РЕЛИГИОЗНОЕ ВОСПИТАНИЕ В ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ

Вестник ПСТГУ
IV: Педагогика. Психология
2010. Вып. 2 (17). С. 15–25
РЕЛИГИОЗНОЕ ВОСПИТАНИЕ В ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ:
ЦЕЛИ, СОДЕРЖАНИЕ И СТРУКТУРА1
Т. В. СКЛЯРОВА
В статье рассматриваются представления о религиозном воспитании отечественных исследователей начала XX в. Приведенные данные сопоставляются с современными дискуссиями о значении и содержании религиозного образования, цели и структуре религиозного воспитания и его взаимосвязи с процессом религиозной социализации.
Из истории вопроса
История отечественной педагогики изобилует теоретическими и практическими
материалами, посвященными религиозному воспитанию. Классики российской
педагогики Н. И. Ильминский, П. Ф. Каптерев, С. И. Миропольский, Л. Н. Модзалевский, Н. И. Пирогов, С. А. Рачинский, К. Д. Ушинский полагали религиозное воспитание в православной традиции краеугольным камнем построения
всей системы отечественного образования и воспитания. Исторические события
начала XX в. способствовали коренному изменению позиций официальной педагогики в отношении значения религиозного воспитания. Все чаще и увереннее
стали высказываться суждения о сути и содержании религиозного воспитания в
духе разговора двух булгаковских персонажей тридцатых годов прошлого века:
«Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох
ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало
на свете и что все рассказы о нем — простые выдумки, самый обыкновенный
миф»2. Так, например, Педагогический словарь 1960 г. понятие «религиозное
воспитание» относит к статье «Церковь и школа»3. Собственно понятия «религиозное воспитание» практически не существует, приводятся некоторые факты,
которые получают определенный комментарий. Статья начинается с признания:
да, в известные периоды общественно-исторического развития между школой
и церковью устанавливалась определенная связь, но сущности этих двух институтов противоположны друг другу. «Задачи школы в принципе непримиримы с
задачами церкви, борьба за выполнение школой своих объективных задач есть
1
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 09-06-00346а.
Михаил Булгаков. Белая гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита. М., 1973.
С. 425.
3
Педагогический словарь : В 2 т. Т. 2. М. : Изд-во АПН, 1960. С. 259.
2
15
Исследования: педагогика
борьба против церкви и ее задач»4. Однако дальнейший обзор развития школьного дела в Западной Европе, в условиях Халифата и на Руси показывает в статье
тесную связь школьного образования с религиозным воспитанием в названных
исторических условиях. Однозначность и конкретику формулировки главной
задачи школы как борьбы против церкви и религиозности можно, конечно,
объяснять сегодня особенностью исторического времени, в которое составлялся цитируемый словарь. Однако такая установка в отношении взаимодействия
школы и религиозных институтов продолжает преимущественно доминировать
в сознании педагогов, воспитанных в условиях государственного атеизма. В этой
связи научный и практический интерес представляет сравнение воззрений на
религиозное воспитание отечественных педагогов начала XX в. с современными
дискуссиями о значении и содержании религиозного воспитания, а также взаимоотношений церкви и школы.
Для исторического обзора нами выбраны позиции двух ученых, каждый из
которых широко известен работами, не относящимися к собственно религиозному воспитанию. Однако оба рассматриваемых автора имели свою точку зрения
на религиозное воспитание и сформулировали ее в соответствующих работах.
Моисей Матвеевич Рубинштейн — выпускник философского отделения
Фрейбургского университета (Германия, 1905). Наряду с научной работой занимался организационно-педагогической и преподавательской деятельностью.
Исследовал проблемы теории личности, социальной психологии, педагогической психологии, психологии юношества, проблемы взаимодействия семьи со
школой. В 1913 г. журнал «Вестник воспитания» опубликовал объемную статью
М. М. Рубинштейна «О религиозном воспитании».
Вопрос о религиозном воспитании М. М. Рубинштейн называет вопросом,
неотступно требующим от педагогов ответа, невзирая ни на какие особые условия жизни. «Тот, кто утешает себя мыслью, что он просто устранился от решения
этой роковой жизненной проблемы, в сущности, отдал решение ее в руки слепого случая, отдал своих детей на произвол судьбы со всеми его тяжкими последствиями»5.
Почему проблема религиозного воспитания называется ученым «роковой»?
«В наше время… необходимость коснуться этих вопросов тем более сильна,
что воспитание для нас выросло в могучий фактор общественного строительства… Крепкие духом и твердые своей верой люди устойчивых эпох не испытывали всего трагизма душевного смятения и мучительной нерешительности,
которые тяготеют в вопросе о религиозном воспитании над нами, людьми переходного времени, отставшими от одного берега и не приставшими к другому…
Для нас это поистине роковой вопрос, потому что речь в нем идет не только о
детях, но им все снова и снова ставят нас, взрослых, лицом к лицу с вопросом о
том, верим ли мы сами, чем живы мы, взрослые. А мы трепещем этого вопроса,
потому что сплошь и рядом у нас по совести не хватает сил сказать ни да, ни нет,
и разъедающая душу струя скептицизма льется в детскую душу, отравляя ее на
4
5
Педагогический словарь : В 2 т. Т. 2. С. 642.
Рубинштейн М. М. О религиозном воспитании // Вестник воспитания. 1913. № 1. С. 76.
16
Т. В. Склярова. Религиозное воспитание в православной традиции:цели, содержание и структура
наших глазах сомнением и нерешительностью, и мы часто бессильны помочь
горю»6.
Отмечая, что «у нас нет истинной непосредственной веры», автор статьи,
вместе с тем, пишет: «…уже одно то, что среди наиболее крупных естествоиспытателей встречается до крайности мало лиц, отвергающих религиозную жизнь,
могло бы заставить нас глубоко задуматься над этим вопросом»7. Так же, как и
К. Д. Ушинский, М. М. Рубинштейн признает, что зачастую с верой борется не
наука, а «самонадеянное полузнание», наука же действительно страшна, «но не
для веры, а для суеверия»8. По мнению педагога и психолога, человеческие споры о том, что такое абсолют, не отменяют признания того, что жизненное миросозерцание немыслимо без абсолюта. «Без абсолюта нет конечного смысла ни в
познании, ни в практической деятельности, ни в творчестве». Для сторонников
нерелигиозного мировоззрения абсолют также существует — это материя с ее механическими законами. Объясняя таким образом свою точку зрения, М. М. Рубинштейн ставит в статье две цели: наметить свою точку зрения на религиозную
жизнь и отклонить ложные опровержения религии, ссылаясь на которые, хотят
исключить и религиозное воспитание.
Признавая ценность религиозной жизни, автор отмечает, что, во-первых,
неверующему человеку трудно воспитывать детей; во-вторых, вопрошания
детей о Боге и вопросы взрослых о Боге далеко не тождественны, хотя и соотносимы друг с другом. М. М. Рубинштейн предлагает взрослым оставить свои
сомнения в отношении детей и перенести рассуждения о необходимости религиозного воспитания в другую плоскость: «детской психологии, детской жизни и
ее интересов», то есть рассматривать эту проблему с точки зрения «нормального
созревания человеческой деятельности»9.
Опираясь на различия психики детей и взрослых, автор последовательно
доказывает необходимость религиозного воспитания в первую очередь для нормального психического развития ребенка. В детской психике религиозная потребность, по мысли М. М. Рубинштейна, проявляется в следующих факторах.
Во-первых, у всех детей возникает вопрос о личном (курсив мой — М. Р.) Создателе мира, так как иной путь возникновения мира ребенку труднопонятен.
Во-вторых, это потребность ребенка в обращении к Творцу, в общении с
Ним, то есть потребность в молитве. Автор приводит случай из своей педагогической практики: «Мальчик Шура 5 лет с необычайной настойчивостью и давно добивался ответа на вопрос о Боге. Как-то странно даже было видеть, как
краснощекий, полный и живой мальчик то и дело возвращался к этому вопросу,
видимо, не находя себе успокоения. Взрослые пытались вести его в нерелигиозном духе, на короткое время он как будто удовлетворялся “естественными”
объяснениями, но потом все начиналось снова. Но вот однажды он вернулся с
прогулки и, сияя, заявил, что теперь он знает, что Бог есть, что молиться нужно
вот так — и он перекрестился — и что Бога нужно любить больше всех. Вмес6
Рубинштейн М. М. О религиозном воспитании... С. 77.
Там же. С. 84.
8
Там же.
9
Там же. С. 87.
7
17
Исследования: педагогика
то мудрствовавших лукаво родителей, дававших ответы, не отвечавшие детской
психике, ответ дал дворник. То есть, в конце концов, родители устранились и
уступили место дворнику, а тот разрубил гордиев узел без малейшего усилия, по
традиции. И вот что характерно — с этих пор все сомнения и тревоги у мальчугана отпали…»10
Третий аргумент — это морально-нравственное развитие детей, которое в
ситуации организованного религиозного воспитания получает надежную опору
в системе координат «что такое хорошо, что такое плохо».
Полемизируя с противниками религиозного воспитания, кто аргументирует свою позицию болезненным страхом детей перед судом и карой Божией,
автор приводит свой аргумент. «Как показывают исследования детей, даже в
наше время с его тягостной и в корне ложной постановкой религиозного воспитания, страх, ужас перед Богом стоит далеко позади доверия и любви к Нему»11.
Моральные основания религиозного воспитания мыслятся ученым именно как
основания любви к Богу и желания добра в поступках из подражания своему
Творцу.
Какова полемика М. М. Рубинштейна со сторонниками традиционного религиозного воспитания, в частности — православного?
Первый предмет полемики — традиционное приобщение детей к «церковному культу», по мысли педагога, очень быстро выхолащивает молитвенный
восторг и вносит суетность мира в церковные обряды.
Второй — это высказанное ученым убеждение в том, что религиозное воспитание детей должно носить общечеловеческий характер. «Общечеловечность»
христианства автор объясняет тем, что представление о Боге в христианстве помогает объединить представления о мире, людях, животных, не дробя их, а демонстрируя деятельное проявление Божией любви.
Третий — требование внеконфессионального религиозного воспитания:
Единый Бог, как Бог добра, совершенства и любви, единый мир и единство
мира, природы и людей — такова платформа для воспитания детей12. С первым
аргументом охотно соглашались ранее и соглашаются ныне, в том числе православные педагоги и священнослужители. Они приводят, правда, иные причины
остывания молитвенного настроя и внесения суетности в церковную жизнь. Но
в целом данная проблема, как проблема «привыкания» к таинственной жизни
Церкви, характерна для православной конфессиональной педагогики.
Второй аргумент также, с определенными условиями, принимается религиозной педагогикой. «Общечеловечность» представлений о Боге выражается
в православной педагогике, в частности, в том, что маленьких детей начинают
знакомить с религиозным материалом, показывающим человеческие качества
Христа, Божией Матери, святых. Понятность и наглядность изучаемого материала, а также признание общечеловеческой значимости религиозного воспитания — есть одно из условий правильно организуемого процесса конфессионального образования.
10
Рубинштейн М. М. О религиозном воспитании... С. 90–91.
Там же. С. 93.
12
Там же.
11
18
Т. В. Склярова. Религиозное воспитание в православной традиции:цели, содержание и структура
Третий аргумент, о внеконфессиональности религиозного воспитания, до
настоящего времени является дискуссионным. Так, например, православный
богослов и психолог профессор В. В. Зеньковский писал о том, что внеконфессиональное религиозное образование не может обеспечить самого главного в
деле религиозного воспитания — передачи ребенку опыта жизни конкретной
религиозной традиции. И потому приоритеты в выборе школы родителями были
расставлены им однозначно — или религиозная, церковная, школа или внерелигиозное учебное заведение13.
С другой стороны, Ф. Н. Козырев, исследующий современные проблемы
религиозного образования и воспитания, убежден в том, что религиозная педагогика должна быть неконфессиональной14. Объясняет свою точку зрения
Ф. Н. Козырев следующими аргументами: неконфессиональностью системы
педагогических наук, принципом светскости школы, обеспечением оптимального единства и плюрализма в образовательном пространстве, антагонизмом
научного религиоведения и богословия, необходимостью межконфессионального сотрудничества и освобождением учителя от необходимости демонстрации внешних форм религиозного благочестия15. Все названные исследователем
аргументы не отражают внутреннего содержания религиозного воспитания, а
обращены к внешним признакам проявления религиозного аспекта в педагогической действительности.
Подводя итог рассмотрению своих воззрений на значение религиозного воспитания, М. М. Рубинштейн ставит перед педагогом парадоксальную на первый
взгляд задачу: «Если у нас, взрослых, истинной религии часто нет, то тем более
необходимо обогатить ею наших детей»16.
Алексей Федорович Лосев, отечественный философ и филолог, историк античной философии, переводчик, исследователь герменевтики, философии мифа,
выражая свое отношение к проблеме религиозного воспитания, отметил, что «в
проблеме религиозного воспитания проявилась вся глупость и безнадежное мещанство интеллигентских душ»17. Дискуссии о том, можно ли заставить человека
верить, есть ли Бог или нет и другие рассуждения на тему свободы совести автор назвал «домашними дрязгами и пересудами болтунов и кумушек, владевших
русской печатью, университетами и самосознанием», заключив: «Слава Богу,
что большевики закрыли газеты».
Свою позицию по отношению к религиозному воспитанию ученый выразил
однозначно: «Я не буду говорить, есть ли Бог или нет. Не буду говорить даже о
важности и нужности религии и религиозного воспитания. И самые эти вопросы считаю для себя кощунственными и недостойными»18. Выразив надежду,
13
Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М., 1993.
Козырев Ф. Н. Религиозное образование в светской школе. СПб., 2005. С. 507.
15
Там же. С. 507–509.
16
Рубинштейн М. М. О религиозном воспитании. С. 123.
17
29 марта 1921 года в педагогическом кружке Нижегородского университета А. Ф. Лосевым был сделан доклад о том, какими методами осуществлять религиозное воспитание (см. :
Лосев А. Ф. О методах религиозного воспитания: Доклад в педагогическом кружке Нижегородского университета, 29 марта 1921 г. // Путь православия. 1993. № 1. С. 214–229).
18
Там же. С. 215.
14
19
Исследования: педагогика
что собравшиеся слушатели знакомы с религией не из «Русских ведомостей» или
«Русского слова», но по деятельному опыту собственного сознания, А. Ф. Лосев
выдвинул три основных тезиса религиозного воспитания.
1. Религия не есть часть чего-нибудь — мировоззрения, жизни, творчества.
Если она есть, она захватывает все. Принцип мистической всепроникновенности, по мысли Лосева, распространяется на науку, любовь, ненависть и даже на
пищу и питие. Поэтому религиозное воспитание понимается автором как вопрос о религиозном устроении жизни, «особой организации просвещения ума и
сердца и, следовательно, всего жизнеощущения и жизнедействия»19.
2. Религия не есть обязательно что-нибудь законченное и завершенное,
данное как известное достижение в мировоззрении или в жизни. Это принцип
творческой текучести чистого религиозного опыта. Поэтому религиозное воспитание касается религиозного устроения корней религиозной жизни, инстинктов и аффектов.
3. Религия не относится к чисто интеллектуальным операциям, она глубже сознания, его форм и функций. «Есть нечто биологическое в ликованиях и
страстных вожделениях религиозной души». Это принцип духовной телесности, основанной на просветлении конкретного животного инстинкта. Поэтому
религиозное воспитание обращено на воспитание конкретного самочувствия в
религии, которое переживается человеком в телесной и инстинктивной сферах,
проявлением чему может быть осознание зависимости всего высшего и духовного от религиозного просветления плоти.
Сформулированные три принципа и, соответственно, три цели религиозного воспитания дают основания для определения методов религиозного воспитания. Необходимость согласования методов религиозного воспитания с психологией ребенка названа автором аксиомой. Выделены три возраста детства:
до 6–7 лет — возраст инстинктов; от 7 до 12 лет — возраст привычек, от 13 до
18 — возраст соединения инстинктов и сознательно-критической мысли.
Первый возраст детства, 6–7 лет, восприимчив к конкретно-чувственному опыту, но не внешнему, а сокровенно переживаемому. Такой опыт ребенок
осваивает в интимной глубине семейных отношений. «В красоте и тайне семейных отношений кроется истинное познание Бога. Если нет этого, то бесплодно
натаскивать возраст 7–12 лет, и трудные вывихи ожидают юную душу в 13–18
лет»20. Что приобретается в данном возрасте посредством религиозного воспитания? Христианское (в отличие от языческого) понимание отношений Бога и
сотворенного Им мира, трудное учение о Промысле Божием. Отношения и различия в самом Божестве как взаимоотношения отцовства и сыновства. Воспитание нравственной стойкости, основанной на понимании любви даже до смерти,
до страдания.
Возраст 7–12 лет: «Я не знаю, как воспитывать тех, у кого не было семьи
и которые не восприняли узрения отцовства и материнства»21. Но если семейное воспитание было, то, по мысли Лосева, в этом возрасте возможно полное
19
Лосев А. Ф. О методах религиозного воспитания... С. 215.
Там же. С. 218.
21
Там же. С. 219.
20
20
Т. В. Склярова. Религиозное воспитание в православной традиции:цели, содержание и структура
исключение религиозного воспитания и обучения. «И тут я случайно схожусь с
атеистами», — заявляет ученый. Вместе с тем, он отмечает, что в таком возрасте
полезно изучение молитв, привыкание к богослужению и обрядовой стороне,
постижение колоссальной роли культа. Парадоксальным образом Лосев выводит
внешние проявления религиозности из содержания обязательного религиозного воспитания. Религиозные устои в семье им также отмечаются как внешние
стороны благочестия — пироги по воскресеньям, родительское благословение
перед путешествием, молитва перед ответственным делом, благодарственные
молебны…
Для старшего возраста, 13–18 лет, Лосев указывает на необходимость соединения инстинктов и сознательно-критической мысли. В этом возрасте религиозное воспитание вводит в постижение полноты и ограниченности времени,
пространства, приводит к осознанию себя в религиозной жизни человечества.
Полемическим оказывается вопрос «Как же жить в этом мире с такой религией и
таким Богом?» Ответ на него не менее полемичен: «Жить нельзя. Жизнь — жертва. Поэтому христиане всегда чувствовали конец мира. Выстрадать все противоречия жизни и встретить после страданий и тоски новое снисхождение Христа — в этом последнее оправдание религии и, следовательно, религиозного воспитания»22.
Заданные А. Ф. Лосевым координаты религиозного воспитания показывают, во-первых, приоритет семейного воспитания в религиозном становлении
личности; во-вторых, значимость воспитания привычки в религиозной жизни;
в-третьих, необходимость соединения интеллектуальной, эмоциональной и физиологической составляющих личности человека для полноценной религиозной
жизни.
Рассмотренные взгляды на религиозное воспитание М. М. Рубинштейна и
А. Ф. Лосева помогают сравнить общие черты дискуссий о сути и содержании
религиозного воспитания с современными особенностями воззрений педагогов
на значение религиозного воспитания.
Ценностные основания религиозного образования и воспитания сегодня
Одной из животрепещущих проблем сегодня является проблема введения
в содержание российского общего образования предметов, ориентирующих
школьников в том, «что такое хорошо и что такое плохо». В июле 2009 г. на встрече Президента России Д. А. Медведева с Патриархом Московским и всея Руси
Кириллом и лидерами других религиозных конфессий было принято решение
о введении в общеобразовательных школах России преподавания новых предметов духовно-нравственного содержания. Такими предметами были названы
четыре предмета религиозного содержания: основы православия, ислама, иудаизма, буддизма, а также два внерелигиозных предмета: светская этика и история
мировых религий. В результате выполнения поручения Президента России для
экспериментальной апробации в ряде российских регионов Министерством образования и науки РФ был разработан единый учебный курс, включающий в
22
Лосев А. Ф. О методах религиозного воспитания... С. 221.
21
Исследования: педагогика
себя шесть названных предметов в качестве отдельных модулей. Предлагаемый
Минобрнауки РФ для эксперимента новый учебный курс (не существующий в
образовательном пространстве России и не имеющей сложившейся практики)
нацелен на единую методологию преподавания и будет реализовываться в двух
пограничных четвертях — последней четверти 4 и первой четверти 5 классов.
Выбор времени преподавания и экспериментальных регионов, в большинстве
из которых не сложилась устойчивая практика преподавания основ религиозной
культуры, на наш взгляд, крайне неудачен для проведения эксперимента. Однако эти обстоятельства могут быть объяснены признанием значимости духовнонравственного воспитания и образования, которое не зависит от времени года
и региона. Серьезные сомнения у специалистов вызывает целесообразность выбора унифицированной методологии построения учебных модулей, в том числе
и модулей религиозного содержания. Разработчики нового курса попытались
все внутреннее много- и разнообразие религиозных культур упорядочить в соответствии с абстрактной формулой «духовно-нравственного развития» детей.
Суть методики проста — все религии в конечных своих основаниях учат добру,
а то разнообразие, которое они в себе имеют и несут своим последователям, —
добру не служит, поэтому его нужно убрать из школьного содержания. Все модули (в которые превратились первоначально заданные Президентом предметы)
выстроены по единой методологии — детям нужно успеть поведать о Родине,
семье, труде, войне, природе, экологии. То есть посредством религиозной культуры нужно решить все те же задачи воспитания, понимаемые так же конкретно — нужно научить детей любить Родину, семью, беречь природу и быть трудолюбивым. И здесь возникают разногласия.
Так, для православного миропонимания все названные ценности очень важны и значимы. Но над ними существует другой уровень смыслов и соответствующих им ценностей. Именно сакральные ценности религиозной культуры определяют устойчивость и эффективность религиозного воспитания, понимаемого
широко, как совокупность содержания, формы и методов передачи религиозной
традиции обращения человека к Богу и общения человека с Творцом мира. Уникальность религиозного воспитания, его несводимость к другим типам воспитания (например, семейному и социальному) и видам воспитания (например,
эстетическому, патриотическому и нравственному) обусловлена тем, что только
религиозное воспитание ориентирует ум, чувства и волю человека в ценностной системе координат: истина — ложь, прекрасное — безобразное, добро и зло.
Эти абсолютные ориентиры составляют суть религиозного воспитания, содержанием которого является передача опыта жизни человека с Богом.
Цель и структура религиозного воспитания в православной традиции
Целью православного воспитания о. В. Зеньковский называл подготовку
ребенка к жизни в Вечности, составной частью чего является подготовка к жизни земной.
Критерием верно устроенного религиозного воспитания в Православии полагается его иерархичность (то есть приоритет Закона Божия над человеческими
22
Т. В. Склярова. Религиозное воспитание в православной традиции:цели, содержание и структура
законами) и внутренняя непротиворечивость. Священомученик Евгений Елховский23 так наставлял своего сына: «Поступок твой не должен противоречить
трем основным правилам… он должен быть в полном согласии с Законом Божиим, твоей собственной совестью и пользой людей. Если он будет противоречить
хоть одному из этих правил, то, значит, он будет нехорош». В приведенной цитате прослеживаются два уровня нравственных ориентиров — законы, данные
человеку Богом, и правила, установленные людьми. Структура религиозного
воспитания в Православии отражает эту двухуровневую составляющую. Она состоит из духовно-мистического и рационального уровней религиозного воспитания.
Духовно-мистический уровень религиозного воспитания отражает уникальность отношения человека к Богу и с Богом — богообщение — и обусловлен
спецификой понимания духовной жизни в Церкви. Можно предположить, что
духовный уровень определяют следующие моменты: подготовка и участие в церковных таинствах, церковная и домашняя молитва, покаяние, воспитание чувства благоговения и почитания святынь24.
По учению Православной Церкви, человек призван к богообщению в течение всей своей земной жизни. Личностное общение человека с личностным
Богом актуализирует все сферы бытия человека — телесную, душевную и духовную. Главным событием в жизни человека в христианстве является Евхаристия.
Православие (единственное из христианских конфессий) допускает детей к полноправному участию в таинстве Евхаристии практически от рождения. Можно
утверждать, что это важнейшее богословское положение содержит в себе ответ
на первейший вопрос всех воспитательных систем — готовится ли ребенок к
жизни или уже живет «здесь и сейчас». Православное миропонимание признает за
ребенком все права полноценной личности, и в качестве основного — право на общение с Богом.
Рациональный уровень отражает образовательную компоненту религиозного
воспитания — это все то, чему можно научить ребенка и что можно контролировать, диагностировать, прогнозировать. Рациональный уровень определяют,
по нашему мнению, следующие компоненты: информационный, нравственного
научения, деятельностный.
Информационная составляющая нравственного воспитания характеризует
тот объем знаний, который воспитанники получают по Священной истории,
истории Церкви, богословию, церковному искусству (музыке, иконописи, литературе, живописи, архитектуре и т. п.).
Нравственное научение содержит в себе основы воспитания христианского
нрава. Воспитанников учат в собственном житейском опыте вычленять проявления духовного мира. Формируются добродетельные навыки и полезные привычки, ребенка учат бороться с порочными наклонностями в своем характере и
пагубным влиянием со стороны окружающей действительности.
23
Страницы истории России в летописи одного рода (Автобиографические записки четырех поколений русских священников) 1814–1937. М. : Отчий дом, 2004. С. 7.
24
Склярова Т. В. Православное воспитание в контексте социализации. М. : ПСТГУ,
2006. С. 8.
23
Исследования: педагогика
Деятельностная составляющая нравственного воспитания содержит в себе
весь комплекс «добрых дел».
Вся названная сфера подробно раскрывается в уроках православной культуры, предметное содержание которой давно разработано и апробировано в формате многих учебников и пособий.
Связь религиозного воспитания с процессом социализации
Наряду с религиозным воспитанием и образованием всегда имеет место
процесс религиозной социализации отдельной личности и групп людей. Вхождение в религиозную традицию, освоение вероучения, правил и норм религиозной культуры предполагает интеллектуальное освоение ее наследия, имеет
определенный спектр ограничений поведения, а также правила регуляции эмоциональной сферы верующего человека. Освоение человеком религиозной традиции побуждает его, с одной стороны, приспосабливаться к новым нормам и
правилам, а с другой — усваивая религиозный мировоззренческий «формат»,
человек определенным образом обособляется в окружающем его обществе. Этот
процесс и представляет суть религиозной социализации — процесс вхождения
человека или группы людей в религиозный уклад жизни, усвоение ими религиозных
ценностей и норм поведения и, как следствие, изменение взаимоотношений с обществом, обусловленных исповедуемыми религиозными законами25.
Очевидно, что религиозное воспитание не тождественно религиозной социализации так же, как религиозное образование не тождественно религиозному
воспитанию. Поэтому изучение в школе религиозной культуры не ведет автоматически к воспитанию школьника в религиозной традиции, но способствует
ориентации в смыслах человеческой культуры и деятельности.
Таким образом, религиозное образование, воспитание и социализация не
тождественны, но определенным образом взаимосвязаны и взаимообусловлены
и одинаково важны для понимания процесса передачи культуры и вероучения
религиозной традиции.
Зададим теперь вопрос: способны ли и каким образом религиозные образование, воспитание и социализация содействовать духовно-нравственному оздоровлению общества? Из анализа предложенного материала можно сделать вывод
о том, что способны. Является ли это оздоровление общества конечной целью
научения подрастающего поколения основам религиозной культуры и освоения
ими религиозной традиции? Вероятнее всего — нет.
Во-первых, не существует отвлеченной духовной нравственности, вся религиозная нравственность конкретна, а духовный мир имеет положительный
и отрицательный полюса. Во-вторых, религиозное воспитание, как мы видели,
имеет другую, неземную цель. Поэтому и результаты религиозного воспитания
и проявления религиозной социализации могут значительно отличаться от доминирующих в обществе норм поведения. Например, некоторое дети, познакомившиеся с основами православной культуры в школе, просят своих родителей
25
Склярова Т. В. Религиозная социализация: проблемы и направления исследований //
Вестник ПСТГУ IV. Педагогика. Психология. 2009. Вып. 4 (15). С. 7–17.
24
Т. В. Склярова. Религиозное воспитание в православной традиции:цели, содержание и структура
разрешить им не есть мясо в пост. Вопреки нарастающим угрозам, священник
продолжает свою проповедь, вплоть до физической расправы с ним в храме. Такое поведение статистическим большинством может быть расценено как НЕнормальное. Но именно это поведение ориентирует общество на высшие проявления человеческого в человеке.
Ключевые слова: Религиозное воспитание, конфессиональность и внеконфессиональность религиозного образования.
RELIGIOUS UPBRINGING IN THE ORTHODOX TRADITION:
PURPOSES, CONTENTS AND STRUCTURE
Т. V. SKLYAROVA
The article examines the ideas of early twentieth-century thinkers on religious
education. This data is matched to modern discussions of the significance and content
of religious education, of the purpose and structure of religious upbringing and its
connection to the process of religious socialisation.
Keywords: religious upbringing, confessional and non-confessional religious
education.