Царегородцев А. В.
advertisement
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 99–108. А. В. Царегородцев О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ ЭВОЛЮЦИИ АНГЛИЙСКОГО ПРОТЕСТАНТИЗМА В XVI – СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА СКВОЗЬ ПРИЗМУ ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ БУРЖУАЗНОГО ЭТОСА Статья посвящена анализу основных этапов, факторов и направлений эволюции английского протестантизма в лице трех крупнейших направлений: англиканства, кальвинизма и методизма. Особое внимание уделяется феномену «религиозного возрождения» в Англии периода промышленного переворота в связи с проблемой становления этоса средних слоев британского общества. Ключевые слова: протестантизм, англиканство, кальвинизм, методизм, евангелическое движение, буржуазный этос, промышленный переворот, реформация, Высокая церковь, Низкая церковь, рационализация, утилитаризм, аскеза. В последнее двадцатилетие в отечественной историографии отмечается интерес к истории Реформации и протестантизма. С одной стороны, он объясняется либерализацией духовной жизни в поздний советский и постсоветский периоды и, как следствие, осознанием роли религии в жизни общества. С другой стороны, этот интерес вызван «вторым открытием» научного наследия выдающегося немецкого ученого Макса Вебера. Различные аспекты проблематики истории протестантизма рассматриваются в работах таких авторов, как А. Н. Чанышев, Н. В. Ревуненкова, В. И. Гараджа, Л. С. Ембулаева, А. В. Макеева1. Среди наиболее крупных зарубежных исследователей – Х. Г. Митер, А. Миллер, Р. Е. Пикирилли, М. Симон, Э. Раутли2. Тема английского протестантизма остается малоизученной в отечественной историографии. В лучшем случае в монографических исследованиях уделяется глава, в которой рассматриваются особенности английской реформации и рассказывается об основных деноминациях. В зарубежной историографии работа французского исследователя Мишеля Симона под названием «Англиканство» (1969 г.) представляет собой весьма информативный по содержанию труд. Монография написана в нарративном ключе. Автор подробно рассказывает об основных вехах истории англиканской церкви и диссентеров. Среди британских исследований стоит назвать монографию Эрика Раутли «Английские религиозные диссентеры» (1960 г.). Работа представляет собой попытку анализа основных этапов истории английских диссентеров сквозь призму социально-экономических процессов. Цель данной статьи – выявить основные этапы, факторы и направления эволюции английского протестантизма сквозь призму проблемы становления буржуазного этоса. Под термином «английский протестантизм» будут пониматься три наиболее распространенные и влиятельные в Великобритании рассматриваемого периода конфессии: англиканство, пуританство и методизм. Анализ источников и данных историографии, проведенный автором данной статьи, позволяет определить периодизацию эволюции английского протестантизма. Первый период длится с 1534 г. (принятие акта о супрематии, то есть рождение англиканской церкви) по 1649 г. (принятие «Вестминстерского исповедания веры», основополагающего доктринального документа английских пуритан). Последнее событие означает конец английской реформации, так как свидетельствует об окончательном доктринальном размежевании англиканства и диссидентства (в лице пуритан). Данный период характеризуется сильным влиянием политического фактора на эволюцию протестантизма, особенно в рамках господствующей церкви. Генрих ���������� VIII������ стремился, во что бы то ни стало, отделить ее от Рима. Для Елизаветы I жизненно важно было сформировать общественно-религиозный консенсус после антипротестантского террора Марии Кровавой. В названный период английский протестантизм представлен двумя основными течениями: англиканство и кальвинизм. Ко времени правления Елизаветы Тюдор пуритане (английские кальвинисты) – хорошо организованная конфессия, возглавляемая нацио- 100 нальной конвокацией. Сравнительный анализ базовых доктринальных документов англикан («Тридцать девять статей» 1571 г.) и пуритан («Вестминстерское исповедание веры» 1649 г.) позволяет сделать вывод о том, что уже в рассматриваемый период оба течения обнаруживают тенденцию к «рационализации». Под последней вслед за Максом Вебером3 понимается постепенный отказ от мистических элементов религиозного дискурса. В частности, это выражается в сужении сакрального пространства в мировоззрении англикан и пуритан. Свидетельством данной тенденции является учение о евхаристии. В католицизме, как известно, господствует доктрина пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христа4. Иными словами, святые дары, по мнению католиков, меняют свою физическую природу, становятся священными («������������������������������ sacramentum������������������� ») в самом буквальном смысле. Благодать пронизывает в мировоззрении католиков не только духовный, но и физический план бытия. Англиканский символ веры содержит прямо противоположную концепцию. Его авторы утверждают: «Пресуществление (или изменение хлеба и вина в Таинстве Господнем) не может быть доказано Священным Писанием <…> Тело Христово преподается, приемлется и снедается в евхаристии только небесным духовным образом (!) …»5. Еще более рационалистическая формулировка содержится в «Вестминстерском исповедании веры»: «Учение, которое поддерживает мнение о пресуществлении (изменении) хлеба и вина, превращении их, по сути, в Плоть и Кровь Христову <…> противно не только Писанию, но даже здравому смыслу <…> Достойные причастники внешним образом принимающие видимые элементы Таинства, также по вере, духовно (а не плотски [курсив мой. – А. Ц.]) получают духовную пищу…»6. Весьма характерно в этой формулировке то, что «здравый смысл» выступает критерием истины в религиозных вопросах. Таким образом, и для англикан, и для пуритан материя перестает быть частью сакрального пространства. Определенно, этот, на первый взгляд, чисто богословский аспект имел серьезные последствия для английской культуры. Выведение материального плана бытия из сакрального пространства усиливает дуализм духа и материи. Дух отныне не пронизывает материю. Последняя в таком А. В. Царегородцев случае должна мыслиться как «мертвый механизм», который служит для духа либо инструментом, либо помехой. Такое представление послужило, по всей видимости, условием усвоения на массовом уровне картезианского механицизма. Кроме того, эта мировоззренческая установка должна была способствовать более легкому, чем в католической культуре, преодолению традиционного пассивносозерцательного отношения к окружающему материальному миру. Такое преодоление есть важнейшее условие формирования активнопреобразовательного отношения к материальному плану бытия, что, в свою очередь, является одним из условий эффективной модернизации. Одним из следствий сужения сакрального пространства в мировоззрении английских протестантов является превращение этики в центральную тему религиозного дискурса. Начало этого процесса прослеживается уже по источникам �������������������������� XVI����������������������� –���������������������� XVII������������������ вв. Косвенным доказательством этого утверждения служит тот факт, что именно пуританство с более ярко выраженной тенденцией к десакрализации создает более или менее развитую специфическую этическую доктрину, в отличие от англиканства, где тенденция к десакрализации «смазана». Еще один важнейших источник по пуританской этике – «Вестминстерский Краткий катехизис». Сам жанр произведения обусловливает его особую значимость в контексте данного исследования. Во-первых, потому что катехизис – это краткое изложение основ вероучения, а значит, содержит устойчивые стереотипы. Во-вторых, чтение и заучивание катехизиса является неотъемлемой частью религиозного образования детей в любой деноминации. Отсюда следует, что содержащиеся в нем идеи оказывают сильное влияние на формирование моделей поведения личности в каждом новом поколении. Хотя «Вестминстерский катехизис» представляет собой изложение основных богословских идей пуританства, в нем есть несколько параграфов, содержащих важные императивы этического порядка. Эти параграфы посвящены толкованию десяти заповедей Моисея (Исх. 20:1–17). Интерпретация заповедей сильно отличается от «буквы» библейского текста, что удивительно в контексте общего для всех протестантов приоритета Священного Писания над Священным О некоторых аспектах эволюции английского протестантизма ... Преданием. Данный факт может говорить лишь о том, что авторы катехизиса были уверены в самоочевидности тех идей, которые они вкладывали в свою интерпретацию Декалога. В таком случае эти идеи – устоявшийся в пуританской среде стереотип, что делает их очень значимыми в контексте данного исследования. Самая оригинальная трактовка дана восьмой заповеди Моисея – «не укради» (Исх. 20:15). Авторы катехизиса утверждают: «Восьмая заповедь требует законного обеспечения благополучия и материального состояния для нас самих и других, и способствования им [курсив мой. – А. Ц.]»7. И далее: «Восьмая заповедь запрещает все, <…> что может несправедливо препятствовать нашему благополучию или материальному состоянию, или благополучию или материальному состоянию нашего ближнего»8. Заповедь «не укради» превращается, таким образом, в императив активной экономической деятельности. В качестве подкрепления своей интерпретации авторы катехизиса ссылаются, в том числе, на два фрагмента из книги Притчей Соломоновых. Первый из них гласит: «Кто любит веселье, обеднеет, а кто любит вино и тук, не разбогатеет» (Притч. 21:17). И второй: «Не будь между упивающимися вином, между пресыщающимися мясом: потому что пьяница и пресыщающийся обеднеют, и сонливость оденет их в рубище» (Притч. 23:20–21). Обращает на себя внимание то, что аскетизм в этих пассажах преподносится как условие успеха в хозяйственной деятельности или, иными словами, обретает утилитаристскую актуализацию. Человек призывается к умеренности не во имя достижения духовных совершенств, а во имя материального преуспеяния. Кроме того, выведение материи из сакрального пространства означает, в том числе, десакрализацию человеческого тела в рамках религиозного дискурса английских протестантов. С этой точки зрения тело опять-таки должно было восприниматься двояко: «инструмент» и «помеха». Такое амбивалентное отношение неизбежно актуализировало жесткую аскезу, в том числе, и в сфере сексуальных отношений. Книга Притчей Соломоновых является общей для всех христианских конфессий. Однако в традиционном христианстве (православие, католицизм) особого акцента на полезность аскезы, с точки зрения успе- 101 ха в земной жизни, не делалось. Напротив, в англосаксонском протестантизме утилитаристская актуализация аскетизма является «общим местом». Эту особенность заметил еще дореволюционный исследователь Василий Михайловский. Он утверждает, что, по мнению большинства пасторов англиканской церкви XVIII в., проповедник должен, прежде всего, указать на материальную пользу от хорошей жизни, «а небо и ад предоставить сумасбродам»9. Польская исследовательница Мария Оссовская в своей монографии «Рыцарь и буржуа» цитирует интересный фрагмент из дневника Сэмюеля Пипса (1668 г.). Фрагмент гласит: «Слушал славную проповедь преподобного Гиффорда на стих “Ищите же прежде Царства Божия и правды его, а остальное приложится”. Превосходная, убедительная, достойная и высоконравственная проповедь. Он доказывал, как мудрец, что праведность ведет к богатству вернее, нежели грех и бесчестность» [курсив мой. – А. Ц.]10. В таком же расширительном духе интерпретируется и девятая заповедь Моисея: «Не лжесвидетельствуй» (Исх. 20:16). Согласно катехизису: «Девятая заповедь требует отстаивать истину и содействовать распространению ее между людьми, отстаивать и способствовать нашему доброму имени и доброму имени нашего ближнего, особенно при даче свидетельских показаний»11. Идея поддержания своей и чужой репутации (иными словами «доброго имени»), приобретает для пуритан-буржуа особую актуальность. В период классического капитализма, когда система экономического арбитража еще только зарождалась, ведение бизнеса во многом зависело именно от хорошей репутации агентов рынка. На это обращал внимание еще Макс Вебер12. Данный императив катехизиса, с одной стороны, напоминал о необходимости поддерживать собственную репутацию. С другой стороны, он, очевидно, предупреждал против тех форм нечестной конкуренции, которые основаны на клевете или любой другой осознанной дискредитации «доброго имени» конкурента. Иными словами, пуританская этика, как она представлена в «Вестминстерском Кратком катехизисе», не только стимулирует экономическую активность своих адептов, но и налагает некоторые ограничения рыночной конкуренции. Упомянутое выше «Вестминстерское исповедание веры» содержит важные сведения 102 о пуританской этике. Обращают на себя внимание два фрагмента этого «символа веры»: «Способность верующих творить добрые дела исходит не от них самих, но всецело от Духа Христова <…> Однако верующим нельзя становиться нерадивыми под предлогом, будто они не обязаны исполнять свой долг до тех пор, пока не получат особого побуждения от Духа»13. И далее: «Дела невозрожденных14 <…> являются греховными <…> Однако пренебрежение этими делами еще более греховно и неугодно Богу»15. Таким образом, понятие «долга» становится самостоятельной ценностью в пуританском дискурсе уже в XVII в. Императив следования долгу предстает безотносительным от сотериологической перспективы. Это важный момент, если учесть, что данный императив является одним из центральных в викторианском этосе16. Обращает на себя внимание первый параграф двадцать шестой главы «Вестминстерского исповедания»: «Все святые <…> призваны к исполнению определенных обязанностей, как общественных, так и личных, чтобы способствовать взаимному внешнему и внутреннему (духовному) благу человека»17. В пуританском этосе, таким образом, рождается идея активного творческого преобразования социальной действительности. Данный этический императив очень важен, так как исключает возможность превращения пуританства в замкнутую на своей внутренней жизни секту. Он формирует активную гражданскую позицию пуритан и, в определенной степени, служит условием для расширения культурного влияния пуританства вовне. Следующий параграф той же главы содержит требование к «святым» «…помогать друг другу в различных внешних делах, сообразно своим нуждам и возможностям»18. Под «внешними делами» разумеется, очевидно, любая социальная активность, не связанная собственно с религиозной жизнью. Можно предположить, что имеется в виду, в том числе, и предпринимательство. А значит, такая установка должна была способствовать утверждению принципа взаимопомощи среди буржуа-пуритан и ограничению конкуренцию внутри пуританских общин, что делало их адептов более конкурентоспособными во внешней среде. Англиканство не создает какой-либо специфической этической доктрины. Тем не ме- А. В. Царегородцев нее, его основной доктринальный документ, «Тридцать девять статей» (1571 г.) содержит ряд этических по своему характеру тезисов, которые необходимо проанализировать. В двенадцатой «статье» утверждается, что добрые дела «возрожденных» являются плодом и свидетельством живой веры19. Таким образом, желание обрести уверенность в собственном «возрождении» должно было выступать стимулом к альтруистическому поведению. Среди так называемых «добрых дел» особенно подчеркивается благотворительность. Тридцать восьмая статья гласит: «… каждый человек обязан из своего имущества, по мере сил, уделять милостыню бедному»20. «Невозрожденные», «проклятые» люди описываются следующим образом: «…кичливые и преданные чувственности, не имея Духа Христова <…> находятся в весьма опасном положении… [курсив мой. – А. Ц.]»21. Эти слова нацеливают на то, чтобы контролировать и подавлять эмоционально-телесную сторону человеческой природы. Таким образом, в рассматриваемый период возникает развитый этос пуританства, характеризующийся следующими чертами. Он содержит императивы, которые можно интерпретировать, как стимулирующие социально-экономическую активность индивидуума. Одновременно он налагает определенные ограничения на эту деятельность. Таковы суть: требование взаимопомощи внутри общины и резкое осуждение нечестной конкуренции, связанной с нанесением ущерба репутации конкурента. Кроме того, пуританский этос нацеливает своих адептов на выработку активной гражданской позиции, выражающейся в гуманитарной деятельности. Англиканский этос на данном этапе не сформирован. Следующий период эволюции английского протестантизма охватывает время с середины XVII примерно до середины XVIII в. Вторая половина XVII в. характеризуется усложнением конфессионального состава английского населения за счет распространения многочисленных диссидентских сект (квакеры, унитарии, баптисты и др.). В это же время в рамках Церкви Англии формируются два направления: Высокая и Низкая церковь. В плане богословского учения Низкая церковь («Low Church») близка кальвинизму22. Однако, в отличие от пуритан, представители этого течения признавали власть епископата, О некоторых аспектах эволюции английского протестантизма ... принимали англиканский вариант литургии, но настаивали на большей простоте богослужения22. Они надеялись изнутри реформировать государственную церковь в соответствии со своими идеалами. Постепенно Низкая церковь втягивает в орбиту своего влияния большую часть английской нации23. В то же время традиционное англиканство (Высокая церковь) замыкается в рамках элиты. Таким образом, несмотря на то, что классическое пуританство теряет после Реставрации статус господствующей государственной конфессии, ареал влияния кальвинизма как богословской и этической концепции расширяется в рамках Низкой церкви. В данный период обнаруживается дальнейшая тенденция к рационализации религиозного дискурса и намечаются предпосылки к секуляризации культуры. Наиболее ярко эти тенденции обнаруживаются в лице унитариев и первых английских просветителей. Унитарии доводят рационализацию христианства до логического конца, что выражается в тотальной десакрализации религиозного дискурса, отрицании всего мистического и попытках синтезировать религию и научное знание24. Эта секта почти не оказала никакого влияния на религиозность народных масс. Но идеи ее адептов определили в известной степени отношение к религии некоторых английских просветителей, в частности, Джона Локка25. Сложными и неоднозначными представляются взаимоотношения Просвещения и христианства в английской культуре. Появление во второй половине XVII в. деизма говорит о радикальном разрыве интеллектуальных кругов Англии с христианской традицией в теолого-философском плане. Однако такой разрыв не обнаруживается в плане этики. Ярким примером служат этические взгляды выдающегося представителя английского Просвещения Дж. Локка26. По его мнению, этические принципы меняются во времени и этногеографическом пространстве. Однако эта мысль не приводит философа к нравственному нигилизму. Нравственное отождествляется с рациональным. Целью человеческой жизни Локк считает счастье, а главным фактором поведения – ощущение удовольствия и боли. Таким образом, философия английского Просвещения в лице Локка привносит в зарождающийся светский этический дискурс мотивы эвдемонизма и гедонизма. Однако 103 важно отметить, что Локк был религиозным человеком27. Истинная мораль, по его мнению, – это христианская мораль, основанная на Божественном откровении28. Аналогичный вывод о близости этики Просвещения и протестантизма можно сделать на основании анализа этических учений шотландских сенсуалистов – Дэвида Юма и Генри Хоума. В их произведениях проблемы этики рассматриваются с нерационалистических позиций. Оба автора постулируют тезис о полной зависимости поведения человека от страстей («аффектов»). Разум, выступая, по мысли Юма, «адвокатом преступлений», лишь оправдывает и обосновывает поступки, продиктованные аффектами29. Свобода воли, таким образом, не более чем иллюзия. Аналогичных взглядов придерживался и Хоум. По его словам, при «… сравнении духовного и природного миров становится очевидным, что каждая вещь в том и другом мире есть результат установленных законов. Нет ничего в целой вселенной, что может справедливо быть названо случайным <…> каждое действие в природном, каждая детерминация и действие в моральном мире направляется неизменными законами»29. Можно было бы предположить, что представление Юма и Хоума о жестком детерминизме в нравственной сфере является следствием влияния картезианского механицизма. Но именно в вопросе о морали шотландские философы радикально расходятся с Рене Декартом. Будучи убежденным в существовании линейного детерминизма в мире материи, Декарт полагал, что мир духа – это царство свободы, и признавал наличие у человека свободной воли и его способность подавлять страсти30. При внимательном рассмотрении этических воззрений Д. Юма и Г. Хоума обнаруживается их близость с аналогичными взглядами Жана Кальвина. Представление о «страстной пленённости» потомков Адама после грехопадения характерно почти для всех направлений христианства. Но только кальвинизм говорит о полном отсутствии свободы воли в «невозрожденном» человеке31. В этом специфика доктрины Ж. Кальвина, отличающая ее не только от католицизма и православия, но и от таких протестантских деноминаций, как арминианство и методизм. Согласно Кальвину, человек до момента снисхождения на него Божьей благодати неспособен 104 на свободный выбор между добром и злом32. Разница между кальвинизмом и концепцией Юма-Хоума заключается лишь в двух аспектах. То, что для шотландских философов является неизменной нормой, для Кальвина – результат искажения (первородного греха) и может быть исправлено Божьей благодатью. Бог освобождает от власти страстей тех, кого Он избрал до сотворения мира, и дарует им подлинную, а не иллюзорную, свободу воли и нравственного выбора33. Если учесть шотландское происхождение названных философов, то, очевидно, что господствующая в этой части Великобритании пресвитерианская церковь не могла не оказать воздействия на их мировоззрение. А значит, антропологические представления этих мыслителей обусловлены непосредственным влиянием кальвинизма34. Первая половина XVIII в. большинством исследователей характеризуется как период упадка религиозности и начала секуляризации духовной жизни Англии35. В первую очередь отмечают кризис государственной церкви. После революционных потрясений завершается формирование системы взаимоотношений англиканской церкви и государства36. Во главе Церкви Англии стоит король. Высший иерарх – архиепископ Кентерберийский – является одновременно членом Тайного королевского совета. Кроме того, двадцать пять епископов входят в палату лордов. Таким образом, церковная элита тесно переплетена с государственной на уровне главных органов исполнительной и законодательной власти. Верховным коллегиальным органом церковного управления является выборная двухпалатная Конвокация, полностью подконтрольная правительству. Епископат рекрутируется в основном из среды аристократии. Именно этим привилегированным положением англиканства и зависимостью от власти некоторые исследователи объясняют пассивность его духовенства и, как следствие, религиозный упадок36. Рационализм проникает даже в среду духовной элиты господствующей церкви. Характерный пример – памфлет епископа Солсбери «Шерлок», в котором он пытается доказать истинность догмата о воскресении Христа37. Автор сравнивает различные свидетельства в форме воображаемого судебного следствия в соответствии с принятыми в Англии процессуальными правилами. Убедившись в достоверности «свидетельств», А. В. Царегородцев «судья» выносит вердикт о реальности воскресения. Сам факт написания этого памфлета говорит о том, что мистическая сторона христианства подвергается критике в интеллектуальных кругах, и возникает необходимость в новой христианской апологетике. То, что раньше принималось на веру, отныне становится предметом спора и требует рациональных доказательств. В историографии сложилось представление о XVIII в. как о времени нравственного упадка английского общества, связанного с кризисом религии и церкви как социального института. Отечественный исследователь А. Н. Чанышев так описывает ситуацию: «Английское духовенство морально деградирует. По сведениям одного путешественника, при нем в Лондоне было повешено четыре духовных лица: за убийство, воровство, подложный вексель и изнасилование. Влияние религии в народе падает. В обстановке секуляризации культуры в наиболее передовых странах Европы протестантизм испытывал тяжелый кризис…»38. Однако в зарубежной историографии существует мнение, что представление о масштабах нравственного разложения английского общества данного периода – сильное преувеличение. По словам французского историка Мишеля Симона, «…нет уверенности, что то, что считается правилом, не было исключением и что пасторы пьяницы и дебоширы были столь многочисленны, как об этом говорят. Недавние исследования с опорой на статистические данные относительно богослужебной практики показывают, что эта эпоха не была столь аморальна и антирелигиозна, как некоторые полагают»39. Тем не менее, и этот автор констатирует охлаждение религиозной жизни в данный период39. Последний период охватывает время примерно с 40-х гг. XVIII в. до 60-х гг. XIX в. Нижняя хронологическая граница связана с началом активной миссионерской деятельности Джона Уэсли, основоположника нового массового религиозного течения – методизма. Верхняя граница – начало нового упадка религиозной жизни40. В социально-экономическом и политическом плане названный период характеризуется мощным витком модернизации английского общества. Промышленный переворот превратил Великобританию в ведущую индустриальную державу мира, а ее жителей – в общество современного типа. Политическая О некоторых аспектах эволюции английского протестантизма ... эмансипация диссентеров и католиков в 1828 и 1829 гг., а также парламентская реформа 1832 г. ознаменовали собой начало демократизации британской политической системы. Данный период характеризуется беспрецедентным всплеском религиозной жизни, который в зарубежной историографии принято называть «возрождением» («revival»)41. Этот процесс характеризуется ростом приходской активности, появлением многочисленных благотворительных организаций религиозного характера, воскресных школ и т. п.42 Появляются проповедники нового типа, собирающие массы людей под открытым небом, готовые идти в тюрьмы, больницы, частные дома43. Ярким примером такого религиозного деятеля является Джон Уэсли. Ему начинают подражать представители других конфессий. В рамках Низкой церкви возникает массовое движение кальвинистского толка, представители которого получили название «евангелистов». Характерной особенностью движения является активная роль мирян, среди которых были весьма богатые и влиятельные люди: отец известного историка Томаса Маколея, Захария, политик, член палаты общин Уильям Уилберфорс, банкир Генри Торнтон и лорд Тейнмут44. В английской историографии отмечается смена парадигмы религиозной жизни в рассматриваемый период. Первый аспект этого процесса: изменение характера проповеди, которая является главной составляющей религиозной жизни протестантов. Проповедь становится более эмоциональной и артистичной, некоторые проповедники начинают использовать музыку45. Если в первой половине XVIII в. считалось (как сказано выше), что хороший проповедник должен убедить в полезности подлинно христианской жизни, то теперь задача оратора – пробудить чувство покаяния, «духовного возрождения» путем воздействия на эмоции. Дж. Уэсли с гордостью отмечает в своем дневнике, что после его пламенной речи он увидел «восьмилетнего мальчугана, который ревел, как вол»46. Интересно, что по ту сторону Атлантики наблюдаются похожие тенденции. В 1741 г. известный пуританский пастор Джонатан Эдвардс произнес перед своей паствой в одной из североамериканских колоний проповедь с весьма характерным названием: «Грешники в руках разгневанного Бога»47. Лейтмотив проповеди: красочное описание адских мук, которое, по словам ав- 105 тора, ожидает всех грешников, включая маленьких детей48. Второй аспект смены парадигмы религиозной жизни в период конца XVIII – начала XIX в. – смещение акцента с церкви на семью49. В средних городских слоях английского общества в этот период происходит отделение хозяйственной деятельности от домашнего очага. В результате формируется современная нуклеарная семья, которая нуждается в выработке своей новой социальной роли. Под влиянием методизма и евангелического движения с характерной для них индивидуалистической религиозностью буржуазная семья превращается в главный оплот религии49. Одна из важнейших черт методизма – развитая этика предпринимательской деятельности50. Нравственные императивы методизма не только стимулируют социальноэкономическую активность своих адептов, но и способствует формированию моделей креативного социально-экономического поведения. Уэсли требует: «Используйте все старания в том труде, к которому вы призваны. Не теряйте времени <…> Дело займет каждый день, каждый час. У вас не будет времени для глупых и бесполезных развлечений. Вы всегда найдете, чем заняться. И все, что бы вы не делали, делайте, прилагая максимум усилий <…> Делайте это как можно лучше <…> Не останавливайтесь на полпути, доводите все до конца. В труде проявляйте терпение. Получайте все, используя здравый смысл, используя всякое понимание, данное вам Богом <…> Вы должны постоянно учиться у других, читая или наблюдая за их трудом. Да будет ваш сегодняшний день лучше вчерашнего. Практикуйте все, чему научились, дабы использовать все, что находится у вас в руках»51. Кроме того, методизм постулирует этически обусловленные ограничения предпринимательской деятельности. Уэсли запрещает все, что наносит ущерб физическому и духовному здоровью: непосильный труд, торговля алкоголем, содержание таверн, театров и других мест публичных развлечений52. Запрещается все, что ведет к разорению конкурента: азартные игры, ростовщичество, ссуды под залог53. Методизм внушает своим адептам чувство социальной ответственности, нацеливает на благотворительность54. Суровая методистская аскеза55 в сочетании с развитой трудовой этикой должна была способствовать сосредоточению всех усилий 106 индивидуума на социально-экономической деятельности. Евангелическое движение, как уже было сказано, является одним из вариантов английского кальвинизма в рамках англиканской церкви. В отличие от классических пуритан XVI–XVII вв., евангелисты делали акцент на религиозных переживаниях, чувствах, эмоциональной стороне духовной жизни. Евангелист считал смыслом своей жизни «духовное возрождение», которое переживается как одномоментная радикальная перемена, «наводнение» Божьей благодати56. Дальнейшая жизнь евангелиста – постепенный отказ от индивидуальности и слияние со Христом, финальным актом которого является смерть и переселение в Царство Небесное56. Унаследованное от классического кальвинизма представление об абсолютной испорченности человеческой природы57 порождает этику, основанную на навязчивой идее самоанализа и самоконтроля58. Этой цели подчинены личная и семейная молитва, практика ведения духовного дневника, подсчета успехов и поражений в духовной жизни в канун новогодних праздников59. Так, писатель Чарльз Доджсон (Льюис Кэролл), имевший репутацию настоящего викторианца, оставил после себя тринадцать (!) томов дневниковых записей60. Под влиянием евангелического движения в средних слоях английского общества возникает новый стереотип «мужчины». В связи с превращением семьи в центр религиозной жизни формируется представление о том, что отец семейства должен играть роль пророка и священника в своем домашнем кругу61. Религиозная власть отца подчеркивалась, в частности, тем, что во время ежедневных семейных молитв домочадцы становились перед ним на колени61. Подводя итоги, необходимо сказать следующее. Английский протестантизм со времени своего зарождения и до середины XIX в. переживает сложную эволюцию, обусловленную, в том числе, эндогенными факторами. К их числу относится неуклонная тенденция к рационализации религиозного дискурса, уходящая корнями в период реформации в Англии. Конкретным выражением этой тенденции является сужение «сакрального пространства» в мировоззрении английских протестантов, обнаруживаемое по источникам XVI��������������������������������������� –�������������������������������������� XVII���������������������������������� вв. Кроме того, происходит усиление этической составляющей религиозного А. В. Царегородцев дискурса, наиболее полно обнаруживаемое у пуритан и, так называемых, «новых диссентеров» (методистов и евангелистов). Базовые доктринальные документы пуритан XVII в. говорят о начале становления специфической этики экономической деятельности. Вызванная промышленным переворотом социальная энтропия объективно ставила на повестку дня проблему выработки четко артикулированного этоса буржуазии, являющейся социальным «локомотивом» модернизационных процессов в конце XVIII – начале XIX в. Иными словами, возникает потребность в этосе, который представлял бы собой ментальную структуру, обладающую мощным интеграционным потенциалом в социокультурном пространстве. В условиях кризиса идей Просвещения, вызванного как внутренней логикой его развития, так и «культурным шоком» от Великой французской революции, протестантизму выпала задача сыграть одну из главных ролей в создании такого этоса. Данная объективно сложившаяся потребность явилась катализатором внутренне обусловленной эволюции английского протестантизма, что выразилось в так называемом, «религиозном возрождении» рубежа веков. Один из аспектов этого процесса – формирование развитой этики экономической деятельности и семейных отношений в рамках этического дискурса «новых диссентеров». Примечания Гараджа, В. И. Протестантизм. М., 1971; Ембулаева, Л. С. Протестантизм о взаимоотношении человека и общества (на материалах баптизма) : автореф. дис. … канд. филос. наук / Акад. обществ наук при ЦК КПСС. М., 1989; Ревуненкова, Н. В. : 1) Ренессансное свободомыслие и идеология реформации. М. : Мысль, 1988; 2) Путь христианского совершенства в моральном учении Кальвина // Культура Возрождения и религиозная жизнь эпохи / под ред. Л. М. Брагиной. М. : Наука, 1997. С. 145–154; Макеев, А. В. : 1) Анализ философско-теологических основ трудовой этики англо-шотландских пуритан и российских протестантов : На примере баптистов и евангельских христиан : автореф. дис. … канд. филос. наук. М., 2002; 2) Понимание труда в кальвинизме (согласно Канонам Дортского синода) // Государство, религия, церковь в России и за рубежом : информ.1 О некоторых аспектах эволюции английского протестантизма ... аналит. бюл. / под ред. Н. А. Трофимчук. СПб. : РАГС, 2001. № 1(25). С. 83–93; Чанышев, А. Н. Протестантизм. М. : Наука, 1969. 2 Миллер, А. История христианской церкви. Dillenburg : GBV, 1994; Митер, Х. Г. Богословские идеи кальвинизма. URL : http.:// www.calvinism.ru/meeter1.htm; Пикирилли, Р. Е. Кальвинизм, арминианство и богословие спасения. СПб. : Библия для всех, 2002; English religious dissent / by E. Routley. Cambridge : Univ.press, 1960; Simon, M. L’anglicanism. Paris : Librairie A. Colin, 1969. 3 Тюрель, Х. Социология Макса Вебера – социология без общества // Макс Вебер, прочитанный сегодня / под ред. Р. П. Шпаковой. СПб, 1997. С. 183. 4 Мейендорф, И. Византийское богословие : Исторические направления и вероучение. М. : Когелет, 2001. С. 355. 5 Тридцать девять статей // Михайловский, В. М. Англиканская церковь и ея отношение к православию. СПб. : В. Безобразов, 1864. С. 23–35. 6 Вестминстерское исповедание веры. URL : // http.://www.reformed-church.ru/page 8. 29:6–7. 7 Вестминстерский Краткий катехизис. URL : //http.://www.calvinism.ru/wsc.doc.§74. 8 Там же. §75. 9 Михайловский, В. М. Указ. соч. С. 173. 10 Оссовская, М. Рыцарь и буржуа : Исследование по истории морали / под ред. А. А. Гусейнова. М. : Прогресс, 1987. С. 234. 11 Вестминстерский Краткий катехизис… §77. 12 Вебер, М. Протестантские секты и «дух» капитализма // Избранные произведения / под ред. Ю. Н. Давыдова. М. : Прогресс, 1990. С. 276–277. 13 Вестминстерское исповедание веры... 16:3. 14 То есть тех, кто еще не испытал спасительного действия Святого Духа. 15 Вестминстерское исповедание веры... 16:7. 16 Викторианская эпоха : образ жизни англичан XIX��������������������������������� ������������������������������������ века // Актуальные проблемы всеобщей истории : межвуз. сб. / под ред. Г. Ф. Горбашовой. Йошкар-Ола : МарГУ, 2007. С. 42; Лагутина, М. Д. Викторианские ценности и победа либеральной концепции // Общественная мысль и социальнополитические движения в новое и новейшее время : сб. науч. тр. / под ред. Е. Г. Блосфельд. Волгоград, 1995. Вып. 2. С. 60. 17 Вестминстерское исповедание веры... 26:1. 18 Там же. 26:2. 19 Тридцать девять статей… §12. 107 Там же. §38. Там же. §17. 22 Simon, M. Op. cit. P. 46. 23 Ibid. P. 55. 24 Чанышев, А. Н. Указ. соч. С. 60–62. 25 Там же. С. 66. 26 Дж. Бруно. Бэкон. Локк. Лейбниц. Монтескье : биогр. Повествования / под ред. Н. Ф. Болдырева. Челябинск : Урал, 1996. С. 207–211. 27 Там же. С. 168–169, 172, 173. 28 Там же. С. 208–209. 29 Абрамов, М. А. Ф. Хатчесон, Д. Юм и кальвинизм о свободе воли // Общественная мысль : исслед. и публ. / под ред. К. Х. Делокарова. М. : Наука, 1993. Вып. 4. С. 85. 30 Реале, Дж. Западная философия от истоков до наших дней : в 3 т. / Дж. Реале, Д. Антисери / пер. с итал. С. Мальцевой ; под ред. Э. Соколова. СПб. : ТОО ТК «Петрополис», 1996. Т. 3. Новое время. От Леонардо до Канта. С. 213–215. 31 Пикирилли, Р. Е. Указ. соч. С. 30. 32 Козлов, М. Кальвинизм : Сравнительное богословие. Беседа девятая // Православная беседа : журн. для семейн. чтения / под ред. В. В. Лебедева. М. : Христиан. лит., 1995. № 4. С. 24. 33 Пикирилли, Р. Е. Указ. соч. С. 177. 34 Пресвитерианство – одно из направлений пуританства, получившее распространение в Шотландии с XVI в. 35 Чанышев, А. Н. Указ. соч. С. 80–82; Simon, M. Op. cit. P. 47; Tosh, J. A man’s place : Masculinity and the Middle-Class home in Victorian England. New Haven ; L. : Yale University press, 1999. P. 35. 36 Vaucheur, P. L’évolution sociale et religieuse de l’Angleterre au XIX siecle : Etudes pratiques d’Anglais. Paris : Centre de Documentation Universtaire, 1953. P. 29. 37 Ibid. P. 30. 38 Чанышев, А. Н. Указ. соч. С. 82. 39 Simon, M. Op. cit. P. 48. 40 Ibid. P. 55. 41 Vaucheur, P. Op. cit. P. 35; Simon, M. Op. cit. P. 47; Davidoff, E. Family Fortunes: Men and Women of the English middle class, 1780–1850 / Е. Davidoff, C. Hall. L. : Hutchison Education, 1987. P. 78; Tosh, J. Op. cit. P. 35. 42 Routley, E. Op. cit. P. 148; Davidoff, E. Op. cit. P. 78–80. 43 Чанышев, А. Н. Указ. соч. С. 89; Tosh, J. Op. cit. P. 35–36. 20 21 108 44 Simon, M. Op. cit. P. 54. 45 Davidoff, E. Op. cit. P. 86. 46 Чанышев, А. Н. Указ. соч. С. 90. 47 Эдвардс, Дж. Грешники в руках разгневанного Бога. URL : http.://www.krotov.info/libr_ min/ae/eadwards.html. 48 Там же. §4. 49 Davidoff, Е. Op. cit. P. 86–110; Tosh, J. Op. cit. P. 34–37. 50 См.: Царегородцев, А. В. Реконструкция и сравнительный анализ этических воззрений Жана Кальвина и Джона Уэсли // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2008. № 15. Сер. «История». Вып. 24. С. 78–88. А. В. Царегородцев Уэсли, Дж. Избранные проповеди / пер. с англ. Э. Керимова ; под ред. С. Гибсона. Изд. 2-е. СПб. : Руфь, 2002. С. 187–188. 52 Там же. С. 185–187. 53 Там же. С. 186. 54 Там же. С. 191. 55 Там же. С. 188–189. 56 Davidoff, Е. Op. cit. P. 87. 57 Пикирилли, Р. Е. Указ. соч. С. 174. 58 Davidoff, Е. Op. cit. P. 87. 59 Ibid. P. 88. 60 Падни, Дж. Льюис Кэролл и его мир / пер. с англ. В. Харитонова. М. : Радуга, 1982. С. 26. 61 Davidoff, E. Op. cit. P. 109. 51
