Статья в переводе на русский язык
реклама
Повторение кампании «Просто скажи нет», только с автоматами Калашникова ЛИЛИ ХАЙД 3 марта 2015 г. В Украине боевики самопровозглашенных республик преследуют наркодилеров, потребителей наркотиков и даже социальных работников в ходе безжалостной войны с наркотиками, которая грозит привести к резкому скачку показателей распространения ВИЧ. ЛУГАНСК, Украина — Километры недавно вырытых окопов омрачают заснеженный пейзаж Донбасса на востоке Украины. Это следы продолжающейся здесь войны между сепаратистами и украинскими вооруженными силами. Пахотные поля сильно пострадали; на некоторых дорогах стратегического значения возвышаются оборонительные сооружения размером с дом, вокруг которых видны следы проезжавших танков и ямы от бомбардировок. На глаза путешественникам, проезжающим по наполовину разрушенным городам, время от времени попадаются группы потрепанных рабочих, копающих окопы и таскающих мешки с песком под присмотром вооруженной охраны. В июле прошлого года среди таких рабочих был и Руслан (33 года) из Горловки. После того, как боевики, получившие контроль над городом, задержали его возле дома, он провел 21 день на передовой, где, по его собственным словам, он «копал ямы, как собака, и жил в них, как собака». «Они делали со мной, что хотели, — говорит он, — я не могу передать, какой это был кошмар». Боевики избивали его и стреляли в него по несколько раз в день. Но, по его словам, это было не самое ужасное: «Хуже даже не физические издевательства, а постоянные унижения — нарик то, нарик это». Руслан наркозависимый. Первый раз он укололся опиумом домашнего производства, когда ему было 12 лет, и так и не смог бросить, несмотря на многочисленные попытки лечения в реабилитационном центре. Большую часть зубов он потерял из-за того, что злоупотреблял популярным уличным наркотиком — «крокодилом» — и все же он не сдерживает улыбку. В последние годы он делал шаги на пути к выздоровлению, вступив в 2010 году в программу снижения вреда, включавшую в себя заместительную терапию (ЗТ), в рамках которой он под строгим контролем медперсонала принимал заместительный препарат — метадон. Но для Руслана, как и для многих других наркозависимых, жизнь в самопровозглашенных республиках восточной Украины повернулась темной стороной. Лидеры Луганской Народной Республики (ЛНР) и Донецкой народной республики (ДНР), под властью которых оказался данный регион, развязали безжалостную войну против наркотиков и алкоголя, которая находит выражение в задержаниях без решения суда, принудительном труде и, как говорят, даже в расстрелах. «Их политика — это жестокое обращение с наркопотребителями», — говорит Руслан. Опыт копания окопов, с которым столкнулся Руслан, типичен для сегодняшних ДНР и ЛНР, как и его рассказ о том, как одного из его друзей застрелили боевики ДНР после того, как он совершил кражу, чтобы купить наркотик. Такая новая политика загнала назад в подполье тех наркопотребителей, которые раннее получали помощь в виде чистых шприцев и ЗТ, и теперь ставит под угрозу недавние достижения в сфере борьбы с наркозависимостью и ВИЧ-инфекцией в одном из наиболее неблагополучных с точки зрения распространения наркопотребления регионов Украины. Впервые война с наркотиками в Украине началась в начале 1990-х годов, после того, как распространение нелегальных наркотиков, например, опиума кустарного производства привело к социальной катастрофе в восточных и южных областях страны, которые уже на тот момент характеризовались высокими показателями бедности и безработицы. Драконовские законы, регулирующие оборот наркотиков и предусматривавшие серьезные меры наказания даже за хранение небольших доз наркотиков, создавали ситуацию, когда наркопотребители оказывались в тюрьмах или далеко от любых медицинских и социальных служб. Это привело к стремительному росту показателей распространения ВИЧ инъекционным путем. Через несколько лет подход украинских властей к данной проблеме изменился. Международные доноры начали финансировать программы снижения вреда, которые стимулируют безопасное употребление наркотиков и расширение доступа к медицинским услугам с целью первичной профилактики передачи ВИЧ. В 2006 году была внедрена заместительная терапия, и активисты отстояли сокращение сроков заключения и более гуманное отношение к наркозависимым пациентам. Украину обычно приводят в качестве примера успешной реализации программ снижения вреда. Число случаев ВИЧ среди людей, употребляющих инъекционные наркотики, снизилось, особенно в возрастной группе до 21 года — в этой группе распространенность ВИЧ-инфекции сократилась с 20 процентов в 2007 году до 5 процентов в 2013 году. По состоянию на март 2014 года в стране насчитывалось около 8 000 пациентов ЗТ. Многим из них удалось найти работу, улучшить состояние здоровья и начать заботиться о своих семьях. Руслан — один из них. К тому времени, как он пришел в программу ЗТ, Руслан, по его словам, «был одной ногой в могиле и остался в живых только благодаря программе». Теперь же лидеры ЛНР и ДНР вернулись к жестким методам борьбы с употреблением наркотиков и алкоголя. По их словам, такие методы дают хороший результат. Вице премьер-министр ЛНР по социальной политике Василий Никитин, сидя в своем офисе в административном здании в центре Луганска, заявил, что уровень употребления нелегальных наркотиков в Луганске сократился в 10 раз с тех пор, как боевики начали бороться с торговлей наркотиками. «Это было просто, мы работали с правоохранительными органами, — сказал он. — Мы просто побороли коррупцию, и проблема решилась сама собой». Когда же я попросила рассказать об этом более подробно, он заявил, что интервью окончено. Внизу в холле боевик, который представился как «Аким», заверил меня, что вскоре в республике «не будет алкоголизма и наркомании, наши законы в этом отношении будут очень суровыми». В ходе наших бесед местных медики, социальные работники и потребители наркотиков подтвердили, что уличные наркотики действительно пропали летом 2014 года, когда украинские правоохранительные органы прекратили свою работу, и на их место пришли вооруженные боевики, которые закрыли широко известные точки продажи наркотиков, при этом наркодилеров и потребителей ждало жестокое наказание в рамках действующей системы упрощенного судопроизводства, которая, по словам очевидцев, предусматривает военные трибуналы и расстрелы. Многие местные жители одобряют действия боевиков. Татьяна Бойко, инженер и мать из Горловки, которую я повстречала в лагере для перемещенных лиц, рассказала мне, что самое лучшее, что сделали власти ДНР прошлым летом — они закрыли аптеки, которые торговали рецептурными препаратами, применяющимися для производства «крокодила» — наркотика, из-за которого Руслан потерял свои зубы. «За два дня они все закрыли, и [крокодила] не стало, — рассказывает она. — А еще они закрыли все бары, где наши горловские мужчины напивались. Парни из ДНР их оттуда за шкирку вытаскивали. На следующий день все были трезвые». «Я думаю, это хорошо», — сказала она. Однако жертвами преследований стали не только потребители нелегальных наркотиков, дилеры и алкоголики. Руслан не употреблял уличные наркотики в тот момент, когда его задержали — только контролируемый рецептурный метадон. Диму, социального работника из той же программы снижения вреда в Горловке, задержали на несколько дней, поскольку в его машине были найдены шприцы; боевики обвинили его в торговле наркотиками, и, когда в итоге его отпустили, то сказали, что ему повезло, что остался в живых. Дима сказал, что среди боевиков, которые несколько дней держали его в подвале коммунального здания в Горловке, он узнал нескольких клиентов своей программы. Многие медики и социальные работники, предоставляющие услуги ЗТ и снижения вреда — которые пожелали остаться неизвестными из-за страха возмездия — рассказывают похожие истории. «Война с наркотиками ведется напоказ, — говорит мне Ирина, социальный работник из Луганска. — Боевики все так же обращаются к нам за услугами. Только без мундиров». При этом социальные работники и клиенты ЗТ сходятся в том, что нелегальные наркотики вернулись в регион, только теперь их потоками управляют новые люди, они продаются по более высоким ценам и, насколько им известно, поступают из нового источника: из России. В Луганске на смену старым синтетическим наркотикам, таким как крокодил, пришел героин, широко распространенный в соседней России, но до сих пор практически неизвестный в Украине. «Внезапно появляются новые дилеры, которых никто не трогает, — рассказывает Коля, пациент ЗТ, который в лучшие времена работал строителем и содержал своего малолетнего сына. — В очереди всегда как минимум 10 людей ожидают своей дозы наркотика, аккуратно запакованного в небольшие белые пакеты». Коля знает это из собственного опыта: когда в конце прошлого года его программа ЗТ закрылась, он вернулся к уличным наркотикам. Боевики не закрывают пункты, все еще предоставляющие заместительную терапию, хотя представляющий ЛНР Никитин не захотел подтвердить, что власти ЛНР позволят продолжать реализацию программ ЗТ. Метадон запрещен в России, которая поддерживает самопровозглашенную республику, и в Крыму 800 пациентов были лишены доступа к ЗТ в один день после аннексии полуострова Россией в марте прошлого года. В то же время Коля, один из 600 пациентов ЗТ на контролируемой боевиками территории Донбасса, был лишен доступа к терапии в связи с тем, что из-за войны в Украине были прекращены поставки на указанную территорию медицинских препаратов, в том числе препаратов ЗТ. Национальные транспортные компании отказались везти метадон через контролируемые боевиками блокпосты (поскольку это наркотический препарат, согласно украинскому законодательству для его доставки требуется вооруженная охрана). Международный Альянс по ВИЧ/СПИД в Украине, координирующий программы ЗТ в стране, попытался решить данную проблему путем транспортировки метадона — закупаемого за средства международных доноров — по воздуху. На следующий день после первой и единственной поставки в мае начались бомбардировки Донецкого аэропорта. Последующие попытки доставки, в том числе с привлечением вооруженных сил для сопровождения груза, также оказались неудачными; последняя доставка препаратов в непризнанные республики была осуществлена в июле. Позднее, 1 декабря 2014 года Украина официально приостановила все финансирование и поставки на неподконтрольные ей территории, включая средства медицинского назначения, такие как метадон и антиретровирусные препараты для лечения ВИЧ-инфекции. По состоянию на конец февраля запасы метадона оставались всего на четырех из 13 пунктов ЗТ на территориях, подконтрольных сепаратистам. «Мы в тупике», — комментировала в декабре сложившуюся ситуацию Анна Николаевна, врач Луганского наркодиспансера. Под ее кабинетом ожидали пациенты ЗТ из другого пункта, где два дня тому назад были выданы последние дозы метадона — но ждать было нечего. Начиная с апреля 2014 года, Международный Альянс по ВИЧ/СПИД в Украине помог более 200 пациентам ЗТ из Крыма и Донбасса временно стать на учет в пунктах ЗТ в других областях Украины. Однако финансовые ресурсы и места в программах ограничены, а для многих пациентов потребность в ЗТ является пожизненной. Поскольку врачи на Донбассе снижают дозировки метадона, чтобы растянуть на дольше оставшиеся запасы препарата, многие пациенты возвращаются к употреблению уличных наркотиков, чтобы облегчить абстинентный синдром. «Многие снова начали ловить кайф», — рассказал Андрей (42 года), бывший пациент донецкой программы ЗТ, который тоже поддерживал ДНР до тех пор, пока его не задержали боевики, продержав несколько дней и угрожая, что заставят копать окопы. «Если доза метадона снижается, приходится добавлять что-то. Когда ты постоянно находишься под обстрелами, нужно искать способ пережить все это». Жестокие меры, применяемые боевиками, наряду с появлением на улицах незнакомых наркотиков и сокращением доступа к программам снижения вреда, могут привести к тому, что восточные регионы Украины вернутся к 1990-м годам, когда рискованные практики употребления наркотиков и распространение ВИЧ-инфекции и других инфекционных заболеваний унесли множество жизней. «Передозировка, тюрьма или смерть, — говорит Коля из Луганска. — Других вариантов нет».
