А.П. Горбунов (Пятигорск) СОЦИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
advertisement
А.П. Горбунов (Пятигорск) СОЦИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ДИАЛЕКТИКИ СТИХИЙНОГО И СОЗНАТЕЛЬНОГО Одной из наиболее сложных проблем теории социального управления (теории организации социальных систем) является проблема стихийного и сознательного в социальном управлении, которая, на наш взгляд, ещё не получила действительно полного научного разрешения, а целый ряд связанных с ней аспектов остаётся неразработанным. Между тем эта проблема заслуживает самого пристального внимания учёных, занимающихся вопросами теории управления и теории организации социальных систем. Как представляется, её разработка должна стать одним из главных звеньев в построении передовой теории социального управления, о необходимости чего мы уже говорили в ряде предыдущих работ [см.: 4; 5, 7 – 10; 6]. Основная же сложность решения самой этой проблемы, как мы полагаем, заключена в двух моментах: во-первых, в уяснении сути диалектической взаимосвязи стихийного и сознательного начал в механизме социального управления, осознании их как двух противоречиво взаимосвязанных сторон этого механизма; во-вторых, в познании тех исторических закономерностей, тех объективных оснований, которые обусловливают неуклонное возрастание степени общей сознательности управления в обществе. Цель настоящей статьи – рассмотреть несколько существенных вопросов, относящихся к обоим из указанных моментов, и тем самым обеспечить некоторое продвижение в разработке названной проблемы. Единое первоначало стихийного и сознательного в механизме социального управления Если в общем плане общество противостоит природе как сознательное стихийному, то в самом обществе стихийное и сознательное представлены как два начала, взаимодействующие друг с другом на всех этапах развития общества. Необходимо сразу подчеркнуть, что стихийность и сознательность – это такие категории, которые взаимосвязаны единством, и поэтому было бы неверным абсолютно противопоставлять их, рассматривать как изолированные. Наша научная позиция заключается в том, что общество как саморазвивающаяся целостная социальная система обладает внутренним механизмом управления, охватывающим, объединяющим стихийное и сознательное как две составляющие, которые, будучи противоположностями, вместе с тем не изолированы друг от друга, а являются продолжением одна другой. 1 Исходя из этой позиции, которая далее будет обоснована более полно, нам представляется не совсем удачной трактовка стихийного и сознательного начал в социальном управлении, предложенная в своё время В.Г. Афанасьевым и зафиксированная затем в ряде изданий энциклопедического характера. Заслуги этого учёного как одного из крупнейших авторитетов в области теории социального управления бесспорны, и всё же нам кажутся недостаточно точными сформулированные им следующие положения: «Вместе со становлением общества в нем сложились и действуют по сей день два типа, два механизма управляющего воздействия на общественную систему – стихийный и сознательный. В случае стихийного механизма упорядочивающее, управляющее воздействие на систему является усредненным результатом столкновения, переплетения и перекрещивания различных, нередко противоречащих друг другу сил, массы случайных единичных актов[…]. Наряду со стихийными, незапрограммированными факторами в обществе на любой ступени его развития действуют сознательные факторы управления, связанные с целенаправленной деятельностью людей» [2, 29-30; см. также 1, 705] (выделено жирным нами – А.Г.). Такое описание стихийного и сознательного начал в социальном управлении вызывает несогласие, так как механизм управления в обществе предстаёт в нём раздробленным на два изолированных элемента – стихийный и сознательный, тем более, что ничего не говорится о какой-либо связи между ними и не объясняется, хотя бы в общих чертах, как они взаимодействуют друг с другом. Поверхностность разработки проблемы взаимосвязи, взаимодействия стихийного и сознательного начал в социальном управлении, является, на наш взгляд, существенным пробелом в теории управления и теории организации. Он обусловлен недостаточной разработанностью как диалектической методологии анализа единства противоположностей вообще, так и конкретных механизмов взаимодействия общественных субъектов, то есть тех аспектов, которые можно отнести к социальной синергетике. Поэтому глубоко научное решение этой проблемы требует новых шагов как в одной, так и в другой области знания. Подступая к ликвидации этого пробела, прежде всего необходимо чётко сказать, что стихийное и сознательное в механизме социального управления – это не изолированные механизмы, а две составляющие единого механизма, в действительности объединённые общим первоначалом (другое дело, что их единство является динамическим, развивающимся). Их общее первоначало – это присущее обществу с момента его возникновения и исторически развивающееся взаимодействие людей как деятельных субъектов, обладающих волей и сознанием, как индивидов, групп, сообществ, способных не просто к приспособлению к внешним условиям (природным и общественным), но и к преобразованию их в своих целях. Поэтому в обществе, в отличие от природы, с момента его возникновения уже нет абсолютного господства слепых, стихийных сил, хотя 2 изначально нет и не может быть и полностью сознательной деятельности. В связи с этим элементы управления (управленческих отношений), которые формируются и развиваются в обществе на его различных структурных уровнях и в рамках различных систем (подсистем) связей, охватывающих индивидуальные и коллективные процессы взаимодействия людей как с природой, так и между собой, могут быть отнесены к стихийным или сознательным только относительно. Причём в процессе поступательного саморазвития общества эта относительность категорий стихийного и сознательного приобретает всё более выраженный характер, а затем их противоположность вообще снимается, так как их всё более взаимопроникающее и укрепляющееся единство порождает новую категорию, в которой существовавшие ранее в качестве двух сторон противоречия сознательное и стихийное «растворяются», становятся уже иным выражением (иной ипостасью) друг друга и своей взаимосвязи. Однако до тех пор, пока эти категории сохраняют свою соотносительность, одни и те же действия людей на одном уровне и в одной подсистеме общественных связей могут быть охарактеризованы как сознательные, а на другом уровне и в другой подсистеме – как стихийные. При определенных условиях стихийное трансформируется в сознательное, и наоборот. Так, например, какие-то способы и приёмы воздействия на природную среду и на отношения между людьми стихийно (спонтанно) возникают из объективной логики трудового процесса и объективной логики общения, а затем осваиваются людьми сознательно посредством намеренной передачи другим членам сообщества, целенаправленного социального наследования. И напротив, сознательно применяемые одними членами общества способы и приёмы воздействия копируются, перенимаются другими путём бессознательного, автоматического подражания. В то время как стихийные факторы могут познаваться людьми, осваиваться ими и использоваться в их деятельности целенаправленно, их же собственные сознательные, целенаправленные действия могут приводить к стихийным (незапрограммированным) конечным последствиям. В действительности общественная деятельность содержит в себе моменты стихийного и сознательного в их взаимопроникновении, и способом связи этих моментов выступает мера стихийности/сознательности. Взаимодействие людей, его постоянное совершенствование и видоизменение обусловлены необходимостью удовлетворения непрерывно изменяющихся личных, групповых и общественных потребностей на каждой из ступеней развития общества. Также формы и виды этого взаимодействия обусловлены формированием и видоизменением различных структурных (иерархических) уровней общества, прежде всего изменением структуры тех общественных отношений, которые складываются по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных и духовных благ – то есть экономических отношений. Поэтому и сам механизм социального управления, и соотношение в нем стихийного и сознательного, способ их 3 связи и взаимодействия не остаются раз и навсегда данными, а исторически развиваются и трансформируются. Стихийное и сознательное как взаимосвязанные составляющие единого механизма социального управления Фактически для уяснения реального действия механизма социального управления необходимо видеть не только стихийное и сознательное начала, но и их взаимосвязь и взаимодействие, которые видоизменяются на различных ступенях развития общества. То есть предметом анализа должны быть не просто два начала, две составляющие механизма управления и даже не просто их двуединство, а существующее и развивающееся триединство, включающее: 1) стихийное, 2) сознательное и 3) способ их связи и взаимодействия. Другое дело, что на начальных этапах развития общества это триединство ещё не приобретает действительно целостного содержания, только постепенно в ходе исторической эволюции оно становится действительно прочным и взаимопроникающим отношением. Если кратко охарактеризовать особенности стихийной составляющей механизма социального управления, взятой «просто так», изолированно, вне её связи с сознательной составляющей, то следует указать, что здесь управляющее (организующее, упорядочивающее) воздействие на общественную систему является результирующей действия многих разнонаправленных сил, множества единичных воздействий, которые для уровня данной системы выступают как случайные. В качестве примера механизма, основанного на такой стихийной саморегуляции, обычно приводят рынок [см. 1, 705; 2, 30]. (Однако здесь нужно сразу же заметить в скобках, что рынок как механизм экономического регулирования тоже не внеисторичен, он видоизменяется, в связи с чем видоизменяется и его «стихийность»). В характеристику стихийности также входит такой аспект как непреднамеренность, незапланированность конечного результата деятельности. Если кратко охарактеризовать особенности сознательной составляющей механизма социального управления, опять-таки взятой изолированно, «просто так», вне связи со стихийной составляющей, то в данном случае нужно констатировать, что здесь управляющее воздействие на общественную систему является результатом целенаправленной деятельности, стремлений и усилий по достижению заранее поставленной цели. Конечный результат процесса деятельности предполагается, планируется, программируется управляющим субъектом, который организует продвижение к этому результату, его достижение. Однако приведённые характеристики на самом деле не могут дать верного отображения ни стихийного, ни сознательного, так как каждая из этих составляющих механизма социального управления, как уже было сказано, не является в действительности изолированной и не носит абсолютного характера. 4 Для более четкого уяснения той истины, что стихийное и сознательное выступают в качестве соотносительных сторон, в качестве составляющих единого механизма социального управления, необходимо, опираясь на разработанные ранее (в том числе и В.Г. Афанасьевым [см., напр. 2, 29]) научные подходы, отметить несколько важных моментов. Во-первых, нужно иметь в виду, что социальное управление включает в себя как управление производством, так и общественной жизнью людей, а также, что управление – это свойство как индивидуальной, так и коллективной деятельности людей. Нелишним будет сказать, что с учётом этих моментов можно выделить в качестве основных следующие типы и виды социального управления (здесь мы опираемся на подход Г.Х. Попова [см.: 3, 22-23], дополняя и модифицируя его): 1) управление как свойство индивидуальной целенаправленной деятельности человека, в том числе: а) управление в процессе трудовой деятельности; б) управление в процессах социального общения; 2) управление как свойство коллективной деятельности людей, в том числе: а) управление производством (в производственных коллективах); б) управление обществом (общественными процессами); в) управление государством (как важнейшей экономической и политической системой общества). Во-вторых, нужно учитывать то обстоятельство, что общество не только системно, но что оно относится к категории (классу) самоуправляющихся систем, то есть систем, которым присущи внутренние механизмы управления, самоорганизации (самоподдержания, саморазвития и самосовершенствования). Отличительной же особенностью процессов самоорганизации выступает их целенаправленный, но вместе с тем и естественный, спонтанный характер; эти процессы, протекающие при взаимодействии системы с внешней средой, в той или иной мере автономны, относительно независимы от среды [см.: 1, 591]. Подчеркнём, что диалектическая загадка – сочетание высокой степени целенаправленности (а применительно к обществу это означает высокую степень сознательности управления) с высокой степенью спонтанности (фактически стихийности), что применительно к обществу означает высокий уровень самопроизвольности, добровольности действий, рождающихся без видимых внешних принуждающих, организующих воздействий – имеет и свою разгадку, изложению которой нужно посвятить отдельную работу. Здесь же пока в общем плане отметим, что самоорганизация общества, обеспечивающая его динамическое функционирование и саморазвитие, связана с разрешением внутренних противоречий, одним из важнейших среди которых является противоречие между стихийным и сознательным началами. Упомянем здесь также, что для более полного проникновения в сущность механизма социального управления необходимо рассмотреть проблему взаимодействия стихийного и сознательного в этом механизме в связи с проблемой самоуправления, что требует тоже отдельного, специального исследования. 5 В-третьих, управление внутренне присуще обществу на любой ступени его развития, его необходимость как неотъемлемого свойства социальных систем (социальной материи) проистекает именно из системной природы общества, из потребности образующих общество людей коллективно организовывать труд, общаться, обмениваться деятельностью и её материальными и духовными результатами. Это общеизвестные, многократно повторенные в литературе положения. Однако, повторяя их в очередной раз, необходимо не упускать из виду, что управлению в обществе столь же внутренне присуще единство двух начал – стихийного и сознательного, и что в том числе благодаря их диалектическому взаимодействию общество поднимается на более высокие ступени своей эволюции. При этом возрастающее по мере развития общества усложнение задач, функций и структур коллективного труда и общения требует и возрастания общей степени сознательности управления, и на каждой очередной ступени развития общества она действительно возрастает. В самом общем плане этот процесс возрастания степени сознательности управления в неразрывной связи с его вторым – стихийным – началом можно отразить следующим образом. На самом раннем этапе формирования общества стихийное и сознательное ещё не расчленены, не дифференцированы, не различены, так как человек находится ещё почти полностью во власти природных сил (в том числе во власти биологического), он только-только начинает действовать как человек, отличать себя как от природы, так и от остального общества, и поэтому сознательному ещё предстоит вырастать из стихийного. Поскольку на этом начальном этапе сама сознательность действий человека есть порождение стихийного, результат преимущественно случайных комбинаций, поскольку не развились ещё в достаточной мере приёмы социального наследования, а также язык и речь как инструменты общения, стихийное господствует над сознательным, поглощает его, включает его в себя. Вместе с тем, поскольку в обществе действует человек, обладающий сознанием, в любой стихийности социальных сил уже всегда присутствует сознательная составляющая: человек, в отличие от животных, всегда предвосхищает свою практическую деятельность построением идеальных образов, первоначально преобразуя мир в своей идеальной деятельности, тем самым он проектирует цель своих практических действий, их будущий результат. В дальнейшем стихийное и сознательное более чётко дифференцируются и противостоят друг другу как две стороны единства противоречий. Чем больше в действиях отдельного человека, групп людей стихийного, тем меньше в них присутствует сознательного, и наоборот, чем выше степень сознательности в действиях людей на различных общественных уровнях, тем ниже в этих действиях степень стихийности. Степень же стихийности уменьшается, а степень сознательности возрастает по мере того, как люди всё больше овладевают объективными законами природы и общества, действуют всё более осмысленно, целенаправленно и 6 организованно, так как осваивают и применяют общие и конкретные способы, принципы и методы управления и организации как в своей производственной, так и во всей общественной деятельности. Диалектика взаимной связи здесь такова: складывающиеся стихийно способы и результаты человеческой деятельности становятся предметом познания, осмысления и затем уже сознательного использования в дальнейших трудовых и общественных процессах, в то время как сознательно организуемые и направляемые на одних уровнях и в одних системах связей действия и процессы приводят к непреднамеренным, стихийным результатам и последствиям на других уровнях и в других системах связей. Это обусловливает постоянное взаимодействие стихийного и сознательного, сознательного и стихийного на всех уровнях и во всех подсистемах общества до тех пор, пока они окончательно не взаимопроникнут друг в друга, образовав новую категорию, в результате чего сознательное подчинит себе стихийное, так как будет в максимальной мере исключена непродуманность действий, их «простая» произвольность, а всякая спонтанность и произвольность деятельности будут внутренне пронизаны сознательностью, истинной научностью. Поэтому стихийное и сознательное могут быть поняты только в их единстве, обусловленном природой целенаправленной деятельности людей и системной самоорганизации общества, неотъемлемыми элементами которой выступают в своём единстве материально-практическая деятельность людей, их познавательная деятельность и их коммуникация. Целенаправленность деятельности людей и системная самоорганизация общества – это свойства, которые взаимообусловливают друг друга, обеспечивая саморазвитие и самосовершенствование общества, в том числе и людей, которые его составляют. Активность и сознательная целенаправленность в деятельности людей (если отвлечься от конкретно-исторических возможностей отдельных групп общества) не только не находится в абсолютном противоречии с системой общественных связей, которая является условием деятельности отдельных людей и их групп, но и проистекает из неё, точно так же, как постоянное развитие и видоизменение системы общественных связей и её подсистем является результатом активности и целеустремленности действий отдельных людей и их групп. Одно невозможно без другого, изменяется только способ взаимодействия двух сторон, который и требует конкретноисторического, ситуационного изучения. Вместе с тем это означает взаимообусловленность стихийного и сознательного в том механизме, который управляет функционированием и развитием общества. Как только общество сформировалось как таковое, оно уже включает в себя людей, обладающих волей и сознанием, способностью ставить цели и действовать в соответствии с целевым замыслом. Трудовая деятельность, как и жизнь людей в обществе вообще, невозможны без постановки и достижения определенных целей, предполагания и проектирования людьми идеального результата, стремления к нему, выстраивания определённой последовательности действий для его 7 достижения. Человек, поскольку он уже сложился как человек, действует сознательно, управляет процессами своих индивидуальных трудовых и иных действий, в то же время он непременно участвует в процессах коллективной деятельности и в управлении ими (мы здесь пока абстрагируемся от того, какие группы людей конкретно-исторически действительно участвуют в управлении, а какие – отчуждены от него). Здесь важно подчеркнуть, что даже такие процессы коллективной деятельности, которые складываются на надединичных (надиндивидуальных) уровнях как стихийные, в конечном счёте являются результатом сознательных единичных (индивидуальных) устремлений людей, их равнодействующей (имеются в виду, естественно, «сознательные» действия, во-первых, именно в единичном смысле и, вовторых, как такие, которые не включают проявлений безумного поведения). В этой связи нам представляется всё же не вполне корректным следующее утверждение о «стихийном механизме управления» в обществе: «его воздействие автоматично по своей природе и не требует вмешательства людей» [см.: 1, 705] (выделено нами – А.Г.), так как в действительности люди, являясь участниками, субъектами любой деятельности в обществе, просто не могут оставаться вне действия механизма управления, само его действие всегда есть результат деятельности людей. В отличие от процессов, протекающих в природе, процессы в обществе есть процессы самой деятельности людей, их взаимодействия, поэтому и законы общества – это законы также самой деятельности людей, их взаимодействия. Поскольку же речь идёт о возможности и необходимости для людей быть не только участниками действия механизма управления, но и в полной мере сознательными его участниками, более того – управляющими этим механизмом (а именно этот аспект и имели в виду авторы приведённого суждения), то, на наш взгляд, тем более вряд ли уместно выражение «вмешательство людей». Овладение людьми стихийными общественными силами, которые порождаются их собственной деятельностью, с их обязательным и неотъемлемым участием, - это закономерный, естественноисторический процесс совершенствования общества и человека. «Вмешательством» может быть признано только такое действие людей, которое не согласуется с объективными законами общества, нарушает и тормозит его прогрессивное саморазвитие. Связь проблемы стихийного и сознательного в социальном управлении с проблемой объективного и субъективного в обществе Как представляется, проблема стихийного и сознательного в социальном управлении тесно взаимосвязана с проблемой объективного и субъективного начал деятельности людей в обществе. Взаимосвязь этих двух проблем проистекает из того, что законы общества, в отличие от законов природы, это законы самой деятельности людей. Действие объективных законов общества, обладающее 8 упорядочивающей силой, рождается как результат взаимодействия людей (отдельных индивидов, групп, сообществ), при этом каждый из участников взаимодействия, будучи наделен сознанием и волей, действует с определенной целью, которая носит субъективный характер. Однако, поскольку действия людей, их групп, сообществ, как и цели их действий в конечном счете обусловлены существующими в обществе конкретноисторическими отношениями, выступающими как объективные обстоятельства их деятельности, сама субъективность их действий подчинена объективным законам и в их субъективных действиях на самом деле проявляется действие объективных законов. Таким образом, объективное и субъективное в обществе выступают как продолжение, дополнение и проявление друг друга, как две противоречивые стороны взаимосвязанного единства. Это взаимосвязанные и взаимообусловленные категории, которые в своем единстве развиваются и трансформируются с развитием общества. Как было показано выше, стихийное и сознательное в своем единстве тоже развиваются и трансформируются в процессе развития общества. Здесь важно подчеркнуть, что эта эволюция осуществляется в тесной связи с эволюцией единства объективного и субъективного. В той мере, в какой объективные законы общества, функционирующая в обществе объективно данная система отношений господствуют над людьми как стихийные, не подвластные их контролю силы, в той мере, в какой люди еще исторически не сумели овладеть ими и поставить их себе на службу в качестве инструментов социального управления, управление в обществе не является сознательным, хотя люди действуют, казалось бы, сознательно ставя цели и стремясь к их достижению. Это вместе с тем означает, что в такой же мере действие объективных законов проявляется в деятельности людей пока еще на бессознательной, стихийной основе и что в такой же мере эта деятельность носит еще чисто субъективный характер в том смысле, что люди не способны полностью сознательно и самостоятельно направлять свои действия в нужное им русло, хотя им и кажется, что они могут это сделать. Их субъективная «картина мира» (субъективное видение общества) принципиально не отражает всей объективной реальности, не позволяет проникнуть в сущность вещей и поэтому ведет их такими путями, которые не могут привести к реализации всех их устремлений. Но дело не только в субъективной «картине мира», дело прежде всего в том субъективном положении, которое занимает тот или иной участник общественных процессов в системе общественных отношений и интересов и которое на самом деле является звеном объективной расстановки всех участников в этой системе, и вместе с тем – выражением тех реальных путей деятельности, которые доступны одним и недоступны другим участникам. 9 Поскольку же люди в процессе развития общества становятся все более способными познавать и подчинять себе объективные стихийно действующие силы общества, постольку их деятельность становится сознательной и в этом смысле все менее субъективной: ей сознательно придается то содержание, которое соответствует объективным законам (хотя она, несомненно, является субъективной в том смысле, что люди стремятся действовать в своих собственных интересах). Все дело в том, что люди теперь начинают иначе видеть свои интересы, становясь все более способными охватить всю систему отношений и интересов и верно оценить место своих интересов в этой системе, и тем самым все в большей степени могут «заглянуть за горизонт» своих ближайших интересов (фактически могут все более и более полно осознавать всю широту и глубину своих действительных – долгосрочных, «дальних» интересов, все их взаимосвязи). Это способствует тому, что возрастает их готовность к постоянному согласованию своих интересов с интересами других участников общественных процессов. Все это вместе взятое означает, что возвышается уровень участников общественных процессов как социальных субъектов. Понимание этого обстоятельства ставит вопрос о необходимости различать определенные степени сознательности действий людей и, в связи с этим, определенные степени субъектности их действий. Дело заключается в том, что в той мере, в какой люди овладевают объективными законами общества (фактически - объективными законами своей деятельности), то есть становятся способными познавать и использовать эти законы в качестве инструментов социального управления, само социальное управление становится все более сознательным и субъектным. Вне всякого сомнения, сознательность и субъектность - это взаимосвязанные категории, так как любой участник общественных отношений тем в большей мере становится действительным социальным субъектом, чем в большей мере он действует с полным осознанием всех условий и возможных результатов своей деятельности, чем в большей мере он познал общественные законы и способен целесообразно использовать их в своих целях. Субъектом же в полном смысле может быть признан только тот участник общественных процессов, который целенаправленно воздействует на эти процессы и управляет ими. При этом важно подчеркнуть, что точно так же, как не познав законы, нельзя в действительности их использовать, так же и, не используя законы, нельзя их действительно познать (познаниеиспользование законов - это единый механизм), то есть действительный социальный субъект не может не быть действительно сознательным, так же как действительно сознательный участник общественных процессов - это не кто иной, как действительный социальный субъект. Вместе с тем возрастание степени сознательности и субъектности деятельности людей взаимосвязано со все большим видоизменением ее субъективности: поскольку люди познают объективные законы и действуют в 10 соответствии с ними, используя их как инструменты управления, постольку субъективность действии людей видоизменяется, постольку и сами люди становятся действительно сознательной составляющей механизма действия объективных законов. Однако это означает, что вместе с тем все в большей мере преодолевается стихийность действия объективных законов, управляющих общественными процессами, так как эти законы уже не только являются законами самой деятельности людей, но и становятся законами деятельности, иной по своему характеру - деятельности, целенаправленно организуемой и управляемой в соответствии с объективными законами. Такое новое качество человеческой деятельности формируется тогда, когда люди начинают овладевать в полном смысле научным управлением, то есть когда управление из деятельности, имеющей чисто эмпирический характер, превращается в научно-профессиональную деятельность, что предполагает также и оформление управления в систематизированную научную и учебную дисциплину (отрасль науки и образования), а также особую профессию. При этом важно подчеркнуть, что овладение людьми научным управлением фактически означает не что иное, как переход к постепенному полному овладению ими механизмом познания и использования объективных законов общества. Возникнув и развиваясь как составная часть теоретической и практической деятельности людей, научное управление становится важнейшим самостоятельным условием реализации объективных общественных законов. Но тем самым не только деятельность людей становится иной по своему характеру, но фактически и законы этой деятельности (то есть законы общества) становятся иными. Законы общества, в рамках которого функционирует уже научно - профессиональное управление, где люди во все более массовом порядке овладевают способами, принципами и методами такого управления, носят уже иной характер, поскольку их полноценное действие предполагает в качестве своей органической составляющей полноценное системное действие механизма познания и использования законов. Механизм познания и использования объективных законов присущ обществу со времени его возникновения, без него вообще немыслима осмысленная, целенаправленная человеческая деятельность, однако он приобретает подлинно системную основу и начинает формироваться как всеобщий только тогда, когда управление становится наукой и получает свой теоретический фундамент (исторически это осуществляется с начала XX в.). Учет этого обстоятельства имеет принципиальное значение для действительно глубокого понимания тех изменений, которые исторически претерпевает механизм действия законов функционирования и развития общества. С формированием системы научного управления (то есть фактически системы научного познания законов общества и использования 11 их в качестве инструментов целенаправленного управления) возникает новая ситуация, суть которой состоит в том, что эта система научного управления опосредует реализацию объективных законов, благодаря чему их действие поднимается на новый уровень целесообразности. Действие объективных законов как бы «вбирает в себя» дополнительный компонент – систему их научного познания и использования, и этот компонент сам становится одним из важнейших объективных законов, историческим общественно-необходимым условием полноценной реализации всех объективных законов общества (то есть законом становится сама необходимость научного осмысления и умелого практического использования законов общества). Причем роль этого компонента теперь столь велика, что если он по какой-либо причине не «срабатывает», то полноценное действие законов нарушается, так как механизм действия всех законов общества включает теперь в себя и этот новый, системный механизм их познания и использования. Все это вместе с тем означает, что видоизменяется и механизм действия законов в целом. Ведь качественно иная деятельность людей, основанная теперь на научном познании общественных законов и использовании их в качестве инструментов управления, становится органической составной частью действия законов, более того, посредством этой деятельности осуществляется наиболее рациональный способ и кратчайший путь реализации законов. Можно сказать так: поскольку целенаправленная деятельность людей строится на научнопрофессиональной основе, обеспечивающей ее соответствие объективным законам общества, постольку законам теперь не приходится пробивать себе дорогу через действия, носящие – с точки зрения функционирования всей системы общества – случайный характер, возникает возможность их целенаправленной и беспрепятственной реализации по «каналам», открываемым научным управлением. Тем самым действие законов приобретает все более четкий и неотвратимый характер, они реализуются со все более железной необходимостью. В этих новых условиях механизм действия объективных законов общества фактически начинает функционировать как механизм положительной обратной связи, когда конечный результат процесса усиливает, укрепляет сам процесс: чем более четко срабатывают элементы системы познания и использования законов (системы научного управления) на отдельных уровнях и в отдельных звеньях общественного организма, тем более четко, целенаправленно и рационально реализуются законы, что, в свою очередь, порождает потребность в дальнейшем расширении и качественном совершенствовании системы научного управления и способствует ее всестороннему развитию. Совершенствование же всего этого целостного механизма приводит к тому, что постепенно преодолевается та сторона субъективного в деятельности отдельных участников общественных процессов (индивидов, групп, сообществ), которая связана с несовершенством осознания ими 12 объективной системы общественных отношений. Ведь деятельность каждого из них – в той мере, в какой она носит организованный и управляемый характер и строится с учетом объективных законов – все в большей степени внутренне объективируется и выступает не только в качестве уже внутренней органической составляющей действия законов, но и в качестве усилителя, акселератора их полноценного осуществления. В той мере, в какой отдельный участник общественных процессов познает законы общества и следует им на практике, он сам становится внутренней органической составляющей механизма действия закона, его внутренним продолжением, благодаря чему этот механизм, в свою очередь, наполняется «живой душой» и смыслом. Для полной ясности здесь необходимо указать на то, что в той мере, в какой отдельный участник общественных процессов не способен познать и использовать в своей материально-практической деятельности действительное содержание закона, он, будучи всегда физической составной частью механизма действия закона, является в этом механизме лишь «бессознательным», механическим инструментом и тем самым в глубинном социальном смысле остается вне этого механизма. Социально он отделен, отчужден от механизма действия закона, не способен быть его «живой» внутренней составной частью, годен лишь для того, чтобы быть механическим исполнителем бездушной объективной воли закона. Применительно же к характеристике деятельности людей в целом нужно подчеркнуть следующее: хотя объективные законы общества всегда являются законами самой человеческой деятельности и проявляются в ней, до тех пор, пока не сформировались и не получили развития элементы системы научного управления, законы и деятельность людей как отдельных участников общественных процессов носят относительно друг друга еще лишь внешний характер и не связаны действительно внутренним отношением. Их действительно внутреннее единство начинает устанавливаться только тогда, когда формируется и развивается система научного познания и использования законов. Все эти выводы важны и для понимания исторического видоизменения взаимосвязи объективного и субъективного в обществе: исходя из изложенного, объективное проявляется в субъективном по-разному на различных этапах развития общества в зависимости от того, насколько высок достигнутый уровень сознательности деятельности участников общественных процессов, насколько развитой и совершенной является сформировавшаяся в обществе система познания и использования объективных законов. Итак, как мы выяснили, формирование и совершенствование системы научного познания и использования законов общества, которая фактически равнозначна овладению людьми в массовом, а затем и во всеобщем порядке знаниями и навыками научно-профессионального управления, является важной предпосылкой достижения высокого уровня действительной сознательности социального управления и разрешения противоречия между 13 сознательным и стихийным, равно как и противоречия между объективным и субъективным в обществе. Однако одной этой, хотя и очень важной предпосылки все же недостаточно. Во – первых, если говорить о достижении высокой результативности в познании объективных законов общества, то необходимо иметь в виду, что сам «угол зрения», присущий участнику общественных процессов как познающему субъекту, зависит от его положения в конкретно-исторической системе общественных отношений и интересов, которое ему объективно задано. Во-вторых, одного познания законов недостаточно, необходимо материальнопрактическое использование их в качестве инструментов управления, а оно реально лишь при наличии у конкретных участников общественных процессов материально-практических возможностей воздействия на других участников, на систему общественных отношений и интересов, на различные ее подсистемы, возможностей, наличие (или отсутствие) которых опять-таки обусловлено самим положением того или иного участника в общей системе отношений и интересов. В-третьих, отдавая должное всей важности овладения людьми научными инструментами сознательного управления, необходимо учитывать то, что участники общественных процессов должны обладать еще и стремлением (быть мотивированными) получить необходимые знания и использовать их на практике. Фактически же они должны быть движимы побуждением познавать не только свои собственные интересы как изолированные, но и всю систему общественных интересов, все их взаимосвязи, включая и место своих интересов в этой системе, и, исходя из этого, руководствоваться в своей деятельности не только своими ближайшими интересами, но и всеми взаимосвязями интересов, и на этой основе осуществлять необходимые действия по согласованию интересов. Для того, чтобы такое стремление (побуждение) сформировалось как всеобщее реально-практическое движение, необходима определенная система общественных отношений и, соответственно, система интересов. Таким образом, первичным условием, первичной необходимой предпосылкой возвышения уровня сознательности социального управления выступает формирование соответствующей системы общественных отношений и интересов. Подчеркнем, что речь должна идти, с нашей точки зрения, прежде всего о системе социально-экономических отношений, системе отношений собственности, которая обусловливает определенную систему (конфигурацию) экономических интересов, занимающих ключевое, определяющее положение в ряду общественных интересов. В связи с этим нельзя не добавить, что в обществе объективное проявляет себя в субъективном по-разному не только в зависимости от того, как функционирует система познания и использования законов, на что мы указали ранее, но и прежде всего в зависимости от того, какова структура 14 существующей на том или ином историческом этапе системы общественных (в первую очередь, социально-экономических) отношений и какова соответствующая ей конфигурация интересов. Это связано с тем, что в аспекте реально существующей структуры общественных отношений (а не в аспекте познания) субъективное противостоит объективному как частное общему, и поэтому ключевое значение имеет конкретно-историческая система (структура) общих и частных интересов, конкретно-исторический способ разделения (расчленения) и соединения (объединения) интересов. Именно этим обусловлено, какая сторона конкретно-исторического объективного и, соответственно, его мера проявляется в том или ином конкретно-историческом субъективном. Стихийность и субъективность в деятельности людей, если рассматривать их как характеристики неполноты сознательности социального управления, остаются исторически не преодоленными в той мере, в какой участники объективных процессов (индивиды, группы, сообщества) отделены (отчуждены) от условий своей деятельности (и тем самым – от законов общества) и потому не выступают в полной мере в качестве социальных субъектов. В той мере, в какой они соединяются с условиями своей деятельности, овладевают ими, присваивают их, становятся их собственниками, в той же мере они овладевают и законами общества, становятся полноценными социальными субъектами. Исходя из этого, общая будущая тенденция ясна: чем в большей мере люди будут соединяться с условиями своей деятельности, присваивать их, становиться их собственниками, тем в большей мере они будут превращаться в действительных социальных субъектов, целенаправленно управляющих общественными отношениями, в творцов объективных законов общества. В связи с этим возникнет основа для все большего слияния в обществе субъективного с объективным, сознательного – со стихийным и преобразования всей деятельности людей в свободное творчество. Старые категории трансформируются, взаимопроникнут друг в друга, выраженные в них противопоставления «стихийное-сознательное», «объективное-субъективное» сменятся универсальной категорией творчества, в которой как стихийное, так и сознательное, как объективное, так и субъективное достигнут высшей, предельной точки своего выражения. Однако, еще раз подчеркнем это, для движения по этому пути необходима прочная материальная (социально-экономическая) основа в виде определенным образом организованной и структурированной системы социально-экономических отношений. Не углубляясь пока здесь в подробное рассмотрение конкретного строения этой системы и путей ее формирования, в наиболее общем плане укажем: необходимо, чтобы радикально видоизменились структура и способ связи (взаимодействия) интересов, а именно общих и частных интересов в каждой из подсистем общества и во всей системе в целом. Только особая со-организация общих и частных экономических интересов (ее конкретная характеристика требует отдельного рассмотрения) может обеспечить объективный материальный 15 фундамент для разрешения противоречия между действиями людей, порождаемыми их ближайшими интересами, и конечными последствиями их деятельности и, вместе с тем, для разрешения противоречий как между сознательным и стихийным, так и между субъективным и объективным в обществе. Как мы полагаем, предпосылки для формирования такой прочной материальной основы уже сложились в современном обществе постольку, поскольку в нем функционирует и развивается система менеджмента как всеобщего объективного связующего, координирующего отношения, проникающего на все уровни и во все подсистемы общества и выполняющего функцию согласования противоречивых интересов экономических субъектов. В рамках разработанной нами в связи с изучением этой системы связей концепции менеджмента как экономического отношения уже удалось раскрыть ряд важных аспектов социального управления: охарактеризовать менеджмент как конкретноисторический тип социального управления, формирующийся в связи с превращением управления в объективное экономическое отношение; рассмотреть место менеджмента в системе экономических отношений общества и его особую функциональную роль; проследить взаимосвязь деятельности субъектов менеджмента по выявлению интересов и осуществлению их согласования с практикой познания и использования экономических законов; прояснить объективные основания согласования и реализации интересов; раскрыть диалектику стимулирования и мотивации в механизме менеджмента [см. 7]. Благодаря этому более ясно вырисовалась та объективная основа, на которой исторически вырастает подлинная сознательность социального управления. Достижение уровня подлинно сознательного социального управления как овладение самим механизмом управления обществом Вопрос же становления людей в качестве в полной мере сознательных участников общественных процессов – это вопрос уже об ином, более высоком уровне сознательной деятельности людей и об ином, более высоком уровне социального управления. Это по своей сути вопрос о возможности и необходимости сознательного управления уже самим механизмом управления обществом. Ведь, хотя каждый отдельный человек и даже группы людей действуют сознательно на своём уровне, общественная жизнь в целом не может быть признана в полной мере сознательным, сознательно управляемым процессом, так как вплоть до настоящего времени человек (и как отдельный человек, и как группы людей, и как общество в целом) не в состоянии контролировать все условия и результаты своей деятельности. Общество выступает как система связей, отношений, которые являются условием деятельности людей, 16 действующих в рамках этой системы, и общественные отношения, отчуждаясь от создавших их своей деятельностью людей, господствуют над людьми в форме именно стихийных, неподвластных, неподконтрольных им сил. Хотя на индивидуальном и групповом уровнях люди и действуют сознательно, они руководствуются при этом своими непосредственными, ближайшими интересами, поэтому возникает несоответствие между конечными и ближайшими результатами деятельности людей: конечные последствия их деятельности относительно начальных сознательных устремлений оказываются стихийными (непреднамеренными, непрограммируемыми). С учётом этого деятельность, осуществляемая на уровне отдельного человека и групп людей, отдельных общественных институтов пока не может быть признана в полной мере сознательной, в полной мере сознательно целенаправленной, так как она ни в познании, ни тем более в практике не способна охватить всю общественную систему, все её уровни и подсистемы. Хотя на отдельных уровнях, в отдельных подсистемах общества человеческая деятельность осуществляется как сознательная, целенаправленно управляемая, она всё же не является в полной мере сознательно управляемой, так как находится под воздействием господствующих над нею всеобщих общественных сил, которые выступают относительно неё как стихийные. За индивидуальными и групповыми устремлениями, за мотивами действий созданных людьми общественных институтов стоят более глубинные движущие силы, выступающие в качестве их конечных причин. Действие же этих глубинных движущих факторов, его конкретные проявления обусловлены не только единичными и особенными моментами устройства общества, но и его всеобщим строением, сложной связью общего, особенного и единичного в общественной организации (и, прежде всего, в организации социально-экономической подсистемы общества, содержащей в себе глубинное «ядро» его функционирования и развития). Поэтому, чтобы стать в полной мере сознательной, человеческая деятельность (и как деятельность отдельного человека, и как деятельность групп людей, слоев, классов, национальных, территориальных и других общностей на различных уровнях, и как деятельность общественных институтов, и как деятельность общества в целом) должна подняться до уровня всеобщности, охватить общественные силы в их целостности (как связь общих, особенных и единичных сил), поставив их все под свой контроль (посредством познания всех этих сил в их взаимосвязи и использования их в качестве инструментов управления). Здесь необходимо акцентировать два момента. Первый состоит в том, что говоря об «общественных силах», мы имеем в виду законы общества и вместе с тем общественные отношения и интересы (через которые эти отношения проявляются), так как все эти категории – законы, отношения и интересы – тесно взаимосвязаны. Второй же заключается в том, что 17 подлинно сознательное управление, как сказано выше, предполагает охват всей взаимосвязи общих, особенных и единичных сил (а не только общих, как представляется при поверхностном подходе), которая и образует действительный уровень всеобщности. Принципиальные ошибки и неглубокие взгляды (имеющие сегодня массовое распространение) в толковании не только стихийного и сознательного в управлении, но и вопросов централизма и автономии, контроля и самоконтроля, стимулирования и мотивации, управляющего и управляемого субъектов и т.д., проявляющиеся сегодня как в управленческих, так и в иных общественных науках, проистекают из неверного представления о всеобщем сознательно целенаправленном управлении обществом (здесь можно сказать и «о централизованном управлении», что означает то же самое) как об управлении, директивно осуществляемом из одного общественного центра, которому подчинены все уровни и подсистемы общества. На самом же деле действительное сознательно целенаправленное управление обществом как всеобщее отношение возможно только как единство сознательно целенаправленных действий на всех уровнях и во всех подсистемах общества, во всех его звеньях, включая и его центральные органы управления. То есть не только центр, но и каждое звено общественной связи должно стать действительно сознательным, проактивным, способным к самостоятельному целевому взаимодействию, и в этом смысле – тоже «центральным» звеном (возвысившимся до уровня всеобщей деятельности). Однако вместе с тем достижение такого состояния предполагает не только возвышение деятельности, осуществляемой на единичном и особенном уровнях, до всеобщего уровня, но и «встречное движение»: деятельность, осуществляемая на всеобщем уровне, должна «опуститься» (а на самом деле – тоже возвыситься!) до единичного и особенного уровней, «войти в них» и тем самым стать конкретно-всеобщей. То есть центральные органы управления обществом должны способствовать созданию таких всеобщих условий деятельности людей, при которых обеспечивалась бы сознательная целеустремлённость на всех уровнях, что фактически означает научное познание и учёт условий, существующих на единичном и особенном уровнях, и заведомое согласование с ними, как с объективно данными, той деятельности, которая осуществляется на всеобщем уровне. Только в таком случае деятельность на всех уровнях (единичном, особенном и всеобщем) освободится от черт «просто произвола», от стихийности и станет подлинно сознательной. Таким образом, подлинно сознательное управление в обществе может реализоваться только как всеобщая (конкретно-всеобщая) сознательность управления. Конечно, это предполагает высокий уровень целостности самого общества, о чем требуется особый разговор. Здесь пока достаточно указать на то, что поскольку общество не сформировалось как действительно целостная система (что, кстати, выражается и в том, что в нём не достигнуто действительного единства общих, особенных и единичных сил), в нём 18 неизбежно одни частные интересы в той или иной степени господствуют (сначала абсолютно, а затем – по мере развития целостности – относительно) над другими частными интересами, а это вместе с тем означает, что частные интересы в таком обществе превалируют над общими. Поэтому сознательность управления не носит ещё всеобщего характера, так как не достигнута действительная общность интересов и у каждого общественного субъекта сохраняется такой частный «угол зрения», такое «своё» знание об обществе, которые не отражают всей полноты знания и тем самым не достигли ещё уровня со-знания. Это определяет конкретно-исторический характер границ подлинно сознательного управления. Границы заключены в самой конкретноисторической системе общественных отношений и интересов (и прежде всего в системе экономических отношений и интересов) и относятся к двум её сторонам: 1) к той части системы общественных отношений, которая должна быть познана и использована в качестве средств управления; и 2) к той части системы общественных отношений, посредством которой осуществляется само познание. Обе эти стороны связаны единством и взаимопереходят одна в другую. Поскольку же овладение всеобщностью – всей взаимосвязью общих, особенных и единичных общественных сил в их целостности – возможно только посредством познания этих сил и использования их в качестве инструментов управления, человеческая деятельность, чтобы быть подлинно сознательной, должна стать в полной мере осознанной. Возвышение сознательности управления до уровня всеобщности предполагает достижение всеобщности как в способности познавать общественные силы (законы общества, систему общественных отношений и интересов), так и в способности использовать их практически в качестве средств, инструментов управления. То есть общественные субъекты на всех уровнях и во всех подсистемах общества должны в максимальной мере овладеть этими двумя способностями в их единстве. Во-первых, действительно высокий уровень осознанности в человеческой деятельности достигается тогда, когда люди, их группы от познания «просто» своих ближайших интересов (которое проявляет ещё невысокий уровень сознательного управления своими действиями) поднимаются до познания места и роли своих интересов в общей системе интересов общества, соответственно, своего положения и роли в системе общественных отношений. Но для этого каждый общественный субъект (индивидуальный или коллективный) должен познать всю действительную систему общественных отношений, во всех её связях и зависимостях, в том числе и себя в этой системе. То есть все социальные субъекты должны овладеть управлением как способностью к идеальному отображению и преобразованию общества, к приобретению и пополнению знания об обществе, которое и является содержанием и основой сознательности, осознанности всей их деятельности. 19 Во-вторых, каждому общественному субъекту необходимо в максимальной степени овладеть управлением и как способностью к материально-практическому преобразованию общества на основе организации сотрудничества с другими общественными субъектами с учетом знания о системе отношений и системе интересов, сложившейся и развивающейся в обществе. При этом вся совокупность общественных субъектов будет способна совместно, коллективно воздействовать на всю систему общественных отношений и интересов, обеспечивая действительное согласование интересов и их полноценную реализацию. Конечно, в целом требуется овладение чёткой системой познавательно-практической деятельности по управлению: обеспечению взаимосвязи теоретического познания с практикой, а практической деятельности – с теоретическим осмыслением. Исходя же из вышеизложенного, фактически следует говорить о необходимости для всех без исключения общественных субъектов становиться профессионалами социального управления. Это одно из важнейших условий возвышения степени сознательности управления в обществе. Таким образом, для того, чтобы стать подлинно сознательными участниками общественных процессов, что по своей сути означает – стать управляющими этими процессами, люди должны совместно овладеть самим механизмом управления обществом и коллективно управлять им. Сознательное социальное управление в подлинно глубоком смысле слова означает совместное управление самим объективным механизмом управления обществом. Исторически люди, их группы, созданные ими общественные институты уже «внедрились» в качестве управляющих в этот механизм, способны в той или иной мере управлять его частями, однако не овладели им во всей целостности, так как и он сам ещё не сложился как целостный. Поставить под контроль людей стихийные общественные силы, господствующие над ними, означает для них овладеть объективными процессами, выступающими как не зависящие от их воли и сознания условия их деятельности, и тем самым слиться с объективным. Подлинно сознательное управление может реализоваться только как конкретновсеобщая сознательность (осознанность) управления, как овладение всей взаимосвязью общих, особенных и единичных общественных сил в их всеобщности. А это предполагает достижение уровня всеобщности для всех общественных субъектов как в их способности познавать законы общества, систему общественных отношений и интересов, так и использовать их материально-практически в качестве средств, инструментов управления, достигать максимально возможной степени согласования интересов и, соответственно, их реализации. В конечном счете должен быть достигнут всеобщий профессионализм людей в социальном управлении. Итак, мы рассмотрели ряд вопросов диалектики стихийного и сознательного в социальном управлении. Однако далеко не все аспекты этой проблемы исчерпаны, анализ некоторых из них был здесь только намечен. 20 Чтобы продвинуться дальше по пути уяснения диалектики стихийного и сознательного, необходимо, на наш взгляд, более подробно рассмотреть, в частности, следующие вопросы: - связь проблемы стихийного и сознательного с проблемой необходимого и случайного в обществе; - основные аспекты объективного возрастания степени сознательности в социальном управлении, к которым можно отнести социальноэкономический, организационно-структурный и познавательный; - историческую закономерность выделения и формирования специфических общественных институтов и профессиональных (социальных) слоёв, выступающих в роли субъектов сознательно целенаправленного управления. Их рассмотрение позволит глубже познать диалектически противоречивое единство стихийного и сознательного в механизме управления обществом. Библиографический список: 1. Философский энциклопедический словарь. – М.: Сов. Энциклопедия, 1983. – 840с. 2. Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. – М.: Политиздат, 1981. – 432с. 3. Попов Г.Х. Проблемы теории управления. – М.: Экономика, 1970. – 207с. 4. Горбунов А.П. Необходимость разработки передовой методологии социального управления // Совершенствование управления в подсистемах общества – 1. Сб. науч. трудов / Под ред. А.П. Горбунова. – Пятигорск: ПГЛУ, 2002. – С. 46-48. 5. Горбунов А.П. Социально-экономическое «ядро» управляющего начала развития исторического процесса // Актуальные проблемы российской и всемирной истории. Ученые записки. Вып. 1 / Под ред. В.П. Ермакова. – Пятигорск: ПГЛУ, 2002. – С. 7-29. 6. Горбунов А.П. Диалектическая синергетика, или синергетическая диалектика и эвристический потенциал марксизма // Вестник ПГЛУ. – 2003. - № 2. 7. Горбунов А.П. Менеджмент как экономическое отношение: сущность, исторический генезис // Вестник ПГЛУ. – 2001. - № 3. – С. 64-72; Место и роль менеджмента в системе экономических отношений общества // Вестник ПГЛУ. – 2001. № 4. – С. 74-82; Экономические интересы в механизме менеджмента // Вестник ПГЛУ. – 2002. - № 1. – С. 73-82; Диалектика стимулирования и мотивации в механизме менеджмента // Вестник ПГЛУ. – 2002. - № 2. – С. 66-74. 21
