На правах рукописи БОСТАНОВ МАГОМЕТ ЭНВЕРОВИЧ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ
УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«ПЯТИГОРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
На правах рукописи
БОСТАНОВ МАГОМЕТ ЭНВЕРОВИЧ
ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ В РЕГИОНЕ ЛЕВАНТА
Специальность 23.00.04 – Политические проблемы международных
отношений, глобального и регионального развития
Диссертация на соискание ученой степени
кандидата политических наук
Научный руководитель:
канд. полит. наук, доц.
Ануфриенко Светлана Викторовна
Пятигорск – 2014
2
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ …………………………………………………………………..
3
ГЛАВА I. ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ ДЕТЕРМИНАНТ
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ
1.1. Внешнеполитическая доктрина современной Турции в контексте
глобализационных процессов ……………………………………………..…
1.2. Факторный анализ внешней политики Турецкой Республики в контексте формирующейся глобальной системы управления ………………...
1.3. Место и значение Леванта в системе турецких глобализационных
приоритетов …………………………………………………………….……..
16
36
60
ГЛАВА II. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАКТИКИ ТУРЦИИ В
РЕГИОНЕ ЛЕВАНТА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫХ
ПРОЦЕССОВ
2.1. Глобализация и векторы турецкой политики в арабских странах Леванта …………………………………………………………………………...
2.2. Турецко-израильские отношения как элемент глобализационного
проекта ……………….………………………………………….………….…
2.3. «Курдская политика» Турции в регионе Леванта в контексте функционала «геостратегического опорного узла» ……………………………...
78
101
120
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ……………………………………………………………...
135
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ………………...……………………
140
3
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена тем,
что внешнеполитическая деятельность всех без исключения государств постепенно меняется под влиянием глобализации. Когда в мире наблюдается экономическая, политическая и культурная универсализация и унификация возникает
потребность теоретического осмысления и анализа изменений во внешней политике, порождаемых этими глобализационными процессами.
Глобализация по-разному сказывается на различных регионах планеты.
Вместе с тем каждый регион по-разному отвечает на вызовы и возможности
глобализации. В этом плане важным представляется выяснение региональной
специфики глобально-интеграционных процессов. Безусловно, одно из центральных мест в такого рода процессах занимает Ближний Восток и его субрегионы. Специфику им придают старые и новые конфликты, богатые углеводородные ресурсы, сосредоточие культур и религий. Эти же обстоятельства делают Ближний Восток, возможно, самым проблематичным с точки зрения глобальной интеграции регионом современного мира.
В настоящее время особое значение приобретает вопрос о том, какие
функции остаются за национальными государствами, какие новые «обязанности» добавляются в их сферу компетенции как участников международных отношений. Не меньшее значение имеет и вопрос о том, как и на каких принципах они строят свою внешнюю политику, учитывая глобализационное давление.
В настоящее время без учета и анализа внутренней и внешней деятельности Турции понять и оценить современную политическую жизнь Леванта как
важной части Ближнего Востока невозможно. Турция – один из признанных региональных лидеров, обладающих мощным экономическим потенциалом и
крепкими внешнеполитическими связями. Параллельно все более отчетливее
проявляется ее роль как агента глобализации в данном регионе. Вместе с тем
Турция дает представление о сложности, многовекторности и противоречиво-
4
сти протекающих глобальных процессов, показывая, что сегодня от ученых
требуется применение иных подходов к анализу политической реальности.
Турция является членом НАТО и одновременно поддерживает определенные
исламистские группы в регионе, правящая в ней ныне партия – Партия справедливости и развития – отстаивает традиционные ценности, но активно продвигает глобальное мировоззрение.
С учетом приведенной выше аргументации представляется справедливым
вывод о том, что поднимаемые в настоящем диссертационном исследовании
вопросы и рассматриваемые проблемы, обладают достаточно высоким научным
и прикладным значением, а тема научного исследования является актуальной.
Степень научной разработанности темы. Теоретическим и концептуальным вопросам внешней политики посвящены работы таких зарубежных авторов, как Дж. Грико, Ф. Закария, У. Карлснеис, Дж. Миршаймер, К. Морган, Г.
Палмер, В. Хадсон, С. Уолт, К. Уолтц1.
Среди отечественных ученых, занимающихся теоретическим осмыслением международных отношений и внешнеполитической деятельности, можно
выделить В.Г. Барановского, А.Д. Богатурова, А.Д. Воскресенского, Н.А. Косолапова, М.М. Лебедеву, М.А. Хрусталева, П.А. Цыганкова2.
1
Grieco J. Realist Theory and the Study of World Politics // New Thinking in International Relations Theory / Ed. by M. Doyle, G.J. Ikenberry. Boulder: Westview Press, 1997. P. 163-201; Zakaria F. Realism and Domestic Politics: A Review Essay // International Security. 1992. Vol. 17. № 1.
P. 177-198; Carlsnaes W. Actors, Structures, and Foreign Policy Analysis // Foreign Policy: Theories, Actors, Cases / Ed. by S. Smith, A. Hadfield, T. Dunne. Oxford: Oxford University Press,
2012. P. 113-129; Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. New York: W.W. Norton
& Co., 2001; Palmer G., Morgan T.C. A Theory of Foreign Policy. Princeton: Princeton University
Press, 2010; Hudson V.M. Foreign Policy Analysis: Classic and Contemporary Theory. Lanham:
Rowman & Littlefield, 2014; Walt S.M. The Enduring Relevance of the Realist Tradition // Political Science: the State of the Discipline / Ed. by I. Katznelson, H.V. Milner. New York: W.W. Norton & Co., 2002. P. 197-230; Waltz K.N. Theory of International Politics. Long Grove: Waveland
Press, 2010.
2
Барановский В.Г. Основные параметры современной системы международных отношений
(Часть I) // Полис. 2012. № 3. С. 36-44; Богатуров А.Д. Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе // Международные процессы. 2004. Том 2. № 1. С. 16-33; Богатуров А.Д.,
Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных
отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002;
Воскресенский А.Д. Мировое комплексное регионоведение и перспективы построения незападной (китаизированной) теории международных отношений // Полис. 2013. № 6. С. 82-96;
Лебедева М.М. Акторы современной мировой политики: тренды развития // Вестник
5
Глобализация влияет на характер и направленность внешней политики
различных государств. Как следствие, во многих работах, в которых делается
акцент на процессе глобализации, поднимаются и вопросы внешней политики.
К таковым можно отнести работы З. Баумана, У. Бека, Э. Гидденса, Б. Линдси,
Н.С. Матиняна, А.И. Уткина, Д. Хелда, А.Н. Чумакова1.
Особый пласт исследований составляют труды, где подвергается анализу
природа складывающейся системы мироустройства и механизмы интеграции в
нее стран и регионов. Эти и подобные вопросы – в центре внимания И. Валлерстайна, Р. Котари, Т. Фотопулоса, Т. Фридмана, а также С.В. Ануфриенко, Ю.Г.
Ефимова, Г.В. Косова, А.И. Неклессы, А.С. Панарина2.
Ближний Восток и, в частности, Левант как важные с геополитической
точки зрения регионы планеты изучаются А.А. Драгановым, А.К. Дудайти, А.С.
Евтушенко, В.В. Карякиным, Б.Г. Койбаевым, Г.И. Мирским, Е.М. Примаковым, В.М. Сергеевым, С.Н. Саруханяном, В. Фаресом, А.Э. Яшлавским3.
МГИМО Университета. 2013. № 1. С. 38-42; Цыганков П.А. Акторы и факторы в международных отношениях и мировой политике //«Приватизация» мировой политики / Под ред.
М.М. Лебедевой. М.: Голден Би, 2008. С. 53-66.
1
Бауман З. Глобализация: Последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004; Бек У.
Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию. М.: ПрогрессТрадиция, 2001; Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.:
Весь мир, 2004; Линдси Б. Глобализация: повторение пройденного. Неопределенное будущее
глобального капитализма. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006; Матинян Н.С. Социальные последствия глобализационных процессов (к вопросу об интерпретации экономических и социальных целей в глобальной рыночной экономике). М.: Экономика, 2005; Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. М.: Логос, 2001; Хелд Д. и др. Глобальные трансформации:
Политика, экономика, культура. М.: Праксис, 2004; Чумаков А.Н. Глобализация: Контуры
целостного мира. М.: Проспект, 2013.
2
Ануфриенко С.В. и др. Проблемы международных отношений и глобального развития. Новосибирск: ФЦРНС, 2013; Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение. М.: Территория будущего, 2006; Косов Г.В., Ефимов Ю.Г. Специфика политического процесса в периферийных странах // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 9. С. 109-121; Kothari R. Under
Globalisation: Will Nation State Hold? // Economic and Political Weekly. 1995. Vol. 30. № 26. P.
1593-1603; Fotopoulos T. Subjugating the Middle East: Integration into the New World Order. 2
Vol. San Diego: Progressive Press, 2014; Friedman T.L. The Lexus and the Olive Tree: Understanding Globalization. New York: Picador, 2012; Неклесса А.И. Геоэкономическая система
мироустройства // Глобальное сообщество: Картография постсовременного мира / Под ред.
А.И. Неклессы. М.: Восточная литература, 2002. С. 323-349; Панарин А.С. Искушение глобализмом. М: ЭКСМО-Пресс, 2002.
3
Драганов А.А. Иран и Большой Ближний Восток в парадигме современных геополитических процессов // Правовая политика и правовая жизнь. 2010. № 1. С. 133-138; Дудайти А.К.
Ближний Восток во внешней политике ФРГ начала 70-х гг.: преемственность и новые акцен-
6
Различным аспектам современной внешней политики турецкого государства посвящены работы А. Банка, И. Григориадиса, Р. Карадага, Х. Малки, Н.
Точчи, Ш. Фоли1. В российской политологии разработкой вопросов, связанных
с политикой Турции, занимались Э.Г. Вартаньян, В.И. Данилов, С.Б. Дружиловский, В.М. Запорожец, Н.Г Киреев, А.А. Колесников, Т.А. Корниенко, В.В.
Кунаков, В.А. Надеин-Раевский, В.Н. Панин, О.В. Рябцев, Л.В. Савин, А.А.
Сотниченко, Н.Ю. Ульченко2.
ты // Известия Алтайского государственного университета. 2008. № 4-3. С. 78-83; Евтушенко
А.С. Влияние внутриполитической расстановки сил в Израиле на отношения с США и ход
ближневосточного мирного процесса (1990-х гг. – нач. XXI в.) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2009. Том 9. № 11. С. 79-83; Карякин В.В. Современная геополитическая динамика Ближнего и Среднего Востока. М.: Граница, 2010; Койбаев Б.Г. Международные организации: информация и безопасность на Ближнем Востоке. СПб.: Изд-во Михайлова В.А.,
2006; Мирский Г.И. Ближневосточные потрясения и западный мир // Мировая экономика и
международные отношения. 2013. № 2. С. 51-62; Примаков Е.М. Ближний Восток на сцене и
за кулисами. М.: ИИК «Российская газета», 2012; Сергеев В.М., Саруханян С.Н. Ближний
Восток в поисках нового регионального центра // Полис. 2012. № 2. С. 47-61; Фарес В. Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке. М.: Эксмо, 2012; Яшлавский А.Э.
«Хизбалла» и ее роль в геополитических процессах на Ближнем Востоке // Мировая экономика и международные отношения. 2007. № 7. С. 3-12.
1
Bank A., Karadag R. «The Ankara Moment»: The Politics of Turkey’s Regional Power in the
Middle East, 2007-2011 // Third World Quarterly. 2013. Vol. 34. № 2. P. 287-304; Grigoriadis I.N.
The Unripe Fruits of Rapprochement: Greek-Turkish Relations in the Post-Helsinki Era // International Journal. 2011-2012. Vol. 67. № 1. P. 119-133; Malka H. Turkey and the Middle East: Rebalancing Interests // Turkey’s Involving Dynamics: Strategic Choices for U.S.-Turkey Relations /
ed. by S.J. Flanagan. Washington: CSIS, 2009. P. 37-59.
2
Вартаньян Э.Г. Опыт развития экономики Турецкой Республики в новейшее время: трансформация этатизма в либеральную модель // Теория и практика общественного развития.
2012. № 4. С. 179-181; Данилов В.И. Турция после Второй мировой войны: демократический
эксперимент продолжается // Восток. 1998. № 4. С. 52-67; Дружиловский С.Б. Турция: привычка управлять // Россия в глобальной политике. 2005. № 6. С. 48-61; Запорожец В.М., Колесников А.А. Турция: общество и армия. Л.: ЛГУ, 1983; Киреев Н.Г. Метаморфозы правящей элиты Турции // Политическая элита Ближнего Востока: Сборник статей / Под ред. Е.
Сатановского. М.: ИИИиБВ, ИВ РАН, 2000. С. 78-93; Корниенко Т.А. Европеизация как
нормативно-политический контекст турецкой модернизации // Историческая и социальнообразовательная мысль. 2013. № 5. С. 140-145; Кунаков В.В. Турция и ЕС: проблемы экономической интеграции. М.: ИИИиБВ, 1999; Надеин-Раевский В.А. Восточный вектор политики Турции // Азия и Африка в современной мировой политике / Под ред. Д.Б. Малышевой,
А.А. Рогожина. М.: ИМЭМО РАН, 2012. С. 163-180; Panin V., Paniev H. Turkey and Russia //
Turkish Foreign Policy in the Post Cold War Era / Ed. by I. Bal. Boca Raton: Brown Walker Press,
2004. P. 253-267; Рябцев О.В. Деятельность сетевых структур пантюркистской направленности (на примере крымско-татарского национального движения) // Известия высших учебных
заведений. Северо-Кавказский регион. Серия: Общественные науки. 2007. № 6. С. 47-49; Савин Л.В. К стратегическому созвездию // Геополитика: Информационно-аналитическое издание. Выпуск IX / Под ред. Л.В. Савина. М.: МГУ, 2011. С. 33-41; Сотниченко А.А. Турция:
7
Отдельно можно выделить труды турецких авторов, поднимающих тему
выработки и реализации современного внешнеполитического курса Турции, А.
Давутоглу, Э.Ф. Кеймана, М. Мюфтюлер-Бач, Э. Ынбара 1.
Внешняя политика Турции как исследовательская проблема нашла свое
отражение в диссертационных работах С.А. Алексеева, М.К Зиганшина, И.А.
Свистуновой, А.В. Сулейманова, Р.С. Терехова2.
Обзор литературы, сделанный выше, показывает, что несмотря на довольно большое число работ, близких к избранной нами теме, комплексного и
масштабного исследования современной внешней политики Турции в Леванте
не проводилось. Именно этим обстоятельством и продиктован выбор направления нашего научного интереса.
Объектом исследования является современная внешняя политика Турецкой Республики.
Предметом исследования выступают институциональные основы, векторы и факторы реализации внешнеполитической линии Турции в регионе Леванта в контексте глобализации.
геополитическая ось Евразии // Геополитика: Информационно-аналитическое издание. Выпуск IX / под ред. Л.В. Савина. М.: МГУ, 2011. С. 4-13; Ульченко Н.Ю. Экономика Турции в
условиях либерализации (80-90-е годы). М.: АСТИ-ИЗДАТ, 2002.
1
Davutoğlu A. Stratejik Derinlik: Türkiye’nin Uluslararası Konumu. İstanbul: Küre Yayınları,
2001; Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics
// Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 85-99; Inbar E. Regional Implications of the Israeli-Turkish Strategic Partnership // Middle East Review of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 2.
P. 48-65.
2
Алексеев С.А. Политика Турции на Кавказе и ее влияние на национальную безопасность
Российской Федерации: Дис. … канд. полит. наук. М.: Военный университет, 2003; Зиганшин М.К. Эволюция российско-турецких отношений: от двустороннего сотрудничества к
многоплановому партнерству: Дис. … канд. полит. наук. Бишкек: Кыргызско-Российский
Славянский университет, 2008; Свистунова И.А. Иракский фактор во внешней политике Турецкой Республики (1990-2006 гг.): Дис. … канд. полит. наук. М.: МГИМО-Университет,
2007; Сулейманов А.В. Политика Турции в отношении Ирана: концептуальное обоснование,
институциональная специфика и технологии реализации: Дис. … канд. полит. наук. Нижний
Новгород: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2011; Терехов Р.С. Влияние идеологии пантюркизма на внешнюю политику Османской империи и
Турецкой республики в XX веке: Дис. … канд. полит. наук. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2011.
8
Цель исследования состоит в выявлении специфики внешней политики
Турции в регионе Леванта на современном этапе, характеризующемся интенсификацией процесса глобализации.
В соответствии с целью были определены следующие задачи:
- определить принципы и главные цели современной турецкой внешнеполитической доктрины;
- выявить главные факторы формирования современной внешней политики Турецкой Республики, детерминированные глобализационными процессами;
- доказать сохранение значимости Леванта для современной Турции в
условиях глобализации;
- выявить природу современной внешней политики Турции в отношении
арабских стран Леванта в контексте глобализационных трансформаций мирового политического порядка;
- установить факторы, детерминирующие политические отношения между Турцией и Израилем как ведущих региональных агентов глобализации;
- раскрыть характер курдской политики современной Турции в регионе
Леванта.
Теоретико-методологическую основу исследования составили известные и признанные в политической науке аналитические инструменты. Фундаментом нашего исследования послужил системный подход, получивший в свое
время разработку в трудах Т. Парсонса и Д. Истона1. Многое из того, что касается интеграции в глобальную систему управления и ее характеристик, мы почерпнули из концепций З. Баумана (сжатие пространства/времени), И. Валлерстайна (мир-системный подход), А.И. Неклессы (идея глобального сообщества), Т. Фотопулоса (интеграция в новый мировой порядок), Т. Фридмана
(«золотая смирительная рубашка»), М. Хардта и А. Негри (новая глобальная
система, именуемая авторами Империей)2.
1
Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академический Проект, 2002; Easton D. A Systems
Analysis of Political Life. New York: John Wiley & Sons, 1965.
2
Бауман З. Глобализация: Последствия для человека и общества. М.: Весь Мир, 2004; Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение. М.: Территория будущего, 2006; Неклесса
9
Нами использован мультифакторный анализ внешней политики, применяемый среди прочего Дж. Каарбо, Дж. Лантисом и Р. Бисли1. Прибегая к этому
виду анализа, мы выделили экстернальные и интернальные факторы внешней
политики Турции, которые оказывают в настоящее время весьма разнообразное
влияние на формирование ее внешней политики.
В работе мы обратились к компаративному методу, благодаря которому
получили возможность выявить общее и особенное в близких политических
феноменах, лучше понять сложные и неоднозначные тренды политического
развития Леванта. Мы сравнивали внешнеполитические курсы Турции по отношению к различным странам левантийского региона, а также современную
внешнюю политику Турции с политикой, проводимой ее руководством в более
ранние периоды времени.
В основе второй главы лежит анализ конкретных случаев, или кейс-стади.
По сути, Иордания, Ливан, Сирия и Израиль – это единицы кейс-анализа, позволившие нам подкрепить наши теоретические выкладки и лучше понять происходящие в политической жизни Леванта процессы и события.
Эмпирическую базу исследования составили:
- официальные турецкие документы, относящиеся к области внешней политики (исходящие от Министерства иностранных дел, Министерства экономики, Турецкого статистического института2 и др.);
- отчеты и доклады международных правительственных и неправительственных организаций (Всемирного банка, Международного валютного фонда,
Международного института стратегических исследований1 и др.);
А.И. Геоэкономическая система мироустройства // Глобальное сообщество: Картография
постсовременного мира / Под ред. А.И. Неклессы. М.: Восточная литература, 2002. С. 323349; Хардт М., Негри А. Империя. М.: Праксис, 2004.
1
Kaarbo J., Lantis J.S., Beasley R.K. The Analysis of Foreign Policy in Comparative Perspective //
Foreign Policy in Comparative Perspective: Domestic and International Influences on State Behavior / Ed. by R.K. Beasley et al. Washington: CQ Press, 2013. P. 1-26.
2
Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs. URL: http://www.mfa.gov.tr; Republic of Turkey
Ministry of Economy. URL: http://www.economy.gov.tr; Turkish Statistical Institute. URL:
http://www.turkstat.gov.tr.
10
- материалы мировых СМИ и информационных агентств, касающиеся
Ближнего Востока (Agence France-Presse, Associated Press, BBC, New York
Times, Reuters2);
- сводки информационных агентств и материалы ведущих новостных
СМИ стран Ближнего Востока (Al-Jazeera, Hürriyet Daily News, The National,
Today’s Zaman, Wakalat Anba’a al-Emarat3 и др.);
- программы и другие материалы основных турецких политических партий (Партии справедливости и развития, Республиканской народной партии,
Партии национального действия4).
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
- определены принципы и цели современной внешнеполитической доктрины Турции и доказано, что центральное место в ней занимают идеи ценностно-ориентированной внешней политики и глобального управления;
- выявлены основные факторы формирования внешней политики современной Турции, связанные: с давлением формирующейся глобальной системы
управления, в которой Турции отводится место одного из региональных центров со своими периферийными районами; с политическим доминированием
истеблишмента, имеющего ярко выраженные глобальные интересы;
- определена роль Леванта в современной внешней политике Турецкой
Республики и доказано, что изменения турецких внешнеполитических теорий и
практик связаны с реализацией функций «геостратегического опорного узла»;
1
World Bank. URL: http://www.worldbank.org; International Monetary Fund. URL:
http://www.imf.org/external/index.htm;
International
Institute
for
Strategic
Studies.
http://www.iiss.org.
2
Agence France-Presse. URL: http://www.afp.com; Associated Press. URL: http://www.ap.org;
BBC. URL: http://www.bbc.co.uk/russian/; New York Times. URL: http://www.nytimes.com; Reuters. URL: http://www.reuters.com.
3
Al-Jazeera. URL: http://www.aljazeera.com; Hürriyet Daily News. URL: http://www.hurriyetdai
lynews.com; The National. URL: http://www.thenational.ae; Today’s Zaman. URL: http://www.to
dayszaman.com; Wakalat Anba’a al-Emarat. URL: http://www.wam.org.ae.
4
Adalet ve Kalkınma Partisi. URL: http://www.akparti.org.tr; Cumhuriyet Halk Partisi. URL:
http://www.chp.org.tr; Milliyetci Hareket Partisi. URL: http://www.mhp.org.tr.
11
- установлено, что отношения Анкары с арабскими странами Леванта варьируются от системной кооперации (Иордания) до открытой враждебности
(Сирия) и доказано, что в их основе лежат стратегии реализации интеграционных задач Турции как «геостратегического опорного узла» формирующейся
глобальной системы управления;
- выявлен характер современных турецко-израильских отношений и доказано, что складывающиеся между ними взаимоотношения, несмотря на тактические разногласия, определяется вхождением данных государств в систему
«геостратегических опорных узлов» глобального управления;
- установлено, что нынешнее турецкое руководство поддерживает стремления курдов Сирии и Ирака к автономии, отвечающее глобализационным
трендам фрагментации политических пространств.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В последнее время в Турции сформировалась новая внешнеполитическая доктрина, отличающаяся от «традиционного» кемализма, пантюркизма и
неоосманизма, в основе которой лежат идеи повышения значимости для турецкого внешнеполитического курса глобальных интересов; встроенности Турции
в формирующуюся систему глобального управления; сохранение независимость турецкой внешней политики от воли ведущих мировых держав. Противоречивость современной внешнеполитической доктрины обосновывается
стремлением Турции к активным действиям на Ближнем Востоке со всеми его
субрегионами, традиционно относящимися в сфере национальных интересов
Турции, посредством использования функциональных преимуществ «геостратегического опорного узла» как элемента формирующейся глобальной системы
управления.
2. Содержание современной внешней политики Турции определяется
комплексом факторов, порождаемых, с одной стороны, ее высоким уровнем
интеграции в глобальную общность государств и географических зон, объединенных в единое целое и придерживающихся общей линии политического поведения, что делает Турецкую Республику одним из «геостратегических опор-
12
ных узлов» со своей зоной ответственности, а с другой, усиливающейся поддержкой интеграционных процессов со стороны ведущих турецких политических сил, в том числе Партии справедливости и развития, выступающей за полное включение страны в глобальное сообщество при сохранении традиционных
исламских ценностей.
3. Турция, претендуя на роль одного из центров формирующейся глобальной системы в ближневосточном регионе, оптимизирует свою внешнюю
политику в регионе Леванта, рассматривая его как политическое пространство,
где действуют антисистемные силы, бросающие вызов как стабильности глобальной системы, так и ее региональному лидерству; как территорию богатую
углеводородными ресурсами, требующих безопасного экспорта на мировые
рынки; как новую область для сотрудничества, ранее неприемлемую «старой»
турецкой политической элитой.
4. Разнообразие в современных отношениях Турции с арабскими странами Леванта определяется логикой развития глобальной системы управления,
задающей направления и рамки внешнеполитического курса составляющих ее
региональных центров. Лояльные к глобализации страны привязываются к
ближайшему «геостратегическому опорному узлу» через отношения кооперации, предполагающие определенные формы финансово-экономических обменов (например, Иордания). Государства, не принимающие навязываемой извне
модели интеграции, подвергаются дипломатическому, экономическому прессингу со стороны глобальной системы управления, зачастую переходящему в
срежиссированные вооруженные восстания и внешние военные интервенции
(например, Сирия).
5. В настоящее время, несмотря на периодически возникающие между
Турцией и Израилем разногласия и конфликты, их внешняя политика в отношении друг друга строится на принципах сотрудничества, что объясняется
одинаково высокой степенью их интеграции в глобальную систему управления
и одинаковым функционалом в ней. Участие в глобальной системе управления
заставляет составляющие ее элементы не только унифицировать политику и
13
перестраивать экономику, но и постепенно сглаживать существующие противоречия.
6. Внешняя политика Турции опорного узла формирующейся глобальной
системы управления ориентирована на частичную фрагментацию политического пространства Леванта в целом и поддержку автономии курдов Сирии и Ирака в частности с целью изменения направления энергопотоков и обеспечения их
безопасности; финансово-экономического проникновения турецких и глобальных агентов на курдскую территорию, для ее привязки к «геостратегическому
опорному узлу».
Теоретическая значимость результатов исследования. Положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, расширяют представления о механизмах формирования внешней политики в условиях становления новой глобальной системы управления, о тех факторах, которые принимаются в расчет
при ее выработки и реализации. Полученные в ходе исследования выводы и рекомендации могут быть полезны для изучения и теоретического осмысления
глобальных процессов и их проекции в отдельных регионах планеты. Определенный вклад настоящее исследование вносит в систему знаний о политических процессах, протекающих сегодня в Турции и в регионе Леванта.
Практическая значимость исследования. В ходе исследования внешней политики Турции в регионе Леванта на современном этапе получены выводы и результаты, которые могут быть использованы в сфере практической политики, в частности для разработки внешнеполитического курса России, активно взаимодействующей на международной арене с Турцией и имеющей интересы на Ближнем Востоке. Россия преследует широкий спектр интересов на
Ближнем Востоке в целом и в Леванте в частности, что может и, как показывает
практика, приводит к необходимости плотного взаимодействия с Турцией. У
России есть интересы и в самой Турции, при реализации которых возникают не
только дружественные отношения, но и разногласия. Кроме того, интересы
Москвы и Анкары пересекаются на Кавказе, в Центральной Азии и в Южной
Европе.
14
Отдельные данные могут послужить теоретико-методологической опорой
при создании разделов различных учебных программ в системе высшего образования, программ спецкурсов и курсов по выбору, таких как «Внешняя политика стран Ближнего Востока», «Региональные вопросы международных отношений», «Современные конфликты и проблемы их урегулирования», а также
учебников и учебных пособий по дисциплинам «Политология», «Мировая политика», «Глобалистика».
Область исследования. Содержание диссертационного исследования соответствует пунктам Паспорта специальности ВАК Министерства образования
и науки РФ – 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений,
глобального и регионального развития: 1. Внешнеполитические доктрины и
внешнеполитическая стратегия субъектов международных отношений; 5. Глобализация и регионализация как мировая тенденция. Региональные аспекты современной глобалистики; 11 – Внешнеполитическая деятельность государств,
международных организаций, общественных и политических движений и других субъектов мировой политики.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были представлены на Международной конференции
«Тенденции и перспективы современных геополитических и религиозных процессов: теория и практика» (Севастополь, 14-16 мая 2013 г.), VII Международном конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ –
Мировое сообщество» (г. Пятигорск, 14-18 октября 2013 г.); III Международной
научно-практической конференции «21 век: фундаментальная наука и технологии» (г. Москва, 23-24 января 2014 г.); X Международной научно-практической
конференции «Современные научные достижения-2014» (г. Прага, 27 января –
5 февраля 2014 г.); VI Всероссийской научной конференции «Социальногуманитарные проблемы современной науки и пути их решения» (г. Челябинск,
15 ноября 2013 г.) и др.
15
Результаты исследования получили свое отражение в 11 научных публикациях общим объемом 3,3 п.л., в том числе в трех статьях в ведущих научных
журналах, рекомендованных ВАК РФ для апробации итогов диссертации.
Диссертация обсуждена на кафедре конфликтологии, связей с общественностью и журналистики Института международных отношений ФГБОУ
ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» и рекомендована к защите по специальности 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав,
содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка используемой литературы, включающего 309 источников. Общий объем работы
составляет 161 страницу машинописного текста.
16
ГЛАВА I. ГЛОБЛИЗАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ ДЕТЕРМИНАНТ
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ
1.1. Внешнеполитическая доктрина современной Турции
в контексте глобализационных процессов
Внешняя политика любого государства находится под воздействием комплекса идей (идейной основы), которые разделяет и транслирует высшее руководство страны. Как правило, этот комплекс идей отражается в концентрированном виде во внешнеполитической доктрине – совокупности официальных
воззрений на внешнюю политику. До последнего времени преобладающими
доктринами выступали пантюркизм, кемализм и неоосманизм. Хотя современная внешнеполитическая доктрина уже не ассоциируется напрямую ни с одной
из этих доктрин, они оказывают некоторое влияние на ее «национальное»
оформление.
В самом широком смысле пантюркизм – это идеология, ставящая на первое место единство всех тюркских народов, которое должно материализоваться
в конфедерации всех тюркских государств. Пантюркизм зародился более ста
лет назад, причем за пределами Турции, как своеобразный ответ на панславизм,
набиравший в то время обороты. Попав со временем в Турцию, пантюркские
идеи приобрели новое звучание и новый смысл. Как замечает А.Б. Бурашникова, «из защитной идеологии тюркских этнических меньшинств, стремившихся
объединиться для самосохранения их языковой и культурной идентичности,
пантюркизм неуклонно трансформировался в идейное оружие национального
большинства и его правящей элиты, стремившейся к превращению Османской
империи в унитарное моноэтничное тюркское государство»1. Впервые пантюркизм нашел политическое отражение в программе младотурецкой партии
«Единение и прогресс», пришедшей к власти в 1908 г. В наши дни политиче1
Бурашникова А.Б. Неопантюркизм и неоосманизм во внешней политике Турции // Известия
Саратовского университета. Новые серии. Серия «История. Международные отношения».
2013. № 2. С. 66.
17
ским представителем в Турции пантюркизма, а точнее неопантюркизма, если
учитывать приобретение им в 1990-х гг. после геополитической трансформации
мира новых качеств, выступает ультраправая консервативная ПНД и ее военное
крыло – группировка «Серые волки». Несмотря на то, что сторонники пантюркизма имели и продолжают иметь доступ к парламенту, данная идеология никогда не определяла внешней политики Турции.
Неопантюркизм во многом схож с неоосманизмом (доктриной, пропагандирующей восстановление влияния Турции в своих бывших зависимых странах
под многокультурной «оболочкой»), поскольку они формировались под влиянием ностальгии о великом имперском прошлом. При этом они отличаются по
своему происхождению, своей географии и стратегическим целям. Пантюркизм, а впоследствии и неопантюркизм, носит пришлый характер, тогда как неоосманизм – это исконно турецкое явление. Неоосманизм ориентирован на территории, которые входили в состав Османской империи во время ее наибольшего расцвета. Эти территории можно условно разделить на три блока: европейский (куда вошли почти все страны Балканского полуострова, Крым, Кипр,
Родос и т.д.); азиатский (где помимо самой анатолийской Турции расположились территории Кавказа и Леванта, внушительная часть Аравийского полуострова, а также территории современного Ирака и части Ирана) и африканский (в
составе Туниса и преимущественно северных территорий Алжира, Египта, Ливии, Судана, Эритреи). География пантюркистских устремлений имеет скорее
азиатскую или даже дальневосточную направленность (территории Средиземноморья, Северного Кипра, Закавказья, Средней и Центральной Азии, за исключением Таджикистана, далее вплоть до Дальнего Востока России и
Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая)1. Пантюркизм нацелен на то,
чтобы сделать из Турции некого объединителя этнически родственных государств и народов, наделив ее статусом региональной державы в новом геополитическом пространстве. Стратегической же целью неоосманизма является пре1
Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов-на-Дону: СНК
ВШ, 2003. С. 143.
18
вращение Турции не просто в региональную державу, а в один из центров системы транснационального управления, используя ее положение, историю и
дипломатический опыт1.
Неоосманизм допускает османское и исламское наследие, коренящееся в
турецкой истории. При этом речь не идет о возрождении турецкого империализма на Ближнем Востоке и Балканах, а также о введении исламской правовой
системы. Неоосманизм – это умеренная версия антиклерикализма дома и более
активные действия во внешних делах, точнее – на бывших территориях Османской империи, с использованием, главным образом, «мягкой силы» – политического, экономического, дипломатического и культурного влияния. Неоосманизм, из-за признания имперского и многонационального наследия, подразумевает использование мультикультурного понятия гражданства вместо традиционного этнического. Как следствие, курдские культурные права и курдская
национальная идентичность, пока они не идут вразрез с территориальной целостностью, уже не ассоциируются с угрозой. На курдские требования культурных и политических прав неоосманизм отвечает мультикультурализмом и
мусульманской идентичностью. В отличие от сторонников кемализма, настаивающих на ассимиляции курдов, неоосманизм отводит исламу роль фактора,
порождающего чувство общей идентичности. Как и в османские времена, ислам воспринимается неким общим знаменателем для курдов и турок2.
Для неоосманизма характерна определенная внешнеполитическая самоуверенность и величие. Турция, в глазах представителей неоосманизма, является региональной супердержавой, в географическом, стратегической и культурном плане близкая к Османской и Византийской империями. Турция, будучи
стержневым государством, должна, следовательно, играть крайне активную дипломатическую, политическую и экономическую роль в регионе, где ей принадлежит центральное место. Такие великие замыслы, в свою очередь, требуют
1
Свистунова И.А. Внешняя политика Турецкой Республики в 2010 году. URL:
http://www.iimes.ru/rus/stat/2010/24-01-10.htm (дата обращения: 12.05.2014).
2
Taspinar O. Turkey’s Middle East Policies Between Neo-Ottomanism and Kemalism. Washington: Carnegie Endowment for International Peace, 2008. P. 15.
19
построения такого государства, которое бы признавало всевозможные идентичности, включая и те, которые проистекают из ее мусульманского и османского прошлого.
С точки зрения кемализма, претенциозные внешнеполитические представления неоосманизма далеки от реальности и в чем-то даже авантюристичны. Идеи предоставления курдам культурных прав и усиления политической
роли ислама, свойственные неоосманизму, означают чреватое опасными последствиями отклонение от светских, национальных и республиканских норм.
Для кемализма неоосманский образ мышления пагубен для турецких национальных интересов. Он не признает пантюркистские и исламские «порывы» в
отношении Ближнего Востока и Центральной Азии, поскольку они противоречат принципам подлинно национальной внешней политики. Отсюда следует,
что для кемализма наибольшую ценность представляет сохранение внешнеполитического статус-кво, в частности ограничение курдского сепаратизма в регионе1.
С переходом государственной власти в руки ПСР пантюркизм, кемализм
и неоосманизм окончательно уступили место доктрине глобализма. Эту доктрину, получающую все большое распространение в мире, в турецком контексте часто путают с неоосманизмом, поскольку у них есть множество общих
черт. Однако они существенно отличаются по степени приоритетности глобальных и национальных интересов.
Сегодня главным идеологом турецкой версии глобализма выступает нынешний (на март 2014 г.) министр иностранных дел Турции А. Давутоглу.
Принципы этой доктрины изложены им в работах «Альтернативные парадигмы» (1993), «Цивилизационная трансформация и мусульманский мир» (1994), и
особенно в книгах «Стратегическая глубина (сила)» (2001) и «Глобальный кризис» (2002)2.
1
Taspinar O. Turkey’s Middle East Policies Between Neo-Ottomanism and Kemalism. Washington: Carnegie Endowment for International Peace, 2008. P. 15.
2
Davutoğlu A. Alternative Paradigms: The impact of Islamic and Western Weltanschauungs on
Political Theory. Lanham: University Press of America, 1994; Davutoğlu A. Civilizational Trans-
20
Ранние внешнеполитические представления А. Давутоглу, строившиеся
на устаревших геополитических моделях, в конце 1990-х – начале 2000-х гг.
претерпели серьезную трансформацию, что довольно нетипично для большинства политического руководства ПСР1. Чистая геополитика пополнилась глобалистским дискурсом. Его обновленные представления о роли Турции в мире
можно найти на страницах его книги «Стратегическая сила», опубликованной в
2001 г.2 Он утверждает, что Турция благодаря своей истории и географическому расположению обладает огромным стратегическим потенциалом, который
делает ее одной из глобальных держав. Согласно А. Давутоглу, будучи центральной державой, Турции не следует довольствоваться ролью регионального
государства, действуя лишь на Балканах или Среднем Востоке. Она должна
стремиться к тому, чтобы играть ведущую роль в нескольких регионах планеты, которая может придать ей глобальную стратегическую значимость.
По мнению А. Давутоглу, Турция – это страна Среднего Востока, Балкан,
Кавказа, Центральной Азии, Каспия, Средиземноморья, Черного моря и Персидского залива. Она может одновременно оказывать влияние на все эти регионы и, следовательно, имеет все основания называться и быть глобальным актором. Принимая это во внимание, он выступает против образа Турции как моста
между исламом и Западом, поскольку он ограничивает ее глобальную роль.
Турция должна проводить проактивную внешнюю политику, соответствующую
ее историческому и географическому потенциалу, усиленному оттоманским
наследием. Чтобы достигнуть этой цели, Турции следует использовать имеющуюся в ее распоряжении «мягкую» силу. Этот тип силы ей придают исторические и культурные связи со всеми регионами, к которым она относится, а также
ее демократические институты и процветающая рыночная экономика. Турции
formation and the Muslim World. Kuala Lumpur: Mahir Publications, 1994; Davutoğlu A. Stratejik
Derinlik: Türkiye’nin Uluslararası Konumu. İstanbul: Küre Yayınları, 2001; Davutoğlu A. Küresel
Bunalım: 11 Eylül Konuşmaları. İstanbul: Küre Yayınları, 2002.
1
Grigoriadis I.N. The Davutoğlu Doctrine and Turkish Foreign Policy. Athens: Hellenic Foundation for European and Foreign Policy, 2010. P. 4.
2
Davutoğlu A. Stratejik Derinlik: Türkiye’nin Uluslararası Konumu. İstanbul: Küre Yayınları,
2001.
21
необходимо отбросить свой милитаристский имидж, который ей оставила в
наследство долгая история военной опеки над обществом и политикой. Взамен
она должна ориентироваться на разрешение конфликтов и региональное экономическое сотрудничество, которые устранят необходимость интервенции великих держав.
А. Давутоглу, игнорируя свои ранние идеи, выделяет два условия, необходимые Турции для реализации своих глобальных стратегических амбиций.
Первое условие касается ее внутренней политики, тогда как второе – отношений с соседями. На внутреннем фронте Турции необходимо решить курдскую
проблему, а также ликвидировать растущий разрыв между исламистскими и
светскими элементами турецкого общества. А. Давутоглу предлагает разрешать
эти конфликты на основе либеральных принципов. Турция реализует свой глобальный потенциал, если будет найдено четкое и окончательное решение курдского вопроса, гарантирующее курдскому меньшинству все права, и будет достигнут консенсус между различными сегментами турецкого общества относительно пределов секуляризма и клерикализма. Курдский конфликт, который
продолжается более 30 лет и который унес жизни около 30000 человек, расколол общество, став тяжелой ношей для турецкого бюджета и мешая экономическому развитию восточных и юго-восточных районов страны. Конфронтация
между исламистскими и светскими сегментами турецкого общества достигла
беспрецедентных размеров после кризиса, возникшего вокруг президентских
выборов 2007 г., и угрожает социальному единству и функциональности государства.
На внешнем фронте, как считает А. Давутоглу, Турции необходимо разрешить все споры, которые затрудняют ее отношения с соседями. По его словам, в последние десятилетия Турция напрасно потратила множество усилий и
времени в конфликтах со своими соседями. Чтобы Турции стать подлинным региональным лидером и играть глобальную роль, ей сейчас необходимо преодолеть традиционные фобии и установить теплые отношения со всеми своими соседями («политика ноль проблем с соседями»). Ее внешняя политика должна
22
быть направлена на разрешение всех сохраняющихся разногласий, которые она
накопила в прошлом из-за своей дипломатической инертности. Только так она
может играть глобальную стратегическую роль. Ключевым аспектом этого
процесса должно стать налаживание тесных связей с центрами глобальной системы. С учетом своего исторического и культурного наследия стремление к
ведущей роли в межцивилизационном и межрелигиозном диалоге должно, по
мнению А. Давутоглу, стать для Турции одним из главных приоритетов.
В последнее время во внешнеполитической доктрине Турции на первое
место вышли две составляющие: ценностно-ориентированный подход (valuebased foreign policy) и глобальное управление (global governance). Ценностноориентированный подход дополнил собой традиционные взгляды, согласно которым внешняя политика должна ориентироваться исключительно на защиту
национальных
интересов.
В
экономических
науках
под
ценностно-
ориентированным управлением понимается такая форма управления, которая
ставит в качестве основной финансовой цели компании максимизацию акционерной
стоимости.
Из
этого
определения
видно,
что
ценностно-
ориентированный подход означает приоритет долгосрочных интересов организации (стоимость компании) над личными краткосрочными интересами менеджмента (оклады и дивиденды). Во внешней политике ценностноориентированный подход означает продвижение интересов системы транснационального управления, которые в иерархии приоритетов выше национальных
интересов. А. Давутоглу отмечал, что Турция уже взяла на себя все обязанности глобального актора, начав способствовать реализации курса развития мира
и оказывать помощь в решении региональных и международных проблем 1.
Политические заявления турецкого руководства находят свое практическое воплощение. После обнаружения нефти в Дарфуре, западной районе Судана, режим О. Башира приступил в начале 2003 г. к вытеснению с территорий,
могущих иметь значение для развития нефтедобычи, африканских племен и за1
Davutoğlu A. Principles of Turkish Foreign Policy and Regional Political Structuring // Turkey
Policy Brief Series. 2012. № 3. P. 3.
23
селению на их место арабов, более лояльно относящихся к правящей элите центра. Вытеснение возлагалось на вооруженные силы и службу безопасности, а
также на ополчение «Джанджавид» (Janjaweed), сформированное из представителей местных арабских племен. В ответ африканцы организовали группы сопротивления «Освободительное движение Судана» (Sudan Liberation Movement,
SLM) и «Движение за справедливость и равенство» (Justice and Equality Movement, JEM)1. В 1990-х гг. ЦРУ начинает обучать и снабжать оборудованием суданскую разведывательную службу, а также проводить с ней совместные операции2. Подготовка «почвы» для реализации глобальных интересов вылилась в
геноцид африканцев. Чтобы избежать крайностей, вызывающих возмущение и
критику в мире, АС вводит в 2004 г. в Дарфур миротворческий контингент (African Union Mission in Sudan, AMIS). В 2007 г. к ним добавляются силы ООН
(African Union-United Nations Mission in Darfur, UNAMID). Объектами нападений повстанцев чаще всего становятся нефтяные промыслы, нефтепроводы и
позиции суданской армии. Повстанческая активность охватывает не только
сельскую местность, но и крупные города Дарфура (в частности столицу штата
Южный Дарфур Ньялу) и штатов, граничащих с ним (Северный Кордофан и
Южный Кордофан3). На июнь 2013 г. в Дарфуре было задействовано 19703 миротворца из 47 стран. От Турции в этой глобальной миссии принимает участие
79 полицейских4. Анкара называет Судан своим главным партнером в Африке,
хотя объем торговых сделок с ним не самый большой на континенте. Не обращая внимания на растущее международное возмущение преступлениями, совершенными в Дарфуре группами ополчения, Р.Т. Эрдоган в ходе своего визита
в Судан в 2006 г. выразил поддержку О. Баширу, заявив, что он не видит при1
Фарес В. Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке. М.: Эксмо, 2012. С.
353.
2
Stein J. CIA Training Sudan’s Spies as Obama Officials Fight Over Policy // The Washington
Post. 2010. August 30. URL: http://blog.washingtonpost.com/spy-talk/2010/08/cia_training_sudans
_ spies_as_o.html#more (дата обращения: 06.08.2013).
3
New Clashes Between Army and Rebels in Sudan’s Main Oil State // Reuters. 2013. July 27.
URL: http://www.reuters.com/article/2013/07/27/sudan-fighting-idUSL6N0FX0AG20130727 (дата
обращения: 07.08.2013).
4
United Nations (UN). UN Mission’s Contributions by Country (June 30, 2013). URL:
http://www.un.org/en/peacekeeping/contributors/2013/jun13_5.pdf (дата обращения: 06.08.2013).
24
знаков геноцида. В свою очередь суданский президент в 2008 г. дважды побывал в Турции1.
Свои глобальные функции Турция выполняет не только в Африке, но и в
Европе. Турция занимает особое место в европейской системе безопасности.
Будучи членом НАТО, Турция не состоит в ЕС. При этом она содействует решению проблем безопасности Европы. Никакое другое государство, не являющееся членом ЕС, не принимает такого активного участия в операциях этой организации.
С распадом Советского Союза во многих странах, находившихся ранее
под его контролем, начались процессы обретения различными этническими
группами национальной независимости. Каждая группа пыталась получить как
можно больше выгод от предстоящей интеграции в глобальную систему. С
наиболее трудным вызовом столкнулась Югославия, поскольку ее отличала довольно сомнительная национальная целостность: продолжительное время она
функционировала как организация, состоящая из различных и порой соперничающих этнических групп, включая сербов, хорватов и боснийских мусульман.
В короткие сроки вместо единого государства появилось множество противоборствующих политических акторов2. В Боснии и Герцеговине, регионе Югославии, между проживавшими там группами вспыхнула вооруженная борьба за
территории и влияние. Одни считали, что интеграция страны в глобальную систему должна идти через Европу, другие – через Сербию, а третьи, в частности
боснийские мусульмане, – через Саудовскую Аравию и Турцию3.
В начале 1992 г. ООН отправила в Боснию и Герцеговину миротворческие силы (United Nations Protection Force, UNPROFOR), в задачи которых входило обеспечение безопасных поставок гуманитарной помощи. На первых порах миротворцы оставались беспристрастными, стараясь не вмешиваться в
1
Cornell S.E. What Drives Turkish Foreign Policy?: Changes in Turkey // Middle East Quarterly.
2012. Vol. 19. № 1. P. 16.
2
Kivimaki T., Kramer M., Pasch P. The Dynamics of Conflict in the Multi-Ethnic State of Bosnia
and Herzegovina. Sarajevo: Friedrich-Ebert-Stiftung, 2012. - P. 16-18.
3
Karčić H. Globalisation and Islam in Bosnia: Foreign Influences and their Effects // Totalitarian
Movements and Political Religions. 2010. Vol. 11. № 2. P. 156-160.
25
происходящее. Однако через некоторое время их позиция изменилась. Ведущие
телевизионные каналы транслировали шокирующие кадры из Боснии, тем самым способствуя формированию необходимого международного общественного мнения (так называемый «эффект CNN»)1. В мае 1993 г. ООН объявила
Сараево и пять других мусульманских анклавов (Тузла, Жепа, Горазде, Бихач и
Сребреница) районами, находящимися под ее защитой. НАТО выразила готовность в случае необходимости поддержать силы ООН ударами с воздуха. Уже в
апреле 1994 г. НАТО нанесла первый удар по силам боснийских сербов,
начавших атаку на восточный анклав Горазде. После массового убийства в
Сребренице в 1995 г. НАТО приступила к более агрессивным и интенсивным
воздушным ударам по позициям боснийских сербов вокруг Сараево. Вскоре
при посредничестве Соединенных Штатов стороны конфликта договорились о
прекращении огня и сели за стол переговоров. Дейтонское соглашение, подписанное 14 декабря 1995 г. в Париже, завершило войну в Боснии2.
В декабре 2004 г. обязанности по поддержанию безопасности в Боснии и
Герцеговине и контролю над соблюдением Дейтонского соглашения перешли
от НАТО к силам ЕС (European Union Force, EUFOR) под операционным названием ALTHEA. В рамках данной операции военным из 18 стран ЕС помогают
специалисты из Албании, Чили, Македонии, Швейцарии и Турции3. Около 10%
состава этой многонациональной группы обеспечивает Турция.
Турецкие правоохранители участвуют в миссии ЕС в Косово (EULEX),
главная официальная задача которой состоит в обеспечении верховенства закона. Косово, отделившееся от Сербии в 2008 г., отличается высокими уровнями
коррупции, организованной преступности и межэтнической напряженности.
Все эти социальные «пороки» препятствуют интеграции Косово в глобальную
1
Robinson P. The CNN Effect: The Myth of News Media, Foreign Policy and Intervention. New
York: Routledge, 2002. P. 72-92.
2
Kalyvas S., Sambanis N. Bosnia’s Civil War: Origins and Violence Dynamics // Understanding
Civil War: Evidence and Analysis/ Ed. by P. Collier, N. Sambanis. Vol. 2. Washington: The World
Bank, 2005. P. 192-194.
3
EUFOR Althea. EUFOR Fact Sheet. URL: http://www.euforbih.org/index.php?option
=com_content&view=article&id=15:eufor-fact-sheet&catid=185:about-eufor&Itemid=134
(дата
обращения: 10.08.2013).
26
систему. Однако присутствие на ее территории в течение 5 лет глобальных сил
позволило создать базовые условия для интеграции, открыв путь для движения
капитала. Так, в апреле 2013 г. немецкая ACP Axos Capital и американская
Najafi Companies приобрели у правительства Косово телекоммуникационную
компанию Post and Telecommunications of Kosovo (PTK) за 227 млн евро1.
Турция, будучи глобальным актором, выступает посредником между различными конфликтующими сторонами. Осенью 2009 г. по инициативе Турции
была сформирована трехсторонняя комиссия, в которую помимо Турции вошли
Босния и Герцеговина и Сербия. Ее появление было связано с беспокойством
Турции относительно растущих сепаратистских тенденций и общего ухудшения отношений в Боснии. Цели комиссии включают примирение различных
сторон в Боснии, поощрение Сербии использовать свои связи с боснийскими
сербами для обеспечения внутренней стабильности, улучшение отношений
между Турцией и Сербией. Благодаря работе этой комиссии восстановились
дипломатические отношения между Боснией и Сербией, были организованы
регулярные ежемесячные встречи между представителями этих государств. В
ходе этого процесса Турция добилась того, что ранее не удалось сделать ЕС и
США. Сербия предприняла важный символический шаг, признав свою роль в
событиях в Сребренице. Тогда, в июле 1995 г., погибло по различным данным
от 7000 до 10000 боснийских мусульман2.
Турция способствует созданию условий для интеграции стран в систему
транснационального управления, не только направляя своих военных в конфликтные регионы планеты и выступая посредником, но и оказывая разнообразную гуманитарную помощь. По подсчетам турецкого Министерства иностранных дел стоимость денежной и натуральной гуманитарной помощи, оказанной Турцией в 2005-2006 гг., превысила 250 млн долл. В этот же период
1
Court Acquits Former Kosovo Telecom CEO // Reuters. 2013. June 28. URL: http://www.reuters.
com/article/2013/06/28/kosovo-telecom-trial-idUSL5N0F42HE20130628 (дата обращения: 12.08.
2013).
2
Delpla I. Facts, Responsibility, Intelligibility: Comparing the Investigations and Reports // Investigating Srebrenica: Institutions, Facts, Responsibilities / Ed. by I. Delpla, X. Bougarel, J.-L. Fournel. New York: Berhahn Books, 2012. P. 166.
27
добровольный вклад Турции в ООН достиг почти 12 млн долл.1 В 2005 г& Всемирная продовольственная организация (World Food Programme, WFP) назвала
Турцию главным донором, помогающим преодолеть продовольственный кризис в Западной Африке. В апреле того года Турция сделала денежное пожертвование в объеме 1,8 млн долл., которое WFP распределила среди своих операций в шести африканских странах: Нигере (600000), Мали (300000), Мавритании (300000), Буркина Фасо (200000), Сьерра-Леоне (200000) и Гвинеи
(200000)2. Турция также является лидирующим участником различных конференций, посвященных донорской помощи. Так, в марте 2010 г. Турция вместе с
Египтом председательствовала на конференции по проблеме восстановления
Дарфура, организованной Организацией Исламская конференция (ныне Организация исламского сотрудничества). Турция официально пообещала направить до 2015 г. на образовательные, водные и сельскохозяйственные проекты в
Дарфуре 60-75 млн долл.3 Турецкое агентство по международному сотрудничеству и развитию (Türk İşbirliği ve Koordinasyon Ajansı Başkanlığı, TIKA) реализовывает множество проектов в Центральной Азии и других частях мира,
включая Африку, Средний Восток и Европу. Основу деятельности TIKA составляют не религиозные, а глобальные мотивы, что доказывает, например, тот
факт, что в 2005 г. большая часть ее африканских операций была проведена в
Эфиопии. В 2006-2009 гг. по каналам TIKA было потрачено на международную
помощь, усиливающую потенциал Турции в области «мягкой силы», 700 млн
долл., что на порядок больше, чем за предшествующие аналогичные периоды 4.
1
Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs (RTMFA). Humanitarian Assistance by Turkey.
URL: http://www.mfa.gov.tr/humanitarian-assistance-by-turkey.en.mfa (дата обращения: 31.08.
2013).
2
World Food Programme (WFP). Turkey Becomes Major Donor for Food Crises in West Africa.
URL: http://www.wfp.org/news/news-release/turkey-becomes-major-donor-food-crises-west-africa
(дата обращения: 31.08.2013).
3
Arisoy C. What is Happening Between Turkey and Darfur? // BilGESAM. 2010. March 26. URL:
http://www.bilgesam.org/en/index.php?option=com_content&view=article&id=256:what
-is-happening-between-turkey-and-darfur&catid=80:analizler-afrika&Itemid=138 (дата
обращения: 31.08.2013).
4
Turkey Unlike Former Colonizers in Giving Aid, TİKA Head Says // Hürriyet Daily News. 2010.
November 2. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/default.aspx?pageid=438&n=turkeys-appro
28
Турецкие неправительственные организации также активно задействованы в создании условий, необходимых для развития глобальной системы. Турецкий «Красный полумесяц» – крупнейшая гуманитарная организация в Турции. Она активно работает в таких «горячих» точках, как Газа и Дарфур (обеспечивая работу госпиталей)1. Она заслужила хорошую репутацию после землетрясения в Гаити 2010 г., построив палаточный лагерь для 200 семей в относительной безопасном регионе2.
В соответствии с глобальными интересами Турция выступает против распространения ОМУ и средств его доставки, против приобретения ядерного
оружия каким-либо из государств Ближнего Востока. Президент А. Гюль в своем выступлении перед парламентом Бахрейна в 2009 г. заявил, что у Турции и
других стран региона нет необходимости в ядерном оружии. Премьер-министр
Р.Т. Эрдоган, несмотря на некоторую поддержку Ирана в определенных сферах, также отмечал, что ядерная программа Ирана может быть только гражданской, но никак не военной. Турция разделяет беспокойство глобальной системы
по поводу Ирана, но при этом акцент ставит на дипломатическое решение проблемы. Турция защищает право всех подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия стран, в том числе и Ирана, использовать атомную энергию для мирных целей. Турция всячески подталкивает Иран к усилению сотрудничества с Международным агентством по атомной энергии (International
Atomic Energy Agency, IAEA) и к большей его прозрачности перед глобальным
сообществом. Турция является участником всех международных договоров, соглашений и организаций в области нераспространения, разоружения, контроля
над вооружением и экспортом материалов двойного назначения.
Масштабное и продолжительное участие Турции в делах, касающихся
ОМУ, привело к тому, что ее посол А. Узюмджю был избран генеральным диach-to-international-aid-differs-from-that-of-china-or-former-colonists-2010-10-31 (дата обращения: 31.08.2013).
1
Bayer R., Keyman E.F. Turkey: An Emerging Hub of Globalization and Internationalist Humanitarian Actor? // Globalizations. 2012. Vol. 9. № 1. P. 78.
2
Wynter A. In Haiti Quake Response, East Meets West // IFRC. 2010. May 21. URL:
http://w3.ifrc.org/docs/news/10/10052102/index.asp (дата обращения: 31.08.2013).
29
ректором Организации по запрещению химического оружия. Наряду с другими
32 государствами Турция стояла у истоков Вассенарских соглашений, заключенных с целью контроля над экспортом в страны с нестабильными политическими режимами и конфликтные регионы обычных вооружений и материалов
двойного назначения, которые могут быть использованы для производства
ОМУ. Турция поддерживает глобальные усилия по противодействию ядерному
терроризму (Global Initiative to Combat Nuclear Terrorism, GICNT). В 2007 г. она
стала местом второй встречи глобальных акторов по этой проблеме1. Приверженность Турции глобальной стратегии демонстрирует и тот факт, что она является одним из десяти участников Инициативы по нераспространению и
разоружению (Non-Proliferation and Disarmament Initiative, NPDI) – межрегиональной группы, стремящейся, согласно совместному заявлению министров
иностранных дел участвующих в ней стран, «к полной ликвидации ядерного
оружия в мире»2.
Другой важной составляющей современной внешнеполитической доктрины Турции является новый глобальный порядок (new global order)3. Отстаивая идею глобального управления, А. Давутоглу анализирует три опоры глобальной системы: политику, экономику и культуру. Первая опора – это политика. Для решения глобальных проблем сегодня, по словам А. Давутоглу, не достает действенных политических механизмов. Нехватка объясняется тем, что во
главу угла ставятся суверенные государства, а не глобальная система. Система
ООН не способна ни приспособиться к современным политическим вызовам,
ни ответить на растущее число глобальных вызовов. Международное сообщество все больше и больше осознает эти недостатки, о чем свидетельствуют ши1
Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs (RTMFA). Arms Control and Disarmament. URL:
http://www.mfa.gov.tr/arms-control-and-disarmament.en.mfa (дата обращения: 09.08. 2013).
2
Non-Proliferation and Disarmament Initiative (NDPI). A Common Purpose to Rid the World of
Nuclear Weapons: Joint Statement // The National. 2011. May 19. URL: http://www.thenational.ae/
thenationalconversation/comment/a-common-purpose-to-rid-the-world-of-nuclear-weapons?pageC
ount=0#full (дата обращения: 09.08.2013). Данное заявление опубликовано на сайте правительственной англоязычной газеты The National, издаваемой в Абу-Даби (ОАЭ).
3
Davutoğlu A. Principles of Turkish Foreign Policy and Regional Political Structuring // Turkey
Policy Brief Series. 2012. № 3. P. 5.
30
роко распространенные призывы к реформам ООН, которые заставили бы ее
отражать потребности и стремления сегодняшнего мира. Однако дебаты о реформах не выливаются в конкретные действия, что вызывает разочарование. В
отношении климатических изменений, например, существующая система ООН,
как полагает А. Давутоглу, не работает. Ничего значительного не было достигнуто ни на конференции в Копенгагене (Дания, 7-18 декабря 2009 г.), ни на
конференции в Канкуне (Мексика, 29 ноября – 10 декабря 2010 г.), ничего не
произошло в Дурбане (Южная Африка, 28 ноября – 11 декабря 2011 г.) и Дохе
(Катар, 26 ноября – 8 декабря 2012 г.). А тем временем парниковые газы продолжаются накапливаться, и ученые единодушно предупреждают, что чем
больше мы будем ждать, тем более дорогостоящим и трудным будет адекватный ответ. Изменение климата лучше всего показывает, что необходимо глобальное решение проблем. Страны не могут самостоятельно что-либо изменить. Этого можно добиться только в рамках структуры, беспрецедентного
уровня межправительственной кооперации. Решить проблему изменения климата и другие глобальные проблемы, по мнению А. Давутоглу, позволит лишь
структура глобального управления и политические лидеры с поддерживающими ее взглядами1.
Глобальная система должна строится на региональных системах. В этом
отношении положительными примерами могут служить Европейский союз
(ЕС), первый шаг по созданию которого был сделан в 1952 г. и который сегодня
включает в себя 28 государств, и Африканский союз (АС), созданный в 1963 г.
и включающий на настоящий момент 54 государства. Так, благодаря «мягким»
средствам в Европе установлен региональный порядок, базирующийся на консенсусе всех его участников. Хотя продолжающийся кризис еврозоны (группы
стран, где официальной валютой является евро) говорит, что даже самый
успешный эксперимент по региональной интеграции может столкнуться с
трудностями при неблагоприятных глобальных событиях, Западные Балканы
1
Davutoğlu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center
for Strategic Research, 2012. P. 11.
31
решительно нацелены на присоединение к ЕС, поскольку они полагают, что
подход с позиций «мягкой» силы позволит им решить их давнюю проблему по
достижению регионального единства.
В каждом регионе мира существуют государства, которые представляют
собой микромодели соответствующего региона. К ним можно отнести бывшую
Югославию, Ирак, Афганистан. Югославия функционировала как небольшие
Балканы, Афганистан функционирует как небольшая Центральная и Южная
Азия, а Ирак как небольшой Средний Восток. Все этнические и религиозные
группы Балкан были представлены в бывшей Югославии. В Афганистане проживают пуштуны, таджики, узбеки, туркмены, хазары, шииты и сунниты. Так
же и в Ираке живут арабы, курды, туркмены, шииты, сунниты, езиды, келдани
и ассирийцы. Если кризисы в государствах-микромоделях (т.е. субрегиональные кризисы) вовремя преодолеть не удается, то они превращаются в региональные кризисы и могут с легкостью перерасти в кризисы международные, затрагивающие глобальную систему.
Афганистан представляет собой серьезный вызов глобальной системе.
Афганистан оказался в патовой, крайне неустойчивой ситуации, не позволяющей ему развиваться. Безопасность в Афганистане – это внутренняя проблема,
но она вызывает беспокойство не только среди афганцев. От того как будет
развиваться ситуация в этой стране будет зависеть региональная и международная безопасности. Восстановление Афганистана должно идти через сотрудничество афганцев с региональными акторами и международным сообществом.
Поэтому с 2001 г. НАТО – сильнейшая международная организация нашего
времени, занимающаяся вопросами безопасности – находится в Афганистане
(International Security Assistance Force, ISAF)1.
Второй опорой глобальной системы является экономика. Хотя сегодня
происходят быстрые изменения на финансовых рынках, структуры, действующие в финансовом секторе, остаются почти полностью статичными, также как
1
Davutoğlu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center
for Strategic Research, 2012. P. 10.
32
и окружающая их институциональная архитектура. По словам А. Давутоглу,
требуется реформа всего международного финансового аппарата. Эта трансформация должна быть глобальной в том смысле, что при ее реализации необходимо затронуть все ее составляющие. Вместе с обновлением экономической
системы, необходимо упростить экономические операции между и внутри регионов, а также способствовать поиску самостоятельности регионов. Это требование не означает, что регионы должны стремиться к изоляции или автаркии.
Они должны укреплять единство с другими регионами, способствовать обоюдовыгодному взаимодействию с ними.
А. Давутоглу считает Шелковый путь хорошим историческим примером.
Шелковый путь способствовал не только перемещению товаров, но и взаимодействию людей и обществ от Китая до Европы. Он стал своеобразной «дорогой мира», поскольку только в мирных условиях возможна коммерческая деятельность. Этот исторический пример показывает, что между крупномасштабным экономическим взаимодействием и политической стабильностью всегда
существует тесная связь. Лучший способ добиться мира – это экономическая
взаимозависимость. В условиях экономической взаимозависимости никакому
рациональному политическому актору не будет выгодно продвигать свои эгоистичные интересы. Поэтому сегодня в интересах глобальной системы всячески
поддерживать и усиливать экономическую взаимозависимость составляющих
ее стран и регионов.
Несмотря на крупный финансовый кризис и трансформацию глобальной
экономической активности, единственной реальной попыткой «ухватить» новые вызовы и возможности стало, как считает А. Давутоглу, образование неформальной G20 (Group of Twenty), в которую входят 19 государств и ЕС. Основными задачами этой организация, учрежденной в 1999 г. в ответ на финансовый кризис 1997-1998 гг., являются создание новой глобальной финансовой
архитектуры, а также регулирование и координация действий участников глобальной системы. Саммиты G20, в которых принимают участие главы государств и правительств, министры финансов и главы центральных банков ее
33
участников, проходят несколько раз в год в различных местах (так, саммит глав
государств и правительств G20 в 2013 г. прошел в начале сентября в СанктПетербурге)1. По мнению А. Давутоглу, хотя ее тоже недостаточно, она более
представительна, чем G8. Международные организации типа G20 – это шаг по
направлению к новой глобальной экономической системе, особенно если они
дополняются другими институтами2.
Наконец, третья опора глобальной системы – это культура. Пришло время, как считает А. Давутоглу, отказаться от теорий неизбежности цивилизационных конфликтов С. Хантингтона 3. Повсеместное цивилизационное возрождение должно рассматриваться как появление огромных возможностей для новых форм взаимодействия и коммуникации человечества. Взаимодействие придаст новую энергию культурам и будет содействовать появлению настоящей
глобальной культуры, в которой сосуществуют и взаимодействуют конвергенция и плюрализм. В качестве соответствующей инициативы А. Давутоглу упоминает возглавляемый Турцией и Испанией Альянс цивилизаций ООН (United
Nations Alliance of Civilizations, UNAOC), в котором сейчас числится 108
стран4.
Работа UNAOC строится вокруг отношений между Востоком и Западом,
исламом и христианством. Кроме работы на национальном и межнациональном
уровнях, альянс нацелен на присоединение к своей работе местных культур и
усовершенствование процесса совместного обучения мультикультурному сосуществованию. Да, мультикультурализм – это обычная черта имперских
структур. Когда возникла Римская империя, то ее жителями были «чистые»
1
Kirton J.J. G20 Governance for a Globalized World. Farnham: Ashgate, 2013; Cooper A.F.,
Thakur R.Ch. The Group of Twenty (G20). Abingdon: Routledge, 2013; Hajnal P.I. The G8 System
and the G20: Evolution, Role and Documentation. Aldershot: Ashgate, 2007.
2
Davutoğlu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center
for Strategic Research, 2012. P. 11-13.
3
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2005.
4
UN Alliance of Civilizations (UNAOC). The UN Alliance of Civilizations: Building Intercultural
Dialogue through Shared Initiatives. New York: UNAOC, 2012; UN Alliance of Civilizations
(UNAOC). Achieving the Goals of the UN Alliance of Civilizations Through Shared Initiatives.
New York: UNAOC, 2012; Boulaich K., Dosenrode S. The Alliance of Civilizations: The Spanish
Approach to Bridging the Divide Between Islam and the West // Clash or Cooperation of Civilizations?: Overlapping Integration and Identities / Ed. by W. Zank. Farnham: Ashgate, 2009. P. 65-82.
34
римляне. Когда же к III в. н.э. империя расширилась, то Рим превратился в город персов, египтян, греков, латинцев и немцев. Это обычный вектор развития
империй. Однако век имперских систем остался в прошлом. В условиях глобализации, по мнению А. Давутоглу, мы должны думать о мультикультурном сосуществовании не с точки зрения иерархии и зависимости, а с точки зрения
взаимного признания и общего желания жить в мире, справедливости и процветании. Не будет больше «чистых» городов с точки зрения их этнического или
религиозного характера. Все наши города приобретут в недалеком будущем
космополитичный характер1.
Подводя итог, попытаемся сформулировать в сжатом виде внешнеполитические преставления нынешней правящей группы в Турции, которые наряду
с другими факторами сказываются на характере ее внешней политики. Сегодня
в системе транснационального управления Турции отводится роль одного из
центров, в задачи которого входит реализация глобальных интересов на Среднем и Ближнем Востоке, на юге Европы и в некоторых частях Африки. В официальной доктрине отмечается центральная роль страны в регионе, признается,
хоть и не эксплицитно, приоритетность интересов системы глобального управления. Конечно, все это говорит о некой зависимости, которая вызывает недовольство среди различных социальных групп. Как следствие, власти, формулируя внешнеполитическую доктрину, делают сильный акцент на автономности.
Иностранные критики часто обвиняют Турцию в том, что она выполняет роль,
предписанную ей другими государствами. Даже в самом турецком обществе, во
многих социальных группах и даже среди политической элиты, сохраняется некое чувство неполноценности, порожденное признанием зависимости внешней
политики. Понимая это, руководство страны подчеркивает, что Турция в своей
внешней политике следует своим собственным национальным приоритетам, не
получает инструкций от каких-либо государств и не участвует в их политических схемах. А политические отношения с игроками на мировой арене, в част1
Davutoğlu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center
for Strategic Research, 2012. P. 13-14.
35
ности, с соседними государствами, строятся на основе собственной тщательной
оценки ситуации. Бесспорно, Турция сегодня не находится под влиянием какого-либо государства, как может кому-нибудь показаться, скорее она отстаивает
интересы системы транснационального управления, которые зачастую отличаются от интересов составляющих ее стран. Анализ политики Турции, в частности в регионе Леванта, отчетливо показывает глобальные устремления ее правящей группы.
По нашему мнению, в ближайшей перспективе задавать тон внешней политике Анкары будет турецкая версия глобализма, «локализованная» отдельными неоосманскими идеями. Неоосманизм, как и пантюркизм, в чистом виде
не могут служит идейной основой внешней политики, потому что предполагают независимое, обращенное «вовнутрь» принятие решений. Турция же к
настоящему времени, как показывает анализ ее внешнеполитического поведения, прочно интегрирована в систему транснационального управления, причем
в роли одного из центров, что налагает определенные ограничения и обязательства. Именно на выполнении этих обязательств держится власть нынешней турецкой правящей элиты. Не будет играть роль и кемализм, поскольку он ограничивает внешнеполитические устремления, препятствуя интеграционным
процессам в регионе турецкого влияния (в частности, с курдами Сирии и Ирака). Не следует ожидать, по крайней мере, до каких-либо радикальных трансформаций, развертывания европейского и исламского вектора в ее внешней политике. Европа – это особая подсистема глобального управления со своим центром и миссией. Европейская ориентация потребует от Турции понижения статуса в глобальной системе координат. Подобное можно сказать и о ее потенциальном исламском векторе. Южнее ее границ есть признанные центры, готовые
вести политику глобализации, имея значительно больше оснований на исламское лидерство. Скорее Турция будет укрепляться в Леванте и смежных регионах, вошедших в ее зону ответственности. При этом следует подчеркнуть, что
она будет укрепляться в этих регионах не как мировая или региональная дер-
36
жава, а как один из центров продолжающей формироваться глобальной системы управления, как один из ключевых проводников политики глобализации.
1.2. Факторный анализ внешней политики Турецкой Республики
в контексте формирующейся глобальной системы управления
В настоящее время в мире активно идет формирование глобальной системы управления – некой пространственной общности, элементы которой объединены единой логикой поведения, задаваемой сетью национальных и наднациональных органов, как чисто политической, так и экономической и социальной природы (в терминологии М. Хардта и А. Негри – Империи1). Данная система, формирующаяся на фоне разрушения национального суверенитета, ориентирована на создание новой планетарной структуры экономических и культурных обменов, общемировое перераспределение доходов и унификацию
населения планеты. Рассматриваемая система лишена единого центра власти.
Вместо него существует множество региональных узлов, или геостратегических опорных узлов, каждый из которых «доминирует» в определенном географическом районе или сфере деятельности.
Переход к глобальной системе управления чаще всего называется глобализацией. Ученые по-разному истолковывают глобализацию, выделяют различные аспекты и избирают различные методы исследования. Однако большинство из них соглашается с тем, что глобализация – это интеграция стран в
некую единую систему. З. Бауман видит за глобализацией процесс усиления зависимости локальной жизни от направляющих действий, которые на локальном
уровне не поддаются контролю 2 . Э. Гидденс считает глобализацией процесс
переноса полномочий и влияния от местных сообществ на международный
уровень3. Для Б. Линдси глобализация – это интеграция национальных рынков
1
Хардт М., Негри А. Империя. М.: Праксис, 2004. С. 11-16.
Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004. С. 11.
3
Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004.
С. 29.
2
37
посредством устранения барьеров на пути международного потока товаров,
услуг и капитала, а также глобального распространения рыночной политики1.
Глобализация затрагивает каждого человека, каждую сферу жизнедеятельности
общества. Считаем, что сегодня вне глобализации, переформатирования мировой системы и навязывания нового мирового порядка нельзя понять внешнюю
политику никакого государства – ни сопротивляющегося, ни поддерживающего
эти процессы.
Глобализация – это процесс, который еще не полностью завершен. Сегодня продолжается интеграция в глобальную систему различных стран и регионов, причем для этого используются как «мирные», так и «силовые» способы.
Классической иллюстрацией «мирного» способа может служит случай Чили,
когда центры мировой системы активно поддерживали политические силы
внутри страны, заинтересованные в интеграции в систему. В сентябре 1973 г.
ТНК2 и ЦРУ поддержали А. Пиночета, осуществившего переворот, направленный против демократически избранного правительства С. Альенде. В 1975 г. А.
Пиночет ввел в правительство группу экономистов, получивших образование в
США. Они сразу начали переговоры с МВФ о займах для Чили. В соответствии
с требованиями МВФ эти экономисты реструктурировали экономику страны. В
Чили были созданы стимулы для прямых иностранных инвестиций, предоставлена полная свобода торговым отношениям. Государство гарантировало право
иностранных компаний на вывоз прибылей, полученных от операций в Чили.
Предпочтение отдавалось росту, основанному на экспорте, а не замещению импорта3.
1
Линдси Б. Глобализация: повторение пройденного. Неопределенное будущее глобального
капитализма. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. С. 35.
2
Транснациональная корпорация (Transnational Corporation, TNC) – корпорация, которая работает во многих странах и не идентифицирует себя с конкретным государством. Решения
такими корпорациями принимаются на основе собственного глобального видения и интересов глобальной системы. Schermerhorn J.R. Exploring Management. New York: John Wiley &
Sons, 2009. P. 387.
3
Fourcade-Gourinchas M., Babb S.L. The Rebirth of the Liberal Creed: Paths of Neoliberalism in
Four Countries // American Journal of Sociology. 2002. Vol. 108. № 3. P. 542-549; Valdes J.G. Pinochet’s Economist: The Chicago School in Chile. New York: Cambridge University Press, 1995.
38
«Силовой» способ предполагает прямое военное вмешательство, как это
было, например, с вторжением в Ирак. В марте 2003 г. США осуществили
успешную военную интервенцию в Ирак, позволившую интегрировать эту
страну в глобальную систему. В сентябре этого года, после свержения режима
С. Хусейна, глава коалиционного переходного правительства П. Бремер объявил о вводе в действие мер, предполагающих неограниченные права собственности на иракский бизнес для иностранных компаний, возможность полной репатриации иностранного капитала из страны, обеспечение иностранного контроля над иракскими банками1.
В стране, интегрированной тем или иным способом в глобальную систему, формируется глобализированное правительство – правительство, продвигающее и защищающее глобальные интересы (зачастую в ущерб национальным
и местным). Д. Харви называет государственный аппарат интегрированной в
систему страны, основной миссией которого выступает обеспечение условий
для накопления капитала и защита интересов международных корпораций и
финансового капитала, неолиберальным государством2.
Главная функция глобализированного правительства – это устранение барьеров и сохранение условий для свободного перемещения капитала. Правительство должно отказаться от разнообразных административных, государственных и законодательных ограничений, мешающих трансграничному перемещению капитала и денежных средств. Товары и рабочая сила играют значительно меньшую роль в современной глобальной системе, чем капитал, поэтому в интегрированных странах могут существовать разнообразные барьеры на
пути движения товаров и рабочей силы (пошлины на импорт, жесткое миграционное законодательство и т.д.).
Глобализированные правительства отказываются выполнять свои традиционные экономические (обеспечение баланса между потребностями и произ1
Juhasz A. Ambitions of Empire: The Bush Administration Economic Plan for Iraq (and Beyond) //
Left Turn Magazine. 2004. Vol. 12. P. 27-32.
2
Харви Д. Краткая история неолиберализма. Актуальное прочтение. М.: Поколение, 2007. С.
18.
39
водительностью труда), военные (защита территории от внешних угроз) и культурные (поддержание идентичности своих граждан) функции. Среди задач такого правительства остаются лишь охрана жизни и собственности, и предотвращение возможных выступлений диссидентов, требующих, например, более
решительного вмешательства в сферу экономики или снижения последствий
рыночной анархии. Система, которая сегодня продолжает формироваться через
глобализацию, предполагает существование на карте мира множества мелких и
слабых государств. Финансовые, торговые, информационные и промышленные
центры заинтересованы в политической раздробленности, поскольку она лучше
всего гарантирует свободу перемещения капитала. Слабому государству труднее противостоять внешнему давлению и отказаться от навязываемых извне
правил. При этом государства как таковые не уничтожаются полностью, за ними остаются репрессивные функции. По словам З. Баумана, роль государств
сводится до уровня местных полицейских участков, которые должны обеспечивать минимальный порядок, необходимый для глобального бизнеса1.
Глобализация оказывает свое влияние на внешнюю политику всех без исключения современных государств. Сегодня внешняя политика той или иной
страны определяется прежде всего ее отношением к глобализации и формирующейся посредством нее глобальной системе управления. Характер внешнеполитического курса будет зависеть от того, включена ли страна в эту систему,
находится ли она в процессе интеграции или сопротивляется таким процессам.
Если страна включена в систему, то ее внешняя политика будет направлена на
увеличение своих выгод от этого и на борьбу с теми странами, организациями и
группами, которые выступают против системы. Внешняя политика стран, которые находятся в процессе интеграции в систему, характеризуется неопределенностью. Такие страны могут одновременно поддерживать как противников, так
и сторонников глобализации, соглашаться с одними глобальными проектами и
отказываться от других, несмотря на выгоды которые они обещают. Страны,
сопротивляющиеся глобализации, будут в своей внешней политике искать кон1
Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004. С. 99.
40
тактов со странами, организациями и группами, лидеры которых занимают такую же позицию относительно глобализации.
Глобализация оказывает влияние как на внешнюю, так и на внутреннюю
среды принятия внешнеполитических решений. Теории внешней политики, в
отличие от теорий международной политики, описывающих спектр возможных
результатов действий и взаимодействий государств в рамках определенной системы1, призваны объяснять, почему произошло то или иное событие в данном
месте и в данное время. В подобных теоретических объяснениях выделилось
два – на сегодняшний момент тесно переплетенных друг с другом – направления, акцентирующих внимание на различных факторах: одно подчеркивает
значение внешних (экстернальных) факторов, а другое – факторов внутренних
(интернальных).
Ученые и специалисты, отдающие приоритет системным факторам, считают, что ключевое влияние на внешнюю политику любого государства оказывает внешняя среда. Согласно такой точки зрения, связываемой Ф. Закарией с
концептом Primat der Aussenpolitik 2, внешняя политика государства – это результат давления, исходящего от центров власти мировой системы. Другими
словами, наличие мировой системы со своей логикой развития и со своими
центрами – это самостоятельная сила, оказывающая прямое влияние на поведение государств. У отдельных государств может быть множество причин поддаться влиянию со стороны центров мировой системы. Если смотреть на государства как на акторов, стремящихся прежде всего к максимизации безопасности3, то интеграция может выступать для некоторых из них некой защитой от
внутренних и внешних угроз. Более же сильные государства, которые могут
самостоятельно обеспечить свою безопасность и имели в прошлом опыт международного доминирования, склонны рассматривать интегрированность в ми-
1
Waltz K.N. Theory of International Politics. Long Grove: Waveland Press, 2010. P. 71.
Zakaria F. Realism and Domestic Politics: A Review Essay // International Security. 1992. Vol.
17. № 1. P. 177-198.
3
Grieco J. Realist Theory and the Study of World Politics // New Thinking in International Relations Theory / Ed. by M. Doyle, G.J. Ikenberry. Boulder: Westview Press, 1997. P. 167.
2
41
ровую систему как шанс стать «признанным» региональным лидером1, имеющим свою сферу ответственности и влияния.
Авторы теорий, где делается ударение на внутренних, или интернальных
факторах, отвергают примат внешних факторов. В этих теориях, следующих
традиции Innenpolitik, наоборот, главное внимание уделяется факторам, зарождающимся в рамках национального государства. Действительно, выборы, конфигурация политических сил, правящие и оппозиционные группы, экономические условия, степень национального единства и пр. – это все те факторы, под
воздействием которых национальный истеблишмент определяет цели и задачи
внешней политики. В современном дискурсе, посвященном внутренним факторам, преобладают экономические детерминанты. Чаще всего внешнеполитические шаги, понимаемые как производное от капиталистических отношений, интерпретируются в терминах нового империализма и построения империи2. Капиталистические экономики подвержены кризисам, связанным с безработицей,
перепроизводством и спадом, разрешить которые элиты пытаются поиском новых источников капитала, сырья и новых рынков за границей. С этой позиции
внешняя политика мотивируется интересами капиталистического класса, желающего добиться или сохранить стабильность международной среды, без которой невозможны эффективная капиталистическая экспансия и стабильный
рост прибылей.
Все чаще и чаще теории внешней политики включают в свою структуру
одновременно и экстернальные и интернальные факторы. Примером теории,
построенной на подобном синтезе, может служить неоклассический реализм3.
Сторонники неоклассического реализма не отрицают, что системные факторы,
особенно роль страны в мировой системе, важны для определения потенциальных направлений внешней политики, для выяснения того, какое поведение воз1
Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. New York: W.W. Norton & Co., 2001. P.
238.
2
Chomsky N. Hegemony or Survival: America’s Quest for Global Dominance. New York: Henry
Holt and Co., 2004.
3
Schmidt B. Theories of US Foreign Policy // US Foreign Policy / Ed. by M. Cox, D. Stokes. Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 15.
42
можно, а какое нет для конкретно взятого государства. Тем не менее одно лишь
влияние центров мировой системы не может, по их мнению, полностью объяснить внешнеполитическое поведение того или иного государства. Для полной
картины происходящего необходимо знать внутренние факторы, которые позволяют объяснить, как на самом деле экстернальное давление превращается в
конкретные внешнеполитические решения. По словам С. Уолта, неоклассический реализм отводит внутренней политике место промежуточной переменной
между центрами власти и внешнеполитическим поведением1. В свою очередь, в
центре промежуточных переменных, анализируемых неоклассическим реализмом, стоит отношение лиц, принимающих в том или ином государстве решения, к мировой системе и ее центрам, а также характер внутренней политической структуры. Отталкиваясь именно от этого компилирующего подхода, мы и
попытаемся в дальнейшем охарактеризовать, объяснить и по возможности
спрогнозировать внешнеполитическую активность Турции в регионе Леванта.
Турция открыла свою территорию, сделав свой первый шаг по пути интеграции в глобальную систему управления в 1980-х гг., после военного переворота и прихода к власти Т. Озала. Т. Озал имел тесные связи с МВФ, Мировым
банком и американской администрацией. С 1971 по 1973 гг. он служил советником Мирового банка по специальным проектам. Т. Озал позитивно относился
к американской культуре, экономике и политической системе. Получив в 1950
г. в Стамбульском техническом университете диплом инженера-электрика, Т.
Озал учился в Соединенных Штатах и именно в те годы стал «поклонником»
этого государства, обязанного, по его мнению, своим успехом либерализму. Т.
Озал считал Соединенные Штаты и Оттоманскую империю похожими политическими структурами: обе признавали различные культуры и предоставляли
своим гражданам свободу в выражении своих религиозных, национальных и
экономических предпочтений2. Вместе с тем, он был «своим человеком» в ту1
Walt S.M. The Enduring Relevance of the Realist Tradition // Political Science: the State of the
Discipline / Ed. by I. Katznelson, H.V. Milner. New York: W.W. Norton & Co., 2002. P. 211.
2
Laciner S. Ozalism (Neo-Ottomanism): An Alternative in Turkish Foreign Policy? // Journal of
Administrative Sciences. 2003-2004. Vol. 1. № 1-2. P. 162-163.
43
рецких деловых и религиозных кругах. В 1970-е гг. он работал в частном бизнесе. Параллельно он был известен своими связями с орденом дервишей 1. В
1978 г., до того, как он возглавил экономику страны при светском военном режиме, Т. Озал был кандидатом от исламистской Партии национального спасения в провинции Измир2. Таким образом, Т. Озал являлся политиком, способным вести дела с любым человеком, независимо от его социального происхождения, богатства или вероисповедания. Все это делало Т. Озала идеальной кандидатурой для проведения интеграции Турции в глобальную систему управления.
Интеграция в глобальную систему управления не только упростила движение капитала, но и кардинально изменила характер внешней политики Турции. С тех пор внешнеполитический курс стал все чаще отражать интересы
этой системы. Уже кризис в Персидском заливе показал новую роль Турции –
изменилась ее политика по отношению к странам Ближнего Востока. До интеграции отношения Турции с этим регионом строились на основе принципа невмешательства. Турция не вмешивалась в дела ближневосточных государств,
сохраняла нейтралитет в спорах между ними, не занимала сторону той или
иной религиозной группы3. С приходом к власти Т. Озала, поведение Турции на
Ближнем Востоке изменилось.
С конца 1980-х гг. С. Хусейн все больше и больше стал сопротивляться
интеграции страны в глобальную систему. В феврале 1990 г. С. Хусейн осудил
американское военное присутствие в Персидском заливе и заявил, что растущее
американское влияние в регионе может привести к тому, что Соединенные
Штаты будут диктовать странам-экспортерам цены, объемы производства и
распределение нефти. В апреле он призвал к созданию единой панарабской армии. С. Хусейн считал, что если арабские государства останутся слабыми, им
1
Zurcher E.J. Turkey: A Modern History. London: I.B. Tauris & Company, 1993. P. 297; Yesilada
B.A. Turkish Foreign Policy toward the Middle East // The Political and Socioeconomic Transformation of Turkey / Ed. by A. Eralp, M. Tunay and B. Yesilada. Westport: Praeger, 1993. P. 178.
2
Lowry H. Challenges to Turkish Democracy in the Decade of the Nineties // Interdisciplinary
Journal of Middle Eastern Studies. 1996. Vol. 5. № 1. P. 95.
3
Robins Ph. Turkey and the Middle East. London: Pinter, 1991. P. 65-67.
44
никогда не удастся вытеснить Израиль с захваченных территорий и создать Палестинское государство1. В результате США изменили политику по отношению
к Ираку, была приостановлена финансовая помощь и блокированы анонсированные ранее займы2.
25 июля 1990 г. американский посол в Ираке Э. Гласпи встретилась с С.
Хусейном и заверила его в том, что Америка не намерена с ним ссориться и не
будет вмешиваться в пограничные конфликты между арабскими государствами3. Все это спровоцировало С. Хусейна на дальнейшую эскалацию сопротивления глобальной системе и вторжение в Кувейт. После ирано-иракской войны
1980-1988 гг. Ирак оказался в финансовой зависимости от стран глобальной системы, прежде всего, Кувейта и Саудовской Аравии, которые кредитовали его в
течение конфликта4. С. Хусейн предложил Кувейту простить долг Ирака в 17
млрд долл., но кувейтские власти отказались. Ирак обвинял Кувейт в краже
своей нефти посредством наклонно-направленного бурения5. Более того, С. Хусейн, его предшественники, например, А.К. Касем, и большинство иракцев всегда считали Кувейт частью своей территории, которой они были несправедливо
лишены. Принадлежность Кувейта Ираку признавала на протяжении 400 лет
Османская империя6.
2 августа 1990 г. войска С. Хусейна вторглись в Кувейт и аннексировали
эту страну, сделав ее девятнадцатой провинцией Ирака. ООН потребовала, чтобы Ирак вывел войска из Кувейта, и ввела санкции, включая эмбарго на экспорт иракской и кувейтской нефти. Несмотря на высокую вероятность общественного недовольства, Т. Озал принимает сторону Коалиции. Опираясь на Ре-
1
Хаггер Н. Синдикат. История мирового правительства. М.: Алгоритм, 2011. C. 147.
Coleman J. Diplomacy by Deception. New York: Bridger House Publishers, 1993. P. 49-50.
3
Coleman J. Diplomacy by Deception. New York: Bridger House Publishers, 1993. P. 50.
4
Engdahl W. A Century of War: Anglo-American Oil Politics and the New World Order. London:
Pluto Press, 2004. P. 214.
5
Хаггер Н. Синдикат. История мирового правительства. М.: Алгоритм, 2011. C. 147.
6
Coleman J. Diplomacy by Deception. New York: Bridger House Publishers, 1993. P. 40.
2
45
золюцию ООН 6611, он поручает перекрыть две ветки нефтепровода, связывающего Киркук, один из центров иракской нефтедобычи и нефтепереработки, с
Джейханом (Юмурталыком), турецким городом на побережье Средиземного
моря. Через этот нефтепровод Ирак экспортировал более 1,5 млн баррелей
нефти в день на западные рынки2. Решение Т. Озала перекрыть нефтепровод
многие посчитали отклонением от традиционной республиканской политики.
Активная внешняя политика привела к отставке трех важных государственных
фигур. Первым 12 октября 1990 г. покинул свой пост министр иностранных дел
А. Бозер. 18 декабря за А. Бозером последовал министр обороны С. Гирай. Недовольными оказались не только изоляционисты, либералы и левые, но и военные. Начальник штаба Н. Торумтай назвал внешнюю политику Т. Озала авантюрой и намекнул, что армия будет против нее. По его словам, Т. Озал поставил Турцию в опасность ради западных интересов3.
Когда 17 января 1991 г. началась операция «Буря в пустыне», Турция разрешила государствам Коалиции использовать свою территорию для нанесения
воздушных ударов по целям в Ираке. Вылеты осуществлялись с базы Инджирлик, находящейся возле города Адана в 720 км от иракской границы. Некоторые самолеты дозаправлялись на аэродроме города Батман, который расположен значительно ближе к иракской границе. Недовольство политикой Т. Озала
возросло. Его обвиняли в том, что он превратил Турцию в агента американской
политики, что он подвергает страну риску войны и рождает подозрение среди
арабов в нео-оттоманизме4. Операция «Буря в пустыне» закончилась победой
1
United Nations (UN). Resolution 661 (6 August 1990). URL: http://daccess-ddsny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/NR0/575/11/IMG/NR057511.pdf?OpenElement (дата обращения: 19.07.2013).
2
Laciner S. Ozalism (Neo-Ottomanism): An Alternative in Turkish Foreign Policy? // Journal of
Administrative Sciences. 2003-2004. Vol. 1. № 1-2. P. 197.
3
Laciner S. Ozalism (Neo-Ottomanism): An Alternative in Turkish Foreign Policy? // Journal of
Administrative Sciences. 2003-2004. Vol. 1. № 1-2. P. 197.
4
Robins Ph. Turkish Policy and the Gulf Crisis: Adventurist or Dynamic? // Turkish Foreign Policy, New Prospects / Ed. by C.H. Dodd. Huntigdon: The Eothen Press, 1992. P. 77.
46
Коалиции. Т. Озал неожиданно умер в 1993 г. В 2012 г. появилась информация,
что Т. Озал, возможно, был отравлен1.
Победившая на выборах 2002 г. Партия справедливости и развития (ПСР)
поддержала интеграцию Турции в систему транснационального управления,
обновив внешнеполитические ориентиры страны. Случай ПСР показывает, что
на внешнюю политику наряду с экстернальными факторами оказывают влияние и факторы интернальные, а именно господствующие и противостоящие им
в рамках того или иного политического сообщества силы. По нашему мнению,
все политические силы, действующие в любом из современных государств,
можно, исходя из их отношения к формирующейся системе транснационального управления, разделить на две группы. Первую группу составляют те, кто получает серьезную выгоду от интеграции и желает ее дальнейшей интенсификации. Их можно назвать глобалистами. Во вторую же группу входят те, кто не
имеет серьезных выгод от интеграции и видит в ней причину своих проблем.
Этих акторов, оказывающих сопротивление глобализации, можно назвать антиглобалистами. При этом стоит отметить, что как «глобалисты», так и «антиглобалисты» неоднородны. Так, среди глобалистов есть те, кто настаивает на универсализации западных ценностей, но есть и те, кто желает сохранения религиозных традиций, либо этнической самобытности.
С идеологической точки зрения ПСР, занимающая сегодня господствующее положение в турецкой политической жизни, ориентирована на глобализационные процессы при максимально возможном сохранении религиозных традиций. По словам М. Мюфтюлер-Бач и Э.Ф. Кеймана, сегодня в Турции в глобализации заинтересованы «не столько элита кемалистского государства, не
столько старые торговые и городские антиклерикалы, сколько посещающие
мечеть индивидуальные предприниматели внутренних городов, например Ко-
1
Turkish Ex-leader’s Body Shows Poison, Death Cause Unclear: Media // Reuters. 2013. December 12. URL: http://www.reuters.com/article/2012/12/12/us-turkey-president-autopsy-idUSBRE8
BB09E2012121 2 (дата обращения: 12.12.2012).
47
ньи»1. Сегодня ПСР, добившаяся широкой электоральной поддержки, позиционирует себя проводником страны в глобализирующийся мир, пытаясь совместить рыночный экономический либерализм с местными нормами и традициями. Эта попытка, по мнению лидеров ПСР, отличает их партию от ранних исламских образований, левоцентристских и правоцентристских партий, тяготеющих к социал-демократии или национализму2.
ПСР образовалась в 2001 г. после раскола в исламистском движении. Ее
основатели не нашли понимания со стороны других членов движения по поводу выгод, даваемых интеграцией в глобальное сообщество. Исламская идентичность традиционно строилась на оппозиции Западу. Однако с момента своего образования ПСР начала делать акцент в своем дискурсе на западных политических ценностях – демократии, уважении прав человека, господстве права.
В то же время партия стала рассматривать Запад, особенно ЕС, как важного
союзника в борьбе против ограничений кемалистского государства. Хотя в
прошлом исламисты в Турции рассматривали призывы к большим демократическим реформам как попытку навязать турецкому обществу чуждые ценности,
ПСР уже не видела угрозы в западном влиянии. Для партии членство в ЕС стало средством уменьшения влияния военных, средством формирования политической структуры, которая расширит границы религиозной терпимости и обеспечить ей политическое выживание.
ПСР отказалась не только от антизападной, но и от антиглобализационной риторики. Экономический кризис 2001 г. показал, что строгое следование
программам МВФ и привлечение иностранных инвестиций может оказаться
необходимым условием для преодоления финансовых трудностей и восстановления экономики. ПСР предлагает либеральную рыночную политику, разрабо-
1
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 91.
2
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 90.
48
танную для привлечения иностранных инвестиций и направленную на интеграцию Турции в глобальную экономику1.
Удачно сочетая глобализм с религией, ПСР уже на первых своих выборах
добилась существенного успеха. На выборах в ноябре 2002 г. она выиграла 34%
голосов, что дало ей право на управление страной. На выборах в июле 2007 г.
она достигла еще лучшего результата, выиграв 46% голосов, более чем в два
раза опередив ближайшего конкурента. На выборах, состоявшихся 12 июня
2011 г., избиратели опять отдали большую часть своих голосов ПСР премьерминистра Р. Эрдогана. Партия получила почти половину голосов и 327 из 550
мест в однопалатном Великом национальном собрании (Türkiye Büyük Millet
Meclisi). Хотя число мест, которые получила партия, сократилось с 341 до 327,
партия показала с 2002 г. лучший результат по доли полученных голосов.
Впервые за почти девяностолетнюю историю Турецкой республики политической партии удалось добиться трех побед подряд, причем в каждой последующей доля полученных голосов была выше, чем в предыдущей. В выборах приняли участие 87% избирателей, что является высоким показателем даже для
стран, где закон обязывает граждан идти на избирательные участки2.
Политическая стратегия ПСР основывается на четырех принципах. Вопервых, она прилагает все усилия для того, чтобы избавится от образа предшествующих правящих партий. Многие турецкие правящие партии отличались
политическим высокомерием и отдаленностью от простых граждан. ПСР же
пытается предстать как «заботливая» организация, для которой не чужды эффективность и инновации в процессе удовлетворения народных потребностей.
Во-вторых, она активно проводит политику оказания услуг избирателям, опыт
которой она приобрела на муниципальном уровне. Она фокусируется на преодолении бедности и помощи самым нуждающимся слоям общества, что отличает ее от правящих партий и коалиций прошлого. В-третьих, она энергично
1
Rabasa A., Larabee F.S. The Rise of Political Islam in Turkey. Santa Monica: Rand Corporation,
2008. P. 47.
2
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 85, 87.
49
продвигает ориентированную на рост политику, нацеленную на развитие турецкой промышленности на основе финансовой стабильности и сильной экономики. Наконец, она работает на рост глобальной привлекательности Турции,
изменяя ориентацию внешней политики – с Запада в сторону восточного и южного направлений1.
На внутреннем политическом фронте ПСР противостоят Республиканская
народная партия (РНП) и Партия национального действия (ПНД), отстаивающие свои собственные сценарии интеграции страны в глобальную систему
управления.
РНП была создана лидерами войны за независимость в 1923 г., т.е. сразу
же после провозглашения Турецкой республики. За долгую историю своего
существования партия прошла периоды единоличного правления и жесткой
конкуренции, смены лидеров и взглядов, дезинтеграции и восстановления. На
начальном этапе своего существования у партии не было политических конкурентов, она формировала все правительства в стране. В 1950 г. РНП перешла в
оппозицию, проиграв выборы Демократической партии, деятельность которой
впоследствии была прекращена военными и которая трансформировалась в
Партию справедливости. В середине 1960-х годов И. Иненю, сменивший в 1938
году М. Кемаля Ататюрка, избрал для партии левоцентристскую позицию, сделав тем самым первый шаг к социал-демократии. Военный переворот 1980 г.
расколол левые силы в стране. Новая конституция, принятая в 1982 г., ограничила индивидуальные свободы, деятельность профсоюзов и возможности для
выражения социальных требований. Вплоть до 1998 г. Турция управлялась право-центристами – Партией отечества, основанной и возглавляемой Т. Озалом, и
Партией истинного пути, неофициально считавшейся преемницей DP-AP. РНП
удалось возобновить свою деятельность лишь в середине 1990-х гг.
В 2001 г. турецкая экономика главным образом по причине накопившихся за время работы предшествующих парламентов проблем оказалась в глубо1
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 90.
50
ком кризисе, произошел обвал турецкой валюты. К. Дервиш, считавшийся правым социал-демократом, начал реализацию программы экстренных экономических реформ. Правительство приняло множество важных законов – о реформе
банков, о страховании по безработице, об автономии центрального банка1 и т.д.
Следующие выборы в парламент состоялись в 2002 г. К тому времени предпринятые правительством реформы еще не могли дать положительных результатов. Тем не менее, избиратели посчитали, что все партии, входящие в правящую коалицию, не способны решить экономические проблемы, которые, по
распространенному мнению, они сами и породили. В результате ни одна из них
не преодолела десятипроцентный барьер. Первые места достались партиям, которых не было в составе прошлого парламента. Правительство сформировала
ПСР, набравшая 34% голосов, а место главной оппозиционной партии заняла с
19% голосов РНП2.
Реформы, проведенные до получения власти ПСР, и глобальный экономический подъем позволили правительству глобалистов-клерикалов обеспечить экономическую стабильность и высокие темпы роста в период с 2002 по
2007 гг. В 2007 г. избиратели вновь предпочли ПСР, а РНП вновь досталась
роль главной оппозиционной партии.
После смены лидера в 2010 г. РНП провела очередную идеологическую
реформу. Если Д. Байкал ориентировался больше на правый полюс идеологического спектра и часто обвинялся в националистических склонностях, то К. Кылычдароглу как в свое время и Б. Эджевит обратился к противоположному, левому
полюсу.
Партия
обратилась
к
опыту
европейских
социал-
демократических партий, прежде всего Социал-демократической партии Германи3. Среди основных составляющих идеологической реформы можно назвать
1
Cingi A. CHP: A Party on the Road to Social Democracy. Berlin: Friedrich-Ebert-Stiftung, 2011.
P. 3.
2
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 87.
3
Uysal A. Continuity and Rupture: The «New CHP» or «What Has Changed in the CHP?» // Insight Turkey. 2011. Vol. 13. №. 4. P. 134.
51
замену секуляризма индивидуальной свободой в качестве главного принципа,
иной подход к курдской проблеме и расширение электоральной базы.
В выборном манифесте РНП 2011 г. главный акцент сделан на индивидуальной свободе. В отличие от выборных манифестов 2007 и 2009 (местные выборы) гг. роль главного принципа перешла от секуляризма к личной свободе.
Фактически в манифесте 2011 г. секуляризм не упоминается как принцип до 18
страницы. «Новая» РНП иначе воспринимает курдскую проблему. В манифесте
2011 г. она рассматривается как вопрос демократизации. В манифесте же 2007
г. она обсуждалась исключительно в рамках борьбы с терроризмом 1.
Партию постоянно критиковали за элитизм и неспособность (или нежелание) привлекать на свою сторону городскую и сельскую бедноту. Одной из
главных черт турецкого политического ландшафта является поляризация между
богатым центром и бедной периферией. РНП, будучи партией центра, противостояла исламистским и другим партиям, представляющим периферию. В отличие, например, от исламистских партий РНП всегда стояла в стороне от популярных взглядов и повседневных забот простых граждан. В последнее время
руководство РНП стало чаще обращать внимание на политическую периферию,
которая может повысить вероятность победы на выборах. Впервые за последние двадцать лет РНП стала по-настоящему активной в восточных регионах
Турции. Под руководством К. Кылычдароглу партии удалось увеличить свою
популярность и добиться электоральной поддержки по всей стране. На последних выборах, состоявшихся в 2011 г., она увеличила долю своих голосов до
26%2.
Тем не менее, РНП теряет голоса из-за того, что она пытается совместить
противоречащие идеалы. Партия защищает глобализацию и поддерживает неолиберальный дискурс, используя при этом социал-демократическую риторику
(равенство, солидарность и т.д.). Относительно бедные группы, которые не по1
Uysal A. Continuity and Rupture: The «New CHP» or «What Has Changed in the CHP?» // Insight Turkey. 2011. Vol. 13. №. 4. P. 135.
2
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 87.
52
лучили выгод от глобализации и видят в ней опасность, считают, что РНП недостаточно их защищает. Они предпочитают более радикальные партии, идеология которых построен на исламизме или национализме. Элиту, не видящую
угрозу в глобализации, настораживают некоторые социал-демократические лозунги. В результате элитные группы поворачиваются в сторону партий, которые более открыто поддерживают неолиберализм.
РНП традиционно считается партией ушедших в отставку государственных служащих, офицеров и ученых, т.е. партией старой кемалистской элиты. В
территориальном плане РНП особенно сильна на Западе, в прибрежных регионах Средиземного и Эгейского морей, но практически не представлена в восточных и юго-восточных избирательных округах. Типичный избиратель РНП
может быть описан как обеспеченный человек средних или выше средних лет с
хорошим образованием, имеющий светское мировоззрение и проживающий в
процветающих западных прибрежных регионах. Отсюда следует, что РНП
больше всего привлекает избирателей с высокими доходами. При этом партия
практически не имеет поддержки среди бедных слоев населения1. Таким образом, существует определенное несоответствие между составом избирателей
РНП и ее идеологическим ярлыком.
Другой системной оппозиционной силой на турецкой политической
арене, допускающей интеграцию в систему транснационального управления,
сегодня выступает ПНД. История ПНД датируется с конца 1960-х гг. Хотя корни ПНД могут быть найдены в Республиканской крестьянской национальной
партии (РКНП), созданной бывшим начальником штаба Ф. Чакмаком, только
после избрания А. Тюркеша ее руководителем в 1965 г. она приняла ультранационалистическую идеологию и добилась массовой поддержки. В течение
большей части 1950-1960-х гг. РКНП оставалась маргинальной партией, которую из-за ее консерватизма и популизма поддерживали лишь внутренние анатолийские города. На партийном съезде 1969 г. А. Тюркеш, бывший полковник,
1
Cingi A. CHP: A Party on the Road to Social Democracy. Berlin: Friedrich-Ebert-Stiftung, 2011.
P. 4.
53
сыгравший важную роль в военном перевороте 1960 г., реорганизовал РКНП и
дал партии современное название – Партия национального действия. А. Тюркеш был провозглашен лидером. Новая партийная программа отразила идеологию нового лидера, суть которой состояла в «коммунитарном национализме»1.
В скором времени новый лидер и новая идеология принесли положительные
результаты. На всеобщих выборах 1969 г. партия получила 3% голосов, на выборах 1973 – 3,4%, а на выборах 1977 г. – уже 6,4%2. А. Тюркеш руководил
партией до 1997 г. После его смерти место председателя партии занял Д. Бахчели. На последних выборах 2011 г. партия заняла третье место, получив 53 места
в парламенте (13% голосов)3.
ПНД строит свою политическую деятельность, противопоставляя себя
правящей ПСР. Она постоянно критикует существующую власть по нескольким направлениям. Во-первых, ПНД критикует правящую партию за ослабление территориального единства Турции в угоду глобальной интеграции.
Склонность ПСР к сепаратизму была главным вопросом в электоральной программе Д. Бахчели. Во-вторых, ПСР оказывается под критикой ПНД за коррупцию, в частности за то, что благодаря системе политической протекции в
стране появился новый класс богатых людей4.
В-третьих, ПНД критикует правящую партию за необдуманные и поспешные внешнеполитические решения. Пытаясь интегрироваться в глобальную экономику, власть не должна забывать интересы и прошлое турецкого
народа. Так, в феврале 2013 г. глава ПНД Д. Бахчели подверг критике поздравительное письмо президента Турции А. Гюля в адрес переизбранного главы
Армении С. Саргсяна. По словам Д. Бахчели, турецкому президенту не следо-
1
Arikan B. The Programme of the Nationalist Action Party: An Iron Hand in a Velvet Glove //
Middle Eastern Studies. 1998. Vol. 34. №. 4. P. 120-134.
2
Akgun B. Twins or Enemies: Comparing Nationalist and Islamist Traditions in Turkish Politics //
Middle East Review of International Affairs. 2002. Vol. 6. №. 1. P. 19.
3
Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of Dominant-Party Politics //
Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 87.
4
Bacik G. The Nationalist Action Party in the 2011 Elections: The Limits of Oscillating Between
State and Society // Insight Turkey. 2011. Vol. 13. № 4. P. 178-179.
54
вало поздравлять С. Саргсяна с победой на выборах накануне двадцать первой
годовщины Ходжалинского геноцида1.
При этом философия ПНД не отвергает глобализацию. Национализм подчеркивает равенство стран и народов, необходимость сотрудничества между
ними. Национальные идеалы заставляют способствовать тем целям, которые
отражают зарождающиеся глобальные ценности. Исходя из установок партийных лидеров, ПНД поддерживает всякий проект, направленный на сохранение
мира и достижение счастья Турции и всего человечества. Турецкая экономика –
это неотъемлемая часть глобальной экономики. Д. Бахчели как-то выразил сожаление, что среди крупнейших компаний в мире очень мало турецких предприятий2.
По мнению националистов, Турция должна приспосабливаться к глобализации, но при этом не должна допускать ее негативного воздействия. Турция
должна интегрироваться в глобальное сообщество, не жертвуя для этого национальными и моральными ценностями. Это объясняет, почему лидер партии Д.
Бахчели защищает мир, общечеловеческие ценности, модерн, демократию и
свободу слова и одновременно подчеркивает важность государственного суверенитета, охраны национальных святынь, нейтрализации внутренних и внешних угроз национальной безопасности и национальной целостности.
Партия принимает глобализацию, но при условии, что ее агенты будут
проявлять уважение к моральным ценностям турецкого народа. Она не должна
разрушать сложившиеся демократические государства, оказывая дестабилизирующее влияние на социальные условия, лежащие в основе подобных государств. По мнению членов ПНД, глобализация может проходить без ущерба
для моральных и национальных основ турецкого общества. Цели глобализации
не должны ограничиваться свободным перемещением капитала, распространением технологических новшеств, созданием конкурентных рынков и свободно1
Тагиева А. Глава оппозиционной партии Турции раскритиковал поздравительное письмо
Президента Гюля Саргсяну // Trend. 2013. 26 февраля. URL: http://www.trend.az/
news/politics/2123927.html (дата обращения: 26.02.2013).
2
Heper M., Ince B. Devlet Bahçeli and «Far Right» Politics in Turkey, 1999-2002 // Middle Eastern Studies. 2006. Vol. 42. № 6. P. 883.
55
го общества. Глобализация приобретет позитивное содержание, если ее дополнить новой этикой.
Партийные взгляды на внешнюю политику основываются на принципах
справедливости, политического равенства и взаимной защиты национальных
интересов. До 1990-х гг. ПНД игнорировала тему ЕС. Затем партия избрала
хоть и осторожную, но значительно более дружественную политику по отношению к ЕС. По мнению лидера партии Д. Бахчели, Турции в своих отношениях с ЕС следует занимать умеренную, среднюю позицию. Он указывал, что
Турция не должна разрывать свои связи с Западом, но при этом она не должна
стать рабом Запада. По сравнению с другими странами вступление Турции в
ЕС будет иметь большее историческое значение. Турция испытывает симпатию
к Западу еще с конца XVIII столетия. Как следствие, Турция – единственная
мусульманская страна, для которой демократия стала частью ее образа жизни и
политической культуры1.
ПНД и РНП – это своеобразные политические спутники ПСР, которые
хоть имеют отличные программы, но разделяют с ней общее глобалистское мировоззрение. Реальным же антиподом с позиции «глобализм-антиглобализм»
для ПСР являются «подлинные» исламисты, противопоставляющие себя ныне
господствующей «псевдоисламской» идеологии. Они отстаивают идею тесной
кооперации и единения мусульманских стран. По их мнению, Турции следует
вести конфронтационную внешнюю и военную политику по отношению к Западу, представляющему все большую угрозу для всех мусульманских стран.
Они также призывают к борьбе против сионизма – политического движения,
выступающего за объединение и возрождение еврейского народа на исторической родине.
Политическое восхождение антиглобалистов под исламским знаменем в
Турции началось на рубеже 1960-1970-х гг. В 1969 г. Н. Эрбакан выпускает в
1
Heper M., Ince B. Devlet Bahçeli and «Far Right» Politics in Turkey, 1999-2002 // Middle Eastern Studies. 2006. Vol. 42. № 6. P. 884-885.
56
свет манифест под названием «Национальное видение» (Milli Gorüş)1. В нем говорилось о необходимости возврата к традиционным ценностям и институтам,
а кемалистская попытка заменить исламско-оттоманское государство и культуру западной моделью рассматривалась источником всех бед турецкого общества. Манифест призывал к установлению исламского порядка и завершению
процесса вестернизации, он связывал турецкую идентичность и турецкое будущее исключительно с мусульманским миром, а не с Западом. Манифест послужил идеологической основой целого ряда политических партий, возглавляемых Н. Эрбаканом. Первые две партии из этого списка – Партия национального порядка (ПНП) и Партия национального спасения (ПНС) – были закрыты
после вмешательства в политику военных под предлогом их антисветского характера в 1971 и 1980 гг. соответственно2.
В 1983 г. исламисты создают очередную партию под новым названием –
Партию благоденствия (ПБ). Идеология этой партии мало отличалась от идеологии ПНС. Она выражала ту же враждебность к вестернизации и те же антизападные наклонности. Ее экономическая программа «Справедливый порядок»
подчеркивала необходимость большей социальной справедливости и равенства,
а также устранение влияния Запада. В области внешней политики ПБ пропагандировала разрыв связей Турции с Западом и большую интеграцию с мусульманским миром. До начала 1990-х гг. партия не имела серьезного политического успеха.
В 1994 г. в большом количестве муниципалитетов должность мэра досталась ПБ, в том числе в крупнейших турецких городах Стамбуле и Анкаре. На
национальных выборах 1995 г. ПБ набрала больше всего голосов. Пост премьер-министра занял Н. Эрбакан, представлявший партийную коалицию. Впервые
с момента образования Республики в 1923 г. Турция оказалась под властью исламистской партии с исламистским премьер-министром.
1
Atacan F. Explaining Religious Politics at the Crossroad: AKP-SP // Turkish Studies. 2005. Vol.
6. № 2. P. 187-199.
2
Toprak B. Politicization of Islam in a Secular State // From Nationalism to Revolutionary Islam /
Ed. by S. Arjomand. London: Macmillan, 1984. P. 119-133; Toprak B. Islam and Democracy in
Turkey // Turkish Studies. 2005. Vol. 6. № 2. P. 187-199.
57
Хорошие электоральные результаты партии объяснялись вниманием к
проблеме социального неравенства1, порождаемого процессом глобализации, и
своевременной антизападной риторикой. В ходе предвыборной кампании рядовые члены партии активно работали во многих бедных городских районах –
помогали жителям найти работу, оказывали больничную помощь и медицинское обслуживание, раздавали бесплатное питание 2 . Антизападная риторика
партии нашла сильный отклик в обществе после того, как Европейский союз
отказался принимать Турцию в свои ряды по культурным и религиозным мотивам, а Западу не удалось предотвратить убийства мусульман в Боснии.
Новая государственная политика вызвала возмущение светского истэблишмента и глобалистов. Н. Эрбакан пообещал построить мечеть на площади
Таксим, главном транспортном узле в центре Стамбула. Уже в первые месяцы
пребывания в должности он предпринял множество международных инициатив
– включая поездку в Ливию и активизацию процесса создания исламской экономической группы (D-8) как альтернативы Европейскому союзу – которые недвусмысленно указывали, что он намерен продвигать исламистскую внешнюю
политику3.
В итоге военные, в целом представлявшие глобалистскую часть общества, решили отстранить премьер-министра от власти, выбрав в отличие от
1960, 1971 и 1980 гг. более утонченные, непрямые средства. 28 февраля 1997 г.
Совет национальной безопасности – в котором преобладали военные – представил Н. Эрбакану список рекомендаций по сдерживанию антисветской активности. Когда премьер-министр отказался выполнить эти рекомендации, военные
провели серию брифингов и мобилизовали светский истэблишмент. В июне
1997 г. в результате так называемого «бесшумного» или «постмодернистского»
1
Dagi I.D. Transformation of Islamic Political Identity in Turkey: Rethinking the West and Westernization // Turkish Studies. 2005. Vol. 6. № 1. P. 25.
2
Yavuz M.H. Political Islam and the Welfare (Refah) Party in Turkey // Comparative Politics.
1997. Vol. 30. № 1. P. 71-73 (63-82); White J.B. Islamic Mobilization in Turkey: A Study in Vernacular Politics. Seattle: University of Washington Press, 2002.
3
Rabasa A., Larabee F.S. The Rise of Political Islam in Turkey. Santa Monica: Rand Corporation,
2008. P. 43-44.
58
переворота Н. Эрбакан вынужден был уйти в отставку. В январе 1998 г. SP была закрыта, а Н. Эрбакану и его ключевым помощникам было запрещено заниматься политикой в течение пяти лет1.
Преемница ПБ – Партия добродетели (ПД) просуществовала недолго: в
2001 г. Конституционный суд запретил ее функционирование. После этого в
исламистском движении произошел раскол – из их среды выделились глобалисты-клерикалы. Старшее же поколение политиков сформировало новую партию
– Партию счастья (ПС), которая ныне представляет антиглобалистов.
ПС, будучи классической исламистской партией, располагает широкой
сетью исламских благотворительных обществ и территориальных отделений.
Партия имеет подразделения практически в каждой провинции, городе и деревне. Хорошо развитый организационный аппарат позволяет ей рекрутировать
большое количество новых сторонников, особенно из тех секторов общества,
которые не получили выгоды от глобальной интеграции. Она довольно легко
собирает тысячи сторонников для проведения различных демонстраций и протестных митингов. Больше всего успеха добиваются ее подразделения в юговосточной части страны, которые максимально удалены от центрального правительства.
Современные турецкие исламисты видят за глобализмом не только действия Запада, но и действия сионистов. Исходя из взглядов исламистов, несмотря на множество существующих на карте государств, народов и религий,
мир управляется из одного центра. Показательными в этом отношении могут
быть выступления и интервью Н. Эрбакана. По его мнению, власть в мире сегодня принадлежит сионистам, которые добились ее с помощью установления
контроля над денежной массой в рамках капиталистического порядка и распространения доллара как главной валюты. Сионисты покупают нефть на Ближнем
Востоке за доллары («зеленые бумажки»), которые сами их и печатают. Американский центральный банк лишь арендует эти деньги. Затем они убеждают
1
Rabasa A., Larabee F.S. The Rise of Political Islam in Turkey. Santa Monica: Rand Corporation,
2008. P. 44.
59
продавцов нефти обменять доллары на американские облигации («желтые бумажки»). Ценные бумаги поступают в национальные центральные банки, с которыми уже работает американский центральный банк. Он выдает им в обмен
на «желтые бумажки» документы («белые бумажки»), где указано, что определенное количество долларов находится в американских банках. Таким способом страны, интегрированные в систему транснационального управления, и их
граждане остаются лишь с «бумажками». Чтобы послать деньги из одной мусульманской страны в другую, например из Турции в Пакистан, необходимо,
как утверждал Н. Эрбакан, заплатить 1% от пересылаемой суммы сионистам,
поскольку в созданной ими системе нет альтернатив, нет другой инфраструктуры. Человек несет деньги в турецкий банк, который сразу же перенаправляет их
американскому банку. Тот, в свою очередь, дает распоряжение своему отделению в Пакистане выдать деньги пакистанскому банку, который и выплатить их
адресату. Как считал Н. Эрбакан, сионисты для своего обогащения используют
и множество других способов. Чтобы полететь на хадж в Мекку простой турецкий гражданин, даже выбрав турецкую авиакомпанию, вынужден заплатить сионистам. Никакая национальная авиакомпания не может выполнять полеты и
осуществлять посадки в других странах не будучи членом Международной ассоциации воздушного транспорта (International Air Transport Association, IATA)
– организации подконтрольной сионистам. Авиакомпании за членство в этой
организации должны отдавать 9% от выручки, поступившей за счет продажи
билетов1.
Подводя итог, можно сделать вывод, что современная внешняя политика
Турции – это результат действия как внешних, так и внутренних факторов, порожденных глобализацией. Сегодня Турция практически полностью интегрирована в глобальную систему управления, что заставляет ее во многом выстраивать свою внешнюю политику исходя из интересов этой системы. Внешняя
среда толкает Турцию увеличивать свои выгоды от интеграции и бороться с те1
Antisemitism and the Turkish Islamist «Milli Gorus» Movement: Zionists/Jews «Bacteria», «Disease» // The Middle East Media Research Institute. 2007. August 29. URL: http://www.memri.org/
report/ en/0/0/0/0/0/0/2356.htm (дата обращения: 19.05.2013).
60
ми странами, организациями и группами, которые выступают против системы.
Внешнее давление трансформируется в конкретные внешнеполитические решения через внутренние факторы, олицетворяемые ныне правящей ПСР, в
идеологии которой глобализации отводится центральное место. Известно, что
если глобалисты контролируют государство, то внешняя политика будет
направлена на продолжение и усиление интеграции в глобальную систему, на
увеличение доходов страны и доходов элиты от участия в глобальных процессах, на противодействие тем странам и негосударственным игрокам, которые
выражают антиглобализационные намерения. Заметное внешнее давление и в
целом положительная на него реакции правящей партии порождает закономерные протестные настроения внутри турецкого общества. Так, в июне 2013 г.
Р.Т. Эрдоган и его партия столкнулись с масштабными акциями протеста по
всей стране, после того как стало известно о решении властей вырубить парк
Гези на стамбульской площади Таксим и построить на его месте торговоразвлекательный комплекс (глобализированный проект). Осуществлять этот
проект должны были коммерческие структуры, связанные с правящей партией.
Протесты закончились столкновениями с полицией, в результате которых погибли четыре человека и около восьми тысяч получили ранения1. Все это недвусмысленно указывает на то, что в своей основе современная турецкая внешняя политика – это плод электорального доминирования ПСР и слабости оппозиции, это стратегия, разработанная на основе идеологических принципов ПСР
и потребностей глобализируемого мира.
1.3. Место и значение Леванта в системе турецких
глобализационных приоритетов
Одним из основных географических локусов современной внешнеполитической доктрины и внешнеполитической активности Турции сегодня по1
Стамбульский парк Гези снова закрыли для посещения // BBC. 2013. 8 июля. URL:
http://www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2013/07/130708_rn_turkey_park_gezi_closed.shtml (да
та обращения: 08.07.2013)
61
прежнему остается регион Леванта – часть Ближнего Востока, граничащая с восточной частью Средиземного моря, – хотя число причин, объясняющих это, в
последнее время возросло. На настоящий момент данный регион разделен
множеством политических границ: в его состав входят полностью Сирия, Ливан, Израиль, Палестина, Иордания, Кипр, а также северо-восточная часть
Египта и юго-восточная часть Турции.
Долгое время Левант входил в состав Османской империи. Однако за
крахом имперской организации, последовавшего за поражением в Первой мировой войне, Турция утратила не только контроль над своими колониальными
территориями Леванта, но и над территориями, которые она считала исконно
своими. С тех пор вопросы, связанные со спорной провинцией Хатай, географически относящейся к Леванту, оказывали влияние на левантийскую внешнюю политику Турции.
В десятилетия, последовавшие за крахом Османской империи, одной из
главных тем внешнеполитической повестки дня для Турции стало возвращение
под свое политическое крыло спорных территорий. Ранее Франция, будучи
долгое время военным противником Турции и получившая мандат Лиги наций
на управление Сирией, произвольно присоединила к ней Хатай (Александретта,
Александреттский санджак), породив недовольство местного турецкого населения, часто выливавшееся в столкновения с колониальными властями и другими этническими группами.
В середине 1930-х гг. распространилась информация, что с прекращением
в ближайшее время французского мандата над Сирией и обретением последней
независимости Хатай останется в ее составе. Открывающиеся перспективы для
Хатая вызвали волну антифранцузских выступлений в турецком обществе, заставив правительство Анкары усилить давление на Париж. Турция настаивала
на том, что уступила Хатай Франции, поэтому ее уход с этих территорий должен означать передачу суверенитета местному населению, а не третьей стороне, т.е. Сирии, которой ранее, при достижении первоначальных договоренностей, как государственного образования просто не существовало. Франция не
62
соглашалась с доводами Турции, полагая, что в таком случае будут нарушены
условия мандата, ибо она получила Хатай как район с автономным режимом
администрирования, а не как район с самостоятельным политическим статусом.
Власти в Париже подчеркивали, что они получили Хатай как административную единицу, поэтому и отдадут ее как административную единицу.
В итоге Франция отстояла свою позицию, обещая предоставить Хатаю
лишь автономию, сохранив вопросы внешней политики, денежной системы и
таможенных процедур в ведении Сирии. В самом Хатае нарастала напряженность, грозя перерасти в серьезное гражданское столкновение, где турки бы
противостояли нетурецким группам. Однако приближающаяся очередная мировая война изменила ситуацию, заставив Францию пойти на уступки. Опасаясь потерять поддержку Турции в Восточном Средиземноморье в надвигающейся войне, а также испытывая мощное дипломатическое давление своей потенциальной союзницы в этой войне Британии, стремящейся окончательно лишить ее влияния в странах Леванта, Франция пересмотрела свое первоначальное решение. За санкционированным французскими властями вводом турецких
войск в Хатай последовало подписание соглашения, присоединяющего эту область к Турции1.
Таким образом, Турция довольно успешно решила задачу возращения себе левантийских территорий, которых она, по ее собственному мнению, была
несправедливо лишена. Однако сирийское правительство отказалось признать
переход Хатая к Турции. В результате спор из-за Хатая превратился на долгие
годы, точнее десятилетия, в предмет межгосударственных трений и весомую
проблему, оказывающую не последнее влияние на внешнюю политику Турции
в регионе Леванта.
Левант во внешней политике Турции – это территория борьбы за водные
ресурсы, которые из-за географических особенностей региона имеют огромное
значение. Многие эксперты отмечают, что на Ближнем Востоке вода обладает
1
Micaleff R. Hatay Joins the Motherland // State Frontiers: Borders and Boundaries in the Middle
East / Ed. by I. Brandell. London: I.B. Tauris & Co., 2006. P. 141-158.
63
не меньшей важностью, чем нефть1. Проблемы, связанные с водой, не только
затрудняют разрешение уже существующих конфликтов, но и порождают множество новых, каждый из которых в ближайшем будущем может перерасти в
прямое военное столкновение.
Турция по сравнению с другими странами Леванта довольно хорошо
обеспечена водными ресурсами, однако требования соседей ограничить ее водопотребление постоянно накладывают отпечаток на внешнюю политику Анкары. География распределения водных ресурсов на Ближнем Востоке и в Леванте отличается крайней степенью неравномерности. Главные источники гидроресурсов расположены в северной части региона, откуда они затем через реки и подземные пласты попадают на юг – в зону наибольшего дефицита. Водосток основных артерий региона – Евфрата и Тигра – формируется именно в
Турции, в ее восточной и юго-восточной части.
С 1970-х гг. Турция активно осваивает реки Евфрат и Тигр с их притоками посредством строительства на них плотин, что позволяет ей поддерживать
постоянный рост своего промышленного и сельскохозяйственного производства, увеличивая объемы выработки электроэнергии и площадь орошаемых земель. Однако любые турецкие гидропроекты уменьшают сток воды в Сирию и
Ирак, угрожая их дальнейшему экономическому развитию. Большая часть сирийских ирригационных и гидротехнических объектов (в частности, озеро ЭльАсад и плотина Эс-Саура) зависит от вод, поступающих через Евфрат из Турции.
С самого начала освоения ресурсов Евфрата и Тигра Турция сталкивалась
с недовольством со стороны Сирии и Ирака, неоднократно доходившим до кризиса отношений и острых дипломатических трений. Так, отношения между Дамаском и Анкарой резко ухудшились в 1990 г., когда для наполнения водохранилища плотины им. М. Кемаля Ататюрка турецкая сторона приостановила на
месяц сток Евфрата в Сирию, в результате чего его русло от южной границы
1
Morrissette J.J., Borer D.A. Where Oil and Water Do Mix: Environmental Scarcity and Future
Conflict in the Middle East and North Africa // Parameters. 2004-2005. Vol. 34. № 4. P. 86.
64
Турции до искусственного озера Эль-Асад рядом с городом Алеппо было в течение этого периода полностью иссушено1.
При этом следует заметить, что если в отношении рек Евфрата и Тигра
Турция считается «инициатором несправедливости», то в случае с рекой Оронт
она уже выступает «жертвой несправедливости». Сирия, пользуясь своим гидрогеографическим положением, потребляет львиную долю вод Оронта, который питает провинцию Хатай. Из-за того что Сирия ограничивает течение вод
Оронта к плато Амик, расположенном под провинцией Хатай, Турция вынуждена тратить ресурсы на привлечение вод рек Джейхан и Сейхан. Из всего вышесказанного видно, что водные ресурсы, особенно если принимать во внимание их неизбежную деградацию и стремление стран региона к ускорению экономического роста, были, есть и будут важным фактором внешней политики
Турции в Леванте.
В самое последнее время к территориальным и природным детерминантам внешней политики Турции в регионе Леванта, которые можно считать
«традиционными» или «историческими», добавилась, если так можно сказать, и
детерминанта мироустроительная. Левант приобрел дополнительное внешнеполитическое значение, поскольку Турция получила «право» интеграции этого
региона в систему транснационального управления, оказавшись наиболее эффективным региональным агентом продвижения политики глобализации.
Существует по крайней мере семь причин, объясняющих почему Турция
может достигать поставленных миросистемных целей в регионе Леванта значительно эффективнее, чем другие акторы мировой политики. Во-первых, Левант
продолжительное время являлся частью Османской империи, а как известно из
истории и опыта, государства, ранее контролировавшие какие-либо территории, сильнее других заинтересованы в происходящих там после утраты своего
контроля процессах. Россия крайне активно действует на постсоветском пространстве (присоединение Крыма в марте 2014 г.), Франция постоянно стано1
Williams P. Euphrates and Tigris Waters – Turkish-Syrian and Iraqi Relations // Water Resource
Conflicts and International Security: A Global Perspective / Ed. by D.K. Vajpeyi. Lanham: Lexington Books, 2012. P. 19-50.
65
вится миротворческой силой в африканских странах, ранее входивших в круг ее
колониальных владений (один из последних примеров – ввод французских
войск в Центральноафриканскую Республику в декабре 2013 г.). Во-вторых,
Турция удачно расположена относительно Леванта. Ее территория как бы
«накрывает» собой страны Леванта, уступающие ей по площади. Турция имеет
быстрый доступ со своей территории к любой стране Леванта, при этом речь
идет не только о наземном и воздушном путях, но и о морской коммуникации,
открывающей возможности прямого контакта с Израилем, Кипром, Египтом,
Ливаном, Сирией, Палестиной, в общем всеми странами субрегиона, за исключением Иордании. В-третьих, поскольку основные водные артерии региона берут начало на ее территории, то она может использовать этот важнейший для
Ближнего Востока ресурс как рычаг воздействия на соседние государства, в чем
ее уже не раз обвиняли. В-четвертых, несмотря на этническое и религиозное
многообразие, большинство населения Леванта все же составляют мусульмане.
Поскольку Турция – также мусульманская страна, то ей проще налаживать требуемые отношения со странами Леванта. В-четвертых, Турция представляет
собой сильную с экономической стороны державу. У Турции не самые высокие
в регионе показатели ВВП на душу населения, однако ее экономика превосходит другие по степени диверсифицированности и экспортному потенциалу. Впятых, Турция располагает самыми большими в регионе вооруженными силами, численность которых превышает 510000 человек1. В распоряжении турецкой армии, ВВС и ВМС современная техника, которая постоянно обновляется и
модернизируется: танки, штурмовые вертолеты, истребители и пр. И, наконец,
в-седьмых, для Турции характерен относительно высокий уровень демократической культуры, который наряду с другими факторами превращает ее в привлекательную модель для многих стран региона.
1
International Institute for Strategic Studies (IISS). The Military Balance 2013. London: IISS,
2013. P. 183.
66
Функции полупериферийного игрока, если применять терминологию И.
Валлерстайна 1 , заставляют Турцию не только заниматься налаживанием, интенсификацией и сохранением экономических связей, отношений обмена со
странами этого региона, но и вести борьбу по ослаблению, а в лучшем случае и
уничтожению антисистемных сил, стоящих на пути современного мироустроительного проекта. Левант – это территория активности Хезболлы, противостоящей интеграции в систему транснационального управления этой части Ближнего Востока.
Мировоззренческий фундамент Хезболлы по-прежнему составляет манифест 1985 г., однако многие его позиции были пересмотрены под влиянием изменений, произошедших в мировой политике (о чем, например, свидетельствует телевизионное выступление генерального секретаря организации С.Х.
Насраллы в ноябре 2009 г.). Опираясь на шиитские религиозные и культурные
традиции, идеологию аятоллы Хомейни Хезболла изображает себя как защитника угнетенных и слабых социальных групп региона, страдающих от несправедливых действий миросистемных центров, получивших непропорционально
большую власть. По мнению лидеров Хезболлы, в настоящее время миру в целом и ближневосточному региону в частности при участии Соединенных Штатов и Израиля и под прикрытием борьбы с терроризмом навязывается новый
политический и экономический порядок. Именно попытками приостановить
эти тенденции и оправдывают свои действия лидеры Хезболлы. Не случайно,
что лидеры Хезболлы называют свою организацию движением сопротивления,
под которым следует понимать, по всей видимости, сопротивление формирующейся ныне системе транснационального управления.
Существует множество фактов, что члены Хезболлы принимают непосредственное участие в начавшейся три года назад сирийской войне, сражаясь
на стороне правительства Б. Асада2. За очевидными мотивами вмешательства в
1
Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение. М.: Территория будущего, 2006.
Kershner I. Israel Watches Warily as Hezbollah Gains Battle Skills in Syria // New York Times.
2014. March 10. URL: http://www.nytimes.com/2014/03/11/world/middleeast/israel-watcheswarily-as-hezbollah-gains-battle-skills-in-syria.html?_r=0 (дата обращения: 11.04.2014).
2
67
эту гражданскую войну – защита ливанских граждан и шиитских святынь –
стоит еще один, менее заметный и менее освещаемый мотив – сопротивление
попыткам «силовой» глобализации или, если использовать другие термины, организованной извне интеграции Сирии в миросистему. В данном контексте одним из основных катализаторов левантийской внешней политики Турции,
удачно названной И.Н. Шабири вместе с Израилем субподрядчиками переформатирования Ближнего Востока1, будет оставаться задача по ограничению влияния Хезболлы, бросающей вызов интеграционным процессам, вплоть до прямой военной помощи антисистемным государствам или странам «оси сопротивления».
Существенный пласт во внешней политике Турции занимает противодействие суннитским антисистемным группам, ведущим параллельно с Хезболлой
борьбу за Левант. На настоящий момент сильнейшей из этих групп, по всей видимости, является «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) под руководством А.Б. аль-Багдади, установившая контроль над большими территориями в Сирии и достигшая определенных успехов в борьбе против Свободной
сирийской армии (ССА). Хотя ИГИЛ также сражается против Б. Асада, ее лидеры открыто называют Турцию одним из своих главных врагов, периодически
делая ее объектом своих атак. Именно эта группировка взяла на себя ответственность за двойной теракт в мае 2013 г. в турецком городе Рейханлы в приграничной провинции Хатай, в результате которого погибли более 50 человек, а
более 100 получили ранения. Впоследствии ИГИЛ неоднократно угрожала проведением терактов с участием смертников в крупнейших турецких городах, в
частности в Стамбуле и Анкаре. В конце января 2014 г. ее бойцы обстреляли
турецкий пограничный пост на сирийской границе, вызвав ответный танковый
и артиллерийский удар2.
1
Шабири И.Н. Турция – Израиль: субподрядчики американского «переформатирования».
URL:
http://www.iran.ru/news/analytics/87071/Turciya_Izrail_subpodryadchiki_amerikanskogo
_pereformatirovaniya (дата обращения: 11.04.2014).
2
Turkish Forces «Strike ISIL Convoy in Syria» // Al-Jazeera. 2014. January 29. URL:
http://www.aljazeera.com/news/middleeast/2014/01/turkish-jets-strike-isil-convoy-syria-201412917
4915634511.html (дата обращения: 12.04.2014).
68
На Ближнем Востоке, являющимся комплексным и разноплановым регионом планеты, действуют несколько агентов системы транснационального
управления, сектора ответственности которых иногда частично накладываются
друг на друга, приводя к определенным коллизиям. Египет – это одна из тех
стран, где сходятся границы различных секторов этой системы. Он примыкает,
с одной стороны, к Леванту, где в качестве основного миросистемного агента
доминирует Турция, а с другой – к Магрибу, связанном с арабским геостратегическим опорным узлом – ОАЭ. Поэтому Турция вынуждена в своей левантийской внешней политике взаимодействовать, причем не всегда гладко, с конкурирующими в рамках Ближнего Востока узлами мировой системы.
И Турция и ОАЭ прочно интегрированы в систему транснационального
управления, крупнейшие города этих государств представляют собой ее региональные центры. Располагая одинаковым статусом в системе, они связаны
масштабными двунаправленными потоками капитала. Источниками капитала
ОАЭ выступают главным образом нефтяные ресурсы. ОАЭ расположены на богатом нефтью шельфе Персидского залива, обеспечивающим им седьмое место
в мире по объему доказанных нефтяных запасов, оцененных в 97,8 млрд баррелей (5,9% от общемировых запасов). В день ОАЭ добывают 3,4 млн баррелей
нефти (3,7% от валовой добычи в мире) 1 . Нефть приносит огромные суммы
свободных денежных средств, которые распределяются
системы. Капиталы
ОАЭ размещаются в самых разнообразных областях: от недвижимости до
крупных машиностроительных предприятий. В июле 2008 г. Инвестиционный
совет Абу-Даби потратил 800 млн долл. на приобретение 90% расположенного
в центре Нью-Йорка небоскреба Chrysler Building2. На настоящий момент компания Mubadala из Абу-Даби имеет в своем инвестиционном портфеле более 80
1
British Petroleum (BP). BP Statistical Review of World Energy. June 2013. London: BP, 2013. P.
6, 8.
2
Bagli Ch.V. Abu Dhabi Buys 90% Stake in Chrysler Building // New York Times. 2008. July 10.
http://www.nytimes.com/2008/07/10/nyregion/10chrysler.html?ref=chryslerbuilding&_r=0 (дата
обращения: 25.01.2014).
69
млн обыкновенных акций General Electric, дающих ей право собственности на
0,76% американской фирмы1.
Основными сферами инвестиций ОАЭ в Турции являются банки, телекоммуникации и сельское хозяйство. Продовольственная безопасность ОАЭ
полностью зависит от внешних поставок, тогда как Турция сегодня – это главным производитель и экспортер сельскохозяйственных продуктов в регионе.
После принятия закона, упрощающего процесс приобретения собственности
иностранцами, возросли объемы инвестиций в недвижимость. Большое число
подданных ОАЭ владеют собственностью в Турции.
В отличие от ОАЭ, турецкий капитал формируется главным образом в
промышленности и сельском хозяйстве. Приоритетными сферами в экономике
ОАЭ для турецкого капитала выступают строительство, обрабатывающая промышленность, инфраструктура и сфера услуг, т.е. те сферы, которые помогают
ее диверсификации. Так, одним из крупнейших турецких игроков в ОАЭ является строительная компания TAV Construction. Данная компания выполнила
строительство высотных зданий Emirates Financial Towers (Дубай), Majestic
Tower (Шарджа) и Sulafa Tower (Дубай), торгово-развлекательного центра Al
Sharaf Shopping Mall (Дубай), эксплуатационных ангаров для самолетов Airbus
A380 компании Emirates (Дубай), здания иранской школы Towheed School (Дубай). В стадии реализации находятся проекты высотных зданий The Dream Dubai Marina и Damac Towers, центрального терминала международного аэропорта Абу-Даби2.
Власть в Анкаре и Стамбуле, в Абу-Даби и Дубае принадлежит группам,
лояльным к системе транснационального управления, группам, которые мы ранее назвали глобалистами-клерикалами (традиционалистами). И Турция и ОАЭ
придерживаются одинаковых взглядов на систему транснационального управ-
1
Mubadala. General Electric. URL: https://www.mubadala.com/en/what-we-do/investments/ge
(дата обращения: 25.10.2013).
2
TAV Construction. Our Projects. URL: http://www.tavconstruction.com/our-projects.aspx (дата
обращения: 25.01.2014).
70
ления, но предлагают странам своей орбиты влияния, своих секторов ответственности различные модели интеграции в ее структуру.
Военный переворот в Египте может служить хорошей иллюстрацией конкуренции между Турцией и ОАЭ как узлами системы. После свержения Х.
Мубарака начался новый этап глобализации египетского государства. С приходом к власти М. Мурси у Турции, имеющей особые отношения с «Братьямимусульманами», появились уникальная возможность стать главным проводником Египта в глобализированный мир. Однако 3 июля 2013 г. власть в Египте
захватили военные. Как и два года назад на каирскую площадь Тахрир вышла
масса людей, чтобы выразить свою солидарность с военными, лишившими власти легитимного президента. Отстранив от должности М. Мурси, армия приостановила действие конституции, принятой правящей партией, потребовала
проведения новых выборов и объявила о формировании временного гражданского правительства. Спустя день после сообщения о смещении М. Мурси министром обороны А.Ф. ас-Сиси, пост временного президента занял председатель конституционного суда Египта А. Мансур. Однако не все сегменты египетского общества поддержали переворот. В некоторых городах, например в
Насре, граждане вышли на улицы с осуждением переворота, требуя восстановления М. Мурси в должности президента. В Египте и за его пределами появились тревожные опасения, что за переворотом может последовать волна насилия, которая окончательно дестабилизирует самое многочисленное арабское
государство, а за ним и весь регион. Возникла реальная перспектива смены
главного проводника для Египта. Неудивительно, что турецкое правительство
подержало М. Мурси, назвав его смещение переворотом против демократически избранного президента. Власти же ОАЭ, напротив, поддержали военных,
осуществивших переворот.
Министр иностранных дел А. Давутоглу первым из высокопоставленных
турецких лидеров выразил позицию Стамбула относительно свержения египетского президента: «Лидер, пришедший к власти при поддержке народа, может
быть освобожден от своих обязанностей лишь посредством выборов. Недопу-
71
стимо, чтобы демократически избранные лидеры отстранялись от власти незаконными методами, да еще и в результате переворота. … Мы категорически отвергаем предположения, что арабы или мусульмане не могут иметь демократического управления. В каждом государстве должны быть созданы условия для
проведения свободных выборов. Сегодня актуальность приобрел вопрос, будут
ли в этой стране проведены честные выборы или нет. Главная задача предстоящего процесса состоит в том, чтобы обеспечить переход власти к избранным
лицам. Турция примет сторону египетского народа»1.
Премьер-министр Турции Р.Т. Эрдоган обвинил ЕС в двойных стандартах
и измене своим собственным принципам. Выступая несколько дней спустя после египетского переворота на Конгрессе живущих за рубежом турецких ученых, Р.Т. Эрдоган заметил: «Разве Запад не на стороне демократии и не пытается ее внедрять в различных странах мира? Это проверка на искренность, и Запад опять провалился. Демократического переворота не существует. Я рекомендую почитать европейские правовые акты. ЕС в очередной раз пренебрег
своими собственными ценностями, отказавшись считать военный переворот
переворотом. Демократия не приемлет двойных стандартов. … В турецкой истории организаторам переворотов удавалось захватить администрацию, но они
никогда не добивались своих конечных целей. Лидеры и сторонники переворота в Египте должны помнить эти реалии турецкой истории»2.
Турецкий президент А. Гюль назвал вмешательство военных нарушением
демократических принципов и призвал к проведению в максимально короткие
сроки выборов: «М. Мурси должен был покинуть свой пост в результате выборов, тогда, когда придет тому время. Это нарушение вызывает беспокойство. В
Египте в максимально короткие сроки должны быть проведены выборы. Только
1
Turkey Says Egypt’s Coup Unacceptable, Calls for Return to Democracy // Today’s Zaman. 2013.
July 4. URL: http://www.todayszaman.com/news-319980-turkey-says-egypts-coup-unacceptablecalls-for-return-to-democracy.html (дата обращения: 27.10.2013).
2
EU Violates Principles with Egypt Coup Reaction, Turkish PM Says // Hürriyet Daily News.
2013. July 5. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/eu-violates-principles-with-egypt-coupreaction-turkish-pm-says.aspx?PageID=238&NID=50096&NewsCatID=338 (дата обращения: 2.
10.2013).
72
так можно избежать оскорбления первого демократически избранного египетского президента и его сторонников и восстановить демократию»1.
ОАЭ заняли противоположную позицию по отношению к произошедшему в Египте перевороту. После смены власти в Каире министр иностранных дел
ОАЭ А. аль-Нахайян в своем заявлении отметил: «Учитывая крепкие исторические связи между двумя братскими странами, ОАЭ с удовлетворением следят
за развитием ситуации в Египте. … Великая египетская армия в очередной раз
доказала, что она – надежный защитник институтов и законов, охватывающих
все сегменты египетского народа»2. Уже через день после смены власти в Египте между президентом ОАЭ Х. аль-Нахайяном и главнокомандующим вооруженными силами Египта, министром обороны А.Ф. ас-Сиси, организовавшим
переворот, состоялся телефонный разговор, посвященный последним событиям3.
Власти ОАЭ выразили поддержку египетскому правительству, когда оно
решило применить силу против сторонников свергнутого президента М. Мурси: «Министерство иностранных дел ОАЭ с большим интересом следит за развитием ситуации в Египте. Министерство иностранных дел ОАЭ вновь подтверждает свое понимание крайних мер, предпринятых египетским правительством после проявления максимальной сдержанности и призывов к полному
национальному примирению. Дорожная карта, появившаяся по продемонстрированной 30 июня 2013 г. воле египетского народа, никого не отстраняет от
участия в политическом процессе. К сожалению, экстремистские политические
группы настаивают на риторике насилия, отказе от общественных интересов и
подрыве египетской экономики, которые сегодня привели к печальным собы1
Turkish President Gül Urges Democratic Elections in Egypt as Soon as Possible // Hürriyet Daily
News. 2013. July 5. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-president-gul-urges-demo
cratic-elections-in-egypt-as-soon-as-possible.aspx?pageID=238&nID=50095&NewsCatID=338 (да
та обращения: 29.09.2013).
2
UAE is Following with Satisfaction Developments in Egypt // WAM (Wakalat Anba’a al-Emarat).
2013. July 3. URL: http://www.wam.org.ae/servlet/Satellite?c=WamLocEnews&cid=129000
5450464&pagename=WAM%2FWAM_E_Layout (дата обращения: 28.09.2013).
3
Khalifa Briefed by General al-Sisi on Latest Situation in Egypt // WAM (Wakalat Anba’a alEmarat). 2013. July 5. URL: http://www.wam.org.ae/servlet/Satellite?c=WamLocEnews&cid=
1290005472133&pagename=WAM%2FWAM_E_Layout (дата обращения: 28.09.2013).
73
тиям. ОАЭ вновь подтверждают свою заинтересованность в защите Египта и
египтян от насилия, кровопролития и настаивают на начале национального
примирения и принятии дорожной карты, необходимых для политического,
гражданского и демократического развития»1.
В конце августа 2013 г. в СМИ появились сообщения о том, что геологоразведывательная и электроэнергетическая компания TAQA, принадлежащая
правительству ОАЭ, может отказаться от реализации крупного проекта на территории Турции. В январе 2013 г. турецкая государственная компания Electricity Generation (EÜAŞ) договорилась с TAQA о реализации совместного проекта
стоимостью более 12 млрд долл., предполагающего строительство нескольких
электростанций, использующих запасы бурого угля турецкого района АфшинЭльбистан. Немного позже стороны разработали схему партнерства: 35% проекта передавались EÜAŞ, а оставшиеся 65% – TAQA. В районе АфшинЭльбистан расположено 40% турецких запасов бурого угля. При полном использовании возможностей этот район может увеличить объемы производства
электроэнергии на 8000 мегаватт2.
Хотя представители TAQA заявили, что проект лишь приостановлен и за
этим стоят исключительно экономические соображения, некоторые комментаторы поспешили связать такое решение с событиями в Египте, поскольку правительства Турции и ОАЭ по-разному оценивают произошедшее. Турецкое руководство резко отреагировало на информацию о изменениях в планах реализации энергетического проекта. Турецкий министр энергетики Т. Ялдиз сообщил журналистам: «Хотелось бы, чтобы выбор TAQA основывался не на политических причинах. Складывается впечатление, что последние события в Египте и Сирии помещали принять инвестиционное решение, исходя из своих соб-
1
UAE Foreign Ministry Re-Affirms Understanding of Egyptian Government’s Sovereign Measures
// WAM (Wakalat Anba’a al-Emarat). 2013. August 14. URL: http://www.wam.org.ae/
servlet/Satellite?c=WamLocEnews&cid=1290006053773&pagename=WAM%2FWAM_E_Layout
(дата обращения: 23.09.2013).
2
Turkish Minister Hopes UAE Firm’s Exit Motives Not Political // Hürriyet Daily News. 2013.
August 27. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-minister-hopes-uae-firms-exit-moti
ves-not-political.aspx?pageID=238&nID=53302&NewsCatID=345 (дата обращения: 18.10.2013).
74
ственных соображений. Всегда есть варианты B и C. Мы будем придерживаться
принятого ранее решения, независимо от того, приостановит или продолжит
TAQA инвестирование в бассейн Афшин-Эльбистан. Мы начали переговоры с
другими странами»1.
Сегодня, как показывают события на международной арене и описанный
выше случай, функционирование системы транснационального управления во
многом определяется борьбой за углеводородные ресурсы2. Левант, если судить
по мировым меркам, не богат углеводородными ресурсами. Его запасы не превышают 1% общемировых. Однако недавнее обнаружение Кипром и Израилем
в своих прибрежных водах относительно больших запасов природного газа вызвало интерес всех стран региона к Леванту как потенциальному источнику
энергетических ресурсов. С 2009 по 2013 гг. здесь было обнаружено по крайней
мере восемь крупных месторождений газа, доказывающих обоснованность
дальнейших поисков. На настоящий момент крупнейшим среди обнаруженных
месторождений является месторождение Левиафан, расположенное приблизительно в 130 км от побережья Израиля на глубине более 1500 м. По оценкам
специалистов, из этого месторождения в ближайшее время можно извлечь до
453 млрд куб. м газа3.
Углеводородная эра Леванта началась примерно 80 лет назад, когда Сирия, вдохновленная успехом соседних стран, в частности Саудовской Аравии,
приступила к геолого-разведочным работам на своей территории. В 1960-х гг.
нефтепоисковые работы инициировали Израиль и Иордания, однако они не
принесли им столь положительных результатов как Сирии. В это же время параллельно с нефтью в Леванте были обнаружены и запасы природного газа,
1
Turkish Minister Hopes UAE Firm’s Exit Motives Not Political // Hürriyet Daily News. 2013.
August 27. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-minister-hopes-uae-firms-exit-moti
ves-not-political.aspx?pageID=238&nID=53302&NewsCatID=345 (дата обращения: 18.10.2013).
2
Klare M. The Race for What’s Left: The Global Scramble for the World's Last Resources. New
York: Metropolitan Books, 2011; Фитуни Л.Л. Африка: ресурсные войны XXI века. М.: ИАфр
РАН, 2012.
3
Добытчики официально подтвердили наличие большого газового месторождения в Израиле
// Газета.ru. 2010. 30 декабря. URL: http://www.gazeta.ru/news/business/2010/12/30/
n_1641134.shtml (дата обращения: 16.05.2014).
75
коммерческая разработка которых началась в Сирии в 1980-х гг., а в Израиле
лишь в середине 2000-х гг. В 1980-е гг. Иордания, не выйдя на необходимые
объемы производства собственных нефти и газа, переключилась на их импорт.
Углеводородные проекты Кипра, Ливана и Палестины по-прежнему находятся
на начальной стадии, однако политическая и экономическая элита этих стран
возлагает немалые надежды на левантийский бассейн.
Уже не одно десятилетие страны Леванта прилагают немалые усилия для
того, чтобы линии транспортировки ресурсов проходили через Восточное Средиземноморье, расположенное между основными ближневосточными производителями и европейскими потребителями. Еще до того, как началась эксплуатация собственных нефтяных и газовых ресурсов в 1960-1970-х гг., страны Леванта получали существенные транзитные платежи от экспортеров, в частности
Ирака и Саудовской Аравии. Но и после начала собственной разработки транзит оставался важным фактором, определяющим политику стран Восточного
Средиземноморья.
С открытием новых перспективных месторождений газа Левант приобрел
новое значение для как для системы транснационального управления в целом,
так и для Турции в частности. Левант, оставаясь транспортным хабом, превратился в еще один источник ресурсов для системы и ее элементов. Теперь Турция, играя полупериферийную роль в системе и протянувшись по северной
границе Леванта, будет вынуждена оказывать помощь в транспортировке этих
ресурсов. На настоящий момент большая часть открытых в последнее время
месторождений расположена в Израиле. У Израиля, находящегося во враждебном окружении с момента своего образования, не так много вариантов вывоза
добытого и впоследствии сжиженного на его территории газа. Первый вариант
состоит в том, чтобы выйти через собственную внутреннюю инфраструктуру к
хранилищам и терминалам на Красном море, к мощностям своего порта Эйлат,
который для этого потребуется модернизировать, или иорданским мощностям.
Второй вариант – это подключиться к строящимся мощностям на Кипре, а
76
именно в Василикосе, расположенном в южной части острова. Наконец, третий
вариант – это вариант турецкий.
Последний вариант предполагает строительство подводного трубопровода напрямую в Турцию. Сегодня в Леванте имеется лишь один газовый трубопровод международного значения (Арабский газопровод), соединяющий через
Иорданию Египет (Эль-Ариш) с Сирией (Банияс) и Ливаном (Триполи). По
большей части это объясняется спецификой региона, характеризующегося многолетними конфликтами, религиозной и этнической мозаичностью, распространенностью террористических методов борьбы. Строить трубопроводы в регионе, где они могут быть в любой момент использованы в качестве орудия политического давления, крайне рискованно. Трубопровод по дну Средиземного
моря обезопасит транспортировку ресурсов в центр миросистемы, принеся
Турции определенные дивиденды. Поэтому Анкара уделяет много места в своей левантийской политике вопросу транспортировки углеводородных ресурсов
региона.
Проведенный в настоящем параграфе аналитический обзор показывает,
что Леванту – ближневосточному субрегиону, примыкающему к восточной
окраине Средиземного моря – во внешней политике Турции принадлежит особое, не менее значимое, чем какому-нибудь другому азиатскому, европейскому
или африканскому направлению, место. С самого момента образования Республики Турция боролась за то, чтобы остаться частью Леванта, пытаясь убедить
сначала Францию, а потом Сирию в том, что Хатай – это ее исконная территория. Задачи развития экономики требовали все больших и больших объемов
водных ресурсов, которые в регионе распределены крайне неравномерно. Вода,
политизировавшись за счет своего неравномерного распределения, своего дефицита и незаменимости, не раз становилась причиной конфликтных ситуаций,
где на одной стороне оказывалась Турция, а на другой – Сирия и Ирак. Продолжающаяся погоня за улучшением экономических показателей, усиливающая нагрузку на водные ресурсы, лишь обострила существующую гидропроблему, переведя ее в ранг важнейших внешнеполитических ориентиров. При-
77
ход к власти ПСР, совпавший с новым витком интеграции Ближнего Востока в
мировую систему, превратил Турцию, имевшую для этого все необходимые
объективные предпосылки – экономическую и военную мощь, выгодное географическое положение и привлекательный политический образ, в главного
проводника глобализации в Леванте. Сегодня Турция отстаивает в Леванте миросистемные интересы, противостоя целому ряду антисистемных сил. Обнаружение в последнее время больших углеводородных ресурсов на восточном
шельфе Средиземного моря открыли новую главу в левантийской внешней политики Турции. Анкара приступила к борьбе за свою долю этих недавно открытых месторождений, обещая стать гарантом безопасной транспортировки их
запасов на мировые рынки.
78
ГЛАВА II. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАКТИКИ ТУРЦИИ
В РЕГИОНЕ ЛЕВАНТА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫХ
ПРОЦЕССОВ
2.1. Глобализация и векторы турецкой политики
в арабских странах Леванта
Если сегодня аналитически взглянуть на отношения Турции с арабскими
государствами Леванта, то можно заметить, что они крайне разнообразны. Отношения Турции с Иорданией достигли уровня стратегического партнерства –
Анкара и Амман плечо к плечу взаимодействуют на сирийском фронте. Отношения с Ливаном еще не достигли такого уровня, но они активно развиваются в
этом направлении и можно предположить, что Ливан как и Иорданию в скором
времени окажется в зоне глобального контроля со стороны Турции. С официальной Сирией же отношения открыто враждебные. Анкара, не скрывая того,
поддерживает повстанцев, ведущих борьбу против режима Б. Асада, пытаясь
выполнить миссию интеграции сирийского государства в систему транснационального управления.
Отношения между Турцией и Иорданией имеют долгую историю. Можно
сказать, что современной основой этих отношений послужило соглашение о
дружбе и взаимопонимании, подписанное в 1947 г. В течении первого десятилетия XXI века Турция инкорпорировала Иорданию в свою зону ответственности. В 2011 г. вслед за отменой визового режима между двумя странами было
подписано соглашение о создании зоны свободной торговли, закрепившее торговый дисбаланс. Турецкий экспорт в Иорданию достигает сотен миллионов
долларов, тогда как иорданский экспорт в Турцию едва ли дотягивает до десятков миллионов.
Иорданский король Абдалла II сегодня открыто признает Турцию главным региональным игроком, особенно в контексте разразившегося сирийского
кризиса, который, по его мнению, возложил на Турцию и Иорданию новые и
79
все возрастающие обязанности: «Турция – это ключевой региональный игрок,
ставший таковым еще до Арабской весны благодаря своим позитивным взглядам и удачной политике. Сирийский кризис возложил новое бремя ответственности на соседние страны, а именно на Турцию и Иорданию. Арабская весна –
это призыв к соблюдению достоинства, обеспечению справедливости и свободы. Это призыв к изменениям, обращенный ко всем силам старых режимов,
находящимся как в правительстве, так и в оппозиции»1. Он постоянно подчеркивает свою полную удовлетворенность достигнутым к настоящему времени
уровнем кооперации между Иорданией и Турцией, отмечая, что обе страны
совместно могут значительно более эффективно управлять региональными событиями.
Отношения Турции с Ливаном до последнего времени характеризовались
некой индифферентностью, находившей отражение в относительно слабых связях между двумя государствами. За исключением короткого периода, пришедшегося на 1950-е гг., когда они совместно боролись против панарабистского
движения египетского президента Г.А. Насера, находясь в политической аффилиации с Соединенными Штатами, Турция относительно слабо взаимодействовала с Ливаном. Тому были как внешние, так и внутренние причины.
В течении продолжительного времени Ливан находился под военнополитическим контролем Сирии и Израиля, что, безусловно, мешало какимлибо отношениям. В 1982 г. Израиль оккупировал Южный Ливан и сохранял
свое присутствие там вплоть до 2000 г. В 1976 г. Сирия открыто вмешалась в
начавшуюся за год до этого гражданскую войну, разместив в Ливане свои войска. Соглашения Таиф, подписанные в 1989 г., легитимизировали сирийское
военное присутствие. Ливан оставался под военной и политической опекой Сирии до 2005 г., когда убийство Р. Харири спровоцировало масштабные протесты против дальнейшей сирийской оккупации. С 1990 по 2005 гг. все ливанские
руководители – от президента до региональных чиновников – контролирова1
Jordan’s King Hails Turkey as Key Regional Player // Sunday’s Zaman. 2012. March 5. URL:
http://www.todayszaman.com/news-273344-jordans-king-hails-turkey-as-key-regional-player.html
(дата обращения: 18.05.2014).
80
лись Дамаском. Сформировавшийся в тот период в Ливане режим В. Фарес
сравнивал с режимом Виши, установленным в оккупированной фашистами
Франции1.
Исторические реалии заставляли сами ливанские власти и само ливанское
общество негативно относятся к Турции. Большинство ливанцев, как христиан,
так и мусульман, питали негативные чувства по отношению к турецкому государству. В глазах христианской общины во времена Османской империи турки
относились к христианам как к гражданам второго сорта. Во время Первой мировой войны, особенно после 1915 г., десятки тысяч армян перебрались в Ливан, опасаясь расправ со стороны турок, видевших в них угрозу для Османского
государства. Именно по этой причине христианские религиозные лидеры, представляющие тогдашнее большинство населения Ливана, активно добивались
независимости своей страны от Турецкого султаната.
Настроения мусульманской общины Ливана по отношению к Турции
также были далеки от идеала. Исчезновение Турецкого халифата и создание в
1923 г. Турецкой республики вызвало недовольство в среде мусульман Ливана
и всего региона, желавших, чтобы Турция оставалась лидером мусульманского
мира. Светские склонности турецкого правительства, установленного М. Кемалем Ататюрком, оказали негативное влияние на отношение ливанцевмусульман к Турции.
Вследствие смены ориентиров, произошедшей после политической победы ПСР, Ливан оказался в центре внешнеполитических интересов Турции. В
2005 г., вошедшим в историю как год «кедровой» революции, под влиянием
массовых демонстраций и давлением ряда государств Сирия вывела войска с
территории Ливана, открыв возможности для его интеграции в систему транснационального управления.
Таким образом, к середине первого десятилетия XXI в. условия для интеграции Ливана по турецким каналам практически сформировались, однако ме1
Фарес В. Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке. М.: Эксмо, 2012. С.
259.
81
шало одно обстоятельство. Турция плотно сотрудничала с Израилем как другим агентом глобализации, а большинство ливанских групп, даже являющихся
противниками на внутренней арене, крайне негативно воспринимали Израиль.
Кроме того, турецкое правительство в отличие от ливанского еще в 1950 г. признало Израиль. Поэтому турецким властям, чтобы создать более позитивный
образ, требовалось дистанцироваться, хотя бы формально, от Израиля.
Подходящий случай предоставила ливано-израильская война 2006 г. В
ходе этой войны турецкие лидеры жестко критиковали израильские нападения,
параллельно пытаясь вывести эту проблему на международный уровень. Высказывания турецкого премьер-министра, датируемые тем периодом, вызывали
симпатию в большинстве сегментов ливанского общества. Он заверял, что Турция, видя в этом свою историческую миссию, будет играть активную, поддерживающую роль в ливанском кризисе. По завершении войны Турция через свои
правительственные и неправительственные организации предоставила Ливану
немалую гуманитарную помощь, сыграв не последнюю роль в восстановлении
страны, а также присоединилась к развернутым на его территории миротворческим силам. Все эти меры помогли улучшить образ Турции в ливанском общественном мнении, подготовив фундамент для налаживания необходимых отношений.
Уже первые антиизраильские демарши, совершенные в благоприятных
условиях, принесли Анкаре значительные плоды. В 2008 г. Турцию пригласили
выступить посредником в разрешении кризиса, разгоревшегося на почве противоречий между суннитами, шиитами и друзами. С новыми задачами Турция
справился вполне успешно. Благодаря своему влиянию в регионе, подкрепленному поддержкой глобальных центров, и своим связям с различными ливанскими фракциями ей удалось добиться мирного разрешения проблемы, достичь
компромисса относительно президента и коалиционного правительства. Показательно в этом плане, что только делегации Турции и Катара были приглашены на церемонию принесения присяги новоизбранного президента М. Сулеймана.
82
Отношения же между Анкарой и Дамаском, за исключением короткого и
недавно закончившегося этапа, всегда характеризовались той или иной степенью напряженности. В конце 1990-х гг. Турция поставила даже вопрос о возможном нарушении сирийского суверенитета из-за Рабочей партии Курдистана
(РПК), после чего Дамаск был вынужден выслать из страны ее лидера А. Оджалана1. Добившись электорального успеха и превратившись в доминирующую
силу турецкой политической жизни, Партия справедливости и развития (ПСР),
полностью поддерживающая, в том числе и на программном уровне, глобализационные тренды, изначально пошла на снижение конфликтности в отношениях с Сирией, мешавшей интеграционным процессам в регионе.
Особая роль Турции в ближневосточном регионе, а также географическая
близость к Сирии, сделали ее одним из главных инструментов интеграции этой
страны в систему транснационального управления. В своей книге А. Давутоглу
предложил интегрировать экономику Северной Сирии с центром в Алеппо с
быстро растущей промышленностью Газиантепа и Кахраманмараша 2 . Одновременно он назвал нерациональными предложения по оборудованию сирийско-турецкой границы самыми современными системами электронной безопасности, с которыми выступили некоторые политические силы. Вместо этого он
рекомендовал потратить государственные средства на разработку механизмов,
способствующих глобальной интеграции Сирии, например, на те проекты, которые бы существенно упростили поездки, торговлю, движение рабочей силы и
капитала между двумя странами.
С 2004 по 2010 гг. правительство ПСР, ориентируясь на внешнеполитическое мировоззрение А. Давутоглу, предприняло целый ряд шагов по пути интеграции Сирии в глобальную систему «мирным», экономическим способом. В
интеграционных целях турецкое правительство отказалось от конфликтно-
1
Marcus A. Blood and Belief: The PKK and the Kurdish Fight for Independence. New York: New
York University Press, 2007.
2
Davutoğlu A. Stratejik Derinlik: Türkiye’nin Uluslararası Konumu. İstanbul: Küre Yayınları,
2001. P. 145-146.
83
обусловленных отношений с Сирией, характеризовавших внешнюю политику
Турции в течение долгих десятилетий, в пользу сотрудничества.
В 2004 г., когда премьер-министр Р.Т. Эрдоган посетил Дамаск, Турция
подписала с Сирией соглашение о свободной торговле, постепенно устраняющее таможенные пошлины и квоты1. За этим договором последовала резкая интенсификация торговых отношений между двумя государствами. С 2000 по
2008 гг. объемы двусторонней торговли возросли с 0,72 до 1,8 млрд долл.2 Турция активно поощряла своих предпринимателей инвестировать в Сирию. Только с 2005 по 2007 гг. сирийские власти одобрили реализацию более тридцати
турецких инвестиционных проектов общей стоимость более 150 млн долл.3 В
дополнении к этому был создан Турецко-сирийский совет по бизнесу, цель которого заключалась в изучении возможностей для расширения экономических
отношений между двумя странами. С 2008 г. предприниматели с обеих сторон
постоянно встречались в рамках Турецко-сирийского экономического форума4.
Важнейшей областью сотрудничества стал энергетический сектор. Турция и
Сирия учредили совместную компанию по разведке нефти, с 2008 г. Турецкая
нефтяная международная компания начала заниматься импортом и экспортом
не только сырой нефти, но и различных нефтепродуктов5. В тот период решающую роль играли неправительственные акторы и торгово-промышленные ассоциации: Турецкий совет по внешним экономическим отношениям, Ассоциация независимых промышленников и предпринимателей, Ассамблея турецкий
экспортеров, Турецкая ассоциация промышленников и предпринимателей. Они
оказывали воздействие на турецкое правительство, а их экономические интере-
1
Özer D. Syria and Turkey Relations: The Changing Face of Turkish Foreign Policy // Civilacademy: Journal of Social of Sciences. 2007. Vol. 5. № 3. P. 25.
2
Tür Ö. Turkish-Syrian Relationship – Where Are We Going // UNISCI Discussion Papers 2010.
№ 23. P. 172.
3
Gordon P.H., Taşpınar Ö. Winning Turkey: How America, Europe and Turkey Can Revive a Fading Partnership. Washington: Brookings Institute Press, 2008. P. 58.
4
Altunışık M.B. Turkey’s Changing Middle East Policy // UNISCI Discussion Papers. 2010. № 23.
P. 152.
5
Arı T., Pirinççi F. Turkey’s New Foreign Policy towards the Middle East and the Perceptions in
Syria and Lebanon // Gazi Akademik Bakış Dergisi. 2010. Vol. 4. № 7. P. 10.
84
сы в соседних странах, в частности в Сирии, формировали национальный подход к внешнеполитическим вопросам1.
В сентябре 2009 г. Турция предприняла еще два важных шага с целью интеграции Сирии в глобальную систему – договорилась об отмене условий для
получения виз и о создании Совета по высокоуровневому стратегическому сотрудничеству (СВСС). Относительно виз турецкий министр иностранных дел
А. Давутоглу заявлял: «Мы убираем искусственные границы и становимся
людьми одной территории. Мы переходим от экономического сотрудничества к
экономическому единству. Мы надеемся, что это послужит моделью для всех
наших соседей»2. Формирование же СВСС обеспечило конкретный механизм
для интеграции Сирии. На первой встрече Совета, состоявшейся в сентябре
2009 г., было принято решение проработать 40 протоколов и соглашений в политической, экономической и социальной сферах. В ходе второй встречи в декабре 2010 г. были подписаны 11 соглашений, стороны договорились относительно интеграционных процессов в широком спектре областей, таких как социальные услуги, производство и распределение электроэнергии, жилищное
обеспечение, охрана детства, защита окружающей среды и страхование3. В лице СВСС Турция приобрела рычаг влияния на социально-экономические процессы в соседней Сирии. Вместе эти шаги усилили взаимозависимость Сирии
от Турции, предоставили турецким негосударственным экономическим акторам
более широкое поле деятельности на сирийской территории.
Данное развитие сопровождалось интенсификацией сотрудничества между Анкарой и Дамаском в области безопасности. В апреле 2009 г. Турция и Сирия заключили соглашение о военно-технической кооперации, предусматривающее сотрудничество оборонных отраслей двух стран. Более того, 27 апреля
1
Kirişci K., Tocci N., Walker J. A Neighbourhood Rediscovered: Turkey’s Transatlantic Value in
the Middle East. Washington: German Marshall Fund of the United States, 2010. P. 11.
2
Цит. по: Tür Ö. Turkish-Syrian Relationship – Where Are We Going // UNISCI Discussion Papers 2010. № 23. P. 173.
3
Güneylioğlu M. The Changing Nature of Turkish-Syrian Relations: A Globalization Perspective //
Boğaziçi Journal. 2011. Vol. 25. № 2. P. 159.
85
2009 г. впервые в истории были проведены совместные военные учения 1. В этот
период восстановления дружественных отношений, в соответствии с доктриной
«стратегической силы» А. Давутоглу, понизилась острота споров вокруг провинции Хатай и общих водных ресурсов. В ходе визита Р.Т. Эрдогана в Дамаск
в 2004 г. стороны объявили, что между ними не осталось разногласий относительно границ2. В соглашении о свободной торговле, подписанном тогда в Дамаске, содержались положения, касающиеся взаимного признания установленных границ. Однако Б. Асад подчеркнул, что для окончательного решения проблемы требуется время, поскольку необходимо разъяснить достигнутые соглашения сирийскому народу. С тех пор данная проблема исчезла из официального лексикона, однако на многих сирийский картах турецкая провинция Хатай
по-прежнему изображалась как часть Сирии 3 . В этот же период спор вокруг
водных ресурсов перестал связываться с вопросами безопасности и суверенитета, перейдя в категорию чисто технических проблем, решение которых требует
сотрудничества и политического диалога. В 2004 г. Турция согласилась пересмотреть правила распределения воды Евфрата в пользу увеличения доли Сирии. В декабре 2009 г. на встрече СВСС два государства договорились о совместном строительстве дамбы на реке Аси (Оронт) в месте сирийско-турецкой
границы. В феврале 2011 г. состоялось торжественное начало строительства
«дамбы дружбы» на реке Аси. На этой церемонии Р.Т. Эрдоган указал и на другие возможные направления для сотрудничества – учреждение общего банка,
строительство общего таможенного пункта в Нусайбине и объединение газораспределительных сетей4.
1
Arı T., Pirinççi F. Turkey’s New Foreign Policy towards the Middle East and the Perceptions in
Syria and Lebanon // Gazi Akademik Bakış Dergisi. 2010. Vol. 4. № 7. P. 11.
2
Fuller G.E. The New Turkish Republic: Turkey as a Pivotal State in the Muslim World. Washington: US Institute of Peace, 2008. P. 180.
3
Altunışık M.B. Turkey’s Changing Middle East Policy // UNISCI Discussion Papers. 2010. № 23.
P. 153.
4
Güneylioğlu M. The Changing Nature of Turkish-Syrian Relations: A Globalization Perspective //
Boğaziçi Journal. 2011. Vol. 25. № 2. P. 160.
86
Со временем силам, заинтересованным в глобализации Сирии, стало ясно, что Б. Асад во многом не согласен с предложенными ими моделями интеграции. Как следствие, в 2011 г. Турция кардинально изменила свою политику
по отношению к Сирии. Хотя турецкие власти говорят о чисто моральных мотивах резкого ухудшения отношений с Дамаском, за изменением политики
Турции относительно Сирии стоит провал попыток ее «мирной» интеграции в
систему транснационального управления, произошедший на фоне исчезновения
многих объективных условий, сближавших две страны в 2000-х гг.1 Сирия, не
обещающая политических изменений, утратила для Турции экономическую
привлекательность, к 2011 г. оказавшись лишь на седьмом месте среди крупнейших турецких рынков на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Так, турецкий экспорт в Ирак в десять раз превосходил объемы экспорта в Сирию2.
Даже когда в 2012 г. торговля между Турцией и Сирией окончательно прекратилась, причинив серьезный ущерб нескольким регионам, в турецкой предпринимательской среде господствовало мнение, что экономика относительно безболезненно переживет этот удар. В отличие от случая с Ливией, когда Р.Т.
Эрдоган с неохотой одобрил интервенцию НАТО, поскольку Турция заключила
с режимом М. Каддафи крупные строительные контракты и в стране работали
тысячи турецких граждан, премьер-министр не испытывал сильного экономического давления, направленного на поддержку Б. Асада3. Изменились также и
геополитические обстоятельства. Ситуация в северном Ираке, населенном курдами, стабилизировалась настолько, что Турция смогла добиться взаимопонимания с президентом РПК М. Барзани, которое открыло новый быстрорастущий рынок для турецких товаров. По сути не осталось никакой более или менее
важной необходимости в дипломатической поддержке Б. Асада. Наконец, с
точки зрения так называемой «мягкой» силы Р.Т. Эрдоган, приобретя статус
1
Davutoğlu A. Principles of Turkish Foreign Policy and Regional Political Structuring // SAM Vision Papers. 2012. № 3. P. 11.
2
Phillips Ch. Into the Quagmire: Turkey’s Frustrated Syria Policy. London: Chatham House, 2012.
P. 5.
3
Hakura F. Turkey and the Middle East Internal Confidence, External Assertiveness. London:
Chatham House, 2011. P. 4.
87
«героя» в арабском мире, больше не нуждался в Б. Асаде. Более того, когда
начались арабские восстания, связь с Б. Асадом даже стала компрометировать
его статус. Сами по себе эти изменившиеся обстоятельства не могли привести к
резкой перемене турецкой политики по отношению к Сирии, но они позволили
отвернуться от Б. Асада без существенных потерь1.
Турецкая борьба с режимом Б. Асада, начавшись дипломатически, вскоре
приобрела жесткие формы. В действиях Турции можно проследить, по крайне
мере, четыре стадии. Каждая последующая стадия постепенно сменяла предшествующую. На первой стадии Турция пыталась уговорить Б. Асада прекратить
свои атаки и начать реформы, т.е. пыталась применить чисто дипломатические
методы. Р.Т. Эрдоган убедил международных союзников в своем влиянии на Б.
Асада. А. Давутоглу и другие чиновники с марта по август 2011 г. совершили
несколько поездок в Дамаск. Некоторые турецкие должностные лица даже заявили, что подготовили речи, посвященные реформам, на которые якобы согласился Б. Асад2. Когда с помощью неоднократных телефонных звонков и командировок своего министра иностранных дел в Дамаск Р.Т. Эрдогану не удалось
заставить Б. Асада принять внешние рекомендации, Турция избрала другую
тактику.
На второй стадии Турция, не разрывая официальных связей с Сирией,
приступила к молчаливой поддержке сирийской оппозиции. Еще до финального визита А. Давутоглу в Дамаск 9 августа 2011 г. Р.Т. Эрдоган публично выразил недовольство отказом Б. Асада сотрудничать, осудив карательные меры в
Хаме во время Рамадана3. В июне 2011 г. Турция продемонстрировала признаки молчаливой поддержки противников Б. Асада, когда разрешила провести в
Анталье первую серьезную встречу оппозиции. Когда первые сирийские бе-
1
Phillips Ch. Into the Quagmire: Turkey’s Frustrated Syria Policy. London: Chatham House, 2012.
P. 5.
2
Phillips Ch. Into the Quagmire: Turkey’s Frustrated Syria Policy. London: Chatham House, 2012.
P. 5.
3
Bakri N. Turkish Minister and Other Envoys Press Syrian Leader // New York Times. 2011. August 9. URL: http://www.nytimes.com/2011/08/10/world/middleeast/10syria.html?_r=0 (дата обращения: 03.12.2013).
88
женцы переправились в Турцию, Р.Т. Эрдоган дал разрешение на формирование в провинции Хатай вооруженного крыла оппозиции, Свободной сирийской
армии (ССА). 24 августа 2011 г. в Стамбуле была предпринята первая попытка
объединить разрозненную политическую оппозицию, находящуюся в изгнании,
в рамках единого Сирийского национального совета (СНС).
На третьей стадии Турция пыталась найти политическое решение сирийского кризиса, открыто поддерживая лишь невооруженную часть оппозиции.
Хотя СНС и ССА находились на ее территории с лета 2011 г., она поддерживала их не в равной мере. На этой стадии Турция в отношении ССА ограничивалась лишь предоставлением ей базы в Хатае. В сентябре 2011 г., выразив недовольство нарушением Б. Асадом данных обещаний и подавлением им гражданского протеста, Р.Т. Эрдоган прямо призвал сирийского президента покинуть
свой пост. 21 ноября он повторил свой призыв к Б. Асаду, а также призвал
Арабскую лигу присоединиться к ЕС и Соединенным Штатам, которые уже
ввели экономические санкции против сирийского режима 1 . На дипломатическом уровне Турция поддержала план Лиги арабских государств (ноябрь 2011 г.
– январь 2012 г.) и ооновский «План Аннана» (февраль – август 2012 г.), при
помощи которых однако не удалось не то что найти политическое решение, но
и просто предотвратить эскалацию насилия. Эти инициативы ни на шаг не приблизили к свержению Б. Асада, которому помогала неспособность оппозиции
объединиться.
Неспособность СНС стать настоящим «ожидающим правительством»,
провал дипломатических инициатив по свержению Б. Асада и рост насилия
внутри Сирии подтолкнули Турцию перейти к четвертой стадии своего ответа:
поддержке вооруженной оппозиции. Продолжая открыто поддерживать СНС,
весной 2012 г. Турция сделала заметный уклон в сторону отстранения Б. Асада
от власти военными методами. Хотя Турция отрицала то, что она причастна к
вооружению различных формирований, составляющих ССА, западные журна1
Burch J. Turkish PM Calls on Syria’s Assad to Quit // Reuters. 2011. November 22. URL:
http://www.reuters.com/article/2011/11/22/us-turkey-syria-idUSTRE7AL0WJ20111122 (дата обращения: 03.12.2013).
89
листы и жители, опрошенные в приграничных регионах, утверждали, что турецкие военные обучают и вооружают повстанцев1. Турция вместе с Катаром и
Саудовской Аравией и при помощи американского ЦРУ организовали совместную базу в городе Инджирлик, чтобы координировать действия повстанцев2.
Еще 24 февраля 2012 г. на конференции в Тунисе, на которой присутствовали представители 70 стран, была сформирована Группа «Друзья Сирии».
Численный состав этой Группы постоянно меняется, однако список из 11 стран,
составляющих организационное ядро, остается неизменным – США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Турция, Египет, Иордания, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ3. «Друзья Сирии» объявили своей целью «помощь сирийскому народу в его борьбе за свободу, равное гражданство и демократию», фактически же ее цель состоит в том, чтобы сменить режим в Сирии. Первая
встреча Группы «Друзья Сирии» положила начало тайной войны против сирийского правительства, заключающейся в обучении, вооружении, финансировании, перемещении в зону боевых действий и всесторонней поддержке армии из
нескольких десятков тысяч наемников. На учредительной конференции ее организаторы провели своеобразное «разделение труда». В обязанности богатых
стран Залива, таких как Катар и Саудовская Аравия, вошло финансирование
операции. К функциям Великобритании и Франции переходила отправка неучтенного оружия и специальных подразделений, которые должны обучать и
координировать повстанческие группы, связанные со ССА – так называемым
«умеренным» военным формированием. Оружие поставляется из арсенала
бывшего ливийского правительства, доставшегося НАТО после свержения М.
1
Weiss M. Syrian Rebels Say Turkey is Arming and Training Them // Telegraph. 2013. May 22.
URL: http://blogs.telegraph.co.uk/news/michaelweiss/100159613/syrian-rebels-say-turkey-is-armi
ng-and-training-them/ (дата обращения: 02.12.2013).
2
Doherty R., Bakr A. Exclusive: Secret Turkish Nerve Center Leads Aid to Syria Rebels // Reuters.
2012. July 27. URL: http://www.reuters.com/article/2012/07/27/us-syria-crisis-centreidUSBRE86Q
0JM20120727 (дата обращения: 02.12.2013).
3
«Friends of Syria» Ready Ultimatum for Assad // Today’s Zaman. 2012. February 24. URL:
http://www.todayszaman.com/news-272361-friends-of-syria-ready-ultimatum-for-assad.html (дата
обращения: 13.11.2013).
90
Каддафи, и из хорватских запасов югославского оружия 1. Соединенные Штаты
открыто обязались оказывать так называемую «нелетальную» помощь в форме
коммуникационного оборудования, транспортных средств и приборов ночного
видения. Турция же вместе с Иорданией должна была предоставить на своей
территориях опорные пункты и тренировочные лагеря для наемников, обеспечить их безопасное проникновение в Сирию, а также должна была абсорбировать неминуемые потоки сирийских беженцев2.
Переориентация внимания Турции к сирийским вооруженным формированиям с официальной точки зрения объяснялась, во-первых, тем, что дипломатические инициативы не дали результатов, а во-вторых, тем, что государства
региона, особенно Саудовская Аравия и Катар, уже активно (хотя и непрямым
способом) поставляли оружие повстанцам. Новая стратегия должна была поставить под контроль тех, кто получал оружие, с надеждой воспрепятствовать
усилению радикальных джихадистских групп в Сирии3. Однако эти намерения
турецких властей не избежали критики. Оппоненты ПСР считают, что получая
оружие от Турции, повстанцы чувствуют себя значительно сильнее и, как следствие, все меньше и меньше согласны на переговоры, которые в глазах критиков – единственный реальный способ завершения конфликта. Учитывая, что
другие государства уже занимались поставками оружия в Сирию, Турция, не
имеющая никакой возможности помешать усилению радикальных групп, просто пыталась сохранить некую степень контроля над повстанцами. Другие считают, что Турция, поставляя повстанцам оружие вместо оказания им мощной
огневой поддержки, которая бы позволила нанести реальное поражение крупной и хорошо вооруженной сирийской армии и тем самым привести к падению
1
Who is Supplying Weapons to the Warring Sides in Syria? // BBC. 2013. June 14. URL:
http://www.bbc.co.uk/news/world-middle-east-22906965 (дата обращения: 13.11.2013); Chivers
C.J., Schmitt E. Saudis Step Up Help for Rebels in Syria With Croatian Arms // New York Times.
2013. February 25. URL: http://www.nytimes.com/2013/02/26/world/middleeast/in-shift-saudisare-said-to-arm-rebels-in-syria.html?_r=0%3E. (дата обращения: 13.11.2013).
2
Stone K. Canada’s Harper Government Supports Covert Mercenary War on Syria, Funds Al
Qaeda Affiliated Rebels // Global Research. 2013. November 2013. URL:
http://www.globalresearch.ca/canadas-harper-government-supports-covert-mercenary-war-on-syriafunds-al-qaeda-afiliated-rebels/5357781 (дата обращения: 03.12.2013).
3
Lund A. Syrian Jihadism. Stockholm: Swedish Institute of International Affairs, 2012.
91
режима, просто препятствует выходу из сложившегося тупикового положения
и, следовательно, прекращению гражданской войны. Хотя на сторону повстанцев перешли суннитские лидеры, большое число солдат и офицеров, имеющих
высокие звания, ядро режима Б. Асада осталось нетронутым. Пока лица, имеющие ключевое влияние, решатся на государственную измену, Сирия может
быть полностью уничтожена1.
К середине 2012 г. отношения между Сирией и Турцией достигли уровня
прямых военных инцидентов. В июне 2012 г. Сирия сбила турецкий истребитель F-4 во время его полета над Средиземным морем2. Осенью того же года,
когда повстанцы захватили северные районы Сирии, приграничные районы
Турции стали подвергаться случайным обстрелам с сирийской стороны. В
начале октября 2012 г. случайным огнем со стороны Сирии были убиты 5 и ранены 9 жителей турецкого города Акчакале3. В последующие месяцы о случайно убитых и раненых неоднократно сообщалось из восточного турецкого города Джейланпынар. 4 октября 2012 г. турецкий парламент одобрил законопроект, позволяющий правительству использовать войска за пределами национальных границ, в том числе в Сирии4. 11 мая 2013 г. в приграничном турецком
городе Рейнханлы взорвался автомобиль, в результате чего погибло 53 челове-
1
Phillips Ch. Into the Quagmire: Turkey’s Frustrated Syria Policy. London: Chatham House, 2012.
P. 7.
2
Turkey Says Syria Down its Air Force Jet // Today’s Zaman. 2012. June 23. URL:
http://www.todayszaman.com/news-284405-turkey-says-its-warplane-shot-down-by-syria.html (дата обращения: 03.12.2013); Army on High Alert on Syrian Border as Turkey Warns of Retaliation
// Today’s Zaman. 2012. June 26. URL: http://www.todayszaman.com/news-284663-turkish-armyto-respond-to-any-syrian-violation-erdogan-says.html (дата обращения: 03.12.2013).
3
Mortar from Syria Kills Five Family Members in Turkey // Today’s Zaman. 2012. October 3.
URL: http://www.todayszaman.com/newsDetail_getNewsById.action?newsId=294173 (дата обращения: 03.12.2013).
4
Fourth Victim of Syrian Stray Bullets Buried in Ceylanpınar // Today’s Zaman. 2013. August 4.
URL: http://www.todayszaman.com/newsDetail_getNewsById.action;jsessionid=C360E523BB0E
AD0852CEE668253BEC0E?newsId=322766&columnistId=0 (дата обращения: 03.12.2013).
92
ка1. Турция обвинила в этом инциденте Дамаск, назвав взрыв секретной сирийской операцией2.
После изменения формата противостояния с Дамаском у Анкары появилась острая потребность в дополнительной защите от возможных сирийских
атак. В спешном порядке Турция обратилась к НАТО с просьбой о помощи. К
концу 2012 г. для прикрытия главных городов в стране были размещены американские, немецкие и голландские системы противовоздушной обороны. Привлечение союзников по НАТО не только гарантировало защиту территории от
сирийских ракет, не только послужило средством устрашения Дамаска, но и
оказало мощную психологическую поддержку турецкому режиму внутри страны. Турецкое правительство столкнулось с серьезной внутренней оппозицией
своей сирийской политики. Согласно опросам, только одна треть турецкого
населения поддерживает политику Анкары, направленную на свержение Б.
Асада. 43% опрошенных заявили, что Турции следует оставаться нейтральной3.
Вместе с тем Турция начала убеждать своих западных союзников сыграть более
активную роль в сирийском кризисе, время от времени призывая к введению
зон, свободных от полетов, необходимых для защиты контролируемых повстанцами районов, и к более существенной помощи оппозиционным вооруженным формированиям в виде прямого финансирования и более масштабных
поставок оружия.
На сегодняшний момент против режима Б. Асада сражаются 130000 иностранных боевиков4. Большинство из них проникло в Сирию из Иордании, Ли1
Albayrak A. Mandate to Send Troops Abroad Gets Criticism from Opposition // Today’s Zaman.
2012.
June
26.
URL:
http://www.todayszaman.com/newsDetail_getNewsById.action?
newsId=294310 (дата обращения: 03.12.2013).
2
Güneş E. Tensions High as Funerals Held in Hatay // Hürriyet Daily News, 2013. May 12. URL:
http://www.hurriyetdailynews.com/tensions-high-as-funerals-held-in-hatay.aspx?pageID=238&nID
=46701&NewsCatID=341 (дата обращения: 03.12.2013); Turkey Blames Syria for Border Gate
Attack // Hürriyet Daily News. 2013. March 11. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkeyblames-syria-for-border-gate-attack.aspx?pageID=238&nID=42749&NewsCatID=341 (дата обращения: 03.12.2013).
3
Pope H. Turkey’s Tangled Syria Policy // CTC Sentinel. 2013. Vol. 6. № 8. P. 6.
4
130K Militants from 49 States Fighting in Syria: U.S. Agency // Tehran Times. 2013. September
24. URL: http://www.tehrantimes.com/middle-east/111050-130k-militants-from-49-states-fightingin-syria-us-agency (дата обращения: 13.11.2013).
93
вана и Турции. Турецкая граница выступает главными воротами для снабжения
сирийских ополченцев. Город Алеппо, расположенный на северо-востоке Сирии рядом с турецкой границей, превратился в основной бастион для групп боевиков, получающих поддержку извне. В интервью иранскому каналу Al-Alam
заместитель министра иностранных дел Сирии Ф. Микдад подверг критике зарубежных сторонников сирийского восстания, заявив, что вместо помощи сирийскому народу Соединенные Штаты, Франция, Турция и Саудовская Аравия
поставляют им оружие для продолжения войны». Особые обвинения он адресовал правительству в Анкаре, отметив, что Турция избрала деструктивный подход, позволяя террористам из 83 стран проникать в Сирию и совершать здесь
преступления»1.
В конце октября 2013 г. Турция провела совместные военные учения с
балканскими странами, а немного позже с иорданскими войсками специального
назначения. С 4 по 14 ноября 2013 г. в восточной части Средиземноморья прошли военные учения, в которых приняли участие силы НАТО, США и Турции.
По сценарию учений задача участников состояла в предотвращении регионального кризиса. От Турции в этих учениях было задействовано самое большое
число единиц военной техники, числящихся в составе ее береговой охраны, военно-морских и военно-воздушных сил2.
Турция также действует на «идеологическом фронте», принимая активное участие в глобальной кампании по подрыву доверия к сирийскому президенту и сирийскому государству, по демонизации Б. Асада, делегитимизации и
изоляции его правительства. Турция в рамках этой кампании действует по трем
основным тактическим направлениям: критика сирийского президента и правительства, прием представителей сирийской оппозиции, разрыв дипломатических отношений.
1
Turkey Let Militants from 83 Countries in Syria // Al-Alam. 2013. November 5. URL:
http://en.alalam.ir/news/1531534 (дата обращения: 13.11.2013).
2
Turkey Hosts Invitex-Eastern Mediterranean Military Exercise // Hürriyet Daily News. 2013. November 4. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-hosts-invitex-eastern-mediterraneanmilitary-exercise.aspx?pageID=238&nID=57358&NewsCatID=359 (дата обращения: 07.11.
2013).
94
Представители турецкого руководства активно критикуют правительство
Б. Асада. Большая часть критических заявлений направлена на демонизацию
сирийского президента, делегитимизацию его правительства и изоляцию Сирии
от мирового сообщества. Цель этих заявлений, как правило, состоит в том, чтобы подготовить почву для смены режима. Подобная тактика демонизации, делегитимизации и изоляции в последнее время успешно применялась центрами
глобальной системы для обоснования гуманитарных интервенций в Югославии,
Ираке и Ливии, имевших пагубные последствия для граждан этих стран. В
начале июня 2012 г. премьер-министр Турции Р.Т. Эрдоган обвинил сирийского президента Б. Асада в автократическом поведении, заявив, что такой подход
не может служить миру: «До сих пор я не увидел в его подходе к реформам демократических представлений. Он все еще решает проблемы … при помощи
автократического подхода. Считаю, что очень трудно добиться мира, пока будет сохраняться этот подход»1.
Особым направлением критики выступает обвинение Б. Асада в применении химического оружия против гражданского населения. Через несколько
дней после химической атаки в Гуте турецкий президент А. Гюль, нисколько не
сомневаясь в вине Б. Асада, предложил мировому сообществу перейти от слов
к делу, если оно желает остановить кровопролитие в Сирии: «Зверское убийство более 1000 человек с помощью химического оружия – большое преступление против человечества. Того, кто совершил эти массовые убийства, в истории будут вспоминать проклятиями, но прежде он предстанет перед международным правосудием. Уже не осталось слов. Пора делать конкретные шаги.
Цена попыток парировать эти инциденты дипломатическими маневрами и приемами в Совете безопасности ООН и цена промедления будут высокими. Будет
1
Turkish PM Accuses Assad of «Autocratic» Behaviour // Hürriyet Daily News. 2013. June 3.
URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-pm-accuses-assad-of-autocratic-behaviour-.aspx?
pageID=238&nID=22258&NewsCatID=338 (дата обращения: 16.11.2013).
95
уничтожена система ООН, а также утрачена совесть человечества. Следовательно, пришло время сделать весьма определенный шаг»1.
Выступая 26 августа 2013 г. на съезде своих сторонников в своей родной
провинции Ризе, турецкий премьер-министр Р.Т. Эрдоган подверг уже прямой
и жесткой критике сирийского президента Б. Асада, отметив, что Турция никогда не станет на сторону человека, «отравившего газами невинных граждан».
Далее он сказал: «Мы являемся свидетелями экстраординарного случая. Более
100000 человек убито в Сирии. Где международное сообщество? Где Совет
безопасности ООН? От них ни звука. Когда мы высказались, они задались вопросом, что нам от этого? Почему вы выступаете? Я выступаю от имени моего
народа … Вы приказали нам продолжать облегчать страдания сирийского
народа, и мы продолжаем. … Значит, мы поддерживаем убийцу Б. Асада и его
сторонников? Мы считаем, что дать согласие на убийство одного человека
означает дать согласие на убийство всего человечества. Поэтому мы не можем
допустить этого»2.
В августе 2013 г. Турция стала официальным центром активности сирийской оппозиции. Сирийские диссиденты переместили свою штаб-квартиру из
Египта в Турцию, поскольку военный переворот в Каире значительно усложнил
их деятельность. Новые египетские правители восстановили визовый режим
для сирийцев, которые еще со времен Х. Мубарака могли свободно пересекать
сирийско-египетскую границу. Новая власть отменила некоторые из решений,
принятых в пользу сирийской оппозиции во время президентства М. Мурси. За
несколько дней до своего свержения М. Мурси на посвященной Сирии встрече
пообещал заморозить дипломатические отношения с режимом Б. Асада. Вскоре
после переворота новое руководство отменило это решение, заявив об обновле-
1
Turkish President Gül Calls on World to «Walk the Walk» in Syria // Hürriyet Daily News. 2013.
August 23. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-president-gul-calls-on-world-to-walkthe-walk-in-syria.aspx?pageID=238&nID=53133&NewsCatID=338 (дата обращения: 04.12.
2013).
2
Turkish PM: We could never take sides with Assad // Hürriyet Daily News. 2013. August 26.
URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-pm-we-could-never-take-sides-with-assad.aspx?
pa ge ID =238&nID=53277&NewsCatID=338 (дата обращения: 04.12.2013).
96
нии отношений с Сирией. Исполняющий обязанности министра иностранных
дел Египта Н. Фами в июле 2013 г. сказал, что страна продолжит поддерживать
сирийское восстание, и что при этом Каир не намерен «вести джихад» в Сирии.
По его словам, решение М. Мурси разорвать дипломатические связи с раздираемой войной Сирией будет пересмотрено, но это, как он подчеркнул, не обязательно будет означать их возобновления1.
Турция разорвала дипломатические отношения с Сирией. 25 марта 2012 г.
турецкое посольство в Сирии временно приостановило свою работу, а посол О.
Онхон и его штат под предлогом ухудшения ситуации с безопасностью вернулись через территорию Ливана в Анкару2. В июле 2012 г. Турция отозвала своего консула А. Кечеджи, продолжавшего работать в Алеппо, несмотря на закрытие посольства в сирийской столице3. После массового убийства в Хуле Турция, ссылаясь на Венскую конвенцию о дипломатических сношениях, потребовала, чтобы все сирийские дипломаты покинули страну в течение 72 часов. В
заявлении, выпущенном по этому поводу Министерством иностранных дел
Турции отмечалось: «Невозможно оставаться безмолвным перед лицом такого
деяния, являющегося преступлением против человечества. Обязанность всего
международного сообщества – отреагировать на это массовое убийство единым
мнением» 4 . Турция прияла это решение вслед за другими государствами, в
частности Германией, Италией, Канадой, Испанией, Австралией, Великобританией и Соединенными Штатами, выславших сирийских дипломатов после событий в Хуле.
1
Yinanç B. Syria Rebels Move HQ from Egypt to Turkey // Hürriyet Daily News. 2013. August 17.
URL:
http://www.hurriyetdailynews.com/syria-rebels-move-hq-from-egypt-to-turkey.aspx?page
ID=238&nID=52699&NewsCatID=352 (дата обращения: 18.11.2013).
2
Ankara «Temporarily» Suspends Embassy // Hürriyet Daily News. 2102. March 27. URL:
http://www.hurriyetdailynews.com/ankara-temporarily-suspends-embassy.aspx?pageID=238&nID=
16960&NewsCatID=338 (дата обращения: 16.11.2013).
3
Erkuş S. Turkey Suspends Consular Activities in Aleppo Due to Security Concerns // Hürriyet
Daily News. 2012. July 23, 2012. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-suspendsconsular-activities-in-aleppo-due-to-security-concerns.aspx?pageID=238&nID=26130&NewsCat
ID=338 (18.11.2013).
4
Turkey Expels Syrian Diplomats after Houla Massacre // Hürriyet Daily News. 2012. May 30.
URL:
http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-expels-syrian-diplomats-after-houla-massacre.
aspx? pageID=238&nID=21942&NewsCatID=338 (дата обращения: 16.11. 2013).
97
25 мая 2012 г. в городе Хуле, расположенном севернее Хомса, было убито
108 человек. Практически сразу Совет безопасности ООН выпустил заявление,
в котором осудил сирийское правительство за использование в этом городе тяжелой артиллерии для подавления повстанцев. Ряд стран воспользовались этим
заявлением в качестве основной причины для разрыва дипломатических отношений с Сирией. 1 июня 2012 г. Совет по правам человека ООН (СПЧ ООН),
возглавляемый Н. Пиллай, после голосования, в ходе которого 41 из его членов
высказался «за», осудил сирийское правительство и потребовал международного расследования1. Н. Пиллай по этому поводу заявила: «Я повторяю, что те,
кто отдавал приказ, участвовал и не остановил нападения на гражданских лиц
несут индивидуальную уголовную ответственность за свои действия. Государства обязаны сделать все возможное, чтобы предотвратить международные
преступления и подвергнуть судебному преследованию лиц, их совершивших» 2 . Она потребовала от СБ ООН обсудить возможность передачи случая
Сирии на рассмотрение Международного уголовного суда.
Все это время сирийское правительство не признавало своей вины в массовых убийствах гражданского населения, утверждая, что за внесудебные казни
ответственны террористы, связанные с Аль-Каидой. К концу июня 2012 г. СПЧ
ООН смягчил свою позицию. В его докладе, датированном 26 июня, отмечалось, что нельзя с уверенностью обвинять сирийское правительство за злодеяния, произошедшие в Хуле3.
Как бы то ни было, массовое убийство в Хуле послужило Турции и другим странам формальным поводом для разрыва дипломатических отношений с
Сирией и одним из прикрытий попыток ее силовой интеграции в глобальную
систему. В истории известно множество случаев, когда события, не имеющие
1
UN Human Rights Council Calls for Special Investigation into Houla Massacre in Syria // UN
News
Centre.
2012.
June
1.
URL:
http://www.un.org/apps/news/story.asp/realfile
/story.asp?NewsID=42140&Cr=Syria&Cr1=#.UnLgGBAljOd>. (дата обращения: 04.12. 2013).
2
UN Rights Chief Urges International Community to Make Efforts to End Impunity in Syria // UN
News
Centre.
2012.
June
1.
URL:
http://www.un.org/apps/news/story.asp/realfile
/story.asp?NewsID=42136&Cr=Syria&Cr1=#.UnLiaBAljOe>. (дата обращения: 04.12.2013).
3
Human Rights Council (UNHRC). Oral Update of the Independent International Commission of
Inquiry on the Syrian Arab Republic. Geneva: UNHRC, 2012.
98
под собой надежных доказательств, использовались для развязывания войны –
инцидент в Тонкинском заливе, действия иракских солдат в кувейтском роддоме, резня в Рачаке, создание Ираком оружия массового уничтожения, распространение ливийским правительством таблеток виагры для поощрения массовых изнасилований. За всеми этими событиями соответственно последовали
военные интервенции во Вьетнам, Ирак, бывшую Югославию и Ливию, оказавшие катастрофическое влияние на гражданское население и государственные институты этих стран.
Избранная Турцией политика, отражающая интересы системы транснационального управления и нацеленная на свержение Б. Асада, имеет для нее
как «плюсы», так и «минусы». Кризис в Сирии открывает Турции возможности
для решения курдской проблемы, препятствующей процессу демократизации и
портящей ее отношения с ЕС. Турция получила мощный рычаг воздействия,
позволяющий договориться с Демократическим союзом (ДС), партией, которая
объединяет большинство сирийских курдов и находится в альянсе с РПК. При
этом у Турции остается широкое поле для маневра – она может выбрать либо
политику «кнута», либо политику «пряника». В условиях хаоса и беспорядка
провести внешнюю силовую акцию значительно проще и с точки зрения практического воплощения, и с точки зрения идеологического прикрытия. Во время
кризиса высока вероятность государственной дезинтеграции, поэтому Турция
может предложить в обмен на лояльность свою помощь Демократическому союзу в обретении автономии и даже независимости северной Сирии. Подобная
модель реализуется в Ираке. Высокопоставленные турецкие должностные лица
не скрывают, что они выстраивают тесные отношения с региональным правительством иракского Курдистана, минуя Багдад и не беспокоясь о последствиях
своих действий для территориальной целостности Ирака1.
Параллельно кризис в Сирии создал для Турции и ряд проблем. С началом сирийского кризиса Турция, главным образом ее приграничные провинции,
1
Pope H. Turkey’s Tangled Syria Policy // CTC Sentinel. 2013. Vol. 6. № 8. P. 8.
99
дала приют 450000 беженцев 1 . Еще 100000 человек собралось на сирийской
стороне границы, ожидая разрешения на въезд. Сирийцы, имеющие паспорта,
могут беспрепятственно пересекать сирийско-турецкую границу, однако турецкие власти разрешают въезд в страну лишь при условии наличия свободных
мест в лагерях. По прогнозам ООН, общее число беженцев к концу 2013 г. может удвоится и даже утроится2. Проблема беженцев требуют от Турции огромных материальных затрат. На настоящий момент Турция потратила уже более 1
млрд долл. Лишь одна десятая из этой суммы была компенсирована по каналам
международной помощи, поскольку Турция не достигла окончательной договоренности со своими донорами относительно контроля над выделяемыми средствами3.
Прибывающие в Турцию беженцы угрожают ее политической стабильности. Только половина из сирийских беженцев размещается в специально созданных лагерях, остальная же часть оседает в городах и сельских поселениях.
Совершенный в мае 2013 г. террористический акт в Рейнхалы, где проживают
многие сирийские беженцы, вызвал серию демонстраций, инициированных недовольными местными жителями. Преобладание среди сирийских беженцев
суннитов нарушает сложившийся этнический и религиозный баланс, особенно
в провинции Хатай, где более одной трети населения являются алевитами,
имеющими связи с сирийскими алавитами4.
Естественно, что с нарастанием гражданского противоборства в соседней
Сирии приняли угрожающие размеры внешние вызовы, стоящие перед системой обеспечения безопасности турецкого государства. У самых границ Турции
появилась неконтролируемая, разрушенная, «ничейная» территория, на которой
1
Yinanç B. Poor Transparency Shadows Turkey’s Syria Refugee Policy // Hürriyet Daily News.
2013. May 27. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/poor-transparency-shadows-turkeys-syriarefugee-policy.aspx?pageID=238&nID=47639&NewsCatID=352 (дата обращения: 12.11.2013).
2
Cengiz S. Guterres: UNHCR Not to Assume Operational Role in Turkish Refugee Camps // Today’s Zaman. 2013. March 10. URL: http://www.todayszaman.com/news-309349-.html (дата обращения: 12.11.2013).
3
International Crisis Group (ISG). Blurring the Borders: Syrian Spillover Risks for Turkey. Brussels: ISG, 2013. P. 13-14.
4
Pope H. Turkey’s Tangled Syria Policy // CTC Sentinel. 2013. Vol. 6. № 8. P. 7.
100
господствуют радикальные группы. У Турции нет возможностей решить сложные сирийские проблемы, действуя в одиночку, маловероятно также, что она
способна осуществить сольную военную интервенцию. Даже если бы такая
возможность и существовала, то весьма ограниченная, поскольку Турция связана обязательствами, налагаемыми на нее членством в военном союзе НАТО.
Глобальные функции Турции заставили ее отказаться от объявленной политики «ноль проблем с соседями». Современная политика Турции по отношению к Сирии, ее поддержка СНС, а с ноября 2012 г. – и Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил, показывает, что Анкара
отказалась от нейтралитета в распрях между суннитами и шиитами. С началом
сирийского кризиса Турция склонилась в сторону суннитского крыла и более
консервативных суннитских государств, в частности Катара. За поддержкой
суннитских повстанцев в Сирии последовала поддержка свергнутого египетского президента-суннита М. Мурси. За несколько месяцев до египетского переворота Р.Т. Эрдоган продемонстрировал свое негативное отношение к шииту
Н. аль-Малики, премьер-министру Ирака, считающегося в Турции проиранским
лидером1.
Агрессивное поведение Турции по отношению к Сирии порождает дополнительные проблемы для премьер-министра Р.Т. Эрдогана на внутреннем
фронте. Р.Т. Эрдоган защищает участие Турции в делах Сирии и военную интервенцию, турецкое общество, наоборот, в большей своей части против прямого вмешательства в сирийские дела. Оказывается, что мнение Р.Т. Эрдогана
резко расходится с мнением турецкого общества. Когда же американский президент Б. Обама объявил, что он принял решение отложить военный удар по
Сирии, а российское дипломатическое маневрирование сохранило, по
крайней мере на время, Б. Асаду власть Р.Т. Эрдоган оказался в еще более
трудном положении, особенно учитывая его прошлые ошибки. Эти события
разрушили центральный пункт внешнеполитической программы Р.Т.
Эрдогана, за ними «отечественные» противники премьер-министра усилили
1
Pope H. Turkey’s Tangled Syria Policy // CTC Sentinel. 2013. Vol. 6. № 8. P. 6.
101
критику его сирийской политики, намекая даже на помощь турецкого правительства радикальным исламистам1.
Проведенный выше анализ показывает многогранность, а не унифицированность, как следовало бы ожидать, политики Турции к арабским государствам Леванта, доказывая приобретение ею новой геополитической роли. Турция стала одним из центров системы транснационального управления со своей
зоной ответственности. Анкара успешно провела интеграцию Иордании, на
очереди финальная интеграция Ливана. Сирия же выразила недовольство складывающимся порядком вещей. Попытки интеграции Сирии по экономическим,
политическим и культурным каналам, продолжавшиеся несколько лет, не привели к достижению поставленных целей. Б. Асад, понимая опасности новых
тенденций и вынужденный согласовывать свои решения с доставшимся ему по
наследству истеблишментом, отказался принять предложенную извне модель
интеграции и глобализации своей страны. С 2011 г. Турция начинает новую,
агрессивную политику по отношению к Сирии. С тех пор Турция в реализации
своего нового внешнеполитического курса последовательно перешла от дипломатического давления к открытой поддержке сирийских повстанцев. Сегодня
она вооружает, обучает и финансирует группы, сражающиеся против Б. Асада и
правительственных сил, параллельно участвуя в проводимой центрами системы
кампании по демонизации, делегитимизации и международной изоляции сирийского режима.
2.2. Турецко-израильские отношения
как элемент глобализационного проекта
У партнерства Турции и Израиля, возникшего в 1990-х гг. в контексте
глобально-интеграционных процессов, существует богатая предыстория. Тур1
Fahim K., Yeginsu C. For Turkey’s Leader, Syria’s War Worsens His Problems at Home // New
York Times. 2013. September 12. URL: http://www.nytimes.com/2013/09/13/world
/middleeast/for-turkeys-leader-syrias-war-worsens-his-problems-at-home.html?ref=turkey
(дата
обращения: 03.12.2013).
102
ция имела довольно хорошие, хотя время от времени и изменявшиеся в противоположном направлении, отношения с Израилем с момента его образования. В
1949 г. она была первым мусульманским государством, признавшим Израиль.
Приняв такое решение, Турция оказалась для Израиля своеобразным окном на
Ближний Восток, позволившим ему выйти из региональной изоляции. Однако
связи с Израилем не означали, что Турция игнорировала палестинскую проблему. Организация освобождения Палестины (ООП) открыла в Анкаре свой офис
еще в 1979 г., задолго до того, как союзники Турции по НАТО признали палестинцев, а ООП – их легитимной организацией-представителем.
Турецкие связи с Израилем с течением времени то ослаблялись, то укреплялись. С одной стороны, Турция участвовала в Багдадском пакте 1955 г., собирала войска на сирийской (1957 г.) и иракской (1958 г.) границах, разрешила
Соединенным Штатам переправить войска через Адану в Бейрут во время ливанского кризиса 1958 г.1 24 февраля 1955 г. в Багдаде представители Турции и
Ирака подписали договор о взаимном сотрудничестве. Позже к турецкоиракскому пакту, получившему название «багдадский», присоединились Великобритания, Пакистан и Иран2. Цель этого соглашения состояла в том, чтобы
поддержать и защитить существовавшие в ближневосточном регионе прозападные режимы. В задачи Турции, в частности, входило удержание Тегерана в
сфере западного влияния через развитие тесных связей различного характера 3.
Создание в феврале 1958 г. Объединенной Арабской Республики (ОАР) обострило противоречия между христианской и мусульманской общинами Ливана.
Первая требовала от правительства присоединения к новому союзному арабскому государству, тогда как последняя желала, чтобы Ливан продолжал ориентироваться в своей внешней политике на Запад. 14 июля 1958 г. поддержива1
Aykan M.B. The Palestinian Question in Turkish Foreign Policy from the 1950s to the 1990s //
International Journal of Middle East Studies. 1993. Vol. 25. №. 1. P. 91-110.
2
Румянцев В.П. Политика США в связи с трансформацией Багдадского пакта и образованием блока СЕНТО (1958-1960 гг.) // Вестник Томского государственного университета. 2009.
№ 323. С. 163.
3
McGhee G.C. The U.S.-Turkish-NATO Middle East Connection: How the Truman Doctrine and
Turkey’s NATO Entry Contained the Soviets in the Middle East. New York: St. Martin's Press,
1990. P. 160.
103
емое Западом правительство Ирака было свергнуто в результате государственного переворота, за которым, по широко распространенному тогда мнению,
стояла ОАР. Президент Ливана К. Шамун, опасаясь такого же развития событий, обратился за помощью к Соединенным Штатам. В ответ на просьбу К.
Шамуна Д. Эйзенхауэр направил в Ливан в рамках операции «Голубая летучая
мышь» военный контингент численностью более 10000 человек, в оперативные
задачи которого входила защита бейрутского международного аэропорта, морского порта и подходов к городу. Часть участвовавших в этой операции войск,
местом постоянного базирования которых была Германия, перебрасывались в
Ливан через военную базу Инджирлик, расположенную в 370 км севернее Бейрута в турецкой провинции Адана1.
С другой стороны, накануне войны 1967 г. Турция заняла сторону Египта,
участвовала в 1969 г. в учреждении Организации Исламская конференция
(ОИК) в Рабате (хотя она отказалась голосовать за резолюцию, призывающую
разорвать дипломатические отношения с Израилем)2, отказала США в использовании своих военно-воздушных баз для возобновления поставок Израилю в
ходе войны 1973 г. Вместе с тем она дала Советскому Союзу право пролета над
своей территорией для поддержки Сирии и расширила связи со странами Персидского залива, Ираком и Ираном в 1980-е гг.3 Таким образом, с 1950 по 1980е гг. в зависимости от динамики конфликта на Ближнем Востоке турецкоизраильские отношения периодически менялись4, однако их фундамент оставался постоянным.
1
Dragnich G.S. The Lebanon Operation of 1958: A Study of the Crisis Role of the Sixth Fleet (U).
Arlington: University of Rochester, 1970. P. ix; Alin E.G. The United States and the 1958 Lebanon
Crisis: American Intervention in the Middle East. Lanham: University Press of America, 1994; Yaqub S. Containing Arab Nationalism: The Eisenhower Doctrine and the Middle East. Chapel Hill:
The University of North Carolina Press, 2004.
2
Aras B., Bicakci S. Europe, Turkey and the Middle East: Is Harmonisation Possible // East European Quarterly. 2006. Vol. 40. № 3. P. 368.
3
Kirişci K. Turkey and the Muslim Middle East // Turkey’s New World: Changing Dynamics in
Turkish Foreign Policy / Ed. by A. Makovsky, S. Sayari. Washington: Washington Institute for
Near East Policy, 2000. P. 39-58.
4
Bengio O. The Turkish-Israeli Relationship: Changing Ties of Middle Eastern Outsiders. New
York: Palgrave Macmillan, 2004. P. 1-4.
104
В 1990-е гг., с началом строительства системы транснационального
управления, турецко-израильские отношения приняли форму стратегического
партнерства 1 . В 1992 г. Турция и Израиль подписали соглашение о туризме,
резко увеличившее число израильских граждан, желающих посетить Турцию.
За ним были подписаны и другие документы, говорящие о переходе на другой
уровень сотрудничества: в 1993 г. рамочное соглашение, затрагивающее туризм, экономическое сотрудничество и обмен учащимися; в 1994 г. соглашение
о сотрудничестве в области защиты окружающей среды; в 1996 г. соглашение о
свободной торговле; договор, предотвращающий двойное налогообложение
(1997 г.); договор о двухсторонних инвестициях (1998 г.), а также соглашение о
сотрудничестве в сфере телекоммуникаций, почтовых услуг и борьбы с наркотраффиком.
Еще в 1991 г., вскоре после завершения Мадридской мирной конференции, Турция предприняла меры по обновлению отношений с Израилем, стремясь придать им полноценный посольский статус. Но настоящий прорыв произошел в ноябре 1993 г., когда турецкий министр иностранных дел Х. Четин
посетил Израиль. В ходе этого визита он подписал меморандум о взаимопонимании и определил основные направления сотрудничества со своим израильским коллегой. После возвращения он сообщил, что турецко-израильские отношения будут в дальнейшем развиваться во всех областях, особо отметив сотрудничество в деле преобразования Ближнего Востока2. За этим последовали
контакты более высокого уровня, в том числе визиты турецкого премьерминистра Т. Чиллера в 1994 г. и президента С. Демиреля в 1996 г. Израильский
министр иностранных дел Ш. Перес и израильский президент Э. Вейцман совершили ответные визиты.
1
Yavuz H. Turkish-Israeli Relations through the Lens of the Turkish Identity Debate // Journal of
Palestine Studies. 1997. Vol. 27. № 1. P. 22-37.
2
Inbar E. Regional Implications of the Israeli-Turkish Strategic Partnership // Middle East Review
of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 2. P. 49.
105
В первой половине 1990-х гг. Анкара в большей степени поддерживала
экономические, технические и культурные связи с Тель-Авивом1. Но в 1996 г.
Турция и Израиль начали активно сотрудничать в военной сфере. В феврале
Турция и Израиль подписали соглашение о военной подготовке и сотрудничестве, обозначившее контуры совместной деятельности и предполагающее допуск Израиля на военно-воздушную базу в Конье и в турецкое воздушное пространство с целью подготовки военных специалистов, модернизацию Израилем
турецких военно-воздушных сил, передачу израильских военных технологий
Турции. В августе два правительства заключили дополнительное соглашение
об обмене техническими знаниями и опытом, подготовившее почву для модернизации израильской стороной более 50 турецких истребителей F-4 Phantom2.
В значительной степени благодаря этим разросшимся военным отношениям резко выросли объемы двусторонней торговли, со 100 млн долл. в 1991 г.
до 2 млрд долл. в 2000 г.3 Турция стала выгодным рынком для израильской военной промышленности. Тель-Авив обеспечивал Анкару современными военными технологиями даже тогда, когда западные страны приостановили с ней
торговлю, в частности, из-за нарушений прав человека и ее тогдашних отношений с Грецией.
За подписанным в 1996 г. военными соглашениями началась пора взаимных визитов и деклараций о важности и перспективах турецко-израильских отношений. В начале 1997 г. Израиль посетил начальник штаба турецкой армии
И.Х. Карадайи. За ним последовал визит в Анкару израильского министра иностранных дел Д. Леви. Затем в Израиль совершил визит турецкий министр обороны Т. Таян. В октябре того же года начальник израильского штаба А. Липкин-Шахак посетил Турцию. Все эти визиты предполагали участие огромного
1
Sever A. Turkey and the Syrian-Israeli Peace Talks in the 1990s // Middle East Review of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 3. P. 87-99.
2
Bir C., Sherman M. Formula for Stability: Turkey plus Israel // Middle East Quarterly. 2002. Vol.
9. №4. P. 26.
3
Malka H. Turkey and the Middle East: Rebalancing Interests // Turkey’s Evolving Dynamics.
Strategic Choices for U.S.-Turkey Relations / Ed. by S.J. Flanagan. Washington: Center for Strategic and International Studies, 2009. P. 51.
106
числа сопровождающих лиц, так что к концу 1997 г. практически все офицеры,
занимающие командные посты в обеих вооруженных силах, имели возможность встретиться друг с другом1.
В политических заявлениях того времени, сделанных на самых высоких
уровнях власти, открыто подчеркивалось стратегическое значение турецкоизраильских отношений. Например, в августе 1997 г. премьер-министр М.
Йылмаз заявил, что турецко-израильское сотрудничество необходимо для сохранения равновесия сил в регионе. В 1998 г. израильский премьер-министр Б.
Нетаньяху отметил, что такие отношения будут вызывать стабильность там, где
долгое время преобладала нестабильность. И. Мордехай, тогдашний министр
обороны Израиля, описал значимость турецко-израильских связей следующими
словами: «Когда мы сжимает ладонь, мы получаем мощный кулак … наши отношения – отношения стратегические» 2.
Интенсификация отношений между Турцией и Израилем произошла в
рамках реализации концепции «Нового Ближнего Востока». Первая международная интервенция в Ирак объединила Соединенные Штаты, Саудовскую
Аравию, Иорданию, Израиль и Турцию, которые впоследствии не раз выступали единым фронтом. В то же время находящаяся в изгнании ООП, ослабленная
войной в Ираке и первой палестинской интифадой, вступила в мирные переговоры с Израилем. Мирный процесс в Осло, таким образом, обеспечивал турецким архитекторам союза с Израилем некую защиту от жесткой критики со стороны отдельных элементов турецкого общества и арабского мира. Поэтому
Турция приняла участие в Рабочей группе по контролю над вооружениями и
региональной безопасности в рамках мадридского многостороннего процесса и
в 1993 г. возглавила секцию по военному обмену. В 1997 г. Турция присоединилась к Временному международному присутствию в Хевроне. В рамках мирного процесса Осло Турция финансово помогала зарождающейся палестинской
1
Pipes D. A New Axis: The Emerging Turkish-Israeli Entente// The National Interest. 1997-1998.
№ 50. P. 32.
2
Inbar E. Regional Implications of the Israeli-Turkish Strategic Partnership // Middle East Review
of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 2. P. 49.
107
администрации на оккупированных территориях1 и предложила проект «трубопровода мира», предполагающий транспортировку пресной воды из Турции в
Сирию, Израиль и Иорданию. Данная идея появилась еще в середине 1980-х гг.,
а в 1990-е гг. на волне оптимизма она была возрождена. В 1990-е гг. в турецкой
внешней политике четко проявились два тесно переплетенных направления,
имеющих отношение к Израилю: военно-стратегическое сотрудничество с Израилем и дипломатическая и экономическая поддержка процесса мирного урегулирования на Ближнем Востоке, посредником в котором выступали США.
В 1990-е гг. сближение Турции и Израиля вызвало недовольство и критику реальных и потенциальных противников глобализационного проекта.
Например, А. Халим Хаддам, вице-президент Сирии, страны, которая, вероятно, больше всех могла пострадать от турецко-израильского партнерства, предупреждал, что оно является самой опасной угрозой, имевшей место со Второй
мировой войны 2. Иракский министр иностранных дел М.С. аль-Сахаф назвал
совместные военно-морские учения, проходившие в январе 1998 г., провокационным актом. Иранский президент М. Хатами заявил, что турецко-израильский
союз раздражает исламский мир. Египет, которого отчасти сдерживала помощь
Соединенных Штатов, также подверг критике турецко-израильское партнерство. Президентский советник У. аль-Баз предостерегал, что военное сотрудничество между Анкарой и Тель-Авивом, угрожающее интересам арабских государств, приведет к нестабильности и возможно даже войне на Ближнем Востоке. Враждебность Египта впоследствии в значительной мере ослабла, но Каир
по-прежнему продолжал рассматривать союз между Анкарой и Тель-Авивом
как огромное препятствие на пути своего стремления к региональному лидерству3.
1
Kirişci K. The Future of Turkish Policy toward the Middle East // Turkey in World Politics: An
Emerging Multiregional Power / Ed. by B. Rubin, K. Kirişci. Boulder: Lynne Rienner, 2001. P.
101.
2
Bir C., Sherman M. Formula for Stability: Turkey plus Israel // Middle East Quarterly. 2002. Vol.
9. №4. P. 27.
3
Inbar E. Regional Implications of the Israeli-Turkish Strategic Partnership // Middle East Review
of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 2. P. 54.
108
В начале XXI в. турецкая политика к Израилю изменилась. При этом
необходимо заметить, что хотя турецко-израильские отношения в то время
формально ухудшились, сотрудничество между ними не прекращалось1. В 2005
г. премьер-министры обеих стран Р.Т. Эрдоган и А. Шарон договорились установить горячую телефонную линию для обмена информацией по вопросам,
связанным с терроризмом. В том же году Р.Т. Эрдоган совершил визит в Израиль, в ходе которого посетил мемориал жертвам Холокоста Яд ва-Шем. В 2007
г. Ш. Перес стал первым израильским президентом, выступившим перед Великим национальным собранием Турции. В том же году Турция и Израиль завершили переговоры по поводу проекта Med Stream, предполагающего объединение двух стран с помощью проходящих по дну Средиземного моря трубопроводов (нефтяного, газового и водного), а также электрической и волоконнооптической линий. В 2008 г. они договорились о строительстве нефтепровода
из Джейхана в Ашхелон. Также активно продолжалось военное сотрудничество
посредством совместных военных учений (поисково-спасательные учения в августе 2007 г.2), обмена информацией (по сообщениям, Турция для планирования операции в Северном Ираке против Рабочей партии Курдистана (РПК) в
феврале 2008 г. пользовалась израильскими разведданными 3 ) и военнопромышленной кооперации (контракт стоимостью 141 млн долл. между Israeli
Aerospace Industries, Elbit Systems и Aselsan, заключенный в декабре 2008 г.4).
Ухудшение турецко-израильских отношений, усилившееся к концу первого десятилетия XX в., вызвал провал процесса мирного урегулирования Осло
и начало второй интифады. В 2002 г. премьер-министр Б. Эджевит обвинил Из-
1
Bengio O. Altercating Interests and Orientations between Israel and Turkey: A View from Israel //
Insight Turkey. 2009. Vol. 11. № 2. P. 43-55.
2
Larrabee F.S. Turkey as a U.S. Security Partner. Santa Monica: RAND, 2008. P. 20.
3
Bengio O. Altercating Interests and Orientations between Israel and Turkey: A View from Israel //
Insight Turkey. 2009. Vol. 11. № 2. P. 49.
4
IAI and Elbit Systems Awarded $141 Million Contract to Supply Combined Airborne Imagery
Intelligence Systems to the Turkish Air Force // IAI Press Releases. 2008. December 25. URL:
http://ir.elbitsystems.com/phoenix.zhtml?c=61849&p=irol-newsArticle&ID=1369123&highlight
(дата обращения: 20.01.2014).
109
раиль в «геноциде» в Дженине1. В 2004 г. премьер-министр Р.Т. Эрдоган обвинил Израиль в государственном терроризме за убийство 60 палестинцев, в том
числе детей и гражданских лиц, в Газе. В 2006 г., когда Израиль и Запад не признали убедительной победы ХАМАС на парламентских выборах, Турция наделила его политической легитимностью и пригласила находящегося в изгнании
лидера Х. Машаля. Широко известен случай, когда в январе 2009 г. Р.Т. Эрдоган на Мировом экономическом форуме в Давосе обвинил Израиль (и своего
соучастника по дискуссии Ш. Переса) в преступлениях против человечества,
совершенных в ходе операции «Литой свинец» в Газе.
В конце концов после инцидента в международных водах напряженные
отношения переросли в полноценный турецко-израильский кризис. В конце мая
2010 г. солдаты армии обороны Израиля убили восьмерых турецких граждан и
одного американца турецкого происхождения, находившихся на борту турецкого судна Mavi Marmara, который входил в состав международной флотилии,
перевозившей в нарушение израильского запрета гуманитарную помощь в Газу.
Турция, отозвав своего посла из Тель-Авива, настаивала на извинениях Израиля, международном расследовании инцидента и на снятии блокады Газы. Спустя некоторое время Израиль согласился на международное расследования и
лишь небольшое ослабление установленных запретов. В 2011 г. было начато
несколько расследований этого инцидента. В своем докладе ООН, хоть и подвергла критике израильские силы за неправомочные и необоснованные действия, выразила сомнение в мотивах турецкого неправительственного Фонда
защиты прав и свобод человека и гуманитарной помощи, подтвердив израильские отчеты, указывающие на организованное и силовое сопротивление пассажиров судна, и признав законной морскую блокаду Газы 2 . Когда в сентябре
2011 г. доклад попал в прессу, Турция выслала израильского посла и заморозила военные отношения. Попытки Соединенного Королевства и Соединенных
1
Dymond J. Turkey Accuses Israel of Genocide // BBC. 2002. April 4. URL:
http://news.bbc.co.uk/2/hi/europe/1911609.stm (дата обращения: 01.12.2013).
2
United Nations (UN). Report of the Secretary-General’s Panel of Inquiry on the 31 May 2010 Flotilla Incident. New York: UN, 2011.
110
Штатов примирить стороны, как и ряда других стран, оказались безрезультатными. Если раньше отношения между Турцией и Израилем портили лишь разногласия, возникавшие из-за арабо-израильского конфликта, то после инцидента с турецким судном в международных водах их охватил глубокий кризис.
Геополитическая ситуация, сложившаяся в 2011-2013 гг., не способствовала преодолению возникшего кризиса. Восстания, произошедшие в арабских
странах, поставили Турцию и Израиль по разные стороны баррикад. Они определенно оказались палкой в колесах политики «ноль проблем с соседями»,
предложенной министром иностранных дел Турции А. Давутоглу и опирающейся главным образом на развитие тесных связей с режимами, с которыми
ранее Анкара имела напряженные и даже конфликтные отношения. После некоторых первоначальных политических зигзагов Анкара открыто высказалась в
пользу антиавторитарных порывов, характеризовавших арабские протесты, имплицитно представляя себя одним из «источников вдохновения» для людей,
желающих демократизации региона. Израиль занял диаметрально противоположную позицию, опасаясь, что трансформационные процессы вдоль его границ могут породить не только нестабильность, но и всплеск исламизма. В отличие от Турции в Израиле «Арабская весна» изображалась обычно как «Арабская зима» 1 . В более широком контексте арабские восстания – особенно в
Египте и Сирии – ознаменовали конец принятого в Кэмп-Дэвиде деления
ближневосточных игроков на «умеренных» и «радикалов», которое на протяжении относительно длительного времени подкрепляло турецко-израильское
партнерство.
Свою лепту в усугубление кризиса в отношениях между Турцией и Израилем внесло и открытие крупных месторождений газа в восточной части Средиземноморья. В июне 2010 г. израильские специалисты обнаружили новое месторождение, названное Левиафан, запасы которого превосходят запасы других
открытых ранее в этой стране месторождений. Тот факт, что месторождение
1
Bresheeth H. The Arab Spring: A View from Israel // Middle East Journal of Culture and Communication. 2012. Vol. 5. № 1. P. 42-57; Magen A. On Political Order and the Arab Spring // Israel
Journal of Foreign Affairs. 2012. Vol. 6. № 1. P. 9-21.
111
Левиафан и соседнее с ним месторождение Тамар примыкают к морской границе между Израилем и Кипром, заставил руководителей обеих государств в
срочном порядке подписать соглашение о разграничении исключительных экономических зон и договориться о совместной эксплуатации трансграничных
областей. Новая сторона отношений между Кипром и Израилем, возникшая в
результате геологических изысканий, вызвала резкие протесты со стороны
Турции, заявившей, что освоение газовых ресурсов должно проходить в рамках
всестороннего соглашения, предусматривающего эффективное участие в деле
принятия решений и распределения доходов турков-киприотов. Когда Республика Кипр начала разведывательное бурение вблизи месторождения Левиафан,
Турция, настаивая на том, что все решения относительно кипрской энергетической политики должны приниматься совместно двумя сообществами, ответила
подписанием с северным Кипром соглашения о разграничении континентального шельфа с северной, восточной и западной сторон острова, угрожая увеличить масштабы своего военного присутствия в Восточном Средиземноморье.
Турция и страны арабского мира выстроились против появляющихся осей Израиль-Греция и Кипр-Израиль, поддерживаемых главными американскими и
европейскими энергетическими компаниями.
Однако за формальным кризисом отношений, на первый взгляд кажущимся довольно серьезным и глубоким, продолжало сохраняться прочное
партнерство, объясняемое общими глобализационными миссией и задачами.
Руководство Турции и Израиля было вынуждено пойти на этот кризис и его
усугубление до определенного уровня, чтобы не потерять доверие населения и
избежать оппозиционной критики, поддержать видимость национальной внешней политики и отчасти скрыть свои глобализационные устремления. Турецкоизраильские отношения никогда не прекращались и даже не замораживались,
что ярче всего заметно в экономической области. Во время кризиса торговля
между двумя странами продолжала расти. Если объем турецкого экспорта в
Израиль в мае 2010 г., т.е. до инцидента с судном Mavi Marmara, составлял
112
154,7 млн долл., то к январю 2013 г. он достиг уже планки в 210,7 млн долл.1 В
феврале 2013 г. возобновилось открытое сотрудничество, когда Израиль начал
вновь продавать Турции системы ведения электронной войны и согласился на
поставку в Газу материалов для строительства новой больницы2.
Новая стадия глобальной интеграции, начавшаяся «Арабской весной»,
требовала плотного сотрудничества, но никак не конфликта, в отношениях
между важными проводниками глобализации на Ближнем Востоке – Турцией и
Израилем. До «Арабской весны» Израиль мог рассчитывать на некую тактическую поддержку в регионе со стороны «умеренного» арабского фронта. Когда
же по региону прокатилась волна восстаний, породив нестабильность и рост
исламизма, перед Израилем встали новые проблемы, грозящие еще большей
изоляцией от окружающего мира и появлением новых врагов. Возможная активизация сопротивления глобализационным планам заставила Израиль примириться со своим давним союзником Турцией, которая в то время усилила давление на Иран – «традиционного» противника глобализации. Восстановление
дружественных отношений произошло именно тогда, когда администрация Б.
Обамы интенсифицировала переговоры с Ираном по поводу его ядерного досье. Израиль принес извинения Турции сразу же за переговорами в Стамбуле и
накануне встречи на высшем уровне в Казахстане в апреле 2012 г., посвященных развитию иранской ядерной программы. Израиль, открыто примирившись
с Турцией, придал дополнительный вес своей политике сдерживания по отношению к Ирану: израильская угроза провести военную атаку на иранские ядерные объекты станет более реальной, если Турция вновь даст разрешение на использование своего воздушного пространства. После инцидента с Mavi
Marmara Турция закрыла свое воздушное пространство для полетов израиль-
1
Nir A. Israel Should Seek to Re-Establish Good Relations With Turkey // Al-Monitor. 2013.
March 11. URL: http://www.al-monitor.com/pulse/tr/contents/articles/opinion/2013/03/israelshould-seek-to-reestablish-good-relations-with-turkey.html (дата обращения: 21.01.2014).
2
Pfeffer A. Israel Supplies Turkey with Military Equipment for First Time since Gaza Flotilla //
Haaretz. 2013. February 18. URL: http://www.haaretz.com/news/diplomacy-defense/israelsupplies-turkey-with-military-equipment-for-first-time-since-gaza-flotilla-1.504299 (дата обращения: 21.01.2014).
113
ских военных самолетов и тем самым наиболее предпочтительный для израильского руководства маршрут атаки на иранские ядерные объекты. До этого ВВС
Израиля постоянно проводили учения в турецком воздушном пространстве и
даже использовали его для атаки на предполагаемый ядерный реактор в Сирии
в 2007 г.
Главную роль в примирении Турции и Израиля играла интеграция в глобальную систему Сирии. Это государство всегда занимало центральное место в
турецко-израильских отношениях. В 1958 г., когда Сирия и Египет создали
ОАР, Турция и Израиль заключили свой первый секретный «частный пакт». В
1990-е гг. рост напряженности в отношениях между Турцией и Сирией, вызванный поддержкой последней РПК, ее претензиями на провинцию Хатай и
недовольством по поводу сложившегося режима управления водами реки Евфрат, вновь укрепил турецко-израильские связи. Турецко-израильский союз
позволил «окружить» Дамаск, что было выгодно обеим участвующим в нем
сторонам. Союз соседних государств и рост напряженности, который в октябре
1998 г. чуть не привел к войне, заставили Дамаск выслал лидера РПК А. Оджалана, снять с повестки дня вопрос о провинции Хатай и достичь договоренностей с Турцией относительно разделения вод Евфрата. После этого отношения
между Турцией и Сирией стали улучшаться, и два государства в полном соответствии с принципами турецкой политики «ноль проблем с соседями» подписали соглашение о безвизовом пересечении границы и учредили в октябре 2009
г. Совет по высокоуровневому стратегическому сотрудничеству (СВСС). В результате многое из того, что долгое время скрепляло турецко-израильские отношения, просто исчезло, хотя Турция по-прежнему продолжала использовать
свои хорошие связи с Израилем и Сирией, предлагая себя на роль посредника в
процессе их примирения.
С началом интеграции Сирии в глобальную систему она в очередной раз
стала объединяющей силой в турецко-израильских отношениях. На первом этапе Турция проявляла некую нерешительность. Весной 2011 г. Анкара, несмотря
на то, что позволила провести в Турции встречу сирийских оппозиционных
114
групп, все еще надеялась воспользоваться своими связями с сирийским режимом, чтобы заставить Б. Асада провести реформы. Но когда выяснилось, что
турецкие призывы остались без внимания, Анкара изменила свой курс. Летом
2011 г. Турция начала поддерживать сирийскую оппозицию и дала добро на
поставку оружия сирийским повстанцам через свою территорию. Столкнувшись с сотнями тысяч беженцев, она даже поддержала идею международной
интервенции. С эскалацией конфликта в Сирии вновь проявились крепкие связи
Турции и Израиля. С 2012 г. Турция и Израиль все больше и больше сходились
во взглядах на ситуацию в Сирии, обмениваясь разведывательной информацией, в частности касающейся перемещения химического оружия. Ряд инцидентов, произошедших на Голанских высотах, усилили беспокойство Израиля относительно дестабилизации еще одного участка границы (в дополнение к его
проблемам на границе с Ливаном, Газой и Синаем). Уже в феврале 2013 г. Израиль снял запрет на сделки с современным высокотехнологичным оборудованием с Турцией, поставив комплексы AWACS, которые значительно повысили
возможности раннего предупреждения1. Турецко-израильское сотрудничество,
предполагающее обмен разведывательной информацией, имеет огромное значение в деле контроля над перемещением оружия массового уничтожения, особенно учитывая возможный крах нынешнего сирийского режима. Более того,
как Турция, так и Израиль опасаются так называемой «сомализации» Сирии и
проникновения в ряды сирийской оппозиции джихадистов. Скорейшее падение
режима Б. Асада и формирование нового умеренного правительства, которое
бы более тесно сотрудничало с глобальной системой, находится в сфере интересов обеих государств.
Восстановление формальных турецко-израильских отношений было выгодно обеим сторонам. Примирение с Турцией позволило Израилю снять усиливающуюся международную изоляцию. Известно, что из 188 стран-членов
1
Pfeffer A. Israel Supplies Turkey with Military Equipment for First Time since Gaza Flotilla //
Haaretz. 2013. February 18. URL: http://www.haaretz.com/news/diplomacy-defense/israelsupplies-turkey-with-military-equipment-for-first-time-since-gaza-flotilla-1.504299 (дата обращения: 21.01.2014).
115
ООН не менее чем 138 поддерживают палестинские притязания на государственность. Израиль, непреклонно отстаивая свое право на оккупированные
территории и усиливая там свое господство1, постепенно потерял многих своих
сторонников в Европе и Соединенных Штатах, хотя в последнем случае значительно меньше. С этой точки зрения очередное сближение с Турцией, само по
себе принесшее существенные выгоды Израилю, позволило ему найти общий
язык с администрацией Б. Обамы, с которой правительство Б. Нетаньяху, как
известно, имело в последнее время довольно натянутые отношения.
Турция тоже получила определенные выгоды регионального и глобального характера от восстановление дружественных отношений. Если посмотреть с
региональной точки зрения, то урегулирование двустороннего турецкоизраильского кризиса вернуло Турции роль регионального посредника в различных конфликтных ситуациях, возникающих в процессе установления и защиты глобальной системы. Эта та роль, которую Турция, согласно одному из
своих внешнеполитических принципов, получивших название «ноль проблем с
соседями», стремилась и стремится играть на региональной арене. В период с
2004 по 2008 гг. Анкара успешно использовала свои связи с Израилем и , что
стала связующим звеном между ними, подготовив условия для возобновления
прямых переговоров относительно Голанских высот в декабре 2008 г. Однако
последовательное ухудшение отношений между Турцией и Израилем лишило
первую роли регионального миротворца. Ее предложение, например, о посредничестве между Израилем и ХАМАС в ходе израильской операции в Газе «Облачный столп», проводившейся в ноябре 2012 г., было открыто проигнорировано Тель-Авивом, а также блокировано Египтом. Примирившись с Израилем,
что произошло на фоне улучшения ее отношений с арабским миром и достижения определенных успехов в деле РПК, Турция вернула себе место за переговорным столом, особенно если учитывать американские попытки возобновить
мирный процесс на Ближнем Востоке. Не случайно, что государственный сек1
Kamel L. Israel Remains on the Right. The Historical Reasons Behind a Longestablished Political
Supremacy // IAI Working Papers 1306 / Ed. by N. Tocci. Rome: IAI, 2013.
116
ретарь Дж. Керри в ходе своего недавнего визита в Анкару подчеркнул важную
роль Турции в мирном процессе на Ближнем Востоке, а связи Турции с
ХАМАС все чаще и чаще рассматриваются международным сообществом как
один из важнейших активов в этом процессе1.
О том, что кризис, возникший между Турцией и Израилем, был поверхностным и не мог долго продолжаться говорит и то, что он явно противоречил
целям силового актора глобализации – Соединенным Штатам, крайне заинтересованными в сотрудничестве этих государств Ближнего Востока. Вашингтон
последнее время открыто проявлял недовольство кризисом, возникшим в турецко-израильских отношениях, постоянно пытаясь примирить своих двух
главных союзников в регионе. Хотя турецко-американское сотрудничество не
прекращало углубляться, на пике своего недовольства американское руководство по сути отвернулось от Турции, критикуя ее за бескомпромиссную позицию в отношении Сирии. Это наглядно иллюстрирует довольно жесткая реакция Соединенных Штатов на слова Р.Т. Эрдогана о сионизме и преступлениях
против человечества. Как только Турция и Израиль восстановили дружественные отношения турецкий премьер-министр совершил визит в Вашингтон, где
встретился с американским президентом Б. Обамой2. Короче говоря, достижение согласия между Турцией и Израилем устраняло главный раздражитель в
отношениях с одним из лидеров глобализации.
Другим фактором, потребовавшим восстановления подлинных отношений между Турцией и Израилем, стало обнаружение в Восточном Средиземноморье больших запасов газа и необходимость его поставок на глобальный рынок. Запасы бассейна Левиафан, по оценкам достигающие 453 млрд куб. м, открыли глобальным корпорациям возможность приобрести новый ресурсный
источник, сулящий огромные доходы, причем не столько от продаж на внутреннем рынке Израиля, который может полностью удовлетворять свои потреб1
Huber D., Tocci N. Behind the Scenes of the Turkish-Israeli Breakthrough // IAI Working Papers
1315 / Ed. by N. Tocci. Rome: IAI, 2013. P. 9.
2
Demirtaş S. Turkish PM Erdoğan Set to Embark on US Visit on May 16 // Hürriyet Daily News.
2013. April 3. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-pm-erdogan-set-to-embark-on-usvisit-on-may-16.aspx?pageID=238&nID=44141&NewsCatID=429 (дата обращения: 23.01.2014).
117
ности в этом ресурсе в течение ближайших двух десятилетий исключительно за
счет месторождения Тамар (254 млрд куб. м), сколько от продаж на глобальном
рынке. На первый взгляд самым оптимальным местом для сжижения газа, местом его подготовки к экспорту, является Кипр, расположенный значительно
ближе к перспективному месторождению, чем другие государства. Однако
чрезмерно высокие затраты на строительство нового предприятия и необходимость при любых поставках в восточном направлении пересекать Суэцкий канал, свободное и безопасное перемещение по которому зависит от ситуации в
Египте, сделали этот вариант менее предпочтительным1. Недостатки сжижения
природного газа на Кипре, которые тем не менее оспариваются его правительством, выдвинули на передний план три альтернативы. Первая альтернатива –
использование мощностей по сжижению газа в Иордании. Из-за высокой вероятности восстаний и довольно шаткой позиции режима в Аммане этот вариант
имеет мало шансов быть реализованным. Вторая альтернатива – это сжижение
газа в самом Израиле и его самостоятельный экспорт морским путем. Идею использования заводов Израиля и самостоятельного экспорта отстаивает определенная часть израильского истеблишмента. Наконец, третья альтернатива предполагает экспорт сжиженного в Израиле газа сперва в Турцию, а затем через
турецкую внутреннюю сеть и строящийся «Южный коридор» на европейские
рынки. Это наиболее вероятная альтернатива, поскольку она в большей мере
отвечает потребностям глобализации. Экспорт через Турцию позволит укрепить взаимозависимость Израиля и Европы, осуществить диверсификацию турецких газовых источников, которая уже ведется через усиление сотрудничества в сфере энергетики с Азербайджаном и Ираком, а также сократить турецкую зависимость от иранских поставок. В свете ужесточения международных
санкций зависимость Турции по сути служит неким финансовым спасительным
тросом для Ирана, позволяя ему преодолевать изоляцию. Сирийский кризис
подчеркнул разность позиций Турции и Ирана, однако первая осталась, по
1
Cyprus to Build Gas Plant With or Without Israel // Haaretz. 2013. April 5. URL:
http://www.haaretz.com/business/cyprus-to-build-gas-plant-with-or-without-israel-1.513611 (дата
обращения: 21.01.2014).
118
крайней мере частично, зависимой в энергетическом смысле от последнего 1 .
Такая зависимость Турции от сопротивляющегося глобализации Ирана делает
внешнее давление на него не столь действенным, как могло быть в противном
случае.
Преимущества третьей альтернативы, описанной выше, очевидны не
только для глобальной системы, но и для Турции. Zorlu Group, турецкий конгломерат, которому принадлежит 25-процентная доля в израильской компании
Dorad Energy, активно лоббирует утверждение плана прокладки подводного газопровода между израильским городом Хайфа и южным побережьем Турции2.
Для Анкары израильско-турецкий газопровод принесет по крайней мере четыре
выгоды3. Во-первых, импорт израильского газа поспособствует росту турецкой
экономики, энергетические потребности которой возрастают из года в год. Вовторых, импорт израильского газа поможет снизить зависимость Турции от
Ирана и России, за счет которых она удовлетворяет соответственно 19% и 55%
своих потребностей в природном газе4. Уменьшив зависимость, Анкара получить большее пространство для реализации своих внешнеполитических
устремлений. В-третьих, газопровод из Израиля позволит Турции приблизиться
еще на один шаг к своей давней цели – стать энергетическим хабом Европы.
Введение в игру израильского направления, дополняющего собой североиракское и азербайджанское, превратит Турцию в настоящий транспортировочный хаб для азербайджанского, курдского и израильского газа, перекачиваемого в Европу. В-четвертых, израильско-турецкий газопровод снимет напряженность в отношениях Турции с Кипром, возникшую в результате появления
перспектив эксплуатации новых газовых месторождений. Примирение между
1
Taner B. Turkey Gold Exports to Iran Resume Despite Tough US Sanctions // Reuters. 2013.
March
29.
URL:
http://www.reuters.com/article/2013/03/29/turkey-iran-sanctionsidUSL5N0CL0UK20130329 (дата обращения: 21.01.2014).
2
Trilnick I., Bar-Eli A. Turkish Company Lobbying Israel for Gas Exports to Turkey // Haaretz.
2013. February 14. URL: http://www.haaretz.com/business/turkish-company-lobbying-israel-forgas-exports-to-turkey.premium-1.503442 (дата обращения: 21.01.2014).
3
Huber D., Tocci N. Behind the Scenes of the Turkish-Israeli Breakthrough // IAI Working Papers
1315 / Ed. by N. Tocci. Rome: IAI, 2013. P. 11-12.
4
Countries: Turkey // US Energy Information Administration. 2013. February 13. URL:
http://www.eia.gov/countries/cab.cfm?fips=TU (дата обращения: 23.01.2014).
119
Турцией и Израилем и их газовое сотрудничество лишит греков-киприотов тех
выгод, которые они могли получить от строительства завода по сжижению газа,
и одновременно усилят позиции Турции в переговорном процессе по кипрскому конфликту. Не случайно, что сразу после турецко-израильского примирения
Турция приложила очередные усилия для решения кипрской проблемы. Новые
мирные инициативы, предпринятые в трудной для Кипра ситуации, проистекающей из-за экономических проблем, дают Турции шанс на принятие более выгодного для нее и для турков-киприотов решения.
Суммируя вышеизложенные идеи и положения, можно сказать, что
внешняя политика Турции в отношении Израиля в значительной степени определяется партнерством, возникшим между этими государствами в 1990-е гг. с
целью поддержки процесса интеграции стран ближневосточного региона в глобальную систему. Взаимодействие между Турцией и Израилем наблюдается во
всех областях, однако отчетливее всего оно проявляется в экономике и военном
деле, которые выступают главными опорами каркаса современной системы
транснационального управления. Конечно, между Турцией и Израилем периодически возникают разногласия и противоречия, доходящие иногда даже до
кризиса, но они носят поверхностный характер, что доказывают их относительно короткий период существования и отсутствие серьезных политических последствий. Если на тактическом уровне между Анкарой и Тель-Авивом могут
быть как противоречия, так и примирения, то на стратегическом уровне отношения между ними в последнее два десятилетия характеризуются исключительно партнерством. Внешняя политика Турции, определяемая сегодня ПСР,
дополняет собой внешнюю политику Израиля (и наоборот), во многом отражая
задачи глобализационного проекта.
120
2.3. «Курдская политика» Турции в регионе Леванта в контексте
функционала «геостратегического опорного узла»
Находящаяся у власти уже более 12 лет ПСР, придерживающаяся идеологии глобализма, полностью пересмотрела политику турецкого государства по
отношению к курдам. Курдские районы превратились из территории, стремящейся к автономии и независимости, в пространство, входящее в зону ответственности Турции как регионального центра мировой системы. Термин
«меньшинства» перешел в категорию атавизмов, оставшихся в наследство от
республиканской истории, когда в рамках идеологии уравнивающего турецкого
национализма активно пропагандировалось равенство всех этно-религиозных
групп, спаянных в едином котле турецкой нации. Правительство Р.Т. Эрдогана
признало не только наличие курдского вопроса в стране и осудило поступки
кемалистов (в частности, подавление дерсимских курдов в 1937-1938 гг.), но и
сняло запрет с использования курдского языка в школах и в СМИ1.
ПСР отказалась от устаревшего, кемалистского подхода к национальной
идентичности, предполагавшего, что всякий проживающий в Турции гражданин является турком. Взамен ПСР предложила понятие «многоуровневой идентичности»2. Требования курдов до прихода к власти ПСР вызывали страх в среде турецкой элиты, опасавшийся распада или федерализации страны, противоечащей кемалистской модели национального устройства 3 . ПСР же увидела в
этих требованиях возможности для расширения зоны своего влияния в рамках
выстраивающейся системы транснационального управления.
Политика ПСР по отношению к курдам не есть абсолютно новое явление,
объясняемое потребностями глобализации. Идеологи ПСР сформулировали
свои принципы внутренней и внешней политики, опираясь на опыт турецко1
Турция: новая роль в современном мире / Под ред. В.Г. Барановского, И.Я. Кобринской. М.:
ЦСА РАН, 2012. С. 22-23.
2
Кизюков С. «Курдская проблема» во внешней политике Турции // Космополис. 2007. № 2.
С. 71.
3
Ahmad F. The Historical Background of Turkey’s Foreign Policy // The Future of Turkish Foreign
Policy / Ed. by L.G. Martin, D. Keridis. Cambridge: MIT Press, 2004. P. 9.
121
курдского сотрудничества, уже имевший место в турецкой истории, а именно
во время войны за независимость и в первые годы существования Республики.
Во время борьбы за независимость Турции курдские племена в основном выступали на стороне приверженцев М. Кемаля1. Курды были достаточно широко
представлены и в первом парламенте республиканской Турции. Из 23 восстаний против новой власти, произошедших до 1924 г., только 3 по составу участников были курдскими. Но вскоре возникли серьезные межнациональные разногласия. По конституции 1924 г., в полном соответствии с кемалистской концепцией «нации на основе гражданства», население страны было признано
«турками» (под этим термином понимались все лица, проживающие на территории государства и имеющие турецкое гражданство). Но в реальности негласной основой такого национального консенсуса стало признание «полноценными турками» всех говорящих по-турецки мусульман-суннитов ханифитского
направления: в глазах создателей Республики ханифитская ветвь суннизма ассоциировалась с секуляризмом и «умеренным исламом». Остальные группы
населения, в том числе и курды, по сути, оказались вне этого «национального
большинства», носившего в значительной степени религиозный характер. Ассимиляция путем перехода на турецкий язык и смены, как минимум, на внешнем уровне религиозной «ориентации» для большинства представителей этих
групп была абсолютно неприемлема. В результате курды были вовлечены в 16
из 17 восстаний, произошедших в Восточной Анатолии с 1924 по 1938 гг. 2
ПСР, понимая опасности, таящиеся в курдской проблеме, и хорошо зная
историю свой страны, обеспокоилась поддержкой среди курдов. Отчасти ей
удалось заручиться такой поддержкой. Стремления к автономии и самоопределению более заметны на юго-востоке страны, где руководящие посты в местных администрациях практически полностью заняты представителями Партии
мира и демократии (ПМД), выступающей сателлитом РПК. Основные требова1
Mango A. Ataturk and the Kurds // Seventy-Five Years of the Turkish Republic / Ed. by S.
Kedourie. London: Frank Cass, 2000. P. 3.
2
Kirişci K. The Kurdish Question and Turkish Foreign Policy // The Future of Turkish Foreign Policy / Ed. by L.G. Martin, D. Keridis. Cambridge: MIT Press, 2004. P. 280-281.
122
ния курдов, которые в той или иной степени демонстрируют поддержку ПМД,
сводятся к отказу от унитарного характера республики и созданию на территории Турции курдской автономии, которую, если верить недавно рассекреченным архивным документам, планировалось создать еще в 1922 г. (основываясь
на положениях Севрского и Лозаннского мирных договоров). В то же время, в
так называемом «зеленом поясе» турецкого Курдистана (например, в таких городах как Газиантеп в провинции Ван) значительное число курдов поддерживает правящую партию – ПСР и выступает за сохранение унитарного характера
Турецкой республики1.
Новый подход ПСР к курдском вопросу проектируется и на внешнюю
политику Турции. Левантийская политика Турции предполагает не только контакты с государствами, признанными мировым сообществом, но и отдельными
этническими группами в их составе. Прежде всего здесь речь идет о курдах,
проживающих в Ираке и Сирии. Турции, занявшей место регионального центра
мировой системы со своими обязанностями и задачами, крайне трудно выстраивать необходимые отношения с курдами региона, принимая во внимание ее
опыт конфликта с РПК на своей собственной территории. Тем не менее нынешние турецкие политики отчетливо понимают, что эффективное подключение курдов к своей сети контроля возможно лишь при поддержке их многолетнего стремления к обособлению от Багдада и Дамаска.
Иракские курды уже не одно десятилетие ведут борьбу с властями в Багдаде. В период с 1919 по 1932 гг. в Ираке прошла целая серия восстаний,
направленных на обретение большей национальной самостоятельности. Все эти
восстания были подавлены иракской монархией, проводившей политику ассимиляции. Попытки создания новой иракской идентичности на вызывали энтузиазма у курдов, приводя лишь к усилению разрыва между ними и центральным правительством2. Курды преследовались монархией вплоть до создания в
1
Турция: новая роль в современном мире / Под ред. В.Г. Барановского, И.Я. Кобринской. М.:
ЦСА РАН, 2012. С. 23-24.
2
Jawad S.N. The Kurdish Problem in Iraq // The Integration of Modern Iraq / Ed. by A. Kelidar.
New York: St. Martin’s Press, 1979. P. 172.
123
1932 г. современного иракского государства. Но и после этого курды продолжали оставаться объектом политических и культурных репрессий, этнических
чисток и государственных преступлений. Планомерно осуществлялась политика арабизации страны, выливавшаяся в экономическую блокаду отдельных
курдских населенных пунктов и переселение их жителей в специально созданные лагеря на юге1. Сотрудничество курдов с Ираном во время ирано-иранской
войны послужило дополнительным мотивирующим фактором антикурдской
кампании, инициированной иракскими властями. Так, в 1988 г. иракские вооруженные силы провели химическую атаку на курдский город Халабджа, который ранее им пришлось покинуть под давлением иранской армии. В результате той атаки погибло более 5000 человек2.
Интеграция Иракского Курдистана началась вместе с войной в Персидском заливе. Турция играла в этом не последнюю роль, активно способствуя
его отдалению от Ирака. Анкара развернула вдоль ирако-турецкой границы
войска численностью 100000 человек и разрешила США использовать базу в
Инджирлик для атак на режим С. Хусейна3. Военные шаги дополнялись экономическими инициативами: Турция ввела эмбарго на торговлю с Ираком и перекрыла трубопровод Киркук-Юмурталык, идущий из Ирака в Турцию 4. После
войны центры миросистемы, пытаясь защитить курдское население, решили
установить в Ираке выше 36 параллели зону безопасности, закрытую для полетов любых самолетов иракских ВВС. Фактически эта зона отделила район проживания курдов от центральной части страны. Т. Озал, будучи тогда турецким
президентом, поддержал идею создания «безопасной гавани» на севере Ирака,
апеллируя к необходимости остановить поток беженцев и повысить эффективность преследования повстанцев из РПК. Во многом курдская политика Турции
1
O’Leary C.A. The Kurds of Iraq: Recent History, Future Prospects // Middle East Review of International Affairs. 2002. Vol. 6. № 4. P. 26.
2
O’Leary C.A. The Kurds of Iraq: Recent History, Future Prospects // Middle East Review of International Affairs. 2002. Vol. 6. № 4. P. 18.
3
Larrabee S.F. Turkey Rediscovers the Middle East // Foreign Affairs. 2007. Vol. 86. № 4. P. 104.
4
Charountaki M. The Kurds and US Foreign Policy: International Relations in the Middle East
since 1945. London: Routledge, 2010. P. 175.
124
в то время определялась желанием Т. Озала вывести свою страну из международной изоляции и не оказаться на периферии начавшегося процесса формирования нового мирового порядка.
Когда иракское правительство под международным давлением прекратило работу всех своих административных органов на курдской территории,
Иракский Курдистан фактически превратился в независимое государственное
образование. После проведения в 1992 г. выборов, позволивших сформировать
Национальную ассамблею и правительство, Иракский Курдистан оказался под
властью двух партий – Курдской демократической партии (КДП) и Патриотического союза Курдистана (ПСК). Вскоре между основными курдскими конкурирующими политическими группировки, имеющими разнонаправленные
внешнеполитические ориентиры и разнообразные представления о распределении доставшейся им власти, вспыхнула гражданская война, затянувшаяся на 4
года 1 . Турция заняла сторону КДП, тогда как Иран и Сирия заняли сторону
ПСК. КДП обвиняла Тегеран в поддержке ПСК, выражавшуюся среди прочего
и в переправке через границу нескольких тысяч своих солдат. Иран своими попытками пытался не допустить окончательного втягивания КДП в орбиту турецкого влияния2.
Успехи ПСК, ставшие возможными благодаря участию Ирана и Сирии,
заставили Турцию оказать прямую помощь КДП. В 1995 г. Турция направила в
северный Ирак 35-тысячный контингент, чтобы решить возникшую проблему.
Турецкий президент С. Демирель даже высказал предположение о пересмотре
линий турецко-иракской границы в пользу Турции. Однако он не пошел дальше
словесных заявлений, опасаясь негативной реакции со стороны Ирана и араб-
1
Roy S. The Kurdish Issue: The Impact on Politics Iraq and Turkey and Their Bilateral Relations
Regarding Kurds Post-Saddam Hussein Regime // Foreign Policy Journal. 2011. April 22. URL:
http://www.foreignpolicyjournal.com/2011/04/22/the-kurdish-issue/view-all/ (дата обращения:
30.04.2014).
2
Gunter M. Turkey and Iran Face Off in Kurdistan // Middle East Quarterly. 1998. Vol. 8. № 1. P.
33-40.
125
ских государств1. В 1997 г. Турция дважды повторила военную интервенцию в
Иракский Курдистан (операции «Молот» и «Рассвет»), пытаясь как и двумя годами ранее не допустить усиления роли Ирана2.
В 2003 г. курды поддержали вторжение в Ирак с целью свержения режима С. Хусейна. При поддержке американских ВВС и сил специального назначения они открыли северный фронт против иракской армии и со временем захватили города Киркук и Мосул3. Помощь открыла им дорогу в национальную
политику, Так, М. Барзани, Дж. Талабани и три других представителя курдов
вошли во временное правительство. Принятая в 2005 г. на референдуме конституция не только сохранила за курдами автономию, но и собственный правительственный аппарат, что соответствовало их требованиям федерализации.
Конституция закрепила за курдами провинции Дахук, Эрбиль и Сулейманию.
Курдское правительство получило право вносить изменения в национальные
законы, прямо не попадающие под компетенцию национального правительства,
право создавать собственные силы безопасности и открывать зарубежные посольства.
В 2008 г. турецкое правительство официально признало Иракский Курдистан, причем не только на словах, но и на деле. В мае состоялась первая прямая
встреча на высшем уровне, в ходе которой специальный посол Турции в Ираке
М. Озчелик и А. Давутоглу, бывший тогда главным внешнеполитическим советником, убедили премьер-министра Иракского Курдистана Н. Барзани отказаться от конфронтации и приступить к интеграционным процессам, включающим среди прочего и мирное решение вопроса РПК 4. Об изменении курдского
вектора во внешней политике Турции свидетельствует и то, что впоследствии с
президентом М. Барзани встретились поочередно А. Давутоглу (31 октября
1
Noi A.U. The Arab Spring, its Effects on the Kurds, and the Approaches of Turkey, Iran, Syria,
and Iraq on the Kurdish Issue // Middle East Review of International Affairs. 2012. Vol. 16. № 2. P.
22.
2
Yildiz K. The Kurds in Iraq: Past, Present and Future. London: Pluto Press, 2004. P. 80.
3
Кларк У.К. Как победить в современной войне. М.: Альпина Бизнес Букс, 2004. С. 107.
4
Turkish Delegation Meets Iraqi President, Kurdistan PM // Kurd.net. 2008. May 2. URL:
http://www.ekurd.net/mismas/articles/misc2008/5/government1389.htm
(дата
обращения:
18.05.2014).
126
2009 г.), ставший к тому времени министром иностранных дел, и турецкий
премьер-министр Р.Т. Эрдоган (4 июня 2010 г.)1.
После ухода американских войск из Ирака, завершившегося в декабре
2011 г., основной груз ответственности за интеграцию Иракского Курдистана
перешел к Турции, выступающей для него ближайшим региональным узлом.
Анкара предприняла ряд довольно успешных мер по «отрыву» Иракского Курдистана от Багдада, обвиняя шиита Н. аль-Малики, занимающего пост премьерминистра, в монополизации власти и подавлении суннитов. В августе 2012 г.
премьер-министр А. Давутоглу совершил официальный визит в Эрбиль и Киркук для встречи с курдскими лидерами, не уведомив об этом предварительно
своего иракского коллегу. В ответ Багдад отказал в визе лидеру Д. Бахчели,
изъявившему желание посетить Киркук2. Не достигнув согласия с центральным
правительством в Багдаде относительно ведения внешней политики, управления углеводородными ресурсами на севере страны и законности заключенных
Эрбилем сделок с американскими ExxonMobile и Chevron, английской Gulf
Keystone, французской Total, российским Газпромом и турецкой Genel Energy
Иракский Курдистан переключился на Анкару3.
Турецкие компании приступили к «оздоровлению» региона, который требовалось подготовить к интеграционным процедурам. В Иракском Курдистане
начали работу турецкие банки и строительные компании. Иракский Курдистан,
в свою очередь, изменил направление своих экспортных нефтяных потоков с
юга на север, т.е. в сторону Турции. В конце 2013 г. было завершено строительство трубопровода, по которому сразу же началась перекачка нефти из Иракского Курдистана в турецкий средиземноморский порт Джейхан, откуда она
после аккумулирования отправляется непосредственно на мировые рынки.
1
Charountaki M. Turkish Foreign Policy and the Kurdistan Regional Government // Perceptions.
2012. Vol. 17. № 4. P. 192.
2
Iraq Denies Visa Request for Turkish Opposition Leader’s Kirkuk Visit // Today’s Zaman. 2012.
August 15. URL: http://www.todayszaman.com/news-289593-iraq-denies-visa-request-for-turkishopposition-leaders-kirkuk-visit.html (дата обращения: 30.04.2014).
3
Charountaki M. Turkish Foreign Policy and the Kurdistan Regional Government // Perceptions.
2012. Vol. 17. № 4. P. 193.
127
Подобная переориентация Эрбиля произошла в условиях неурегулированных с Багдадом споров относительно распределения доходов от экспорта
нефти, запасы которой оценены в 45 млрд баррелей. По мнению политиков из
Багдада, ссылающихся на старый, принятый еще при С. Хусейне, закон, прерогатива заключения договоров, соглашений и контрактов на все виды деятельности в энергетической сфере принадлежит центральным властям. Эрбиль же рассматривает этот закон как утративший силу, что дает ему, якобы, право, в отсутствие альтернативного федерального документа, руководствуется собственным законодательством, которое допускает заключение контрактов по нефти и
газу на территории Курдистана представителями региональных властей1.
Силовые структуры взяли на себя обязательства совместно противодействовать деятельности боевиков РПК, использующих иракскую территорию для
подготовки операций против турецких властей. В апреле 2014 г. премьерминистр Н. Барзани, встретившись в Анкаре с Р.Т. Эрдоганом и другими турецкими высокопоставленными лицами, в очередной раз подтвердил неизбежность ориентации Иракского Курдистана на Турцию, обосновывая этот геополитический поворот неспособностью достичь с Багдадом соглашения о разделе
доходов от экспорта энергоносителей и задержкой бюджетных платежей, причитающихся автономии2.
К настоящему времени Иракский Курдистан – это наиболее интегрированная в мировую систему зона Ирака, которая ко всему прочему отличается
относительно низкой активностью антисистемных сил. На его территории работают более 30 аккредитованных иностранных дипломатических и торговых
представительств, тысячи иностранных компаний и фирм, пользующиеся режимом благоприятного инвестиционного климата (в частности, в течение 10
лет инвесторы освобождаются от уплаты налогов). Связь Иракского Курдиста-
1
Воробьева И. Иракские курды: после «Бури» // Прямые инвестиции. 2013. № 2. С. 38.
Иракский Курдистан «энергетически» тяготеет к Турции на фоне провала переговоров с
Багдадом // ИА REGNUM. 2014. 21 апреля. URL: http://www.regnum.ru/
news/economy/1793579.html (дата обращения: 22.04.2014).
2
128
на с центрами мировой системы осуществляется через два аэропорта: в Сулеймании и в Эрбиле1.
Внешняя политика современной Турции охватывает собой не только
иракских, но и сирийских курдов. И в этом плане ее сирийское направление
мало чем отличается от иракского направления.
Курды – это крупнейшая неарабская мусульманская этническая группа в
Сирии. Продолжительное время они испытывали притеснения со стороны других, находящихся в большинстве этнических групп. Оказавшись в 1920-х гг.
под мандатом Франции их положение существенно не изменилось. Французские власти игнорировали курдский вопрос, полагая, что курды будут довольно
просто ассимилированы арабским большинством. Их позиция не была лишена
оснований, поскольку на первых порах требования признания курдской идентичности исходили исключительно от крупных землевладельцев, недовольных
утратой своей власти в новом государстве2. Однако вскоре требования автономизации достигли широкого масштаба.
Провал восстания Шейха Саида в 1925 г. в Турции привел к переселению
огромного количества повстанцев в курдские регионы Сирии. Сирийские курды занимали сторону мигрантов, продолжавших в изгнании вести борьбу с турецким правительством. Курды вступали в Лигу независимости, основанную в
1927 г. в Ливане. Участие в этой организации, которую можно считать курдского политического движения в регионе, давало сирийским курдам опыт выступлений по самым актуальным в то время темам: темам национализма, самоопределения и притеснения меньшинств. В 1946 г., с предоставлением Сирии
независимости, Лига независимости была ликвидирована. Новое сирийское руководство начало налаживать отношения с Советским Союзом, в результате чего порывы к самостоятельности утратили былое значение, поскольку Сирий-
1
2
Воробьева И. Иракские курды: после «Бури» // Прямые инвестиции. 2013. № 2. С. 38.
Tejel J. Syria’s Kurds: History, Politics and Society. New York: Routledge, 2009. P. 1-13.
129
ская коммунистическая партия пользовалась довольно высокой популярностью
среди курдов1.
В Сирии курды, составляющие около 10% от всего населения, проживают
в северной части страны вдоль сирийско-турецкой границы. Отношения между
властями в Дамаске и курдским меньшинством никогда не были гладкими,
причем даже до момента установления нынешнего режима в результате баасистского переворота 1963 г. Еще в 1958 г. власти отказали курдам в праве
пользоваться своим родным языком, запретив публикацию на нем любых материалов в СМИ и его использование в процессе обучения в школах, в том числе
и частных. В 1962 г. власти под предлогом борьбы с нелегальными мигрантами
из Турции провели внеочередную перепись населения, лишившую около
120000 курдов сирийского гражданства. Люди оказались в правовом вакууме,
не имея возможности пользоваться основными правами: выезжать в другие регионы Сирии и за границу, владеть собственностью, вступать в законный брак,
получать продовольственные субсидии, участвовать в выборах и занимать государственные посты. Численность лишенных гражданства курдов и их потомков сегодня достигает 300000 человек. Правительство приступило к замене
курдских названий городов и сел на арабские (например, курдских город ).
С приходом к власти в стране Х. Асада, а затем и его сына положение
курдов существенно не изменилось. При этом следует заметить, что Х. Асад в
течение своего тридцатилетнего правления (1970-2000) не видел большой угрозы в набирающем силу курдском движении, так как он успешно использовал
курдский вопрос в качестве рычага влияния в своих нескончаемых спорах с
Багдадом и Анкарой. Сирия поддерживала курдов в соседнем Ираке, позволив
ПСК открыть в 1975 г. свои представительства в Дамаске, рекрутировавшие сирийских курдов в отряды пешмерга, сражающиеся против иракской армии2.
1
Sinclair Ch., Kajjo S. The
formation Project. 2011.
обращения: 30.04.2014).
2
Sinclair Ch., Kajjo S. The
formation Project. 2011.
обращения: 30.04.2014).
Evolution of Kurdish Politics in Syria // Middle East Research and InAugust 31. URL: http://www.merip.org/mero/mero083111 (дата
Evolution of Kurdish Politics in Syria // Middle East Research and InAugust 31. URL: http://www.merip.org/mero/mero083111 (дата
130
Параллельно Х. Асад помогал РПК, ведущей борьбу с турецкими властями. Не секрет, что в 1980-1990-х гг. боевики РПК, 20% которых имели сирийское гражданство, свободно действовали на территории Сирии 1 . С началом
формирования нового мирового порядка и постепенным усилением в нем роли
Турции Сирия не могла больше вести подобную игру, продолжая конфронтацию с Анкарой. Дамаск подписал с Анкарой соглашение, признав РПК террористической организацией и согласившись препятствовать любому трансферту
оружия, продовольствия и денег для РПК со своей территории. Уход из Сирии
РПК на некоторое время принес сирийским курдам относительное спокойствие.
Б. Асад, наследовав власть от своего отца в 2000 г., публично признал
ошибочность проведенной в 1962 г. переписи, но не предпринял никаких шагов
по натурализации нуждающихся в этом курдов. Режим продолжал открыто
пренебрегать северо-востоком, рассматривая его лишь как источник ресурсов.
Тем не менее, при Б. Асаде произошла политизация курдов. В ходе так называемой «Дамасской весны» курды выступили единым фронтом за расширение
своих прав. Эти протесты, несмотря на то, что они были тогда быстро подавлены режимом Б. Асада, привели к изменению позиции властей к курдскому вопросу. Правительство ограничило операции своих служб безопасности на курдских территориях, приказав функционерам БААС активней налаживать диалог
с лидерами курдских партий2.
На начальной стадии сирийские курды не поддержали восстание против
правительства Б. Асада, опасаясь усиления дискриминации, роста враждебности среди некурдского населения и повторения правительственных репрессий,
имевших место несколькими годами ранее. В марте 2004 г. в Камышлы, главном курдском городе Сирии, во время футбольного матча началась массовая
драка между курдами и арабами. Вскоре она переросла в беспорядки, охватив1
Noi A.U. The Arab Spring, its Effects on the Kurds, and the Approaches of Turkey, Iran, Syria,
and Iraq on the Kurdish Issue // Middle East Review of International Affairs. 2012. Vol. 16. № 2.
P. 18.
2
Sinclair Ch., Kajjo S. The Evolution of Kurdish Politics in Syria // Middle East Research and Information Project. 2011. August 31. URL: http://www.merip.org/mero/mero083111 (дата
обращения: 30.04.2014).
131
шие весь город. Курдские фанаты, подняв свои национальные флаги, стали выкрикивать лозунги в поддержку тогдашнего американского президента Дж.
Буша, начавшего годом ранее войну в соседнем Ираке. Спустя три дня, когда
мятежники сожгли местный офис партии БААС и повалили статую Х. Асада,
введенные в город войска жестко подавили беспорядки. В ходе тех событий погибли по крайне мере 30 курдов, более 160 человек получили ранения, а более
2000 было арестовано.
Начальной позиции курдов в 2011 г. способствовала и реакция самого сирийского правительства. Режим всячески стремился избежать применения силы
на северо-востоке, беспокоясь, что это может отвлечь драгоценные ресурсы.
Параллельно он всячески пытался сохранить лояльность меньшинств, изображая начавшиеся события исключительно как суннитское восстание. Кроме того, в апреле 2011 г. правительство предоставило гражданство нескольким тысячам курдов в регионе Хасаке, а в октябре освободило нескольких политических
заключенных из числа курдов. Такие уступки, по замыслу сирийских властей,
должны были умиротворить этот сегмент населения и сдержать антирежимные
вступления.
Однако после вывода в июле 2012 г. правительственных войск из пяти
курдских городов, расположенных на северо-востоке страны вдоль сирийскотурецкой границы, курды изменили свои политические установки, взяв курс на
автономию. Управление оставленными сирийской армией городами захватил
Демократический союз (ДС) – крупнейшая и самая организованная курдская
оппозиционная партия. Народные отряды самообороны, созданные по инициативе ДС, приступили к укреплению своей монополии на насилие в пределах
территории проживания курдов1.
Многие эксперты поспешили заверить, что усиление ДС вызовет острую
реакцию со стороны Турции, поскольку он имеет тесные связи с РПК, которая
может использовать перешедшие под контроль ДС территории вдоль сирийско1
Larrabee F.S. Is Turkey Rethinking the Syrian Kurd Issue? // CNN. 2013. August 21. URL:
http://globalpublicsquare.blogs.cnn.com/2013/08/21/is-turkey-rethinking-the-syrian-kurd-issue/
(дата обращения: 23.04.2014).
132
турецкой границы для подготовки и организации своих атак на турецкие силы
безопасности. Говорилось даже о возможной турецкой военной интервенции,
направленной на предотвращение контактов бойцов РПК с курдами, получившими власть на северо-востоке Сирии. Однако эти прогнозы, по крайней мере
на начало апреля 2014 г., не подтвердились. Логика развития мировой системы
требует от Турции не конфликтовать, а сотрудничать с сирийскими курдами и
их политическим представителем ДС, без чего будет невозможно втянуть эту
часть Сирии в зону своего влияния и процветания.
Хотя подобное утверждение вызывает множество возражений, но нынешние турецкие власти заинтересованы и всячески способствуют стремлениям
сирийских курдов, долгое время дискриминируемых и подавляемых Дамаском,
к некой автономии, которая бы напоминала автономию в соседнем Ираке.
Иракский Курдистан, юридически является частью Ирака, но фактически он –
независимое государство, с каждым годом расширяющее свои политические и
экономические связи с Турцией. Новое государственное образование с особым
статусом в рамках сирийских границ также неминуемо будет «привязано» к
Турции как региональному центру системы транснационального управления,
кто бы ни был у власти в Дамаске. Автономия представляет интерес для центров системы за счет своих нефтяных ресурсов, доходы от продажи которых
пойдут на «оплату услуг» по ее экономическому развитию. Вместе с тем появление в Сирии курдской автономии не усилит, как считают некоторые критики,
отдаление турецких курдов от Анкары, а, наоборот, только поможет снять
остроту курдского вопроса в самой Турции. Единственной проблемой, стоящей
на пути создания подобной автономии, может быть лишь территориальная разделенность курдских анклавов в Сирии.
Гражданская война в Сирии, разжигаемая центрами системы транснационального управления, открыла для Анкары крайне благоприятные возможности
для создания там курдской автономии и ее последующей интеграции на любых
выгодных Анкаре условиях. Эта война противопоставила сирийских курдов антисистемным силам в лице как режима Б. Асада, так и исламского сопротивле-
133
ния. Многие сирийские курды влились в ряды ССА, сформировав бригаду
«Курдский фронт». ДС – сильнейшая курдская партия в Сирии, которую власти
Турции, по всей видимости, видят во главе потенциальной автономии – создали
отряды самообороны, которые противостоят бойцам ИГИЛ, пытающимся установить контроль над принадлежащих курдам территориях с целью создания исламского эмирата.
Многие последние события показывают, что турецкая внешняя политика
направлена именно на поощрение автономизации сирийских курдов. В 2013 г.
по приглашению турецкого министра иностранных дел А. Давутоглу Стамбул
посетил сопредседатель ДС С. Муслим. При этом этот визит получил необычно
широкое освещение в турецких СМИ, выглядевшее непонятным с точки зрения
национально-государственной внешней политики.
Таким образом, с возвышением на политический олимп ПСР, продвигающей идеологию глобализации, Турция изменила свою внешнюю политику в
курдском направлении. Вслед за уступками местным курдам, Турция вступила
в отношения кооперации с курдами Ирака и Сирии, понимая, что только так
можно привязать их территории проживания к своим сетям транснационального управления. Анкара поддержала и будет поддерживать стремления курдов к
автономизации, несмотря на то, что такая политика на первый взгляд кажется
маловероятной, учитывая хронический страх старой турецкой элиты перед объединением курдов в единый фронт. Однако Турция, наладив отношения кооперации с курдами Леванта, получает целый ряд преимуществ, сохраняя за собой
роль геостратегического опорного узла. Через нерешенную курдскую проблему
Анкара может внедриться в политическую жизнь Сирии и Ирака, получив рычаги воздействия на Дамаск и Багдад, независимо от того, кто там будет находится у власти. Из-за крайне неодинакового экономического потенциала, курдские политико-территориальные образования неизбежно попадают в сферу
экономического влияния Турции. Территория Турции – это наиболее вероятный коридор экспорта углеводородных ресурсов Иракского и Сирийского Курдистана на мировые рынки. Так, Иракский Курдистан в конце 2013 г. уже свя-
134
зал себя углеводородными коммуникациями с турецким портом Джейхан, приступив к экспорту нефти в условиях недовольства центрального правительства
в Багдаде. Курды, имеющие богатый опыт сотрудничества с Западом, могут
быть использованы Турцией для противодействия антисистемным силам, активно действующим в регионе Леванта. В последнее время, в отечественных и
зарубежных СМИ отмечается усиление борьбы сирийских курдов с ИГИЛ.
Наконец, интеграция с курдскими территориями, получившими ту или иную
степень автономии, позволяет Турции решить местную курдскую проблему.
Известно, что одним из главных условий внешнего развития курдских территорий является прекращение их связей с РПК.
135
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Современная внешняя политика Турции определяется двумя группами
факторов: внешними (экстернальными) и внутренними (интернальными). Каждая из этих групп факторов порождается глобализационными процессами. Экстернальные факторы – это факторы, зарождающиеся за рамками ее национальных границ и не поддающиеся контролю со стороны местного политического
руководства. Сегодня Турция практически полностью интегрирована в глобальную систему управления, что напрямую сказывается на характере ее внешней политики. Анализ внешнеполитической активности Турции показывает,
что она в целом ориентирована на увеличение выгод от интеграции и на борьбу
с теми странами, организациями и группами, которые выступают против системы. Внешнее давление превращается в конкретные внешнеполитические
решения посредством внутренних акторов, что говорит о значимости факторов
интернальных, дополняющих собой факторы экстернальные. С 2002 г. власть в
Турции принадлежит Партии справедливости и развития (ПСР), на программном и практическом уровнях ратующая за полное включение страны в глобальное сообщество при сохранении традиционных исламских ценностей.
Характер внешней политики будет зависеть от того, какая группа и организация занимают доминирующее положение, а какие группы и организации
находятся в оппозиции. Если глобалисты контролируют государство, то внешняя политика будет направлена на продолжение и усиление интеграции в глобальную экономику, на увеличение доходов страны и доходов элиты от участия
в глобальных процессах, на противодействие тем странам и негосударственным
игрокам, которые выражают антиглобализационные намерения. Если же в государстве формально или неформально господствуют антиглобалисты, то внешняя политика будет ориентирована на противодействие интеграционным процессам, на поиск альтернативных источников доходов и инвестиций, на формирование альянсов с другими государствами и неправительственными организациями, сопротивляющимися нынешней форме глобализации. Следовательно, с
136
точки зрения внутренних факторов современная турецкая внешняя политика –
это результат электорального доминирования ПСР и слабости оппозиции, это
стратегия, разработанная на основе идеологических принципов ПСР и потребностей глобализируемого мира.
Действие экстернальных и интернальных факторов находит свое отражение во внешнеполитической доктрине Турции. В настоящий момент тон внешней политике Анкары задает турецкая версия глобализма, «локализованная»
отдельными неоосманскими идеями. В официальной доктрине отмечается центральная роль страны в регионе, признается, хоть и не эксплицитно, приоритетность интересов глобальной системы управления. Кемализм и пантюркизм, а
также неоосманизм в чистом виде утрачивают свое былую идеологическую силу. Скорее всего доктрина глобализма будет определять характер ее внешней
политики и в обозримом будущем, поскольку Турция стала одним из ведущих
региональных игроков, в задачи которого входит реализация глобальных интересов на Среднем и Ближнем Востоке, на юге Европы и в некоторых частях
Африки. При этом следует подчеркнуть, что она будет укрепляться в этих регионах не как мировая или региональная держава, а как один из центров продолжающей формироваться глобальной системы управления, как один из ключевых проводников политики глобализации.
Леванту – ближневосточному субрегиону, примыкающему к восточной
окраине Средиземного моря – в современной внешней политики Турции принадлежит особое, не менее значимое, чем какому-нибудь другому азиатскому,
европейскому или африканскому направлению, место. С самого момента образования Республики Турция боролась за то, чтобы остаться частью Леванта,
пытаясь убедить сначала Францию, а потом Сирию в том, что Хатай – это ее
исконная территория. Задачи развития экономики требовали все больших и
больших объемов водных ресурсов, которые в регионе распределены крайне
неравномерно. Вода, политизировавшись за счет своего неравномерного распределения, своего дефицита и незаменимости, не раз становилась причиной
конфликтных ситуаций, где на одной стороне оказывалась Турция, а на другой
137
– Сирия и Ирак. Продолжающаяся погоня за улучшением экономических показателей, усиливающая нагрузку на водные ресурсы, лишь обострила существующую гидропроблему, переведя ее в ранг важнейших внешнеполитических
ориентиров. Приход к власти ПСР, совпавший с новым витком интеграции
Ближнего Востока в мировую систему, превратил Турцию, имевшую для этого
все необходимые объективные предпосылки – экономическую и военную
мощь, выгодное географическое положение и привлекательный политический
образ, в главного проводника глобализации в Леванте. Сегодня Турция отстаивает в Леванте миросистемные интересы, противостоя целому ряду антисистемных сил. Обнаружение в последнее время больших углеводородных ресурсов на восточном шельфе Средиземного моря открыли новую главу в левантийской внешней политики Турции. Анкара приступила к борьбе за свою долю
этих недавно открытых месторождений, обещая стать гарантом безопасной
транспортировки их запасов на мировые рынки.
Турция строит свои отношения и свою политику относительно левантийских государств в зависимости от их аттитюдов к формирующейся системе
транснационального управления, от их места в этой системе. Именно это объясняет многогранность турецкой политики относительно арабских стран Леванта. Интегрированная Иордания – стратегический партнер Турции, координирующий свою политику с политикой Анкары, что подтверждает в частности
сирийский кризис. Успешно продолжается интеграция Ливана, к которому у
Турции ранее было довольно индифферентное отношение. С Сирией же отношения открыто враждебные. Попытки интеграции Сирии по экономическим,
политическим и культурным каналам, продолжавшиеся несколько лет, не привели к достижению поставленных целей. Б. Асад, понимая опасности новых
тенденций и вынужденный согласовывать свои решения с доставшимся ему по
наследству истеблишментом, отказался принять предложенную извне модель
интеграции и глобализации своей страны. С 2011 г. Турция начинает новую,
агрессивную политику по отношению к Сирии. С тех пор Турция в реализации
своего нового внешнеполитического курса последовательно перешла от дипло-
138
матического давления к открытой поддержке сирийских повстанцев. Сегодня
она вооружает, обучает и финансирует группы, сражающиеся против Б. Асада и
правительственных сил, параллельно участвуя в проводимой центрами глобальной системы кампании по демонизации, делегитимизации и международной изоляции сирийского режима.
Внешняя политика Турции в отношении Израиля в значительной степени
определяется партнерством, возникшим между этими государствами в 1990-е
гг. с целью поддержки процесса интеграции стран ближневосточного региона в
систему транснационального управления. Взаимодействие между Турцией и
Израилем наблюдается во всех областях, однако отчетливее всего оно проявляется в экономике и военном деле, которые выступают главными опорами каркаса современной глобальной системы. Конечно, между Турцией и Израилем
периодически возникают разногласия и противоречия, доходящие иногда даже
до кризиса, но они носят поверхностный характер, что доказывают их относительно короткий период существования и отсутствие серьезных политических
последствий. Если на тактическом уровне между Анкарой и Тель-Авивом могут быть как противоречия, так и примирения, то на стратегическом уровне отношения между ними в последнее два десятилетия характеризуются исключительно партнерством. Внешняя политика Турции, определяемая сегодня ПСР,
дополняет собой внешнюю политику Израиля (и наоборот), во многом отражая
задачи глобализационного проекта.
Турецкая внешняя политика в Леванте подразумевает и решение курдского вопроса. C возвышением на политический олимп ПСР, продвигающей идеологию глобализации, Турция изменила свою внешнюю политику в курдском
направлении. Вслед за уступками местным курдам, Турция вступила в отношения кооперации с курдами Ирака и Сирии, понимая, что только так можно привязать их территории проживания к своим сетям транснационального управления. Анкара поддержала и будет поддерживать стремления курдов к автономизации, несмотря на то, что такая политика на первый взгляд кажется маловероятной, учитывая хронический страх старой турецкой элиты перед объединени-
139
ем курдов в единый фронт. Однако Турция, наладив отношения кооперации с
курдами Леванта, получает целый ряд преимуществ, сохраняя за собой роль
геостратегического опорного узла.
Проведенное исследование позволяет сформулировать следующие рекомендации. Внешняя политика России по отношению к Турции должна строится
с учетом реалий глобализационных процессов, охвативших современный мир, а
не с позиций противостояния Западу, противодействия турецкой экспансии на
Кавказе или исторического и культурного соперничества. Турция плотно интегрирована в систему транснационального управления, ее внешняя политика во
многом ориентирована на глобальные цели, она выполняет многие глобальные
функции. В Турции ведущая политическая роль сегодня принадлежит группам,
позитивно воспринимающим глобализацию. Вместе с тем, в турецком обществе
есть силы, противодействующие и сопротивляющиеся глобализации, что показывают, в частности, акции протеста, прошедшие в мае 2013 и феврале 2014 гг.
Глобализация заставляет Турцию строит различные отношения со странами
Ближнего Востока. С одними она сотрудничает и конкурирует в допустимых
формах, тогда как с другими (например, с Сирией) – ведет довольно жесткую
борьбу (поддержка повстанцев). Характер отношений Турции со странами
ближневосточного региона можно понять, лишь принимая в расчет ее роль в
формирующейся системе транснационального управления.
140
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Алексеев С.А. Политика Турции на Кавказе и ее влияние на национальную безопасность Российской Федерации: Дис. … канд. полит. наук. М.: Военный университет, 2003. 200 с.
2.
Ануфриенко С.В. и др. Проблемы международных отношений и глобального развития. Новосибирск: ФЦРНС, 2013. 259 с.
3.
Барановский В.Г. Основные параметры современной системы международных отношений (Часть I) // Полис. 2012. № 3. С. 36-44.
4.
Барановский В.Г. Основные параметры современной системы международных отношений (Часть II) // Полис. 2012. № 4. С. 63-73.
5.
Барановский В.Г. Основные параметры современной системы международных отношений (Часть III) // Полис. 2012. № 5. С. 148-158.
6.
Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Весь
мир, 2004. 188 с.
7.
Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 304 с.
8.
Богатуров А.Д. Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе //
Международные процессы. 2004. Том 2. № 1. С. 16-33.
9.
Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М.: Научно-образовательный
форум по международным отношениям, 2002. 380 c.
10. Бурашникова А.Б. Неопантюркизм и неоосманизм во внешней политике
Турции // Известия Саратовского университета. Новые серии. Серия «История.
Международные отношения». 2013. № 2. С. 65-69.
11. Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение. М.: Территория будущего, 2006. 248 с.
12. Вартаньян Э.Г. Опыт развития экономики Турецкой Республики в новейшее время: трансформация этатизма в либеральную модель // Теория и
практика общественного развития. 2012. № 4. С. 179-181.
13. Вейнер Э. Скрытая власть. Как разбогатевшие государства и влиятельные
инвесторы контролируют весь мир. М.: Альпина Бизнес Букс, 2012. 336 с.
14. Воробьева И. Иракские курды: после «Бури» // Прямые инвестиции. 2013.
№ 2. С. 36-40.
15. Воскресенский А.Д. Мировое комплексное регионоведение и перспективы построения незападной (китаизированной) теории международных отношений // Полис. 2013. № 6. С. 82-96.
141
16. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.:
Весь мир, 2004. 120 с.
17. Гукасян Л.Г. Объединенные Арабские Эмираты // Энциклопедия стран
мира / Под ред. Н.А. Симонии. М.: Экономика, 2004. С. 507-511.
18. Данилов В.И. Турция 20-30-х годов: путь к демократии // Восток. 1997. №
2. С. 63-75.
19. Данилов В.И. Турция после Второй мировой войны: демократический
эксперимент продолжается // Восток. 1998. № 4. С. 52-67.
20. Дружиловский С.Б. Турция: привычка управлять // Россия в глобальной
политике. 2005. № 6. С. 48-61.
21. Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов-на-Дону: СНК ВШ, 2003. 416 с.
22. Добытчики официально подтвердили наличие большого газового месторождения в Израиле // Газета.ru. 2010. 30 декабря. URL: http://www.gazeta.ru/
news/business/2010/12/30/n_1641134.shtml (дата обращения: 16.05.2014).
23. Драганов А.А. Иран и Большой Ближний Восток в парадигме современных геополитических процессов // Правовая политика и правовая жизнь. 2010.
№ 1. С. 133-138.
24. Дудайти А.К. Ближний Восток во внешней политике ФРГ начала 70-х гг.:
преемственность и новые акценты // Известия Алтайского государственного
университета. 2008. № 4-3. С. 78-83.
25. Евтушенко А.С. Влияние внутриполитической расстановки сил в Израиле
на отношения с США и ход ближневосточного мирного процесса (1990-х гг. –
нач. XXI в.) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2009. Том 9. №
11. С. 79-83.
26. Ергин Д. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть.
М.: ДеНово, 1999. 968 с.
27. Запорожец В.М., Колесников А.А. Турция: общество и армия. Л.: ЛГУ,
1983. 340 с.
28. Иракский Курдистан «энергетически» тяготеет к Турции на фоне провала
переговоров с Багдадом // ИА REGNUM. 2014. 21 апреля. URL:
http://www.regnum.ru/news/economy/1793579.html (дата обращения: 22.04.2014).
29. Зиганшин М.К. Эволюция российско-турецких отношений: от двустороннего сотрудничества к многоплановому партнерству: Дис. … канд. полит. наук.
Бишкек: Кыргызско-Российский Славянский университет, 2008. 213 с.
30. Карякин В.В. Современная геополитическая динамика Ближнего и Среднего Востока. М.: Граница, 2010. 352 с.
142
31. Кизюков С. «Курдская проблема» во внешней политике Турции // Космополис. 2007. № 2. С. 71-76.
32.
Киреев Н.Г. История Турции XX век. М.: ИВ РАН, Крафт+, 2007. 608 с.
33. Киреев Н.Г. Метаморфозы правящей элиты Турции // Политическая элита
Ближнего Востока: Сборник статей / Под ред. Е. Сатановского. М.: ИИИиБВ,
ИВ РАН, 2000. С. 78-93.
34. Кларк У.К. Как победить в современной войне. М.: Альпина Бизнес Букс,
2004. 240 с.
35. Койбаев Б.Г. Международные организации: информация и безопасность
на Ближнем Востоке. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2006. 240 с.
36. Корниенко Т.А. Европеизация как нормативно-политический контекст
турецкой модернизации // Историческая и социально-образовательная мысль.
2013. № 5. С. 140-145.
37. Косов Г.В., Ефимов Ю.Г. Специфика политического процесса в периферийных странах // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 9. С. 109-121.
38. Кунаков В.В. Турция и ЕС: проблемы экономической интеграции. М.:
ИИИиБВ, 1999. 124 с.
39. Лебедева М.М. Акторы современной мировой политики: тренды развития
// Вестник МГИМО Университета. 2013. № 1. С. 38-42.
40. Линдси Б. Глобализация: повторение пройденного. Неопределенное будущее глобального капитализма. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. 416 с.
41. Матинян Н.С. Социальные последствия глобализационных процессов (к
вопросу об интерпретации экономических и социальных целей в глобальной
рыночной экономике). М.: Экономика, 2005. 100 с.
42. Мирский Г.И. Ближневосточные потрясения и западный мир // Мировая
экономика и международные отношения. 2013. № 2. С. 51-62.
43. Мирский Г.И. Исламизм, транснациональный терроризм и ближневосточные конфликты. М.: ГУ-ВШЭ, 2008. 164 с.
44. Надеин-Раевский В.А. Восточный вектор политики Турции // Азия и Африка в современной мировой политике / Под ред. Д.Б. Малышевой, А.А. Рогожина. М.: ИМЭМО РАН, 2012. С. 163-180.
45. Неклесса А.И. Геоэкономическая система мироустройства // Глобальное
сообщество: Картография постсовременного мира / Под ред. А.И. Неклессы.
М.: Восточная литература, 2002. С. 323-349.
46.
Панарин А.С. Искушение глобализмом. М: ЭКСМО-Пресс, 2002. 416 с.
47. Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академический Проект, 2002.
832 с.
48.
Перкинс Дж. Исповедь экономического убийцы. М.: Pretext, 2005. 320 с.
143
49. Примаков Е.М. Ближний Восток на сцене и за кулисами. М.: ИИК «Российская газета», 2012. 448 с.
50. Румянцев В.П. Политика США в связи с трансформацией Багдадского
пакта и образованием блока СЕНТО (1958-1960 гг.) // Вестник Томского государственного университета. 2009. № 323. С. 163-169.
51. Рябцев О.В. Деятельность сетевых структур пантюркистской направленности (на примере крымско-татарского национального движения) // Известия
высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия: Общественные
науки. 2007. № 6. С. 47-49.
52. Савин Л.В. К стратегическому созвездию // Геополитика: Информационно-аналитическое издание. Выпуск IX / Под ред. Л.В. Савина. М.: МГУ, 2011.
С. 33-41.
53. Свистунова И.А. Иракский фактор во внешней политике Турецкой Республики (1990-2006 гг.): Дис. … канд. полит. наук. М.: МГИМО-Университет,
2007. 183 с.
54. Свистунова И.А. Внешняя политика Турецкой Республики в 2010 году.
URL:
http://www.iimes.ru/rus/stat/2010/24-01-10.htm
(дата
обращения:
12.05.2014).
55. Сергеев В.М., Саруханян С.Н. Ближний Восток в поисках нового регионального центра // Полис. 2012. № 2. С. 47-61.
56. Сотниченко А.А. Особенности модернизации в Турции // Пути модернизации: траектории, развилки и тупики: Сборник статей / Под ред. Гельмана, О.
Маргания. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге,
2010. С. 184-224.
57. Сотниченко А.А. Турция: геополитическая ось Евразии // Геополитика:
Информационно-аналитическое издание. Выпуск IX / Под ред. Л.В. Савина. М.:
МГУ, 2011. С. 4-13.
58. Стамбульский парк Гези снова закрыли для посещения // BBC. 2013. 8
июля. URL: http://www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2013/07/130708_rn_turkey_
park_gezi_closed.shtml (дата обращения: 08.07.2013).
59. Сулейманов А.В. Политика Турции в отношении Ирана: концептуальное
обоснование, институциональная специфика и технологии реализации: Дис. …
канд. полит. наук. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2011. 194 с.
60. Тагиева А. Глава оппозиционной партии Турции раскритиковал поздравительное письмо Президента Гюля Саргсяну // Trend. 2013. 26 февраля. URL:
http://www.trend.az/news/politics/2123927.html (дата обращения: 26.02. 2013).
61. Терехов Р.С. Влияние идеологии пантюркизма на внешнюю политику
Османской империи и Турецкой республики в XX веке: Дис. … канд. полит.
144
наук. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет им.
Н.И. Лобачевского, 2011. 234 с.
62. Турция: новая роль в современном мире / Под ред. В.Г. Барановского,
И.Я. Кобринской. М.: ЦСА РАН, 2012. 80 с.
63. Ульченко Н.Ю. Экономика Турции в условиях либерализации (80-90-е
годы). М.: АСТИ-ИЗДАТ, 2002. 236 с.
64.
Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. М.: Логос, 2001. 272 с.
65. Фарес В. Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке. М.:
Эксмо, 2012. 480 с.
66. Фитуни Л.Л. Африка: ресурсные войны XXI века. М.: ИАфр РАН, 2012.
248 с.
67. Хаггер Н. Синдикат. История мирового правительства. М.: Алгоритм,
2011. 496 с.
68.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2005. 608 c.
69. Харви Д. Краткая история неолиберализма. Актуальное прочтение. М.:
Поколение, 2007. 288 c.
70.
Хардт М., Негри А. Империя. М.: Праксис, 2004. 440 с.
71. Хелд Д. и др. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура. М.: Праксис, 2004. 576 с.
72. Цыганков П.А. Акторы и факторы в международных отношениях и мировой политике //«Приватизация» мировой политики / Под ред. М.М. Лебедевой.
М.: Голден Би, 2008. С. 53-66.
73. Чумаков А.Н. Глобализация: Контуры целостного мира. М.: Проспект,
2013. 428 с.
74. Шабири И.Н. Турция – Израиль: субподрядчики американского «переформатирования». URL: http://www.iran.ru/news/analytics/87071/Turciya_Izrail_
subpodryadchiki_amerikanskogo_pereformatirovaniya
(дата
обращения:
11.04.2014).
75. Яшлавский А.Э. Идеология салафитского джихадизма как тоталитарный
проект // Мировая экономика и международные отношения. 2013. № 4. С. 7178.
76. Яшлавский А.Э. «Хизбалла» и ее роль в геополитических процессах на
Ближнем Востоке // Мировая экономика и международные отношения. 2007. №
7. С. 3-12.
77. «Friends of Syria» Ready Ultimatum for Assad // Today’s Zaman. 2012. February 24. URL: http://www.todayszaman.com/news-272361-friends-of-syria-readyultima tum-for-assad.html (дата обращения: 13.11.2013).
145
78. 130K Militants from 49 States Fighting in Syria: U.S. Agency // Tehran Times.
2013. September 24. URL: http://www.tehrantimes.com/middle-east/111050-130kmilitants-from-49-states-fighting-in-syria-us-agency (дата обращения: 13.11.2013).
79. Ahmad F. The Historical Background of Turkey’s Foreign Policy // The Future
of Turkish Foreign Policy / Ed. by L.G. Martin, D. Keridis. Cambridge: MIT Press,
2004. P. 9-36.
80. Akgun B. Twins or Enemies: Comparing Nationalist and Islamist Traditions in
Turkish Politics // Middle East Review of International Affairs. 2002. Vol. 6. №. 1. P.
17-35.
81. Albayrak A. Mandate to Send Troops Abroad Gets Criticism from Opposition
// Today’s Zaman. 2012. June 26. URL: http://www.todayszaman.com
/newsDetail_getNewsById.action?newsId=294310 (дата обращения: 03.12.2013).
82. Alin E.G. The United States and the 1958 Lebanon Crisis: American Intervention in the Middle East. Lanham: University Press of America, 1994. 160 p.
83. Altunışık M.B. Turkey’s Changing Middle East Policy // UNISCI Discussion
Papers. 2010. № 23. P. 149-162.
84. Ankara «Temporarily» Suspends Embassy // Hürriyet Daily News. 2012.
March 27. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/ankara-temporarily-suspendsembassy.aspx?pageID=238&nID=16960&NewsCatID=338
(дата
обращения:
16.11.2013).
85. Antisemitism and the Turkish Islamist «Milli Gorus» Movement: Zionists/Jews
«Bacteria», «Disease» // The Middle East Media Research Institute. 2007. August 29.
URL: http://www.memri.org/report/en/0/0/0/0/0/0/2356.htm (дата обращения:
19.05.2013).
86. Aras B. Turkey and the GCC: An Emerging Relationship // Middle East Policy. 2005. Vol. 13. № 4. P. 89-97.
87. Aras B., Bicakci S. Europe, Turkey and the Middle East: Is Harmonisation
Possible // East European Quarterly. 2006. Vol. 40. № 3. P. 367-381.
88. Arikan B. The Programme of the Nationalist Action Party: An Iron Hand in a
Velvet Glove // Middle Eastern Studies. 1998. Vol. 34. №. 4. P. 120-134.
89. Arisoy C. What is Happening Between Turkey and Darfur? // BilGESAM.
2010.
March
26.
URL:
http://www.bilgesam.org/en/index.php?option
=com_content&view=article&id=256:what-is-happening-between-turkeyand-darfur&catid=80:analizler-afrika&Itemid=138 (дата обращения:
31.08.2013).
90. Arı T., Pirinççi F. Turkey’s New Foreign Policy towards the Middle East and
the Perceptions in Syria and Lebanon // Gazi Akademik Bakış Dergisi. 2010. Vol. 4.
№ 7. P. 1-16.
91. Army on High Alert on Syrian Border as Turkey Warns of Retaliation // Today’s Zaman. 2012. June 26. URL: http://www.todayszaman.com/news-284663-
146
turkish-army-to-respond-to-any-syrian-violation-erdogan-says.html (дата обращения: 03.12.2013).
92. Atacan F. Explaining Religious Politics at the Crossroad: AKP-SP // Turkish
Studies. 2005. Vol. 6. № 2. P. 187-199.
93. Aykan M.B. The Palestinian Question in Turkish Foreign Policy from the
1950s to the 1990s // International Journal of Middle East Studies. 1993. Vol. 25. №.
1. P. 91-110.
94. Bacik G. The Nationalist Action Party in the 2011 Elections: The Limits of
Oscillating Between State and Society // Insight Turkey. 2011. Vol. 13. № 4. P. 171187.
95. Bagli Ch.V. Abu Dhabi Buys 90% Stake in Chrysler Building // New York
Times. 2008. July 10. http://www.nytimes.com/2008/07/10/nyregion/10chrysler.html
?ref=chryslerbuilding&_r=0 (дата обращения: 25.01.2014).
96. Bakri N. Turkish Minister and Other Envoys Press Syrian Leader // New York
Times. 2011. August 9. URL: http://www.nytimes.com/2011/08/10/world
/middleeast/10syria.html?_r=0 (дата обращения: 03.12.2013).
97. Bank A., Karadag R. «The Ankara Moment»: The Politics of Turkey’s Regional Power in the Middle East, 2007-2011 // Third World Quarterly. 2013. Vol. 34.
№ 2. P. 287-304.
98. Bayer R., Keyman E.F. Turkey: An Emerging Hub of Globalization and Internationalist Humanitarian Actor? // Globalizations. 2012. Vol. 9. № 1. P. 73-90.
99. Bengio O. Altercating Interests and Orientations between Israel and Turkey: A
View from Israel // Insight Turkey. 2009. Vol. 11. № 2. P. 43-55.
100. Bengio O. The Turkish-Israeli Relationship: Changing Ties of Middle Eastern
Outsiders. New York: Palgrave Macmillan, 2004. 264 p.
101. Bhaduri A. Implications of Globalization for Macroeconomic Theory and Policy in Developing Countries // Globalization and Progressive Economic Policy / Ed.
by D. Baker, G. Epstein, R. Pollin. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P.
149-158.
102. Bir C., Sherman M. Formula for Stability: Turkey Plus Israel // Middle East
Quarterly. 2002. Vol. 9. №4. P. 23-32.
103. Boulaich K., Dosenrode S. The Alliance of Civilizations: The Spanish Approach to Bridging the Divide Between Islam and the West // Clash or Cooperation of
Civilizations?: Overlapping Integration and Identities / Ed. by W. Zank. Farnham:
Ashgate, 2009. P. 65-82.
104. Bresheeth H. The Arab Spring: A View from Israel // Middle East Journal of
Culture and Communication. 2012. Vol. 5. № 1. P. 42-57.
105. British Petroleum (BP). BP Statistical Review of World Energy. June 2013.
London: BP, 2013. 48 p.
147
106. Burch J. Turkish PM Calls on Syria’s Assad to Quit // Reuters. 2011. November
22.
URL:
http://www.reuters.com/article/2011/11/22/us-turkey-syriaidUSTRE7AL0WJ 20111122 (дата обращения: 03.12.2013).
107. Carlsnaes W. Actors, Structures, and Foreign Policy Analysis // Foreign Policy: Theories, Actors, Cases / Ed. by S. Smith, A. Hadfield, T. Dunne. Oxford: Oxford
University Press, 2012. P. 113-129.
108. Cengiz S. Guterres: UNHCR Not to Assume Operational Role in Turkish Refugee Camps // Today’s Zaman. 2013. March 10. URL: http://www.todayszaman.com
/news-309349-.html (дата обращения: 12.11.2013).
109. Charountaki M. The Kurds and US Foreign Policy: International Relations in
the Middle East since 1945. London: Routledge, 2010. 336 p.
110. Charountaki M. Turkish Foreign Policy and the Kurdistan Regional Government // Perceptions. 2012. Vol. 17. № 4. P. 185-208.
111. Chivers C.J., Schmitt E. Saudis Step Up Help for Rebels in Syria With Croatian Arms (February 25, 2013). URL: http://www.nytimes.com/2013
/02/26/world/middleeast/in-shift-saudis-are-said-to-arm-rebels-in-syria.html?_r=0%3
E. (дата обращения: 13.11.2013).
112. Chomsky N. Hegemony or Survival: America’s Quest for Global Dominance.
New York: Henry Holt and Co., 2004. 304 p.
113. Cingi A. CHP: A Party on the Road to Social Democracy. Berlin: FriedrichEbert-Stiftung, 2011. 16 p.
114. Cizre U., Yeldan E. The Turkish Encounter with Neo-Liberalism: Economics
and Politics in the 2000/2001 Crises // The Review of International Political Economy. 2005. Vol. 12. № 3. P. 387-408.
115. Coleman J. Diplomacy by Deception. New York: Bridger House Publishers,
1993. 264 p.
116. Cooper A.F., Thakur R.Ch. The Group of Twenty (G20). Abingdon:
Routledge, 2013. 184 p.
117. Cornell S.E. What Drives Turkish Foreign Policy?: Changes in Turkey //
Middle East Quarterly. 2012. Vol. 19. № 1. P. 13-24.
118. Countries: Turkey // US Energy Information Administration. 2013. February
13. URL: http://www.eia.gov/countries/cab.cfm?fips=TU (дата обращения:
23.01.2014).
119. Court Acquits Former Kosovo Telecom CEO // Reuters. 2013. June 28. URL:
http://www.reuters.com/article/2013/06/28/kosovo-telecom-trial-idUSL5N0F42HE20
130628 (дата обращения: 12.08.2013).
120. Cyprus to Build Gas Plant With or Without Israel // Haaretz. 2013. April 5.
URL: http://www.haaretz.com/business/cyprus-to-build-gas-plant-with-or-withoutisrael-1.513611 (дата обращения: 21.01.2014).
148
121. Dagi I.D. Transformation of Islamic Political Identity in Turkey: Rethinking
the West and Westernization // Turkish Studies. 2005. Vol. 6. № 1. P. 21-37.
122. Davutoğlu A. Alternative Paradigms: The Impact of Islamic and Western
Weltanschauungs on Political Theory. Lanham: University Press of America, 1994.
264 p.
123. Davutoğlu A. Civilizational Transformation and the Muslim World. Kuala
Lumpur: Mahir Publications, 1994. 136 p.
124. Davutoğlu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of
Foreign Affairs Center for Strategic Research, 2012. 20 p.
125. Davutoğlu A. Principles of Turkish Foreign Policy and Regional Political
Structuring // Turkey Policy Brief Series. 2012. № 3. P. 1-9.
126. Delpla I. Facts, Responsibility, Intelligibility: Comparing the Investigations
and Reports // Investigating Srebrenica: Institutions, Facts, Responsibilities / Ed. by I.
Delpla, X. Bougarel, J.-L. Fournel. New York: Berhahn Books, 2012. P. 148-176.
127. Demir F. A Failure Story: Politics and Financial Liberalization in Turkey, Revisiting the Revolving Door Hypothesis // World Development. 2004. Vol. 32. № 5.
P. 851-869.
128. Demirtaş S. Turkish PM Erdoğan Set to Embark on US Visit on May 16 //
Hürriyet Daily News. 2013. April 3. URL: http://www.hurriyetdailynews.com
/turkish-pm-erdogan-set-to-embark-on-us-visit-on-may-16.aspx?pageID=238&nID
=44141&NewsCatID=429 (дата обращения: 23.01.2014).
129. Doherty R., Bakr A. Exclusive: Secret Turkish Nerve Center Leads Aid to Syria Rebels // Reuters. 2012. July 27. URL: http://www.reuters.com
/article/2012/07/27/us-syria-crisis-centre-idUSBRE86Q0JM20120727 (дата обращения: 02.12.2013).
130. Dougherty K. The United States Military in Limited War: Case Studies in Success and Failure, 1945-1999. Jefferson: McFarland & Company, 2012. 236 p.
131. Dragnich G.S. The Lebanon Operation of 1958: A Study of the Crisis Role of
the Sixth Fleet (U). Arlington: University of Rochester, 1970. 176 p.
132. Dumenil G., Levy D. Costs and Benefits of Neoliberalism: A Class Analysis //
Financialization and the World Economy / Ed. by G. Epstein. Northampton: Edward
Elgar Publishing, 2005. P. 17-45.
133. Dymond J. Turkey Accuses Israel of Genocide // BBC. 2002. April 4. URL:
http://news.bbc.co.uk/2/hi/europe/1911609.stm (дата обращения: 01.12.2013).
134. Easton D. A Systems Analysis of Political Life. New York: John Wiley &
Sons, 1965. 508 p.
135. Engdahl W. A Century of War: Anglo-American Oil Politics and the New
World Order. London: Pluto Press, 2004. 316 p.
149
136. Epstein G., Jayadev A. The Rise of Rentier Incomes in OECD Countries: Financialization, Central Bank Policy and Labor Solidarity // Financialization and the
World Economy / Ed. by G. Epstein. Northampton: Edward Elgar Publishing, 2005.
P. 46-74.
137. Epstein G.A. Introduction: Financialization and the World Economy // Financialization and the World Economy / Ed. by G. Epstein. Northampton: Edward Elgar
Publishing, 2005. P. 3-16.
138. Erdilek A. A Comparative Analysis of Inward and Outward FDI in Turkey //
Transnational Corporations. 2003. Vol. 12. № 3. P. 79-105.
139. Erkuş S. Turkey Suspends Consular Activities in Aleppo Due to Security Concerns // Hürriyet Daily News. 2012. July 23. URL: http://www.hurriyetdailynews
.com/turkey-suspends-consular-activities-in-aleppo-due-to-security-concerns.aspx
?pageID=238&nID=26130&NewsCatID=338 (дата обращения: 18.11.2013).
140. EU Violates Principles with Egypt Coup Reaction, Turkish PM Says // Hürriyet Daily News. 2013. July 5. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/eu-violatesprinciples-with-egypt-coup-reaction-turkish-pm-says.aspx?PageID=238&NID=5009
6&NewsCatID=338 (дата обращения: 2.10.2013).
141. EUFOR Althea. EUFOR Fact Sheet. URL: http://www.euforbih.org
/index.php?option=com_content&view=article&id=15:eufor-fact-sheet&catid=185
:about-eufor&Itemid=134 (дата обращения: 10.08.2013).
142. Fahim K., Yeginsu C. For Turkey’s Leader, Syria’s War Worsens His Problems at Home // New York Times. 2013. September 12. URL: http://www.nytimes.
com/2013/09/13/world/middleeast/for-turkeys-leader-syrias-war-worsens-his-proble
ms-at-home.html?ref=turkey (дата обращения: 03.12.2013).
143. Foley S. Turkey and the Gulf States in the Twenty-First Century // Middle East
Review of International Affairs. 2010. Vol. 14. № 3. P. 29-37.
144. Fotopoulos T. Subjugating the Middle East: Integration into the New World
Order. 2 Vol. San Diego: Progressive Press, 2014. 320 p.
145. Fourcade-Gourinchas M., Babb S.L. The Rebirth of the Liberal Creed: Paths of
Neoliberalism in Four Countries // American Journal of Sociology. 2002. Vol. 108.
№ 3. P. 533-579.
146. Fourth Victim of Syrian Stray Bullets Buried in Ceylanpınar // Today’s Zaman.
2013. August 4. URL: http://www.todayszaman.com/newsDetail_getNewsById
.action;jsessionid=C360E523BB0EAD0852CEE668253BEC0E?newsId=322766&co
lumnistId=0 (дата обращения: 03.12.2013).
147. Friedman T.L. The Lexus and the Olive Tree: Understanding Globalization.
New York: Picador, 2012.
148. Fuller G.E. The New Turkish Republic: Turkey as a Pivotal State in the Muslim World. Washington: United States Institute of Peace, 2008. 160 p.
150
149. Gordon P.H., Taşpınar Ö. Winning Turkey: How America, Europe and Turkey
Can Revive a Fading Partnership. Washington: Brookings Institute Press, 2008. 116
p.
150. Grieco J. Realist Theory and the Study of World Politics // New Thinking in
International Relations Theory / Ed. by M. Doyle, G.J. Ikenberry. Boulder: Westview
Press, 1997. P. 163-201.
151. Grigoriadis I.N. The Davutoğlu Doctrine and Turkish Foreign Policy. Athens:
Hellenic Foundation for European and Foreign Policy, 2010. 12 p.
152. Grigoriadis I.N. The Unripe Fruits of Rapprochement: Greek-Turkish Relations in the Post-Helsinki Era // International Journal. 2011-2012. Vol. 67. № 1. P.
119-133.
153. Güneş E. Tensions High as Funerals Held in Hatay // Hürriyet Daily News,
2013. May 12. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/tensions-high-as-funeralsheld-in-hatay.aspx?pageID=238&nID=46701&NewsCatID=341 (дата обращения:
03.12. 2013).
154. Güneylioğlu M. The Changing Nature of Turkish-Syrian Relations: A Globalization Perspective // Boğaziçi Journal. 2011. Vol. 25. № 2. P. 147-169.
155. Gunter M. Turkey and Iran Face Off in Kurdistan // Middle East Quarterly.
1998. Vol. 8. № 1. P. 33-40.
156. Hajnal P.I. The G8 System and the G20: Evolution, Role and Documentation.
Aldershot: Ashgate, 2007. 296 p.
157. Hakura F. Turkey and the Middle East Internal Confidence, External Assertiveness. London: Chatham House, 2011. 12 p.
158. Hale W. Turkey, the US and Iraq. London: Saqi Books, 2007. 200 p.
159. Heper M., Ince B. Devlet Bahçeli and «Far Right» Politics in Turkey, 19992002 // Middle Eastern Studies. 2006. Vol. 42. № 6. P. 873-888.
160. Hinnebush R. Globalization and Generational Change: Syrian Foreign Policy
between Regional Conflict and European Partnership // The Review of International
Affairs. 2003. Vol. 3. № 2. P. 190-208.
161. Huber D., Tocci N. Behind the Scenes of the Turkish-Israeli Breakthrough //
IAI Working Papers 1315 / Ed. by N. Tocci. Rome: IAI, 2013. 16 p.
162. Hudson V.M. Foreign Policy Analysis: Classic and Contemporary Theory.
Lanham: Rowman & Littlefield, 2014. 268 p.
163. Human Rights Council (UNHRC). Oral Update of the Independent International Commission of Inquiry on the Syrian Arab Republic. Geneva: UNHRC, 2012.
21 p.
164. IAI and Elbit Systems Awarded $141 Million Contract to Supply Combined
Airborne Imagery Intelligence Systems to the Turkish Air Force // IAI Press Releas-
151
es. 2008. December 25. URL: http://ir.elbitsystems.com/phoenix.zhtml?c=61849&p
=irolnewsArticle&ID=1369123&highlight (дата обращения: 20.01.2014).
165. Inbar E. Regional Implications of the Israeli-Turkish Strategic Partnership //
Middle East Review of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 2. P. 48-65.
166. International Crisis Group (ISG). Blurring the Borders: Syrian Spillover Risks
for Turkey. Brussels: ISG, 2013. 56 p.
167. International Institute for Strategic Studies (IISS). The Military Balance 2013.
London: IISS, 2013. 578 p.
168. Iraq Denies Visa Request for Turkish Opposition Leader’s Kirkuk Visit // Today’s Zaman. 2012. August 15. URL: http://www.todayszaman.com/news-289593iraq-denies-visa-request-for-turkish-opposition-leaders-kirkuk-visit.html (дата обращения: 30.04.2014).
169. Istituto Affari Internazionali (IAI). The Changing Structure of Turkey’s Trade
and Industrial Competitiveness: Implications for the EUP. Rome: IAI, 2013. 9 p.
170. Jawad S.N. The Kurdish Problem in Iraq // The Integration of Modern Iraq /
Ed. by A. Kelidar. New York: St. Martin’s Press, 1979. P. 171-182.
171. Jordan’s King Hails Turkey as Key Regional Player // Sunday’s Zaman. 2012.
March 5. URL: http://www.todayszaman.com/news-273344-jordans-king-hailsturkey-as-key-regional-player.html (дата обращения: 18.05.2014).
172. Juhasz A. Ambitions of Empire: The Bush Administration Economic Plan for
Iraq (and Beyond) // Left Turn Magazine. 2004. Vol. 12. P. 27-32.
173. Kaarbo J., Lantis J.S., Beasley R.K. The Analysis of Foreign Policy in Comparative Perspective // Foreign Policy in Comparative Perspective: Domestic and International Influences on State Behavior / Ed. by R.K. Beasley et al. Washington: CQ
Press, 2013. P. 1-26.
174. Kalyvas S., Sambanis N. Bosnia’s Civil War: Origins and Violence Dynamics
// Understanding Civil War: Evidence and Analysis/ Ed. by P. Collier, N. Sambanis.
Vol. 2. Washington: The World Bank, 2005. P. 191-229.
175. Kamel L. Israel Remains on the Right. The Historical Reasons Behind a
Longestablished Political Supremacy // IAI Working Papers 1306 / Ed. by N. Tocci.
Rome: IAI, 2013. 17 p.
176. Karčić H. Globalisation and Islam in Bosnia: Foreign Influences and their Effects // Totalitarian Movements and Political Religions. 2010. Vol. 11. № 2. P. 151166.
177. Kershner I. Israel Watches Warily as Hezbollah Gains Battle Skills in Syria //
New York Times. 2014. March 10. URL: http://www.nytimes.com/2014/03/11/world
/middleeast/israel-watches-warily-as-hezbollah-gains-battle-skills-in-syria.html?_r=0
(дата обращения: 11.04.2014).
178. Khalifa Briefed by General al-Sisi on Latest Situation in Egypt // WAM (Wakalat Anba’a al-Emarat). 2013. July 5. URL: http://www.wam.org.ae
152
/servlet/Satellite?c=WamLocEnews&cid=1290005472133&pagename=WAM%2FW
AM_E_Layout (дата обращения: 28.09.2013).
179. Kirişci K. The Future of Turkish Policy Toward the Middle East // Turkey in
World Politics: An Emerging Multiregional Power / Ed. by B. Rubin, K. Kirişci.
Boulder: Lynne Rienner, 2001. P. 93-114.
180. Kirişci K. The Kurdish Question and Turkish Foreign Policy // The Future of
Turkish Foreign Policy / Ed. by L.G. Martin, D. Keridis. Cambridge: MIT Press,
2004. P. 277-314.
181. Kirişci K. Turkey and the Muslim Middle East // Turkey’s New World: Changing Dynamics in Turkish Foreign Policy / Ed. by A. Makovsky, S. Sayari. Washington: Washington Institute for Near East Policy, 2000. P. 39-58.
182. Kirişci K., Tocci N., Walker J. A Neighbourhood Rediscovered: Turkey’s
Transatlantic Value in the Middle East. Washington: German Marshall Fund of the
United States, 2010. 30 p.
183. Kirton J.J. G20 Governance for a Globalized World. Farnham: Ashgate, 2013.
516 p.
184. Kivimaki T., Kramer M., Pasch P. The Dynamics of Conflict in the MultiEthnic State of Bosnia and Herzegovina. Sarajevo: Friedrich-Ebert-Stiftung, 2012.
132 p.
185. Klare M. The Race for What’s Left: The Global Scramble for the World's Last
Resources. New York: Metropolitan Books, 2011. 320 p.
186. Kothari R. Under Globalisation: Will Nation State Hold? // Economic and Political Weekly. 1995. Vol. 30. № 26. P. 1593-1603.
187. Kotz D. Financialization and Neoliberalism // Relations of Global Power: Neoliberal Order and Disorder / Ed. by G. Teeple, S. McBride. Toronto: University of
Toronto Press, 2011. P. 1-18.
188. Laciner S. Ozalism (Neo-Ottomanism): An Alternative in Turkish Foreign Policy? // Journal of Administrative Sciences. 2003-2004. Vol. 1. № 1-2. P. 161-202.
189. Larrabee F.S. Is Turkey Rethinking the Syrian Kurd Issue? // CNN. 2013. August 21. URL: http://globalpublicsquare.blogs.cnn.com/2013/08/21/is-turkeyrethinking-the-syrian-kurd-issue/ (дата обращения: 23.04.2014).
190. Larrabee F.S. Turkey as a U.S. Security Partner. Santa Monica: RAND, 2008.
48 p.
191. Larrabee S.F. Turkey Rediscovers the Middle East // Foreign Affairs. 2007.
Vol. 86. № 4. P. 103-104.
192. Lehmann J.-P. Turkey’s 2023 Economic Goal in Global Perspective: EDAM
Discussion Paper Series. June 2011. Istanbul: EDAM, 2011. 17 p.
193. Lowry H. Challenges to Turkish Democracy in the Decade of the Nineties //
Interdisciplinary Journal of Middle Eastern Studies. 1996. Vol. 5. № 1. P. 89-112.
153
194. Lund A. Syrian Jihadism. Stockholm: Swedish Institute of International Affairs, 2012. 50 p.
195. Magen A. On Political Order and the Arab Spring // Israel Journal of Foreign
Affairs. 2012. Vol. 6. № 1. P. 9-21.
196. Mahmood O.O. The Root Causes of the United Nations’ Failure in Somalia:
The Role of Neighboring Countries in the Somali Crisis. Bloomington: iUniverse,
2011. 148 p.
197. Malka H. Turkey and the Middle East: Rebalancing Interests // Turkey’s
Evolving Dynamics. Strategic Choices for U.S.-Turkey Relations / Ed. by S.J. Flanagan. Washington: Center for Strategic and International Studies, 2009. P. 37-59.
198. Mango A. Ataturk and the Kurds // Seventy-Five Years of the Turkish Republic / Ed. by S. Kedourie. London: Frank Cass, 2000. P. 1-25.
199. Marcus A. Blood and Belief: The PKK and the Kurdish Fight for Independence. New York: New York University Press, 2007. 364 p.
200. Martin L.G. Turkey and Gulf Cooperation Council Security // Turkish Studies.
2009. Vol. 10. № 1. P. 75-93.
201. Martin R. The Financilization of Daily Life. Philadelphia: Temple University
Press, 2002. 240 p.
202. McGhee G.C. The U.S.-Turkish-NATO Middle East Connection: How the
Truman Doctrine and Turkey’s NATO Entry Contained the Soviets in the Middle
East. New York: St. Martin’s Press, 1990. 244 p.
203. Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. New York: W.W. Norton
& Co., 2001. 448 p.
204. Micaleff R. Hatay Joins the Motherland // State Frontiers: Borders and Boundaries in the Middle East / Ed. by I. Brandell. London: I.B. Tauris & Co., 2006. P.
141-158.
205. Morrissette J.J., Borer D.A. Where Oil and Water Do Mix: Environmental
Scarcity and Future Conflict in the Middle East and North Africa // Parameters. 20042005. Vol. 34. № 4. P. 86-101.
206. Mortar from Syria Kills Five Family Members in Turkey // Today’s Zaman.
2012.
October
3.
URL:
http://www.todayszaman.com/newsDetail
_getNewsById.action?newsId=294173 (дата обращения: 03.12.2013).
207. Mubadala. General Electric. URL: https://www.mubadala.com/en/what-wedo/investments/ge (дата обращения: 25.10.2013).
208. Müftüler-Baç M., Keyman E.F. Turkey Under the AKP: The Era of DominantParty Politics // Journal of Democracy. 2012. Vol. 23. № 1. P. 85-99.
209. Naylor R.T. Hot Money and the Politics of Debt. Montreal: McGill-Queen’s
University Press, 2004. 480 p.
154
210. New Clashes Between Army and Rebels in Sudan’s Main Oil State // Reuters.
2013. July 27. URL: http://www.reuters.com/article/2013/07/27/sudan-fightingidUSL6N0 FX0AG20130727 (дата обращения: 07.08.2013).
211. Nir A. Israel Should Seek to Re-Establish Good Relations With Turkey // AlMonitor. 2013. March 11. URL: http://www.al-monitor.com/pulse/tr/ contents/articles/opinion/2013/03/israel-should-seek-to-reestablish-good-relations-withturkey.html (дата обращения: 21.01.2014).
212. Njoku R.Ch. The History of Somalia. Santa Barbara: Greenwood, 2013. 212 p.
213. Noi A.U. The Arab Spring, its Effects on the Kurds, and the Approaches of
Turkey, Iran, Syria, and Iraq on the Kurdish Issue // Middle East Review of International Affairs. 2012. Vol. 16. № 2. P. 15-29.
214. Non-Proliferation and Disarmament Initiative (NDPI). A Common Purpose to
Rid the World of Nuclear Weapons: Joint Statement // The National. 2011. May 19.
URL: http://www.thenational.ae/thenationalconversation/comment/a-common-purpo
se-to-rid-the-world-of-nuclear-weapons?pageC ount=0#full (дата обращения: 09.08.
2013).
215. O’Leary C.A. The Kurds of Iraq: Recent History, Future Prospects // Middle
East Review of International Affairs. 2002. Vol. 6. № 4. P. 17-29.
216. Olson R. Turkey’s Relations with the Gulf Cooperation Council from 2003 to
2007: New Paradigms? // Mediterranean Quarterly. 2008. Vol. 19. № 3. P. 68-87.
217. Onder N. The Turkish Project of Globalization and New Regionalism // Alternatives: Turkish Journal of International Relations. 2008. Vol. 7. № 2-3. P. 86-110.
218. Onley J. Britain and the Gulf Shaikhdoms, 1820-1971: The Politics of Protection. Doha: Georgetown University School of Foreign Service in Qatar, 2009. 55 p.
219. Orhangazi O. Financialization and the US Economy. Northampton: Edward
Elgar Publishing, 2008. 176 p.
220. Özer D. Syria and Turkey Relations: The Changing Face of Turkish Foreign
Policy // Civilacademy: Journal of Social of Sciences. 2007. Vol. 5. № 3. P. 15-29.
221. Palmer G., Morgan T.C. A Theory of Foreign Policy. Princeton: Princeton
University Press, 2010. 224 p.
222. Panin V., Paniev H. Turkey and Russia // Turkish Foreign Policy in the Post
Cold War Era / Ed. by I. Bal. Boca Raton: Brown Walker Press, 2004. P. 253-267.
223. Pfeffer A. Israel Supplies Turkey with Military Equipment for First Time since
Gaza Flotilla // Haaretz. 2013. February 18. URL: http://www.haaretz.com/news/ diplomacy-defense/israel-supplies-turkey-with-military-equipment-for-first-time-sincegaza-flotilla-1.504299 (дата обращения: 21.01.2014).
224. Phillips Ch. Into the Quagmire: Turkey’s Frustrated Syria Policy. London:
Chatham House, 2012. 16 p.
155
225. Pipes D. A New Axis: The Emerging Turkish-Israeli Entente// The National
Interest. 1997-1998. № 50. P. 31-38.
226. Pope H. Turkey’s Tangled Syria Policy // CTC Sentinel. 2013. Vol. 6. № 8. P.
4-8.
227. Pope N., Pope H. Turkey Unveiled: A History of Modern Turkey. Woodstock:
Overlook Press, 1998. 376 p.
228. Rabasa A., Larabee F.S. The Rise of Political Islam in Turkey. Santa Monica:
Rand Corporation, 2008. 136 p.
229. Republic of Turkey Ministry of Economy (RTME). United Arab Emirates.
URL:
http://www.economy.gov.tr/index.cfm?sayfa=countriesandregions&country=AE&reg
ion=4 (дата обращения: 25.01.2014).
230. Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs (RTMFA). Arms Control and
Disarmament. URL: http://www.mfa.gov.tr/arms-control-and-disarmament.en.mfa
(дата обращения: 09.08.2013).
231. Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs (RTMFA). Humanitarian Assistance by Turkey. URL: http://www.mfa.gov.tr/humanitarian-assistance-byturkey.en.mfa (дата обращения: 31.08.2013).
232. Robins Ph. Turkey and the Middle East. London: Pinter, 1991. 132 p.
233. Robins Ph. Turkish Policy and the Gulf Crisis: Adventurist or Dynamic? //
Turkish Foreign Policy, New Prospects / Ed. by C.H. Dodd. Huntigdon: The Eothen
Press, 1992. P. 70-87.
234. Robinson P. The CNN Effect: The Myth of News Media, Foreign Policy and
Intervention. New York: Routledge, 2002. 192 p.
235. Roy S. The Kurdish Issue: The Impact on Politics Iraq and Turkey and Their
Bilateral Relations Regarding Kurds Post-Saddam Hussein Regime // Foreign Policy
Journal. 2011. April 22. URL: http://www.foreignpolicyjournal.com/2011/04/22/thekurdish-issue/view-all/ (дата обращения: 30.04.2014).
236. Saving the World Economy from Gaddafi // RT. 2011. May 5. URL:
http://rt.com/news/economy-oil-gold-libya/ (дата обращения: 25.01.2014).
237. Schermerhorn J.R. Exploring Management. New York: John Wiley & Sons,
2009. 552 p.
238. Schmidt B. Theories of US Foreign Policy // US Foreign Policy / Ed. by M.
Cox, D. Stokes. Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 7-23.
239. Sever A. Turkey and the Syrian-Israeli Peace Talks in the 1990s // Middle East
Review of International Affairs. 2001. Vol. 5. № 3. P. 87-99.
240. Sinclair Ch., Kajjo S. The Evolution of Kurdish Politics in Syria // Middle East
Research and Information Project. 2011. August 31. URL: http://www.merip.org/
mero/mero083111 (дата обращения: 30.04.2014).
156
241. Smith S.C. Britain’s Revival and Fall in the Gulf: Kuwait, Bahrain, Qatar, and
Trucial States, 1950-71. London: RoutledgeCurzon, 2004. 224 p.
242. Stein J. CIA Training Sudan’s Spies as Obama Officials Fight Over Policy //
The Washington Post. 2010. August 30. URL: http://blog.washingtonpost.com/spytalk/2010/08/cia_training_sudans_spies_as_o.html#more
(дата
обращения:
06.08.2013).
243. Stiglitz J.E. The Roaring Nineties: A New History of the World’s Most Prosperous Decade. New York: W.W. Norton & Company, 2003. 448 p.
244. Stone K. Canada’s Harper Government Supports Covert Mercenary War on
Syria, Funds Al Qaeda Affiliated Rebels // Global Research. 2013. November 2013.
URL:
http://www.globalresearch.ca/canadas-harper-government-supports-covertmercenary -war-on-syria-funds-al-qaeda-afiliated-rebels/5357781 (дата обращения:
03.12. 2013).
245. Talbot V. Turkey-GCC Relations in a Transforming Middle East // ISPI Analysis. 2013. № 178. 10 p.
246. Taner B. Turkey Gold Exports to Iran Resume Despite Tough US Sanctions //
Reuters. 2013. March 29. URL: http://www.reuters.com/article/2013/03/29/turkeyiran-sanctions-idUSL5N0CL0UK20130329 (дата обращения: 21.01.2014).
247. Taspinar O. Turkey’s Middle East Policies Between Neo-Ottomanism and
Kemalism. Washington: Carnegie Endowment for International Peace, 2008. 36 p.
248. TAV Construction. Our Projects. URL: http://www.tavconstruction.com/ourprojects.aspx (дата обращения: 25.01.2014).
249. Tejel J. Syria’s Kurds: History, Politics and Society. New York: Routledge,
2009. P. 1-13.
250. The International Institute for Strategic Studies (IISS). The Military Balance
2012. London: IISS, 2012. 502 p.
251. The World Bank (WB). World Development Indicators 2012. Washington:
WB, 2012. 456 p.
252. Toprak B. Islam and Democracy in Turkey // Turkish Studies. 2005. Vol. 6. №
2. P. 167-186.
253. Toprak B. Politicization of Islam in a Secular State // From Nationalism to
Revolutionary Islam / Ed. by S. Arjomand. London: Macmillan, 1984. P. 119-133.
254. Trilnick I., Bar-Eli A. Turkish Company Lobbying Israel for Gas Exports to
Turkey // Haaretz. 2013. February 14. URL: http://www.haaretz.com/business
/turkish-company-lobbying-israel-for-gas-exports-to-turkey.premium-1.503442 (дата
обращения: 21.01.2014).
255. Tür Ö. Turkish-Syrian Relationship – Where Are We Going // UNISCI Discussion Papers 2010. № 23. P. 163-176.
157
256. Turkey Blames Syria for Border Gate Attack // Hürriyet Daily News. 2013.
March 11. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-blames-syria-for-bordergate-attack.aspx?pageID=238&nID=42749&NewsCatID=341 (дата обращения:
03.12. 2013).
257. Turkey Expels Syrian Diplomats after Houla Massacre // Hürriyet Daily News.
2012. May 30. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-expels-syriandiplomats-after-houla-massacre.aspx?pageID=238&nID=21942&NewsCatID=338
(дата обращения: 16.11.2013).
258. Turkey Hosts Invitex-Eastern Mediterranean Military Exercise // Hürriyet Daily News. 2013. November 4. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-hostsinvitex-eastern-mediterranean-military-exercise.aspx?pageID=238&nID=57358&Ne
wsCatID=359 (дата обращения: 07.11.2013).
259. Turkey Let Militants from 83 Countries in Syria // Al-Alam. 2013. November
5. URL: http://en.alalam.ir/news/1531534 (дата обращения: 13.11.2013).
260. Turkey Says Egypt’s Coup Unacceptable, Calls for Return to Democracy //
Today’s Zaman. 2013. July 4. URL: http://www.todayszaman.com/news-319980turkey-says-egypts-coup-unacceptable-calls-for-return-to-democracy.html (дата обращения: 27. 10.2013).
261. Turkey Says Syria Down its Air Force Jet // Today’s Zaman. 2012. June 23.
URL: http://www.todayszaman.com/news-284405-turkey-says-its-warplane-shot-do
wn-by-syria.html (дата обращения: 03.12.2013).
262. Turkey Unlike Former Colonizers in Giving Aid, TİKA Head Says // Hürriyet
Daily News. 2010. November 2. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/default.
aspx?pageid=438&n=turkeys-approach-to-international-aid-differs-from-that-of chin
a-or-former-colonists-2010-10-31 (дата обращения: 31.08.2013).
263. Turkish Delegation Meets Iraqi President, Kurdistan PM // Kurd.net. 2008.
May 2.
URL: http://www.ekurd.net/mismas/articles/misc2008/5/government
1389.htm (дата обращения: 18.05.2014).
264. Turkish Ex-Leader’s Body Shows Poison, Death Cause Unclear: Media // Reuters. 2013. December 12. URL: http://www.reuters.com/article/2012/12/12/us-turkeypresident-autopsy-idUSBRE8BB09E2012121 2 (дата обращения: 12.12.2012).
265. Turkish Forces «Strike ISIL Convoy in Syria» // Al-Jazeera. 2014. January 29.
URL:
http://www.aljazeera.com/news/middleeast/2014/01/turkish-jets-strike-isilconvoy-syria-2014129174915634511.html (дата обращения: 12.04.2014).
266. Turkish Minister Hopes UAE Firm’s Exit Motives Not Political // Hürriyet
Daily News. 2013. August 27. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkishminister-hopes-uae-firms-exit-motives-not-political.aspx?pageID=238&nID=53302&
NewsCatID=345 (дата обращения: 18.10.2013).
267. Turkish Ministry of Economy. The Exports Strategy of Turkey for 2023. URL:
http://www.economy.gov.tr/upload/strategy/strategy2023.pdf (дата обращения:
24.04.2013).
158
268. Turkish PM Accuses Assad of «Autocratic» Behaviour // Hürriyet Daily News.
2012. June 3. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-pm-accuses-assad-ofautocratic-behaviour-.aspx?pageID=238&nID=22258&NewsCatID=338 (дата обращения: 16.11.2013).
269. Turkish PM: We Could Never Take Sides with Assad // Hürriyet Daily News.
2013. August 26. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkish-pm-we-couldnever-take-sides-with-assad.aspx?pageID=238&nID=53277&NewsCatID=338 (дата
обращения: 04.12.2013).
270. Turkish President Gül Calls on World to «Walk the Walk» in Syria // Hürriyet
Daily News. 2013. August 23. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/turkishpresident-gul-calls-on-world-to-walk-the-walk-in-syria.aspx?pageID=238&nID= 531
33&News CatID=338 (дата обращения: 04.12.2013).
271. Turkish President Gül Urges Democratic Elections in Egypt as Soon as Possible // Hürriyet Daily News. 2013. July 5. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/
turkish-president-gul-urges-democratic-elections-in-egypt-as-soon-as-possible.aspx?
pageID=238&nID=50095&NewsCatID=338 (дата обращения: 29.09.2013).
272. Turkish Statistical Institute. Main Statistics: Foreign Trade. URL:
http://www.turkstat.gov.tr/ UstMenu.do?metod=temelist (дата обращения: 5.10.
2013).
273. UAE Foreign Ministry Re-Affirms Understanding of Egyptian Government’s
Sovereign Measures // WAM (Wakalat Anba’a al-Emarat). 2013. August 14. URL:
http://www.wam.org.ae/servlet/Satellite?c=WamLocEnews&cid=1290006053773&p
agename=WAM%2FWAM_E_Layout (дата обращения: 23.09.2013).
274. UAE is Following with Satisfaction Developments in Egypt // WAM (Wakalat
Anba’a al-Emarat). 2013. July 3. URL: http://www.wam.org.ae/servlet/Satellite?c=
WamLocEnews&cid=1290005450464&pagename=WAM%2FWAM_E_Layout (дата обращения: 28.09.2013).
275. UAE’s Ministry of Foreign Affairs. H.H Sheikh Khalifa, Turkish President
Hold Talks (January 31, 2012). URL: http://www.mofa.gov.ae/English
/portal/665fb818-35ca-4011-826490f113e6e0dc.aspx (дата обращения: 25.10.2013).
276. UAE’s Ministry of Foreign Affairs. His Highness Sheikh Mohammed Bin
Zayed Holds Talks with Turkish President (February 29, 2012). URL:
http://www.mofa.gov.ae/English/portal/f80dfa4f-ae99-4c22-87c4-9cde7eb5fa33.aspx
(дата обращения: 25.10.2013).
277. UN Alliance of Civilizations (UNAOC). Achieving the Goals of the UN Alliance of Civilizations Through Shared Initiatives. New York: UNAOC, 2012. 24 p.
278. UN Alliance of Civilizations (UNAOC). The UN Alliance of Civilizations:
Building Intercultural Dialogue through Shared Initiatives. New York: UNAOC,
2012. 24 p.
279. UN Human Rights Council Calls for Special Investigation into Houla Massacre
in Syria // UN News Centre. 2012. June 1. URL: http://www.un.org/
159
apps/news/story.asp/realfile/story.asp?NewsID=42140&Cr=Syria&Cr1=#.UnLgGBA
ljOd>. (дата обращения: 04.12.2013).
280. UN Rights Chief Urges International Community to Make Efforts to End Impunity in Syria // UN News Centre. 2012. June 1. URL: http://www.un.org/apps/
news/story.asp/realfile/story.asp?NewsID=42136&Cr=Syria&Cr1=#.UnLiaBAljOe>.
(дата обращения: 04.12.2013).
281. United Nations (UN). Report of the Secretary-General’s Panel of Inquiry on
the 31 May 2010 Flotilla Incident. New York: UN, 2011. 105 p.
282. United Nations (UN). Resolution 661 (6 August 1990). URL: http://daccessddsny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/NR0/575/11/IMG/NR057511.pdf?OpenElem
ent (дата обращения: 19.07.2013).
283. United Nations (UN). UN Mission’s Contributions by Country. URL:
http://www.un.org/en/peacekeeping/contributors/2013/jun13_5.pdf (дата обращения: 06.08.2013).
284. United Nations (UN). United Nations Operation in Somalia II. URL:
http://www.un.org/Depts/DPKO/Missions/unosom2b.htm (дата обращения: 02.08.
2013).
285. United Nations Conference on Trade and Development (UNCTAD). Investment Country Profiles: Turkey. Geneva: UNCTAD, 2012. 28 p.
286. United Nations Conference on Trade and Development (UNCTAD). World Investment Report 2012: Towards a New Generation of Investment Policies. Geneva:
UNCTAD, 2012. 208 p.
287. Uysal A. Continuity and Rupture: The «New CHP» or «What Has Changed in
the CHP?» // Insight Turkey. 2011. Vol. 13. №. 4. P. 129-146.
288. Valdes J.G. Pinochet’s Economist: The Chicago School in Chile. New York:
Cambridge University Press, 1995. 336 p.
289. Walt S.M. The Enduring Relevance of the Realist Tradition // Political Science: the State of the Discipline / Ed. by I. Katznelson, H.V. Milner. New York:
W.W. Norton & Co., 2002. P. 197-230.
290. Waltz K.N. Theory of International Politics. Long Grove: Waveland Press,
2010. 252 p.
291. Weiss M. Syrian Rebels Say Turkey is Arming and Training Them // Telegraph. 2013. May 22. URL: http://blogs.telegraph.co.uk/news/michaelweiss/
100159613/syrian-rebels-say-turkey-is-arming-and-training-them/ (дата обращения:
02.12. 2013).
292. White J.B. Islamic Mobilization in Turkey: A Study in Vernacular Politics. Seattle: University of Washington Press, 2002. 304 p.
293. Who is Supplying Weapons to the Warring Sides in Syria? // BBC. 2013. June
14. URL: http://www.bbc.co.uk/news/world-middle-east-22906965 (дата обращения: 13.11.2013).
160
294. Williams P. Euphrates and Tigris Waters – Turkish-Syrian and Iraqi Relations
// Water Resource Conflicts and International Security: A Global Perspective / Ed. by
D.K. Vajpeyi. Lanham: Lexington Books, 2012. P. 19-50.
295. World Food Programme (WFP). Turkey Becomes Major Donor for Food Crises in West Africa. URL: http://www.wfp.org/news/news-release/turkey-becomesmajor-donor-food-crises-west-africa (дата обращения: 31.08.2013).
296. World Trade Organization (WTO). International Trade Statistics 2012. Geneva: WTO, 2012. 272 p.
297. Wynter A. In Haiti Quake Response, East Meets West // IFRC. 2010. May 21.
URL: http://w3.ifrc.org/docs/news/10/10052102/index.asp (дата обращения: 31.
08.2013).
298. Yaqub S. Containing Arab Nationalism: The Eisenhower Doctrine and the
Middle East. Chapel Hill: The University of North Carolina Press, 2004. 408 p.
299. Yavuz H. Turkish-Israeli Relations through the Lens of the Turkish Identity
Debate // Journal of Palestine Studies. 1997. Vol. 27. № 1. P. 22-37.
300. Yavuz M.H. Political Islam and the Welfare (Refah) Party in Turkey // Comparative Politics. 1997. Vol. 30. № 1. P. 63-82.
301. Yesilada B.A. Turkish Foreign Policy toward the Middle East // The Political
and Socioeconomic Transformation of Turkey / Ed. by A. Eralp, M. Tunay and B.
Yesilada. Westport: Praeger, 1993. P. 169-192.
302. Yildiz K. The Kurds in Iraq: Past, Present and Future. London: Pluto Press,
2004. 248 p.
303. Yinanç B. Poor Transparency Shadows Turkey’s Syria Refugee Policy // Hürriyet Daily News. 2013. May 27. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/poortransparency-shadows-turkeys-syria-refugee-policy.aspx?pageID=238&nID=47639&
NewsCatID=352 (дата обращения: 12.11.2013).
304. Yinanç B. Syria Rebels Move HQ from Egypt to Turkey // Hürriyet Daily
News. 2013. August 17. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/syria-rebels-movehq-from-egypt-to-turkey.aspx?pageID=238&nID=52699&NewsCatID=352
(дата
обращения: 18.11.2013).
305. Zakaria F. Realism and Domestic Politics: A Review Essay // International Security. 1992. Vol. 17. № 1. P. 177-198.
306. Zurcher E.J. Turkey: A Modern History. London: I.B. Tauris & Company,
1993. 424 p.
307. Davutoğlu A. Küresel Bunalım: 11 Eylül Konuşmaları. İstanbul: Küre Yayınları, 2002. 264 s.
308. Davutoğlu A. Stratejik Derinlik: Türkiye’nin Uluslararası Konumu. İstanbul:
Küre Yayınları, 2001. 584 s.
161
309. Sinn H.-W. Die Basar-Ökonomie. Deutschland: Exportweltmeister oder
Schlusslicht? Berlin: Econ, 2005. 252 S.