Текст диссертации - ИСТИНА - Московский государственный

ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет
имени М.В. Ломоносова»
На правах рукописи
Борцев Валерий Викторович
КОРРУПЦИЯ: КОНТАГИОЗНОСТЬ, ПОСЛЕДСТВИЯ И МЕТОДЫ
ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
Специальность 08.00.01 (01) – Экономическая теория
Диссертация на соискание ученой степени
кандидата экономических наук
Научный руководитель доктор экономических наук,
профессор А.А. Пороховский
Москва – 2014 г.
2
Содержание
Введение ........................................................................................................................................................ 3
Глава 1.
Теоретические аспекты исследования коррупции ............................................................ 10
1.1.
Категория коррупции и еѐ интерпретация.............................................................................. 10
1.2.
Причины коррупции ................................................................................................................... 18
Глава 2.
Контагиозность коррупции ................................................................................................... 24
2.1.
Эффект контагиозности ............................................................................................................. 24
2.2.
Оценка скорости контагиозности коррупции в международных интеграционных
объединениях .......................................................................................................................................... 32
Глава 3.
Последствия коррупции ......................................................................................................... 53
Современные
3.1.
направления
изучения
последствий
коррупции:
воздействие
на
экономический рост ............................................................................................................................... 53
Анализ влияния коррупции на социально-экономические показатели ............................. 63
3.2.
Глава 4.
Методы противодействия коррупции.................................................................................. 78
4.1.
Институциональные инструменты .............................................................................................. 81
4.2.
Общественно-политические инструменты................................................................................. 92
Заключение................................................................................................................................................ 100
Список литературы .................................................................................................................................. 105
Приложение 1. Статистические данные ............................................................................................ 122
Приложение 2. Расчѐты ........................................................................................................................ 140
3
Введение
Актуальность темы исследования. Одним из основных факторов, препятствующих
развитию современной России, является коррупция. Это явление затрагивает все сферы
экономической и общественно-политической деятельности. Характерной чертой коррупции в
России стал еѐ масштаб. Реализация объявленного руководством страны курса, направленного
на
поиск
новых
источников
роста
экономики
и
формирование
комфортной
предпринимательской среды, находится под угрозой из-за влияния коррупции. Отечественными
и зарубежными специалистами ежегодно предпринимаются попытки количественной оценки
масштабов феномена и его последствий.
Коррупция воздействует на экономическую сферу, нарушает рыночно-конкурентный
механизм координации и снижает эффективность функционирования экономики, затормаживая
еѐ рост. Помимо этого, коррупция, вызывая дополнительные издержки на протяжении всего
пути товара от производителя до потребителя, выражается в росте общего уровня цен. Страна с
высоким уровнем коррупции становится менее конкурентоспособной на мировом рынке. Более
того, подобная ситуация препятствует притоку инвестиций. Коррупция затрудняет реализацию
государственных социальных программ и благоприятствует организованной преступности. В
конечном счѐте, всѐ это негативным образом отражается на уровне жизни населения, затрагивая
большую его часть.
Влияние коррупции на социальную сферу выражается в общем «разлагающем» эффекте. В
обществе формируется «двойной стандарт» морали и поведения, основополагающим фактором
значимости человека и критерием его успешности становится материальное положение, не
всегда достигнутое законным путѐм. Происходит общее преломление социальных регуляторов
поведения. Коррупция оказывает воздействие на расслоение населения и формирование
олигархических групп за счѐт искусственного и несправедливого перераспределения финансов.
Помимо всего прочего, коррупция формирует недоверие общества к государству и поскольку
она поражает судебную систему, то и ко всем правовым институтам.
В политической сфере коррупция также оказывает сильное негативное воздействие,
выражающееся в смещении целей политиков и разрушении политических ценностей. Защита
электоральных интересов перестаѐт быть политической задачей. На первый план у политиков
выходит личное обогащение и достижение своих целей коррупционными методами. Последнее
выражается в негативном воздействии на институт выборов в целом, в рамках которого
становится возможным, вместо ведения честной политической борьбы, подкуп должностных
лиц и избирателей. Это, в частности, приводит к сокращению политической конкуренции,
4
упразднению политической жизни в стране, возникновению «кланов» и узурпации ими
государственной власти. Иными словами, коррупция поражает как экономические, так и
неэкономические факторы развития.
Всѐ вышеперечисленное становится весьма опасным, так как совокупность отрицательных
эффектов коррупции может привести не только к значительным негативным последствием в
области экономики, но и нередко к совершенно непредсказуемым ответным действиям со
стороны общества.
Таким образом, учитывая большое число негативных последствий коррупции, нередко
безуспешную борьбу с ней во многих стран, а также то, что, несмотря на общее высокое
развитие
научной
мысли
в
направлении
изучения
этого
явления,
существует
ряд
слабоизученных вопросов, связанных, например, с распространением феномена.
Степень разработанности проблемы. Многие отечественные и зарубежные исследователи
в разное время занимались изучением феномена коррупции. Предтечей возникновения
современных подходов к анализу явления можно считать концептуальные положения,
разработанные
шведским
экономистом
К.
Викселлем
и
впоследствии
развитые
представителями Вирджинской школы – Д.М. Бьюкененом и Г. Таллоком.
С. Роуз-Аккерман является автором большого числа исследований теоретических аспектов,
моделирования и методов противодействия коррупции. Преступное поведение индивидов
изучается в работах Д. Хейнеке, И. Эрлича. Известной теорией по экономическому подходу к
преступлению и наказанию является «теория рационального преступника» Г. Беккера. В
современных работах в теоретическом плане экономисты продолжают широко использовать
неоклассический утилитарный подход. Последователями этих идей выступают экономисты А.
Полински и С. Шавел. Однако идея о рациональности выбора преступного поведения была
высказана философами и гуманистами Ч. Беккария и И. Бентамом задолго до современных
представлений экономистов.
Обширный
пласт
работ
по
изучению
коррупции
представляет
моделирование
коррупционных преступлений. В разное время исследования проводились такими учѐными, как
Д. Акемолгу, С.Х. Алатас, Т. Бесли, М. Бинcток, К. Блисс, Т. Вердье, Р. Вишны, Д.Д. Лаен, Ф.Т.
Луи, Д. МакЛарен, Г. Мюрдаль, Р.Д. Телл, Д. Трейсман, С.С. Фан, Л. Чен, А. Шлейфер.
Современное изучение коррупции всѐ чаще предполагает поиск ответов на вопросы,
связанные с выявлением причин еѐ возникновения, оценкой последствий, а также методами
противодействия феномену. Поскольку существует множество предположений относительно
5
взаимосвязи коррупции с различными экономическими показателями, а выводы учѐных
нередко противоречат друг другу, то важным разделом в изучении феномена коррупции стали
эмпирические исследования. Стремительный рост производительности вычислительной
техники
позволил
автоматизировать
сложные
расчѐты
с
использованием
методов
математического и статистического моделирования.
Классическим исследованием о влиянии коррупции на экономический рост можно считать
работу П. Мауро. Однако теоретическая база для этого и множества последующих
исследований была сформирована в работах А.О. Крюгер, Н. Ле
, Д. Бхагвати, Б. Ведер, П.К. Висенте, С. Гупта, Х.Р.
Давуди, С.Д. Дянков, Д. Кауфман, Ф. Луи, Л. де Мелло, Б. Олкен, Х. Саркар, В. Танз-и, М.А.
Хасан, Д. Хьюстон, В. Шан-Цзинь, Р. Шаран, А. Шах, П.М. Эмерсон. Ежегодно растѐт число
проводимых эмпирических исследований феномена коррупции, пополняя существующую
обширную базу знаний.
Качество политической системы, как основного фактора коррупции, изучено в работах Т.
Аидта, Д.И. Альта, К. Вайса, Д. Вейдмана, Д. Дутты, П. Зойдо-Лобатона, Д. Кауфмана, А.
Краая, Д.Д. Лассена, К.
, К. Ван Рийкегем, Л. Вей, Ж. Лапорта, В. Танзи, Д. Трейсман подчеркивали влияние
традиций, исторических, религиозных факторов, а также размера государственного сектора и
уровня заработных плат на динамику коррупции. Выделяются на общем фоне работы ученых,
таких как Р. Клитгаард, Ф. Мендес и Ф. Сепульведа, отмечавших качество институциональной
среды в целом как базового критерия при исследовании коррупции.
Относительно новым направлением в изучении коррупции является исследование процесса
распространения феномена как на микроуровне (между индивидами), так и на макроуровне
(между регионами). Этой темы касались Д.Г. Аттила, С.О. Беккер, Р.К. Гоэль, К. Гювен, У.
Даллек, Б. Донг, В. Ли, Ч.Ф. Мански, М. Маркес, М.А. Нильсон, Г.К. Раджив, Т. Сайдел, Б.
Торглер, П. Эггер.
Изучением коррупции занимаются и отечественные авторы: В.Д. Андрианов, С.Ю.
Барсукова, Е.В. Белянова, С.В. Бондаренко, А.А. Васин, Е.Б. Галицкий, Л.М. Григорьев, А.Н.
Дегтярев, О.В. Епархина, А.И. Кирпичников, Е.А. Лазарев, М.И. Левин, А.В. Леденева, Р.И.
Маликов, С.А. Николаенко, Ю.А. Нисневич, М.А. Овчинников, П.А. Ореховский, Е.И. Панова,
В.М. Полтерович, Д.К. Стукал, Э.В. Суворин, Л.М. Тимофеев, М.Л. Цирик. Тем ой борьбы с
6
коррупцией интересуются: И.Я. Богданов, Л.М. Григорьев, С.М. Гуриев, А.П. Калинин, Е.Г.
Кульянов, М.А. Овчинников, В.В. Радаев. Среди работ отечественных исследователей
феномена коррупции и методов противодействия ему выделяются труды Г.А. Сатарова и
публикации основанного им фонда «ИНДЕМ». Важно отметить, что многие российские учѐные
рассматривают коррупцию как явление, свойственное странам с переходной экономикой.
Несмотря на то, что мировым учѐным сообществом постоянно предпринимаются новые
исследования в направлении изучения коррупции, до сих пор множество вопросов остаются
малоизученными.
Среди
них
темы,
связанные
с
распространением
коррупции,
еѐ
последствиями, а также мерами, направленными на противодействие этому феномену.
Существует
большое
исследователями
число
предлагаются
разработанных
программ
антикоррупционной
разнообразные методы борьбы
с
политики,
феноменом, иногда
диаметрально противоположные друг другу. Также инструменты противодействия коррупции
подвергаются статистическому анализу, в результате чего выявляются различные условия,
соблюдение которых необходимо для достижения позитивного эффекта.
Значительное внимание изучению коррупции уделяется на экономическом факультете МГУ
им. М.В. Ломоносова. Именно вопросы коррупции, затронутые в учебных курсах в
магистратуре, вызвали интерес автора к этой теме.
Множественность
подходов
к
изучению
коррупции,
оценке
еѐ
последствий
и
формированию антикоррупционной политики, а также недостаточная изученность процесса
распространения феномена – всѐ это позволяет судить о необходимости дальнейшей работы в
этих направлениях.
Целью диссертационной работы является концептуализация эффекта контагиозности
коррупции, а также изучение последствий этого феномена и методов противодействия ему. В
соответствии с данной целью были поставлены следующие задачи:
Квалифицировать определение категории «коррупция»;
Систематизировать подходы к изучению феномена коррупции;
Раскрыть и типологизировать эффект контагиозности коррупции;
Выявить существование контагиозности коррупции в интеграционных объединениях
различных типов;
Разработать показатель скорости контагиозности коррупции и методику интерпретации
его результатов;
Раскрыть воздействие коррупции на экономическую и общественную сферу;
7
Обосновать
модель
межвременной
оценки
изменения
эффективности
антикоррупционной политики;
Классифицировать методы противодействия коррупции и дать оценку целесообразности
их практического применения.
Объектом исследования является феномен коррупции в современной экономике.
Предметом
исследования
выступают
последствия,
методы
противодействия
и
контагиозный эффект коррупции.
Теоретическая
и
методологическая
основа
диссертационного
исследования.
Теоретической базой диссертационного исследования являются концептуальные основы,
представленные
в
трудах
известных
российских
и
зарубежных
учѐных,
статьях,
опубликованных в международных реферируемых журналах, материалах отечественных и
международных научных конференций. Несмотря на то, что в большинстве из них преобладает
анализ эмпирических данных, в основу исследования и моделирования положены базовые
принципы поведенческой экономики, институционального анализа и эволюционной экономики.
В работе над диссертацией использовались следующие общенаучные и специальные
методы: наблюдение, анализ, сравнение, синтез, сравнение, систематизация, группировка,
индукция,
экстраполяция,
диалектический
метод,
математическое,
статистическое
и
эконометрическое моделирование.
Информационной базой исследования послужили статистические данные Федеральной
службы государственной статистики, Федеральные законы РФ, статистические материалы
Международного Валютного Фонда, ежегодно составляемые экономические и общественнополитические индексы, публикуемые в рамках материалов Программы развития ООН,
Всемирного Экономического Форума и Трансперенси Интернешнл, а также социологические и
иные исследования.
Научная новизна исследования:
Обосновано существование эффекта контагиозности коррупции, выражающегося во
всеобщем
распространении
и
мультипликации
феномена
посредством
роста
числа
коррупционных сделок и лиц, вовлечѐнных в них. Предложена типологизация эффекта;
На основе анализа эмпирических данных по 40 странам подтверждено наличие эффекта
контагиозности коррупции в рамках шести интеграционных объединений;
Разработан показатель скорости контагиозности коррупции, раскрыт алгоритм его
интерпретации и произведена его оценка применительно к различным интеграционным
8
объединениям, что позволило дифференцировать их по степени выраженности указанного
эффекта;
Предложена
модель
межвременной
оценки
изменения
эффективности
антикоррупционной политики, позволяющая экстраполировать опыт еѐ применения на
результативность будущих мер в этой области;
Определены и классифицированы основные методы противодействия коррупции.
Выявлены
условия,
соблюдение
которых
необходимо для
успешного практического
применения рассмотренных антикоррупционных инструментов, и неэффективные методики, от
использования которых рекомендовано отказаться.
Теоретическая и практическая значимость. Обоснование существования, описание и
типологизация контагиозности коррупции, равно как и разработанный параметр скорости этого
эффекта, алгоритм его статистической оценки и методика интерпретации результатов, а также
предложенная модель межвременной эффективности антикоррупционной политики позволяют
укрепить теоретический фундамент для дальнейших исследований в данных направлениях.
Полученные результаты эмпирических исследований и проведѐнной оценки эффективности
инструментов противодействия коррупции могут послужить методологической основой для
совершенствования антикоррупционной политики и разработки программ соответствующей
направленности в России. Отдельные результаты диссертационного исследования могут быть
использованы органами государственной власти РФ при изучении перспектив и оценке угроз в
процессе формирования интеграционного объединения, выбора его типа, а также вступления
или приѐма страны в уже функционирующую организацию. Часть результатов может быть
применена в процессе оценки возможных последствий коррупции и потенциальной
эффективности планируемых к применению мер, направленных на противодействие этому
феномену.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения работы
докладывались автором на всероссийской научной конференции «Региональная специфика
развития бизнеса и экономики» (Астрахань, 2009) и межвузовской научно-теоретической
конференции «Россия сегодня: 25 лет социально-экономических преобразований. Основные
итоги, проблемы и перспективы развития» (Москва, 2010).
Положения и результаты диссертационной работы используются на экономическом
факультете МГУ им. М.В. Ломоносова при преподавании курса «Политическая экономия
регулирования» в магистратуре по направлению «Экономика».
9
Публикации результатов исследования. Основные теоретические и практические
результаты исследования нашли отражение в 4 опубликованных печатных работах в научных
журналах, рекомендованных ВАК РФ. Общий объѐм публикаций составляет 2,1 п.л.
Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, четырѐх глав,
заключения, списка использованной литературы (237 наименований), 2 приложений, содержит
1 рисунок и 19 таблиц.
10
Глава 1. Теоретические аспекты исследования коррупции
1.1.
Категория коррупции и еѐ интерпретация
Как у любого сложного явления, у коррупции нет единого всеобъемлющего определения.
Существует обширное множество подходов к пониманию и трактовке этого феномена.
Обратившись к этимологии слова, можно выяснить, что «коррупция» заимствовано из
латинского «сorruptio» - «порча» под влиянием английского и французского языка –
«corruption», «corrumpere». Означает моральное разложение должностных лиц и политиков,
выражающееся в незаконном
обогащении, взяточничестве, хищении и срастании с
мафиозными структурами.1
Некоторые исследователи трактуют коррупцию с позиции отклонения от норм, в том числе
этических моральных, общечеловеческих и пр. Например, коррупция - отклонение от
некоторых стандартов поведения.
2
Также, коррупция определяется, как нарушение, по
меньшей мере, одной системы государственного и общественного порядка. 3 Более обширное
понятие определяет коррупцию, как аморальное и неэтичное явление, содержащее набор
нравственных отклонений от моральных общественных норм, что выражается в последующей
потере уважения и доверия к законной власти. 4 Помимо этого, коррупция – это поведение,
характеризующееся отклонением от нормальных общечеловеческих норм с целью получения
выгод частнособственнического, материального или статусного характера. 5 Похожая трактовка
описывает коррупцию, как поведение должностных лиц, характеризующееся отклонением от
принятых норм, в личных целях. 6 Это определение выделяется на фоне других тем, что в нѐм,
помимо нарушения общепринятых норм, присутствует целеполагание такого поведения.
Действительно, если коррупция характеризуется проявлением некоторого нестандартного
поведения, то у него, вероятно, имеется некоторая цель. Так, в некоторых определениях
коррупции внимание акцентируется на преследовании личных целей коррупционера.
Например, коррупция – это злоупотребление государственной властью в личных целях 7 или
злоупотребление властными полномочиями в личных интересах.
1
8
Аналогичное понятие
Шапошников А.К. Этимологический словарь современного русского языка. Том 1 / А.К. Шапошников, - М.:
Флинта: Наука, 2010, С. 429.
2
Scott, J.C. (1972). Comparative Political Corruption // Prentice-Hall. P. 3.
3
Heidenheimer, A.J. (1970). Political corruption: readings in comparative analysis // Holt Rinehart and Winston. P. 54.
4
Gould, D.J. (1991). Administrative Corruption: Incidence, Causes and Remedial Strategies // Handbook of Comparative
and Development Public Administration: Marcel Dekker Inc. P. 468.
5
Nye, J.S. (1967). Corruption and Political Development: A Cost-Benefit Analysis // American Political Science Review
61(2). P. 417-427.
6
Huntington, S.P. (1969). Political Order in Changing Societies // Yale University Press. P. 253.
7
Waterbury, J. (1973). Endemic and Planned Corruption in a Monarchical Regime // World Politics 25(4). P. 533.
8
Alatas, S.H. (1990) Corruption: its Nature, Causes and Consequences // Avebury. P. 100-117.
11
коррупции предлагает Всемирный Банк 9 , а также одна из самых известных исследователь
феномена коррупции и автор множества работ на эту тему, профессор Йельского университета
С. Роуз-Аккерман.
10
Подобные трактовки в различных источниках встречаются часто:
использование государственной должности в целях личной выгоды. 11 Причѐм наиболее
распространенными являются определения, включающие в себя обязательным образом
должностное лицо, находящееся на государственной службе.
Альтернативным, с точки зрения рода деятельности должностного лица, является
определение коррупции, как использование профессиональными менеджерами позиций силы и
власти для удовлетворения политического или экономического интереса (личного или
коллективного). 12 Принимая во внимание то, что проявление коррупционного поведения
возможно не только в государственном секторе, объективно более точным представляется
вариант трактовки коррупции, как использование должностным лицом своего положения,
звания или статуса в целях личной выгоды 13. Похожее определение предлагает Transparency
International
14
: злоупотребление должностным положением с целью получения личной
выгоды.15
Аналогично, с позиций выгоды, некоторыми исследователями, частный случай проявление
коррупционного
поведения
выдается
за
общее
определение
коррупции:
должностными лицами государственной собственности в целях личной выгоды.
продажа
16
Также
коррупция трактуется, как отклонение от правил проведения конкурсных торгов, произвольное
использование дискреционных полномочий и незаконное использование общественных
ресурсов.17
Взгляд с иной стороны на трактовку феномена, однако, по-прежнему, ограниченный
«государственностью» изучаемого явления, характеризуется определением коррупции, как
экстраправового института, используемого лицами или группой лиц с целью получения
возможности влияния на действия бюрократии. Причѐм наличие коррупции означает, что эти
9
World Bank. (1997). Helping Countries Combat Corruption: The Role of the World Bank // The World Bank, 69 p.
Роуз-Аккерман, С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / С. Роуз-Аккерман.- М: Логос,
2003.
11
Bardhan, P. (1997). Corruption and development: a review of issues // Journal of Economic Literature, 35(3). P. 13201346.
12
Ayius, A., May R.J. (2007). Corruption in Papua New Guinea: Towards an Understanding of Issues // The National
Research Institute Special Publication 47. P. 1.
13
Myint, U. (2000). Corruption: Causes, consequences and cures // Asia-Pacific Development Journal 7(2). P 33-58.
14
Transparency International - неправительственная международная организация по борьбе с коррупцией и
исследованию уровня коррупции по всему миру.
15
How do you define corruption? Frequently Asked Questions about Corruption / Transparency International. – 2010:
http://www.transparency.org/news_room/faq/corruption _faq
16
Shleifer, A., Vishny, R.W. (1993). Corruption // Quarterly Journal of Economics 108(3). P. 599.
17
Rider, B.A.K. (1997). Corruption: The Enemy Within // Kluwer Law International. P. 257.
10
12
группы участвуют в процессе принятия решений в большей степени, чем это было бы в
противном случае. 18
Среди отечественных исследователей коррупции наиболее удачной представляется
трактовка феномена, как использование должностным лицом своих властных полномочий и
доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее уставленным законам и
правилам. 19
Для того чтобы перейти к наиболее точной формулировке термина «коррупция»,
необходимо определиться с критериями, на основании которых она будет сформирована:
Возможность трактовки коррупции в наиболее общем виде;
Отсутствие противоречий ранее изученным трактовкам в смысловом плане;
Способность применения в большинстве ситуаций для описания явления;
Отсутствие характеристик, которые могут являться индивидуальными.
Некоторые трактовки не могут удовлетворять обозначенным критериям. Так, например,
«коррупция, как нарушение моральных или общепринятых норм», а также «коррупция, как
нарушение закона» могли бы использоваться в конечной формулировке. Однако нормы, как
моральные, общественные, так и правовые являются индивидуальными характеристиками
общества, государства и могут видоизменяться с течением времени и при смене общественнополитического строя. Так, вполне возможно абстрактно и безотносительно представить
общество, в котором проявление коррупции является общепринятой нормой поведения, где
основным критерием успеха и самоцелью подавляющей части населения является результат в
виде высокого материального благосостояния, при тотальном безразличии к методам,
применяемым в процессе его достижения.
Обобщая большое количество изученных трактовок коррупции, и учитывая выделенные
критерии,
становится
возможным
сформулировать
такое
определение:
коррупция
–
злоупотребление должностными полномочиями или их превышение с целью извлечения
частной или групповой выгоды любого характера. Действительного, характер выгоды не имеет
особого значения в случае коррупции. Выгода может принимать вид, как стандартной
материальной (денежной или натуральной, вещественной), так и моральной, эстетической,
политической, духовной и др. Следует отметить, что, так или иначе, с некоторой долей
допущений, всю получаемую коррупционером выгоду можно привести к единой величине,
например, к денежным единицам.
18
Leff, N.H. (1964). Economic Development through Bureaucratic Corruption // The American Behavioral Scientist 8(3).
P. 8.
19
Андрианов, В.Д. Бюрократия, коррупция и эффективность государственного управления: история и
современность / В.Д. Андрианов. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2011. – С. 37.
13
Коррупция
является
сложным
явлением
и
существует
множество
подходов
к
интерпретации, изучению и анализу этого феномена.
1. Коррупция, как разновидность преступной деятельности. Основоположником такого
взгляда на коррупцию является американский экономист Г. Беккер.
20
Согласно теории
«Экономики преступления и наказания», преступники, а в случае рассмотрения коррупции –
коррупционеры, - это рациональные агенты, предсказуемым образом реагирующие на
имеющиеся возможности и ограничения. Они стремятся к максимизации ожидаемой
полезности, и, с этой точки зрения, их поведение ничем не отличается от поведения других
людей. Уровень преступности зависит от соотношения сопряжѐнных с ней выгод и издержек
(любого характера). Так, коррупционеры - это индивиды, принимающие на себя определѐнный
риск, и вероятность наказания будет оказывать на них более сильное сдерживающее
воздействие, чем тяжесть приговора. Если в силу каких-либо обстоятельств выгоды от
коррупционной сделки растут (например, увеличивается сумма вознаграждения, которые
можно получить), это способствует росту их количества. К таким же последствиям ведет
снижение издержек на заключение подобного рода сделки - уменьшение вероятности
осуждения, ослабление наказаний и моральных норм, осуждающих нарушение закона.
Ожидаемая полезность от совершения коррупционной сделки имеет вид21:
EUj = pj·Uj (Y - fj) + (1 - pj) Uj (Yj),
где Yj – доход или выигрыш (как денежный, так и психологический) правонарушителя от
совершения преступления; Uj – его функция полезности; fj – наказание за каждое преступление
(в денежном эквиваленте); p - вероятность поимки в связи с совершением каждого отдельного
преступления.
Если Yj > pj fj, то рациональный индивид, при прочих равных условиях, пойдѐт на
совершение коррупционной сделки.
Поскольку наказанию подвергаются только пойманные преступники, по существу имеют
место «ценовая дискриминация» и неопределѐнность: если человека поймают – ему придѐтся
заплатить fj за своѐ преступление, а если нет – он не заплатит ничего. Увеличение как pj, так и fj
снижает ожидаемую полезность от совершения преступления и тем самым создаѐт тенденцию
к снижению числа совершаемых преступлений, поскольку возрастает либо вероятность
«расплаты», либо сама «плата».
20
Becker G.S. (1968). Crime and punishment: an economic approach // The Journal of Political Economy 76(2). P. 169217.
21
Там же. p. 177.
14
2. Коррупция, как форма рентоориентированного поведения. Экономическая рента
рассматривается как плата за ресурсы, установленная выше альтернативных издержек их
(ресурсов) конкурентного использования. Упрощѐнно, рентоориентированное поведение –
использование широкого спектра инструментов для осуществления государственного
вмешательства в рыночные механизмы, связанные с распространением и использованием
ресурсов. Целью такого поведения является присвоение созданных доходов (ренты).
Коррупция, в этом случае, является формой нелегального рентоориентированного поведения. 22
Такой подход к изучению коррупции развивали американские экономисты Э.О. Крюгер23 и С.
Роуз-Аккерман 24.
3. Институциональный подход к изучению коррупции. Для рассмотрения коррупции с
позиции новой институциональной экономической теории необходимо использовать такие
ключевые понятия, как контракт, права собственности и трансакционные издержки. Коррупция
- есть контрактное взаимодействие экономических агентов с целью получения личной выгоды,
сопровождающееся злоупотреблением должностным положением. Коррупционные сделки
сопровождаются возникновением ex ante и ex post трансакционных издержек (ТИ). Ex ante ТИ
– издержки определения участников коррупционной сделки, типа, размера взятки, а также
правил и норм совершении сделки. Ex post ТИ – издержки, возникающие при необходимости
соблюдения договора, создания доверия и урегулирования спорных моментов.
25
Также
считается, что коррупция – это результат оппортунистического поведения государственных
должностных лиц, возникающий вследствие сложности контроля их деятельности со стороны
граждан по причине высоких ТИ или отсутствия соответствующих полномочий. 26 В более
широком смысле, коррупция является результатом «болезни институтов», которая возникает
при нехватке ресурсов, неправильной политике или методике еѐ проведения. Существует ещѐ
один подход к рассмотрению коррупции в рамках новой институциональной экон омической
теории – с позиции «морального риска». Частным случаем оппортунистического поведения
принципала
является
коррупционная
деятельность.
«Моральный
риск»
есть
недобросовестного или небрежного поведения агента, вследствие чего возникает ущерб.
22
риск
27
Притцль, Р. Коррупция, рентоориентированное поведение и организованная преступность в России / Р. Притцль
// Политэконом-Politekonom. – 1997. - №1. С. 64-76.
23
Krueger A.O. (1974). The Political Economy of the Rent Seeking Society // The American Economic Review 64(3). P.
291-303.
24
Rose-Ackerman, S. (1995). High-Level Rent-Seeking and Corruption in African Regimes: Theory and Cases // World
Bank Policy Research Working Paper 1780.
25
Reja, B., Talvitie, A. (2000). The Industrial Organization of Corruption: What is the Difference Between Asia and Africa
// The Annual Meeting of the International Society for New Institutional Economics. p. 22-24.
26
Shah, A. (2007). Tailoring the Fight against Corruption to Country Circumstances // World Bank Report 2007. P. 241.
27
Eskeland G.S., Thiele H. (1999) Corruption under moral hazard // World Bank Policy Research Working Paper 2204.
15
4. Коррупции как «провал рынка». Этот подход также возможно рассматривать, в качестве
составляющей институционального подхода. Он предполагает рассмотрение коррупции, как
общественного «антиблага», обладающего отрицательным внешним эффектом, который
относят к провалам рынка. Провалы рынка не симметричны провалам государства, они
находятся на различных уровнях экономического регулирования, поэтому коррупцию можно
рассматривать и как «провал государства», и как «провал рынка». Коррупционные отношения
нельзя нейтрализовать только государственными или
только
рыночными методами.
Возможный выход из этой ситуации - выводы из теоремы Коуза о том, что наиболее
эффективными законами и социальными институтами являются те, которые переносят тяжесть
регулирования внешних эффектов на стороны, способные сделать это с наименьшими
затратами. 28 Проецируя это на тему коррупции, можно сделать вывод, что борьбу с коррупцией
должны проводить любые институты (как государственные, так и негосударственные)
способные максимально эффективно реализовать поставленные задачи.
5. Коррупция, как «провал государства». Это ещѐ один очень известный подход к
определению
коррупции,
развиваемый
последователями
австрийской
школы.
Так,
вмешательство государства в экономику вызывает нарушение рыночных механизмов и
вследствие этого неизбежно возникают «провалы государства». Поскольку подверженные
коррупции чиновники – это представители государственной власти, то, в конечном счѐте,
государство и является причиной коррупции. Такой подход к рассмотрению коррупции
использовался, например, Л. Мизесом, утверждавшим, что коррупция является «спутником
интервенционизма». 29
6. Коррупция, как «монополия». В рамках этого подхода принято рассматривать рынок
услуг,
предлагаемых
предоставлении
услуг
потенциальным
–
это
коррупционером.
Возможность
монопольная власть, которой
он
ограничения
обладает и
в
может
воспользоваться. Так, сравниваются три варианта ценообразования:
При котором коррупционер устанавливает цену выше официальной и присваивает себе
всѐ, что выше тарифа;
При котором коррупционер устанавливает цену выше официальной и при этом
присваивает себе всю сумму полностью;
28
Франк, Р.Х. Микроэкономика и поведение / Р.Х. Франк. - М.: Инфра-М, 2000. - C. 629.
Мизес, Л. Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории / Л. Мизес. - М.: Экономика, 2000. - С.
689.
29
16
При котором коррупционер устанавливает цену ниже официальной и при этом
присваивает себе всю сумму полностью.
При рассмотрении каждого из вариантов анализируются выгоды каждой из сторон:
потребитель, коррупционер и условное государство. Очевидно, что наиболее предпочитаемым
с точки зрения потребителя услуг является третий вариант. Его также могут именовать, как
«общественно эффективный». На мнении о наличии такого рода «краткосрочных» выгод, в том
числе, и базируется весьма распространенное мнение о пользе коррупции безотносительно
качества и работоспособности институтов. Безусловно, ни о какой эффективности в данном
случае речь идти не может, так как условная казна, куда должны были поступить средства,
полученные за выполнение государственной услуги, и откуда уже были выделены средства,
покрывающие издержки на предоставление этой услуги, недополучит доход. Пополнение еѐ,
как правило, происходит за счѐт налоговых сборов. В следующем периоде, чего не учитывает
такой подход, вполне вероятно, возрастет налоговое бремя (или налоговые сборы будут
распределены иным образом), что явится вынужденной мерой, необходимой для дальнейшей
оплаты издержек предоставления услуг. В результате, совокупный объем средств, который в
рамках
предпочитаемого
обществом
третьего
варианта
был
выплачен
и
присвоен
коррупционером, общество, в целом, заплатит ещѐ раз в виде дополнительного налога (или
вследствие сокращения выделяемых средств на иную статью расходов), но только во втором
случае средства уже дойдут до условной казны. Таким образом, на первый взгляд, наиболее
предпочитаемый обществом, как самый дешѐвый вариант, является для него неявно наиболее
дорогим.
Очевидно, что упрощение подходов и моделей, направленных на изучение коррупции,
особенно в части оценки ѐѐ последствий и эффективности методик противодействия, может
привести к результатам, противоречащим реальности. Только использование одновременно
большого числа
х периодов способно отразить действительную ситуацию
с изучаемым феноменом. Именно поэтому, к настоящему времени, когда вычислительная
техника позволяет интегрировать ставшую широко доступной межстрановую статистику в
сложные математические модели, наиболее частыми стали эмпирические исследования
коррупции.
Прежде чем перейти к рассмотрению причин коррупции, а также реализации основных
задач диссертационного исследования, следует обозначить принципиально важный момент. Как
очевидно из рассмотренных теоретических аспектов, а в большей степени будет заметно в
дальнейшем, коррупция рассматривается с позиции явления, возникающего в среде, связанной
17
с государством. Весьма редко встречаются исследования, направленные на изучение «деловой
коррупции», связанной с хозяйственной, предпринимательской деятельностью физических и
юридических лиц, при полном отсутствии государственной доли. Это, как представляется,
происходит по следующим причинам:
Сложность, граничащая с невозможностью, сбора соответствующей статистической
информации для проведения эмпирических исследований;
Воздействие коррупции, имеющей место внутри одной компании, не наносит
значительного урона экономическому развитию страны и не влияет на уровень жизни
граждан, в целом;
Внутренняя коррупция влияет на издержки ведения бизнеса и рано или поздно
ранок самостоятельно, за счѐт воздействия конкуренции, «очистится» от такой компании,
как от неэффективного игрока.
Теоретическое изучение деловой коррупции сводится к разработке многофакторных
моделей, которые описывают среднестатистическую фирму, при этом результаты, как правило,
не могут быть практически применены, в первую очередь, по причине необходимости
адаптации под конкретный случай. Методы противодействия такому типу коррупции сводятся,
по большей части, к укреплению корпоративного духа, введению внутренней этики и
усилению контроля. Воздействие конкурентной среды носит стимулирующий характер,
мотивирующий собственников к проведению реорганизаций, имплементации новых структур и
общему повышению эффективности. Поэтому, в рамках дальнейшего, изучения коррупции, за
основу принимается феномен, возникающий во всех сферах, связанных с государством.
Глубокий анализ позволяет оценить формы проявления и их масштабы, как в экономической,
так и в общественно-политической сфере, которые, в совокупности, затрагивают, прямо или
косвенно, каждого члена общества.
В
результате
анализа
различных
определений
коррупции,
использующихся
в
исследовательской литературе, предложена наиболее общая трактовка феномена. Помимо
этого, определены основные подходы к изучению явления. Однако для констатации
сложности, многофакторности и нередко неоднозначности рассматриваемого явления,
недостаточно рассмотренных выше аспектов. Для того чтобы перейти к анализу последствий
коррупции и инструментов противодействия ей, а также, что является, пожалуй, ключевым,
моментом – эффекта контагиозности коррупции, необходимо остановиться на причинах,
способствующих возникновению изучаемого явления.
18
1.2.
Причины коррупции
Поскольку коррупция характеризуется обширным воздействием на разнообразные, как
экономические, так и неэкономические сферы, то можно предположить, что и условий, при
которых складывается коррупция, существует большое множество.
Профессор Йельского университета С.Роуз-Аккерман выделяет три основных группы
причин появления коррупции: экономические, социо-культурные и институциональнополитические (Таблица 1).30
Таблица 1 - Причины коррупции по С.Роуз-Аккерман
Причины коррупции
Описание
Низкие заработные платы государственных служащих;
Экономические
Высокие
налоги,
пошлины
и
издержки
соблюдения
нормативных (регулирующих документов);
Чрезмерные бюрократические проволочки.
Слабая информированность граждан;
Социо-культурные
Деморализация общества;
Слабое гражданское общество.
Институциональнополитические
Клептократия;
«Монополия» и власть бюрократа.
Профессором Гарвардского университета А.Шлейфером совместно с профессором
Чикагского университета Р.Вишны выделяется шесть общих ситуаций, которые мотивируют
возникновение коррупционной деятельности. Более того, в соответствие каждой ситуация
ставится «функция» коррупции (Таблица 2).31
Таблица 2 - Причины и функции коррупции
30
Роуз-Аккерман, С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / С. Роуз-Аккерман.- М: Логос,
2003. - С. 78.
31
Shleifer, A., Vishny, R.W. (1993). Corruption // Quarterly Journal of Economics 108(3). P. 599-617.
19
Причина коррупции (ситуация возникновения)
Распределяя
дефицитную
руководствуется
ренту,
формальными
Функция коррупции
правительство
критериями,
а
не
Очищающая
действительным желанием получения еѐ фирмами
Низкая заработная плата государственных служащих
Премиальная
Частные лица и фирмы стремятся минимизировать издержки
Снижение издержки
(налоги, формальные правила)
Создание концессий, заключение государством контрактов с
Разделение рынка
частными фирмами
Подкуп политиков и подкуп избирателей
Замещающая законные
формы политического
влияния
Обладание правосудием властью перераспределения ресурсов
Перекрывающая нормы
и наложения издержек
закона
Монополия бюрократа на нужную для фирмы услугу и одновременно отсутствие контроля
над бюрократом приводят к сделке. В государственной организации некоторая нечѐткость
инструкций является обычной практикой. Такого же рода монополизм в частной фирме
приводит к аналогичным последствиям. В государственной организации, по сравнению с
коммерческой организацией, возможности коррупции гораздо шире. Это связано с сильной
раздробленностью власти в государственной организации. Кроме того, в связи с нечѐткостью
границ полномочий бюрократа нет возможности контролировать правильность выполнения его
решений, поскольку почти всему может быть дано разумное и правдоподобное объяснение.
Вместе с тем служащий государственной организации кроме денежной выгоды может
преследовать другие цели, например, переизбрание на новый срок. В этом случае отказ от
взяток и даже демонстрирование такого отказа может считаться некоторым эквивалентом
самой взятки. 32
Существенным
моментом
в
изучении
причин
коррупции
является
вопрос
об
оптимальности государственного регулирования, а это зависит от конкретной ситуации в
конкретной стране. Изучая причины коррупции, нельзя не принимать во внимание состояние
32
Feichtinger, G., Wirl, F. (1994). On the stability and potential cyclicity of corruption in governments subject to
popularity constraints // Mathematical Social Sciences 28(2). P. 113-131.
20
общества в целом. Как рыночная, так и плановая и переходная экономика могут вызвать
коррупцию, однако причины коррупции (как, впрочем, еѐ форма и последствия) могут
существенно различаться. Коррупция является симптомом более глубоких проблем общества,
что подтверждается эмпирическими данными: коррупция тесно связана со спадами
экономического развития, понижением инвестиций, недостатком кредитоспособных гарантий
прав собственности и контрактных прав, слабой институционализации правительства, низким
уровнем общественного взаимодействия и слабостью закона, низкой конкурентоспособностью,
глубокими этническими разделениями и конфликтами, низким уровнем участия масс в
политике и слабой защитой гражданских свобод, низким образовательным уровнем и
относительно закрытой экономической и политической системой. 33
Определение основных причин коррупции можно выразить следующей формулой:
Коррупция = Монополия + Произвол – Ответственность 34
Это означает, что возможность возникновения коррупции находится в прямой зависимости
от
монополии
государства
на
выполнение
некоторых
видов
деятельности
и
от
бесконтрольности деятельности чиновников, но в обратной зависимости от вероятности
возникновения наказания и степени его тяжести.
Существует также более сложная и всеобъемлющая модель коррупции: 35
Коррупцияit = f(Экономическое благосостояниеit, Демократияit, Судебная системаit,
Характеристики государства it, Историяit, Географияit),
где i – это страна, а t – год.
Таким образом, согласно вышеописанной формуле, коррупция находится в зависимости от
шести параметров. Проанализируем эти связи:
1. С ростом общественного благосостояния у чиновников уменьшается склонность к
незаконному извлечению выгоды. Помимо этого возрастает количество мер по борьбе с
коррупцией и укрепляется гражданское общество.
2. С ростом демократии растет и риск потери рабочего места чиновником.
33
Johnston, M. (1997). What Can Be Done about entrenched Corruption? // The World Bank Annual Bank Conference on
Development Economics. P. 149-180.
34
Klitgard, R. (1988). Controlling Corruption // University of California Press. P. 75.
35
Goel, R.K., Nelson, M.A. (2010). Causes of corruption: History, geography and government // Journal of Policy
Modeling 32(4), P. 433-447.
21
3. Качественная работа судебной системы, характеризующаяся, в первую очередь,
независимостью
этого
института,
является
сигналом
для
коррупционеров
о
неизбежности наказания.
4. «Характеристики государства» - наличие бюрократической системы. Чем больше и
сложнее этот аппарат, тем сложнее установить контроль над его деятельностью, что
приводит к возникновению коррупции.
5. Под «историей» понимается наличие коррупции, как социокультурного феномена,
существовавшего на протяжении длительного промежутка времени.
6. «География», в данном случае, характеризует размеры страны, и государственный
контроль над природными ресурсами. Рост обоих этих показателей приводит к
увеличению объѐмов коррупции.
Принимая во внимание рассмотренные подходы к изучению причин возникновения
коррупции, можно условно разделить причины феномена на шесть групп. Результаты
представлены в таблице 3.
Таблица 3 - Причины коррупции
Причины
Характеристики
Недостатки
в
работе
институтов,
монополизация
чрезмерное
Фундаментальные
экономических
экономики,
государственное
регулирование, государственный контроль
над природными ресурсами, недостатки в
работе судебной системы, слаборазвитое
гражданское общество, неэффективность
политических решений.
22
Продолжение таблицы 3
Причины
Характеристики
Отсутствие адекватных «правил игры»,
Правовые
частое изменение законов, несовершенство
законодательной
базы
и
неточность
трактовок закона.
Неэффективность (отсутствие) контроля
деятельности
сложный
Организационно-экономические
чиновников,
большой
бюрократический
и
аппарат,
большая территория страны, излишние
барьеры (со стороны государства), низкая
(неэффективная)
заработная
плата
чиновников.
Асимметрия
Информационные
контроль
информации,
СМИ,
отсутствие
жѐсткий
«свободы
слова», непрозрачность государственной
политики.
Непотизм,
Социальные
клановость,
традиция
выражения благодарности за услугу в виде
подарка.
Сформировавшееся в течение длительного
Культурно-исторические
времени отношение к коррупции, как
нормальному
явлению,
моральное
разложение общества.
Наличие обширного множества выделяемых причин возникновения коррупции
показывает насколько сложным и «комплексным» является этот феномен. Это особенно важно
в процессе дальнейшего изучения явления в рамках диссертационного исследования с целью
решения поставленных задач. Более того, широкий спектр вопросов, которые будут затронуты
в дальнейшем, - от «каналов распространения» коррупции, до многообразия последствий
феномена и, особенно, методов противодействия ему, в большей или меньшей степени
перемежаются с выявленными причинами.
23
Представленные теоретические аспекты коррупции, в совокупности, есть некоторый
необходимый базис, который должен быть обязательным образом зафиксирован. Это, по сути,
предваряет анализ феномена на совершенно ином, более глубоком, уровне. Так, рассмотрение
широкого спектра трактовок термина «коррупция», изучение различных подходов к изучению
этого явления и, наконец, выявление его причин – всѐ это является своеобразным
теоретическим фундаментом, который позволяет перейти к анализу сложного эффекта,
свойственного коррупции, и характеризующего процесс еѐ распространения.
24
Глава 2. Контагиозность коррупции
2.1.
Эффект контагиозности36
Изучая феномен коррупции, его последствия и методы противодействия, нередко удаѐтся
выявить некоторые эффекты, предположения, о существовании которых являются, по меньшей
мере, очевидными. В данном разделе речь пойдѐт об эффекте, связанным с распространением
коррупции. Этот вопрос представляет особый интерес, так как, несмотря на действительно
значительное множество опубликованных научных трудов на темы, связанные с явлением
коррупции, возможность распространения коррупции является чрезвычайно малоизученной.
Наиболее частым представлением механизма передачи коррупции на микроуровне, то есть
в условной «закрытой» системе (например, в стране), является распространение через
«вертикальный канал» - в упрощѐнном виде, от государства к населению. 37 38 По сути, это
означает, что коррупция генерируется или провоцируется государственными служащими и
соответствующая модель взаимоотношений навязывается населению, участвующему в
коррупционных сделках. Исследование подобного вопроса, в конечном счѐте, приводит к
детальному изучению причин возникновения коррупции, что уже было затронуто в рамках
диссертационного исследования. Более того, к настоящему времени уже существует обширная
научная база работ, посвященных этой тематике.
В значительной степени меньшее количество исследователей изучает возможность
«горизонтальной передачи», то есть среди членов общества. Существование такого механизма
распространения преступности исследовалось учѐными и дало положительные результаты,
свидетельствующие о наличии такого эффекта. 39
Для изучения передачи коррупции в обществе исследователи основываются на базовых
принципах поведенческой экономики, в частности социальных взаимодействиях. Личная
готовность к проявлению коррупционного поведения зависит от степени коррумпированности
остальных граждан (общества в целом, ближайшего окружения или коллег), а масштаб
коррупции в текущем периоде зависит от коррупции в предыдущих периодах.
36
Некоторые положения раздела опубликованы в следующих статьях: Борцев, В.В. «Контагиозность» коррупции:
горизонтальное распространение между индивидами / В.В. Борцев // Российское предпринимательство. - 2013. - №
9. - С. 103-110 и Борцев, В.В. Контагиозность коррупции: распространение между регионами / В.В. Борцев //
Российское предпринимательство. - 2013. - № 12. - С. 157-162.
37
Bird, R. M., Martinez-Vazquez, J., Torgler, B. (2004). Societal Institutions and Tax Effort in Developing Countries //
Center for Research in Economics, Management and the Arts Working Paper Series 2004-21.
38
Bird, R.M., Martinez-Vazquez, J., Torgler, B. (2007). Tax Effort: The Impact of Corruption, Voice and Accountability //
School of Economics and Finance Working Papers Series 2007-223: Queensland University of Technology.
39
Glaeser, E.L., Sacerdote, B., Scheinkman, J.A. (1996). Crime and Social Interactions // The Quarterly Journal of
Economics 111(2). P. 507-548.
25
Некоторые
учѐные
подчѐркивают
особую
важность
взаимодействий в процессе экономического анализа .
40
изучения
социальных
Применительно к исследованию
явления коррупции с таких позиций возможно использование теории просоциального
поведения 41 42 , в рамках которой внимание акцентируется на зависимости поведения и
предпочтений одного индивида от других индивидов, иными словами «эффекте заражения», на
примере любых действий, сопряжѐнных с нарушением закона. 434445 Идея того, что коррупция
может передаваться от одного члена общества к другому, как «заразная болезнь» также
основывается на «теории разбитого окна» 46 и изучалась различными учѐными. 47 48 . Опытом
практического применения этой теории обладают правоохранительные органы, имевшие дело с
мелкими правонарушениями в некоторых городах США
49
, при разработке стратегии
поддержания правопорядка.50
В большинстве своѐм, решение о совершении коррупционного преступления принимается
осознано, то есть при наличии полного понимания того, что совершаемые действия являются
противозаконными, и основано такое решение на выводах о поведении других людей в
похожих ситуациях. 51 . Эмпирически подтверждено, что склонность индивида к проявлению
коррупционного поведения напрямую зависит от восприятия коррупционной деятельности
коллег и других окружающих лиц. Следует отметить, что для принимающего решение
индивида важно наличие, как точной информации, так и хотя бы косвенных лично
сформированных подозрений в преступлениях в отношении других индивидов. Также
склонность зависит от прошлого опыта или знания.52 Имеет значение, как личный опыт, так и
знание о масштабе (нынешнем и прошлом) коррупции в регионе, что формирует ожидание у
40
Manski, C.F. (2000). Economic Analysis of Social Interactions // The Journal of Economic Perspectives 14 (3). P. 115136.
41
Charness, G., Rabin, M. (2002). Understanding Social Preferences with Simple Tests // The Quarterly Journal of
Economics 117(3). P. 817-869.
42
Andreoni, J., Miller J. (2002). Giving According to GARP: An Experimental Test of the Consistency of Preferences for
Altruism // Econometrica 70(2). P. 737-753.
43
Katz, M., Shapiro, C. (1985). Network Externalities, Competition, and Compatibility // The American Economic Review
75(3). P. 424-440.
44
Banerjee, A.V. (1992). A Simple Model of Herd Behavior // The Quarterly Journal of Economics 107(3). P. 797-817.
45
Bikhchandani, S., Hirshleifer, D., Welch I. (1998). Learning from the Behavior of Others: Conformity, Fads, and
Informational Cascades // The Journal of Economic Perspectives 12(3). P. 151-170.
46
Согласно теории, если кто-то разбил стекло в доме, и никто не вставил новое, то вскоре ни одного целого окна в
этом доме не останется, а в дальнейшем начнется мародѐрство. Явные признаки беспорядка и несоблюдения
людьми принятых норм поведения провоцируют окружающих тоже забыть о правилах (цепная реакция).
47
Wilson, J.Q., Kelling, G.L. (1982). Broken Windows: The Police and Neighborhood Safety // The Atlantic Monthly
249(3). P. 29-38.
48
Keizer, K., Lindenberg, S., Steg, L. (2008). The Spreading of Disorder // Science 322 (5908). P. 1681–1685.
49
Нью-Йорк, Чикаго, Балтимор, Бостон и Лос-Анджелес.
50
Harcourt, B. E., Ludwig, J. (2006). Broken Windows: New Evidence from New York City and a Five-City Social
Experiment // The University of Chicago Law Review 73(1). P. 1271-320.
51
Kahan, D.M. (1998). Social Meaning and the Economic Analysis of Crime // The Journal of Legal Studies 27(2). P. 609622.
52
Dong, B., Dulleck, U., Torgler, B. (2012). Conditional corruption // Journal of Economic Psychology 33(3). p. 609-627.
26
индивида, по меньшей
мере,
их (масштабов) сохранения. Действительно, индивид,
участвующий в коррупционной сделке, в меньшей степени ощущает себя виновным, если
коррупция широко распространена в обществе.
Исследование на основе эмпирических данных, полученных в Китае, дало абсолютно такие
же результаты: индивиды не действуют изолировано, их коррупционное поведение
формируется на основе предыдущего опыта или знания и в результате социальных
взаимодействий. 53 Аналогичным образом, исследование, базирующееся на данных ЕСИ 54 за
период с 2004 по 2006 год, дало результаты, свидетельствующие о том, что решение об участии
в коррупционной сделке напрямую зависит от успешного опыта соответствующих действий в
предыдущих периодах. Причѐм опыт может быть как личный, так и полученный в виде
информации из источников, которым индивид доверяет. 55
Ожидания индивидов играют важную роль в распространении коррупции. Так, например,
коррупция на уровне «подарков» за какую-либо услугу вызывает изменения в поведении
людей.
Если
«подарок»
преподносится
лицу,
принимающему
какое-либо
решение
(должностное лицо), то оно скорее будет принято в пользу дарящего индивида. Однако такие
факты искажают ожидания должностного лица. Так, в следующем периоде в процессе принятия
решения отсутствие «подарка» от того же индивида вызовет его нарочитую дискриминацию со
стороны должностного лица. Такие выводы являются репрезентативными, так как на дарящего
индивида изначально не было наложено никаких обязательств. Даже если преподнесение
«подарка» носило единовременный характер, а его размер (ценность, полезность и пр.) является
малым, результат воздействия на ожидания должностного лица может оказаться несоизмеримо
большим.
56
Под «подарком», впрочем, можно понимать любую дополнительную, как
материальную, так и нематериальную выгоду, которую должностное лицо способно извлечь в
результате принятия того или иного решения. Отсутствие дополнительной
выгоды
впоследствии приведѐт к возникновению вышеописанной дискриминации или еѐ каким -либо
иным вариациям.
Некоторые учѐные, в качестве одного из источников распространения коррупции, весьма
часто выделяют саму коррупцию.57 Более того, полученные раннее выводы могут означать, что
одно коррупционное преступление, прогрессируя по «цепной реакции», в конечном сч ѐте,
приведѐт к бесчисленному количеству подобных деяний и безудержному росту
53
Dong, B., Torgler, B. (2011). Corruption and Social Interaction: Evidence from China // FEEM Working Paper 9.2011.
Европейское социологическое исследование (The European Social Survey) – периодическое сравнительное
исследование изменения установок, взглядов, ценностей и поведения населения Европы.
55
Lee, W., Guven, C. (2013). Engaging in corruption: The influence of cultural values and contagion effects at the
microlevel // Journal of Economic Psychology 39. P. 287-300.
56
Malmendier, U., Schmidt, K. (2012). You Owe Me // NBER Working Paper 18543.
57
Левин, М.И, Сатаров, Г.А. Коррупция в России: классификация и динамика / М.И. Левин, Г.А. Сатаров //
Вопросы экономики. – 2012. - №10. - С. 4-29.
54
27
коррупции. Для этого следует рассматривать явление перманентной коррупции, которое
объясняет постоянный или подвергающийся незначительным колебаниям уровень
коррупции в стране в течение рассматриваемого временного периода.
Для возникновения коррупции, в первую очередь, должны существовать причин ы.
Также важным моментом является разграничение сфер, где коррупция потенциально
может возникнуть (деловая, бытовая, государственного управления и др.). 58
Наличие причин способствует возникновению коррупции в рамках какой -либо сферы, а
механизм горизонтального распространения способствует росту количества коррупционных
преступлений. Этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока подверженная коррупции
сфера не будет полностью поражена. В отсутствии причин возникновения коррупции в других
сферах, в стране установится «перманентная коррупция».
Таким образом, можно судить о наличии канала горизонтального распространения
коррупции, который позволяет коррупции прогрессировать, подобно болезни, от индивида к
индивиду. Если коррупция способна распространяться среди членов общества, то есть
основания полагать, что аналогичным образом возможна передача и на других уровнях,
например между регионами. Однако сначала необходимо определиться с терминологией. Так,
эффект,
характеризующийся
распространением
коррупции,
подобно
болезни,
и
выражающийся в еѐ всеобщей мультипликации посредством роста числа коррупционных
сделок и лиц, вовлечѐнных в них, называется контагиозностью. Она (контагиозность)
возникает как на микроуровне - между индивидами в рамках «закрытой» системы, так и на
макроуровне - между регионами, странами и пр. Выше, таким образом, была рассмотрена
горизонтальная
контагиозность
коррупции,
выражающаяся
в
межиндивиуальном
распространении коррупции, то есть на микроуровне. Углубленное изучение такого эффекта
скорее приведет исследователей в плоскость социологии и не представляет интерес в рамках
настоящей работы.
Контагиозность на макроуровне выражается в распространении коррупции через
региональные границы и называется межрегиональной контагиозностью. Эта тематика
представляет больший интерес для исследования, так как в целом по регионам имеется
возможность сбора, систематизации и обработки статистических данных, что в совокупности
создает
почву
для
анализа
и
получения
репрезентативных
результатов.
Изучение
межрегиональной контагиозности, очевидно, имеет два вектора:
58
Роуз-Аккерман, С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / С. Роуз-Аккерман.- М: Логос,
2003.
28
Исследования межстрановой контагиозности;
Исследования внутристрановой мужсубъектной контагиозности.
В первом случае изучается распространение коррупции через границы стран. При этом речь
не может идти исключительно о трансграничной контагиозности, то есть о распространении
между странами по критерию исключительно территориальной близости или общей границы.
Критерии могут быть и иными: от тесного экономического, политического или военного
взаимодействия до общей истории, традиций, языка или даже религии.
Во втором случае исследуется распространение коррупции среди территориальных
субъектов внутри страны. По сути, дифференциация между этими двумя направлениями будет
наблюдаться только в рамках конкретных предпринимаемых исследований, поэтому для того
чтобы не возникало ситуации, связанной с путанностью терминологии, как для стран, так и для
их субъектов применяется термин «регион».
Учѐные, исследуя феномен коррупции, часто используют эмпирические данные по
обширному множеству регионов с тем, чтобы выявить особенности воздействия этого явления,
как на социальные, так и на экономические индикаторы. Однако, как не парадоксально, в
значительно меньшей степени их интересует выявление зависимости фактов колебаний уровня
коррупции в каком-либо регионе (или их группе) от изменений показателя коррупции в другом
(других). Иными словами, как динамика уровня коррупции в исследуемом регионе влияет на
соответствующие значения в соседних. Следует отметить, что такое проявление контагиозности
присуще не только регионам, расположенным в географической близости друг к другу, но и
обладающим иными, как было отмечено ранее, «объединяющими» характеристиками, среди
которых
выделяются
экономические,
политические,
социальные,
демографические,
культурные, исторические и др. Также можно полагать о наличии подобного эффекта и,
например,
среди
стран-членов каких-либо политических, экономических или
других
объединений, союзов, а также между регионов, которые объединены, например, общей
характеристикой уровня развития («развитые» и «развивающиеся»). Однако, по мнению ряда
исследователей, территориальная близость, среди прочих, является наиболее значимым
признаком.
В теории, межрегиональная контагиозность коррупции возникает по трем причинам: 59
59
Becker, S.O., Egger, P., Seidel, T. (2009). Common political: Evidence on regional corruption contagion // European
Journal of Political Economy 25 (3). P. 300-310.
29
Процессы глобализации и повсеместного усиления деловой активности привели к
высокому уровню интеграции, в связи с чем существует большая вероятность распространения
коррупционного поведения индивидов
между регионами
с
интенсивными
деловыми
контактами.
Распространение коррупции возможно посредством трансграничной деятельности
организованной преступности.
Сформированное мнение о фактических масштабах коррупции гражданами одного
региона генерирует их ожидания относительно будущего роста. Вследствие социальных
межрегиональных взаимодействий восприятие коррупции передается гражданам других стран.
В целом, теоретический подход к исследованию процесса контагиозности коррупции на
межрегиональном уровне зиждется на трех основных фундаментальных предпосылках:60
1. Эндогенные взаимодействия. Уровень коррупции в одном регионе зависит от такового в
окрестных регионах;
2. Контекстуальные взаимодействия. Уровень коррупции в одном регионе зависит от
экзогенных характеристик окрестных регионов;
3. Корреляционные эффекты. Показатели коррупции в соседних регионах, как правило,
имеют близкие значения, по причине наличия схожих индивидуальных особенностей или
аналогичных институциональных сред.
Изучая межрегиональную контагиозность коррупции, необходимо выявлять каналы, через
которые
происходит
процесс
распространения.
Особо
явной,
аналогично
эффекту
горизонтальной контагиозности коррупции, представляется передача через взаимодействия
между индивидами. Также можно выделить такие важнейшие факторы, как общий язык,
культура, традиции, исторические связи, и экономические взаимоотношения.61
Поскольку коррупция является обширным, масштабным явлением, жизнеспособность
подобных гипотез следует подтверждать (или опровергать), в первую очередь, с помощью
эмпирических исследований.
К настоящему времени ни в иностранной, ни в отечественной научной литературе
категория «контагиозность коррупции» не только не сформулирована, но и полноценно не
60
Manski, C.F. (2000). Economic Analysis of Social Interactions // The Journal of Economic Perspectives 14 (3). P. 115136.
61
Moreno, R., Trehan, B. (1997). Location and the Growth of Nations // Journal of Economic Growth 2(4). P. 399-418.
30
изучена. Одна из немногих работ, где была предпринята попытка эмпирического исследования
эффекта, связанного с распространением коррупции среди штатов США была опубликована в
2007 году. Для анализа использовались панельные данные за девятилетний период. При этом,
данные были намерено разделены на штаты с высоким значением уровня коррупции 62 и с
низким значением.
63
Результаты подтвердили существование эффекта контагиозности от
одного штата к другому. Более того, была выявлена и степень воздействия. Так, рост уровня
коррупции в окрестностях штата на 10% приводил к соответствующему росту внутри штата в
среднем на 4-11%.64 При этом, следует учитывать, что расчѐты не производились изолированно
от эффекта, привнесѐнного извне. Так, исследователями не были учтены масштабы коррупции,
которые могли быть «завезены» из стран, граничащих с США – Канадой и Мексикой.
Для выявления фактов межстрановой контагиозности коррупции необходимо построение
сложных многофакторных моделей, куда были бы внесены как пространственные, так
экономические и политические связи. Так, в работе, опубликованной в 2008 году,
использовались данные по 120 странам.65 Анализ эмпирических данных подтвердил гипотезу о
том, что территориальная близость является детерминантом роста коррупции, то есть то, что
увеличение уровня коррупции в одной стране непосредственно влияет на соответствующий
рост в соседней. Более того, в результате, в регионах устанавливается некоторый средний
уровень коррупции. Помимо передачи через социум, выделяется также распространение
посредством торговых взаимоотношений, как на государственном, так и на бизнес-уровне.
Важно отметить, что современные исследования на околоконтагиозные темы, нацелены на
выявление детерминантов роста коррупции, а это несколько отличается от тестирования
наличия эффекта контагиозности коррупции. По сути, выявление факторов, определяющих
динамику уровня коррупции, немногим отличается от изучения последствий коррупции, а, в
конечном счѐте, когда не удается выявить вектор изменений, всѐ сводится, действительно к
этому. Изучая межрегиональную контагиозность коррупции, необходимо обязательным
образом, в первую очередь, фиксировать момент распространения явления по регионам, а
определение детерминантов этого процесса (каналы распространения коррупции) – вторая
задача.
62
Округ Колумбия, Северная Дакота, Миссисипи, Луизиана и Аляска.
Орегон, Небраска, Айова, Нью-Хэмпшир и Аризона.
64
Rajeev, K.G., Nelson, M.A. (2007). Are corrupt acts contagious?: Evidence from the United States // Journal of Policy
Modeling 29(6), P. 533–555.
65
Attila, J.G. (2008). Is Corruption Contagious? An Econometric Analysis // NUPI Working Paper 742: Norwegian
Institute of International Affairs.
63
31
В 2009 году было предпринято исследование, основанное на перекрестных данных по 123
странам.66 Результаты подтверждают выводы, которые были получены ранее, но с некоторыми
уточнениями. Так, масштаб эффекта контагиозности коррупции сокращается с ростом
географической
удаленности.
Причѐм,
что
важно,
эффект
контагиозности
оказался
справедливым и в обратном направлении, то есть при сокращении коррупции в одной из стран,
наблюдается
соответствующие
изменения
в
соседних.
Ключевым
детерминантом
распространения коррупции, в результате исследования, оказался тесный политический
контакт. При этом, конечно, этот канал не может являться первостепенным, так как фактор
территориальной близости стран (соседства) явился базовым при составлении гипотезы и
моделировании.
Результаты исследований по контагиозности коррупции в рамках других стран (например,
США) вряд ли могут иметь практическое применение в современных российских реалиях.
Однако, изменив параметры модели, с тем чтобы выявить взаимозависимость между уровнями
коррупции на федеральном и региональном уровне, становятся возможными получение и
оценка
результатов,
которые
могут
быть
использованы
при
формировании
пакета
антикоррупционных мер в России. Коррупция, возникающая на федеральном уровне, переходит
на региональный уровень, что является неизбежным процессом. Сама форма федеративного
устройства государства не является ни генератором, ни катализатором коррупции, однако,
согласно результатам исследования 2007 года, она может являться причиной сохранения,
поддержания уровня коррупции.67 Результаты подтверждают внутристрановую контагиозность
коррупции и выявляют явный характер эндогенности коррупции в федеративном государстве.
Итак, феномен контагиозности коррупции является относительно новым направлением в
области изучения базового явления коррупции. К настоящему времени, имеются все основания
полагать
о
наличии
территориальными
Определяющим
прямого
субъектами
фактором
в
эффекта
внутри
распространения
страны,
последнем
так
случае
и
коррупции,
между
является
как
соседними
близость
между
странами.
характеристик
институциональных сред или общность выявленной политической культуры. 68 Таким образом,
межстрановая контагиозность коррупции возникает в большей степени и с большей
вероятностью, в случае наличия дополнительных объединяющих институциональных,
политических или экономических признаков. Территориальная близость, в таком случае, не
66
Becker, S.O., Egger, P., Seidel, T. (2009). Common political: Evidence on regional corruption contagion // European
Journal of Political Economy 25(3).
67
Plekhanov, A. (2007). Endogenous Corruption in a Federation // The B.E. Journal of Economic Analysis & Policy 7(1).
P. 1-29
68
Marquez, M.A. Salinas-Jimenez, J., Salinas-Jimenez, M. (2011). Exploring differences in corruption: the role of
neighboring countries // Journal of Economic Policy Reform 14(1). P. 11-19
32
может являться единственным необходимым условием, определяющим возникновение
межрегиональной контагиозности коррупции.
2.2.
Оценка скорости контагиозности коррупции в международных
интеграционных объединениях69
«Если вы можете измерить то, о чем говорите, и выразить это в цифрах – значит, вы что-то об этом предмете
знаете. Но если вы не можете выразить это количественно, ваши знания крайне ограничены и
неудовлетворительны. Может это начальный этап, но это не уровень подлинного научного знания…»
Уильям Томсон (лорд Кельвин)
Вопрос о возможности или же невозможности распространения экономических явлений
через национальные границы, вероятно, столь же стар, сколь и сами национальные границы и
государства. В полноценную систему теоретических взглядов данный вопрос впервые
оформился в XVII веке в виде теории, которую принято называть меркантилизмом. По сути,
мысль о том, что государству выгодно экспортировать товары и накапливать при этом золото,
но не выгодно импортировать товары и терять золото, имеет смысл только при условии, что
совокупный набор внешних положительных эффектов от запаса золота в стране не
распространяется за пределы страны, или же распространяется ограничено. Соответственно,
меркантилисты неявно предполагали отсутствие своеобразного «импорта выгоды» в соседние
страны.
Современные экономисты, в большинстве своѐм, не считают национальные границы
непроницаемыми. Теоретическим доказательством данного свойства национальных границ
служат многочисленные экономические модели и их реалистичные прогнозы. К примеру, в
рамках
класса
распространения
моделей
финансового
финансовых
кризисов
заражения,
через
70
рассматриваются
национальные
границы.
механизмы
В
моделях
экономического роста через границы перемещаются результаты исследований и разработок,
например – в версиях модели Ромера с открытой экономикой.71 Приведѐнные примеры также
показывают, что явление, распространяемое через границы, не всегда носит положительный
характер. Несмотря на то, что за термином «инновация» закрепился исключительно
позитивный контекст, к такого рода «инновациям» можно отнести также политическую
неустойчивость, кризисные явления в экономике, целый набор институциональных ловушек, в
том числе и коррупцию. В предыдущем разделе диссертационного исследования было
69
Некоторые положения раздела опубликованы в статье: Борцев, В.В. Скорость межрегиональной контагиозности
коррупции: оценка в интеграционных объединениях / В.В. Борцев // Журнал экономической теории. – 2014. - № 2.
- С. 58-64.
70
Зимин, А.А.Верификация теории финансового заражения с помощью модели с латентной переменной / А.А.
Зимин // Аудит и финансовый анализ. – 2010. - №2. – С. 139-144.
71
Grossman, G.M, Helpman, E. (1993). Endogenious innovation in the theory of growth // NBER Working Paper 4527.
33
высказано предположение о том, что территориальная близость является далеко не оснновым
фактором, способствующем возникновению эффекта контагиозности. Так, вполне возможно,
что более существенными являются и другие детерминанты, значимость которых к настоящему
времени не выявлена. Доказанное ранее существование контагиозности коррупции, присущее
соседним странам, можно объяснить, помимо наличия социальных взаимодействий, ещѐ и
экономическим сотрудничеством.
В 2003 году американскими учѐными было предпринято исследование, целью которого
было выявить взаимосвязь между степенью международной экономической и общественной
интеграции и уровнем коррупции, причѐм этот параметр был разделен на две взвешенные
величины. 72 Так экономическая интеграция состояла из следующих параметров:
Открытость торговли (общий объѐм торговли/ВВП);
Объѐм прямых иностранных инвестиций на душу населения;
Число международных грузоперевозок на душу населения;
Число пассажиров международных рейсов на душу населения;
Продолжительность международных телефонных переговоров на душу населения.
Общественная интеграция состояла из следующих параметров:
Число международных организаций, в которых состоит страна;
Число лет, в течение которых страна является членом в МВФ;
Число лет, в течение которых страна является членом ООН;
Число лет, в течение которых страна является членом ГАТТ и ВТО.
Результаты исследования показали, что чем выше степень международной интеграции
(интегрированности), тем ниже уровень коррупции в стране. При этом неясным остаѐтся вопрос
о том, что началось раньше - сокращение уровня коррупции в каждой из стран или же запуск
процесса международной интеграции. В действительности же, анализируя статистические
данные по величине коррупции в мире (о них речь пойдѐт далее), можно легко заметить, что
развитым странам, как правило, свойственен относительно низкий уровень коррупции. При
этом нельзя не отметить и тот факт, что для таких стран характерна и высокая степень
международной интеграции. Несмотря на некоторую «неоригинальность» полученных
результатов, идея этой работы послужила базой для реализации дальнейших шагов в области
изучения межрегиональной контагиозности. При этом идея подверглась значительной
трансформации, так как, практическая значимость, как ожидается, может быть получена при
использовании в исследовании не степени международной интегрированности (как в описанной
работе), а различных стадий экономической интеграции. Более того, особый интерес, может
72
Sandholtz, W., Gray, M.M. (2003). International Integration and National Corruption // International Organization 57(4).
P. 761-800.
34
представлять не стандартное выявление, какой уровень коррупции свойственен тому или иному
типу интеграционного объединения, а такое исследование, результаты которого привнесут,
помимо всего прочего, некоторую практическую значимость смогут явиться базой для
принятия верных политических решений.
В этом разделе будет предпринято исследование, основанное на эмпирических данных и
направленное не только на выявление контагиозности коррупции в интеграционных
объединениях, но и на оценку скорости этого эффекта.
На интуитивном уровне с некоторым количеством математического моделирования,
введѐнного исключительно для предотвращения нарушения логики рассуждений, можно легко
продемонстрировать сам механизм распространения коррупции через границы. Предположим,
некоторый агент имеет функцию ожидаемой полезности U такую, что в рамках его
деятельности в стране срабатывает условие участия в коррупционных схемах U(C)>U>U0 , где
первая полезность получается с использованием коррупции, вторая – при условии отказа от
участия в коррупционных схемах, третья – резервная. Резервная полезность – это та полезность,
которую получает сторона, отказавшаяся от участия в сделке. В данном случае, это полезность,
которую получает должностное лицо, вообще не рассматривающее возможность проявления
коррупционного поведения.
Допустим, агент начинает свою деятельность с иностранным партнѐром, находящимся вне
всяких коррупционных схем. Здесь необходимо учесть два обстоятельства. Вполне вероятно,
что:
1) Вероятность разоблачения, наказания и соответствующего снижения полезности агента
при общении с зарубежным коллегой или партнѐром ниже, чем при общении с
соотечественником, в силу того, что деятельность по предотвращению преступной активности
распространяется через границы не так свободно, как государственная или, что особенно
характерно, коммерческая;
2) Этот вопрос не исследован, однако вполне вероятно, что коррупция обладает сетевым
эффектом, и вовлечение в схему очередного агента увеличивает ожидаемую полезность всех
участников за счѐт снижения вероятности разоблачения.
В таких условиях, очевидно, что коррумпированному агенту выгодно предлагать, наряду с
обычными, и коррупционные условия всем зарубежным партнѐрам. При этом резидент другой
страны, готовый к участию в схеме (вследствие особенностей предпочтений – мы не вводим в
рассуждения
предпосылку
о
репрезентативном
агенте),
рано
или
поздно
получит
коррупционное предложение, и не откажется. Таким образом, коррупция будет перенесена в
другую страну.
35
Приведѐнные выше рассуждения позволяют построить один очень важный прогноз, на
основе которого далее построено всѐ исследование. А именно – чем меньше разница в
условиях, в которых осуществляется коммерческая, государственная или иная деятельность в
двух странах, тем проще перенести коррупцию из одной страны в другую. Причина в том, что в
странах, которые схожи во всѐм, кроме уровня коррупции, агенты с одинаковой функцией
полезности сталкиваются с одинаковыми наборами еѐ аргументов и принимают одинаковые
решения. Соответственно, если в одной стране коррупция имеет место, то во второй стране она
выгодна таким агентам в обязательном порядке. Общемировой тренд, одной из сторон которого
является стирание институциональных различий между странами, принято называть
глобализацией. В рамках предпринимаемого исследования рассматривается близкое явление –
международная экономическая интеграция.
Объединение двух или более стран в некое общее интеграционное объединение, от
таможенного союза до единого финансового-экономического пространства, связано со
стиранием определенных институциональных различий. События 2012-2013 гг. вокруг
задолженности стран ЕС (Ирландия, Греция, Португалия, Испания, Кипр) убедительно
показывают, что риск «финансового заражения» в интегрированном объединении стран выше,
чем для страны за рамками подобного объединения. Коррупция же остается в тени –
невозможно по открытым каналам отследить, стала ли она более свободно распространятся
между странами после объединения.
Основная гипотеза формулируется следующим образом: объединение группы стран в
некоторую
экономически-интегрированную
межрегиональную
структуру
вызывает
контагиозность коррупции и усиливает этот эффект посредством ускорения и упрощения
распространения коррупции через национальные границы. Для полноты исследования укажем,
что скорость контагиозности коррупции в исследовании используется в еѐ физическом смысле.
Перейдѐм к построению модели. Пусть с помощью некоторого индекса коррупции IС измерен
уровень коррупции в стране A в момент времени t-k. Пусть измерен также уровень коррупции в
текущий момент времени. Наконец, пусть существует способ построить несмещѐнный прогноз
развития уровня коррупции в той же стране в условиях автаркии,
. Тогда скорость
контагиозности коррупции в страну A внешнего мира, в совокупности, определяется как:
,
причѐм естественной единицей измерения оказывается число условных единиц коррупции в
среднем в год. При этом под скоростью контагиозности коррупции в группе стран
подразумевается среднее арифметическое значение скорости (1) для каждой страны из группы.
36
Оценить данное выражение с абсолютной точностью невозможно по целому ряду причин,
среди которых:
Несовершенство существующих на сегодняшний момент критериев понятия и методов
измерения коррупции;
Невозможность охватить все факты коррупции для составления точной оценки
масштабов явления в стране;
Ограниченность прогноза коррупции в условиях автаркии, отсутствие адекватной
модели прогнозирования уровня коррупции при отсутствии внешнего влияния;
Отсутствие возможности учѐта эффекта антикоррупционных мер и иных реформ,
реализованных в период между t-k и t;
Наконец, неопределенность относительно выбора величины k.
Все указанные сложности показывают, что проверить сформулированную выше гипотезу
можно только на основе набора частных предположений, которые будут введены в дальнейшем
в ходе рассуждений. Отсутствие общей модели коррупции в разрезе нескольких стран не
позволяет теоретически предсказать контагиозность коррупции и еѐ скорость, поэтому
проверка гипотезы реализуется на основе теоретических данных. Однако не исключено, что
некоторые технические решения в рамках данной процедуры, а также результат окажутся
применимыми в дальнейших исследованиях, где основной задачей будет являться разработка
общей модели межстрановой контагиозности коррупции.
Показателем уровня коррупции, в рамках исследования, является ежегодно составляемый
компанией «Transparency International» Индекс Восприятия Коррупции (ИВК).73 Он измеряется
по десятибалльной шкале с точностью до одной десятой, причѐм более высокий балл означает
более низкий уровень коррупции.
Следует также обозначить, что именно этот индекс будет использоваться в дальнейшем в
диссертационном исследовании во всех разделах, в которых присутствует анализ эмпирических
данных, в качестве показателя, характеризующего величину коррупции. Он составляется на
базе независимых опросов, в которых принимают участие международные финансовые и
правозащитные эксперты. Безусловно, такой подход к оценке масштаба коррупции может
вызывать
сомнения.
Уже
продолжительное
время
различными
исследовательскими
организациями предпринимаются попытки составления собственных индексов величины
коррупции.
74
В
процессе
подбора
оптимального
показателя,
способного
отражать
межстрановую и межвременную динамику коррупции, наибольшую значимость показал
критерий,
73
74
характеризующий
обширность
выборки. Иными
http://www.transparency.org/
Например, составляемый Всемирным Банком «Control of Corruption».
словами, для
реализации
37
исследования необходим был наибольший набор стран за, соответственно, наибольший период
времени. В результате оценки всех доступных данных, в том числе и альтернативных,
выяснилось, что оптимальным, с точки зрения вышеописанных критериев является ИВК.
Безусловно, поскольку коррупция – неявный феномен, измерение его величины сопряжено с
рядом неточностей и влиянием субъективных оценок, однако ИВК в результате оказался
наилучшим из имеющихся в распоряжении.
Индекс собран по 40 странам мира, входящим в различные интеграционные объединения.
Выборка охватывает период с 1998 по 2011 годы, однако по некоторым странам ИВК
рассчитывается только с 2003 года, в связи с чем выборка сокращается.
Данные группируются в соответствии с интеграционными объединениями, которые,
специально были отобраны таким образом, чтобы максимально соответствовать 6 стадиям
(формам) международной экономической интеграции:
• Латиноамериканская ассоциация интеграции (ALADI) - объединение экономического
сотрудничества государств Латинской Америки. Для исследования используются данные по 13
странам; 75
• Центрально-европейская ассоциация свободной торговли (CEFTA) - организация
свободной торговли, между странами, не являющимися членами ЕС. Для исследования
используются данные по 7 странам; 76
• Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA) - соглашение о
свободной торговле между Канадой, США и Мексикой; 77
• Меркосур (Mercosur) - общий рынок стран Южной Америки. Для исследования
используются данные по 4 странам; 78
• Еврозона (Eurozone) - валютный союз, к настоящему времени объединяющий 18 стран.
Для исследования используются данные по 12 странам, вошедших в объединение до 2002 г.; 79
• Европейская ассоциация свободной торговли (EFTA) – Европейская зона свободной
торговли. Для исследования используются данные по 3 странам. 80
Имеющееся
количество
наблюдений
предопределяет
доступные
для
реализации
статистической оценки методы. Например, по данной выборке невозможно построить модель
регрессии в силу недостаточного объѐма данных. Метод и сама общая модель процесса на
теоретическом уровне должны быть такими, чтобы точность результатов не зависела от
количества наблюдений.
75
Приложение 1. Таблица 1.
Приложение 1. Таблица 2.
77
Приложение 1. Таблица 3.
78
Приложение 1. Таблица 4.
79
Приложение 1. Таблица 5.
80
Приложение 1. Таблица 6.
76
38
Для начала рассмотрим абстрактную модель. Пусть имеются данные о некотором
количестве стран N. Пусть N1>N входят в некоторое интеграционное объединение, в связи с
чем есть вероятность того, что коррупция внутри данной подгруппы распространяется быстрее,
чем внутри всей группы из N стран. Пусть за последние k лет по всем N странам рассчитан
показатель коррупции I. Для более полной аналогии с эмпирической частью исследования
будем считать, что индекс I тем выше, чем ниже уровень коррупции. Задача заключается в том,
чтобы проверить, распространяется ли коррупция внутри группы быстрее, чем за еѐ рамками. В
рамках исследования рассматриваются четыре пути решения данной проблемы различными
способами.
Наиболее простой способ связан с использованием коэффициента конкордации 81 . 82 83
Однако данный метод обладает набором недостатков. Во-вторых, высокий коэффициент
конкордации, кроме как о контагиозности коррупции, может свидетельствовать о реализации
успешных мер антикоррупционной политики в двух и более странах, об отсутствии изменений
в плане коррупции и об однонаправленном тренде. Низкая дисперсия ИВК позволяет получить
высокое значение коэффициента конкордации в коротком периоде даже при условии, что
вместо индекса коррупции рассматривается процесс случайного блуждания.
Несколько более точный способ заключается в применении таблиц сопряжѐнности и
соответствующих статистических критериев: коэффициент корреляции Пирсона и Чупрова84. 85
Данный подход решает проблему малого количества данных, поскольку усреднение проводится
по числу наблюдений (С2N).
Проблема
применения
таблиц
сопряженности
заключается
в
том,
что
неявной
предпосылкой данного метода является тождественность процессов сокращения разницы в
индексах коррупции и контагиозности коррупции. На самом деле, как и в случае с
коэффициентом конкордации, сокращение разницы между индексами коррупции в двух
странах может быть следствием различных процессов, или же сложиться в случайном порядке.
81
Также в литературе по прикладной статистике именуется как "коэффициент конкордации Кендалла",
"коэффициент согласия" или "коэффициент множественной ранговой корреляции Кендалла".
82
Барабанова Г.В., Использование математических методов при анализе социальной активности населения России
// Социологический альманах «Социологическая культура в современной России»: Материалы II Орловских
социологических чтений 17 декабря 2010 г. - Орел: Издательство ОРАГС, 2011. – С. 168.
83
Ромашкина, Г.Ф., Татарова, Г.Г. Коэффициент конкордации в анализе социологических данных / Г.Ф.
Ромашкина, Г.Г. Татарова // Социология: 4М. - 2005. - №20. - С. 131-158.
84
Также именуются как «коэффициенты сопряженности Пирсона и Чупрова». Предназначены для измерения
тесноты стохастической связи и основаны на сопоставлении частот или частостей условных распределений, в
таблицах взаимной сопряженности.
85
Ардельянова, Я.А. Коррупция и судебная система в восприятии граждан России // Социальные науки и практики
в XXI веке : из опыта молодежных исследований (риски и вызовы современности) : материалы 7-ой Всерос. весен.
молодеж. науч. конф. с международным участием. - МарГТУ Йошкар-Ола, 2011. - С. 72-75.
39
Третий метод также основан на снижении разницы во времени, но является более
проработанным. Поскольку речь идет о распространении коррупции и, соответственно, о
выравнивании
еѐ
уровня
во
времени,
можно
предположить,
что
при
отсутствии
фундаментальных сдвигов в динамике (например, при отсутствии институциональных реформ
и
практической
реализации
антикоррупционной
политики)
две
страны
из
одного
интеграционного объединения стремятся к одному и тому же «устойчивому» («равновесному»)
уровню коррупции. Таким образом, возникает аналогия с процессом конвергенции – сближение
стран по уровню среднедушевого дохода.
Тестирование σ-конвергенции
реализуется
другим
образом.
Под
σ-конвергенцией
подразумевается сокращение дифференциации среднедушевого дохода между странами во
времени. Аналогично, можно оценить гипотезу о распространении коррупции в рамках
интеграционных объединений: если гипотеза верна, то скорость конвергенции показателя
коррупции в выборке N1 должна быть статистически значимо выше скорости в выборке N.
Показателем дифференциации может быть любой соответствующий индекс, к примеру,
коэффициент Джини или Лоренца. В качестве показателя скорости убывания используется
коэффициент наклона линии тренда. Преимущество использования данного показателя
заключается в том, что он позволяет проверить гипотезу о статистически значимом
превышении с помощью известных тестов, например, t-статистики.
Применяя
аппарат
σ-конвергенции,
для
каждого
интеграционного
объединения
рассчитывается динамика коэффициента Лоренца и среднего квадратического отклонения –
показателей дифференциации.
С точки зрения статистики, среднее квадратическое отклонение измеряется в тех же
единицах измерения, что и исходный индекс – ИВК. Будем считать, что среднее квадратическое
отклонение убывает, если коэффициент наклона линейного тренда отрицательный и
статистически значимый. Результаты расчѐтов для стандартного отклонения приведены в
таблице 4.
Таблица 4 - Результаты оценки контагиозности коррупции на основе среднего
квадратического отклонения
ALADI CEFTA NAFTA Mercosur Eurozone EFTA Total Sample
β
0,33
P(t-stat) 0,24
0,1
-0,63
0,7
-0,45
0,03
-0,08
0,35
0
0
0,03
0,13
0,9
Расчѐты показывают, что только в двух из всех рассматриваемых интеграционных
объединениях наблюдается убывание дифференциации уровня коррупции. В трѐх из шести
рассматриваемых
интеграционных
объединениях
не
выявлено
ни
убывающего,
ни
возрастающего тренда, поскольку полученные коэффициенты статистически незначимы.
40
Наконец, в одном из интеграционных объединений дифференциация уровня коррупции
возрастала во времени. При этом в выборке, в целом, тренда также не наблюдается.
Таким образом, в двух случаях можно говорить о σ-конвергенции, то есть дифференциация
уровня коррупции внутри группы снижается. Это может свидетельствовать о существовании
механизма контагиозности коррупции между отдельными странами одного и того же
объединения. С другой стороны, в рамках Mercosur дисперсия растет. Более подробный анализ
показывает, что причина заключается в успешной борьбе с коррупцией в Уругвае, где ИВК
вырос с 5,5 до 7 в течение 8 лет. Это не противоречит гипотезе о контагиозности коррупции,
поскольку уровень коррупции не растѐт, а сокращается.
Аналогичные
расчѐты
проведены
для
коэффициента
дифференциации
Лоренца,
рассчитываемого по формуле:
,
где wi - величина, обратная числу стран в группе (она же является долей страны в сумме
индексов коррупции при равномерном распределении), di – реальная доля страны в суммарном
значении ИВК. По сути, коэффициент Лоренца демонстрирует суммарное отклонение
распределения уровня коррупции по странам от равномерного, а его убывание также
свидетельствует о стремлении к некоторому общему уровню коррупции. Результаты расчѐтов
приведены в таблице 5.
Таблица 5 - Результаты оценки контагизоности коррупции на основе коэффициента
Лоренца
ALADI
CEFTA
NAFTA
Mercosur Eurozone EFTA
Total
2003 0,154
0,093
0,168
0,338
0,098
0,006
0,188
2004 0,148
0,089
0,164
0,393
0,094
0,005
0,192
2005 0,136
0,078
0,171
0,393
0,083
0,008
0,190
2006 0,144
0,091
0,150
0,324
0,080
0,012
0,193
2007 0,139
0,088
0,156
0,342
0,082
0,015
0,190
2008 0,147
0,080
0,152
0,365
0,076
0,013
0,192
2009 0,148
0,083
0,150
0,379
0,080
0,008
0,194
2010 0,144
0,090
0,154
0,370
0,076
0,011
0,193
2011 0,157
0,076
0,161
0,379
0,077
0,011
0,187
ΔL
0,000334 -0,00216 -0,00097 0,005093 -0,00265
0,000598 -0,00011
В последней строке таблицы 5 приведены средние абсолютные приросты коэффициентов
Лоренца, отрицательные значения которых интерпретируются как убывание дифференциации
уровня коррупции в группе стран. В общей выборке дифференциация сократилась, однако в
41
таких интеграционных объединениях, как CEFTA, NAFTA и Eurozone также наблюдается
сокращение уровня дифференциации коррупции. Во всех трѐх интеграционных объединениях
коэффициент Лоренца сократился сильнее, чем в выборке в целом, а значит, средняя скорость
его убывания в рассматриваемом периоде была высока. Высокая скорость убывания в рамках
интеграционного объединения свидетельствует о выравнивании уровня коррупции. Более
подробный анализ позволяет сказать, что уровень коррупции в CEFTA в среднем сократился, а
в NAFTA – вырос во всех трѐх странах. Соответственно, гипотеза подтверждается только для
интеграционного объединения NAFTA, поскольку имеет место и рост коррупции, и сокращение
еѐ дифференциации внутри организации, что определенно свидетельствует о наличии эффекта
контагиозности коррупции. Следует отметить, что рост коррупции в США и Канаде
наблюдается только после начала тенденции к росту в Мексике в 2005 году, что, таким образом,
предоставляет информацию о направлении контагиозности коррупции.
Выше речь уже шла о том, какими именно недостатками обладают коэффициент
конкордации, таблицы сопряженности и методы анализа и тестирования σ-конвергенции, в
качестве методик тестирования гипотезы о контагиозности коррупции. Действительно, для
большинства интеграционных объединений, участвующих в анализе, гипотеза не была ни
подтверждена,
ни
опровергнута.
Коэффициент
конкордации,
в
принципе,
оказался
статистически незначимым, а уровень дифференциации, который был измерен различными
способами, невыразительно убывает и столь же невыразительно возрастает. Таблицы
сопряженности также не привели к однозначно интерпретируемому результату. Во всех
случаях результат может быть объяснѐн не только тем, что гипотеза не верна, но и тем, что
число наблюдений недостаточно велико для получения стабильных оценок или тем, что кроме
тенденции к контагиозности коррупции существовали иные факторы, влияющие на динамику
ИВК. Для исследования следует использовать принципиально новый подход к тестированию
гипотезы о контагиозности коррупции внутри международных интеграционных объединений.
Для начала необходимо зафиксировать следующий факт: влияние уровня коррупции в
одной стране на уровень коррупции в другой, в рамках или за рамками некоторого
интеграционного объединения, не является однозначным свидетельством существования
контагиозности коррупции. Поэтому все показатели, основанные на статистической связи
временных
рядов,
заранее
оказываются
неподходящими
для
проверки
гипотезы.
Соответственно, следует отвергнуть все методы, основанные на ковариации и корреляционнорегрессионном анализе.
Во-вторых, по-прежнему существует сложность, связанная с числом наблюдений. Эта
проблема решается применением таблиц сопряженности, и решение заключается в том, что в
качестве одного наблюдения необходимо воспринимать не ИВК в конкретной стране в
42
определенный момент времени, а некоторое иное событие. В рамках метода, основанного на
таблицах сопряженности, таким событием является сокращение разницы в значении ИВК двух
стран, и при попарном переборе всех стран количество наблюдений резко возрастает. Далее, с
точки зрения математической статистики, применяемый метод не должен быть основан на
асимптотических свойствах, а значит, оцениваемые параметры должны быть достаточно
простыми для того, чтобы быть состоятельными, несмещѐнными, эффективными и
распределѐнными известным образом при конечных малых выборках. Решение данной задачи
может быть найдено, если смотреть на процесс контагизности коррупции, как на результат
развития марковской цепи.
Пусть, одним конкретным событием в рамках определѐнного интеграционного объединения
или же внутри всего набора стран является изменение уровня коррупции. Допустим, данное
событие имеет два возможных исхода – рост уровня коррупции по сравнению с предыдущим
годом или же его сокращение (в терминах ИВК, соответственно, сокращение или же
увеличение значения). Проверке гипотезы способствует оценка двух параметров:
Какова безусловная вероятность события «рост уровня коррупции» в каждой конкретной
стране?
Какова условная вероятность события «рост уровня коррупции в стране А» при условии
«рост уровня коррупции в стране Б в периоде с определѐнным лагом?».
Процедура оценки лага выходит за рамки исследования, при этом вполне возможно, что лаг
является распределѐнным. Остановимся на наиболее простом варианте, предположив, что
коррупция распространяется мгновенно. Эта предпосылка работает, к примеру, если
происходит межстрановая коррупционная сделка.
Интерпретация процесса, как частного случая цепи Маркова требует выполнения одного
важного условия – независимости текущего значения показателя от предыдущих значений. При
наличии тренда это неверно, а при столь малом количестве наблюдений даже при отсутствии
тренда нельзя утверждать, что его нет. Однако гипотеза о том, что ряд представляет собой
«белый шум» - типичный временной ряд без памяти, не отвергается ни для одного из
используемых рядов ИВК.
Проверка гипотезы о том, что это действительно «белый шум», осуществлялась особым
образом. «Белым шумом» с точностью до константы, по сути, считается ряд, который:
Обладает постоянными параметрами (математическим ожиданием и дисперсией);
Демонстрирует нулевую автокорреляцию;
Распределѐн по гауссиане.
Трудность заключается в том, что тесты на стационарность и на статистическую значимость
коэффициента автокорреляции при проверке гипотезы о его равенстве нулю, равно как и
43
параметрические тесты на нормальное распределение (например, теста Жака-Бера) обладают
недостаточной мощностью для проверки гипотезы о равенстве выборок. Количества
наблюдений может оказаться недостаточным для того, чтобы отвергнуть какую бы то ни было
гипотезу. Поэтому для проверки того, можно ли сравнить эти ряды с «белым шумом»,
применяется метод Монте-Карло и тест, показавший приемлемые результаты для малых
выборок – тест Диболда-Мариано.86
В ходе реализации 10 000 различных рядов класса «белый шум» (стандартное нормальное
распределение) было получено подтверждение гипотезы о том, что для всех стран короткий
временной ряд ИВК является «белым шумом». После генерирования ряда класса «белый шум»,
данный ряд сравнивался с нормированным и центрированным рядом ИВК с помощью
статистики теста Диболда-Мариано. В результате тестирования можно сделать вывод о том, что
свойства ряда не противоречат тому, чтобы интерпретировать ряд, как цепь Маркова.
Описанная выше условная вероятность роста уровня коррупции в одной стране при том, что
в другой стране уровень коррупции вырос в предыдущем периоде, может быть оценена
простым способом – методом моментов. Действительно, на конечных выборках можно
использовать относительную частоту данного события, как статистическую оценку его
вероятности. Поскольку при оценке условной вероятности используются данные о двух
странах, вероятность оценивается для всех пар стран в рамках одного интеграционного
объединения. В дальнейшем используется обозначение pij для вероятности роста уровня
коррупции в стране i, при условии роста в стране j. В результате, для каждого интеграционного
объединения
можно
построить
матрицы
подобных
вероятностей.
Принцип
оценки
предопределяет набор свойств данной матрицы:
Диагональ матрицы состоит из единиц, поскольку вероятность роста уровня коррупции в
стране i, при условии роста в той же стране, равна единице;
Матрица обладает свойством симметричности, поскольку при нулевом лаге событие ij и
событие ji - это одно и то же событие, обладающее, соответственно, одной и той же
вероятностью;
При полном отсутствии эффекта межрегиональной контагиозности коррупции, матрица
приобретает единичный вид, поскольку pij=0, при i≠j;
При совершенной и мгновенной контагиозности коррупции, в рамках интеграционного
объединения, матрица состоит только из единиц, поскольку экзогенный рост коррупции в
одной из стран мгновенно приводит к росту во всех других странах, входящих в организацию.
86
Diebold, F.X., Mariano, R.S. (1995). Comparing predictive accuracy // Journal of Business and Economic Statistics
13(3). P. 253-263.
44
Известная структура матрицы вероятностей P={pij} позволяет сформировать показатель
скорости контагиозности коррупции внутри интеграционного объединения. Действительно,
если есть некоторый показатель, который однозначно рассчитывается по каждой матрице и
монотонно изменяется при переходе от единичной матрицы к матрице, состоящей из единиц, то
этот
показатель
позволит
сравнить
скорости
контагиозности
коррупции
в
разных
интеграционных объединениях. Проблема заключается в том, что, с точки зрения математики,
такой показатель должен быть отображением матриц различных размерностей на числовую
прямую, причѐм результат не должен зависеть от размерности матрицы. В противном случае,
невозможно адекватно сравнить результаты двух интеграционных объединений с различным
числом стран.
Естественной скалярной функцией от матрицы является еѐ определитель. Он напрямую не
зависит от размерности матрицы, при этом определитель равен нулю при мгновенном
распространении коррупции между границами (матрица, состоящая из единиц), и равен
единице при полном отсутствии контагиозности коррупции (единичная матрица). Сложность
заключается в том, что определитель при переходе от одного из указанных состояний к другому
меняется немонотонно, что не позволяет из равенства определителей, к примеру, сделать вывод
о равенстве скоростей контагиозности коррупции. Решение кроется в использовании суммы
базисных миноров для скаляризации и сравнения матриц, состоящих из вероятностей
определѐнного
события.
87
Методом
Монте-Карло
была
найдена
степень
α=0,63,
минимизирующая зависимость критерия от размерности матрицы.
где IC –индекс скорости контагиозности коррупции, Mi – один из базисных миноров, n –
размерность матрицы вероятностей, равная числу стран в интеграционном объединении.
Константа 0,63, введѐнная в формулу индекса, позволяет оптимальным образом сравнивать
между собой результаты, полученные для групп стран различной численности. Таким образом,
решается проблема сравнения объединений между собой по скорости контагиозности
коррупции. Открытым остается вопрос о том, как сравнить полученный показатель с нул ѐм, то
есть о статистической значимости показателя. Этот вопрос сложен, с точки зрения
использования исключительно математических инструментов, однако в данном случае важную
роль играет простота оценки показателя и его отдельных элементов.
Напомним, что каждый элемент матрицы условных вероятностей роста уровня коррупции
оценивается с помощью наиболее простой из возможных оценок – эмпирической частоты. Во-
87
Равенева, Е.В., Бобкова, Е.В. Анализ наличия и устойчивости клубной конвергенции в Украине / Е.В. Равенева,
Ю.А. Бобкова // Бiзнес Iнформ. – 2012. - №6. – С. 83-86.
45
первых, при оценке вероятности события на основе частоты его возникновения, статистка
асимптотически имеет стандартное нормальное распределение. Во-вторых, метод моментов,
частным случаем которого является эмпирическая частота, позволяет получить оценки,
обладающие свойствами состоятельности, несмещѐнности и эффективности.
Известно, что минор является линейной комбинацией произведений различных частот.
Здесь невозможно определить, каково распределение данного выражения. Однако можно
воспользоваться известными критическими значениями для суммы базисных миноров с
поправочным коэффициентом. Аналог критических значений получен на основе эксперимента
по методу Монте-Карло. В итоге для каждой размерности матрицы в формулу вводится
корректирующая величина, равная:
A
размерност ь 1
A
2
3
4
5
6
7
8
9
10
1 0,71 0,74 0,72 0,69 0,65 0,62 0,58 0,54 0,53
Данная таблица не является таблицей критических значений, однако обеспечивает
дополнительную коррекцию процедуры на предмет независимости от числа стран. Далее
рассчитываем матрицы вероятностей для всех интересующих интеграционных объединений.
Для интеграционного объединения ALADI матрица представлена таблицей 6.
Таблица 6 - Матрица вероятностей для интеграционного объединения ALADI
1,00
0,00
0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,15
1,00
0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,08
0,08
1,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,08
0,08
0,08
1,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,08
0,08
0,00
0,00
1,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,15
0,23
0,23
0,08
0,08 1,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,15
0,23
0,23
0,15
0,15 0,31
1,00
0,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00
0,15
0,08
0,00
0,00 0,15
0,08
1,00 0,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,00
0,23
0,08
0,08
0,08 0,15
0,23
0,15 1,00
0,00
0,00 0,00
0,00
0,23
0,23
0,08
0,15
0,15 0,15
0,31
0,00 0,15
1,00
0,00 0,00
0,00
0,00
0,15
0,15
0,00
0,00 0,23
0,15
0,15 0,15
0,00
1,00 0,00
0,00
0,15
0,31
0,15
0,15
0,08 0,23
0,31
0,15 0,31
0,31
0,15 1,00
0,00
0,00
0,08
0,00
0,08
0,00 0,00
0,08
0,08 0,00
0,08
0,00 0,08
1,00
Критерий рассчитывается, как сумма семи базисных миноров, последний из которых равен
определителю матрицы. Итоговый показатель составляет 0,777.
Принципиальный вопрос заключается в том, что именно показывает это число и какова его
связь с выражением 1. Напомним, при мгновенном распространении коррупции между
46
странами матрица приобретает вид таблицы, состоящей исключительно из единиц, и все еѐ
миноры, кроме первого, равны нулю, в силу вырожденности матрицы.
Таким образом, индекс (2) равен для данного случая 0–A, с учетом правки. Примем это
значение за точку отчета шкалы скорости контагиозности коррупции. С другой стороны,
выражение (1) становится, при абсолютной (максимальной из возможных) скорости
контагиозности коррупции, неизвестным, но, поскольку собственный прирост коррупции не
превышает общий, он оказывается положительным, что можно принять за конечную точку
шкалы скорости контагиозности коррупции.
Также, при полном отсутствии контагиозности коррупции, матрица становится единичной,
сумма базисных миноров равна n, а выражение (2), с учетом поправочного коэффициента,
приобретает вид n0,37 -A. Исходная формула (определение) скорости контагиозности коррупции
(1) равна нулю. Рост скорости явно ведет к сокращению параметра (2) и, что логично, росту
параметра (1). Значение 0,777 пока что само по себе ничего не означает, однако при наличии
нескольких подобных значений можно составить шкалу перевода показателя (2) в размерность
(1). Для интеграционного объединения CEFTA матрица вероятностей представлена в таблице 7.
Таблица 7 - Матрица вероятностей для интеграционного объединения CEFTA
1,00
0,17
0,17
0,17
0,17
0,25
0,25
0,17
1,00
0,25
0,17
0,42
0,33
0,33
0,17
0,25
1,00
0,17
0,25
0,33
0,25
0,17
0,17
0,17
1,00
0,42
0,42
0,42
0,17
0,42
0,25
0,42
1,00
0,42
0,42
0,25
0,33
0,33
0,42
0,42
1,00
0,42
0,25
0,33
0,25
0,42
0,42
0,42
1,00
С учетом поправочного коэффициента, индекс (2) равен 0,83. Значение получается выше,
чем для предыдущего интеграционного объединения (ALADI), что свидетельствует о меньшей
интенсивности контагиозности коррупции в конкретном случае. Далее, для интеграционного
объединения NAFTA матрица имеет вид, представленный в таблице 8.
Таблица 8 - Матрица вероятностей для интеграционного объединения NAFTA
1,00
0,08
0,08
0,08
1,00
0,08
0,08
0,08
1,00
Коэффициент контагиозности коррупции равен 0,75. Для интеграционного объединения
Mercosur, оценка матрицы вероятностей приведена в таблице 9.
Таблица 9 - Матрица вероятностей для интеграционного объединения Mercosur
47
1,00
0,11
0,33
0,22
0,11
1,00
0,11
0,22
0,33
0,11
1,00
0,44
0,22
0,22
0,44
1,00
Так же, как и для предыдущего объединения (Mercosur), коэффициент контагиозности
коррупции составляет 0,75. Далее, небольшое по численности стран объединение EFTA, имеет
матрицу вероятностей, представленную в таблице 10.
Таблица 10 - Матрица вероятностей для интеграционного объединения EFTA
1,00
0,08
0,15
0,08
1,00
0,23
0,15
0,23
1,00
Коэффициент контагиозности коррупции в этом случае равен 0,72. Наконец, для самого
крупного из рассматриваемых интеграционных объединений, Eurozone, матрица вероятностей
представлена в таблице 11.
Таблица 11 - Матрица вероятностей для интеграционного объединения Eurozone
1,00
0,23
0,15
0,31
0,23
0,08
0,15
0,31
0,23
0,00
0,23
0,23
0,23
1,00
0,15
0,23
0,23
0,15
0,23
0,23
0,23
0,15
0,15
0,23
0,15
0,15
1,00
0,15
0,15
0,00
0,00
0,15
0,23
0,08
0,23
0,23
0,31
0,23
0,15
1,00
0,23
0,08
0,08
0,23
0,15
0,08
0,23
0,23
0,23
0,23
0,15
0,23
1,00
0,15
0,23
0,23
0,15
0,08
0,23
0,23
0,08
0,15
0,00
0,08
0,15
1,00
0,15
0,23
0,23
0,15
0,08
0,23
0,15
0,23
0,00
0,08
0,23
0,15
1,00
0,23
0,15
0,08
0,15
0,15
0,31
0,23
0,15
0,23
0,23
0,23
0,23
1,00
0,23
0,08
0,08
0,08
0,23
0,23
0,23
0,15
0,15
0,23
0,15
0,23
1,00
0,31
0,15
0,31
0,00
0,15
0,08
0,08
0,08
0,15
0,08
0,08
0,31
1,00
0,23
0,38
0,23
0,15
0,23
0,23
0,23
0,08
0,15
0,08
0,15
0,23
1,00
0,15
0,23
0,23
0,23
0,23
0,23
0,23
0,15
0,08
0,31
0,38
0,15
1,00
В данном случае наблюдается максимальный коэффициент контагиозности коррупции 0,98,
что
означает
минимальную
межстрановую
контагиозность
внутри
интеграционного
объединения такого типа.
Полученные
результаты
позволяют
чѐтко
проранжировать
рассматриваемые
интеграционные объединения по скорости контагиозности коррупции. Максимальную скорость
демонстрирует интеграционное объединение EFTA. Далее, в порядке убывания, идут наравне
NAFTA и Mercosur, затем ALADI, CEFTA и Eurozone. Существует три возможных способа
48
интерпретации полученных значений коэффициента контагиозности коррупции: имитационное
моделирование, сравнение с генеральной совокупностью стран и вывод на основе частных
предположений о связи между определением скорости контагиозности коррупции и данным
показателем. Именно последний способ и используется в дальнейшем, поскольку является
наиболее удобным с точки зрения расчѐтов и единственным из описанных параметрическим
способом. Для построения шкалы, позволяющей интерпретировать результаты, необходимо
сформулировать частное предположение о связи между определением скорости контагиозности
коррупции и способе еѐ оценки на основе имеющихся данных способом, минимизирующем
отклонения.
Среднее количество стран, в рамках каждого из всех исследуемых интеграционных
объединений, составляет 7. Для 7 стран, при отсутствии эффекта контагиозности коррупции,
скорость равна 1,43, а при совершенном механизме -0,33. При этом скорость контагиозности
коррупции, в соответствии с формулой (1), в первом из рассматриваемых случаев, равна нулю,
а при совершенной контагиозности - некоторому положительному значению. Если ввести
частное предположение, согласно которому вся коррупция в некоторой стране - экзогенная, то
это положительное число оказывается равным среднему абсолютному приросту уровня
коррупции. Данный показатель по выборке стран, рассматриваемых в исследовании, равен 0,2.
Предполагаемая шкала интерпретации скорости контагиозности коррупции представлена в
таблице 12.
Таблица 12 - Предполагаемая шкала интерпретации скорости контагиозности коррупции
Нет
контагиозности
Eurozone CEFTA ALADI Mercosur NAFTA EFTA
Совершенная
контагиозность
V
0
-
-
-
-
-
-
0,2
IC
1,43
0,98
0,83
0,78
0,75
0,75
0,72
-0,33
Наличие двух точек позволяет оценить линию, зависимую от двух параметров. Положим,
что зависимость имеет нелинейный характер. Для данной предпосылки имеется несколько
подтверждений. Во-первых, разброс I намного больше разброса V. Во-вторых, разница между
всеми интеграционными объединениями и совершенной контагиозностью коррупции велика
относительно разницы между отдельными интеграционными объединениями по показателю V.
То же самое касается их разницы с состоянием отсутствия контагиозности коррупции. Кроме
того, зависимость явно имеет обратный характер. Однако попытки оценить выражение
различных прямых и обратных степеней нарушают монотонность, поэтому необходима
функция, монотонная на любом участке, независимо от параметров. Примером такой функции
является линейная функция. Таким образом, предположительное уравнение зависимости –
прямая линия:
49
V=bIC +α
Подстановка двух известных из теории краевых случаев дает систему уравнений:
В результате, получается уравнение перевода одной шкалы в другую вида:
V=-1,1IC+1,157
Итоговая шкала скорости контагиозности коррупции представлена в таблице 13.
Таблица 13 - Шкала интерпретации скорости контагиозности коррупции
Нет
контагиозности
Eurozone CEFTA ALADI Mercosur NAFTA EFTA
Совершенная
контагиозность
V
0,00
0,05
0,07
0,07
0,07
0,07
0,08
0,20
IC
1,43
0,98
0,83
0,78
0,75
0,75
0,72
-0,33
Напомним, что формула V выглядит следующим образом:
Первая часть числителя данного выражения представляет собой совокупный прирост ИВК
за рассматриваемый период, вторая – ту часть прироста, которая объясняется исключительно
внутренними процессами. Таким образом, интерпретация данного показателя – среднегодовой
абсолютный прирост уровня коррупции за счѐт эффекта межстрановой контагиозности
коррупции. Без ограничения общности IC, в формуле скорости контагиозности можно принять
за Индекс Восприятия Коррупции со знаком минус. Итоговая интерпретация приведена таблице
14.
Таблица 14 - Доля экзогенного прироста коррупции в зависимости от скорости
контагиозности
Прирост
% прироста
V
коррупции
коррупции
Eurozone
0,0492
0,7
7%
CEFTA
0,0657
0,1
66%
ALADI
0,0712
-0,4
-
Mercosur
0,0745
-0,6
-
NAFTA
0,0745
0,4
19%
EFTA
0,0778
0,1
78%
В графе «Прирост коррупции» таблицы 14 указано среднее по странам значение общего
прироста коррупции, оценѐнное как средний абсолютный прирост ИВК с обратным знаком, то
50
есть, по сути, это общий прирост коррупции за счѐт всех факторов. В третьей графе указана
процентная доля коррупции, прирост которой вызван эффектом контагиозности. Выводы по
всем интеграционным объединениям приведены ниже.
EFTA. Около 78% прироста коррупции в среднем по странам объясняется проявлением
эффекта контагиозности. Соответственно, гипотеза полностью подтверждается.
CEFTA. Около 66% прироста коррупции, в среднем по странам данного объединения
является приростом за счѐт эффекта контагиозности коррупции. При этом не удалось разделить
его на контагиозность коррупции внутри объединения и за его пределами. Есть основания
полагать, что этот прирост намного выше, чем в среднем по миру. Для данного
интеграционного объединения гипотеза подтверждается.
NAFTA. В рамках этого объединения 19% прироста коррупции происходит за счѐт
межстрановой контагиозности. Не удалось определить, является ли этот прирост более
высоким, чем среднее значение по миру, а также разделить его на контагиозность коррупции
внутри объединения и за его пределами.
Eurozone. В наименьшей степени эффект контагиозности проявляется в рамках этого
валютного союза.
ALADI. В данном
интеграционном
объединении
уровень
коррупции постепенно
сокращается, однако существует определѐнный приток коррупции извне, с которым странам
приходится бороться. Анализ динамики показывает, что с высокой вероятностью речь идѐт о
контагиозности коррупции из Венесуэлы.
Mercosur. По этому объединению ситуация аналогична зафиксированной в рамках
предыдущего рассмотренного союза (ALADI), однако с некоторыми уточнениями. Так,
несмотря на сокращение уровня коррупции в среднем объединению, контагиозность отмечается
со стороны Парагвая, причем в остальных странах-членах организации наблюдается успешное
противодействие процессу.
Расчѐты показывают, что, в зависимости от типа интеграционного объединения,
наблюдается динамика контагиозности коррупции трѐх типов. При наличии одного источника
коррупции, прочие страны успешно препятствуют процессу распространения (ALADI и
Mercosur). В интеграционных объединениях типа Европейской ассоциации свободной торговли
(EFTA) и Центрально-европейской ассоциации свободной торговли (CEFTA) более половины
коррупции отдельных стран – экзогенная величина. В остальных объединениях - доля
контагиозной коррупции не превосходит 19%. Во всех случаях факт наличия межрегиональной
контагиозности коррупции подтверждается.
В будущих исследованиях может быть использован, как разработанный показатель
скорости контагиозности коррупции, так и методика интерпретации его результатов. Помимо
51
этого, темой будущих исследований является изучение особенностей мер по препятствованию
возникновения контагиозности коррупции, противодействию коррупции, вызванной таким
эффектом, а также оценка эффективности практического применения и условий, необходимых
для успешного использования этих инструментов.
В процессе принятия решений при формировании новых объединений или же при
присоединении к уже действующим организациям, следует, помимо множества базовых
факторов, учитывать и выявленный в результате исследования эффект контагиозности
коррупции. В совокупности разработанные инструменты позволяют теоретически обоснованно
оценить, какая доля текущего уровня коррупции в стране является «завезѐнной извне», в
соответствии с эффектом контагиозности. Полученные результаты могут быть применены на
практике в процессе принятия решения о вступлении страны в интеграционное объединение,
как вступающей, так и принимающей стороной. Помимо этого, результаты могут быть
использованы в процессе создания интеграционного объединения и выборе его типа, который,
как оказалось, имеет значение при проявлении контагиозного эффекта.
Например, для страны с уровнем коррупции ниже, чем в среднем в интеграционном
объединении, с которым ведутся переговоры о возможном присоединении, это означает
ожидаемый рост коррупции на величину от 7% до 78% от текущего уровня. Для такой
ситуации, в соответствии с полученными результатами, могут быть предложены три
следующих рекомендации:
1) Избегать вхождения в состав интеграционных объединений, сформированных по типу
EFTA или CEFTA, поскольку скорость контагиозности коррупции в объединениях такого типа
высока и может увеличить внутренний уровень коррупции до 78% и 66% соответственно;
2) В рамках переговоров о присоединении страны к интеграционному объединению
следует заранее продумывать систему защиты от эффекта контагиозности коррупции, меры
противодействия и превентивные меры по противодействию коррупции в стране.
Относительно «безопасным» является присоединение к интеграционным объединениям
типа Еврозоны (Eurozone) и Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA),
а также к объединениям любого типа в случае, если уровень коррупции в стране выше, чем у
стран-членов объединения. В таком случае меры предосторожности следует предпринимать
последним.
«Опасными» же, с точки зрения проявления эффекта контагиозности коррупции оказались
Европейская ассоциация свободной торговли (EFTA) и Центрально-европейская ассоциация
свободной торговли (CEFTA). При этом по Еврозоне результат получен полностью
противоположный. Гипотетически, на примере Еврозоны, при высокой степени интеграции и
наличии у валютного союза общего рынка, должен бы наблюдаться высокий уровень
52
контагиозности. Однако результаты исследования демонстрируют иную ситуацию. Это
означает, что важна не степень (теснота, близость) интеграции, а скорее уровень коррупции в
странах-членах союза, а также наличие институциональных и экономических барьеров,
препятствующих контагиозности коррупции, но не противоречащих нормам межстрановых
соглашений. Эти выводы подтверждаются и полученными результатами по другому
интеграционному объединению – Меркосур, общему рынку стран Южной Америки.
Как
и
любой
другой
стране,
Российской
Федерации
приходилось
вступать
в
интеграционные объединения и покидать их. По сравнению со странами Западной Европы,
уровень коррупции в России высокий, однако, ниже, чем во многих странах СНГ. Это означает,
что возможен определѐнный приток коррупции в Россию со стороны стран-партнеров по
объединению, таких как Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан. 88
Для сокращения риска возникновения контагиозности коррупции следует формировать
объединения по типу Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA) или
Еврозоны (Eurozone) и, безусловно, учитывать наличие рассмотренного эффекта при разработке
пакета антикоррупционных реформ.
88
Согласно данных рейтинга Индекса Восприятия Коррупции за 2013 год, опубликованного Transparency
International.
53
Глава 3. Последствия коррупции
3.1.
Современные направления изучения последствий коррупции: воздействие на
экономический рост 89
Явление коррупции уже продолжительное время исследуется учѐными всего мира с
применением инструментов экономического анализа. Наиболее распространѐнными вопросами
в процессе изучения этого феномена стали выявление всевозможных последствий и оценка их
масштабов. Однако при этом исследователи сталкиваются с множеством сложностей. Так, ряд
параметров, условий и предпосылок для анализа невозможно «встроить» в существующие
модели. Поэтому в последнее время учѐные всѐ чаще прибегают к математическому,
статистическому и эконометрическому моделированию. Использование таких методов анализа,
наряду с обширными массивами данных, позволяет учитывать большее количество параметров,
что делает
результаты репрезентативными.
Современные эмпирические исследования
позволяют изучать феномен с различных позиций одновременно, при этом используя
множество регрессоров и большой массив статистических данных, что в результате позволяет
получить выводы, максимально отражающие действительность. Такие исследования в
большинстве своѐм направлены на поиск взаимосвязей между изменяющимися уровнями
коррупции и различными экономическими и неэкономическими (общественно-политическими)
факторами в процессе межстранового анализа на макроуровне.
Тема последствий коррупции активно изучается в научном сообществе, вероятно в первую
очередь, по причине очевидной актуальности для обширного множества стран. При этом стало
особенно явным, что практическая значимость результатов исследований тесно переплетается с
научной ценностью полученного в итоге знания. Последствия коррупции – чрезвычайно
многообразная среда для изучения, причѐм нередко исследователями выделяются такие
факторы, которые могут показаться абсурдными. Так, например, исследования, в результате
которых выявляется взаимозависимость высокого уровня коррупции и числа разводов 90 или
потреблением алкоголя 91 в стране. Методы эконометрического моделирования позволяют
делать подобные выводы и выявлять корреляцию при достаточно высоком уровне статической
значимости. Однако в диссертационном исследовании внимание уделяется, в первую очередь,
наиболее важным, с точки зрения экономической науки, последствиям коррупции.
89
Некоторые положения раздела опубликованы в статье: Борцев, В.В. Коррупция и экономический рост: подход
американских исследователей / В.В. Борцев // США - Канада. Экономика – Политика - Культура. – 2013. - № 11. С. 53-64.
90
Kodila-Tedika, O., Azia-Dimbu, F., Kalemasi-Mosengo, C. (2012). Divorce and Corruption: New Study, New Data //
MPRA Paper 39815.
91
Azia-Dimbu, F., Kalonda-Kanyama, I., Kodila-Tedika, O. (2012). Alcohol and corruption // MPRA Paper 40120.
54
Направлением исследований, в наибольшей степени интересующим учѐных при анализе
явления коррупции стало воздействие этого феномена на экономический рост. Здесь, однако,
следует обозначить факт, что используемое понятие экономического роста выходит за рамки
классического
определения
Й.
Шумпетера.
Точнее
было
бы
использовать
термин
«совокупность экономических показателей» вместо экономического роста или менее
тривиальное «экономическое развитие». В современных исследованиях учѐные оценивают
воздействие коррупции на набор экономических показателей, положительная динамика
которых именуется экономическим ростом. Причѐм наборы показателей отличаются от
исследования к исследованию, что будет обозначено далее.
Отличительной чертой современных исследований коррупции является факт того, что они
основываются на статистических данных по обширному количеству стран. Наиболее
общепринятыми показателями масштабов коррупции и их динамики считаются «Индекс
восприятия коррупции» (CPI), составляемый «Transparency International» и «Индекс коррупции»
Международного Путеводителя по Рискам (ICRG).
Классическим
эмпирическим
исследованием,
посвящѐнным
выявлению
наличия
взаимосвязи между коррупцией и экономическим ростом можно считать работу П. Мауро. 92 В
исследовании использовались данные девяти индикаторов институциональной эффективности.
Предпосылка об «эффективной бюрократии», как наиболее действенном способе борьбы с
коррупцией, об иностранных инвестициях и ВВП на душу населения, как индикаторах
экономического роста, явились базовыми в этом исследовании, важнейшим результатом
которого является выявление «каналов воздействия» изучаемого феномена на экономический
рост. Увеличение коррупции влияет на совокупное количество инвестиций, снижая их, и тем
самым, сокращая объѐм ВВП на душу населения.
Ещѐ одно эмпирическое исследование, которое также по праву можно считать
классическим, было предпринято в 1997 году. 93 Оно дало похожие результаты: чем выше
уровень коррупции, тем выше объѐм государственных инвестиций и тем ниже значение
государственных доходов, а также расходов на образование и здравоохранение. Более того,
обширный масштаб коррупции
отрицательно сказывается на
качестве общественной
инфраструктуры, что повышает издержки деловой активности, как в частном, так и в
общественном секторе. В дальнейшем этими же учѐными было предпринято ещѐ одно
92
93
Mauro, P. (1995). Corruption and growth // The Quarterly Journal of Economics 110(3). P. 681-712.
Tanzi, V., Davoodi, H. (1997). Corruption, Public Investment and Growth // IMF Working Paper 97/139.
55
исследование на основе данных по 97 странам мира, результаты которого только подтвердили
ранее полученные выводы. 94
В отличие от классических работ, посвящѐнных изучению воздействия коррупции на
экономический рост, современные исследования отличаются тем, что в модели включается
большее количество ограничивающих условий. Такие работы отличаются тем, что выводы,
которые можно получить на основе их результатов, позволяют не только определить
направление воздействия одного параметра на другой, но и выявить конкретные условия, в
рамках которых возникают подобные ситуации. Так, например, исследование, предпринятое в
2005 году, помимо показателей экономического роста включает в модель тип политического
режима.
95
Экономический рост в работе отражали показатели реального ВВП на душу
населения, ежегодная динамика ВВП, а также доли инвестиций и государственных расходов в
ВВП. Введение такого индикатора, впрочем, не является новым, целесообразность
использования этого параметра была описана ранее в теоретических исследованиях. 96 Так,
воздействие коррупции на экономический рост среди стран, условно разбитых на 2 типа –
«свободные» и «несвободные», отличается. Для «свободных» была выявлена нелинейная связь,
что, следует заметить, идет в разрез с полученными раннее результатами классических
исследований.
В рамках ещѐ одного исследования, направленного на изучение взаимосвязи коррупции и
экономического роста, коррупция была условно подразделена на два типа. 97 Так, выделялась
коррупция, вызванная институциональными причинами и коррупция, связанная с остальными
причинами. Для анализа использовались данные по 141 стране с 1996 по 2004 год. Индикатором
экономического роста в работе стали данные по уровню ВВП. Результаты исследования
показали, что в зависимости от причин возникновения коррупции, может происходить
различное влияние еѐ на экономический рост. Выяснилось, что коррупция, связанная с
институциональными причинами, отрицательно влияет на экономический рост и накопление
капитала. Ситуация относительно коррупции, вызванной иными причинами, оказалась
диаметрально противоположной. Для государства это может означать, что борьба с коррупцией
без параллельного улучшения работы или реформирования институтов, повлечѐт за собой
исключительно
94
отрицательные
последствия.
Также
коррупция,
вызванная
Tanzi, V., Davoodi, H. (2000). Corruption, Growth and Public Finances // IMF Working Paper 00/182.
Mendez, F., Sepulveda, F. (2006). Corruption, Growth and Political Regimes: Cross Country Evidence // European
Journal of Political Economy 22(1). P. 82-98.
96
Ehrlich, I., Lui, F.T. (1999). Bureaucratic Corruption and Endogenous Economic Growth // Journal of Political Economy
107(S6). P. S270-S293.
97
Mironov, M. (2005). Bad Corruption, Good Corruption and Growth // University of Chicago, Graduate School of
Business.
95
56
неинституциональными причинами, оказывает различное воздействие на экономический рост в
разных странах. Положительное влияние наблюдалось в странах с плохо работающими
институтами, а отрицательное - с развитой институциональной инфраструктурой. Однако вряд
ли возможно строго трактовать результаты этого исследования. Неинституциональная
коррупция является величиной эндогенной. Множество параметров, способных влиять на
экономический рост, остаются за рамками модели по причине их большого количества. Помимо
этого, могла возникнуть полностью обратная зависимость: бурный рост экономики в стране
привѐл к развитию бизнеса и к увеличению количества коррупционных сделок. Наконец, в
странах,
экспортирующих,
например,
нефть,
экономический
рост
стимулируют
увеличивающиеся цены на этот энергоресурс, а вовсе не коррупция.
Результаты
эмпирических
исследований
взаимосвязи
динамики
коррупции
и
экономического роста, в большинстве своѐм, способствуют исключительно возникновению
понимания о характере воздействия явлений друг на друга. Практическое применение
результатов ограничивается тем, что отсутствуют точные данные о характере максимально
возможных значений динамических зависимых переменных (показателей). Исходя из
результатов большинства эмпирических исследований, нулевое значение коррупции должно бы
сопровождаться бесконечным
экономическим
ростом,
однако
это идѐт в
разрез
с
действительностью. Работа учѐных из Пакистана, опубликованная в 2012 году, была
направлена на выявление характера взаимозависимости динамики коррупции и экономического
роста.98 Эмпирической базой явились панельные данные по 71 стране за двадцатипятилетний
период, причѐм за базис экономического роста были приняты данные по ВВП на душу
населения и величине прямых иностранных инвестиций. Важным отличием модели этого
исследования от других явилась группировка стран по уровню дохода, то есть условное деление
на развитые и развивающиеся страны. Результаты позволяют судить о наличии уровня
коррупции, при котором достигается максимальное значение экономического роста. Оказалось,
что функция взаимосвязи между уровнем коррупции и экономическим ростом имеет не
линейную, а обратную U-образную форму (горбообразный вид), то есть снижение коррупции
позитивно отражается на экономическом росте только до определѐнного момента, в котором
достигается его максимум, после которого он сокращается параллельно со значением
показателя уровня коррупции. Учѐные, в качестве ещѐ одного из результатов, отмечают
существенную роль качества общественных (социальных) институтов в экономическом росте.
Более того, были выявлены каналы, через которые коррупция воздействует на экономический
рост. Среди них в первую очередь выделяются инвестиции и государственные расходы.
98
Eatzaz, A., Muhammad, A.U., Muhammad, I.A. (2012). Does Corruption Affect Economic Growth? // Latin American
Journal of Economics 49(2). P. 277-305.
57
Ещѐ одним интересным исследованием является работа 2010 года, посвящѐнная изучению
воздействия коррупции на устойчивое развитие 99 . Статистической базой служили панельные
данные по 100 странам за период с 1996 по 2007 год. Результаты показывают, что коррупция
является одним из основных препятствий устойчивого развития. Более того, исследователям
удалось выявить самые негативные направления воздействия такой коррупции. Так, наиболее
отрицательной является коррупция, создающая антистимулы к защите и сохранению капитала.
На практике это означает, что государственная антикоррупционная политика, в первую
очередь, должна противодействовать коррупции и рентоориентированному поведению в
области освоения природных ресурсов, экологического регулирования и финансирования
образования, а также способствовать сокращению «коррупционного налога» на внешние и
внутренние финансовые инвестиционные потоки. 100
Практическое применение результатов эмпирических исследований при формировании
антикоррупционной политики – одна из наиболее значимых характеристик, которую учѐные
стремятся вложить в свои труды. Это является важной спецификой при изучении на
современном этапе темы воздействия коррупции на экономические и другие социальнополитические индикаторы. Так, вполне показательным является исследование, посвящѐнное
изучению влияния коррупции на экономический рост в условиях различных политических
режимов.101 Индикатором типа режима в работе выступает качество политических институтов.
Несмотря на то, что модель является в значительной степени упрощѐнной, результаты
эмпирического исследования следует считать репрезентативными. Выделяется 2 основных типа
политических режимов:
1. Режим, при котором качество политических институтов находится на достаточно
высоком уровне, чтобы граждане имели возможность реального практического применения
механизмов смены власти;
2. Режим, характеризующийся несовершенством политических институтов. При этом
граждане не имеют возможности контролировать деятельность правительства.
Результаты исследования позволяют однозначно судить о наличии отрицательного
воздействия коррупции на экономический рост. Однако такое влияние оказывается в
значительно меньшей степени при втором типе политического режима. Комментируя подобные
99
Ключевое понятие в рамках концепции устойчивого развития (КУР). КУР представляет собой более широкое
понятие, нежели экономический рост, оно включает себя не только рост производства, но и экологическую и
социальную стабильность.
100
Aidt, T.S. (2010). Corruption and Sustainable Development // Cambridge Working Papers in Economics 1061.
101
Aidt ,T., Dutta, J., Vania, S. (2008). Governance regimes, corruption and growth: Theory and evidence // Journal of
Comparative Economics 36(2). P. 195-220.
58
результаты, следует напомнить об известном теоретическом подходе к изучению явления –
«коррупция как смазка (масло)», в рамках которого феномен рассматривается, как
вспомогательный
институциональной
инструмент
среды,
для
заменяя
функционирования экономики
собой
плохо
в
функционирующие
условиях плохой
или
полностью
неработающие институты. Выводом таких теоретических исследований в разное время
становились утверждения о вспомогательной
роли
коррупции
и еѐ способности к
стимулированию экономического роста, при условии вышеописанных предпосылок.
102 103
Результаты рассмотренного эмпирического исследования показывают, что подобный эффект
имеет место быть, однако не в столь значительной степени, как описывается в теоретических
трудах. Вывод однозначен - коррупция не способна оказать положительного воздействия на
динамику величины экономического роста, даже при плохой институциональной среде.
Изучению
подобного
вопроса
посвящена
ещѐ
одна
фундаментальная
работа,
статистической и вычислительной базой для которой являются результаты и модели 41
эмпирического исследования. 104 Несмотря на наличие выводов некоторых, в первую очередь
теоретических, исследований, свидетельствующих о положительном воздействии коррупции на
экономический рост, современные эмпирические работы не подтверждают этих теорий.
Результаты рассматриваемого труда, позволяют, помимо всего прочего, выявить некоторые
региональные особенности. Так, в странах Азии, Ближнего Востока и Северной Африки
коррупция оказывает отрицательное воздействие на экономический рост в большей степени, по
сравнению с другими регионами. В целом же, результаты подтверждают ранее полученные
выводы, то есть демонстрируют несостоятельность теории коррупции, стимулирующей
экономический рост. Эмпирических подтверждений этому теоретическому предположению
выявлено не было. Воздействие коррупции на экономический рост может только уменьшаться
по тем или иным причинам (преимущественно институциональным), но оно всегда является
отрицательным.
Отдельно выделяются исследования, которые основываются на данных по отдельным
регионам или странам. Рассмотрение воздействия коррупции на экономический рост по
каналам инвестирования приведено в работе, основанной на панельных данных по 33
Африканским странам за 19 лет. 105 Авторами был проведѐн анализ влияния коррупции по двум
102
Leff, N.H. (1964). Economic Development through Bureaucratic Corruption // The American Behavioral Scientist 8(3).
P. 8-14.
103
Huntington, S.P. (1969). Political Order in Changing Societies // Yale University Press.
104
Campos, N.F., Dimova, R., Saleh, A. (2010). Whither Corruption? A Quantitative Survey of the Literature on
Corruption and Growth // IZA Discussion Paper 5334: Institute for the Study of Labor.
105
Beliamoune-Lutz, M., Ndikumana, L. (2008). Corruption and Growth in African Countries: Exploring the Investment
Channel // University of Massachusetts Amherst Working Paper 2008-08.
59
каналам: государственное и частное инвестирование. Результаты эмпирического исследования
показывают, что коррупция воздействует на рост доходов, как прямо, так и через
инвестирование. Коррупция отрицательно и в значительной степени влияет на частное
инвестирование, однако имеет положительное воздействие на государственное инвестирование.
Подобная связь между коррупцией и государственным инвестированием объясняется тем, что
коррумпированные чиновники, преследуя цель максимизации личной выгоды, стремятся
повлиять на рост объѐма государственных инвестиций. Иными словами, для того чтобы
осуществлять коррупционную деятельность, необходимы соответствующие проекты, а
отсутствие государственных расходов затрудняет этот процесс. Выявленная связь коррупции с
частным
инвестированием
объясняется
увеличением
издержек
ведения
бизнеса,
так
называемым «коррупционным налогом».
Исследования на базе эмпирических данных из отдельных стран, например Ливии,
позволяют судить о снижении продуктивности человеческого капитала и неэффективности
государственных расходов.
106
Аналогичные результаты были получены в результате
исследования, с использованием данных из Нигерии за период с 1986 по 2007 год, где были
подтверждены выводы, как об отрицательном воздействии на человеческий капитал, так и о
положительном влиянии на величину государственных инвестиций. 107
В 2009 году индийскими учѐными было предпринято исследование, направленное на
выявление обратного эффекта, выражающегося в воздействии экономического роста на уровень
коррупции. 108 В работе были использованы панельные данные по 20 регионам Индии за период
с 2005 по 2008 год. По результатам, экономический рост сокращает общий показатель
масштабов коррупции, однако при этом не оказывает воздействия на значение восприятия
коррупции населением и представителями бизнеса. Такие результаты были получены, скорее
всего, по двум причинам: во-первых, экономическому росту могло соответствовать
параллельное улучшение институциональной среды, а во-вторых, в модели использовались
данные о динамике площадей застройки лесных зон, как один из основных индикаторов
экономического роста, что, безусловно, ставит под сомнение вопрос о репрезентативности
результатов.
Негативное воздействие коррупции на экономический рост характерно для всех, в том
числе и развитых, стран. Так, в работе 2012 года использовались данные по 20 регионам Италии
106
Farida, M., Ahmadi-Esfahani, F.Z. (2008). Corruption and Economic Growth in Lebanon // 52nd Annual Australian
Agricultural and Resource Economics Society Conference paper.
107
Aliyu, S.U.R., Elijah, A.O. (2008). Corruption and Economic Growth in Nigeria: 1986 - 2007 // MPRA Paper 12504.
108
Bhattacharyya, S., Jha, R. (2009). Economic Growth, Law and Corruption: Evidence from India // Australia South Asia
Research Centre Working Paper 2009/15: The Australian National University.
60
за двадцатичетырѐхлетний период (1980-2004 гг.). 109 Как и прежде за основной индикатор
экономического роста принят показатель ВВП. В модели, которая использовалась в
исследовании, присутствует также переменная государственных расходов.
110
Новым, по
сравнению с аналогичными трудами, является, анализ эффективности воздействия этого
индикатора на экономический рост на фоне изменяющегося уровня коррупции. Согласно
результатам,
коррупция
экономического
роста.
оказывает
Увеличение
строго
отрицательное
государственных
воздействие
расходов
на
позитивно
динамику
влияет
на
экономический рост, однако рост уровня коррупции «разрывает» существующую связь.
Важным
уточнением
результатов
является
предпосылка
безусловной
эффективности
государственных расходов или, по крайней мере, их нейтральности. Так, предположив, что не
все расходы, производимые государством, позитивно отражаются на экономическом росте,
коррупция смогла бы ослабить возникающий негативный эффект. Каналы воздействия
коррупции на экономический рост изучались во многих трудах. В данном случае было
получено эмпирическое подтверждение существования и значимости одного из них, а именно
государственных расходов.
Несмотря на то, что коррупция считается серьѐзной проблемой для обширного множества
стран, правительства большинства из которых предпринимают попытки борьбы с этим
явлением, получение точных эмпирических данных для анализа является практически
невыполнимой задачей. Современные статистические данные позволяют наблюдать только
относительную динамику масштабов явления, не претендуя на точность. Такие сложности
объяснимы, так как коррупция связана с теневой экономикой, сбор и систематизация
статистических данных по которой, является весьма проблематичным процессом. Отсутствие
данных затрудняет точную оценку последствий коррупции, проверку различных теорий и
гипотез. С этой точки зрения особенный интерес представляют исследования на основе
эмпирических данных, полученных экспериментально. Полевые исследования коррупции
являются
крайне
трудоѐмким
процессом,
а
их
проведение
становится
возможным
исключительно на микроуровне, ограничиваясь каким-либо регионом или даже группой лиц.
Одним из крупнейших трудов в области экспериментального анализа коррупции является серия
исследований профессора Массачусетского технологического института (MIT) Б. Олкена.
Работы базируются на данных, которые были получены экспериментально в некоторых
регионах Индонезии.
109
Fiorino, N., Galli, E., Petrarca, I. (2012). Corruption and Growth: Evidence from the Italian Regions // European Journal
of Government and Economics 1(2). P. 126-144.
110
Средства выделялись в рамках программ, направленных на сокращение разницы в доходах между северными и
южными регионами Италии.
61
В первом исследовании показано насколько коррупция может затормаживать реализацию
государственных социальных инициатив на примере крупной программы по распределению
риса в бедные районы. 111 Степень коррумпированности измерялась просто: официальное
количество выделяемого риса на каждую деревню и район, указанное в правительственных
документах, сравнивалось с фактически полученным количеством риса жителями. По
результатам исследования, по крайней мере, 18% риса пропало по пути к месту назначения.
Коррупция наблюдалась как в этнически гетерогенных областях, так и в областях с низкой
плотностью населения. Это объясняется сложностью осуществления контроля. Помимо этого,
можно утверждать, что коррупция возникла в большей степени в бедных районах и в районах с
малым количеством общественных организаций.
В следующей работе эксперимент проводился на более чем 600 индонезийских деревнях, в
каждой, из которой строился небольшой участок дороги. 112 Целью исследования являлось
выявление наилучшей стратегии мониторинга коррупции: контроль «сверху вниз» с помощью
государственных ревизоров и контроль «снизу вверх» с помощью участия самих граждан. В
результате первый способ показал большую эффективность. Повышение вероятности внешнего
контроля с базовых 4% до 100% привело к сокращению «потерянных» средств с 27,7% до
19,2%. Одна из причин того, что уровень коррупции не снизился до 0% заключается в том, что
даже установка 100% контроля над деятельностью потенциальных коррупционеров, не означает
полного раскрытия их преступлений. Второй способ мониторинга – «снизу вверх» показал
меньшую эффективность по причине слабых стимулов. В этом случае профессиональные
аудиторы приносят значительно больше пользы. Однако нельзя полностью отказываться от
подобного способа контроля, так как он показывает свою эффективность при реализации
государственных программ, в большей степени затрагивающих частные интересы (например,
субсидирование образования, медицины или продовольственное субсидирование). То есть, с
ростом заинтересованности каждого гражданина, растет и эффективность использования
данного способа мониторинга. Помимо всего прочего, для того, чтобы воспрепятствовать
созданию коррупционных схем, в которые были бы вовлечены госуда рственные проверяющие,
необходимо либо с определенной периодичностью менять аудиторов, либо внедрять данный
тип мониторинга исключительно для краткосрочных государственных программ.
111
Olken, B.A. (2006). Corruption and the Costs of Redistribution: Micro Evidence from Indonesia // Journal of Public
Economics 90(4-5). P. 853-870.
112
Olken, B.A. (2007). Monitoring Corruption: Evidence from a Field Experiment in Indonesia // Journal of Political
Economy 115(2). P. 200-249.
62
В следующем исследовании анализируется рынок коррупционных услуг, предоставляемых
полицейскими водителям грузовых автомобилей. 113 Поведение коррумпированных чиновников
в работе рассматривается, как поведение фирм, максимизирующих свою прибыль, и уровень
коррупции определяется структурой «рынка коррупционных услуг», эластичностью спроса на
эти услуги и возможностью коррумпированных чиновников договариваться друг с другом об
уровне цен. Именно
этот подход
и
был использован
при
мониторинге процесса
транспортировки товара грузовыми автомобилями, максимальный вес которых превышает
допустимую норму. Согласно букве закона, такие грузовики не имеют права следовать далее
пункта взвешивания до устранения перегруза. Сложившаяся ситуация и являлась основанием
для дачи взяток полицейским. В процессе исследования было выявлено более чем 6000 фактов
дачи взяток в процессе 304 совершѐнных поездок. Таким образом, на каждую поездку
пришлось около 20 выплат. Всего незаконные выплаты составили 13% от стоимости каждой
поездки, и их сумма превышает оплату труда водителей и их помощников. В исследовании
показано, что коррупционные модели совпадают со стандартными моделями ценообразования
промышленной организации. Сокращение контрольно-пропускных пунктов привело к росту
уровня «цен коррупционных услуг». Помимо того, что между пунктами досмотра существовала
договорѐнность относительно уровня «цен», был выявлен ещѐ и факт ценовой дискриминации,
для наиболее эффективной реализации которой полицейские анализировали возраст грузовых
автомобилей, ценность груза, его количество и срок хранения. Более того, на каждом четвѐртом
пропускном пункте устанавливался двухчастный тариф. Было доказано эмпирически, что
децентрализация коррупции ведѐт к увеличению количества и размеров взяток.
Учѐным сообществом в различные периоды времени были выявлены обширные
губительные
последствия
коррупции.
Эмпирически
доказано
негативное
воздействие
коррупции на целый ряд экономических (ВВП, инвестиции, инфляция и пр.), общественных
(человеческий капитал, расходы на образование, здравоохранение и пр.) и политических
(политические режимы) индикаторов. Исследование процессов и результатов воздействия
коррупции на различные показатели, в частности такой ѐмкий, как экономический рост, имеет
обширное практическое значение. Во-первых, результаты таких исследований позволяют
прогнозировать изменения экономической конъюнктуры, возникающие вследствие изменения
уровня коррупции. Во-вторых, производить оценку масштабов последствий коррупции. Втретьих, сформировать вектор эффективной антикоррупционной политики. Наконец, выявить
инструменты, наиболее подходящие для дальнейшего анализа феномена.
113
Olken, B.A., Barron, P. (2009). The Simple Economics of Extortion: Evidence from Trucking in Aceh // Journal of
Political Economy 117(3). P. 417-452.
63
3.2.
Анализ влияния коррупции на социально-экономические показатели
Все расчѐты, приведѐнные ранее в разделе, посвящѐнном исследованию межрегиональной
контагиозности коррупции, были основаны на, так называемой, pool-модели, которая в рамках
эконометрики панельных данных является тривиальной моделью. Хотя этот момент и не
указывался в явном виде, однако все применявшиеся методы содержат предпосылку о том, что
индивидуальных эффектов, влияющих на уровень коррупции, у отдельных стран нет. Цепи
Маркова подразумевают индивидуальность интеграционных объединений, но не стран. В этом
разделе, наоборот, исследуется вопрос о наличии индивидуальных эффектов стран.
Поскольку, как было выявлено ранее, в настоящее время широкое распространение
получила тема изучения воздействия коррупции на экономический рост, далее, что вполне
логично, производится эмпирическое исследование, однако с рядом отличий. Так, выявляется
воздействие коррупции на экономические и общественные (социальные) индексы (показатели).
При этом предполагается, что не следует однозначно судить о том возможно ли совокупность
этих параметров именовать экономическим ростом, как это делают другие исследователи.
Более того, принимая во внимание тот факт, что экономический рост – количественные, а
развитие – это скорее качественные изменения действительности, и то, что ценность
результатов заключается в большей степени, отнюдь, не в определении наличия воздействия
или его вектора, а в выявлении его степени, причѐм желательно численно, исследуемые
показатели или полученные результаты должны бы агрегироваться с тем, чтобы именоваться
экономическим ростом. Таким образом, задача состоит в выявлении воздействия коррупции на
экономические и социальные индексы (показатели), определении вектора такого воздействия и
его численном отражении, согласно полученным моделей. За показатель, отражающий уровень
коррупции примем, как и ранее, Индекс восприятия коррупции (ИВК). Экономическую сферу
описывают данные по величине ВВП на душу населения 114 , уровню инфляции и прямых
иностранных инвестиций (ПИИ) 115 . Социальную сферу характеризуют Индекс человеческого
развития (ИЧР) и Индекс независимости судебной системы (НСС).
Индекс человеческого развития (ИЧР) - интегральный показатель, рассчитываемый
ежегодно
для
образованности
межстранового
и
долголетия,
сравнения
как
и
основных
измерения
уровня
характеристик
жизни,
грамотности,
человеческого
развития
исследуемой территории. Он является стандартным инструментом при общем сравнении
уровня жизни различных стран и регионов. Индекс публикуется в рамках Программы развития
ООН.116
114
Статистические данные МВФ: http://www.imf.org/external/data.htm
Статистические данные ЮНКТАД: http://unctadstat.unctad.org/
116
Статистические данные ПРООН: http://www.imf.org/external/data.htm
115
64
Индекс
независимости
судебной
системы
(НСС)
–
составная
часть
ежегодно
рассчитываемого и публикуемого Всемирным Экономическим Форумом Индекса глобальной
конкурентоспособности. Этот рейтинг показывает, насколько судебная власть в каждой стране
зависима (или независима) от влияния политических сил (государственной власти),
гражданского общества (или граждан персонифицировано) и бизнеса. 117
Для анализа выбраны показатели по 82 странам за 11-летний период: с 2001 по 2011 год.
Выборка при исследовании взаимосвязи коррупции и независимости судебной системы
отличается. Так, доступными оказались данные по 87 странам за 4-летний период: с 2008 по
2011 год.
Причина, по которой в рамках эконометрической модели может быть получен набор
статистически незначимых коэффициентов, может иметь исключительно техническую природу:
неверную спецификацию модели. Если истиной спецификацией является, к примеру, регрессия
с фиксированными эффектами, то pool-модель не учитывает влияние n регрессоров (фиктивных
переменных), и результирующие коэффициенты оказываются смещѐнными и неэффективными.
Через n, в данном случае, обозначено число стран, которое в рамках дальнейшего анализа равно
82.
Обоснованный выбор между pool-моделью панельных данных, фиксированными и
случайными эффектами осуществляется на основе тестирования: F-тест, тест Бреуша-Пагана и
тест Хаусмана. Строгая транзитивность результатов тестирования не доказана, однако на
основе реальных данных тесты с высокой вероятностью дают однозначный результат.
Для получения состоятельных, несмещѐнных и эффективных оценок необходимо
применять методы оценивания, пригодные для работы с панельными данными, поскольку
выборка организована в виде панели из 82 стран за 11 лет. При этом возникает вопрос о выборе
спецификации модели: включать ли в модель индивидуальные эффекты и если включать, то в
каком виде: случайном или фиксированном. Если не включать, то необходимо доказать, что
pool-модель обладает статистически более качественными свойствами, нежели, прочие версии
модели.
Кроме того, существует понятие размерности направлений модели. В исследуемом случае
индивидуальные эффекты могут дополняться временными, если уровень коррупции, кроме
зависимости от показателей, демонстрирует ещѐ и временной тренд.
Существует два основных подхода к выбору того или иного уравнения модели с
панельными данными, условно их можно назвать «технический» и «философский». Допустим,
нет никакой предварительной информации об используемых данных. Тогда, с помощью
формальных эконометрических тестов, проверяющих гипотезы о структуре индивидуальных
117
Статистические данные ВЭФ: http://www.weforum.org/
65
эффектов, можно прийти к стандартным уравнениям моделей. Тест Хаусмана проверяет
гипотезу о том, что эффекты являются случайными, против гипотезы о фиксированных
эффектах, путем сопоставления оценок и их дисперсий, полученных на основе метода within
метода GLS. Если получено подтверждение того или иного типа эффектов, с помощью серии Fтестов,
проверяющих
гипотезы
о
равенстве
нулю
самих
эффектов
(для
проверки
фиксированных эффектов) или их дисперсий (для проверки случайных эффектов), можно
прийти к однонаправленной либо двунаправленной модели. Если подтверждается гипотеза о
равенстве нулю, как значений эффектов, так и их дисперсий, то речь идет о pool-модели.
Введѐм для анализа следующие переменные:
Индекс восприятия коррупции (CPI); 118
ВВП на душу населения (GDPPC);119
Уровень инфляции (INFL); 120
Индекс человеческого развития (HDI); 121
Объѐм прямых иностранных инвестиций (FDI).122
С точки зрения экономической, теории такие объективные показатели экономической
действительности, как, например, ВВП, объѐм иностранных инвестиций или уровень инфляции,
не могут оказывать влияние на величину коррупции в стране. С другой стороны, коэффициент
корреляции Пирсона однозначно показывает наличие статистической связи между уровнем
коррупции и такими макроэкономическими переменными, как ВВП на душу, уровень
инфляции, объѐм прямых иностранных инвестиций и индекс развития человеческого
потенциала. Матрица корреляций, оценѐнная по панельным данным, по 82 странам за период
2001-2011 гг. приведена в таблице 15.
118
Приложение 1. Таблица 7.
Приложение 1. Таблица 8.
120
Приложение 1. Таблица 9.
121
Приложение 1. Таблица 10.
122
Приложение 1. Таблица 11.
119
66
Таблица 15 - Матрица корреляций
|
cpi
gdppc
infl
hdi
fdi
-------------+--------------------------------------------cpi |
1.0000
gdppc |
0.8396
1.0000
infl |
-0.4327
-0.3743
1.0000
hdi |
0.7476
0.6986
-0.3764
1.0000
fdi |
0.3637
0.4556
-0.1933
0.3296
1.0000
Легко заметить высокий уровень статистической связи между уровнем коррупции и ВВП на
душу населения, а также между уровнем коррупции и индексом человеческого развития. При
более подробном анализе выясняется, что все указанные в таблице 15 коэффициенты
корреляции статистически значимо отличаются от нуля на уровне значимости 1%.
Соответственно, либо уровень коррупции и описываемые переменные оказываются под
воздействием третьего фактора, либо коррупция влияет на эти показатели. Также наблюдается
низкая корреляция уровня коррупции с инфляцией и величиной прямых иностранных
инвестиций, что может означать наличие нелинейной статистической связи.
Поскольку именно ИВК влияет на экономические и социальные показатели, все регрессии
оказываются парными. Кроме того, поскольку речь идет о панельных данных, возможные
модели ограничены четырьмя вариантами:
1. Pool-модель;
2. Модель с фиксированными эффектами;
3. Модель со случайными эффектами;
4. Динамическая модель.
Для всех анализируемых показателей рассматривается весь список моделей. Важно
понимать, что именно и в каком порядке делается с данными, и для чего именно
осуществляются определенные процедуры. Для всех перечисленных ниже гипотез оценка
уравнения регрессии осуществляется одним и тем же способом. Примем за основу факт из
математической статистики – для формирования обоснованных выводов по статистической
модели оценки должны обладать тремя свойствами:
1. Состоятельность. В случае если оценка состоятельна, появляется положительная
зависимость между точностью и количеством наблюдений. Соответственно, коэффициент
зависимости переменных от уровня коррупции будет тем точнее, чем больше стран и периодов
времени
учтено в
выборке. Только
состоятельные
оценки
позволяют использовать
преимущества собранной выборки из более чем 800 наблюдений. В конкретном же случае их
число составляет 902.
67
2. Несмещѐнность. Несмещѐнная оценка коэффициента влияния коррупции на различные
экономические и социальные индексы позволяет, во-первых, гарантированно получать верный
знак воздействия (положительное или отрицательное), во-вторых, гарантирует, что это
наиболее точная оценка в том смысле, что способов уменьшить еѐ ошибку при имеющихся
данных нет.
3. Эффективность. Данное свойство означает, что среди всех оценок полученная обладает
наименьшей дисперсией. Однако это вовсе не означает, что оценка является наиболее точной из
возможных. Поэтому эффективность является желательным, но вовсе не обязательным
свойством.
При несоответствии истинной и выбранной моделей данных описанные выше свойства
нарушаются. Например, при оценке pool-модели по данным, содержащим фиксированные,
случайные или динамические эффекты, коэффициент зависимости исследуемых переменных от
уровня коррупции оказывается смещѐнным. При выборе случайных эффектов вместо истинных
- фиксированных (в случае, если истинные эффекты именно фиксированные), результат также
оказывается неэффективным. Поэтому для получения величин коэффициентов влияния
коррупции на экономические и социальные показатели, которые:
1) Позволяют делать обоснованные количественные выводы;
2) Являются наиболее точными из оценок, которые можно получить по имеющимся
данным;
3) Могут быть обновлены и уточнены с появлением новых данных о коррупции в странах и
макроэкономической информации,
необходимо строго придерживаться процедуры оценки регрессии на панельных данных.
Суть процедуры состоит в следующем.
Сначала оценивается модель с фиксированными эффектами по объектам (по странам). С
помощью F-тестирования проверяется гипотеза о том, действительно ли в модели
присутствуют фиксированные эффекты по объектам. Тест позволяет сделать выбор из двух
моделей: pool-регрессии и модели с фиксированными эффектами по объектам. Независимо от
результата тестирования вторая оцениваемая регрессия – модель со случайными эффектами по
объектам. С помощью другого теста – теста Бреуша-Пагана, проверяется гипотеза о наличии
случайных эффектов. Далее возможны четыре варианта развития событий.
Если тесты показывают, что в модели нет ни случайных, ни фиксированных эффектов по
объектам, то оценки во всех моделях с эффектами по объектам являются состоятельными,
несмещѐнными и эффективными, однако, в соответствии с принципом бритвы Оккама, следует
остановиться на наиболее простой - pool-модели;
68
Если тесты показывают, что в модели есть фиксированные эффекты, но нет случайных,
тогда модель со случайными эффектами приводит к смещѐнным и неэффективным оценкам
влияния коррупции на макроэкономические показатели, а pool-модель – к смещѐнным оценкам.
В таком случае необходимо оценивать модель с фиксированными эффектами;
Если тесты показывают, что в модели имеются случайные эффекты, но при этом
отсутствуют фиксированные, тогда модель с фиксированными эффектами приводит к
смещѐнным и неэффективным оценкам влияния коррупции на макроэкономические показатели,
а pool-модель – к смещѐнным оценкам. В этом случае необходимо оценить модель со
случайными эффектами;
Наконец, если тесты показывают, что в модели присутствуют и случайные, и
фиксированные эффекты, то в таком случае следует провести дополнительный тест – тест
Хаусмана, на предмет того, какая из моделей обладает более качественными статистическими
свойствами.
Подобная процедура повторяется для эффектов по времени, в результате чего
осуществляется выбор в пользу отсутствия эффектов по времени, либо в пользу случайных
эффектов. При несовпадении истинных эффектов и выбранной модели с точки зрения эффектов
по времени возникают неэффективные и (или) смещѐнные оценки. Важно понимать, что для
панельных данных первостепенно значение имеет именно выбор правильной спецификации
модели, и только на втором месте – традиционные характеристики качества подгонки, такие как
статистическая значимость модели в целом, разброс остатков, значимость отдельных
коэффициентов. Аналогично, не имеет смысла интерпретировать каждое из полученных
уравнений, поскольку до последнего действия обозначенного выше алгоритма неизвестно,
какое из уравнений описывает данные.
Перейдѐм к оценке влияния коррупции на ВВП на душу населения. Основная гипотеза
заключается в том, что изменение уровня коррупции оказывает негативное воздействие на
величину ВВП на душу населения. Соответственно, в регрессии ИВК и ВВП на душу
насления коэффициент наклона должен оказаться положительным.
Гипотеза проверяется на основе описанного выше алгоритма.
Модель панельных данных с фиксированными эффектами описывается уравнением 123:
GDPPC=10149,4+933CPI
На основе F-статистики можно отвергнуть гипотезу о равенстве нулю фиксированных
эффектов по странам. Таким образом, модель с фиксированными эффектами по странам
123
Приложение 2. Таблица 1.
69
оказывается более качественной, чем pool-модель. То же самое на основе теста Бреуша-Пагана
можно сказать о модели со случайными эффектами, которая описывается уравнением 124:
GDPPC=-7612,8+4612,1CPI
По периодам времени для данной модели также подтверждается наличие, как случайных,
так и фиксированных эффектов. Тест Хаусмана позволяет выяснить, какой тип эффектов
более качественно описывает данные.
Для эффектов по странам, равно как и для эффектов по периодам времени, тест Хаусмана
позволяет сделать выбор в пользу фиксированных эффектов. Соответственно, речь ид ѐт о
двусторонней модели с фиксированными эффектами. Для оценки такой модели необходимо
сгенерировать набор фиктивных переменных для каждого рассматриваемого года. В
результате получается уравнение регрессии, в котором зависимость ВВП на душу населения
от ИВК не подтверждается. 125 Заметно, что показатель Probability, по которому определяется
значимость или незначимость коэффициента, превышает 0,1, что означает статистическую
незначимость. Соответственно, влияние не подтверждено. Среди моделей, в рамках которых
влияние ИВК на ВВП на душу населения не подтверждается, стоит отметить также
динамическую модель. 126 Итак, наиболее качественная модель - однонаправленная модель со
случайными эффектами по объектам (по коэффициенту детерминации данная модель лучше
аналогичной с эффектами по периодам времени).
В таблице 17 приведены количественные результаты, показывающие, в какой степени рост
коррупции влияет на изменение значения ВВП на душу населения.
Отдельно следует обозначить то, почему были исключены из анализа и выводов модели, в
которых коэффициент влияния коррупции на ВВП на душу населения статистически
незначим. К настоящему времени известны результаты исследований, проведенных ранее,
которые подтверждают наличие такого влияния.
127 128
Соответственно, статистическая
незначимость коэффициента свидетельствует не об отсутствии влияния, а о неверной
спецификации модели, и по этой причине выбор осуществляется только из моделей,
демонстрирующих
статистически
значимую
связь
коррупции
и
соответствующих
макроэкономических показателей.
Рассмотрим модель влияния коррупции на объѐм прямых иностранных инвестиций. Рост
уровня коррупции, предположительно, приводит к значительному сокращению притока
124
Приложение 2. Таблица 2.
Приложение 2. Таблица 3.
126
Приложение 2. Таблица 4.
127
Mauro, P. (1995). Corruption and growth // The Quarterly Journal of Economics 110(3). P. 681-712.
128
Mo, P.-H. (2001). Corruption and economic growth // Journal of Comparative Economics 29(1). P. 66–79.
125
70
прямых иностранных инвестиций, то есть коэффициент зависимости ПИИ от ИВК должен
быть высоким, положительным.
Перейдѐм к анализу воздействия коррупции на величину прямых иностранных
инвестиций. Модель с фиксированными эффектами по объектам имеет вид 129:
FDI=14315,3+3628,1CPI
F-тест подтверждает наличие фиксированных эффектов при уровне значимости 1%.
Модель со случайными эффектами описывается уравнением 130:
FDI=19849,3+61967,7CPI
Тест Бреуша-Пагана подтверждает наличие случайных эффектов при уровне значимости
1%. По результатам теста Хаусмана более качественной оказывается модель со случайными
эффектами. Модели с эффектами по времени демонстрируют иной результат – наиболее
точной оказывается pool-модель, поскольку фиксированные эффекты в регрессии отсутствуют
на уровне значимости 5%, а случайные – на уровне значимости 1%. Таким образом,
наилучшей следует признать однонаправленную модель с фиксированными эффектами по
объектам. В динамических моделях лаг FDI оказывается статистически незначимой
переменной. 131
В таблице 17 приведены количественные результаты, показывающие, в какой степени рост
коррупции влияет на изменение притока прямых иностранных инвестиций.
Далее рассмотрим модель влияния коррупции на уровень инфляции. Гипотеза заключается
в том, что уровень коррупции в стране приводит к возникновению, так называемого,
«коррупционного налога», что характеризуется ростом общего уровня цен в экономике.
Оптимальной является динамическая модель, поскольку одним из фундаментальных факторов
инфляции является еѐ же уровень в предыдущем периоде.
При моделировании инфляции и влияния коррупции на уровень инфляции следует
учитывать, что во многих существующих моделях инфляции одним из основных факторов
роста уровня цен является уровень инфляции в предыдущем периоде, что объясняется
значительной ролью ожиданий в процессе формирования инфляционных процессов.
Динамическая модель Аллерано-Бонда, характеризующая воздействие коррупции на
уровень инфляции, описывается следующим уравнением 132:
INFLt=0,31INFLt-1 -1,02CPI t+8,7
Уравнение
статистически
значимо
в
целом
и
характеризуется
статистической
значимостью каждого коэффициента. Следует, однако, отметить, что коэффициент при ИВК
129
Приложение 2. Таблица 5.
Приложение 2. Таблица 6.
131
Приложение 2. Таблица 7.
132
Приложение 2. Таблица 8.
130
71
можно признать значимым только при уровне значимости 10%. В рамках моделей без
динамического элемента оптимальной по результатам тестирования следует признать
однонаправленную модель со случайными эффектами по объектам. 133 Тот факт, что модель со
случайными эффектами, по результатам теста Хаусмана, является наиболее точной версией
модели, чем с фиксированными эффектами 134 , объясняется высокой ролью стохастической
составляющей в динамике инфляции в целом. По показателям Акаике и Шварца динамическая
модель, в случае регрессии с уровнем инфляции, оказывается более точной, чем все модели
без динамической составляющей.
В таблице 17 приведены количественные результаты, показывающие, в какой степени рост
коррупции влияет на изменение уровня инфляции.
Перейдем к рассмотрению модели влияния коррупции на Индекс человеческого развития.
Рост уровня коррупции, предположительно, приводит к сокращению Индекса человеческого
развития, что свидетельствует о коррупции, как о факторе «разложения общества».
Модель с фиксированными эффектами по объектам имеет вид135:
HDI=-0,06CPI+0,79
Модель со случайными эффектами по объектам описывается уравнением 136:
HDI=0,09CPI+0,71
Существование, как фиксированных, так и случайных эффектов подтверждается тестами.
Однако модели противоречивы с точки зрения знаков влияния коррупции на Индекс
человеческого развития. Методика расчѐта ИЧР такова, что его зависимость от ВВП на душу
населения строго положительна. Поскольку выше было показано, что с ростом ИВК растет и
ВВП на душу населения, ИЧР, следовательно, так же должен увеличиваться, что является
аргументом в пользу модели со случайными эффектами. Тест Хаусмана, в свою очередь,
требует выбора в пользу модели с фиксированными эффектами. Это означает, что при росте
коррупции сокращается ИВК и растет ИЧР. Неверный знак модели может быть следствием
либо мультиколлинеарности, что невозможно в модели парной регрессии, либо зависимости
ошибок от одного из регрессоров. На проверку коэффициент корреляции между ИВК и
ошибками модели со случайными эффектами оказывается равным 0,67, что достаточно
высоко для нарушения состоятельности оценок. Для решения этой задачи можно использовать
метод инструментальных переменных или же построить динамическую модель, которая
автоматически
оценивается
с
учетом
инструментальных
переменных.
Уравнение
динамической модели вновь демонстрирует положительное влияние коррупции на Индекс
133
Приложение 2. Таблица 10.
Приложение 2. Таблица 9.
135
Приложение 2. Таблица 11.
136
Приложение 2. Таблица 12.
134
72
человеческого развития. Эффект также не удается устранить на основе использования
инструментальных переменных. На диаграмме рассеивания, представленной на Рисунке 1,
явно видна положительная зависимость между ИВК и ИЧР, что означает отрицательное
влияние коррупции на Индекс человеческого развития.
Рисунок 1 - Диаграмма рассеивания HDI в зависимости от CPI
Данная
модель
оказывается
единственной
моделью,
для
которой
необходимо
дополнительное исследование, поскольку только для неѐ результаты, отображенные на
графике, не совпадают с результатами уравнения регрессии. В рамках остальных моделей
диаграммы рассеивания совпадали с полученными уравнениями регрессии. 137
В таком случае можно по переменному разбросу на графике предположить наличие
гетероскедастичности. После коррекции на гетероскедастичность уравнение приобретает
вид138:
HDI=0,05CPI+0,52,
что соответствует ожиданиям и подтверждает гипотезу.
В таблице 17 приведены количественные результаты, показывающие, в какой степени рост
коррупции влияет на изменение Индекса человеческого развития.
Специфика дальнейшего эмпирического исследования заключается в том, что, кроме
непосредственно
модели
регрессии
результирующую
переменную.
на
Помимо
панельных
этого,
отличающейся выборкой данных для исследования.
Введѐм для анализа следующие переменные:
137
138
Приложение 2. Рисунок 1-3.
Приложение 2. Таблица 13.
данных,
отдельное
необходимо
рассмотрение
выбрать
продиктовано
73
Индекс восприятия коррупции (CPI); 139
Индекс независимости судебной системы (JI).140
В таблице 16 представлена матрица корреляций, оцененная по панельным данным, по 87
странам за период 2008-2011 гг.,
Таблица 16 - Матрица корреляций
|
CPI
JI
LCPI
LJI
-------------+-----------------------------------CPI |
1,0000
JI |
0,8811
1,0000
LCPI |
0,9951
0,8813
1,0000
LJI |
0,8792
0,9814
0,8845
1,0000
Из таблицы 16 явно следует высокий уровень статистической значимости между
величиной коррупции и независимостью судебной системы. Потенциальных переменных две
– Индекс восприятия коррупции (CPI) и Индекс независимости судебной системы (JI). Причѐм
вопрос о направлении причинно-следственной связи является первичным, поскольку от ответа
на него зависит конструкция правой и левой частей уравнения регрессии. Выявить
направление причинно-следственной связи можно на основе теста Гренжера в модификации
для панельных данных.
Для реализации данного теста построим две модели регрессии на панельных данных. В
первой CPI, предположительно, зависит от JI и лаговых значений обеих переменных. Во
второй? в качестве результирующей переменной? используется CPI при том же наборе
регрессоров. Используются лаги первого и второго порядка.
В случае если лаг принимается за единицы, вид уравнений для CPI
141
и JI
142
,
соответственно, представлены ниже:
CPIt=1,68+0,49CPIt-1+0,08JIt+JIt-1
JIt=0,76+0,08CPIt+0,49JIt-1+0,21CPIt-1
По критерию Вальда первое уравнение не является статистически значимым (W=3,42,
Prob(W)=0,33>0,1). Соответственно, нельзя утверждать, что лаг НСС оказывает влияние на
ИВК. Обратное уравнение (второе) статистически значимо по критерию Вальда (W=7,8,
Prob(W)=0,049). Следовательно, если лаг принят за единицы, то именно коррупция оказывает
влияние на независимость судебной системы. С целью подтверждения полученного вывода,
139
Приложение 1. Таблица 12.
Приложение 1. Таблица 13.
141
Приложение 2. Таблица 14
142
Приложение 2. Таблица 15
140
74
увеличиваем лаг независимой переменной до 2. Полученные уравнения для CPI 143 и JI 144 ,
соответственно, представлены ниже:
CPIt=-0,68+0,98CPIt-1+0,08JIt-0,03JIt-1+0,15JIt-2
JIt=4,61+0,58CPIt-1,07JIt-1+0,37CPIt-1 -0,11CPIt-2
В данном случае оба уравнения статистически незначимы по критерию Вальда, при
уровне значимости 5%, вероятная причина – неверная спецификация, включение в модель
лишнего лага. Таким образом, в общей модели регрессии результирующей переменной
является JI, а регрессором – CPI.
Второй вопрос заключается в том, каков вид модели, описывающей зависимость НСС от
ИВК.
Сначала построим модель с фиксированными эффектами по объектам. В основе данной
модели лежит предпосылка о том, что каждая страна имеет свой собственный, независимый,
фиксированный уровень независимости судебной системы, а вторая еѐ составляющая зависит
от коррупции по схеме, идентичной для всех рассматриваемых стран. Модель с
фиксированными индивидуальными эффектами имеет вид 145:
JIt=2,38+0,38CPIt
Уравнение статистически значимо в целом, коэффициент наклона также статистически
значим при 5% уровне значимости. Коэффициент детерминации равен 0.11, а F-тест
подтверждает наличие фиксированных эффектов по объектам. Это позволяет сделать вывод о
том, что модель с фиксированными эффектами по объектам наилучшим образом подходит для
данных, чем pool-модель. Построим модель со случайными эффектами 146:
JIt=1,82+0,5CPIt
Данное уравнение также является статистическим значимым, а в соответствии с
результатами теста Бреуша-Пагана, можно отвергнуть гипотезу о том, что дисперсия всех
случайных эффектов равна нулю. Таким образом, модель с индивидуальными случайными
эффектами описывает данные лучше, чем pool-модель. Остаѐтся выяснить, как соотносятся
между собой модели со случайными и фиксированными эффектами. Для этого применяется
тест Хаусмана. Статистика теста оказывается равна 3.55, что соответствует вероятности,
равной 0.0596. При уровне значимости 5% нельзя отвергнуть гипотезу о том, что нет
статистически значимой разницы между двумя способами оценки. В такой ситуации, с точки
зрения математической статистики, необходимо выбрать модель со случайными эффектами.
143
Приложение 2. Таблица 16.
Приложение 2. Таблица 17.
145
Приложение 2. Таблица 18.
146
Приложение 2. Таблица 19.
144
75
Однако:
Уровень значимости 6% уже позволяет отвергнуть данную гипотезу;
В отличие от модели с фиксированными эффектами, модель со
случайными эффектами не имеет под собой основы в виде гипотезы о
существовании
некоторого
индивидуального
для
каждой
страны
уровня
коррупции.
Исходя из двух изложенных аргументов, следует остановить выбор на модели с
фиксированными эффектами.
Далее, предположим, что имеют место фиксированные эффекты по времени (тренд).
Модель принимает вид147:
JIt=1,73+0,52CPIt
Данное уравнение оказывается статистически значимым, однако F-тест позволяет
однозначно отвергнуть гипотезу о наличии фиксированных эффектов. Таким образом, poolмодель оказывается в данном случае более качественной, чем модель с фиксированными
эффектами по времени. В случае со случайными эффектами по времени модель имеет тот же
вид, что и при фиксированных эффектах. 148 Тест Бреуша-Пагана позволяет принять гипотезу о
нулевой дисперсии случайных эффектов по времени. В таком случае, однозначно отвергается
гипотеза о наличии каких-либо эффектов по времени, и оптимальной моделью остается
модель с индивидуальными фиксированными эффектами 149:
JIt=2,38+0,38CPIt
В соответствии с полученной моделью, рост уровня коррупции в стране сокращает
независимость судебной системы, причѐм сокращение происходит мгновенно, в том же
периоде, в котором возрастает уровень коррупции. Остаѐтся выяснить, сколь долго во времени
сохраняется негативное влияние роста коррупции. Построим динамическое уравнение на
панельных данных с лагом CPI до 3 включительно. В результате обнаруживаем, что первый
же лаг CPI оказывается статистически незначимым. Таким образом, межвременное влияние
отсутствует. Что касается возможной авторегрессионной составляющей, то проверить еѐ
наличие можно на основе критериев Аккаике и Шварца.
Сложность заключается в том, что модель, включающую динамическую составляющую,
нельзя сравнивать со статической моделью на основе стандартных критериев качества, таких
как коэффициент детерминации или F-статистика. Для подобного сравнения подходят
информационные критерии – критерия Акаике и критерия Шварца. Для модели панельных
147
Приложение 2. Таблица 20.
Приложение 2. Таблица 21.
149
Приложение 2. Таблица 16.
148
76
данных с фиксированными эффектами по странам, критерии Акаике и Шварца составляют
666,7 и 674,41. Для динамической модели, те же критерии составляют 669 и 682,3,
соответственно. Критерии построены так, что более низкое значение каждого критерия
означает более качественную модель. Соответственно, наиболее качественной оказывается
модель без динамической составляющей. Кроме того, лаги в динамической модели
оказываются статистически незначимыми.
Таким образом, в результате проведѐнного исследования можно сделать вывод, что
увеличение уровня коррупции приводит к сокращению независимости судебной системы,
причѐм эффект не распределен во времени. В таблице 17 приведены количественные
результаты, показывающие, в какой степени рост коррупции влияет на изменение
независимости судебной системы. Здесь, однако, следует заметить, что выявленная численная
связь справедлива только для однонаправленного воздействия коррупции на судебную
систему. Так, судя по всему, прогрессирующая коррупция, проникая во все сферы социальноэкономической жизни, неминуемо поражает и судебную систему, от которой последняя
попадает в зависимость. Обратное направление воздействия, учитывая высокий уровень
статистической значимости, наблюдается, однако его численная оценка невозможна, в том
числе по причине того, что при оценке судебной системы учитывается также степень еѐ
коррумпированности. При сокращении независимости судебной системы возрастает, главным
образом, степень еѐ зависимости от коррупции. Результаты эмпирического исследования
показывают, насколько статистически велика эта связь. Более того, они позволяет судить о
том, что при росте коррупции, страдает, и в значительной мере, судебная власть, которую это
явление непременно поражает. Все полученные численные результаты, приведены в таблице
17, где показана динамика экономических и социальных регрессоров при росте уровня
коррупции (сокращении значения Индекса восприятия коррупции) на 0,1 и 1 условный пункт,
в среднем по всем странам за весь рассматриваемый период и при прочих равных условиях.
Таблица 17 - Изменения экономических и социальных регрессоров при росте уровня
коррупции
Коррупция GDPPC (долл. США) INFL (%) FDI (млн. долл. США) HDI
JI
↑0,1
-461,21
+0,102
-6 196,77
-0,005 -0,038
↑1
-4 612,1
+1,02
-61 967,7
-0,05
-0,38
Итак, результаты исследования доказывают, что коррупция является сложным явлением,
тесно связанным с целым рядом индикаторов, а его воздействие на экономическую и
общественную сферу носит значительный негативный характер. На основе анализа панельных
77
данных по 82 странам за 11-летний период статистически подтверждается отрицательное
воздействие коррупции на ВВП на душу населения, приток прямых иностранных инвестиций,
уровень человеческого развития и независимость судебной системы 150 , а также влияние на
рост уровня инфляции. Все гипотезы, представленные в начале исследования, полностью
подтверждены.
Практическое применение полученных результатов возможно, например, при оценке
последствий
масштабного
уровня
коррупции
в
стране,
что
может
явиться,
при
соответствующем общественно-политическом использовании, катализатором проведения
реформ, направленных на противодействие этому явлению. Помимо этого, полученные
результаты могут быть использованы в процессе формирования плана антикоррупционной
политики
в
части
оценки
потенциального
эффекта,
экономической и социальной действительности.
150
На основе анализа панельных данных по 87 странам за 4-летний период.
выражающегося
в
изменении
78
Глава 4. Методы противодействия коррупции
Изучив различные теоретические аспекты коррупции, процесс распространения феномена, а
также последствия роста коррупции, выражающиеся в негативном влиянии, как на
экономическую,
так и
на
общественную
сферу, следует
рассмотреть
инструменты,
позволяющие противодействовать коррупции.
В предыдущих разделах диссертационного исследования было продемонстрировано, в том
числе на основе анализа эмпирических данных, насколько негативно, разрушительно и
широкомасштабно воздействие коррупции. Таким образом, необходимость и актуальность
изучения мер по предотвращению коррупции не оставляет сомнений.
Международный многолетний наколенный опыт демонстрирует, что формирование пакета
антикоррупционных мер требует системного подхода, причѐм даже верно подобранный набор
инструментов, отнюдь не гарантирует успешного результата, чему, как правило, способствует
пренебрежение базовыми принципами построения эффективной антикоррупционной политики.
Однако, как показывает международная практика, в мире существует обширное множество
стран, где коррупция является ежедневным спутником экономических взаимоотношений, а
ситуация ежегодно нередко становится только хуже. Действительно, несмотря на то, что
инструменты противодействия коррупции являются общеизвестными, это отнюдь не мешает
коррупции присутствовать во многих странах. С 1996 года Всемирным Банком было
разработано более чем 600 различных антикоррупционных программ для приблизительно 100
стран.151 ОЭСР ведет активную деятельность по разработке индивидуальных и адаптированных
планов антикоррупционной политики для стран, присоединившихся к соответствующей
Конвенции, 152 некоторая часть из которых в большей или меньшей степени подвергалась
практической реализации, причѐм для многих стран предлагаемые реформы являются далеко не
первой попыткой проведения антикоррупционной политики. В этой связи возникает вопрос,
может ли негативный опыт внедрения инициатив, направленных на противодействие
коррупции, повлиять на будущую политику в этой области. Иными словами влияет ли
претерпевшая неудачу антикоррупционная политика прошлых периодов на соответствующую
политику в нынешнем периоде.
Пусть существует страна, закрытая от внешних связей с целью исключения эффекта
межрегиональной контагиозности. В период времени t некоторой политической силой
проводится имплементация антикоррупционного пакета реформ. Успешная реализация
инициатив происходит с вероятностью p и приводит к получению потенциального совокупного
151
Ten Things You Did Not Know About the World Bank and Anti-Corruption: http://go.worldbank.org/MR1Y8R0ZA0
OECD Convention on Combating Bribery of Foreign Public Officials in International Business Transactions
(Конвенция Организации экономического сотрудничества и развития по борьбе с подкупом должностных лиц
иностранных государств при проведении международных деловых операций)
152
79
социально-экономического выигрыша Y. Реализации антикоррупционной стратегии требует
затрат C. Пусть общество обладает степенью доверия (по отношению инициаторам) B в части
проведения антикоррупционной политики. Предположим, что обществу доступна информация
о количестве ранее предпринятых антикоррупционных инициатив и известен порядковый
номер внедряемой инициативы N. Также при реализации инициатив, направленных на
противодействие коррупции, возникают здержки различного вида (денежные, политические и
даже общественные), C. Тогда межвременная модель, характеризующая изменяющуюся
эффективность (полезность) антикоррупционной политики, имеет вид:
.
С ростом числа предпринимаемых попыток имплементации антикоррупционного пакета
реформ, сокращается степень доверия общества к инициаторам в части проведения
антикоррупционной политики, B. Знания в обществе о предпринятых мерах противодействия
коррупции и об отрицательных результатах, подрывает доверие граждан к соответствующим
политическим силам, и очередная безуспешная попытка негативно воздействует на доверие.
Однако важен не только порядковый номер попытки, но и временной лаг, tn -tn-1 ,
характеризующий в данном случае период времени, который проходит после очередной
неудачи. Рост значения лага позитивно сказывается на вероятности успешной реализации
инициатив, так как при этом увеличивается вероятность смены политических сил,
претерпевших неудачу в предыдущем периоде и, в целом, с течением времени снижается
общественно-политическая
диссатисфакция,
вызванная
«провалом»
антикоррупционной
политики в предыдущем периоде.
Обратимся к издержкам. Только при pYB>C проведение соответствующих реформ является
рациональным. Действительно, при pYB<C борьба с коррупцией не оправдана, однако это не
означает абсолютной нецелесообразности антикоррупционной политики. Более того, это
свидетельствует скорее об обратном. Такое соотношение переменных по обе стороны
неравенства означает, в частности, насколько велика и широкомасштабна коррупция в
рассматриваемой стране. Наряду с этим, неравенство демонстрирует низкую степень доверия в
общества к инициаторам антикоррупционной политики, B. Таким образом, это означает
необходимость обязательной работы имплементаторов соответствующих инициатив над
получением «кредита доверия», а также над иными факторами, способствующими росту
вероятности успешной реализации антикоррупционной стратегии, p.
Наконец, немаловажный
момент
–
реакция
функции
полезности
на
результаты
антикоррупционной политики прошлых периодов. Действия, направленные на борьбу с
коррупцией, предпринятые в предыдущем периоде вынуждают коррупционеров адаптироваться
80
к изменившейся реальности посредством введения новых сложных схем, или, например,
выводя доход, получаемый от коррупционной деятельности, за пределы территориальных,
экономических, политических и иных границ, где на них не может быть наложен арест. Могут
применяться различные способы и схемы, но весь их смысл действий, предпринимаемых
коррупционерами, заключается в том, чтобы максимально затруднить выявление преступлений,
при этом увеличив масштаб своей деятельности, либо, по меньшей мере, попытаться
установить статус-кво, что, в конечном счѐте, воздействует на издержки антикоррупционной
деятельности.
Таким
противодействие
образом,
коррупции,
частично
может,
в
эффективная
конечном
политика,
счѐте,
направленная
осложнить
на
проведение
полномасштабных комплексных антикоррупционных реформ в дальнейшем.
В настоящее время в литературе, посвящѐнной исследованию коррупции, отсутствует
описание вышеописанной
проблемы. Предложенная экспериментальная модель и
еѐ
теоретическое обоснование могут быть использованы в дальнейших исследованиях феномена в
части разработки антикоррупционной политики, оценки еѐ эффективности и разработке мер по
повышению результативности соответствующей стратегии. Также при наличии достаточной
эмпирической базы, представляется возможным оценить перспективы планируемых к
реализации инициатив противодействия коррупции и оценить целесообразность их внедрения.
Итак, как было показано выше, выводы, полученные из предложенной модели
изменяющейся полезности антикоррупционной политики, могли бы быть применимы как на
теоретическом, так и на практическом уровне. Однако вместе с тем, для того, чтобы повысить
шансы успешной имплементации инициатив, направленных на противодействие коррупции
следует выявить и так называемые критерии успеха, основанные на подборе инструментов и их
корректном внедрении при соблюдении соответствующих условий.
К настоящему времени в литературе, посвящѐнной изучению темы коррупции, в частности
методов борьбы с этим феноменом описано множество всевозможных мер. Так, например,
лидером в области изучения явления коррупции, С. Роуз-Аккерман в результате многолетних
исследований опубликован, по сути, фундаментальный труд, где детально рассмотрены
известные коррупционных схемы (в том числе на конкретных примерах), типы коррупции и
множество методов противодействия ей. 153 Далее, в разделе диссертационного исследования,
посвящѐнном методам противодействия коррупции, рассматриваются меры, в которых сведена
к минимуму «размытость», как формулировок, так и описательной части. При этом важно, что в
процессе анализа учитываются результаты современных, по большей степени, эмпирических
исследований на соответствующие темы с целью минимизации «отрыва» от происходящего при
153
Роуз-Аккерман, С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / С. Роуз-Аккерман.- М: Логос,
2003.
81
реальном практическом применении тех или иных методов борьбы с рассматриваемым
феноменом.
Логика дальнейших рассуждений предопределяет структуру последующих разделов. Все
инструменты, в рамках предлагаемой классификации подразделяются на два основных типа:
институциональные и общественно-политические. В каждом из разделов углублѐнно
рассматриваемые методы подвергаются систематизации, посредством формирования их
классификации,
различающей
инструменты
по
направлению
их
воздействия.
Далее
рассматривается каждая из мер, анализируется эффективность их практического применения на
основе принципа «learning by doing» и на базе результатов теоретических и эмпирических
исследований.
Предваряя анализ каждого из инструментов, противодействия коррупции, важно учитывать,
что эффективная антикоррупционная политика зиждется на двух важнейших условиях,
игнорирование которых делает реализацию любых инициатив абсолютно бессмысленными:
Проявление сильнейшей политической воли;
Однозначное и беспрекословное верховенство закона для всех и каждого.
Проявление политической воли рассматривается, как один из базовых инструментов
антикоррупционной политики. 154 Второй пункт является, одновременно, и следствием такого
проявления, и применения ряда других предлагаемых инструментов.
4.1.
Институциональные инструменты
В рамках предлагаемой классификации все инструменты антикоррупционной политики,
попадающие в каждую из двух фундаментальных групп, различаются по направлению их
воздействия. Это важно, так как, изучая тему противодействия коррупции, становится
заметным, что ни один из методов не влияет на феномен напрямую. Более того, они, как
правило, воздействуют опосредовано, противодействуя «монополии государства», увеличивая
транспарентность деятельности государственного и чиновничьего аппарата или даже через
повышение
оплаты
труда
государственных
служащих.
В
таблице
18
представлена
классификация институциональных методов противодействия коррупции.
154
Johnston, M., Kpundeh, S.J. (2004). Building a clean machine: anti-corruption coalitions and sustainable reform //
World Bank Policy Research Working Paper 3466.
82
Таблица 18 - Классификация институциональных методов противодействия коррупции
Воздействие
I.
Демонополизация
II. Увеличение транспарентности
III. Усиление контроля
IV. Рост ответственности
V. Стимулирование
Меры
1.
Приватизация
2.
Либерализация
3.
Конкурентные закупки
4.
Параллельные полномочия
5.
Стимулирование конкуренции
1.
Свобода информации
2.
Открытый бюджет
3.
Электронное правительство
4.
Декларирование
1.
Антикоррупционные ведомства
2.
Информаторы
1.
Наказание
2.
Независимость судебной системы
1.
Сокращение числа работников
2.
Оплата труда
3.
Требования к персоналу
Перейдѐм к более детальному рассмотрению институциональных мер противодействия
коррупции.
I. Демонополизация
1. Приватизация. Эта мера позволяет сократить долю государственных предприятий в
экономике, в первую очередь, по причине их высокой склонности к коррупции и нередко
экономической неэффективности. 155 Следует признать, что этот метод является «рабочим» и
эффективным, учитывая ряд условий. Нередкими являются случаи, когда сам процесс
приватизации стимулирует коррупцию. С целью успешного проведения соответствующих
реформ необходимо наличие адекватной нормативно-правовой и коммерческой базы для
155
World Bank. (1997). Helping Countries Combat Corruption: The Role of the World Bank // The World Bank.
83
защиты покупателей и инвесторов, а также для стимулирования и поддержки конкуренции. Без
соблюдения вышеперечисленного, произойдѐт исключительно переход рентоориентированного
поведения из общественного сектора в частный, что на практике приведет к обогащению
инсайдеров путѐм искажения реальных цен.
Условия, которые необходимо учитывать при использовании приватизации, как метода,
направленного на противодействие коррупции:
Эффективна
маломасштабная
приватизация.
Крупномасштабные
преобразования
приводят к обратному эффекту - росту коррупции;156
Наилучший результат достигается в развитых странах. В развивающихся регионах
следует применять с осторожностью и при обязательном наличии первоначальных условий, или
вовсе отказаться от использования; 157
В странах с переходной экономикой приватизация является эффективной мерой только
при условии хорошей институциональной среды. В противном случае, возникает обратный
эффект.158
2. Либерализация. Либеральные реформы являются набором инструментов, позволяющим
противодействовать коррупции. 159 Причѐм, как и в случае с приватизацией, которая нередко
рассматривается в контексте внутриэкономической либерализации, этому методу соответствует
ряд ограничений.
Сначала необходимо разделить либерализацию на экономическую и политическую. Причѐм
под экономической либерализацией будем понимать внутри- и внешнеэкономические реформы,
направленные на деригулирование экономики, среди которых действия, сокращающие
различного рода ограничения со стороны государства, такие как таможенные пошлины,
регулирование цен, ставки процента, обменного курса и пр. К политической либерализации
относятся инструменты, включающие соблюдение прав и свобод граждан, конкуренцию
политических сил, свободу СМИ и пр. Некоторые из инструментов, составляющих
политическую либерализацию, будут рассматриваться далее в качестве отдельных механизмов,
способных противодействовать коррупции.
Условия, которые необходимо учитывать при использовании либерализации, как метода,
направленного на противодействие коррупции:
156
Arikan, G.G. (2009). How privatization affect the level of perceived corruption // Public Finance Review 36(6). P. 706–
727.
157
Boubakri, N., Cosset, J. and Smaoui, H. (2009). Does privatization foster changes in the quality of legal institutions? //
The Journal of Financial Research 32(2). P. 169–197.
158
Koyuncu, C., Ozturkler, H.,Yilmaz, R. (2010). Privatization and corruption in transition economies: a panel study //
Journal of Economic Policy Reform 13(3). P. 277–284.
159
Vinod, T. (2000). The Quality of Growth // World Bank Publications. P. 135-168.
84
Внешнеэкономические либеральные реформы должны происходить с исключительной
осторожностью,
так
как
существует
высокая
вероятность
возникновения
эффекта
контагиозности коррупции при тесном экономическом контакте со странами, где установился
более высокий уровень коррупции;
Устранение внешнеэкономических барьеров должно происходить повсеместно на всех
уровнях, то есть как на федеральном, так и на региональном уровне, либо не происходить
вовсе;160
Основную роль в противодействии коррупции играет экономическая либерализация.
Политическая может не проводиться, при условии верховенства закона и проявлении
сильнейшей политической воли;
При проведении либеральных реформ обоих типов важен порядок внедрения. Так,
сначала следует проводить экономическую, а затем политическую либерализацию; 161
Срок проведения либеральных реформ, эффективно противодействующих коррупции,
составляет 5 лет. Преобразования, длящиеся свыше обозначенного периода времени, приводят
к обратному эффекту. 162
3. Конкурентные закупки. Ограничение полномочий чиновников и иных должностных лиц,
способных прямо или косвенно влиять на результаты открытых конкурсных закупок, является
очень важной мерой противодействия коррупции. Необходимо ч ѐткое определение правил
проведения всех процедур и критериев отбора, а также контроль их выполнения. Помимо этого,
следует сделать информацию о закупках максимально доступной для поиска и анализа.
Удаление коррупционной составляющей из процесса закупок позволяет в значительной степени
повысить их эффективность. 163 Обычный рост числа участников в конкурсных торгах – это,
отнюдь, не результат повышения конкуренции в этой сфере. Такая «частичная» реализация
меры способствует обратному эффекту, который приводит либо к росту, либо к сохранению
прежнего уровня коррупции. 164 Двоякая трактовка норм и правил, а также возможность
использования требований по качеству и опыту поставок в процессе целенаправленного
создания барьеров для заключения контрактов на конкурентной основе – основные факторы,
препятствующие проведению конкурентных закупок.
160
Tanzi, V. (1998). Corruption around the world: Causes, consequences, scope, and cures // IMF Staff Papers 45(4). P.
559–594.
161
Giavazzi F. and Tabellini G. (2005). Economic and Political Liberalizations // Journal of Monetary Economics 52(7). p.
1297-1330.
162
Tavares, S. (2005). Does Rapid Liberalization Increase Corruption? // EconWPA Public Economics 0507003.
163
Burguet, R. Che, Y.-K. (2004). Competitive Procurement with Corruption. RAND Journal of Economics 35(1). P. 5068.
164
Celentani M. and Ganuza J. (2002). Corruption and Competition in Procurement», European Economic Review 46(7).
P. 1273-1303.
85
4. Параллельные полномочия. Эта мера заключается в наделении полномочиями по
предоставлению
какой
либо
государственной
услуги
или
их
набора
нескольких
государственных органов. 165 При этом важно сохранение их конкуренции между собой и
недопущение сговора, либо наделение их возможностью контролировать деятельность друг
друга. Эта мера, посредством демонополизации деятельности учреждений, предоставляющих
государственные услуги, позволяет предотвратить возможность вымогательства взятки со
стороны оного из них, так как клиент всегда сможет воспользоваться услугами другого.
Параллельные полномочия приводят к росту издержек потенциального коррупционера, так как
он будет вынужден вовлечь все органы в коррупционную сеть, чтобы добиться конечной цели,
связанной
с извлечением
ренты.
Эта
мера
приводит
к
положительному
эффекту,
выражающемуся в противодействии коррупции, при соблюдении условий и осознании
возможных рисков:
Недопустимо, чтобы для полноценного получения государственной услуги, потребителю
необходимо было обратиться в каждое из учреждений;
Ни одно из учреждений не должно обладать правом наложения вето на решение другого;
Существует риск сговора, куда будет включаться, в том числе, контролирующий
орган;166
Коррупцией могут быть поражены оба учреждения, и между ними способна возникнуть
конкуренция по цене (величине взятки).
5. Стимулирование конкуренции. Считается, что любые действия, направленные и, в
конечном счѐте, приводящие к росту конкуренции в экономике, способствуют снижению
коррупции. 167
На практике эффективность мер по поддержанию конкуренции не подтверждается. В
странах с большей конкуренцией наблюдается меньший уровень коррупции, однако из этого,
отнюдь, не следует того, что для сокращения коррупции следует предпринимать меры,
стимулирующие конкуренцию. 168 С ростом коррупции наблюдается снижение конкуренции,
вызванное,
165
в
том
числе,
возникновением
антистимулов
к
ведению
бизнеса
Rose-Ackerman, S. (1994). Reducing Bribery in the Public Sector // Corruption and Democracy: Budapest Institute for
Constitutional and Legislative Policy. P. 21-28.
166
Celentani M. and Ganuza J. (2002). Corruption and Competition in Procurement», European Economic Review 46(7).
P. 1273-1303.
167
Rose Rose-Ackerman, S. (1996). Redesigning the State to Fight Corruption: Transparency, Competition and
Privatization // World Bank Other Operational Studies 11627.
168
Bliss C., and Tella R.D. (1997). Does Competition Kill Corruption? // Journal of Political Economy 105(5). P. 10011023.
и
86
сопровождающееся
конкуренцию,
покиданием
безусловно,
предприятиями
способны
рынка.
положительно
169
Меры,
отразиться
на
стимулирующие
экономической
действительности, однако влияния на уровень коррупции, они не окажут.
II. Увеличение транспарентности
1. Свобода информации. Под этой мерой понимается введение закона, наделяющего
правом каждого члена общества получать доступ к любой информации, которой обладают
государственные органы. Гражданам предоставляется общий доступ к официальным
документам и другой информации, что делает их взаимодействие с правительством открытым и
прозрачным. Такие законы действую во многих странах (от Великобритании до Уганды) и
накоплен широкий, как теоретический, так и практический опыт эффективной реализации
подобных законодательных инициатив и возможных ошибок в процессе имплементации.170 В
Индии, например, сам доступ к этой информации является предметом взяточничества, и
запрошенная информация нередко выдаѐтся только после соответствующей оплаты. В
Албании, например, этот закон практически не используется, потому что ни чиновники, ни
граждане, в большинстве своѐм, не знают о его существовании.171
Законом о свободе информации, помимо всего прочего, должен предусматриваться
временной период, в течение которого представляются запрашиваемые документы. Все
граждане должны быть проинформированы о наличии соответствующего права. Также, следует
обеспечивать доступ и к электронным версиям документов, так как подготовка бумажной
версии позволяет препятствовать получению информации путѐм установки тарифа за печать
документов и пр.
Несмотря на то, что на первый взгляд подобная мера кажется высокоэффективной, так как
позволяет гражданам участвовать в процессе выявления коррупционных схем и прочего, на
практике ожидаемого антикоррупционного эффекта такие законодательные инициативы не
приносят. Факты коррупции в явном виде не фигурируют в официальных документах, а для
того, чтобы выявить искомый документ может потребоваться немалое время. Более того, для
детального изучения документов и понимания содержимого нередко требуется специальное
образование. Такой инструмент, в значительной степени повышающий транспарентность,
эффективен только при достаточно высоком развитии (или предпосылках к этому)
гражданского информационного общества, о котором пойдѐт речь в следующем разделе.
169
Romer, P.M. (1994). New Goods, Old Theory, and the Welfare Costs of Trade Restrictions // Journal of Development
Economics 43(1). P. 5-38.
170
Frankel M. (2001). Freedom of Information and Corruption // Paper for the Global Forum on Fighting Corruption and
Safeguarding Integrity: The Campaign for Freedom of Information.
171
Banisar D. (2006). Freedom of Information Around the World 2006: A Global Survey of Access to Government
Information Laws // Privacy International, 2006.
87
Рассматриваемая мера способна воздействовать на коррупцию, тем самым сокращая еѐ.
Однако, как и прежде, для эффективной реализации меры, следует учитывать существующие
ограничения:
Необходимо
наличие
развитого
(или
предпосылок
к
развитию) гражданского
информационного общества, обладающего достаточными и нередко специальными навыками
для быстрого и эффективного отбора, обработки и анализа значительных массивов данных.
Инструмент может быть использован
только в
странах с
пропорциональной
избирательной системой. В этом случае его применение позволит снизить уровень коррупции.
В странах с мажоритарной избирательной системой такая законодательная инициатива
приводит, наоборот, к росту коррупции. 172
К настоящему времени, опыт других стран показывает некоторые вышеописанные
технические вопросы имплементации такого закона. Результаты эмпирического анализа
показывают невысокую эффективность практической реализации этой инициативы. Однако это
можно объяснить в первую очередь недостаточным развитием технологических средств, что не
позволяло
в
полной
мере
эффективно
обрабатывать
информацию,
которая
стала
общедоступной. Это, по сути, является «инструментом будущего» и эффективность его
применения будет возрастать параллельно с технологическим развитием.
2. Открытый бюджет. Прозрачность процесса формирования бюджетов позволяет
повестить вероятность обнаружения коррупции в сфере государственных доходов и расходов.
Этот принцип в равной степени относится к региональному и федеральному бюджету, однако, в
большей степени, необходим для регионального. Этот метод считается эффективным, так как
странам с низким уровнем коррупции характерен принцип открытого бюджета. 173 Однако
принимался этот принцип на вооружение не как мера, противодействующая коррупции, а как
инструмент,
который
позволил
повысить
эффективность
государственных
расходов.
Безусловно, коррупция негативно воздействует на этот параметр, однако неэффективность
возникает ещѐ и по ряду иных причин, не связанных с коррупцией. Таким образом, открытый
бюджет, как метод, позволяющий препятствовать распространению коррупции, не является
высокоэффективным. В странах с низким уровнем коррупции наблюдается использование этого
инструмента с целью повышения эффективности государственных расходов, однако это не
означает обратного эффекта. 174 Открытый бюджет, как и предыдущий рассматриваемый метод,
172
Tavares, S. (2007). Do Freedom of Information Laws Decrease Corruption? // MPRA Paper 3560.
Bastida F., Benito B. (2007) Central government budget practices and transparency: An international comparison //
Public Administration 85(3). P. 667-716.
174
Sedmihradská, L., Haas, J. (2013). Budget transparency and fiscal performance: Do open budgets matter? // University
of Finance and Administration ACTA VSFS 7(2). P. 109-122.
173
88
скорее носит «затрудняющий» характер, нежели, действительно, позволяет противодействовать
коррупции.
3. Электронное правительство. Этот инструмент нацелен на повышения качества
государственных услуг в целом. Внедрение системы электронного правительства (Egovernment) также позволяет противодействовать коррупции в этой сфере. Этот эффект
достигается благодаря минимизации личного взаимодействия между государством и
заявителями.
Такой
инструмент
является
вспомогательным
при
общем
повышении
транспарентности государственной деятельности. Практика применения на межстрановом
уровне
показывает
исключительно
положительный
антикоррупционный
эффект
от
использования подобных систем. 175 Важным нюансом при внедрении является обязательное
информирование и обучение потенциальных пользователей системы на всех уровнях. В
противном случае, результат, выражающийся в сокращении уровня коррупции, не достигается.
4. Декларирование. Эта мера направлена на выявление коррупции среди лиц, находящихся
на государственной службе. Так, в рамках реализации этой меры, на высших государственных
служащих и их ближайших родственников накладывается обязанность декларирования с
определѐнной периодичностью своего имущества, доходов и расходов. Эти документы следует
располагать в открытом доступе, а также направлять для анализа в антикоррупционные
контролирующие органы (ведомства). Этот метод, сам по себе, не способен повлиять на
коррупцию, снижая еѐ. Если публикуемые декларации не подвергаются тщательному анализу
на коррупционную составляющую и достоверность указанных данных, а правоприменение
является выборочным, то эта мера не принесѐт позитивного эффекта, а скорее будет
нейтральной или даже негативной, за счѐт демотивации граждан к антикоррупционной
деятельности и общего нарастания их раздражения и недовольства. Нельзя утверждать, что этот
инструмент
препятствует
росту
коррупции,
его
роль
скорее
«затрудняющая»
или
«осложняющая» коррупцию. Однако, безусловно, при реализации системного подхода, эта мера
обязательно должна присутствовать в пакете антикоррупционных мер.
III. Усиление контроля
1. Антикоррупционные ведомства. Учреждение антикоррупционных ведомств (иногда и
должностей, например, омбудсмен) призвано устанавливать контроль над выполнением всех
норм, введѐнных в рамках антикоррупционных реформ, и координировать действия участников
в процессе реализации соответствующих программ. Помимо всего прочего, на такие органы
возлагается законотворческая антикоррупционная деятельность и разработка информационных
(обучающих) программ для должностных лиц и населения. На практике, результатом работы
175
Grönlund, Å., Flygare A.-M. (2011). The Effect of eGovernment on Corruption: Measuring Robustness of Indexes //
Electronic Government and the Information Systems Perspective: Lecture Notes in Computer Science 6866. p. 235–248.
89
таких упреждений является значительный рост вероятности обнаружения коррупционных схем.
Однако, как и в случае с другими ранее рассмотренными инструментами, здесь также имеется
ряд ограничений и рисков:
Существует вероятность входа антикоррупционных ведомств в коррупционные схемы с
тем, чтобы они не препятствовали реализации последних;
Деятельность учреждений сама может явиться предметом коррупции, получая взятки за
сокрытие фактов коррупции, совершѐнных должностными лицами;
Ограниченные
полномочия
органов,
которые
не
позволяют
им
осуществлять
расследования деятельности высокопоставленных чиновников, в том числе первых лиц
государства, приводят к неэффективности работы ведомств.
Вышеперечисленные пункты являются серьезными препятствиями на пути формирования
эффективного
антикоррупционного
ведомства.
Ниже
представлен
набор
принципов,
позволяющих положительным образом отразиться на деятельности формируемых учреждений:
Высокие заработные платы;
Строгий конкурсный отбор сотрудников;
Выявление и пресечение непотизма;
Репутация - отсутствие у сотрудников, какой бы то ни было связи (прошлой и
настоящей) с другими государственными учреждениями;
Увольнения сотрудников с невозможностью восстановления, в случае выявления
нарушений;
Формирование имиджа «элитарности» ведомства;
Финансовая независимость органа;
Широкий спектр полномочий ведомства.
Существует несколько подходов к внедрению антикоррупционных учреждений. Условно их
можно назвать «многоведомственный» и «централизованный». Так, при первом варианте
происходит
разделение
антикоррупционной
полномочий
между
деятельностью. Такой
несколькими
подход
органами,
характерен,
занимающихся
например, для
США,
Великобритании, Франции, Индии, Мексики и др. Второй подход основывается, как следует из
названия, на сосредоточении всех полномочий внутри одного, причѐм очень крупного и
наделѐнного
большими
полномочиями,
антикорруционного
ведомства.
Такая
модель
характерна для основоположника - Сингапура и первого последователя - Гонконга. К
настоящему времени подобные органы функционируют в Аргентине, Австралии, Ботсване,
Таиланде, Уганде, Эквадоре, Малайзии, Филиппинах и др.176 В перечень полномочий ведомств,
176
Meagher, P. (2005). Anti-corruption Agencies: Rhetoric Versus Reality // The Journal of Policy Reform 8(1). P. 69-103.
90
согласно опыту успешного практического применения, следует включать неограниченные
права доступа к официальным документам, замораживанию активов, защите информаторов,
контролю и анализу налоговых деклараций, доходов, расходов и имущества официальных лиц
и их ближайших родственников, а также возможность реализации уголовного преследования
подозреваемых в совершении коррупционных преступлений.
Практический опыт применения этих двух подходов показывает б льшую эффективность,
при внедрении централизованного антикоррупционного учреждения. Группа раздельно
функционирующих ведомств, как правило, не обладает ресурсами для достаточного
противодействия коррупции, в отличие от единого учреждения, в котором, как показывает
практика, накопленная информация хранится, обрабатывается и подвергается анализу более
эффективно и где, в целом, возникает положительный эффект от масштаба. Однако разработка
и внедрение централизованного учреждения даѐт позитивный результат исключительно в
условиях верховенства закона и проявления сильнейшей политической воли. В противном
случае, следует останавливать выбор на многоведомственной модели, так как мощный
централизованный
антикоррупционный
орган, при
превратится исключительно в репрессионный
«избирательном
правоприменении»,
и карательный орган, обслуживающий
политические и экономические интересы отдельных групп лиц.
2. Информаторы.
Поскольку
коррупционные
преступления
имеют
тенденцию
к
тщательному сокрытию, особенно, если эффективно применяются инструменты, позволяющие
не только выявлять факты, но и бескомпромиссно преследовать лиц, замешанных в этом,
возрастает роль информаторов. На этом уровне целесообразен запуск «горячих линий» по
работе с информаторами о коррупционных преступлениях. При этом, возникает необходимость
защиты информаторов на правовом и физическом уровне, так как при особо резонансных
судебных разбирательствах на них может оказываться давление, а жизни и здоровью их и их
близких может угрожать опасность. В качестве стимула для потенциальных информаторов
также применяются гарантии того, что все обращения рассматриваются в обязательном
порядке, а также выплаты вознаграждений лицам, предоставившим информацию, позволившую
пресечь коррупционную деятельность.
IV. Рост ответственности
1. Наказание. Степень тяжести наказания за совершение коррупционных преступлений,
пожалуй,
один
из
самых
противоречивых
моментов
в
процессе
формирования
антикоррупционной политики. Безусловно, наказание за совершение подобных преступлений
должно присутствовать и должно быть, по меньшей мере, адекватным относительно наказаний
за другие уголовные деяния, при этом демотивируя к коррупционной деятельности.
91
Степень тяжести наказаний за коррупционные преступления варьируется от длительности
тюремного заключения, до материальной ответственности. Также определѐнный эффект
привносят такие меры, как увольнение коррумпированного должностного лица, лишение
трудового стажа, накопленного за время работы на государственной службе, и отказ в найме на
работу в будущем.
Поскольку считается, что коррупционное преступление обязательно двустороннее и обе
стороны, участвующие в незаконной сделке, являются преступниками, то эффективными могут
стать меры по наказанию лиц, предлагающих взятки. Так, введение наказания для «дающей»
стороны в виде полного отказа в предоставлении услуги лицу, лишения права участия в
конкурсе или даже уголовного преследования, способны ограничить стимулы участников к
подкупу должностных лиц.
С ростом тяжести наказания, а также вероятности раскрытия преступления, являющихся, по
сути, антистимулами к коррупционной деятельности, растет ожидаемая полезность от
оппортунистического поведения, то есть величина взятки. 177 Это также, в явной степени,
напоминает известную в экономической науке связь между величиной риска и прибыльностью
капиталовложений (активов). Введение значительной степени тяжести наказания за совершение
коррупционных преступлений в отсутствии реализации остальных мер, направленных на
противодействие коррупции, а также при «избирательном правоприменении» и отсутствии
политической воли, положительного эффекта не окажет. Важно, чтобы меры, направленные на
выявление коррупционных преступлений, были полностью реализованы, так как наказание
оказывается
эффективным
исключительно
в
совокупности
с
высокой
вероятностью
обнаружения совершаемых фактов.
2. Независимость судебной системы. Важным фактором, позволяющим эффективно
противодействовать коррупции, является независимость судебной системы. Если в стране уже
функционирует независимая судебная власть, то вряд ли что-либо следует менять, так как это
абсолютно нормальное явление для правового развитого государства. Однако, как показывает
практика, с ростом уровня коррупции сокращается независимость судебной системы. Этот факт
сигнализирует о том, что коррупция, поражая, судебную систему, ограничивает возможность
противодействия ей (коррупции) и, при наличии феномена в стране, судебная власть, скорее
всего, будет поражена коррупцией.
Таким образом, при реализации рассматриваемого инструмента, следует проводить
политику структурного реформирования судебной системы. Помимо всего прочего, ключевым
моментом, на который следует обращать внимание при произведении соответствующих
177
Becker G.S. (1995). The economics of crime // Cross Sections Fall, 1995. p. 8-15.
92
преобразований в странах с высоким уровнем коррупции, – это исключение, в конечном счѐте,
характерного принципа «избирательного правоприменения (правосудия)». Для некоторых стран
возможен переход к прецедентному праву.
V. Стимулирование
1. Сокращение числа работников. На государственной службе нередко присутствуют
«лишние» должностные позиции, которые при пересмотре могут быть закрыты. Также следует
ужесточать контроль за наличием фиктивных и, так называемых, «непотических» работников,
получивших свои рабочие места благодаря, в первую очередь, родственным или другим
близким связям.
2. Оплата труда. Уровень дохода на государственной службе должен быть, по меньшей
мере, не ниже среднего уровня на рынке труда. Повышение заработных плат, помимо прочих
источников, возможно за счѐт освободившегося фонда оплаты труда после сокращения чисти
персонала.
Помимо
этого,
служащим
могут
предоставляться
различные
льготы
и
выплачиваться премии по результатам работы.
3. Требования к персоналу. Следует проводить периодическую аттестацию работников,
ужесточить требования при приеме на работу параллельно с ростом риска потери работы при
выявлении нарушений, а также, дополнительно, создавать атмосферу «элитарности» работы на
государственной службе. Также следует внедрять соответствующие обучающие программы и
проводить тренинги, направленные на повышение квалификации сотрудников, в том числе и
антикоррупционного характера. Помимо этого предполагается разработка «кодекса этики»,
которого все лица, находящиеся на государственной службе, должны придерживаться. Подбор
персонала, здесь, играет очень важную роль. Так, известно, что выпускники высших учебных
заведений, которые списывали («жульничали») при выполнении простых заданий, будучи
студентами, чаще отдают предпочтение работе на государственной службе. Более того, именно
такие сотрудники чаще других склонны к коррупции. 178 Это свидетельствует о необходимости
формирования и соблюдения строгих критериев при подборе персонала на государственную
службу. При этом, следует использовать специальные методики, оценки кандидатов, так как,
безусловно, у последних имеются стимулы для сокрытия подобного рода информации.
4.2.
Общественно-политические инструменты
Общественно-политические методы противодействия коррупции не являются столь же
многочисленными, как рассмотренные в предыдущем разделе. Более того, структурные
институциональные преобразования на первый взгляд могут показаться достаточным средством
178
Hanna R., Wang S. (2013). Dishonesty and Selection into Public Service // NBER Working Paper 19649.
93
для эффективного противодействия коррупции. Однако, возвращаясь к составляющим
рассмотренной ранее модели изменяющейся эффективности антикоррупционной политики, а
именно и одному параметру, характеризующему доверие общества к имплементаторам
инициатив, позволяющих противодействовать коррупции, становится очевидным высокая
степень важности участия общества при проведении соответствующих реформ. Привлечение
общества к процессу реализации политики противодействия коррупции работает по принципу
синергии, при этом эффективность повышается не только за счѐт растущей результативности,
но и благодаря сокращению издержек внедрения антикоррупционных инициатив.
Как и в случае институциональных методов, все инструменты антикоррупционной
политики, попадающие в группу общественно-политических мер, различаются по направлению
их воздействия. В таблице 19 представлена классификация общественно-политических методов
противодействия коррупции.
Таблица 19 - Классификация общественно-политических методов противодействия
коррупции
Воздействие
I.
Меры
Просвещение
II. Мобилизация воли
Перейдѐм
к
более
1.
Свободные СМИ
2.
Связи с общественностью
3.
Опросы общественного мнения
4.
Некоммерческие организации
1.
Политическая воля
2.
Конкурентные выборы
3.
Международное давление
4.
Сильное гражданское общество
детальному
рассмотрению
общественно-политических
мер
противодействия коррупции.
I. Просвещение
1. Свободные СМИ. Независимые журналистские расследования нацелены, помимо
информирования граждан о проблемах, связанных с коррупцией, на генерирование
соответствующего недовольства в обществе. Свобода СМИ является необходимым условием
для проведения эффективных антикоррупционных реформ, однако во многих странах, особенно
где длительное время имели место преследования журналистов и политическая цензура,
журналисты нуждаются в обучении методам расследований, профессиональной этике и
94
стандартам. Для этого целесообразно организовывать, например, обучающие семинары с целью
повышения профессиональных навыков журналистов и разъяснения им необходимости
разоблачения коррупционных преступлений с надлежащими гарантиями безопасности.
Использование рассматриваемой меры, как эффективного инструмента, направленного на
противодействие коррупции, подтверждается и эмпирически. 179 Более того, политическое и
экономическое давление на СМИ с целью ограничения их свободы, сопровождаются ростом
уровня коррупции,180 что сигнализирует о том, что рассматриваемый инструмент, по крайней
мере, носит «сдерживающий» характер. Практика показывает, что реализация всех остальных
общественно-политических мер противодействия коррупции в стране при отсутствии
свободных средств массовой информации, не оказывает абсолютно никакого влияния на
уровень коррупции.
181
Помимо этого, важнейшим принципом в процессе проведения
соответствующих преобразований, является обеспечение свободного доступа обширного числа
граждан к средствам массовой информации.
182
Однако существует несколько нюансов,
связанных с реализацией такой инициативы:
Развлекательное
(непознавательное)
телевидение,
при
недостаточной
информированности общества о проблеме коррупции и методах борьбы с ней, сокращают
социальную активность граждан,
183
в том числе в направлении антикоррупционной
деятельности при, например, участии в организациях местного самоуправления; 184
Существует риск того, что талантливые и квалифицированные государственные
служащие и политики, желая избежать «издержек прайвеси» и «репутационных издержек»,
возникающих вследствие чрезмерного внимания СМИ к их персонам, будут мотивированы к
отказу от соответствующей работы. Это приводит к общему снижению «качества»
государственных служащих и политиков. 185
2. Связи с общественностью. Проведение кампаний по связям с общественностью
направлены на тотальное информирование граждан об истинных издержках коррупции
(последствиях) для общественно-экономического состояния страны, в общем, и каждого
гражданина, в частности, причинах, вызывающих коррупцию, о предпринимаемых мерах в
179
Brunetti A., Weder B. (2003) A free press is bad news for corruption // Journal of Public Economics 87(7-8). P. 18011824.
180
Freille S., Haque M.E., Kneller R. (2007). A contribution to the empirics of press freedom and corruption // European
Journal of Political Economy 23(4). p. 838–862.
181
Charron N. (2009). The Impact of Socio-Political Integration and Press Freedom on Corruption // Journal of
Development Studies 45(9). P. 1472–1493.
182
Dutta N., Roy S. (2013). Media, Education and Corruption: Investigating the Associations // Economic Affairs 33(2). P.
207-219.
183
Putnam, R.D. (2001). Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community // Simon & Schuster.
184
Olken, B.A. (2009). Do Television and Radio Destroy Social Capital? Evidence from Indonesian Villages // American
Economic Journal: Applied Economics 1(4). P. 1-33.
185
Sutter, D. (2006). Media Scrutiny and the Quality of Public Officials» // Public Choice 129(1). P. 25-40.
95
рамках антикоррупционной политики, еѐ результатах и потенциальном вкладе каждого
гражданина
при
достижении
общей
цели.
Необходимо
понимание
в
обществе
о
непосредственной связи между коррупцией и недополучением общественных благ, ростом
общего уровня цен, низким качеством государственных услуг, усиливающимся расслоением в
обществе. В сфере бизнеса важным является понимание того, что коррупция, в рамках
проведения
институциональных
реформ,
является
фактором,
который
способствует
исключительно росту издержек ведения бизнеса, ухудшающим инвестиционный климат и, в
целом, сопряжен с высоким риском для обеих сторон.
Информирование следует проводить всеми возможными способами и на всех уровнях:
средства массовой информации, рабочие места, учебные и детские учреждения и пр. Важно
добиться того, чтобы граждане знали свои права на получение тех или иных услуг и понимали,
что средства, «потерянные» от коррупции – это «общие» средства, которые могли бы
положительным образом отразиться на уровне благосостоянии каждого гражданина.
3. Опросы общественного мнения. Проведение опросов населения (в том числе в бизнес
среде) направлено на оценку «восприятия коррупции». Применение этой меры помогает
выявить наиболее «проблемные», с точки зрения коррупции, сферы, оценить масштабы явления
и определить локализацию. Наличие соответствующей информации позволяет адаптировать
разрабатываемую антикоррупционную политику под реальную ситуацию. Помимо этого,
получаемые данные могут применяться в процессе реализации политики, в общем, и каждой
антикоррупционной инициативы, в частности, с целью периодической оценки эффективности и
проведения последующих корректировок.
4. Некоммерческие организации. К эффективной вспомогательной мере, способствующей
противодействию коррупции, относится деятельность некоммерческих организаций:
Правозащитные и общественные антикоррупционные организации;
Бизнес ассоциации. Например, Международная Торговая Палата в 1996 приняла
«Правила поведения для борьбы с вымогательством и взяточничеством в международных
коммерческих сделках» 186 , а в 2003 году выпустила практическое пособие по борьбе с
вымогательством и взяточничеством для менеджеров крупных международных компаний, а
также средних и малых предприятий; 187
186
ICC Rules of Conduct to Combat Extortion and Bribery in International Business Transactions:
http://www.iccwbo.org/id904/index.html
187
Fighting Corruption: A Corporate Practice Manual:
http://www.iccwbo.org/home/news_archives/2004/anti_corruption_day.asp
96
Религиозные организации. Например, в 2010 году крупными Индонезийскими
мусульманскими объединениями была выпущена книга «Коррупционеры – это неверующие». 188
В целом, духовно-нравственное воздействие может быть весьма эффективным, однако в
светских государствах его значимость не велика и поэтому в таких условиях соответствующий
инструментарий следует рассматривать исключительно, как дополнительный.
I. Мобилизация воли
1. Политическая воля. Этот принцип уже упоминался ранее в контексте других методов
противодействия коррупции, а также в качестве базового постулата политического курса,
направленного на борьбу с коррупцией. Он основывается на безоговорочной решительности
политиков
(или
политика,
например,
президента)
в
проведении
результативной
антикоррупционной политики. Здесь важно учитывать несколько основных принципов:
Инициатор выступает гарантом верховенства закона и недопустимости явления
«избирательного правосудия». Он должен быть готов к тщательным проверкам финансовой
деятельности, как собственной, так его близких и друзей;
Инициатор гарантирует проведение соответствующей политики до тех пор, пока
положительный результат не будет достигнут, и осознает высокую вероятность лишения своих
должностных полномочий в случае неудачи;
Отмена неприкосновенности всех должностных лиц и высокопоставленных чиновников;
Важно понимать, что без проявления политической воли, все предпринимаемые меры не
способны принести желаемого эффекта. 189 Более того, их реализация также, скорее всего,
станет предметом коррупции, что, в результате, повысит в стране еѐ общий уровень. Ряд
описанных мер мотивирует к проявлению политической воли. Значительное влияние на
политиков оказывает давление со стороны международных партнеров, особенно по
интеграционным объединениям, и электоральное давление. 190
2. Конкурентные выборы. Проведение свободных и конкурентных выборов является
важнейшим механизмом противодействия коррупции. Граждане, не довольные существующим
положением дел в стране, связанным с высоким уровнем коррупции, способны эффективно
реагировать на это и соответствующим образом голосовать, в пользу альтернативных
политических сил. Эмпирически доказано, что на коррупцию наиболее «остро» реагируют
188
Hariyadi M. Jakarta, Islamic leaders liken corrupt politicians to infidels // AsiaNews. – 2010:
http://www.asianews.it/news-en/Jakarta,-Islamic-leaders-liken-corrupt-politicians-to-infidels-19255.html
189
Abdulai, (2009).A.G. Political will in combating corruption in developing and transition economies A comparative
study of Singapore, Hong Kong and Ghana // Journal of Financial Crime 16(4). P. 387-417.
190
Ristei, M. (2010). The Politics of Corruption: Political Will and the Rule of Law in Post-Communist Romania // Journal
of Communist Studies and Transition Politics 26(3). p. 341-362.
97
избиратели в странах с парламентской системой правления и с «менее демократичными» 191
режимами. 192
Финансирование избирательных кампаний может явиться источником коррупции. Для
недопущения такого рода фактов следует ограничивать или регулировать размеры партийных
взносов,
обязать
кандидатов
полностью
раскрывать
источники
финансирования
и
ликвидировать внебюджетные источники финансирования.
Действующее правительство, для того, чтобы быть переизбранным, имеет стимулы
действовать двумя способами:
Провести эффективную антикоррупционную политику и в результате еѐ победить на
свободных выборах;
Воспользоваться коррупцией для удовлетворения собственных интересов, подтасовав
результаты выборов.
Важно, что при реализации второго сценария существует значительный антистимул к
проведению
политики,
направленной
на
противодействие
коррупции.
Это
ещѐ
раз
подтверждает, что принцип свободных конкурентных выборов, является очень важным на пути
борьбы с коррупцией.
3. Международное давление. Эта мера, при реализации остальных, также обладает
выраженным положительным эффектом. Сюда относятся различные санкции со стороны, как
отдельных иностранных государств, так и в рамках международных интеграционных
объединений. Сюда относятся ограничения въезда и совершения трансакций для лиц
подозреваемых или причастных к коррупции на территории других стран, арест имущества и
счетов, принадлежащим им и их близкому окружению, а также широкая огласка
соответствующей информации. Вывод активов в зарубежные страны – отличительная черта
поведения коррупционеров. Выстраивание заградительных барьеров на этом пути со стороны
других стран призвано усложнить и ограничить коррупционную деятельность. Также
международное давление обладает эффектом, выражающимся в мобилизации политической
воли, проявление которой является
одним из базовых принципов при
реализации
антикоррупционной политики. Учитывая угрозу возникновения эффекта контагиозности
коррупции, партнерам стран, где наблюдается высокий уровень коррупции, следует
предпринимать
меры
подобного
характера,
либо,
при
отсутствии
реализации
антикоррупционной политики, временно прекратить свое взаимодействие с такими странами,
как представляющими угрозу для их институциональной и социально-экономической среды.
191
В рамках исследования следующие страны: Аргентина, Бразилия, Венгрия, Гватемала, Гондурас, Греция,
Испания, Колумбия, Мексика, Португалия, Сальвадор, Турция, Уругвай, Чили.
192
Krause, S., Mendez, F. (2009). Corruption and Elections: An Empirical Study for A Cross-Section of Countries //
Economics and Politics 21(2). P. 179-200.
98
4. Сильное гражданское общество. В рамках эффективной антикоррупционной политики
не предполагается каких-либо обязательных целенаправленных действий для усиления
гражданского общества. Это скорее является положительным эффектом при реализации
остальных, вышеперечисленных мер. В целях проведения успешной политики предполагается
невмешательство в формирующееся или усиливающееся гражданское общество.
К настоящему времени, гражданское общество, в рамках постиндустриального этапа
технологической революции, претерпело значительные изменения, что, в конечном счѐте,
позволяет говорить о формировании гражданского информационного общества, которое
непосредственно связано с неконтролируемой государством сферой производства, хранения,
переработки и реализации информации. 193 Такой тип гражданского общества, безусловно,
отличается
от
своего
предшественника,
в
том
числе, возможностью
эффективного
противодействия коррупции. Технические средства, позволяющие получать и анализировать
информацию,
коммуницировать
и
привлекать
новых
членов,
нередко
обладающих
специальными знаниями и навыками, а также представлять результаты своей деятельности в
кратчайшие сроки обширному множеству индивидов – всѐ это минимизирует издержки
существования и роста гражданского общества, что в результате позволяет эффективно
противодействовать коррупции.
Все
рассмотренные
инструменты
антикоррупционной
политики
нельзя
считать
законченным и универсальным руководством к действию, которое может применяться в любой
стране и в любой момент времени. Классифицированные, описанные и проанализированные
меры противодействия коррупции являются основными при формировании антикоррупционной
политики. Они рассмотрены в общем виде и не могут учитывать индивидуальные особенности
всех стран.
Проведѐнный анализ позволил увидеть инструментарий противодействия коррупции под
другим углом, который отличается от общепринятого в исследовательской литературе.
Наибольшую практическую ценность среди полученных результатов может представлять
вывяленный спектр условий, соблюдение которых необходимо для успешного практического
применения ряда инструментов, а также условия, при которых эффект будет отсутствовать или
вовсе будет противоположным желаемому. С теоретической точки зрения же наибольшей
значимостью
обладает
предложенный
подход
к
классифицированию
инструментов
противодействия коррупции.
Разработка эффективной программы антикоррупционной политики должна учитывать
множество первоначальных условий, к которым, как было показано в разделе, относится
193
Роговский, Е.А. Кибер-Вашингтон: глобальные амбиции / Е.А. Роговский. - М.: Международные отношения,
2014. - С. 45.
99
множество факторов, включая такой немаловажный, как степень доверия общества к
политическим силам, инициирующим антикоррупционную программу, что в свою очередь
зависит от того насколько часто в прошлом производились безуспешные попытки
соответствующих реформ. Величина издержек проведения такой политики зависит от того
насколько эффективными оказались предпринятые ранее инициативы и, таким образом,
частично эффективная политика, направленная на противодействие коррупции, может, в
конечном счѐте, осложнить проведение полномасштабных комплексных антикоррупционных
реформ в дальнейшем.
Важным, в конечном счѐте, остаѐтся готовность инициатора антикоррупционной политики
к решительным действиям. Эффективная реализация комплексно подобранных действий,
направленных на противодействие коррупции, имеет свою «персонифицированную цену»,
подчас очень высокую, и далеко не каждая политическая сила готова еѐ заплатить.
100
Заключение
В работе проведѐн обширный анализ теоретических, методологических и практических
подходов к изучению коррупции. По результатам диссертационного исследования, сделан ряд
выводов, которые могут быть применены как в теории, так и на практике.
В результате анализа различных трактовок категории «коррупция», применяющихся в
исследовательской литературе, предложено наиболее общее определение феномена. Таким
образом, коррупция – это злоупотребление должностными полномочиями или их превышение
с целью извлечения частной или групповой выгоды любого характера. При этом характер
выгоды не имеет особого значения, и она может принимать вид, как стандартной материальной (денежной или натуральной, вещественной), так и моральной, эстетической,
политической, духовной и пр. Также в работе определѐн широкий спектр подходов к изучению
коррупции, в том числе с позиций различных экономических школ. Помимо этого, выявлено и
классифицировано обширное множество причин, способствующих возникновению феномена.
Все вопросы, рассмотренные в рамках изучения теоретических аспектов коррупции, в
совокупности образовали некоторый фундамент, наличие которого явилось необходимым
условием для решения поставленных задач, одной из которых явилось исследование эффекта,
связанного с распространением явления и названного контагиозностью. Контагиозность
коррупции - эффект, характеризующийся распространением коррупции, подобно болезни, и
выражающийся в еѐ всеобщей мультипликации посредством роста числа коррупционных
сделок и лиц, вовлечѐнных в них. При этом выделяется несколько типов контагиозного эффекта:
Горизонтальная
(межиндивидуальная)
контагиозность
–
распространение
коррупции между индивидами;
Межрегиональная
контагиозность
-
распространении
коррупции
через
региональные границы, как стран, так и территориальных субъектов внутри страны.
В качестве базовых каналов межиндивидуальной контагиозности выделяются: социальные
взаимодействия, информированность индивидов об аналогичных преступлениях, их масштабах
и «успешности», наличие соответствующего личного опыта, а также ожиданий относительно
роста общего уровня коррумпированности в обществе.
Межрегиональная контагиозность характеризуется распространением коррупции через
региональные границы, причѐм территориальными единицами могут являться, как страны, так
и,
например,
внутренние
субъекты,
согласно
принятому
территориальному
или
административному делению – города, области, провинции, штаты и пр. Считается, что
ключевым
фактором,
который
способствует
возникновению
или
усилению
эффекта
101
контагиозности является, территориальная близость и наличие общих границ. В качестве
дополнительных
характеристик
выделяются
тесное
экономическое
и
политическое
взаимодействие, близость характеристик институциональных сред и политической культуры. В
результате проведѐнного анализа, выявлено, что территориальная близость не является
единственным необходимым условием, определяющим возникновение межрегиональной
контагиозности коррупции. Полученные выводы, в конечном счѐте, явились отправной точкой
для эмпирического исследования, целью которого стало выявление контагиозности коррупции
в международных интеграционных объединениях и изучение скорости этого эффекта.
Эмпирической базой послужили данные Индекса Восприятия Коррупции по 40 странам мира за
период в 13 лет. Данные сгруппированы в соответствии с интеграционными объединениями,
которые, специально были отобраны таким образом, чтобы максимально соответствовать шести
стадиям (формам) международной экономической интеграции. В результате доказан факт
существования контагиозности коррупции в интеграционных объединениях. Более того,
благодаря тому, что в рамках исследования введѐн параметр скорости контагиозности
коррупции, разработан алгоритм его статистической оценки, методика интерпретации
результатов и произведены расчѐты для каждого из отобранных объединений, выяснено, что
скорость эффекта непосредственно зависит от типа интеграционной организации.
Так, в наибольшей степени контагиозность коррупции проявляется в организациях
свободной торговли типа Европейской ассоциации свободной торговли и Центральноевропейской ассоциации свободной торговли. Соответственно, для стран, уровень коррупции, в
которых ниже, чем в среднем по объединению, в которое предполагается вступление, следует
избегать присоединения к союзам по типу вышеперечисленных. Наоборот, в наименьшей
степени эффект контагиозности проявляется в объединениях типа Еврозоны, Меркосур,
Латиноамериканской ассоциации интеграции и Североамериканского соглашения о свободной
торговле. При формировании интеграционного объединения, а также в процессе принятия
решения о присоединении к той или иной международной организации, с обеих сторон (как
принимающей, так и вступающей) следует учитывать существование контагиозности
коррупции и вариацию различных масштабов этого эффекта, в зависимости от типа
организации.
Изучая тему коррупции, процесс еѐ распространения, нельзя не затрагивать вопрос
последствий динамики масштабов феномена. В большей степени, учѐных интересует вопрос о
взаимосвязи
между
коррупцией
и
экономическим
развитием.
При
этом
наиболее
распространѐнными и, как показывает практика, эффективными инструментами анализа
являются математическое, статистическое и эконометрическое моделирование. Результаты
102
большинства предпринятых исследований позволяют сделать вывод о существовании
обширного негативного воздействия коррупции на экономическое развитие. Однако далеко не
все учѐные ставят своей целью, помимо выявления взаимосвязей, получение численной оценки,
которая позволила бы, ко всему прочему, оценить масштабы разрушающего эффекта
коррупции и попытаться спрогнозировать изменения, например, экономической конъюнктуры.
Поэтому в работе предпринято эмпирическое исследование, направленное на выявление
воздействия коррупции на экономические и общественные индикаторы и его численное
отражение. В результате анализа на основе панельных данных по 82 странам за 11-летний
период удалось статистически подтвердить отрицательное воздействие коррупции на ВВП на
душу населения, приток прямых иностранных инвестиций, уровень человеческого развития и
независимость судебной системы, а также влияние изучаемого феномена на рост уровня
инфляции. Полученные выводы подтверждают мнение о наличии негативного воздействия
коррупции на общественную сферу, за счѐт общего разлагающего эффекта и снижения уровня
жизни, вследствие сокращения реального дохода населения. Также подтверждено значительное
негативное влияние, в целом, на экономическое развитие. При этом, коррупция, проникая в
экономическую и общественную сферу, неминуемо поражает и судебную систему, от которой
последняя попадает в «зависимость».
В процессе изучения методов противодействия коррупции, предложена и теоретически
обоснована экспериментальная модель, которая объясняет изменяющуюся эффективность
предпринимаемой в различные периоды времени антикоррупционной политики, показывая, как
прошлый негативный опыт внедрения инициатив, направленных на противодействие
коррупции, воздействует на будущую политику в этой области. Так, немаловажным фактором
является
степень
доверия
общества
к
политическим
силам,
инициирующим
антикоррупционную программу, что в свою очередь зависит от того насколько часто в прошлом
производились
безуспешные
попытки
соответствующих
реформ.
Величина
издержек
проведения такой политики зависит от того насколько эффективными оказались предпринятые
ранее инициативы и, таким образом, частично эффективная политика, направленная на
противодействие
коррупции,
может,
в
конечном
счѐте,
осложнить
проведение
полномасштабных комплексных антикоррупционных реформ в дальнейшем.
Также разработана классификация методов противодействия коррупции, основанная на
разделении инструментов по типам и направлениям воздействия. Выделяется два типа мер:
институциональные и общественно-политические. Первая группа различается по пяти
векторам воздействия рассматривающихся инструментов: демонополизация, увеличение
103
транспарентности, усиление контроля, рост ответственности и стимулирование. Вторая
группа подразделяется на два направления: просвещение и мобилизация воли.
Эффективная антикоррупционная политика
зиждется на
двух
базовых
условиях,
игнорирование которых делает реализацию любых инициатив абсолютно бессмысленными:
проявление сильнейшей политической воли и однозначное и беспрекословное верховенство
закона для всех и каждого. Первый принцип рассматривается, как один из базовых
инструментов антикоррупционной политики, а второй является, одновременно, и следствием
проявления первого, и реализации ряда других предлагаемых инструментов. В результате
анализа методов противодействия коррупции выявлен ряд ограничений, условий и нюансов при
их практическом применении. Это, в частности, относится к таким инструментам, как
приватизация и либерализация. Так, позитивным антикоррупционным эффектом обладает
исключительно маломасштабная приватизация. Причѐм наилучший результат достигается в
развитых странах, а в регионах с переходной экономикой проведение возможно, только при
условии хорошей институциональной среды, что, само по себе, труднодостижимо. При
реализации либеральных реформ, нацеленных на противодействие коррупции, также выявлен
ряд нюансов: основной акцент следует делать на экономическую либерализацию, при этом
важен порядок проведения - сначала экономическая, а следом политическая. Более того, общий
срок либеральных реформ не должен превышать пятилетний период, а все преобразования
следует проводить как на федеральном, так и на региональном уровне. Также важно учитывать,
что при внешнеэкономической либерализации возрастает вероятность возникновения эффекта
контагиозности коррупции.
Учѐт ошибок при практической реализации некоторых инструментов и результатов
эмпирических исследований, в совокупности, позволили выявить неэффективные меры или
«слабые» места
некоторых методик по противодействию
коррупции, и
выработать
практические рекомендации, следование которым может позитивным образом отразиться на
достижении наилучшего результата при проведении антикоррупционной политики.
В результате изучения теоретических сторон последствий коррупции, выявлено, что оно
характеризуется обширными негативными эффектами, выражающимися в отрицательном
воздействии на экономическое и общественно-политическое развитие. Более того, эффект
контагиозности,
свойственный
коррупции,
способствует
еѐ
распространению,
как
непосредственно среди членов общества, так и между странами, регионами. Учитывая
масштабное негативное влияние, оказываемое коррупцией, необходимым стало изучение
методов противодействия ей. В рамках диссертационного исследования проведена обширная
работа по анализу феномена коррупции. В результате получены данные, имеющие, как
104
теоретическую, так и практическую значимость. Теоретическое обоснование существования
контагиозности коррупции и описание эффекта впервые представлено в рамках отечественной
научной базы. Основанное на анализе эмпирических данных доказательство наличия
контагиозности коррупции в международных интеграционных объединениях, разработка
параметра скорости контагиозности коррупции, алгоритма его статистической оценки и
методики интерпретации результатов, как, впрочем, и модель, описывающая изменяющуюся
полезность антикоррупционной политики, - все эти аспекты впервые представлены в
исследовательской литературе, посвящѐнной теме коррупции. Практические рекомендации,
направленные на выбор оптимальных инструментов противодействия коррупции, не только
могут позволить инициаторам, разработчикам и имплементаторам подойти системно к
созданию антикоррупционной стратегии, но призваны предостеречь их от типичных и
вероятных ошибок, возникающих в процессе, а также предотвратить использование ими
заведомо неэффективных методов борьбы с коррупцией.
105
Список литературы
1. Андрианов, В.Д. Бюрократия, коррупция и эффективность государственного управления:
история и современность / В.Д. Андрианов. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер,
2011. – 288 с.
2. Андрианов, В.Д. Коррупция как глобальная проблема: история и современность / В.Д.
Андрианов. - М. : Экономика, 2011. - 304 с.
3. Богданов, И.Я., Калинин, А.П. Коррупция в России. Социально-экономические и
правовые аспекты / И.Я. Богданов, А.П. Калинин. - М.: ИСПИ РАН, 2001. - 240 с.
4. Бондаренко, И.А. Коррупция: экономический анализ на региональном уровне / И.А.
Бондаренко. - СПб.: Петропослис, 2001. - 88 с.
5. Бондаренко, С.В. Коррумпированные общества / С.В. Бондаренко. - Ростов-на-Дону:
Ростиздать, 2002. - 362 с.
6. Васин А.А., Панова Е.И. Собираемость налогов и коррупция в налоговых органах / А.А.
Васин, Е.И. Панова. - М.: РПЭИ, Фонд «Евразия», 1999. - 28 с.
7. Григорьев, Л.М., Овчинников, М.А. Коррупция и развитие / Л.М. Григорьев, М.А.
Овчинников. – М.: ТЕИС, 2008. – 51 с.
8. Ечмаков, С.М. Теневая экономика: анализ и моделирование / С.М. Ечмаков. - М.:
Финансы и статистика, 2004. - 408 с.
9. Кирпичников, А.И. Взятка и коррупция в России / А.И. Кирпичников - СПб.: Альфа,
1997. - 352 с.
10.Кирпичников, А.И. Российская коррупция / А.И. Кирпичников. – СПб: Юридический
центр Пресс, 2004. – 437 с.
11.Лазарев,
Е.А.
Коррупция
и
политическая
нестабильность:
институциональная
перспектива / Е.А. Лазарев. - СПб. : Издательство Европейского университета в СанктПетербурге, 2010. - 28 с.
12.Мизес, Л. Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории / Л. Мизес. - М.:
Экономика, 2000. - 878 с.
13.Роуз-Аккерман, С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / С. Роуз Аккерман.- М: Логос, 2003. - 356 с.
14.Сото, Э. де Иной путь: Невидимая революция в третьем мире / Э. де Сото. - М.:
Catallaxy, 1995. - 320 с.
15.Тимофеев Л.М. Институциональная коррупция: очерки теории / Л.М. Тимофеев. – М.:
Российский Государственный Гуманитарный Университет, 2000. - 365 с.
16.Франк, Р.Х. Микроэкономика и поведение / Р.Х. Франк. - М.: Инфра-М, 2000. - 696 с.
106
17.Худокормов А.Г. Экономическая теория: Новейшие течения Запада: Учеб. Пособие /
А.Г. Худокормов. - М.: Инфра-М, 2010. - 416 с.
18.Чашин, А.Н. Коррупция в России: стратегия, тактика и методы борьбы / А. Н. Чашин. М.: Дело и сервис, 2009. – 208 с.
19.Шапошников, А.К. Этимологический словарь современного русского языка. Том 1 / А.К.
Шапошников. - М.: Флинта: Наука, 2010, 584 с.
20.Шаститко А.Е. Новая институциональная экономическая теория / А.Е. Шаститко. - 4-е
изд.- М.: ТЕИС, 2010 - 828 с.
21.Ардельянова, Я.А. Коррупция и судебная система в восприятии граждан России //
Социальные науки и практики в XXI веке: из опыта молодежных исследований (риски и
вызовы современности) : материалы 7-ой Всерос. весен. молодеж. науч. конф. с
международным участием. - МарГТУ Йошкар-Ола, 2011. - С. 72-75.
22.Барабанова Г.В., Использование математических методов при анализе социальной
активности населения России // Социологический альманах «Социологическая культура в
современной России»: Материалы II Орловских социологических чтений 17 декабря 2010 г. Орел: Издательство ОРАГС, 2011. – С. 168-171.
23.Барсукова С.Ю., Леденева А.В. От глобальной коррупционной парадигмы к изучению
неформальных практик: различие в подходах аутсайдеров и инсайдеров / С.Ю. Барсукова, А.В.
Леденева // Вопросы экономики. – 2014. - №2. - С. 118-132
24.Белянова, Е.В., Николаенко, С.А. Воздействие коррупции на развитие бизнеса:
эмпирическая оценка / Е.В. Белянова, С.А. Николаенко // Вопросы экономики. – 2013. - №9. - С.
91-105
25.Галицкий, Е.Б., Левин, М.И. Коррупционные взаимоотношения бизнеса и власти (опыт
эмпирического анализа) / Е.Б. Галицкий, М.И. Левин // Вопросы экономики. – 2007. - № 1. - С.
19-32.
26.Григорьев, Л.М., Овчинников, М.А. Коррупция как препятствие модернизации
(институциональный подход) / Л.М. Григорьев, М.А. Овчинников // Вопросы экономики. –
2008. - № 2. - С. 44-61.
27.Гуриев, С.М. Что известно о коррупции в России и можно ли с ней бороться? / С.М.
Гуриев // Вопросы экономики. – 2007. - №1. - С. 11-18.
28.Дегтярев, А.Н., Маликов, Р.И. Коррупционная основа административных барьеров / А.Н.
Дегтярев, Р.И. Маликов // Вопросы экономики. – 2003. - №11. - С. 78-87.
29.Епархина, О.В., Велиева, В.Б. Коррупция: подходы к исследованию и практика
противодействия
в
Российских
условиях
/
О.В.
Следователь:федеральное издание. - 2012. - №4. - С. 16-19.
Епархина,
В.Б.
Велиева
//
107
30.Епифанова, Н.Ш. Исследование коррупции на основе методов экономической теории» /
Н.Ш. Епифанова // Вопросы экономики. – 2007. - №1. - С. 33-44.
31.Зимин, А.А.Верификация теории финансового заражения с помощью модели с
латентной переменной / А.А. Зимин // Аудит и финансовый анализ. – 2010. - №2. – С. 139-144.
32.Козельская, Н.Л. Влияние коррупции на экономику. Понятие и сущность коррупции /
Н.Л. Козельская // Право и экономика. - 2011. - №4. - С. 68-70.
33.Краснов, М.А., Талапина, Э.В., Южаков, В.Н. Коррупция и законодательство: анализ
закона на коррупциогенность / М.А. Краснов, Э.В. Талапина, В.Н. Южаков // Журнал
российского права. – 2005. - №2. - С. 77-88.
34.Кульянов, Е.Г. Проблемы и перспективы применения интернет-технологий в борьбе с
коррупцией / Е.Г. Кульянов // Следователь. - 2013. - №3. - С. 38-44.
35.Лазарев, Е.А. Политическая коррупция: объясняя природу постсоветских трансформаций
/ Е.А. Лазарев // Полис (Политические исследования). - 2010.– №2(116). – C. 106-121.
36.Левин, М. И., Цирик, М. Л. Математические модели коррупции / М.И. Левин, М.Л.
Цирик // Экономика и математические методы. - 1998. - №34(4). - С. 34-55.
37.Левин, М.И, Сатаров, Г.А. Коррупция в России: классификация и динамика / М.И.
Левин, Г.А. Сатаров // Вопросы экономики. – 2012. - №10. - С. 4-29.
38.Нисневич, Ю.А., Стукал, Д.К. Многоликая коррупция и еѐ измерение в исследованиях
международных организаций / Ю.А. Нисневич, Д.К. Стукал // Мировая экономика и
международные отношения. – 2012. - №3. – С. 83-90.
39.Ореховский, П.А. Право на оспаривание, патрон-клиентские сети и коррупция /
П.А.Ореховский // Вопросы экономики. – 2012. - №11. - С. 101-117.
40.Ослунд, А. «Рентоориентированное поведение» в российской переходной экономике
Приватизация и собственность работников / А. Ослунд // Вопросы экономики. – 1996. - №8. - С.
99-108.
41.Покатович, Е.В., Левин, М.И. Анализ эффективности мер противодействия нелегальной
деятельности в условиях коррупции / Е.В. Покатович, М.И. Левин // Экономика и
математические методы. – 2012. – Т. 48. №1. - С. 44-55.
42.Полтерович В.М. Институциональная динамика и теория реформ / В.М. Полтерович //
Эволюционная экономика и «мэйнстрим». - М.: Наука, 2000. - с. 31-54.
43.Полтерович В.М. Факторы коррупции / В.М. Полтерович // Экономика и математические
методы. – 1998. - №3(34). - C. 30-39.
44.Притцль,
Р.
Коррупция,
рентоориентированное
поведение
и
организованная
преступность в России / Р. Притцль // Политэконом-Politekonom. – 1997. - №1. С. 64-76.
108
45.Равенева, Е.В., Бобкова, Е.В. Анализ наличия и устойчивости клубной конвергенции в
Украине / Е.В. Равенева, Ю.А. Бобкова // Бiзнес Iнформ. – 2012. - №6. – С. 83-86.
46.Радаев, В.В. Коррупция и формирование российских рынков: отношения чиновников и
предпринимателей / В.В. Радаев // Мир России. - 1998. - №3(7). - С. 57-90.
47.Роговский, Е.А. Кибер-Вашингтон: глобальные амбиции / Е.А. Роговский. - М.:
Международные отношения, 2014. - 848 с.
48.Сатаров
Г.А.,
Благовещенский
Ю.Н.,
Винюков
И.А.
/
Г.А.
Сатаров,
Ю.Н.
Благовещенский, И.А. Винюков // Коррупция в России как болезнь и теневой рынок, Власть. –
2005. - № 9. - С. 51-64.
49.Сатаров, Г. А., Левин, М. И., Цирик, М. Л. Россия и коррупция: кто кого. Аналитический
доклад / Г.А. Сатаров, М.И. Левин, М.Л. Цирик // Следователь. – 1998. - № 11. – С.37-64.
50.Сатаров, Г.А. Как измерять и контролировать коррупцию / Г.А. Сатаров // Вопросы
экономики. – 2007. - №1. - С. 4-10.
51.Серегина, С.Ф. Роль государства в экономике. синергетический подход / С.Ф. Серегина.
- М.: ДиС, 2002. - 288 с.
52.Суворин, Э.В. Коррупция и демократия: парадоксы взаимосвязи / Э. В. Суворин //
Социология власти. - 2008. - №3. - С. 113-121.
53.Фролов Д.П. Анализ теневой экономики: институциональный подход / Д.П. Фролов //
Экономист. – 2008. - №9, С. 65-71.
54.Цуриков А.И., Цуриков В.И. Экономический подход к анализу корыстных преступлений
/ А.И. Цуриков, В.И. Цуриков // Вопросы экономики. – 2007. - № 1, С. 45-54.
55.Статистические данные ВЭФ (WEF): http://reports.weforum.org/
56.Статистические данные МВФ (IMF): http://www.imf.org/external/data.htm
57.Статистические данные ПРООН (UNDP): http://hdr.undp.org/en/statistics/hdi
58.Статистические данные ЮНКТАД (UNCTAD): http://unctadstat.unctad.org/
59. Abdulai, A.G. (2009). Political will in combating corruption in developing and transition
economies A comparative study of Singapore, Hong Kong and Ghana // Journal of Financial
Crime 16(4). P. 387-417.
60. Abed, G.T., Davoodi, H.R. (2000). Corruption, Structural Reforms, and Economic
Performance in the Transition Economies // IMF Working Paper 00/132.
61. Acemolgu, D., Verdier, T.A. (1998). Property Rights, Corruption and the Allocation of Talent:
A General Equilibrium Approach // The Economic Journal 108(450). P. 1381-1403
62. Acemolgu, D., Verdier, T.A. (2000). The Choice between Market Failures and Corruption //
American Economic Review 90(1). P. 194-211.
109
63. Ades, A., Di Tella, R. (1997).The New Economics of Corruption: A Survey and Some New
Results // Political Studies 45(3), P. 496-515.
64. Ades, A., Di Tella, R. (1999). Rents, Competition, and Corruption // American Economic
Review 89(4), P. 982-993.
65. Aidt, T.S, Dutta, J., Vania, S. (2008). Governance regimes, corruption and growth: Theory and
evidence // Journal of Comparative Economics 36(2). P. 195-220.
66. Aidt, T.S. & Dutta, J. (2004). Policy Compromises: Corruption and Regulation in a Dynamic
Democracy // Cambridge Working Papers in Economics 0404, 27 p.
67. Aidt, T.S. (2003). Economic analysis of corruption: a survey // Economic Journal, Royal
Economic Society 113(491). P. F632-F652.
68. Aidt, T.S. (2010). Corruption and Sustainable Development // Cambridge Working Papers in
Economics 1061, 52 p.
69. Alatas, S.H. (1990) Corruption: its Nature, Causes and Consequences // Avebury. 227 p.
70. Alesina, A., Angeletos, G.-M. (2005). Corruption, inequality, and fairness // Journal of
Monetary Economics 52(7). P. 1227-1244.
71. Alesina, A., Baqir, R., Easterly, W. (2000). Redistributive Public Employment // Journal of
Urban Economics 48(2). P. 219-241.
72. Alesina, A., Weder, B. (2002). Do Corrupt Governments Receive Less Foreign Aid? //
American Economic Review 92(4). P. 1126-1137.
73. Aliyu, S.U.R., Elijah, A.O. (2008). Corruption and Economic Growth in Nigeria: 1986 - 2007
// MPRA Paper 12504.
74. Alt, J. E., Lassen, D.D. (2010). Enforcement and Public Corruption: Evidence from US States
// EPRU Working Paper 2010-08, 36 p.
75. Alt, J. E., Lassen, D.D. (2003). The Political Economy of Institutions and Corruption in
American States // Journal of Theoretical Politics 15(3). P. 341-365.
76. Alt, J. E., Lassen, D.D. (2008). Political And Judicial Checks On Corruption: Evidence From
American State Governments // Economics & Politics 20(1). P. 33-61.
77. Andreoni, J., Miller, J. (2002). Giving According to GARP: An Experimental Test of the
Consistency of Preferences for Altruism // Econometrica 70(2). P. 737-753.
78. Arikan, G.G. (2009). How privatization affect the level of perceived corruption // Public
Finance Review 36(6). P. 706–727.
110
79. Attila, J.G. (2008). Is Corruption Contagious? An Econometric Analysis // NUPI Working
Paper 742: Norwegian Institute of International Affairs, 33 p.
80. Auriol, E. (2006). Corruption in procurement and public purchase // International Journal of
Industrial Organization 24(5), P. 867-885.
81. Ayius, A., May R.J. (2007). Corruption in Papua New Guinea: Towards an Understanding of
Issues // The National Research Institute Special Publication 47. 83 p.
82. Azia-Dimbu, F., Kalonda-Kanyama, I., Kodila-Tedika, O. (2012). Alcohol and corruption //
MPRA Paper 40120.
83. Bac, M. (2001). Corruption, Connections and Transparency: Does a Better Screen Imply a
Better Scene? // Public Choice 107(1). P. 87-96.
84. Banerjee, A.V. (1992). A Simple Model of Herd Behavior // The Quarterly Journal of
Economics 107(3). P. 797-817.
85. Banisar, D. (2006). Freedom of Information Around the World 2006: A Global Survey of
Access to Government Information Laws // Privacy International, 2006. 168 p.
86. Bardhan, P. (1997). Corruption and development: a review of issues // Journal of Economic
Literature, 35(3). P. 1320-1346.
87. Bastida F., Benito, B. (2007) Central government budget practices and transparency: An
international comparison // Public Administration 85(3). P. 667-716.
88. Becker, G.S. (1968). Crime and punishment: an economic approach // The Journal of Political
Economy 76(2). P. 169-217.
89. Becker, G.S. (1985). Public Policies, Pressure Groups, and Dead Weight Costs // Journal of
Political Economy 28(3). P. 329-347.
90. Becker, G.S. (1995). The economics of crime // Cross Sections Fall, 1995. p. 8-15.
91. Becker, G.S., Murphy K.M. (1988). A Theory of Rational Addiction // Journal of Political
Economy 96(4). P. 675-700.
92. Becker, S.O., Egger, P., Seidel, T. (2009). Common political: Evidence on regional corruption
contagion // European Journal of Political Economy 25(3). P. 300-310.
93. Beenstock, M. (1979). Corruption and Development // World Development 7(1). P. 15 -24.
111
94. Beliamoune-Lutz M., Ndikumana L. (2008). Corruption and Growth in African Countries:
Exploring the Investment Channel // University of Massachusetts Amherst Working Paper
2008-08.
95. Bertrand, M., Djankov, S., Hanna, R., Mullainathan, S. Obtaining a Driver's License in India:
An Experimental Approach to Studying Corruption // Quarterly Journal of Economics 122(4).
P. 1639-1676.
96. Besley, T., McLaren, J. (1993). Taxes and Bribery: The Role of Wage Incentives // The
Economic Journal 103(416). P. 119-141.
97. Bhagwati, J. (1982). Directly Unproductive Profit-Seeking (DUP) Activities // Journal of
Political Economy 90(5). P. 988-1002.
98. Bhattacharyya, S., Jha, R. (2009). Economic Growth, Law and Corruption: Evidence from
India // Australia South Asia Research Centre Working Paper 2009/15: The Australian National
University.
99. Bikhchandani, S., Hirshleifer, D., Welch, I. (1998). Learning from the Behavior of Others:
Conformity, Fads, and Informational Cascades // The Journal of Economic Perspectives 12(3).
P. 151-170.
100.
Bird, R. M., Martinez-Vazquez, J., Torgler, B. (2004). Societal Institutions and Tax
Effort in Developing Countries // Center for Research in Economics, Management and the Arts
Working Paper Series 2004-21.
101.
Bird, R. M., Martinez-Vazquez, J., Torgler, B. (2007). Tax Effort: The Impact of
Corruption, Voice and Accountability // School of Economics and Finance Working Papers
Series 2007-223: Queensland University of Technology.
102.
Bliss, C., and Tella, R.D. (1997). Does Competition Kill Corruption? // Journal of
Political Economy 105(5). P. 1001-1023.
103.
Boubakri, N., Cosset, J. and Smaoui, H. (2009). Does privatization foster changes in the
quality of legal institutions? // The Journal of Financial Research 32(2). P. 169–197.
104.
Brunetti A., Weder B. (2003) A free press is bad news for corruption // Journal of
Public Economics 87(7-8). P. 1801-1824.
105.
Burguet, R. Che, Y.-K. (2004). Competitive Procurement with Corruption. RAND
Journal of Economics 35(1). P. 50-68.
112
106.
Campos, N.F., Dimova, R., Saleh, A. (2010). Whither Corruption? A Quantitative
Survey of the Literature on Corruption and Growth // IZA Discussion Paper 5334: Institute for
the Study of Labor.
107.
Carrillo, J.D. (2004). Graft, Bribes, and the Practice of Corruption // Journal of
Economics & Management Strategy 9(2). P. 257-288.
108.
Celentani, M., Ganuza, J. (2002). Corruption and Competition in Procurement»,
European Economic Review 46(7). P. 1273-1303.
109.
Charap, J., Harm, C. (1999). Institutionalized corruption and the kleptocratic state //
IMF Working Paper 99/91. 24 p.
110.
Charness, G., Rabin, M. (2002). Understanding Social Preferences with Simple Tests //
The Quarterly Journal of Economics 117(3). P. 817-869.
111.
Charron, N. (2009). The Impact of Socio-Political Integration and Press Freedom on
Corruption // Journal of Development Studies 45(9). P. 1472–1493.
112.
Diebold, F.X. and Mariano, R.S. (1995). Comparing predictive accuracy // Journal of
Business and Economic Statistics 13(3). P. 253-263.
113.
Dong, B., Dulleck, U., Torgler, B. (2012). Conditional corruption // Journal of
Economic Psychology 33(3). p. 609-627.
114.
Dong, B., Torgler, B. (2011). Corruption and Social Interaction: Evidence from China //
FEEM Working Paper 9.2011.
115.
Dutta, N., Roy, S. (2013). Media, Education and Corruption: Investigating the
Associations // Economic Affairs 33(2). P. 207-219.
116.
Eatzaz, A., Muhammad, A.U., Muhammad, I.A. (2012). Does Corruption Affect
Economic Growth? // Latin American Journal of Economics 49(2). P. 277-305.
117.
Ehrlich, I., Lui, F.T. (1999). Bureaucratic Corruption and Endogenous Economic
Growth // Journal of Political Economy 107(S6). P. S270-S293.
118.
Emerson, P.M. (2006). Corruption, competition and democracy // Journal of
Development Economics 81(1). P. 193-212.
119.
Eskeland, G.S., Thiele, H. (1999) Corruption under moral hazard // World Bank Policy
Research Working Paper 2204. 48 p.
113
120.
Fan, C. S., Lin, C., Treisman D. (2010). Embezzlement Versus Bribery // NBER
Working Paper w16542, 40 p.
121.
Farida, M., Ahmadi-Esfahani, F.Z. (2008). Corruption and Economic Growth in
Lebanon // 52nd Annual Australian Agricultural and Resource Economics Society Conference
paper.
122.
Fedderke, J., Klitgaard, R. The Impact of Performance Intensive Policy Intervention:
Aid Policy that is Performance Intensive // Economic Research Southern Africa Working Paper
17, 26 p.
123.
Feichtinger, G., Wirl, F. (1994). On the stability and potential cyclicity of corruption in
governments subject to popularity constraints // Mathematical Social Sciences 28(2). P. 113131.
124.
Fiorino N., Galli E., Petrarca I. (2012). Corruption and Growth: Evidence from the
Italian Regions // European Journal of Government and Economics 1(2). P. 126-144.
125.
Fisman, R., Gatti, R. (2002). Decentralization and Corruption: Evidence from U.S.
Federal Transfer Programs // Public Choice 113(1-2). P. 25-35.
126.
Frank, B., Schulze, G.G. (2000). How Tempting is Corruption? - More Bad News
About Economists // Journal of Economic Behavior and Organization 43. P. 101-113.
127.
Frankel, M. (2001). Freedom of Information and Corruption // Paper for the Global
Forum on Fighting Corruption and Safeguarding Integrity: The Campaign for Freedom of
Information.
128.
Freille, S., Haque, M.E., Kneller, R. (2007). A contribution to the empirics of press
freedom and corruption // European Journal of Political Economy 23(4). p. 838–862.
129.
Garoupa, N. (2010). Corruption and the Distortion of Law Enforcement Effort //
American Law and Economics Review 12(1). P. 162-180.
130.
Giavazzi, F. and Tabellini, G. (2005). Economic and Political Liberalizations // Journal
of Monetary Economics 52(7). p. 1297-1330.
131.
Glaeser, E.L., Sacerdote, B., Scheinkman, J.A. (1996). Crime and Social Interactions //
The Quarterly Journal of Economics 111(2). P. 507-548.
114
132.
Goel, R.K., Nelson, M.A. (2010). Causes of corruption: History, geography and
government» // Journal of Policy Modeling 32(4). P. 433-447.
133.
Gould, D.J. (1991). Administrative Corruption: Incidence, Causes and Remedial
Strategies // Handbook of Comparative and Development Public Administration: Marcel
Dekker Inc. P. 467-480.
134.
Grönlund, Å., Flygare A.-M. (2011). The Effect of eGovernment on Corruption:
Measuring Robustness of Indexes // Electronic Government and the Information Systems
Perspective: Lecture Notes in Computer Science 6866. p. 235–248.
135.
Grossman, G.M, Helpman, E. (1993). Endogenious innovation in the theory of growth //
NBER Working Paper 4527.
136.
Gupta, S., Davoodi, H.R, Tiongson, E. (2000). Corruption and the Provision of the
Health Care and Education Services // IMF Working Paper 00/116.
137.
Gupta, S., Melo, L. de, Sharan, R. (2001). Corruption and Military Spending //
European Journal of Political Economy 17(4). P. 749–777.
138.
Hanna, R., Wang, S. (2013). Dishonesty and Selection into Public Service // NBER
Working Paper 19649.
139.
Harcourt, B. E., Ludwig, J. (2006). Broken Windows: New Evidence from New York
City and a Five-City Social Experiment // The University of Chicago Law Review 73(1). P.
1271-320.
140.
Hauk, E., Saez-Marti, M. (2002). On the Cultural Transmission of Corruption // Journal
of Economic Theory 107(2). P. 311-335.
141.
Heidenheimer, A.J. (1970). Political corruption: readings in comparative analysis // Holt
Rinehart and Winston. 582 p.
142.
Hellman, J.S., Jones, G., Kaufmann, D, (2000). «Seize the state, seize the day»: state
capture, corruption, and influence in transition // The World Bank Policy Research Working
Paper Series 2444,
143.
Herzfeld, T., Weiss, C. (2003). Corruption and legal (in)effectiveness: an empirical
investigation // European Journal of Political Economy 19(3). P. 621-632.
144.
Herzfeld, T., Weiss, C. (2007). Corruption clubs: empirical evidence from kernel
density estimates // Applied Economics 39(12). P. 1565-1572.
115
145.
Houston, D. (2007). Can Corruption Ever Improve an Economy? // The Cato Journal
27(3). P. 325-342.
146.
Huntington, S.P. (1969). Political Order in Changing Societies // Yale University Press.
488 p.
147.
Huntington, S.P. (2002). Modernization and corruption // Political Corruption: Concepts
and Contexts: Transaction Publishers. P. 253–264.
148.
Johnson, S., Kaufmann, D., Zoido-Lobaton, P. (1999). Corruption, public finances, and
the unofficial economy // The World Bank Policy Research Working Paper Series 2169, 60 p.
149.
Johnston, M. (1997). What Can Be Done about entrenched Corruption? // Annual Bank
Conference on Development Economics: The World Bank. P. 149-180.
150.
Johnston, M., Kpundeh, S.J. (2004). Building a clean machine: anti-corruption
coalitions and sustainable reform // World Bank Policy Research Working Paper 3466.
151.
Kahan, D.M. (1998). Social Meaning and the Economic Analysis of Crime // The
Journal of Legal Studies 27(2). P. 609-622.
152.
Katz, M., Shapiro, C. (1985). Network Externalities, Competition, and Compatibility //
The American Economic Review 75(3). P. 424-440.
153.
Kaufmann, D., Kraay, A., Zoido-Lobaton, P. (1999). Governance matters // The World
Bank Policy Research Working Paper Series 2196, 68 p.
154.
Kaufmann, D., Vicente, P.C. (2011). Legal corruption // Economics & Politics 23(2). P.
195-219.
155.
Keizer, K., Lindenberg, S., Steg, L. (2008). The Spreading of Disorder // Science 322
(5908). P. 1681–1685.
156.
Klitgaard, R. (2011). Fighting Corruption // DICE 9(2). P. 31-35.
157.
Kodila-Tedika, O., Azia-Dimbu, F., Kalemasi-Mosengo, C. (2012). Divorce and
Corruption: New Study, New Data // MPRA Paper 39815.
158.
Koyuncu, C., Ozturkler, H.,Yilmaz, R. (2010). Privatization and corruption in transition
economies: a panel study // Journal of Economic Policy Reform 13(3). P. 277–284.
159.
Krause, S., Mendez, F. (2009). Corruption and Elections: An Empirical Study for A
Cross-Section of Countries // Economics and Politics 21(2). P. 179-200.
116
160.
Krueger, A.O. (1974). The Political Economy of the Rent Seeking Society // The
American Economic Review 64(3). P. 291-303.
161.
Kurer, O. (1993). Clientelism, Corruption, and the Allocation of Resources // Public
Choice 77(2). p. 259-273.
162.
La Porta, R., Lopez-De-Silanes, F., Shleifer, A., Vishny, R.W. (1999). The Quality of
Government // The Journal of Law, Economics and Organization 15(1). P. 222-279.
163.
Lambert-Mogiliansky, A. (1996). Essays on Corruptions // Department of Economics.
Stockholm University. 138 p.
164.
Lee, W., Guven, C. (2013). Engaging in corruption: The influence of cultural values and
contagion effects at the microlevel // Journal of Economic Psychology 39. P. 287-300.
165.
Leff, N.H. (1964). Economic Development through Bureaucratic Corruption // The
American Behavioral Scientist 8(3). P. 8-14.
166.
Leite, C., Weidmann, J. (1999). Does Mother Nature Corrupt Natural Resources,
Corruption, and Economic Growth // IMF Working Paper /99/85.
167.
Lien, D.D. (1990). Corruption and allocation efficiency // Journal of Development
Economics 33(1). P. 153-164.
168.
Lui, F.T. (1985). An Equilibrium Queuing Model of Bribery // Journal of Political
Economy 93(4). P. 760-781.
169.
Malmendier, U., Schmidt, K. (2012). You Owe Me // NBER Working Paper 18543.
170.
Manski, C.F. (2000). Economic Analysis of Social Interactions // The Journal of
Economic Perspectives 14 (3). P. 115-136.
171.
Marquez, M.A. Salinas-Jimenez, J., Salinas-Jimenez, M. (2011). Exploring differences
in corruption: the role of neighboring countries // Journal of Economic Policy Reform 14(1). P.
11-19.
172.
Matei, A.I., Popa, F.M. (2009). State in Transition and Corruption - Comparative
Analysis // MPRA Paper 19625.
173.
Mauro, P. (1995). Corruption and growth // The Quarterly Journal of Economics 110(3).
P. 681-712.
174.
Mauro, P. (1996). The Effects of Corruption on Growth, Investment, and Government
Expenditure // IMF Working Paper 96/98. 28 p.
117
175.
Meagher, P. (2005). Anti-corruption Agencies: Rhetoric Versus Reality // The Journal
of Policy Reform 8(1). P. 69-103.
176.
Mendez, F., Sepulveda, F. (2006). Corruption, Growth and Political Regimes: Cross
Country Evidence // European Journal of Political Economy 22(1). P. 82-98.
177.
Mironov, M. (2005). Bad Corruption, Good Corruption and Growth // University of
Chicago, Graduate School of Business.
178.
Mo, P.-H. (2001). Corruption and economic growth // Journal of Comparative
Economics 29(1). P. 66–79.
179.
Mookherjee, D., Png, I.P.L. (1995). Corruptible law enforcers: how should they be
compensated? // The Economic Journal 105(428). P. 145-159.
180.
Moreno, R., Trehan, B. (1997). Location and the Growth of Nations // Journal of
Economic Growth 2(4). P. 399-418.
181.
Murphy, K., Shleifer, A., Vishny, R. (1993). Why is Rent-Seeking So Costly to
Growth? // American Economic Review 83(2). P. 409-414.
182.
Myint, U. (2000). Corruption: Causes, consequences and cures // Asia-Pacific
Development Journal 7(2). P. 33-58.
183.
Myrdal, G. (2008). Asian Drama: An Inquiry into the Poverty of Nations // Kalyani
Publishers. 2284 p.
184.
North, D. (1990). Institutions, Institutional Change and Economic Performance //
Cambridge University Press. 159 p.
185.
Nye, J.S. (1967). Corruption and Political Development: A Cost-Benefit Analysis //
American Political Science Review 61(2). P. 417-427.
186.
Olken, B.A. (2006). Corruption and the Costs of Redistribution: Micro Evidence from
Indonesia // Journal of Public Economics 90(4-5). P. 853-870.
187.
Olken, B.A. (2007). Monitoring Corruption: Evidence from a Field Experiment in
Indonesia // Journal of Political Economy 115(2). P. 200-249.
188.
Olken, B.A. (2009). Do Television and Radio Destroy Social Capital? Evidence from
Indonesian Villages // American Economic Journal: Applied Economics 1(4). P. 1 -33.
118
189.
Olken, B.A., Barron, P. (2009). The Simple Economics of Extortion: Evidence from
Trucking in Aceh // Journal of Political Economy 117(3). P. 417-452
190.
Osterfeld, D. (1992). Prosperity versus Planning: How Government Stifles Economic
Growth // Oxford University Press. 273 p.
191.
Persson, T., Tabellini, G., Trebbi, F. (2003). Electoral Rules and Corruption // Journal
of the European Economic Association 1(4). P. 958-989.
192.
Plekhanov, A. (2007). Endogenous Corruption in a Federation // The B.E. Journal of
Economic Analysis & Policy 7(1). P. 1-29.
193.
Putnam, R.D. (2001). Bowling Alone: The Collapse and Revival of American
Community // Simon & Schuster. 544 p.
194.
Rajeev, K.G., Nelson, M.A. (2007). Are corrupt acts contagious?: Evidence from the
United States // Journal of Policy Modeling 29(6). P. 533–555.
195.
Reja, B., Talvitie, A. (2000). The Industrial Organization of Corruption: What is the
Difference Between Asia and Africa // The Annual Meeting of the International Society for
New Institutional Economics. p. 22-24.
196.
Rider, B.A.K. (1997). Corruption: The Enemy Within // Kluwer Law International. 388
p.
197.
Rijckeghem Van, C., Weder, B. (2001). Bureaucratic corruption and the rate of
temptation: do wages in the civil service affect corruption, and by how much? // Journal of
Development Economics 65(2). P. 307-331.
198.
Ristei, M. (2010). The Politics of Corruption: Political Will and the Rule of Law in
Post-Communist Romania // Journal of Communist Studies and Transition Politics 26(3). p.
341-362.
199.
Romer, P.M. (1994). New Goods, Old Theory, and the Welfare Costs of Trade
Restrictions // Journal of Development Economics 43(1). P. 5-38.
200.
Rose-Ackerman, S. (1978). Corruption: A Study in Political Economy // Academic
Press. 258 p.
201.
Rose-Ackerman, S. (1994). Reducing Bribery in the Public Sector // Corruption and
Democracy: Budapest Institute for Constitutional and Legislative Policy. P. 21-28.
119
202.
Rose-Ackerman, S. (1995). High-Level Rent-Seeking and Corruption in African
Regimes: Theory and Cases // World Bank Policy Research Working Paper 1780.
203.
Rose-Ackerman, S. (1996). Redesigning the State to Fight Corruption: Transparency,
Competition and Privatization // World Bank Other Operational Studies 11627.
204.
Sandholtz, W., Gray, M.M. (2003). International Integration and National Corruption //
International Organization 57(4). P. 761-800.
205.
Sarkar, H., Hasan, M.A. (2001). Impact of Corruption on the Efficiency of Investment:
Evidence from Cross Country Analysis // Asia-Pacific Development Journal 8(2). P. 111-116
206.
Scott, J.C. (1972). Comparative Political Corruption // Prentice-Hall. 166 p.
207.
Sedmihradská, L., Haas, J. (2013). Budget transparency and fiscal performance: Do
open budgets matter? // University of Finance and Administration ACTA VSFS 7(2). P. 109122.
208.
Sequeira, S., Djankov, S. (2010). An Empirical Study of Corruption in Ports // MPRA
Paper 21791.
209.
Shah, A. (2007). Tailoring the Fight against Corruption to Country Circumstances //
World Bank Report 2007. P. 233-254.
210.
Shang-Jin, W. (1997). Why is Corruption So Much More Taxing Than Tax?
Arbitrariness Kills // NBER Working Paper 6255, 27 p.
211.
Shang-Jin, W. (2000). How Taxing is Corruption on International Investors? // The
Review of Economics and Statistics MIT Press 82(1). P. 1-11.
212.
Shleifer, A., Vishny, R.W. (1993). Corruption // Quarterly Journal of Economics
108(3). P. 599-617.
213.
Sutter, D. (2006). Media Scrutiny and the Quality of Public Officials» // Public Choice
129(1). P. 25-40.
214.
Svensson, J. (2005). Eight Questions about Corruption // Journal of Economic
Perspectives 19(3). P. 19-42.
215.
Swaleheen, M., Stansel, D. (2007). Economic Freedom, Corruption and Growth // The
Cato Journal 27(3), 2007. P. 343-358.
120
216.
Swamy, A.V., Knack, S., Lee, Y., Azfar, O. (2001). Gender and Corruption // Journal of
Development Economics 64 (1). P. 25-55.
217.
Tanzi, V. (1998). Corruption around the world: Causes, consequences, scope, and cures
// IMF Staff Papers 45(4). P. 559–594.
218.
Tanzi, V., Davoodi, H. (1997). Corruption, Public Investment and Growth // IMF
Working Paper 97/139.
219.
Tanzi, V., Davoodi, H. (2000). Corruption, Growth and Public Finances // IMF
Working Paper 00/182.
220.
Tavares, S. (2005). Does Rapid Liberalization Increase Corruption? // EconWPA Public
Economics 0507003.
221.
Tavares, S. (2007). Do Freedom of Information Laws Decrease Corruption? // MPRA
Paper 3560.
222.
Teodorescu, D., Andrei, T. (2007). Local Governance and Corruption of a Country in
the Process of Joining the European Union // Romanian Journal of Economic Forecasting 4(4).
P. 49-60.
223.
Treisman, D. (2000) The causes of corruption: a cross-national study // Journal of
Public Economics 76(3). P. 399-457.
224.
Tullock, G. (1996). Corruption Theory aAnd Practice // Contemporary Economic Policy
14(3). P. 6-13.
225.
Vasin, A.A., Agapova, O. (1993). Game Theoretic Model of The Tax Inspection
Organization // International Year-Book of Game Theory and Applications 1. P. 83-94.
226.
Vinod, T. (2000). The Quality of Growth // World Bank Publications. 262 p.
227.
Waterbury, J. (1973). Endemic and Planned Corruption in a Monarchical Regime //
World Politics 25(4). P. 533-555.
228.
Wei, L. (2001). Corruption and Resource Allocation: Evidence from China // William
Davidson Institute Working Papers Series 396, 24 p.
229.
Wei, S.-J. (1999). Corruption in economic development - beneficial grease, minor
annoyance, or major obstacle? // Policy Research Working Paper Series 2048, 30 p.
230.
Williams, R., Doig, A. (2000). Controlling Corruption // Edward Elgar Pub. 631 p.
121
231.
Wilson, J.Q., Kelling, G.L. (1982). Broken Windows: The Police and Neighborhood
Safety // The Atlantic Monthly 249(3). P. 29-38.
232.
World Bank. (1997). Helping Countries Combat Corruption: The Role of the World
Bank // The World Bank, 69 p.
233.
Fighting
Corruption:
A
Corporate
Practice
Manual:
http://www.iccwbo.org/home/news_archives/2004/anti_corruption_day.asp
234.
2010:
Hariyadi M. Jakarta, Islamic leaders liken corrupt politicians to infidels // AsiaNews. –
http://www.asianews.it/news-en/Jakarta,-Islamic-leaders-liken-corrupt-politicians-to-
infidels-19255.html
235.
How do you define corruption? Frequently Asked Questions about Corruption /
Transparency International. – 2010: http://www.transparency.org/news_room/faq/corruption
_faq. Accessed: 10. August, 2010
236.
ICC Rules of Conduct to Combat Extortion and Bribery in International Business
Transactions: http://www.iccwbo.org/id904/index.html
237.
Ten Things You Did Not Know About the World Bank and Anti-Corruption:
http://go.worldbank.org/MR1Y8R0ZA0
122
Приложение 1. Статистические данные
Таблица 1 - ИВК для ALADI, 2003-2011 гг.
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Argentina
2,5
2,5
2,8
2,9
2,9
2,9
2,9
2,9
3,0
Bolivia
2,3
2,2
2,5
2,7
2,9
3
2,7
2,8
2,76
Brazil
3,9
3,9
3,7
3,3
3,5
3,5
3,7
3,7
3,8
Chile
7,4
7,4
7,3
7,3
7,0
6,9
6,7
7,2
7,2
Colombia
3,7
3,8
4,0
3,9
3,8
3,8
3,7
3,5
3,5
Cuba
4,6
3,7
3,8
3,5
4,2
4,3
4,4
3,7
4,16
Ecuador
2,2
2,4
2,5
2,3
3,0
2,0
2,2
2,5
2,7
Mexico
3,6
3,6
3,5
3,3
3,5
3,6
3,3
3,1
3,0
Panama
3,4
3,7
3,5
3,1
3,2
3,4
3,4
3,6
3,3
Paraguay
1,6
1,9
2,1
2,6
2,4
2,4
2,1
2,2
2,22
Peru
3,7
3,5
3,5
3,3
3,5
3,6
3,7
3,5
3,4
Uruguay
5,5
6,2
5,9
6,4
6,7
6,9
6,7
6,9
7,0
Venezuela
2,4
2,3
2,3
2,3
2,0
1,9
1,9
2
1,9
Таблица 2 - ИВК для CEFTA, 1999-2011 гг.
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Bulgaria
3,3
3,5
3,9
4,0
3,9
4,1
4,0
4,0
4,1
3,6
3,8
3,6
3,3
Czech R.
4,6
4,3
3,9
3,7
3,9
4,2
4,3
4,8
5,2
5,2
4,9
4,6
4,4
Hungary
5,2
5,2
5,3
4,9
4,8
4,8
5,0
5,2
5,3
5,1
5,1
4,7
4,6
Poland
4,2
4,1
4,1
4,0
3,6
3,5
3,4
3,7
4,2
4,6
5
5,3
5,5
Romania
3,3
2,9
2,8
2,6
2,8
2,9
3,0
3,1
3,7
3,8
3,8
3,7
3,6
Slovak R.
3,7
3,5
3,7
3,7
3,7
4,0
4,3
4,7
4,9
5,0
4,5
4,3
4,0
Slovenia
6
5,5
5,2
6,0
5,9
6,0
6,1
6,4
6,6
6,7
6,6
6,4
5,9
Таблица 3 - ИВК для NAFTA, 1998-2011 гг.
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Canada
9,2
9,2
9,2
8,9
9,0
8,7
8,5
8,4
8,5
8,7
8,7
8,7
8,9
8,7
Mexico
3,3
3,4
3,3
3,7
3,6
3,6
3,6
3,5
3,3
3,5
3,6
3,3
3,1
3,0
USA
7,5
7,5
7,8
7,6
7,7
7,5
7,5
7,6
7,3
7,2
7,3
7,5
7,1
7,1
123
Таблица 4 - ИВК для Mercosur, 2002-2011 гг.
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Argentina
2,8
2,5
2,5
2,8
2,9
2,9
2,9
2,9
2,9
3,0
Brazil
4,0
3,9
3,9
3,7
3,3
3,5
3,5
3,7
3,7
3,8
Paraguay
1,7
1,6
1,9
2,1
2,6
2,4
2,4
2,1
2,2
2,22
Uruguay
5,1
5,5
6,2
5,9
6,4
6,7
6,9
6,7
6,9
7,0
Таблица 5 - ИВК для Eurozone, 1998-2010 гг.
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
Austria
7,5
7,6
7,7
7,8
7,8
8,0
8,4
8,7
8,6
8,1
8,1
7,9
7,9
Belgium
5,4
5,3
6,1
6,6
7,1
7,6
7,5
7,4
7,3
7,1
7,3
7,1
7,1
Finland
9,6
9,8
10
9,9
9,7
9,7
9,7
9,6
9,6
9,4
9,0
8,9
9,2
France
6,7
6,6
6,7
6,7
6,3
6,9
7,1
7,5
7,4
7,3
6,9
6,9
6,8
Germany
7,9
8
7,6
7,4
7,3
7,7
8,2
8,2
8,0
7,8
7,9
8
7,9
Greece
4,9
4,9
4,9
4,2
4,2
4,3
4,3
4,3
4,4
4,6
4,7
3,8
3,5
Ireland
8,2
7,7
7,2
7,5
6,9
7,5
7,5
7,4
7,4
7,5
7,7
8
8
Italy
4,6
4,7
4,6
5,5
5,2
5,3
4,8
5,0
4,9
5,2
4,8
4,3
3,9
Luxembourg
8,7
8,8
8,6
8,7
9,0
8,7
8,4
8,5
8,6
8,4
8,3
8,2
8,5
Netherlands
9
9
8,9
8,8
9,0
8,9
8,7
8,6
8,7
9,0
8,9
8,9
8,8
Portugal
6,5
6,7
6,4
6,3
6,3
6,6
6,3
6,5
6,6
6,5
6,1
5,8
6
Spain
6,1
6,6
7
7,0
7,1
6,9
7,1
7,0
6,8
6,7
6,5
6,1
6,1
Таблица 6 - ИВК для EFTA, 1998-2011 гг.
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Iceland
9,3
9,2
9,1
9,2
9,4
9,6
9,5
9,7
9,6
9,2
8,9
8,7
8,5
8,3
Norway
9
8,9
9,1
8,6
8,5
8,8
8,9
8,9
8,8
8,7
7,9
8,6
8,6
9,0
Switzerland
8,9
8,9
8,6
8,4
8,5
8,8
9,1
9,1
9,1
9,0
9,0
9
8,7
8,8
124
Таблица 7 - ИВК по 82 странам, 2001-2011 г.
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Argentina
3,5
2,8
2,5
2,5
2,8
2,9
2,9
2,9
2,9
2,9
3,0
Australia
8,5
8,6
8,8
8,8
8,8
8,7
8,6
8,7
8,7
8,7
8,8
Austria
7,8
7,8
8,0
8,4
8,7
8,6
8,1
8,1
7,9
7,9
7,8
Bangladesh
0,4
1,2
1,3
1,5
1,7
2,0
2,0
2,1
2,4
2,4
2,7
Belgium
6,6
7,1
7,6
7,5
7,4
7,3
7,1
7,3
7,1
7,1
7,5
Bolivia
2
2,2
2,3
2,2
2,5
2,7
2,9
3
2,7
2,8
2,76
Brazil
4,0
4,0
3,9
3,9
3,7
3,3
3,5
3,5
3,7
3,7
3,8
Bulgaria
3,9
4,0
3,9
4,1
4,0
4,0
4,1
3,6
3,8
3,6
3,3
Cameroon
2,0
2,2
1,8
2,1
2,2
2,3
2,4
2,3
2,2
2,2
2,5
Canada
8,9
9,0
8,7
8,5
8,4
8,5
8,7
8,7
8,7
8,9
8,7
Chile
7,5
7,5
7,4
7,4
7,3
7,3
7,0
6,9
6,7
7,2
7,2
China
3,5
3,5
3,4
3,4
3,2
3,3
3,5
3,6
3,6
3,5
3,6
Colombia
3,8
3,6
3,7
3,8
4,0
3,9
3,8
3,8
3,7
3,5
3,5
Costa Rica
4,5
4,5
4,3
4,9
4,2
4,1
5,0
5,1
5,3
5,3
4,8
Croatia
3,9
3,8
3,7
3,5
3,4
3,4
4,1
4,4
4,1
4,1
4,0
Czech R.
3,9
3,7
3,9
4,2
4,3
4,8
5,2
5,2
4,9
4,6
4,4
Denmark
9,5
9,5
9,5
9,5
9,5
9,5
9,4
9,3
9,3
9,3
9,4
Dominican R.
3,1
3,5
3,3
2,9
3,0
2,8
3,0
3,0
3
3
2,6
Ecuador
2,3
2,2
2,2
2,4
2,5
2,3
3,0
2,0
2,2
2,5
2,7
Egypt
3,6
3,4
3,3
3,2
3,4
3,3
2,1
2,8
2,8
3,1
2,9
El Salvador
3,6
3,4
3,7
4,2
4,2
4,0
2,9
3,9
3,4
3,6
3,4
Estonia
5,6
5,6
5,5
6,0
6,4
6,7
6,5
6,6
6,6
6,5
6,4
Finland
9,9
9,7
9,7
9,7
9,6
9,6
9,4
9,0
8,9
9,2
9,4
France
6,7
6,3
6,9
7,1
7,5
7,4
7,3
6,9
6,9
6,8
7,0
Germany
7,4
7,3
7,7
8,2
8,2
8,0
7,8
7,9
8
7,9
8,1
Ghana
3,4
3,9
3,3
3,6
3,5
3,3
3,7
3,9
3,9
4,1
3,9
Greece
4,2
4,2
4,3
4,3
4,3
4,4
4,6
4,7
3,8
3,5
3,4
Guatemala
2,9
2,5
2,4
2,2
2,5
2,6
2,8
3,1
3,4
3,2
2,7
Honduras
2,7
2,7
2,3
2,3
2,6
2,5
2,5
2,6
2,5
2,4
2,6
Hong Kong
7,9
8,2
8,0
8,0
8,3
8,3
8,3
8,1
8,2
8,4
8,4
Hungary
5,3
4,9
4,8
4,8
5,0
5,2
5,3
5,1
5,1
4,7
4,6
Iceland
9,2
9,4
9,6
9,5
9,7
9,6
9,2
8,9
8,7
8,5
8,3
India
2,7
2,7
2,8
2,8
2,9
3,3
3,5
3,4
3,4
3,3
3,1
Indonesia
1,9
1,9
1,9
2,0
2,2
2,4
2,3
2,6
2,8
2,8
3,0
Ireland
7,5
6,9
7,5
7,5
7,4
7,4
7,5
7,7
8
8
7,5
Israel
7,6
7,3
7,0
6,4
6,3
5,9
6,1
6,0
6,1
6,1
5,8
Italy
5,5
5,2
5,3
4,8
5,0
4,9
5,2
4,8
4,3
3,9
3,9
Japan
7,1
7,1
7,0
6,9
7,3
7,6
7,5
7,3
7,7
7,8
8,0
Jordan
4,9
4,5
4,6
5,3
5,7
5,3
4,7
5,1
5
4,7
4,5
Kazakhstan
2,7
2,3
2,4
2,2
2,6
2,6
2,1
2,2
2,7
2,9
2,7
Kenya
2,0
1,9
1,9
2,1
2,1
2,2
2,1
2,1
2,2
2,1
2,2
Latvia
3,4
3,7
3,8
4,0
4,2
4,7
4,8
5,0
4,5
4,3
4,2
Lithuania
4,8
4,8
4,7
4,6
4,8
4,8
4,8
4,6
4,9
5
4,8
125
Продолжение таблицы 7
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Malawi
3,2
2,9
2,8
2,8
2,8
2,7
2,7
2,8
3,3
3,4
3,0
Malaysia
5,0
4,9
5,2
5,0
5,1
5,0
5,1
5,1
4,5
4,4
4,3
Mauritius
4,5
4,5
4,4
4,1
4,2
5,1
4,7
5,5
5,4
5,4
5,1
Mexico
3,7
3,6
3,6
3,6
3,5
3,3
3,5
3,6
3,3
3,1
3,0
Moldova
3,1
2,1
2,4
2,3
2,9
3,2
2,8
2,9
3,3
2,9
2,9
Namibia
5,4
5,7
4,7
4,1
4,3
4,1
4,5
4,5
4,5
4,4
4,4
Netherlands
8,8
9,0
8,9
8,7
8,6
8,7
9,0
8,9
8,9
8,8
8,9
New Zealand
9,4
9,5
9,5
9,6
9,6
9,6
9,4
9,3
9,4
9,3
9,5
Nigeria
1,0
1,6
1,4
1,6
1,9
2,2
2,2
2,7
2,5
2,4
2,5
Norway
8,6
8,5
8,8
8,9
8,9
8,8
8,7
7,9
8,6
8,6
9,0
Pakistan
2,3
2,6
2,5
2,1
2,1
2,2
2,4
2,5
2,4
2,3
2,5
Panama
3,7
3,0
3,4
3,7
3,5
3,1
3,2
3,4
3,4
3,6
3,3
Peru
4,1
4,0
3,7
3,5
3,5
3,3
3,5
3,6
3,7
3,5
3,4
Philippines
2,9
2,6
2,5
2,6
2,5
2,5
2,5
2,3
2,4
2,4
2,6
Poland
4,1
4,0
3,6
3,5
3,4
3,7
4,2
4,6
5
5,3
5,5
Portugal
6,3
6,3
6,6
6,3
6,5
6,6
6,5
6,1
5,8
6
6,1
Romania
2,8
2,6
2,8
2,9
3,0
3,1
3,7
3,8
3,8
3,7
3,6
Russia
2,3
2,7
2,7
2,8
2,4
2,5
2,3
2,1
2,2
2,1
2,5
Senegal
2,9
3,1
3,2
3,0
3,2
3,3
3,6
3,4
3,0
2,9
2,9
Slovak R.
3,7
3,7
3,7
4,0
4,3
4,7
4,9
5,0
4,5
4,3
4,0
Slovenia
5,2
6,0
5,9
6,0
6,1
6,4
6,6
6,7
6,6
6,4
5,9
S. Africa
4,8
4,8
4,4
4,6
4,5
4,6
5,1
4,9
4,7
4,5
4,1
S. Korea
4,2
4,5
4,3
4,5
5,0
5,1
5,1
5,6
5,5
5,4
5,4
Spain
7,0
7,1
6,9
7,1
7,0
6,8
6,7
6,5
6,1
6,1
6,2
Sweden
9,0
9,3
9,3
9,2
9,2
9,2
9,3
9,3
9,2
9,2
9,3
Switzerland
8,4
8,5
8,8
9,1
9,1
9,1
9,0
9,0
9
8,7
8,8
Tanzania
2,2
2,7
2,5
2,8
2,9
2,9
3,2
3,0
2,6
2,7
3,0
Thailand
3,2
3,2
3,3
3,6
3,8
3,6
3,3
3,5
3,4
3,5
3,4
Trinidad & Tobago
5,3
4,9
4,6
4,2
3,8
3,2
3,4
3,6
3,6
3,6
3,2
Tunisia
5,3
4,8
4,9
5,0
4,9
4,6
4,2
4,4
4,2
4,3
3,8
Turkey
3,6
3,2
3,1
3,2
3,5
3,8
4,1
4,6
4,4
4,4
4,2
Uganda
1,9
2,1
2,2
2,6
2,5
2,7
2,8
2,6
2,5
2,5
2,4
Ukraine
2,1
2,4
2,3
2,2
2,6
2,8
2,7
2,5
2,2
2,4
2,3
UK
8,3
8,7
8,7
8,6
8,6
8,6
8,4
7,7
7,7
7,6
7,8
Uruguay
5,1
5,1
5,5
6,2
5,9
6,4
6,7
6,9
6,7
6,9
7,0
USA
7,6
7,7
7,5
7,5
7,6
7,3
7,2
7,3
7,5
7,1
7,1
Venezuela
2,8
2,5
2,4
2,3
2,3
2,3
2,0
1,9
1,9
2
1,9
Vietnam
2,6
2,4
2,4
2,6
2,6
2,6
2,6
2,7
2,7
2,7
2,9
Zambia
2,6
2,6
2,5
2,6
2,6
2,6
2,6
2,8
3
3
3,2
126
Таблица 8 - ВВП на душу населения по 82 странам, 2001-2011 гг., долл. США194
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Argentina
7 418
2 656
3 439
4 048
4 782
5 541
6 705
8 270
7 708
9 162
10 959
Australia
19 317
21 422
26 938
32 340
35 635
37 318
44 655
48 819
45 249
56 098
66 371
Austria
23 854
25 769
31 341
35 720
37 143
39 339
45 246
49 915
45 991
45 306
49 688
Bangladesh
362
374
404
432
440
464
520
588
653
723
767
Belgium
22 671
24 607
30 155
34 835
36 187
38 086
43 486
47 790
44 139
43 593
46 989
Bolivia
945
897
897
955
1 016
1 197
1 352
1 656
1 708
1 900
2 264
Brazil
3 190
2 867
3 085
3 654
4 787
5 869
7 281
8 704
8 472
11 089
12 789
Bulgaria
1 758
2 043
2 654
3 262
3 753
4 329
5 520
6 855
6 433
6 374
7 308
Cameroon
603
663
807
909
930
979
1 084
1 224
1 114
1 100
1 225
Canada
23 100
23 467
27 402
31 104
35 205
39 302
43 306
45 171
39 719
46 283
50 496
Chile
4 561
4 421
4 783
6 174
7 564
9 410
10 417
10 706
10 203
12 640
14 403
China
1 038
1 132
1 270
1 486
1 726
2 064
2 645
3 404
3 740
4 423
5 417
Colombia
2 407
2 367
2 263
2 804
3 418
3 702
4 794
5 293
5 149
6 259
7 114
Costa Rica
4 199
4 213
4 284
4 450
4 680
5 174
5 924
6 582
6 359
7 939
8 874
Croatia
5 192
5 974
7 689
9 239
10 082
11 231
13 386
15 694
14 050
13 449
14 182
Czech R.
6 270
7 684
9 339
11 162
12 726
14 474
17 544
21 715
18 739
18 814
20 436
Denmark
30 000
32 390
39 495
45 340
47 617
50 554
57 171
62 800
56 449
56 369
59 709
Dominican R.
2 927
2 604
2 315
2 431
3 713
3 837
4 379
4 777
4 815
5 227
5 545
Ecuador
1 641
1 879
2 129
2 411
2 689
2 992
3 216
3 775
3 570
3 920
4 428
Egypt
1 474
1 326
1 209
1 149
1 283
1 506
1 771
2 160
2 453
2 776
2 932
El Salvador
2 506
2 578
2 693
2 808
3 017
3 252
3 500
3 705
3 548
3 618
3 855
Estonia
4 563
5 376
7 257
8 901
10 319
12 493
16 384
17 811
14 343
14 138
16 568
Finland
24 014
26 057
31 529
36 152
37 316
39 444
46 502
51 297
44 849
44 136
48 783
France
22 601
24 414
29 877
34 020
35 107
36 772
41 850
45 789
42 048
40 939
44 007
Germany
22 863
24 414
29 429
33 090
33 603
35 275
40 463
44 334
40 393
40 513
44 111
Ghana
394
490
563
715
833
953
1 127
1 266
1 116
1 358
1 580
Greece
11 950
13 446
17 693
20 861
21 737
23 658
27 478
30 780
28 907
26 972
26 735
Guatemala
1 625
1 762
1 813
1 933
2 141
2 320
2 555
2 860
2 690
2 875
3 183
Honduras
1 164
1 172
1 202
1 269
1 369
1 502
1 670
1 833
1 833
1 950
2 162
Hong Kong
24 753
24 351
23 443
24 403
25 999
27 509
29 847
30 926
29 917
31 786
34 259
Hungary
5 169
6 525
8 237
10 075
10 925
11 167
13 521
15 354
12 624
12 845
14 050
Iceland
27 566
30 902
37 751
45 136
54 420
54 376
65 182
53 253
37 855
38 892
43 088
India
467
481
549
630
729
807
1 009
1 090
1 079
1 370
1 514
Indonesia
767
922
1 091
1 177
1 291
1 623
1 897
2 209
2 299
2 981
3 512
Ireland
27 387
31 554
40 014
46 163
49 133
52 636
59 617
59 533
50 372
46 445
48 289
Israel
20 051
18 100
18 682
19 559
20 284
21 536
24 206
28 581
27 024
29 539
32 351
Italy
19 745
21 573
26 472
30 020
30 607
31 909
36 026
38 883
35 251
34 154
36 267
Japan
32 711
31 241
33 718
36 444
35 781
34 077
34 038
37 865
39 321
42 863
45 870
Jordan
1 803
1 880
1 949
2 133
2 300
2 689
2 990
3 757
3 987
4 326
4 618
Kazakhstan
1 492
1 657
2 062
2 863
3 753
5 262
6 626
8 571
7 119
9 009
11 167
Kenya
413
408
456
478
547
637
749
813
793
810
833
194
Статистические данные МВФ (IMF): http://www.imf.org/external/data.htm
127
Продолжение таблицы 8
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Latvia
3 477
3 933
4 781
5 922
6 910
8 653
12 559
14 731
11 433
10 681
13 618
Lithuania
3 510
4 104
5 413
6 594
7 644
8 910
11 648
14 160
11 103
11 116
13 262
Malawi
139
207
183
196
202
222
253
288
330
343
347
Malaysia
3 846
4 078
4 352
4 816
5 421
6 066
7 122
8 390
7 252
8 737
10 085
Mauritius
3 913
4 058
4 764
5 346
5 219
5 374
6 160
7 598
6 919
7 575
8 742
Mexico
7 118
6 991
6 865
7 374
8 163
9 033
9 667
10 051
7 979
9 219
10 146
Moldova
409
461
550
724
834
954
1 234
1 699
1 527
1 635
1 969
Namibia
1 940
1 811
2 608
3 441
3 709
4 005
4 345
4 276
4 247
5 244
5 862
Netherlands
24 991
27 206
33 241
37 507
39 190
41 498
47 839
53 199
48 300
47 017
50 216
New Zealand
13 405
15 382
20 070
24 404
26 937
25 754
31 137
30 948
27 141
32 061
35 973
Nigeria
361
471
524
662
824
1 039
1 153
1 401
1 110
1 465
1 522
Norway
37 820
42 207
49 176
56 538
65 646
72 785
83 336
94 816
77 386
85 055
97 607
Pakistan
515
508
569
655
719
821
905
1 018
962
1 028
1 199
Panama
3 931
4 010
4 150
4 470
4 791
5 218
5 921
6 759
6 974
7 539
8 514
Peru
2 108
2 184
2 325
2 601
2 917
3 340
3 800
4 427
4 362
5 207
5 904
Philippines
970
1 015
1 025
1 093
1 209
1 405
1 684
1 918
1 827
2 123
2 345
Poland
4 978
5 183
5 673
6 625
7 963
8 954
11 156
13 889
11 298
12 308
13 469
Portugal
11 742
12 852
15 589
17 723
18 252
19 109
21 896
23 839
22 084
21 538
22 359
Romania
1 818
2 061
2 742
3 503
4 589
5 687
7 917
9 497
7 649
7 667
8 875
Russia
2 106
2 380
2 984
4 120
5 348
6 962
9 153
11 704
8 617
10 408
12 993
Senegal
500
534
667
760
802
839
985
1 141
1 057
1 036
1 133
Slovak R.
3 926
4 562
6 197
7 845
8 902
10 367
13 913
17 500
16 122
16 050
17 644
Slovenia
10 292
11 621
14 621
16 956
17 857
19 391
23 595
27 235
24 569
23 407
24 900
S. Africa
2 633
2 445
3 656
4 723
5 267
5 511
5 910
5 606
5 746
7 271
8 078
S. Korea
10 655
12 094
13 451
15 029
17 551
19 676
21 590
19 028
16 959
20 540
22 424
Spain
14 965
16 670
21 082
24 501
26 102
28 081
32 168
35 113
31 782
30 208
32 077
Sweden
25 848
28 446
35 590
40 593
41 369
44 292
50 994
53 101
44 018
49 845
57 638
Switzerland
36 489
39 506
45 746
50 818
51 889
54 321
59 999
69 049
65 442
69 973
83 073
Tanzania
301
307
325
349
377
375
432
521
527
554
566
Thailand
1 854
2 020
2 261
2 603
2 825
3 296
3 918
4 300
4 151
4 992
5 395
Trinidad & Tobago
6 967
7 062
8 816
10 290
12 346
14 152
16 607
21 298
15 008
15 827
17 060
Tunisia
2 286
2 374
2 790
3 140
3 218
3 394
3 807
4 346
4 171
4 199
4 317
Turkey
3 002
3 519
4 535
5 791
7 040
7 626
9 245
10 272
8 528
10 017
10 363
Uganda
241
258
277
295
346
368
424
506
495
508
505
Ukraine
781
879
1 048
1 368
1 830
2 305
3 071
3 899
2 550
2 980
3 624
UK
24 843
27 043
31 191
36 727
38 159
40 545
46 357
43 511
35 489
36 442
38 811
Uruguay
6 317
4 050
3 653
4 161
5 287
5 910
7 043
9 108
9 117
11 742
13 866
USA
36 065
36 950
38 325
40 401
42 629
44 750
46 467
46 901
45 461
46 811
48 328
Venezuela
5 033
3 729
3 285
4 354
5 453
6 796
8 365
11 236
11 498
10 099
10 630
Vietnam
413
440
489
554
637
724
835
1 048
1 068
1 174
1 374
Zambia
341
338
387
474
612
890
937
1 160
990
1 221
1 414
128
Таблица 9 - Инфляция по 82 странам, 2001-2011 гг., %195
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Argentina
-1,065
25,869
13,443
4,416
9,642
10,898
8,83
8,585
6,27
10,461
9,775
Australia
4,381
3,003
2,771
2,344
2,669
3,538
2,332
4,353
1,82
2,845
3,389
Austria
2,295
1,7
1,296
1,95
2,108
1,69
2,203
3,223
0,401
1,69
3,552
Bangladesh
1,908
3,719
5,361
6,103
7,04
6,77
9,109
8,9
5,426
8,126
10,703
Belgium
2,437
1,553
1,508
1,86
2,534
2,335
1,815
4,492
-0,009
2,332
3,469
Bolivia
1,596
0,923
3,338
8,143
5,17
4,143
8,716
10,315
6,49
2,502
9,884
Brazil
6,84
8,45
14,715
6,597
6,87
4,184
3,641
5,679
4,888
5,039
6,636
Bulgaria
7,365
5,807
2,348
6,149
6,041
7,418
7,571
11,95
2,472
3,036
3,389
Cameroon
2,8
6,277
0,63
0,25
1,993
4,906
1,125
5,338
3,04
1,279
2,94
Canada
2,507
2,276
2,742
1,841
2,23
2,018
2,131
2,385
0,299
1,777
2,89
Chile
3,569
2,489
2,81
1,055
3,052
3,392
4,408
8,716
1,484
1,408
3,34
China
0,725
-0,767
1,167
3,9
1,817
1,467
4,767
5,9
-0,683
3,325
5,417
Colombia
7,968
6,349
7,132
5,905
5,048
4,296
5,544
6,998
4,202
2,286
3,415
Costa Rica
11,256
9,167
9,448
12,315
13,798
11,471
9,357
13,425
7,843
5,663
4,878
Croatia
3,764
1,673
1,771
2,03
3,341
3,208
2,874
6,067
2,375
1,048
2,26
Czech R.
4,677
1,878
0,114
2,775
1,843
2,543
2,862
6,339
1,033
1,464
1,929
Denmark
2,35
2,426
2,091
1,16
1,809
1,89
1,714
3,399
1,326
2,298
2,757
Dominican R.
8,883
5,223
27,45
51,461
4,19
7,573
6,144
10,645
1,442
6,33
8,459
Ecuador
37,7
12,6
7,9
2,74
2,1
3,299
2,276
8,4
5,16
3,55
4,48
Egypt
2,425
2,431
3,21
8,106
8,802
4,198
10,952
11,704
16,243
11,703
11,068
El Salvador
3,751
1,866
2,12
4,452
4,691
4,037
4,579
7,257
0,431
1,179
3,578
Estonia
5,752
3,563
1,34
3,048
4,09
4,43
6,598
10,366
-0,085
2,894
5,121
Finland
2,665
2,01
1,303
0,14
0,771
1,275
1,584
3,914
1,635
1,686
3,324
France
1,606
1,885
2,141
2,143
1,751
1,669
1,49
2,817
0,099
1,493
2,141
Germany
1,904
1,355
1,031
1,79
1,92
1,784
2,276
2,754
0,234
1,15
2,482
Ghana
32,906
14,815
26,677
12,629
15,113
10,151
10,733
16,522
19,251
10,709
8,725
Greece
3,374
3,63
3,531
2,899
3,545
3,196
2,895
4,153
1,21
4,713
3,33
Guatemala
7,284
8,136
5,602
7,579
9,107
6,562
6,822
11,355
1,86
3,86
6,215
Honduras
9,674
7,691
7,674
8,114
8,809
5,578
6,936
11,403
5,496
4,699
6,762
Hong Kong
-1,615
-3,055
-2,572
-0,372
0,905
2,025
2,021
4,273
0,588
2,312
5,281
Hungary
9,149
5,528
4,389
6,78
3,55
3,879
7,935
6,066
4,21
4,85
3,9
Iceland
6,68
4,84
2,1
3,213
4,028
6,776
5,028
12,408
12,007
5,388
4,006
India
3,671
4,469
3,713
3,891
3,97
6,268
6,373
8,349
10,882
11,989
8,858
Indonesia
11,502
11,78
6,773
6,062
10,459
13,104
6,662
9,777
4,814
5,133
5,357
Ireland
3,986
4,725
3,995
2,3
2,18
2,7
2,873
3,108
-1,706
-1,572
1,186
Israel
1,113
5,699
0,694
-0,393
1,346
2,078
0,521
4,577
3,342
2,687
3,45
Italy
2,323
2,61
2,812
2,274
2,206
2,217
2,038
3,5
0,764
1,639
2,902
Japan
-0,804
-0,9
-0,25
-0,01
-0,274
0,242
0,061
1,377
-1,344
-0,719
-0,287
Jordan
1,768
1,835
1,627
3,365
3,491
6,255
4,655
13,944
-0,672
5,002
4,409
Kazakhstan
8,375
5,854
6,452
6,886
7,541
8,575
10,783
17,149
7,296
7,126
8,329
Kenya
5,73
1,97
9,81
11,79
9,87
6,041
4,265
15,101
10,552
4,086
13,998
195
Статистические данные МВФ (IMF): http://www.imf.org/external/data.htm
129
Продолжение таблицы 9
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Latvia
2,524
1,955
2,941
6,188
6,897
6,571
10,083
15,252
3,26
-1,224
4,223
Lithuania
1,551
0,344
-1,082
1,163
2,658
3,788
5,772
11,138
4,164
1,19
4,124
Malawi
22,7
14,751
9,588
11,471
15,407
13,904
7,961
8,71
8,427
7,41
7,624
Malaysia
1,427
1,793
1,074
1,42
3,039
3,621
2,027
5,429
0,597
1,72
3,174
Mauritius
5,389
6,461
3,924
4,738
4,907
8,749
8,638
9,744
2,516
2,933
6,537
Mexico
6,367
5,038
4,551
4,695
3,99
3,634
3,97
5,131
5,297
4,155
3,404
Moldova
9,641
5,219
11,667
12,426
11,851
12,707
12,382
12,704
0,006
7,358
7,65
Namibia
9,266
11,282
7,152
4,147
2,261
5,053
6,728
10,351
8,782
4,47
5,75
Netherlands
5,111
3,866
2,236
1,38
1,502
1,651
1,583
2,21
0,974
0,93
2,477
New Zealand
2,63
2,648
1,748
2,317
3,038
3,362
2,377
3,959
2,116
2,302
4,028
Nigeria
18,869
12,883
14,033
15,001
17,856
8,218
5,413
11,581
12,543
13,72
10,841
Norway
3,017
1,288
2,475
0,465
1,522
2,332
0,729
3,766
2,167
2,399
1,301
Pakistan
4,41
2,432
3,225
4,027
9,257
8,01
7,828
10,779
17,632
10,104
13,661
Panama
0,314
0,998
0,593
0,466
2,867
2,462
4,162
8,759
2,411
3,49
5,876
Peru
1,975
0,192
2,261
3,662
1,618
2,001
1,779
5,788
2,935
1,53
3,37
Philippines
5,403
2,723
2,269
4,791
6,595
5,467
2,942
8,176
4,206
3,799
4,718
Poland
5,5
1,9
0,8
3,488
2,124
1,033
2,492
4,215
3,45
2,514
4,268
Portugal
4,41
3,678
3,258
2,509
2,127
3,043
2,423
2,651
-0,903
1,389
3,557
Romania
34,43
22,506
15,382
11,863
9,004
6,584
4,838
7,849
5,587
6,097
5,784
Russia
21,461
15,783
13,666
10,887
12,683
9,679
9,007
14,108
11,654
6,854
8,443
Senegal
3,053
2,398
-0,048
0,515
1,707
2,114
5,863
5,757
-1,714
1,229
3,409
Slovak R.
7,16
3,496
8,434
7,468
2,795
4,264
1,89
3,934
0,925
0,697
4,079
Slovenia
8,4
7,458
5,576
3,601
2,485
2,458
3,611
5,651
0,854
1,834
1,83
S. Africa
5,7
9,177
5,806
1,392
3,393
4,688
7,09
11,536
7,125
4,271
4,999
S. Korea
4,067
2,762
3,515
3,591
2,754
2,242
2,535
4,674
2,757
2,939
4,026
Spain
2,827
3,589
3,102
3,053
3,382
3,563
2,844
4,13
-0,238
2,043
3,052
Sweden
2,406
2,158
1,926
0,374
0,453
1,36
2,212
3,437
-0,494
1,158
2,961
Switzerland
0,99
0,639
0,636
0,801
1,175
1,062
0,738
2,434
-0,476
0,686
0,228
Tanzania
5,147
4,555
4,429
4,138
4,359
7,251
7,028
10,276
12,144
7,192
12,691
Thailand
1,627
0,697
1,804
2,759
4,54
4,637
2,242
5,468
-0,846
3,272
3,807
Trinidad &
5,5
4,2
3,81
3,72
6,886
8,317
7,889
12,048
6,971
10,547
5,099
Tunisia
1,934
2,79
2,714
3,594
2,041
4,15
3,447
4,858
3,532
4,444
3,529
Turkey
54,246
45,134
25,338
8,598
8,179
9,597
8,756
10,444
6,251
8,566
6,472
Uganda
1,922
-0,3
8,71
3,666
8,602
7,205
6,073
12,041
13,074
3,972
18,677
Ukraine
11,959
0,757
5,21
9,036
13,52
9,076
12,843
25,201
15,9
9,365
7,958
UK
1,182
1,274
1,363
1,344
2,041
2,3
2,346
3,629
2,12
3,339
4,454
Uruguay
4,366
13,967
19,379
9,159
4,7
6,398
8,115
7,877
7,062
6,699
8,093
USA
2,817
1,596
2,298
2,668
3,366
3,222
2,871
3,815
-0,321
1,64
3,142
Venezuela
12,531
22,434
31,091
21,747
15,955
13,654
18,703
30,37
27,081
28,187
26,09
Vietnam
-0,31
4,079
3,303
7,895
8,394
7,503
8,349
23,115
6,717
9,207
18,678
Zambia
21,359
22,238
21,4
17,968
18,325
9,018
10,656
12,449
13,392
8,5
8,658
Tobago
130
Таблица 10 - ИЧР по 82 странам, 2001-2011 гг.196
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
Argentina
0,849
0,853
0,863
0,863
0,771
0,78
0,787
0,794
0,798
0,805
0,81
0,811
Australia
0,939
0,946
0,955
0,957
0,927
0,929
0,931
0,933
0,934
0,935
0,936
0,938
Austria
0,929
0,934
0,936
0,944
0,867
0,874
0,879
0,885
0,888
0,892
0,894
0,895
Bangladesh
0,743
0,509
0,52
0,53
0,472
0,481
0,488
0,495
0,502
0,508
0,511
0,515
Belgium
0,937
0,942
0,945
0,945
0,884
0,888
0,891
0,894
0,893
0,896
0,897
0,897
Bolivia
0,672
0,681
0,687
0,692
0,647
0,653
0,652
0,659
0,663
0,668
0,671
0,675
Brazil
0,777
0,775
0,792
0,792
0,699
0,704
0,71
0,716
0,719
0,726
0,728
0,73
Bulgaria
0,795
0,796
0,808
0,816
0,756
0,76
0,766
0,773
0,774
0,778
0,78
0,782
Cameroon
0,499
0,501
0,497
0,506
0,453
0,455
0,459
0,474
0,482
0,488
0,492
0,495
Canada
0,937
0,943
0,949
0,95
0,906
0,908
0,909
0,909
0,907
0,909
0,91
0,911
Chile
0,831
0,839
0,854
0,859
0,789
0,791
0,8
0,807
0,808
0,813
0,817
0,819
China
0,721
0,745
0,755
0,768
0,637
0,65
0,662
0,672
0,68
0,689
0,695
0,699
Colombia
0,779
0,773
0,785
0,79
0,681
0,69
0,698
0,704
0,71
0,714
0,717
0,719
Costa Rica
0,832
0,834
0,838
0,841
0,732
0,738
0,744
0,747
0,747
0,768
0,77
0,773
Croatia
0,818
0,83
0,841
0,846
0,787
0,792
0,798
0,801
0,8
0,804
0,804
0,805
Czech R.
0,861
0,868
0,874
0,885
0,862
0,866
0,869
0,873
0,87
0,871
0,872
0,873
Denmark
0,93
0,932
0,941
0,943
0,893
0,895
0,898
0,898
0,897
0,899
0,901
0,901
Dominican R.
0,737
0,738
0,749
0,751
0,669
0,676
0,683
0,688
0,691
0,697
0,7
0,702
Ecuador
0,731
0,735
0,759
0,765
0,682
0,686
0,688
0,715
0,716
0,719
0,722
0,724
Egypt
0,648
0,653
0,659
0,702
0,625
0,633
0,64
0,647
0,653
0,661
0,661
0,662
El Salvador
0,719
0,72
0,722
0,729
0,655
0,661
0,671
0,67
0,672
0,678
0,679
0,68
Estonia
0,833
0,853
0,853
0,858
0,83
0,836
0,841
0,842
0,837
0,839
0,844
0,846
Finland
0,93
0,935
0,941
0,947
0,882
0,886
0,89
0,891
0,886
0,89
0,892
0,892
France
0,925
0,932
0,938
0,942
0,877
0,881
0,885
0,887
0,888
0,891
0,893
0,893
Germany
0,921
0,925
0,93
0,932
0,901
0,905
0,907
0,909
0,914
0,916
0,919
0,92
Ghana
0,567
0,568
0,52
0,532
0,491
0,493
0,506
0,52
0,534
0,54
0,553
0,558
Greece
0,892
0,902
0,912
0,921
0,862
0,868
0,865
0,866
0,866
0,866
0,862
0,86
Guatemala
0,652
0,649
0,663
0,673
0,551
0,56
0,57
0,573
0,575
0,579
0,58
0,581
Honduras
0,667
0,672
0,667
0,683
0,582
0,587
0,594
0,624
0,625
0,629
0,63
0,632
Hong Kong
0,889
0,903
0,916
0,927
0,857
0,865
0,877
0,892
0,894
0,9
0,904
0,906
Hungary
0,837
0,848
0,862
0,869
0,82
0,825
0,826
0,828
0,827
0,829
0,83
0,831
Iceland
0,942
0,941
0,956
0,96
0,901
0,904
0,908
0,9
0,9
0,901
0,905
0,906
India
0,59
0,595
0,602
0,611
0,507
0,515
0,525
0,533
0,54
0,547
0,551
0,554
Indonesia
0,682
0,692
0,697
0,711
0,575
0,582
0,595
0,601
0,611
0,62
0,624
0,629
Ireland
0,93
0,936
0,946
0,956
0,907
0,912
0,918
0,919
0,915
0,916
0,915
0,916
Israel
0,905
0,908
0,915
0,927
0,885
0,887
0,892
0,892
0,893
0,896
0,899
0,9
Italy
0,916
0,92
0,934
0,94
0,869
0,874
0,878
0,879
0,878
0,881
0,881
0,881
196
Статистические данные ПРООН (UNDP): http://hdr.undp.org/en/statistics/hdi
131
Продолжение таблицы 10
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
Japan
0,932
0,938
0,943
0,949
0,896
0,9
0,903
0,905
0,904
0,909
0,91
0,912
Jordan
0,743
0,75
0,753
0,76
0,684
0,69
0,695
0,7
0,704
0,699
0,699
0,7
Kazakhstan
0,765
0,766
0,761
0,774
0,721
0,728
0,734
0,736
0,739
0,744
0,75
0,754
Kenya
0,489
0,488
0,474
0,491
0,472
0,48
0,491
0,495
0,505
0,511
0,515
0,519
Latvia
0,811
0,823
0,836
0,845
0,792
0,8
0,808
0,812
0,806
0,805
0,809
0,814
Lithuania
0,824
0,842
0,852
0,857
0,802
0,806
0,81
0,813
0,809
0,81
0,814
0,818
Malawi
0,387
0,388
0,404
0,4
0,363
0,373
0,381
0,392
0,401
0,413
0,415
0,418
Malaysia
0,79
0,793
0,796
0,805
0,742
0,748
0,753
0,757
0,758
0,763
0,766
0,769
Mauritius
0,779
0,785
0,791
0,8
0,708
0,715
0,72
0,725
0,727
0,732
0,735
0,737
Mexico
0,8
0,802
0,814
0,821
0,745
0,752
0,758
0,764
0,764
0,77
0,773
0,775
Moldova
0,7
0,681
0,671
0,694
0,636
0,642
0,644
0,65
0,645
0,652
0,657
0,66
Namibia
0,627
0,607
0,627
0,626
0,579
0,586
0,592
0,597
0,6
0,604
0,606
0,608
Netherlands
0,938
0,942
0,943
0,947
0,899
0,905
0,911
0,914
0,915
0,919
0,921
0,921
New Zealand
0,917
0,926
0,933
0,936
0,908
0,909
0,912
0,912
0,914
0,917
0,918
0,919
Nigeria
0,463
0,466
0,453
0,448
0,434
0,444
0,448
0,453
0,457
0,462
0,467
0,471
Norway
0,944
0,956
0,963
0,965
0,948
0,951
0,952
0,95
0,95
0,952
0,953
0,955
Pakistan
0,499
0,497
0,527
0,539
0,485
0,488
0,498
0,502
0,508
0,512
0,513
0,515
Panama
0,788
0,791
0,804
0,809
0,746
0,752
0,758
0,764
0,767
0,77
0,776
0,78
Peru
0,752
0,752
0,762
0,767
0,699
0,708
0,716
0,722
0,724
0,733
0,738
0,741
Philippines
0,751
0,753
0,758
0,763
0,63
0,632
0,636
0,642
0,643
0,649
0,651
0,654
Poland
0,841
0,85
0,858
0,862
0,798
0,802
0,806
0,811
0,813
0,817
0,819
0,821
Portugal
0,896
0,897
0,904
0,904
0,796
0,798
0,806
0,811
0,813
0,817
0,817
0,816
Romania
0,773
0,778
0,792
0,805
0,756
0,763
0,772
0,784
0,784
0,783
0,784
0,786
Russia
0,779
0,795
0,795
0,797
0,753
0,761
0,77
0,778
0,777
0,782
0,784
0,788
Senegal
0,43
0,437
0,458
0,46
0,441
0,445
0,454
0,461
0,462
0,47
0,471
0,47
Slovak R.
0,836
0,842
0,849
0,856
0,814
0,821
0,83
0,833
0,833
0,836
0,838
0,84
Slovenia
0,881
0,895
0,904
0,91
0,876
0,882
0,888
0,892
0,889
0,892
0,892
0,892
S. Africa
0,684
0,666
0,658
0,653
0,604
0,606
0,609
0,613
0,616
0,621
0,625
0,629
S. Korea
0,879
0,888
0,901
0,912
0,875
0,882
0,89
0,895
0,898
0,905
0,907
0,909
Spain
0,918
0,922
0,928
0,938
0,865
0,87
0,874
0,878
0,88
0,884
0,885
0,885
Sweden
0,941
0,946
0,949
0,951
0,905
0,907
0,909
0,91
0,907
0,913
0,915
0,916
Switzerland
0,932
0,936
0,947
0,947
0,898
0,901
0,901
0,9
0,906
0,912
0,912
0,913
Tanzania
0,4
0,407
0,418
0,43
0,395
0,401
0,408
0,414
0,458
0,466
0,47
0,476
Thailand
0,768
0,768
0,778
0,784
0,662
0,668
0,676
0,679
0,679
0,686
0,686
0,69
Trinidad & Tobago
0,802
0,801
0,801
0,809
0,741
0,748
0,752
0,757
0,756
0,758
0,759
0,76
Tunisia
0,74
0,745
0,753
0,76
0,679
0,687
0,694
0,7
0,705
0,71
0,71
0,712
Turkey
0,734
0,751
0,75
0,757
0,684
0,694
0,702
0,704
0,709
0,715
0,72
0,722
132
Продолжение таблицы 10
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
Uganda
0,489
0,493
0,508
0,502
0,408
0,417
0,427
0,437
0,445
0,45
0,454
0,456
Ukraine
0,766
0,777
0,766
0,774
0,718
0,725
0,732
0,736
0,728
0,733
0,737
0,74
UK
0,93
0,936
0,939
0,94
0,865
0,864
0,867
0,87
0,872
0,874
0,875
0,875
Uruguay
0,834
0,833
0,84
0,851
0,744
0,762
0,771
0,775
0,779
0,785
0,789
0,792
USA
0,937
0,939
0,944
0,948
0,923
0,926
0,929
0,931
0,93
0,934
0,936
0,937
Venezuela
0,775
0,778
0,772
0,784
0,694
0,703
0,712
0,738
0,741
0,744
0,746
0,748
Vietnam
0,688
0,691
0,704
0,709
0,573
0,581
0,59
0,597
0,601
0,611
0,614
0,617
Zambia
0,688
0,389
0,394
0,407
0,399
0,405
0,411
0,42
0,431
0,438
0,443
0,448
Таблица 11 - ПИИ по 82 странам, 2001-2011 гг., млн. долл. США197
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Argentina
79 504
43 146
48 262
52 507
55 139
60 253
67 574
77 066
79 871
88 458
98 106
Australia
121 925
150 335
213 911
284 951
242 167
296 566
386 252
305 870
427 349
513 451
552 566
Austria
34 999
44 895
57 636
70 714
82 551
111 072
162 455
148 131
172 636
161 168
151 794
Bangladesh
2 202
2 451
2 876
3 091
3 537
4 187
4 399
4 816
5 279
6 343
6 166
Belgium
203 537
229 513
351 499
466 548
378 156
481 356
810 944
853 508
967 601
952 887
993 179
Bolivia
5 893
6 570
4 607
4 958
4 905
5 119
5 485
5 998
6 421
6 890
7 749
Brazil
121 949
100 863
132 818
161 259
181 344
220 621
309 668
287 697
400 808
682 346
695 103
Bulgaria
2 945
4 074
6 371
10 108
13 851
23 483
37 936
44 059
49 225
47 231
47 314
Cameroon
1 673
2 275
2 611
2 698
2 941
3 000
3 189
3 210
3 951
4 488
4 731
Canada
213 757
225 892
289 140
315 263
341 630
375 157
518 435
449 566
548 348
591 873
586 999
Chile
43 482
42 311
54 570
65 629
78 599
84 535
107 583
101 737
127 940
160 260
171 752
China
203 142
216 503
228 371
245 467
272 094
292 559
327 087
378 083
473 083
587 817
711 802
Colombia
15 377
18 032
20 540
24 783
36 903
45 228
56 448
67 287
75 087
82 422
95 648
Costa Rica
3 185
3 742
4 262
4 632
5 417
6 780
8 803
10 878
12 386
14 066
16 201
Croatia
3 896
6 076
8 599
12 414
14 548
27 370
45 056
30 894
36 605
34 981
30 866
Czech R.
27 092
38 669
45 287
57 259
60 662
79 841
112 408
113 174
125 827
128 504
120 569
Denmark
75 438
82 799
100 191
116 614
116 443
133 783
162 631
154 478
156 818
143 855
144 789
Dominican
2 752
3 669
3 598
3 956
8 746
9 821
11 494
14 317
16 452
18 742
21 119
Ecuador
6 876
7 659
8 530
9 367
9 861
10 132
10 326
11 384
11 690
11 853
12 492
Egypt
20 465
21 112
21 349
23 506
28 882
38 925
50 503
59 997
66 709
73 095
72 612
El
2 252
3 134
3 275
3 656
4 167
4 408
5 958
6 862
7 696
7 731
8 172
Estonia
3 149
4 231
7 014
10 045
11 279
12 701
16 762
16 387
16 812
16 696
16 727
Finland
24 070
33 987
50 257
57 379
54 802
70 569
91 703
83 534
85 163
86 698
88 862
France
384 465
441 135
653 105
867 490
888 935
1 107 299
1 247 392
904 660
1 038 905
1 053 956
956 245
Germany
272 155
297 797
394 529
512 094
476 011
591 460
695 498
667 748
701 186
716 704
709 779
Ghana
1 643
1 702
1 812
1 952
2 145
2 580
3 435
4 655
7 552
10 080
13 327
R.
Salvador
197
Статистические данные ЮНКТАД (UNCTAD): http://unctadstat.unctad.org/
133
Продолжение таблицы 11
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Greece
13 941
15 561
22 454
28 482
29 189
41 288
53 221
38 119
42 097
35 026
29 170
Guatemala
3 918
4 124
4 387
4 683
3 319
3 898
4 618
5 439
5 636
6 518
7 751
Honduras
1 585
1 760
2 007
2 270
2 870
3 539
4 466
5 473
5 982
6 951
7 965
Hong Kong
461 581
382 233
431 561
491 665
568 711
783 065
1 226 806
873 282
994 021
1 162 625
1 184 511
Hungary
27 407
36 224
48 340
61 567
61 110
80 153
95 469
88 003
98 803
90 641
84 467
Iceland
686
798
1 193
2 077
4 689
7 667
16 419
9 208
8 629
11 784
12 656
India
19 676
25 826
32 549
38 060
43 202
70 870
105 790
125 212
171 218
205 580
206 435
Indonesia
15 203
7 117
10 328
15 858
41 187
54 534
79 927
72 228
108 796
160 735
185 804
Ireland
134 052
182 897
222 837
207 647
163 530
156 491
203 683
188 290
250 103
285 575
251 674
Israel
18 939
17 886
22 653
24 876
30 811
44 273
49 989
49 748
55 791
60 220
66 590
Italy
114 801
134 743
188 164
231 791
237 474
312 464
376 513
327 911
364 427
328 058
339 268
Japan
50 319
78 140
89 729
96 984
100 899
107 633
132 851
203 372
200 144
214 880
225 787
Jordan
3 428
3 964
5 004
8 316
13 229
12 713
19 013
20 406
20 761
21 899
23 372
Kazakhstan
12 917
15 464
17 587
22 376
25 607
32 879
44 590
59 035
71 846
82 648
95 426
Kenya
937
965
1 046
1 092
1 114
1 164
1 893
1 989
2 104
2 282
2 617
Latvia
2 328
2 751
3 277
4 529
4 929
7 476
10 842
11 537
11 602
10 751
12 092
Lithuania
2 665
3 981
4 960
6 389
8 211
10 996
15 062
12 949
13 216
13 271
14 266
Malawi
419
443
476
645
614
655
780
977
1 029
1 150
1 165
Malaysia
33 972
37 542
41 188
43 047
44 460
53 710
75 763
73 601
78 995
101 620
115 064
Mauritius
658
690
752
763
805
910
1 249
1 632
1 880
2 310
2 583
Mexico
141 872
139 662
148 232
181 575
226 597
256 638
290 155
230 986
277 898
330 161
302 309
Moldova
549
637
714
844
1 020
1 278
1 877
2 596
2 697
2 880
3 170
Namibia
715
1 822
2 952
4 120
2 453
2 786
3 854
3 543
4 293
5 334
4 048
Netherlands
282 881
349 969
458 224
519 479
479 420
552 748
766 619
645 601
644 253
585 342
585 437
New
20 778
29 799
43 659
51 419
51 533
59 836
68 334
52 061
65 472
69 983
73 640
Nigeria
25 064
27 104
29 275
31 402
26 345
31 243
37 330
45 578
54 228
60 327
69 242
Norway
32 669
42 781
48 967
79 395
76 322
95 688
125 594
114 194
150 834
171 532
178 329
Pakistan
5 545
6 110
7 195
7 606
10 209
13 682
25 621
16 473
17 673
19 828
20 916
Panama
7 314
7 413
8 230
9 250
11 822
14 758
16 782
19 524
20 466
22 661
25 884
Peru
11 835
12 549
12 876
13 310
15 889
20 484
26 808
32 340
34 521
42 976
51 208
Philippines
10 385
11 565
11 411
12 737
14 978
16 914
20 463
21 746
22 931
25 896
28 230
Poland
41 247
48 320
57 872
86 755
90 877
125 782
178 408
164 307
185 202
215 639
198 196
Portugal
36 024
44 637
60 584
66 971
63 340
88 461
115 314
99 970
114 710
111 686
111 828
Romania
8 339
7 846
12 202
20 486
25 816
45 452
62 962
67 910
72 008
70 264
71 344
Russia
52 919
70 884
96 729
122 295
180 228
265 873
491 052
215 755
378 837
490 560
457 474
Senegal
194
242
347
441
358
477
839
1 171
1 543
1 699
1 960
Slovak R.
8 125
12 437
21 773
28 185
29 595
38 567
47 713
50 416
52 537
50 284
51 293
Slovenia
2 594
4 112
6 308
7 590
7 259
8 986
14 375
15 638
15 184
14 467
15 108
S. Africa
30 569
30 604
46 869
64 451
78 986
87 765
110 415
67 987
117 434
153 133
134 392
S. Korea
53 210
62 660
66 070
87 770
104 880
115 770
121 960
94 680
121 100
134 230
133 660
Zealand
134
Продолжение таблицы 11
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
Spain
177 254
257 106
339 652
407 472
384 538
461 528
585 857
588 901
632 246
628 341
622 097
Sweden
91 942
119 145
158 983
197 666
171 902
227 178
293 942
278 802
332 150
347 163
344 100
Switzerlan
88 766
124 805
162 233
197 679
170 156
268 929
353 325
447 507
499 596
617 703
644 912
Tanzania
2 867
2 939
3 590
3 954
4 439
4 827
5 950
6 941
8 066
8 762
9 278
Thailand
34 754
39 919
51 176
55 149
62 833
80 542
96 562
96 643
110 070
142 498
150 517
Trinidad &
8 115
8 906
9 714
10 712
11 652
12 535
13 365
16 166
16 875
17 424
19 255
Tunisia
11 519
13 861
16 239
17 844
16 840
21 832
26 193
28 525
31 277
31 182
31 414
Turkey
20 316
18 803
33 219
38 565
71 302
95 127
155 162
80 383
143 736
186 980
140 017
Uganda
962
1 147
1 349
1 645
2 024
2 669
3 461
4 190
5 031
5 575
6 470
Ukraine
4 801
5 924
7 566
9 606
17 209
23 125
38 059
46 997
52 021
57 985
65 485
UK
527 180
548 954
634 534
740 368
851 013
1 133
1 229
962 689
1 104
1 162
1 184
315
754
139
696
567
Uruguay
2 406
1 403
1 800
2 110
2 844
3 899
6 356
7 998
10 668
12 479
15 190
USA
2 560
2 021
2 454
2 717
2 817
3 293
3 551
2 486
2 995
3 397
3 509
d
Tobago
294
817
877
383
970
053
307
446
459
411
359
Venezuela
39 074
39 007
41 373
42 359
44 518
45 670
43 737
43 811
42 608
41 393
44 576
Vietnam
16 039
17 439
18 889
20 499
22 453
24 853
31 553
41 132
48 732
56 732
64 162
Zambia
4 038
4 341
4 688
5 052
5 409
5 834
7 072
8 222
8 880
9 957
10 927
Таблица 12 - ИВК по 87 странам, 2008-2011 гг.
2008
2009
2010
2011
Argentina
2,9
2,9
2,9
3,0
Australia
8,7
8,7
8,7
8,8
Austria
8,1
7,9
7,9
7,8
Bangladesh
2,1
2,4
2,4
2,7
Belgium
7,3
7,1
7,1
7,5
Bolivia
3
2,7
2,8
2,76
Brazil
3,5
3,7
3,7
3,8
Bulgaria
3,6
3,8
3,6
3,3
Cambodia
1,8
2
2,1
2,11
Cameroon
2,3
2,2
2,2
2,5
Canada
8,7
8,7
8,9
8,7
Chile
6,9
6,7
7,2
7,2
China
3,6
3,6
3,5
3,6
Colombia
3,8
3,7
3,5
3,5
Costa Rica
5,1
5,3
5,3
4,8
Croatia
4,4
4,1
4,1
4,0
135
Продолжение таблицы 12
2008
2009
2010
2011
Czech R.
5,2
4,9
4,6
4,4
Denmark
9,3
9,3
9,3
9,4
Dominican R.
3,0
3
3
2,6
Ecuador
2,0
2,2
2,5
2,7
Egypt
2,8
2,8
3,1
2,9
El Salvador
3,9
3,4
3,6
3,4
Estonia
6,6
6,6
6,5
6,4
Finland
9,0
8,9
9,2
9,4
France
6,9
6,9
6,8
7,0
Georgia
3,9
4,1
3,8
4,1
Germany
7,9
8
7,9
8,1
Ghana
3,9
3,9
4,1
3,9
Greece
4,7
3,8
3,5
3,4
Guatemala
3,1
3,4
3,2
2,7
Honduras
2,6
2,5
2,4
2,6
Hong Kong
8,1
8,2
8,4
8,4
Hungary
5,1
5,1
4,7
4,6
Iceland
8,9
8,7
8,5
8,3
India
3,4
3,4
3,3
3,1
Indonesia
2,6
2,8
2,8
3,0
Ireland
7,7
8
8
7,5
Israel
6,0
6,1
6,1
5,8
Italy
4,8
4,3
3,9
3,9
Japan
7,3
7,7
7,8
8,0
Jordan
5,1
5
4,7
4,5
Kazakhstan
2,2
2,7
2,9
2,7
Kenya
2,1
2,2
2,1
2,2
Latvia
5,0
4,5
4,3
4,2
Lithuania
4,6
4,9
5
4,8
Malawi
2,8
3,3
3,4
3,0
Malaysia
5,1
4,5
4,4
4,3
Mauritius
5,5
5,4
5,4
5,1
Mexico
3,6
3,3
3,1
3,0
Namibia
4,5
4,5
4,4
4,4
Nepal
2,7
2,3
2,2
2,21
Netherlands
8,9
8,9
8,8
8,9
New Zealand
9,3
9,4
9,3
9,5
136
Продолжение таблицы 12
2008
2009
2010
2011
Nigeria
2,7
2,5
2,4
2,5
Norway
7,9
8,6
8,6
9,0
Pakistan
2,5
2,4
2,3
2,5
Panama
3,4
3,4
3,6
3,3
Paraguay
2,4
2,1
2,2
2,22
Peru
3,6
3,7
3,5
3,4
Philippines
2,3
2,4
2,4
2,6
Poland
4,6
5
5,3
5,5
Portugal
6,1
5,8
6
6,1
Romania
3,8
3,8
3,7
3,6
Russia
2,1
2,2
2,1
2,5
Senegal
3,4
3,0
2,9
2,9
Slovak R.
5,0
4,5
4,3
4,0
Slovenia
6,7
6,6
6,4
5,9
S. Africa
4,9
4,7
4,5
4,1
S. Korea
5,6
5,5
5,4
5,4
Spain
6,5
6,1
6,1
6,2
Sri Lanka
3,2
3,1
3,2
3,3
Sweden
9,3
9,2
9,2
9,3
Switzerland
9,0
9
8,7
8,8
Tajikistan
2,0
2
2,1
2,3
Tanzania
3,0
2,6
2,7
3,0
Thailand
3,5
3,4
3,5
3,4
Trinidad & Tobago
3,6
3,6
3,6
3,2
Tunisia
4,4
4,2
4,3
3,8
Turkey
4,6
4,4
4,4
4,2
Uganda
2,6
2,5
2,5
2,4
Ukraine
2,5
2,2
2,4
2,3
UK
7,7
7,7
7,6
7,8
Uruguay
6,9
6,7
6,9
7,0
USA
7,3
7,5
7,1
7,1
Venezuela
1,9
1,9
2
1,9
Vietnam
2,7
2,7
2,7
2,9
Zambia
2,8
3
3
3,2
137
Таблица 13 - НСС по 87 странам, 2008-2011 гг.198
2008
2009
2010
2011
Argentina
2,2
2,4
2,6
2,6
Australia
6,4
6,4
6,3
6,1
Austria
6,1
6,1
5,8
5,5
Bangladesh
3,2
3,5
3,4
3,2
Belgium
5,7
5,4
5,2
5,3
Bolivia
2,2
2,1
2,3
3
Brazil
3,8
3,6
3,5
3,7
Bulgaria
2,9
2,9
3
2,9
Cambodia
2,6
2,8
2,9
3,1
Cameroon
2,2
2,4
2,6
2,7
Canada
6,3
6,2
6,2
6,3
Chile
4,5
4,7
5,4
5,5
China
3,8
3,9
4
3,9
Colombia
4,1
3,6
3,5
3,5
Costa Rica
5,2
5,3
5,3
4,9
Croatia
3,2
3,1
3,1
3,1
Czech R.
4,2
4
4
3,7
Denmark
6,5
6,5
6,4
6,6
Dominican R.
3
3,3
3,1
2,7
Ecuador
2
2
2
2,3
Egypt
5
3,9
3,9
4,8
El Salvador
3,2
3
3
2,9
Estonia
5,3
5,5
5,5
5,5
Finland
6,6
6,5
6,3
6,4
France
5,3
4,8
4,8
4,9
Georgia
2,8
2,7
2,9
3,2
Germany
6,5
6,4
6,4
6,3
Ghana
3,8
3,8
3,8
4,1
Greece
4,1
3,7
3,5
3,3
Guatemala
3,3
3
2,7
2,6
Honduras
3,2
3
3,1
3,6
Hong Kong
6
6
6,1
6,1
Hungary
4,3
4,1
4
3,9
Iceland
5,9
5,8
5,9
5,8
India
4,9
5
4,8
4,3
Indonesia
3,6
3,8
3,8
3,6
Ireland
6,2
6,3
6,2
6,3
198
Статистические данные ВЭФ (WEF): http://reports.weforum.org/
138
Продолжение таблицы 13
2008
2009
2010
2011
Israel
5,7
6
6,2
6,2
Italy
3,6
3,1
3,5
4
Japan
5,4
5,5
5,7
5,8
Jordan
5
5
4,6
4,4
Kazakhstan
3,1
3,1
2,9
2,7
Kenya
3
2,7
2,6
2,9
Latvia
3,8
3,7
3,7
3,8
Lithuania
3,8
3,7
3,6
3,4
Malawi
5,1
4,9
4,6
4,3
Malaysia
4,7
4,2
4,3
4,7
Mauritius
5
5
4,8
4,9
Mexico
3,4
3,2
3,2
3,2
Namibia
5,5
5,7
5,5
4,9
Nepal
3,2
3,3
3,2
3,2
Netherlands
6,5
6,4
6,2
6,3
New Zealand
6,6
6,7
6,8
6,7
Nigeria
4,3
4,1
3,5
3,7
Norway
6,1
6,2
6,2
6,3
Pakistan
3,2
3,1
3,6
3,9
Panama
2,7
3
2,5
2,1
Paraguay
1,5
1,6
1,7
1,8
Peru
2,7
2,9
2,6
2,6
Philippines
3,5
3,1
2,8
2,9
Poland
3,7
4,1
4,3
4,3
Portugal
5,2
4,7
4,3
3,9
Romania
3,3
3,5
3,5
3,1
Russia
2,9
2,7
2,7
2,6
Senegal
2,6
2,7
3,1
2,8
Slovak R.
3,7
3,5
2,9
2,7
Slovenia
4,2
4,4
4,2
3,8
S. Africa
5,2
5
4,7
5
S. Korea
4,8
4,1
4
3,8
Spain
4,3
4,1
3,8
3,9
Sri Lanka
4,2
4,5
4,7
4,3
Sweden
6,6
6,6
6,6
6,5
Switzerland
6,5
6,4
6,4
6,4
Tajikistan
3,5
3,3
3,2
3,7
139
Продолжение таблицы 13
2008
2009
2010
2011
Tanzania
3,9
3,7
3,5
3,6
Thailand
4,4
4,2
4,3
4,2
Trinidad & Tobago
3,6
4,3
4,7
4,4
Tunisia
5
4,7
4,8
4,1
Turkey
4
3,7
3,4
3,3
Uganda
3,3
3,2
3,4
3,7
Ukraine
2,6
2,3
2
2,1
UK
5,8
6
6,3
6,2
Uruguay
5
5,2
5,3
5,3
USA
5,5
5,3
5
4,9
Venezuela
1,4
1,4
1,7
1,6
Vietnam
3,7
3,8
3,9
3,6
Zambia
3,5
3,7
3,8
3,5
140
Приложение 2. Расчѐты
Таблица 1 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ВВП на душу населения с
фиксированными эффектами
Таблица 2 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ВВП на душу населения
со случайными эффектами
141
Таблица 3 - Основные характеристики двунаправленной модели влияния коррупции на ВВП на
душу населения с фиксированными эффектами
Таблица 4 - Основные характеристики динамической модели влияния коррупции на ВВП на
душу населения
142
Таблица 5 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ПИИ с фиксированными
эффектами
Таблица 6 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ПИИ со случайными
эффектами
143
Таблица 7 - Основные характеристики динамической модели влияния коррупции на ПИИ
Таблица 8 - Основные характеристики динамической модели влияния коррупции на уровень
инфляции
144
Таблица 9 - Основные характеристики модели влияния коррупции на уровень инфляции с
фиксированными эффектами
Таблица 10 - Основные характеристики влияния коррупции на уровень инфляции со
случайными эффектами
145
Таблица 11 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ИЧР с фиксированными
эффектами
Таблица 12 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ИЧР со случайными
эффектами
146
Рисунок 1 - Диаграмма разброса ВВП на душу населения в зависимости от ИВК
Рисунок 2 - Диаграмма разброса уровня инфляции в зависимости от ИВК
147
Рисунок 3 - Диаграмма разброса ПИИ в зависимости от ИВК
Таблица 13 - Основные характеристики модели влияния коррупции на ИЧР с оценками,
скорректированными на гетероскедастичность
148
Таблица 14 - Основные характеристики вспомогательной регрессии теста Гренжера на
зависимость ИВК от НСС с учѐтом 1 лага
Таблица 15 - Основные характеристики вспомогательной регрессии теста Гренжера на
зависимость НСС от ИВК с учѐтом 1 лага
149
Таблица 16 - Основные характеристики вспомогательной регрессии теста Гренжера на
зависимость ИВК от НСС с учѐтом 2 лагов
Таблица 17. Основные характеристики вспомогательной регрессии теста Гренжера на
зависимость НСС от ИВК с учѐтом 2 лагов
150
Таблица 18 - Основные характеристики модели влияния ИВК на НСС с фиксированными
эффектами (эффекты по странам)
Таблица 19. Основные характеристики модели влияния ИВК на НСС со случайными эффектами
(эффекты по странам)
151
Таблица 20. Основные характеристики модели влияния ИВК на НСС с фиксированными
эффектами (эффекты по годам)
Таблица 21. Основные характеристики модели влияния ИВК ни НСС со случайными
эффектами (эффекты по годам)