте среди людей, о смысле жизни. Нередко переживания, связанные с повышенным вниманием к своему внутреннему миру, занимают доминирующее место в жизни подростков и существенно влияют на их поведение. Они могут часами рассуждать о своем предназначении, о строении вселенной, много внимания уделять построению собственных философских систем и планов социального переустройства общества. От синдрома метафизической интоксикации, описываемого в рамках психических расстройств, рефлексиореакции отличаются тем, что это – преходящее явление, не нарушающее социальную адаптацию подростка. С окончанием пубертатного периода они исчезают. В более редких случаях – трансформируются в патохарактерологическое развитие личности. Рефлексиореакции характерны для подростков с шизоидной личностной акцентуацией (Егоров А.Ю., Игумнов С.А., 2005). Кроме того, метафизическая интоксикация на фоне формирующихся психических расстройств характеризуется 25 «вычурностью», противоречивостью или нелепостью высказываемых идей; непродуктивностью интеллектуальной деятельности; наличием признаков нарушения мышления (Кондрашенко В.Т., 1988). 1.2. Определения и классификации отклоняющегося поведения подростков. Основоположник культурологического аспекта девиантного поведения в России Я.И.Гилинский ввел в употребление сам термин «девиантное поведение», который в настоящее время употребляется наравне с термином «отклоняющееся поведение» (Краснова М.А., 2005). Девиантное поведение (ДП) на сегодняшний день - понятие весьма размытое. Так, под ДП понимаются: 1) поступки, действия, не соответствующие «официально установленным» или «фактически сложившимся» в данном обществе нормам и ожиданиям; 2) социальные явления, выражающиеся в относительно массовых и устойчивых формах человеческой деятельности, не соответствующих тем же критериям (Гилинский Я.И., 2000). Я.И.Гилинский констатирует, что социальные отклонения могут иметь для общества двоякое значение. Одни из них позитивные – служат общественному прогрессу и развитию личности в целом: например, такое девиантное (отклоняющееся) поведение, как высокая социальная активность на благо общества, талант, гений, одаренность – это тоже социальные отклонения от нормы. Другие же - негативные – нарушают существование или развитие общества (Гилинский Я.И., 2000). Можно сказать, что основной причиной социальных отклонений является противоречие между требованиями нормативной системы и интересами действующих субъектов. Как пример социального отклонения можно рассматривать морально-нравственную позицию субъекта с глубокими религиозными убеждениями, но находящегося в обществе воинствующих атеистов (Васкэ Е.В., 2000). Таким образом, критерии ДП оказываются приложимыми к чрезвычайно широкому кругу поведений и социальных явлений, а критерий позитивности/негативности носит настолько субъективный характер, что одно и то же поведение/явление можно 26 с равными основаниями оценить и как позитивное, и как негативное. Быстро подхваченный педагогикой, психиатрией и медицинской психологией термин ДП стал обретать новые оттенки. Так, появилось понятие патологических вариантов ДП. Причем, для одних это – такие формы девиантности как суицид, преступность, разные формы наркотизации, сексуальные девиации, к которым относят и проституцию; для других девиантное поведение при психических расстройствах; для третьих - поведенческие девиации, достигающие по силе и тяжести патологического уровня. Не более определенно и мнение о соотношении ДП и делинквентного, асоциального и антисоциального поведения, социальной и психологической дезадаптации (Каган В.Е., 1996). Есть несколько определений социальной нормы. С точки зрения социальной философии, социальная норма – неотъемлемый элемент общественного управления, одно из средств ориентации поведения личности или социальной группы в определенных условиях и средство контроля со стороны общества за их поведением (Васкэ Е.В., 2000). Также «норма социальная» определяется как обусловленный социальной практикой социокультурный инструмент регулирования отношений в конкретно-исторических условиях жизни общества, основными свойствами которого являются: объективность отражения действительности; однозначность (непротиворечивость); историчность (преемственность); обязательность воспроизводства; относительная устойчивость (стабильность); динамичность (изменчивость); формальная определённость (внешняя завершённость); степень распространённости, обращённость в будущее; оптимальность; возможность её измерения; организующая, регулирующая способность; превентивность; коррекционно - воспитывающая способность (Клейнберг Ю.А., 1997). Усвоение индивидом социальных норм, например, моральных, проходит ряд последовательных стадий. Но при этом может и не быть достигнуто полное соответствие между нормативными позициями личности и требованиями социальных норм. Необходимо учитывать, что нормы в целом относительно стабильны, а жизненные ситуации, опыт личности и т.п., значительно изменчивей и разнообразней. Субъект может быть несогласен с рядом социальных норм в силу своей незаурядности, 27 нешаблонности мышления, одаренности, в силу более высоких требований, которые он предъявляет как к самому себе, так и к обществу. Если социальную норму принять за эталон поступка, то отклонения от этого эталона могут происходить в самых разных направлениях. Поступок может не соответствовать социальной норме по объективным или субъективным признакам, по целям и мотивам, по прямым или косвенным результатам. Социальное отклонение представляет собой систему поступков, линию поведения, образ жизни. Под социальным отклонением можно понимать любое отклоняющееся поведение субъекта, при котором взаимодействуют три группы явлений: социальные нормы, свойства личности, особенности конкретной ситуации. В дисгармонии этих элементов и лежат основные причины отклонений. Одна из основных причин социальных отклонений – несоответствие нормы требованиям жизни, вторая – несоответствие требований жизни интереса данной личности (Васкэ Е.В., 2000). В отечественной и зарубежной психолого-педагогической литературе нет единого мнения относительно девиантного поведения несовершеннолетних. Существует целый ряд терминологических определений, близких по смыслу и содержанию, но звучащих по-разному. Наряду с девиантным поведением используется синоним отклоняющееся поведение, а нередко его называют делинквентным, асоциальным, антисоциальным, дезадаптивным, аддиктивным, неадекватным, деструктивным, нестандартным, акцентуированным, психопатичным, саморазрушающим, социально неадаптированным, патологией поведения и т.д.; а самих детей называют детьми группы риска, «трудными» подростками, педагогически запущенными, социально «запущенными», трудновоспитуемыми (Ганишина И.С., 2004). В.К.Андриенко, Ю.В.Гербеев, И.А.Невский различают девиантных подростков: с педагогической запущенностью; с социальной запущенностью (нравственно испорченных); с крайней социальной запущенностью (Андриенко В.К., Гербеев Ю.В., Невский В.К., 1990). С.А.Беличева выделяет три группы девиантных подростков: глубоко педагогически запущенные подростки; подростки с аффективными нарушениями; 28 конфликтные (неуживчивые) (Беличева С.А., 1994). Обширные материалы, добытые Л.М.Семенюк на основе анализа документации школ, бесед с учителями, родителями, соседями об интересах, отношениях каждого конкретного подростка с сверстниками, взрослыми, его особенностях, взглядах, различных сторонах поведения, в процессе тестирования, анкетирования, обследования детей с помощью опросников, сочинений и наблюдений, позволили ей выделить четыре группы подростков с отклоняющимся поведением: Подростки с устойчивым комплексом аномальных, аморальных, примитивных потребностей, имеющие деформацию ценностей и отношений, стремящиеся к потребительскому времяпровождению. Им свойственны эгоизм, равнодушие к переживаниям других, неуживчивость, отсутствие авторитетов, цинизм, озлобленность, грубость, вспыльчивость, дерзость, драчливость. В их поведении преобладает физическая агрессивность. Подростки с деформированными потребностями и ценностями, обладающие более или менее широким кругом интересов, отличающиеся обострённым индивидуализмом, желающие занять привилегированное положение за счёт притеснения слабых и младших. Стремление к применению физической силы проявляется у них ситуативно и лишь против тех, кто слабее. Подростки, у которых конфликт между деформированными и позитивными потребностями, отличающиеся односторонностью интересов, приспособленчеством, притворством, лживостью. В их поведении преобладают косвенная и вербальная агрессия. Подростки, отличающиеся слабо деформированными потребностями при отсутствии определённых интересов и весьма ограниченным кругом общения, отличающиеся безволием, мнительностью, трусливостью и мстительностью. Для них характерно заискивающее поведение перед старшими и более сильными товарищами. В их поведении преобладают вербальная агрессивность и негативизм (Семенюк Л.М., 2005). В зарубежной психологии и криминологии имеются следующие трактовки, например, понятие «девиантное поведение» определяется в психологической науке США и Великобритании чаще всего как «акт нарушения любых социальных норм» (Коэн А., 29 1966, С.123), как «достижение цели незаконными средствами, которое влечёт за собой изоляцию, тюремное заключение и другие наказания» (В.Фокс, 1980, С. 173-184), как «отклонение от норм, принятых, фактически сложившихся и существующих в обществе» (Смелзер Н.Дж., 1991, С. 116). В понятие «девиантное поведение» вкладывается проявление нарушений в социальной регуляции поведения, дефектность психической саморегуляции. Зарубежные ученые нередко отождествляют девиантное и делинквентное поведение. Отечественные учёные определяют девиантное поведение следующим образом: - как социальное отклонение от существующих социальных норм, их нарушение (В.Н.Кудрявцев, 1982); - как отклонение от нравственных норм данного общества в случаях отсутствия клинически проявляющейся пограничной патологии (Королев В.В., 1992); - как сложное социальное явление, в котором проявляется одна из возможных форм проявления подростковой дезадаптации, принимаемой в разных ситуациях патогенный, психосоциальный и асоциальный характер (Беличева С.Л., 1994). Л.Б.Шнейдер подразделяет девиантное поведение на две большие категории: 1) Во-первых, это поведение, отклоняющееся от норм психического здоровья, подразумевающее наличие явной или скрытой психопатологии. Эту группу составляют следующие типы: астеники, шизоиды, эпилептоиды и лица с акцентуированным характером. 2) Во-вторых, это поведение, нарушающее какие-то социальные и культурные нормы, особенно правовые. Оно выражается в форме проступков или преступлений. Когда такие поступки сравнительно незначительны, их называют правонарушениями, а когда серьезны и наказываются в уголовном порядке – преступлениями. Соответственно говорят о делинквентном (противоправном) и криминальном (преступном) поведении (Шнейдер Л.Б., 2005). На основании ключевых положений работ отечественных (А.А.Александров, В.В.Королев, В.Н.Кудрявцев, А.Е.Личко, В.Д.Менделевич, И.А.Невский, В.Ф.Пирожков, В.Г.Степанов) и зарубежных ученых (Вест, Джекинс, Ниссен, Патаки, Р.Фаррингтон) следует признать целесообразность деления 30 девиантного поведения на преступное (криминальное) и аморальное, безнравственное (не несущее за собой уголовной ответственности). Поведение, отклоняющееся от моральнонравственных норм человеческого общежития, проявляется в разных формах социальной патологии – пьянстве, наркомании, воровстве. Связь между этими видами поведения состоит в том, что совершению преступлений предшествует аморальное поведение. Как ни различны виды девиантного поведения, И.С.Кон утверждает, что они взаимосвязаны. Пьянство, употребление наркотиков, агрессивность и противоправное поведение образуют единый блок, так что вовлеченность подростка в один вид девиантных действий повышает вероятность совершения им и других. Противоправное поведение, в свою очередь, хотя и не столь жестко, связано с нарушением норм психического здоровья (Кон И.С., 1989). М.И.Еникеев считает девиантное поведение социально неадаптированным и выделяет следующие виды данного поведения: - асоциальное поведение — разновидность отклонений поведения, являющееся нарушением нормального человеческого общения, социальных обязанностей, стандартов поведения, не влекущее за собой уголовной ответственности: пренебрежение к культурным и моральным ценностям, социальная индифферентность, плохое понимание окружающей действительности, субъективизм, низкий уровень самоконтроля; - антисоциальное (преступное) поведение - поведение, которое находится в противоречии с общественной идеологией, политикой и общечеловеческими истинами (Еникеев М.И., 1996). В.Д.Менделевич определяет девиантное поведение как систему поступков, противоречащих принятым в обществе нормам и проявляющееся в виде несбалансированных психических процессов, неадаптивности, нарушении процесса самоактуализации или в виде отклонения от нравственного или эстетического контроля за своим поведением. Он подразделяет девиантное поведение на: - делинквентное - отклоняющееся поведение в крайних своих проявлениях, представляющее уголовно наказуемое деяние; 31 - аддиктивное — проявляется в стремлении к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния посредством приема психоактивных веществ (ПАВ); - патохарактерологическое - обусловленное патологическими изменениями характера, сформировавшимися в процессе воспитания; - психопатологическое - основанное на психопатологических симптомах и синдромах, являющихся проявлением тех или иных психических расстройств и заболеваний; - отклоняющееся поведение на базе гиперспособностей игнорирование реальности (Менделевич В.Д., 2001). А.Е.Личко и Ю.В.Попов считают наиболее приемлемым к девиантам термин «саморазрушающее поведение». Имеются также толкования делинквентного поведения как продолжения девиантного (Личко А.Е., Попов Ю.В., 1988). Так, согласно В.К.Андриенко, Ю.В.Гербееву и И.А.Невскому, существуют следующие стадии развития асоциального поведения: - неодобряемое поведение (эпизодические шалости, озорство); - порицаемое поведение (связанное с более систематическим осуждением со стороны воспитателей); - девиантное поведение (нравственно отрицательные явления и проступки); - делинквентное (предпреступное) поведение; - преступное поведение; - деструктивное поведение (Андриенко В.К., Гербеев Ю.В., Невский В.К., 1990). Психологи США и Великобритании выделяют следующие симптомы (поступки, совершаемые за период около шести месяцев), по которым можно с полной уверенностью судить, является ли поведение подростка девиантным или нет: 1) частые прогулы школы (безделье); 2) частое «заимствование» у других людей их вещей без разрешения; 3) жульничество в играх с другими людьми или в учебе; 4) побеги из дома, не менее двух раз (не считая побегов как реакцию на физическое или сексуальное насилие); 5) частое инициирование физической борьбы; 6) использование оружия в более чем одной драке; 7) принуждение кого-либо к сексуальным контактам; 32 8) физическая жестокость с животными или людьми; 9) намеренное уничтожение чужого имущества; 10) добровольные сексуальные контакты, необычно ранние для данной культуры; 11) намеренное провоцирование драки; 12) регулярное употребление табачных изделий, алкоголя и наркотиков или необычайно раннее начало их употребления; 13) частая ложь; 14) проникновение в чужие дома и машины; 15) воровство из дома без нападения в более чем одном случае; 16) воровство с нападением; 17) приобретение хитростью благ: проезд «зайцем» в общественном транспорте, бесплатное проникновение в театр, кино (Kazdin A., 1987). А.Е.Личко выделяет пять форм нарушения поведения: 1) Делинквентное поведение - мелкие антиобщественные действия, не влекущие за собой уголовной ответственности: школьные прогулы, приобщенность к асоциальной группе, мелкое хулиганство, издевательство над слабыми, отнимание мелких денег и т. п. 2) Побеги из дома и бродяжничество. 3) Ранняя алкоголизация как токсикоманическое поведение. 4) Девиации сексуального поведения. 5) Суицидальное поведение (Личко А.Е., 1999). В.В.Ковалев выделяет девять форм отклоняющегося поведения: 1) Уклонение от учебной и трудовой деятельности. 2) Систематическое пребывание в антиобщественно настроенных неформальных группах. 3) Антиобщественные насильственные действия (агрессия, драки, грабеж, порча и уничтожение имущества). 4) Антиобщественные корыстные действия (мелкие кражи, спекуляция, вымогательство). 5) Антиобщественные действия сексуального характера. 6) Злоупотребление алкоголем. 7) Употребление наркотических и токсических веществ. 8) Уходы из дома и бродяжничество. 9) Азартные игры (Ковалев В.В., 1995). Ц.П.Короленко и Т.А.Донских выделяют: 33 1) суицидальное поведение — характеризуется повышенным риском самоубийства; 2) конформистское лишенной индивидуальности, ориентированной исключительно на внешние авторитеты; 3) нарциссическое - чувство собственной грандиозности; 4) фанатическое - слепая приверженность идее, взглядам; 5) аутическое - отгороженность от людей и окружающей действительности (Короленко Ц.П., Донских Т.А., 1990). В.Д.Менделевич определяет следующие клинические формы девиантного поведения: агрессия; аутоагрессия (суицидальное поведение); злоупотребление веществами, вызывающими состояния измененной психической деятельности (алкоголизация, наркотизация, табакокурение и др.); аномалии сексуального поведения; безнравственное и аморальное поведение и др. (Менделевич В.Д., 2001). Е.В.Змановская выделяет три основные группы отклоняющегося поведения: - антисоциальное (делинквентное) - включает любые действия или бездействия, запрещенные законодательством: хулиганство, кражи, грабежи, вандализм, разрушение имущества, поджоги, физическое насилие, торговля наркотиками; - асоциальное (аморальное) - уходы из дома, бродяжничество, школьные прогулы или отказ от обучения, ложь, граффити, субкультуральные девиации (сленг, шрамирование, татуировки), агрессивное поведение, сексуальные девиации (беспорядочные половые связи, проституция, совращение, вуайеризм, гомосексуализм, эксгибиционизм), вовлеченность в азартные игры на деньги, бродяжничество, иждивенчество; - аутодеструктивное (саморазрушительное) - суицидальное поведение, пищевая зависимость, химическая зависимость, фанатическое поведение, аутическое поведение, виктимное поведение, занятие экстремальными видами спорта (Змановская Е.В., 2004). И.С.Ганишина, проанализировав отечественные и зарубежные источники по проблемам отклоняющегося поведения, выделяет следующие основные формы проявления девиантного поведения подростков: бродяжничество, попрошайничество; тунеядство, нежелание учиться; употребление спиртных напитков; употребление наркотиков; токсикомания; курение; повышенная 34 агрессия, жестокость; раннее начало половой жизни; воровство; хулиганство; участие в криминальных группax; суицидальное поведение; вандализм; наличие судимости, приводы в милицию, пребывание на учете в ИДН (Ганишина И.С., 2004). Педагогический подход к проблемам девиантного поведения подразумевает под этим понятием отклонение от принятых в данной социальной среде, ближайшем окружении, коллективе социально-нравственных норм и культурных ценностей, нарушение процесса усвоения и воспроизводства норм и ценностей, а также саморазвития и самореализации в том обществе, к которому человек принадлежит. При медицинском подходе девиантное поведение определяется как отклонение от принятых в данном обществе норм межличностных взаимоотношений: действий, поступков, высказываний, совершаемых как в рамках психического здоровья, так и в различных формах нервно-психической патологии, особенно пограничного уровня. Психологический подход трактует девиантное поведение как отклонение от социальнопсихологических и нравственных норм, представленное либо как ошибочный антиобщественный образец решения конфликта, проявляющийся в нарушении общественно принятых норм, либо в ущербе, нанесенном общественному благополучию, окружающим и себе. В качестве дополнительных признаков выделяются трудности коррекции поведения и особая необходимость в индивидуальном подходе. В самом общем виде отклоняющееся поведение – это система поступков или отдельные поступки, противоречащие принятым в обществе правовым или нравственным нормам. Следовательно, девиантным является поведение, отклоняющееся от установленных обществом норм и стандартов, будь то нормы психического здоровья, права, культуры, морали, а также поведение, не удовлетворяющее социальным ожиданиям данного общества в конкретный период времени (Шнейдер Л.Б., 2005). В нашем исследовании мы будем исходить из следующего определения отклоняющегося поведения: девиантное поведение – это устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией (Е.В.Змановская, 2004). 35 1.3. Вандализм как вид отклоняющегося поведения подростков. Слово «вандализм» произошло от названия древнегерманского племени вандалов, разграбивших в 455 г. Рим и уничтоживших многие памятники античной и христианской культуры. Вандалы отличались особой жестокостью, они не только разрушали святыни и храмы, но старались сделать это особенно унизительным образом (Кесарийский П., 1891). Изобретение термина приписывают члену конвенции Генеральных Штатов аббату Грегуару. В 1794 г. он выступил с «Докладом о разрушениях, творимых вандализмом, и средствах их предотвращения», призывая самым суровым образом пресекать уничтожение памятников искусства. В XIX в. слово «вандализм» вошло в литературный обиход как обозначение разрушения или порчи произведений искусства и памятников архитектуры. Так, в 1846 г. появилась книга графа де Монталамбера, в которой автор осуждал разрушение католических церквей (Скороходова А.С., 1999). Вандализм - одна из форм разрушительного поведения человека. В последние годы это явление обсуждается в российской печати. В различных периодических изданиях было опубликовано несколько научных работ, посвященных отдельным проявлениям вандализма (Борисов И.Ю., 1995; Руденко В.Н., 1998; Седнев В., 1993; Скороходова А.С., 1998). В.Даль обращает внимание на несоответствие этого действия моральным нормам, определяя его как «поступок грубый, противный просвещению, образованности» (Даль В., 1955). Большая советская энциклопедия определяет вандализм как «бессмысленное уничтожение культурных и материальных ценностей» (БСЭ, 1971). Сходные толкования дают и другие современные отечественные справочники и словари (Советский энциклопедический словарь, 1989; Словарь иностранных слов, 1991), акцентируя внимание на иррациональности поведения разрушителя, а также на наносимом ущербе. В таком смысле понятие вандализма стало распространяться на повседневные проявления хулиганства. Оно стало обозначать порчу общественной, частной, коммунальной собственности, поломки оборудования в учебных заведениях, на транспорте, нанесение рисунков и надписей на стены и т. п. 36 В российском Уголовном кодексе до 1996 г. такой состав преступления не предусматривался. В новом Уголовном кодексе данное преступление определяется как «осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах» (Комментарий к УК РФ, 1997, С. 485). Юридические определения вандализма в разных странах не совпадают. Кроме того, действия, связанные с разрушением чужого имущества, циничные поступки в отношении святынь и т.п. могут иметь различную юридическую квалификацию. УК РФ содержит несколько статей, связанных с уничтожением или порчей материальных и культурных ценностей и имущества. Помимо «вандализма» это «хулиганство», «надругательство над могилой», «умышленное уничтожение, разрушение или повреждение памятников истории и культуры», «умышленное уничтожение или повреждение имущества». Говоря о вандализме, исследователи подразумевают разнообразные виды разрушительного поведения: от замусоривания парка и вытаптывания газонов до разгромов магазинов во время массовых беспорядков. Трудность в выработке определения состоит также в том, что индивидуальные, групповые и социальные нормы в понимании того, какие именно разрушения имеют деструктивный для общества характер, не совпадают. С. Коэн справедливо пишет: «Мы приходим к неприятному признанию того, что вандализм не является ни точной характеристикой поведения, ни узнаваемой правовой категорией, это ярлык, применяемый к определенным типам поведения при определенных условиях» (Cohen S., 1973, Р. 23). Некоторые виды разрушений в обществе «нормализованы», институционализированы. Коэн перечисляет следующие обстоятельства, при которых разрушения рассматриваются обществом как допустимое или терпимое поведение. Это ритуализм, общественная лояльность по отношению к действиям некоторых социальных групп, игра, привычность некоторых разрушительных действий (Cohen S., 1973). Несмотря на неизбежные затруднения, все-таки можно выделить основные сущностные элементы вандализма. Так, А. Голдштейн выделяет намеренность, деструктивность и право собственности на разрушенный объект. Исходя из этого, он дает определение: «Вандализм - это намеренный акт разрушения или 37 порчи чужой собственности» (Goldstein A., 1996, Р. 36). Именно преднамеренность разрушения создает главные трудности и разночтения в применении этого понятия. Многие виды ущерба окружающей среде и оборудованию наносятся не столько из-за осознанного желания разрушить, сколько вследствие невнимательности, отсутствия заботы и аккуратности, соображений личного удобства. К числу таких действий относится вытаптывание газонов, замусоривание улиц, грубое обращение с телефонными автоматами и т.п. Отличительной чертой этих поступков является то, что люди не осознают последствий своего поведения, и, следовательно, не ощущают ответственности за них. На практике провести различие между намеренными и ненамеренными разрушениями довольно сложно, так как они имеют одинаковый результат - материальный ущерб и деградацию окружающей среды, а часто и ощутимый моральный вред другим людям. Некоторые исследователи считают описанные виды поведения формой вандализма. Например, Дж. Уайз дает такое определение: «Если кто-то изменяет часть физической среды без согласия на то ее собственника или управляющего, то это вандализм» (Wise J., 1982, Р. 31). Уайз различает «предумышленный» и «случайный» вандализм. Последний представляет собой повреждения из-за использования не по назначению, любопытства, озорства и несовпадения планов проектировщика и желаний пользователя. Другие авторы применяют понятие «разрушающее поведение» (depreciative behavior) (Stoep G., Gramann J., 1987). Фактически, во многих эмпирических исследованиях намеренные и ненамеренные разрушения не различаются. В работе А.С.Скороходовой «Вандализм», опубликованной в журнале «Социологические исследования» в 1999 г., освещаются понятие вандализма, степень распространенности и социальные последствия разрушений, социально-психологические характеристики лиц, склонных к разрушениям, мотивы их действий, основные теории вандализма, а также способы его предотвращения и контроля (Скороходова А.С., 1999). Количественные оценки этой социальной проблемы затрудняются из-за ряда обстоятельств. Прежде всего, во всем мире случаи вандализма не полностью учитываются статистикой. Люди, чье имущество пострадало от разрушений, обычно не склонны обращаться в полицию. Даже в странах с развитой системой 38 социальной статистики не существует учета многих форм вандализма, например, в школах. В России такой учет вообще не ведется. Уголовное преследование за вандализм введено недавно, и юридическая практика применения наказания заданное преступление еще не разработана. Кроме того, трудности возникают и в связи с отсутствием однозначного определения вандализма. А.С.Скороходова приводит в своей статье следующие данные. В США за вандализм ежегодно арестовывается около 200 тыс. человек, среди них 15 тыс. за поджоги. По данным обследования 899 домохозяйств в сельской местности штата Огайо, за год 15,5% хозяйств испытали хотя бы один случай вандализма, более 40% пострадали 2 раза и более. Наиболее частые виды вандализма: разрушения или порча почтовых ящиков молотком или битой; наезд на газоны и посевы; битье стекол домов, гаражей, сараев; пачканье машин краской; порча заборов и фонарей. В Канаде 37% жителей Торонто и 56% жителей пригородов выделяют вандализм как значимую проблему в местах своего проживания. По данным опросов канадских школьников, до 85-92% из них признают за собой совершение разрушений (учитывались и мелкие, такие, как вырезание инициалов на партах). Финансовый ущерб от вандализма огромен. А.Хаубер (1991) сообщает, что ежедневные материальные потери от вандализма в Нидерландах составляют 4 млн. долларов. В 1991 г. убытки Лондонского метро от вандализма составили 20 млн. долларов, французских национальных железных дорог - 14 млн. долларов. В последние десятилетия увеличился ущерб от граффити. По данным американских исследователей, в 1970 г. ущерб, связанный с устранением рисунков и надписей на станциях и в вагонах метро Нью-Йорка, оценивался в 250 тыс. долларов, в 1974 г. - 2 млн. долларов. В 1989 г. округ Лос-Анджелес, города Нью-Йорк и Сан-Франциско потратили на борьбу с этим явлением соответственно 50, 55 и 2 млн. долларов. Согласно Голдштейну, общий ущерб от вандализма в США превышает 1 миллиард долларов. Убытки от вандализма только в американских школах составили в 1969 г. - 100 млн. долларов, а в 1990 г. - 600 млн. долларов (Скороходова А.С., 1999). В России социальная нестабильность сопровождается увеличением различных форм хулиганства и вандализма. Только в Санкт-Петербурге в 1991 г. убытки из-за регулярных поломок и 39 хищений уличных таксофонов возросли в 4 раза по сравнению с 1989 г. На Московской железной дороге за один только 1992 г. было похищено 12 360 мягких сидений, повреждено 73 800 диванов, с сидений снято 251 тыс. кв. метров обшивки, разбито 49 800 кв. метров стекла. По некоторым оценкам, в СанктПетербурге 30% затрат на ремонт в жилищно-коммунальной сфере приходится на ликвидацию последствий вандализма. Зачастую единичные разрушения незначительны, но, накапливаясь, они приводят к заметному ущербу. Учет косвенных финансовых убытков еще больше увеличит оценки ущерба (Скороходова А.С., 1999). А.С.Скороходова полагает, что разрушения и поломки существенно меняют воздействие городской среды на эмоциональное состояние личности, и это, по её мнению, относится к одному из наиболее важных социальных последствий вандализма. Известно, что некоторые характеристики окружающей среды ассоциируются у людей с опасностью и нестабильностью. Разбитые стекла, грубые надписи и рисунки, поврежденные телефоны, мусор и т.п. воспринимаются как симптом социальной деградации, признак ослабления социального контроля, что порождает беспокойство, чувство страха и уязвимости. Ощущения беспорядка и упадка, в свою очередь, провоцируют дальнейшие деструктивные действия, увеличивают вероятность новых разрушений. Некоторые исследователи высказывают предположение, что деградация среды меняет идентификацию личности, создавая ассоциации с низким социальным статусом. Люди, чье имущество подверглось разрушениям со стороны вандалов, испытывают повышенный страх оказаться жертвой насильственных преступлений, у них также возникает желание отомстить и усиливается подозрительность и враждебность по отношению к молодежи в целом. Некоторые виды вандализма (например, порча культурных символов, надписи, содержащие агрессивные высказывания в адрес отдельных национальных групп) могут провоцировать социальные конфликты. Наиболее важным социальным последствием вандализма является то, что усвоенные модели деструктивного поведения в дальнейшем повторяются в усиленной форме. Это значит, что вандализм потенциально содержит опасность разнообразных, в том числе более тяжелых форм агрессивного поведения личности в будущем (Скороходова А.С., 1999). 40 Вандализм – преимущественно подростковый феномен. Во многих исследованиях отмечается тот факт, что к вандализму склонны, прежде всего, мальчики-подростки и юноши. Однако, хотя в исследовании вандализма среди школьников, проведенном П.Ричардс, взаимосвязь между полом и крупными формами вандализма (битье стекол, порча школьной мебели и т.д.) была подтверждена, она оказалась не очень сильной (Richards P., 1979). К.Тайгарт в аналогичном исследовании не обнаружил зависимости сообщаемого нанесенного ущерба от пола (Tygart C., 1988). В отношении же мелких форм вандализма можно довольно уверенно утверждать, что они распространены среди девочек не меньше, чем среди мальчиков. По некоторым данным, девочки даже чаще мальчиков сообщают о том, что совершали мелкие разрушения и порчу школьного оборудования (Скороходова А.С., 1998). При оценке половых различий в подростковом вандализме следует учитывать различную структуру возможностей мальчиков и девочек. Крупные формы разрушений, о которых чаще сообщают мальчики, обычно происходят поздно вечером, когда подростки гуляют по улицам. Возможно, что родители разрешают поздно гулять скорее сыновьям, чем дочерям. Это обстоятельство может вызвать некоторое преувеличение указанных различий (Richards P., 1979). По данным выборочных обследований подростков, пик вандализма приходится на 11-13 лет. Затем доля вандализма в структуре правонарушений резко падает. По данным Ле Блана, разрушения имущества чаще всего совершаются импульсивно, под влиянием ситуации. В 66% случаев акт вандализма не подготавливался, при этом в 65% случаев подростки применяли какие-либо орудия разрушения. Хотя 18-20% сообщили, что нервничали во время и после акта вандализма, в котором они участвовали, в целом разрушение признается развлекательным времяпрепровождением (Le Blanc M., Freshette M., 1988). Вандалы, как правило, совершают разрушения там, где сами и живут. Важная характеристика подросткового вандализма - присутствие сообщников. Их обычно 3-4, они того же возраста или отличаются по возрасту не более чем на 1-2 года. Вандализм занимает заметное место в структуре криминальной активности подростков 13-17 лет. Вандализму сопутствуют и другие, часто более серьезные правонарушения. По данным Д.Эллиота, 53% вандалов совершили, по меньшей мере, 3 правонарушения из разряда более тяжелых (Elliott D. et al., 1988). 41 Л.Шэннон провел ретроспективный анализ подросткового вандализма в преступной карьере. По данным его исследования, те, кто задерживался полицией за вандализм в возрасте от 6 до 17 лет, к 21 году имели более серьезную преступную карьеру (Shannon L.W., 1983). В общественном сознании существует определенный стереотип подростка-вандала. Разрушитель предстает примитивным существом с отклонениями в умственном и психическом развитии. Эти характеристики ассоциируются с низким социальным статусом семьи. Данные исследований не подтверждают этот образ. Исследования не выявили корреляции между склонностью к вандализму у подростков и их принадлежностью к определенному социальному классу, расой, национальностью. В исследовании вандализма среди старших школьников Тайгарт (1988) даже обнаружил слабую положительную корреляцию с социальным статусом. По результатам лонгитюдного выборочного обследования подростков-правонарушителей, наличие эмоциональных проблем в целом не влияет на уровень вандализма. В исследованиях вандализма среди школьников было обнаружено, что подростки-вандалы не отличаются по характеристикам личностной дезадаптации от остальных. В частности, они не отличались по степени оптимизма-пессимизма, уровню самоуважения; их самоощущение было не хуже, чем у остальных школьников. Подростки-вандалы обладают примерно таким же уровнем интеллекта, как их сверстники, однако успевают в школе гораздо хуже. Именно успеваемость, в отличие от социального класса, является тем фактором, который предсказывает делинквентность подростка, в том числе и вандализм. Во многих американских школах существует система, при которой учащиеся распределяются по учебным группам соответственно успеваемости. Тайгарт (1988) обнаружил, что помещение ученика в худший класс является сильным фактором стимуляции вандализма. Другим важным фактором вандализма является конфликт с родителями или школьными учителями, а также наличие друзей, которые часто разрушают и ломают что-нибудь. Исследование А. Хаубера (1991), опросившего 500 подростков 12-18 лет, задержанных полицией за вандализм, показало, что большинство «злостных» вандалов находятся в кризисной жизненной ситуации. Для 58% из них были одновременно справедливы следующие характеристики: ими не 42 интересуются родители, они плохо успевают в школе и их друзья также являются «трудными подростками». Только 4% «злостных» вандалов не имели ни одной из упомянутых характеристик. Подростки-вандалы более негативно относились к школе, чаще прогуливали занятия, больше предпочитали находиться вне дома, обычно вместе с друзьями. Их родители чаще не знали, где их дети проводят вечера. 96% подростков-вандалов регулярно употребляли алкоголь или различные наркотики, 48% употребляли и алкоголь, и наркотики. Эмпирические исследования вандализма среди школьников показали, что успехи в школе являются фактором, снижающим вероятность вандализма среди подростков, имеющих другие неблагоприятные факторы (Скороходова А.С., 1999). В общественном сознании вандализм часто предстает бесцельным, бессмысленным, немотивированным поведением. Выявление мотивов вандализма стало одной из главных задач социальных исследователей. А.С.Скороходова приводит две классификации типов доминирующей мотивации вандализма: С.Коэна и Д.Кантера. В зависимости от доминирующего мотива разрушения С.Коэн выделяет шесть типов вандализма. 1. Вандализм как способ приобретения. Основной мотив разрушения составляет материальная выгода. Эта форма вандализма по сути является разновидностью кражи. Примеры подобных явлений легко найти в современной российской действительности. Известно, что большой вред наносится всякому оборудованию, содержащему цветные металлы. Снимаются дверные ручки, мемориальные доски, детали приборов и устройств. Широко распространена эта разновидность вандализма на кладбищах, когда крадут цветы, венки, золото надписей. 2. Тактический вандализм. Разрушение используется как средство для достижения других целей. Например, чтобы не допустить снижения цен, уничтожаются целые партии товара. 3. Идеологический вандализм. Этот вид похож на предыдущий, и их иногда объединяют. Об идеологическом вандализме говорят, когда разрушитель преследует социальные или политические цели. Объект разрушения имеет ярко выраженный символический смысл. Он может обозначать тип власти, социальные институты, какуюлибо социальную или национальную группу. Социальные революции и катаклизмы обычно сопровождаются усилением этой 43 разновидности вандализма. Разрушения памятников архитектуры во время Великой Французской революции носило антимонархический, антифеодальный и антикатолический характер. Именно эти символы уничтожались особенно интенсивно. Так была разрушена Бастилия, бывшая символом королевского суда. На королевском кладбище Сен-Дени за 3 дня был уничтожен 51 памятник. Всего же за 1789-1800 гг. во Франции были разрушены 168 памятников искусства и архитектуры. Хорошо известно, сколь интенсивно уничтожались символы предшествующего строя и в революционной России. Например, за период с 1917 г. разрушено 25-30 тыс. церквей и соборов, около 500 монастырей, уничтожено не менее 20 млн. икон, около 400 тыс. колоколов. 4. Вандализм как мщение. Разрушение происходит в ответ на обиду или оскорбление. Особенность этой разновидности состоит в том, что разрушение имущества представляет собой отложенный ответ на действие противной стороны и совершается анонимно. Обида может быть воображаемой, а объект разрушения может быть лишь косвенно или символически связан с первичным источником враждебности. Такая форма мщения привлекательна тем, что эмоционально эффективна, но позволяет избежать личного столкновения. Кроме того, объект мести не всегда достижим. Отмечается, что такая форма мести к тому же «часто безопасна, обычно надежна и всегда сладка» (Cohen S., 1973, Р. 45). Некоторые исследователи трактуют все разновидности вандализма как месть, то есть ответную агрессию. 5. Вандализм как игра. Это распространенная разновидность детского и подросткового вандализма. Разрушение рассматривается, как возможность поднять статус в группе сверстников за счет проявления силы, ловкости, смелости. Такое времяпрепровождение часто имеет характер соревнования. 6. Злобный вандализм. Злобный вандализм представляет собой акты, вызванные чувствами враждебности, зависти, неприязни к другим людям и удовольствия от причинения вреда. При этом объект не столь специфичен, как в случае мстительного вандализма. Например, в 1977 г. некий мужчина облил кислотой 23 художественных полотна, среди которых были произведения классической живописи. Свой поступок он объяснил так: «Мне нужно было уничтожить то, что дорого другим» (Cordess C., Turcan 44 M., 1993, Р. 96). Еще более зримо передано настроение, сопровождающее подобные акты разрушения, в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес», для героев которого получение удовольствия путем причинения зла другим людям является составляющей повседневной жизни. В одном из эпизодов романа описывается, как они выплескивают остатки кофе на обои, а потом начинают колотить ногами по стенам комнаты, стараясь их запачкать. Тем самым они надеются навредить квартирной хозяйке, которая ничего плохого им не сделала. «Мы всегда, когда едим, пакостим стены, - говорит герой Сологуба, - пусть помнит… И все трое, стоя перед стеною, плевали на неё, рвали обои и колотили их сапогами. Потом, усталые и довольные, отошли» (Сологуб Ф., 2000, С. 22). Другая классификация мотивов вандализма представлена Д.Кантером (1983). Кроме уже рассмотренных мотивов мести и приобретения, Кантер называет следующие причины: Гнев. Разрушительные действия объясняются чувством досады, переживанием неспособности достигнуть чего-либо и могут быть попыткой справиться со стрессом. Скука. Причиной подросткового вандализма часто является желание развлечься. Строго говоря, скука не является мотивом. Как замечают некоторые отечественные исследователи, состояние скуки является тем психологическим фоном, на котором происходят многие правонарушения молодежи, в том числе и вандализм. Мотивом выступает поиск новых впечатлений, острых ощущений, связанных с запретностью и опасностью. Важную роль в формировании такого поведения играют субкультурные полоролевые стереотипы. Особое значение имеет представление о маскулинности как способности испытывать сильные эмоции, открыто их проявлять, действовать быстро, не думая (Борисов И.Ю., 1995). Исследование. В этом случае целью разрушения является познание. В частности, причиной разрушений, совершаемых детьми, бывает любопытство, желание понять, как работает система. Это касается не только физических объектов, но и социальных. Разрушение является способом проверить границы допустимого, установить, насколько сильны общественные нормы и авторитет взрослых. 45 Эстетическое переживание. Наблюдение физического процесса разрушения создает новые визуальные структуры, сопровождается звуками, которые кажутся приятными. Более подробно этот аспект разрушения мы рассмотрим ниже. Экзистенциальное исследование. Расшифровывая этот мотив, Кантер поясняет, что вандализм может выступать как средство самоутверждения, исследования возможности своего влияния на общество, привлечения внимания к себе (Скороходова А.С., 1999). Пожалуй, наиболее древним примером акта вандализма подобного рода, полагает А.С.Скороходова, является поступок Герострата, который сжег храм ради личной славы. Как отмечают исследователи вандализма в искусстве, «причудливое» стремление к привлечению внимания часто является мотивом порчи крупных произведений живописи (Cordess C., Turcan M., 1993). Как правило, разрушители такого типа не пытаются избежать ареста и стараются сделать из своего поступка публичное событие. Так недавно поступил российский художник А.Бренер, который вывел баллончиком с зеленой краской знак доллара на всемирно известной картине Казимира Малевича «Супрематизм. 1921-1927», находившейся в музее современного искусства Амстердама. «Я террорист в искусстве, хотел обратить внимание на положение художников в мире и лично на себя», - объяснил он свой поступок (Меликьянц Г., 1995). В своей статье «Вандализм» А.С.Скороходова описывает так называемую «эстетическую теорию вандализма». В.Оллен и Д.Гринбергер рассматривают вандализм с позиций теории возбуждения, а также экспериментальной эстетики. Эстетическая теория изучает внутренние психологические процессы, присущие самому акту разрушения. Вандализм трактуется как процесс, доставляющий удовольствие. Авторы опираются на тезис, что гедонистическая ценность стимула определяется его способностью вызывать возбуждение. Оллен и Гринбергер предположили, что удовольствие, получаемое в процессе разрушения, производится теми же самыми стимулами, которые сопровождают любые эстетические переживания Трансформация материала в новую структуру активизирует одинаковый базисный ряд психологических процессов и в творческом, и в разрушительном действии. Установлено, что степень удовольствия, в свою очередь, зависит от нескольких структурных характеристик стимула, таких 46 как новизна, сложность, неожиданность. Визуальные стимулы, обладающие именно такими характеристиками, являются обязательными компонентами эстетики современной массовой культуры (например, фильмов-катастроф). Некоторые представители авангарда ХХ века демонстрировали буквальное понимание этих принципов, выставляя в качестве произведений искусства смятые машины, разбитые рояли. В серии остроумных экспериментов Оллен и Гринбергер показали, что удовольствие, ожидаемое от разрушения объекта, действительно зависит от того, насколько характер разрушения удовлетворяет указанным свойствам стимула. В первом эксперименте изучалось влияние сложности стимула на вызываемое им стремление к разрушению. Испытуемым показывался фильм, демонстрирующий, как разбиваются куски стекла. Стекла были подобраны различной толщины и прочности и, разбиваясь по-разному, представляли собой объекты различной степени сложности. Испытуемых просили указать, насколько сильно им самим хотелось бы разбить каждый из экспериментальных стимулов. Было обнаружено, что предпочтение в разрушении стимула оказалось прямо связанным с оцененной сложностью структуры, которая образуется в результате его разбивания. Во втором эксперименте изучалось воздействие неожиданности разрушения. На этот раз испытуемые смотрели два фильма, изображавшие разбивание четырех кусков стекла одинаковой сложности. При этом в одном фильме все они разбивались с первого раза, а в другом четвертая стеклянная панель разбивалась только с третьего раза. Тем самым нарушались сложившиеся ожидания испытуемых. Именно эта панель была оценена как наиболее понравившаяся. В лабораторных исследованиях подтвердилась и роль новизны стимула. Кроме экспериментов, Оллен и Гринбергер провели интервьюирование 129 молодых людей 18-20 лет: респондентов просили вспомнить реальные эпизоды разрушения каких-либо материальных объектов. Особое внимание обращалось на характеристики объекта и самого процесса разрушения. Исследование показало, что удовольствие, полученное во время разрушения, положительно связано с оцененной сложностью и интересностью объекта. Оказалось, например, что стекло разрушать приятнее, чем дерево. Эстетическая теория проясняет аффективный компонент вандализма и обнаруживает те средовые факторы, которые могут 47 усиливать разрушительное поведение и способствовать его повторению. Авторы отмечают, что необходимы исследования воздействий различных эмоциональных состояний (фрустрации, гнева, скуки) на эстетическое переживание акта разрушения, а также прояснение влияния личностных характеристик на гедонистическую ценность вандализма (Allen V., Greenberger D., 1978-1983) В другой серии исследований В. Оллен и Д. Гринбергер изучали когнитивный компонент вандализма. Они предположили, что разрушительное поведение является попыткой личности восстановить нарушенное ощущение контроля над ситуацией и средой. Согласно этой концепции, индивиды, имеющие пониженный уровень субъективного контроля, прибегают к разрушению объектов физической среды для его восстановления. В серии лабораторных экспериментов Оллен и Гринбергер показали, что разрушение предметов действительно повышает у субъекта ощущение контроля над средой. Другие исследования косвенным образом подтверждают теоретическое положение данной модели разрушительного поведения, известной как «модель субъективного контроля». М. Шварц и Дж. Довидио (1984), изучая связь личностных характеристик с нанесением надписей и рисунков на стены, использовали сходную характеристику локуса контроля, то есть степень, в какой люди воспринимают свою жизнь как контролируемую изнутри посредством собственных усилий (интерналы) или управляемую внешними силами (экстерналы). Они обнаружили, что те, кому свойственно оставлять надписи, чаще имеют экстернальный локус контроля, нежели те, кто не рисовал на стенах и партах. По П.Ричардсу, школьники с ощущением меньшей самоэффективности несколько чаще других сообщают о разрушении школьной и внешкольной собственности (Скороходова А.С., 1999). Дж. Фишер и Р.Бэрон (1982-1988) в качестве теоретической концепции вандализма как разновидности девиантного поведения молодёжи и подростков, разработали «модель взаимодействия субъективной несправедливости и уровня контроля». Бэрон и Фишер полагают, что глубинным мотивом вандализма является восстановление справедливости. Источниками несправедливости могут быть дисбаланс вклада и отдачи при экономическом обмене, дискриминирующие и нечестные правила и процедуры, некоторые 48 состояния физической среды (например, неисправность телефонного аппарата). Разрушение предметов выступает как ответное нарушение правил, а именно правила неприкосновенности собственности. В сущности, данная концепция трактует вандализм как месть за реальное или воображаемое нарушение правил. Бэрон и Фишер полагают, что разрушение предметов как способ справиться с несправедливостью, возникает при низких или умеренных значениях уровня контроля личности. Индивиды с высоким уровнем контроля, скорее всего, предпринимают социально приемлемые, хотя и требующие больших психологических затрат, способы восстановления объективной справедливости обменов и отношений. Крайне низкий уровень контроля проявляется в беспомощности, депрессии и апатии. Именно индивиды с низким или умеренным уровнем контроля вероятнее всего могут использовать разрушение вещей как немедленный, легкий, анонимный способ достижения справедливости, добиваясь тем самым ее кратковременного «психологического» восстановления. Индивиды с относительно высоким уровнем контроля более избирательны в выборе мишеней для разрушения. В этом случае разрушительное поведение принимает инструментальную форму и выражается в тактическом и корыстном вандализме. При более низких уровнях контроля вероятен мстительный или злобный вандализм. Разрушения принимают форму внешне бессмысленных, рассредоточенных деструктивных действий (Скороходова А.С., 1999). Э. Роос (1988) связывает увеличение проявлений вандализма с изменениями в одной из важнейших подсистем традиционной системы ценностей. Он полагает, что рост подросткового вандализма в большинстве западных стран вызван глобальными изменениями в сфере трудовой этики. На смену протестантской этике, которая утверждала, что человек обретает свою сущность в самоотверженном труде, пришла инструментальная этика, провозглашающая главной ценностью отдых и связанные с ним удовольствия и развлечения. Труд рассматривается только как средство, целью же является досуг. Результатом кризиса пуританской этики стало распространение гедонистических ценностей. Замечено, что главным мотивом подросткового вандализма является именно гедонизм. Все предметы, символизирующие мир взрослых - здания, сооружения и т.п., 49 воспринимаются как препятствия при получении удовольствий от жизни. Поэтому, как полагает Роос, акты вандализма следует понимать как разрушение источников запретов (Скороходова А.С., 1999). Вандализм влечет за собой серьезные финансовые, материальные и социальные издержки. Существует множество стратегий борьбы с этим явлением и его предотвращения. В частности, стратегия «отвлечения» направлена на перенесение возможных деструктивных действий в просоциальное русло: например, создание специальных досок для надписей, привлечение рисовальщиков для оформления города и мест отдыха молодежи. Некоторые исследователи полагают, что снизить ущерб помогает более четкая локализация пространства для детских игр. Но, несмотря на выраженный интерес к данной проблеме среди социальных психологов и социологов, крупных теоретических достижений здесь не наблюдается. Обычно вандализм рассматривается как разновидность подростковой деликвентности. Этот подход не объясняет всех форм данного явления. Создание целостного образа данного феномена требует более широких обобщений и междисциплинарных исследований. Усиление вандализма обычно рассматривается как симптом кризиса нравственности. Конкретные морально-психологические механизмы совершения разрушений и та особая структура этических представлений личности, которая к ним приводит, могли бы стать предметом эмпирического изучения, полагает А.С.Скороходова (Скороходова А.С., 1999). 1.4. Факторы девиантного поведения подростков Девиантное поведение имеет сложную природу и обусловлено разнообразными воздействующими факторами, такими как экономические, социальные, демографические, культурологические и др. По мнению Е.Н.Пашковой и В.П.Михайловой, факторы отклоняющегося поведения можно сгруппировать в три кластера: -биологические факторы это неблагоприятные физиологические или анатомические особенности организма ребенка (нарушения умственного развития, дефекты слуха и зрения, повреждения нервной системы, телесные дефекты, дефекты речи и др.); 50 -психологические факторы - это психопатологии или акцентуации характера. Данные отклонения выражаются в нервнопсихических заболеваниях, психопатии, неврастении, пограничных состояниях, повышающих возбудимость нервной системы и обуславливающих неадекватные реакции подростка; -социально-психологические факторы. Они выражаются в дефектах школьного, семейного или общественного воспитания, в их основе - игнорирование половозрастных и индивидуальных особенностей детей, приводящее к нарушениям процесса социализации (Пашкова Е.Н., Михайлова В.П., 2004). Другие авторы предлагают следующую классификацию факторов девиантного поведения: Индивидуальные факторы, действующие на уровне психобиологических предпосылок асоциального поведения, которые затрудняют социальную адаптацию индивида. Психолого-педагогические факторы, проявляющиеся в дефектах школьного и семейного воспитания. Социально-психологические факторы, раскрывающие неблагоприятные особенности взаимодействия несовершеннолетнего со своим ближайшим окружением в семье, на улице, в учебно-воспитательном коллективе. Личностные факторы, которые, прежде всего, проявляются в активно-избирательном отношении индивида к предпочитаемой среде общения, к нормам и ценностям своего окружения, к педагогическим воздействиям семьи, школы, общественности, а также в личных ценностных ориентациях и личной способности к саморегулированию своего поведения. Социальные факторы, определяющиеся социальными и социально-экономическими условиями существования общества (Гриценко А.В., 2003). Исследователями выделяются следующие внутренние, психологические факторы, которые могут приводить к совершению преступлений несовершеннолетними: - потребность в престиже, в самоуважении (по некоторым данным, у несовершеннолетних правонарушителей наблюдается преждевременное развитие этой потребности в 12—13 лет, причем она развита сильнее, чем у их законопослушных сверстников); - потребность в риске; - наличие так называемых искусственных потребностей; 51 - эмоциональная неустойчивость; - агрессивность; - наличие акцентуации характера (к «группе риска» относят гипертимную, истероидную, шизоидную и эмоциональнолабильную акцентуации); - отклонения в психическом развитии; - низкое самоуважение; - неадекватная самооценка и др. (Панкратов В.В., Ермаков Л.Н., Романова Л.И., 1991). Каждый из этих факторов, в свою очередь, требует объяснения истоков происхождения. Так, английский психолог М.Аптер считает, что потребность в риске проявляется ярко не у всех людей, а лишь у тех, которые характеризуются доминированием процессуальной мотивации, которая, в свою очередь, связана с такими свойствами нервной системы, как сила, высокая активность и низкая реактивность (Аптер М. Дж., 1987). И.Ю.Борисов предлагает теорию «гедонистического риска», определяя его как «особый прием психологического воздействия на потребностную сферу, при котором актуализация потребностей достигается путем создания опасных, угрожающих их удовлетворению ситуаций». Целью «гедонистического риска» является получение чрезвычайно сильных, амбивалентных переживаний, возникающих в момент опасности. Таким образом, подросток или юноша реализует потребность в риске просто и быстро - провоцируя угрозу своему физическому благополучию (например, участвуя в драках) или своей самооценке (для этого необходимо услышать от окружающих «пусковой» вопрос: «А тебе слабо?..»). Это объясняет многие формы отклоняющегося поведения — особенно те, которые кажутся «немотивированными» (Борисов И.Ю., 1995). Ю.Е.Алешина и Е.В.Лекторская, изучая процесс усвоения половой роли, пришли к выводу о том, что многочисленные проявления отклоняющегося поведения подростков мужского пола связаны со сложностями становления половой идентичности, маскулинности. Существование в нашем обществе двойного стандарта по отношению к требованиям, предъявляемым к маскулинности и фемининности, «жесткий» набор качеств, входящий в стереотип «настоящего мужчины», засилье женщин в воспитательном процессе, отсутствие реальных сфер деятельности 52 для воспитания таких истинно мужских качеств, как инициативность, смелость и т. п., — все это приводит молодого человека к поиску альтернативных сфер проявления мужественности — уходу в асоциальное поведение (Алешина Ю.Е., Лекторская Е.В., 1984). Некоторые исследователи приходят к выводу о том, что резкий рост девиантного поведения несовершеннолетних женского пола, зафиксированный в последние несколько лет, свидетельствует о снижении степень принятия женской социальной роли, о готовности девочек-подростков к поведению по мужскому типу. Помимо специфических женских форм отклоняющегося поведения, девушки принимают мужские стереотипы девиантного поведения и часто их поступки имеют мужской характер (Буйневич Т.В., 2004). Следует заметить, что отклоняющееся поведение в форме безнравственного, аморального, неэстетичного поведения практически не имеет гендерных различий (Менделевич В.Д., 2001). Ю.М.Антонян, Л.В.Перцова, Л.С.Саблина (1991) отмечают, что причины делинквентного поведения девочек заключены в семье, которая не контролирует их сексуальную активность, не формирует у них стиль жизни, манеры держаться, присущих традиционно женщине черт пассивности, заботливости, чувствительности. В гендерном аспекте подростковая делинквентность в статистике представлена крайне редко и только в общем виде. Однако отмечается, что усилия социальных учреждений должны быть направлены на воспроизведение такой идеологии семьи, которая бы выполняла функции контроля и справлялась с задачами социализации. Л.Б.Шнейдер приводит следующий перечень конкретных причин отклоняющегося поведения несовершеннолетних: - стремление получить сильные впечатления; - заболевания; -повышенная возбудимость, импульсивность, неумение контролировать себя; - неблагополучная ситуация в семье; - стремление к самостоятельности и независимости; - недостаток знаний родителей о том, как справляться с трудными педагогическими ситуациями; - отставание в учебе; - пренебрежение со стороны сверстников; - непонимание взрослыми трудностей детей; 53 - недостаточная уверенность ребенка в себе; - отрицательная оценка взрослыми способностей детей; - стрессовые жизненные ситуации; - напряженная социально-экономическая ситуация в жизни ребенка (плохая обеспеченность, безработица родителей); - примеры насилия, жестокости, безнаказанности, получаемые из СМИ; - чрезмерная занятость родителей; - конфликты с родителями; - обилие запретов со стороны родителей (педагогов); - постоянные нарекания, брань в семье; - слабость интеллектуальной сферы ребенка; - повышенная коммуникативность детей; - низкий уровень эмоционально-волевого контроля; - одиночество, непонимание другими; - излишний контроль, авторитарность родителей (педагогов); - неспособность детей сопротивляться вредным влияниям; - генетическая предрасположенность; - неравномерность психофизического и полового созревания; - отсутствие навыков социального поведения; - снижение культуры, интеллектуального уровня; - масса свободного времени; - скука; - желание обратить на себя внимание; - неполные семьи; - экономическая нестабильность; - влияние улицы (Шнейдер Л.Б., 2004). Среди традиционных причин, обусловливающих проблему девиантного поведения, в психологии вычленяются следующие: - во-первых, сказываются внутренние трудности переходного возраста, начиная с психогормональных процессов и заканчивая психической перестройкой (Ф.Дольто, Д.И.Фельдштейн, Э.Эриксон); - во-вторых, пограничность и неопределенность социального поведения и положения (Л.Б.Филонов, Е.В.Васкэ); - в-третьих, противоречия, обусловленные перестройкой механизмов социального контроля: детские формы контроля, основанные на соблюдении внешних форм и послушания, уже не действуют, а взрослые способы, предполагающие сознательную 54 дисциплину и самоконтроль, еще не сложились и не окрепли (А.Бандура, А.Е.Личко, В.А.Петровский, Л.Б.Шнейдер, Э.Г.Эйдемиллер). Социальными факторами, способствующими девиантному поведению, считаются следующие: школьные трудности, травматические жизненные события, влияние девиантной группы. При этом, одним из важнейших факторов девиантного поведения являются девиантные сверстники. Наличие девиантной группы: - облегчает совершение девиантных действий, если личность к ним внутренне не готова; - обеспечивает психологическую подготовку, поддержку и поощрение в таких действиях; - уменьшает эффективность личных и социальных контрольных механизмов, которые могли бы затормозить проявление девиантных склонностей (Шнейдер Л.Б., 2005). К индивидуально-личностным факторам, способствующим девиантному поведению, относятся: локус контроля, низкий уровень самоуважения, негативное самовосприятие. Локус контроля – понятие, характеризующее локализацию причин, исходя из которых человек объясняет свое поведение и наблюдаемое им поведение других людей. У девиантных подростков локус контроля, как правило, экстернальный (Визель Т.Г., 2005; Кулагина И.Ю., 2005). Низкий уровень самоуважения проявляется в том, что, не найдя признания в привычной для себя среде (семья, школа), подросток пытается в антисоциальных группах повысить свой психологический статус у сверстников, найти такие способы самоутверждения, которых у него не было в семье и школе. Одной из причин девиантного поведения является негативное самовосприятие. Негативное самовосприятие подростков складывается из трех различных, но взаимосвязанных видов опыта: -во-первых, они считают, что не имеют личностно-ценностных качеств или не могут совершить личностно-ценные действия и, напротив, обладают отрицательными чертами или совершают отрицательные действия; -во-вторых, они считают, что значимые для них другие не относятся к ним положительно или относятся отрицательно; -в-третьих, они не обладают или не умеют эффективно использовать механизмы психологической защиты, позволяющие 55 снять или смягчить последствия первых двух элементов субъективного опыта (Шнейдер Л.Б., 2005). Девиантное поведение вначале, как правило, бывает немотивированным. Подросток просто хочет соответствовать требованиям общества, но по каким-то причинам (конституциональное факторы, социальные условия, неумение правильно определить свои идентичности и роли, противоречивые ожидания значимых других, недостаток материальных ресурсов, противоречивые ожидания значимых других, плохое овладение нормальными способами социальной адаптации) он не может этого сделать. Это отражается в его самосознании и толкает на поиск самореализации в других направлениях. В соответствии с этим принято различать первичную девиацию (ненормативность) и вторичную (как подтверждение ненормативности и утверждение собственно девиантного поведения). Девиантные поступки увеличивают привлекательность совершающего их подростка для других, которые принимают такой стиль поведения; совершая антинормативные поступки, подросток привлекает к себе внимание, интерес и т. д. Девиантные действия вызывают отрицательное отношение к санкциям со стороны «нормальных» других, вплоть до исключения девиантного подростка из общения с ними. Это социальное отчуждение способствует активизации общения подростка с девиантной средой, уменьшает возможности социального контроля и способствует дальнейшему усилению девиантного поведения и склонности к нему. Формируется обратная зависимость между отношениями подростка в семье, школе и степенью его вовлеченности в девиантные группы. В результате девиантные поступки из немотививрованных становятся мотивированными. Более того, возникает определенная система социопатических убеждений, руководствуясь которой подросток ведет себя вызывающе деструктивно. В контексте этих убеждений у девиантных подростков вырабатываются определенные девиантные стратегии отношений: самовозвеличивание (демонстрация своей исключительности, конкурентоспособности, принижение других, борьба за власть, терроризирование остальных и контроль над ними); манипулирование добровольной заботой («мне все должны…», «докажи, что ты меня любишь…», «помоги мне, бедному, беззащитному ребенку…»); уход от ответственности и ее отрицание («ты заставил меня это сделать…», «это не моя 56 вина…»); мщение (провокационное, демонстративно-шантажное поведение), выработка и сохранение параноидального взгляда на мир («все ко мне придираются, все меня ненавидят, все против меня…», жалобы вместо преодоления проблем). За поведенческими нарушениями стоит одна из четырех мотивационных целей: привлечение внимания, власть, месть, избегание неудачи (Кон И.С., 1989; Шнейдер Л.Б., 2005). Психологические исследования В.Н.Иванченко, А.Г.Асмолова, С.Н.Ениколопова показали, что поведенческие нарушения имеют особый личностный смысл, во время их совершения актуализируются смысловые установки. Индивидуальные личностные установки - результат усвоения инвариантов норм, традиций данной субкультуры. Все это относится и к противоправным установкам: готовности к совершению действий, имеющих девиантный характер. Существуют следующие формы противоправных установок: готовность к агрессивному поведению во взаимоотношениях с другими людьми, склонность решать проблемы посредством насилия, тенденция использовать унижение партнера по общению в качестве средства стабилизации самооценки; готовность к саморазрушающему и самоповреждающему поведению (это поведение направлено на причинение вреда самому себе, с ним связаны такие показатели, как низкая ценность собственной жизни, склонность к риску, выраженная потребность в острых ощущениях, садомазохистские тенденции); готовность к аддиктивному поведению (предрасположенность к уходу от реальности посредством изменения своего психического состояния, склонность к иллюзорно-компенсаторному способу решения личностных проблем, ориентация на чувственную сторону жизни, наличие сенсорной жажды и гедонистически ориентированных норм и ценностей); готовность к делинквентному (асоциальному) поведению предрасположенность к вступлению в конфликт с общепринятым образом жизни и правовыми нормами. Этот потенциал в определенных ситуациях легко реализуется в антисоциальном, преступном поведении (Иванченко В.Н., Асмолов А.Г., Ениколопов С.Н., 1992). Приверженцы концепции социальной дезадаптации личности отстаивают точку зрения, согласно которой девиантной становится 57 личность, неспособная приспособиться к своему социальному окружению. Внутренние противоречия современной личности заложены самой цивилизацией. Во-первых, противоречия между стимулируемыми цивилизацией материальными потребностями и фактическими препятствиями на пути их удовлетворения. Психологическое следствие для человека состоит в постоянном разрыве между желаниями и их осуществлением. Во-вторых, противоречие между декларируемой свободой человека и всеми ее фактическими ограничениями. В итоге личность колеблется между свободой выбора и субъективным чувством полнейшей беспомощности. В-третьих, разрыв между притязаниями человека на успех и его возможностями: не каждый может стать космонавтом, рекордсменом в спорте, звездой в искусстве и т.д. В то же время потребность в доминировании (власти), социальном признании (престиже) и обладании собственностью - естественные социальные потребности личности. Как следствие, из неудовлетворенной потребности рождается эмоциональная отчужденность от людей, враждебность, неосознаваемая тревога и те защиты, которые выстраиваются против нее. В представлениях современного психоанализа один из способов защиты от базальной тревоги - агрессия. В понимании ортодоксального психоанализа она зарождается уже в начальных фазах психического развития как реакция на неудовлетворенную потребность в любви и привязанности к матери или как реакция на незавершенное действие. В оральной фазе развития агрессивность проявляется как желание сосания (пассивная форма) или как укусы материнского соска (активная форма). В анальной фазе - как прекращение управления кишечником, порча (пассивная форма) или как упрямство, злоба, жестокость в отношениях к игрушкам, животным, своим сверстникам (активная форма). В последующих фазах развития усилению агрессивных тенденций способствует энергетическая активность человека, его импульсивность, различные фасилитаторы. Если до пубертатного периода личность не находит нормативно допускаемых обществом способов защиты своего "эго", то реализация агрессивности принимает девиантные формы: физическое и моральное насилие над другим, хищение с целью обладания, разрушение, уничтожение. Осуществляются эти акции в среде со своей субкультурой. В ней проявление этих тенденций одобряется, а сами члены асоциальной группы являются 58 для личности фасилитаторами. Без взаимного отождествления членов группы с подобными себе отчужденными личностями функционирование асоциальной организации невозможно. Каждый член должен воспринимать групповые нормы, ценности, образцы поведения как свои собственные. Своеобразным механизмом, с помощью которого члены асоциальной группы ставят себя на место другого и этим самым как бы видят себя в продолжении другого, выступает идентификация. В подавляющем большинстве криминогенных и асоциальных групп идентификация осуществляется с асоциальными личностными качествами лидера. Характер ценностных ориентаций соответствует негативным оценкам социальных отношений и отвечает основным законам и ценностям криминогенных групп. Идентификация выступает в виде антагонистических межличностных отношений. Она основывается на социальной ингибиции членов группы и поддерживается с помощью насилия и группового давления. Нормы и ценности, сложившиеся в процессе антисоциальной деятельности, также способствуют групповой интеграции (Пашкова Е.Н., Михайлова В.П., 2004). Воззрения на социальные корни девиантности во всем мире неоднозначны. Апологеты социоцентрических взглядов придерживаются теории дифференциальной ассоциации, под которой понимается принятие личностью и группой одних ценностей и отрицание других. Основывается она на представлениях о множественности факторов, характеризующих социальные процессы. Это культурологические факторы религиозные и национальные традиции, тип семьи; геофизические факторы - климатические условия, активность Солнца, смена времен года; этнографические - состав и плотность населения; экономические - уровень развития производительных сил, а также жизненный уровень населения; физиологические - пол, возраст человека, перенесенные заболевания, физические дефекты от рождения и т.д. Объяснение причин девиантного, а впоследствии криминального, поведения сводится к неблагоприятному для личности сочетанию этих факторов. Подобное толкование не дает удовлетворительного ответа на вопрос: почему при одинаковых социальных и экономических условиях в одной семье вырастает законопослушный гражданин страны, а в другой - человек с асоциальным поведением. Сторонники социальных теорий 59 маргинализации общества полагают, что интенсивный рост численности городского населения в 60-80 гг. привел к появлению нового контингента городских жителей - выходцев из села и пригородных слободок. Урбанизация населения бывшего СССР породила непредвиденный результат - маргинализацию, когда сельская молодежь в поисках лучшей жизни оказывалась в городском пространстве, чему сопутствовало разрушение культурных норм как в селе, так и в городе. Маргинализация привела к появлению социального слоя, характеристиками которого являются: неопределенность связи с друзьями и постоянный страх быть отвергнутым; серьезные сомнения в своей личностной ценности для общества; тенденция к выраженной психологической агрессии; группирование по этническому, территориальному или национальному признаку и, как следствие, высокая предрасположенность к криминализации. К этому следует добавить еще один фактор - "расслоение" подросткового поколения, связанное с возникновением элитарных учебных заведений, в которые отбор происходит не по интеллектуальным качествам, а по финансовой наполненности родительского кармана. Сброс молодежи в профессиональные училища, сопровождаемый субъективным чувством социальной ущемленности этой категории учащихся, резко усилил перечисленные характеристики маргинальности. Факторы маргинальности в сочетании с перечисленными предпосылками ведут к возникновению вначале девиантных, а затем и антисоциальных групп с криминальной направленностью. Становление групп несовершеннолетних правонарушителей осуществляется незаметно для окружающих. Пусковым импульсом выступает неудовлетворение социальных потребностей личностей в сфере межличностных отношений. Это продуцирует у подростка субъективное чувство отчуждения от семьи, от социально нормативных групп сверстников и выталкивает его в среду себе подобных. Там он имеет возможность заглушить тревогу от социальной изоляции и удовлетворить свои потребности в эмоциональном благополучии, в интимноличностном общении, в самоутверждении, престиже, в обладании престижными предметами, в свободе обмена взглядами. Признаками таких групп являются: - закрытость, автономизация группы; 60 - высокая степень идентификации каждого члена группы с антисоциальными групповыми нормами и ценностями; - строгая иерархизованность и стратификация ролевых позиций членов группы; - выраженность чувства принадлежности группы к категории "мы" и обязательное противопоставление ее категории "они"; - эмоциональная вовлеченность каждого подростка в дела группы и круговая порука; - наличие собственной субкультуры с деформированными нравственными ценностями; - чувство социальной ущемленности и жажда социального реванша (Пирожков В.Ф., 2001; Визель Т.Г., 2005). Согласно существующей концепции межличностной интеллектуальной зрелости, личность в своем развитии проходит семь последовательных стадий - от первых реакций новорожденного до высшего уровня социальной зрелости. В зависимости от собственных возможностей адаптации к социальной действительности, личность в своем развитии останавливается на одной из этих ступеней. На основе выдвинутой концепции была предложена типология, включающая девять разновидностей личности с девиантным поведением: Асоциально агрессивная личность. Выступает с решительными требованиями. Если встречает отказ, то проявляет открытую враждебность и агрессивность. В межличностных отношениях конфликтна. - Асоциально пассивная личность. Эгоистичная, но не активная. Постоянно жалуется, хнычет. Желаемого достигает посредством капризного поведения. Легко отступает перед запретом. - Незрелый конформист. Без сопротивления подчиняется тем, кто сильнее его в данный момент. - Культурный конформист. Без сопротивления подчиняется группе, от которой зависит. В межличностных отношениях уступчив. - Манипулятор. Пытается подорвать власть тех, кто ею обладает, с целью заполучить ее самому. В межличностных отношениях склонен к авантюризму. - Невротик. Дает неправомерные выходы своим чувствам. Переживает свою вину, стремится избежать угрызения совести и самопорицания. В отношениях конфликтен. 61 - Беспокойный невротик. Не может избавиться от сильного эмоционального расстройства, возникшего в результате конфликтной ситуации. Испытывает чувство своей неполноценности и вины. - Индивид с институциональной эмоциональной реакцией. В межличностных отношениях создает конфликтную ситуацию. Всегда выступает против чего-либо. Моментально реагирует на изменение социальной обстановки. Дает неправомерный выход своим чувствам. - Культурный идентификатор. Отождествляет себя с преступным миром, афиширует свои антисоциальные взгляды через преступную субкультуру (Пашкова Е.Н., Михайлова В.П., 2004). В работе практических психологов хорошо зарекомендовал себя подход к девиациям поведения подростков, основанный на акцентуациях характера. Он разработан А.Е.Личко в Ленинградском психоневрологическом институте им. В.М.Бехтерева. Несовершеннолетние нарушители часто обладают акцентуациями характера, пограничными расстройствами психики, повышенной агрессией, высокой эмотивностью, психозами, неврозами, невротическими изменениями психики, задержками психического развития, патохарактерологическими изменениями личности и т.п. Акцентуация характера - крайний вариант нормы. Понятие акцентуации характера, личности возникло после длительных поисков для адекватного обозначения переходных ступеней между психопатией и нормальным состоянием (В.М.Бехтерев). По данным А.Е.Личко (1999) делинквентное поведение, проявляющееся в прогулах, мелком воровстве, драках, хулиганстве, отмечается у 40 % подростков, наблюдающихся по поводу нервно-психических нарушений без психоза, главным образом при психопатиях, акцентуациях характера. По данным Н.И.Фелинской (1965), среди обследованных 222 несовершеннолетних правонарушителей, состоящих на учёте в детских комнатах милиции г. Москвы, были обнаружены психозы (1,1%), олигофрения (4%), органические поражения центральной нервной системы (24%), психопатии и психопатические черты (42,8%), алкоголизм (13,2%), психический инфантилизм (4%). В.Л.Васильев (2000) отмечает, что причины, приводящие к психологическим расстройствам, акцентуациям характера, связывают как с органическими повреждениями мозга 62 (асфиксии при рождении, черепно-мозговые травмы, тяжёлые интоксикации), так и с социальными факторами, среди которых на первом месте стоят условия семейного воспитания. Исследование отечественных ученых И.Ф.Мягкова и Ю.В.Юрова (1982), целью которого состояло обследование 151 подростка, учащихся спецшколы для несовершеннолетних правонарушителей, показало, что у 68 % исследуемых имеются различные нервно-психические отклонения: неврозы и невротические проявления после перенесённых органических поражений головного мозга, задержки психического развития, патохарактерологические изменения личности, психопатии, лёгкие степени олигофрении, энурез и т.п. Выборочное исследование А.В.Лебедева (1985) нервнопсихического здоровья подростков, состоящих на учёте в ИДН, показало, что у 12% диагностирована психопатия, у 50 % акцентуация характера. В более чем 60% встречается акцентуация по неустойчивому типу, характеризующаяся расторможенностью, затем по гипертимному типу (около 20%), которая близка по своим поведенческим проявлениям к неустойчивому типу. На вопрос, каким образом взаимосвязаны природные и социальные факторы в развитии личности, американский психолог Д.Майерс отвечает следующим образом: изучение близнецов и семей с приёмными детьми показало, что генетическим влиянием можно почти на 50% объяснить различия людей в таких чертах характера, как экстравертированность и эмоциональная нестабильность. Другие 50% - это влияние взаимотношений родителей (а не их личности) и восприятие их детским сознанием, влияние сверстников и фактора культуры (Майерс Д., 2001). Парциальное присутствие психической ригидности в структуре личности, определяемое у 37% девиантных подростков, ведет к резкому ограничению вариантов поведения, поведенческим срывам, трудностям осознания собственных психологических проблем, актуального состояния мотивов и потребностей (Краснова М.А., 2005). В происхождении отклоняющегося поведения младших подростков влияние группы сверстников иногда больше, чем влияние особенностей личности. Однако исследователи отмечают, что определенные качества в структуре личности подростка предрасполагают к девиациям, а определенные ситуации развития (фрустрирующие ситуации) и особое стечение обстоятельств 63 способствуют их проявлению. Не случайно Х.Ремшмидт (2000), считая регулятором поведения человека его личностные качества, отмечает, что отклоняющееся поведение подростков часто сопряжено с определенным окружением и типом ситуаций. Г.В.Уварова (1998), рассматривая личностные особенности криминальных подростков, как мальчиков, так и девочек, отмечает у них отрицательное отношение к школе и одноклассникам, с которыми они если и общаются, то больше негативно, чем хорошо; ненависть к отличникам; негативную установку к другим людям, чести и достоинству. Для подростков с асоциальным и антисоциальным поведением характерно отчуждение от общепринятых правил социального общежития; отторжение от позитивных социальных ценностей. На фоне преобладания у делинквентов потребительских тенденций ценностные ориентации имеют прямую связь со структурой их досуга: приобретение спиртного, посещение баров и дискотек, просмотр кинофильмов и телепередач, отсутствие интереса к чтению книг. Среди современных подростков с отклоняющимся поведением популярны фильмы с уголовной тематикой. У несовершеннолетних правонарушителей потребность социального престижа теряет свою направленность, перерастая в низшую форму самоутверждения, когда индивид удовлетворяется тем, что становится объектом внимания других людей. Подросткуделинквенту свойственна гипертрофированная потребность в свободе, независимости: ему уже в 12-13 лет невыносима ситуация, когда он должен получать разрешение от других на каждый свой поступок. Особенности деформации ряда существенных для развития личности в подростковом возрасте психологических характеристик, обусловленность отклоняющегося поведения характерологическими особенностями личности, дисгармоничностью развития характера рассматривались также в работах А.А.Александрова (1973); Е.В.Заики, Н.П.Крейдун, А.С.Ячиной (1990), А.Е.Личко (1973); А.А.Реана (1991). Зафиксированы следующие параметры развития личности подростков с отклоняющимся поведением: отношение к будущему является крайне неопределенным, вплоть до отсутствия содержательной ориентации; будущее выступает как прямое отражение примитивных желаний настоящего; 64 общечеловеческие ценности чаще всего отвергаются; отсутствует интерес к учебе и познанию. Подростки – делинквенты фактически игнорируются сверстниками, выпадают из круга нормального подросткового общения. Большинство этих подростков живут в семьях с неблагоприятным психологическим климатом. Им свойственны выраженные акцентуации характера, наиболее частые из которых – эпилептоидная, неустойчивая, гипертимная. По данным А.А.Реана, во всех случаях имеется не один, а два-три пика дисгармоничности в профиле характера подростка. Подавляющее большинство подростков с отклоняющимся поведением – мальчики, среди которых у 50% выражена склонность к алкоголизации; социальные отношения этих подростков имеют высокую конфликтность. Е.В.Заика, Н.П.Крейдун, А.С.Ячина (1990) выделяют личностные особенности делинквентных подростков, свидетельствующие о деформации их характера – так называемый, криминогенный комплекс личности несовершеннолетнего правонарушителя: наличие конфликтов с окружающими, неприязненное отношение к позиции взрослого; заниженная у 56% подростков потребность в общении, которая выступает средством самоутверждения и компенсации неудовлетворенности своим положением; принятие подростков, состоящих на учете в ИДН, и их групповых норм (от 77 до 99% случаев). Игнорирование девиантов сверстниками с нормативным поведением говорит об их выпадении из круга нормального подросткового общения. Обобщение результатов эмпирических исследований позволило констатировать у подростка с девиантным поведением следующие психологические особенности: неприятие педагогических воздействий; неумение преодолевать трудности; игнорирование препятствий; сверхнапряженность; апатичная подчиненность группе с асоциальными установками; сниженная самокритичность, двойной локус контроля; синдром тревожного ожидания, неуверенности в себе, порожденный систематическими учебными неуспехами; негативные установки к учебной деятельности, физическому труду, к себе и окружающим людям; слабость самоконтроля, склонность неадекватно реагировать на фрустрирующие обстоятельства; крайняя степень эгоцентрированности; агрессивность. Особый интерес 65 представляют те данные, которые получены в исследованиях периода социально-экономического кризиса нашего общества. Анализ причин происхождения девиантного поведения подростков привел к необходимости проведения сравнительного исследования по выявлению личностных особенностей подростков, детерминирующих внутреннюю готовность к совершению отрицательных поступков и проступков, а также ситуации, влияющей на проявление и устойчивость негативных форм поведения подростка. Отечественная психология, не отрицая влияния врожденных особенностей организма на свойства личности, стоит на позициях того, что человек становится личностью по мере включения в окружающую жизнь. Личность формируется при участии и под воздействием других людей, передающих накопленные ими знания и опыт – не путем простого усвоения общественных отношений, а в результате сложного взаимодействия внешних (социальных) и внутренних (психофизических) задатков развития, представляет собой единство индивидуально-значимых и социально-типических черт и качеств. Следовательно, личность и ее аномалии рассматриваются в социально обусловленной, развивающейся жизнедеятельности, в смене отношений ребенка к окружающей действительности. Устоявшимся в психологической и медицинской литературе являются понятия «акцентуации характера» (К.Леонгард, А.Е.Личко, С.Шмишек), «психопатии – социопатии» (В.М.Бехтерев, П.Б.Ганнушкин), которые обозначают поступки и реакции личности неболезненной природы. Как правило, эти аномалии характера происходят по причине негативных воспитательных воздействий, когда родителями или лицами, их заменяющими, создаются ситуации, в которых выкристаллизовываются и закрепляются негативные, отрицательные черты характера (А.Адлер, А.Бандура, М.Боуен, А.В.Петровский, В.Сатир, И.А.Фурманов и др.). Причиной противоправных поступков могут выступать такие качества личности человека, как жадность, жестокость, хитрость, завистливость, лживость. Причем, эти опасные качества, когда они становятся синергетиками, могут свидетельствовать о "преднастройке" к непредсказуемым ситуациям с демонстрацией негативных качеств, провоцировать девиантное и делинквентное 66 поведения. Специфические сочетания черт характера указывают на преобладающий характерологический радикал или тип характера – истерический, шизоидный, эпилептоидный, психастенический, астенический, паранойяльный, – который может определять те или иные отклонения в поведении (Краснова М.А., 2005). Девиантные формы поведения, базируясь на индивидуальнопсихологических стереотипах, имеют зависимость от внешних условий, ситуативных моментов, которые способны либо провоцировать, либо блокировать неадекватные формы поведения. Не случайно Ю.В. Кудрявцев (1989) отмечает, что «криминальная личность» отличается от личности с нормативным поведением не каким-то единственным качеством, а симптомокомплексом личностных особенностей, обусловливающих трансситуативное (личностно устойчивое) поведение, а также взаимодействием ситуативных и трансситуативных (личностных) факторов. При этом ситуации преступления (алкогольное опьянение, ссора, спровоцировавшая импульсивную агрессию) являются обычно катализатором, "пусковым механизмом" давно сформировавшихся тенденций личности. Подавляющее большинство исследователей девиантного поведения подростков отмечают, что им свойственна недисциплинированность, наблюдается недостаточное развитие познавательных качеств: памяти, внимания, абстрактного мышления (так как эти качества у них не упражняются), что часто ведёт к нелогичности мышления. Этому способствует праздный образ жизни, поскольку они не любят трудиться и учиться, но достаточно выражен практический аспект. Случаи правонарушений во много раз чаще совершаются мальчиками, чем девочками, и это более распространено в городах, чем в сельской местности. Общим для всех девиантных подростков является: 1) Преобладание эмоциональной сферы над рациональной. 2) Преобладание отрицательных эмоций над положительными. 3) Отрицательное отношение к учёбе. Деформация развития воли, и волевых качеств, её отрицательная направленность. В структуре волевого акта налицо выпадение или свертывание этапа планирования (А.И.Ушатиков, 1985), что говорит об импульсивном характере поведения. Психологический анализ личности девианта показывает, что наряду с мотивационно-волевой деформацией имеет место деформация 67 эмоционально-нравственных черт характера, равнодушие к другим, не развитое чувство стыда (по данным Г.Г.Бочкарёвой (1968), 40% опрошенных несовершеннолетних правонарушителей никогда не испытывали чувство стыда, остальные 60 % испытывали стыд лишь в связи с наказанием, а не в связи с низостью, аморальностью совершённого антисоциального деяния), несамокритичностью, лживостью и грубостью. Большинство отечественных ученых отмечают, что характерной чертой «грудных» подростков является эгоизм, ведущими мотивами поведения становятся их собственные, чаще всего материальные, примитивные потребности, сиюминутные желания и прихоти. У девиантного подростка не развито чувство долга, он не честен и безответственен, имеет отрицательный нравственный идеал. Имеет место подмена нравственных понятий. Они склонны поддаваться влиянию взрослых правонарушителей и подражанию криминальной романтике (Ушатиков А.И., 1985). В.Д.Менделевич подчеркивает, что при психопатологических типах девиантного поведения также в большей степени значимы индивидуально-психологические особенности человека, а влияние ситуативных факторов нивелируется. Подводя итоги анализа причин происхождения девиантного поведения, следует отметить единство мнений зарубежных и отечественных ученых о важности семейного воспитания. Семья всегда считалась агентом социализации индивида в обществе. В семье формируются не только социально значимые качества личности, но и свойственные ей оценочные критерии; влияние семьи на подростка сильнее влияния школы, общества в целом. Е.И.Рогов выделяет начальный этап девиантного поведения — психическую депривацию (Рогов Е.И., 2002). Понятие «психическая депривация» (Й..Лангеймер, З.Матейчик, 1984) путём включения в систему научного анализа не только расширило представление о роли средового фактора, но и поставило вопрос о связи между нарушениями социализации и хроническими, конфликтными ситуациями. Это состояние возникает в особых жизненных ситуациях, когда ребёнку не представляется возможным удовлетворить основные психические потребности в течение длительного периода жизни. Проявление психической депривации охватывает широкий диапазон изменений личности: от лёгких странностей до глубоких поражений интеллекта, воли, характера, либо может проявляться в 68 невротических признаках. Полагается, что психическая депривация вызывается нарушением привязанности. Привязанность подразумевает продолжительные, эмоционально насыщенные взаимоотношения, возникающие в период раннего детства между ребёнком и лицом (обычно это мать), осуществляющим первичный уход. Согласно этой концепции младенец глубоко социален с момента рождения, и в тех случаях, когда уход и забота неадекватны, у ребёнка развивается недостаточность в чувствах к себе и другим. При длительной сепарации детей раннего возраста от родителей, первичная эмоциональная реакция носит характер плача и протеста; в последующем следует отказ от еды, неучастие в непосредственном окружении. Когда ребёнок вновь возвращается к родителям, вместо реакции привязанности у него формируется реакция избегания или отмечается амбивалентное, неуверенное отношение и поведение. Формы избегающего (амбивалентного) поведения, однажды сформировавшиеся, имеют тенденцию закрепляться и становиться частью личности, определяют последующие проблемы поведения, плохой контроль импульсов, низкую самооценку (Р.Р.Кообок, А.Скери,1988; М.Майн,1985). В отечественной и зарубежной психологии при оценке семейного фактора, начиная с работ Дж. Боулби, Шпица, ведущее значение придаётся отсутствию матери («материнской» депривации). Особая значимость данных явлений наблюдалась у детей, находящихся на интернатном содержании. Согласно концепции Дж. Боулби, нарушения социализации, связанные с отсутствием материнского заботливого отношения к детям в возрасте с рождения до 2 лет, проявляются в задержке их эмоционально-личностного, речевого развития. Е.И.Рогов определил следующие формы психической депривации 1)Депривация стимульная (сенсорная) — пониженное количество сенсорных стимулов или их ограниченная изменчивость. 2)Депривация значений (когнитивная) - слишком изменчивая хаотическая структура внешнего мира без чёткого упорядочения и смысла, которая не даёт возможности понимать, предвосхищать и регулировать происходящее извне. 3)Депривация эмоционального отношения (эмоциональная) недостаточная возможность для установления интимного 69 эмоционально отношения к какому—либо лицу или разрыв подобной эмоциональной связи, если такая уже была создана. 4)Депривация идентичности (социальная) - ограниченная возможность для усвоения самостоятельной социальной роли (Рогов Е.И., 2002). 1.5. Неблагополучная семья как фактор девиантного поведения подростков. В 2004 г. И.С.Ганишиной было проведено исследование психологического влияния неблагополучной семьи на девиантное поведение несовершеннолетних. В связи с тем, что в последние годы неуклонно растет число несовершеннолетних с девиантным поведением, наиболее остро встает вопрос о типологии неблагополучных семей. Ученые дают различную типологию неблагополучных семей, исходя из предмета своих исследований. Так, Н.М.Платонова (1997) делит неблагополучные семьи на три типа: конфликтные, педагогически-несостоятельные, аморальные. Л.С.Алексеева различает четыре вида неблагополучных семей: конфликтные, аморальные, педагогически некомпетентные, асоциальные. H.B.Boстрокнутов (2002) делит неблагополучные семьи на три типа: конфликтная (дисфункциональная) семья; асоциальная семья с наркотическими проблемами и противоправным поведением ее членов; распавшаяся семья (Ганишина И.С., 2004). И.Б.Пономарёв и Е.А.Пономарева (2001) выделяют три формы дезорганизации семьи: 1) Начальная (скрытая), предконфликтная форма дезорганизации семьи. У членов семьи наблюдается отход от выполнения тех или иных функций. Если замыкается в себе муж, не считает нужным обмениваться впечатлениями, общаться с членами семьи, то жена может соответствующим образом реагировать: не осуществлять его потребность в комфорте или критиковать мужа в присутствии детей. Начинается взаимное невыполнение функций супругами в семье. 2) Остро конфликтная форма дезорганизации семьи. Здесь отмечаются часто враждебные выпады супругов по отношению друг к другу, конфликт периодически пульсирует и носит затянувшийся характер. Наблюдается переманивание на свою сто70 рону детей, которые не могут занять ясную позицию в отношениях между родителями. 3) Семья дезорганизована до предела. В данном случае возможен развод. Здесь бывают преступления на бытовой почве, конфликт может часто пульсировать (Ганишина И.С., 2004). Г.П.Бочкарева (1968) выделяет три категории неблагополучных семей, кладя в основу классификации содержание переживаний ребенка: 1)Семьи с неблагополучной эмоциональной атмосферой, где родители не только равнодушны, но и грубы, неуважительны к своим детям, подавляют их волю. 2) Семьи, в которых нет эмоциональных контактов между ее членами, наблюдается безразличие к потребностям ребенка при внешней благополучности отношений. 3) Семьи с нездоровой нравственной атмосферой, где ребенку прививаются социально нежелательные потребности и интересы, он вовлекается в аморальный образ жизни. А.В.Мудрик (1994) подразделяет семьи по уровню психологопедагогической культуры родителей: 1) Семьи, в которых родители злоупотребляют алкоголем. 2) Семьи, где царит атмосфера лицемерия, моральной распущенности, неуважения к личности ребенка, непонимание родителями интересов ребенка, отсутствует духовная близость. 3) Семьи, в которых преобладает неразумная любовь и забота по отношению к детям, особенно в семьях с единственным ребенком. Г.Г.Зайдуллина (2000) выделяет шесть типов неблагополучных семей: 1) неполная семья, где имеются только матери (отцы), или семьи, в которых воспитанием детей занимаются прародители (бабушка и дедушка); 2) конфликтная семья, в которой существует психологическая напряженность взаимоотношений, отсутствует взаимопонимание и имеются выраженные расхождения во взглядах, установках, потребностях; 3) асоциальная семья — преобладают антиобщественные тенденции, паразитический образ жизни, члены семьи вступают в противоречие с законом; 71 4) семья с алкогольным бытом (девиантная) - основные интересы членов семьи определяются употреблением спиртных напитков, наркотических и токсических веществ, без выполнения социально - положительных функций семьи; 5) формально благополучная семья - отсутствует общность потребностей, жизненных целей, взаимное уважение между членами семьи; семейные обязанности выполняются формально, часто семья находится на грани расторжения брака, которому мешают материальные и материально - бытовые соображения; 6) семья, в которой имеются душевнобольные родители, и в которой нет условий для полноценного развития личности. С.А.Беличева (1994) к неблагополучным относит пять типов семей: 1) Криминально-аморальные — семьи, в которых преобладают криминальные факторы риска, 2) Аморально-асоциальные - характеризуются антиобщественными установками и ориентациями. 3) Семьи с откровенно стяжательскими ориентациями— семьи, живущие по принципу «цель оправдывает средства». 4) Конфликтные—в которых личные взаимоотношения супругов строятся не по принципу взаимоуважения и взаимопонимания, а по принципу конфликта, отчуждения. 5) Педагогически несостоятельные - утратившие свое влияние в силу психологических причин. Б.Н.Алмазов выделяет четыре типа неблагополучных семей, способствующих появлению «трудных» детей: 1) Семьи с недостатком воспитательных ресурсов. К ним относятся разрушенные или неполные семьи; семьи с недостаточно высоким общим уровнем развития родителей; не имеющих возможности оказывать помощь детям в учебе; семьи, где подросток и юноша тратят много времени и сил на поддержание ее материального благополучия. 2) Конфликтные семьи: а) где родители не стремятся исправить недостатки своего характера; б) где один родитель нетерпим к манере поведения другого. 3) Нравственно неблагополучные семьи. Среди членов такой семьи отмечаются различия в мировоззрении и принципах организации семьи, стремление достичь своих целей в ущерб 72 интересам чужого труда, стремление подчинить своей воле другого и т.п. 4) Педагогически некомпетентные семьи: в них надуманные или устаревшие представления о ребенке заменяют реальную картину его развития (уверенность в возможности полной самостоятельности ребенка, ведущей к безнадзорности, вызывает дискомфорт, эмоциональную напряженность, стремление оградиться от всего нового и незнакомого, недоверие к другому человеку и др.) (Алмазов Б.Н., 1986). Н.И.Гуртовая (1996) относит к неблагополучным неполные семьи, состоящие из одного родителя и детей. Неполные семьи, в свою очередь, подразделяются у нее на три категории.а) Семьи, состоящие из матери с детьми, рожденными вне брака; б) Семьи, распавшиеся в результате развода; в) Семьи, разрушенные смертью одного из родителей. Е.Л.Иванова, С.А.Фролов (2002) выделяют типы семей, способствующие формированию наркозависимой личности: - семья с авторитарными родителями - это ригидная, псевдосоциальная семья, в которой наблюдается доминирование одного из ее членов, как правило, отца; существует жесткая регламентация семейной жизни; - неполная семья, которая лишена возможности во всем разнообразии выполнять свои функции; - отягощенная семья - в такой семье есть оба родителя, однако существуют факторы, не позволяющие семье эффективно функционировать, осуществлять глубокую взаимосвязь между ее членами: строить доверительные отношения, воспитывать детей в атмосфере эмоционального комфорта, уделять достаточное количество времени детям и т.д: алкогольная или наркотическая зависимость любого члена семьи, а также длительная и тяжелая соматическая либо психическая болезнь одного из членов; наличие в семье «секрета», «тайны» (Ганишина И.С., 2004). А.И.Ушатиков (1985) отмечает, что неблагополучная семья оказывает криминогенное влияние на поведение несовершеннолетних и выделяет четыре типа неблагополучных семей. В основу его классификации положена частота семейного конфликта и направленность личности супругов: 73 1) Семьи неблагополучные с частым повторением конфликтов и одинаково низкой общественной направленностью супругов. 2) Семьи неблагополучные с частым повторением конфликтов и разной общественной направленностью супругов. 3) Семьи неблагополучные с эпизодическим повторением конфликтов и одинаково низкой направленностью супругов. 4) Семьи неблагополучные с эпизодическим повторением конфликтов и разной общественной направленностью супругов. Ряд авторов представляет также типологию неправильного семейного воспитания. Так, А.Е.Личко (1999) определяет следующие виды неправильного семейного воспитания: гипопротекция - в крайней форме проявляется в виде полной безнадзорности, но чаще она является лишь недостатком опеки и контроля за поведением; потворствующая гипопротекция — бесконтрольность и вседозволенность в отношении родителей к ребенку сочетается с некритичным отношением их к его поведению (описана А.А.Вдовиченко); доминирующая гиперпротекция— чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом подростка, за каждой мыслью, вырастает в целую систему постоянных запретов и неусыпного бдительного наблюдения, слежки; потворствующая гиперпротекция - воспитание по типу «кумир семьи»; эмоциональное отвержение — при этом виде воспитания подросток постоянно ощущает, что им тяготятся, что он - обуза в жизни родителей, особенно если рядом сводные брат или сестра, отчим или мачеха (воспитание по типу «Золушки»); условия жестоких взаимоотношений - присутствуют в семейной атмосфере, когда за мелкие проступки ребенка наказывают суровыми расправами; повышенная моральная ответственность, — когда родители питают большие надежды в отношении будущего своего ребенка, либо когда на малолетнего подростка возлагаются недетские заботы об уходе за младшими или больными и беспомощными членами семьи; воспитание в атмосфере культа болезни — преувеличенные заботы о здоровье, возведение в культ режима и лечения имеющихся заболеваний, что ведет к инфантилизации, эгоистической фиксации на собственном здоровье (описана Е.С.Ивановым); противоречивое воспитание члены семьи (отец и мать, родители и дед или бабка и т.п.) применяют несовместимые воспитательные подходы и предъявляют к подростку порою противоречивые требования, при 74 этом члены семьи конкурируют, а то и открыто конфликтуют друг с другом; воспитание вне семьи (в условиях интерната) — чрезмерная строгость режима, граничащая с формализмом в его соблюдении, открывающим отдушину для скрытой безнадзорности, тайного распространения дурных влияний, жестоких взаимоотношениях между воспитанниками, а также недостаток эмоционального тепла со стороны воспитателей (Ганишина И.С., 2004). С.А.Беличева (1994) выделяет девять стилей неправильного семейного воспитания: попустительско-снисходительный стиль, когда родители не придают значения проступкам детей; позиция круговой обороны - когда родитель строит свои отношения с окружающими людьми по принципу «ребенок всегда прав»; демонстративный стиль — когда родитель, не стесняясь, всем и каждому жалуется на своего ребенка, явно преувеличивая степень опасности, заявляет всем, «что сын растет бандитом»; педантичноподозрительный стиль—родители не верят, не доверяют своим детям, подвергают их оскорбительному тотальному контролю, пытаются полностью изолировать от сверстников, друзей, контролировать свободное время ребенка; жестокоавторитарный стиль — присущ родителям, злоупотребляющим физическими наказаниями; увещевательный стиль — родители проявляют по отношению к ребенку полную беспомощность, предпочитают увещевать, уговаривать, объяснять, не принимая никаких волевых наказаний; отстраненно-равнодушный - в семьях, где родители занимаются устройством своей личной жизни; воспитание по типу «кумир семьи»; непоследовательный стиль когда у родителей не хватает выдержки, самообладания для осуществления последовательной воспитательной тактики в семье. Большинство как отечественных (С.А.Беличева, М.И.Буянов, Б.В. Зейгарник, В.В.Ковалев, М.Ю.Кондратьев, В.Н.Мясищев, В.Ф.Пирожков и др.), так и зарубежных (А.Бандура, А.Герн, Г.Гроссман, И.Лангмейер, З.Матейчек и др.) ученых считают, что внешние воздействия среды влияют на поведение ребенка, преломляясь через внутренние условия (индивидуальные личностные свойства, качества), формирование которых зависит от взаимодействия наследственных предпосылок со всеми условиями окружения. 75 Таким образом, необходимо подчеркнуть, что развитие личностных качеств и определенных особенностей поведения индивида обусловлено врожденными предпосылками; социальными условиями (особенностями взаимоотношений с родителями, окружающими взрослыми и сверстниками, содержанием деятельности); внутренней позицией самого индивида. Исходя из этих положений, генезис отклоняющегося поведения обусловливают такие разнообразные, но взаимосвязанные факторы, как: индивидный, действующий на уровне психобиологических предпосылок, социальный, определяющийся социальноэкономическими условиями существования общества, психологопедагогический, проявляющийся в дефектах школьного и семейного воспитания, социально-психологический, раскрывающий неблагоприятные особенности взаимодействия личности со своим ближайшим окружением в семье, на улице, в учебно-воспитательном коллективе, то есть нарушения социализации. Не случайно Д.Нурко и Р.Блатчли (1999) выделили факторы повышенного риска девиантного поведения. Это: семейная девиация, ранняя девиационная активность самого индивида, раннее употребление психоактивных веществ и притяжение к девиантной группе (Краснова М.А., 2005). С.А.Беличева подчеркивает, что асоциальное поведение несовершеннолетних имеет свою специфическую природу и рассматривается как результат социопатогенеза, идущего под влиянием различных целенаправленных (организованных) и стихийных (неорганизованных) воздействий на личность ребенка, подростка, юноши. Поскольку разработка практических мер по предупреждению отклоняющегося поведения среди несовершеннолетних также требует учета психобиологических, социально-психологических и психолого-педагогических факторов, обусловливающих различные отклонения, необходим системный подход в изучении отклоняющегося поведения детей и подростков, который выявляет иерархию и взаимосвязь разнообразных неблагоприятных факторов. 76 1.6. Клинический подход к проблеме девиантного поведения. Клинический подход к девиантному поведению представлен в отечественной психологии работами Л.И.Вассермана, А.Е.Личко, А.Ю.Егорова, С.А.Игумнова, Н.А.Сироты, М.И.Буянова, А.Г.Гофмана, М.А.Красновой, С.Н.Ениколопова, В.В.Королева, Н.С.Курека, И.Д.Даренского и др. Согласно критериям МКБ–10, расстройство поведения оценивается как гетерогенное нарушение психического развития со стойким (более 6 месяцев) диссоциальным, агрессивным или вызывающим поведением, которое противоречит общественным нормам (Н.В. Вострокнутов, 1999). Среди поведенческих нарушений могут быть следующие: Гиперкинетическое расстройство поведения. Оно характеризуется недостаточной настойчивостью в деятельности, требующей умственного напряжения, тенденцией переходить от одного занятия к другому, не завершая ни одного из них, наряду со слабо регулируемой и чрезмерной активностью. С этим могут сочетаться безрассудность, импульсивность, склонность попадать в несчастные случаи, получать дисциплинарные взыскания из-за необдуманного или вызывающего нарушения правил. Во взаимоотношениях со взрослыми не чувствуют дистанции, дети их не любят, отказываются с ними играть. Может быть также расстройство поведения и заниженная самооценка. - Расстройство поведения, ограничивающееся семьей. Оно включает антисоциальное или агрессивное поведение (протестующее, грубое), проявляющееся только дома во взаимоотношениях с родителями и родственниками. Может иметь место воровство из дома, разрушение вещей, жестокость по отношению к ним, поджоги дома. Несоциализированное расстройство поведения. Характеризуется сочетанием упорного антисоциального или агрессивного поведения с нарушением социальных норм и со значительными нарушениями взаимоотношений с другими детьми. Оно отличается отсутствием продуктивного общения со сверстниками и проявляется в изоляции от них, отвержении ими или непопулярности, а также в отсутствии друзей или эмпатических взаимных связей с ровесниками. По отношению к взрослым проявляют несогласие, жестокость и негодование, реже взаимоотношения хорошие, но без должной доверительности. 77 Могут быть сопутствующие эмоциональные расстройства. Обычно ребенок или подросток одинок. Типичное поведение включает драчливость, хулиганство, вымогательство или нападение с насилием и жестокостью, непослушание, грубость, индивидуализм и сопротивление авторитетам, тяжелые вспышки гнева и неконтролируемой ярости, разрушительные действия, поджоги, - Социализированное расстройство поведения. Оно отличается тем, что стойкое асоциальное (воровство, лживость, прогулы школы, уходы из дома, вымогательство, грубость) или агрессивное поведение возникает у общительных детей и подростков. Часто они входят в группу асоциальных сверстников, но могут быть и в составе неделинквентной компании. С взрослыми, представляющими власть, отношения плохие. - Смешанные, поведенческие и эмоциональные расстройства. Проявляются в сочетании стойко агрессивного асоциального или вызывающего поведения с выраженными симптомами депрессии или тревоги, В одних случаях выше описанные расстройства сочетаются с постоянной депрессией, проявляющейся сильным страданием, потерей интересов, утратой удовольствия от живых, эмоциональных игр и занятий, в самообвинениях и безнадежности, В других - нарушения поведения сопровождаются тревогой, боязливостью, страхами, навязчивостями или переживаниями из-за своего здоровья. - Делинквентное поведение. Подразумеваются проступки, мелкие провинности, не достигающие степени криминала, наказуемого в судебном порядке. Оно проявляется в форме прогулов классных занятий, общения с антисоциальными компаниями, хулиганства, издевательство над маленькими и слабыми, вымогания денег, угона с велосипедов и мотоциклов. Нередко встречаются мошенничество, спекуляция, домашние кражи. Причины социальные - недостатки воспитания. У 30%-80% делинквентных детей - неполная семья, 70% подростков - с серьезными нарушениями характера, 66% - акцентуанты. Среди больничных пациентов без психоза 40% с делинквентным поведением. У половины из них оно сочеталось с психопатией. Побеги из дому и бродяжничество в трети случаев сочетается с делинквентностью. Четверть госпитализированных - с побегами. Первые побеги происходят в страхе наказания или как реакция протеста, а затем превращаются в условно-рефлекторный 78 стереотип. Побеги возникают: как следствие недостаточного надзора; в целях развлечения; как реакция протеста на чрезмерные требования в семье; как реакция на недостаточное внимание со стороны близких; как реакция тревоги и страха на наказания; вследствие фантазерства и мечтательности; чтобы избавиться от опеки родителей или воспитателей; как следствие жестокого обращения со стороны товарищей; как немотивированная тяга к перемене обстановки, которой предшествует скука, тоска. - Ранняя алкоголизация и наркотизация (аддиктивное поведение). Это подростковый эквивалент бытового пьянства взрослых и начала наркомании. В половине случаев алкоголизация и наркотизация начинаются в подростковом возрасте. Среди делинквентных подростков более трети злоупотребляют алкоголем и знакомы с наркотиками. Мотивы употребления - быть своим в компании, любопытство, желание стать взрослым или изменить свое психическое состояние. В дальнейшем выпивают, принимают наркотики для веселого настроения, для большей раскованности, самоуверенности и т.п. Об аддиктивном поведении можно судить сначала по появлению психической (желанию пережить подъем, забвение) зависимости, а потом и физической зависимости (когда организм не может функционировать без алкоголя или наркотика). Появление групповой психической зависимости (стремления напиваться при каждой встрече) - угрожающий предшественник алкоголизма. Стремление подростка найти повод для выпивки или наркотизации, постоянный поиск спиртсодержащих напитков или наркотиков, уже - ранний признак алкоголизма, а в других случаях зависимости от наркотика. - Девиации сексуального поведения. У подростков недостаточно осознанное и повышенное половое влечение. Еще не завершена половая идентификация. Поэтому легко возникают отклонения в сексуальном поведении. Особенно им подвержены подростки с ускоренным и замедленным созреванием. У первых сильное половое влечение возникает задолго до социальной зрелости, у вторых - появляется желание самоутвердиться, обгоняя сверстников в сексуальной активности. Кроме того, отстающие в развитии могут стать объектом совращения своими старшими товарищами. Сексуальные девиации у подростков зависят от ситуации и являются преходящими. Среди них могут быть визионизм (подглядывание за обнаженными), эксгибиционизм 79 (демонстрация своей наготы), манипуляции с половыми органами младших детей или животных. По мере взросления и при переходе к нормальной половой жизни девиации исчезают полностью. При неблагоприятных случаях они становятся дурной привычкой и сохраняются наряду с нормальным сексуальным поведением или возобновляются при отсутствии нормальной половой жизни, совращающем влиянии. Если мастурбация появляется до полового созревания, достигает большой частоты, сопровождается невротической симптоматикой или депрессивными переживаниями из-за своего поведения, ее следует рассматривать как девиацию. Петтинг, т.е. взаимные ласки без совершения полового акта, для достижения оргазма, применяется подростками с целью избежать дефлорации и беременности. Девиантным его можно считать, если практикуется до возраста полового созревания. Возникновение половых отношений до полного физического созревания может рассматриваться как девиация. Подростковый промискуитет (неоднократная смена партнеров и частые половые сношения) сексуальная девиация. Она нередко сочетается с алкоголизацией, которая у одних растормаживает влечения, а у других приводит к пассивной подчиняемости. Преходящий подростковый гомосексуализм обычно обуславливается ситуацией. Часто он проявляется в закрытых учебных заведениях, где сосредотачиваются подростки одного пола. У младших подростков эта девиация может обуславливаться соблазнением, развращением, подражанием и принуждением. Эта девиация чаще обнаруживается у подростков мужского пола, чем у девушек. Возможность возникновения преходящего гомосексуализма объясняется недостаточной зрелостью полового влечения. В отличие от истинного гомосексуализма - всегда привлекателен объект противоположного пола. - Психогенное патологическое формирование личности. Это аномальное становление незрелой личности детей и подростков под влиянием: уродливого воспитания и хронических психотравмирующих ситуаций; тяжелых переживаний жизненных трудностей; затяжных неврозов; дефектов органов чувств и тела или хронических заболеваний. В их развитии играют роль неправильное воспитание, в результате чего нередко присоединяются нарушения поведения (Исаев Д.Н., 2003). 80 Известно, что личность как интегральная индивидуальность целиком реагирует на социальные воздействия (B.C.Мерлин, 1986; А.А.Деркач и Н.В.Кузьмин, 1993; Б.А.Сосновский, 1996; В.В.Белоус, 1999). Более адекватные или менее адекватные реакции личности на деструктивное воздействие социальных факторов зависят от степени выраженности конституциональнотипологической недостаточности высшей нервной деятельности и психотипологической личностной предиспозиции. Взаимодействие внешних и внутренних факторов способствует формированию личностной и поведенческой изменчивости в конституциональноконтинуальном пространстве от психологической нормы акцентуации до пограничной аномальной личности и далее до диапазона психопатии (И.В.Боев, 1995; О.А.Ахвердова, 1998; Н.Н.Волоскова, 2001; В.Ф.Гнучев, 2001; В.И.Кривоконь, 2002; Я.В.Луковка, 2002; Э.В.Терещенко, 2002; В.А.Шурупов, 2002). В.М.Русалов (1979) указывал на два класса частных конституций человека - морфологические и функциональные. Нейродинамическая конституция представляет собой связующее звено между биологическими подсистемами и психодинамическими свойствами личности. Исследования И.П.Павлова, А.Г.Иванова-Смоленского, Б.М.Теплова, В.Д.Небылицына. В.Н.Русалова, В.С.Мерлина позволили обосновать то, что именно нейрофизиологические свойства играют решающую роль в определении психодинамических свойств человека (темперамент, общие способности, сензитивность). Следовательно, личность и ее конституция органически взаимосвязаны друг с другом, дополняют друг друга духовными и телесными особенностями. Вместе с тем от того, как будет происходить взаимодействие между конституционально биологическими основами личности и внешней средой обитания, зависит вероятностная «конституционально типологическая изменчивость» - или позитивный дрейф в сторону диапазона нормы или негативный дрейф в сторону диапазона патологической конституции (Рогожина О.А., 2004). В процессе психического развития и функционирования как в диапазоне психологической нормы, так и за ее границами, патология формируется не из-за того, что параллельно сосуществуют «нормальные» и «аномальные» механизмы, а из-за того, что общие психологические механизмы начинают извращаться, функционируя в особых, экстремальных, 81 пагубных для них условиях. Б.С.Братусь справедливо утверждает, что проблема аномалий личности до сих пор не введена в общий психологический контекст, что не соответствует логике развития современной психологии и клинической психологии в частности. Им была сформулирована принципиальная гипотеза об уровнях и параметрах психического здоровья, о том, что психическое здоровье, будучи многоуровневым, может страдать на одних уровнях, при относительной сохранности других. Природная конституциональная изменчивость в рамках психологической и психической нормы с выделением крайних вариантов нормы - акцентуаций характера впервые была продемонстрирована А.Е.Личко (1983). Согласно определению акцентуаций характера как крайних вариантов нормы, а не зачатках патологии, сформулированным А.Е.Личко, представителями и последователями его школы (Ю.В.Поповым, А.А.Александровым, Э.Г.Эйдемиллером, Н.Я.Ивановым, С.Д.Озерецковским и др.) крайность характерологической нормы проявляется в усилении, акцентуации отдельных черт. Большинство исследователей считают, что акцентуированные черты характера могут проявляться не всегда и не везде. Такие черты достаточно сложно обнаружить в обычной жизни, поскольку они могут обнаруживаться только в определенных условиях. Если психическая травма, не зависимо от ее содержания и степени тяжести, адресуется к «месту наименьшего сопротивления» в характере конкретного психотипа, если эта травма предъявляет повышенные, специфические требования к месту наименьшего сопротивления, то мы можем наблюдать неадекватную личностную реакцию и нарушение социальной адаптации. В случае, если психическая травма, даже тяжелая, не адресована к этому звену в структуре психотипа и не предъявляет повышенных требований к нему, то реакции личности будут адекватными с признаками удовлетворительной социальной адаптации (Личко А.Е., 1999). Понятие психопатий в этиологическом и патогенетическом планах большинству исследователей представляется неоднородным и многомерным. С одной стороны, аргументация наследственноконституционального происхождения психопатий (конституциональные психопатии), с другой стороны, не менее аргументированные положения, подтверждающие возможность формирования приобретенных, органически (органические 82 психопатии) или психогенно обусловленных психопатий (психогенные патологические формирования личности). Однако по мере накопления фактических данных группа конституциональных психопатий все более сужается, уступая место приобретенным личностно-характерологическим аномалиям. Многочисленные исследователи подчеркивали, что акцентуация характера не является психиатрическим диагнозом, а указывает на преморбидный фон, на основе которого развиваются патологические нарушения поведения, реактивные состояния, неврозы, острые аффективные реакции, позволяющие сформулировать психиатрический диагноз. Клинические наблюдения А.Е.Личко позволили выделить две степени акцентуаций, которые отчетливо свидетельствуют о вероятностной личностно - типологической конституциональной изменчивости. Скрытая акцентуация - это крайний вариант нормы, в то время как явная акцентуация располагается за пределами нормы, поскольку именно представители явно выраженных акцентуантов склонны к демонстрации аномального личностно - характерологического реагирования. О «переходных степенях между психопатией и нормальным состоянием» упоминал В.М.Бехтерев (1886), подчеркивая, что «психопатическое состояние может быть выражено в столь слабой степени, что при обычных условиях оно не проявляется». Следовательно, В.М.Бехтерев допускал наличие качественно иного личностно - характерологического состояния, которое нельзя было отнести ни к диапазону нормы, ни к диапазону психопатий. А.Е.Личко подчеркивает, что особенности характера у акцентуантов либо вообще не препятствуют удовлетворительной социальной адаптации, либо ее нарушения бывают преходящими. С другой стороны, определить отклонения характера при психопатиях и акцентуациях возможно лишь косвенно по независящим от этих отклонений показателям. С точки зрения А.Е.Личко и А.А.Александрова, такими показателями могут служить: 1)тяжесть, продолжительность и частота декомпенсаций, фаз психогенных реакций и, что особенно важно, соответствие их силе и характеру вызвавших факторов; 2)степень тяжести крайних форм нарушения поведения; 3)оцениваемая в лонгитюдиальном исследовании степень социальной (трудовой, семейной) дезадаптации; 83 4)степень правильности самооценки особенностей своего характера, критичности к своему поведению. Лишь совокупная оценка по всем критериям может являться основой разграничений психопатий и акцентуаций, а значение каждого из критериев будет различным в зависимости от типа психопатии и акцентуации. В случае непатологических девиаций при адекватной психологической и психотерапевтической помощи чаще наблюдается возврат к поведенческой норме, подчеркивающий тем самым возможность компенсаций патогенных микросоциальных условий в развитии девиации у личности, относящейся к психологической и психической норме. Если же наблюдаются патологические личностные девиации, то чаще можно отметить формирование развития личности как краевой формы психопатии (О.В.Кербиков, 1971). И.В.Боев (1990 - 1999) сформулировал концепцию пограничной аномальной личности (ПАЛ), выделив статистически вероятностный диапазон, располагающийся между психологической нормой - акцентуированными личностями (диапазон крайних вариантов психологической нормы), и различной степенью выраженности патологическими психическими конституциями (диапазон психопатий). Концепция аномальной личностной изменчивости органического происхождения Н.Н.Волосковой (2001) позволила сформулировать, что конституционально-типологическая недостаточность высшей нервной деятельности и/или личности способствует формированию совокупности психотипологических признаков, свойственных диапазону пограничной аномальной личности органического происхождения в структуре конституционально-типологического континуума. Согласно результатам исследования Н.Н.Волосковой представители ПАЛ, имеющие совокупность признаков конституционально-типологической недостаточности высшей нервной деятельности и личности, оцениваются как представители ПАЛ органического происхождения. В этом случае ПАЛ олицетворяют собой «патологически измененную почву», являющуюся основой формирующейся экзогенно-органической недостаточности мозга под воздействием неблагоприятных внешних факторов среды обитания. Актуализация патобиологических механизмов, лежащих в основе ПАЛ экзогенноорганического происхождения, приводит к появлению 84 пограничных нервно -психических, психосоматических, личностных и поведенческих расстройств, обусловливающих экзогенез непсихотических расстройств детского и подросткового возраста. Умеренно выраженная конституционально-типологическая недостаточность высшей нервной деятельности и/или личности, взаимодействуя с другими неблагоприятными внешними факторами, способствует негативному дрейфу психотипологических особенностей в сторону границ диапазона ПАЛ; достаточно выраженная конституционально - типологическая недостаточность приближает проявления психотипологической изменчивости к границам диапазона психопатии в конституционально - континуальном пространстве (Рогожина О.А., 2004). По определению В.В.Ковалева, резидуально-органическими расстройствами называют группу разнообразных нервнопсихических нарушений у детей и подростков, обусловленных относительно стойкими последствиями органических поражений мозга. Вместе с тем, последствия перенесенных инфекций, травм, интоксикаций, с возрастом, формируют такие внутренние биологические условия, которые в ряде случаев обусловливают резидульно-органическую церебральную недостаточность, т.е. органическую измененную реактивность мозга (Ковалев В.В., 1979, с.20). Резидуально-органические расстройства, обусловленные внутриутробными, перинатальными и ранними постнатальными поражениями мозга, поражают незрелый, развивающийся мозг, когда формируются основные психические функции, создается основа личностного и поведенческого реагирования. Резидуальноорганические расстройства могут возникать как до завершения формирования основных структур и физиологических механизмов мозга (это явления дизонтогенеза или задержки темпа их развития), так и после завершения этого процесса (явления повреждения, распада), что клинически выражается разными формами энцефалопатического или психоорганического синдрома. Вариантом резидуально-органических расстройств, обусловленных последствиями раннего органического поражения головного мозга, является так называемый синдром «минимального мозгового повреждения» (minimal brain-damage syndrome) или «минимальной мозговой дисфункции». Многие авторы указывают на высокую частоту нервно - психических расстройств в периоде отдаленных 85 последствий черепно-мозговой травмы от 65 % до 90 % и выше (Ю.Я.Бунтов, Л.Н.Губарь, В.И.Колкутин, 1971; А.Т.Тищенко, 1974; Д.Е.Мелехов, 1976). Важно отметить, что при различных подходах все исследователи наиболее часто фиксируют психопатологические расстройства в виде: астено-невротической симптоматики, психопатоподобных и эмоциональных расстройств, интеллектуально-мнестических нарушений, а также поздних травматических психозов. Отдельные авторы астеноневротические нарушения выявляют у 30 - 65% обследуемых, эмоциональные и психопатоподобные у 10 - 25%, интеллектуальномнестическое снижение 7 -15% обследуемых. При этом нередко точная клиническая систематика психопатологических проявлений в резидуальном периоде в значительной степени затруднена в связи с патоморфозом симптомов и стертостью их проявлений (Т.Н. Гордова, 1973). По данным ряда исследований (Гурьевой В.А., Семке В.Я., Гиндикина В.Я. и Морозовой Н.Б., 1983, 1990; Дмитриевой Т.Н. 1995) среди нервно - психических расстройств резидуально - органического происхождения преобладают нерезко выраженные (легкие) и относительно обратимые нарушения пограничного характера, прежде всего церебрастенические, неврозоподобные и психопатоподобные состояния. На сочетанные пограничные нервно - психические нарушения, как ведущие психопатологические расстройства, обусловленные резидуально органической недостаточностью указывают Н.Е.Буторина, Т.И.Колесниченко (1996). Они приводят данные о сочетании пограничных психических расстройств резидуально-органического генеза с нарушениями личности психогенного характера. М.И.Рыбалко (1995) на основании исследования подростков с девиантным поведением сделал вывод, что каждый из них страдал резидуально - органическим поражением головного мозга и патохарактерологическими расстройствами. Н.Я.Дворкина и Р.Г.Голодец (1975), Я.К.Авербах (1979) выделяют органический процесс как основу для развития психических расстройств. Фактором высокого риска возникновения всевозможных отклонений в развитии ребенка является, по мнению Г.Е.Сухаревой, церебрально - органическая недостаточность, формирующаяся в результате негативных биологических воздействий на головной мозг ребенка, особенно на ранних этапах онтогенеза (во внутриутробном периоде - интоксикации, инфекции, 86 гипоксия и др.), родовые травмы черепа и асфиксия новорожденного, иммунологическая несовместимость матери и плода, сопровождающаяся иммунологическим конфликтом, недоношенности, а также постнатальные мозговые инфекции, травмы и интоксикации (Г.Е. Сухарева, 1974). Нередко перечисленные факторы сочетаются у одного и того же ребенка, и выявить определенный этиологический фактор не удается, что приводит к необходимости выделения полифакторной этиологии пограничных нервно-психических расстройств у детей и подростков. Поражения головного мозга в младшем школьном и препубертатном возрасте, когда структурирование мозга и созревание большинства его функциональных систем закончены, исключая созревания ядер гипоталамуса (М.Б.Цукер, 1961; Н.И.Гращенков, 1964), чаще всего имеют следствием нарушения функционального взаимодействия передних отделов мозгового ствола с большими полушариями, а также расстройства вегетативных процессов, инстинктов и влечений, выражением чего являются церебрастенические, неврозоподобные и психопатоподобные состояния (В.В. Ковалев, 1995). Таким образом, следует согласиться с Б.Н.Пивень (1998) в том, что этиопатогенетическая цепочка причинно-следственных взаимоотношений может быть представлена в виде: экзогенная вредность -органическое поражение головного мозга - психические нарушения. Наиболее общим нейрофизиологическим механизмом ранних резидуально - органических церебральных поражений, в частности, обозначаемых в англо - американской литературе терминами «минимальное мозговое повреждение» и «минимальная мозговая дисфункция», предполагается обусловленные легкими структурными повреждениями нарушения функционального состояния активирующей системы ретикулярной формации передних отделов ствола мозга и функционально связанных с ними ядер подкорки (O.Kucera, 1968). В то же время некоторые авторы большее значение придают корковой локализации легкого раннего органического повреждения мозга (H.Stutte, 1966). Ряд авторов в резидуальном периоде относительно нетяжелых, чаще закрытых травм головного мозга выделяет несколько клинических вариантов психопатоподобного синдрома - эксплозивный, дистимический, истероидный, смешанный (Ф.И. Иванов, 1971; Т.Н. Гордова, 1973). Кроме того, описан вариант личностных изменений, близкий к 87 эпилептическому с преобладанием эпилептоидно - взрывчатых черт характера (Л.С.Куликов, 1974; В.М.Шумаков, В.Я.Гиндикин, Р.К.Ряшитов, 1981; А.С.Бобров, 1985). В 1974 году на основе патогенетического и клиникоописательного критериев В.В.Ковалевым была предложена классификация резидуально - органических нервно - психических расстройств у детей и подростков, включающая три группы расстройств: преимущественно дизонтогенетические формы (с преобладанием проявлений нарушенного развития и относительно меньшим участием симптомов выпадения, такие как синдромы нарушения развития речи, психомоторики, пространственных представлений, «школьных навыков» - дислексия, дисграфия, дискалькулия, инфантилизм и др.); преимущественно энцефалопатические формы (со значительным преобладанием явлений повреждения и выпадения над симптомами нарушенного развития, такие как церебрастенические синдромы, неврозоподобные, психопатоподобные, диэнцефальные, синдромы, гидроцефалии, эпилептиформные, периодические психозы и др.); формы смешанного патогенеза (с относительно равномерным включением энцефалопатического и дизонтогенетического компонентов). Следовательно, резидуально - органическая недостаточность центральной нервной системы является «почвой», которая обусловливает дизонтогенез возрастного развития, проблемы, нервно - психического реагирования, нарушения пограничного нервно - психического уровня, характеризующие аномальную изменчивость личности. Изначально неполноценная биологическая основа подразумевает искаженные нейрохимические, нейроэндокринные, психофизиологические и иные процессы мозга, нестабильность гомеостаза различных мозговых систем, что не может не отразиться на психическом, психологическом, поведенческом и личностном развитии. При условии хороших компенсаторных механизмах мозга можно рассчитывать, что конкретный подросток будет располагаться в конституционально континуальном пространстве на границе диапазона психологической нормы (акцентуации) и диапазона пограничной аномальной личности. Следует подчеркнуть, что в этом случае 88 компенсаторные механизмы будут характеризоваться определенной напряженностью своего функционирования, что и будет отличать подростка от своих сверстников, располагающихся в конституционально - континуальном пространстве в условно средней полосе психологической нормы. Однако при воздействии идентичных по своей интенсивности и содержанию внешних вредностей на некую субпопуляцию подростков прорыв индивидуального психологического и психического барьера адаптации, приводящих подростков к личностной и поведенческой социально - психологической дезадаптации, наблюдается именно среди тех, кто располагается на границе диапазонов психологической нормы и пограничной аномальной личности. Именно среди этих подростков наблюдается негативный дрейф из диапазона психологической нормы в сторону диапазона пограничной аномальной личности, когда актуализируется механизмы конституционально типологической недостаточности, с последующим формированием на их базе психосоматических, личностных и поведенческих расстройств. С позиций онтогенетического подхода к исследованию механизмов дизонтогенеза особое значение приобретают кризисные, переломные моменты в жизни человека, когда происходит резкое изменение его «ситуации социального развития» (Л.С.Выготский, 1983), вызывающее необходимость реконструкции сложившегося модуса адаптивного поведения. По мнению Г.Е.Сухаревой (1959), взаимоотношение эндогенного фактора с такими внешними действиями, как социальная среда и воспитание, более отчетливо обнаруживается при пограничных формах психических расстройств: психопатии, психопатоподобных состояниях, патологическом развитии личности. Негативные влияния среды в период становления характера становятся во главу угла при «патохарактерологических образованиях» (В.В. Ковалев, 1969, 1985). Подростковый возраст (11-12 – 15-16 лет) связан с половым созреванием, определяемыми эндокринными изменениями в организме. Под действием половых гормонов происходит усиление уровня обмена веществ, что интенсифицирует рост, развитие, быстрыми темпами увеличивается длина костей, растет мышечная масса, появляются вторичные половые признаки. Время начала и скорость отмеченных изменений неодинакова у мальчиков и девочек. Кроме 89 того, разные физиологические системы у одного и того же подростка развиваются не одновременно, поэтому, например, может быть снижено кровоснабжение головного мозга, что приводит к усилению процессов торможения, быстрой утомляемости, перепадам настроения, эмоциональной нестабильности, расстройствам сна. Именно в кризовые периоды в связи с нарушениями относительного физиологического и психологического равновесия особенно часто возникают или выявляются различные формы психического дизонтогенеза: «истерия развития» (E.Kraepelin, 1915); «Angstpsychos» (C.Wernike, 1926); «инфантильная фантастическая мания» (van Krevelen D.A., 1962); «пубертатные дистрофии» (E. Kretschmer, 1963); «атипичные депрессии у подростков» (O.Eichorn, 1960), предболезненные изменения личности (Р.М.Баевский, 1979; Н.К.Смирнов, 1981; С.Б.Семичев, 1981), пограничные нервно - психические расстройства (Г.Е.Сухарева, 1959; В.В.Ковалев, 1985). В.Д.Менделевич (1999) подчеркивает, что чем неполноценнее первичный материал и чем хуже социум учитывает индивидуальные особенности развития ребенка, чем больше выражены возрастные кризисы, тем хуже они могут отразиться на будущей личности (Рогожина О.А., 2004). Эндокринной системе принадлежит одна из ведущих ролей в формировании расстройств поведения. Однако в литературе представлены данные о влиянии лишь отдельных гормонов и практически отсутствуют характеристики комплексного взаимоотношения нервной, психической, половой, надпочечниковой и других систем. По мнению ряда авторов в формирование характерологических черт личности большой вклад вносят глюкокортикоидные и половые гормоны. Исследования на животных показывают, что стрессовый опыт в раннем возрасте влияет на развитие стрессовой и эндокринной систем (В.Г.Шаляпина, В.В.Ракицкая, 2003), вызывает дисбаланс в соотношении половых и стероидных гормонов. Появились данные о влиянии пери- и постнатального стресса на развитие мозга и гормональную регуляцию у детей. Низкая активность гипоталамогипофизарно-адреналовой оси коррелирует с хронической агрессией подростков, уровень половых гормонов влияет на положение в коллективе (S.H.M. van Goozen, W.Matthys, 1999). В связи с этим представляет интерес изучение гормонального статуса 90 подростков с девиантным поведением. Исследование психосоматического и неврологического статусов подростков с девиантным поведением, проведенное М.А.Красновой, свидетельствует о преобладании у подростков-девиантов заболеваний желудочно-кишечного тракта, почек и мочевыделительной системы, сердечно-сосудистой системы, органов дыхания, тубинфицированности, нарушений в психической сфере и опорно-двигательном аппарате, эндокринных расстройствах. Подростки с заболеваниями почек и мочевыделительной системы имели следующие психологические особенности: повышенный уровень нейротизма, демонстративность, чрезмерную возбудимость, склонность к аффективно-экзальтированным поступкам, высокую степень девиантности, высокую коморбидность с пограничными психическими расстройствами. Подростки с заболеваниями желудочно-кишечного тракта носили черты эмоциональной нестабильности, высокой тревожности, возбудимости, обладали повышенной интеллектуальностью, агрессивностью, склонностью к депрессиям, имеют высокую зависимость от острых психотравмирующих ситуаций. Подростки с заболеванием органов дыхания и лор-органов склонны к интроверсии, сдержаны, скрытны в проявлении эмоций и чувств, демонстративны, имеют высокий когнитивный потенциал, склонны к быстрой смене настроения, отсутствует наклонность к враждебности и преступной деятельности. Подростки с эндокринной патологией общительны, экстравертированы, легко возбудимы, тревожно-боязливы, склонны к вычурным поступкам, любят выделиться из толпы, имеют высокую склонность к девиантным и антисоциальные действиям, обладают низкими интеллектуально-мнестическими способностями, имеют коморбидность с психоневрологическими нарушениями. Подростки с заболеванием сердечно-сосудистой системы обладают экстравертированностью, повышенной тревожностью, боязливы, склонны к пограничным непсихотическим психическим расстройствам. Для них характерна эмоциональная нестабильность, частая смена настроения, связь с острыми психострессорными ситуациями. Кроме того, девиантные подростки характеризуются задержкой дизонтогенетического развития и формированием вторичной психологической дезадаптации. Распространенность клинических проявлений психосоматических нарушений и 91 дезадаптации у подростков группы «девианты» значительно превышает показатели детей без поведенческих расстройств. Патохарактерологические реакции у обследованных девиантных подростков проявлялись в виде уходов из дома, бродяжничестве, беспорядочных половых связях, склонности к употреблению спиртных напитков и дурманящих веществ, прогулах школы, суицидальном поведении. Девиантные расстройства в исследованной группе характеризовались стойкостью (длились более 6 месяцев), носили антисоциальный характер и обладали полиморфизмом – сочетанием у одного подростка нескольких видов девиаций. Изучение динамики акцентуации характера (с помощью опросника Леонгарда – Шмишека) показало, что у детей группы «норма» в пубертатном возрасте лидируют гипертимный и циклотимный типы, а у подростков с девиантным поведением − возбудимый, демонстративный, дистимный, гипертимный, аффективно-экзальтированный типы. Анализ результатов психоневрологического обследования и методов функциональной диагностики подростков выявил зависимость между электроэнцефалографической активностью головного мозга и типом акцентуации характера. Для функциональных и астенических расстройств, сопровождающихся усугублением нарушений БЭА, в большей степени характерны экзальтированный (эмотивный) и гипертимный (циклотимный) типы акцентуации, связанные с инверсией уровня тревожности, пароксизмальные нарушения характеризуются преобладанием возбудимой акцентуации с очень высоким уровнем тревожности. Выраженность нарушений БЭА сопровождается заострением психопатологических черт характера подростка: выявлена прямая сильная корреляционная связь между нарушениями БЭА и отдельными видами акцентуаций. Таким образом, тип ЭЭГ играет решающую роль для анализа психологического портрета личности. В процессе исследования была также определена взаимосвязь акцентуации характера и психопатологического синдрома. Подростки, у которых нарушения поведения проявлялись в конфликтах с родителями и учителями были в основном акцентуированы по аффективноэкзальтированному и циклотимному типу, в конфликтных ситуациях они легко взрывчаты, словоохотливы, подвержены сиюминутным настроениям, обладают лабильностью психики, сменой гипертимных и дистимных состояний. Подростки, 92 состоящие на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, характеризовались возбудимостью и низкой тревожностью, недостаточная управляемость, ослабление контроля над эмоциями, раздражительность, склонность к власти, неуживчивостью в коллективе. Для детей, употребляющих спиртные напитки, характерна акцентуация по застревающему, возбудимому, дистимному типу, такие дети чувствительны к огорчениям и обидам, выступают инициаторами конфликтов, легко возбудимы, обладают подавленным настроением, заниженной самооценкой и чувством собственной неполноценности. Для детей, убегающих из дома характерна демонстративная, гипертимная акцентуация, такие побеги носят характер протеста, стремление к лидерству, похвале, лживости, склонность к интригам, фантазерство, чрезмерная самостоятельность, склонность к аморальным поступкам движет их поступками, трудно переносят вынужденное одиночество. Подростки, употребляющие наркотики, обладают гипертимной акцентуацией, склонностью к легкомысленности, желанию обратить на себя внимание, склонностью получать все радости жизни. Подростки, вступающие в беспорядочные половые связи, акцентуированы по демонстративному, застревающему, педантичному типу, обладают повышенной тревожностью. Подростки, совершившие суициды, педантичны и аффективноэкзальтированы. Характеризуется ригидностью, инертностью психических процессов, долгим переживанием психотравмирующих событий и одновременно подверженностью сиюминутным порывам, могут впадать в полное отчаяние. Результаты проведенного исследования также показали высокую частоту органических поражений головного мозга у детей с девиантными расстройствами перинатального, посттравматического, токсического и смешанного генезов. В структуре диагностированных поражений центральной нервной системы выделены следующие синдромы: церебро-астенический, астеновегетативный, пирамидно-мозжечковой недостаточности, подкорковой недостаточности, гипертензионно-гидроцефальный и неврозоподобный. Независимо от возраста неврологический дефицит более выражен у мальчиков-девиантов. Симптомами, характерными для неврологического дефицита девочек-девиантов, явились: подкорковая недостаточность, мозжечковая недостаточность, смешанная двигательная недостаточность, 93 вегетативные нарушения и периферические расстройства. Неврологический статус мальчиков с отклоняющимися формами поведения отличается проявлениями нарушения черепно-мозговой иннервации, пирамидной недостаточности, смешанных двигательных расстройств и морфодиспластического синдрома. Анализируя неврологическую симптоматику, можно отметить своеобразие неврологических нарушений у контингента девиантных подростков, проявляющаяся в виде значительной выраженности ассиметрии неврологической симптоматики (ассиметрия лица, девиация языка, анизотония, анизорефлексия, односторонние патологические знаки, атаксия, односторонний интенционный тремор и адиадохокинез). Указанная асссиметрия, а также общая двигательная неловкость, определяемая у детейдевиантов, свидетельствуют о перестройке структур мозга в пубертатный период. Наличие у подростков 14-17 лет признаков повышенного внутричерепного давления, нарушения черепномозговой иннервации, пирамидных и мозжечковых нарушений, подкорковых и морфодиспластических расстройств является неблагоприятным прогностическим признаком для дальнейшей адаптации и психического развития ребенка (Краснова М.А., 2005). В последнее время большое внимание специалистов уделяется нейропсихологическому исследованию факторов отклоняющегося поведения детей и подростков. Это связано с тем, что нейропсихологический анализ отклоняющегося развития детей позволяет выявить механизмы, лежащие в основе дезадаптивного поведения ребенка, несформированность отдельных функциональных звеньев, их атипичное или аномальное развитие. Раннее выявление причин и механизмов проявления функциональных дефицитов в центральной нервной системе позволяет адекватно и своевременно провести коррекцию расстройств. Д.Майерс пишет, что повреждения лобной доли и миндалевидных сгустков нейронов в лимбической системе могут изменить индивидуальность, сделать человека несдержанным, грубым, неразборчивым, спровоцировать девиантное поведение личности (Майерс Д., 2001). Сопоставив литературные и собственные экспериментальные данные К.Гольден с сотр. (Golden et al., 1996) пришли к выводу, что снижение способности к обучению и интеллектуальное снижение 94 сами по себе не приводят к делинквентному и агрессивному поведению у подростков. Важнейшим нейропсихологическим фактором делинквентности является нарушение функции лобных долей. Для подростков с делинквентным поведением, согласно данным большинства исследований, характерно накопление леволатеральных признаков, как моторных, так и сенсорных. Это в определенной степени свидетельствует о нарушении межполушарной асимметрии, когда ответственность за сенсорное и моторное доминирование начинает все больше и больше брать на себя правое полушарие. Любопытно, что сходные данные были получены при исследовании лиц с аддиктивным поведением: полученные результаты показали, что у больных наркоманией и алкоголизмом обнаруживается значимое преобладание левосторонней латерализации моторных признаков. И у больных алкоголизмом, и у больных наркоманией достоверно чаще левая рука и левая нога были ведущими. При решении когнитивных задач у больных алкоголизмом и наркоманией достоверно чаще преобладал правополушарный модус. Полученные данные свидетельствуют о существенном нарушении функциональной асимметрии у лиц с аддиктивным поведением. Причем это нарушение латерализации затрагивает все уровни асимметрии – моторный, сенсорный и когнитивный. А.Ю.Егоров и С.А.Игумнов полагают, что изучение профилей межполушарной асимметрии может быть использовано для выявления подростков «группы риска» (Егоров А.Ю., Игумнов С.А., 2005). 1.7. Профилактика, диагностика и коррекция отклоняющегося поведения: психолого-педагогический подход. Если представители клинического подхода к девиантному поведению подростков специализируются на аспектах его медикаментозного лечения и психотерапии, то более молодой по временным рамкам, психолого-педагогический подход ставит во главу угла создание специальных образовательных, воспитательных и коррекционных условий в ГОУ, как магистрального направления профилактики и коррекции девиантного поведения детей и подростков. 95 Представителями психолого-педагогического направления являются И.Ю.Левченко, С.Д.Забрамная, Т.Г.Визель. Проблемами психолого-педагогической коррекции девиантного поведения занимались такие ученые, как Е.К.Грачева, В.П.Кащенко, Г.И.Россолимо, Г.Я.Трошин, А.Ф.Лазурский, А.В.Владимирский, Н.В.Чехов и др. Основной задачей ранней профилактики девиантного поведения несовершеннолетних являются предупреждение и коррекция социальных отклонений и социальной дезадаптации детей и подростков, которые являются результатом неблагоприятного социального развития - социопатогенеза, обусловленного различными неблагоприятными факторами среды, воспитания, психобиологическими особенностями. Общая профилактика: 1. Создание благоприятных социально-экономических условий. 2. Создание благоприятных социокультурных условий. 3. Создание благоприятных социально-педагогических условий. 4. Содействие семье. 5. Реализация воспитательных функций общеобразовательными учреждениями всех типов. 6. Обеспечение полноценного развития интересов и способностей у подростков. 7. Занятость общественно-полезной деятельностью во внеурочное время. Специальная профилактика: 1. Коррекционно-реабилитационные меры, направленные на детей группы риска, девиантных подростков, несовершеннолетних правонарушителей. 2. Использование разнообразных мероприятий психологопедагогической поддержки. 3. Социально-правовая помощь подросткам. 4. Защита подростков от невнимания родителей, жестокости, насилия и негативного влияния асоциальной среды. Коррекционно-профилактическая работа осуществляется в тесном взаимодействии учебного заведения, семьи, досуговой среды, неформальных групп, разнообразных социальных институтов и общественных организаций. Коррекционно-педагогическая деятельность: 96 1. Выявление девиантных подростков. 2. Диагностика причин и условий их отклонений в развитии и поведении. 3. Определение своеобразия формирования личности. 4. Определение особенностей взаимоотношения со сверстниками и взрослыми. 5. Разработка общепедагогических мероприятий и специальных мер по предупреждению и преодолению негативных тенденций в развитии и формировании личности подростка. Чтобы преодолеть или предупредить отклоняющееся поведение необходимо: 1. Нейтрализовать негативное влияние социальной среды. 2. Ограничить отрицательное воздействие социальных факторов (неблагополучной семьи, асоциальной группы, противоправного межличностного общения). Научные исследования и педагогический опыт показывают, что радикальные меры (лишение родительских прав, расформирование асоциальной группы, направление подростка в учреждения интернатного типа и т.д.) не всегда приносят ожидаемый результат, могут не ликвидировать проблему, а усугубить её. Следовательно, при организации коррекционно педагогической деятельности с девиантными подростками необходимо исходить из понимания социально-педагогической сущности отклоняющегося поведения несовершеннолетних, учёта силы влияния средовых факторов на развитие личности, значимости межличностного общения со сверстниками. Т.В.Буйневич выделяет следующие группы причин отклоняющегося поведения подростков, которые, по ее мнению, определяют направления профилактической и коррекционной работы с данной категорией: 1 группа: причина девиантного поведения - различные отклонения в развитии эмоционально-волевой сферы, специфические особенности интеллектуального развития, характерологические особенности, достигающие степени выраженности акцентуации и психопатии. Эти индивидуальные особенности в определенных ситуациях, затрагивающих «место наименьшего сопротивления» приводят к дезадаптации, в том числе в социальной сфере в виде преступного поведения. Естественная форма коррекционной и профилактической работы 97 направление к психотерапевту, психиатру, клиническому психологу, организация системы медико-психологических воздействий. Центр тяжести с профилактики переходит на лечение. 2 группа: несформированность нравственных представлений, неумение контролировать свое поведении с помощью внутренних норм, но с сохранением критичности по отношению к себе («Я знаю, что я плохой, но я хочу быть лучше»). Центр профилактической работы - воспитание, в том числе родителей и воспитателей детского сада, хотя процесс воспитания - явление мало контролируемое. 3 группа: отклоняющееся поведение - типично подростковая реакция на неправильное поведение взрослых, родителей и учителей. В основе - повышенная чувствительность к любым внешним оценкам, максимализм, утрированное чувство справедливости, обидчивость, мстительность, уязвимость подростков, т.о. главная причина - отсутствие правильных знаний о подростковом поведении у взрослых. В центре профилактической работы - обучение педагогов и родителей. 4 группа: причина девиантного поведения - специфические особенности самосознания и сознания подростков. Они имеют собственную систему ценностей, норм, правил, не похожих на таковые у взрослых. Несмотря на постоянный внешний конфликт, они уверены в своей правоте. Большинство психологов считает, что подобное поведение имеет в своей основе неудовлетворенную потребность в положительной оценке со стороны окружающих («Я хочу, чтобы меня любили»). Центр профилактической работы организация системы психологических воздействий для преодоления разрыва между самооценкой и внешней оценкой, формирование адекватного самовосприятия. 5 группа: отклоняющееся поведение подростков - одна из естественных форм поведения в этом возрасте. Потребность в самопрезентации, в групповом поведении, агрессивном экспериментировании - это врожденные формы поведения, которые нельзя блокировать. Единственный выход - переориентация инстинктивной деструктивной энергии на социально приемлемые формы поведения. В психологии есть разные названия для обозначения потребностей, возникших на этой основе. Это и потребность в социально-значимой деятельности, т.е. той деятельности, которая рассчитана на получение оценки взрослых, и 98 потребность в рисковом поведении: потребность в острых ощущениях, эмоциональном насыщении и др. Главная форма профилактики - отвлечение ребенка от опасных форм поведения, привлечение его к социально одобряемым действиям (Буйневич Т.В., 2004). Вопросы сущности и содержания коррекционной работы с девиантными школьниками, процесс определения, ее основополагающих компонентов и ведущих направлений деятельности, особенности проведения диагностики и технологии коррекционного процесса являются предметом изучения научных отраслей психологии и педагогики. В психолого-педагогической литературе в настоящий момент отсутствуют системные исследования коррекционно-педагогической деятельности, не ведется пока целостного изучения взаимосвязи между коррекционной деятельностью и единым педагогическим процессом. Чтобы выяснить сущность коррекционно-педагогической деятельности со школьниками, проявляющими девиантные формы поведения, следует обратиться к научным понятиям коррекция, профилактика, психолого-педагогической воздействие, совместная деятельность и др. Понятие «коррекция» определяется как исправление (частичное или полное) недостатков психического и физического развития у аномальных детей с помощью специальной системы психолого-педагогических приемов и мероприятий. Причем коррекция рассматривается как психолого-педагогическое воздействие, которое не сводится к тренировочным упражнениям, направленным на исправление (ликвидацию) отдельно взятого дефекта, а подразумевает воздействие на личность ребенка в целом. В специальной справочной литературе понятие «коррекция» также трактуется как система специальных психолого-педагогических мероприятий, направленных на преодоление или ослабление недостатков развития аномальных детей, сориентированных на исправление не только отдельных нарушений, в том числе и проявлений девиантных форм поведения, но и на формирование личности всех категорий аномальных детей. Главная цель коррекционного процесса - уменьшение частоты проявления форм девиантного поведения школьниками. Коррекция рассматривается как путь или способ преодоления и ослабления девиантных форм поведения через формирование соответствующих жизненно 99 необходимых качеств в ходе учебно-воспитательного процесса или различных видов деятельности учащихся (учебной, трудовой, игровой и др.). Таким образом, коррекционно-педагогическая деятельность - это сложное психологическое и социальнопедагогическое явление, охватывающее весь образовательный процесс (обучение, воспитание и развитие), выступающий как единая педагогическая система, куда входят объект и субъект педагогической деятельности, ее целевой, содержательный, операционно-деятелъностный и оценочно-результативный компоненты. Поэтому наряду с диагностико-коррекционной, коррекционно-развивающей, коррекционно-профилактической существует и воспитательно-коррекционная, и коррекционнообучающая, и другая деятельность. Исходя из существующего положения и трактовки коррекционной работы, правомерно говорить о коррекционно-педагогическом процессе как едином образовательном процессе, в который входят обучение, воспитание и развитие школьников. Наиболее глубоко психологопедагогическую сущность коррекционной деятельности и ее профилактическую направленность, на наш взгляд, раскрыли психологи и психотерапевты (С.А.Бадмаев, Г.В.Бурменская, О.А.Карабанова, А.Г.Лидерс, А.С.Спиваковская и др.), которые видят коррекцию как особым образом организованное психологическое воздействие, осуществляемое по отношению к группам повышенного риска и направленное на перестройку, реконструкцию тех неблагоприятных психологических новообразований, которые определяются как психологические факторы риска, на воссоздание гармоничных отношений ребенка со средой. В качестве рабочего определения с психологопедагогической точки зрения можно предложить следующий вариант определения коррекционно-педагогической деятельности по коррекции девиантного поведения школьников: как планируемый и особым образом организуемый психолого-педагогический процесс, реализуемый с группами школьников, проявляющими девиантные формы поведения, и направленный на исправление и реконструкцию индивидуальных качеств личности, и недостатков поведения школьника, создание необходимых условий для ее формирования и развития, способствующий полноценной интеграции школьников в социум. Коррекционно-педагогическая деятельность - составная и неотъемлемая часть педагогического процесса как динамической 100 педагогической системы, как специально организованного, целенаправленного взаимодействия субъектов образовательного процесса и школьников, нацеленного на решение развивающих и образовательных задач. При коррекции девиантного поведения важно учитывать то, что взаимодействие субъектов педагогического процесса своей конечной целью имеет освоение воспитанниками опыта, накопленного обществом (как стратегическая задача), и положительных нравственных норм и правил, культуры поведения школьника (тактическая задача). Целесообразность и необходимость проведения коррекционнопедагогической работы в образовательной системе в современных условиях обусловлены как внешним социально-педагогическим обстоятельством, изменением социальных обстоятельств, сменой ценностей и моральных требований, так и особенностями внутренних психических процессов, происходящих в духовном мире школьника, в их сознании, мироощущении, отношении к социуму. Целесообразность коррекционного воздействия мотивируется и рядом индикаторов неблагополучия в развитии подрастающего поколения, основные из которых: нарушение коммуникации в системе отношений «ребенок-взрослый» и «ребенок-сверстник», утрата взаимопонимания, дезинтеграция сложившихся ранее форм обучения; низкий уровень достижений, значительно расходящийся с потенциальными возможностями подростка; агрессивное поведение, отклоняющееся от социальных норм и требований; переживание подростком состояния эмоционального неблагополучия, эмоциональный стресс и депрессия; наличие экстремальных кризисных жизненных ситуаций; аномальные кризисы развития, которые в отличие от нормативных возрастных кризисов не связаны с завершением цикла развития, не ограничены во времени и носят исключительно разрушительный характер, не создавая условий и не содействуя формированию психологических новообразований, знаменующих переход к новому возрастному циклу и др. Д.Б. Эльконин, характеризуя психологический возраст, выделяет три его параметра, которые необходимо учитывать при формулировке коррекционных целей и организации коррекционнопедагогического процесса - это «социальная ситуация развития», уровень сформированности психологических новообразований, ведущий вид деятельности. Деятельностный принцип коррекции определяет тактику проведения коррекционной работы и способы 101 реализации поставленных целей, подчеркивая, что исходным моментом в их достижении является организация активной деятельности подростка, создание необходимых условий для его ориентировки в сложных конфликтных ситуациях, выработки алгоритма социально приемлемого поведения: -Принцип деятельностного подхода является методологическим принципом построения процесса коррекции. -Принцип комплексного использования методов и приемов коррекционно-педагогической деятельности. В педагогической практике необходима некая совокупность способов и средств, методов и приемов, учитывающих и индивидуальнопсихологические особенности личности школьника, и состояние социальной ситуации, и уровень материально-технического и учебно-методического обеспечения педагогического процесса, и подготовленность к его проведению учителей, определенная логика и последовательность применения педагогических методов и коррекционных приемов. -Принцип интеграции усилий ближайшего социального окружения. Девиантные формы в поведении школьника - результат не только его психофизиологического состояния, но и активного воздействия на него родителей, ближайших друзей и сверстников, педагогического и ученического коллективов школы. Успех коррекционной работы со школьниками без сотрудничества с родителями или другими взрослыми, без опоры на взаимоотношения со сверстниками в зависимости от характера отклонений в поведении оказывается либо недостаточно эффективным (Г.В.Бурменская, О.А.Карабанова). Таким образом, основополагающие положения системы коррекционнопедагогической деятельности формируют ее базу, определяют логику коррекционного процесса, намечают общую стратегию и конкретную тактику на соответствующих ступенях управления процессом педагогической коррекции развития и поведения подростков (Перешеина Н.В., 2004). 102 Глава 2. Агрессия и аутоагрессия подростков как виды девиантного поведения. 2.1. Определения и классификации агрессии. В «Словаре практического психолога» (М., 1997) агрессия определяется как индивидуальное или коллективное поведение или действие, направленное на нанесение физического или психического вреда либо даже на уничтожение другого человека или группы. В другом «Психологическом словаре» (М., 1997) приводится следующее определение агрессии: «агрессия – мотивированное деструктивное поведение, противоречащее нормам и правилам сосуществования людей в обществе, наносящее вред объектам нападения (одушевленным и неодушевленным), приносящее физический ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт (отрицательные переживания, состояние напряженности, страха, подавленности и т.п.)». Агрессивное поведение в данном случае определяется как одна из форм реагирования на различные неблагоприятные в физическом и психическом отношении жизненные ситуации, вызывающие стресс, фрустрацию и т.п. состояния. Психологически, продолжают далее свои рассуждения составители словаря, агрессивное поведение выступает одним из основных способов решения проблем, связанных с сохранением индивидуальности и тождественности, с защитой и ростом чувства собственной ценности, самооценки, уровня притязаний, а также сохранением и усилением контроля над существенным для субъекта окружением. Агрессивные действия при агрессивном поведении выступают как способ достижения какой-либо значимой цели, способ психологической разрядки, способ удовлетворения потребности в самореализации и самоутверждении. Возникает множество вопросов при попытке дать определение агрессии как таковой (т.е., направленной вовне, на других). Э.Фромм говорит, что понятие «агрессия» напоминает ему коллекцию хлама, куда мы сваливаем многие психологические механизмы, которые мы не умеем анализировать, или даже не знаем, как их точно назвать. К настоящему времени различными авторами предложено множество определений агрессии, ни одно из которых не может 103 быть признано исчерпывающим и общеупотребительным. Можно выделить основные взгляды на содержание понятия агрессии: гиперактивность, стремление к самоутверждению; стремление к подчинению себе других людей или обладанию объектами, т.е. как акт присвоения, насильственного овладения материальным или идеальным объектом; акты враждебности, атаки, разрушения, т.е. действия, которые вредят другому лицу или объекту. Некоторые авторы, давая определение агрессии, стремятся сделать это на основе изучения явлений, поддающихся объективному наблюдению и изменению, чаще всего актов поведения. Например, А.Басс определяет агрессию как «реакцию, в результате свойств которой другой организм получает болевые стимулы» (Басс А., 1967). Еще одна группа определений исходит из позиции активного субъекта. Так, Л.Берковиц определяет агрессию как «намерение ранить или причинить ущерб другому» (Берковиц Л., 2001). Все эти группы обладают одним общим недостатком – в них недостаточно четко обозначена мысль о социальном контексте агрессивного поведения, а именно о том, что агрессивное поведение в той или иной степени связано с нарушением членами общества социальных норм. Кроме того, в приведенных определениях не раскрыто психологическое содержание агрессии, конкретные действия как бы отрываются в них от мотива. В результате, например, такие драматические поступки, как неудачная попытка убийства, мечты об избиении кого-либо, не попадают под определение агрессии, предложенные А.Бассом, хотя их агрессивный характер очевиден. В настоящее время все больше укореняется представление об агрессии как о мотивированных внешних действиях, нарушающих нормы и правила сосуществования, наносящих вред, причиняющих боль и страдания людям. Так, С.Н.Ениколопов считает, что агрессией можно назвать целенаправленное деструктивное и наступательное поведение, нарушающее нормы и правила сосуществования людей в обществе, наносящее вред объектам нападения (одушевленным или неодушевленным), причиняющее физический ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт: отрицательные переживания, состояния 104 напряженности, страха, подавленности и др. (Ениколопов С.Н., 2000). В общественных науках и в науках о поведении понятия «агрессия», «насилие» и «враждебность» часто используются как синонимы, или просто подменяют друг друга. Для того чтобы внести терминологическую ясность в определение «агрессия», разведём понятия «агрессия», «гнев», «враждебность» и «насилие». Остановимся на этих понятиях. Гнев - эмоциональное состояние, имеющее побудительную силу, по мнению Д.Зиллмана, связь между понятиями агрессии и гнева является факультативной, т.к. агрессия не всегда сопровождается гневом, а состояние гнева не всегда влечет за собой агрессивные действия. Враждебность - длительное, устойчивое негативное отношение или система оценок, применяемая к окружающим людям, предметам и явлениям, по Бэрфуту, враждебность антагонистическое отношение к людям, включающее когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты: Насилием считается всякое действие, угрожающее физической, психологической или моральной целостности индивида. Известный исследователь проблем мира и насилия Й.Галтунг выделил три формы насилия: прямое, структурное и культурное. Наиболее явным и доступным для эмпирического наблюдения является прямое насилие со всеми видами жестокости, проявляемой людьми друг к другу, к другим формам жизни и природе в целом. Прямое насилие проявляется в следующих формах: а) убийство; б) телесные повреждения, блокада, санкции, нищета в) десоциализация из собственной культуры и ресоциализация в другую культуру (например, запрещение родного языка и навязывание другого, отношение к людям, как к гражданам «второго сорта»; г) репрессии, задержание, изгнание. Структурным насилием являются: а) Эксплуатация типа А, когда нижестоящие могут быть ущемлены настолько, что умирают от голода и болезней. б) Эксплуатация типа Б, когда нижестоящие могут оказаться в состоянии постоянной нищеты, включающем недоедание и болезни. 105 в) Внедрение в сознание, ограничение информации маргинализация, разобщение. Культурное насилие - те аспекты культуры, символической сферы нашего существования, представленной религией и идеологией, языком и искусством, эмпирической и формальной наукой (логикой и математикой), которые могут быть использованы для оправдания и легитимизации прямого и структурного насилия (Ениколопов С.Н., 2000). Все эти проявления эмоционального экстрима включают аффективный компонент, который, в свою очередь, содержит ряд взаимосвязанных эмоций: гнев, раздражение, обиду, негодование, отвращение и т.п. Помимо аффективного для обсуждаемых понятий важен когнитивный компонент. Негативные убеждения в отношении человеческой природы в целом (цинизм) и убеждения в недоброжелательности других людей по отношению к самому субъекту (враждебные атрибуции, недоверие, подозрительность) могут существенно влиять на содержание поступков, вызванных гневом, враждебностью, насилием. Стоит остановиться и на том, что проявления враждебности в поведении (агрессия, негативизм, нежелание сотрудничать, избегание общения и т.д.) нередко бывают скрытыми. Таким образом, как устойчивая, общая черта враждебность подразумевает девальвацию мотивов и личностных качеств других людей, ощущение себя в оппозиции к окружающим и желание им зла (активное - причинять вред, или пассивное - наблюдать причинение вреда). По мнению С.Н.Ениколопова, враждебность - это сложная форма аффективно-когнитивных афферентаций, состоящих из набора различных взаимодействующих эмоций, влечений и аффективно-когнитивных структур. Эмоции, занимающие особенно важное место в комплексе враждебности - гнев, отвращение и презрение (так называемая «триада враждебности»). Враждебность включает также влечения, взаимодействия аффектов и образы, связанные с причинением вреда объекту враждебности. Такие образы и желания необязательно содержат реальное намерение причинить объекту вред. Враждебность не включает в себя словесной или физической активности. Агрессия не всегда является следствием враждебности (Ениколопов С.Н., 2000). 106 Наиболее развернутую классификацию агрессивного поведения дал А.Басс. Он выделяет три основных параметра, по которым характеризует формы агрессивного поведения: 1) физическая - вербальная агрессия; 2) активная - пассивная агрессия; 3) прямая - косвенная агрессия Путем комбинирования этих форм А.Басс выделяет 8 видов агрессивного поведения: Активная агрессия. 1) Физическая: а) прямая (нанесение телесных повреждений); б) косвенная (нанесение телесных повреждений заместителю жертвы). 2) Вербальная: а) прямая (нанесение оскорблений); б) косвенная (злословие). Пассивная агрессия. 2) Физическая: а) прямая (противодействие); б) косвенная (негативизм). 3) Вербальная: а) прямая (отказ говорить); б) косвенная (несоглашательство) (Басс А., 1967). Еще одна классификация была дана С.Фешбахом, который ввел одну важную переменную, связанную с мотивированием поведения, в свою классификацию. На основании этого критерия он выделяет три вида агрессивного поведения: 1) Враждебная агрессия - имеет своей целью причинить другому субъекту неприятные физические или психологические ощущения. 2) Инструментальная агрессия - целью такого поведения является не само причинение вреда, а решение определенной проблемы. 3) Экспрессивная агрессия - является формой выражения себя с помощью применения насилия. Третья интересная классификация - Д.Зиллмана. Основной критерий ее построения - позиция агрессора по отношению к жертве и их взаимоотношения по схеме «стимул-реакция». Он выделяет 8 типов агрессивного поведения: 107 1) наступательная агрессия - нанесение физических или психических повреждений другому, который не применял по отношению к нему насилия; 2) защитная агрессия - нанесение повреждений другому объекту в ответ на применение им насилия; 3) ответная - нанесение повреждений другому субъекту с целью отмщения за нанесение ему этим субъектом повреждения; 4) спровоцированная агрессия - подвергание атакующего нападению или другим действиям, которое повлекло за собой его ответные агрессивные действия; 5) неспровоцированная агрессия - агрессивные действия нападающего по отношению к жертве, не вызванные никакими поступками жертвы, которые могли бы подтолкнуть нападающего на такие действия; 6) агрессия, вызванная раздражением — агрессивные действия, первичная функция которых - редуцирование или снятие состояния раздражения; 7) побудительная агрессия - агрессивные действия, первичная причина которых - получение внешней стимуляции; 8) санкционированная агрессия - агрессивные действия, служащие социальным и не выходящие за их рамки. Ввиду того, что проявления агрессии у людей бесконечны и многообразны, следует так же тщательно разбираться в предлагаемых исследователями видах агрессии. В нашей стране принято выделять следующие виды агрессии (аутоагрессия в этой классификации выделяется как подвид агрессии): 1) физическая (нападение) агрессия с использованием физической силы против другого лица или объекта; 2) вербальная агрессия — выражение негативных чувств как через форму вербальных реакций (ссора, крик, визг), так и через их содержание (угрозы, проклятья, ругань); 3) прямая агрессия – непосредственно направленная против какого-либо субъекта или объекта; 4) косвенная агрессия – направленная окольным путем на другое лицо (сплетни, злобные шутки); 5) аутоагрессия — агрессия, направленная на самого себя; 6) инструментальная агрессия – являющаяся средством достижения какой-либо цели; 108 7) враждебная агрессия - выражается в действиях, целью которых является причинение вреда объекту агрессии (Ениколопов С.Н., 2000). 2.2. Теории агрессии. Одним из наиболее авторитетных подходов к проблеме человеческой агрессивности является психоаналитический. Среди психологов XX века Зигмунду Фрейду (1856–1939) принадлежит особое место. Его главный труд «Толкование сновидений» увидел свет в 1900 г. С тех пор в психологии восходили, сменяя друг друга, различные научные авторитеты. Но ни один из них не вызывает поныне такой негаснущий интерес, как Фрейд, как его учение. Объясняется это тем, что его работы, изменившие облик психологии в XX столетии, осветили коренные вопросы устройства внутреннего мира личности, ее побуждений и переживаний, конфликтов между ее вожделениями и чувством долга, причин душевных надломов, иллюзорных представлений человека о самом себе и окружающих. Фрейд родился во Фрайберге (Моравия) 6 мая 1856. В молодости он интересовался философией и другими гуманитарными дисциплинами, однако постоянно ощущал потребность в изучении естественных наук. Таким образом, Фрейд поступил на медицинский факультет Венского университета, где получил степень доктора медицины в 1881 г., и стал врачом Венской больницы. В 1884 он присоединился к Йозефу Брейеру, одному из ведущих венских врачей, проводившему исследования больных истерией с помощью гипноза. В 1885–1886 Фрейд работал с французским невропатологом Жаном Мартеном Шарко в парижской клинике Сальпетриер. По возвращении в Вену Фрейд занялся частной практикой. Все разговоры о его работах только увеличивали его известность. Чем больше критики говорили об их непристойности, порнографии, покушении на мораль, тем больше людей шло на прием к Фрейду. В 1902 труды Фрейда получили, наконец, признание, и он был назначен профессором невропатологии Венского университета, когда император Франсуа-Жозеф I подписал официальный указ о присвоении Зигмунду Фрейду звания профессора-ассистента. Этот пост он занимал вплоть до 1938 года. Однако полученное, наконец, признание и слава омрачаются тяжелой болезнью: в апреле 1923 года Фрейда оперируют по поводу рака ротовой полости. К болезни Фрейд относился стоически, уверяя, что испытывает как раз тот уровень боли, который не дает расслабляться и помогает сосредотачиваться. 109 Показателем настоящей славы было чествование в 1922 году Лондонским университетом пяти великих гениев человечества - Филона, Маймонида, Спинозы, Эйнштейна и, среди них, австрийского психоаналитика Зигмунда Фрейда. Венский дом Фрейда наполнился знаменитостями, запись на приемы его шла из разных стран на много лет вперед. Его приглашают на чтение лекций в США. В 1938, после захвата нацистами Австрии, З.Фрейд вынужден был покинуть Вену. Приход фашизма омрачил его жизнь. В Берлине публично сжигаются его книги, любимая дочь Анна, пошедшая по его стопам и возглавившая Всемирное психоаналитическое общество, была схвачена гестаповцами. Семья Фрейда бежит в Англию. Побег из Вены и возможность временно обосноваться в Лондоне были организованы английским психиатром Эрнстом Джонсом, греческой принцессой Марией Бонапарт и послом Соединенных Штатов во Франции Уильямом Буллитом. К тому времени состояние здоровья Фрейда стало безнадежным. И свой конец он определил сам: 23 сентября 1939 года лечащий врач и последователь Фрейда, внесший впоследствии ценнейший вклад в психосоматическое направление в медицине, Макс Шур, по просьбе Фрейда ввел ему смертельную дозу морфия. Следует иметь в виду, что на современном этапе фрейдизм представляет собой не единую целостную систему, а множество различных научных школ и направлений, у которых имеются не только фанатичные приверженцы, но и не менее страстные противники. Чтобы понять ситуацию в мировой психологии, соотношение в ней различных научных сил, нужно знать учение самого Фрейда, знать, как оно сложилось и приобрело столь глубокое влияние на различные подходы к психике человека - самого сложного явления в известной нам вселенной. Известно, что главным регулятором человеческого поведения служит сознание. Фрейд открыл, что за покровом сознания скрыт глубинный пласт не осознаваемых личностью могущественных стремлений, влечений, желаний. Будучи лечащим врачом, он столкнулся с тем, что эти неосознаваемые переживания и мотивы могут серьезно отягощать жизнь и даже становиться причиной нервно-психических и соматических заболеваний. Это направило его на поиски средств избавления своих пациентов от конфликтов между тем, что говорит их сознание, и бессознательными побуждениями. Так родился фрейдовский метод психоанализа. Не ограничившись изучением и лечением невротиков, упорной работой по восстановлению их психического здоровья, Фрейд создал теорию, объяснявшую переживания и поведение не только больного, но и здорового человека. Психоанализ во многих зарубежных странах прочно вошел в учебники по психологии, психотерапии, психиатрии. Он оказал воздействие и на другие науки о человеке - социологию, педагогику, антропологию, этнографию, а также на философию, литературу и искусство. 110 Нетрудно понять, что упор на сексуальный фактор (по поводу которого во времена Фрейда уже существовала огромная литература) сам по себе не мог произвести революцию в психологии, радикально изменить систему понятий этой науки. Ведь действие этого фактора легко объяснимо чисто физиологическими причинами - функционированием половых желез, работой центров вегетативной нервной системы и т. п. На почве физиологии стоял первоначально и сам Фрейд, прежде чем перешел в зыбкую, не имеющую прочных опорных точек область психологии. На отважный шаг в эту темную область его направила практика лечения истерии. Но решился он на него не сразу. Даже гипноз, применение которого, казалось бы, не оставляло сомнений в том, что воздействие врача на пациента носит психологический характер, объяснялся многими врачами как чисто физиологическое явление. Именно так думал Шарко, которым восхищался Фрейд. Однако дальнейшие раздумья Фрейда поколебали его убеждения в правильности принятого школой Шарко мнения. Он становится участником споров между французскими врачами по поводу того, считать ли гипноз эффектом внушения, которому подвержены все люди, или же загипнотизировать, как учил Шарко, можно только нервнобольных (истериков). На Фрейда большое впечатление произвело так называемое постгипнотическое внушение. При нем человеку в состоянии гипноза внушалась команда совершить после пробуждения какое-либо действие, например, раскрыть зонтик. Проснувшись, он выполнял команду, хотя дождя не было, и поэтому его действие оказывалось бессмысленным. На вопрос же о том, почему он это сделал, человек, не зная истинной причины, подыскивал ответ, который был призван каким-то образом придать его нелепому поведению разумность: «Я хотел проверить, не испорчен ли мой зонтик» и т. п. Подобные факты указывали не только на то, что человек может совершать поступки, мотивы которых он не осознает, но и на его стремление придумать эти мотивы, подыскать рациональные основания своим поступкам. Впоследствии Фрейд назвал подобное оправдание человеком своих действий рационализацией. Все это заставляло задуматься над проблемой неосознаваемых побуждений, которые реально движут людьми, однако в их сознании адекватной проекции не получают. Перед глазами невропатологов выступила весьма странная с точки зрения тогдашних взглядов картина. Люди, воспитанные в духе своего времени, на идеалах точного естествознания, главная формула которого гласила «нет действия без причины», считали, что причиной является расстройство нервной системы. Однако расстройства, с которыми они повседневно имели дело, оказывались необычными. Пациент говорил одно, а двигало им, побуждало действовать совсем другое. Опыты же с гипнозом (вроде внушенной команды открыть после пробуждения зонтик) убедительно свидетельствовали, что человек способен неумышленно придумывать мотивы своего поведения. Какой же был механизм этих странных реакций - физиологический или психологический? Ни физиология, ни психология ответить на этот вопрос не могли. 111 Физиология говорила о рефлексах, нервных функциях, мышечных реакциях и т. п. По ни одно из ее понятий не могло объяснить причины болезненных состояний. Психология говорила о сознании, способности мыслить, подчинять действие заранее принятой цели и т. д. И с этой психологической - стороны поиск причин поведения невротика также ничего не давал. А без знания причин оставалось действовать вслепую. Фрейда это не устраивало - не только как врача, желающего действовать рационально, но и как натуралиста, непреклонно верившего в то, что все происходящее в организме включено в цепь причин и следствий, стоит под необратимыми законами природы. Ведь он был учеником Гельмгольца и Дарвина. От них Фрейд воспринял идеалы естественнонаучного познания, и, прежде всего, принцип детерминизма - зависимости явлений от производящих их факторов. Фрейд ощущал бессилие этого принципа перед тем, что требовала клиника неврозов. Его наблюдения за случаями, когда длительное лечение истерии благодаря применению гипноза давало положительный эффект, указывали, что источник страдания скрыт в сфере, неведомой ни физиологии, ни психологии. Практика требовала отказаться от прежних подходов и продвигаться либо к новой физиологии, либо к новой психологии. Не сразу невропатологи Брейер и Фрейд осуществили свой выбор. Совместно они подготовили книгу «Исследования истерии», вышедшую в 1895 г. Иногда ее оценивают как первую главу в истории созданного Фрейдом психоанализа. Для этого имеются известные основания, поскольку в указанной книге можно различить намеки на многие представления будущего психоанализа: и о динамике вытесненных из сознания влечений, изза которых возникают расстройства движений, восприятий и т. п., и об очистительной роли погружения в прошлое с целью восстановить события и обстоятельства, нанесшие душевную травму. Это были достоверные клинические факты, установленные Брейером и Фрейдом. Но из фактов, как таковых, теория не возникает. Работа в клинике требовала применения методических средств, позволяющих проникнуть в скрытые от сознания психические пласты. На первых порах главным и единственным орудием был гипноз. Фрейд не владел им столь мастерски, как Брейер. Неудовлетворенность гипнозом побудила его искать другие средства. На одно из них Фрейда натолкнул феномен, приобретший в дальнейшем в психоанализе особое значение под именем «трансфера» (переноса). Общение врача с пациентом приобретало особую эмоциональную окраску, когда этот пациент переносил свои неизжитые бессознательные желания, сохранявшиеся с детских лет, на личность самого врача. Трансфер, вслед за гипнозом, выступил как еще один способ проникновения в область подавленных, вытесненных влечений. Но главным терапевтическим средством, изобретенным Фрейдом и ставшим на многие годы «основой основ» психоанализа, стал так называемый «метод свободных ассоциаций». Понятие ассоциации можно встретить (как и понятие о катарсисе) еще у Платона и Аристотеля. Передаваясь от эпохи к эпохе, эти понятия постепенно обогащались новым содержанием. Закон образования 112 ассоциаций много лет считался главным законом психологии. О нем подробнейшим образом писал Вильгельм Вундт. Этот закон гласил, что если какие-либо объекты воспринимаются одновременно или в непосредственной близости друг от друга, то впоследствии появление одного из них влечет за собой воспоминание о другом. Так, взглянув на какую-либо вещь, человек вспоминает ее отсутствующего владельца, поскольку прежде эти два объекта воспринимались одновременно, в силу чего между их следами в мозгу упрочилась связь-ассоциация. Различным видам ассоциаций было посвящено множество психологических трактатов. Когда психология превратилась в науку, ассоциации стали изучать экспериментально, чтобы определить законы памяти, воображения и других умственных процессов. Выяснялось, с какими представлениями ассоциируются у испытуемых различные слова, сколько раз нужно повторить список слов, чтобы между ними возникли связи, позволяющие его целиком либо частично запомнить и т. п. Во всех случаях ставилась задача изучить работу сознания. Фрейд же использовал материал ассоциаций в других целях. Он искал в этом материале путь в область неосознаваемых побуждений, намеки на то, что происходит в «кипящем котле» аффектов, влечений. Для этого, полагал он, ассоциации следует вывести из-под контроля сознания. Они должны стать свободными. Так родилась главная процедура психоанализа, его основной технический прием. Пациенту предлагалось, находясь в расслабленном состоянии (обычно лежа на кушетке), непринужденно говорить обо всем, что ему приходит в голову, «выплескивать» свои ассоциации, какими бы странными возникающие мысли ни казались. В тех случаях, когда пациент испытывал замешательство, начинал запинаться, повторял несколько раз одно и то же слово, жаловался на то, что не в состоянии припомнить чтолибо, Фрейд останавливал на этих реакциях свое внимание, предполагая, что в данном случае его больной, сам того не подозревая, сопротивляется некоторым своим тайным мыслям, притом сопротивляется не умышленно, как бывает в тех случаях, когда человек стремится намеренно что-либо утаить, а неосознанно. Для этого, конечно, должны быть какие-то причины особой, «тормозящей» активности психики. Эта особая, обладающая большой энергией сопротивляемость, открытая Фрейдом в его медицинском опыте, в кропотливом анализе реакций его пациентов, явилась принципиально важным новым словом в понимании устройства человеческой психики. Выявилось присутствие в психике индивидуума особого внутреннего «цензора», о котором самому человеку не известно. И, тем не менее, этот незримый, неосознаваемый самим субъектом цензор бдительно следит за тем, что происходит в сознании, пропуская в него или не пропуская различные мысли и представления. Необычность такого подхода, утвердившегося в психологической науке после Фрейда, очевидна. Вера в то, что поведение человека находится под надежным контролем сознания, веками считалась неоспоримой. «Находиться под контролем сознания» значило не что иное, как отдавать себе ясный отчет о своих желаниях, побуждениях, стимулах к действию. Осознание целей, наличие продуманного 113 плана, который регулирует действия, направленные на достижение этой цели, действительно является той решающей особенностью человеческих поступков, которая отличает их от действий остальных живых существ. Из этого, однако, не следует прямолинейный взгляд на человеческую личность, как свободную от противоречий между желаемым и должным, между порой несовместимыми влечениями к объектам, имеющим различную привлекательность, и т. п. Обыденная человеческая жизнь полна конфликтов различной степени напряженности, достигающей порой истинного драматизма. Сознание - не простой созерцатель этой драмы, безучастный к ее исходу. Оно ее активное «действующее лицо», которое вынуждено выбирать и накладывать вето, табу, защищать от влечений и мыслей, способных (как, например, при тяжелом заболевании или душевном конфликте) сделать жизнь несносной и даже привести к распаду личности, как особой психической целостности, даже при сохранении физического существования. Таким образом, открыв роль глубинных, неосознаваемых мотивов в регуляции человеческого поведения, утвердив тем самым новую ориентацию в психотерапии неврозов, Фрейд представил свое открытие ученому миру, и оно немедленно подверглось суровой критике. Твердая убежденность Фрейда (до 20-х годов) в том, что главным объяснительным принципом всех побуждений, страстей и бед человеческих следует считать либидо, восстановила против него подавляющее большинство тех, с кем он вел исследования бессознательной психики, начиная с Брейера. Порвав с Брейером, Фрейд, наряду с тремя испытанными им методами лечения истерии (гипнозом, анализом трансфера и свободных ассоциаций), решил испытать психоанализ с целью выявить причины собственных душевных конфликтов и невротических состояний. Конечно, ни один из прежних методов для этого не был пригоден. И тогда он обратился к изучению собственных сновидений. Полученные результаты Фрейд изложил в «Толковании сновидений» (1900 г.). Эту книгу он неизменно считал своим главным трудом. Впрочем, еще до этой книги, Фрейд пришел к мысли о том, что «сценарий» сновидения при его кажущейся нелепости - не что иное, как код потаенных желаний, которые удовлетворяются в образах-символах этой формы ночной жизни. Естественно поэтому, что и собственные сны Фрейд рассматривал после пробуждения, исходя из сложившейся уже у него гипотезы о символике образов. В книге описывались приемы построения этих образов: их сгущение в некий причудливый комплекс, замена целого частью, олицетворение и т. п. При этом полагалось, что существуют символы (полета, падения, видения воды, острых предметов, выпавшего зуба и т. п.), имеющие универсальный смысл для всех людей. Проверка данного положения независимыми авторами не подтвердила этот вывод. Фрейд объяснял образы сновидений как разряды аффектов. Источник энергии скрыт в бессознательном, в аффектах страха, влечениях и других переживаниях, вытесненных из дневной жизни. Они говорят о себе на 114 особом символическом языке, словарь и способ построения которого Фрейд попытался восстановить. Он предполагал, что сновидения относятся к тому же разряду явлений, с которыми приходится иметь дело врачу, лечащему симптомы истерии. Поскольку образы сновидений посещают здоровых людей, то обращение к механизму порождения этих образов (тщательно разобранному Фрейдом) представилось «царством бессознательного», как древний, архаический слой психической жизни, скрытый за сеткой сознания современного индивида. На новом этапе эволюции психоанализа Фрейд объяснял чувство вины у неврастеников влиянием «внутреннего цензора» - сверх-Я. С помощью такого подхода объяснялся феномен тревожности, занимавший теперь большое место в психоанализе. Различались три вида тревожности: вызванная реальностью, обусловленная давлением со стороны бессознательного Оно (ид) и со стороны сверх-Я (супер-эго). Соответственно задача психоанализа усматривалась в том, чтобы освободить Я (эго) от различных форм давления на него и увеличить его силу (отсюда понятие о «силе Я»). От напряжений, испытываемых под давлением различных сил, Я (эго) спасается с помощью специальных «защитных механизмов» - вытеснения, рационализации, регрессии, сублимации и др. Вытеснение означает непроизвольное устранение из сознания чувств, мыслей и стремлений к действию. Перемещаясь в область бессознательного, они продолжают мотивировать поведение, оказывают на него давление, переживаются в виде чувства тревожности, беспокойства и т. д. Регрессия - соскальзывание на более примитивный уровень поведения или мышления. Сублимация - один из механизмов, посредством которого запретная сексуальная энергия, перемещаясь на несексуальные объекты, разряжается в виде деятельности, приемлемой для индивида и общества. Разновидностью сублимации является творчество. Трехкомпонентная модель личности позволяла разграничить понятие о «Я» и сознании, истолковать «Я» как самобытную психическую реальность и, тем самым, как фактор, играющий собственную роль в организации поведения. Фрейд сравнивал отношение Я к Оно с отношением всадника к своей лошади. Наездник определяет цель и направление движения, но энергия последнему придается лошадью, т. е. исходит из того же самого «котла» влечений и аффектов, заложенных в организме, как в биологической системе. В «Лекциях по введению в психоанализ» Фрейд сосредоточился на проблеме отношения психоанализа к религии, науке и, наконец, к мировоззрению, понятому как обобщающая интеллектуальная конструкция, исходя из единообразных принципов которой, решаются основные проблемы бытия и познания. Он утверждал, что психоанализ в качестве специальной науки не способен образовать особое мировоззрение, что он заимствует свои мировоззренческие принципы у науки. Между тем, в действительности, как ряд общих положений самого Фрейда, так и многие концепции его учеников имели определенную мировоззренческую направленность, что 115 отчетливо выражено как в их притязаниях на решение общих проблем, касающихся поведения человека, его отношения к природе и социальной среде, так и в объяснении генезиса и закономерностей развития культуры. Ежедневно по 8-10 часов на протяжении многих десятилетий Фрейд занимался медицинской практикой. На фактах, почерпнутых в клинических наблюдениях, он проследил сложность и многоплановость структуры личности, значение в ее истории внутренних конфликтов и кризисов, последствия неудовлетворенных желаний. Фрейдом был введен в научный оборот ряд идей и проблем, показавших, что уровень сознания неотделим от других глубинных уровней психической активности, не изучив взаимодействие которых невозможно понять природу человека. Фрейд разработал ряд гипотез, моделей, понятий, запечатлевших своеобразие психики и прочно вошедших в арсенал современного научного знания о ней. К ним относятся, в частности, понятия о защитных механизмах (психологической защите), фрустрации, идентификации, рационализации, вытеснении, фиксации, катарсисе, силе Я и др. Эти понятия обогатили также психотерапевтическую практику. Изучение Фрейдом роли сексуальных переживаний и сопряженных с ними душевных травм дало толчок развитию новых областей знания, в частности сексологии. Фрейдом было показано, сколь важно, прослеживая становление характера человека его строение и динамику, учитывать детские годы и испытанное ребенком в этом периоде, в особенности отношения в семье, от которых зависит формирование его характера, его мотивационной сферы. Жизненность, практическая значимость поставленных Фрейдом проблем вытекает также из того, что в круг научного анализа им были вовлечены феномены, которые традиционная психология не привыкла принимать в расчет: чувства вины, неполноценности, тревожности, уход от реальной ситуации в область грез, возникновение внутренней тенденции к агрессивности. Нет ничего более ошибочного при оценке исторической роли Фрейда, как видеть в нем главного апологета секса и первого лидера науки сексологии - с одной стороны, считать эту роль исчерпанной его вкладом в проблематику этой науки - с другой. Такой образ Фрейда культивировали как его противники, так и многие приверженцы психоанализа как панацеи от всех человеческих бед, коренящихся якобы в темном, иррациональном половом инстинкте, спасти от пагубного влияния которого на социальную жизнь явился новый мессия Фрейд. В различных гипотезах и представлениях Фрейда потаенным силам сексуальности действительно было придано могущественное влияние на судьбу человека, и для того, чтобы считать Фрейда трубадуром этих сил, он сам дал достаточно оснований. Однако, подобно тому как применительно к поведению своих пациентов Фрейд в их реакциях искал скрытый от их сознания реальный смысл, в суждениях самого Фрейда, его теориях заключалось гораздо больше, чем это им самим осознавалось. И именно эти «зашифрованные» идеи, а не версия о всемогуществе полового влечения, стали животворным источником его влияния на науку о человеке. 116 Чтобы понять смысл его влияния, надо иметь в виду, что в научном творчестве, его результатах следует различать субъективное и объективное. Ряд своих постулатов Фрейд оценивал как незыблемые (такие, как Эдипов комплекс, страх кастрации у мальчиков и т. п.). С подобными феноменами он встречался в своей клинической практике. Фрейду представилось, что он здесь имеет дело не с симптомами, наблюдаемыми у отдельных лиц, страдающих психоневротическими расстройствами, а с проявлением глубинных начал человеческой природы. Заметив сексуальную этиологию неврозов у своих пациентов, Фрейд отождествил любые скрытые от сознания вожделения человека с сексуальными. Этим он и взбудоражил интеллектуальный мир. Сексуально озабоченный невропат Фрейда стал своего рода моделью поведения человека в любых ситуациях и культурах. Тем самым это поведение получило превратную трактовку. Объективное научное знание превратилось в миф, в который оставалось только верить. Однако, окажись учение Фрейда не более чем сугубо мифологической конструкцией, оно не вошло бы в запас научных представлений, а метод психоанализа не оказался бы одним из самых влиятельных среди множества техник психотерапии. А ведь именно такова историческая реальность. С ней приходится считаться и ее следует объяснить. В ту пору, когда Фрейд обратился к психологии, она считалась наукой о сознании. Под ним понималось прямое знание субъекта о том, что происходит в его собственной душе. Именно это знание принималось за незыблемый краеугольный камень психологии. Фрейд, опираясь на свой клинический опыт, его подорвал. Ведь его больные страдали именно оттого, что не знали о своих влечениях, о том, что некогда вызвало душевную боль. Лишь подавив контроль сознания (в частности, применив гипноз), удавалось найти следы некогда травмировавших личность событий. В смелом вторжении в дебри бессознательной психики и заключался пионерский шаг Фрейда. Попытка вывести психику из работы «нервной машины» Фрейду удалась не вполне. Но и добытые в ту эпоху психологические представления были бессильны пролить свет на патологическое поведение людей, лечением которых был повседневно занят Фрейд, ибо эти представления охватывали лишь то, что подвластно сознанию. Фрейд открыл третью альтернативу. Ключ к тайнам душевной жизни он стал искать не в физиологии и не в психологии сознания, а в психологии бессознательного. Вступив в эту область, он предложил немало решений, не выдержавших испытания научными средствами. Но эти заблуждения не должны дать повод пренебречь его новаторскими идеями, в частности, открытием сложных, конфликтных отношений между сознанием и неосознаваемыми психическими процессами, бурлящими за поверхностью сознания, по которой скользит при самонаблюдении взор субъекта. Сам человек, полагал Фрейд, не имеет перед собой прозрачной, ясной картины сложного устройства собственного внутреннего мира со всеми его подводными течениями, 117 бурями, взрывами. И здесь на помощь призван прийти психоанализ с его методом «свободных ассоциаций». Этот метод позволяет субъекту при помощи психотерапевта осознать свои, хотя и подавленные, но продолжающие влиять на поведение влечения. На понятии о влечении (потребности, мотиве, побуждении) как двигателе всех действий, мыслей, переживаний человека и сосредоточилась напряженная творческая работа Фрейда на протяжении десятилетий. Ведь он прошел естественнонаучную школу, воспитывался на трудах Гельмгольца, открывшего закон сохранения и превращения энергии, и Дарвина, открывшего закон эволюции животного царства. Его пионерский шаг заключался в переходе из области физики и биологии в область психологии. Перейдя к изучению человеческой души, он опирался на данные естественных наук. Он использовал и понятие об энергии, сложившееся в недрах физики, и понятие об инстинкте, разработанное Дарвином. Однако оба этих понятия были им радикально преобразованы. Этого требовал тот новый мир явлений, в изучение которого он теперь погрузился. Фрейд придает термину «энергия» значение психологического «аккумулятора», служащего источником влечения, изначально заложенного в организме и в этом смысле подобного инстинкту. Следуя биологическому стилю мышления, Фрейд выделял два инстинкта, движущие поведением,- инстинкт самосохранения, без которого живая система рухнула бы, и сексуальный инстинкт, обеспечивающий сохранение не индивида, а всего вида. Именно этот второй инстинкт был возведен Фрейдом в его теперь уже не биологической, а психологической теории на первое место и окрашен именем либидо, ставшим своего рода паролем всего психоанализа. Бессознательное трактовалось как сфера, насыщенная энергией либидо, слепого инстинкта, не знающего ничего, кроме принципа удовольствия, которое человек испытывает, когда эта энергия разряжается. Поскольку же сознание, в силу запретов, налагаемых обществом, готово препятствовать этому, энергия либидо ищет обходные пути, прорываясь в умственных и телесных реакциях - порой безобидных, а порой патологических, приобретающих характер психоневроза, в частности истерии, или функциональных соматических расстройств. Подавленное, вытесненное сексуальное влечение расшифровывалось Фрейдом по свободным от контроля сознания ассоциациям его пациентов. Такую расшифровку он и назвал психоанализом. При этом из свободных ассоциаций невротиков Фрейд извлек материал о детских фантазиях на сексуальные темы. Сутью психоанализа оставался принцип редукции (сведения) всего реального драматизма отношений между сознанием и бессознательной психикой к сексуальному влечению - его энергии и динамике. Именно этот принцип придал всем построениям Фрейда специфическую окраску, породив и ныне не утихающие споры о правоте и степени научности этих построений. Идея о том, что на наше повседневное поведение влияют неосознаваемые мотивы, была блестяще продемонстрирована Фрейдом в книге «Психопатология обыденной жизни» (1901 г.). Различные ошибочные 118 действия, забывание имен, оговорки, описки обычно принято считать случайными, объяснять их слабостью памяти. По Фрейду, в них прорываются скрытые мотивы. Если, например, открывая заседание, председатель объявляет его закрытым, то это не простая оговорка, а выражение его нежелания обсуждать на этом заседании неприятный для него вопрос. Заменяя в беседе слово «организм» на слово «оргазм», субъект выражает потаенную мысль. Приведем еще один пример «оговорки» из «Психопатологии обыденной жизни: «Д-р Штекель рассказывает о себе самом: одно время он имел двух пациентов из Триеста, и, здороваясь с ними, он постоянно путал их фамилии. «Здравствуйте, г-н Пелони», — говорил он, обращаясь к Асколи, и наоборот. На первых порах он не был склонен приписывать этой ошибке более глубокую мотивировку и объяснял ее рядом общих черт, имевшихся у обоих пациентов. Он легко убедился, однако, что перепутывание имен объяснялось здесь своего рода хвастовством, желанием показать каждому из этих двух итальянцев, что не один лишь он приехал к нему из Триеста за медицинской помощью» (Фрейд З., 2005). А вот на каком примере описки Фрейд блестяще раскрывает скрытую, бессознательную мотивацию: «Прямо невероятный случай описки и очитки произошел в редакции одного распространенного еженедельника. Редакция эта была публично названа «продажной», надо было дать отпор и защититься. Статья была написана очень горячо, с большим пафосом. Главный редактор прочел статью, автор прочел ее, конечно, несколько раз — в рукописи и в гранках; все были очень довольны. Вдруг появляется корректор и обращает внимание на маленькую ошибку, никем не замеченную. Соответствующее место ясно гласило: «Наши читатели засвидетельствуют, что мы всегда самым корыстным образом отстаивали общественное благо». Само собой понятно, что должно было быть написано: «самым бескорыстным образом». Но истинная мысль со стихийной силой прорвалась и сквозь патетическую фразу» (Фрейд З., 2005). Т.е., согласно Фрейду, ничего случайного в психических реакциях человека нет - все причинно обусловлено. Но эти причины и здесь, подобно свободным ассоциациям и сновидениям, скрыты от сознания субъекта. Их следует искать в исходящих из глубин его психики напряженных импульсах, влечениях, позывах, которые получают выражение в явлениях, имеющих при видимой бессмысленности личностный смысл симптома или символа. В другой работе – «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905 г.) шутки или каламбуры интерпретируются Фрейдом как разрядка напряжения, созданного теми ограничениями, которые накладывают на сознание индивида различные социальные нормы, обусловленные исторически складывающимися типами семейно-брачных отношений, характером сексуальных связей или запретов. Реальны и конфликтные ситуации, создаваемые столкновением интересов индивида и общества, своеобразием принятых в этом обществе моральных санкций. Поэтому среди вытесненных влечений оказываются также и драйвы, имеющие сексуальную направленность. Согласно Фрейду, подавленные сексуальные влечения 119 практически монопольно царят над всеми движущими поведением человека потребностями. Именно этот подход он отстаивал в «Трех очерках по теории сексуальности» (1905 г.), где весь анализ психоневрозов вращался вокруг подавленного сексуального влечения как главной причины страхов, неврастении и других болезненных состояний. Здесь же предлагалась схема психосексуального развития личности - от младенческого возраста до стадии, на которой возникает естественное половое влечение к лицу противоположного пола. Одной из излюбленных версий Фрейда становится Эдипов комплекс как извечная формула отношений мальчика к родителям. В греческом мифе о царе Эдипе, убившем своего отца и женившемся на матери, скрыт, по мнению Фрейда, ключ к тяготеющему над каждым мужчиной сексуальному комплексу: мальчик испытывает влечение к матери, воспринимая отца (с коим он себя идентифицирует) как соперника, который вызывает и ненависть, и страх. Под этот древнегреческий миф Фрейд стремился подвести как можно большее количество клинических случаев и фактов истории культуры. В последний период творчества Фрейда увидели свет его работы, запечатлевшие изменения, которые претерпели его взгляды на структуру человеческой личности («Психология масс и анализ Я» (1921), «Я и Оно» (1923). Организация психической жизни выступала теперь в виде модели, имеющей своими компонентами различные психические инстанции, обозначенные терминами: Оно (ид), Я (эго) и сверх-Я (супер-эго). Под Оно (ид) понималась наиболее примитивная инстанция, которая охватывает все прирожденное, генетически первичное, подчиненное принципу удовольствия и ничего не знающее ни о реальности, ни об обществе. Она изначально иррациональна и аморальна. Ее требованиям должна удовлетворять инстанция Я (эго). Эго следует принципу реальности, вырабатывая ряд механизмов, позволяющих адаптироваться к среде, справляться с ее требованиями. Эго - посредник между стимулами, идущими как из этой среды, так и из глубин организма, с одной стороны, и ответными двигательными реакциями - с другой. К функциям эго относится самосохранение организма, запечатление опыта внешних воздействий в памяти, избегание угрожающих влияний, контроль над требованиями инстинктов (исходящих от ид). Особое значение придавалось сверх-Я (супер-эго), которое служит источником моральных и религиозных чувств, контролирующим и наказующим агентом. Если ид предопределен генетически, а Я - продукт индивидуального опыта, то супер-эго - продукт влияний, исходящих от других людей. Оно возникает в раннем детстве (связано, согласно Фрейду, с комплексом Эдипа) и остается практически неизменным в последующие годы. Сверх-Я (супер-эго) образуется благодаря механизму идентификации ребенка с отцом, который служит для него моделью. Если Я (эго) примет решение или совершит действие в угоду Оно (ид), но в противовес сверх-Я (супер-эго), то Оно испытывает наказание в 120 виде укоров совести, чувства вины. Поскольку сверх-Я черпает энергию от ид, постольку сверх-Я часто действует жестоко, даже садистски. Считая свои теоретические построения строго научными, Фрейд подверг острой критике религиозное мировоззрение, а также субъективноидеалистическую философию. Будучи бескомпромиссным атеистом, считая религию несовместимой с опытом и разумом, Фрейд считал ее формой массового невроза, имеющего в основе психосексуальные отношения и отражающего желания и потребности детства. Тем самым он оставлял без внимания общественно-исторические истоки и функции религии, своеобразную представленность в религиозном сознании ценностных ориентаций, порожденных жизнью людей в реальном, земном мире, иррациональное переживание этими людьми своей зависимости от природных и социальных сил. Вместе с тем психоанализ дал импульс изучению сопряженных с религией личностных смыслов и переживаний, разработке проблем психологии религии. Решительно отграничивая религиозное мировоззрение от научного, Фрейд с полным основанием усматривает своеобразие научного мышления в том, что оно представляет собой особого рода деятельность, которая дает адекватную картину этой реальности. Однако, отрицание социокультурных законов, которым подчинено поведение людей, привело Фрейда к психологическому редукционизму, к сведению движущих пружин человеческого бытия исключительно к «инстинктивной предрасположенности» в виде психоэнергетики и психодинамики, тогда как принцип историзма позволяет понять истинную природу человеческих потребностей, влечений, мотивов, которые, вопреки Фрейду, преобразуются в процессе созидания материальных и духовных ценностей, а не изначально предопределены биологической конституцией организма. Фрейд также критиковал марксизм за создание «новых иллюзий», прежде всего за стремление вселить веру в то, что за короткий срок удастся изменить человеческую сущность и создать общество всеобщего благоденствия. Революция 1917 г. в России трактовалась Фрейдом как эффект перенесения «агрессивных наклонностей бедных людей на богатых». Фрейд усматривал в русском большевизме зловещие тенденции, а именно – «запрет на мышление», поскольку «критические исследования марксистской теории запрещены». Вызов, который агрессия бросила психоанализу, является гораздо более дерзким, чем тот, который он получил от сексуальности. Фрейд распознал в агрессии черты инстинкта намного более мощного, чем либидо, и через немалое количество лет после его смерти мнения аналитиков расходятся так далеко, насколько это возможно. Среди адептов психоанализа те, которые полностью приняли концепцию Фрейда и инстинкте смерти, и те 121 которые вообще отрицают ее - и отрицают даже то, что агрессия является инстинктом. Самым удивительным в предпринятом Фрейдом исследовании агрессивности является то, что вплоть до 1920 г. он почти не обращал внимания на человеческую агрессивность и деструктивность. В своей работе «Недовольство культурой» Фрейд выражал недоумение по поводу этого обстоятельства: «Я не понимаю, как мы умудрились просмотреть вездесущность неэротической агрессивности и деструктивности и не обозначили для него соответствующего места в нашей интерпретации жизни». Ошибка Фрейда была в том, что он рассматривал агрессию только лишь как компонент сексуального инстинкта, что долго не давало ему выделить ее как самостоятельный инстинкт. В «Трех очерках по теории сексуальности» Фрейд рассматривал агрессивность как одну из составляющих агрессивного инстинкта. Он писал: «Садизм в таком случае соответствовал бы ставшему самостоятельным, преувеличенному, выдвинутому благодаря смещению на главное место агрессивному компоненту сексуального влечения» В работе «Влечения и их судьба» Фрейд продолжил направления мысли: что разрушительность есть составная часть сексуального инстинкта, и то, что она - независимая от сексуальности сила: «Предварительные стадии любви проявляются через временные сексуальные цели, по мере того как сексуальные инстинкты проходят сложный путь развития. В качестве первой из этих целей мы признаём фазу вбирания в себя, или поглощения, тип любви, совместимый с упразднением обособленного существования объекта, который можно поэтому описать как амбивалентный. На более высокой стадии предгенитальной садистско-анальной организации стремление к объекту проявляется в форме побуждения к господству, для которого нанесение вреда объекту или его уничтожение просто индифферентны. В этой форме и на этой предварительной стадии любовь едва ли отличима от ненависти в своей направленности на объект. Вплоть до установления генитальной организации любовь так и не превращается в противоположность ненависти», Но в той же самой работе Фрейд воспроизводит и иную позицию об агрессивности, независимой от сексуального инстинкта. Эта альтернативная гипотеза предполагает, что 122 источником агрессивности являются инстинкты «Я». Фрейд писал: «Ненависть как отношение объекта старше любви. Она происходит из изначального отвержения нарциссическим «Я» внешнего мира и потока его стимулов. Будучи реакцией на вызванное объектами неудовольствия, она всегда тесно связана с инстинктами самосохранения, так что сексуальный инстинкт и инстинкты «Я» могут без труда составить противоположность, повторяющее противостояние между любовью и ненавистью. Когда инстинкты «Я» преобладают над сексуальной функцией, как бывает на стадии садистско-анальной организации, они придают инстинктивные цели также и свойство ненависти». В той же работе Фрейд делает следующий шаг во определении ненависти: «Я» питает отвращение ко всем объектам, ставшим для него источником неприятных чувств, и преследует их, намереваясь разрушить, безотносительно к тому, не помешает ли это сексуальному удовлетворению или удовлетворению потребности в самосохранении. Действительно, можно утверждать, что подлинные прообразы отношений ненависти проистекает не из половой жизни, а из борьбы «Я» за сохранение и поддержание самого себя». Темой влечения и их судьбы завершается первый этап размышлений Фрейда о деструктивности. Нельзя не отметить, что он одновременно придерживается двух представлений: об агрессивности как части сексуального влечения (оральный и анальный садизм) и об агрессивности, независимой от сексуального инстинкта, об агрессивности как свойстве инстинктов «Я», которые не приемлют вторжения внешних влияний и препятствий, мешающих удовлетворять сексуальные потребности и потребности в самосохранении, и противиться подобному вторжению. Работой «По ту сторону принципа удовольствия» З. Фрейд начинает основательный пересмотр всей своей теории инстинктов. В этой работе Фрейд приписал характеристики инстинкта «навязчивому» повторению; здесь же он впервые постулировал новую дихотомию Эроса и инстинкта смерти, природа которого он обсуждает более подробно в книге «Я и Оно» и в последующих сочинениях. Эта новая дихотомия инстинктов жизни и смерти приходит на смену первоначальному делению на инстинкты «Я» и половые инстинкты. Хотя З.Фрейд пытается отождествить Эрос и 123 либидо, новая полярность вводит совершено отличное от прежнего понятие влечения. В работе «Недовольство культурой» З.Фрейд сам дает краткое описание своей новой теории. Он писал: «Так, инстинкты «Я» были по началу противопоставлены влечениям, направленным на объекты. Энергия последних получила название «либидо». Появилась противоположность между инстинктами «Я» и направленными на объекты «либидозными» инстинктами любви (в самом широком смысле этого слова)... Этой несогласованностью тогда пренебрегли - садизм ведь столь очевидно принадлежит к сексуальной жизни, где жестокие игры могут занять место игр нежных... Решающим здесь было введение понятие «нарциссизм», то есть учения о том, что само «Я» заполнено либидо, будучи его первоначальным жилищем и оставаясь в известной мере его штабквартирой... Следующий шаг был мною сделан в «По ту сторону принципа удовольствия», когда мне впервые бросились в глаза навязчивость повторений и консервативный характер инстинктивной жизни. Отталкиваясь от спекуляций по поводу начала жизни и биологических параллелей, я пришёл к выводу о существовании другого влечении, противоположного инстинкту самосохранению, который поддерживает жизненную субстанцию и созидает из нее все более обширные объединения. Это влечение направлено на разрушение таких объединений, оно стремится вернуть их изначальное неорганическое состояние. Итак, помимо Эроса, имеется и инстинкт смерти» (Фрейд З., 1990). Когда Фрейд писал «По ту сторону принципа удовольствия», он вовсе не был полностью убежден в обоснованности новой гипотезы. «Меня могли бы спросить, убежден ли я сам, и в какой мере, в развитых здесь предположениях. Ответ гласил бы, что я не только не убежден в них, но и никого не стараюсь склонить к вере в них. Правильнее сказать, я не знаю, насколько я в них верю» (Фрейд З., 1990). После предпринятой попытки воздвигнуть новое теоретическое сооружение, угрожавшее поставить под сомнение многие предшествовавшие представления, после затраченных на нее грандиозных интеллектуальных усилий подобная искренность Фрейда, буквально пронизывающая всю его работу, особенно впечатляет. Большее количество лет Фрейд провел за разработкой новой теории и приобрел все возраставшее чувство уверенности, которого у него не было в начале. Дело не в том, что он добавил к 124 своей гипотезе совершенно новые аспекты, а, скорее, в полной интеллектуальной «переработке», которая убедила его самого и, должно быть, сделала особенно огорчительным то обстоятельство, что лишь немногие из его последователей по-настоящему поняли его взгляды и разделили их (Э. Фромм, 1998), Новая теория впервые была полностью изложена в «Я и Оно». Особое значение имеет допущение того, что «каждому из этих двух видов первичных позывов был бы приписан особый физиологический процесс (рост и распад) и в каждой новой субстанции действовали бы оба первичных позыва, но все же в неравных долях, чтобы одна субстанция могла быть главным представителем Эроса» (Фрейд З., 1989). Таким образом, Фрейд понимал агрессию, как нечто отличное от либидо только с точки зрения объектного катексиса. Его опыт во время первой мировой войны мог сыграть роль в том, что он распознал деструктивную агрессию. Но в течение всех лет своей работы скрытая проблема Фрейда по отношению к агрессии больше касалась таинственности проявления агрессии против самого себя. Отдельно от опыта войны в теории инстинктов представлена не ясная область, где Эго является местонахождением энергии, отличной от эротической энергии, и постепенно становится местонахождением агрессивной энергии. С появлением структурной теории и разделением психического аппарата на три составляющих Ид, Эго и Супер-Эго, Эго и Ид определены в своих взаимоотношениях. А все термины, которые раньше использовались для обозначения Супер-Эго, которое сейчас уже не инстинктивный компонент, но, наоборот, удерживает свое положение как подавляющая часть, которая может входить в конфликт с Ид, не имеют смысла. Концепция Супер-Эго позволила Фрейду понять, что главная проблема агрессии человека - это ее внутреннее управление. В этом смысле «Экономическая проблема мазохизма» остается величайшей попыткой и необходимой отправной точкой для любых дальнейших исследований агрессии. В статье «Экономическая проблема мазохизма» Фрейд делает шаг в прояснении отношения между двумя инстинктами. Он писал: «Задача либидо - обезвредить разрушительный инстинкт, оно выполняет свою задачу, в значительной степени отводя инстинкт вовне, на объекты внешнего мира, охотно используя при этом особую органическую систему - мускулатуру. Инстинкт поэтому и 125 называется разрушительным инстинктом, стремлением к господству или волей к власти. Часть инстинкта прямо предназначена обслуживать половую функцию, в чем ей принадлежит важная роль. Это садизм в собственном смысле слова. Другая часть не задействована в этом перенесении во вне; она остается внутри организма и с помощью описанного выше сопутствующего ей полового возбуждения становится там либидиозно связанной. Именно эту часть мы должны признать исходным эротогенным мазохизмом». Концепция инстинкта смерти впечатляюще подчеркивает мысль о внутреннем управлении агрессивной энергии, а многие факты клинических наблюдений подтверждают, что физическая способность производить внутренние саморегулирующиеся механизмы агрессии, в которых участвует либидо, является прерогативой Человека. К сожалению, не существует возможности клинически подтвердить всю клеточную теорию инстинктов жизни и смерти» (Фрейд З., 1990). В статье «Конечный и бесконечный анализ» З. Фрейд больше подчеркивает могущество инстинкта смерти: «Но самый сильный из всех мешающих факторов и к тому же совершенно не подвластный контролю... - это инстинкт смерти» (Фрейд З., 1990).. Через много лет можно сказать, что из последней теории инстинктов З.Фрейда почти всеобщим убеждением стало то, что агрессия является инстинктом. Ещё один представитель подхода, перекликающегося с психоаналитической концепцией агрессии, – Конрад Лоренц (07.11.1903 – 27.02.1989), австрийский зоолог и этолог, удостоенный в 1973 Нобелевской премии по физиологии и медицине (совместно с К. Фришем и Н. Тинбергеном) за исследования индивидуального и группового поведения животных. Учился в Нью-Йоркском и Венском университетах, в 1933 получил степень доктора философии в области зоологии в Мюнхенском университете. С 1937 преподавал сравнительную анатомию и зоопсихологию в Венском университете, в 1940 стал профессором психологии Кёнигсбергского университета. Во время Второй мировой войны служил военным хирургом в немецкой армии, в 1944–48 находился в плену в СССР. Вернувшись в Вену, преподавал в университете и занимался изучением поведения животных. В 1950 организовал при одном из институтов Научного общества Макса Планка отдел по изучению поведения животных, в 126 1961 возглавил Институт физиологии поведения в Зеевизене (ФРГ). Перу Лоренца принадлежит множество научно-популярных книг, получивших всемирное признание: «Кольцо царя Соломона» (Er redete mit dem Vieh, den Vogeln und den Fischen, 1949), «Человек находит друга» (So kam der Mensch auf den Hund, 1950), «Год серого гуся» (Das Jahr des Graugans, 1979). Среди его научных трудов: «Эволюция и модификация поведения» (Phylogenetische Anpassung und adaptive Modifikation des Verhaltens, 1961), «Поведение животных и человека» (Uber tieriesches und menschliches Verhalten, 1965), «За зеркалом. Исследование естественной истории человеческого знания» (Die Ruckseite des Spiegels: Versuch einer Naturgeschichte menschlichen Erkennens,1973). Среди наград и знаков отличия, которыми был удостоен Лоренц, золотая медаль Нью-Йоркского зоологического общества (1955), Венская премия за научные достижения, присуждаемая Венским городским советом (1959), премия Калинги, присуждаемая ЮНЕСКО (1970). Лоренц являлся иностранным членом Лондонского королевского общества и американской Национальной академии наук. Конрад Захариас Лоренц родился в Вене, он был младшим из двух сыновей Эммы (Лехер) Лоренц и Адольфа Лоренца. Дед Лоренца был мастером по изготовлению конских сбруй, а отец, помнивший голодное детство, стал преуспевающим хирургом-ортопедом, который построил в Альтенберге возле Вены нарядное, хотя и несколько аляповатое поместье, украшенное огромными художественными полотнами и римскими статуями. Бродя по полям и болотам вокруг Лоренц-холла, Лоренц заразился тем, что позже назовет «чрезмерной любовью к животным». Выращивая домашних уток, юный Лоренц впервые обнаружил импринтинг, специфическую форму обучения, наблюдающуюся на ранних этапах жизни, с помощью которой животные устанавливают социальные связи и опознают друг друга. «У соседа, – вспоминал позднее Лоренц, – я взял однодневного утенка и, к огромной радости, обнаружил, что у него развилась реакция повсюду следовать за моей персоной. В то же время во мне проснулся неистребимый интерес к водоплавающей птице, и я еще ребенком стал знатоком поведения различных ее представителей». Вскоре мальчик собрал замечательную коллекцию животных, не только домашних, но и диких, которые жили в доме и на обширной территории вокруг него, как в настоящем частном зоопарке. Это позволило Лоренцу познакомиться с разными видами животных, и теперь он не склонен был видеть в них просто живые механизмы. Как исследователь, стоящий на позициях объективности в науке, он был далек от мысли интерпретировать поведение животных по образу и подобию человеческих мыслей и чувств. Его 127 более интересовали проблемы инстинкта: как и почему поведение животных, не обладающих человеческим разумом, характеризуется сложными и адекватными обстоятельствам моделями? Получив начальное образование в частной школе, которой руководила его тетка, Лоренц поступил в «Шоттенгимназиум» – школу с очень высоким уровнем преподавания. Здесь привычки Лоренца к наблюдению были подкреплены обучением зоологическим методам и принципам эволюции. «По окончании средней школы, – писал впоследствии Лоренц, – я был попрежнему увлечен эволюцией и хотел изучать зоологию и палеонтологию. Однако я послушался отца, который настаивал на моих занятиях медициной». В 1922 г. Лоренц был зачислен в Колумбийский университет Нью-Йорка, но спустя 6 месяцев вернулся в Австрию и поступил на медицинский факультет Венского университета. Хотя у него было мало желания становиться врачом, он решил, что медицинское образование не повредит его любимому призванию – этологии, науке о поведении животных в естественных условиях. Лоренц вспоминал об университетском преподавателе анатомии Фердинанде Хохштеттере, который дал «прекрасную подготовку по методическим вопросам, научив отличать черты сходства, вызванные общим происхождением, от таковых, обусловленных параллельной адаптацией». Лоренц «быстро понял... что сравнительный метод должен быть так же применим к моделям поведения, как и к анатомическим структурам». Работая над диссертацией для получения медицинской степени, Лоренц начал систематически сопоставлять особенности инстинктивного поведения животных. В это же время он служил лаборантом кафедры анатомии Венского университета. В 1927 г. Лоренц женился на Маргарет (Гретль) Гебхардт, с которой дружил с детства; у супругов родилось две дочери и один сын. После получения в 1928 г. медицинской степени Лоренц перешел на должность ассистента кафедры анатомии. Однако его все же интересовала этология, а не медицина. Он начал работать над диссертацией по зоологии, одновременно читая курс по сравнительному поведению животных. До 1930 г. в науке об инстинктах преобладали две установившиеся, но противоположные точки зрения: витализм и бихевиоризм. Виталисты (или инстинктивисты) наблюдали за сложными действиями животных в естественной среде обитания и поражались той точности, с которой инстинкт животных соответствовал достижению поставленных природой целей. Они либо объясняли инстинкты расплывчатым понятием «мудрость природы», либо считали, что поведение животных мотивируется теми же факторами, которые лежат в основе деятельности человека. Сторонники бихевиоризма, напротив, изучали поведение животных в лаборатории, проверяя способности животных к решению экспериментальных задач, например поискам выхода из лабиринта. Бихевиористы объясняли поведение животных цепочками рефлекторных реакций (наподобие тех, которые 128 описывал Чарлз С. Шеррингтон), связанных воедино посредством классического кондиционирования, изученного И.П.Павловым. Бихевиористов, исследования которых были сконцентрированы в основном на действиях, приобретенных путем обучения, приводило в замешательство само понятие инстинкта – сложного набора врожденных, а не приобретенных реакций. Первоначально Лоренц склонялся к бихевиоризму, полагая, что инстинкты основываются на цепи рефлексов. Однако в его исследованиях росло число доказательств в пользу того, что инстинктивное поведение является внутренне мотивированным. Например, в норме животные не проявляют признаков связанного со спариванием поведения в отсутствие представителей противоположного пола и далеко не всегда проявляют эти признаки даже в их присутствии: для активизации инстинкта должен быть достигнут определенный порог стимуляции. Если животное долго находилось в изоляции, порог снижается, т.е. воздействие раздражителя может быть слабее, пока в конце концов животное не начинает проявлять признаков связанного со спариванием поведения даже в отсутствии раздражителя. Лоренц сообщил о результатах своих исследований в серии статей, опубликованных в 1927 - 1938 гг. Лишь в 1939 г. Лоренц признал важность своих собственных данных и встал на ту точку зрения, что инстинкты вызываются не рефлексами, а внутренними побуждениями. Позднее в этом же году Лоренц встретил на симпозиуме в Лейдене Николаса Тинбергена; их «взгляды совпали до неправдоподобной степени», скажет впоследствии Лоренц. «В ходе наших дискуссий оформились некоторые понятия, которые позже оказались плодотворными для этологических исследований». Действительно, концепция инстинкта, которую разработали Лоренц и Тинберген в течение последующих нескольких лет, легла в основу современной этологии. Лоренц и Тинберген высказали гипотезу, согласно которой инстинктивное поведение начинается с внутренних мотивов, заставляющих животное искать определенный набор обусловленных средой, или социальных, стимулов. Это, так называемое ориентировочное, поведение часто в высшей степени изменчиво; как только животное встречает некоторые «ключевые» стимуляторы (сигнальные раздражители, или пусковые механизмы), оно автоматически выполняет стереотипный набор движений, называемый фиксированным двигательным паттерном (ФДП). Каждое животное имеет отличительную систему ФДП и связанных с ней сигнальных раздражителей, которые являются характерными для вида и эволюционируют в ответ на требования естественного отбора. В 1937 г. Лоренц начал читать лекции по психологии животных в Вене. Одновременно он занимался изучением процесса одомашнивания гусей, который включает в себя утрату приобретенных навыков и возрастание роли пищевых и сексуальных стимулов. Лоренц был глубоко обеспокоен вероятностью того, что такой процесс может иметь место у человека. Вскоре после присоединения Австрии к Германии и вторжения в нее 129 немецких войск Лоренц сделал то, о чем позже будет вспоминать так: «Послушавшись дурного совета... я написал статью об опасностях одомашнивания и... использовал в своем сочинении худшие образцы нацистской терминологии». Некоторые из критиков Лоренц называют эту страницу его научной биографии расистской; другие склонны считать ее результатом политической наивности. Через два года после получения должности на кафедре психологии Кенигсбергского университета (ныне г. Калининград) Лоренц был мобилизован в германскую армию в качестве военного врача, несмотря на то что никогда не занимался медицинской практикой. Посланный на Восточный фронт в 1942 г., он попал в плен к русским и долгие годы работал в госпитале для военнопленных. Репатриирован лишь в 1948 г., когда многие друзья и родственники считали его давно погибшим. Одно из своих самых поразительных открытий Лоренц сделал в лагере для военнопленных. Вот как он это описывает: «Наблюдая полудиких коз Армянского нагорья, я заметил однажды, как уже при первых отдаленных раскатах грома они отыскивали в скалах подходящие пещеры, целесообразно готовясь к грядущему дождю. То же они делали, когда поблизости раздавался грохот взрывов. [По-видимому, там велись взрывные работы.] Я вполне отчетливо помню, что при этом наблюдении я внезапно осознал: в естественных условиях образование условных реакций лишь тогда способствует сохранению вида, когда условный стимул находится в причинной связи с безусловным». Первая книга Лоренца, содержавшая конспективный план его исследований, была опубликована его дочерью лишь после его смерти, под названием «Естественная наука о человеческом виде», с подзаголовком «Введение в сравнительное исследование поведения. «Русская рукопись». 1944 – 1948.» Название это не случайно: Лоренц хотел написать книгу в четырех частях, завершив ее научно обоснованной этикой, но лишь первая часть в рукописи свидетельствует об этом плане. Впрочем, можно думать, что «Оборотная сторона зеркала» была результатом его дальнейших размышлений, а лекции по венскому радио, опубликованные под названием «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества», содержат некоторую часть того, что Лоренц хотел сказать о человеческом поведении. Вместе с самой популярной книгой Лоренца «Так называемое зло» эти книги были переведены на русский язык в 1998 году, под названием «Оборотная сторона зеркала». В первые годы после возвращения в Австрию Лоренц не мог получить никакой официальной должности, но все же благодаря финансовой помощи друзей продолжал свои исследования в Альтенберге. В 1950 г. он и Эрих фон Холст основали Институт физиологии поведения Макса Планка. В течение следующих двух десятилетий Лоренц занимался этологическими исследованиями, сконцентрировавшись на изучении водоплавающих птиц. Его статус основоположника современной этологии был неоспоримым, и в этом качестве он играл ведущую роль в диспутах между этологами и 130 представителями других научных дисциплин, в частности психологии поведения животных. Некоторые из наиболее противоречивых взглядов Лоренца высказаны в его книге «Так называемое зло: о природе агрессии» («Das sogenannte Bose: zur Naturgeschichte der Aggression», 1963). Как видно из названия, Лоренц считает агрессию не более чем «злом», потому что, несмотря на нередко разрушительные последствия, этот инстинкт способствует осуществлению таких важнейших функций, как выбор брачных партнеров, установление социальной иерархии, сохранение территории. Критики этой книги утверждали, что ее выводы оправдывают проявления насилия в человеческом поведении, хотя, по мнению самого Лоренца, врожденная человеческая агрессивность становится еще опаснее оттого, что «изобретение искусственного оружия нарушает равновесие между разрушительными потенциалами и социальными запретами». Нобелевская премия по физиологии и медицине за 1973 г. была разделена между Лоренцом, Тинбергеном и Карлом фон Фришем «за открытия, связанные с созданием и установлением моделей индивидуального и группового поведения животных». Его достижением считалось, в частности, то, что он «наблюдал модели поведения, которые, судя по всему, не могли быть приобретены путем обучения и должны были быть интерпретированы как генетически запрограммированные». Более любого другого исследователя Лоренц способствовал растущему пониманию того факта, что поведение возникает на такой же генетической основе, как и всякая другая характеристика животных, и, следовательно, подвержено действию естественного отбора. После ухода на пенсию в 1973 г. из Института Макса Планка Лоренц продолжил исследования в отделе социологии животных Института сравнительной этологии Австрийской академии наук в Альтенберге. К.Лоренц придерживался эволюционного подхода к агрессии, демонстрируя неожиданное сходство с позицией 3.Фрейда. Согласно К.Лоренцу, агрессия берет начало прежде всего из врожденного инстинкта борьбы за выживание, который присутствует у людей так же, как и у других живых существ. Он предполагал, что этот инстинкт развился в ходе длительной эволюции, в пользу чего свидетельствуют три его важные функции. Во-первых, борьба рассеивает представителей видов на широком географическом пространстве, и тем самым обеспечивается максимальная утилизация имеющихся пищевых ресурсов. Вовторых, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство сумеют только наиболее сильные и энергичные индивидуумы. Наконец, сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства. 131 В то время как у З.Фрейда, не было однозначного мнения относительно накопления и разрядки инстинктивной агрессивной энергии, у К.Лоренца был совершенно определенный взгляд на эту тему. Он считал, что человеческая агрессивность питается из постоянного энергетического источника и не обязательно является результатом реакции на некое раздражение. К.Лоренц разделяет точку зрения, согласно которой специфическая энергия, необходимая для инстинктивных действий, постоянно накапливается в нервных центрах. Фактически, если с момента последнего агрессивного проявления прошло достаточное количество времени, подобное поведение может развернуться и спонтанно, при абсолютном отсутствии высвобождающего стимула. В тех случаях, когда не удается найти или создать внешний раздражитель, энергия накопившейся инстинктивной агрессивности достигает таких размеров, что сразу происходит взрыв, и инстинкт срабатывает. «Даже самый крайний случай бессмысленного инстинктивного поведения, внешне ничем не обусловленного и не имеющего никакого объекта (своего рода «бег на месте»), дает нам картину таких действий, которые фотографически точно совпадают с биологическими целесообразными действиями нормального живого организма, - и это является важным доказательством того, что в инстинктивных действиях координация движений до мельчайших деталей запрограммирована генетически» (Лоренц К., 1994). Для Лоренца агрессия, во-первых, не является реакцией на внешние раздражители, а представляет собой собственное внутреннее напряжение, которое требует разрядки и находит выражение, невзирая на то, есть для этого подходящий внешний раздражитель или нет. «Главная опасность инстинктов в их спонтанности» (Лоренц К., 1994), Можно сказать, что теория Лоренца покоится на двух фундаментальных посылках: первая - это гидравлическая модель агрессии, которая указывает на механизм возникновения агрессии. Вторая - идея, что агрессивность служит делу самой жизни, способствует выживанию индивида и всего вида. В общем и целом Лоренц исходит из предположения, что внутривидовая агрессия является функцией, служащей выживанию самого вида. К. Лоренц утверждает, что агрессивность играет именно такую роль, распределяя отдельных представителей одного вида на 132 соответствующем жизненном пространстве, обеспечивая селекцию «лучших производителей» и защиту материнских особей, а также устанавливая определенную социальную иерархию (Лоренц К., 1994). Причем, агрессивность может гораздо успешнее выполнять функцию сохранения вида, чем устрашения врага, которое в процессе эволюции превратилось в своего рода форму поведения, состоящую из «символических и ритуальных» угроз, которые никого не страшат и не на наносят виду ни малейшего ущерба. Однако дальше Лоренц утверждает, что инстинкт, служащий у животных сохранению вида, у человека «перерастает в гротесковую и бессмысленную форму» и «выбивает его из колеи». Агрессивность из помощника превращается в угрозу выживанию. Лоренц, по-видимому, и сам не был полностью удовлетворен подобным истолкованием человеческой агрессивности; ему хотелось дополнить это объяснение аргументами, выходящими за рамки этологии. Он пишет: «Прежде всего, надо отметить, что губительная энергия агрессивного инстинкта досталась человеку по наследству, а сегодня она пронизывает его до мозга костей; скорее всего, эта агрессивность была обусловлена процессом внутривидового отбора, который длился многие тысячелетия (в частности, прошел через весь раннекаменный век) и оказал серьёзное влияние на наших предков. Когда люди достигли такого уровня, что сумели благодаря своему оружию, одежде и социальной организации избавиться в какой-то мере от внешней угрозы погибнуть от голода, холода и диких зверей, т.е. когда эти факторы перестали выполнять селективную функцию, тогда, вероятно, вступила в свои права злая и жестокая внутривидовая селекция. Наиболее значимым фактором стала война между враждующими ордами людей, живущими по соседству. Война стала главной причиной формирования у людей так называемых «воинских доблестей», которые и по сей день, к сожалению, для многих людей представляют идеал, достойный подражания» (Лоренц К., 1994). Одно из наиболее любопытных следствий теории К.Лоренца состоит в том, что с ее помощью можно объяснить тот факт, что у людей, в отличие от большинства других живых существ, широко распространено насилие в отношении представителей своего собственного вида. Согласно К.Лоренцу, кроме врожденного инстинкта борьбы, все живые существа наделены возможностью 133 подавлять свои стремления; последняя варьирует в зависимости от их способности наносить серьезные повреждения своим жертвам. Таким образом, опасные хищники, например, львы и тигры, которых природа щедро снабдила всем необходимым для успешного умерщвления других живых существ (проворством, огромными когтями и зубами), имеют очень сильное сдерживающее начало, препятствующее нападению на представителей собственного вида, в то время как менее опасные существа — люди — обладают гораздо более слабым сдерживающим началом. Когда на заре истории человечества мужчины и женщины, действуя агрессивно против своих соплеменников, пускали в ход свои зубы и кулаки, отсутствие вышеупомянутых ограничений не было столь страшным. В конце концов, вероятность того, что они могли нанести друг другу серьезные увечья, была относительно низкой. Однако технический прогресс сделал возможным появление оружия массового уничтожения, и в связи с этим потакание своим стремлениям представляет все большую опасность — под угрозой находится выживание человека как вида. Кратко можно сказать так: К.Лоренц истолковывал стремление мировых лидеров подвергать целые нации риску самоуничтожения в свете того факта, что человеческая способность к насилию превалирует над врожденными сдерживающими началами, подавляющими агрессивные действия. К.Лоренц соединил в своей теории два элемента. Первый состоит в утверждении, что звери, как и люди, наделены врожденной агрессивностью, которая способствует выживанию вида и особи. Второй элемент (тезис о гидравлическом характере накопившейся агрессии) помогает К. Лоренцу объяснить жестокие и разрушительные импульсы человека; правда, для доказательства этого предположения у него не так уж много аргументов и фактов. Как способствующая жизни, так и разрушительная агрессия подводятся под одну категорию, и единственное, что их объединяет, это слово «агрессия». Существует теория агрессии, которая укладывается в рамки эволюционного подхода. Это охотничья гипотеза Ардри. Он утверждает, что в результате естественного отбора появился новый вид - охотники. Эта охотничья природа и составляет основу человеческой агрессивности. 134 Чтобы успешно охотиться группами, люди придумали для общения язык, содержащий такие понятия, как «друг» или «враг», «мы» и «они», служащие для оправдания агрессивных действий против других. Появление оружия, поражающего на расстоянии (лук и стрелы) привело к тому, что люди стали более удачливыми «вооруженными хищниками». Итак, Ардри уверяет, что именно охотничий инстинкт, как результат естественного отбора в сочетании с развитием мозга и появлением оружия, поражающего на расстоянии, сформировал человека, как существо, которое активно нападает на представителей своего же вида. К теории Ардри примыкает социобиологический взгляд на агрессию. Он имеет более специфическое основание для объяснения процесса естественного отбора. Согласно социобиологической теории агрессии, влияние генов столь длительно, потому что они обеспечивают адаптивное поведение, то есть гены «приспособлены» до такой степени, что вносят свой вклад в успешность репродукции, благодаря чему гарантируется их сохранение у будущих поколений. Таким образом, социобиологи доказывают, что индивидуумы, скорее всего, будут способствовать выживанию тех, у кого имеются схожие гены (то есть родственников), проявляя альтруизм и самопожертвование. Они будут вести себя агрессивно по отношению к тем, кто от них отличается или не состоит в родстве, то есть у кого наименее вероятно наличие общих генов. Итак, различные теории агрессии, но все они сходны по смыслу. В частности, центральное для всех теорий положение о том, что агрессия является следствием по преимуществу инстинктивных, врожденных факторов, логически ведет к заключению, что агрессивные проявления почти невозможно устранить. Ни удовлетворение всех материальных потребностей, ни устранение социальной несправедливости, ни другие позитивные изменения в структуре человеческого общества не смогут предотвратить зарождения и проявления агрессивных импульсов. Самое большее, чего можно достичь, — это временно не допускать подобных проявлений или ослабить их интенсивность. Поэтому, согласно данным теориям, агрессия в той или иной форме всегда будет нас сопровождать. И в самом деле, агрессия является неотъемлемой частью нашей человеческой природы. 135 В противоположность чисто теоретическим концепциям влечения фрустрационная теория агрессивного поведения, как она представлена в монографии 1939 г. Долларда и его соавторов, положила начало интенсивным экспериментальным исследованиям агрессии. Согласно этой теории, агрессия - это не автоматически возникающее в недрах организма влечение, а следствие фрустрации, т. е. препятствий, возникающих на пути целенаправленных действий субъекта, или же не наступления целевого состояния, к которому он стремился. В основе теории агрессии, сформулированной Доллардом и другими, известной как теория фрустрации - агрессии лежат два положения: 1. фрустрация всегда приводит к агрессии в какой-либо форме; 2. агрессия всегда является результатом фрустрации. При этом не предполагается, что фрустрация, определяемая как блокирование или создание помех для какого-либо целенаправленного поведения, вызывает агрессию напрямую; считается, что она провоцирует агрессию (побуждает к агрессии), что, в свою очередь, облегчает проявление или поддерживает агрессивное поведение. Доллард и соавторы полагали, что в отношении побуждения к агрессии решающее значение имеют три фактора: 1) степень ожидаемого субъектом удовлетворения от будущего достижения цели; 2) сила препятствия на пути достижения цели; 3) количество последовательных фрустраций. То есть, чем в большей степени субъект предвкушает удовольствие, чем сильнее препятствие и чем большее количество ответных реакций блокируется, тем сильнее будет толчок к агрессивному поведению. В дальнейшем Доллард и соавторы предположили, что влияние следующих одна за другой фрустраций может быть совокупным и это вызовет агрессивные реакции большей силы, чем каждая из них в отдельности. Из сказанного следует, что влияние фрустрирующих событий сохраняется в течение определенного времени, — это предположение является важным для некоторых аспектов теории. Подробно «агрессии» слово «фрустрация» имеет множество различных значений. Даже среди психологов нет единого мнения по поводу того, что такое фрустрация; некоторые из них, говоря о 136 фрустрации, имеют в виду внешний барьер, препятствующий достижению цели, в то время как другие обозначают этим термином внутреннюю эмоциональную реакцию, обусловленную тем или иным ограничением или препятствием на пути к цели. Доллард и его коллеги употребляли этот термин в первом из указанных значений. Можно сказать, что они описывали фрустрацию как внешнее условие, препятствующее индивиду в получении ожидаемых им удовольствий. Доллард и его коллеги полагали, что любое агрессивное действие детерминировано предшествующей фрустрацией. Однако эта концепция оказалась слишком размытой и не позволяла дифференцировать такие важные понятия, как эмоциональная и инструментальная агрессия. Инструментальная агрессия, так же как и другие инструментальные действия, может быть результатом научения. В этом случае человек наблюдает за другими людьми, которым приносят выгоду их агрессивные действия, усваивает такое поведение, и теперь уже его собственные агрессивные действия совсем не обязательно должны порождаться предшествующими фрустрациями. По-видимому, было бы лучше ограничить соотношение «фрустрация-агрессия», говоря, что барьер на пути к достижению цели генерирует стимуляцию эмоциональной - тенденцию причинить вред другому лицу, и это становиться самоцелью. Для Долларда сила порождаемой фрустрацией стимуляции к агрессии прямо пропорциональна степени удовлетворения, которое фрустрированный индивид предвосхищал и не получил. Он доказывает, что люди, неожиданно столкнувшиеся с препятствием на пути к цели, тем более склонны причинять ущерб кому-то другому, чем интенсивнее предвкушавшееся удовольствие, чем полнее ограничения (препятствия) в получении каких угодно удовольствий и чем чаще блокируются попытки достижения целей. Более очевидное подтверждение положения о том, что фрустрация не всегда ведет к агрессии, представили результаты многих эмпирических исследований. Все они показывают следующее: несмотря на то, что фрустрация иногда способствует агрессии, это бывает не столь часто. Видимо, фрустрация вызывает агрессию, прежде всего, у людей, которые усвоили привычку реагировать на фрустрацию или другие аверсивные стимулы агрессивным поведением. С другой стороны, люди, для которых 137 привычны иные реакции, могут и не вести себя агрессивно, когда они фрустрированы. Принимая во внимание эти рассуждения, Миллер, одним из первых сформулировавший теорию фрустрации—агрессии, незамедлительно внес поправки в первое из вышеприведенных положений: фрустрация порождает различные модели поведения, и агрессия является лишь одной из них. Таким образом, сильное и заманчивое по своей широте определение, согласно которому фрустрация всегда ведет к агрессии, было вскоре отклонено одним из его авторов. Однако, несмотря на этот факт, первоначальная выразительная формулировка по-прежнему имеет удивительно широкое хождение и часто встречается в средствах массовой информации, в популярных дискуссиях об агрессии или в частных беседах. Миллер утверждает, что фрустрации возбуждают целый ряд различных тенденций, из которых лишь одна «запускает» агрессивное поведение. Индивид, стремление к цели которого блокируется, может одновременно иметь различные желания, пусть и не одинаковой интенсивности, например, хотеть избежать неприятной ситуации, преодолеть какие-то трудности, сформировать альтернативные цели и атаковать препятствие. Эти неагрессивные тенденции могут быть более сильными нежели агрессивное побуждение, и таким образом маскировать агрессивную тенденцию. Однако, считает Миллер, если фрустрация постоянная, то альтернативные тенденции будут ослабевать, а агрессивные в то же время усиливаться и, следовательно, вероятность открытой агрессии будет повышаться. Все сказанное не означает, что идея «фрустрация - агрессия» не отражает действительности. Научение и опыт могут повысить или понизить вероятность того, что блокирование достижения цели приведет к открытой агрессии, но всегда остаются некоторые шансы на то, что фрустрация вызовет стимуляцию агрессии. С момента своего появления теория фрустрации—агрессии была объектом пристального внимания и выдержала не одну ревизию. Наиболее значительные поправки и уточнения в эту теорию внес Л.Берковиц. Он утверждает, что фрустрация — один из множества различных аверсивных стимулов, которые способны лишь спровоцировать агрессивные реакции, но не приводят к агрессивному поведению напрямую, а скорее создают готовность к 138 агрессивным действиям. Подобное поведение возникает только тогда, когда присутствуют соответствующие посылы к агрессии — средовые стимулы, связанные с актуальными или предшествовавшими факторами, провоцирующими злость, или с агрессией в целом. Согласно Л.Берковицу, стимулы приобретают свойство провоцировать агрессию (то есть потенциально могут вызвать агрессию) посредством процесса, сходного с классической выработкой условных рефлексов. Стимул может приобрести агрессивное значение, если связан с позитивно подкрепленной агрессией или ассоциируется с пережитыми ранее дискомфортом и болью. Стимулы, которые постоянно связаны с факторами, провоцирующими агрессию, или с самой агрессией, могут постепенно склонять к агрессивным действиям индивидуумов, ранее спровоцированных или фрустрированных. Поскольку этим требованиям удовлетворяет широкий диапазон стимулов, многие из них могут приобретать значение посылов к агрессии. При определенных условиях роль посылов к агрессии могут играть люди с определенными чертами характера и даже физические объекты (например, оружие). Более того, Берковиц полагает даже, что люди с физическими отклонениями в каком-то смысле обречены притягивать к себе страдания и становиться объектами проявлений враждебности, поскольку сам их дефект или болезнь, ассоциирующийся со страданием и болью, способен спровоцировать людей, предрасположенных к агрессии, на специфические действия. Другая серьезная поправка, внесенная Л.Берковицем в теорию фрустрации—агрессии, касалась условий, требуемых для ослабления агрессивного побуждения. Л.Берковиц утверждал, что у сильно фрустрированных индивидуумов агрессивное побуждение может ослабевать только при условии причинения ущерба фрустратору. «Если имеет место катарсис, то он происходит не по той причине, что агрессор выплеснул какое-то количество предположительно не находившей выхода агрессивной энергии, а потому, что он достиг своей агрессивной цели и тем самым завершил определенную последовательность в виде ответа на подстрекательство к агрессии» (Берковиц Л., 2001). Далее, Л.Берковиц утверждает: поскольку безуспешные попытки причинить вред тому, кто вызвал фрустрацию, сами по 139 себе являются фрустрирующими, они фактически могут скорее усиливать, чем ослаблять стремление действовать агрессивно. Только успешные атаки, сопровождающиеся причинением ущерба объекту агрессии, способны ослаблять или полностью устранять агрессивное побуждение. И первоначальная теория фрустрации – агрессии, и теория посылов к агрессии Л.Берковица трактуют агрессию как инстинктивную потребность, которая может быть ослаблена посредством агрессивного поведения. Зильманн утверждал, что эти теории агрессии как потребности являются слишком слабыми и неопределенными для широкого применения. Потребность — это гипотетический конструкт, который не поддается измерению, но тем не менее должен учитываться. Поэтому он полагал, что будет более плодотворным считать агрессию обусловленной возбуждением, то есть конструктом, который можно наблюдать и измерять. В данном случае возбуждение имеет отношение к раздражению симпатической нервной системы, что находит выражение в соматических реакциях — таких как учащение пульса, повышение потоотделения и артериального давления, являющихся составной частью реакции «дерись или удирай», которая могла эволюционировать ввиду значимости для выживания. Одним из наиболее любопытных аспектов теории Зильманна является положение о том, что возбуждение от одного источника может накладываться (то есть переноситься) на возбуждение от другого источника, таким путем усиливая или уменьшая силу эмоциональной реакции. Поскольку возбуждение не угасает немедленно, даже если реакция индивидуума предполагает его ослабление, остатки медленно исчезающего раздражения могут «вливаться в последующие, потенциально независимые (от данного стимула) эмоциональные реакции и переживания. То, что эти предположения действительно уместны для понимания человеческой агрессии, было продемонстрировано в нескольких исследованиях. Было обнаружено, что возбуждение от таких источников, как физическая активность, фильмы с изображением насилия, возбуждающая эротика, а также шум способствуют возникновению и проявлению агрессивных реакций. Подобные процессы могут также уменьшать вероятность появления агрессивных реакций или снижать их силу. Например, агрессия может быть ослаблена в некоторых ситуациях путем приписывания 140 возбуждения источнику, не связанному с переживаемой злостью или с имевшей место провокацией. В рассмотренных выше теориях не учитываются важные аспекты человеческого опыта, которым в последние годы психологи уделяют все больше внимания. Речь идет об эмоциях и познавательной деятельности. Теории, которые будут рассмотрены в данном разделе, покажут, насколько важно учитывать роль эмоциональных и когнитивных процессов при описании агрессивного поведения человека. Эти теории не содержат в себе каких-либо принципиально новых формулировок. Однако в них изложенные выше теоретические модели будут уточнены и расширены в результате приложения их к тем эмоциональным и когнитивным процессам, которые выступают в качестве основных детерминант агрессии. В современной психологии когнитивные модели агрессивного поведения помещают в центр рассмотрения эмоциональных и когнитивных процессов, лежащих в основе этого типа поведения: характер осмысления (интерпретации) индивидом чьих-то действий, например, как угрожающих или провокационных, оказывает определяющее влияние на его чувства и поведение. В свою очередь, степень эмоционального возбуждения или негативной аффектации, переживаемой индивидом, влияет на когнитивные процессы, занятые в определении степени угрожающей ему опасности. Прежде всего, рассмотрим модель образования новых когнитивных связей Л.Берковица. В своих поздних работах Берковиц подверг пересмотру свою оригинальную теорию, перенеся акцент с посылов к агрессии на эмоциональные и познавательные процессы и тем самым подчеркнув, что именно последние лежат в основе взаимосвязи фрустрации и агрессии. В соответствии с его моделью образования новых когнитивных связей, фрустрация или другие аверсивные стимулы (например, боль, неприятные запахи, жара) провоцируют агрессивные реакции путем Формирования негативного аффекта. Л.Берковиц утверждал, что «препятствия провоцируют агрессию лишь в той степени, в какой они создают негативный аффект». Блокирование достижения цели, таким образом, не будет побуждать к агрессии, если она не переживается как неприятное событие. В свою очередь, то, как сам индивидуум интерпретирует негативное воздействие, в конечном 141 счете определяет его реакцию на это воздействие. Если, например, девушка интерпретирует неприятное эмоциональное переживание как злость, то, скорее всего, у нее появятся агрессивные тенденции. Если же она интерпретирует негативное состояние как страх, у нее появится стремление спастись бегством и т.п. В редакции 1989 года теория Л.Берковица гласит, что посылы к агрессии вовсе не являются обязательным условием для возникновения агрессивной реакции. Скорее, они лишь «интенсифицируют агрессивную реакцию на наличие некоего барьера, препятствующего достижению цели». Он также представил доказательства того, что индивидуум, которого что-то спровоцировало на агрессию (то есть он объясняет свои негативные чувства как злость), может стать более восприимчивым и чаще реагировать на посылы к агрессии. Итак, хотя агрессия может появляться в отсутствие стимулирующих ее ситуационных факторов, фрустрированный человек будет все-таки чаще обращать внимание на эти стимулы, и они, скорее всего, усилят его агрессивную реакцию. Зильманн доказывал, что «познание и возбуждение теснейшим образом взаимосвязаны; они влияют друг на друга на всем протяжении процесса переживания приносящего страдания опыта и поведения». Вместе с тем он понимал возбуждение и когнитивные процессы как независимо влияющие на агрессивное поведение. Следовательно, Зильманн вполне отчетливо указывал на специфичность роли познавательных процессов в усилении и ослаблении эмоциональных агрессивных реакций и роли возбуждения в когнитивном опосредовании поведения. Он подчеркивал, что независимо от момента своего появления (до или после возникновения нервного напряжения) осмысление события, вероятно, может влиять на степень возбуждения. Если же рассудок человека говорит ему, что опасность реальна, или индивид зацикливается на угрозе и обдумывании своей последующей мести, то у него сохранится высокий уровень возбуждения. С другой стороны, угасание возбуждения является наиболее вероятным следствием того, что, проанализировав ситуацию, человек обнаружил смягчающие обстоятельства или почувствовал уменьшение опасности. Подобным же образом возбуждение может влиять на процесс познания. Зильманн доказывал, что при очень высоких уровнях 142 возбуждения снижение способности к познавательной деятельности может приводить к импульсивному поведению. В случае агрессии импульсивное действие будет агрессивным по той причине, что дезинтеграция когнитивного процесса создаст помеху торможению агрессии. Так, когда возникают сбои в познавательном процессе, обеспечивающем возможность подавить агрессию, человек, вероятнее всего, будет реагировать импульсивно (то есть агрессивно). В тех условиях, которые Зильманн описывает как «скорее узкий диапазон» умеренного возбуждения, вышеупомянутые сложные когнитивные процессы будут разворачиваться в направлении ослабления агрессивных реакций. В первом приближении данные когнитивные модели агрессивного поведения дают повод для оптимизма в вопросе возможности управления агрессией. Согласно им, поведение можно контролировать, «просто» научая людей реально представлять себе потенциальную опасность, которая может исходить от явно угрожающих ситуаций или людей. Однако мы не должны игнорировать важную роль эмоций в этих моделях поведения. И Берковиц, и Зильманн признают, что агрессия иногда бывает импульсивной, не подвластной контролю рассудка. Как полагает Зильманн, большинство людей научаются реагировать на воспринятую ими провокацию ответной агрессией. Так что «навык», который они приобретают, когда когнитивные процессы дезинтегрированы, является деструктивным. В соответствии с данными положениями, подходящим способом научиться контролировать или устранять импульсивную агрессию представляется выработка конструктивных или неагрессивных привычек в ответ на провокацию (Бэрон Р., Ричардсон Д., 2000). Концепции агрессии, разработанные в русле теорий социального научения, ведут свое происхождение от теоретических представлений S-R-типа (прежде всего от Халла): в них различным образом определяются и по-разному связываются между собой компоненты поведения, ответственные за его побуждение и направление. Наиболее влиятельным представителем этого течения является А.Бандура. Теория социального научения, предложенная А.Бандурой, уникальна: агрессия рассматривается здесь как некое специфическое социальное поведение, которое усваивается и 143 поддерживается в основном точно так же5 как и многие другие формы социального поведения. В интересах дальнейшего развития теории, которая достаточно широка для того, чтобы вобрать в себя большинство существующих работ по агрессивному поведению, Бандура рассматривает роль биологических и мотивационных факторов, хотя делает явный акцент на важности влияния социального научения. Согласно А.Бандуре, исчерпывающий анализ агрессивного поведения требует учета трех моментов: 1) способов усвоения подобных действий; 2) факторов, провоцирующих их появление; 3) условий, при которых они закрепляются. Теория социального научения рассматривает агрессию как социальное поведение, включающее в себя действия, «за которыми стоят сложные навыки, требующие всестороннего научения». Например, чтобы осуществить агрессивное действие, нужно знать, как обращаться с оружием, какие движения при физическом контакте будут болезненными для жертвы, а также нужно понимать, какие именно слова или действия причиняют страдания объектам агрессии. Поскольку эти знания не даются при рождении, люди должны научиться вести себя агрессивно. В теории социального научения особо подчеркивается роль научения путем наблюдения и непосредственного опыта в усвоении агрессии, и вместе с тем вклад биологических факторов не отрицается. Как в случае любой двигательной активности, совершение агрессивного действия зависит от основных нейрофизиологических механизмов. Проще говоря, нервная система участвует в осуществлении любого действия, включая и агрессивное. Однако влияние этих основных структур и процессов ограничено. С позиции социального научения, люди наделены нейропсихологическими механизмами, обеспечивающими возможность агрессивного поведения, но активация этих механизмов зависит от соответствующей стимуляции и контролируется сознанием. Поэтому различны формы агрессивного поведения, частота его проявлений; ситуации, в которых оно развертывается, а также конкретные объекты, выбранные для нападения, во многом определяются факторами социального научения. 144 В случае именно человеческого агрессивного поведения естественные ограничения, обусловленные биологическими факторами, теряют свою силу за счет способности человека производить и использовать оружие уничтожения. Подобным образом зависимость между последствиями агрессивных действий и выживанием различна у людей и животных. Например, в то время как физическая сила может быть важным условием в выборе брачного партнера у животных, для людей более важным оказываются такие социальные факторы, как физическая привлекательность и финансовое положение. Один из важных способов усвоения человеком широкого диапазона агрессивных реакций — прямое поощрение такого поведения. Получение подкрепления за агрессивные действия повышает вероятность того, что подобные действия будут повторяться и в дальнейшем. Доказательства этого эффекта были получены во многих экспериментах на животных. В этих исследованиях животные получали различные виды подкрепления (например, пищу, воду, прекращение стимуляции электрическим током) за агрессивные нападки друг на друга. Получавшие подкрепление животные быстро приобретали выраженную наклонность к агрессивному поведению. Например, Ульрих, Джонстон, Ричардсон и Вольф обнаружили, что, прежде смирные, крысы быстро научались атаковать своих соседей по клетке, когда им давали воду только при условии агрессивного поведения. Положение о том, что люди также научаются агрессии, по крайней мере, некоторым ее формам, в настоящее время принимается очень многими (например, Бандура, Зильманн). Очевидно, однако, что во многих случаях человеческого научения, по сравнению с научением у разных видов животных, в этом процессе более значимо разнообразие видов подкрепления. Так, к числу положительных результатов, приводящих к заметному усилению тенденции агрессивного поведения как у взрослых, так и у детей, относятся следующие: получение различных материальных поощрений, таких как деньги, вожделенные вещи, игрушки и сладости социальное одобрение или более высокий статус, а также более приемлемое отношение со стороны других людей. В то время как непосредственный опыт, видимо, играет важную роль в усвоении агрессивных реакций, по мнению А.Бандуры, научение посредством наблюдения оказывает даже большее 145 воздействие. Бандура обращает внимание на то, что небезопасно опираться на метод проб и ошибок. Такой способ усвоения агрессивного поведения не является адаптивным процессом, поскольку грозит опасными или даже фатальными последствиями. Более безопасно наблюдать за агрессивным поведением других; при этом формируется «представление о том, как выстраивается поведение, а в дальнейшем его символическое выражение может служить руководством к действию». Данное предположение подтверждается массой экспериментальных данных. В исследованиях подобного толка и дети и взрослые легко перенимают новые для них агрессивные реакции, к которым ранее не были предрасположены, просто в процессе наблюдения за поведением других людей. Дальнейшие исследования показали: нет необходимости демонстрировать вживую на сцене социальные образцы подобного поведения — их символического изображения в кинофильмах, телепередачах и даже в литературе вполне достаточно для формирования эффекта научения у наблюдателей. Возможно, еще большее значение имеют случаи, когда люди наблюдают за тем, как примеры агрессии встречают одобрение или, во всяком случае, остаются безнаказанными — это часто вдохновляет на подобное поведение. Иллюстрацией этому служат драматические и часто трагические примеры, когда вслед за сообщениями в средствах массовой информации о необычных формах насилия похожие события происходят очень далеко от тех мест, где они были первоначально зафиксированы. Видимо, в подобных случаях зрители (или читатели) овладевают новыми агрессивными приемами посредством викарного научения, а затем, воодушевленные сообщением об эпизоде насилия, применяют их на практике. Вопросу о влиянии социальных моделей на агрессию еще будет обсуждать далее, в данном месте отметим лишь то, что является совершенно очевидным: экспозиция образцов социальной агрессии часто вооружает как детей, так и взрослых новыми формами агрессивного поведения, не входившими ранее в их поведенческий репертуар. Когда агрессивные реакции усвоены, на первый план выступают факторы, отвечающие за их регуляцию, — сохранение, усиление или контроль. Неудивительно, что многие из них схожи с 146 факторами, способствующими первоначальному усвоению агрессин. Существует три вида поощрений и наказаний, регулирующих агрессивное поведение. Во-первых, это материальные поощрения и наказания, общественная похвала или порицание и/или ослабление или усиление негативно отношения со стороны других. Во-вторых, агрессия регулируется викарным опытом: например, путем предоставления возможности наблюдать, как вознаграждают или наказывают других. Наконец, человек может сам себе назначать поощрения и наказания. Результативная агрессия, направленная на других, может обеспечить реальные вознаграждения. Например, дети, с успехом притесняющие своих товарищей по играм, могут постоянно требовать от них всего, чего хотят — игрушек и привилегий. Как отмечал Басс, агрессия часто щедро «вознаграждается» и у взрослых. Например, главари организованной преступности сколачивают гигантские состояния благодаря квалифицированному применению насилия. Агрессию можно также контролировать наказанием, актуальным или потенциальным (то есть угрозой). Однако данный подход содержит определенный риск, поскольку его результаты часто кратковременны и могут незаметно свести все к принудительному контролю. Социальные поощрения и одобрения также способствуют агрессивному поведению. Во время войны солдаты получают медали, а также непосредственное право убивать противников. И хулиган-подросток в любой стране, в результате успешных нападок на других, обладает значительной долей статуса и престижа, помимо материальных выгод. В целом одобрение агрессивного поведения вызывает еще большую агрессию. Аналогично социальное неодобрение может отбить охоту вести себя агрессивно. Агрессия, видимо, закрепляется и в тех случаях, когда ведет к ослаблению боли или прекращению нежелательного обращения. Дети, которые получают положительное подкрепление, манипулируя своими родными с помощью агрессии или принуждения, более агрессивны в отношениях со сверстниками. В целом, как правило, наблюдение поощрения агрессии у других усиливает, а наблюдение наказания ослабляет тенденцию вести себя подобным образом. Викарный опыт может помочь 147 наблюдателю составить представление о возможных последствиях определенного поведения, а также настроить на ожидание аналогичных наград или наказаний. Данные процессы похожи на те, которые имеют место при усвоении агрессивных действий путем научения в процессе наблюдения. В случае викарного подкрепления агрессивное действие уже воспринимается как приемлемое в репертуаре поведения индивидуума. В данном случае социальные образцы подстрекают к уже усвоенному ответу или не дают возможности ему проявиться. Модели открытой агрессии могут регулироваться поощрением и наказанием, которые человек устанавливает для себя сам. Агрессоры могут в той или иной степени поощрять себя в результате успешных атак на других, вознаграждать себя чемнибудь и одобрять свои действия. Многие крайне агрессивные люди гордятся своей способностью причинить вред или нанести увечье другим. Даже несклонные к насилию люди время от времени могут испытывать удовлетворение, отплатив сполна за нанесенное оскорбление. Агрессоры также могут наказывать самих себя, осуждая собственное поведение. Люди, усвоившие такую общественную ценность, как неодобрение агрессивного поведения, видимо, чувствуют себя виноватыми, демонстрируя подобные действия. Так, дети, испытывающие чувство вины перед родителями или просящие у них прощения за свое непослушание, менее агрессивны по сравнению с не столь совестливыми детьми. По А.Бандуре агрессия приобретается посредством: биологических факторов (например, гормоны, состояние НС) научения (например, непосредственный опыт, наблюдения). Агрессия провоцируется: воздействием шаблонов (например, возбуждение, внимание); неприемлемым обращением (например, нападки, фрустрация); побудительными мотивами (например, деньги, восхищение); инструкциями (например, приказы); эксцентричными убеждениями (например, параноидальные идеи). Агрессия регулируется: внешними поощрениями и наказаниями (например, материальные поощрения и наказания, общественная похвала или 148 порицание, ослабление или усиление негативного отношения со стороны других); викарным подкреплением (например, наблюдение за тем, как поощряют и наказывают других); механизмами саморегуляции (например, гордость, вина). Согласно теории социального научения, агрессия представляет собой приобретенную в процессе научения модель социального поведения. В этом качестве она является открытой для прямой модификации и может быть ослаблена с помощью многих процедур, и, в отличие от теорий мотивации и инстинкта, теория социального научения не представляет людей как постоянно испытывающих потребность или побуждение к совершению насилия под влиянием внутренних сил или вездесущих внешних (аверсивных) стимулов. Согласно этой теории, люди проявляют агрессию только в определенных социальных условиях, способствующих подобному поведению, и изменение этих условий ведет к предотвращению или ослаблению агрессии. 2.3. Факторы агрессивного поведения Поведение, как считает большинство социальных психологов, является совместной функцией отдельной личности и ее окружения. Иными словами, поведение индивида в обществе определяется воздействием ситуации, в которой он оказывается, а также теми качествами, эмоциями и склонностями, которые он проявляет в этой ситуации. Это определение кажется вполне логичным и к тому же имеет многочисленные эмпирические подтверждения. Неудивительно поэтому, что оно широко используется в методических разработках, касающихся природы агрессии. Большинство современных теорий, затрагивающих проблему агрессивного поведения, допускают, что оно определяется внешними факторами, имеющими отношение к ситуации или к окружающей обстановке, когнитивными переменными и системами, а также внутренними факторами, отражающими характерные черты и склонности конкретного агрессора. Внешние детерминанты агрессии — это те особенности среды или ситуации, которые повышают вероятность возникновения агрессии. Многие из этих детерминант тесно ассоциированы с 149 состояниями физической среды. Так, например, высокая температура воздуха повышает вероятность проявления агрессии либо, напротив, эскапизма. В соответствии с моделью негативного аффекта по Беллу и Бэрону, умеренно высокие температуры, по сравнению с низкими или очень высокими, в наибольшей степени способствуют заострению агрессивных тенденций. Умеренно высокая температура воздуха усиливает негативный аффект (то есть дискомфорт), вследствие чего возрастает вероятность проявления индивидом агрессивных реакций. Однако, если дискомфорт, вызванный ненормально высокой температурой воздуха, очень силен, то не исключено, что индивид в такой ситуации предпочтет бегство, поскольку вступление в агрессивное взаимодействие может пролонгировать дискомфортные переживания. Другие средовые стрессоры также могут сыграть роль внешних детерминант агрессии. Так, например, шум, усиливая возбуждение, способствует возрастанию агрессии. Некоторые (впрочем, пока еще довольно скудные) данные свидетельствуют о том, что теснота (скученность) также может спровоцировать агрессию. Наблюдения показывают, что агрессивные реакции усиливаются и в том случае, когда в воздухе содержатся некоторые загрязняющие агенты (например, сигаретный дым, неприятные запахи). Разнообразные аспекты ситуаций межличностного взаимодействия, так называемые «посылы к агрессии», также могут подталкивать индивидуума к актуализации агрессивных реакций. Эти «приглашения» могут исходить из множества разнообразных источников. Если у потенциального агрессора некоторые индивидуальные характеристики потенциальной жертвы просто ассоциируются с агрессией, он будет склонен реагировать агрессивно. Оружие также служит «приглашением к агрессии», как, впрочем, и демонстрация сцен насилия в масс-медиа. Исследования по проблеме индивидуально-психологических предпосылок агрессии привели к многочисленным вызывающим интерес вспышкам озарения относительно черт характера «горячих», склонных к агрессии личностей. Здесь можно выделить два подхода. Некоторые исследователи утверждают, что человеческие существа на самом деле едва ли склонны вести себя, думать или чувствовать в одной и той же манере независимо от течения времени или различных ситуаций, и заявляют, что реакции людей в значительной степени обусловлены текущими ситуациями 150 и с очевидностью меняются в ответ на перемену во внешних условиях. Эти исследователи также считают, что мы воспринимаем поведение других как величину постоянную, что не всегда соответствует действительности, главным образом потому, что это облегчает задачу понимания людей и прогнозирования их будущих поступков. Как только мы приписываем другим людям определенные черты, мы можем на этом основании прогнозировать их будущее поведение. В то же время другие исследователи утверждают, что поведение людей на самом деле остается достаточно неизменным на протяжении длительного времени и не зависит от обстоятельств. Несмотря на то, что они не отрицают важную роль ситуационных факторов в формировании человеческого поведения, они настаивают на том, что люди действительно обладают специфическими чертами, информация о которых может быть полезна для понимания и прогнозирования их поступков. В качестве подтверждения подобных заявлений они ссылаются на исследования, свидетельствующие о том, что люди проявляют поразительную последовательность во многих аспектах поведения даже после сравнительно длительных временных интервалов. Такое постоянство, конечно, характерно не для всех черт характера. Но почти каждый, похоже, склонен к одной и той же модели поведения, для актуализации которой необходимы определенные черты и, по крайней мере, определенная ситуация. Несмотря на то, что этот спор до сих пор продолжается, все большее число данных свидетельствует о том, что черты характера, обусловливающие склонность к агрессии, сами по себе являются достаточно устойчивыми. Например, Олвейс в литературном обозрении, посвященном этой теме, отмечает, что данные, собранные в различное время, в течение нескольких месяцев или на протяжении многих лет, подтверждают это предположение. Подобным же образом результат впечатляющего исследования, с выборкой, состоявшей из более чем 1700 мужчин и женщин, дали возможность сделать вывод, что высокий уровень агрессии, демонстрируемый в определенных ситуациях южноафриканскими детьми, остается столь же высоким и пять лет спустя. Вместе взятые, эти и прочие данные свидетельствуют о том, что индивидуальные различия в склонности выбирать в качестве модели поведения агрессию действительно довольно устойчивы. 151 Были также получены данные о том, что определенные характеристики имеют прямое отношение к агрессии. Эти черты к тому же сохраняют свою силу и по истечении длительных периодов времени и влияют на поведение в самых разнообразных обстоятельствах. Принимая во внимание все эти результаты, кажется вполне разумным попытаться определить специфические личностные характеристики, связанные с проявлением агрессии. Многие исследователи взяли на вооружение подобный подход. Основные результаты их исследований суммированы ниже. «Здравый смысл» предполагает наличие прочной прямой связи между различными чертами личности и агрессией, но на самом деле такую взаимосвязь зачастую очень трудно продемонстрировать. Во-первых, во многих случаях ситуационные факторы оказывают на агрессию большее воздействие, нежели различные черты личности. Другими словами, индивиды действительно различаются по своей склонности к агрессии, но эти различия подавляются мощными ситуационными переменными. К примеру, почти все индивиды, даже «горячие головы», необычайно склонные к агрессии, могут воздержаться от подобного поведения в присутствии полиции. Напротив, почти все, даже те, чей характер почти никогда не давал возможность приобрести опыт агрессивных действий, могут вести себя именно так, если, проходя службу в армии, получают соответствующий приказ от командира. Во-вторых, показать связь между специфическими личностными чертами и агрессией трудно потому, что критерии определения этих черт не удовлетворяют желаемым требованиям надежности или валидности. До известной степени такие способы не в состоянии оценить не только интересующие нас, но и другие черты личности. исследовательский процесс у вкрадывается ошибка. Благодаря такому оценочному «шуму» нелегко разглядеть связь между исследуемыми чертами личности и ее агрессией. По этим и другим причинам в эмпирическом исследовании зачастую трудно становить наличие взаимосвязи между личностными чертами и агрессией. Однако, несмотря на все эти проблемы, было выявлено определенное число характеристик, имеющих отношение к агрессии. Во многих случаях мощными детерминантами агрессии могут являться некоторые устойчивые характеристики потенциальных агрессоров — те личностные черты, индивидуальные установки и 152 склонности, которые остаются неизменными вне зависимости от ситуации. Что касается агрессии «нормальных» (то есть не страдающих явной психопатологией) личностей, то в качестве аффектирующих агрессивное поведение психологических характеристик обычно рассматриваются такие личностные черты, как боязнь общественного неодобрения, раздражительность, тенденция усматривать враждебность в чужих действиях (предвзятость атрибуций враждебности), убежденность индивидуума в том, что он в любой ситуации остается хозяином своей судьбы и склонность испытывать чувство стыда, а не вины во многих ситуациях. Важную категорию агрессоров составляют экстремисты, то есть мужчины и женщины, проявляющие агрессию либо крайне часто, либо в крайних формах. Экстремисты отчетливо подразделяются на две группы, к первой из которых относятся лица со сниженным, а ко второй — с повышенным самоконтролем. У агрессоров первого типа внутренние сдерживающие механизмы развиты весьма слабо, и поэтому агрессоры со сниженным самоконтролем прибегают к насилию чрезвычайно часто. Агрессоры второго типа, напротив, обладают необычайно развитыми внутренними сдерживающими механизмами и способны воздерживаться от агрессивных проявлений даже в случае чрезвычайно мощной провокации. Когда же ресурс внутренних ингибиторов иссякает, агрессия, проявляемая лицами с повышенным самоконтролем, может принимать крайние, а порой даже фатальные формы. Поведенческие реакции индивидуума зависят также от его установок и внутренних стандартов. К числу наиболее важных установок, аффектирующих агрессивное поведение, относятся различные формы предрассудков. Например, расовые предрассудки являются одним из важнейших источников межрасовой агрессии: так, лица, питающие сильное предубеждение против представителей другой расы, ведут себя гораздо более агрессивно с вызывающими у них неприязнь «чужаками», нежели с членами собственной группы. За последние годы расовые установки как белых, так и черных американцев претерпели достаточно серьезные изменения. С одной стороны, это привело к снижению уровня агрессии, проявляемой белым населением Америки по отношению к черному меньшинству, а с другой, к тому, что в некоторых 153 случаях черные стали вести себя по отношению к белым более агрессивно, чем прежде. Однако в ситуации стресса или повышенного эмоционального возбуждения обе группы могут возвращаться к своим более ранним установкам относительно межрасовой агрессии. Это явление получило название регрессивного расизма. Одна и та же поведенческая реакция разными индивидами может восприниматься и как недопустимо агрессивная и как нормальная — все зависит от системы норм и ценностей конкретного индивида. Такого рода внутренние стандарты наиболее ярко проявляются, а значит, и оказывают наиболее сильное влияние на поведение в ситуации повышенного личностного самоосознания. Это подталкивает индивида к агрессии, если он считает подобное поведение допустимым, и наоборот, удерживает его от совершенная агрессивных действий, если он относится к такому поведению как к недопустимому. Агрессия может как усиливаться, так и подавляться за счет тех аспектов ситуации, которые влияют на степень и характер личностного самоосознания. Когда человек сообразует свои поступки с потенциальной реакцией жертвы или представителей правопорядка, говорят о публичном самоосознании; когда человек сосредоточен преимущественно на собственных мыслях и переживаниях — говорят о приватном самоосознании. Любой из двух указанных типов личностного самоосознания способствует снижению вероятности проявления агрессивных реакций. Аналогичным образом снижение уровня личностного самоосознания, которое может быть описано в терминах процессов дезингибиции и деиндивидуализация, способствует возникновению агрессии. Д.В.Ольшанский в книге «Психология террора» приводит собственную классификацию психологических факторов, порождающих как индивидуальную, так и массовую агрессию. «Помимо достаточно очевидного неравенства социальных условий, - отмечает он, - условиями возникновения агрессии обычно считается целый ряд психологических факторов. Вопервых, это элементарные физиологические и, главное, психофизиологические условия — алкоголь, наркотики, солнечные пятна, геомагнитные возмущения и «бури», а также прочие факторы энергетического возбуждения организма. Во-вторых, это 154 более сложные психологические факторы— в первую очередь, уже упоминавшееся ощущение фрустрации, сравнимое с тем, что будет испытывать быстро бежавший человек, натыкаясь на высочайший забор, и психологически означающего для человека осознание «невозможности исполнения никаких надежд». В-третьих, это ситуационные факторы в виде наличия подходящих лидеров (тех самых «военных вождей»), а также подходящих средств проявления агрессии (здесь часто помогает тот самый пресловутый «булыжник — орудие пролетариата») и, главное, доступных возмездию (часто неважно, за что) жертв. В-четвертых, это провокационные факторы — прежде всего неадекватные действия властей или их отдельных представителей, иногда могу е спровоцировать агрессию, что называется, «на пустом месте», вместо того чтоб принять превентивные меры по ее заблаговременному предупреждению и профилактике. Для развития массовой агрессии обычно, во-первых, всегда требуется некоторый конкретный повод, подчеркивающий психологическую безнадежность ситуации для людей... Во-вторых, для ее развития всегда требуются люди, готовые поддержать это ощущение безнадежности, но одновременно «качнуть» толпу против тех, кто в этом может быть обвинен. В-третьих, для развития агрессии всегда требуется конкретный объект агрессии — будь то отдельный представитель власти, угнетенного большинства или просто символ властного института, или же, напротив, антигосударственного «международного терроризма» (Ольшанский Д.В., 2002). Среди наиболее важных для нашего понимания вариантов агрессивного поведения, различаются экспрессивная, импульсивная, аффективная и враждебная агрессии. Из самого названия понятно, что экспрессивная агрессия — это устрашающеагрессивное поведение, главной целью которого является выразить и обозначить свои потенциально агрессивные намерения, запугать оппонентов. Это далеко не всегда и не обязательно выражается непосредственно в жестоких деструктивных, разрушительных действиях. Импульсивная агрессия—поведение, обычно спровоцированное в результате действия какого-то фактора мгновенно возникающее, но и достаточно быстро проходящее агрессивное поведение. Такая агрессия часто может носить прерывистый («импульсный») характер, возникая и развиваясь как бы «волнами», в виде 155 своеобразных «приливов» и «отливов» агрессивного поведения. В таких формах чаще всего проявляется сам террор — как особые импульсы протеста в ответ на репрессивное поведение властей. Аффективная агрессия — чисто эмоциональный феномен, практически полностью лишенный действенного компонента. Этим она и отличается от экспрессивной формы поведения агрессивной массы. Аффективная агрессия, как правило, представляет собой наиболее впечатляющий и даже естественный, но, с социальнополитической точки зрения, наиболее бессмысленный вид агрессии... Это то самое поведение, которое иногда прямо называется «агрессивным ажиотажем», что означает особое психологическое состояние, требующее немедленных, любой ценой жертв и разрушений…. В частности, именно его мы часто наблюдаем как стремление к немедленному мщению, которое как раз очень редко бывает возможным. Как правило, жертвы во всех таких случаях значительно превосходят достигаемые результаты. В отличие от перечисленных выше форм, особняком стоят еще две. Во-первых, это практически неэмоциональная так называемая враждебная агрессия, которая ясно характеризуется целенаправленным, осознанным намерением нанесения реального вреда и ущерба другому человеку, народу, государству. Во-вторых, инструментальная агрессия, где цель действия субъекта нейтральна, а агрессия используется как одно из средств ее достижения... Понятно, что обе названные формы агрессии относятся к числу организованных, хотя внешне они подчас могут маскироваться под стихийное поведение масс, подчиняясь задачам скрытно управляющих ими сил. Оценивая психологические механизмы стихийной массовой агрессии, согласимся, что для форм агрессии, развивающихся в массовых социальных и политических явлениях (террор, геноцид, расовые, религиозные, идеологические столкновения), типичны сопровождающие их процессы заражения и взаимной индукции, стереотипизации представлений в создаваемом «образе врага». Однако особую роль в возникновении и поведении агрессивной массы играет анонимность ее участников. Многочисленные лабораторными и полевыми исследованиями давно доказано, что анонимность действует на толпу побуждающе и возбуждающе. На этом, в частности, психологически был основан весь расовый террор в тех же США в середине XIX —XX вв. Таким 156 образом, в целом массовая агрессия подчиняется всем основным законам стихийного массового поведения. Соответственно, всем общим психологическим законам подчиняются и механизмы управления агрессивной массой. Так, в частности, давно известно, что лишение толпы анонимности с помощью средств массовой информации (крупные планы в телерепортажах, позволяющие фиксировать лица участников толпы) препятствуют росту ее агрессивности и даже способствуют ее организованности. В свое время, изобретение несмываемой краски, которой полиция могла «метить» активистов таких толп, надолго искоренило сам феномен агрессивной толпы из политической практики. Как и в любой толпе, важную роль в агрессивной массе играют лидеры. Однако здесь есть одна весьма существенная особенность. Роль лидеров велика прежде всего в самом начале, когда они выступают в качестве инициаторов агрессии. Затем она понемногу уменьшается — скажем, по мере увеличения толпы и усиления ее агрессивности, — именно в таких ситуациях масса становится наименее управляемой. Роль лидеров, таким образом, велика лишь до тех пор, пока вокруг них не образуется масса, далее действующая уже по законам собственного стихийного поведения. Агрессивная масса не выбирает себе вождя — он заранее известен: это тот самый «военный вождь». Агрессивная масса сама назначает себе того или иного человека «военным вождем». Далее же он просто подчиняется стремлениям массы. Если он попробует идти наперекор, масса сметет его и быстро найдет себе другого, нового «военного вождя». Результаты близнецовых и семейных исследований, направленных на изучение соотносительного вклада генотипа и среды в формирование различий в агрессивности, на первый взгляд, противоречивы. Так, Р.Бэрон и Д.Ричардсон в своей монографии «Агрессия» ссылаются на семь близнецовых исследований агрессивности, результаты которых были опубликованы в 80-е гг.; в трех из них было обнаружено влияние генотипа на выраженность этого психологического свойства, а в четырех других — нет. Согласно Ф.Вернону, оценки наследуемости для разных показателей агрессивности, полученные в девятнадцати работах 80х и 90-х гг., колеблются от 0 до 98 %. Такое расхождение результатов обусловлено различиями в величине использованных 157 выборок (от 18 до более 700 пар близнецов или приемных детей), в возрасте испытуемых (от четырехлетних детей до взрослых) и способах измерения агрессии. Изучение агрессивности у детей как правило указывает на вклад и генотипа, и общей среды (под последней подразумевают все ненаследственные факторы, которые делают сравниваемых родственников похожими) в изменчивость данной черты; с возрастом влияние генетических факторов повышается, а факторов общей среды — снижается. Такая закономерность имеет место в случае измерения агрессии с помощью самооценки или оценок родителей. Напротив, индивидуальные различия в агрессивности, наблюдаемой в лабораторных условиях, в существенной степени детерминированы общей средой, а влияние наследуемости в этом случае пренебрежимо мало. Результаты, полученные Ф.Верноном с коллегами, так же как и данные некоторых других авторов, указывают на существование в структуре индивидуальности генерального фактора агрессивности. Однако многие исследователи полагают, что связь между наследственными биологическими особенностями индивида и склонностью к агрессивному поведению опосредствуется констелляцией ряда самостоятельных, имеющих собственные генетические предпосылки и биологические механизмы черт темперамента. Так, в лонгитюдном исследовании 759 близнецовых пар было показано, что агрессивному поведению детей предшествовали высокие оценки эмоциональности и активности на более ранних этапах онтогенеза, причем между агрессивностью и эмоциональностью имели место существенные генетические корреляции. Еще одной важной индивидуально-психологической характеристикой, связанной с агрессией, является импульсивность. (В биологических исследованиях широко используется дихотомия «импульсивная УХ-спланированная агрессия».) Согласно данным близнецового исследования А.Д.Серожинского с коллегами, импульсивность коррелирует с различными видами агрессии, измеряемыми соответствующими субшкалами. Наибольшие фенотипические корреляции обнаружены между импульсивностью и таким измерением агрессивности, как раздражительность. Кроме того, импульсивность и раздражительность, как оказалось, в большей степени связаны с действием одних и тех же генетических 158 и средовых эффектов, чем импульсивность и другие аспекты агрессии. К внешним проявлениям агрессии имеют различные биологические процессы и нейроструктуры. Действительно, можно говорить о наследуемой склонности к криминальному поведению, это отнюдь не означает, что агрессия как таковая просто передается из поколения в поколение. Половые гормоны, и особенно тестостерон, в какой-то степени, действительно, «замешаны» в преступлениях, связанных с применением насилия. Однако специальные исследования показали, что степень их влияния довольно ограниченна. Более того, есть все основания думать, что и механизм наследования предрасположенности к агрессии, и механизм влияния половых гормонов на степень агрессивности человеческого поведения могут иметь общую природу. То есть, не исключено, что существуют некие биологически детерминированные личностные характеристики или диспозиции (например, потребность в повышенном уровне эмоциональной стимуляции, стремление к доминированию), которые и создают видимость существования тесной взаимосвязи между гормонами и агрессией или склонности к криминальному поведению как черты фамильного сходства. Хотя в свое время возможность существования связи между половыми хромосомами и агрессивным поведением была предметом бурных дискуссий, обзор литературы показывает, что если такая связь и существует, то она весьма слаба. Гораздо вероятней, что любая ассоциация между половыми хромосомами и агрессивным поведением при ближайшем рассмотрении может оказаться следствием недостаточного интеллектуального развития, которые нередко сопутствуют аномалиям половых хромосом. Хромосомные аномалии — изменения числа хромосом или их структуры — вызывают обычно целый комплекс нарушений в строении и функциях различных органов, а также поведенческие и психические расстройства. Среди последних нередко обнаруживается ряд типичных особенностей, таких как умственная отсталость той или иной степени, аутистические черты, неразвитость навыков социального взаимодействия, невнимательность, а также повышенная агрессивность. Возможно, повышенная агрессивность лиц с разными хромосомными аномалиями в большинстве случаев является следствием снижения 159 интеллекта и других психологических и соматических дефектов, нарушающих социальную адаптацию, однако при некоторых синдромах могут быть задействованы и специфичные генетические механизмы. Ввиду наличия в разных популяциях устойчивых половых различий в агрессивности, большой интерес вызывает связь агрессивности с аномалиями половых хромосом (в норме клетки мужчин содержат половые хромосомы X и У, а клетки женщин — две Х-хромосомы). Внимание к характерологическим особенностям лиц с измененным числом половых хромосом было привлечено в 1965 г. когда П.А.Джэйкобс с коллегами сообщили о большом числе мужчин с дополнительной У-хромосомой среди преступников, находившихся в исправительных учреждениях. Затем эти данные подтвердили и другие исследователи. В результате в обществе распространилась идея о «хромосоме убийцы». Были рассмотрены три фактора, которые могли бы объяснять увеличение числа мужчин с лишней У-хромосомой среди заключенных. Во-первых, предположили, что повышение содержания У-материала ведет к возрастанию агрессивности. Кроме того, учитывая, что мужчины с лишней У-хромосомой характеризуются высоким ростом и снижением интеллекта, проверяли, не может ли на частоту заключения в исправительные учреждения влиять рост, поскольку из-за роста мужчины с лишней V-хромосомой выглядят «более опасными», или недостаток интеллектуальных способностей, например, через увеличение вероятности разоблачения. Исследования показали, что снижение интеллекта вносит некоторый вклад в связь между преступным поведением и аномальным числом хромосом, а гипотезы о повышенной агрессивности и высоком росте как факторах, опосредствующих эту связь, не подтвердились. В частности, было установлено, что мужчины с лишней У-хромосомой не чаще, чем другие заключенные, совершали насильственные преступления — в тюрьму они попадали в основном за кражи. Кроме того, в тюрьме такие мужчины вели себя более дружелюбно, чем остальные, а по психологическим и психиатрическим показателям существенно не отличались от Других преступников со сходным уровнем интеллекта. Не было получено убедительных доказательств повышения агрессивности у мужчин с удлиненной У-хромосомой. 160 В некоторых работах проверялась гипотеза, согласно которой увеличение числа Х-хромосом ведет к снижению агрессивности. Сравнение женщин и мужчин с различным числом Х-хромосом (ХО, XX и XXX; ХУ, XXV) не привело к определенным выводам. Одно из направлений дальнейших исследований роли Х-хромосом в изменениях уровня агрессивности связано с изучением определенного гена, расположенного в этой хромосоме. В рамках проблемы взаимосвязи пола и агрессивности, повидимому, должны быть рассмотрены не только аномалии половых хромосом, но и другие хромосомные аберрации, в частности, синдром Прадера—Вилли. Этот синдром возникает из-за отсутствия определенного участка одной из хромосом пятнадцатой пары, а именно той, которая получена от отца. (При выпадении участка пятнадцатой хромосомы, полученной от матери, имеет место другой синдром — синдром Энгельмана.) При данном синдроме у детей отсутствуют половые различия по агрессивности, что отличает их как от детей с умственной отсталостью, вызванной другими хромосомными аномалиями, так и от здоровых. Кроме того, количество проблем, связанных с агрессивным поведением, у них несколько ниже, чем в общей группе умственно отсталых детей, и равно количеству проблем в подгруппе умственно отсталых девочек. В отличие от умственно отсталых, у лиц с синдромом Прадера — Вилли агрессивность не коррелирует с нарушениями мышления, хотя последние у них встречаются чаще. Итак, к настоящему времени не получено убедительных доказательств изменения уровня агрессивности при аномалиях половых хромосом. По-видимому, повышенная агрессивность у лиц с различными хромосомными аномалиями является во многих случаях частью общего дезадаптационного синдрома, в формирование которого существенный вклад вносят собственно психологические факторы. Некоторые дефекты наследственного аппарата, возможно, связаны с агрессивностью менее опосредованно, и природа такой связи будет раскрыта при условии более полного понимания принципов функционирования генома. Психогенетические данные убедительно свидетельствуют о том, что генетические особенности вносят существенный вклад в межиндивидуальные различия в агрессивности. При этом нельзя не согласиться с мнением, высказанным, в частности, Х.Г.Бруннером, о том, что концепция одного «гена агрессии» нереалистична. Как 161 показывают проведенные исследования, на «склонность» к агрессии могут влиять многие гены и сложные взаимодействия между ними. Это влияние, по-видимому, опосредствовано главным образом особенностями эмоциональной реактивности и способностью контролировать свои импульсы. Тем не менее, учитывая, что генетические различия вносят существенный вклад в формирование склонности к агрессивному поведению, со временем, когда индивидуальная генетическая диагностика станет доступной, генетические данные можно будет использовать для оценки индивидуальной реактивности на различные средовые воздействия, провоцирующие агрессию, а значит - и для прогноза и профилактики агрессии. Биологические процессы протекают в социальном контексте. То есть внешняя среда влияет на неврогенные связи, внутренние биологические процессы в значительной степени предопределяют характер наших реакций на средовые воздействия, и правильней было бы говорить не о решающем влиянии биологических либо, наоборот, социальных факторов как детерминант агрессии, а признать, что на агрессию действуют оба типа факторов и что биология и окружающая среда оказывают взаимное влияние друг на друга. 2.4. Депрессия и самоповреждения как виды аутоагрессивного поведения. Аутоагрессия рассматривается: - как агрессия с противоположно направленным вектором, т.е. агрессия, направленная на самого себя - как крайняя степень негативного отношения к себе, характерными чертами которой являются эгоцентризм, пессимистическая личностная установка и паранойяльные тенденции. Феномены аутоагрессии располагаются в обширном континууме её проявлений, от самообвинения и «морального мазохизма» до нанесения себе телесных повреждений разной степени тяжести и вплоть до самоубийства, являющегося её предельным выражением. О.Кернберг предлагает следующее подразделение аутоагрессивных синдромов: 162 1) на невротическом уровне организации личности: а) депрессивно-мазохистское расстройство личности; б) синдром патологической влюбленности; в) мазохистская перверсия; 2) на пограничном уровне организации личности: а) садомазохистское расстройство личности; б) сексуальный мазохизм с самодеструктивными или другими регрессивными чертами; 3) крайние формы самоповреждения и самопожертвования. Депрессивные состояния относятся к числу наиболее распространенных психических расстройств. Согласно последним исследованиям, более 100 млн. человек в мире страдают психическим расстройством с картиной депрессии. В США завершенный суицид больных депрессией занимает 10-е место среди причин смерти. Первые клинические описания депрессий сделаны еще в древности. Еще тогда было установлено, что при депрессивном заболевании ясно видны связь и единство психического и соматического, нервного и гуморального механизмов гомеостаза. Еще в VIII в. до н.э. Гомер в образе Беллерофонта описал депрессивное страдание. В «Записках Гиппократа» депрессия названа меланхолией («черной желчью»), и предлагается теория, объясняющая причины ее возникновения (представление древнегреческих и римских медиков о соках организма, нарушение правильного соотношения которых означало болезнь). В Библии изображен царь иудеев Саул, страдавший жестокой меланхолией, закончившейся самоубийством. В средние века меланхолию стали называть Acedia («вялость, лень»), и она понималась в соответствии с тогдашним религиозным восприятием мира отчасти как грех, и морально осуждалась. Итальянский философ эпохи Возрождения М.Фичино, живший в 15 в., подчеркнул позитивный аспект «темной стороны эмоции», утверждая, что именно меланхолическому темпераменту он обязан своим чутким и чувствительным душевным строем. Об особенностях своего перманентно-угнетенного душевного состояния писал датский мыслитель Серен Кьеркегор. Термин «депрессия» («угнетенность») возник в 19 в. с появлением естественнонаучной медицины. 163 У мужчин и женщин, у молодых и старых, европейцев и азиатов формы проявления депрессий неодинаковы. Они зависят от половозрастных различий, принадлежности к определенной культуре, личностных особенностей и окружающей среды. Если детская депрессия выражается в отказе от игр, невыполнении школьных заданий, энурезе, то люди преклонного возраста особенно часто жалуются на запоры и другие соматические расстройства. Женщины в два раза чаще заболевают депрессией, чем мужчины. Мужчины чаще, чем женщины, склонны к жестоким формам суицида. Самообвинения и чувство вины значительно более типичны для иудео-христианского Запада, чем для других культур. В странах Африки, в Индии, в юго-восточной Азии депрессии чаще всего проявляются в форме соматических расстройств; нарушениях чувства собственного тела, двигательной возбудимости или, наоборот, оцепенении. Исследовательских работ и отечественных и зарубежных авторов по вопросам депрессии насчитывается огромное количество. Психоаналитическая концепция депрессии была сформулирована в классической работе З.Фрейда «Печаль и меланхолия». Депрессия связывается с утратой объекта либидинозной привязанности. В отличие от печали, подчиненной принципу реальности, меланхолия вызвана бессознательной потерей, связанной с нарциссическим характером привязанности и интроекцией свойств объекта любви. «Печаль, - пишет Фрейд является всегда реакцией на потерю любимого человека или заменившего его отвлеченного понятия, как отечество, свобода, идеал и т. п... Меланхолия в психическом отношении отличается глубокой страдальческой удрученностью, исчезновением интереса к внешнему миру, потерей способности любить, задержкой всякой деятельности и понижением самочувствия, выражающимся в упреках и оскорблениях по собственному адресу и нарастающим до бреда ожиданием наказания... Теми же признаками отличается и печаль, за исключением одного: при ней нет нарушения самочувствия… В случае меланхолии можно установить, что имела место более идеальная по своей природе потеря. При печали обеднел и опустел мир, при меланхолии - само "Я"... больной рисует нам свое "я" недостойным, ни к чему не годным... Эта картина преимущественно морального бреда преуменьшения дополняется бессонницей, отказом от пищи и в психологическом 164 отношении очень замечательным преодолением влечения, которое заставляет все живое цепляться за жизнь» (Фрейд З., 2000). Далее, Фрейд утверждает, что все упреки, обвинения, которые больной относит к себе, на самом деле относятся к другому объекту, привязанность либидо к которому потерпела разочарование, и произошла идентификация (отождествление) "я" с оставленным объектом. «Привязанность к объекту была патологически сильной, но неустойчивой, и вместо нормального перенесения либидо на другой объект, оно было... возвращено к "я"... Таким образом, потеря объекта превратилась в потерю "я", и конфликт между "я" и любимым лицом превратился в столкновение между критикой "я" и самим измененным, благодаря отождествлению "я"...» (Фрейд З., 2000). Такая замена любви к объекту идентификации является одним из факторов нарциссических заболеваний. С этой позиции Фрейд объясняет склонность к самоубийству: «...ни один невротик не испытывает стремление к самоубийству, не исходя из импульса убить другого, обращенного на себя ... В случае переноса привязанности к объекту на самого себя, "я" относится к себе, как к этому предательскому объекту, и в случае самоубийства убивает как бы не себя, а этот объект… Объект совсем одолевает "я"» (Фрейд З., 2000). Фрейд объясняет бессонницу при меланхолии следующим образом: «меланхолический комплекс действует, как открытая рана, привлекает к себе энергию всех привязанностей... и опускает «я» до полного обеднения. В регулярно наступающем к вечеру облечении состояния проявляется, вероятно, соматический момент, не допускающий объяснения его психогенными мотивами...» (Фрейд З., 2000). Фрейд дает психоаналитическую трактовку «циклической форме помешательства», когда депрессия сменяется манией: если в приступе меланхолии объект одерживает победу над "я", то в маниакальной фазе – наоборот: "я" одерживает победу, и высвободившаяся психическая энергия, которая уходила ранее на меланхолическое страдание, настолько огромна, что это вызывает эйфорию, ликование и т.д. (Фрейд З., 2000) Дальнейшее развитие психоаналитической концепции депрессии связано с поисками нарушений психосексуального развития на ранних стадиях онтогенеза, обусловленных отделением ребенка от матери. Предполагалось, что предрасположенность к страданию, закладывается на оральной стадии развития младенца, в 165 период максимальной беспомощности и зависимости. Утрата реального или воображаемого объекта либидо приводит к регрессивному процессу, при котором Эго переходит из своего естественного состояния в состояние, где доминирует инфантильная травма оральной стадии развития либидо. Существует гипотеза, что психотравма, связанная с отнятием от груди младенца, может привести в будущем к грубому нарушению самооценки, невозможности достижения самоуважения, и в стрессовых ситуациях по регрессивным механизмам человек возвращается к своей амбивалентной зависимости от груди. Разработана также концепция «аналитической депрессии»: депрессивные расстройства у младенцев структурно аналогичны аффективным расстройствам в зрелом возрасте. Интересна концепция М.Кляйн, которая предложила определение «депрессивной позиции», начиная с момента формирования которой ребенок воспринимает мать как единый объект, и либидинозные и агрессивные влечения могут впредь быть направлены на один предмет. «Депрессивный страх» вызывается фантастической опасностью утраты матери, преодолеваемой различными защитными механизмами (ребенок пытается использовать или маниакальную защиту или преобразованные механизмы предшествующей параноидной фазы - отрицание, расщепление, сверхконтроль объекта). Итак, обобщим фрейдовские параметры возникновения депрессии: 1. Выбор объекта привязанности на нарциссической основе (построенный не на понимании качеств реального человека, а на приписывании ему свойств, продиктованных собственными желаниями и потребностями). 2. Утрата объекта реальная (разлука, смерть) или мыслимая (разочарование, в самом деле неизбежное, в силу нереалистичных ожиданий). 3. Амбивалентность отношений к объекту - смесь любви и ненависти. 4. Идентификация с объектом и трудности дифференциации своего и чужого "я". Смещение агрессии возникшей в результате разочарования в объекте, на собственное "я" вследствие чего она не находит разрядки вовне. 4. Регрессия "я" к оральной стадии развития. 166 Все это можно обобщить в образе младенца, одновременно сосущего и кусающего материнскую грудь при невозможности дифференциации ее от самого себя. Все последующие аналитические подходы берут за основу тот или иной аспект учения Фрейда о депрессиях - фиксация на оральной стадии развития у Абрахама; недостаточная дифференцированность в сознании «я» и объекта и, как следствие этого, слабость «я» и повышенная зависимость от других в теории объектных отношений, акцент на нарциссизме у Кохута. Еще одна концепция принадлежит Д.В.Винникот: механизм возникновения депрессии можно представить так - индивид, утратив объект привязанности, интроецирует его и начинает испытывать к нему ненависть. В периоде депрессии возможны просветления, когда человек вновь начинает испытывать положительные эмоции (когда интроецированный объект как бы оживает на внутреннем плане человека), однако ненависти к объекту всегда больше, чем любви, и депрессия возвращается. В норме с течением времени интериоризированный объект освобождается от ненависти и депрессия проходит. Однако любая реакция на утрату может сопровождаться побочными симптомами: нарушениями коммуникации, антисоциальными тенденциями (например, воровство у делинквентных детей: в этой ситуации это поиск объекта, стремление получить принадлежащую по праву материнскую любовь - т.е., присваивается не предмет, а символическая мать). Самой неблагоприятной ситуацией считается утрата матери на ранней стадии развития. В норме образ матери, постепенно интернализуется и параллельно этому процессу идет формирование чувства ответственности. Утрата матери на ранней стадии развития приводит к реверсии: интеграции личности не происходит и чувство ответственности не формируется. Степень депрессии соответствует уровню развития личности на момент утраты значимых фигур или отвержения с их стороны. Самый легкий уровень невротический – «чистая депрессия», самый тяжелый (шизофрения) - уровень психоза. Наиболее фундаментальные исследования в аналитическом русле были осуществлены Джудит Якобсон, которая видит центральные проблемы депрессивной личности в хрупкости самооценки и зависимости от других. В основе этих проблем лежит суровое, карающее Супер-Эго, ошибочные грандиозные идеалы, 167 патологическое развитие представлений о себе (например, искаженный образ собственного тела, как отталкивающего) нарциссическая травма в детстве (например, разочарование в родительской привязанности). При этом самооценка целиком зависит от внешне проявляемой любви. Впоследствии происходит перенос прошлого на актуальные объектные отношения, выражающийся в чрезмерной опоре на внешние источники в поисках подтверждения собственной ценности. Без явных внешних проявлений за фасадом нелюбимого и наказуемого "я" скрываются постоянная ярость и агрессия. Основные идеи психоаналитической концепции депрессии cocтоят в следующем: психические расстройства связаны с распределением либидинозной энергии и спецификой формирования личностного самосознания в онтогенезе. Невротическая депрессия возникает из-за невозможности адаптации к утрате объекта либидинозной привязанности, а эндогенная из-за искажения латентных отношений с объектами, относящимися к ранним стадиям развития ребенка. Переходы депрессии в маниакальные фазы есть результат действия защитных механизмов. Основные идеи межличностной концепции депрессий зародились в Вашингтонской школе психиатрии, основоположниками которой являются Адольф Майер и Гарри Салливан. Они во многом отошли от классического психоанализа, сделав основной акцент на социальном контексте (макро- и микросоциальных средовых факторах). В современных межличностных моделях основным объектом изучения становится первичная социальная группа - социальная сеть пациента. Хотя в этих моделях социальные контакты не рассматриваются, как единственная причина заболевания, выдвигается гипотеза о том, что они являются важными патогенетическими факторами. В основе модели лежат эмпирические исследования коммуникативных процессов в семьях, стрессогенных жизненных событий, феноменов привязанности, сепарации и утраты. Основной тезис представителей данного направления заключается в том, что подверженность болезни связана со слабыми, малочисленными и недостаточно интимными эмоциональными связями с окружающими. При этом важно не столько количество контактов, сколько их качество. Именно наличие теплых, доверительных отно168 шений, особенно в семье, предупреждает возникновение депрессивных состояний. Способности к установлению таких отношений рассматривается как результат прочной, стабильной, эмоциональной связи с матерью. В качестве пускового механизма депрессии рассматриваются стрессогенные жизненные события, такие, как смерть одного из родителей, разводы, расставания и отвержение. Согласно Клерману, в основе аномального реагирования на подобные события лежат дисфункциональные отношения в родительской семье пациента - амбивалентные, с симбиотическими зависимостями. Поэтому в межличностной модели депрессии особое значение придается семейному контексту. Для депрессивных пациентов характерны завышенные, чрезмерные ожидания от значимых других, трудности, связанные со сменой периодов жизни и соответствующей сменой социальных ролей (женитьба, рождение ребенка, переход от учебы к профессиональной деятельности, выход на пенсию), дефицит социальных навыков. Бихевиористская концепция депрессии, в отличие от психоаналитической, основана на позитивистском требовании исключения из рассмотрения всех феноменов, которые не подлежат объективной верификации. Депрессия исследуется на внешних, поведенческих проявлениях. Основным фактором депрессии в бихевиористской концепции является понятие «выученной беспомощности» - отказа от любых действий, направленных на избегание травмирующих событий, т.к. человек не способен поверить в том, что его действия могут быть успешными и позволят избежать негативного развития ситуации. Чувства безнадежности, беспомощности, бессилия, ожидание отрицательного результата, к которому, по мнению индивида, приведет любая попытка контролировать происходящее, клинически проявляются как пассивность, моторная, вербальная и интеллектуальная заторможенность, а хронически неудачи в попытках получить превосходство в межличностных отношениях вызывают чувство тревоги в связи с неспособностью разрешить ситуацию с помощью обычных поведенческих стереотипов. Есть гипотеза, что депрессии предшествует отсутствие социальной приспособленности, а пусковым механизмом является постоянное напряжение, меняющее привычный уклад жизни или соматическое состояние, и следующее за этим напряжением расслабление, 169 причем как эндогенная, так и реактивная депрессии возникают не в период стресса, а именно в фазе расслабления. Теория «выученной беспомощности» была разработана Мартином Селигманом, ведущим профессором психологии в Пенсильванском университете, президентом Ассоциации американских психологов, руководителем научного направления позитивной психологии. В конце 60-х годов Селигман описал странную особенность поведения человека в ситуации, когда достаточно продолжительное время окружающая его действительность меняется вне всякой зависимости от его поведения. Если поощрение и наказание происходят как бы сами собой, вне зависимости от действий человека, то тот перестает предпринимать какие-либо попытки избежать неприятностей, или же добиться успеха. Достаточно непродолжительной истории безрезультатных попыток избавиться от неприятностей или что-либо изменить в окружающей действительности, как «выученная беспомощность» начинает жить своей собственной жизнью и сама управлять поведением индивида. Селигман сделал вывод о том, что опыт неконтролируемых последствий приводит к снижению желания и стремления предотвратить трудные ситуации или активно овладевать ими. Причем ответственны за возникновение этого не столько неприятные или болезненные переживания сами по себе, сколько опыт их неконтролируемости. Селигман доказал, что человек учится этой беспомощности – а, значит, возможно и отучить от нее. В эксперименте на животных и в исследованиях на людях выученная беспомощность вырабатывается тогда, когда субъект убеждается, что ситуация, в которой он оказался и которая ни в коей мере его не устраивает, совершенно не зависит от его поведения, от предпринимаемых им усилий эту ситуацию изменить. Например, животное бьют током, куда бы оно ни бросилось и где бы ни искало спасения. В экспериментах с людьми испытуемым предлагают вместо этого невыполнимые задания одно за другим. Каждый раз, когда они не могут с ними справиться, получают от экспериментатора упрек в недостаточной старательности или удивление по поводу как бы неожиданно выявленной бестолковости и бездарности такие упреки являются лучшим удобрением в почве, на которой вырастает выученная беспомощность. Таким образом, выученная беспомощность (learned helplessness) — это особенность поведения, приобретаемая при систематическом негативном воздействии, избежать которого нельзя. Характеризуется тем, что наступает торможение моторной активности, ослабляется биологическая мотивация, теряется способность к научению, появляются соматические расстройства. Имеет тенденцию к генерализации, возникнув в одной сфере жизнедеятельности, переносится на другие - происходит отказ от попыток решения задач, которые могут быть решены на основе внутренних ресурсов. 170 Выученная беспомощность считается успешно приобретенной, если через некоторое время животное и человек примиряются со своей судьбой, пассивно ей покоряются и не пытаются искать выхода не только из этой, действительно безнадежной ситуации, но также и из любой другой. Когда выученная беспомощность сформирована, животное неспособно найти безопасный уголок в камере, который без труда находит другое животное, не прошедшее обучения. Человек же оказывается не в состоянии справиться с задачами, которые в других условиях решил бы играючи. Выученная беспомощность проявляет свое коварство в том, что она обладает тенденцией к экспансии и распространяется в определенных условиях на те виды деятельности, которые не затрагивались в процессе самого «обучения». Так, человек, который сталкивается с непреодолимыми, искусственно созданными трудностями на службе и в то же время не решается ее покинуть, может через некоторое время обнаружить, что ему не удаются интимные отношения, он не в состоянии решать бытовые проблемы. Мартин Селигман полагает, что выученная беспомощность, нарушение связи между поведением и его результатом - причина депрессии. Исследования же на животных показывают, что стойкая выученная беспомощность снижает сопротивляемость организма к различным вредным факторам, способствует развитию разнообразных заболеваний, включая онкологические, и приводит к гибели. Согласно концепции Селигмана, выученная беспомощность развивается в случае, если человек полагает, что неудачи будут преследовать его не только в этой конкретной ситуации, но и в любой другой, с которой он столкнется, не только сегодня, но и в будущем. А важнейшим условием такой установки на глобальность и стабильность неудач является уверенность человека, что во всех своих неудачах повинен он сам (его бездарность, глупость, безволие, неумение справиться с трудностями), тогда как успех, если он вдруг приходит, обусловлен случайным удачным стечением обстоятельств или чьей-то помощью. Напротив, выученная беспомощность ослабевает перед уверенностью, что неудачи случайны и связаны с неблагоприятным стечением конкретных обстоятельств, только здесь и сегодня, а успех определяется собственными качествами человека, его способностью самостоятельно решать трудные задачи. Таким образом, достаточно высокая и устойчивая самооценка, самоуважение к себе как личности - важнейший фактор противодействия выученной беспомощности. Если человек на протяжении длительного времени не сталкивается с проблемами, требующими от него серьезных интеллектуальных усилий и изобретательности, если он в 100% случаев и без всякого напряжения решает свои задачи - обученная беспомощность перед лицом трудностей наступает очень быстро (несмотря на положительный, на первый взгляд, предшествующий опыт). Но если человек сталкивается с действительно трудными проблемами, требующими мобилизации его интеллектуальных, моральных и физических сил и справляется с ними в ряде случаев - выученная 171 беспомощность неспособна поселиться в его поведении, особенно если такая тренировка происходит в детстве. При этом, прежде всего, тренируется и развивается способность к ориентировочной деятельности, поисковому поведению, поисковой активности, направленной на изменение ситуации при отсутствии стопроцентного прогноза результатов собственной деятельности, но при постоянном учете уже достигнутых результатов. Важно подчеркнуть, что именно поисковая активность как процесс, даже независимо от прагматического результата, повышает сопротивляемость организма и к болезням, и к выученной беспомощности, которая представляет собой отказ от поиска. Понятно, почему выученная беспомощность кормится неизменными и легкими удачами - ведь при этом формируется стопроцентный положительный прогноз, отпадает необходимость в поисковой активности, и она детренируется. Понятно также, почему выученная беспомощность крепнет от постоянных поражений, преследующих с раннего детства - при этом формируется неизменный отрицательный прогноз и обесценивается поисковая активность. Напротив, чередование побед и поражений, как это обычно происходит в жизни, формирует неопределенный прогноз и ощущение зависимости результатов от собственных усилий, что способствует тренировке поисковой активности и «иммунизирует» к выученной беспомощности. При этом важно помнить, что поисковая активность, так же как отказ от поиска (выученная беспомощность), имеет экспансивную тенденцию к распространению с одного вида деятельности на другой. Неудачи мужчины в личной жизни проецируются на его карьеру, на общение с друзьями, на отдых, превращая его в полного неудачника, уже давно и практически неизлечимо болеющего выученной беспомощностью. Знакомство и соблазнение - творческие задачи, которые не имеют однозначного решения. Именно для них важна активная поисковая деятельность и уверенность в успехе. Есть еще один очень важный аспект проблемы. Поисковая активность успешнее стимулируется задачами, не имеющими однозначного решения, а не задачами, ответ на которые полностью предопределен исходными условиями. Чем более «открыта» задача, чем ближе она к творческой и чем дальше от однозначной формальной логики, тем важнее для ее решения поисковая активность (Ромек В.Г., 2000). Основные положения теории выученной беспомощности изложены в книге: Seligman M. Helplessness: On depression, development and death. - San Francisco, 1975. В когнитивной концепция депрессии депрессивные симптомы аффективные (печаль, подавленный гнев, дисфория, чувства вины и стыда), мотивационные (избегающие тенденции, возрастание зависимости), поведенческие (пассивность, инертность, социальная 172 дефицитарность), физиологические (расстройства сна и аппетита, нарушение или снижение влечений), когнитивные (нерешительность, самообвинение и пораженческие мысли, неспособность принимать решения) - являются следствием специфических ложных умозаключений. Психологическая модель депрессии А.Бека состоит из трех звеньев: I. Когнитивная депрессивная триада, включающая в себя негативный образ себя, негативный опыт и негативный образ будущего. II. Депрессивная схема, представляющая собой "индивидуальный и устойчивый паттерн концептуальных типовых ситуаций, возникновение которых автоматически влечет за собой активацию схемы - селективный отбор стимулов и индивидуальную "кристаллизацию" их в концепт. Причем, из-за негативного, искаженного восприятия самого себя и личного опыта, депрессивная схема может активизироваться большим количеством внешних стимулов, даже не связанных с ней логически, и в поведении больного могут появиться навязчивые негативные персеверативные идеи, сильно затрудняющие произвольную концентрацию внимания. III. «Когнитивные ошибки»: произвольные однозначные безосновательные выводы, избирательная абстракция (ситуация оценивается на основании единичных фрагментов, вырванных из контекста),сверхгенерализация (глобальный вывод делается на основании каких-то отдельных случаев и переносится на все иные ситуации), ошибка в оценке значимости событий (их преувеличение или преуменьшение), персонализация, т.е. безосновательное отнесение внешних событий на свой счет, и абсолютистское дихотомическое мышление (по принципу "все или ничего"). Предрасположенность к депрессиям возникает в ситуациях ранних психотравм, переходящих в латентное состояние, но затем в подобной стимульной ситуации вновь актуализирующихся. Депрессивному мышлению свойственны незрелость, примитивность, категоричность, полярность и оценочность, в то время как зрелое мышление имеет в себе черты дифференцированности, безоценочности и обратимости. Интегративная концепция депрессии объединяет психодинамический, бихевиоральный и когнитивный подходы. 173 Когнитивная психотерапия фактически выполняет функцию связующего звена между несовместимыми на первый взгляд подходами. От первого уровня, на котором мышление можно рассматривать как внутреннее поведение, естественным образом перекидывается мостик к центральной в бихевиоризме категории «поведения», от второго уровня, где потенциально возможен неосознаваемый конфликт между базовыми схемами - к основополагающей для психоанализа категории «бессознательных конфликтов». Понятия «бессознательного раннего опыта» в психоанализе и «ранних процессов научения» в бихевиоризме принципиально близки. «Заколдованный круг» негативных эмоций можно разомкнуть в каждой из четырех составляющих эмоций с помощью всех трех подходов, объединенных в интегративной концепции: физиологической - релаксация (аутотренинг, прогрессивная релаксация - психодинамический подход), собственно эмоциональной отреагирование (стимуляция открытого выражения гнева и печали в виде плача, крика, нанесения ударов - психоаналитический подход) бихевиоральный подход - в поведенческой составляющей изменение поведения, сопровождающего эмоцию, наконец, когнитивный подход-изменение мыслительных паттернов, сопровождающих неадаптивную эмоциональную реакцию. Чем тяжелее депрессивное заболевание, тем более оно соматизировано. Это, в первую очередь, чувство разбитости, бессилия, тяжести, усталости, неприятные ощущения в голове (чувство давления и тяжести), в сердце и груди (чувство сжатия, сдавливания). Таким образом, депрессивные больные субъективно локализуют свои соматические ощущения, прежде всего, в голове и сердце, т.е. в тех органах, которым вообще придается символическое значение, как вместилищу ума (духа) и обиталищу души. Осанка больных чаще сутулая, мимика застывшая, взгляд опущен, кожа бледная и вялая. Удалось объективно подтвердить у заторможенных депрессивных больных снижение активности толстого кишечника, ведущее к тяжелейшим запорам. При депрессивном ступоре практически полностью прекращается прием пищи, уменьшается секреция слюны. Далее, на высоте депрессии прекращается любая сексуальная активность. При более легких депрессивных расстройствах половая активность снижается, но отмечается навязчивое стремление к активизации сексуальных действий и тенденция к самоудовлетворению путем мастурбации. 174 Параллельно с потерей веса у женщин прекращаются менструации. Основные соматические проявления депрессии сопровождаются выраженными вегетативными и эндокринными сдвигами. Вегетативные расстройства при депрессии бывают как перманентными, так и пароксизмальными. Как правило, они полисистемны и проявляются: а) в кардиоваскулярной системе - кардиоритмическим, кардиалгическим, кардиосенестопатическим синдромами, а также артериальными - гипертензией, гипотензией; б) в респираторной системе - феноменами одышки, ложного удушья, затруднения дыхания; в) в гастроинтестинальной системе – дискенитическими расстройствами и абдоминантными болями: г) в системе терморегуляции – эпизодами фебрильной температуры и диффузным гипергидрозом; д) геморрагическим синдромом (кровохарканья). В сердечно-сосудистой системе соматические проявления при депрессиях выражаются в кардиалгиях – приступах боли неопределенной длительности, - которые чаще всего начинаются в период отдыха или после эмоциональных нагрузок (но не при физической работе), локализующихся в левой подсосковой области или в левой лопатке. Носят ноющий или колющий характер. Сочетаются кардиалгии обычно с затруднениями дыхания, иногда – с истерическими алгиями в разных областях тела. Иногда боль непосредственно предшествует фобическому приступу или вегетососудистому кризу. Кардиоритмические нарушения при депрессиях проявляются в виде тахикардии, аритмии, брадикардии. Гемодинамические сдвиги выражаются чаще всего в гипотонии и лабильности артериального давления. Сочетаются с аритмией дыхания. Наиболее частое дыхательное расстройство при депрессии – синдром «нарушенного ритма дыхания» или диспноэ – чувство затруднения или неспособности дышать, основанное на перцепции реального, угрожаемого или фантазируемого повреждения вентиляции. Как правило, такие больные утрачивают ощущение полноценности вздоха, для преодоления чего делаются более глубокие вдохи, учащается дыхание и тем самым вызывается искусственная гипервентиляция. Соматические симптомы, возникающие в результате гипервентиляции, являются центром 175 фиксации тревоги. Страх смерти является ключевым фактором для гипервентиляции. Реальным стимулом может быть и страх утраты или смерти любимого объекта. Нарушение пищеварения: а) анорексия - отказ от пищи - связана с качеством эмоции: отвращение, страх; б) периодические рвоты, как соматический эквивалент невротической депрессии. Рвота эмоционального генеза является символическим выражением агрессии, брезгливости, чувства вины, которые не могут быть прямо выражены. Большинство авторов сходятся в том, что в подавляющем большинстве случаев рвота это проявление истерических механизмов защиты. Эндокринные расстройства при депрессии, выражаются в сдвигах в функциональном состоянии щитовидной железы, выбросах стероидных гормонов и катехоламинов. При депрессивных конфликтах вообще легко возникают такого рода психосоматические расстройства, фиксируясь в области глотки, глоточных миндалин, пищевода и желудка. Ожирение и исхудание могут быть психодинамически связаны с конфликтами. "Печальное сало" - так называют смешанные формы церебрального ожирения, очень часто сопровождающего депрессию. Разлука или утрата близкого человека нередко компенсируются неумеренным пьянством или обжорством. Расстройства влечений - эрзац удовлетворенности или способ бегства от действительности. При церебральном ожирении отличается генерализованное распределение жира. Избыточная масса тела, как правило, сочетается с другими нейрообменно-эндокринными проявлениями: снижением функции половых желез (олиго- или аменорея, бесплодие, ановуляторный менструальный цикл, снижение секреции влагалищных желез), трофическими изменениями кожи полосами растяжения багрово-синюшного оттенка, нарушении углеводного обмена, нарушением водно-солевого обмена (задержка жидкости в организме с явными или скрытыми отеками или пастозностью стоп и голеней), повышенной потливостью, повышенной сальностью кожи, склонностью к запорам. Мотивационные расстройства проявляются повышенным аппетитом (может иметь место выраженная гиперфагическая реакция на стресс, которая наблюдается у 50% больных), повышенной жаждой, дневной нередко выраженной гиперсомнией 176 в сочетании с нарушениями ночного сна, сниженным половым влечением. Переедание у депрессивных больных с церебральным ожирением может быть не только отражением повышенного аппетита и чувства голода, но и служить своеобразным защитным механизмом от стрессовых влияний. Так, нередко больные ожирением едят, чтобы успокоиться и избавиться от состояния дискомфорта при нервном напряжении, скуке, одиночестве, сниженном настроении, плохом соматическом состоянии. Еда облегчает депрессию, отвлекает, успокаивает, снимает внутреннее напряжение, приносит чувство удовлетворения и радости. Таким образом, гиперфагическая реакция на стресс возникает не только в результате повышения аппетита и чувства голода, но и является формой стереотипного реагирования на стресс. Также депрессия часто сопровождается нервной булимией. Клиническая картина характеризуется повторяющимися эпизодами потребления больших количеств высококалорийной, легкоусвояемой, богатой углеводами пищи, в дискретные периоды времени. Подобные эпизоды чередуются с мероприятиями, направленными на сохранение нормальной массы тела (диета, прием слабительных, диуретиков). Булимический эпизод, как правило, заканчивается болью в животе, самоиндуцированной рвотой, реже - сном. В течение булимического эпизода и после него больные осознают, что их пищевое поведение ненормально, относятся к нему отрицательно, депрессия у них усугубляется, появляется самопротест против подобных пищевых эксцессов. Во время булимического эпизода нередко появляется страх перед невозможностью прекратить прием пищи по собственному желанию. Нервная булимия может сменять картину предшествующей нервной анорексии, но может начинаться и самостоятельно. Чередование булимических эпизодов с периодами постов позволяет сохранить массу тела в пределах нормы. Характерно сочетание пищевых расстройств с различными личностными нарушениями, практически всех типов. Типичные эпизоды нервной булимии описаны и при ожирении, но их мало. Наблюдающаяся у больных ожирением гиперфагическая реакция на стресс не соответствует полностью клинической картине нервной булимии. Как правило, при гиперфагической реакции на стресс в рамках ожирения булимические эпизоды не чередуются с длительными постами, а сменяются периодами менее выраженного 177 перманентного переедания. Кроме того, булимические эпизоды при ожирении обычно не заканчиваются самоиндуцированной рвотой. Случай из клинической практики Приведем пример больной Варвары Г.(госпитализирована в январе 2004 г. в 15 психиатрическую больницу с диагнозом «невротическая депрессия, отягощенная алкоголизмом»). В течение ряда лет она страдала выраженной нервной булимией, в промежутках устраивала голодовки, диеты и т.д. После перенесенной в 2001 г. тяжелой депрессии, булимия сменилась гиперфагической реакцией на стресс, выразившейся в длительном периоде перманентного переедания и церебральному ожирению: за два года пациентка удвоила свой вес – если в 2002 году она весила 58 кг, то в 2004 – 110 кг. Это привело к утяжелению депрессивных эпизодов, и для облегчения депрессивного состояния потребовалось сначала длительное лечение ожирения и консультации у эндокринолога. Кроме того, депрессия сопровождается парестезиями (разнообразные ощущения на поверхности кожи - онемение, зуд, жар, холод и т.д.) соматалгиями (болями в различных частях тела), висцералгиями (болями в области внутренних органов), сенестопатиями (сложно описуемыми, необычными ощущениями в различных органах). Случай из клинической практики Виолетта М., девушка с явно истерической акцентуацией характера, на протяжении почти пяти лет страдала соматалгиями и висцералгиями неясного генеза. Приступы боли начались после второго развода пациентки – будучи необычайно внешне привлекательной, избалованной родителями, она с подросткового возраста предъявляла столь завышенные требования к партнерам, что в семейной жизни оба раза это привело к разрыву отношений. Истерические алгии Виолетты М. проявляли удивительную резистентность к любым видам терапии, и пациентка получила некоторое облегчение только после сеансов электросудорожной терапии и депривации сна. Одним из самых прогностически неблагоприятных симптомов является такие проявления аутоагрессии как самоповреждения. Этот вид самодеструктивного поведения чаще всего встречается в подростковом возрасте. Семьи подростков, характерным типом аутоагрессивного поведения которых являются самоповреждения, как правило, резко неблагополучны, часто с асоциальной и антисоциальной направленностью. В них часто встречается алкоголизм, скандалы и даже драки. Воспитание носит бессистемный характер. Нередки избиения детей, часто довольно жестокие. Характерной акцентуацией подростков из таких семей является эпилептоидность. Пубертатный криз имеет 178 патологическое течение, проявляющееся в нарастающей декомпенсации с психопатоподобным поведением, выражающимся в крайней раздражительности, дисфории. Школьная адаптация таких детей крайне затруднена уже с первого класса: дети ведут себя агрессивно, не выполняют требований учителей. Подобные подростки тяготеют друг к другу и часто объединяются в группировки с асоциальной направленностью. Аутоагрессивное поведение впервые начинает появляться у них, как правило, со среднего подросткового возраста в ситуациях «лишения свободы»: вызов родителей в школу, постановка на учет в милицию и т. д. Ведущее эмоциональное состояние во время совершения самоповреждений – злоба и обида. Проявляется аутоагрессия обычно в самоожогах, самопорезах, наносимых неглубоко. Такое поведение крайне быстро стереопизируется и становится постоянно практикуемой формой поведения в стрессовой ситуации. 2.5. Суицидальное поведение Предельной формой проявления аутоагрессии является суицид. Термин «суицидальное поведение» относительно недавнего происхождения. Он введен в 1947 г. и определяет суицид как акт деятельности, акт поведения, то есть одну из сложившихся его форм, имеющую свои мотивационные основы (как и всякий поведенческий акт). Т.о., собственно суицидальным поведением можно назвать любые внутренние и внешние формы психических актов, направляемые представлениями о лишении себя жизни. Внутреннее суицидальное поведение включает в себя суицидальные мысли, представления, переживания, а также суицидальные тенденции, среди которых можно выделить замыслы и намерения. Внешние формы суицидального поведения включают в себя суицидальные попытки, суицидальные угрозы и завершенные суициды. Самоубийство - одна из вечных проблем человечества, поскольку существует, как явление, практически столько же, сколько существует на Земле человек. Самоубийство, как предполагают исследователи, явление сугубо антропологическое. Считается, что случаи самоубийств животных, являются либо поэтическим вымыслом, либо неправильными выводами из 179 поверхностных наблюдений за их жизнью. Ни киты, выбрасывающиеся на берег, ни животные, которые отказываются от пищи в неволе и погибают, не действуют сознательно, и это главное отличие их поведения от поведения человека. Сознательное самоубийство, составляющее достояние одного лишь человека, очевидно, не может считаться продуктом новейшей цивилизации. Известно, что в доисторические времена, когда только-только начинали образовываться крупные общиннородовые союзы, самоубийство носило чисто прагматическую социальную функцию и помогало выживанию рода и племени в целом. Одно из самых первых известных в истории человечества самоубийств - самоубийства стариков у первобытных племен в голодные годы. На протяжении последующей истории человечества менялись и усложнялись мотивы и способы самоубийства, периоды относительного спокойствия в том или ином регионе сменялись годами подлинных эпидемий массового ухода из жизни. Рост числа самоубийств мы видим и в настоящее время. На данный момент самоубийство рассматривается как ведущая причина смертей во всем мире, поэтому оно является значительной общественной проблемой. По статистическим данным в мире ежегодно кончает собой более 500 тысяч человек. Число же суицидальных действий значительно больше и исчисляется миллионами. Наиболее высокий уровень самоубийств в Германии, Австрии, Дании, Швейцарии, Венгрии, Чехословакии; более низкий - в Болгарии, Ирландии, Испании, Индии. В США средний уровень самоубийств 23-27 человек на 100000 тысяч населения в год, в России - 23-24 человека. Величайшие умы человечества размышляли над этой проблемой. Сотни философов, социологов, психологов, врачей изучали проблему самоубийства в самых различных аспектах. Психологи считают, что если человек решает лишить себя жизни - это означает, что в его сознании претерпела серьезные изменения фундаментальная этическая категория- смысл жизни. Человек решается на самоубийство, когда под влиянием тех или иных обстоятельств его существование утрачивает смысл. Утрата смысла жизни - это необходимое, но не достаточное условие суицидального поведения. Нужна еще переоценка смерти. Смерть должна приобрести нравственный смысл - только тогда 180 представление о ней может превратиться в цель деятельности. Суицидогенные события - это также и мощные удары по моральным ценностям личности. Само суицидальное решение - это акт морального выбора. Отдавая предпочтение самоубийству, человек соотносит его мотив и результат, принимает на себя ответственность за самоуничтожение или перекладывает эту ответственность на других. Так или иначе, когда человек выбирает этот поступок,- он видит в самоубийстве не просто действие, причиняющее смерть, но и определенный поступок, несущий положительный или отрицательный нравственный смысл и вызывающий определенное отношение людей, их оценки и мнения. С позиций права основным, пожалуй, является вопрос преступно ли самоубийство? Иначе говоря - преступник ли человек, лишивший себя жизни? Только соображение, что самоубийство не является нарушением прав государства, так как человеческая личность не может быть предметом собственности, в том числе и государства, так как она свободна по своей сути, что преступлением называется нарушение чужих прав, а человек не может находиться в правоотношениях к самому себе и что, наконец, вообще исполнение наказания возможно только над живыми, привело к повсеместному в цивилизованных государствах исключению самоубийства из разряда преступлений. Для философии проблема самоубийства никогда не была второстепенной, ибо от решения ее во многом зависит ответ на такие важные вопросы, как смысл жизни, свобода выбора и воли, проявление в целом свободы личности. Свободен ли человек в своей жизни и свободен ли он также в выборе своей смерти? Казалось бы, здравый смысл подсказывает, что в руках самого человека решение вопросов, связанных если уж не со своей жизнью, то со своей смертью. Мы можем быть недовольны жизнью, жаловаться на нее, тяготиться ею и даже ненавидеть ее, но нашу смерть у нас никто не может отобрать. Монтень по этому поводу говорил: «Почему ты жалуешься на этот мир? Он тебя не удерживает; если ты живешь в муках, причиной тому твое малодушие: стоит тебе захотеть - и ты умрешь». Наиболее подробно вопросы о взаимосвязи самоубийства и свободы воли, самоубийства и смысла жизни отражены в философских работах А. Шопенгауэра, В. Соловьева, А. Камю, В. 181 Франкла, 3. Фрейда. Так, например, Альбер Камю - один из представителей школы экзистенциалистов - считал, что «есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно». Датский философ Серен Кьеркегор проблему самоубийства относил к вершинам жизненной мудрости. Горькой иронией проникнуты его слова: «Повесься - ты пожалеешь об этом; не повесься - ты и об этом пожалеешь; в том и другом случае ты пожалеешь об этом. Таково, милостивые государи, резюме всей жизненной мудрости...». Русские философы (Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский, В.Соловьев и др.) рассматривают суицид как явление, напрямую зависящее от осознания человеком таких понятий, как свобода, вера, смысл жизни. В сознание их известных литературных персонажей-самоубийц всегда включено следующее несоответствие: тоска по гармоничному устроению мира и полное отсутствие в самом мире, вне человека разумного начала; тоска о Боге и невозможность доказать его бытие. Самоубийство также выступает как форма заявления своеволия. Такая форма поведения связывается с раздвоенностью (расщепленностью) человеческого сознания, которое приводит личность к открытию парадокса рабства от абсолютизации собственной индивидуальной свободы (человек-раб своей свободы). Итак, самоубийство в философии рассматривается, как чрезвычайно сложное, комплексное проявление бытия человека во всей его многоплановости. Самоубийство, если дать ему краткое определение, есть сознательное, самостоятельное лишение себя жизни. В этих двух основных дефинициях заключается его коренное отличие от убийства, в котором по понятным соображениям, отсутствует элемент самостоятельности, и от несчастного случая, в котором отсутствует элемент сознательности и доминирует случайность. Многим философия представляется сугубо теоретической наукой, отвлеченной и в практической жизни малопригодной. Но в кризисные минуты только она дает человеку совет и опору. В эти минуты оказываются никчемными и мелкими многие цели, 182 казавшиеся главными в жизни, и выходят на первый план вопросы, которыми в обычные дни задаваться как-то не принято, - о смысле жизни, сущности человека, добре и зле... В переломные моменты от решения этих вопросов, в прямом смысле слова, зависит сама жизнь. Что касается религии, то отношение основных конфессий к вопросу самоубийства выглядит следующим образом. Для буддизма прекращение жизни в нирване - совершенно особая форма самоубийства, несущая в себе глубокий философский и религиозный смысл. Христианство, в этом отношении следуя заветам иудаизма, очень сурово относится к самоубийству и самоубийцам. Самоубийц не отпевают в церкви, не хоронят на церковных кладбищах. Однако в христианстве возможны исключения из этих строгих правил, когда речь идет о людях, защищающих свою честь или лишивших себя жизни, "защищая святую веру", тем самым "прославляя имя божье". Ислам отрицает даже саму возможность покушения правоверного мусульманина на свою жизнь. Верующий мусульманин следует своей судьбе, предназначенной ему Аллахом, и сама мысль о возможности с помощью самоубийства как-то избавиться от этих тягот судьбы настолько кощунственна, что, видимо, даже не должна приходить в голову мусульманину. Основатель индивидуальной психологии Альфред Адлер полагал, что быть человеком означает, прежде всего, ощущать собственную неполноценность. Жизнь заключается в стремлении к цели, которая может не осознаваться, но направляет все поступки индивида и формирует жизненный стиль. Чувство неполноценности возникает в раннем детстве и основано на физической и психической беспомощности, усугубляемой различными дефектами. Для человека экзистенциально важно ощущать общность с другими людьми. Поэтому в течение всей жизни он находится в поиске преодоления комплекса неполноценности, его компенсации или сверхкомпенсации. Он реализуется в стремлении к самоутверждению, власти, которая становится движущей силой человеческого поведения и делает жизнь осмысленной. Однако этот поиск может натолкнуться на значительные препятствия и привести к кризисной ситуации, с которой начинается «бегство» к суициду. Утрачивается чувство 183 общности; между человеком и окружающими устанавливается «дистанция», канонизирующая непереносимость трудностей; в сфере эмоций возникает нечто напоминающее «предстартовую лихорадку» с преобладанием аффектов ярости, ненависти и мщения. «Дистанция» формирует заколдованный круг, и человек оказывается в состоянии застоя, мешающем ему приблизиться к реальности окружающей жизни, В итоге возникает регрессия действие, состоящее в суицидальной попытке, которая одновременно является актом мести и осуждения в отношении тех, кто ответствен за непереносимое чувство неполноценности, и поиском сочувствия к себе. Адлер подчеркивал, что, поскольку человеку свойственно внутреннее стремление к цели, чаще всего бессознательной, то, зная последовательность поступков в случае аутоагрессии, ее можно предотвратить. Последователь школы психоанализа, знаменитый американский ученый Карл Меннингер (1893—1990) развил представления 3, Фрейда о суициде, исследовав их глубинные мотивы. Он выделил три составные части суицидального поведения. По его мнению, для того, чтобы совершить самоубийство, необходимо: 1) желание убить; суициденты, будучи в большинстве своем инфантильными личностями, реагируют яростью на помехи или препятствия, стоящие на пути реализации их желаний; 2) желание быть убитым; если убийство является крайней формой агрессии, то суицид представляет собой высшую степень подчинения: человек не может выдержать укоров совести и страданий из-за нарушения моральных норм и потому видит искупление вины лишь в прекращении жизни; 3) желание умереть: оно является распространенным среди людей, склонных подвергать свою жизнь необоснованному риску, а также среди больных, считающих смерть единственным лекарством от телесных и душевных мучений. Таким образом, если у человека возникают сразу три описанных Меннингером желания, суицид превращаемся в неотвратимую реальность, а их разнесение во времени обусловливает менее серьезные проявления аутоагрессивного поведения. 184 Карл Густав Юнг (1875-1961), касаясь проблемы самоубийства, указывал на бессознательное стремление человека к духовному перерождению, которое может стать важной причиной смерти от собственных рук. Это стремление обусловлено актуализацией архетипа коллективного бессознательного, принимающего различные формы: 1) метампсихоза (переселения душ), когда жизнь человека продлевается чередой различных телесных воплощений; 2) перевоплощения, предполагающего сохранение непрерывности личности и новое рождение в человеческом теле; 3) воскрешения-восстановления человеческой жизни после смерти в состоянии нетленности, так называемого «тонкого тела»; Эти тенденции усиливаются, если внешние трудности сочетаются с эгоцентрической установкой или иллюзиями человека. Тогда враждебность и презрение к себе и другим людям могут стать настолько сильными, что разрешить себе погибнуть становится привлекательным способом мести. В ряде случаев именно добровольная смерть представляется единственным способом утвердить свое Я. Интересно, что покорность судьбе, при которой аутодеструкшвность является преобладающей тенденцией, К.Хорни также рассматривала как латентную форму самоубийства. Американский психоаналитик Гарри Стэк Салливэн (18921949) рассматривал суицид с точки зрения своей теории межличностного общения. Самооценка индивида возникает главным образом из отношения к нему других людей. Благодаря этому у него могут сформироваться три образа Я: «хорошее Я», если отношение других обеспечивает безопасность, «плохое Я», если окружение порождает тревогу или другие эмоциональные нарушения; кроме того, Салливэн утверждает, что существует и третий образ «не-Я», возникающий, если человек утрачивает эгоидентичность, например, при душевном расстройстве или суицидальной ситуации Жизненные кризисы или межличностные конфликты обрекают на длительное существование в образе «плохого Я»г являющегося источником мучений и душевного дискомфорта. В этом случае прекращение страданий путем совершения аутоагрессии и превращения «плохого Я» в «неЯ» может стать приемлемой или единственно возможной альтернативой. Но этим же актом человек одновременно заявляет о своей враждебности к другим людям и миру в целом. 185 Основоположник и классик логотерапии Виктор Франкл (1905 — 1998) рассматривал самоубийство в ряду таких понятий, как смысл жизни и свобода человека, а также в связи с психологией смерти и умирания. Идея самоубийства, по Франклу, принципиально противоположна постулату, что жизнь при любых обстоятельствах полна смысла для каждого человека. Но само наличие идеи самоубийства — возможность выбрать самоубийство, принять радикальный вызов самому себе — отличает человеческий способ бытия от существования животных. В. Франкл относился к самоубийству с сожалением и настаивал, что ему нет законного, в том числе нравственного, оправдания. Клинико-психологическая парадигма, несомненно, связана с именами современных американских ученых Эдвина Шнейдмана и Нормана Фарбероу, исследования которых являются ведущими в современной суицидологии. Э.Шнейдман, первый в мире профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе по специальности «танатология», внес огромный вклад в эту науку, являясь представителем феноменологического направления. Он впервые описал признаки, которые свидетельствуют о приближении возможного самоубийства, назвав их «ключами к суициду». Им тщательно исследованы существующие в обществе мифы относительно суицидального поведения, а также некоторые особенности личности, обусловливающие суицидальное поведение. Последнее отражено в созданной им оригинальной типологии индивидов, играющих непосредственную, часто сознательную роль в приближении собственной смерти. Она включает: 1) искателей смерти, намеренно расстающихся с жизнью, сводя возможность спасения к минимуму; 2) инициаторов смерти, намеренно приближающих ее (например, тяжелобольные, сознательно лишающие себя систем жизнеобеспечения); 3) игроков со смертью, склонных испытывать ситуации, в которых жизнь является ставкой, а возможность выживания отличается очень низкой вероятностью; 4) одобряющих смерть, то есть тех, кто, не стремясь активно к своему концу, вместе с тем не скрывают своих суицидальных намерений; это характерно, например, для одиноких стариков или 186 эмоционально неустойчивых подростков и юношей в пору кризиса эго-идентичноети. Так же Шнейдманом описаны и выделены общие черты, характерные для всех суицидов, несмотря на разнообразие обстоятельств и методов их совершения. Вместе с Фарбероу он ввел в практику метод психологической аутопсии (включающий анализ посмертных записок суицидентов), значительно развивший понимание психодинамики самоубийства. На основе этого метода им были выделены три типа суицидов: - эготические самоубийства. Причиной их является интрапсихический диалог, конфликт между частями «Я», а внешние обстоятельства играют дополнительную роль (например, самоубийства психически больных, страдающих слуховыми галлюцинациями); - диадические самоубийства, основа которых лежит в нереализованности потребностей и желаний, относящихся к значимому близкому человеку; - агенеративные самоубийства, при которых причиной является желание исчезнуть из-за утраты чувства принадлежности к поколению или человечеству в целом. Например, суициды в пожилом возрасте. В последних работах Э.Шнейдман подчеркивает важность одного психологического механизма, лежащего в основе суицидального поведения, - душевной боли (psychache), возникающей из-за фрустрации таких потребностей человека, как потребность в принадлежности, достижении, автономии, воспитании и понимании. Н.Фарбероу является создателем концепции саморазрушающего поведения человека. Его подход позволяет более широко взглянуть на проблему, имея в виду не только завершенные самоубийства, но и другие формы аутоагрессивного поведения: алкоголизм, токсикоманию, наркотическую зависимость, пренебрежение врачебными рекомендациями, трудоголизм, делинквентные поступки, неоправданную склонность к риску, опрометчивый азарт и т.д. Этот подход позволил Н.Фарбероу разработать принципы современной профилактики самоубийств и стать инициатором создания центров их профилактики в США, а затем во многих странах мира. 187 Ряд отечественных исследователей (А.Г.Амбрумова, 1984; А.С.Слуцкий, 1993 и др.) находят черты сходства некоторых личностных характеристик во время переживания человеком острого суицидального состояния с личностными особенностями лиц со стойкими суицидальными тенденциями. В состоянии суицидального кризиса обычно всегда включенными в суицидальный акт оказываются интегральные общие личностные свойства когнитивного, эмоционального и поведенческого планов. К таким характеристикам наиболее часто относят эгоцентрические особенности самосознания суицидента, сочетающиеся с его негативным отношением к себе, с аутоагрессивиостью и пессимистическими личностными установками, а также внутреннюю и ситуационную ригидность поведенческих стереотипов. По определению Э.Дюркгейма, суицид является намеренным и осознанным лишением себя жизни. Однако саму суицидальную попытку следует рассматривать не только как цель, но и как средство для достижения цели. Целью истинных самоубийств является лишение себя жизни, здесь цель и средства совпадают. Однако суицидальная попытка может предприниматься не с целью умереть, а для решения какой-либо другой проблемы. Таким образом, категория цели дает возможность отдифференцировать истинный суицид от внешне сходных вариантов самоповреждений. Демонстративно-шантажное поведение своей целью предполагает не лишение себя жизни, а демонстрацию этого настроения. Такая демонстрация подчас оканчивается завершенным суицидом вследствие недоучета реальных обстоятельств. Самоповреждения и членовредительство вообще не направляются представлениями о смерти, их цель может ограничиваться только лишь повреждением какого-либо органа. И, наконец, опасные для жизни действия, направляемые иными целями, следует относить к несчастным случаям. Таким образом, одни и те же действия могут квалифицироваться по-разному в зависимости от цели, которую они преследуют. Например, самопорезы в области предплечий могут быть отнесены: - к истинным суицидальным попыткам, если конечной целью была смерть от кровопотери; 188 - к разряду демонстративно-шантажных покушений, если целью была демонстрация окружающим желания умереть при отсутствии такового; - к самоповреждению, если цель была испытать физическую боль, как это бывает у психопатических личностей в периоды аффективных разрядов или при наркотическом опьянении; - к несчастным случаям, — если, например, по бредовым мотивам самопорезы преследовали цель «выпустить из крови бесов». Внимательный анализ целей жизнеопасных действий особенно необходим у психических больных. Так, в состоянии делирия выпрыгивание больного из окна в одном случае расценено как истинная суицидальная попытка, поскольку целью была смерть как избавление от преследования; в другом — как несчастный случай, т.к. больной, будучи дезориентирован, "выбежал" в окно, посчитав, что находится на первом этаже здания. Известны случаи, когда больные ложились на проезжую часть дороги, чтобы доказать свое бессмертие или прыгали с высоты с целью "полетать" над городом. Подобные примеры не могут быть отнесены к истинным суицидам, являются несчастными случаями, несмотря на их операциональное сходство. Суицидальное поведение всегда полимотивировано. Такая полимотивация не исключает, а предполагает иерархию мотивов. В.А.Тихоненко (1978) выделяет пять типов суицидального поведения, т.е. пять типов ведущих мотивов: протест, призыв (к состраданию), избегание (душевных или физических страданий), самонаказание и отказ от жизни (капитуляция). Система мотивов при суицидальном поведении всегда находится в напряженной динамике. В ней происходит борьба витальных и антивитальных, деструктивных мотивов, воплощенных в пессимистической личностной установке. Это борьба с непредсказуемыми последствиями. Если активен витальный мотив (например, чувство долга), тогда процесс развития суицидального поведения приостанавливается. Иногда какое-то событие может сыграть роль детонатора, последнего толчка и подтолкнет суицидента к конечной фазе. Один из указанных мотивов суицида обычно выступает в качестве ведущего, другие могут к нему присоединяться или отсутствовать. Тот или иной тип суицидального поведения проявляется в 189 зависимости от возраста, типа личности суицидента, а также ситуации, провоцирующей суицид. Суицидальное поведение по типу «протеста» предполагает нанесение ущерба, мести обидчику, т.е. тому, кто считается причиной суицидального акта: "Я вам мщу, вам будет хуже от моей смерти". Такая попытка предполагает стеничность, агрессию, работают механизмы переключения с гетероагрессии на аутоагрессию. Встречается чаще у мужчин молодого возраста (от 18 до 30 лет), мотивируется интерперсонально, конфликты чаще в жилищно-бытовой сфере и носят острый характер. Пресуицидальный период короткий, попытка совершается в виде самопорезов на глазах окружающих, причем до 80% случаев в состоянии алкогольного опьянения. Психическое состояние определяется как острая психопатическая реакция — истерическая или эксплозивная с аффектом обиды и гнева. Суицид чаще совершают лица, злоупотребляющие алкоголем или страдающие органическими заболеваниями ЦНС. Смысл суицидального поведения по типу «призыва» состоит в активации помощи извне с целью изменения ситуации. Также встречается чаще у молодых людей от 18 до 30 лет, но преобладают женщины. Суицид обычно совершается в вечерние часы, чаще способом самоотравления. Возникает остро или подостро, психический статус суицидента определяется как реактивная депрессия с переживанием обиды, жалости к себе, отчаянием. Чаще встречается у психопатических личностей астенодепрессивного круга. Как и протестное, призывное суицидальное поведение обычно характерно для лиц с инфантильным личностным складом, которому присущи эгоцентризм, негативизм, эмоциональная неустойчивость. Суицидальное поведение по типу «избегания» проявляется в ситуациях угрозы наказания, а смысл суицида заключается в попытках избегания угрозы или при ожидании психического или физического страдания. Характерен для более старших возрастных групп. Такого рода суициды совершают мужчины и женщины старше 30 лет — обычно инвалиды, разведенные и вдовые, чаще в трезвом состоянии, в утренние часы, путем самоповешения, самоотравления. Если алкоголь и принимается, то после решения о суициде. Пресуицидальиый период более растянут во времени. 190 Суицидальное поведение по типу «самонаказания» определяется переживаниями вины - реальной, или это патологическое чувство вины. Самонаказание можно обозначить как протест во внутреннем плане личности при своеобразном расщеплении «Я», где есть «Я»- подсудимый и «Я»- судья. Среди суицидентов мало инвалидов, преобладают женщины с достаточно высоким образовательным и общественно-социальным уровнем, состоящие в браке. Суицид совершается чаще в утренние часы и совсем редко в опьянении. Пресуицидальиый период длительный, а само самоубийство совершается жестоким способом. Суицидальное поведение по типу «отказа» от жизни — здесь цель и мотивы деятельности полностью совпадают. Мотивом является отказ от существования, а целью является лишение себя жизни: «Я умираю, чтобы умереть». Этот тип суицида связан с потерей личностного смысла своего существования (например, в связи с потерей значимого близкого человека, в связи с тяжелым заболеванием, особенно неизлечимым) и невозможностью исполнять прежние, высоко значимые роли. Такой мотив, как отказ, часто характерен для весьма зрелых, глубоких личностей и может выражать не только отношение к лично невыносимой ситуации, но и философски пессимистическое отношение к миру в целом. Такой суицид чаще совершают мужчины старше 40 лет? в трезвом состоянии, в ранние утренние часы. Этот тип суицидального поведения наблюдается также при субдепрессиях, циклотимии, шубообразной шизофрении и у лиц с психопатиями астенического круга. В литературе менее освещен вопрос относительно суицидов у практически здоровых в периоды переживания какого-либо стресса, фрустрации, острых конфликтных эпизодов, более широкого психологического кризиса. Есть мнение, что в случаях суицида у психически здоровых лиц, психологический кризис на своей высоте все равно переходит на клинический уровень в течение короткого времени. Тем не менее, наряду с этим выдвигается и представление о том, что сам акт самоубийства, совершаемый психически здоровыми людьми, представляет собой во многих случаях непатологическую психологическую, «общечеловеческую» реакцию личности на экстремальные обстоятельства. 191 Известным отечественным суицидологом А.Г.Амбрумовой и ее сотрудниками (1983, 1988) выделено шесть типов непатологических сушдидоопасных ситуационных реакций, которые встречаются у психически здоровых лиц в состоянии социально-психологической дезадаптации личности в условиях микросоциального конфликта. Ситуационная реакция понимается как модус поведения личности, определяемый ее позицией, исходящей из собственной концепции данной ситуации. Она представляет собой оформленный структурированный ответ на ситуационную нагрузку с определенным образом, эмоционально окрашенным состоянием и соответствующим ему поведением. Вид, тип, направленность и структуру реакции определяют особенности личности человека, причем очень важна значимость для личности данной ситуации. Отсюда у разных индивидуумов возникают разные реакции на сходные ситуации. 1) Пессимистическая ситуационная реакция — отчетливое изменение мироощущения с мрачным мировоззрением, негативными суждениями и оценками, с переструктурированием системы ценностей. Риск суицида очень высокий. 2) Реакция отрицательного баланса — характеризуется рациональным подведением жизненных итогов, пессимистической оценкой прожитого и будущего, твердым решением не жить Риск суицида очень высокий. 3) Реакция дезорганизации – в ее основе тревожный компонент, выраженные соматовегетативные проявления, чаще по типу кризов, нарушений сна. Характеризуется эта реакция «потерей точки опоры». Реакция идет с сигналом бедствия, высоким суицидальным риском. Возможен выход в быструю реализацию суицида. 4) Реакция эмоционального дисбаланса - имеет место отчетливое превалирование гаммы дистимических расстройств настроения, сокращение круга социальных контактов. Риск суицида средней степени. Реакция демобилизации — отличается резкими изменениями в сфере контактов, мучительным переживанием одиночества, безнадежности. Характеризуется душевным дискомфортом, чувством отвергнутости. Суицидальный риск средний. 5) Реакция оппозиции — характеризуется выраженной экстрапунитивной позицией личности, повышающейся степенью 192 агрессивности, возрастающей резкостью отрицательных оценок окружающих и их деятельности. Суицидальный риск средний. Обычно протяженность непатологических ситуационных реакций у психически здоровых лиц варьирует от нескольких дней до трех месяцев с постепенным полным возвращением индивидуума к прежнему социально-психологическому статусу. У лиц с выраженными акцентуациями характера выделяют переходные ситуационные реакции, которые, еще не являясь психопатологическими симптомами, служат выражением нормальных, хотя и акцентуированных личностных реакций в экстремальных ситуациях. К ним относятся: -реакция эгоцентрического переключения; - реакция душевной боли (психалгия); -реакция переживаний негативных интерперсональных отношений. В ряде случаев эти реакции у акцентуированных личностей могут, при их углублении, трансформироваться в психопатологические феномены: реакции эгоцентрического переключения — в синдром аффективно суженого сознания с фиксированным вазовегетативным компонентом; реакции психалгии - в психогенные депрессии и депрессивные реакции; реакции негативных интерперсональных отношений — в аффективно окрашенные, обсессивные, сверхценные, реже субпараноидные образования с идеями отношения. Существенно то, что при переходе реакций у акцентуантов в их клинические феномены риск суицида заметно снижается. Продолжительность реакций, трансформированных в их атонические аналоги, составляет обычно от 1 до 3 месяцев. В медицине самоубийство изучается главным образом в рамках психиатрии (частью которой является суицидология), медицинской психологии и судебной медицины. Психиатрию, собственно, интересует несколько вопросов: является ли самоубийство результатом психического расстройства или оно возможно у совершенно здорового в психическом отношении человека, подлежат ли в соответствии с этим лица, пытающиеся покончить жизнь самоубийством, какому-либо лечению и каковы должны быть методы и формы профилактики самоубийств? Мнения, что самоубийство является результатом психического заболевания, длительное время придерживались 193 сторонники психопатологической концепции, которая однозначно рассматривала самоубийство как выражение и результат психического заболевания. Эскироль однозначно считал, что только в состоянии безумия человек способен покончить с собой и все самоубийцы душевнобольные. В дальнейшем с помощью статистических методов было установлено, что только двадцать пять - тридцать процентов самоубийц страдали какими-либо психическими заболеваниями. Выдающиеся русские психиатры С.С.Корсаков, И.А.Сикорский, Н.И.Баженов, С.А.Суханов, В.Ф.Чиж, Ф.В.Рыбаков и другие в своих работах также отрицали абсолютное тождество самоубийства и душевного заболевания. Широкое распространение в связи с влиянием на медицину, психологию и культуру в целом идей Зигмунда Фрейда, получила психоаналитическая концепция, трактующая суицид как следствие нарушения психосексуального развития личности. По мнению Фрейда и его школы, влечение к самоубийству у подростков развивается в связи с аутоэротизмом, удовлетворяемым онанистическими эксцессами, которые рассматриваются в то же время как унизительный акт, угрожаемый тяжелыми последствиями, и отсюда возникают ущемленные комплексы и влечения к самоубийству. Социологическая теория самоубийства, предложенная Э.Дюркгеймом, рассматривает самоубийство в основном как результат разрыва интерперсональных связей личности, отчуждения индивидуума от той социальной группы, к которой он принадлежит. В работе "Самоубийство"(1897), он утверждал, что самоубийство, которое в то время считалось чисто личностным феноменом, может быть лучше объяснено как реакция человека на особенности, в котором он живет. Частоту саморазрушения можно четко связать с определенными социальными условиями. Дюркгейм установил взаимосвязь суицида - поступка конкретного индивида - с окружением, в котором он существует. Согласно теории Дюркгейма существует три вида суицидов. Большинство суицидов эгоистичны. Саморазрушение в этом случае объясняется тем, что индивид чувствует себя отчужденным и разъединенным с обществом, семьей и друзьями. Существует также аномическое самоубийство, которое возникает, если человек терпит неудачу в адаптации к социальным изменениям. Такие суициды часты во времена общественных кризисов, таких как 194 экономическая депрессия, или, наоборот, во времена процветания, когда суициды совершают нувориши, которые не могут приспособиться к новым для них стандартам жизни. Последним типом является альтруистическое самоубийство, при котором авторитет группы над индивидом является столь большим, что он теряет свою идентичность и в силу этого жертвует собой на благо общества. Э.Дюркгейм создал следующую классификацию самоубийств, совершаемых психически больными людьми: 1) Маниакальное самоубийство. Этот вид самоубийства присущ людям, страдающим галлюцинациями или бредовыми идеями. Больной убивает себя, для того чтобы избегнуть воображаемой опасности или позора, или же действует, как бы повинуясь таинственному приказанию, полученному им свыше, и т.д. 2) Самоубийство меланхоликов. Этот вид самоубийства встречается у людей, находящихся в состоянии высшего упадка духа, глубочайшей скорби; в таком состоянии человек не может вполне здраво определить свое отношение к окружающим его лицам и предметам. Его не привлекают никакие удовольствия, все рисуется ему в черном свете. Ввиду того, что такое состояние не прекращается ни на минуту у больного начинает просыпаться неотступная мысль о самоубийстве. Мысль эта крепко фиксируется в его мозгу, и определяющие ее общие мотивы остаются неизвестными. 3) Самоубийство одержимых навязчивыми идеями. В этом состоянии самоубийство не обусловливается никакими мотивами ни реальными, ни воображаемыми, а только навязчивой мыслью о смерти, которая без всякой видимой причины всецело владеет умом больного. Он одержим желанием покончить с собой, хотя он прекрасно знает, что у него нет к этому никакого разумного повода. Это инстинктивное желание не подчиняется никаким размышлениям и рассуждениям. 4) Автоматическое и импульсивное самоубийство. Этот вид самоубийства также мало мотивирован, как и предыдущий. Разница между ним и предыдущим видом заключается в том, что вместо того, чтобы быть результатом навязчивой идеи, которая более или менее долгое время преследует больного и лишь постепенно овладевает его волей, этот вид самоубийства проистекает от 195 внезапного и непобедимого импульса. Мысль в одно мгновение созревает до конца и вызывает самоубийство или, по крайней мере толкает больного на ряд предварительных действий. В общем, все случаи самоубийства среди душевнобольных или лишены всякого мотива, или же определяются совершенно вымышленными мотивами. В соответствии с современными отечественными концепциями, самоубийство рассматривается как следствие социально - психологической дезадаптации личности в условиях переживаемых ею микроконфликтов. При субъективном ощущении неразрешимости конфликта обычными способами, избирается самоубийство. Одним из важнейших факторов, мешающих нормальной жизнедеятельности индивида, является наличие у него психического заболевания, которое создает трудности адаптации к социальной среде не только для самого больного, но и для некоторых членов его семьи. На долю психически больных приходится приблизительно третья часть от общего числа случаев завершенных суицидов. В состоянии психоза больные совершают псевдосуициды, являющиеся по существу несчастными случаями, в основе которых суицидальные императивы или другие бредовые идеи (больному кажется, что он умеет летать, или, что он находится не на последнем этаже многоэтажного дома, а на веранде в саду и т.п.).. Однако психически больные, чаще всего больные шизофренией, могут совершать самоубийство или покушение на него не только под влиянием психической патологии в процессе обострения заболевания, но и в период ремиссии под влиянием тех же самых "мотивов неблагополучия" или "мотивов конфликта". Наиболее распространенным мотивом неблагополучия является осознание больным серьезности и необратимости своего заболевания, опасение ухудшения своего состояния, грозящей деградации личности. Суициду иногда предшествует тщательное изучение больным литературы по психиатрии и самодиагностирование. Мотивационная направленность суицидов в рамках психопатологии дифференцирована ничуть не меньше, чем в сфере нормы. Даже суицидальные тенденции глубоко депрессивных больных, достигающие подчас масштабов подлинного влечения к смерти, могут иметь как ауто-, так и гетерорефлексивную проекцию. (Термину ауторефлексии придается значение, аналогичное самосознанию, относящееся к процессам 196 имитирования логических операций. Гетерорефлексией обозначается межличностная психоимитация). В первом случае срабатывает установка «я не могу жить, потому что мне плохо» эгоистический суицид, гетерорефлексивная проекция полностью игнорируется; во втором – «я не должен жить, потому что я плохой, я должен понести наказание и освободить мир от себя» «альтруистический» суицид бреда самообвинения, суицид самонаказания и оправдания. Весьма распространенная разновидность импульсивно-аффективных реактивных суицидов может иметь как ауто-, так и гетерорефлексивную мотивацию. Это относится и к так называемым «безмотивным» суицидам. Что касается остальных случаев, то уместно, видимо, вспомнить высказывание великого русского психиатра В.Х.Кандинского, который сам страдал тяжелым психическим заболеванием и считал, что «душа от того, что она заболевает, не перестает быть душой». По данным Г.И. Каплан и Б.Дж.Сэдок (1994) почти 95% лиц, совершивших суицидальные попытки, страдали психическими и поведенческими расстройствами. Депрессивные расстройства составили 80% от этой цифры, шизофрения — 10%, деменция или делирий — 5%. По данным отечественных авторов, среди суицидентов выявлено только 25% душевно больных, а 75% составили лица с пограничными психическими расстройствами и психически здоровые. Причем в последние годы отмечен рост числа суицидальных попыток в рамках непатологических суицидальных реакций (А.Г.Амбрумова, Г.В.Старшенбаум, 1995). Следует отметить, что суицидальный риск среди больных, состоящих на учете в психо-неврологических диспансерах в 35 раз выше, чем в популяции психически здоровых лиц. Суицидальный риск у лиц с психическими и поведенческими расстройствами коррелирует с темпом прогредиентности заболевания, его психопатологическим оформлением, с давностью процесса и характером его течения. Особенно велика вероятность суицида при первых приступах заболевания, когда еще сохранно ядро личности и критика к состоянию и ситуации. Выделяют следующие варианты суицидального поведения у психически больных: • Ситуационный (психогенный), при котором суицидальные тенденции возникают в результате взаимодействия психогенных и личностных факторов, а психическое заболевание выступает в роли патопластического фактора. 197 • Психотический (психопатологический), при котором суицидальные проявления обусловлены психопатологическими проявлениями болезни и реакцией на них пациента. Ситуационные факторы носят второстепенный характер и выступают в роли катализатора. • Смешанный, при котором и ситуационный и психопатологический механизмы в равной степени участвуют в формировании аутоагрессивного поведения. По данным Г.Каплан, Б.Сэдок (1994) около 50% больных шизофренией за 20-летний период болезни совершили суицидальные попытки, причем 10% из них оказались завершенными. А.Г.Амбрумова и В.А.Тихоненко (1980) отмечают, что наиболее суицидоопасными являются первые 3-5 лет заболевания. Н.Е.Бачериков и П.Т.Звонников (1989), проанализировав 700 случаев суицидальных попыток у больных шизофренией, пришли к выводу, что их максимальное количество у женщин приходится на 3-4-й и 7-8-й годы болезни, а у мужчин — через год, 4 и 9 лет от начала заболевания. Суицидальный риск при шизофрении обусловлен, как правило, тремя группами факторов, которые определяют три типа суицидального поведения этих больных. Первый тип определяется преимущественно психогенными реакциями, которые встречаются чаще всего на этапах дозревания ремиссии, особенно после 2-3 госпитализации у лиц с благоприятным течением процесса и сохранным ядром личности. Этот период является суицидоопасным, так как у пациента появляется критика к своему состоянию. Мотивы суицидального поведения психологически понятны и часто совпадают с таковыми у психически здоровых людей: осознание болезни и социальных ограничений, связанных с ней, потеря значимой работы и значимых людей, одиночество, потеря перспективы. Второй тип определяется своеобразным мировосприятием, тенденциями к нетрадиционным мировоззренческим установкам и личностными особенностями. Как правило, такой тип суицидального поведения чаще всего отмечается у больных простой формой шизофрении с признаками метафизической интоксикации, с преобладающими представлениями о бессмысленности бытия, об утрате смысла жизни, с суицидоманией. Третий тип определяется психопатологическими расстройствами. Наиболее суицидоопасными являются следующие 198 синдромы (в порядке убывания): депрессивно-параноидный, аффективно-бредовый, галлюцинаторно-параноидный с императивными слуховыми галлюцинациями суицидального содержания, метафизической интоксикации, атипичные депрессии. Менее суицидоопасны: острый синдром Кандинского-Клерамбо, психопато- и неврозоподобные состояния, острые паранойяльные и парафренные синдромы. Не суицидоопасны: онейроидный, паранойяльный бред сутяжничества, реформаторства и изобретательства, апато-абулический. Многие суицидологи отмечают, что при шизофрении часты импульсивные, немотивированные суицидальные попытки. Ярким примером аутоагрессии при шизофрении является суицидальный акт известного русского писателя Всеволода Михайловича Гаршина (1855-1888), который прожил всего 33 года, но оставил заметный след в отечественной культуре. С детства он был раним, робок, у него преобладал гипотимный фон настроения. Выделялся среди ровесников необыкновенно ранним умственным развитием и периодически возникающими «приступами меланхолии». В 25 лет его психическое состояние изменилось: стал деятелен, по собственной инициативе навещал государственных чиновников в различных городах России и излагал им идеи переустройства мира, призывал «всех помиловать и простить». Из Тулы пешком ходил в Ясную Поляну к Льву Толстому, с которым однажды провел целую ночь в восторженных мечтаниях о том, как устроить счастье всего человечества. Психическое состояние Гаршина прогрессивно ухудшалось, и в 1880 году родственники поместили его в Харьковскую психиатрическую клинику, из которой он выписался через некоторое время и уехал к дяде в Херсонскую деревню, где пробыл 1,5 года и откуда в удовлетворительном состоянии вернулся в Петербург в 1882 г. В последующие годы плодотворно работал, женился. Периодически у него отмечались «приступы глубокой, беспричинной тоски». В 1883 году публикует полубиографическую сказку «Красный цветок», которую психиатры считают клинической картиной, до мельчайших подробностей соответствующей действительности. Жажда истребить неправду пронизывает книгу, герой которой в психозе, подобно автору, мечтал сразу уничтожить все зло, существующее на Земле. Примечательно, что именно в этот период он сблизился с художником И.Е.Репиным, который после 199 длительных поисков натурщика для написания умирающего молодого царевича в картине «Иван Грозный и его сын Иван» нашел его в образе В.М.Гаршина, черты которого поразили его «жертвенностью и обреченностью». В 1887 г. психическое состояние писателя ухудшилось, психоз развивался остро, преобладала депрессивно-параноидная симптоматика. Повторно был госпитализирован в Харьковскую психиатрическую больницу, где 19 марта 1888 года бросился с 4 этажа в просвет лестницы и 24 марта скончался. Суицидальное поведение при аффективных расстройствах настроения давно является предметом междисциплинарных психолого-психиатрических исследований. Около 70% депрессивных больных имеют суицидальные мысли и тенденции, а в 10-15% случаев имеет место завершенный суицид. Суицидальный риск может быть обусловлен как ситуационными и личностными факторами, так и психотическими переживаниями. Суицидальный риск при биполярных аффективных расстройствах (согласно классификации МКБ-10 в эту рубрику включен маниакально-депрессивный синдром) обусловлен психопатологическими феноменами и ситуационными факторами. В связи с этим выделяют психотический и ситуационный варианты суицидального поведения. На этапе рецидива биполярного аффективного расстройства суицидальное поведение пациентов обусловлено психотическими проявлениями, на инициальной стадии и на этапе выздоровления — ситуационными. При психотическом варианте основой суицидального поведения являются психопатологические переживания. Наиболее суицидоопасными считаются следующие синдромы и состояния: бредовые, идеи самообвинения и самоуничижения, брел виновности, ущербности, обнищания, ипохондрический бред, психическая анестезия. Особенно опасны суицидальные попытки импульсивного характера при меланхолическом рантусе. При ситуационном варианте в основе суицидального поведения лежат психологически понятные психогенные факторы: межличностные и социальные конфликты, профессиональные и бытовые трудности, потеря значимых близких, попытка привлечь внимание к своему состоянию и положению. Выделяют две разновидности ситуационного суицидального поведения: 200 • возникающие в результате конфликта в сфере межличностных отношений. Для этого варианта поведения характерно разнообразие мотивов и способов совершения суицида, а также нестойкость суицидальных намерений. • возникающее как реакция на заболевание и его медицинские и социально-психологические последствия. Этот вариант формируется, как правило, при длительности депрессивного эпизода свыше 4 месяцев, коротких интермиссиях и частых рецидивах, при резких колебаниях аффективного фона в период выхода из депрессии. Характерно преобладание частоты суицидальных тенденций над попытками. Повышен суицидальный риск и в период выздоровления, когда у пациента восстанавливается критика и энергетический потенциал. В этот период возможен парадоксальный суицид, то есть исполняется суицидальное намерение периода болезни. В связи с этим, на амбулаторном этапе лечения необходима суицидальная настороженность врача к этим больным и строго дозированное, минимально достаточное количество выписываемых антидепрессантов (особенно трициклических), так как наиболее частый способ суицида у этих пациентов — отравление антидепрессантами. Суицидальный риск при депрессивных эпизодах (согласно МКБ-10 в эту рубрику включены реактивные депрессии, большая депрессия без психотических симптомов, единичные эпизоды депрессивной реакции) обусловлен в большинстве случаев ситуационными факторами, аналогичными таковым при биполярном аффективном расстройстве. Для этих пациентов характерно преобладание суицидальных тенденций над попытками (соотношение 5:1). Суицидальные попытки могут быть как истинными, так и демонстративно-шантажными. Истинные суицидальные попытки совершаются, как правило, на астеноневротическом этапе развития депрессии. Период формирования суицидальных мыслей протекает от нескольких дней до нескольких недель. На этапе подготовки к суициду возможны «суицидальные жесты» - высказывания и поступки, косвенно свидетельствующие о суицидальных намерениях. Суицидологи отмечают, что в 8 из 10 случаев суициденты прямо или косвенно говорили о своих намерениях. Демонстративношантажные суицидальные попытки возникают, как правило, после 201 психической травмы и совершаются по типу протеста, мести или призыва. Депрессивная симптоматика развивается или усугубляется после попытки. Она, как правило, достигает невротического уровня и, в редких случаях, психотического. Вероятность суицида максимальна на начальных этапах заболевания. Примером истинной суицидальной попытки может служить покушение на самоубийство, совершенное М.Горьким в 19 лет. В журнале «Клинический архив гениальности и одаренности» (1925-1928 г.г.) И.Б.Галант был сделан анализ психического состояния М.Горького, результатом которого был вывод о том, что причиной суицидальной попытки у писателя была циклотимия с выраженной депрессией. В своих произведениях М. Горький неоднократно описывал психопатологические состояния, перенесенные им. О факте покушения на свою жизнь он пишет в «Моих университетах» и «Случае из жизни Макара»: «…после многочисленных разочарований и бессонных ночей появилось … стремление укрепить свою заболевшую душу, так как стал противен сам себе, осуждал себя, появившаяся тревога ослабляла душу и становилась тяжелее». В этот период он испытал влюбленность сразу к двум девушкам, но был ими отвергнут, что усугубило его состояние, появились мысли о собственной ненужности и никчемности, «...вспомнив горячие речи, которыми он еще недавно оглушал людей, подобных себе, внушая им бодрость и будя надежды на лучшие дни, вспомнив хорошее отношение к нему, ...он почувствовал себя обманутым и тут же решил застрелиться». «Купив на базаре револьвер барабанщика, заряженный четырьмя патронами, я выстрелил себе в грудь, рассчитывая попасть в сердце, но только пробил легкое…». В дальнейшем в своих произведениях Максим Горький неоднократно обращался к теме самоубийства, что дало повод говорить о «литературной суицидомании Горького». Приведем названия лишь нескольких его произведений, где психологически и психопатологически описываются самоубийства героев: помимо названных выше это «Скуки ради», «Трое», «Коновалов», «Хан и его сын», «Рассказ Филиппа Васильевича», «Жизнь Матвея Кожемякина», «Исповедь», «Жизнь ненужного человека». Среди лиц с завершенными суицидами от 24% до 31,4% составляют лица с расстройствами личности. Среди них 39% — с 202 истерическими расстройствами личности, 30% — эмоциональнонеустойчивые и возбудимые, по 11% — астенические и аффективные (А.Г.Амбрумова, В.А.Тихоненко, 1980). Суицидальный риск у этих лиц обусловлен не только личностными, но и ситуационными факторами, которые коррелируют с типами расстройств личности. В некоторых случаях определенную роль в генезе суицидального поведения играют и эндогенные факторы ("фазы угнетения", аффективные сдвиги). Суицидальные попытки могут быть как истинными, так и демонстративно-шантажными. Выделяют два варианта истинного суицидального поведения: • суицидальные намерения формируются быстро, доминируют в сознании и осуществляются без колебаний, часто с летальным исходом. Внешние поведенческие проявления суицидальной готовности у этих лиц практически отсутствуют, так как у них преобладает интровертированный способ переработки психотравмирующей ситуации. Данный вариант суицидального поведения возможен при всех вышеназванных типах расстройств личности; • формирование суицидальных намерений осуществляется постепенно, прямо или косвенно об этом информируются значимые близкие, доминирует экстравертированный способ переработки конфликта. Летальный исход менее вероятен, чем в первом случае. Этот вариант суицидального поведения характерен при истерических, обсессивно-компульсивных, тревожных и зависимых (астенических) расстройствах личности. Демонстративно-шантажные суицидальные попытки преобладают у лиц с истерическими и диссоциальными (возбудимыми) расстройствами личности. Ведущий мотив — воздействие на окружающих с определенной корыстной целью — определяет стереотип пресуицидального поведения: демонстративность, обнаженность приготовлений, заготовка предсмертных записок, шантаж. Если с помощью угроз и попыток удается добиться желаемого эффекта или результата, то возможна фиксация и дальнейшее повторение суицидальных угроз и попыток для достижения своих целей. Ярким примером является формирование стереотипа суицидального поведения у знаменитого испанского художникасюрреалиста Сальвадора Дали, описанного им в автобиографической книге «Тайная жизнь Сальвадора Дали, 203 написанная им самим»: «Мне было 16 лет. Я учился в колледже. Из классных комнат вниз, во внутренний дворик, вела крутая каменная лестница. Однажды безо всякой причины мне взбрело в голову броситься вниз, и я совсем было собрался осуществить свое намерение, но мной овладел страх. Однако идея эта крепко засела у меня в голове. Целый день втайне ото всех я ее лелеял и решил: завтра. И действительно, на другой день уже ничто не могло меня остановить. Когда мои одноклассники стали спускаться, я разбежался, прыгнул в разверстую бездну, рухнул на каменные ступени и катился вниз еще целый пролет. Я сильно расшибся, но испытал неописуемо острое наслаждение, заглушившее боль. Поступок мой произвел грандиозное впечатление — рыдать надо мной сбежались все мои однокашники и даже старшие ученики. Бегали за водой, суетились, прыскали, оттирали. В ту пору я был крайне застенчив. Стоило кому-нибудь обратить на меня внимание, я краснел как рак, и потому неизменно предпочитал обществу одиночество. Однако в этот раз толпа, глазеющая на меня, доставила мне странное удовольствие. Спустя четыре дня я решился повторить этот номер, причем на большой перемене, когда абсолютно все, включая отца-наставника, выходили во дворик. Успех и на этот раз превзошел все ожидания, наверное оттого, что перед прыжком я возопил что было силы и тем привлек всеобщее внимание. Наслаждение снова оказалось таким острым, что я не почувствовал боли. Я не преминул продолжить в том же духе — примерно раз в неделю я кидался с лестницы. В итоге едва я направлялся к ней, как все взоры обращались на меня и в воздухе повисало напряженное ожидание: кинется или нет? Какое же наслаждение испытывал я, спокойно, как все нормальные люди, стрекаясь по лестнице и оставаясь тем не менее центром всеобщего внимания. Никогда не забуду тот дождливый октябрьский вечер. Я не спеша двинулся к лестнице. Столпившиеся во дворике враз подняли готовы и замерли: священная тишина поглотила все шорохи и крики. Высоко подняв голову, осененную ореолом, я двинулся вниз. Я шел медленно, ступая со ступеньки на ступеньку и упиваясь восторгом,— ни за что на свете, ни с кем, даже с Господом Богом, я не поменялся б тогда местами». 204 Алкогольную и наркотическую зависимость К.Меннингер относит к хроническим формам самоубийства. Аутоагрессивные проявления у этих пациентов представлены 2 основными формами: 1. суицидальные проявления (включающие тенденции и попытки); 2. несуицидальные формы аутоагрессии: самоповреждения (самопорезы) и аутоагрессивные передозировки. Суицидальные тенденции охватывают различные по глубине и продолжительности суицидальные мысли, намерения и планирование самоубийств. Они наблюдаются как изолированно, так и в пресуицидальном периоде суицидальных попыток. Суицидальные попытки у лиц, зависимых от психоактивных веществ, могут быть как истинными, так и демонстративношантажными. Истинные суицидальные попытки, протекающие по типу импульсивных, возникают на высоте аффекта. Суицидальное поведение определяется триадой взаимодействующих суицидальных факторов: 1. особенностью наркотической психопатизации личности. 2. выраженностью патологического влечения к наркотику. 3. личностной значимостью микросоциального конфликта. К несуицидальным формам аутоагрессии относятся самопорезы и некоторые виды передозировок, которые наблюдаются на высоте интоксикации и характеризуются утратой количественного контроля. Несуицидальные формы аутоагрессии непосредственно взаимосвязаны со степенью выраженности патологического влечения к наркотику. Влияние микросоциального конфликта менее значимо. Для возникновения суицидальных проявлений и их реализации влияние аффективных расстройств и микросоциальных воздействий играет главенствующую роль. Динамика эмоциональных расстройств, развивающаяся вследствие хронической наркогенной интоксикации, позволила выделить понятие вторичной наркотической психопатизации, т.е. возникновение специфических эмоционально-волевых расстройств у преморбидно здоровых лиц. A.Г.Амбрумова (1987) выделяет 3 основных типа вторичной наркотической психопатизации: 1. эмоционально-неустойчивый (сензитивный и истероидный) 2.депрессивный (дистимический, тоскливо-депрессивный и тревожно-депрессивный; 3. дисфорический ( эксплозивный и ригидный) 205 Суицидальное поведение лиц с психическими и поведенческими расстройствами вследствие употребления психоактивных веществ характеризуется различным сочетанием триады суицидальных факторов: 1. Истинные суицидальные попытки свойственны преимущественно депрессивным индивидуумам с вторичной наркотической психопатизации личности, малой выраженностью наркотического влечения и определяется высокой личной значимостью психотравмирующего фактора. 2. Демонстративно-шантажное суицидальное поведение чаще всего определяется эмоционально-неустойчивым типом вторичной наркотической психопатизации личности, обсессивным влечением к наркотическому препарату и локализацией суицидального конфликта в сфере актуальной наркотической потребности. Внешний микросоциальный конфликт мало значим для суицидента. 3. Суицидальные попытки по типу импульсивных определяются преимущественно дисфорическим типом наркотической психопатизации, выраженным импульсивным влечением и внутренним конфликтом в сфере актуальной потребности в наркотизации. Роль пускового механизма играет, как правило, микросоциальный конфликт. Суицидальное поведение наркологических больных в значительной мере коррелирует с формой наркотизма. Для больных наркоманиями существование в узких рамках наркоманических группировок полностью заменяет реальную социальную жизнь. Поэтому в формировании суицидального поведения у них существенную роль играют следующие патологические факторы: 1) невозможность удовлетворить потребность в наркотике, 2) глубина наркотической психопатизации, 3) выраженность абстинентного синдрома. Основной антисуицидальный фактор при алкоголизме — урегулированиe общечеловеческого конфликта (долг, совесть, любовь, семья); при наркомании – возможность продолжать наркотизацию. Психические и поведенческие расстройства, обусловленные употреблением опиатов, широко распространены на Украине. Подавляющее большинство пациентов наркологических стационаров представлены именно этой категорией больных. Многолетнее изучение и наблюдение за клиникой и динамикой 206 течения опиомании (кустарно изготовленные препараты опия) в Днепропетровской области позволили обобщить имеющиеся данные и выявить динамику формирования аутоагрессивного поведения у пациентов с опиоидной зависимостью. У лиц, находящихся на стадии эпизодического употребления опиатов, аутоагрессивные проявления встречаются крайне редко и, как правило, причинно не связаны с употреблением наркотического вещества. Значительно чаще в этот период имеют место случайные передозировки, возникающие вследствие незнания фармакологических свойств препаратов. Клинически они выражаются в сноподобных состояниях, переходящих в кому. Больные погибают вследствие падения сердечной-сосудистой деятельности и паралича дыхательного центра. Эти случаи смертельного исхода не могут быть отнесены к суицидальным проявлениям, так как в их основе не лежит осознанное желание лишить себя жизни или продемонстрировать это намерение. Начало систематической наркотизации совпадает, как правило, с первой стадией опиомании, когда уже выражен синдром психической зависимости, прежние дозы уже не приводят к эйфории, идет активный поиск новой дозы, способной вызвать качественно прежний эффект. На данном этапе больные еще социально адаптированы, конфликт в сфере актуальной наркотической потребности не выражен, личностно значимые микросоциальные проблемы не столь остры. Более того, имеющее место в первой стадии заболевания обострение творческого потенциала дает иллюзию социальной перспективы. В силу того, что удельный вес суицидогенных факторов незначителен, истинные суицидальные проявления (тенденции и попытки) в этой стадии болезни редки. Но в первой стадии заболевания имеют место несуицидальные формы аутоагрессии, выражающиеся в передозировке препарата. С целью достижения эйфории больные повышают дозу, что в некоторых случаях влечет за собой отравление и летальный исход (особенно у подростков и женщин в силу их физиологических особенностей). У мужчин в первой стадии опийной наркомании подобные состояния встречаются значительно реже, однако у лиц с психопатиями отмечаются передозировки с целью нормализации сна и улучшения настроения. 207 На высоте интоксикации эти больные утрачивают количественный контроль за дозой препарата, что влечет за собой аутоагрессивные передозировки. Эти состояния принципиально отличаются от случайных передозировок, так как в их основе лежит патологическое влечение к опьянению. Как правило, данный вид передозировок повторяется неоднократно у лиц с психопатическим складом характера и может завершиться летально. Во второй стадии заболевания вырабатывается четкий индивидуальный ритм приема препарата, толерантность достигает максимальных для данного больного величин, наркотик, как правило, вызывает только стимулирующий эффект, появляется симптом физической зависимости. Кроме того, в этой стадии заболевания практически у всех больных опийной наркоманией выражена вторичная наркотическая психопатизации личности, сопровождающаяся своеобразной ее деформацией, характеризующейся бесконтрольностью влечений, эмоционально-волевыми расстройствами и выраженными тенденциями к девиантным и делинквентным формам поведения. У лиц с психопатическими изменениями характера, как правило, заступает декомпенсация имеющегося типа психопатии. Сочетание всех вышеперечисленных особенностей второй стадии заболевания создает предпосылки для высокого суицидального риска у данной категории больных. Именно на этом этапе заболевания больные представляют наибольшую социальную опасность. В состоянии интоксикации опиоманы чувствуют прилив энергии, однако прежней остроты ощущений уже не испытывают. В этом состоянии у многих из них возникает желание «видеть кровь», что дает им новый эмоциональный импульс. С этой целью совершаются самопорезы. Вид крови, головокружение, теплые ванны, которые нередко принимаются в это время, способствуют усилению наркотического опьянения. Данный вид аутоагрессивных проявлений относится к несуицидальным формам аутоагрессий и имеет тенденцию к повторениям. Самым суицидоопасным является не период интоксикации, а период абстинентного синдрома, особенно его 3-я фаза, которая развивается к концу вторых суток отнятия наркотика и субъективно выражается самым тяжелым симптомом — мышечными болями «тянущего, выкручивающего» характера в области поясницы, икроножных мышц, мышцах спины. Больные напряжены, 208 озлоблены, влечение к наркотику становится неудержимым. Пациенты с преимущественно депрессивным типом вторичной наркотической психопатизации, с высокой личностной значимостью сложившейся ситуации, с социально-положительной направленностью в преморбиде, отчаявшиеся излечиться от наркомании, теряющие свой статус, совершают, как правило, истинные суцидальные попытки именно в этот период. Нередко с исчезновением явлений абстиненции редуцируется и суицидальный потенциал больного, ибо основным антисуицидальным фактором у лиц, страдающих наркоманией, является возможность продолжения наркотизации. Чаще всего для реализации истинного суицидального поведения больные опиоманией используют следующие способы; внутривенное везение заведомо смертельной дозы потребляемого больным препарата; сочетанное введение этого препарата с барбитуратами или транквилизаторами. Для больных с выраженным истероидным радикалом в структуре вторичной наркотической психопатизации в стадии абстиненции характерно демонстративно-шантажное поведение, направленное на получение препарата. Способом реализации чаще всего являются самопорезы. У больных с преимущественно дисфорическим типом психопатизации, у которых ярко выражено компульсивное влечение, суицидальные попытки протекают по типу импульсивных порывов. Причем, разрешающим фактором может быть незначительный микросоциальный конфликт, Этот тип суицидального поведения характеризуется истинностью намерений, летальность при нём высока Следует помнить, что вероятность суицидального поведения особенно высока при морфийной или героиновой абстиненции в связи с выраженностью компульсивного влечения. При кодеиновой абстиненции депрессивные расстройства, мышечные боли и психическое беспокойство менее выражены, компульсивное влечение не столь витально. В отличие от больных первой стадии, больные на второй стадии опиомании в большинстве своем попадают на лечение в стационар чаще всего в самой суицидогенной стадии — стадии абстиненции. В связи с этим, наряду с фармакотерапией необходим индивидуальный надзор за больным во избежание побегов, ауто- и гетероагрессивных действий. Кроме того, необходимо помнить и 209 о второй волне повышенной суицидогенности в течении второй стадии, обусловленной компульсивным влечением, возникающим в ремиссии. Традиционно принято считать, что после купирования абстинентного синдрома редуцируется и выраженное компульсивное влечение к наркотику. Однако у определенной части больных на этом этапе отмечается появление беспокойства, раздражительности, невыносимого зуда в венах, нестерпимой зубной боли, возобновляется компульсивное влечение. В этот период вероятность суицидального поведения вновь возрастает. В третьей стадии заболевания больные опиоманией так же склонны к аутоагрессивным проявлениям. Третья стадия опиомании характеризуется снижением толерантности и изменением формы интоксикации. Наркотик уже только нормализует состояние. На этой стадии болезни имеют место несуицидальные формы аутоагрессии, проявляющиеся в передозировках препарата с целью получения эйфорического эффекта. В отличие от второй стадии заболевания суицидогенность этих больных не столь велика, хотя по-прежнему важную роль в патопластике поведения играют характерологические особенности личности. На высоте компульсивного влечения больные третьей стадии редко совершают агрессивные и аутоагрессивные акты. Они вялы, ищут помощи у врача, проявления дисфории ограничиваются грубостью с больными и персоналом. Выраженное соматическое неблагополучие и формирование психоорганической симптоматики также способствуют снижению суицидального риска. Классическое описание динамики формирования зависимости от морфия, а также параллельно формирующихся агрессивных и аутоагрессивных тенденций описывает Михаил Булгаков (писатель, врач и человек, в анамнезе которого опийная наркомания второй стадии) в автобиографическом рассказе "Морфий". Герой рассказа — земский врач, страдающий морфийной зависимостью, неоднократно пытавшийся от нее избавиться в стационаре и самостоятельно, кончает жизнь самоубийством в состоянии абстиненции. Его предсмертная записка, адресованная коллеге, ярко иллюстрирует мотив суицида: "Я не буду Вас дожидаться, я раздумал лечиться. Это безнадежно. И мучаться я тоже больше не хочу. Я достаточно попробовал. Других предостерегаю: будьте осторожны с белыми, растворимыми в 25 частях воды кристаллами. 210 Я слишком им доверился, и они меня погубили. В моей смерти прошу никого не винить ". Формы аутоагрессивного поведения при психических и поведенческих расстройствах, возникающих при злоупотреблении алкоголем, столь же разнообразны как и при наркотической зависимости. Чаще всего суицидальные попытки в состоянии алкогольного опьянения совершают акцентуированные личности (особенно в молодом возрасте) и лица с невротическими и соматоформными расстройствами. Суицидоопасными формами алкогольного опьянения являются ажитированно-депрессивный, дисфорический и эксплозивный варианты простого алкогольного опьянения. Н.Е.Бачериков и П.Т.Згонников (1989) не исключают, что в этих случаях суицид развивается по типу следовой реакции. Как правило, аутоагрессивное поведение в состоянии алкогольной интоксикации отмечается в следующих ситуациях (А.Г.Амбрумова, В.А.Тихоненко, 1981). ♦ Алкоголь употребляется после принятия решения о суициде для купирования эмоционального напряжения. Это свидетельствует о неоднозначности принятого решения, о колебаниях человека. В некоторых случаях, такой стереотип поведения соответствует культуральному ритуалу прощания с жизнью. Следует помнить, что демонстративно-шантажные суицидальные попытки под влиянием алкоголя могут завершиться летально. • Алкоголь употребляется до принятия решения о суициде с целью снятия психоэмоционального напряжения либо с целью разрешения конфликтной ситуации. Интоксикация усугубляет психический дискомфорт, потенцирует развитие чувства вины и безысходности, способствует вспышке конфликтной ситуации с окружающими, что легко приводит к аутоагрессии. Уровень суицидальной активности у лиц с синдромом зависимости в 50 раз выше, чем в общей популяции. 25%-50% всех суицидов связаны с алкоголизацией, Пик суицидальных попыток среди больных хроническим алкоголизмом приходится на 25-40 лет. На первой стадии хронического алкоголизма преобладают истинные суициды. На этой стадии заболевания больные алкоголизмом, как и здоровые люди склонны к образованию суицидогенных патологических и непатологических реакций в ответ на социальную дезадаптацию, которая в этот период 211 проявляется в виде конфликтов в семье, на работе и может приобретать суицидогенный характер. Особенно опасны периоды возникновения реактивных депрессий, когда вероятность завершенных суицидов максимальна. Пресуицидальный период у этих пациентов длителен, они тщательно продумывают способы реализации суицида и меры, исключающие оказание помощи. На второй стадии алкоголизма помимо истинных суицидальных попыток возможны и демонстративно-шантажные. Истинные суицидальные попытки совершаются, как правило, мужчинами, в состоянии абстиненции, которая сопровождается рядом психопатологических феноменов (дисфорический, тоскливодепрессивный, тревожно-депрессивный аффект, идеи самообвинения). Суицидальную готовность потенцируют конфликтные ситуации в семье и на работе (а часто и их потеря), нарастающие проблемы со здоровьем (особенно сексуальные расстройства), а также возникающие проблемы с законом. Истинные суицидальные попытки совершаются этими больными чаще ночью или ранним утром путем повешения, Демонстративно-шантажные суицидальные действия чаще совершаются женщинами с целью вымогательства. Они совершаются в присутствии посторонних и чаще всего бывают незавершенными. На третьей стадии алкоголизма нарастает деградация личности и явления вторичной наркотической психопатизации. Суицидальная активность постепенно угасает, уступая место агрессивным тенденциям, среди суицидальных попыток доминируют демонстративно-шантажные. При алкогольных психозах суицидальные действия обусловлены собственно психотическим состоянием пациента и коррелируют с характером императивных слуховых галлюцинаций, зрительными обманами восприятия, фабулой бредовых переживаний и степенью аффективной насыщенности патологических переживаний. С помощью социологических исследований удалось установить влияние на общее количество случаев самоубийства таких факторов, как климат, время года, место проживания, национальность, возраст, пол, вероисповедание, уровень экономической жизни, политическая ситуация и т.д. Определенные 212 статистические закономерности установлены в отношении общественно-профессиональных и социально-экономических факторов. Причины суицидального поведения очень сложны и многочисленны. Их можно искать в биологических, генетических, психологических и социальных сферах человеческого существования. Несмотря на то, что люди обычно совершают суицид в экстремальных ситуациях, таких, как развод, потеря работы или учебы, большинство экспертов предполагает, что это скорее повод для совершения суицида, чем его причина. Предполагается, что генетический фактор при суициде играет определенную роль. Известно, что у членов семей, где уже был совершен суицид, вероятность суицидальных действий примерно в 4 раза выше, чем у других людей. В подобных семьях имеется также значительная генетическая отягощенность униполярными, биполярными и другими расстройствами настроения. Вопрос в том, связаны ли эти суициды с генетической отягощенностью или с расстройствами настроения, остается открытым. В то же время, нет сомнений в существовании биологического наследования суицида. Известно, что факторами повышенного риска суицида являются: психические заболевания, тяжелые соматические болезни, алкоголизм, наркомания, подверженность хроническому стрессу. Поскольку многие из них, если не все, имеют наследственную природу, можно было бы предположить, что суицид — лишь сопутствующий фактор. Однако исследования, проводившиеся в этой области, свидетельствуют о самостоятельных механизмах наследования суицида. Например, если усыновленные дети, в семейном анамнезе которых были сведения о суициде, попадают в «несуицидальную» семью, у них наблюдается повышение в 6 раз частоты суицидальных попыток по сравнению с контрольными усыновленными детьми, чьи биологические родители не совершали таких попыток. О генетически обусловленной природе суицидального поведения свидетельствуют и результаты «близнецовых» исследований. Так, вероятность завершенного суицида у монозиготных близнецов примерно в 20 раз выше, чем у дизиготных, но у последних - в 3,5 раза выше среднего уровня популяции. Т.о существует достаточно много данных, свидетельствующих, что суицид — генетически обусловленный паттерн поведения. В связи с этим возникает 213 вопрос, какие нейрохимические механизмы мозга принимают участие в формировании суицидального поведения и как они изменяются у лиц, демонстрирующих такое поведение, или какова нейробиологическая природа суицида. Еще одним важным вопросом является определение генетических механизмов формирования этих нейрохимических особенностей. Существует точка зрения, в соответствии с которой психопатологической основой суицида являются склонность к депрессии и потеря контроля над агрессивными импульсами. Безусловно, эти проявления определяются взаимодействием многих медиаторных биохимических механизмов мозга. В то же время можно достаточно обоснованно утверждать, что наибольшее отношение к их формированию и патологическому усилению имеют прежде всего серотонинергическая и моноаминергическая системы. Серотонинергическая система имеет отношение к формированию различных типов социального поведения (пищевого, полового, агрессивного) и депрессии. Было отмечено снижение уровня серотонина (5-гидроксииндолоуксусной кислоты) в стволовых структурах мозга, а также в спинномозговой жидкости у самоубийц. Те из больных, которые совершали суицидальные попытки более насильственными способами (например, с помощью ружей, бросания вниз с высоты), имеет более низкий уровень 5ГИУК в спинномозговой жидкости, чем те депрессивные больные, которые не совершали суицидальных попыток или совершали их с помощью менее насильственных методов (например, принимали слишком большие дозы снотворного). Это послужило основанием для выдвижения гипотезы, согласно которой торможение метаболического оборота серотонина в некоторых отделах мозга, в частности, в стволовых структурах и префронтальной коре, является одним из нейробиологических механизмов формирования суицидального поведения. В некоторых исследованиях показано наличие увеличения желудочка мозга и патологической ЭЭГ у некоторых суицидальных больных. Анализ моноаминооксидазы плазмы, проведенный у группы здоровых добровольцев показал, что у тех лиц, которые имели самый низкий уровень этого фермента в тромбоцитах, в семейном анамнезе отмечалось наличие суицидов в восемь раз больше, чем у тех, у кого уровень тромбоцитов в плазме был высоким. Факты свидетельствуют о том, что при депрессивных 214 расстройствах активность МАО в тромбоцитах плазмы значительно нарушена. Среди прочих факторов суицидального поведения обычно выделяют факторы асоциального характера (у Дюркгейма они названы "космическими факторами") такие как время года, дня, а также пол и возраст. Если взять статистику только в течение XX века, то наиболее опасным временем года будут, как их называют суицидологи, "убийственные месяцы" - май и июнь, современные американские исследователи отмечают сезон весна. "Убийственные часы" - с утра до полудня, т.е. до 12.00, либо от 13.00 до 15.00. Возраст, как правило, фиксируемый суицидологами, это период от 19-ти или 20-ти до 35-ти или 40 лет, т.е. наиболее опасным считается для суицида возраст около 30 лет без ограничения для каких-либо стран или народов. Коррективы здесь не внесла даже статистика в нашей стране советского периода, когда возраст "потерпевших от самоубийства" в 78,2% от общего числа смертей на конец 80-х годов опять-таки был от 19 до 35 лет; "помолодевший" с конца 80-х годов суицид в странах Европы, США, Канады, Японии и Австралии давал по-прежнему наибольший всплеск числа самоубийств в возрасте от 20 до 24 лет. Наконец, фактор половой принадлежности выявляет "мужской", как принято считать, характер суицида. Хотя женщины предпринимают больше суицидальных попыток, сильный пол чаще доводит их до логического конца. Т.о., факторы внесоциального характера заставляют задуматься о возможностях выживания здорового человека в современном мире, но опять-таки не решают по существу проблем самого суицида, хотя, безусловно, привлекают к его изучению исследователей в различных смежных с психиатрией областях познания. К социальным факторам, сопровождающим суицид, обычно относят урбанизацию населения, влияние средств массовой информации, заразительность и коллективность самого феномена самоубийства, ослабление института семьи и разрушение ее внутренней гармонии, специфику национальной окраски данного явления, а также определенную связь с характером вероисповедания определенных народов. 215 В современном мире суицид давно уже считается преимущественно городским явлением. Собственно все перечисленные социальные факторы, сопутствующие суициду, с наибольшей силой могут проявить себя именно в городе. К уже сказанному стоит добавить, что именно с городом связывают раннее половое развитие подростков, что без сомнения является отягощающем самоубийство фактором, если учесть, что только статистика 90-х годов по России дала следующий показатель: около 70% совершенных над собой насилий имело сексуальный подтекст, а возраст самоубийц по-прежнему остается молодым. Заразительность и коллективность - это те характеристики суицида, которые напрямую связаны, с одной стороны, с урбанизацией современного населения Земли, а, с другой стороны, - с влиянием средств массовой информации на сознание людей. Заразительный характер суицида был известен достаточно давно, так, например, раскол русской церкви породил в XVII-XVIII веках массовые формы самосожжения и самоутопления, хрестоматийным стал пример из истории немецкой культуры, повествующий нам о молодых самоубийцах, кончавших жизнь по примеру гётевского Вертера с томиком любимого произведения в руках. Для прессы во многих странах своеобразные кодексы профессиональной этики, предписывающие журналистам писать о суицидах только в крайнем случае (напр., когда о суициде и без того известно) и в определенном ключе: никогда не описываются детали или технология самоубийства; неэстетические его последствия (вид трупа, и проч.), не пишут о диагнозе физической или психической болезни, если самоубийца был болен; не объясняют в упрощенной манере мотивы самоубийства ("вот бросила его жена, пошел он и повесился"); не стремятся описать привлекательно жертву или ее черты (характера, внешности и пр.) и т.д. А.Ф.Кони, еще в 20-х годах нашего века предупреждал, что серьезным провокатором суицида может выступить не только художественное печатное слово, кинематограф, публицистика, дающая подробное описание средств и способов свершившихся самоубийств, а также даже использование социологами непродуманных с психологической точки зрения анкет, в которых расспросы молодых людей такого характера как "Не являлась ли мысль им мысль о самоубийстве?" могут выступить в качестве последней капли в принятии рокового решения. 216 Из других выше перечисленных социальных факторов, ослабление института современной семьи в разных странах мира, действительно, имеет характер болезни века особенно для развитых в экономическом отношении стран. Серьезным провокатором суицида выступает низкий уровень рождаемости даже в относительно благополучных семьях, тогда как уже давно известен эффект избалованности, незнания жизни, завышенной самооценки взрослым человеком, выросшим в качестве единственного ребенка в семье. Без сомнения, малодетная семья не обязательно потенциальный "поставщик" суицида, однако родители такой семьи, если они не имеют таланта мудрых воспитателей, должны, по крайней мере, четко представлять себе психологическую опасность эгоцентризма любимого ими ребёнка. Если говорить о национальном характере явления суицида, обнаруживаются следующие данные: северные народы более склонны к суициду, чем южные; проживание на одной территории может дать одинаковые показатели для представителей разных наций; способы самоубийства, избираемые представителями разных национальностей, могут быть весьма показательны, но все эти особенности в совокупности, по существу, указывают на несерьезность влияния национальной специфики на суицид. Особенности вероисповедания весьма характерны: иудаизм, мусульманство, зороастризм влияют положительно на население тех стран, где им целостно и строго следуют (имеется в виду сохранение низкого процента суицида от общего числа смертей). В христианском мире самый высокий суицидальный показатель имеют протестантские страны, за ними следуют православные, и только на третьем месте - католические. Из перечисленного выше можно сделать вывод: ни социальные, ни асоциальные условия, сопутствующие суициду, не могут выступить в качестве основополагающих причин этого явления общественной жизни. Необходим анализ внутренних причин суицида, который реально возможен только в плане раскрытия специфики "умного суицида", оставляя право человека на тайну в случае совершения самоубийства в состоянии аффекта. Суицидальное поведение является одним из видов общеповеденческих реакций человека. Почти каждый, кто всерьез думает о самоубийстве, так или иначе дает понять окружающим о своем намерении. Самоубийства не возникают внезапно, 217 импульсивно, непредсказуемо или неизбежно. Они являются последней каплей в чаше постепенно ухудшающейся адаптации. Среди тех, кто намерился совершить суицид, от 70 до 75 % тем или иным образом раскрывают свои стремления. Очень важно, что 3/4 тех, кто совершает самоубийства, посещают своих врачей и работников социальных служб, до этого по какому-либо поводу в течение ближайших недель и месяцев. Они ищут возможности высказаться и быть выслушанными. Однако очень часто врачи, соцработники и семья не слушают их. Суицидальными людьми, в целом, руководят амбивалентные чувства. Они испытывают безнадежность, и в то же самое время надеются на спасение. Часто желания за и против суицида настолько уравновешенны, что если близкие в эти минуты проявят теплоту, заботу и проницательность, то весы могут накрениться в сторону выбора жизни. Поэтому очень важно знать во время беседы с суицидальным человеком об особых ключах и предостерегающих признаках самоубийства, которыми являются: а) суицидальная попытка Совершение человеком ранее попытки к самоубийству является мощным предикатором последующего завершенного суицида. Но некоторые суицидальные попытки не воспринимаются как серьезные, например, употребление снотворных таблеток или нанесение порезов на руке таким образом, чтобы окружающие раскрыли это действие. Окружающие часто раздраженно реагируют на попытку: "Она (он) просто хотела привлечь к себе внимание". Но факты говорят о том, что к каждой суицидальной попытке надо отнестись со всей серьезностью, какой бы безвредной и легкомысленной она не казалась. Самыми уязвимыми являются люди, которые в прошлом совершали попытки к самоубийству или тесно контактировали с теми, кто старался, или был успешен в этом стремлении. По статистике 12 % совершивших суицидальную попытку повторят ее в течение двух лет, и достигнут желаемого. Четыре из пяти суицидентов, покончивших с собой, пытались сделать это в прошлом, по крайней мере, однажды. После первой неудачной попытки многие делают вывод: "Я сделаю это лучше в следующий раз". И они вспоминают об этом, особенно испытывая психический стресс и личностный хаос. б) суицидальная угроза 218 Миф о том, что "те, кто говорят о самоубийстве, никогда не совершают его", как доказано, является ошибочным. Наоборот, многие люди, кончают с собой, говорят об этом, раскрывая свои намерения. Вначале угроза может быть бессознательным призывом о помощи, защите и вмешательстве. Позднее, если не находится никого, действительно заинтересованного помочь, человек может наметить время и выбрать способ самоубийства. Некоторые довольно ясно говорят о своих намерениях. Существуют прямые утверждения: "Я не могу этого выдержать. Я не хочу больше жить. Я хочу покончить с собой". Часто высказывания являются завуалированными и замаскированные: "Вы не должны беспокоиться обо мне. Я не хочу создавать для вас проблемы", "Я хочу уснуть и никогда не проснуться", "Скоро, очень скоро эта боль будет уже позади", "Они будут очень жалеть, когда я их покину". Принимают ли эти весьма опасные высказывания форму открытых заявлений или искусных намеков, в любом случае они не должны игнорироваться. Иногда индикаторы суицида могут быть невербальными. Подготовка к самоубийству зависит от особенностей личности человека и внешних обстоятельств. Она зачастую состоят в том, что обычно называется "приведением своих дел в порядок". Для одного это может быть оформление завещания и пересмотр страховых бумаг. Для другого -написание длинных запоздалых писем или улаживание споров и конфликтов с родными и соседями. Подросток может раздаривать сентиментально ценные личные вещи. Завершающие приготовления могут быть сделаны, затем мгновенно следует суицид. Риск суицида высок: - у людей с недавно выявленной прогрессирующей болезнью. Фактор прогрессирования заболевания является более значимым для суицидального риска, чем его тяжесть или потеря трудоспособности. Испытывающие боль пациенты часто адаптируются к своему состоянию, если оно является стабильным. Однако болезнь, вынуждающая человека постоянно приспосабливаться к новым неблагоприятным переменам, приводит к гораздо большему стрессу; в этих условиях ряд больных решают скорее совершить самоубийство, чем разрешить болезни самой поставить точку; 219 - у пожилых людей, страдающие от болезней или покинутые окружением; - у молодежи, подростков с нарушением межличностных отношений. В разные времена и в разных странах эти группы опережают друг друга в стремлении занять первое место в статистике самоубийств. Если пожилых людей на самоубийство чаще толкает социальная изоляция, то подростки совершают самоубийство чаще из желания "проучить" своих друзей или близких, на которое накладывается несформированность понятия о смерти и неумение адекватно оценить грань, за которой имитация попытки перерастает в реальный суицид. У юношей наиболее явным намеком на суицидальные тенденции являются злоупотребление алкоголем и наркотиками. Около половины перед суицидом принимали лекарства, прописанные их родителям. В среднем возрасте - это невозможность примириться или контролировать свою жизненную ситуацию, что часто проявляется в каком-либо психосоматическом заболевании. У пожилых людей признаком суицидальных мыслей могут быть разговоры об "отказе" от чеголибо. - у "одиночек", злоупотребляющих алкоголем или наркотиками, отличающихся девиантным или криминальным поведением, включающим физическое насилие; - у представителей секс - меньшинств. По официальным данным американской статистики, гомосексуалисты совершают самоубийства в 6, а лесбиянки в 2 раза чаще, чем их гетеросексуальные сверстники. Особо суицидально опасный возраст - подростковый и юношеский, когда происходит формирование сексуально-ролевой идентификации. (В этом случае происходит как бы эффект наложения одной группы риска на другую, что, конечно же, увеличивает вероятность суицида.) Обнаружение неожиданного отличия от традиционной сексуальной ориентации приводит к одному из трех вариантов решения: принять свою гомосексуальность и объявить о ней, что является очень сложным и под силу лишь немногим; скрывать ее и поддерживать имидж гетеросексуала, что приводит к хроническому эмоциональному напряжению, снижает личностную самооценку и часто приводит к третьему выбору; умереть. - у заключенных в тюрьмах. 220 Частота суицидов в тюрьмах зависит от степени строгости режима и условий содержания. По американской статистике, суициды чаще совершаются в тюрьмах со строгим режимом. Те, кто совершил преступления против личности (изнасилования, убийства), более подвержены суициду, чем те, кто осужден за другие нарушения (кражи, подлоги). Интересная особенность, что в общих камерах чаще совершаются суициды и, как правило, они являются завершенными; а в одиночных - суициды редки и чаще имеют форму попытки. Заключенные совершают суицид в 4 - 6 раз чаще, чем находящиеся на свободе. - у военнослужащих. Эта группа риска особо проявляется при всеобщей воинской обязанности. Уровень самоубийств среди солдат (как, кстати, и убийств) драматически растет. Еще Дюркгейм отмечал склонность военных к самоубийству от 25% до 900% большую, чем у гражданского населения. В ряду основных причин, способствующих возникновению суицидальных мыслей, он приводит слабое осознание индивидуальности у военных, их низкую оценку собственной жизни, так что любой незначительный повод может стать железным аргументом к тому, чтобы свести счеты с жизнью. Это предположение вполне согласуется с тем фактом, что самоубийства наиболее часты не у простых рядовых (28 случаев на 100 000 человек), а у офицерских чинов и сверхсрочных (76 и 67 случаев соответственно). Приведенные цифры справедливы для Европейских государств, и нет сомнений, что в Российской армии они должны быть на порядок выше. - у ветеранов войн и локальных конфликтов. Эта группа риска обладает специфическим посттравматическим стрессовым синдромом: длительное расстройство психики, могущее длиться до нескольких лет, т.к. люди, побывавшие на войне, трудно приспосабливаются к мирным условиям, в которых они впоследствии находятся. у врачей и представителей некоторых других высококвалифицированных профессий, находящихся в расцвете своей карьеры, сверхкритичных к себе, но часто злоупотребляющих наркотиками или алкоголем. По американским данным, каждый год в США 3% мужчин и 7% женщин - врачей кончают с собой. Среди врачей наиболее суицидально уязвимы две профессии: анестезиологи и психиатры. Фактором риска для анестезиологов 221 является т.н. аддиктивное поведение. С одной стороны, они все время находятся под косвенным воздействием наркоза; с другой частота применения алкоголя в их среде является стабильно высокой. Фактор риска для психиатров - то, что люди этой профессии часто бывают склонны к депрессиям. Представители и той, и другой группы на протяжении долгих лет изо дня в день работают в ситуациях между жизнью и смертью (физической и психической), видят страдание человека в терминальных ситуациях, накапливают все это и без надлежащего выхода эмоций выражают в суициде. Что касается других высококвалифицированных профессий, очень часто на пике карьеры, где-то в 40-50 лет, наступает "депрессия победы" - это когда все силы и энергия потрачены на достижение своего жизненного успеха, но, дойдя до его пика, человек чувствует себя настолько обессиленным и опустошенным, что ему уже ничего не надо - он уже ничему не радуется и чувствует, что его жизнь закончена. Это особенно характерно для мужчин, страдающих от недавно испытанных унижений или трагических утрат; - у выпускников детских домов и интернатов. Статистика сообщает, что в России каждый десятый выпускник детского дома заканчивает жизнь самоубийством (любопытно при этом, что каждый пятый становится преступником, а каждый четвертый - бомжем). Проблема здесь не только в воспитании, но также и в априорной предрасположенности сирот к самоубийствам и противозаконным действиям, которые осознают свою причастность к т.н. "деклассированным элементам". Кроме того, для обитателей детских домов характерны различные психические отклонения (в результате наследственности или общей атмосферы детского дома, интерната или колонии для малолетних). Все это вместе способно объяснить большое число самоубийств среди этой референтной группы . К факторам риска суицидального поведения относятся: - смерть (утрата) близкого человека. После этого мир уже никогда не станет прежним. Разрушается привычный стереотип семейной жизни. Возможному суициду, как правило, предшествует затяжное семейное горе. В течение многих месяцев после похорон наблюдается отрицание возникшей реальности, соматические дисфункции, панические расстройства, все больше 222 охватывающее чувство вины, идеализация потери, апатия, а также враждебное отношение к готовым помочь друзьям и родственникам. Человек отказывается видеть одиночество и пустоту в жизни. В этих условиях суицид может казаться освобождением от невыносимой психической боли или способом соединения с тем, кто был любимым и навсегда ушел. Его могут рассматривать как наказание за мнимые и реальные поступки, допущенные по отношению к покойному. - развод и семейные конфликты, которые могут восприниматься как события более тяжелые, чем смерть. Если человек умирает, то этому существуют рациональные ("У него был рак") или религиозные ("Бог дал, Бог взял") основания. При разводе разумные и сверхъестественные трактовки кажутся лишенными оснований. Они особенно не удовлетворяют, если в ситуацию вовлекаются дети и возникают проблемы с их опекой и воспитанием, которые приходится решать на фоне бессознательного чувства вины, поражения или мести. Возникающие проблемы оказывают глубокое психотравмирующее влияние, как на родителей, так и на детей. Исследования показывают, что многие люди в итоге кончающие с собой, воспитывались в неполной семье. Для понимания суицидника нужно хорошо знать его семейную ситуацию, поскольку она отражает эмоциональные нарушения у членов семьи. Было обнаружено, что при большинстве суицидов у подростков, их родители были подавлены, думали о самоубийстве, или уже предпринимали попытки саморазрушения. Так же членов семьи могут обуревать гнев и возмущение. Чтобы отреагировать свои эмоции, они могут бессознательно выбрать одного из близких объектом агрессии, которая может привести к самоубийству. - экономические неурядицы, с которыми сталкивается человек. Несомненно, они порождают проблемы, связанные с едой, одеждой или с финансовыми передрягами. Они остро чувствуют себя неудачниками, жизнь которых не удалась. Будущее кажется им крайне неопределенным, а самоубийство рассматривается как приемлемое разрешение ситуационной дилеммы. 223 2.6. Особенности суицидального поведения подростков. Психологический смысл подросткового суицида (точнее говоря, суицидального поведения, так как попытки гораздо чаще оказываются неудачными) - это крик о помощи, стремление привлечь внимание к своему страданию. Настоящего желания умереть, как правило, в этом возрасте нет; представление о смерти крайне неотчетливо, инфантильно. Е.М.Вроно пишет: «Желание устраниться лишь на время, «умереть не до конца» - типичное подростковое решение трудной ситуации» (Вроно Е.М.,1994). Смерть представляется желаемым длительным сном, отдыхом от невзгод, способом попасть в другой мир. Часто смерть видится средством наказать обидчиков. Да и представление о ценности собственной жизни еще не сформировано. По мнению А.Н.Волковой (1998), самоубийства подростков имеют обыкновенно следующие характерные черты: • Суициду предшествуют кратковременные, объективно нетяжелые конфликты в сферах близких отношений (семья, школа, другие референтные группы). • Конфликты воспринимаются как крайне значимые и травматичные, вызывая внутренний кризис и драматизацию событий. • Суицидальный поступок воспринимается в романтически- героическом ореоле: как смелый вызов, мужественное решение и т.д. • Суицидальное поведение демонстративно. • Суицидальное решение появляется в порыве, состоянии аффекта; в нем нет продуманности, взвешенности, точного просчета. • Средства самоубийства выбраны неумело. Для подростков с высоким уровнем суицидального риска характерно отягощенное социальное окружение: неблагополучная семья, одиночество и заброшенность, отсутствие опоры на взрослого. Семья - один из важнейших факторов, влияющих на формирование суицидальной склонности у подростков. Е.М.Вроно (1994) пишет: «Поводом к покушению на самоубийство служат неурядицы в различных сферах жизни подростка. Истинной же причиной, которая выявляется при более вдумчивом, детальном 224 знакомстве с ситуацией, как правило, оказываются нарушенные взаимоотношения в семье». А.Г.Амбрумова (1983) выделяет следующие особенности семьи и отношений в ней, предрасполагающие подростков к суициду: отсутствие отца или матери, недостаточность материнской привязанности к ребенку, отсутствие родительского авторитета, матриархальный стиль отношений в семье, гиперавторитарность слабого взрослого, который стремится утвердить себя в семье с помощью эмоциональных взрывов и телесных наказаний ребенка. Суицидогенный характер имеют и длительные болезни и смерти родственников, а также наличие в семье алкоголиков, психически больных и лиц с асоциальными формами поведения. Следующие особенности суицидогенных семей были выделены Л.Я.Жезловой (1981): - Хорошие материальные условия и достаточно высокий образовательный уровень родителей (однако, это положение верно не для всех групп подростков-суицидентов, что станет очевидно ниже (исследования Е.М.Вроно и Н.А.Ратиновой)), - Характерологические особенности родителей: лишь 18 % родителей подростков-суицидентов не имеет ярко выраженных акцентуаций характера или психической патологии. - Морально унижающие наказания в сочетании с материальной формой поощрения. - Отсутствие эмоциональной близости. Интересное исследование опубликовал социолог В.А.Захарчук (1999). Он пытался найти зависимость между качеством отношений с родителями и уровнем суицидальной активности подростков. Его работа подтвердила, что чем лучше отношения с родителями, тем меньше вероятность суицидального поведения у подростка (Приложение 1). Е.М.Вроно (1994) в результате исследования множества случаев подростковых суицидов пришла к следующим выводам о внутрисемейной ситуации юных суицидентов: глубоко разрушено эмоциональное взаимодействие ребенка с семьей, в частности, с матерью; отвержение в семье (повышенный контроль, постоянно высказываемое недоверие, повышенная требовательность). Е.А.Гребенкина и Л.П.Урванцев исследовали личностные особенности родителей суицидентов. Были получены следующие данные: у отцов - эмоциональная неустойчивость, зависимость 225 самооценки от мнения других, высокий уровень тревожности, демонстративность, вытесненная враждебность. У матерей ярко выражен «властно-лидирующий» тип межличностного взаимодействия: высокая активность, стремление к достижениям и доминированию, подчинению других себе. Их эмоциям не хватает тепла, поступкам - конформности, а их установки ригидны. Итак, для семей подростков-суицидентов характерны мать глава семьи и более мягкий, уступчивый отец, т.е. можно отметить нарушение ролевой структуры в этих семьях (Гребенкииа Е.А., Урванцев Л.П., 1996). По исследованиям этих же авторов, в семьях суицидентов были ограничены контакты с внешним миром. Следовательно, ребенок меньше общался с людьми, в том числе и со сверстниками, и ему сложнее было выработать навыки общения. С другой стороны, А.Г.Амбрумова (1994) замечает, что нельзя указать особый тип семьи, с неизбежностью порождающий у субъекта суицидальное поведение. Можно лишь утверждать, что одни семьи обеспечивают для своих членов лучшую психологическую защиту, чем другие. Анализ причин подросткового суицида позволил сгруппировать их вокруг трех основных факторов: 1. Взаимоотношения с родителями. 2. Проблемы в школе. Они связаны с личностью учителя, социометрическим статусом подростка в классе и личностным отношением к успеваемости, жизненным перспективам. 3. Взаимоотношения со сверстниками - общение с друзьями (ссоры, конфликты со сверстниками, отсутствие близких друзей), межполовое общение (несчастная любовь, конфликты с противоположным полом). В.К.Хорошко выделяет также в качестве суицидальных мотивов задетое самолюбие, ревность (к младшему брату или сестре), смерть близких или кумиров («эффект подражания», на который указывал еще Э.Дюркгейм), страх наказания (особенно телесного). «Одиннадцатилетняя девочка потеряла один из своих учебников, за что получила сильный нагоняй от своей мачехи с заявлением, чтобы она не смела ей являться на глаза, если она не найдет ...книгу. Девочка ...утопилась» (Хорошко В.К., 1998). 226 Также для подростков одной из причин психологических страданий и зачастую даже самоубийств являются проблемы с внешностью, порой не существующие объективно, а надуманные подростком. Очень многие подростки считают себя неполноценными, даже «уродами» из-за особенностей внешности, часто возрастных: угри, непропорционально вытянувшиеся конечности, появление вторичных половых признаков. А.Н.Волкова выделяет специфические особенности поведения подростков, указывающие на готовность к суициду: - Тревожно-ажитированное поведение, внешне даже похожее на подъем, однако с проявлениями суеты, спешки. - Затяжные нарушения сна: подростка преследуют страшные сны с картинами катаклизмов, катастроф, аварий, зловещих животных и т.д. - Напряжение аффекта, периодически разряжаемого внешне немотивированной агрессией. - Признаки депрессии, апатия, неразговорчивость; подросток «тяжел на подъем», уходит от обязанностей, бессмысленно проводит время; сонливость, пониженное настроение. - Выраженное чувство несостоятельности, вины, стыда за себя; сильная неуверенность в себе. Этот синдром может маскироваться нарочитой бравадой, вызывающим поведением, дерзостью. - Тяжело протекающий пубертат с выраженными эндокринными и нервно-психическими нарушениями. - Употребление алкоголя, токсикомания и наркомания Многие из них сталкивались со смертью в близком окружении (Волкова А.Н., 1998). По исследованиям того же автора, для внешних обстоятельств жизни суицидального подростка характерны следующие особенности: • Неблагополучная семья: тяжелый психологический климат, конфликты с родителями и между родителями, алкоголизм в семье, утрата родителей, о чем уже было рассказано выше. • Беспризорность подростка, отсутствие опоры на значимого, уважаемого взрослого, который занимался бы подростком. 227 • Неблагоприятное положение подростка в семье: отвержение, назойливая опека, жестокость, требовательность без ласки, критичность к любым проявлениям ребенка. • Отсутствие друзей, отвержение в учебной группе. • Серия неудач в учебе, общении, межличностных отношениях с ровесниками и взрослыми. У большинства подростков-суицидентов были выявлены следующие особенности личности: наличие определенных акцентуаций характера (истероидная, сензитивная, эмоциональнолабильная, возбудимая, эмотивная); сниженные показатели настроения: они менее удовлетворены жизнью, чем остальные сверстники, более скованы в проявлении чувств, в межличностных отношениях более ранимы. Юные суициденты более депрессивны и враждебны, чем их сверстники, не совершавшие попыток суицида. Многие из них сталкивались со смертью в близком окружении (Волкова А.Н., 1998). Исследование по методике Г.Айзенка «Самооценка психических состояний личности» выявило у подростковсуицидентов повышенную тревожность и фрустрированность. Кроме того, у подростков вообще (как у возрастной категории) существует ряд особенностей, снижающих адаптацию личности в социальной среде (по сравнению со взрослыми) и увеличивающих суицидальный риск, о чем уже говорилось выше. К таким особенностям относятся неустойчивость самооценки, ранимость, нонконформизм, чрезмерная реактивность, что делает эту возрастную группу более подверженной стрессам, чем другие. Очень точно об этом пишет детский психиатр Е.М.Вроно: «Особенности характера, психологического строя, свойственные периоду отрочества, по одному только факту своего существования предрасполагают к самоубийству... Таков подросток с его безудержностью, неустойчивостью, жаждой впечатлений, тягой к самостоятельности, эгоцентризмом и максимализмом. крайней ранимостью и изменчивостью настроения, скрытностью, сменяемой навязчивой откровенностью. Беззаботный, радостный ребенок неожиданно превращается в непредсказуемое существо, настоятельно требующее своего места в семейной иерархии и вступающее в отчаянную борьбу за свои права по любому поводу. Он зачастую совершенно невыносим, в сущности же беззащитен и болезненно уязвим» (Вроно Е.М., 1994). 228 Зачастую мелкие неприятности, на которые взрослый человек даже не обратил бы внимания, могут восприниматься подростком как крайне трагичные и являться суицидоопасными. Все это затрудняет работу по выявлению личностных особенностей подростков-суицидентов, так как типичные черты, присущие подросткам как возрастной категории, являются факторами риска для взрослых людей. Поэтому представляется особенно важным выделить особенности личности суицидентов именно среди подростков. В качестве личностной особенности подростков, способствующих формированию суицидального поведения следует отметить также характерную для этого возраста двойственность ощущения своего места в мире. С одной стороны, он уже не ребенок - у него «взрослые» желания, интересы, а с другой абсолютная бесправность и полная зависимость от семьи. Главное, что сам подросток уже ощущает себя полноценным взрослым человеком, а родители, учителя и другие значимые взрослые, как правило, признавать его таковым не хотят. Это переживается подростком очень болезненно. Е.М.Вроно и Н.А.Ратинова выделили четыре основных типа суицидального поведения подростков: самоповреждение, демонстративно-шантажные суициды с агрессивной мотивацией, демонстративно-шантажные суициды с манипулятивной мотивацией и суициды самоустранения (Вроно Е.М., Ратинова Н.А., 1989). Под словом «суицид» авторы статьи понимают здесь не только, и даже не столько завершенное самоубийство, сколько суицидальные попытки. Ими было изучено 138 человек 12 -18 лет. Данная группа была условно разделена на 3 подгруппы: младшие подростки (12-14 лет), средние (14-16 лет) и старшие (16-18 лет). Анализ проводился по 11 категориям: характер взаимоотношений в семье, особенности системы воспитания, акцентуации характера подростка, особенности протекания пубертатного криза, успешность школьной адаптации, положение в группе сверстников, возраст первоначального проявления аутоагрессии, характер суицидогенной ситуации, ведущее эмоциональное состояние в ближайшем пресуициде и в момент совершения попытки, способ совершения попытки, прогноз вероятности повторного покушения. Результатом этого исследования явились характеристики основных видов суицидального поведения подростков. Самоповреждения. 229 Семьи подростков, характерным типом аутоагрессивного поведения которых являются самоповреждения, резко неблагополучны, часто с асоциальной и антисоциальной направленностью. В них часто встречается алкоголизм, постоянны скандалы и даже драки. Воспитание носит бессистемный характер и сводится к избиениям, часто довольно жестоким. Характерной акцентуацией подростков из таких семей является эпилептоидность. Пубертатный криз, как у большинства суицидоопасных подростков, имеет патологическое течение. Оно проявляется в декомпенсации с психопатоподобным поведением, выражающемся в крайней раздражительности, дисфории. Школьная адаптация таких детей крайне затруднена уже с первого класса: дети ведут себя агрессивно, не выполняют требований учителей. Подобные подростки тяготеют друг к другу и объединяются в группировки, обычно характеризующиеся асоциальной направленностью. Аутоагрессивное поведение впервые начинает появляться у них, как правило, со среднего подросткового возраста в ситуациях «лишения свободы»: вызов родителей в школу, постановка на учет в милицию и т.д. Ведущее эмоциональное состояние в ближайшем пресуициде и во время совершения самоповреждений - злоба и обида. Проявляется аутоагрессия обычно в самоожогах, самопорезах, наносимых неглубоко. Такое поведение крайне быстро стереотипизируется и становится постоянно практикуемой формой поведения в стрессовой ситуации. Демонстративно-шантажный суицид с агрессивным компонентом. Семьи таких подростков конфликтны, но. в отличие от предыдущего типа, не носят асоциального характера. Среди членов семьи, как правило, наблюдается полное отсутствие культуры взаимоотношений, неумение облекать свои негативные переживания в социально приемлемые формы. Воспитание состоит из несистематических наказаний, нередко жестоких, с применением физической силы. Поощрение практически не практикуется. Характерные акцентуации для подростков с таким типом суицидального поведения - истероидная и возбудимая. Пубертатная декомпенсация выражается в менее грубой форме, чем у подростков выше рассмотренной группы. Школьная адаптация в младших классах, как правило, протекает в 230 пределах нормы, но в 3 - 4 классах, с переходом к предметному обучению, трудности резко возрастают (неуспеваемость, конфликты с учителями, прогулы). Формируется негативное отношение к обучению в школе в целом. В группе сверстников такие дети чувствуют себя, как правило, дискомфортно. Первые признаки суицидальной активности отмечаются уже в младшем пубертатном периоде. Они могут быть вызваны чувством обиды на сверстников, учителей, родителей, выражать протест против их действий. В этом случае можно говорить о мести как мотиве демонстративной суицидальной попытки. Период пресуицида в данной группе обычно короткий, сопровождается крайне интенсивным аффектом. Способы совершения попытки избираются самые разнообразные, не слишком опасные для жизни. После аутоагрессивных действий обычно наступает разрядка. Однако если ситуация, вызвавшая суицидальную попытку, ею не разрешится, угроза повтора подобных действий весьма значительна. Демонстративно-шантажный суицид с манипулятивной мотивацией. Семьи подростков данной группы отличаются дисгармоничностью, а также неадекватностью воспитательных воздействий. Отношение к ребенку характеризуется эмоциональной нестабильностью, требования к нему не соответствуют его возможностям. Для детей этой группы характерна ярко выраженная истероидная акцентуация. В период пубертата происходит заострение истероидных черт (демонстративность, капризность, лживость). Школьная адаптация до 5-6-х классов идет хорошо. Но усложнение школьной программы делает невозможным успех без затраты усилий, а такие дети оказываются к этому неспособны. Помимо этого, неадекватно завышенная самооценка приводит к конфликтам с учителями и сверстниками. В группах сверстников такие подростки имеют, как правило, неустойчивое положение. Часто первоначально они бывают лидерами, но затем их статус резко падает, что больно ранит их тщеславие и что они долго переживают. Первые аутоагрессивные действия обычно наблюдаются в среднем пубертате. Они могут быть вызваны страхом разоблачения обмана и наказания за него, обида на родителей и друзей, желание привлечь к себе внимание и заставить 231 кого-либо изменить свое поведение. Пресуицид довольно продолжителен. На протяжении этого времени подросток занимается рациональным поиском более безболезненного способа, не очень опасного и не приносящего ущерба внешности; обеспечивает безопасность для жизни (заранее сообщает о своих намерениях, выбирает время и место, в котором ему смогут быстро оказать помощь и т.п.). При успешном разрешении ситуации подобные действия закрепляются как эффективное средство достижения своих целей и воздействия на окружающих. Суициды с мотивацией самоустранения. Такое суицидальное поведение характерно для детей из внешне благополучных семей. Но для эмоционального климата такой семьи характерны напряженность и нестабильность, а конфликты носят скрытый характер. Воспитание противоречивое; главная цель родителей - создание благоприятного впечатления об отношениях в семье у окружающих без учета личностных особенностей ребенка. Обычные акцентуации таких подростков эмоциональнолабильная, неустойчивая, сензитивная. Также отмечаются некоторые черты психического инфантилизма. Пубертат сопровождается появлением неврастенических симптомов (эмоциональная неустойчивость, повышенная утомляемость, нарушения концентрации внимания, заострение сензитивных черт личности). В школе такие дети старательны, исполнительны, безынициативны. У них наблюдается острый страх неудачи. Очень болезненно реагируют на плохие оценки и замечания. Часто по этим причинам они учатся намного хуже, чем позволяют их способности. В группах сверстников эти подростки не пользуются авторитетом и имеют низкий статус. Первые суицидальные проявления отмечаются у них уже в младшем подростковом возрасте. Вызываются они стремлением уйти от психотравмирующей ситуации, являются как бы бегством от необходимости решения проблем. Причиной суицидального поведения у этих подростков обычно становятся ломка жизненного стереотипа, угроза наказания, повышенная ответственность. Перечисленные факторы воспринимаются как субъективно непереносимые. Пресуицид протяжен во времени и характеризуется переживанием страха. У таких подростков желание уйти из жизни истинное, без манипулятивности, поэтому 232 они обычно выбирают опасные для жизни способы самоубийства (наиболее часто - отравление). Если подросток выбрал не моментальный способ самоубийства (отравление, перерезание вен), то практически сразу после суицидальной попытки он начинает испытывать страх смерти, что проявляется в хаотических поисках помощи. Часто такие дети сами вызывают «Скорую помощь». Они испытывают стыд и раскаяние. Поэтому риск повторных попыток невысок. Одной из важнейших задач профилактики суицидального поведения является выделение группы риска. Классификация контингента детей и подростков с высокой вероятностью суицидального поведения включает в себя почти все варианты суицидоопасных состояний, наблюдающихся у взрослых. Но также существует и ряд дополнительных, свойственных именно данной возрастной категории, групп с высоким риском суицида: 1. Дети и подростки, перенесшие в раннем возрасте травмы черепа или мозговые инфекции с дальнейшей хорошей компенсацией состояния. В этих случаях при особых условиях (возрастные кризы, сомато- или психогении) наступает декомпенсация с развитием разнообразных пограничных состояний и реакций с суицидальными тенденциями. 2. Дети и подростки с различными формами дисгармоничного развития (бурные проявления акселерации и другие асинхронии развития, инфантилизм, патологическое течение возрастных кризов). 3. Дети и подростки с тенденцией к комплексированию различных видов девиаций поведения по типу цепочки. На одном из этапов этой «цепочки» антидисциплинарные, аморальные формы поведения преобразуются в асоциальные и антисоциальные. В неблагоприятных для данного индивида условиях среды (например, при возникновении судебной ситуации) наблюдается срыв адаптации с развитием суицидоопасного состояния. 4. Подростки, отличающиеся высоконравственными устоями и тенденциями к идеализации чувства любви и сексуальных отношений. Своеобразное воспитание, отсутствие жизненного опыта, «книжное» восприятие действительности при столкновении с реальностью порождает у них депрессивные реакции с идеями самообвинения и суицидальными тенденциями (Жезлова Л.Я., 1981). 233 Ниже мы приводим примеры публикаций в различных СМИ, размещённые в Интернет-ресурсе за последние 6 лет на тему подросткового суицида. «Ритуальное самоубийство» в Киеве - подробности трагедии. Сегодня ночью мы уже писали о бессмысленной трагедии: самовольной голодной смерти трех киевлянок. Погибшие - две маленькие девочки и их 52летняя бабушка - были обнаружены, когда за помощью к соседям обратилась четвертая жительница этой "комнаты смерти", 37-летняя мать погибших девочек. Нашему корреспонденту удалось разыскать мать (если ее можно назвать этим словом) в реанимации одной из киевских больниц. По ее словам, начать многонедельную голодовку семью убедил ее муж. Не выдержав мучений, его мать и дети скончались, после чего супруги долгое время жили рядом с трупами(!). Вчера днем "глава семьи" объявил, что "нужно все обдумать" и уехал из дому. Именно после этого женщина пошла за помощью... Сейчас правоохранительные органы занимаются поисками "сбежавшего" мужчины - не исключено, что ему (а также его жене) будет предъявлено обвинение в тройном убийстве. Как рассказала нашему корреспонденту "героиня" этой истории, на самовольную "голодовку" они пошли по религиозным убеждениям. Вот только вряд ли существует религия, поощряющая убийство своих детей, а тем более - такими жестокими методами... Украина, Киев, улица Мельникова. Новость опубликована 07.11.2001 в 14:36; c Magnolia-TV.com, 2001. После рок-концерта две школьницы спрыгнули с девятиэтажки Эта трагическая история произошла вчера вечером в Великом Новгороде, на проспекте Мира. Две 17-летние девушки спрыгнули с крыши девятиэтажного дома, в результате чего одна из них скончалась на месте, а вторая получила тяжелейшие травмы. Как сообщает РИА "Новости", пострадавшая находится в отделении реанимации и интенсивной терапии Новгородской областной клинической больницы. Врачи затрудняются ответить, останется ли девушка в живых. Следствие пытается установить, что именно произошло на крыше городской 9-этажки. Оперативники не исключают версию о покушении на убийство девушек, однако больше фактов говорит о том, что школьницы пытались свести счеты с жизнью. Судя по одежде девушек и по тому, как были раскрашены их лица, у следствия есть весьма серьезное основание предположить, что школьницы имели отношение к одной из новгородских молодежных группировок. Милиции известно, что непосредственно перед инцидентом обе девушки побывали на рок-концерте. 234 Новгород, Россия. Новость опубликована 04.11.2001 в 16:02; c Magnolia-TV.com, 2001. Дети ищут смерти Вчера стало известно о попытке группового самоубийства, случившейся в субботу в Великом Новгороде. Две девочки-школьницы прыгнули с крыши 9-этажного дома. Одна из них, 17-летняя ученица городской гимназии, умерла сразу, вторую в тяжелейшем состоянии доставили в реанимацию новгородской областной клинической больницы. Врачи пока отказываются давать прогнозы. Сейчас следствие движется по накатанному пути: проверяется информация, из которой следует, что перед тем, как свести счеты с жизнью, школьницы посетили рок-концерт; кроме того, сыщики выясняют, что именно произошло на крыше девятиэтажки, так как не исключается версия о покушении на убийство. Но пока все говорит о том, что девочки сделали последний шаг самостоятельно. Подобные происшествия, к сожалению, происходили и будут происходить. Слишком неустойчива психика подростков, слишком сложно им бывает понять, что со смертью заканчивается всЯ. Тем более, если самоубийцы идут на этот шаг под воздействием смерти кумира, как было в случае с гибелью Игоря Сорина: после того, как певец шагнул из окна, его примеру последовали несколько поклонниц из разных городов России. Сотрудники правоохранительных органов Великого Новгорода поочередно рассмотрят версии о покушении на жизнь, о наркотической подоплеке случившегося, о влиянии какой-нибудь секты, о доведении до самоубийства... А потом, скорее всего, просто прекратят расследование. Ведь даже громкое уголовное дело о гибели трех подружек из подмосковной Балашихи было прекращено меньше чем через полгода после трагического инцидента. Напомним, в феврале 1999 три девочки - 11-летние Алена Струкова и Маша Павлюченко и 13-летняя Таня Кузнецова выбросились из окна квартиры, расположенной на 8-м этаже. Прокуратура Балашихи, возбудившая уголовное дело по факту доведения до самоубийства, отрабатывала несколько версий: девочек выкинули из окна, до суицида их довела религиозная секта, либо всему виной неразделенная любовь. По мнению прокуратуры, все стало на свои места после судебно-медицинских экспертиз, включавших исследование психологов. Они пришли к заключению, что девочки стали жертвами своих собственных склонностей и комплексов. По мнению психологов, Алена, Маша и Таня были из категории так называемых "серых мышек". Именно так их охарактеризовали знакомые. Ни успеваемостью, ни чем-то другим они выделиться не могли, но очень этого хотели. И тогда у них родилась мысль о самоубийстве; как установили эксперты, девочки таким образом решили "воздействовать на окружающих, снискать авторитет и уважение". Для того чтобы избавиться от страха, они наглотались таблеток, после чего совершили шаг в небытие... Записка с просьбой похоронить в черно-красном гробу всех вместе тоже свидетельствует о желании привлечь внимание. Девочки были 235 уверены: на сверстников их поступок произведет впечатление, а родители, переживая страшное горе, будут корить себя в том, что недостаточно любили их... Некоторое время после этого выводы официальных инстанций о "ненасильственности" балашихинской трагедии ставились под сомнение. Во всяком случае, в январе 2000-го журналисты НТВ в передаче "Независимое расследование" утверждали, что за несколько дней до смерти одна из самоубийц, Татьяна Кузнецова, находилась в состоянии необычайного невроза и, по словам подружек, хотела повеситься, однако родителям девочки об этом известно не было. Кроме того, из квартиры Струковых незадолго до трагедии исчезли ключи, а единственными посторонними людьми были сотрудники секты "Свидетели Иеговы". И самый главный факт - предсмертная записка, оставленная Аленой Струковой, по словам эксперта-почерковеда, написана ею, но под диктовку взрослого человека, так как содержит речевые обороты, не знакомые ребенку в данном школьном возрасте. Но "вновь открывшиеся обстоятельства" прокуратуру к пересмотру решения не привели. Трагедия, случившаяся в Великом Новгороде, по мнению психолога Татьяны Юрченко, к которой "Yтро" обратилось за консультацией, скрывает в себе еще один аспект. "К сожалению, групповое самоубийство может запустить механизм подражательных суицидов. Причем как в той молодежной компании, члены которой поощряют культ самоубийства, так и в других... Вместо того, чтобы испугаться, подростки могут просто последовать примеру девочек. И чтобы остановить подобную эпидемию, придется привлекать не столько правоохранительные органы, сколько профессиональных психологов и даже священников". К несчастью, в этом предположении нет ничего невозможного. Именно по такому сценарию развивались события в пригороде Нижнего Новгорода - Кстове. 20 марта этого года на поясе от халата повесился 13-летний Алеша. Через три дня его примеру последовал 14-летний Женя. 26 апреля это сделала его ровесница и подруга Ксения. После третьего за месяц детского самоубийства правоохранительные органы города Кстова начали расследование. Но 12 мая с крыши 9-этажки выбросился еще один подросток, Сережа, а его самый близкий друг Илья, пытавшийся расследовать загадочные самоубийства, через два месяца тоже покончил с жизнью. Оба мальчишки прыгнули навстречу смерти в одних джинсах, оставив на крыше одежду, обувь и одинаковые предсмертные записки с подробными сведениями о себе. Все шесть детских самоубийств кстовская прокуратура объединила в одно уголовное дело с формулировкой "Доведение до самоубийства". По словам городского прокурора Александра Иванова, дело возбуждено не против конкретного лица, а именно по факту суицидов. Рамки уголовного дела позволят организовать расследование более тщательно, провести все необходимые экспертизы, в том числе психологические. Последние должны приблизить милицию к выявлению истинных причин того, почему кстовские подростки добровольно лишают себя жизни. Всё случившееся навело общественность на мысли о плановой работе в городе тоталитарной секты, калечащей 236 детские души. Милиция на все разговоры о культовых жертвоприношениях осторожно отвечает, что итоги проведенных проверок оснований для подобного рода заявлений не дают. Основных версий гибели детей две. По словам начальника инспекции по делам несовершеннолетних кстовского РУВД Вячеслава Гусько, в городе в последнее время получили распространение странные книжки, в которых говорится, что если уйти добровольно из жизни до 14 лет, то непременно попадешь в рай. Кроме того, говорит Вячеслав Гусько, есть версия, что ребята, покончившие жизнь самоубийством, были компьютерными фанатами... Однако вполне возможно, что в гибели детей нет ничьей вины, а подростки лишают себя жизни в надежде, что после такой "красивой" смерти окружающие смогут оценить их по достоинству Л.Разгоняева. utro.ru. // http://www.nm.md/daily/news/2001/11/06.html. В Киеве выбросился из окна 14-летний религиозный фанатик. Трагедия произошла среди бела дня, в одном из тихих киевских дворов. Из окна квартиры на 11 этаже сделал свой последний шаг в жизни 14летний парень. В момент трагедии в квартире находился друг погибшего. Друзья пришли посмотреть по телевизору фильм, по глупой иронии судьбы кинолента называлась "Жизнь прекрасна". В какой-то момент один из пареньков отлучился, а второй в это время вышел на балкон... Вообще-то, в таких случаях очень трудно установить истинные причины самоубийства. Хотя... Парень рассказал нам о религиозной секте, к которой принадлежал погибший. Из уст самоубийцы он часто слышал слова о том, что его давно уже ждут на небе. Ещё парень рассказал, что пытался каким-то образом повлиять на друга, изменить его взгляды на жизнь, но, видимо, потерпел поражение. Теперь версию о секте будет проверять следствие. Украина, Киев, улица Горького. Новость опубликована 26.09.2001 в 10:11; c Magnolia-TV.com, 2001. Тяга к знаниям стала причиной самоубийства 11-летнего школьника. Одиннадцатилетний пакистанский школьник Махмуд Али очень хотел учиться. Хотел настолько, что когда узнал о том, что родители не могут купить ему учебники, покончил жизнь самоубийством. Трагедия произошла в деревне Заидулла Хан Кале, расположенной недалеко от северопакистанского города Пешавар, сообщает ПрессЦентр.Ру со ссылкой на РИА "Новости". Родители Махмуда были не в состоянии обеспечить своего ребёнка всеми необходимыми учебниками для продолжения учёбы. Поэтому огорчённый мальчик нашёл где-то пистолет и застрелился. Пакистан. Новость опубликована 23.04.2001 в 16:23; c Magnolia-TV.com, 2001. В Ровенской области предотвращено массовое самоубийство детей. 237 Медикам города Ровно удалось предотвратить попытку массового самоубийства четырех детей. Инцидент произошел сегодня ночью, и на данный момент можно утверждать, что угроза жизни малолетних самоубийц миновала. Как сообщает Обозреватель, в 2.45 1-го июля в реанимационное отделение Ровенской областной детской больницы в тяжелом состоянии госпитализированы 4 ребенка (1989-1991 годов рождения) с диагнозом острое медикаментозное отравление. Дети находились на лечении в Ровенском детском туберкулезном санатории "Новопруд". Вечером ребята решили уйти из жизни, и приняли по 20-25 пилюль противотуберкулезного препарата "Изониазид". Медикаменты, купленные родителями, находились у больных детей. По факту события проводится расследование. Украина, Ровенская Magnolia-TV.com, 2002. область. Новость опубликована 01.07.2002 в 19:10; c Семь литовских школьниц пытались уйти из жизни, потому что им "все надоело". Семь литовских школьниц в возрасте 14-16 лет пытались покончить жизнь самоубийством, отравившись медикаментами. Две из них до сих пор находятся в реанимации, остальным была оказана срочная медицинская помощь. Свой поступок школьницы объяснили тем, что им "все надоело". Как сообщает РИА "Новости", вызванный в гимназию, где произошел инцидент, психиатр заявил, что подумывающих о самоубийстве в школе очень много. Педагоги считают, что такие настроения поощряет современная кинопродукция и "неправильное понимание свободы". По данным статистики за прошедшее десятилетие в Литве число самоубийств выросло в два раза. В среднем на 100 тысяч литовских жителей приходится 44 самоубийства. Это один из самых высоких показателей в Европе. Социологические исследования показывают, что среди литовцев преобладают пессимисты, хотя социально-экономические условия в стране практически не отличаются от условий в Латвии и Эстонии, где преобладают оптимисты. Литва; Новость опубликована 27.03.2002 в 15:59; c Magnolia-TV.com, 2002. Юные жертвы суицида бросились с 16-го этажа. В Москве добровольно уходят из жизни все больше подростков. Во вторник ночью две несовершеннолетние москвички 16-ти и 17-ти лет покончили жизнь самоубийством. Их тела были обнаружены на земле у одного из подъездов дома 11 по улице Наметкина и на козырьке того же подъезда. По предварительным данным, девушки спрыгнули с 16-го этажа дома. Ежегодно в Москве совершается большое количество самоубийств среди подростков. Причины, как правило, остаются неизвестными. В подъезде были обнаружены личные вещи погибших. "С целью полного и всестороннего исследования обстоятельств гибели девушек 238 Черемушкинская межрайонная прокуратура возбудила и расследует уголовное дело по статье 110 УК РФ (доведение до самоубийства)", - сказал представитель прокуратуры. Этим летом еще одна девушка пыталась покончить жизнь самоубийством, собираясь прыгнуть с Лужнецкого моста. Однако психологам удалось отговорить ее от этого шага. Ежегодно в Москве совершается большое количество подростковых самоубийств. Многие подростки выбрасываются из окон по непонятным причинам, а многие от страха быть наказанными, что, скорее всего, произошло три года назад с 10-ти летним Дмитрием Фединым. По словам матери погибшего, в этот момент она находилась дома. Ее сын пришел из школы и сказал, что учительница заболела, и их отпустили домой. Мать позвонила в школу, и там сказали, что ребенок ее обманул. Женщина позвала сына, но он не ответил. Вскоре она обнаружила открытым окно, а выглянув вниз, увидела на земле своего ребенка. Ссоры с родителями тоже влияют на рост детских самоубийств: несколько лет назад 15-летняя девочка покончила жизнь самоубийством после ссоры с родителями. Школьница выбросилась из окна своей квартиры на 10-м этаже дома по Тихой улице. Спасти ее не удалось. Одним из самых популярным мест для сведения счетов с жизнью является Крымский мост. Очень часто психически неуравновешенные подростки, отчаявшись найти помощь и обрести понимание, приходят именно сюда. Иногда подоспевшим вовремя психологам удается их отговорить, как, например, Машу Менжинскую. В центре Москвы на Крымском мосту девушка угрожала покончить жизнь самоубийством. На место происшествия немедленно были вызваны бойцы поисковоспасательного отряда номер один, врачи центра экстренной медицинской помощи и сотрудники милиции. С девушкой пытались говорить психологи МЧС, вступить в контакт и выяснить причины, побудившие ее к самоубийству. Это получилось, и стало известно, что девушку зовут Маша Менжинская и она является студенткой Днепропетровского государственного университета. Она утверждала, что причиной совершенного ею поступка стал обман со стороны одной западной фирмы. В Москву Маша приехала, чтобы "найти правду". Затем девушка сама спустилась вниз и ее увезли на патрульной машине в отделение милиции для выяснения более подробных обстоятельств происшедшего. Иногда до самоубийства доводит романтизация смерти, как это случилось с Таней Афониной и Светой Егоровой из подмосковной Коломны. Они спрыгнули с крыши девятиэтажки. На чердачной стене этого дома остался странный рисунок: девушка на облаке и подпись "Света, Таня, Миша". Пока непонятно, что именно стало последней каплей, из-за чего девочки решились на отчаянный шаг. Первыми крик и звук упавших тел услышали жильцы дома. Знакомые и близкие подружек говорят, что они были самыми обыкновенными девчонками. Обе из хороших семей. Не пили, не курили, наркотиками не увлекались. Ходили в школу, иногда получали двойки, терпеть не могли некоторых учителей. Одно настораживало: слишком 239 часто Света и вслед за ней Таня рассуждали о смерти и самоубийстве. По словам одного из приятелей, Свету несколько раз буквально оттаскивали от окна. Какая-то нездоровая тяга к демонстративному самоубийству в последнее время стала для Светы частью повседневной жизни. Она была увлечена романтическим образом смерти. Девочка сочиняла стихи в жанре реквиема. Некоторые из своих творений она написала на двери подъезда той самой девятиэтажки. Этой рискованной игрой, по словам друзей и одноклассников, она увлекла и свою подружку Таню. Вместе девочки несколько раз сочиняли "предсмертные записки". По данным агентства социальной безопасности (АСБ), за последние годы в России совершается ежегодно около 55 тыс. самоубийств. А уровень самоубийств в молодежной среде составляет 53 случая на 100 тысяч населения. Ученые заметили, что количество самоубийств среди подростков, также как и среди взрослых, находится в прямой зависимости от фазы лунного цикла, а также от времени года. Число людей, добровольно расстающихся с жизнью, особенно повышается в полнолуние и ранней весной. Тем, кого удается спасти, врачи обычно ставят диагноз: "эффект суженного сознания". Таким термином медики обозначают состояние здорового человека, которому вдруг все опостылело, и он пришел к выводу, что жить невозможно. Подросток подчас не способен охватить мир целиком, и он зацикливается на нескольких неудачах, которые ему как бы невозможно разрешить. Что для взрослых кажется мелочью, в глазах ребенка предстает масштабно, глобально, непоправимо. Такие моменты необходимо "ловить", чтобы вовремя помочь и поддержать. Иногда достаточно просто подойти, положить руку на плечо, сказать несколько добрых слов, чтобы спасти жизнь человеку. О. Павлюченко, 23 августа 2005.www. lady-club.com/forums/printthread.php?s. Екатеринбургские медики борются за жизнь 13-летних самоубийц Врачи екатеринбургской детской клинической больницы №9 вторые сутки борются за жизнь двух 13-летних девочек-самоубийц. Вечером 27 марта 2007 года школьницы, обнявшись, спрыгнули с крыши девятиэтажного дома на улице Гурзуфская, 22. Как сообщили "Уралинформбюро" в медучреждении, сейчас обе девочки находятся в реанимации. Несмотря на то, что дети в сознании, их состояние вызывает серьезные опасения медиков, у них множественные переломы ног, тазовых костей, сотрясение мозга. Через пару дней, когда состояние девочек стабилизируется, с ними будут работать психологи и психотерапевты, которые попытаются выяснить, что побудило подростков свести счеты с жизнью. Расследованием обстоятельств трагедии занимаются сотрудники Верх-Исетского РУВД. TopUral.Ru /Уралинформбюро, 29.03.2007. 240 Из записок матери школьницы-самоубийцы: «Если я закончу этот дневник, то умру»(«Жизнь»: расследование «Комсомольской Правды», 25 октября 2004 г.) Весной 2004 года в «Комсомольской правде» был опубликован материал «Отличница застрелилась, устав быть всеобщей гордостью» (номера за 1 и 8 марта 2004 года. Это было расследование самоубийства 16-летней москвички. Но на нем история не закончилась. Оказалось, все эти полгода мама погибшей Наташи вела дневник. Очень личный и честный. До боли. Писала и выставляла в Интернете на сайте онлайновых дневников. Благодаря ее откровениям десятки подростков, по их же признаниям, отказались от задуманного последнего шага Цифры Каждый год в России добровольно уходят из жизни около 20 тысяч детей и подростков. Каждые 40 секунд кто-то на Земле кончает жизнь самоубийством. В год от суицида погибает миллион человек – это больше, чем от войн, несчастных случаев и преступлений, вместе взятых. «Большинство из них - это молодые люди до 20 лет», - сказал координатор департамента ментального здоровья ВОЗ Жозе Бертолоте. Число самоубийств стремительно растет. И именно за счет молодежи. Предполагается, что к 2020 году самоубийства будут уносить жизни не менее 1,5 миллиона человек в год. О чём писала «Комсомолка» Наташа - единственная Наташа была единственным, обожаемым дочка, любимица друзей, ребенком в обеспеченной семье. Она была надежда школы... гордостью школы, постоянно побеждала на олимпиадах, шла на золотую медаль и готовилась к поступлению в престижнейшие институты страны. Но однажды она прервала свое счастливое детство выстрелом в грудь из папиного ружья. В ответ на всеобщее «почему?» остались две записки – черным фломастером на зеркалах в коридоре: «Сволочи» и в ее комнате: «Ненавижу Ольгу Васильевну!!! (учительница математики. - Ред.) Простите меня. Я слабая и очень устала. Не выдержала. Мне страшно жить». Расследование начали сразу все: родители Наташи, милиция, «КП», а с нашей подачи подключилось и Министерство образования. Как выяснилось, упомянутая в записке математичка, конечно, доставала болезненно гордую девочку попытками поставить ее на место. Но это могло лишь подтолкнуть к самоубийству, но не стать его причиной. Как и многие другие факты, описанные нами в расследовании полгода назад. Постепенно волнения улеглись, и вопрос «Кто виноват?» остался открытым. «Я встала на сторону самоубийц» 241 Не успокоилась только мама. Она продолжала искать все, что связано с дочкой, в надежде ответить однажды на вопрос «почему?»... - Когда я искала следы Наташи в Интернете, попала на сайт mysuicide.ru (сайт самоубийц), – рассказывает Светлана. - Туси не нашла. Но меня так все задело, что я пыталась с ними разговаривать и даже спорить. В какой-то момент поняла, что надо попробовать встать на их сторону, и попала на ту самую грань, где все они. Даже не помню, что меня остановило, но именно тогда я была ближе всего к краю. Наташа застрелилась 9 февраля, а 23 апреля мама Света начала этот дневник. - Один человек с того сайта написал мне, что жить ради тех, кого любишь, бессмысленно, – вспоминает Светлана. - Но ему было 30 лет. А там большинство – подростки. У них еще не все умерло, еще есть надежда и открытое сердце. Для них я и публикую все это. Просто чтобы знали, что будет потом. Вдруг кому-то не все равно. Надеемся, что кому-то из родителей эти воспоминания о Наташе помогут разглядеть тревожные сигналы в поведении своего ребенка. И ктото из детей откажется от страшного шага. Подтверждение тому десятки детских писем, адресованных Светлане: «Я хотел... Но теперь не смогу. Спасибо вам!» - Благодаря этому Наташина смерть станет не такой бессмысленной, – вздыхает Светлана. 23 апреля Ну вот, здравствуй, Наташа! Это моя попытка продолжить общаться с тобой, как будто ты живая. Сегодня приехала из Сухиничей (деревня, где часто гостила у бабушки, а теперь похоронена Наташа. – Я. Т.). На могилу, кроме наших цветов, кто-то принес еще гвоздики - к тебе многие приходят. 24 апреля Тусенька, папа так просит, чтобы ты ему приснилась. Он пишет тебе письма. Два я нашла. В одном на большом листе, наверное, сто раз написано: «Наташечка, Наташечка, Наташечка...» А другое, 22 февраля: «Наташа! Какая же ты дура. Ты могла бы прожить очень интересную и яркую жизнь. Мы даже не мечтали о возможностях, которые были у тебя. Может, мы не знали твоих новых проблем, но если бы ты прожила с ними еще 3 - 4 месяца, жизнь увлекла бы тебя и мы были бы счастливы, проживая с тобой ее во второй раз. Наташа, ты останешься молодой, 16-летней, а мы увидим тебя уже старыми. Наташа, пожалуйста, приснись мне и поговори со мной. Твой папа». Почему ты не приходишь к нему во сне? Вчера он был в тире, где ты занималась, - там никто ничего не знает. Тренер спрашивал, когда ты придешь, а папа так и не смог ему ничего сказать. Потом плакал в машине. Тусь, я все время думаю о том, что, если бы ты не умела стрелять, этого бы никогда не случилось. И начинаю тихо ненавидеть папу. 26 апреля 242 Сегодня у моего брата и твоего любимого единственного дяди и крестного родились Сема и Тема - близнецы. Два близнеца вместо тебя, одного Близнеца. Ты очень любила дядю Диму. Тусенька, он приехал сюда первый, когда это случилось. Вместе с беременной женой Леной. Только тогда я поняла, зачем нужны братья и сестры. Если бы не он, я бы не выжила. Брат младше меня на 7 лет, и всю жизнь я была ответственна за него. Наверное, поэтому мне никогда в голову не приходили мысли о смерти, у меня было о ком заботиться. Нужно было тебе тоже родить брата или сестренку. Но я так люблю тебя, что не захотела делить эту любовь, да ты и сама меня отговаривала, обещала внуков. И дяде Диме ты обещала, что поведешь Семена и Артема в 1-й класс. Обещала и даже не дождалась их. Что мы им скажем, когда они спросят? 27 апреля Зимой в 10-м классе ты обратила внимание на своего одноклассника – К. Он на тебя тоже. Как-то ты пришла из школы злая и не в себе. Ругалась на свою подругу. Рассказала, что, когда вы наконец решили с К. объясниться, оставшись после уроков одни в классе, в самый ответственный момент влетела В. и все испортила. Дружба всегда для тебя очень много значила. Я часто слышала от тебя, что у тебя нет настоящих друзей. Пыталась возражать: «Но ведь тебе все время звонят, а та, а эта...» Ты отвечала: «Им всем наплевать на меня, просто им всегда что-то от меня надо - списать, поплакаться, похвастаться». Твоя подруга В. В вашем классе ее недолюбливали. За ее богатого папика, за личного шофера на «Мерседесе», за крикливость, за вранье про поклонников. Ты пожалела. Стала с ней дружить. В сущности, она была одинокой девушкой с кучей комплексов. Когда это произошло, В. кричала в классе, что никто ничего не понимает, и только она знает, почему ты это сделала. Кажется, это она заявила, что, если бы у нее был пистолет, она сделала то же самое. Недаром ты стаскивала ее с балкона гостиницы в Питере, когда осенью несколько человек из вашего класса премировали поездкой туда на выходные. Вечером пьяная В. пыталась спрыгнуть с балкона, кроме тебя, никто в это не поверил, только ты возилась с ней, держала и уговаривала. 28 апреля Когда я стала искать тебя в Интернете, послала твой любимый пароль - «ветер», которым ты закрывала от меня все папки, и мне пришел ник «прощение». У меня даже мелькнула шальная мысль, что это ты просишь меня о прощении. Почти два месяца я входила сюда под этим ником и читала, искала, плакала. Я нашла столько девчонок, похожих на тебя, и каждый раз мне казалось - это ты. Я так хотела найти твой дневник, найти ответ на свои вопросы, понять тебя. 243 Ты постоянно сидела в Интернете. А потом писала в дневнике: «Тогда я думала - это спасение. Просто я хотела избавления от своей боли любым способом. Так я поселилась в инете. У меня нет своих чувств, по венам боль не за свое несчастье, в глазах слезы не о своей любви. Жить в чужом сознании 12 часов в сутки, сходить с ума без невозможности минут у экрана, вчитываясь, вчитываясь, вчитываясь. Я потерялась. Кто-нибудь, помоги!» 29 апреля Год назад ты написала: «Человек, которого вы действительно любите - мама; Ваш душевный друг - В.; О ком вы будете помнить всю жизнь - Н.С. (учительница литературы)». Прошлой весной ты часто приходила из школы поздно, готовилась к важному конкурсу и откровенничала с ней. Она мне потом рассказала, что ты говорила и об одиночестве, и о пустоте. На конкурсе в 10-м классе ты заняла 3-е место по округу. Но Н.С. сказала, что это не твой уровень, нужно взять более сложную тему. И вы выбрали: «Сравнительный анализ творчества Достоевского и Камю». Она хорошо знала твою добросовестность и умение растворяться в материале. Пропустить такую тему через страдающую душу - должно было выйти нечто достойное конкурса. Сама ты ее не интересовала. Я позвонила и спросила у твоей любимой Н. С.: «Как же так? Зачем, зная, что творится на душе у Наташи, вы дали ей тему реферата, которая могла только усугубить такое состояние?» Она ответила, что такое состояние считает нормальным для девочки твоего возраста, что она и сама была в твоем возрасте одинокой и может только выразить мне соболезнование. Когда мы тебя хоронили, поднялась метель, ветер. Снежинки не таяли на твоем холодном красивом лице, я сметала их твоим носовым платком. Я ношу его в своей сумке - последнюю вещь, прикасавшуюся к тебе. Тебе было холодно, но ты молчала, а ты ведь ненавидела холод. 5 мая В Сухиничах одна из куриц вывела цыплят. У мамы 10 кур, но материнским инстинктом обладает одна. Может, среди людей тоже нужен такой естественный отбор - только одна женщина из десяти может быть настоящей матерью? О себе я теперь такого сказать не могу, у хороших матерей дети живы и здоровы. Хотя я была счастлива, будучи твоей матерью. 6 мая Ты писала в дневнике: «Что-то происходит со мной; это чертовски больно, оказывается, осознавать, что тебе никто не нужен, и некого любить. Или просто я не способна на такие чувства. Человек, внутри которого пусто и страшно». 244 Где-то здесь возникает некто, с кем ты разговариваешь. Реальное ли это лицо? Или твоя вторая половина? Ты пыталась об этом говорить со мной - я отвечала: «Жди, все еще будет, просто вокруг тебя нет того, кто тебе нужен, вот поступишь в университет». А ты не верила - «ты всегда так говоришь - жди, терпи». Наверное, в какой-то момент ты решила, что такое с тобой будет всегда, и не смогла больше терпеть. 7 мая Когда я разбирала твои записи, черновики, я все искала хоть какое-то упоминание о нас, родителях, о ком-нибудь из близких, о друзьях... Нет, не было ничего, только ты и кто-то нереальный. Я несколько раз звонила твоей лучшей подруге в 11-м классе - Л. В твоих тетрадках я видела, как вы переписываетесь на уроках. Мне кажется, она любила тебя. И ты ценила дружбу. Но почему тогда ничего ей не рассказывала? С этим вопросом к ней приставали после все - и ребята, и учителя, и я. Неужели она ничего не почувствовала? Она отвечала: «Нет». Вечером 8 февраля (накануне самоубийства) она звонила тебе. Ты сказала ей, что, может, не пойдешь в школу - будешь доделывать французский. Ты и не пошла. В 8.30, когда начались уроки в школе, ты сделала совсем другое. Это ужасно, Наташка, так невозможно больше жить. Сегодня папа принес твои портреты - огромные. Он нашел фото, где ты очень грустная, и заказал их в больших черных рамках. Повесил на стену, и мы долго плакали. Потом он заснул. Он много работает, специально изматывая себя. Он стал весь седой, а ему 42 года. Сколько мы еще выдержим? Как ты могла бросить нас? Ты же знала, что мы жили тобой. Когда в детстве ты сильно заболела ветрянкой и даже в горле были нарывы, папа стоял на коленях возле твоей кровати и молился, а он неверующий. Он мне сказал, что даже любовь ко мне отдал тебе - он очень сильно любит тебя, очень. Что нам делать? 9 мая Я не могу без тебя Я не живу без тебя. Сегодня три месяца. Вчера вечером я была в Подмосковье у твоей любимой Леночки. Вы были родственницами и подругами. У нее свадьба должна была быть в апреле. Мы поминали тебя, плакали до 2 ночи. Ленка так и не вышла замуж отложила, ты ей все время снишься. После долгих споров - включать или нет твое фото в выпускной альбом - решили большинством голосов - включать. О. В. свалила в свой Киев - уже три недели в выпускном классе нет математики, а Н. С. - целый последний месяц болеет, нет литературы. Я думаю, что они просто смылись от проверки, которую Кезина обещала нашей школе после публикации в «КП». 245 Я и забыла, что сегодня праздник. А ведь на 9 мая мы всегда покупали цветочки и ездили на Поклонную гору, где собирались ветераны. Ты раздавала цветочки им. А в апреле проходил последний тур этой «Ярмарки идей», где ты должна была выступать со своим проклятым рефератом по Достоевскому и Камю. Н. С. убрала твою фамилию из твоей же работы. И название она поменяла - «Достоевский, но в меру». А помнишь этот последний теракт в Москве в метро на Павелецкой? Ты прилетела из школы и стала тащить меня сдать кровь... Разве я могла себе представить, что совсем скоро твой гроб будет стоять рядом с гробами жертв этого теракта в Лефортовском морге, и всем будут давать буквально по 10 - 15 минут на прощание, потому что было очень много людей. 10 мая Приехал папа с дачи: - Ты опять в Интернете, что ты там все время сидишь? - Ищу. Я хочу понять, почему. - Что там понимать, все понятно. - Ты хочешь сказать, что ты понял, почему она это сделала? Сформулируй, я даже запишу твой диагноз. - Эти жестокие и глупые дети, они совсем не думают о родителях (с болью). - Ты винишь во всем ее? Но она ведь несовершеннолетняя, ребенок. Не справилась. Мы должны были. - Она должна была справляться, она должна была думать о нас! - А ты сам-то много думал о своей матери, когда тебе было 16 лет? - Но я и не собирался убивать себя! Никогда! Она поступила глупо! - Необдуманно! Она просто не подумала. И потом она не жестокая. - Жестокая! Она всех убила. Я не знаю, как жить дальше! Мне ничего не хочется! - Ты опять говоришь только о себе, а ты подумай, что она чувствовала, какую боль, если решилась на это?! - Должна была терпеть! У нас у всех тоже было небезоблачное детство - у меня с отчимом, у тебя - вообще без отца. Мы были бедные. У нас не было даже своей комнаты. А у нее было все. - У нее не было кожи, и была высокая планка. Мы должны были. - Нет, я ни в чем не виноват. Я ее любил. Я все делал только для нее. - Тебя никто не винит, просто нельзя злиться на нее, она была самая лучшая. - Да. 11 мая Я листаю твою тетрадку по математике за 11-й класс: сентябрь октябрь - крупные размашистые пятерки О. В. А на обложке твоим почерком: «Сдохни, сволочь очкастая!» - такая ненависть - она начала свою атаку. 246 12 мая Только что приехала из суда. На папу завели уголовное дело - за небрежное хранение оружия. Меня вызывали свидетелем. Он должен был его так хранить, чтобы не было доступа посторонних лиц. Они так долго выясняли трактовку закона, какими посторонними являемся мы с тобой посторонними к оружию или посторонними к папе, что я не выдержала, отказалась от дачи показаний. Достали! Я их уже сто раз кому только не давала, заплакала и ушла. Судья сказал, что я вообще могу их не давать как близкий родственник. Потом я ехала в троллейбусе мимо твоей школы, твой маршрут - слезы лились, и я не могла их остановить - за окном было солнце, тепло, весна... А я не вижу ничего - ни деревьев, ни распустившихся тюльпанов, только выискиваю в толпе счастливые лица ребят твоего возраста и думаю почему? Соседка тетя Лена до последнего говорила мне: «Светочка, мы ее спасем». Она не знала, что это была не пуля, а дробь. Она держала тебя на руках, кричала «давайте лед», она врач. Я помню только это и телефон, весь в твоей крови от моих рук, - скользкие кнопки и чужие люди. 13 мая Осенью ты была полна планов и энтузиазма. В том, что с выпускными проблем не будет, никто не сомневался. На семейном совете мы выбрали несколько институтов, чтобы было побольше шансов: МГИМО международно-правовой факультет и МГУ - юридический. Причем, на МГИМО ты настояла сама, когда твоя историчка заявила, что туда попасть шансы нулевые, ты решила, что тем более стоит попробовать. Мы бы тебя могли учить платно, но ты сказала, что воспользуешься этим шансом, если будет некуда деваться. - Кому ты чего хочешь доказать в наше время, все продано. - Нет, я попробую. Тогда наш папа решил тебя еще и в школу ФСБ отправить. Да, нужно сказать, что у нашего папы задвиг на госструктурах типа ФСБ и ГРУ. Может, ему самому не хватало дисциплины по жизни, а может, он был и прав. Он хотел для тебя запасной аэродром - в случае пролета с МГИМО и МГУ. Каких только доводов он тебе не приводил - и один из лучших вузов, и на халяву в совершенстве выучить несколько языков, и «кто у нас президент и вся его команда», и «там куча интересных мальчиков»... Ты сначала поддалась на уговоры, сдала анкеты и начала проходить медкомиссии. А потом злилась: «И зачем я это делаю?» 17 мая Осенью всех потенциальных медалистов собрали на педсовет. Дурацкие новые правила - если претендуешь на медаль, надо писать бумагу и получать накачку от педсовета. Что на вас теперь лежит ответственность, вы теперь кругом должны... Как только ты услышала слово «ответственность», заявила всему педсовету, что ты не хочешь медали. Папу вызвала завуч. «Как это, гордость школы отказывается от медали, 247 мы ее полчаса уговаривали!» Папа прочитал тебе лекцию, что тебе хотят как лучше, а ты неблагодарная. Ты подписала. А в первом же триместре получила 4 по французскому, причем все уверяли, что даже не по твоей вине. Ты расстроилась. Уже не золото – серебро. Я позвонила вашей классной: «Можно ли что-то сделать?» И она проговорилась: «Если бы Наташа на педсовете не говорила, что ей не нужна медаль, мы бы что-нибудь постарались сделать. А так...» На следующий день к тебе с ехидной улыбкой подошла О. В.: «Ну, что, нужна тебе все-таки медаль?» Домой ты пришла злая, как сто чертей: «Я же говорила тебе, не звони, я же просила». Тогда ты написала: «Ходят и ходят, и каждый старается хлопнуть побольнее, погромче, а ведь я - школьная собственность, когда меня ставили, обещали бережный уход и уважение, а теперь чуть что - сразу пинать начинают, трясут, дергают. Ну я и захлопнулась и, уж будьте уверены, теперь не откроюсь!» 23 мая Приехал с дачи папа и тут же ушел: «На улице я с ней разговариваю, а дома все время вижу, не могу...» Потом вернулся, и я поняла, что его нужно куда-нибудь вытащить. Пошли пообедать в кафе. Глядя на наши лица, официантка все время спрашивала: «Вам что-нибудь не нравится?» Потом поехали к друзьям, домой не хотелось возвращаться. Папа выпил и стал приставать к их дочке Юльке, чтобы она показала ему гроб, который уже второй год стоит у нее в комнате. Пока родители отдыхали в Египте, она его себе купила и спит в нем. Ты считала, что это прикольно. Юлька отказала папе: «Ничего интересного в этом нет». Я наорала: «Ты что, давно гробов не видел?» На этой неделе парень 24 лет из соседнего с вашим тиром прямо на глазах у тренеров и ребят выстрелил себе в висок. Ты его знала - ваши тиры всегда объединяли на соревнованиях. В кармане была записка: «Мама, прости, я ухожу». Жестоко очень. 24 мая Где-то осенью в твоих записях появляется Тали... Загадка, которую я не могу отгадать. Если это реальный человек, то, скорее всего, из Интернета, а больше всего это похоже на твою вторую половину. Ты разговаривала с собой? Бред... Для нее письмо в желтой тетради. И стихи - красивые и страшные. Папа назвал это сочинительством. Я не знаю. «Тали! Я скучала. Ну а ты, моя самая красивая мечта, ты скучала? Люблю тебя, Тали. Ну а Ветер, что он... Он никто, не смысл моей жизни, лишь зазноба, не могу отделаться от чувства неуверенности рядом с ним. Тали! Я знаю, сейчас ты не можешь меня слышать, но это точно, когда тебе будет нужна помощь, я буду рядом. Я люблю только тебя». Кто-нибудь, скажите мне, кто это? Что это? Это так страшно. 24 мая 248 Ну почему, ну почему? Еще в августе, поливая цветы из шланга на даче, ты кружилась и танцевала под музыку, устраивая вокруг себя хоровод из брызг. Я любовалась твоей стройной фигуркой из беседки, а ты, вся вымокшая и смеющаяся, кричала мне: «Жить хорошо!» Строители из соседнего дома чуть не сваливались со своих лестниц, глядя на тебя. Ну что с тобой случилось в эти полгода? Ты не показала мне, не рассказала. Но писала: «Скоро, очень скоро мне надо будет перешагнуть рубеж. Я не хочу во взрослую жизнь, там слишком холодно». 25 мая Да, забыла - а ты всегда папе напоминала – вчера было 19 лет нашему браку. Наш брак, и ты, гениальное его воплощение. Вообще-то мы познакомились с папой 14 февраля, который потом оказался Днем святого Валентина. На втором курсе, на дискотеке МИФИ. Папочкина голова была единственная, которая прыгала не в такт музыке, - так я его заметила. Ты, Тусенька, очень сильно была похожа на него - и внешне, и по характеру, и по уму. 26 мая После института мы с папой поступили в аспирантуру. Сняли квартиру, подрабатывали, чтобы ее оплачивать, - мыли окна, репетиторствовали. Потом родилась ты, и я ушла в академотпуск. О, это был отдых! Целый год. Я не понимала, как это люди устают с маленькими детьми, - ты была ангел - спала и ела. Нас взяли в академический институт и как двум молодым специалистам пообещали квартиру. К этому времени мы уже защитились и стали кандидатами наук. Но тут мы вступили в рынок. Наука стала никому не нужна. Все ломанулись за границу, и у нас был шанс уехать в Канаду, но наш прозорливый папа в последний момент передумал. Мы начали с нуля пробовать себя в бизнесе. В школу ты пошла, когда у нас не было ни прописки, ни собственного жилья, но уже была уверенность, что все это мы заработаем в фирме, которую создали и успешно раскручивали. Так и получилось, когда ты пошла в 3-й класс, мы переехали в собственную квартиру. Ремонт начали с твоей комнаты, ты всегда была самым главным в нашей жизни. Серебристая розово-голубая комната с белоснежной мебелью. Сейчас я туда стараюсь не заходить. Стираю, стираю, но все равно нахожу мельчайшие капли крови на столе, спинке кровати. А твой розовый ковер выбросили - на нем было огромное пятно в центре. Вещи из твоего шкафа я потихоньку раздаю на память, оставляю только то, что ты очень любила. Иногда там спит папа - думает, что ты ему приснишься. Но ты не снишься, ты злилась на него в последнее время. Сегодня был последний звонок. Я старалась об этом не вспоминать. Твои одноклассники собирались спроецировать твою фотографию на сцену и под тихую музыку читать твои стихи. Твой последний звонок. 249 Но учителя запретили. Побоялись испортить себе «праздник». Простим их, Тусенька? Папа вчера сказал: «Я сейчас вынужден верить, потому что хочу встретиться с нею там, я должен знать, что встречусь». Мне кажется, все началось меняться в твоем характере, когда ты перешла в эту школу на Ленинском проспекте. В 1-й класс ты пошла во французскую школу на Бауманской. Мы тогда снимали квартиру на Большой Почтовой, и ты целых два года ходила в школу мимо Лефортовского морга, в котором потом с тобой прощались. Но в этой школе ты была счастлива. А в новой школе тебе было плохо. В вашем классе не было не одиноких детей. Как вы глушили свое одиночество? Это ужасно... Мальчишки пили после уроков. Мишку, который больше всех плакал в морге и потом еще два дня, мать еще перед Новым годом к психологу таскала. Еще одну девочку мама застала в групповой оргии с мальчиками, после чего уехала с инфарктом в больницу. Могу еще продолжить... Ты, Тусенька, утверждалась в этом классе, подняв себе планку - я умнее всех. Потому что сильным и независимым всегда завидуют, ты это чувствовала каждой клеточкой. 28 мая Еще одна страшная запись. Непонятно кому и непонятно от кого. «- Останови меня, если сможешь!» Ты еще ребенок, чтобы говорить такие слова. Что значит твое: «Моя судьба, мне и гробить! Ломаешь свою судьбу, давай, но подальше от остальных. (Дальше зачеркнуто.) Ты о них подумала? НЕТ, о ком, кроме своей персоны, ты привыкла думать? И не надо говорить о любви, нет ее в тебе». А вчера папа опять. Убитый: «Я хотел ей подарить на последний звонок серебряный колокольчик...». 7 июня Вот и прошел твой день рождения, Тусенька. Твои 17 лет. Ты обычно отмечала их в Сухиничах, поэтому я решила не отходить от традиций. Накупила большой ящик твоих любимых маргариток, посадила на твою могилку. Всю неделю поливала их, чтобы принялись, пополам со слезами. Соловьи пели как оглашенные и одуряюще пахли три куста сирени, цветущие рядом. А я сидела рядом с этим холмиком и видела тебя сквозь слезы и толщу земли в том красивом кружевном платье из свадебного салона - что от тебя там осталось? Мне позвонил следователь, который ведет твое дело, его, оказывается, до сих пор не закрыли. 8 июня Когда в то утро я села рядом с тобой и врачом в «Скорую», я сразу спросила его: «Надежда есть?» Он сначала внимательно на меня 250 посмотрел: «Нет». Потом мы ехали в больницу на соседнюю улицу, мне казалось вечность. Я смотрела на тебя - ты уже не дышала. Вышел врач и сказал: «Все». Я села на бетонный пол и сказала, что никуда не уйду, пока они не попытаются что-нибудь сделать. Он перешагнул и ушел. Но сразу пришла сестра, хотела сделать мне укол, я не дала. Потом за мной приехала Лиза, дочка тети Лены, и стала уговаривать меня уйти оттуда, а я не могла. Позвонила твоей любимой Леночке, я попросила ее сообщить всем. Все приехали в этот день и на следующий. А я только говорила: «Ничего не понимаю, я ничего не понимаю». Я повторяла это через каждую минуту - а все молчали и плакали. Были слышны только крики папы, он требовал, чтобы мы поехали туда, он не верил и все время пил. А я не могла ни есть, ни пить. Потом мама догадалась на третий день сварить кисель - только его я смогла выпить, а что-то съесть - через девять дней. В январе я искала в инете художественные сайты, хотела подобрать портрет для вышивки. Ты заинтересовалась, стала смотреть вместе со мной картины... И попросила скинуть для тебя несколько. Все – на тему кладбища, ангелов, одиночества. Я удивилась, а должна была насторожиться, попытаться понять, почему именно эти. А еще в декабре ты поставила на компьютер заставку: девушка на переднем плане и призрак позади. Я тогда сказала: «Красиво. И девушка на тебя похожа». Призрак смерти - пророчество? На Новый год ты так красиво украсила квартиру, нарядила елку. Мой шкаф до сих пор в фосфоресцирующих звездочках - как ночное небо, теперь никогда рука не поднимется отклеить их, ведь это сделано твоими руками. Через несколько дней после твоей смерти мне позвонила женщина из приемной комиссии ФСБ - куда ты пропала? Охала и жалела, что ты не успела дойти до психологических тестов - может, им удалось бы увидеть. Я тогда подумала - как же, удалось бы. В январе мне позвонил наш друг семьи - Борька. Он работал в ГРУ, и недавно его группа вернулась из командировки. На следующий день один его коллега встал, позавтракал и на глазах у жены выбросился через двойной стеклопакет. 38 лет. Их группу перед этим как раз тестировали – только что на молекулы не разложили, и ничего не заметили. 10 июня За три недели до ЭТОГО ты обиделась на меня. Ты готовилась к занятию по праву, я что-то спросила, и тебя понесло: зачем вы не отдали меня в физматшколу? Я это слышала не в первый раз, но взорвалась именно тогда. Основная мысль моих криков была: «Ты сама не знаешь, чего хочешь! Реши, и мы поможем. Но ты реши!» Ты дулась на меня целых три дня - это очень много, но потом мы помирились. 251 А совсем недавно я, очередной раз перебирая твои бумаги, нашла запись на полях распечатки лекций по праву, сделанную именно тогда: «Да, я не умею добиваться своего; да... я высказываю только претензии; да, я не достойна жизни, но вот осуществления моей мечты...» (зачеркнуто). Я так и не узнала твоей мечты. Может, ты и сама ее не знала - ведь не дописала и зачеркнула. Или ты боялась ее осуществления? 10 июня Мне привезли твой выпускной альбом. Смотрю на фотографии. Девчонки... Л. - пытается улыбнуться, а глаза – печальные. Все такие взрослые. И ты - красивая, но нездешняя. Твой К. - что ты в нем нашла, ничего особенного. Галя рассказала, как сдавали экзамены. По французскому столько троек. Все на нервах. Про выпускной. Я плакала. Ресторан сняли на два класса. Без тебя. Этот альбом остается на всю жизнь. Потом все будут говорить, показывая на твою фотографию: а она... У кого-нибудь выступят слезы, кто-нибудь сердито нахмурится, но никто не забудет. 11 июня «Я не могу это сделать! Поставить точку» - эта фраза на полях тетрадки по французскому. Может, ты ее написала после того случая... Которого никогда не прощу. До последнего сомневалась - буду об этом говорить или нет. Буду, Тусенька. Буду до конца честной... За две недели до того страшного утра. Ты сидела за компьютером. Долго. Когда я выходила из своей комнаты, видела, как меняется экран, - ты что-то прятала. Я уже несколько раз сказала тебе - хватит, пора спать, ты несколько раз ответила - сейчас. Потом я подошла: «Ну все, я вырубаю компьютер». Ты повернула ко мне голову и, смотря на меня сузившимися ледяными глазами, прошипела: «Отъе..сь». Я ударила тебя по щеке. Даже не знаю, как это получилось, но раньше такого не было - мата в лицо. Потом ты вскочила и закрылась в своей комнате. Я стояла под дверью: «Ты не имеешь права так говорить со мной...» Ты не открывала, и я пошла за отмычкой. Когда я вошла в твою комнату, ты сидела на открытом окне - 15-й этаж! - держась одной рукой за раму, отклонившись наружу и болтая ногами, как будто удерживая равновесие. Каким-то не своим истерическим голосом ты сказала: «Хочешь посмотреть, как птички летают?» Внутри у меня все упало. Я рухнула на пол и закрыла лицо руками. Не помню, сколько... Но ты спрыгнула на пол, переступила через меня и ушла на кухню. Тогда я смогла заплакать и выбежала на открытый балкон общего коридора, легла там на снег - слезы лились не переставая, страх не отпускал. И еще обида, жуткая обида заполнила всю меня... Теперь я знаю, что неправильно себя вела, что надо было не упиваться своими переживаниями, а попытаться понять, что с тобой происходит. Но тогда... Минут через 15 ты пришла на балкон - я уже успела замерзнуть и промокнуть. Голосом, полным презрения и отчуждения, 252 не дай Бог, я увижу твою жалость, ты сказала: «Вставай, пошли домой, заболеешь, потом лечи тебя...» Кажется, ты еще чем-то мне пригрозила, что, если не встану... После этого я поднялась и пошла в квартиру. Ты выглядела успокоившейся, даже посмеивалась. Меня трясло - я выпила несколько таблеток типа тазепама и отрубилась. Утром приехал папа с дачи - я стала рассказывать ему. Потом зашла в твою комнату и увидела под кроватью ружье. Позвала отца: «Посмотри». Он не испугался, но удивился - в нем даже был патрон, но не досланный. Вечером он опять заехал - со мной ты не разговаривала - и стал тебя спрашивать про ружье. Ты отшутилась: «Взяла маму попугать, чтобы не долбилась в мою комнату...» Он обругал тебя, как всегда: «Дура, идиотка, больше не смей», - и успокоился. Сейчас он говорит, что ему и в голову не могло прийти, что ты - для себя. Он даже об этом не подумал, не мог подумать. На следующий день к нам заехала моя подруга Светка, и я, рассказывая все это, стала просить папу увезти ружье на дачу от греха подальше, она меня поддержала. «Вы что, дуры, она же профессиональный стрелок, ну взяла посмотреть - соскучилась по стрельбе...» Он так убежденно об этом говорил, что мы поверили. Наверное, я бы и дальше стала настаивать, чтобы он увез его, или сама отвезла, мне никто не мешал это сделать - до дачи 30 - 40 минут на машине, но на следующий день мы помирились. ...Мы стояли друг перед другом на коленях, плакали, и я говорила: - Тусенька, а если бы рука соскользнула, если бы ты не удержалась - я бы полетела за тобой, я бы не смогла жить без тебя, понимаешь? - Я больше не буду - Пожалуйста, не пугай меня больше так никогда, у меня до сих пор болит сердце, и я пью лекарство, не будь такой жестокой. - Никогда не буду, я люблю тебя. Мы долго разговаривали, плакали, обнимали друг друга. И все эти последние две недели ты была как ангел, все время мне звонила, все рассказывала. Мы всюду вместе ездили. Теперь мне говорят - это была попытка. Теперь говорят. А тогда - ни я, ни отец, ни Светка... Даже мысль не мелькнула. Ничего подобного. Что это - слепота, незнание? Ты всегда была такой целеустремленной, адекватной, сильной... Как мы могли подумать такое о тебе? Никто не мог. И как мне со всем этим теперь жить? И зачем? 16 июня Папа смотрит чемпионат Европы с твоим портретом - повернул его к экрану телевизора: «Пусть посмотрит, она любила футбол». Вспоминаю, прокручиваю последние две недели твоей жизни. Ты даже перестала писать депрессивные стихи, наоборот: Жизнь - она, конечно, зебра, Но ведь можно все исправить, Взяли краски, ведра, кисти, 253 И давай ее белить... Потом, правда, ты пыталась описать садистские методы поимки зебры и как ее можно семью способами заставить краситься самой. Ненормальное что-то. Каждый вечер вижу из своей спальни, как ты идешь по коридору из ванной танцующей походкой с полотенцем на голове: «Мусь, бай-бай». Кто теперь испечет медовую коврижку и скажет: «Мусь, давай чайку попьем»? С кем я поеду в магазин? Кто положит мне на колени голову вечером и посмотрит со мной «Бедную Настю»? Я больше ничего этого не делаю. Без тебя не могу. 17 июня Сегодня моталась по Москве. Любое место - магазин, кафе, кондитерская, кинотеатр - сразу вспоминаю, как мы с тобой... Проклятье, невозможно жить в этой квартире, в этом городе, в этом мире... Я часто вспоминаю легенду. За день до рождения Ребенок спросил у Бога: - Я не знаю, что я должен делать в этом мире. Бог ответил: - Я подарю тебе Ангела, который всегда будет рядом с тобой. Он будет охранять тебя от всех бед. Он объяснит тебе все. - А как его зовут? - Не важно, как его зовут. Ты будешь называть его «MAMA». Наверное, я была бездарным ангелом, Тусенька, прости меня. 23 июня Хочется, чтобы он скорее закончился - каждый день. Включаю телевизор - о выпускном говорят, выключаю со слезами. Заходим с папой в магазин, похудела на семь килограммов, все сваливается. Но не могу заставить себя ничего померить, а раньше с тобой по три часа не вылезали из примерочных. Вчера обнаружила, что в ушах заросли дырки - сережки не смогла вдеть - швырнула обратно. Только книги и Интернет - потому что это было твое, твоя жизнь. Первый месяц я сидела и раскачивалась часами, как обезьяна в клетке, в неволе у них начинается самая настоящая депрессия. Теперь амплитуда этого маятника стала больше. Я не могу долго находиться в одном месте - начинаю сходить с ума. 29 июня Подъезжая к Москве, включила «Русское радио». «Чашка кофию». Мы любили подпевать. Сначала я расплакалась, а потом закричала. Ехала и кричала, все равно никто не слышит. На столе лежит справочник «Лучшие выпускники 2004 года». Среди них – ты. Фото и анкета из 10 пунктов. Все отвечали на пункт «жизненное кредо» - вперед к намеченной цели; никогда не сдаваться; через тернии к звездам»... Твое жизненное кредо: «Крылья – этого мало. Нужна еще летная погода». Тусенька, твой самолет даже не взлетел. Была нелетная погода? А ты такая красивая на фотографии. С той новой прической, которую тебе 254 сделала Лариса, наш мастер. Мы у нее были перед Новым годом - она постригла тебе челку, покрасила. Ты любила ходить со мной к Ларисе в салон. В тот последний раз она сказала: «Ну, что, девчонки, записывать вас на выпускной? А то у меня будет аврал». Ты загорелась: «Конечно!» 30 июня Когда раньше я заходила на кладбище, становилось неуютно и хотелось поскорее уйти. А теперь я там как дома. Сидела бы и сидела возле тебя. Нужно заказывать оградку, памятник. Нужно придумать красивую эпитафию, а у меня в голове только одни слова: «Зачем ты это сделала?» В вашей элитной школе в этом году не было ни одной золотой медали. Говорят, перестраховались из-за проверок, которые после тебя следуют одна за другой. О.В. выживают из школы. Странная она, любой бы на ее месте давно сменил школу. Преподавать с клеймом убийцы как-то неестественно... Л. уже поступила на платное в иняз. И твоя В. тоже на платное - в Дружбы народов на международный туризм. Многие родители не стали рисковать после такого стресса. 30 июня Я всю свою жизнь построила так, чтобы у тебя не было таких проблем, я всегда тебе говорила: - Тусь, рожай хоть в 18 лет, но учись, занимайся любимым делом, я буду рядом и помогу во всем, для этого мы и купили дачу рядом с Москвой. Все делалось для тебя. И все обесценилось. Ничего не нужно. Только ты. 3 июля Воскресенье – канун того утра - помню почти наизусть. Я целый день была с тобой дома. И потом перебирала каждую минуту, пытаясь отыскать: что я не заметила? О конфликте с О. В. ты не напомнила ни разу. Проснувшись утром, я увидела тебя, обложенную конспектами и словарями по французскому. Но где-то в три часа дня ты села опять в Интернет. Потом ближе к вечеру мы решили заказать домой пиццу и пиво. Обычно в течение получаса ее привозят молодые парни. Ты даже переоделась по этому поводу. Надела короткую маечку, завязала хвостики, покрутилась перед зеркалом: «Мусь, может, мне так завтра в школу пойти?» Потом мы с тобой ужинали. Ты оставила большой кусок пиццы: «На завтрак - разогрею в микроволновке». После бутылки пива меня потянуло в сон. Разбудил телефонный звонок. Было уже 10 вечера. Ты долго разговаривала по телефону, я слышала взрывы смеха. Потом опять села в Интернет. Спать легла около часа ночи. Будильник на сотовом у тебя был заведен на пять утра. И в тетради запись - что еще надо сделать. Ты хотела доучить французский и успеть в школу. Я не знаю, что произошло в эти часы - с пяти утра до полдевятого, когда ты ЭТО сделала. Я все время представляю себе, как ты достаешь ружье, пишешь записку на зеркале шкафа, проходишь мимо моей спальни. Я рядом, я здесь! 255 Когда ты решила сделать это? Зачем? Что ты думала? Почему не вспомнила обо мне? Или вспомнила... На втором зеркале - рядом с входной дверью - ты написала: «Сволочи!» Кому? Всем нам, кто не помог, не увидел? Что мне думать? Как с этим жить?! 4 июля У нас скрипит паркет. Ты должна была слышать мои шаги. И выстрелила, когда я была перед дверью. Пять-шесть шагов. Вдруг ты раздумывала, а мои шаги тебя испугали? Испугалась, что я увижу ружье, записку... Вдруг, если бы я не проснулась, ты бы передумала? Порыв прошел бы. Вдруг это я во всем виновата! 5 июля Когда ты, закрыв глаза, стала падать на пол, я подхватила тебя, упав на колени. И увидела чуть выше груди рану-отверстие. Я же слышала хлопок перед дверью, поэтому подумала, что это разорвалась лампочка, а патрон вонзился в тебя и поранил. Но кровь выливалась толчками, а я зажимала ладонью и кричала: «Тусенька, что случилось?!» Надо было взять телефон, но я боялась оторвать руку. Хотя кровь все равно проступала через пальцы. Почему я не видела ружье? Оно лежало прямо передо мной на кресле. Всего в полуметре. Я все-таки взяла телефон. Скользкие кнопки. Я кричала: «Скорее, «Скорую! Лампочка...» А потом увидела ружье... Это был даже не ужас – то, что я почувствовала. Я не знаю, как назвать. Выбежала в коридор, увидела Лизу, прибежала Лена. И все закружилось. Теперь тебя держала Лена и кричала на меня: то лед, то «Скорую», то полотенце. У меня отнимались руки. Я начала понимать, что случилось что-то страшное. Самое страшное. Потом увидела твою записку на зеркале. Как я не сошла с ума? А ты подбирала руками под себя, еще дышала хрипло. И всплыли мамины слова, что так руками делают те, кто умирает. Моя дочь! Моя любимая девочка... Единственная... Моя. Многие говорят - я должна отпустить тебя и жить дальше. Закончить этот дневник - постоянный разговор с тобой. А я не могу. Тогда я просто умру. Я знаю, что религия мне не поможет, потому что я не смирилась и никогда не смирюсь с тем, что тебя нет, это просто невозможно. И другой ребенок не спасет меня. Потому что у меня больше нет морального права рожать детей. Ведь я не уберегла тебя и даже не понимаю, что я сделала не так. Могу опять совершить те же ошибки. И потом, я буду его все время сравнивать с тобой - самой лучшей. Так нельзя. Моя любимая девочка, если бы ты знала, что станет со мной, ты бы никогда этого не сделала. Но сейчас... Забери меня к себе. Пожалуйста! 15 июля Сегодня первый раз без тебя поехала на дачу. Наши клумбы заросли сорняками, трава по пояс, клубника сгнила. Полное одичание. Папочке тоже по фигу. Правда, перед твоим портретом в беседке стоят две розочки, он как-то умудрился их найти в траве, срезал и поставил. Беседка вся заросла диким виноградом по ниткам, которые ты натягивала прошлым летом. В 256 дом так и не смогла зайти. Там на стене коридора, который мы собирались перекрашивать, твои ладошки. Ты окунула их в краску и приложила. На память? 4 августа Тусенька, столько незнакомых людей узнали о тебе, прочитали твои стихи, плакали, говорили спасибо. Удивительно, но те, кто тебя знал и кто любил, стараются не говорить об этом и не читали твоих и моих записей. Никто. Многие говорят, что им эти записи помогли. Может быть, когданибудь я буду этому рада. Ведь тогда твоя смерть будет не совсем бессмысленной. Я лечу себя работой. Тупой и не особо нужной. Мама ругается, что я себя загоняю, но я говорю ей - так легче. Я почти не устаю. Ничем не болею. Я все время разговариваю с тобой, вспоминаю. В последний месяц у тебя был плохой аппетит. Я ругалась: «Для кого я стояла полдня у плиты?» - а ты в лучшем случае равнодушно ковырялась в тарелке. Меня многие спрашивают: почему я ничего не замечала? Я замечала, но списывала все на выпускной класс. Боюсь встреч, боюсь людей. В Сухиничах меня разыскивала Таня, моя одноклассница, живущая сейчас на Сахалине, с которой мы каждое лето встречались, помнишь? Я не хочу никого видеть, ее тоже. Что я ей скажу? Надо снова и снова подбирать слова, душиться слезами и пытаться объяснить немыслимое. Я раньше не выносила одиночества, а теперь оно со всех сторон. Обступило. Только я и ты и этот дневник. 6 августа Тусенька, больше не могу. Каждый день говорю это и все же живу. Оболочка. Внутри ничего нет. Сколько может прожить оболочка? Надеюсь, недолго. 7 августа Бросала вещи на пол. Они бились. У книжек отрывались обложки. После принтера папа стал бить меня по рукам. Больно. 8 августа Олечка погибла почти четыре года назад... Ты знаешь, Тусенька, как мы с ней дружили - с института, где вместе учились. Она поехала на море и утонула. Я так плакала все время. Поняла, что не могу приходить в офис, где мы все делали вместе. Так и бросила эту работу. Когда это случилось с тобой, Оля мне приснилась. Теперь ты с Олей. ТАМ. 23 августа Я дошла до этого. Пошла проверять свое женское здоровье. Нужно было сдать анализ крови. Чтобы знать, могу ли я еще иметь детей. Или поздно. Если меньше 10 единиц - все нормально, если от 10 до 25 проблематично, если больше 25 - бесполезно. Если в этом месяце... То она может родиться в начале июня. Я не сошла с ума. Но это должна быть опять она. Я там разрыдалась, прямо в кабинете, бедная медсестра, она 257 ничего не понимала, просила успокоиться. Потом надавала кучу полезных советов, спасибо ей. 31 августа Результат анализа - 12,1 единицы. 1 сентября Надо посуду вымыть, а тянет разбить. Это отчаяние, Господи, а не лень. Как это тяжко, Господи, век любить, каждое утро, Господи, каждый день. Страшная жизнь. Открываю газету - сын знаменитого хирурга Рената Акчурина - 26 лет - застрелился на глазах у матери. Включаю телевизор - вчера теракт, сегодня теракт, завтра... Окровавленные дети из Беслана. Смотрю на фотографию Туськи, и сразу в глазах та записка: «Мне страшно жить». Тогда тоже был теракт в метро на Павелецкой - в начале февраля. 3 сентября Сегодня получила результаты разных анализов, все говорят: «Вы физически вполне здоровая женщина, но психика - она не дает...» Дали направление в клинику неврозов на Шаболовке. А разве я смогу вылечиться от этого моего невроза по имени Тусенька? 15 сентября Господи, за что? Тусенька, папа в больнице, в той самой, куда увезли тебя. Опухоль. Скорее всего, будет операция. Сейчас звонил: «Живым я отсюда не выйду». А я тупо готовлю обед, который скоро понесу через те самые ворота, в ту самую больницу, которая у меня вызывает отчаянную дрожь. Кто же это убивает нас? Мне кажется, я живу, как в кино, снятому по дьявольскому сценарию. Еще неделю назад папа принес мне свой анализ (спермограмму) и с гордостью заявил: «Они у меня есть». Еще неделю назад мне снился сон, что у меня родилась дочка. Ты, но по имени Надежда - так звали мою безропотную, безграмотную, но с чистейшим русским языком бабушку. Она была святая. Добрее ее не было человека. Когда я иду к тебе, сначала захожу к бабушке - она похоронена в начале кладбища. А сегодня Надежда опять ушла от меня. Я сидела в послеоперационной палате отделения урологии около папы и держалась из последних сил. Рядом лежал дедуля с кучей трубок из низа живота. Я надевала папе носки, накрывала одеялом, выносила судно, кормила его, слушала его нытье и все время ловила себя на мысли, что это не я. Я бы не выдержала. 18 сентября Наверное, мой ангел самый сильный. Сегодня я попала в аварию - и у меня ни одной царапины. Только перед машины - в хлам. Какая все-таки богатая «событиями» у меня жизнь в последний год. Если это жизнь. На самом деле сегодня в первый раз мне было весело и совсем не страшно. Наконец-то добрались и до меня, и даже интересно стало, чем все это закончится? 26 сентября 258 Светка притащила альбомы с фото и все углубились туда, а я сидела, уставившись в стол, и думала, что свои альбомы я до сих пор ни разу не открыла. И не открою. Там кругом Туська. 28 сентября Читала сайты, где депрессивные личности про отсутствие смысла пишут. Подумала, что ж я за бездарь такая, что никогда особо не грузилась по этому поводу. Взяла даже на Туськиной полочке толстую книжку: «В поисках смысла. Мудрость тысячелетий». Прочитала. Там великие люди тоже советуют не грузиться насчет смысла! И Туся все это читала, но не убедили ее великие. Что ж это за зазнайство такое! Все ж мне кажется, заблуждаются все эти депрессивные. Их депрессия от чего-то другого, не от отсутствия смысла. Ну нельзя же, ейбогу, страдать от того, что земля черная. 29 сентября Наверное, болезнь так действует, но весь день чувствую, что она рядом. Телефон беру после десятого звонка - кажется, что она сейчас возьмет, всегда ведь первая подбегала к трубке. Потом Ташик опять стал рыть землю в цветах, а я чуть не закричала: «Твой кот опять хулиганит!». Потом делала картошку-пюре, и мне казалось, она смотрит с усмешкой, потому что только у нее картошка получалась воздушная, как суфле, а у меня просто каша. 1 октября Фрейд говорил: «Подсознание не верит в смерть. Сознание и мысль знают о смерти, но подсознание как бы не обращает на это внимания. Поэтому во сне мы никогда не видим умерших в виде призраков, теней - мы их видим живыми». Даже когда во сне я точно помнила, что Тусеньки больше нет, я видела ее живой. И, словно идиотка, спрашивала у нее: «Как ты могла вернуться, мы же тебя похоронили...» А вдруг Фрейд ошибался, и это не ПОДсознание, которое не хочет верить, а НАДсознание, которое знает, что смерти нет? 4 октября Я нашла в Интернете человека, который знал мою Наташу, – Алиса. Просила ее прислать письма, которые Туся ей писала. Но эта дама отказала: «Я не могу. Они же мне адресованы». Господи, как же она не понимает, что для меня значат эти письма! Это для нее они «просто абстрактные рассуждения», а для меня это боль моей девочки, о которой я должна знать. Тайна переписки... Зачем? Так жестоко. 7 октября Прошло полгода. Наверное, пришел мой черед задуматься о смысле жизни. Пора. Сейчас только что от врача - все что можно, резко ухудшилось. Врач долго расспрашивала - так может быть только при стрессе. Ну да, муж был в больнице, авария, Алиса эта... Результат – список «нельзя», адресованных мне от врача: Нельзя жить в этой квартире (куда же мне 259 податься?). Нельзя бывать долго одной (мужа никогда не бывает дома). Нельзя за рулем (фигушки). Нельзя волноваться (ха-ха), можно только положительные эмоции (ау!). Иначе все эти цифры станут константами и я стану пенсионеркой-инвалидкой. Жить будет можно (только зачем?), а детей нельзя. Надо что-то менять. И, наверное, кардинально. Буду думать. Только боюсь, что ответа нет, как обычно. Даже не знаю, с чего начать. Е2-Е4, блин. Комментарий специалиста. Врач-психотерапевт, кандидат медицинских наук Диля Еникеева: - Главный и практически единственный совет: если что заметили тащите ребенка к психологу. Заодно и сами с ним побеседуйте. Нет универсальных рецептов. У каждого человека свой болевой порог. Для некоторых любая ерунда может стать большим стрессом. Девочке сказали, что она страшненькая и это для нее уже запредельно. У другой не ладятся взаимоотношения с мальчиком. Третья переживает, что не получит золотую медаль. Или от того, что оказалась «белой вороной» в коллективе. Если в столе у 16-летнего парня вы находите записки типа «Мне надоело жить» - бейте тревогу. Бывает суицид по типу «короткого замыкания». Когда просто накопилось - и на работе что-то не получается, и дома сплошные заморочки. «А-а, гори оно все синим пламенем...» - и человек вниз головой. Да, количество самоубийств среди подростков дико возросло. Обстановка в обществе (теракты, агрессия и прочее) - очень сказывается на детях. Взрослые независимы, в том числе и материально. А подростки зависят от взрослых. Они не умеют адекватно реагировать на стресс. У них не вырабатываются механизмы психологической защиты. Нет страха смерти. Любой офицер знает, что самый храбрый - это 16-летний солдат. Тревожные признаки: ребенок подавлен, мало чем интересуется, дистанцируется от сверстников, плачет часто, у него нарушен сон, стал хуже учиться, чаще старается быть один. Не пропустите депрессию. Главное, всегда помните - не бывает таких ситуаций, когда нет выхода. Я.Танькова, tankova@kp.ru, http://www.kp.ru/daily/3388.5/33249/print/. 2.7. Исследование суицидентов. личностных особенностей подростков- В 2001 г. А.Д.Глоточкиным и М.П.Поляковой (МГПУ) на базе Межшкольного учебного комбината № 9 г. Москвы было проведено экспериментально-психологическое исследование особенностей личности подростков-суицидентов. Исследование проводилось в два этапа. На первом этапе были выявлены (при помощи «Опросника суицидального риска» и последующей клинической беседы) подростки, совершавшие суицидальную 260 попытку. Данный опросник позволяет выделить людей группы суицидального риска, но не дает информации о наличии или отсутствии суицидальной попытки в анамнезе. Но для исследования было решено выбрать именно подростков, уже совершавших суицидальную попытку, так как у них личностные черты, отличающие их от контрольной группы, по-видимому, более выражены. Именно поэтому целью беседы было узнать, была ли у данного подростка суицидальная попытка в анамнезе. На этом этапе с помощью «Опросника суицидального риска» было обследовано 504 подростка в возрасте от 13 до 16 лет. «Опросник…» представляет из себя оригинальную отечественную методику, предложенную И.Ю.Беляковой. Опросник состоит из 29 вопросов, на которые надо ответить «да» или «нет». Валидизация и стандартизация опросника пока не завершена, но он является единственной одношкальной методикой для выявления суицидального риска. Правда, диагностика суицидального поведения проводится и при помощи других методик. Например, в опроснике ММР1 (в котором 566 вопросов) в качестве одной из сотен дополнительных шкал присутствует шкала суицидального риска (СР). Но, учитывая количество испытуемых - 504 человека – эту методику проводить было нецелесообразно. Кроме того, «...как показывает опыт практического психологического консультирования, как раз в наиболее острых ситуациях клиент может быть настолько депрессивен, настолько может быть повышена его психическая истощаемость и выражена апатия к любым воздействиям, не имеющим отношения к волнующей его проблеме, что предъявление громоздкой методики с массой вопросов может исказить реальную картину, снизить балл по шкале СР» (Практикум по психодиагностике, 1992). Поэтому выбор и остановился на Опроснике суицидального риска, тем более, что его результаты впоследствии подтверждались беседой с подростками, набравшими наибольшее количество баллов. Тест прошел психометрическую адаптацию (дипломная работа И.Ю. Беляковой, выполненная под руководством А.Г. Шмелева). На первом этапе при обследовании 24 пациентов кризисного стационара на базе больницы № 20 г. Москвы были отобраны пункты ММИЛ (версия Березина с соавторами), выражающие специфику ответов суицидентов по сравнению с обычными 261 людьми. На втором этапе перечень пунктов из ММИЛ был дополнен рядом авторских оригинальных вопросов (особенно для субшкал 6, 7, 9) и пилотная версия ОСР из 72 пунктов предъявлялась 77 испытуемым с целью отбора пунктов по методу экстремальных групп. 20 испытуемых из 77 были пациентами указанного кризисного отделения больницы № 20. В результате было отобрано 29 пунктов, обладающих значимым коэффициентом четырехклеточной корреляции между ответами на пункт и попаданием в группу суицидентов. В настоящее время проводится работа по расширению выборки стандартизации тестовых норм. Экспресс-тест «Опросник суицидального риска» предназначен для превентивной (предупреждающей) диагностики - выявления уровня сформированности суицидальных намерений с целью предупреждения серьезных попыток самоубийства путем своевременного направления клиента (пациента) в центры оказания профессиональной медико-психологической помощи. Как и в случае диагностики острых психических заболеваний, диагностика суицидального риска осуществляется для того, чтобы вовремя определить уровень курабельности тестируемого обычными, немедицинскими средствами психологической помощи, которыми располагает психолог, не являющийся врачом и профессиональным психиатром. Тест может использоваться при проведении клинических исследований, психолого-профессиональной экспертизы (например, в ситуации выдачи или отказа в допуске к работе в профессиях, связанных с опасностью, напряжённостью и высокой ответственностью, и в других ситуациях, связанных с риском личностной дезадаптации – «острый производственный конфликт», «семейные проблемы» и т.п.). Тест содержит 29 вопросов-утверждений, работающих на интегральный фактор “оптимистичность-пессимистичность”. Время выполнения теста - 10 минут. Компьютерная оболочка Maintest 3 позволяет получить оригинальный протокол ответов испытуемого, что даёт возможность увидеть, как и на какие вопросы он отвечал, и выявить выраженность шкал теста. Тест включает 9 факторных микрошкал. демонстративность. Желание привлечь внимание окружающих к своим несчастьям, добиться сочувствия и понимания. Оцениваемое порой как "шантаж", "истероидное 262 выпячивание трудностей", демонстративное суицидальное поведение переживается изнутри как "крик о помощи". Наиболее суицидоопасно сочетание с эмоциональной ригидностью, когда "диалог с миром" может зайти слишком далеко. Пункты теста: 12, 14, 20, 22, 27. аффективность. Доминирование эмоций над интеллектуальным контролем в оценке ситуации. Готовность реагировать на психотравмирующую ситуацию непосредственно эмоционально. В крайнем варианте - аффективная блокада интеллекта. Пункты теста: 1, 10, 20, 23, 28, 29. - уникальность. Восприятие себя, ситуации, и, возможно, собственной жизни в целом как явления исключительного, не похожего на другие, и, следовательно, подразумевающего исключительные варианты выхода, в частности суицид. Тесно связана с феноменом "непроницаемости" для опыта, т.е. с недостаточным умением использовать свой и чужой жизненный опыт. Пункты теста: 1, 12, 14, 22, 27. - несостоятельность. Отрицательная концепция собственной личности. Представление о своей несостоятельности, некомпетентности, ненужности, "выключенности" из мира. Данная шкала может быть связана с представлениями о физической, интеллектуальной, моральной и прочей несостоятельности. Формула внутреннего монолога - "Я плохой". Пункты теста: 2, 3, 6, 7, 17. социальный пессимизм. Отрицательная концепция окружающего мира. Восприятие мира как враждебного, не соответствующего представлениям о нормальных или удовлетворительных для человека отношениях с окружением. Этот фактор тесно связан с экстрапунитивным стилем каузальной атрибуции. При невыраженных значениях по “несостоятельности” – экстрапунитивность по формуле внутреннего монолога "Вы все недостойны меня". Пункты теста: 5, 11, 13, 15, 17, 22, 25. - слом культурных барьеров. Культ самоубийства. Поиск культурных ценностей и нормативов, оправдывающих суицидальное поведение или даже делающих его в какой-то мере привлекательным. Заимствование суицидальных моделей поведения из литературы и кино. В крайнем варианте - инверсия ценности жизни и смерти. В отсутствие выраженных пиков по другим шкалам это может говорить только об "эстетизации смерти" 263 (например, ситуация "вечного самоубийцы" в романе Германа Гессе "Степной волк"). Одна из возможных внутренних причин культа смерти - доведенная до патологического максимализма смысловая установка на самодеятельность: "Вершитель собственной судьбы сам определяет конец своего существования". Пункты теста: 8, 9, 18. - максимализм. Инфантильный максимализм ценностных установок. Максимализация значимости имеющихся достижений. Распространение на все сферы жизни содержания локального конфликта в какой-то одной жизненной сфере. Невозможность компенсации. Аффективная фиксация на неудачах. Пункты теста: 4, 16. - временная перспектива. Невозможность конструктивного планирования будущего. Это может быть следствием сильной погруженности в настоящую ситуацию, трансформацией чувства неразрешимости текущей проблемы в глобальный страх неудач и поражений в будущем. Пункты теста: 2, 3, 12, 26, 27. - антисуицидный фактор. Даже при высокой выраженности всех остальных факторов есть фактор, который снижает глобальный суицидальный риск, - это наличие ответственности за близких, чувство долга. Это представление о греховности самоубийства, антиэстетичности его, боязнь боли и физических страданий. В определенном смысле это показатель наличного уровня предпосылок для психокоррекционной работы. Пункты теста: 19, 21. Результаты теста могут быть представлены в трёх формах: -графический профиль, указывающий значения факторов -текстовые интерпретации факторов -таблица данных, в которые включены сырые баллы, стены, а также процентили (процент от выборки стандартизации). На втором этапе экспериментально-психологического обследования были сформированы экспериментальная и контрольная группы. В экспериментальную выборку вошли 17 подростков (6 мальчиков и 11 девочек), имевших в анамнезе жизни попытки суицида. Контрольную группу составили 46 подростков (12 мальчиков и 34 девочки), не имевшие подобного негативного опыта. На втором этапе представители экспериментальной и контрольной групп были обследованы при помощи методик «16264 факторный личностный опросник Р.Б.Кеттелла» (форма С), «Исследование самооценки» (по Дембо-Рубинштейн), рисуночного теста «Несуществующее животное». Многофакторный личностный опросник Р.Кеттелла. Диагностика типа личности (психологического профиля) обследуемых подростков проводится с помощью подросткового варианта 16-факторного опросника Р.Кеттелла (форма С). Опросник Кеттелла является одним из наиболее распространённых анкетных методов оценки индивидуальнопсихологических особенностей личности. Отличительной чертой опросника является его ориентация на выявление относительно независимых 16 факторов (шкал, первичных черт) личности. Каждый образует несколько поверхностных черт, объединённых вокруг одной центральной черты. Тест Кеттелла относится к методам психологической диагностики на основе самооценки тех лиц, которые являются объектами исследования, и позволяет в короткое время получить достаточно полное представление об устойчивых свойствах личности. Перед началом опроса испытуемому дают специальный бланк, на котором он должен сделать определённые пометки, по мере прочтения. Дополнительно даётся соответствующая инструкция, содержащая информацию о том, что должен делать испытуемый. Контрольное время испытания 25-30 минут. Испытание проводится индивидуально, в спокойной (деловой) обстановке. Предлагаемый опросник состоит из 105 вопросов (форма С), на каждый из которых предлагается три варианта ответов (a,b,c). Испытуемый выбирает и фиксирует его в бланке ответов. В процессе работы испытуемый должен придерживаться следующих правил: не терять времени на обдумывание, а давать первый пришедший в голову ответ; не давать неопределённых ответов; не пропускать вопросов; быть искренним. Вопросы группируются по содержанию вокруг определённых черт, выходящих в конечном итоге к тем или иным факторам. Обработка результатов ведётся по специальному ключу, где даны номера вопросов и количество баллов, которые получают ответы a,b,c в каждом вопросе. В тех клеточках, где поставлена буква, обозначающая фактор, количество баллов равна нулю. Таким образом, за каждый ответ испытуемый может получить 2, 1 или 0 баллов. Количество баллов по каждому фактору суммируется и заносится в бланк ответов (в правый столбик), экспериментатор 265 получает профиль личности по 16-ти факторам в сырых оценках. Эти оценки переводятся в стандартные (стены). Затем экспериментатор определяет, какую степень развития получил каждый фактор: низкую, среднюю, высокую; выписывает черты, характеризующие степень развития фактора и анализирует результаты. Результаты применения данной методики позволяют определить психологическое своеобразие основных подструктур темперамента и характера. Причём каждый фактор содержит не только качественную и количественную оценку внутренней природы человека, но включает в себя её характеристику со стороны межличностных отношений. 1-й фактор (А) – положительный полюс: циклотимия (общительность, аффектотимия, сердечность, доброта, легкость общения, гибкость, приспособленность, добросердечность, открытость, эмоциональность, доверчивость, беспечность) / отрицательный полюс: сизотимия (обособленность, отчужденность, замкнутость, конфликтность, ригидность, холодность, скрытность, неразговорчивость, сдержанность, подозрительность, осторожность, отгороженность, эгоистичность); 2-й фактор (B) – положительный полюс: высокий интеллект (сообразительный, имеющий способности к абстракции, эрудированный, упорный, настойчивый) / отрицательный полюс: низкий интеллект (тенденция к конкретному уровню обобщений, соображает медленно, не доводит дело до конца, кругозор сужен); 3-й фактор (C) – положительный полюс: эмоциональная устойчивость (сила «я», отсутствие невротических симптомов, ипохондрии; спокойствие, постоянство интересов, реализм, настойчивость, самоконтроль, безмятежность) / отрицательный полюс: эмоциональная неустойчивость (слабость «я», невротизация, ипохондрия, неустойчивость в интересах, эмоциональная лабильность, уклонение от ответственности, несдержанность, тревожность); 4-й фактор (E) – положительный полюс: доминирование (независимость, настойчивость, напористость, самоуверенность, хвастливость, экстрапунитивность, бесцеремонность, смелость, конфликтность, своенравие) / отрицательный полюс: зависимость (конформность, покорность, подчинённость, неуверенность в себе, скромность, интрапунитивность, тактичность, робость, осторожность, доброжелательность, послушность); 266 5-й фактор (F) – положительный полюс: беспечность (жизнерадостность, общительность, энергичность, разговорчивость, спокойствие, живость, проворство, доверчивость, гибкость) / отрицательный полюс: озабоченность (печаль, рассудительность, самоконтроль, избегание общества, апатичность, молчаливость, беспокойство, медлительность, осторожность, подозрительность, ригидность); 6-й фактор (G) – положительный полюс: высокая совестливость (сила «сверх-Я», стойкость, соблюдение социальных норм, постоянная готовность к деятельности, упорство, обязательность, дисциплинированность, собранность, высокоморальность, ответственность, внимательность к людям, требовательность к порядку) / отрицательный полюс: недобросовестность (слабость «сверх-Я», непостоянство, переменчивость, легкомыслие, потворство своим желаниям, небрежность, безответственность, аморальность, беспринципность, расхлябанность); 7-й фактор (H) – положительный полюс: смелость (высокая реактивность, бодрость, авантюризм, общительность, оживление в присутствии лиц противоположного пола, отзывчивость, эмоциональность, артистизм, дружелюбие, импульсивность, беззаботность, стремление быть в центре внимания) / отрицательный полюс: робость (застенчивость, смущение в присутствии лиц противоположного пола, сдержанность, ограниченность интересов, враждебность, осторожность, страх перед жизнью) 8-й фактор (I) – положительный полюс: мягкость (нетерпеливость, зависимость, поиск поддержки, приветливость, сентиментальность, чувствительность, эмоциональность, фантазия, интуиция, ипохондрия, боязливость, мечтательность, непрактичность, податливость) / отрицательный полюс: твердость (суровость, жесткость, рационализм, эмоциональная зрелость, независимость, доминирование, логика, скепсис, (иногда) цинизм, практичность, самостоятельность, самоуверенность, нечувствительность к своему физическому состоянию); 9-й фактор (L) – положительный полюс: подозрительность (недоверчивость, ревность, зависть, фиксация на неудачах, раздражительность, эгоцентризм, независимость, соперничество, излишнее самомнение, повышенная самооценка, высокомерие) / 267 отрицательный полюс: доверчивость (прямодушие, бескорыстие, открытость, отсутствие зависти, покладистость, уступчивость, терпимость, способность легко забывать неудачи, способность к прощению, чувство собственной незначительности, благодушие); 10-й фактор (M) – положительный полюс: мечтательность (поглощенность своими идеями, углубленность в себя, непрактичность, фантазирование, богемность, неуравновешенность, беспомощность в практических делах, способность легко приходить в состояние восторга, не исключены истерические аномалии) / отрицательный полюс: практичность (ориентирован на решение практических задач, занятость устройством личных дел, избегание всего необычного, руководствуется объективной реальностью, надежен в практических вопросах, спокойный, твердый); 11-й фактор (N) – положительный полюс: проницательность (гибкость, точный ум, эмоциональная сдержанность, умение себя вести, самоконтроль, эстетизм, честолюбие, осторожность, неудовлетворенность, понимание себя и окружающих) / отрицательный полюс: наивность (прямолинейность, прямота, бестактность, неконкретность, эмоциональная несдержанность, естественность, непосредственность, простые вкусы, неопытность в анализе мотивировок, фамильярность, довольство достигнутым); 12-й фактор (O) – положительный полюс: склонность к чувству вины (гипотимия, тревожность, грусть, озабоченность, беспокойство, обязательность, чувствительность к критике, боязливость, мрачность, усталость, ипохондрия, напряженность, депрессивность, чуткость, легко впадает в растерянность, подвержен настроению, частые плохие предчувствия) / отрицательный полюс: самоуверенность (гипертимия, спокойствие, веселость, беззаботность, нечувствительность к критике, самонадеянность, беспечность, безмятежность, бесстрашие, энергичность, активность, расслабленность, умеет развлечься, видит смысл в целесообразности, неряшливый, нечувствителен к мнению о себе); 13-й фактор (Q1) – положительный полюс: гибкость (радикализм, интеллектуальные интересы и сомнения по поводу фундаментальных проблем, скептицизм, стремление пересмотреть существующие принципы, склонность к экспериментированию и нововведениям) / отрицательный полюс: ригидность 268 (консерватизм, стремление к поддержке установленных понятий, норм, принципов, традиций, сомнение в новых идеях, отрицание необходимости перемен); 14-й фактор (Q2) – положительный полюс: самодостаточность (самостоятельность, предпочитает собственное мнение, независим во взглядах, стремится к самостоятельным решениям и действиям / отрицательный полюс: зависимость от группы (социабельность, внушаемость, предпочитает принятие решения вместе с другими людьми, ориентирован на социальное одобрение); 15-й фактор (Q3) – положительный полюс: сила воли (высокий самоконтроль поведения, дисциплинированность, точность в выполнении социальных требований, хороший контроль за своими эмоциями, забота о своей репутации) / отрицательный полюс: импульсивность (низкий самоконтроль, внутренняя конфликтность, индифферентность, недисциплинированность, плохой контроль над эмоциями, несоблюдение правил, спонтанность в поведении, подчиненность своим страстям); 16-й фактор (Q4) – положительный полюс: фрустрированность (внутренняя напряжённость, взволнованность, нетерпеливость, раздражительность, избыток побуждений, не находящих разрядки) / отрицательный полюс: релаксация (флегматичность, релаксация, вялость, лень, расслабленность, недостаточная мотивация, не вполне оправданная удовлетворенность); MD – самооценка. Чем выше показатель, тем больше у человека склонность завышать свои возможности и достижения (Психологические тесты, 2001). Исследование самооценки по методу Дембо - Рубинштейн. Идея данной методики принадлежит Т.Дембо. Она выявляла представление человека о своем счастье. С.Я.Рубинштейн несколько изменила и расширила методику: помимо шкалы «счастье», появились другие - «здоровье», «ум», «характер». Процедура этого исследования очень проста. На листе бумаге проводится вертикальная черта, о которой обследуемому говорят: «Допустим, на этой линии расположились все люди всего мира: вот здесь вверху (показ) самые здоровые, а здесь внизу (показ) самые больные. Как Вы думаете, где Ваше место среди всех этих людей по состоянию здоровья? Поставьте этим карандашом отметку черту в том месте, где, как Вам думается, Вы находитесь». Такие 269 же вертикальные линии приводятся и для выражения самооценки испытуемого по шкалам ума, характера, счастья. Нормой является расположение отметок по всем шкалам чуть выше середины». Затем приступают к беседе с испытуемым, в которой выясняют его представления о счастье и несчастье, здоровье и болезни, хорошем и плохом характере, уме и глупости. Выясняется, почему испытуемый сделал отметку в определенном месте шкалы. Например, что побудило его поставить отметку в данном месте шкалы здоровья, кого он считает самыми больными, а кого самыми здоровыми и т.п. При интерпретации результатов ответы по шкале условно делились на три варианта: пониженная самооценка (ниже середины), средняя (середина и, по С.Я.Рубинштейн, «чуть выше середины») повышенная (выше середины) (Рубинштейн С.Я., 1998). Методика «Несуществующее животное» Эта проективная методика исследования личности предложена М.З.Друкаревич. Испытуемым предлагается придумать и нарисовать несущественнее животное и назвать его несуществующим именем. Как и многие другие рисуночные тесты, данная методика направлена на диагностику личностных особенностей испытуемого. Данная методика позволяет соприкасаться с наиболее глубинными и бессознательными слоями психики испытуемого благодаря отсутствию мотива социальной желательности. РНЖ является одним из ведущих квалификаторов агрессии (спонтанной, защитно-ответной, против вышестоящих, против подчиненных, вербальной и т.д.) и аутоагрессии (низкой самооценки, чувства вины, депрессии и т.д.), а также используется для уточнения типа личности: шизоидного (девитализированные, «механизированные» рисунки), параноидного (наличие опасений, страхов и подозрительности к окружению), истероидного (демонстративность, склонность к регрессии и эскапизму), депрессивного (тревога, страхи, подавленность, недовольство собой), гипертимного (поверхностность суждений, импульсивность, инфантилизм). Эти качества выявляются по размещению РНЖ на пространстве листа, по анализу линии контура, по наличию острых углов и дополнительных деталей (рогов, шипов, зубов, украшений и т.д.) 270 Валидность методики «Несуществующее животное» оценивается как удовлетворительная (Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М., 1999). Рис. 1. Усредненный профиль испытуемых экспериментальной группы по 16-факторному личностному опроснику Кеттелла. Рис. 2. Усредненный профиль испытуемых контрольной группы по 16-факторному личностному опроснику Кеттелла. 271 Графики усредненных личностных профилей испытуемых экспериментальной и контрольной группы по многофакторному личностному опроснику Р.Б.Кеттелла показаны на рис. 1 и рис. 2. Достоверные различия между результатами экспериментальной и контрольной групп были выявлены (при помощи Т-критерия Стьюдента) по следующим факторам: А (общительность - замкнутость). В группе подростковсуицидентов более низкий показатель по этой шкале, чем в контрольной. Но нельзя сказать, что они замкнуты, так как их усредненный показатель - чуть ниже середины (то есть в пределах общей нормы). Просто для подросткового возраста нормой является более высокий уровень общительности, чем для взрослых. Таким образом, грамотно будет говорить не о том, что подросткисуициденты замкнуты, а о том, что они намного менее общительны, чем их сверстники. С (эмоциональная устойчивость – эмоциональная неустойчивость). У подростков, имевших в анамнезе попытки суицида, отмечена пониженная толерантность к ситуациям фрустрации (пониженная стрессоустойчивость), повышенный уровень раздражительности, утомляемосиь, невротических симптомоа, ипохондрии в сравнении с группой нормы. F (экспрессивность - сдержанность). Суициденты набрали более высокий балл по этой шкале, чем контрольная группа. Если прочитать раскрытие содержание этого фактора, то результат может показаться парадоксальным (жизнерадостность, импульсивность, беспечность, веселость, разговорчивость). Но, по нашему мнению, здесь во внимание следует принимать лишь название фактора, то есть понимать экспрессивность как реактивность, эмоциональность. Тем более, что «в целом оценка по этому фактору отражает эмоциональную окрашенность и динамичность общения», а эмоциональный и динамичный человек не всегда веселый и жизнерадостный. Также в интерпретации этого фактора говорится о значимости социальных контактов при высоких оценках. Это вполне совпадает с сутью суицидального поведения подростков, так как их суицидальные попытки в большинстве случаев являются диалогическими. В целом, не следует забывать, что средний балл суицидентов по этой шкале - 7, то есть ненамного выше середины. 272 Таким образом, все выше написанное не абсолютно, а относительно (в сравнении с подростками контрольной группы, у которых средний балл ниже середины). G (подверженность чувствам высокая нормативность поведения). Суициденты более подвержены чувствам, чем подростки из контрольной группы. Различные нормы и запреты в меньшей степени оказывают влияние на поведение подростковсуицидентов, чем на их сверстников, не совершавших попыток самоубийства. L (подозрительность - доверчивость). Подростки-суициденты немного более подозрительны, чем их сверстники, но нельзя говорить о подозрительности как устойчивой черте личности таких подростков, так как их показатель, в среднем, чуть выше среднегруппового стандарта. Q1 (радикализм - консерватизм). Это - самый высокий пик на усредненном профиле личности подростков - суицидентов (8,588). Поэтому можно говорить о том, что испытуемые экспериментальной выборки критически настроены, более склонны к экспериментированию, не доверяют авторитетам, на веру ничего не принимают. К суицидальному поведению это имеет, повидимому, следующее отношение: более консервативные люди привыкли считать, что суицид это «плохо», «грех», «слабость», что очень важно для формирования прочного антисуицидального барьера. Более радикально настроенные подростки готовы подвергнуть критике такое мнение, как и любое общепринятое, для них не важно, что общество думает по этому поводу. Суицид перестает быть запретным. Таким образом, антисуицидальный барьер размывается, значительно повышая риск самоубийства. Q2 (нонконформизм - конформизм). Подростки из контрольной группы более конформны, чем суициденты. У последних же прослеживается тенденция к нонконформизму (средний балл 6,647). Этот фактор тесно связан (коррелирует) с предыдущим. Q3 (низкий самоконтроль - высокий самоконтроль). У суицидентов уровень самоконтроля существенно ниже, чем у подростков из контрольной группы, то есть можно говорить о недисциплинированности, внутренней конфликтности, импульсивности, противоречивости представлений о себе (диффузной самоидентичности), пренебрежительном отношении к 273 выполнению социальных требований. Последнее замечание также тесно связано с предыдущими двумя факторами. Q4 (напряженность - расслабленность). У суицидентов более высокий показатель по этой шкале, то есть можно говорить о фрустрированности, «взвинченности», тревожности, наличии беспричинного беспокойства. Таблица 1. Тест Кеттелла: средние показатели по факторам. А В С Е F G H I Эксп.гр. 5,294 4,941 5,529 6,176 7,058 6,529 7,235 6,823 Контр.гр. 8,239 4,478 8,239 5,869 5,434 8,239 8.022 6,478 L M N О Q1 Q2 Q3 Q4 MD Эксп.гр. 6,529 6,705 6,529 6,882 8,588 6,647 5,352 6,647 7,411 Контр.гр. 5,456 6,608 5,847 7,065 6,673 5,130 6,826 5,217 6,434 Исследование самооценки испытуемых обеих выборок с помощью методики Дембо-Рубинштейн дало следующие результаты. 1. Шкала «Здоровье». Обычно люди оценивают себя по этой шкале довольно высоко, если нет каких-либо серьезных хронических заболеваний, что и показало исследование контрольной группы (см. рис. 3). Но подростки-суициденты оценили себя ниже середины по шкале «Здоровье» в 41,2% случаев. В беседе выяснилось, что основные причины, по которым они оценивают себя в этом отношении так низко - это частые простудные заболевания, травмы и перенесенные болезни в прошлом. Так как ОРЗ и травмы бывают практически у всех, но это не мешает им оценивать себя высоко по шкале «Здоровье», в случае подростков-суицидентов можно говорить о некоторой ипохондрии. 6 человек из 17 сказали о «постоянном плохом настроении», «депрессии», которые они тоже считают болезненным состоянием. 4 человека (3 мальчика и 1 девочка) сказали о «плохой фигуре» («ненакачанный», «толстая»). Это, по их мнению, тоже является показателями плохого здоровья. 274 80 70 60 50 Пониженная Средняя Повышенная 40 30 20 10 0 1 2 3 4 Рис. 3. Самооценка подростков-суицидентов. 80 70 60 50 Пониженная Средняя Повышенная 40 30 20 10 0 1 2 3 4 Рис. 4. Самооценка испытуемых контрольной группы. 2. Шкала «Ум». Пониженная самооценка по этой шкале свойственна 35,3% испытуемых экспериментальной группы. Такое же количество подростков-суицидентов оценивают свои умственные способности достаточно высоко, а 29,4 % поставили отметку посредине шкалы. Основной мотив постановки отметки в определенное место - сравнение себя с одноклассниками по успеваемости. 275 В контрольной группе высоко оценили себя по шкале «Ум» 52,2 % испытуемых, а ниже середины поставили отметку лишь 13%, большинство из которых являются учащимися Вечерней средней школы, куда зачастую попадают отчисленные из обычной школы за неуспеваемость. То есть у них было больше оснований занизить свою оценку по данной шкале, чем у большинства подростков-суицидентов. 3. Шкала «Характер». 47 % подростков-суицидентов оценили свой характер как «хуже среднего»; в контрольной группе низко оценили себя по этой шкале 21,7 % испытуемых. А причины, по которым они ставили низкую отметку, в основном, одни и те же: вспыльчивость, «кричание на родителей» и др. 4. Шкала «Счастье». Эта шкала является самой показательной. В контрольной группе лишь 8,7 % поставили отметку ниже середины, 30,4 % считают уровень своего счастья средним и 60,9 % оценили себя как счастливых, причем четыре человека поставили отметку в самой высшей точке. В группе суицидентов большинство испытуемых считают себя несчастными (76,5 %), причем один мальчик поставил оценку даже не в нижней точке шкалы, а в нижней точке листа. Основные причины субъективного ощущения несчастья - проблемы с родителями (чаще - с отцом), и «несчастная любовь». Следует обратить внимание на единственных двух человек из группы суицидентов, которые оценили себя как счастливых. Обе эти девочки являются воспитанницами школы-интерната. Это специфическое заведение, основной контингент которого - дети, родители которых лишены родительских прав. Многие из этих подростков до попадания в данное учебное заведение были постоянными свидетелями пьяных драк родителей и т.п. Кроме того, из двухчасовой беседы с пятиклассником-учащимся этого интерната, стало известно о тяжелых условиях жизни в этом заведении, о процветающей там «дедовщине». Следовательно, можно сделать вывод, что самооценка этих девочек по шкале «Счастье», носит, возможно, гиперкомпенсаторный характер. Итак, в целом можно говорить о заниженной самооценке практически по всем шкалам методики Дембо-Рубинштейн в группе суицидентов, но наиболее показательными являются результаты, полученные по шкале «Счастье». Таблица 2. 276 Результаты исследования самооценки по методу Дембо-Рубинштейн испытуемых обеих выборок. Группа подростков-суицидентов Пониженная Средняя Повышенная 7 (42,0%) 7 (42,0%) Здоровье 3(17,6%) 6 (35,3%) 6 (35,3%) Ум 5(29,4%) 8 (47%) 7 (42,0%) Характер 2(11,8%) 13 (76,5%) Счастье 2(11,8%) 2(11,8%) Контрольная группа Пониженная Средняя Повышенная Здоровье Ум Характер Счастье 2(4,3%) 6(13%) 10(21,7%) 4(8,7%) 10(21,7%) 16(34,8%) 17(37%) 14(30,4%) 34(73,9%) 24(52,2%) 19(41,3%) 28(60,9%) На рис. 5 приведены образцы рисунков «Несуществующего животного» испытуемых экспериментальной группы. Большинство рисунков выполнено с помощью колеблющихся, прерывистых линий, просматриваются несоединённые углы, «островки» перекрывающих друг друга линий. Это свидетельствует о повышенной тревожности, напряженности подростков с суицидальными попытками в анамнезе жизни. Слабые, «паутинообразные» линии говорят об общей астенизации, снижении жизненного тонуса испытуемых. Направленные влево головы животных свидетельствуют о нерешительности, страхе перед активными действиями, фиксации на какой-либо психотравмирующей ситуации в прошлом. Хвосты животных, вяло опущенные вниз, говорят о депрессивных тенденциях, недовольстве собой, сожалениях, сомнениях по собственному поводу, раскаянии и т.д. Большие «пустые» глаза свидетельствуют о страхах подростков. Наряду с этими признаками, выявляющими высокую степень аутоагрессии, имеется большое количество деталей, говорящих об агрессивности подростков-суицидентов: острые углы, рога, когти, зубы. По-видимому, суицидальные попытки подростков являются своего рода манифестацией поворота накопившейся агрессии против себя. 277 Рис. 5. Образцы рисунков «Несуществующего животного» подростков-суицидентов. Совсем другое впечатление производят рисунки испытуемых контрольной выборки. Они свидетельствуют о жизнерадостности, чувстве юмора, высоком жизненном тонусе. 278 Рис. 6. Образцы рисунков «Несуществующего животного» подростков контрольной группы. В литературе имеются сведения об акцентуациях, характерных для подростков-суицидентов. Это истероидная, сензитивная, эмоционально-лабильная и возбудимая акцентуации (Вроно Е.М., 279 Ратинова Н.А., 1989; Волкова А.Н., 1998). Рассмотрим, как эти данные соотносятся с проведенным исследованием. Наличие подростков с истероидной акцентуацией в экспериментальной группе подтверждается данными проективной методики «Несуществующее животное». Значительная часть рисунков испытуемых с суицидальным опытом в анамнезе жизни была выполнена в классическом «демонстративном» стиле: изобилие различных украшающих деталей (бантиков, завитушек, перьев, прорисованные ресницы и т.п.). Сензитивную акцентуацию можно соотнести с показателями факторов С, F, G по тесту Кеттелла у подростков-суицидентов, свидетельствующих об их экспрессивности, подверженности чувствам, что может служить основанием для утверждения о наличии у этих испытуемых повышенной сензитивности. Возможность наличия эмоционально-лабильной акцентуации подтверждает результат суицидентов по фактору С - выраженная эмоциональная неустойчивость. Признаков, свидетельствующих о наличии в экспериментальной выборке подростков с возбудимой акцентуацией, ни по одной из использовавшихся методик выявлено не было. Возможно, это произошло потому, что выборка суицидентов была недостаточно большой - 17 человек. Многие авторы выделяют тревожность в качестве одной из основных особенностей личности, присущих суицидентам зрелого возраста (Ковалев О.Г., Тимонин Н.П., Суслов Э.А., 1998; Степанченко О.Ю., 1999). Признаки высокого уровня тревожности и страхов у подростков-суицидентов выявлены в данном исследовании с помощью проективной методики «Рисунок несуществующего животного». Также интересна в этом отношении такая личностная черта, как конформность. Ее некоторые авторы рассматривают как фактор суицидального риска у взрослых (Гребенкииа Е.А., Урванцев Л.П., 1996). В нашем же исследовании характерной чертой подростковсуицидентов выступает нонконформизм. Это важное различие между взрослыми суицидентами и несостоявшимися «самоубийцами» подросткового возраста. Также есть еще одно несоответствие между взрослыми и подростками-суицидентами: в качестве черт личности, присущих взрослым суицидентам, выделяют эгоцентризм и инфантилизм 280 (Амбрумова А.Г., 1989; Слуцкий А.С., Занадворов М.С., 1992). У подростков-суицидентов эти черты выражены в той же степени, что и в контрольной группе («Несуществующее животное»); более того, уподобление животного человеку (инфантилизм) встречается в группе суицидентов реже, чем в контрольной. Но есть ряд особенностей личности, присущих суицидентам как зрелого, так и подросткового возраста. Это неадекватная самооценка, пессимизм, эмоциональная неустойчивость, фрустрированность. Глава 3. Клинико-психологическое исследование девиантного поведения подростков. 3.1. Организация и методы исследования. В 2005-2007 г.г. было проведено экспериментальнопсихологическое (с элементами нейро- и патопсихологического) исследование познавательной и личностной сферы подростков с отклоняющимся поведением. В качестве гипотезы исследования было выдвинуто предположение, что ведущими факторами отклоняющегося поведения подростков являются тип и степень выраженности характерологических акцентуаций в сочетании с особенностями познавательных процессов, нарушенных в силу невыявленного на более ранних этапах онтогенетического развития органического радикала. В ходе исследования были сформированы экспериментальная и контрольная группы подростков – учащихся 8-11 классов массовых общеобразовательных школ № 660, № 1289, № 1865 г. Москвы и Павловской средней школы Истринского района Московской области. Отбор неуспевающих подростков с выраженными нарушениями поведения в экспериментальную группу осуществлялся на основании бесед с педагогами, психологами и медицинскими сотрудниками данных ГОУ. В нашем исследовании мы исходили из следующего определения отклоняющегося поведения: девиантное поведение – это устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией (Е.В.Змановская, 2001). При отборе испытуемых в 281 экспериментальную группу мы руководствовались следующими критериями девиантного поведения, разработанными А.Е.Личко (1983): 1.Делинквентное поведение (мелкие антиобщественные действия, не влекущие за собой уголовной ответственности: школьные прогулы, приобщенность к асоциальной группе, мелкое хулиганство, издевательство над слабыми, отнимание мелких денег, мелкие кражи, вымогательство, порча и уничтожение имущества). 2. Побеги из дома и бродяжничество. 3. Ранняя алкоголизация или токсикоманическое поведение. 4. Девиации сексуального поведения. 5. Суицидальное поведение. На основании этих критериев в экспериментальную группу были отобраны 75 подростков – учащихся 8-11 классов вышеперечисленных ГОУ. В контрольную группу вошли подростки, адаптированные к ситуации учебной деятельности, без признаков отклоняющегося поведения в количестве 61 человек. Выбор методов исследования осуществлялся с опорой на принципы: - адекватности используемых методик цели, задачам и гипотезе исследования; - системности, т. е., с охватом всех сторон личности подростка: мотивационно-потребностного ядра личности, типологических и устойчивых личностных признаков, поведенческих паттернов; - целостности, так как развернутую психологическую характеристику личностных особенностей подростка можно получить только в результате использования нескольких методик, дополняющих друг друга; соответствия выбранных методик особенностям подросткового возраста и уровню интеллектуального и речевого развития испытуемых (Левченко И.Ю., 2003). Так как в экспериментальной выборке встречались не только подростки из малоимущих семей, с низким культурным уровнем, но и подростки с высоким интеллектуальным и образовательным уровнем, из семей с высоким социальным статусом, с хорошим уровнем материальной обеспеченности, превышающим средний, в психодиагностическом блоке исследования использовались как проективные методы, 282 требующие при их выполнении наибольшей речевой и интеллектуальной активности (так называемые методы п е р в о й г р у п п ы (Левченко И.Ю., 2003)), в частности ТАТ, так и проективные методы в т о р о й и т р е т ь е й групп, требующие меньшей речевой и интеллектуальной активности (Метод мотивационной индукции Ж.Ньюттена, в адаптации Н.Н.Толстых, 1988). Сохраняя общий принцип построения проективных методик – неопределенность стимульного материала, отсутствие оценочного компонента, приводящее к максимальной проекции личности испытуемого, - они все же более структурированы, в них меньше требований к построению замысла высказывания, формированию сюжета, к мотивации подростка в отношении выполнения заданий (Левченко И.Ю., 2003). Поскольку среди испытуемых не было подростков с поражениями головного мозга, им предъявлялись усложненные задания, требующие ориентации в различных видах подтекста и переносных смыслах слов, понимания монологической речи. Сбор данных на диагностическом этапе исследования включал в себя: 1. проведение экспериментального обследования; 2. самостоятельная (в форме домашнего задания) работа испытуемых с таблицами ПДО по полученным инструкциям; 3. консультативная беседа с испытуемыми по результатам обследования. Сбор данных в экспериментальной группе, по сравнению с контрольной, несмотря на содействие педагогических коллективов ГОУ, был сопряжен с некоторыми трудностями: 1) не все девиантные подростки справлялись с программой обследования за одну встречу, для «неусидчивых» программа была разбита на 2 и даже 3 встречи. В контрольной группе подростки не жаловались на усталость (отрицали усталость при опросе), выполняли все задания за одну встречу, которая длилась около двух часов. 2) За время обследования один подросток экспериментальной группы, из тех, с кем была начата работа, был госпитализирован в психиатрическую больницу и ещё один совершил побег. 3) Отношение испытуемых экспериментальной группы к исследованию варьировало от выраженной заинтересованности до резко негативного, причем иногда претерпевало изменения уже в 283 ходе исследования на первом этапе. Так из-за негативного отношения к исследованию с четырьмя девиантными подростками эксперимент не был завершен. Тяжелым испытанием для многих из них стало выполнение «домашнего задания» - самостоятельная работа с таблицами ПДО в соответствии с полученными инструкциями. Два подростка так и не смогли справиться с этим этапом, еще четверо испытывали более или менее выраженные трудности. Контрольная группа демонстрировала полную заинтересованность в исследовании на первом этапе. При самостоятельной работе с таблицами ПДО никаких трудностей у испытуемых контрольной выборки не возникало, это задание оказалось для них наиболее привлекательным. Третий этап исследования вызвал интерес у всех его участников. В качестве методов исследования использовались: I. Анализ личных дел, медицинских карт испытуемых подростков, а также беседы (интервью) для определения социально-средовых особенностей жизни подростков, с педагогами, психологами и медицинскими сотрудниками ГОУ, на базе которых проводилось исследование, родителями подростков использовались для: а) уточнения анамнеза жизни обследуемых подростков, наличия/отсутствия органической симптоматики, состоит (состоял) ли подросток на учете в психоневрологическом диспансере; б) прояснения ведущих личностных характеристик обследуемых, привычных паттернов реагирования, способности к объектным отношениям, что позволяет сделать предположение о характерологическом континууме, к которому относится испытуемый; в) выявления генетических предпосылок развития данного типа личности, диагностики социально-средовых условий жизни каждого обследуемого подростка; г) уточнения форм девиантного поведения, свойственных обследуемым подросткам; д) определения следующих параметров: полнота/неполнота семьи, уровень образования родителей, материальная обеспеченность семьи, жилищно-бытовые условия, особенности взаимоотношений между родителями (или родственниками, их 284 заменяющими), тип семейного воспитания, наличие/отсутствие семейной отягощенности эндогенными психическими заболеваниями, наличие/отсутствие семейной отягощенности алкоголизмом, наличие/отсутствие признаков зависимого поведения у самого испытуемого (подростка). II. Исследование акцентуаций характера подростков Характерологические особенности девиантных подростков изучались с помощью Патохарактерологического диагностического опросника (ПДО) Н.Я.Иванова и А.Е.Личко. Патохарактерологический Диагностический Опросник (ПДО) для подростков разработан в отделении подростковой психиатрии Психоневрологического Института им. В.М.Бехтерева. Предназначен для определения в возрасте 14–18 лет типов акцентуаций характера и типов психопатий, а также сопряженных с ними некоторых личностных особенностей (психологической склонности к алкоголизации, делинквентности и др.). ПДО включает 25 таблиц — наборов фраз («Самочувствие», «Настроение», «Сон и сновидения», «Пробуждение от сна», «Аппетит и отношение к еде», «Отношение к спиртным напиткам», «Сексуальные проблемы», «Отношение к одежде», «Отношение к деньгам», «Отношение к родителям», « Отношение к друзьям», «Отношение к окружающим», «Отношение к незнакомым людям», «Отношение к одиночеству», «Отношение к будущему», «Отношение к новому», «Отношение к неудачам», «Отношение к приключениям и риску», «Отношение к лидерству», «Отношение к критике и возражениям», «Отношение к опеке и наставлениям», «Отношение к правилам и законам», «Оценка себя в детстве», «Отношение к школе», «Оценка себя в данный момент»). В каждом наборе от 10 до 19 предлагаемых ответов. В первом исследовании подростку предлагается выбрать в каждой теме наиболее подходящий ответ и проставить соответствующий номер в регистрационном листе. Если в какомлибо наборе подходит не один, а несколько ответов, допускается сделать два-три выбора. Более трех выборов в одной таблице делать не разрешается. Во втором исследовании предлагается выбрать в тех же темах наиболее неподходящие, отвергаемые ответы и проставить соответствующие номера в регистрационном листе. В обоих исследованиях разрешается отказываться от выбора ответов, 285 проставив 0 в регистрационном листе, однако количество нулей должно быть не более семи. Исследование с помощью опросника ПДО позволяет выявить у подростков следующие типы акцентуаций характера: Г – гипертимный, Ц –циклоидный, Л – лабильный, А –астеноневротический, С – сензитивный, П – психастенический, Ш – шизоидный, Э – эпилептоидный, И –истероидный, Н – неустойчивый, К – конформный), а также определить склонность к диссимуляции действительного отношения к рассматриваемым проблемам и стремлению не раскрывать черты характера (Д), откровенность (Т), реакцию эмансипации (Е), наличие черт характера, встречающихся при органических психопатиях (В), негативное отношение к исследованию (О), черты мужественности и женственности в системе отношений ( показатели М и Ф). Кроме того, на основании числовых баллов в теме «Отношение к спиртным напиткам» может быть дана оценка психологической склонности к алкоголизации (шкала V). Оценку графика удобно проводить в следующем порядке. Определение конформности. Если К=0 или К=1, то это свидетельствует о низкой конформности и даже о нонконформизме. В самооценке это наиболее присуще представителям типа И и особенно представителям типа Ш. При К=2, К=3 конформность умеренная, при К=4, К=5 — средняя, при К=6 и более баллам — высокая. Определение негативного отношения к исследованию. Величина показателя «О», равная 7 и более баллам, свидетельствует о скрытом негативном отношении к исследованию. Надежность диагностики типа при этом снижается. Показатель «О», равный 6 и более баллам, чаще всего встречается при сенситивном типе. Определение возможной склонности к диссимуляции. Если показатель Д превышает показатель Т на 4 и более баллов, то это свидетельствует в пользу возможной диссимуляции. Это снижает точность диагностики типа и практически полностью исключает правильную диагностику типов Ц и К. Сам по себе высокий показатель Д (безотносительно к величине Т), равный 6 и более баллам, наиболее часто встречается при типе Н. 286 Определение повышенной откровенности. Если Т>Д, то это свидетельствует о повышенной откровенности. Чаще всего это встречается при типах Ц и особенно П. Указание на возможную органическую природу психопатии и акцентуации характера. Может быть получено при помощи индекса В (brain minimal damage), если его величина равна 5 и более баллам. Показатель В<5 не исключает органического генеза, так как лишь в 45% клинически верифицированных органических психопатий этот показатель равен 5 и более баллам. Обратная ошибка (В=5 или В>5) при отсутствии органического резидуума, или черепно-мозговых травм, мозговых инфекций и нейроинтоксикаций в анамнезе не превышает 8%. Высокий показатель В встречается также при типе Э. Определение отражения реакции эмансипации в самооценке проводится на основании показателя Е: если он равен 0 или 1 — реакция эмансипации слабая, если равен 2 или 3 — умеренная, если 4 или 5 — выраженная, если 6 и более баллам — очень сильная. Показатель Е, равный 6 и более баллам, чаще всего встречается при типах Ш и И. Наоборот, типам С и П выраженная реакция эмансипации не свойственна, поэтому при Е=4 эти типы не диагностируются независимо от числа баллов в их пользу. У типа Г реакция эмансипации нередко бывает резко выражена в поведении, но ее отражение в самооценке гораздо более умеренное. Оценка склонности к делинквентности. Осуществляется только для подростков мужского пола. Указанием на возможную склонность к делинквентности служит показатель d, если он равен 4 баллам и более. Но у представителей типа Ш часто бывает высоким безо всякой склонности к делинквентности. При типе Н этот показатель обычно низок, но здесь нет нужды в особом показателе для выявления склонности к делинквентности, так как в условиях безнадзорности, как правило, обнаруживается делинквентное поведение. Оценка черт мужественности-женственности в системе отношений. Осуществляется по разности между показателями М (маскулинности) и Ф (феминности). Если М-Ф дает положительную величину, то в системе отношений преобладают черты мужественности, если отрицательную — женственности. При психопатиях и выраженных акцентуациях преобладание черт может не соответствовать физическому полу. При психопатиях у 287 девочек нередко преобладают черты М, а у мальчиков с истероидной, шизоидной и сенситивной психопатией и акцентуацией могут преобладать черты Ф. Определение психологической склонности к алкоголизации (показатель V). Осуществляется без графика. Числовые баллы за выборы по теме «Отношение к спиртным напиткам», полученные в 1–м и во 2–м исследованиях, суммируются алгебраически, т.е. с учетом знака. При итоговой величине +2 и выше можно предполагать психологическую склонность а алкоголизации. Очень высокие показатели (+6 и выше) свидетельствуют не об интенсивной алкоголизации, а о стремлении выставить напоказ свою склонность к выпивкам (часто встречается при типе И). Отрицательная величина говорит об отсутствии психологической склонности к алкоголизации (чаше имеет место у типа С), а величина, равная 0 или +1. является неопределенным результатом. Диагностика типов психопатий и акцентуаций характера. Является основной, диагностической процедурой. Осуществляется с помощью следующих правил. Правило 1. Тип считается неопределенным, если по шкале объективной оценки не набрано минимальное диагностическое число (МДЧ) баллов ни для одного из типов. МДЧ неодинаково для разных типов и равно: для типа Г — 7 баллов, для типа. А — 5 баллов, для всех остальных типов — 6 баллов. Правило 2. Если установлена возможность диссимуляции (Д больше Т на 4 или более баллов), то типы Ц и К не диагностируются независимо от числа набранных в их пользу баллов. Правило 3. Если реакция эмансипации выражена в самооценке (Е больше или равно 4), то типы С и П не диагностируются независимо от числа набранных в его пользу баллов. Правило 4. Если МДЧ достигнуто или превышено в отношении типа К и еще другого (других) типов, то тип К не диагностируется независимо от числа набранных в его пользу баллов. Правило 5. Если после исключений, сделанных по правилам 2, 3 и 4 оказывается, что МДЧ достигнуто или превышено в отношении еще двух типов, то: а) в случае нижеперечисленных совместимых сочетаний диагностируется смешанный тип: 288 ЛА ШЭ ЭИ ГЦ АС СП ПШ ЛС ШИ ЭН ГН АП СШ ЛИ ШН ИН ГИ АИ ЛН Исключение - случай, предусмотренный правилом 6. б) в случаях остальных сочетаний, признанных несовместимыми, диагностируется тот из двух типов, в пользу которого получено большее превышение в баллах над его МДЧ; в) если в отношении двух несовместимых типов имеется одинаковое в числе баллов превышение над их МДЧ, то для исключения одного из типов руководствуются следующим принципом доминирования — сохраняется тип, указанный после знака равенства: Ц+А=А Ц+С=С Ц+П=П Ц+Ш=Ш Ц+Э=Э Ц+И=И Ц+Н=Н Г+Л=Г Л+П=П А+Ш=Ш С+Э=Э П+Э=Э Г+А=А Л+Ш=Ш А+Э=Э С+И=И П+И=И Г+С=Г Л+Э=Э А+Н=Н С+Н=Н П+Н=Н Г+П=П Г+Ш=Ш Г+Э=Э Правило 6. Если в пользу какого-либо типа набрано столь большое число баллов, что превышение над его МДЧ больше превышения другого (других) типов над их МДЧ оказывается не менее, чем на 4 балла, то эти отстающие на 4 и более баллов типы е диагностируются даже, если сочетание с ними совместимо. Правило 7. Если МДЧ достигнуто или превышено в отношении трех и более типов и по правилам 2, 3, 4 и 6 их не удастся сократить до двух, то среди этих типов отбираются два, в пользу которых получено наибольшее превышение в баллах над их МДЧ и далее руководствуются правилом 5. Правило 8. Во всех остальных случаях, при необходимости сделать выбор между несколькими типами, в отношении которых МДЧ только достигнуто или набрано одинаковое число баллов, превышающее их МДЧ, диагностируются 1–3 типа, которые в соответствии с правилом 5 совмещаются с наибольшим числом из остальных сравниваемых. По опроснику ПЛО получены показатели: 289 балльная оценка (здесь и дальше по «Усовершенствованный метод патохарактерологического исследования подростков». Методические рекомендации, Л, 1983) типов акцентуаций, диагностируемых методикой; - число «нулевых выборов»; - балльная оценка диссимуляции; - балльная оценка откровенности; - балльная оценка черт характера, встречающихся при органических психопатиях; - балльная оценка отражения в самооценке реакции эмансипации; балльная оценка психологической склонности к делинквентности; - балльная оценка черт мужественности у девочек - балльная оценка черт женственности в системе отношений у девочек; - Сумма баллов, достигнувших или превысивших уровень минимального диагностического числа (МДЧ); - Сумма типов, достигнувших или превысивших уровень минимального диагностического числа (МДЧ) (Личко А.Е., 1999). III. Исследование личностных особенностей подростков 1) Исследование мотивационно-потребностной сферы девиантных подростков Метод мотивационной индукции Метод мотивационной индукции (MIM), предложенный Ж. Ньюттеном (J. Nuttin, 1980; Н. Н. Толстых, 1988), является аналогом методики мотивационных предпочтений для подростков. В этом случае для выявления мотивации используется метод незаконченных предложений. Предложения формулируются в утвердительной форме — «Я хочу» (положительные индукторы) и в отрицательней «Я не хочу» (отрицательные индукторы). Ниже предлагается краткий вариант методики Ньюттена, включающий 30 индукторов (20 положительных и 10 отрицательных). Методика Ньюттена может быть рекомендована для работы с подростками, начиная с 12 лет. Она может проводиться как индивидуально, так и фронтально. Инструкция при работе с MIM (желательно раздать каждому в напечатанном виде): «Прочитайте это внимательно! 290 Мы просим Вас принять участие в психологическом исследовании. Ваше участие имеет для нас очень большое значение, но оно будет полезно только в том случае, если Вы отнесетесь к делу серьезно, лично и искренне. На бланке, который Вы имеете перед собой, Вы найдете слова "Я хочу..;", "Я надеюсь..." Эти слова составляют начало некоторой фразы, и Ваша задача — закончить эту фразу так, как Вы лично ее бы закончили. Не надо долго думать над каждой фразой. Надо писать то, что сразу приходит Вам в голову, когда Вы примените к себе эти первые слова каждого предложения. Важно, чтобы Вы не писали неизвестно о чем: следует писать о том, что Вас действительно волнует, к чему Вы стремитесь, чего желаете, о чем думаете. Старайтесь отвечать так, чтобы каждое завершенное предложение было бы понятно само по себе. Это исследование не является "тестом", так как какой бы Вы ни дали ответ, он обязательно будет "хорошим" в том случае, если он выражает Ваши личные переживания. Возможно, у Вас создастся впечатление, что повторяются одни и те же слова. Это делается для того, чтобы Вы могли написать возможно больше о своих желаниях. Не надо стараться вспомнить то, что Вы уже писали. Напишите о том, что первым придет вам в голову при чтении именно этого неоконченного предложения. Старайтесь писать разборчиво. Длина и строение фразы не имеют никакого значения. Спасибо за участие!». В оригинале процедура обработки MIM весьма сложна и предполагает выделение большого числа параметров, однако она может быть упрощена и сокращена, на что указывал и сам автор. Главная цель анализа мотивов по содержанию состоит в классификации присущих субъекту мотивов в терминах категорий объектов, которые его мотивируют, и типа поведенческой связи, которую он хотел бы установить с тем или иным объектом. Фактически сама природа объекта диктует ту поведенческую связь, которая устанавливается с объектом, определяющим мотивы и потребности субъекта. Так, потребность в пище определяется через характер вовлеченных объектов (объекты, осуществляющие функцию питания, называются пища) и поведенческую связь поедания этого рода объектов. Когда мотивация субъекта — «встретиться с другом», ее природу определяет объект — «друг» и 291 соответствующая поведенческая связь — «встретиться» с ним. Когда субъект мотивирован тем, чтобы «лучше понять своего друга», то материальный объект мотивации остается тем же самым («мой друг»), но поведенческая связь другая ("понять его"). В нашем исследовании мы используем модификацию обработки протоколов MIM, предложенную И.Ю.Кулагиной и Л.В.Сенкевич (2005). Все высказывания испытуемых разбиваются по следующим подгруппам: высказывания агрессивного характера; высказывания, свидетельствующие о депрессивных и суицидальных (аутоагрессивных) тенденциях испытуемого; высказывания, характеризующие уровень тревожности подростка (т.е., свидетельствующие о страхах и тревоге); высказывания на сексуальную тематику, свидетельствующие о нарушениях полоролевой идентификации или гиперсексуальности испытуемого; удовлетворенность отношениями со сверстниками; планы на будущее (долгосрочные, кратковременные, сиюминутные, отсутствуют); выраженность учебной мотивации. В качестве балльных оценок выступает количество высказываний по тому или иному параметру (Прихожан А.М., Толстых Н.Н., 2005; Кулагина И.Ю., Сенкевич Л.В., 2005). б) Исследование агрессии и аутоагрессии девиантных подростков Табл. 3. Наименования методик, исследуемые личностные качества Наименование метода Исследуемые Полученные показатели качества Пиктограмма Эмоциональная 1) Степень выраженности составляющая агрессии (от 1 до 4 баллов) реакций 2) Степень выраженности опосредования аутоагрессии (от 1 до 4 баллов) Рассказ на заданную Агрессия и Степень выраженности агрессии тему (по таблицам ТАТ) аутоагрессия и аутоагрессии в высказываниях и поступках персонажей ТАТ (от 1 до 4 баллов) 1. Методика «Пиктограмма» используется в данном разделе исследования как проективный метод, нацеленный на диагностику агрессивных и суицидальных (аутоагрессивных) тенденций эмоционально-личностной сферы испытуемых. Инструкция испытуемому: «Я буду называть Вам различные слова и словосочетания, а Вы к каждому слову или словосочетанию 292 должны нарисовать рисунок, хоть чем-то напоминающий данное слово. Нельзя использовать буквы, цифры, знаки, только рисовать. Качество рисунка не оценивается, рисуете, как умеете, и объясняете, что нарисовано, и как рисунок напомнит Вам данное слово». Для оценки степени выраженности агрессии/аутоагрессии в пиктограмме нами разработаны 2 оценочных шкалы, надежность которых проверена в 2002 г. на кафедре нейро- и патопсихологии МГУ методом компетентных судей. Балльная оценка (от 1 до 4 баллов) по обоим параметрам выставляется в зависимости от количества образов агрессивного/аутоагрессивного содержания в пиктограмме (Визель Т.Г., Сенкевич Л.В., 2005). Подбор слов для этого варианта методики «Пиктограмма» приведен в Приложениях. б) Тематический апперцепционный тест используется в нашем исследовании для выявления: - степени интеграции идентичности испытуемых (наличие в рассказах ТАТ персонажей с полярно-противоположными характеристиками; попеременная идентификация испытуемого то с одним, то с другим персонажем; наличие диаметрально противоположных личностных черт у того героя рассказа, с которым идентифицируется испытуемый и т.д.); - типа и уровня защитных механизмов (расщепление расколотые на части образы героев с противоположными субъективными ценностями и установками, противоречивыми эмоциональными валентностями, неспособность испытуемого к интеграции аффективно контрастных репрезентаций; проективная идентификация - эмпатия испытуемого к проецируемым качествам в описании персонажей; примитивная проекция- в описаниях взаимоотношений персонажей проявляется подозрительность, сверхнастороженность к внешней угрозе, «упреждающая» агрессия, примитивные идеализация и обесценивание – «полностью хорошие» объекты и идентификация испытуемого с ними; «опорочивание» мира объектов в пренебрежительных замечаниях как к героям рассказов, так и к самого тестовому материалу и экспериментатору; примитивная изоляция - фантастические, нереалистические сюжеты и персонажи, дистанцирование испытуемого от значимого стимульного материала с помощью перемещения действия на другую планету, в другое время и т.д.; вытеснение - действие описывается как кадр из фильма, обращение к сюжетам, взятым из книг и т.д., грамматические конструкции 293 типа: «здесь изображено», «автор нарисовал», упускание из виду некоторых деталей картины; регресс - приписывание персонажу детского возраста, появление в рассказах ассоциаций, связанных с детством, беспомощность, инфантильность героя, с которым идентифицируется испытуемый; отрицание - упорное игнорирование явно негативных эмоциональных валентностей, вызываемых некоторыми таблицами, «хэппи энд» в рассказе по картинке, явно не предполагающей такой концовки); - уточнения типа характера испытуемого (параноидный, шизоидный, истероидный, депрессивно-мазохистический, гипоманиакальный) с помощью ведущего защитного стиля внутри пограничного или невротического уровня его личностного развития (превалирование примитивной изоляции и расщепления предполагает ведущим шизоидный радикал; проекции и проективной идентификации параноидный; регрессии, примитивной идеализации и обесценивания - истероидный; отрицания - гипертимный; интроекции и поворота против себя депрессивный); - оценки степени выраженности и направления вектора агрессии или аутоагрессии - главный смысл интерпретации рассказов ТАТ в нашем исследовании. Для оценки степени выраженности проявлений агрессии и аутоагрессии в методике ТАТ мы используем 2 оценочных шкалы. Для оценки степени выраженности агрессии мы используем модифицированную Т.Г.Визель и Л.В.Сенкевич шкалу Меррея: склонность к раздражительности, гнев получает 1 балл; ссора, вербальная агрессия - 2 балла; драка, причинение физического ущерба – 3; война, убийство - 4 балла. Для оценки аутоагрессии были выбраны следующие ведущие темы: сниженное настроение, пессимистический настрой персонажей (1 балл); наделение героев рассказов чувствами вины, раскаяния (2 балла); наличие у них тяжелых заболеваний (3 балла); наличие у персонажей ТАТ тенденции к самоповреждению, травм, ран, увечий (4 балла); суицидальные акты героев ТАТ (5 баллов). Например, если тема войны (5 баллов - максимальная оценка) всплывает в протоколах ТАТ испытуемого 6 раз, тема убийства (5 баллов) - 9 раз, а тема гнева (2 балла) - 1 раз, то средняя оценка степени выраженности агрессии в протоколах методики ТАТ данного испытуемого будет 4,8 баллов (близко к максимальной оценке). Если тема самоубийства всплывает 5 раз (5 баллов), тема 294 тяжелых болезней (3 балла) - 2 раза, тема травм, увечий (4 балла) 3 раза, то средняя оценка степени выраженности аутоагрессии по протоколам ТАТ данного испытуемого будет 4,4 балла. Надежность и валидность шкал оценивалась с помощью метода компетентных судей на кафедре нейро- и патопсихологии МГУ в 2002 г. (Визель Т.Г., Сенкевич Л.В., 2005). IV. Методы исследование сенсомоторной сферы и внимания. Табл. 4. Наименования методик, исследуемые психические функции, их мозговая локализация и полученные показатели. Наименование Исследуемые Локализация Полученные показатели методики функции функции1 Отыскивание Темп Затылочная Балльная оценка2 темпа чисел (Таблицы психической доли обоих психической деятельности и Шульте) деятельности полушарий стабильности времени (зрительного зрительного поиска поиска) Отсчитывание Устойчивость Темя, Балльная оценка устойчивости (от 100 по 7) внимания подкорковые внимания и легкости структуры протекания интеллектуальной работы при отсчитывании. 1. При балльной оценке темпа психической деятельности и стабильности времени зрительного поиска по Таблицам Шульте (от 4 баллов – безупречное выполнение задания, за минимальное время, без ошибок до 1 балла – слишком медленное выполнение задания, большое количество ошибок, временные показатели нестабильны) учитываются показатель t - время зрительного поиска по таблицам Шульте и сигма – среднее стандартное отклонение времени поиска по 5 таблицам у одного испытуемого - показатель стабильности времени зрительного поиска; 2. Балльная оценка устойчивости внимания и легкости протекания интеллектуальной работы (от 4 до 1 балла) при Дается лишь наиболее общее указание на наиболее вероятную зону локализации функции в головном мозге (Атлас «Нервная система человека. Строение и нарушения», 2003) 2 Балльная оценка ряда показателей введена нами с целью количественной оценки параметров по аналогии с балльной оценкой выполнения проб в нейропсихологии (см. Т.Г.Визель, 2005). Применяемая шкала: 4-1, где 4 – выполнение задания полностью без ошибок, в хорошем темпе и пр. 1 295 отсчитывании равняется 4 баллам при условии а) хорошего темпа выполнения задания и отсутствия его колебаний; б) отсутствия ошибок; соответственно, чем ниже темп выполнения задания и чем большее количество ошибок допускает испытуемый, тем ниже балл. V. Методы исследование памяти Табл. 5. Наименования методик, исследуемые психические функции, их мозговая локализация и полученные показатели. Наименова- Исследуемые ЛокализаПолученные показатели ние методики функции ция функции Заучивание КратковреВисочная 1) Уровень непосредственного десяти слов менная, доля левого воспроизведения (от 4 до 1 балла) долговреполушария 2) Уровень отсроченного воспроменная память изведения (от 4 до 1 балла) Пиктограмма Опосредо- Лобные доли Уровень опосредованного ванное Подкорковые запоминания (от 4 до 1 балла) запоминание структуры Воспроизведе Запоминание Лоб. Висок. Балльная оценка пересказа ние рассказа связного Премоторные небольшого рассказа непосредтекста зоны левого ственно после прочтения (от 4 до 1 балла) 1. Уровень непосредственного воспроизведения по методике «Заучивание 10 слов» приравнивается к 4 баллам, если первоевторое воспроизведения не менее 8-9 слов, третье-четвертое – 10 слов, при отсутствии конфабуляций (замен слов). Чем меньшее количество слов воспроизводит испытуемый, чем больше замен слов, тем, соответственно, ниже балл. 2. Уровень отсроченного воспроизведения оценивается в 4 балла, если через час после гетерогенной интерференции испытуемый воспроизводит все 9-10 слов без конфабуляций. Воспроизведение 7-8 слов, без замен, оценивается в 3 балла. Более низкие баллы присваиваются при меньшем количестве воспроизведенных слов и при наличии конфабуляций. 3. Уровень опосредованного запоминания оценивается в 4 балла, если через 30 мин после гетерогенной интерференции испытуемый воспроизводит все 15 слов и словосочетаний пиктограммы без ошибок и неточностей. Чем больше ошибок и неточно воспроизведенных слов, тем, соответственно, ниже балл. 4. Балльный показатель пересказа небольшого рассказа непосредственно после прочтения оценивается в 4 балла, если 296 содержание передано близко к тексту, логично, последовательно, без аграмматизмов, лексически сочетаемо и вариативно. Чем больше затруднений, нарушений последовательности, лексических и грамматических ошибок, тем ниже балл. (Предлагаемый рассказ – «Проблема Эверье»: «Существуют различные взгляды на ценность жизни. Одни считают ее благом, другие – злом. Было бы правильнее держаться середины, потому что, с одной стороны, жизнь приносит нам меньше счастья, чем мы желали бы сами себе, с другой стороны – ниспосылаемые нам несчастья всегда меньше того несчастья, которого нам желают в душе другие люди. Вот это равновесие и делает жизнь вполне выносимой, вернее, до известной степени справедливой»). VI. Методы нейропсихологического исследования ВПФ. Табл. 6. Наименования методик, исследуемые психические функции, их мозговая локализация и полученные показатели. Пробы Обследуемые функции Исследование праксиса Воспроизведение Кинестетический отдельных кистевой кистевых и пальцевых и пальцевый праксис поз Воспроизведение серии Кинетический кистевых и пальцевых (динамический) поз кистевой и пальцевый праксис Куб Линка Конструктивный праксис Локализация функции Постцентральные (нижнетеменные) зоны мозга Балльная оценка кинестетического праксиса (от 4 до 1 балла) Премоторная (прецентральная) область левого полушария Темя левого полушария Балльная оценка кинетического праксиса (от 4 до 1 балла) Проба Озерецкого Реципрокная координация Межполушарные проводящие пути Цоканье, дутьё Кинетический оральный праксис Нижнетеменная область левого Исследование гнозиса Узнавание Зрительный гнозис реалистических, перечеркнутых и наложенных предметных изображений Рисование плана Оптикохорошо знакомого пути пространственный гнозис Исследование речи Импрессивная речь Полученные показатели Затылочные доли обоих полушарий Балльная оценка конструктивного праксиса (от 4 до 1 балла) Балльная оценка уровня реципрокной координации (от 4 до 1 балла) Балльная оценка уровня орального праксиса (от 4 до 1 балла) Балльная оценка уровня выполнения заданий (от 4 до 1 балла) Теменно-затылочная Балльная оценка уровня область правого выполнения заданий (от 4 до 1 балла) 297 Ситуативный и не ситуативный диалог – ответы на вопросы, выполнение устных инструкций. Показ редкоупотребимых предметов по названиям Экспрессивная речь Оканчивание хорошо известных пословиц, фраз с жестким контекстом, чтение упроченных с детства стихов. Повторение слов и фраз Понимание речи Соотнесение названия с предметом Височная доля Балльная оценка уровня левого полушария понимания речи (от 4 до 1 балла) Височная область левого полушария Балльная оценка номинативной функции речи (от 4 до 1 балла) Автоматизмы порядковой речи Спонтанный Балльная оценка уровня компенсаторный автоматизмов потенциал мозга в порядковой речи (от 4 правом полушарии, до 1 балла) на подкорковом уровне Повторение Премоторная Балльная оценка уровня (прецентральная) выполнения заданий (от область левого 4 до 1 балла) полушария Рассказ на заданную Спонтанная речь в Лобные доли. Балльная оценка тему (по таблицам монологе Височная область спонтанной ТАТ) левого полушария монологической речи (от 4 до 1 балла) Спеллинг Побуквенный Лобные доли Балльная оценка уровня анализ слова Височная область выполнения заданий (от левого полушария 4 до 1 балла) Объяснение Балльная оценка уровня антонимов понимания антонимов Понимание (от 4 до 1 балла) переносного Объяснение Балльная оценка уровня значения слова Лобные доли синонимов понимания синонимов (от 4 до 1 балла) Объяснение метафор Балльная оценка уровня понимания метафор (от 4 до 1 балла) Объяснение Балльная оценка уровня абстрактных слов понимания абстрактных слов (от 4 до 1 балла) Нейропсихологическое исследование счетных операций Решение простых Счет Лобные доли Балльная оценка задач уровня выполнения заданий (от 4 до 1 балла) Примерные задачи, предлагаемые подросткам в методике «Решение простых задач»: «От карандаша длиной 16 см падает тень на 48 см длиннее карандаша. Во сколько раз тень длиннее карандаша?»; «Одна доярка надоила за день 700 л молока, другая – 298 595 л. Вторая доярка надоила на 3 бидона меньше, чем первая. Сколько бидонов надоила каждая доярка?» Степень выраженности выявляемых расстройств оценивается по 4-х балльной шкале (Визель Т.Г., 2005): расстройства отсутствуют (4), легкая (3), средняя (2), грубая (1). VII. Методы исследование мышления Табл. 7. Наименования методик, исследуемые психические функции, их мозговая локализация и полученные показатели. Наименова- Исследуемые функции Локализация Полученные ние методики функции показатели Процессы обобщения и Балльная оценка КлассификаЛобные доли последовательности ция предметов абстрагирования, последо- вательность при формировании осуществления суждений, критичность и мыслительных операций обдуманность действий (от 4 до 1 балла) Аналитико-синтетическая Исключение Лобные доли Балльная оценка деятельность, умение строить предметов уровня обобщения обобщения (от 4 до 1 Процессы анализа и синтеза Лобные доли Сравнение балла) понятий Балльная оценка Существенные Сохранение направленности и Лобные доли устойчивости способа целенаправленности признаки Подкорковые рассуждения мыслительного процесса структуры (от 4 до 1 балла) Понимание логических связей Простые Лобные доли и отношений между аналогии Подкорковые Балльная оценка понятиями. Сохранение структуры уровня направленности и устойчиабстрагирования вости способа рассуждения (от 4 до 1 баллов) Понимание сложных Сложные Лобные доли логических отношений, аналогии понимание абстрактных связей Балльная оценка Воспроизведе- Понимание переносного Лобные доли Темя. Висок. понимания содержания ние рассказа смысла, умение вычленить Премоторные связного текста (от 4 до 1 главную мысль зоны левого балла) полушария Пиктограмма Исследование характера Лобные доли Уровень адекватности ассоциаций Подкорковые ассоциаций по содержанию и эмоциональной структуры окраске (от 4 до 1 балла) VIII. Статистическая обработка полученных данных Для анализа полученных исходных данных использовались пакеты программ для компьютерной статистической обработки «Statistika for Windows» и «Statistika 5», а также наиболее 299 распространенные методы математической обработки данных (Сидоренко Е.В., 1996). В первую очередь была выполнена проверка на «нормальность» распределения показателей эмпирической и контрольной выборок, чтобы выбрать параметрические или непараметрические критерии. Для выбора параметрических методов статистической обработки необходимо совпадение эмпирического и нормального распределения параметров. Так как эмпирическое распределение признаков в нашем случае оказалось далеко от нормального, для дальнейшей статистической обработки данных был выбран непараметрический критерий Колмогорова-Смирнова (для выявления различий в двух эмпирических распределениях параметров). 3.2. Характеристика испытуемых По данным бесед с педагогами, психологами и медицинскими сотрудниками ГОУ, на базе которых проводилось исследование, были составлены (в табличном виде) социально-педагогические характеристики микросоциальных условий жизни 75 отобранных подростков. В таблицах были отражены следующие данные: полнота/неполнота семьи, уровень образования родителей, материальная обеспеченность семьи, жилищно-бытовые условия, особенности взаимоотношений между родителями (или родственниками, их заменяющими), тип семейного воспитания, наличие/отсутствие семейной отягощенности эндогенными психическими заболеваниями, наличие/отсутствие семейной отягощенности алкоголизмом, наличие/отсутствие признаков зависимого поведения у самого испытуемого (подростка). Одним из условий подбора экспериментальной группы было наличие признаков социальной дезадаптации у подростков. Ведущее место среди этих нарушений занимают девиации поведения, частичная или (в большинстве случаев) хроническая неуспеваемость. Преобладающими формами девиантного поведения подростков экспериментальной группы являлись прогулы уроков, побеги из дома, агрессивное поведение, грубость, лживость (асоциальное поведение). Наблюдались также делинквентные проявления: хулиганство, вымогательство денег у сверстников и взрослых, кражи, общение с антисоциальными компаниями, и аддиктивные 300 формы поведения: частое употребление опьяняющих доз алкоголя (30 человек) и эпизодическое употребление наркотических веществ (7 человек). У восьми девочек-подростков экспериментальной группы наблюдались явления подросткового промискуитета. Подростки экспериментальной группы предпочитали общение со старшими ребятами, имеющими аналогичные проблемы адаптации, вызванные трудностями самоутверждения в рамках учебной деятельности и самореализации. Значительная часть подростков экспериментальной группы воспитывались в неполных, многодетных, неблагополучных семьях. Некоторые родители не имели постоянной работы, злоупотребляли спиртным. Взаимоотношения родителей с детьми характеризовались выраженным непостоянством, безразличием родителей к делам детей, пренебрежением к их интересам. Четверых подростков родители систематически подвергали жестоким физическим наказаниям. В школе дезадаптация данной группы подростков характеризовалась педагогической запущенностью, отсутствием доверительных отношений с учителями, часто выраженным эмоциональным отвержением с их стороны. у 26 подростков экспериментальной группы неполные семьи (в контрольной группе неполных семей – 6). По параметру «семейная отягощенность эндогенными психическими заболеваниями» соотношение составляет 10%:2% (экспериментальная и контрольная группа соответственно). В экспериментальной группе родители 16 подростков алкоголизируются (в группе нормы семейная отягощенность алкоголизмом встречается в 4 случаях). 30 подростков экспериментальной группы обнаруживают тенденцию к алкогольной зависимости (в контрольной группе только 3 подростка настораживают учителей и родителей в плане алкоголизации). В результате анализа материалов бесед с учителями, школьными психологами и самими испытуемыми собраны сведения о том, что 17 подростков экспериментальной группы проживают в семьях с патогенными стилями семейного воспитания (в контрольной группе количество семей с патогенными стилями воспитания - 6). В результате проведенного патопсихологического обследования (методики «Классификация предметов», «Пиктограмма», «4-й лишний», «Сравнение понятий») у двоих 301 подростков с нарушенным поведением были диагностированы признаки искажения мышления по специфическому (шизофреническому) типу, у троих – признаки интеллектуальномнестического снижения по органическому типу. 35 34 30 25 20 % 12 15 10 5 0 экспериментальная контрольная Рис. 7. Количество подростков из неполных семей. 10 10 8 6 % 4 2 2 0 экспериментальная контрольная Рис. 8. Количество подростков из семей, отягощенных эндогенными психическими заболеваниями. 30 26 25 20 % 15 8 10 5 0 экспериментальная контрольная Рис.9. Количество подростков из семей с алкогольной отягощенностью. 15 15 10 6 % 5 0 экспериментальная контрольная Рис. 10. Количество подростков с тенденцией к алкоголизму. 302 40 35 36 30 25 % 20 12 15 10 5 0 экспериментальная контрольная я Рис. 11. Количество подростков из семей с патогенными стилями семейного воспитания. Вместе с тем, треть (36,6%) девиантных подростков экспериментальной группы происходили из благополучных семей, с высоким культурным уровнем родителей, хорошими материальными и жилищно-бытовыми условиями, без семейной отягощенности алкогольной зависимостью и эндогенными психическими заболеваниями. Таблица 8. Распределение по психическому здоровью девиантных подростков экспериментальной выборки № Тип подгруппы кол-во % детей 1 Подростки с девиантным поведением с 40 53,33 нормальным психическим здоровьем 2 Подростки, состоящие на учете у детского 35 46,66 психоневролога, имеющие психические отклонения Всего 75 100 В таблицах 8 и 9 представлены данные распределения испытуемых обеих выборок по уровню психического здоровья и диагностическим категориям. Данные получены на основании анализа медицинских карт подростков и данных ПМПК. 303 Таблица 9. Распределение диагнозов в экспериментальной группе по МКБ-10 по данным психолого-медико-педагогических паспортов подростков Количество Код Диагностическая категория подростков Гиперкинетическое расстройство поведения на F90.1 7 органически неполноценном фоне Расстройство поведения, ограничивающееся условиями F91.0 6 семьи F91.1 Несоциализированное агрессивное поведение Социализированное агрессивное поведение (расстройство поведения, групповой тип) F92 Смешанные расстройства поведения и эмоций Патохарактерологическое формирование личности с F92.8 нарушением поведения F91.2 Итого 3 2 8 9 35 из 75 На каждого из испытуемых контрольной выборки с помощью сотрудников психолого-педагогических служб ГОУ, на базе которых проводилось исследование, также были составлены социально-педагогические характеристики с учетом тех же параметров, что и в экспериментальной выборке. 11 подростков контрольной группы проживали в оптимальных, по оценке социальных факторов, семьях, 43 - в хороших и 7 – в удовлетворительных. 3.3. Результаты исследования акцентуаций девиантных подростков с помощью ПДО Н.Я.Иванова. характера А.Е.Личко- Исследование акцентуаций характера испытуемых обеих выборок проводилось с помощью Патохарактерологического диагностического опросника А.Е.Личко-Н.Я.Иванова. В результате проведенного тестирования были получены следующие данные (см. рис. 12 и 13). Как видно на рис. 12, у подростков экспериментальной выборки достоверно выше степень выраженности эпилептоидной, неустойчивой, шизоидной и конформной характерологических акцентуаций. 304 12 10 8 эксп. гр. контр. гр. 6 4 2 0 г ц л а с п ш э и н к Рис. 12. Усредненный профиль акцентуаций характера испытуемых экспериментальной и контрольной группы. г- гипертимные; ц – циклоидные; л –лабильные; а - астено-невротические; с – сензитивные; п – психастенические; ш – шизоидные; э – эпилептоидные; и – истероидные; н – неустойчивые; к - конформные Кроме того, по дополнительным шкалам были выявлены достоверные различия между выборками по параметрам «негативное отношение к исследованию», «диссимуляция действительного отношения к рассматриваемым проблемам и стремления не раскрывать черты характера» «черты характера, встречающихся при органических психопатиях (brain minimal damage)» и «психологическая склонность к делинквентности» (см. рис. 13). Эти показатели достоверно выше у испытуемых экспериментальной выборки. 305 8 7 6 5 эксп. гр. контр. гр. 4 3 2 1 0 о д т в е d м ф Рис. 13. Усредненный график дополнительных показателей ПДО испытуемых экспериментальной и контрольной группы. О — негативное отношение к исследованию; Д — диссимуляция действительного отношения к рассматриваемым проблемам и стремления не раскрывать черты характера; Т — откровенность; В — черты характера, встречающихся при органических психопатиях; E — отражение в самооценке реакции эмансипации; d — психологическая склонность к делинквентности (только для подростков мужского пола); М — черты мужественности; Ф — черты женственности в системе отношений. Усредненный общегрупповой профиль акцентуаций характера экспериментальной группы содержит в себе явное указание на возможную органическую природу психопатии и акцентуации характера у значительной части подростков экспериментальной выборки: величина индекса В (brain minimal damage) составляет более 5 баллов (5,45). Кроме того, более чем у 30% испытуемых экспериментальной выборки выявлена эпилептоидная или смешанная эпилептоидно-неустойчивая, эпилептоидноистероидная акцентуация. Высокий В-индекс служит основанием для дальнейшей психолого-педагогической (с элементами нейропсихологической) диагностики ряда психических функций девиантных подростков. 306 3.4. Особенности личностной сферы подростков с нарушенным поведением Особенности развития эмоционально-личностной сферы девиантных проводилось с помощью проективных методов MIM (незаконченных предложений), предложенного Ж.Ньюттеном в 1981 г. и адаптированного Натальей Николаевной Толстых в 1988 г., Теста тематической апперцепции и проективной методики «Пиктограмма». Качественный анализ протоколов «Метода мотивационной индукции» подростков экспериментальной и контрольной группы привел к следующим результатам. В 75% случаев в высказываниях испытуемых экспериментальной группы зафиксированы проявления высокой агрессии. Причем, в большинстве случаев эта агрессия направлена на насыщенные отрицательным содержанием образы значимых Других. Например, один из подростков заканчивает предложение «Я надеюсь…» следующим образом «Я надеюсь вырубить директора». Другие подростки экспериментальной выборки заканчивают фразы следующим образом «Я хочу убить свою сестру», «Я планирую пусть мой брат-ублюдок сдохнет», «Я стремлюсь уменьшить клюв Кульпиной», «Я мечтаю пусть училка сдохнет», «Я буду очень доволен, если моя сестра умрет», «Я мечтаю убить хохла и поработить мир», «Я хочу стать террористом» и т. п. Для сравнения: в контрольной выборке высокий уровень агрессии в высказываниях MIM встречается всего в 5% случаев, и еще в 10% случаев зафиксирована слабовыраженная агрессия. Типичные высказывания подростков из контрольной группы: «Я надеюсь окончить школу на золотую медаль», «Я планирую стать футболистом», «Я не хотел бы чтобы была война». В 40% случаев в протоколах MIM подростков с нарушениями поведения встречается высокий уровень аутоагрессии, вплоть до суицидальных тенденций (для сравнения: в контрольной выборке только в 10% случаев встречаются слабовыраженные аутоагрессивные - депрессивные - тенденции). Вот наиболее часто встречающиеся высказывания подростков экспериментальной группы: «Я хочу умереть», «Я не хотел бы рождаться», «Я стремлюсь к моргу». 307 В протоколах подростков контрольной группы в 90% случаев встречается высокая учебная мотивация: «Я планирую хорошо учиться», «Я не хотел бы быть плохим учеником», «Я буду очень доволен если буду лучше учиться», «Я хочу быть образованной», «Я стремлюсь к золотой медали». В то же время высокая учебная мотивация у девиантных подростков встречается только в 10% случаев. В 30% случаев учебная мотивация в экспериментальной группе отсутствует, в 40% протоколов зафиксировано крайне отрицательное отношение к учебе: «Я буду очень доволен если школу взорвут», «Я планирую что не буду ходить в школу», «Я не хочу учиться». В большинстве случаев протоколы испытуемых контрольной группы свидетельствуют о долгосрочных и реалистичных планах на будущее: «Я намереваюсь завести семью», «Я не хотел бы провалиться на экзаменах в институт», «Я хочу двоих детей», «Я стремлюсь работать в туристическом агентстве». В отличие от этого планы на будущее девиантных подростков сиюминутны, часто носят антисоциальный характер, свидетельствуют о превалировании аутистического мышления над реалистическим: «Я стремлюсь нажраться». «Я хочу набухаться, накуриться», «Я имею определенное намерение пукнуть», «Я хочу покурить травы». Если планы на будущее связаны с образами значимых Других, в том числе и «кумирами» - персонажами кинофильмов, шоу-звездами – они манифестируют примитивной сексуальной агрессией, неадекватны, свидетельствуют о глубокой некритичности девиантных подростков, как мальчиков, так и девочек: «Я мечтаю переспать с Сергеем Безруковым», «Я имею определенное намерение очаровать Сергея Безрукова», «Я хочу трахнуть Памелу Андерсон», «У меня есть большое желание трахнуть сучку-Светку во все места», «Я хотел бы отыметь психолога». Проявления агрессивной гиперсексуальности встречаются в протоколах девиантных подростков в 60% случаев, в высказываниях подростков контрольной группы – только в 5% случаев. Если же планы на будущее девиантных подростков долгосрочны, они абсолютно нереалистичны. Так, второгодник, практически не посещающий школу, мечтает «стать юристом». Другой испытуемый экспериментальной группы хочет «купить кадиллак». Подростки хотят быть похожими на своих сверстников, 308 исполняющих роли «отрицательных лидеров. Так, один из подростков пишет «Моя заветная мечта стать правой рукой Е-ва». Шестнадцатилетний Егор Е-в возглавляет антиобщественную группировку старших подростков в Павловской средней школе Московской области, состоит на учете в ИДН, замечен в распространении наркотиков. Другая девочка пишет «Я гоню от себя мысли о том, что не буду зарабатывать как Я-ва». Надя Я-ва – «подруга» Егора Е-ва, занимающаяся проституцией, и неоднократно задерживавшаяся за это милицией «на месте преступления». В протоколах девиантных подростков встречается большое количество высказываний, свидетельствующих о страхах и высоком уровне тревожности. На первом месте стоит страх болезней (преимущественно, венерических) и смерти; затем – страх одиночества и сексуальной неполноценности («я боюсь, что я импотент», «я боюсь, что стану геем»). Кстати, это последнее высказывание – в протоколе 16-летнего Андрея К-ва (школа № 660 г. Москвы), который регулярно алкоголизируется с 11 лет, курит с 9 лет. Абсолютно некритичен к последствиям своих поступков, крайне агрессивен. Грубит преподавателям, нецензурно ругается, злопамятен. Неоднократно госпитализировался в детские психиатрические клиники с диагнозом F 92 «Смешанное расстройства поведения и эмоций». Приведем наиболее яркие примеры протоколов MIM, свидетельствующих о серьезных нарушениях личностного развития девиантных подростков. (Мы оставляем без коррекции орфографические и грамматические ошибки, исключая только нецензурную лексику). 1 Пример 1. Имя, фамилия Юлия Т. возраст 15 лет 8 мес Я надеюсь… уйти из этого бедлама 2 Я очень хочу... выйти замуж 3 Я мечтаю… вырубить училку 4 Я намереваюсь... пойти … 5 Я часто думаю о том, чтобы... я была самой красивой 6 Я буду очень доволен, если... училка сдохнет 7 Я хочу... с… отсюда 309 8 Я все делаю для того, чтобы... выйти замуж 9 У меня есть большое желание... послать всех на … 10 Я планирую... завести семью 11 Я бы так хотел... в… его 12 Я стремлюсь... стать королевой 13 Я решил... нажраться 14 Я буду очень рад, если... все от меня отстанут 15 Я имею определенное намерение... ни … 16 Я сделаю все возможное, чтобы... выйти замуж 17 Я бы ничего не пожалел для того, чтобы... сука Сашка сдохла 18 Я всем сердцем надеюсь... не знаю 19 Всеми своими силами я стремлюсь... быть красивой 20 Моя заветная мечта — ... выйти замуж 21 Больше всего я буду расстроен, если... …его знает 22 Я не желаю... учиться 23 Я гоню от себя мысли о том, что... умру 24 Мне не понравится, если... не знаю 25 Я боюсь, что... все сдохнут 26 Я буду очень жалеть, если... я останусь одна 27 Я не хочу, чтобы... не знаю 28 Мне не нравится думать о том, что... не знаю 29 Я бы не хотел... остаться одна 30 Я стараюсь избежать... остаться одна Пример 2. Имя, фамилия Леша К. возраст 16 лет 1 Я надеюсь … что школу взорвут 2 Я очень хочу … чтобы ее взорвали 3 Я мечтаю … чтобы взорвалась школа 4 Я намереваюсь … взорвать ее 5 Я часто думаю о том, чтобы …. перетрахать всех девок в нашем классе 6 Я буду очень доволен, если... 7 Я хочу... свалить из этой гребаной страны!!! 310 8 Я все делаю для того, чтобы... уйти отсюда 9 У меня есть большое желание... смотаться отсюда 10 Я планирую... поступать так, как мой брат 11 Я бы так хотел... уехать из этой страны 12 Я стремлюсь... стать таким, как мой брат 13 Я решил... пукнуть 14 Я буду очень рад, если... школа взорвется 15 Я имею определенное намерение... начистить рыло К-ну 16 Я сделаю все возможное, чтобы... трахнуть Ю-ву 17 Я бы ничего не пожалел для того, чтобы... мой отчим сдох! 18 Я всем сердцем надеюсь... чтобы брат вышел из тюрьмы 19 Всеми своими силами я стремлюсь... приехать к брату 20 Моя заветная мечта — ... чтобы брат вышел из тюряги 21 Больше всего я буду расстроен, если... мой брат долго просидит 22 Я не желаю... жить с предками 23 Я гоню от себя мысли о том, что... мой брат не выйдет из тюрьмы 24 Мне не понравится, если... Ю-ва будет трахаться с кем-то другим 25 Я боюсь, что... моего брата не отпустят досрочно 26 Я буду очень жалеть, если... не трахну Ю-ву 27 Я не хочу, чтобы... быть рабом 28 Мне не нравится думать о том, что... буду как все 29 Я бы не хотел... принимать этот вонючий мир 30 Я стараюсь избежать... мыслей о будующем Таким образом, качественный анализ протоколов MIM свидетельствует об эмоциональных нарушениях, о серьезных искажениях в тестировании реальности, выражающихся в некритичности, аутистическом мышлении, непростроенности адекватной перспективы потребного будущего, глубоком инфантилизме и антисоциальных установках, отсутствии учебной мотивации у девиантных подростков. 311 14 12 10 8 эксп.гр. контр.гр. 6 4 2 0 1 2 1 – среднее количество высказываний агрессивного характера 2 – среднее количество высказываний аутоагрессивного характера Рис. 14. Усредненные показатели количества высказываний агрессивного и аутоагрессивного характера испытуемых обеих выборок (по протоколам MIM) Как видно на гистограмме 14, количество высказываний как агрессивного, так и аутоагрессивного характера испытуемых экспериментальной выборки существенно выше таких же высказываний, встречающихся в протоколах подростков контрольной группы. Различия между выборками по количеству высказываний агрессивного и аутоагрессивного характера достоверны (при р<0,001). 6 5 4 эксп.гр. 3 контр.гр. 2 1 0 1 Рис. 15. Количество высказываний подростков экспериментальной и контрольной выборок, свидетельствующих о тревоге и страхах. Как видно на гистограмме 15, количество высказываний, свидетельствующих о высоком уровне тревоги и страхах, также значительно выше у подростков экспериментальной группы. 312 Различия между выборками по этому параметру достоверны (при р<0,05). В результате анализа протоколов ТАТ были получены следующие данные. Рассказы девиантных подростков с истероидной акцентуацией (по ПДО А.Е.Личко-Н.И.Иванова) свидетельствуют о крайнем инфантилизме, спутанности морально-этических установок, безответственности и искреннем непониманием элементарных социальных норм большинства испытуемых этой характерологической акцентуации. На первый план также выступает тенденция к экстернализации причин своих проблем и антиобщественного поведения на окружение; проекция негативных компонентов своего «Я» на значимых Других; уверенность в своих «исключительных правах» на помощь, поддержку и принятие со стороны окружающих; крайняя степень выраженности потребности в зависимости; детски-прилипчивая, или наоборот, грандиознообесценивающая манера общения с экспериментатором. В этой подгруппе также встречался ряд отказов от проведения тестов или формальные, состоящие из 1-2-х предложений рассказы к таблицам ТАТ. Также в анамнезе жизни многих испытуемых из этой группы прослеживалась склонность к промискуинному поведению. Что поражает в этой группе испытуемых – это обилие лиц, страдающих наркотической и алкогольной зависимостями. Приведем пример. Пример 2. Люба О.,17 лет, Павловская средняя школа, 10 класс, сформированная алкогольная зависимость. Рассказ к табл. ТАТ № 2. «Здесь деревня какая-то… Этот мужик на заднем плане – он богатый фермер, а эта беременная гусыня – его жена. Ненавижу таких! Б… , только размножаются, как примитивные, б…! А это девчонка молодая – его возлюбленная. Жену он, понятно, бросит, ради такой девочки, приятной. интеллигентной!». Среди защитных механизмов ведущее место занимают регрессия, отрицание, расщепление, примитивные идеализация и обесценивание, примитивная изоляция и проекция. В таблицах ТАТ игнорируется явно агрессивное содержание многих картинок, рассказы по таблицам, явно не предполагающих хэппи-энд, заканчиваются нереалистично оптимистически, не замечаются значимые детали многих таблиц, если сюжет картины ТАТ затрагивает ведущие внутренние конфликты испытуемого, подросток 313 дистанцируется от содержания таблицы, описывая ее как кадр из фильма, сюжет из книги и т.д. Пример 3. Сергей А., 16 лет, школа № 1289 г. Москвы, дромомания, употребление наркотиков Табл. № 4 (женщина обнимает мужчину за плечи, мужчина как бы стремится вырваться; на заднем плане – смутная полуобнаженная женская фигура) « Это, короче, клевый чувак! У него жена-дура и любовница. Короче, он любовницу трахал, а тут жена пришла. Сцена века! Ну, он ей говорит: «Пошла вон! Что хочу, то и делаю!». Квартира-то его! А она, вместо того, чтобы жить и радоваться, и молчать в тряпочку, еще орет! Ну, а потом она: «Прости, мол, делай что хочешь». Ну, а он предложил ей, короче, заняться сексом втроем!» Многие подростки из истероидной подгруппы предпринимали суицидальные попытки – но эти акты самоповреждения в большинстве случаев носили шантажно-демонстративный характер. В основном, подростки (и мальчики, и девочки) наносили себе легкие порезы в области запястий. Как показало наше экспериментально-психологическое исследование, на самом нарушенном краю пограничного уровня истерического континуума, примыкающего к психотическому уровню, встречаются примитивные самодеструктивность и самоповреждение, особенно если в структуру личности вплетены элементы злокачественного нарциссизма. Эти истероидные личности со слабой интеграцией Супер-Эго и удивительной неспособностью к чувству вины склонны к разрядке агрессии безразлично – либо вовне, либо на собственное тело. Они достигают неспецифического облегчения тревоги путем самоповреждения какого-либо рода или импульсивных суицидальных жестов. Эта самодеструктивность возникает у истероидных подростков в периоды интенсивной ярости, или ярости, смешанной с временными вспышками депрессии. Анализ анамнестических данных, полученных нами из материалов бесед с родителями, педагогами, а также бесед с самими обследуемыми, позволяет сделать вывод о наличии в большинстве семей девиантных подростков с эпилептоидной личностной акцентуацией дисгармоничных (хаотического и авторитарного) стилей семейного воспитания. Согласно полученным экспериментальным данным, можно предположить, что дети, выросшие эпилептоидами, страдали от серьезных поражений 314 ощущения собственной полноценности (силы); точнее, они подвергались подавляющему подавлению и унижению. В основе формирования эпилептоидного человека обычно лежит критицизм, наказание, зависящее от каприза взрослых, которых никак нельзя удовлетворить, а также крайняя степень унижения. Эти личности, как правило, выходят из жестокого дома, где в семейных отношениях критицизм и высмеивание преобладают, или где один ребенок является «козлом отпущения» - мишенью для ненависти членов семьи и проецирования качеств, в особенности тех, которые относятся к категории «слабых». Неудивительно, что при таких условиях воспитания у ребенка моделируются ригидность аффекта, отрицание и проецирование, возбуждаются примитивные фантазии всемогущества, которые ложатся в основу диффузного и непреодолимого чувства вины. Рассказы к протоколам ТАТ этих подростков преимущественно состоят из нескольких фраз, свидетельствуют об инертности психической деятельности, слабо развитом воображении, алекситимии. Пример 4. Елена Ю., 15,5 года, симптоматическая эпилепсия, эпилептоидная акцентуация по ПДО. Табл. 18GF (Женщина сомкнула руки на горле другой женщины, похоже, сталкивая ее с лестницы) «Здесь мне представляется так... Одна из женщин поднималась по лестнице, ей стало плохо, и она упала... очень сильно ударилась головой. А другая подбежала ее поднять... Не знаю, что еще сказать… Ну, не знаю» В структуре характера девиантных подростков с шизоидной личностной акцентуацией большое место занимают нарциссические и антисоциальные черты. Многие шизоидные испытуемые экспериментальной выборки демонстрировали во время психологического эксперимента, что относятся ко всем, кто не разделяет их убеждений, обесценивающе-уничижительно, с наслаждением демонстрировали свое интеллектуальное превосходство; в общении с экспериментатором у них доминировал стиль «разрушения Другого» и проявлялись качества «агрессивной грандиозности». Доминирующими защитными механизмами у таких личностей являются всемогущий контроль, примитивная идеализация и обесценивание, проекция, рационализация. Вообще, у испытуемых шизоидного континуума наблюдается причудливая 315 смесь высшего уровня и примитивных защитных механизмов, с явным преобладанием последних. Характерны также механизмы примитивной изоляции, расщепления и интеллектуализации, бесплодное аутистическое фантазирование. Значительная часть подростков с этой акцентуацией употребляет наркотики. Рассказы к таблицам ТАТ этих испытуемых полны агрессии и даже садизма. Пример 5. Денис М., 16 лет, шизоидная акцентуация, наркомания, ВИЧинфицирован (Павловская средняя школа). Рассказ к табл. ТАТ 8ВМ: «Мужики убили другого мужика из ружья. Теперь для того, чтобы замести следы, они решили расчленить его тело, а потом утопить в какомнибудь пруду. Всем этим делом заправляет маленький мальчик, он явно ненавидел этого мужика. Это можно прочитать по его леденящим душу глазам. Его глаза переполнены хладнокровной расчетливости и ненависти к этому мужику. Это он скорее всего придумал расчленить тело. В его глазах можно увидеть некоторые склонности к садизму. В будущем этот мальчик будет серийным убийцей. Он всегда будет измываться так над жертвами, насиловать их и расчленять тела. Он будет убивать их медленно. Скорее всего, этот мужик тоже умирал медленно. Сначала он отстрелил ему по очереди ноги, потом руки, потом гениталии, а потом провел контрольный выстрел в голову. Скорее всего, здесь изображен редкий портрет будущего серийного убийцы Чикатило». Из протокола испытуемого явно диагностируется примитивная проекция, примитивная идентификация, садистические, антисоциальные и агрессивные тенденции. Девиантные подростки с неустойчивой личностной акцентуацией часто давали отказы на просьбу составить рассказ к картинкам ТАТ. Если же соглашались, рассказы получались малоинтересные, сходные с рассказами испытуемых – эпилептоидов. Исследование подростков с нарушениями поведения выявило у них существенно более высокий уровень агрессии и аутоагрессии по методике «Пиктограмма» (количество ассоциаций агрессивного и аутоагрессивного характера), чем у подростков контрольной группы (различия достоверны при р<0,01, 316 3.5. Нейропсихологической исследование познавательной сферы подростков с отклоняющимся поведением Исследование сенсомоторной сферы и внимания выявило более низкие показатели психического темпа (скорости зрительного поиска) у подростков основной группы по сравнению с контрольной. Различия достоверны при р<0,05. При этом и стабильность результатов зрительного поиска по 5 таблицам выше в контрольной группе. 4 3,9 3,8 3,7 3,6 3,5 3,4 3,3 3,2 3,1 3 эксп. гр. контр. гр. 1 Рис. 16. Различия в скорости зрительного поиска испытуемых экспериментальной и контрольной группы. Статистически значимое различие по показателю стабильности результатов времени зрительного поиска говорит о недостаточности функции затылочной доли левого полушария (возможно – и подкорковых структур) у девиантных подростков. По результатам корреляционного анализа выяснилось, что скорость зрительного поиска отрицательно связана с показателями механического запоминания: чем меньше время поиска, тем больше слов воспроизводят испытуемые, как непосредственно после заучивания, так и при отсроченном воспроизведении. Это свидетельствует о том, что темповые показатели, очевидно, не безразличны для успешного осуществления мнемической деятельности. Исследование памяти показало: 1) нет особых различий в непосредственном и отсроченном воспроизведении несвязного вербального материала в двух группах, основной и контрольной; 317 2) подростки контрольной группы значительно успешнее в воспроизведении слов при опосредованном запоминании. Различия достоверны при р<0,01. Нейропсихологическое исследование высших психических функций дало следующие результаты: исследование праксиса: 1) наиболее заметные различия получены по показателю «Конструктивный праксис». Результаты подростков с нарушениями поведения существенно ниже. Различия достоверны при р<0,01. 4 3,5 3 2,5 эксп. гр. 2 контр. гр. 1,5 1 0,5 0 1 2 Рис. 17. Результаты исследования праксиса подростков экспериментальной и контрольной групп. 1. Конструктивный праксис 2. Воспроизведение серии символических актов 2) исследование гнозиса не показало существенных различий между группами. 3,85 3,8 3,75 эксп. гр. контр. гр. 3,7 3,65 3,6 3,55 1 2 3 Рис. 18. Результаты исследования зрительного гнозиса и ориентировки в пространстве подростков экспериментальной и контрольной групп. 1. Узнавание стилизованных, подчеркнутых, наложенных предметов 2. Узнавание времени на «слепом» циферблате 3. Географическая карта 318 Все различия недостоверны. 3) исследование речи: - существенные отличия получены по двум параметрам: «Понимание речи» и «Автоматизмы порядковой речи». Показатели испытуемых экспериментальной группы достоверно ниже (при р<0,05). - По результатам выполнения испытуемыми заданий методики «Понимание переносного значения слова» были получены следующие данные. Не обнаружено достоверных различий между выборками по параметру «Понимание антонимов». По параметрам «Понимание синонимов», «Понимание метафор», «Понимание абстрактных слов» показатели подростков экспериментальной группы существенно ниже, чем контрольной. Выявленные различия статистически достоверны (при р<0,05). 4 3,5 3 2,5 эксп. гр. 2 контр. гр. 1,5 1 0,5 0 1 2 3 4 Рис. 19. Сравнительный анализ понимания переносного значения слова испытуемыми экспериментальной и контрольной групп 1 – объяснение антонимов 2 – объяснение синонимов 3 – объяснение метафор 4 – объяснение абстрактных слов Этот результат является вполне закономерным, поскольку антонимические связи в языке самые простые и доступны для освоения детям даже со сниженной языковой способностью. То, что объяснение абстрактных слов оказалось для экспериментальной группы наиболее трудным также понятно, т.к. дефиниции именно абстрактных слов требуют не только определенного уровня развития мышления, но и необходимой осведомленности, чего дети, воспитывающиеся без надлежащего родительского надзора, 319 получить не могут. Интересно, что подростки контрольной группы лучше справлялись с толкованием абстрактных слов, чем метафор. Возможно, это обусловлено тем, что абстрактным словам в программе школьного обучения уделяется больше внимания, чем метафорам, большая часть которых относится к фольклористике. 4) Нейропсихологическое исследование счетных операций. Исследование счета проводилось с помощью методик «Сложение и вычитание однозначных и двузначных чисел» и «Решение простых задач». 4 3,5 3 2,5 эксп. гр. 2 контр. гр. 1,5 1 0,5 0 1 2 Рис. 20. Результаты исследования уровня выполнения счетных операций подростков экспериментальной и контрольной групп. 1. Отсчитывание (от 100 по 7) 2. Решение простых задач. Отсчитывание (был выбран вариант средней сложности – отсчитывание от 100 по 7) – деятельность простая, но очень неудобная - нет автоматизированного навыка. Требуется высокая концентрация внимания для удержания программы счета при непрерывной смене условий вычитания, (то в пределах десятка, то с выходом за его пределы) и одновременной фиксации изменения числа десятков. Затруднения испытывали представители обеих групп. Тем не менее, подростки контрольной группы справились с заданием значительно успешнее (различие между выборками на уровне тенденции). Показатель успешности отсчитывания связан с успешностью выполнения заданий на установление простых и сложных отношений аналогии. В этих испытаниях, также как и при отсчитывании, высокая степень сосредоточения на выполнении операции была непременным условием достижения успеха. По 320 данным корреляционного анализа, число баллов, набранных в пользу циклоидного (эмоционально подвижного) типа, находится в обратной зависимости от успешности отсчитывания. Это говорит о недостаточной устойчивости внимания у девиантных подростков, о сложностях удержания программы мыслительных действий при выполнении сложных неавтоматизированных операций, что свидетельствует о дефиците функционирования лобных, теменных и, возможно, подкорковых структур. С заданиями субтеста «Решение простых задач» практически никто из испытуемых экспериментальной выборки не справился (различия между выборками достоверны при р<0,001). Это свидетельствует о низком уровне развития логического, операционального мышления, о педагогической запущенности большинства подростков с отклоняющимся поведением. Исследование мышления с помощью методов «Классификация предметов», «Исключение предметов», «Существенные признаки», «Простые и сложные аналогии», «Воспроизведение рассказов», «Пиктограмма» дало следующие результаты. Все без исключения показатели мыслительной деятельности по своим средним значениям в экспериментальной группе существенно ниже (при р<0,05), что означает более низкий уровень успешности в выполнении практически всех мыслительных операций (анализа, синтеза, формирования понятий, обобщения, абстрагирования, целенаправленности и последовательности мыслительного процесса, выделения существенных признаков предметов, понимания переносного смысла, умения вычленить главную мысль). У большинства подростков экспериментальной выборки мышление тяготеет к конкретному. В 3-х случаях у испытуемых с нарушенным поведением выявлены признаки, настораживающие в плане искажения мышления по специфическому (шизофреническому) типу. У 12 подростков экспериментальной выборки диагностированы признаки интеллектуально-мнестического снижения по органическому типу. Таким образом, по результатам проведенного клиникопсихологического исследования познавательной и личностной сферы девиантных подростков можно сделать следующие выводы: 1. У большинства подростков с отклоняющимся поведением, дезадаптированных к ситуации учебной деятельности и к социуму вообще, обнаружены признаки конституциональной предраспо321 ложенности к психопатизации органической природы, что подтверждается высоким В-индексом по методике ПДО в усредненном психологическом профиле испытуемых экспериментальной выборки, наличием среди них значительного числа подростков с эпилептоидной акцентуацией характера, а также данными психолого-педагогического исследования. 2. О наличии эндогенных факторов (органической природы) девиантного поведения исследуемых подростков свидетельствуют также достоверные различия между выборками по всем без исключения параметрам мыслительной деятельности (последовательность, целенаправленность, уровень обобщения и абстрагирования и т.д.), по ряду показателей нейропсихологического исследования ВПФ (конструктивный праксис, понимание речи, понимание переносного значения слова и пр.). Эти показатели достоверно ниже у подростков экспериментальной группы. 3. Признаки, свидетельствующие о наличии у значительной части испытуемых экспериментальной группы черт эпилептоидной, неустойчивой, шизоидной психопатии органической природы коррелируют с высоким уровнем агрессии, негативизма, аутоагрессивными тенденциями девиантных подростков. 322 Заключение. До недавнего времени девиантное поведение считалось «прерогативой» личности, выросшей в неблагополучной семье, т.к. «трудные» подростки, выросшие в подобных семьях, находятся в состоянии фрустрации аффилиативной потребности, что приводит к возникновению у них аффективных форм поведения, деформации духовных, познавательных, эстетических потребностей. В ходе проведенных дифференциально-психологических и клиникопсихологических исследований предпосылок, проявлений и последствий отклоняющегося поведения подростков было выявлено, что смещение ценностей в нашем обществе изменило духовные ориентиры не только детей из неблагополучных семей, но и детей из семей, традиционно считающихся благополучными семей с высоким образовательным уровнем, достаточно материально обеспеченных и составляющих так называемую «элиту общества» (руководители предприятий, преподаватели, научные работники и т.д.). Нами были получены следующие парадоксальные результаты: наиболее серьезные правонарушения и самый высокий уровень агрессии были выявлены в подгруппе девиантных подростков именно из «элитарных» семей, с уровнем дохода выше среднего, при высоком культурном и интеллектуальном уровне родителей. Проведенные исследования показали, что для многих подростков в нашем обществе, в том числе и для «элитарных трудных», основным жизненным критерием в настоящий момент является количество свободных денег и возможность их использования по собственному усмотрению. Такие понятия, как профессионализм, компетентность, духовность перестали являться для них значимыми. Более того, были получены убедительные данные, свидетельствующие о том, что для субъектов подгруппы «элитарные трудные» характерна реакция эмансипации, степень выраженности которой значительно превышает показатели подростков из неблагополучных семей. При этом традиционно считается, что именно для субъектов из неблагополучной социальной среды характерен протест против взрослых (родителей, учителей). Самые высокие показатели агрессивности выявлены именно у «элитарных трудных». Более того, как видно из полученных данных, девиантные подростки из 323 «элитарных» семей практически не воспринимают своих родителей, не считаются с их мнением. Очевидно, что выраженная реакция эмансипации направлена у этих подростков не на взрослых вообще, а именно на собственных родителей, хотя объективно они полностью зависимы от них. Становится понятным, что родители не являются значимыми взрослыми для своих детей, их мировоззрение и ценностные ориентации родителей не принимаются подростками. Социальный характер причин девиантного поведения антиобщественной направленности показывает, что человек преступником не рождается, он становится им. Антисоциальные установки, подобные ценностные ориентации и другие личностные особенности противоправных элементов есть продукт усвоения ими аналогичных взглядов и ориентации социальной среды. Это хорошо прослеживается на примере «элитарных трудных» подростков с внешним семейным благополучием. Дети, выросшие в таких семьях, еще более агрессивны, циничны, жестоки, чем подростки из неблагополучных семей. Мы полагаем, что в данном случае именно субкультура преступного мира, ценности девиантной среды выступают у этих подростков в значении «положительного» референта. Они персонифицируют антиобщественные нормы, идеалы и ценности в соотнесении с конкретными жизненными ситуациями, значимыми для них. В результате и у подростка из социально-благополучной семьи складывается антиобщественная установка, формируется соответствующий тип отношения к окружающей действительности. Только гармоничное развитие общества становится залогом психологического здоровья. Если государство не уделяет внимания культуре (театрам, музеям, библиотекам, кино), если оно пренебрегает историческими традициями и достижениями предыдущих поколений, то такое государство не может заботиться и о духовном воспитании человека. В настоящий момент в нашем обществе наблюдается прогрессирующий процесс падения духовности. Поведение подростка определяется не только свободой творчества, но и моральной нормой, которая может перерасти в нравственный закон внутри личности. «Процесс взаимодействия свободы и нравственности может пойти разными путями. Один 324 путь - когда мораль извне, как цензура регулирует поведение, другой когда свобода органически соединяется с нравственностью, превращаясь в нравственную свободу. Вместе с моральным сознанием в жизнь ребенка приходит и чувство ответственности за свои поступки» ( В.Д Шадриков, 2000). Огромную роль в формировании духовности личности играет духовная культура: искусство, наука, религиозные верования. Духовная культура представляет собой квазиреальность, которая переводит мораль в чувственную форму, создаёт условия, чтобы она стала личностно-значимой. Духовная культура, ее переживание помогает человеку определиться в поступке, а поступок - путь к Личности, путь к добру, к формированию собственной духовности. Важнейшим моментом воспитания духовности является приобщение к духу и культуре своего народа. Освоение духовной культуры определяет содержание морального сознания, формирует личностные качества, способствующие проявлению духовности. К ним относится совесть, честь, вера в людей, добродетель, воля, стремление к творчеству. И, пока идеологическая сфера в нашей стране будет находиться в упадке, трудно ожидать существенных изменений в сфере морали и нравственности подрастающего поколения. 325 Список использованной литературы 1. Акопян К.З. Самоубийство: проблема мотивации (размышления в связи с психологическим этюдом Н.А.Бердяева «О самоубийстве») // Психологический журнал. - 1996. - Т. 17. - №3. 2. Алешина Ю.Е., Воловин А.С. Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины // Вопросы психологии.-1991.-№ 4.-С. 74-82. 3. Алешина Ю.Е., Лекторская Е.В. Психологические проблемы индивидуальности. - М., 1984. - С. 109-112. 4. Алмазов Б.П. Психическая средовая дезадаптация несовершеннолетних. - Свердловск, 1986. 5. Амбрумова А.Г. Социальная дезадаптация и суицид // Сб. трудов научно-исслед ин-та психиатрии им. Асатиани.–1974.-Т.1920.–С.47-49. 6. Амбрумова А.Г. Возрастные аспекты суицидального поведения // Сравнительно-возрастные исследования в суицидологии. - М., 1989. 7. Амбрумова А.Г. Профилактика суицидального поведения (Методические рекомендации). - М., 1980. 8. Амбрумова А.Г. Психология самоубийства // Медицинская помощь. - 1994. - № 3. 9. Амбрумова А.Г., Полев А.М. Неотложная психотерапевтическая помощь в суицидологической практике (Методические рекомендации). - М., 1986. 10. Амбрумова А.Г., Постовалова Л.И. Семейная диагностика в суицидологической практике (Методические рекомендации). - М., 1983. 11. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Диагностика суицидального поведения. - М., 1980. 12. Андриенко В.К., Гербеев Ю.В., Невский И.А. Система перевоспитания подростков в условиях специальной школы. – М., 1990. 13. Антонян Ю., Л.В.Перцова, С.Г.Саблина. Опасные девицы (о несовершеннолетних преступницах) // Социологические исследования -1991. - № 7. - С. 94-99. 14. Анцыферова Л.И. К психологии личности как развивающейся системы // Психология формирования и развития личности. - М., 1981. - С. 3-19. 326 15. Анцыферова Л.И. Способность личности к преодолению деформаций своего развития // Психологический журнал. – 1999. – Т. 20. - № 1. – С. 6-19. 16. Аптер М. Дж. Теория реверсивной человеческой активности // Вопр. психол. - 1987. -№ 1. - С. 162—169. 17. Асмолов А.Г. Психология личности: принципы общепсихологического анализа. - М.: Издательский центр «Академия», 2002. 18. Басс А. Психология агрессии // Вопросы психологии. – 1967. №3. – С.60-67. 19. Башлыков Н.А. Некоторые закономерности распространения и причинные факторы суицидальных явлений // Автореферат дисс.. канд. мед. наук. - М., 1972. 20. Беличева С.А. Основы превентивной психологии. - М.: Соц. здоровье России, 1994. 21. Берг Р.Д., Давиденков С.Н. Наследственность и наследственные болезни человека. – Л.: Изд-во «Наука», 1971. 22. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. – СПб.: Прайм- ЕВРОЗНАК, 2001. 23. Бехтерев В.М. Психопатия (психонервная раздражительная слабость) и ее отношение к вопросу о вменении. – Казань, 1886. 24. Бернс. Р. Что такое Я-концепция / Психология самосознания. Хрестоматия. – Самара: Бахрах-М, 2000. – С. 333-392. 25. Блейхер В.М., Крук И.В., Боков С.Н. Практическая патопсихология. Ростов-на Дону, 1996. 26. Богатырев В.В. Изменения ценностных оснований // Соц. исследования. -1995 - №2. - С. 59-65. 27. Бодалев А.А., Столин В.В. Общая психодиагностика. - М., 1987. 28. Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. – М., 1968. 29. Божович Л.И. Психологические закономерности формирования личности // Вопросы психологии -1976. - № 6. - С. 34-44. 30. Бойко О.В. Социальная аксиология суицида // Автореферат дисс… канд. социологических наук. - Саратов, 1998. 31. Большая советская энциклопедия. - М.: Сов. энциклопедия, 1971. 327 32. Борисов И.Ю. Механизм «гедонистического риска» и его роль в отклоняющемся поведении молодежи // Мир психологии и психология в мире. – 1995. - № 3. – С. 63-74. 33. Боташева А.М. Психологические особенности подростков в разных типах образовательных и социальных учреждений // Дисс... на соискание звания канд. псих. наук. - Ставрополь, 2004. 34. Бочкарёва Г.Г. Психологическая характеристика мотивационной сферы подростков-правонарушителей: Автореф. дис… канд. психол. наук. - М, 1968. 35. Братусь Б.С. К изучению смысловой сферы личности // Вестник Моск. Ун-та / Серия 14, Психология.- 1981. - № 2. – С.46-56. 36. Буйневич Т.В. Психолого-педагогические подходы к профилактике правонарушений // Воспитание. Личность. Профессия: электронный журнал. – Минск, 2004. - № 3. - ripo.unibel.by/cvr/vlp/03/content.php. 37. Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь-справочник по психодиагностике. - СПб., 1999. 38. Буянов М.И. Ребенок из неблагополучной семьи. - М.: Просвещение, 1988. 39. Васильев В.Л. Юридическая психология. - СПб.: Питер, 2000. 40. Васкэ Е.В. Типология субъектов девиантного поведения. Автореф. дисс… канд. филос. наук. – Н.Новгород, 2000. 41. Вассерман Л.И. Медицинская психодиагностика: Теория, практика и обучение/ Л.И. Вассерман, О.Ю. Щелкова; Гос. учрежд. "С.-Петерб. науч.-исслед. психо-невролог. ин-т им. В.М. Бехтерева МЗ РФ", С.Петерб. гос. ун-т. - М.: Академия; СПб.: Фил. фак. СПбГУ, 2003. 42. Ведрин Ж., Вебер Д. Можно ли оценить риск суицида? // Социальная и клиническая психиатрия, 1997. - Т. 7. - № 3. 43. Визель Т.Г. Мозг и феномены человеческой психики. – М., 1991. 44. Визель Т.Г., Сенкевич Л.В. Агрессия и аутоагрессия: предпосылки, проявления, последствия /монография/ - Тула, ТГПУ, 2005. 45. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека.-М., 1990. 46. Волков Д.В. Анализ концепций девиантного поведения несовершеннолетних (по материалам США и Великобритании): Дисс… канд. пед. наук. - Рязань, 2001. 47. Волкова А.Н. Психолого-педагогическая поддержка детейсуицидентов // Вестник психосоциальной и коррекционнореабилитационной работы. - 1998. - № 2. 328 48. Вострокнутов Н.В. Концептуальные основы реабилитации несовершеннолетних, злоупотребляющих психоактивными веществами. Москва 2001. 49. Вострокнутов Н.В. Психопрофилактическая работа с несовершеннолетними, имеющими высокий риск наркотизации. Основы семейного консультирования. Учебное пособие. М.: РИО ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 2002. 50. Вострокнутов Н.В. Социальная и психиатрическая помощь детям с риском безнадзорности и криминальной активности. Методические рекомендации. М.: РИО ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 2002. 51. Вроно Е.М. Смерть как выход из тупика? // Воспитание школьников. - 1994. - № 5. 52. Вроно Е.М., Ратинова Н.А. О возрастном своеобразии аутоагрессивного поведения у психически здоровых подростков // Сравнительно-возрастные исследования в суицидологии. - М., 1989. 53. Выготский Л.С. Проблемы возрастной периодизации детского развития // Вопросы психологии. - 1972. - № 2. – С. 114-123. 54. Выготский Л.С. Педология подростка: проблема возраста // Собр. соч.: в 6 т. - М., 1984. - Т.4. - С. 5-243. 55. Выготский Л.С. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства // Собр. соч.: в 6 т. – М., 1984. - Т.5. - С. 257-321. 56. Ганишина И.С. Психологическое влияние неблагополучной семьи на девиантное поведение несовершеннолетних: Дисс… канд. психол. наук. – Рязань, 2004. 57. Ганнушкин П.Г. Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика // Избранные труды по психиатрии / Под ред. О.В.Кербикова. – Ростов-на Дону: Феникс, 1998. – С. 83-269. 58. Гилинский Я.И. Девиантность и социальный контроль в России (Х1Х-ХХ вв.): тенденции и социологическое осмысление. - СПб.: Алетейя, 2000. 59. Гилинский Я.И., Проскурина Я.Я., Смолинский Л.Г. Социальные и медико-психологические проблемы суицидального поведения молодежи // Отклоняющееся поведение молодежи. - Таллин, 1979. 60. Гребенкииа Е.А., Урванцев Л.П. Взаимоотношения в семье как фактор суицидального поведения // Проблемы психологической помощи семье и школе. - Ярославль, 1996. 61. Гриценко А.В. Психологические особенности агрессивного поведения подростков / Сборник научных трудов. Серия «Гуманитарные 329 науки», вып. № 10 // СевКавГТУ, Ставрополь, 2003 г. ISBN 5-9296-01569@Cеверо-Кавказский государственный технический университет http:// www.nestu.ru 62. Гуртовая Н.И. Семья и подросток: комплексное социолотпческое исследование негативного девиантного поведения.: Дис... канд. соц. наук. - Ставрополь, 1996. 63. Гурьева В.А., Гиндикин В.Я. Юношеские психопатии и алкоголизм. – М.: Медицина, 1980. 64. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1955. 65. Дармодехин С.В. Безнадзорность детей в России // Педагогика. – 2001. - № 5. – С. 5-9. 66. Дети с отклоняющимся поведением / Под ред. В.С.Мухиной М., 1989. 67. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. - М: Новая школа, 1996. 68. Долгополов Н.. Стоит ли жизнь того, чтобы жить? // Плюс - минус жизнь. М., 1990. 69. Дольто Ф. На стороне подростка. - СПб., 1997. 70. Донцов А.И. О ценностных отношениях личности // Советская педагогика.-1974. - № 5 - С. 67-76. 71. Донцов А.И. Ближайший круг общения как фактор формирования ценностных ориентации несовершеннолетних правонарушителей // В сб. Проблемы общения и воспитания. - Тарту, 1974. - С. 61-66. 72. Драгунова Т.В. Проблема конфликта в подростковом возрасте. // Вопросы психологии. - 1982. - № 2. - С.25-38. 73. Дубровина И.В. Формирование личности в переходный (от подросткового к юношескому возрасту) период // Формирование личности в переходный период от подросткового к юношескому возрасту. – М., 1987 г. – С. 7-26. 74. Дубровина И.В. Семья и социализация ребенка // Мир психологии. – 1988. - № 1. – С. 54-59. 75. Дюркгеим Э. Самоубийство. Социологический этюд.- СПб., 1998. 76. Еникеев М.И. Основы обшей и юридической психологии: Учеб. для вузов. - М.: Юристъ,1996. 77. Елизаров А.Н. Ценностные ориентации неблагополучных семей // Соц. исследования. - 1995. - №7. - С.93-99. 330 78. Ениколопов С.Н. Понятие агрессии в современной психологии // Прикладная психология. – 2001. - № 1. – С. 60-71. 79. Ениколопов С.Н. Психология агрессии: основные подходы // Вестник Псковского вольного университета.- 1994.- № 1. – С. 6268. 80. Жезлова Л.Я. Сравнительно-возрастные аспекты суицидального поведения детей и подростков // Актуальные проблемы суицидологии. М., 1981. 81. Заика Е.В., Крейдун Н.П., Ячина А.С. Психологические характеристики личности подростка с отклоняющимся поведением // Вопросы психологии. -1990. -№ 4. 82. Зайдуллина Г.Г. Педагогические условия социальнопедагогической профилактики и коррекции девиантного поведения подростков в семье: Дис. ... канд. пед. наук. - Челябинск, 2000. 83. 3ахарчук В.А. Суицид // Классный руководитель. - 1999. - № 5. 84. Змановская Е.В. Девиантология: Психология отклоняющегося поведения: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. завед. - М: Академия, 2004. 85. Иванченко В.Н., Асмолов А.Г., Ениколопов С.Н. Установки личности и противоправное поведение // Вопр. психол. - 1992. - № 2. - С. 97 -102. 86. Иванов Н.Я., Личко А.Е. Диагностика характера подростков. – СПб.: ФАРМиндекс, 2001. 87. Иванова Е.А, Фролов С.А. Семья наркомана. Типы семей с повышенным риском формирования наркозависимой личности // Веста. Моск. ун-та.-Сер. 18: Социология и политология. - 2002. - № 1. 88. Исаев Д.Н. Детская медицинская психология. Психологическая педиатрия.- СПб.: Речь, 2003. 89. Исаев Д.Н. Девиантное поведение детей и подростков // www.narcom.ru. 90. Каган В.Е. Воспитателю о сексологии. – М.: Педагогика, 1991. 91. Каган В. Е. Девиантное поведение детей и подростков: к анализу понятия // Социальная дезадаптация: нарушения поведения у детей и подростков: Материалы Рос. науч.-практ. конф. - М.: Изд. Дом "Грааль", 1996. - С. 31-32. 92. Калъчеико Н.В. Право человека и гражданина на жизнь и его гарантии в Российской Федерации: Автореферат дисс… канд. юридических наук. - СПб., 1995. 331 93. Кесарийский П. Прокопия Кесарийского история войн римлян с вандилами // Прокопия Кесарийского история войн римлян с персами, вандилами и готфами. - СПб: [б. и.], 1891. 94. Егоров А.Ю., Игумнов С.А. Расстройства поведения у подростков: клинико-психологические аспекты. – СПб.: Речь, 2005. 95. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов.- М., 1990. 96. Каширский Д.В. Мотивационно-потребностная сфера подростков с психологическими проблемами // Вопросы психологии. - 2002. - № 1. – С. 26 - 37. 97. Клейнберг Ю.А. Психология девиантного поведения: Учеб. пос. - М: ТЦ „Сфера", при участии „Юрайт-М". - М., 2001. 98. Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста: руководство для врачей. М.: Медицина, 1995. 99. Ковалев О.Г., Тимонин Н.П., Суслов Э.А. Психологические проблемы суицидального поведения осужденных в пенитенциарных учреждениях России // Психологический журнал. - 1998. - Т. 19. - № 5. 100.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю. Н. Скуратова и В. М. Лебедева. 2-е изд. - М.: Инфра; М-Норма, 1997. 101.Кон И.С. Психология ранней юности: Кн. для учителя.— М.: Просвещение, 1989. 102.Кондратьев М.Ю. Подросток в системе межличностных отношений закрытого воспитательного учреждения: Монография. М., 1987. 103.Кондрашенко В.Г. Девиантное поведение подростков: социально-психологические и психиатрические аспекты. Минск, 1988. 104.Конончук Н.В. О патоморфозе суицидального поведения // 4-й Соловецкий общ.-полит, форум: «Человек и общество, психическое здоровье и экология культуры. Тезисы докл. межд. науч. конф. Архангельск – Соловки, 1992. 105.Королёв В.В. Психические отклонения у подростков правонарушителей. – М.: Медицина, 1992. 106.Короленко Ц.П., Донских Т.А. Семь путей к катастрофе: Деструктивное поведение в современном мире. – Новосибирск: Наука, 1990. 332 107.Коэн. А. Содержание делинквентной субкультуры //Социология преступности. - М.: Прогресс, 1966. – С. 120-125. 108.Краснова М.А. Особенности психосоматического и неврологического здоровья подростков с отклоняющимся поведением. Методы диагностики девиантных нарушений: Учеб.методич. пособие. – Хабаровск, 2005. 109.Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. - М., 1982. 110.Кудрявцев, В.Н. Социологические проблемы исследования антиобщественного поведения // Социс. - 1974. - №1. - С. 23-56. 111.Кудрявцев, В.Н. и др. Социальные отклонения: Введение в общую теорию / В.Н.Кудрявцев, Ю.В.Кудрявцев, В.С.Нерсесянц. 2е изд. - М.: Юридическая литература, 1989. 112.Кудрявцев В.Н. Социальные деформации: (причины, механизмы, пути преодоления). - М.: РАН, Ин-т государства и права, 1992. 113.Лебедев А.В. Оценка нервно-психического состояния подростков, состоящих на учёте в инспекции по делам несовершеннолетних // Психология и профилактика асоциального поведения несовершеннолетних / Под ред. С.А.Беличевой. - Тюмень, 1985. – С. 2537. 114.Левченко И.Ю. Теоретико-методологические основы психологопедагогической диагностики нарушений развития у детей // Психолого-педагогическая диагностика: Учеб пособие для студ. высш. учеб. заведений / Под ред. И.Ю.Левченко, С.Д.Забрамной. – М.: Изд. центр «Академия», 2003. – С. 20-54. 115.Левченко И.Ю. Патопсихология: теория и практика. – 2-е изд. – М.: Academia, 2005. 116.Леонтьев Д.А. Тематический апперцепционный тест. - М.: Смысл, 2000. 117.Леонгард К. Акцентуированные личности. - Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. 118.Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло»): Пер. с нем. – М., 1994. 119.Лучшие психологические тесты / Под ред. А.Ф.Кудряшова. – Петрозаводск: Петроком, 1992. 120.Либин А.В. Дифференциальная психология: на пересечении европейских, российских и дифференциальных традиций. – М.: Смысл, 1999. 121.Личко А.Е. Подростковая психиатрия.— Л.: Медицина, 1979. 333 122.Личко А.Е., Попов Ю.В. Делинквентное поведение, алкоголизм и токсикомании у подростков. – М., 1988. 123.Личко А.Е.. Типы акцентуации характера и психопатии у подростков. – М.: Апрель - ЭКСМО - Пресс, 1999. 124.Майерс Д. Девиантное поведение. Биологическое и психическое. Психология. - М.,2001. 125.Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая психодиагностика: Понимание структуры личности в клиничеком процессе. – М., Класс, 1998. 126. Марцинковская Т.Д. История возрастной психологии: Учебное пособие. – М.: Гардарики, 2004. 127. Марютина Т. М. Введение в психофизиологию / Т.М.Марютина, О.Ю.Ермолаев. - М.: Моск. психолого-социальный ин-т; Флинта, 2004. 128. Масагутов Р.М. Гендерные различия в проявлениях аутоагрессии у подростков // Вопросы психологии. -2003. - № 3. – С. 35-43. 129. Маслоу А. Мотивация и личность.- СПб.: Евразия, 1999. 130. Мерлин В. С. Системный подход к онтогенезу интегральной индивидуальности // Психология формирования и развития личности. - М., 1981. - С. 87-105. 131. Маслоу А. Самоактуализация // Психология личности. – М., 1982. –С.108-171. 132. Меликьянц Г. Терракт против картины с применением химического оружия // Известия. - 1997. - 25 марта. 133. Меннингер К. Война с самим собой.-М.: Эксмо-пресс, 2001. 134. Мерлин В.С. Психология индивидуальности. – Воронеж, 1996. 135. Менделевич В.Д. Клиническая и медицинская психология: Практическое руководство. – М.: МЕДпресс, 2001. 136. Мудрик А.В. Введение в социальную педагогику. - Пенза, 1994. 137. Мухина B.C. Детская психология. — М. Просвещение, 1985. 138. Мухина В.С. К проблеме социального развития ребенка // Психологический журнал. - 1980. - Т. 1. - № 5. - С. 43-53. 139. Мухина В.С. Проблемы генезиса личности. - М., 1985. 140. Мягков И.Ф., Юров Ю.В. Клинико-психологический аспект патогенеза и коррекции аномального поведения в подростковом возрасте // Психологические проблемы предупреждения запущенности и правонарушений несовершеннолетних. - Воронеж: ВГПИ, 1982. - С. 102 -106. 334 141. Никишина В.Б. Системный анализ взаимосвязи генетических и социально-психологических детерминант нарушений психического развития у детей: Монография. – М.: Изд. МГСУ «Союз», 2003. 142. Нумер Ю.Л., Михаленко И.Н. Аффективные психозы. - Л.,1988. 143. Обухова Л.Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. — М., 1995. 144. Обухова Л.Ф. Возрастная психология. – М.: Педагогическое общество России, 2003. 145. Ольшанский Д.В. Психология масс. – СПб.: Питер. 2002. 146. Ольшанский Д.В. Психология террора. – Екатеринбург: Деловая книга, М.: Академический проект, 2002. 147. Патологические формы девиантного поведения подростков // Сб. научных трудов. - М.: МНИИЦ,1989. 148. Пелевина Т.В. Экстремизм в поведении молодежи как предмет исследования социальной психологии // Современная психология: состояние и перспективы: Тезисы докладов на юбилейной научной конференции Ин-та психологии РАН /28-29 января 2002 г./ - Т.2- М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2002.- С.204-206. 149. Петров В.Г. Психологические особенности агрессивного поведения и пути его коррекции. - Иркутск, 1999. 150. Павленок П.Д. Основы социальной работы: Учеб. пособие. - М: Инфра - М, 1997. 151. Панкратов В.В., Ермаков Л.Н., Романова Л.И. и др. Трудные судьбы подростков - кто виноват? - М., 1991. 152. Пашкова Е.Н., Михайлова В.П. Девиантное поведение подростков как форма проявления дефицита морального и нравственного развития личности // Интернет-версия Всероссийской научно-практической конференции "Проблемы морально-нравственного развития личности и общества" / Образовательный портал Auditorium.ru, 01.09.2004 - 20.12.2004. 153. Платонова Н.М. Основы социальной педагогики. - СПб., 1997. 154. Пивнева Е.В. Социологические исследования суицидального поведения // Архив психиатрии. - 1995. - № 9. 155. Пирожков В.Ф. Криминальная психология. - -М.: Ось-89, 2001. 335 156. Пирожков В.Ф. О психологических причинах воспроизведения подростковой преступности // Психологический журнал. – 1995.- №2.- С. 178-182. 157. Пищулин Н.П., Марин Н.И. Социальная адаптация молодежи: приоритеты и детерминанты. - М., 2002. 158. Помро К., Делорм М., Дрюо Ж.-М., Тедо Ф.-П. Суицидальное поведение в юношеском возрасте // Социальная и клиническая психиатрия. - 1997. - Т. 7. - № 3. 159. Практикум по психодиагностике. Прикладная психодиагностика. - М., 1992. 160. Практическая психодиагностика. Методики и тесты. - Самара, 1998. 161. Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Психология сиротства. 2-е изд. – СПб.: Питер, 2005. 162. Проективная психология.- М.: Апрель – Пресс, 2002. 163. Психоанализ в развитии: сборник переводов / Под ред. А.П. Поршенко, И.Ю.Романова. - Екатеринбург, 1998. 164. Психология сексуальных отклонений: Хрестоматия.- М.: Смысл, 2000. 165. Психология и лечение зависимого поведения /Под ред. Скотта Даулинга. - М.: Класс, 2002. 166. Психологический словарь / Под ред. В.П.Зинченко, Б.Г.Мещерякова. – 2-е изд., перераб и доп. – М.: Педагогика-Пресс, 1997. 167. Психологическая типология: Хрестоматия / Сост. К.В.Сельченок.- Мн.: Харвест. М.: АСТ, 2002. 168. Подросток в меняющемся обществе: Труды Международной научно-практической конференции // Под ред.Н.В. Вострокнутова. – М., 2001. 169. . Пьянков А. Самоубийцы. Кто они, решившие убить себя? // Смена. - 1995. -№ 8. 170. Райх В. Анализ характера. - М.: Апрель - Пресс. Эксмо Пресс, 2000. 171. Ратинов А.Р., Михайлова О.Ю. Жестокость как правовая и нравственно-психологическая проблема // Вопросы борьбы с преступностью. – 1985. – Вып. 42.- С. 8-17. 172. Реан А.А. Локус контроля делинквентной личности // Психологический журнал.- 1994.- №2.- С.52-56. 336 173. Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал.- 1996 - Т. 17. - №5. – С. 3-16. 174. Реан А.А. Психология изучения личности. – М., 1999. 175. Резник М.И. Философские аспекты теории нормы в медицине. – Л.: ЛГУ, 1981. 176. Ремшмидт Х. Психотерапия детей и подростков. – М.: Мир, 2000. 177. Решетова Т.В. Влияние когнитивного стиля на взаимоотношения врача и больного //Психологический журнал. – 1990. - Т.11. - №1. - С. 124-130. 178. Риман Ф. Основные формы страха.- М.: Смысл, 2000. 179. Ричардсон Д., Бэрон Р. Агрессия. – СПб: Питер, 1998. 180. Рогов И.А. Настольная книга практического психолога в образовании. - М.: ВЛАДОС - ПРЕСС, 2002. 181. Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии. СПб., 1998. 182. Руденко В.Н. Политическое граффити // Социологические исследования. - 1997. - № 10. 183. Салливен Г.С. Интерперсональная теория в психиатрии. СПб., 1999. 184. Седнев В. Надписи и рисунки в общественном транспорте // Философская и социологическая мысль. - 1993. - № 1. 185. Селифанов А.И. Причины и условия асоциального поведения подростка в современном обществе: Интернет-ресурс // Auditorium.ru / 22.11.2003. 11:56. 186. Скороходова А.С. Граффити: значение, мотивы, восприятие // Психологический журнал. - 1998. - № 1. 187. Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1988. 188. Советский энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1989. 189. Сб. тез. междунар. конф.: Подростки и молодёжь в меняющемся обществе (проблемы девиантного поведения): М., Нов. отсчёт, 2001. 190. Семенюк Л.М. Психологические особенности агрессивного поведения подростков и условия его коррекции. - М.: МПСИ, 2005. 191. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии. - СПб.: Социально-психологический центр, 1996. 192. Скороходова А.С. Вандализм // Социологические исследования. – 1999. – № 3-4. 337 193. Скроцкий Ю.А. О связи увлечений с особенностями характера в подростковом возрасте // Патохарактерологические исследования у подростков. – Л., 1981. – С. 106-109. 194. Слуцкий А.С., Занадворов М.С. Некоторые психологические и клинические аспекты поведения суицидентов // Психологический журнал. - 1992. - Т. 13. - № 1. 195. Смелзер Н.Дж. Социология / Пер. с англ. А.В.Линского //Социальные исследования. – 1991. - № 2. – С. 114-120. 196. Соколова Е.Т. Особенности самосознания при пограничных личностных расстройствах. - М., 1981. 197. Соколова Е.Т., Николаева В.В. Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях. - М.: Аргус, 1995. 198. Соколова Е.Т. Базовые теории и практики психотерапии.- М., 1999. 199. Соколова Е.Т. Чечельницкая Е.П. Психолология нарциссизма.- М.: Психология, 2001. 200. Соловьева С.Л. Агрессивность как свойство личности в норме и патологии: Дис....докт. психол. наук. - СПб., 1996. 201. Сологуб Ф. Мелкий бес: Роман. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. 202. Сорокоумова Е.А. Возрастная психология. Краткий курс. – СПб.: Питер, 2006. 203. Степанченко О.Ю. Психическая ригидность и тревожность как индивидуальные факторы суицидального риска // Автореферат дисс… кандидата психологических наук. - Томск, 1999. 204. Тищенко А.П. Профилактика суицидального поведения осужденных в местах лишения свободы: Автореферат дисс.. канд. юридических наук. - Киев, 1993. 205. Ушатиков А.И. Психология волевой активности несовершеннолетних правонарушителей: Дисс…. докт. психол. наук, М., 1985. 206. Фелинская Н.И. О некоторых спорных вопросах в проблеме психопатии // Журнал невропатологии и психиатрии НИИ им. С.СКорсакова. - 1965. - № 11. 207. Фелинская Н.И. Вопросы профилактики преступности несовершеннолетних в судебно-психиатрическом аспекте // Судебномедицинская экспертиза. - Вып. 1. - М., 1976. - С. 40 - 43. 208. Фокс В. Введение в криминологию. - М: Прогресс, 1980. – С. 173-184. 209. Фельдштейн Д.И. Трудный подросток. - Душанбе, 1972. 338 210. Фельдштейн Д.И. Психология современного подростка. - М.: Педагогика, 1988. 211. Фельдштейн Д. И. Психология развития человека как личности: в 2 т.: избранные труды.- М.: МПСИ; Воронеж: Модэк, 2005. 212. Фрейд 3. Психология бессознательного. - М.: Просвещение, 1990. 213. Фрейд З. Я и Оно // Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989. 214. Характерологические особенности подростков-делинквентов// Вопросы психологии.-1991.-№4.-С.139-144. 215. Хорошко В.К. Самоубийство детей // Российский психиатрический журнал. - 1998. - № 3. 216. Цветкова Л.С. Мозг и интеллект: Нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности. – М.: Просвещение. – АО «Учеб. лит.», 1995. 217. Шнейдер Л.Б. Девиантное поведение детей и подростков. – М.: Акад. Проект; Трикста, 2005. 218. Эльконин Д.Б. Детская психология. - М.: Академия, 2004. 219. Эльконин Д.Б. К проблеме периодизации психического развития в детском возрасте / Вопросы психологии. – 1971. - № 4. – С. 6-20. 220. Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития. – М.: Тривола, 1994. 221. Эриксон Э. Идентичность: юность, кризис. – М.: Прогресс, 1996. 222. Эриксон.Э. Детство и общество. - СПБ.: Ленато АСТ, 1996. 223. Allen V., Greenberger D. An aesthetic theory of vandalism // Crime and Delinquency. - 1978. - July. 224. Allen V., Greenberger D. B. Enjoyment of destruction: The role of uncertainty // Journal of Nonverbal Behavior. - 1979. - V. 4. - No. 2. 225. Allen V., Greenberger D. B. Destruction and complexity: An application of aesthetic theory // Personality and Social Psychology Bulletin. - 1980. - V. 6. 226. Allen V. Toward an understanding of the hedonic component of vandalism // Vandalism: Behavior and motivation / Ed. by C. LevyLeboyer. - Amsterdam: Elsevier, North Holland, 1983. 339 227. Canter D. Vandalism: Overview and prospect // Vandalism: Behavior and motivation / Ed. by C. Levy-Leboyer. - Amsterdam: Elsevier, North Holland, 1983. 228. Cohen S. Destruction of property: Motives and meanings // Vandalism / Ed. by C. Ward. London: The Architectural Press, 1973. 229. Cordess C., Turcan M. Art vandalism // British Journal of Criminology. - 1993. - V. 33. - No. 1. 230. Elliott D. et al. Multiple problem youth. - New York: SpringerVerlag, 1988. 231. Fisher J.D., Baron R.M. An equity-based model of vandalism // Population and Environment. - 1982. - V. 5. - No. 3. 232. Fisher J.D., Baron R.M., The equity-control model of vandalism: A refinement // Vandalism: Behavior and motivation / Ed. by C. LevyLeboyer. Amsterdam: Elsevier, North Holland, 1983. 233. Fisher J.D., Baron R.M. The equity-control model as a predictor of vandalism among college students // Journal of Applied Social Psychology. - 1988. - V. 18. - No.1. 234. Goldstein A. The psychology of vandalism. - New York: Plenum Press, 1996. 235. Hauber A.R. A dutch perspective on some of the effects of alternative sanctions // Crime, Law and Social Change. - 1991. - No. 15. 236. Kazdin Alan Е. Conduct Disorders in Childhood and adolescence. The International Professional Publishers. Newbury Park. - London, 1987. 237. Le Blanc M., Freshette M. Male criminal activity from childhood through youth. New York: Springer-Verlag, 1988. 238. Richards P. Middle-class vandalism and age-status conflict // Social Problems. - 1979. - V. 26. - No. 4. 239. Roos H.E. Vandalism as a symbolic act in "Free Zones" // Paper presented to the International symposium on vandalism. - Seattle, 1988 (20-22 Apr), US Forest Service. 240. Shannon L.W. The role of vandalism in delinquent careers // Vandalism: Behavior and motivation / Ed. by C. Levy-Leboyer. Amsterdam: Elsevier, North Holland, 1983. 241. Stoep G., Gramann J. The effect of verbal appeals and incentives on depreciative behavior among youthful park visitors // Journal of Leisure Research. - 1987. - No. 19. 242. Tygart C. Public school vandalism: Toward a synthesis of theories and transition to paradigm analysis // Adolescence. - 1988. - V. XXIII. No. 89. - Spring. 340 243. Vliet V. van. Vandalism: An assessment and agenda // Vandalism: Behavior and motivation / Ed. by C. Levy-Leboyer. Amsterdam: Elsevier, North Holland, 1983. 244. Wise J. A gentle deterrent to vandalism // Psychology Today, 1982. - V. 16. - No. 9. 341