Международное сотрудничество в газовой сфере

Уважаемые дамы и господа!
Дорогие коллеги!
Рад возможности участвовать в традиционном форуме «Газ России», которые,
благодаря усилиям руководства Российского газового общества, регулярно проводятся
в этих стенах. Я уже в восьмой раз обращаюсь к вам с этой трибуны, с удовольствием
не только делюсь с присутствующими соображениями о развитии отрасли, но и всякий
раз с интересом слежу за выступлениями, стараюсь отмечать для себя тезисы,
содержащие полезную информацию к размышлению.
В ответ на просьбу рассказать о развитии международного сотрудничества в газовой
сфере хотел бы привести свежие факты. Их немало.
1
Ровно неделю назад мы были свидетелями крупнейшего события: в присутствии руководителей России, ФРГ,
Франции и Нидерландов в германском Любмине дан старт регулярным поставкам российского газа по
трубопроводу, проложенному по дну Балтийского моря. Таким образом, мы впервые, помимо Финляндии,
получили возможность напрямую доставлять «голубое топливо» клиентам в странах Европейского Союза,
минуя транзитные государства.
Убежден, что проекту «Северный поток» предстоит играть одну из ключевых ролей в снабжении Европы
российским газом. Миссия эта весьма важная. Ведь, по прогнозам Европейской Комиссии, к 2030 году Европе
понадобится до 200 млрд. кубометров импортного газа ежегодно в дополнение к ныне потребляемым
объемам. Г-н Эттингер даже приблизил эту дату: к 2020 году. Фактически завтра.
Удовлетворить такие потребности непросто: необходима инфраструктура, которую отчасти еще предстоит
создать. В Любмине 8 ноября пущена первая очередь «Северного потока», строительство второй очереди
продолжается. Когда обе нитки будут полностью готовы, мы сможем поставлять по ним до 55 млрд.
кубометров «голубого топлива» в год. Но уже сегодня, пусть и в самом предварительном порядке, стоит
подумать о возможности сооружения третьей и последующих ниток.
Одновременно идет работа и по реализации другого крупнейшего начинания – проекта «Южный поток».
Завершена подготовка сводного технико-экономического обоснования (ТЭО), исследовательские суда уже
начали комплексные изыскания в Черном море.
С уверенностью можно говорить об общеевропейском масштабе этого проекта. Об этом свидетельствуют и
расширение состава его участников. В октябре 2011 года в Сочи подписано Соглашение акционеров, в
соответствии с которым среди тех, кому предстоит осуществить строительство морского отрезка трассы,
оказались германская компания «Винтерсхалл» и французская ЭДФ. «Винтерсхалл» - наш давний партнер, и
мы рады, что наше сотрудничество обрело еще одну, столь значимую грань.
«Северный поток» и «Южный поток» - наиболее яркие примеры не просто успешного взаимодействия
ведущих газовых компаний ряда стран в развитии международного сотрудничества. Это и пример
коллективного стратегического мышления, что в очередной раз свидетельствует об эффективности
объединения усилий. Несомненно, оно поможет достижению одной из стратегических целей Газпрома –
диверсификации маршрутов поставок.
2
Среди других стратегических задач - диверсификация рынков и продуктов производства.
В компании разработаны и реализуются меры по укреплению позиций на традиционных рынках и выходу на
новые за счет расширения географии поставок и наращивания бизнеса в сфере СПГ.
Европа, и в первую очередь, страны Европейского Союза, были, есть и пока остаются для Группы Газпром
главным рынком сбыта «голубого топлива». В Европе, чтобы избавиться от непредсказуемого поведения
некоторых транзитных стран, мы успешно диверсифицируем экспортные маршруты, о чем я уже упоминал,
говоря о «Северном» и «Южном потоках».
Однако это - последние крупномасштабные трубопроводные проекты нашей компании в Старом свете на
долгосрочную перспективу. Мы намерены уделять не меньше внимания Азии и Дальнему Востоку, которые
становятся привлекательным премиум-рынком для развития газового бизнеса. Достаточно сказать, что, по
прогнозам, спрос на газ в Китае к 2030 году превзойдет европейский уровень. По оценкам правительства КНР,
к 2020 году спрос превысит 300 млрд. кубометров в год, и это открывает перспективы для поставок
российского газа в любом случае, – даже если китайские коллеги достигнут успехов в добыче собственного
сланцевого газа.
Китайский рынок нам очень интересен. Мы работаем над организацией трубопроводного экспорта газа по
двум коридорам, совокупным объемом до 68 млрд. кубометров газа в год. Это сопоставимо и с «Северным
потоком», и с «Южным». Понятно, что при таких объемах мелочей не может быть. Это не могло не отразиться
на ходе переговоров. Да, диалог идет трудно, но прогресс все же есть. И, как образно выразился наш
премьер-министр, мы стоим на пороге заключения договора.
Новые рынки в Азии и на Дальнем Востоке позволят нам глобализовать торговлю и тем самым уменьшить
зависимость от отдельных клиентов. Иными словами: объем нашего бизнеса и масштабы новых проектов в
Азиатско-Тихоокеанском регионе таковы, что «Южный поток» по сравнению с ними можно считать средним по
капиталовложениям проектом.
Перспективы развития газовых рынков порождают обоснованный оптимизм относительно наших экспортных
поставок. Мы намерены и впредь осуществлять их на долгосрочной основе с привязкой цены к стоимости
нефтепродуктовой корзины. По нашим расчетам, доля трубопроводного газа Газпрома на европейском рынке
к 2030 году должна составить более 30%, на рынке Северо-Восточной Азии – порядка 13%, в странах
бывшего Советского Союза – 33%.
3
В то же время, мы отдаем себе отчет, что охват рынков с помощью экспортных трубопроводных поставок
Газпрома объективно ограничен. И чтобы компенсировать это, мы уделяем внимание развитию производства
и поставок сжиженного природного газа (СПГ). С помощью СПГ мы обеспечим дополнительную гибкость и
значительное расширение географии поставок, а соответственно – и наращивание экспорта. Поэтому мы
уделяем «гибкой трубе» такое внимание.
Мы изучаем возможность расширения мощностей по производству СПГ на Дальнем Востоке, направляем
усилия на развитие Штокмановского проекта, суммарный объем производства СПГ в рамках которого может
достигать 52 млрд. кубометров в год. К 2030 году Газпром, в соответствии с нашей стратегией, будет
контролировать около 14% мирового рынка СПГ.
Мы также стремимся содействовать формированию новых потенциальных потребителей СПГ. В последние
годы заметна тенденция возникновения новых рынков, прежде всего, в растущих экономиках Азии (Сингапур,
Таиланд, Пакистан, Вьетнам и др.); Латинской Америки; в странах Ближнего Востока, столкнувшихся со
значительным ростом внутреннего спроса (Кувейт, ОАЭ, Бахрейн). Все они делают выбор в пользу
строительства СПГ–терминалов для обеспечения перевода электроэнергетики и ряда производств на газ.
Недавно я побывал в Японии, где встречался с руководителями энергетических компаний Mitsui, Mitsubishi и
TEPCO. Все мои собеседники говорили не только о поставках российского газа с проекта «Сахалин-2», но и о
возможности участия Газпрома в электроэнергетических проектах на территории Японии. Так что для
сотрудничества в Азии открываются новые горизонты.
Наконец, задача диверсификации продуктов производства воплощается в расширении нашей экспортной и
трейдинговой линейки. «Газпром экспорт» предлагает своим клиентам газовый конденсат, нефть,
нефтепродукты, сжиженные углеводородные газы и другую продукцию нефтегазовой и нефтехимической
промышленности. Наши дочерние компании за рубежом, особенно «Газпром Маркетинг энд Трейдинг»,
разрабатывают и продвигают «пакетные» предложения, максимально соответствующие потребностям
современного энергетического рынка. 10 лет – огромный путь. Если начиналось все с пяти сотрудников, то
сегодня их – более 700, представляющих 25 национальностей.
4
Теперь обратимся к состоянию глобального энергетического рынка. Он за последний год подвергся
воздействию нескольких факторов, которые радикально изменили вектор развития. Я имею в виду, прежде
всего, разрушительное землетрясение и последовавшее затем цунами на северо-востоке Японии.
Пострадала атомная электростанция в Фукусиме. Некоторые были склонны проводить параллели с трагедией
в Чернобыле. Я не разделяю эту точку зрения и не призываю к излишней драматизации событий, однако, вне
всякого сомнения, эти события серьезно повлияли на перспективы атомной энергетики в мире и стали
катализатором общественных «антиатомных» настроений. Самое примечательное в этой связи - принятие
правительством Германии решения о полном отказе в ближайшей перспективе от использования энергии
атома. Такие же решения приняты в Швейцарии, а еще в ряде стран обсуждаются.
Политика, которая, по меткому замечанию классика, является концентрированным выражением экономики,
иногда в состоянии и непосредственно влиять на планы развития бизнеса. На протяжении многих месяцев мы
были и остаемся свидетелями социальных потрясений в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока. В
Ливии конфликт перерос не просто в вооруженное противостояние, но в военные действия с иностранным
участием. Эта трибуна – не место для политических оценок. Но вряд ли кто-то будет оспаривать
утверждение, что эти события не добавили стабильности региону, откуда ранее шли значительные
нефтегазовые поставки.
Ливия временно выпала из числа поставщиков, хотя сегодня добыча углеводородов там постепенно
восстанавливается, хотя признаки межплеменной розни опять заметны. Но риски для снабжения
энергетических рынков по-прежнему налицо.
Здесь уместно вспомнить, как развивалась ситуация с добычей энергоносителей после событий в Ираке. Там,
по данным US Energy Information Administration, в 2002 году, до вторжения американских войск и смены
режима, было добыто примерно в два раза больше газа (преимущественно попутного), чем в 2009 году. И ни
разу за эти семь лет объем добычи так и не приблизился к довоенному показателю!
Необходимо также констатировать, что нефтяные ресурсы в мире постепенно иссякают, а новые
месторождения все менее доступны. Следовательно, себестоимость «черного золота» возрастает. Добавим к
этому большой загрязняющий эффект от использования нефти и нефтепродуктов, вспомнив хотя бы
прошлогоднюю катастрофу в Мексиканском заливе. Что касается угля, то он имеется пока в достаточных
количествах. Однако здесь нельзя не учитывать как экологический фактор, так и несовершенство технологии
добычи, которая все еще сопряжена с серьезной опасностью для людей, занятых этим нелегким делом.
5
Очевидно, что из имеющихся ныне энергетических ресурсов только природный газ по своим свойствам
обладает потенциалом для увеличения доли в глобальном энергетическом миксе. Он безопасен, экологичен,
дешевле нефти при равной теплотворности, его запасы велики, – в том числе запасы сланцевого газа,
который способен сыграть определенную балансирующую роль на некоторых рынках. В виде СПГ природный
газ может расширить географию поставок, а в качестве моторного топлива - в перспективе успешно
конкурировать с нефтепродуктами. Словом, газ – топливо 21-го века. Без всяких преувеличений!
Ряд крупнейших компаний, которые поставляют или продают газ в Европе, недавно образовали
неформальную группу - Форум в защиту природного газа. Заказанное ею исследование показало серьезные
преимущества «голубого топлива» перед возобновляемыми источниками энергии. Так, использование
метана вместо энергии солнца и ветра при нынешнем уровне технологий способно уменьшить капитальные
затраты на 450-500 млрд. евро для сокращения к 2030 году выбросов углекислого газа, как сформулирована
эта цель в долгосрочной программе Европейской Комиссии. Было бы интересно провести подобное
исследование и для Азиатско-Тихоокеанского региона, но, уверен, результат также окажется в пользу газа.
Деньги слишком большие, чтобы отмахнуться от них. Тем более, когда в финансовой системе ряда государств
далеко не все в порядке.
О возобновляемых источниках энергии сейчас говорят много и с энтузиазмом. Безусловно, энергию солнца,
ветра, воды необходимо использовать. Но, как говорится, дьявол кроется в деталях. В каком объеме, какой
ценой? – вот главный вопрос, на который еще не все готовы ответить откровенно.
Некоторые политики, особенно в Европе, сегодня активно выступают за усиленное внедрение
возобновляемых источников энергии, видя в них панацею в борьбе с пагубными климатическими
изменениями. При этом, однако, закрывают глаза на очевидные факты: эти источники не только не надежны,
но и остаются очень дорогим удовольствием. В значительных объемах их можно использовать, лишь нарушая
баланс межтопливной конкуренции, прибегая к субсидиям, что, в свою очередь, ведет к недоинвестированию
в другие виды производства энергии. При наличии нынешних затруднений в финансовой и бюджетной сферах
ряда стран ЕС, вряд ли можно говорить об эффективной энергетике, использующей возобновляемые
источники.
Между тем, именно природный газ, использованный для выработки электроэнергии, способен быстро и с
приемлемыми затратами удовлетворить пиковый спрос, альтернативные источники такой гарантии дать не
могут. Мы это понимаем. Понимают это и наши зарубежные партнеры, которые готовы обсуждать вопросы
развития сети газовых электростанций, их строительства и более активного использования в меняющихся
рыночных условиях.
6
Важно также, чтобы поддержка одних решений не являлась смертным приговором для других. Хочу в этом контексте
упомянуть модель субсидирования европейской энергетики. Поддержка одного из видов генерации, приоритетный доступ в
сеть и сохранение искусственно низких цен (для энергии из возобновляемых источников) вполне предсказуемо подрывают
инвестиционные стимулы в другие виды производства энергии и являются фактором глубокой системной дестабилизации. Но,
если одно радикальное политическое решение способно стать причиной прекращения инвестиций, то восстановить их в
дальнейшем будет непросто. Для этого потребуется и время, и силы, и гораздо более существенные финансовые ресурсы.
Мы считаем, что нет такой цели, ради достижения которой стоило бы разрушать сложившийся в течение десятилетий, хорошо
себя зарекомендовавший и подкрепленный долгосрочными вложениями баланс интересов участников энергетического рынка
Европы. За более чем 40 лет плодотворного партнерства Россия внесла важный вклад в укрепление этого баланса и в
развитие конкурентоспособности в Европе. Мы приняли, использовали и совершенствовали изобретенную голландцами
контрактную модель торговли, которая позволяет защищать интересы всех – и поставщика, и покупателя, и транзитера, и
пользователя инфраструктурой, и инвестора.
Сейчас все чаще, в том числе и от экспертного сообщества, можно слышать требования об отказе от долгосрочных
контрактов. Но, по сути, провозглашенный ЕС курс на развитие инфраструктуры и предполагает закрепление именно такой
контрактной системы! Если рассуждать не только с позиции политических пожеланий, то любой владелец и инвестор будущей
инфраструктуры заинтересован в гарантиях ее использования и загрузки в максимальном объеме на максимальный срок.
Призывая развивать инфраструктуру, ЕС тем самым привлекает внимание участников рынка именно к этой проблеме,
оптимальное решение которой – долгосрочный контракт. Только он обеспечивает предсказуемую, застрахованную от
манипуляций и справедливую цену.
Сегодня в некоторых случаях модно делать ссылку на спотовый рынок. Но при этом забывают, что этот рынок в
континентальной Европе развит исключительно слабо и не способен давать правильные ценовые сигналы из-за небольших
объемов и низкой ликвидности, а также фрагментарности. Его можно сравнить с часами, которые кто-то постоянно подводит,
а потому они практически постоянно показывают неточное время. Даже в Северной Америке, где, в отличие от Европы,
действуют сотни и тысячи независимых продавцов и покупателей газа, а ликвидность рынка гораздо выше, этот рынок
оказывается искаженным. Цены в США настолько низкие, что не покрывают текущих расходов. Мы считаем, что долго это
продолжаться не может. Положение там нормализуется, и американский рынок вновь станет привлекательным для внешних
поставщиков.
На остальных рынках именно система долгосрочных контрактов обеспечивает не только энергобезопасность, но и
надежность, гибкость снабжения при разумном уровне цен. Это понимают крупнейшие партнеры Группы Газпром, в частности,
европейские. Иначе нам вряд ли удалось бы уже законтрактовать до 2035 года более 4 трлн. кубометров газа.
Это - в плюсе. В минусе же, и с этим явлением мы по-прежнему сталкиваемся, – запугивание европейских потребителей
«кабалой», растущей зависимостью от поставщика российского природного газа. Мы неустанно повторяем, что Газпром – это
прежде всего коммерческая компания, целью которой, в первую очередь, является получение прибыли для акционеров. Тем
не менее, утверждения о природном газе как об «оружии» и «инструменте политического давления» продолжают звучать.
7
Мы в принципе убеждены, что в Европе, на главном пока экспортном
рынке Группы Газпром, отсутствует проблема энергобезопасности. Для
этого просто не существует экономических предпосылок, поскольку, вопервых, наша доля на этом рынке составляет около четверти общего
объема. Во-вторых, в развитии сотрудничества заинтересованы как
поставщики, так и потребители энергоносителей. Транзитный кризис на
Украине в 2006 и 2009 годах возник по воле политиков, причем не с
российской стороны. Как впоследствии, не по нашей инициативе, имели
место и другие процессы, перешедшие, в частности, в юридическую
плоскость.
Коллеги!
Мы отчетливо осознаем взаимозависимость поставщиков и потребителей,
и поэтому выступаем за дальнейшее гармоничное развитие отрасли во
всех ее составляющих – добыче, транспортировке, потреблении.
Учитывая самые разные факторы – экономику, экологию, финансы.
Мы настроены на такой подход. И надеемся, что и за рубежом он в
конечном итоге будет поддержан. Причем не только представителями
бизнес-сообщества, но и политических кругов. Как говорил Адам Смит,
нельзя лишать производителя права доставить свой товар до
потребителя.
Спасибо за внимание!
8