Где он, вектор нашей жизни? Гордость без предубеждения
advertisement
15 июня, 2015, понедельник ВЗГЛЯД 5 мнения авторов этой полосы могут не совпадать с мнением редакции. ведущий полосы – сергей ачильдиев, aschief@yandex.ru Почём карго-культ для учёного обозреватель канала 100 ТВ К арго-культы – новейшие религиозные движения, возникшие в эпоху географических открытий при встрече цивилизаций. Основа веры – тот факт, что западные товары, которых так много у прибывших невесть откуда белых, на самом деле созданы духами предков и предназначены для меланезийского народа, но белые люди нечестным путём получили контроль над этими товарами. Адепты таких культов из соломы и кокосовых пальм строят точные копии взлётно-посадочных полос, аэропортов и радиовышек, копируют поведение белых на аэродромах и верят, что так привлекут заполненные грузом транспортные самолёты, которые считаются посланниками духов. Такое вот незамысловатое магическое мышление. Казалось бы, при чём тут Россия и её наука? А вот при чём. Чиновники из Минобрнауки и прочие чиновники задумались об эффективности отечественного научного сообщества, почесали затылки, посмотрели, как водится, на Запад и решили: отныне вес любого учёного, от убелённых сединами академиков до юных аспирантов, будет измеряться с помощью индекса цитирования – и завели систему РИНЦ. Гордость без предубеждения Денис Терентьев, литератор Что может служить предметом национальной гордости? Только то, что создано при жизни нынешнего поколения. Или хотя бы поддерживается им в рабочем состоянии. П о мере нарастания патриотического подъёма я всё чаще слышу: «Горжусь, что Пушкин – русский», «Горжусь полётом Гагарина», «Горжусь Ослябей и Пересветом». Хочется спросить: вы лично готовили первый космический старт? Вы уверены, что герои Куликова поля на поверку не окажутся похожими на братву из девяностых, от которой мама советовала вам держаться подальше? И уж само собой, каждый россиянин обязан гордиться победой над немецкофашистскими захватчиками, из которой власть так неуклюже пытается выковать большую-пребольшую скрепу. Но не нужно путать уважение к стойкости поколения, которому выпало жить в грозное время, почтение к его страшной жертве со вздёрнутым по-жлобски носом, так часто встречающимся у российских туристов на Унтер-ден-Линден. Словно это они штурмовали форты Кёнигсберга и ели землю с Бадаевских складов. Открываем словарь: «Гордость – чувство собственного достоинства, самоуважения». Возможно ли уважать себя за стихи, которые написал Пушкин? Сопричастность – это не только писать на заднем стекле «Спасибо деду за Победу!». Это значит сохранять и развивать почин предков. Вот, например, в соседней Финляндии гордятся местным самоуправлением, которое родилось ещё при шведах. И теперь нельзя себе представить, что главой коммуны стал человек со стороны, которого жители не избирали. Тем более невозможно, чтобы варяг открыто воровал деньги, а сопротивлялись этому лишь нервные активисты числом не более десяти. И уж тем более немыслимо вообразить, как всеми любимый пляж на озере отдают под застройку каким-то высокомерным пришлым рожам. Ведь это озеро, лес, мангалы и трамплины на пляже – часть мечты, которую семья аборигена когда-то приобрела вместе с домом. А её территория – не только за высоким забором, которого чаще всего и нет. Мне кажется, что гордиться достойными порядками намного разумнее, чем победой новгородцев над тевтонцами в Ледовом побоище. Потому что преемственность вполне реальная: мой дед это право отвоевал, а я его поддерживаю. В Англии король с XIII века не может вводить новых налогов и отчуждать чью-то собственность. Только парламент, который я избираю. В Канаде каждый фермер знает, что при самой неблагоприятной рыночной цене на его кукурузу государству можно гарантированно продать весь урожай за справедливые деньги. А в случае неурожая субсидия не даст фермеру пойти по миру. Отчизна, может, и рада была бы скинуть с себя хлопотные обязательства, но у неё нет законной возможности. И здесь повод для гордости оправдан: мой прадед закрепил и передал по наследству соответствующие права. А я и мой отец ни разу не позволили положить на них с прибором. И, как следствие, у нас зажиточная семья и самое продуктивное в мире сельское хозяйство. С некоторых пор в России непопулярно ставить Запад в пример. Как будто самый славный период в нашей истории не пришёлся на два века усиленного приобщения к европейской культуре. Как будто хоть одно процветающее сегодня государство добилось благополучия на фундаменте из каких-то иных, не на Западе скопированных институтов. А наш энергичный поиск скреп лишь замешивает в один бульон разом все поводы для сиюминутного патриотического воодушевления. Наши выиграли в хоккей. У нас сделали лучший в мире танк. 400 лет назад наши выгнали поляков из Кремля. Дети Поволжья соткали самый длинный триколор. Наша Шарапова – в финале Уимблдона. Наши дети не достались американцам. Информационный вал из подобных ингредиентов настигает нас днём и ночью. И в его водовороте люди не успевают задавать себе правильные вопросы. А зачем поволжские дети так запарились с флагом, цвета которого официально ничего не значат? Так ли уж важен лучший танк, если по мере развития высокоточного оружия от тяжёлой бронетехники постепенно отказываются? А запустить новинку в серию – не окажется ли дороже и труднее, чем создать? И самое главное: всплывёт ли в кастрюльке с этой бурдой хоть один съедобный плод, который при наших имперских замашках не стыдно было бы предложить соседям? Прозрачная пенсионная система? Эффективное здравоохранение? Компетентные чиновники? Честные выборы? Или нам важнее, кем был Гагарин по национальности?.. Наш оловянный век от с этого Татьяниного «я другому отдана и буду век ему верна» в XIX веке начинается мода на супружескую верность. И не просто мода, а высокая мода…» – пишет С. Мосова в своём эссе «Пушкин. Всегда живой» («НВ», 6.06). Да, XIX век недаром был признан золотым веком русской культуры. Аполлон Григорьев сказал, что «Пушкин – наше всё», и все с этим согласились. Статьи Белинского зачитывали до дыр, передавая друг другу. Некрасова несколько поколений знали наизусть. «Горе от ума» Грибоедова и «Ревизор» Гоголя разошлись на цитаты и поговорки. Ясная Поляна Толстого превратилась в место всенародного паломничества… А что сегодня? Наследники Пушкина, Грибоедова, Некрасова, Белинского, «В Но с самого начала система стала работать как минимум странно. На этих научных весах удельный вес великого математика Григория Перельмана существенно ниже, чем вес любого бюрократа от науки, который не забывает печатать надлежащее количество статей в надлежащих журналах да ещё привлекает подчинённых к процедуре перекрёстного цитирования (это когда ссылки на «труды» начальства строго обязательны). И дело в шляпе. Но шляпа с секретом. Приглашение поучаствовать в конференции заочно и опубликовать статью таит подвох. Устроители, готовые печатать исследования на любую тему – от математики до военного дела и от искусствоведения до сельского хозяйства, – просят перечислить взносы. Суммы вполне себе небольшие: 20 евро, 25 долларов или 1550 рублей. Для российских учёных – скидка. За эти относительно небольшие деньги издатели обеспечат рецензирование и публикацию одной статьи в 4–9 страниц, за каждую дополнительную страницу придётся доплатить 100 рублей или 3 доллара (2 евро). Один журнал отправят участнику по почте, а ещё выдадут диплом участника конференции (в печатном виде) каждому автору и соавтору потенциально научной статьи. Вот такая академическая услуга «всё включено». Сам по себе взнос за участие – штука обыкновенная: вполне уважаемые академические сообщества просят определённую плату за участие в конгрессах и симпозиумах. В данном конкретном научно-коммерческом предложении смущает другое. Во-первых, всеядность устроителей конференции: вот так разом привлечь квалифицированных рецензентов и по фармакологии, и по психологии, и по архитектуре – это вам не фунт изюма. Во-вторых, эти рецензенты должны быть форменными полиглотами: к публикации принимаются статьи на русском, казахском, белорусском, украинском и английском языках. В-третьих, они должны уметь рецензировать все науки просто стремительно: дата проведения научно-многостаночного заочного форума – 19–20 июня, 20 июня – крайний срок приёма материалов и оплаты, а уже 10 июля состоится рассылка журналов участникам конференции. Внутренний голос подсказывает, что к науке это мероприятие, помпезно озаглавленное международной научнопрактической конференцией, имеет весьма опосредованное отношение. Наука, в отличие от бизнеса, не всеядна. Но спрос рождает предложение. В этом году ВАК опять перетряхивает списки рецензируемых изданий – как раз для того, чтобы избавиться от околонаучных предпринимателей, которые помогают выпекать научную продукцию «по требованию». Но пока существует карго-культ вокруг количества статей и попадания в РИНЦ, будут строиться и перестраиваться псевдонаучные журнальчики, как строятся и перестраиваются взлётно-посадочные полосы из кокосовых пальм. Кстати, Григорий Перельман доказательство теоремы Пуанкаре вообще не посылал ни в какие журналы. Говорят, оно такое сложное, что ни один журнал просто не стал бы нанимать рецензентов, чтобы в нём разобраться. РИСУНОК ВИКТОРА БОГОРАДА Марианна Баконина, Меня пригласили поучаствовать в конференции. Научной, заочной и многопрофильной. Публикация гарантирована. Все статьи, принявшие участие в конференции, будут проиндексированы в системе Российского индекса научного цитирования (РИНЦ). Полагаю, что такие приглашения получают многие, кто хоть единожды опубликовал научную статью, потому что индексация в системе РИНЦ превратилась в вариант каргокульта для российских учёных. Где он, вектор нашей жизни? Владимир Соболь, писатель, лауреат Государственной премии России «Вот вы всё учите, постигаете пучину моря, разбираете слабых и сильных, книжки пишете и на дуэли вызываете – и всё остаётся на своём месте, – говорит дьякон в повести Антона Чехова «Дуэль». – А глядите, какой-нибудь слабенький старец святым духом пролепечет одно только слово, или из Аравии прискачет новый Магомет с шашкой, и полетит у вас всё вверх тормашкой, и в Европе камня на камне не останется...» К сожалению, новые Магометы с шашками появляются поТолстого заперты на телеканале «Кульвсеместно, но и старцы гдетура». Всё остальное – без них. Вместо то в песчаных пустынях тоже властителей дум – властители сумм. В роняют веские слова. Иногда моде не интеллект и высокое творчество, возникает ощущение, что европейа развязность и юмор «ниже пояса». ская цивилизация, при всех её силе Каждый выставляет, что у него есть: и могуществе, – продукт куда более кто – полуобнажённую грудь, кто – своё неустойчивый, чем её соседи на иных грязное прошлое… континентах. ПерЖизнь идёт по ниссонажу Фёдора ходящей. Золотой Достоевского привек сменился серевиделось как-то, бряным, серебря– Какой смысл в нацио- что Петербург соный – хрустальнональной безопасности, всем погрузился в мельхиоровым, а болото и осталась если нет личной? тот, в свою очередь, от великого города – нынешним, олоодна только статуя вянным. императора на вздыбленном коне. А Возможно, я утрирую, но так хочется, не может ли так случиться, что сильчтобы мы вернулись к нашей великой ных и могучих тоже затянет в трясину русской культуре! времени? Но что же тогда останется от восточно-атлантического союза? С. Кульчатова подслушка Что станет для новых поколений символом канувшей в Лету цивилизации? Не знаю, но надеюсь, что не увижу подобного крушения, потому что всё-таки интеллектуальная наша составляющая куда как больше связана с Западом, чем с Востоком. Версилов, герой романа «Подросток», ездил в Европу хоронить её, посмотреть в последний раз на седые руины. Но минуло уже полтора века, а старушка всё же жива и ещё фордыбачится. Правда, средний уровень современного европейца как-то заставляет задуматься о пользе повсеместного обучения. «Образованщина», как назвал определённый слой Александр Солженицын, есть продукт отнюдь не специфически российский. Попалась мне недавно на сайте Би-би-си статья, в которой британский специальный корреспондент по Центральной Азии рассуждает о проблемах «Исламского государства». Так господин автор почему-то убеждён, что столица Казахстана до сих пор находится в Алма-Ате (Almaty). Но подобные ляпсусы коллегу ничуть не смущают, поскольку основная цель материала – доказать, что таджики потому поддаются пропаганде эмиссаров «ИГ», что к ним плохо относятся в России. Да, «кто не умрёт, я всех убийца тайный», сетовал Борис Годунов в трагедии Александра Пушкина… Однако наша проблема не в том, чтобы разобраться, кто и почему нас не любит. Не любят – это уже ясно и несомненно. Мы – все в России – виноваты уже одним фактом своего существования. Виновны, потому что кому-то другому очень уже хочется кушать. А мы сопротивляемся, как и подобает живому существу, хотим жить, а не просто существовать. Но бытие невозможно без ощущения его смысла. В том же разговоре с фон Кореном, слова которого я привёл в самом начале, дьякон высказы- вает весьма существенное суждение: «Вера без дел мертва есть, а дела без веры – ещё хуже, одна только трата времени и больше ничего». Человек должен осознать смысл своего существования, иначе взбунтуется само его тело. Многие болезни имеют так называемый психосоматический характер, то есть сначала он/она потрясается бессмысленностью своего существования, а потом внутри расстроенного организма начинает разбухать опухоль. И кстати, мы видим, что в Сирию пытаются перебраться из нашей страны вовсе не путешественники. Да, если где-то давление оказывается выше, материя начинает диффундировать в сторону меньшего сопротивления. Этот принцип оказывается верен не только для механических процессов. К сожалению, полная и всеобщая толерантность тут же оборачивается полной и всеобщей капитуляцией. Мы снова оказались в чёрной полосе духовной пустоты, и нам необходимо найти основание собственной жизни. Если оставим в стороне поиски общего врага, то отыскать платформу для объединения будет весьма нелегко. Ещё полвека назад людей, населявших одну шестую часть суши, объединяла знаменитая идеологема о борьбе за средства производства. Такая прагматическая конструкция была хороша и своей примитивностью, и своей всеобщностью. Она задавала тон, направление жизни и тем, кто в неё верил, и тем, кто её отрицал. Но что же пришло ей на смену? Какая посылка способна заменить её, задать вектор жизни десяткам миллионов людей? Поиски нужного направления – не пустое времяпровождение, а необходимое занятие интеллектуальной части социального организма. Одно отрицание совершенно бесплодно.
