ТЕМА ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ СЛУЖИТЕЛЕЙ КУЛЬТА И

А.П. Доброновская
А.П. Доброновская
ТЕМА ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ
СЛУЖИТЕЛЕЙ КУЛЬТА И ВЕРУЮЩИХ В СБОРНИКЕ «РЕЛИГИЯ И ВЛАСТЬ В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ. 1917–1991 гг.
(НА МАТЕРИАЛАХ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ)»
Для современной исторической науки характерен интерес к исследованию
опыта государственно-конфессиональных отношений в советский период отечественной истории. Решение обозначенных задач осложняется сегодня тем обстоятельством, что предметный анализ невозможен без введения в научный оборот дополнительных источников, главным из которых является комплекс архивных документов. В 2001–2003 гг. группой составителей была подготовлена рукопись сборника «Религия и власть в советский период отечественной истории.
1917–1991 гг. (На материалах Красноярского края)», восполняющая этот пробел.
В ходе работы над сборником (Т. 1., 1917–1941 гг.) авторы не могли обойти
стороной и тему политических репрессий. Известно, что строительство нового
советского государства затронуло все сферы общественной жизни, в т.ч. и идеологическую, которую официальное руководство стремилось взять под свой тотальный контроль и подчинить целям построения «нового общества» и формирования «нового человека».
Развитие общественной жизни шло в определенных государством границах,
терялись ее спонтанность, независимость. Из сферы интересов населения исключались целые пласты, и в первую очередь религия, т. к. основой представлений об устройстве и развитии общества в дореволюционной России являлось
именно религиозное мировоззрение. Взамен навязывалась единая идеология,
базирующаяся на марксистской теории.
Когда государство именно в религиозных организациях и верующих увидело
в 1920–1930-е гг. прямую угрозу установлению своей идеологической диктатуры, перед ним встала задача любыми средствами сохранить контроль над сознанием и поведением населения и свести на нет влияние конфессий. История
показывает, что на практике это осуществимо не только посредством воздействия на «внутренний» мир человека с помощью идеологического манипулирования его сознанием и поведением, но и благодаря внешнему физическому
принуждению.
В ходе работы над сборником был выявлен комплекс документов, связанных
с репрессиями. Фрагменты из документов карательных органов 1920-х гг. будут
опубликованы в сборнике.
Документы тех лет свидетельствуют, что аресты духовенства в это время не
были массовым явлением. Но говорить о соизмеримости мер принуждения вине
227
Философия
обвиняемого также нельзя. Обвинения были стандартными – антисоветская деятельность, подготовка и проведение вооруженных контрреволюционных выступлений, созыв нелегальных съездов, нарушение декрета об отделении церкви
от государства и школы от церкви.
К сожалению, документы карательных органов 1920-х гг. не дают цельного
представления о масштабах репрессий, не отражают в полной мере карательной
практики административных органов власти губернии и не позволяют судить о
степени вины подозреваемых, о достоверности собранных доказательств.
Можно говорить однозначно, что среди священников в 1920-е гг. были действительные враги Советской власти. Но значительная часть дел была сфабрикована, т. к. оценка показаний свидетелей в подавляющем большинстве случаев не соответствовала действительности: она была либо сугубо произвольной, не
вытекавшей из существа дела, либо оказывалась заранее предрешенной.
Анализ судебных дел свидетельствует, что в них фигурировали два вида доказательств: собственные «признания» обвиняемых и показания свидетелей.
Так как духовные лица не признавали своей вины, большинство этих дел начиналось и заканчивалось анонимками, доносами соседей и знакомых, которые
чаще всего просто сводили личные счеты. Часто органы власти, осознавая некорректность данных действий, пытались выдать постановления о лишении духовных лиц свободы за волю народа – за решения сельского общества. Имелись
случаи, когда духовные лица поступали в лагерь во внесудебном порядке, минуя обычные процессуальные нормы.
Написание свода статей для сборника о репрессированных служителях культа и верующих Енисейского региона 1930-х гг., а также тех, кто отбывал на ее
территории ссылку или находился в лагерях, показывает, что в 1930-е гг. аппарат политической юстиции работал отнюдь не только против совершивших действительные преступления. В соответствии с учением о диктатуре пролетариата представители эксплуататорских классов, в т.ч. служители культа, стали в
конце 1920 – начале 1930-х гг. именоваться, даже в официальных документах,
«бывшими людьми». Поэтому именно они стали воображаемыми «врагами», хотя эти люди уже и не представляли реальной опасности для государства.
Массовые репрессии против духовенства продолжались в течение всех
1930-х гг. и закончились только с началом Великой Отечественной войны 1941–
1945 гг. Юридические основания для репрессий в большинстве случаев вообще
отсутствовали, а центр тяжести был смещен к показаниям (признаниям) самих
обвиняемых. Необходимо отметить, что обвинения были стандартны: их обвиняли не только в ведении контрреволюционной агитации, но и создании повстанческих групп и сокрытии своего социального происхождения: здесь была
важна их принадлежность к той или иной социально-политической организации. Поэтому и поиски «истины» были специфическими: в отношении служителей культа приговоры никем не ставились под сомнение, в том числе и самими
обвиняемыми.
Написание свода стало возможно благодаря кропотливой работе сотрудников
Красноярского отделения общества «Мемориал». Особенно хочется выразить
228
А.П. Доброновская
благодарность В. Г. Сиротинину за предоставленные материалы. Также нельзя
забывать о помощи, оказанной автору и сотрудникам «Мемориала» в подготовке
этих материалов студентами исторического факультета КГПУ.
Небольшие по объему справочные статьи включают в себя биографии, а также ход уголовного процесса и обвинения. Статьи основаны на документах карательных и судебных органов. Многие из них написаны со слов очевидцев тех событий и показывают факты героизма, борьбы за сохранение веры, помогавшей
переносить то, что в нормальных условиях кажется невозможным.
Наша общая работа не претендует на полноту освещения судеб священников.
Она скорее пробуждает народную память. Ведь народ, который забудет своих
предков, – погибнет, а Церковь, которая забудет о мучениках за веру, – не будет
иметь основания.
При составлении биографий применяется язык справочников. В некоторых
случаях приводятся выдержки из документов и воспоминаний. Внизу обязательны ссылки на источники получения данной информации. Хотя в следственных и личных делах почти всегда указана национальность данного человека, в
нашем своде мы информации не даем.
Составители данных статей понимают, что начатое дело далеко не завершено
и требует продолжения. Поэтому надеемся на реальную помощь в поиске информации о репрессированных служителях культа и проведение совместных с
Культурно-историческим и музейным комплексом, Красноярским государственным педагогическим институтом полевых экспедиций по сбору воспоминаний и
сведений.
229