ЮНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА* Мне довелось немало общаться с
реклама
ЮНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА* UM ОЧЕНЬ . 2008. № 54. МАЙ ИЗВЕСТИЯ. 2008. № 81. 7 МАЯ (в сокращенном варианте, под заголовком «Почему Медведев?») Почему именно Дмитрия Медведева рекомендовал Владимир Путин стране в качестве нового Президента? Его аргументы: «компетентен», «порядочен», «обладает необходимым опытом», «я ему доверяю» — кажутся публике слишком простыми, не раскрывающими какого-то особого тайного резона. Однако ректора СПбГУП профессора Александра Запесоцкого кандидатура Дмитрия Медведева совсем не удивила. Двадцать лет назад становление нового Президента как молодого специалиста и политика происходило на его глазах. *** Мне довелось немало общаться с Дмитрием Медведевым в конце 1980-х годов, еще в его бытность аспирантом. Тогда я организовал небольшой научно-производственный центр, создававший учебные пособия для учреждений культуры страны. Дмитрий Анатольевич работал в нем юридическим консультантом. Разница в возрасте у нас тогда была большая: раза в полтора. Я разменял четвертый десяток, он только что получил университетский диплом. Но смотреть на Медведева свысока как-то в голову не приходило. Юноша совершенно не стремился привлечь к себе внимание, произвести впечатление, но вызывал уважение, по мере знакомства с ним перераставшее в восхищение. В то время, казалось, все * Фрагменты главы из книги воспоминаний профессора А. С. Запесоцкого, готовящейся к печати. Журнальный вариант. 10 ПОЗИЦИЯ или почти все были поглощены жаждой обогащения. А те, кто не «греб под себя», находились в глубокой растерянности. Дмитрий Медведев был в этом смысле как бы вне «веяний времени», вне доминирующих настроений эпохи. Возможно даже, он был над ними, спокойно и профессионально делал свое дело. Медведев никогда ничего о себе не рассказывал. По крайней мере по своей инициативе. Ни к кому не лез со своими личными делами. По каким-то косвенным признакам можно было понять, что происходит аспирант Дмитрий Анатольевич (Димой его называть почему-то не хотелось) из семьи интеллигентной и небогатой. Вуз закончен, человек учится в аспирантуре, сидеть на шее у родителей неудобно, нужно самому что-то зарабатывать — понятная, в общем-то, ситуация. Зарабатывал он для того времени нетипично: без суеты, ажиотажа, алчного блеска в глазах. Если характеризовать одним словом — достойно. Это совсем не соответствовало общей атмосфере зарождающегося российского бизнеса. Мне было с чем сравнивать: в поле зрения тогда оказалась масса сверхактивной молодежи, сконструированной, казалось, по принципу снегоуборочной машины. У той рычаги работают только в одну сторону, гребут и гребут к себе… Молодой аспирант же, договорившись о зарплате, больше ею не интересовался. Четко и ритмично занимался работой, договаривался о сроках и всегда достигал ожидаемых результатов вовремя. Тогда юриспруденция только-только входила в повседневную жизнь. Применять знание законов можно было по-разному. Многие это знание употребляли для того, чтобы объегорить партнеров или государство. У нас с Медведевым становление предприятия в эту сторону как-то сразу не пошло. Даже идей таких не возникало. Ловчить никто не стремился. После существования в системе уравниловки просто хотелось нормально зарабатывать. Больше и лучше работать и жить соответственно. Это общее внутреннее настроение нами не обсуждалось, но хорошо чувствовалось. К тому же ощущалось, что медведевское понимание юриспруденции базируется, коренится на каких-то более существенных мировоззренческих основаниях, нежели теория права. ЮНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА 11 К примеру, он разрабатывал типовые формы наших договоров с деловыми партнерами. Наверное, несложное для специалиста дело. Затем он же визировал конкретные их варианты. Я, доцент вуза культуры, совсем не искушенный в хозяйственных делах, спрашивал: «Ну, вот за нами здесь записан такой-то пункт обязательств. А что нам будет, если не выполним?» Иногда ведь за обязательствами совсем не стоит конкретная ответственность. Ответ следовал примерно такой: «В общем-то от неприятностей можно и уйти, но договора должны выполняться». Понятно было, что цитируется норма, допустим, римского права. Но и нравственная основа бизнеса формулировалась при этом достаточно четко. Право и нравственность как бы сливались воедино. Или другой пример. Вписываем в договор обязательства партнера. Обсуждается требование, являющееся нормой права. Мы про это знаем, а партнер может и не знать. Медведев говорит: «С точки зрения законодательства это можно и не вписывать. В случае спора суд встанет на нашу сторону. Но внесение данного положения в договор будет дисциплинировать исполнителя. Он это прочтет, подпишет, запомнит. Значит, риск неисполнения обязательства и необходимости нам потом с ним конфликтовать существенно уменьшится». По прошествии нескольких лет совместной работы я с удивлением обнаружил, что наше весьма активное и успешное предприятие в итоге не имело ни одного судебного конфликта ни с гражданами, ни с юридическими лицами, ни с государством. И мы ни разу никого не подвели, да и нас никто не подвел. Даже странно как-то получилось. Удивительно. И еще я теперь думаю, что Медведев тогда определил мое личное отношение к юриспруденции как к основе грамотного ведения дел не только в публичной, но и в личной жизни. Недавно, рассказав об этом жене, получил реплику: «Так вот почему ты заключил со мной брачный контракт!» Одним из удивительных качеств молодого аспиранта было абсолютное отсутствие интереса к внешним эффектам и стремления произвести впечатление на кого бы то ни было. К примеру, желание покрасоваться перед дамами или пустить пыль в глаза начальству мне представляется вещью обыденной. Так ведут себя 12 ПОЗИЦИЯ почти все. Но у Дмитрия Анатольевича этого не было совершенно. Он просто никогда не заводил разговоров на темы, не относящиеся к работе. Мы знали, конечно, что он — из ЛГУ и, будучи в аспирантуре по кафедре Собчака, участвовал в агитации за него на выборах в Ленсовет. Почти все мои знакомые к Собчаку тогда относились плохо. Впервые хороший отзыв о нем я услышал именно от Дмитрия Медведева. Анатолий Александрович вызывал в то время всеобщий интерес, и разговор о нем возник стихийно в моем кабинете. Скорее всего, я сказал что-то неодобрительное в духе: «А вот ваш Собчак…» И Медведев был вынужден это прокомментировать. Его мнение было интересно потому, что, несмотря на свою очевидную молодость, он никогда не говорил ничего попусту. Дмитрий Анатольевич вообще производил впечатление не по годам умного, выдержанного и образованного человека, и это заставляло относиться к его словам весьма внимательно. Тогда, в разговоре о Собчаке, Дмитрий Анатольевич заметил: «Собчак — кристально честный, порядочный человек. У него есть только один недостаток: когда он поднимается на трибуну и начинает говорить, он перестает слышать зал. Это нередко случается с профессорами. Они не слышат, не чувствуют людей. Многие преподаватели любят покрасоваться на трибуне, и Анатолий Александрович этого не чужд». Я это запомнил и позднее, познакомившись с Собчаком лично, не раз мог оценить справедливость сделанного замечания. Я думаю, что умение разбираться в людях, замеченное на высоких ступенях карьеры, было присуще Медведеву как минимум с юности. Возможно, оно сочеталось с общим умением стремительно вникнуть в проблему, проанализировать ситуацию, выработать решение. Именно это в науке и называется интеллектом — быстродействие ума, помноженное на интуицию. Деловые проблемы обсуждать с юным юристом было весьма интересно. Он никогда не привносил в суть дела ничего лишнего, постороннего. Несколько лет назад, когда Дмитрий Анатольевич уже занимал высокий государственный пост, у меня случился разговор о нем с крупным российским ученым. Натура творче- ЮНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА 13 ская, кипучая, ученый осаждал начальство требованиями финансирования своих проектов. Чаще получал поддержку, иногда — отказ. При отказе, естественно, обижался и сердился: «Все они там одним миром мазаны — думают только о своих личных интересах». Я спросил: «И Медведев тоже?» Собеседник мой с досадой махнул рукой. Дескать, и он тоже. Я с трудом сдержал улыбку. Маститый коллега мой в эту минуту был похож на подростка, утверждающего, что «все женщины одинаковы». К тому же я уже хорошо представлял себе логику поведения Дмитрия Анатольевича в подобных ситуациях. Как-то раз я позвонил своему старому знакомому по мобильному телефону, желая пригласить его на какое-то мероприятие. И услышал: «Александр Сергеевич, а вы меня в Москве нашли. Я теперь в аппарате Президента работаю». Потом мы несколько раз встречались. Я, как человек, одержимый развитием своего Университета, пару раз обращался к нему с разными просьбами. И они не были выполнены. По некоторым нюансам бесед можно было понять, что всякий раз, получая от кого бы то ни было просьбу, Дмитрий Анатольевич задавал себе вопросы: соответствует ли просьба государственным интересам, находится ли она в секторе его служебных обязанностей, достаточен ли вопрос по значению, чтобы он имел право тратить на него свое время? Мне, конечно, хотелось бы обидеться: ну как же, бывший коллега не хочет мне помочь «по блату». Но это было бы глупо. Когда я узнал о том, что Медведев перешел на работу в Кремль, я огорчился за Петербург и порадовался за Россию. Для меня это был абсолютно четкий знак путинского курса на возрождение России, преодоление ельцинского безвременья. Только с такими людьми в команде этого и можно было добиться. Я представил себе, как, решая мои вопросы, Дмитрий Анатольевич звонит в соседние кабинеты власти. А они населены весьма своеобразными обитателями. Где-то там, рядом, глава администрации или соратник олигархов, в здании неподалеку — глава правительства, «Миша — два процента». Соседи, разумеется, просьбу исполнят, а потом со своей обратятся. Вступая в подобные отношения, 14 ПОЗИЦИЯ и шефа подвести недолго. Да и вообще, чиновник должен заниматься тем, что положено по должности, а не тем, чем в России принято… Так что теперь, когда Владимир Путин говорит на пресс-конференции, что он верит Медведеву, я сразу отметаю много обывательских гипотез: что Путин — наивный человек, что он не знает истории, что у него на Медведева «вагон компромата» и т. п. Думаю, что Президент просто уже лет 20 видит, с кем он работает. И имеет основания доверять. Но вернусь в прошлое. Когда Собчака избрали председателем Ленсовета, Дмитрий Медведев стал его советником. Это было естественным продолжением предшествующей деятельности Медведева в качестве доверенного лица Собчака на выборах. Дмитрия Анатольевича трудно назвать болтливым человеком, и свои дела в Ленсовете он со мной практически никогда не обсуждал. Но однажды, когда я очередной раз в его присутствии критиковал Собчака, Медведев все же высказался в его оправдание. Дескать, Собчак, приступив к исполнению новых обязанностей, заметил с досадой, что «политика — грязное дело». Сказано это было Медведевым в том смысле, что руководителю столь крупного масштаба под давлением многих обстоятельств далеко не всегда удается действовать сообразно совести, как бы того ни хотелось. Сама специфика нахождения во власти такова, что во многих случаях приходится выбирать между плохим решением и очень плохим. Как ни поступи — легко на душе не будет. При всех антипатиях к Собчаку я вынужден был согласиться со справедливостью сказанного. Интеллигенция входила во власть, и было это ей не совсем приятно. Вскоре Собчак стал мэром. Дмитрий Медведев перешел на работу в мэрию. Также советником, но уже не к Анатолию Александровичу, а к его первому заместителю — Владимиру Путину. Уже тогда Медведев вызывал уважение вполне очевидной целостностью личности: единством внутреннего содержания и внешних манер, блестящим профессионализмом и безупречной интеллигентностью, особым достоинством, доступным только честным людям, отсутствием интереса к внешним эффектам и легким деньгам… Медведев отличался и какой-то особой внутренней кон- ЮНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА 15 центрацией на вещах, за которые он брался, которые считал стоящими внимания, за которые отвечал. Из моего маленького предприятия он ушел абсолютно корректно и даже как-то незаметно. Просто делать ему на этой работе было больше нечего. Блестяще сконструированная юридическая система функционировала сама по себе, и новых вопросов не возникало. А ум ученого требовал иных задач. К этому времени в стране начали создаваться действительно крупные фирмы, появились новые законы и связанные с их применением проблемы. Интересы профессионального юриста привели его в большую корпорацию. Возможно, здесь сказался и его интерес к саморазвитию. Для медведевского стиля абсолютно характерно, что я до сих пор толком не знаю, где конкретно он работал и в какой должности. Время от времени мы встречались. Никаких дел у нас с ним больше не было, но прекращать общение со столь необычным человеком не хотелось. В какой-то момент я почувствовал, что его служебная карьера круто пошла вверх. А он этим совершенно не хвастался. На тысячу человек вряд ли найдется хотя бы один, способный утаить от своего бывшего сослуживца карьерные успехи. Возможно, Медведев в этом отношении — единственный на сто тысяч. На протяжении всех последующих лет у меня никогда не возникало вопроса, почему именно его привлекал к совместной работе Владимир Путин, на каких бы ступенях службы он ни находился. Именно таких людей хотел бы привлекать любой руководитель, желающий делать дело. Не скрою, я завидовал новым сослуживцам Медведева. Став ректором, не раз предлагал ему и заведование кафедрой, и руководство юридическим факультетом. Но у него находились более интересные предложения. Один раз по моей просьбе Дмитрий Анатольевич в середине 1990-х проанализировал правовую конструкцию, созданную нами для обеспечения работы Университета. Времени у него это заняло не много, а оригинальность полученных выводов могла бы составить надежную основу докторской диссертации. Я понял, что к этому времени Медведев уже сложился как крупный ученый, теоретик права. 16 ПОЗИЦИЯ Недавно я участвовал во встрече Дмитрия Анатольевича с российскими профлидерами. Встреча была посвящена вопросам взаимодействия профсоюзов с властью. Обычно профсоюзные лидеры принимают государственных чиновников, мягко говоря, прохладно. Медведева же приняли весьма доброжелательно. Людям импонирует его интеллигентная, безупречно корректная, уравновешенная манера поведения. Первый вице-премьер вступил в дискуссию с профлидерами, прокомментировав отдельные заинтересовавшие его тезисы прозвучавших выступлений. С кем-то согласился, с кем-то поспорил. Над отдельными высказываниями пошутил — весьма корректно, уважительно. И все это — со знанием сути вопросов, наличием системного видения проблем. Мне в этот момент подумалось, что отечественная пресса создает в массовом сознании несколько искаженный образ кандидата в президенты страны. Как якобы несамостоятельного, слабого лидера, всего лишь одного из помощников нынешнего Президента. На самом деле перед нами на трибуне находился весьма яркий и самостоятельно мыслящий человек, во многом похожий на Владимира Путина. Конечно, не могло не обратить на себя внимание некоторое сходство стиля поведения. Оба — спортивные, подтянутые, невозмутимые. Оба обладают безупречной манерой речи и любят подчеркнуто и к месту употреблять «бытовизмы» из народного фольклора, контрастирующие с общим изложением и потому привлекающие к себе особое внимание. К примеру, Михаил Шмаков упомянул о важности для профсоюзов выделения в номенклатуре ведомств специального министерства труда. Дмитрий Анатольевич же отреагировал на это фразой, что, может быть, не столько структура важна, а то, что каждое ведомство «должно мышей ловить, а не просиживать штаны». Именно эту фразу на следующий день процитировали практически все присутствовавшие журналисты. Еще бы: суть обсуждаемых проблем им была практически непонятна, а речевой колорит оказалось легко обыграть в заголовках и передать читателю: «Дмитрий Медведев будет ловить мышей совместно с профсоюзами». Но на самом деле сходство между Путиным и Медведевым значительно серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Это — ЮНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА 17 общность взглядов, основополагающих принципов, подходов к возрождению России. Об этом сходстве, думается, вообще довольно легкомысленно рассуждать в категориях «начальник» — «подчиненный». А именно эту плоскость стремится предложить своей аудитории сегодняшняя российская пресса. Наверное, в чем-то Медведеву повезло. Он обрел в жизни руководителя, делающего Дело. Обрел Учителя. Он оказался в обстановке, максимально способствующей развитию его деловых и человеческих качеств, более того — требующей максимального напряжения. Сегодня Дмитрий Медведев востребован эпохой. По-моему, это закономерно. Более того, не удивлюсь, если по прошествии времени окажется, что и эпохе с Медведевым повезло.
