ВЫПУСК МАРОК АТАМАНА СЕМЁНОВА Время выхода марок в

1
ВЫПУСК МАРОК АТАМАНА СЕМЁНОВА
Время выхода марок в свет
В журнале «Филателия» № 4 за этот год напечатана статья В. Блануцы «Уточнение
даты начала почтового применения "выпуска атамана Семёнова"», оригинальный вариант
которой был выставлен на «Сайте коллекционеров отечественных почтовых
отправлений».
В статье В. Блануцы содержиться немало неверных и противоречивых сведенией,
которые я подробнейшим образом проанализирую.
В 2010-м году в 10-м и 11-м номерах журнала «Филателия» опубликованы
результаты интересного исследования «выпуска атамана Семёнова» [1, 2]. В данном
случае кавычки поставлены потому, что нет никаких документальных свидетельств
о причастности Г. М. Семёнова к производству надпечаток. Выражение «выпуск
атамана Семёнова» («семёновские» марки) является филателистическим
сленгом. На самом деле это местная – читинская – переоценка знаков почтовой
оплаты путем нанесения на них грифа (так тогда называли надпечатку) нового
номинала. В смутное время Гражданской войны такие надпечатки (а то и просто
рукописные отметки) делались во многих почтово-телеграфных учреждениях России.
В каталогах они обычно представлены в разделе «Провизории 1919 – 1922 гг.».
В разделе «Провизории» представлены марки Сочи, выпущенные во время оккупации
Сочинского округа Грузией, и контрольные марки Ташкента, которые использовались как
почтовые, так что раздел всё-таки начинается с 1918 года, а не с 1919-го. Всё остальное
есть провизории, выпущенные на территории РСФСР, УССР и БССР местными
почтовыми учреждениями по разрешению соответствующих комиссариатов почт и
телеграфов, поэтому Сочи и Ташкент должны были бы быть из раздела исключены, а
раздел переименован в «Советские провизории 1920 — 1922 годов».
Однако особый интерес филателистов к этому выпуску и колоритная фигура
атамана Семёнова подтолкнули издателей каталогов поместить рассматриваемый
выпуск отдельно от провизориев. Хотя нет ни одного почтового свидетельства
использования «семёновских» марок за пределами Забайкальской области, а ещё
точнее – за пределами Читинского и Нерчинского уездов этой области. Другое
дело, например, «выпуск адмирала Колчака», который планировался к применению по
всей территории Сибири и на самом деле использовался далеко за пределами Омска и
Акмолинской области. Поэтому омский выпуск является государственной эмиссией, а
читинский – местной инициативой.
В. Блануца упускает из вида, что под властью атамана Семёнова только Забайкалье и
находилось, поэтому за его предалами марки выпуска могли использоваться лишь в
русских почтовых отделениях в Китае, которые явно подчинялись почтовой службе
Забайкалья, так как в них использовались установленные в Забайкалье тарифы.
Таким образом, выпуск атамана Семёнова по статусу равен выпускам СевероЗападной армии, Западной добровольческой армии (Авалов-Бермондт) и т.д., которые
провизориями считать нельзя, так как они были выпущены почтовыми администрациями,
подчинявшимся только властям территории, на которой они находились.
4 января 1920 года адмирал Колчак передаёт своим указом атаману Семёнову всю
полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной
2
Окраины и на основании этого указа атаман Семёнов 16 января 1920 года объявил о
создании Правительства Российской Восточной Окраины (ПРВО).
2-3 марта 1920 года войска Красной армии совместно с партизанскими частями заняли
Верхнеудинск и под контролем атамана Семёнова оказалась только часть Забайкалья с
центром в Чите.
22 октября части Народно-революционной армии Дальневосточной Республики заняли
Читу. Таким образом, власть атамана Семёнова на территории Забайкалья существовала с
4 января по 22 октября 1920 года.
Несколько забегая вперёд хочу сказать, что Читинская почтово-телеграфная контора
самостоятельное решение о надпечатывании марок Российской Империи принять никак
не могла. До образования
ПРВО она входила в почтовое ведомство Омского
правительства и должна была использовать марки его выпуска или марки Российской
Империи. Таким образом, марки выпуска атамана Семёнова могли появиться на свет
только после передачи адмиралом Колчаком всей полноты власти атаману Семёнову, что
подтвержает и Погребецкий в своей книге. Из этого следует, что использование названия
«Выпуск атамана Семёнова» является вполе правомерным, хотя название «Выпуск
Правительства Российской Восточной Окраины» и является более точным.
Один из ключевых моментов каталогизации знаков почтовой оплаты –
установление даты выпуска марок и/или начала их почтового применения. Как
правило, всё это имеется в соответствующих постановлениях. Однако существуют
случаи, как, например, с «выпуском атамана Семёнова», когда не сохранилось никаких
почтовых документов. Поэтому определить точную дату производства читинских
надпечаток не представляется возможным. Другое дело, дата начала почтового
применения рассматриваемых марок. Её можно «вычислить» по ряду косвенных
признаков, чему и посвящена данная статья. <...>
Из публикации И. Мясковского [1, 2] можно извлечь четыре версии начала
почтового применения «семёновских» марок:
1. конец 1919 года (по каталогу под редакцией Ф. Г. Чучина);
2. не ранее февраля 1920 г. (по началу выпуска -голубков-);
3. июнь 1920 г. (по наиболее раннему известному почтовому отправлению);
4. июнь 1919 г. (по наиболее раннему известному гашению).
К ним добавим ещё две версии — тарифную и историческую. Подробно
проанализируем каждую версию и сформулируем итоговое заключение.
В своей статье, опубликованной в "Филателии" в 2010 году в №№ 10 и 11, я никаких
версий не выстраивал, а пытался выяснить были ли марки выпушены до или после выхода
в обращение бон Читинского отделения Государственного банка и пришёл к заключению,
что они были выпущены после, поэтому не вижу никакого смысла делать это ещё раз.
Хочу только дать перечень фактов, подтверждающих, что марки выпуска атамана
Семёнова могли быть изготовлены только после образования ПРВО:
1. Атаман Семёнов признал верховную власть адмирала Колчака и 25 мая 1919 года
был назначен командиром 6-го Восточно-Сибирского армейского корпуса, 18 июля
— помощником главного начальника Приамурского края и помощником
командующего войсками Приамурского военного округа с производством в
генерал-майоры и, наконец, 23 декабря — командующим войсками Иркутского,
Забайкальского и Приамурского военных округов с производством в генераллейтенанты. Это означает, что на все гражданские учреждения, находившиеся на
3
контролируемых его войсками территориях, распространялась власть Омского
правительства.
2. Надпечатки выпуска были наложены на марки Российской Империи и для того,
чтобы это сделать, было необходимо финансирование, т.е. их иготовление должно
было быть одобрено почтовым ведомством Омского правительства, которому в это
время было не до того, так как 10 ноября 1919 года оно было вынуждено бежать из
Омска в Иркутск, а уже 5 января 1920 года Иркутск был занят красными. Таким
образом, выпуск марок атамана Семёнова мог быть изготовлен только в период
существования ПРВО, т.е. между 16 января и 22 октября 1920 года.
3. Вот что сообщает в своей книге Погребецкий:
«Государственная казна атамана Семенова не обладала собственным
запасом денежных знаков и с перерывом формальной связи с Западом
перед правительством Читы встал вопрос о собственной эмиссии.
После обсуждения вопроса об эмиссии в совещаниях при атамане, 30-го
января 1920 года был издан закон о местной эмиссии и Читинскому Отделению
Государственного Банка распоряжением правительства предложено было
приступить к изготовлению и выпуску "бон Читинского Отделения
Государственного Банка" достоинством в 100 и 500 рублей. »
Боны начали печатать 18 февраля 1920 года. Совершенно ясно, что выпуск марок в
это время явно не был первоочередной задачей Правительства.
4. Опять обратимся к Погребецкому, который пишет и о выпуске марок атамана
Семёнова:
«За период власти атамана в обращение были выпущены не только особые
дензнаки, но и почтовые марки, с особым местным графом. Этим
правительство имело целью обязать отправителей корреспонденции
приобретать знаки почтовой оплаты из казны по твердой расценке, а не
пользоваться, приобретенными ранее за бесценок на «голубки» и сибзнаки,
почтовыми марками.»
Использование населением марок, запасённых заранее и находившихся у него на
руках, было бедствием для почты, поскольку с учётом галопирующей инфляции
она несла убытки, почти бесплатно обрабатывая почтовую корреспонденцию. В
создавшейся ситуации решение выпустить марки с надпечатками, чтобы вывести
из обращения запасы марок Российской Империи, скопившиеся у населения, было
единственно возможным.
5. Должно было пройти некоторое время после начала выпуска «голубков» и
«воробьёв», чтобы встал вопрос о почтовых марках, так что выход в обращение
выпуска атамана Семёнова в июне месяце представляется вполне резонным, тем
более, что существует почтовое отправление, датированное 30 июня.
Некоторые вещи, написанные в разбираемой статье, требуют отдельного
рассмотрения, к чему я и приступаю.
Первая версия. И. Мясковский напрасно скептически относится [I, стр. 26] к
приведённой в «каталоге Чучина» [3] дате выпуска «семеновских» марок — конец
1919 г. Не следует забывать, что через авторский коллектив под руководством Ф. Г.
Чучина прошёл такой большой объём филателистического материала (по всей
стране собирали марки и высылали в Москву для помощи голодающим, а дальнейшей
4
«судьбой» марок распоряжался Ф. Г. Чучин), что в наше время даже невозможно
представить. Кроме этого, авторы каталога [3] были ближе всех по времени к тем
событиям, которые спустя 90 лет мы пытаемся восстановить. Скорее всего,
коллектив Ф. Г. Чучина располагал реальным филателистическим материалом
(марками, вырезками, почтовыми отправлениями), свидетельствующим о
почтовом применении анализируемых марок в 1919 году.
Вторая заповедь гласит: «Не сотвори себе кумира». Части VII и VIII каталога под
редакцией Ф. Чучина были написаны М. Н. Артамоновым, который на поверку оказался
весьма невежественным «товарищем», как, впрочем, и весьма значительное количество
большевиков. Судя по тому, что он пишет о выпусках Временной земской власти
Прибайкалья (ВЗВП) и атамана Семёнова, он разбирался в том, что происходило в Сибири
и на Дальнем Востоке, не более чем свинья в апельсинах, а возможно даже и менее. Вот,
что он пишет о выпуске ВЗВП (стр. 63):
«...в каталоге Михеля помещён ещё один один фантастический выпуск надпечаток,
так назыв. Временной земской власти Прибайкалья на марках Российской империи
издания 1909-1917 гг...»
М. Н. Артамонов пишет «так назыв[аемая]», поскольку он даже не знал, что ВЗВП
было его родным советским образованием, так как эта власть появилась после захвата
Верхнеудинска красными партизанами 2-3 марта 1920 года и просуществовала до 6
апреля, когда была образована ДВР, успев даже выпустить собственные деньги, которые
были изготовлены в уже советском Иркутске и достаточно долго были в обращении. Не
знает он и о том, что часть надпечаток была сделана не на «марках Российской империи
издания 1909-1917 гг.», а на марках, выпущенных в РСФСР в 1919 году.
То, что он пишет о выпуске атамана Семёнова (стр. 65), называя его выпуском
«Правительства Забайкальской Области», тоже своего рода шедевр:
«Этот выпуск был произведён в конце 1919 г. в г. Чите атаманом Семёновым,
отказавшимся признать власть Колчака и чувствовавшим себя абсолютным царьком
в завоёванной области.»
Что здесь не так? Здесь всё не так, начиная с того, что атаман Семёнов признал
верховную власть адмирала Колчака ещё в мае 1919 года и «абсолютным царьком» он
стал только после Указа адмирала Колчака от 4 января 1920 года, передавшего ему всю
верховную власть. Никакого «Правительства Забайкальской Области» в природе никогда
не существовало и выпустить в конце 1919 года марки атамана Семёнова
несуществовавшее провительство никак не могло. Правительство появилось 16 января, но
называлось оно Правительством Российской Восточной Окраины.
К этому, например, можно добавить и упомянутый в каталоге «Особый корпус
Северной армии», хотя в любой исторической публикации он называется «Отдельным».
Впрочем, настоящие большевики историю не читали, а переписывали.
На мой взгляд, ссылаться после этого на каталог под редакцией Ф. Чучина явно не
стоит, хотя по части марок он сделан намного более доброкачественно.
В рамках этой версии не рассматриваются другие каталоги, изданные
значительно позднее «каталога Чучина» [3], по одной причине – авторы-составители
новых каталогов не сказали ничего нового. Точнее, не только не исправили ошибки,
имевшие место в «каталоге Чучина», но к ним добавили ещё свои ошибки. Покажем
5
это на примере недавно изданного каталога «Гражданская война, …» [4]. В. Ю.
Соловьев датирует выпуск «семёновских» марок 1920-м годом [4, с. 38] без какихлибо уточнений по месяцам и комментариев. В свою очередь, по «выпуску адмирала
Колчака» приводится вообще какая-то нереальная дата – «1919-20» [4, с. 38].
Нереальная дата взята из каталога под редакцией Ф. Чучина (стр. 61), которому Вы
вполне доверяете, так что Ваш «наскок» на В. Ю. Соловьёва мне не совсем понятен.
«1919/20 гг. Марки Российской империи издания 1909-1917 гг. с чёрной
горизонтальной типографской надпечаткой новой стоимости.»
Возвращаю слово В. Блануце.
Надо понимать, что надпечатки производились и в 1919-м, и в 1920-м годах. Здесь
следует напомнить, что нанесение грифов на «царские марки» производилось в Омске
для получения «ходовых» номиналов марок для франкировки почтовых отправлений по
новому тарифу, вводимому с 15 мая 1919 г. В октябре в связи с инфляцией омское
правительство решило повысить почтовые тарифы и нужно было уже наносить
новые грифы, а не переиздавать прежние марки. При дальнейшем развитии событий
было вообще не до марок: 14 ноября Красная армия без боя вошла в Омск, а
правительство адмирала Колчака в спешке эвакуировалось в Иркутск, 24 декабря
1919 г. в Иркутске началось вооруженное восстание эсеров, 5 января 1920 г. в
Иркутске эсеровский Политцентр объявил о ликвидации «Государства адмирала
Колчака» (подробнее см. [5, 6]). После этого ни эсеры, ни большевики не переиздавали
«колчаковские» марки.
Всё это совершенно верно, но В. Ю. Соловьёв, как и Вы, доверился М. Н. Артамонову
и это стало его самой большой ошибкой, поскольку невежество М. Н. Артамонова не
знало границ.
Получается, что В. Ю. Соловьев и другие авторы каталогов не знают историю. По
крайней мере, «не в теме», иначе бы морской офицер А. В. Колчак никогда бы не
превратился в «генерала» [4, с. 110]. Не знакомы авторы каталогов и с географией
России: в разделе «Провизории» селение Кочегарово почему-то отнесено к
Иркутской губернии [4, с. 43], хотя оно находится между Нохтуйском и
Олёкминском Якутской области. В целом создается впечатление, что авторы
современных каталогов заняты в основном «конструированием цен», а не
уточнением спорных вопросов каталогизации марок.
«Генерал Колчак» в разделе «СОДЕРЖАНИЕ» - это явная описка, потому что в
названии выпуска на стр. 38 написано «адмирал», так что не стоило заострять на ней
внимание и обвинять В. Ю. Соловьёва, что он «не в теме».
Естественно, что В. Ю. Соловьёв брал сведения для своего каталога из уже
существующих каталогов и проверить их был просто не в состоянии из-за большого
объёма. Вероятнее всего он взял информацию для раздела "Провизории" из вполне
уважаемого каталога «Михель», который поместил Кочегарово в Иркутскую область.
Что же касается «конструирования цен», то это достаточно тяжёлая задача, так как для
этого нужно сопоставить цены свободного рынка, торговцев марками и аукционов. Работа
явно не для слабонервных. Если бы В. Бладуца попробовал это сделать, то он бы должен
был снять шляпу перед издателями каталогов.
6
Остаётся сказать несколько слов в защиту издателей каталогов, поскольку появилась
мода их всячески хаять. Например, этим занимался А. И. Ивахно в журнале «РУС» № 1 за
2011 год (стр. 85), который ни одного своего каталога на свет Божий не произвёл.
«Очевидно, главные проблемы многих каталогов — это небрежное,
невнимательное, а то и халтурное или, в какой-то степени, дилетантское отношение
некоторых их составителей к делу и отсутствие качественного полноценного
специального редактирования.»
В том, что каталоги требуют редактирования, т.е. отсылки их на рецензию
специалистам, Александр Иванович абсолютно прав, так как при этом многих ляпсусов
можно было бы избежать, хотя свои статьи, напечатанные в этом журнале «РУС» А. И.
Ивахно на рецензию явно не отправлял, поэтому ляпсусов в них более чем достаточно.
Мои комментарии к его статьям можно прочесть в Информационном Центре «Россия и
мир»:
 О том, как не следует учить писать статьи
 Примечания к примечаниям
Тема выпусков марок Гражданской войны весьма обширна и для создания хорошего
специализированного каталога требуется не только исключительно серьёзная коллекция
выпусков Гражданской войны и связь с коллекционерами, также имеющими
исключительно серьёзные коллекции, но и весьма обширные знания истории этого
периода, поэтому хорошо уже и то, что появился отдельный каталог, посвящённый этим
выпускам, хотя бы и с ошибками, которые со временем будут исправляться по мере
разработки темы.
Вторая версия. И. Мясковский [1, с. 26 − 27] предложил довольно
нетрадиционную версию: поскольку бонист А. И. Погребецкий [7] считает, что
«семёновские» марки выпущены для исключения применения «царских» марок,
приобретенных за «голубки», то и интересующие нас марки выпущены не ранее
издания «голубков» в феврале 1920 г. Эту фантастическую версию следует
исключить из дальнейшего рассмотрения. И вот почему.
Во-первых, нигде в монографии А. И. Погребецкого [7] не сказано о дате выпуска
«семёновских» марок. Во-вторых, А. И. Погребецкий не является филателистом,
никогда не занимался почтовой историей и имеет смутное представление о том,
что является причиной выпуска новых марок. Скорее всего, уважаемый специалист
в области дальневосточных дензнаков периода Гражданской войны в своей
монографии просто хотел отметить, что помимо бон выпускались и почтовые
марки. И ничего более.
Никакой второй версии не было.
А. И. Погребецкий описал все выпуски Сибири и Дальнего Востока достаточно точно,
поэтому совершенно непонятно по какой причине следует им написанное игнорировать.
Он не называет дату выпуска марок атамана Семёнова, но совершенно явно пишет, что
они были выпущены после выхода в обращение «голубков».
В-третьих, утверждение о том, что надо «обязать отправителей
корреспонденции приобретать знаки почтовой оплаты из казны по твёрдой расценке,
а не пользоваться приобретенными ранее за бесценок на «голубки» и сибзнаки
почтовыми марками» [7, с. 272] является голословным и никак не связано с
7
необходимостью выпуска новых марок. Это утверждение не подкреплено
статистическими данными или официальными заявлениями. Кроме этого,
существовал довольно простой способ борьбы с таким «злом» − оплата
наличными только в почтовом учреждении. В данном случае марки наклеивались на
корреспонденцию в качестве «квитанции» об оплате почтовых услуг, тем самым,
исключая всякие «левые» марки.
К сожалению, В. Блануца упускает из виду, что существовали почтовые ящики, в
которые бросались простые письма и открытки, чтобы у отправителей этой простой
корреспонденции не было нужды тащиться в почтовую контору. Конечно, если в неё
можно было дотопать из любого места Читы минут за 15, то можно было бы почтовые
ящики и ликвидировать.
В-четвёртых, следует напомнить, что «голубками» назывались временные
денежные знаки Митинского отделения Госбанка номиналом 500 рублей (см. рис.).
Спрашивается, зачем простым обывателям в Чите надо было закупать почтовые
марки в большом количестве (если по 10 коп. за одну «царскую» марку, т.е. «за
бесценок», то получается 5000 марок)? Помимо «голубков», в Чите выпускались
также «воробьи», т.е. боны номиналом 100 руб. (см. рис.). Даже если покупать
марки по 1 руб. за штуку, то кому нужны 100 марок в условиях Гражданской
войны? Напомним, что «читинская пробка» (так «красные» называли «Государство
атамана Семёнова») с запада, севера и востока была окружена войсками
Дальневосточной республики. Блокада была не только военной, но и почтовой.
Корреспонденцию можно было отправлять только через станцию Маньчжурия в
Китае. Как-то сложно представить, что в условиях отрезанности от всей страны
жители Читы задались целью «скупать за бесценок» старые марки. Поэтому все
попытки привязать читинский выпуск марок к дате выпуска местных дензнаков
представляются надуманными.
В данном случае мы имеем дело с совершенно неверным подходом к делу. Марки
переоценивались и согласно установленным тарифам 1-копеечная марка продавалась за 1
рубль и за один «голубок» их можно было действительно купить 500 штук, однако речь
должна идти не о количестве купленных марок, а о стоимости почтового отправление.
Отправка внутреннего простого письма стоила 25 рублей, т.е. за «голубок» можно
было отправить только 20 простых писем, а за «воробья» — всего 4, что не так уже и
много. Кстати, зачем было нужно писать о покупке 500 однокопеечных марок? Для того,
чтобы поразить наше воображение? На 500 рублей можно было купить всего 20 марок
номиналом в 25 копеек для оплаты внутренних простых писем или 50 марок номиналом в
10 копеек (международный тариф простого письма). Разве это чрезмерный запас?
Думаю, что настало время опять дать слово Погребецкому (стр. 256):
«...атаман Семенов издал приказ об обязательности хождения бон Гос. Банка
наравне с Сибирскими и установил для лиц, нарушающих это постановление,
наказание: арест на 6 месяцев и штраф в 10.000 рублей.
Приказ этот остался лишь на бумаге. Курс выпущенных атаманом
Семеновым бон Госбанка сразу же был установлен рынком в два раза худший,
нежели на Сибирские. <...>
А так как выпуск этих бон совпал с моментом перелома в сторону
катастрофы курса на Сибзнаки, то и боны Госбанка разделили участь
8
Сибзнаков.» <...>
Интересно и следующее место из книги Погребецкого:
«В докладной записке одного из банков, составленной для своего Правления в
первых числах апреля 20 г., дается следующая характеристика, аналогичная с
приведенной в докладе Палаты: <...>
"После проникших из Иркутска слухов об аннулировании сибирских знаков, началась
усиленная затрата денег на нужные и ненужные предметы... Цены на
некоторые предметы удвоились и утроились."»
Из доклада Читинской торгово-промышленной палаты, представленного помощнику
главнокомандующего по гражданской части 31 марта 1920 года:
"С распубликованием обязательного постановления о равноценности местных бон
с сибирскими осложнилось положение торговли в худшую для населения сторону —
сибирских знаков на базар не понесли, в силу чего спрос на сибирские увеличился, лаж
[превышение рыночной цены золота, выраженной в денежных знаках страны (в
денежном измерении) над золотым номиналом, официальным курсом, обусловленное
обесценением бумажных денег по отношению к золоту] значительно повысился, а
вместе с этим и поднялись до неимоверной высоты цены на товары и продукты".
Естественно, что Палате рост цен был виднее, чем банку.
Таким образом, обывателю было выгодно сделать запас почтовых марок, покупая их за
Сибзнаки и боны Госбанка («голубки» и «воробьи»). Понятно, что создав запас, публика
перестала покупать марки на почте, но тарифы оставались неизменными и последняя
начала нести убытки. Чтобы этого не случилось, нужно было тарифы поднимать в
соответствии с падением курса Сибзнаков и бон Госбанка. Тогда бы население не
создавало запасы марок себе в убыток, так как почтовые марки, находившиеся на руках,
не росли в цене в отличие, например, от сахара, а несло бы письма на почту в день
отправки, покупая марки в соответствии с текущим тарифом.
В результате сложилась ситуация, при которой пришлось сделать надпечатки и тем
самым аннулировать марки Российской Империи как знаки почтовой оплаты. В Китае, где
эта ситуация не возникла, почта продолжала использовать марки Российской Империи.
«В-пятых, пожалуй, самое главное — номиналы марок читинского выпуска не
соответствовали основным почтовым тарифам 1920 года.»
Это действительно загадка, если учитывать октябрьские тарифы Омской почты,
показанные в статье В. Блануца, однако всё встает на свои места, если взглянуть на
составленную мною по известным почтовым отправлениям таблицу.
Почтовое отправление
Тарифы в рублях
Внутренние
Зарубежные
Простое письмо
25
10
Заказное письмо
50
20
Простая открытка
—
7
9
Заказная открытка
—
—
Следует отметить, что вся почтовая корреспонденция, посланная в пределы КВЖД,
считалась внутренней, так как полосу отчуждения КВЖД контролировали русские до 19
марта 1920 года, когда она перешла под контроль китайцев. Таким образом, русские
почтовые отделения, находившиеся в полосе отчуждения, были подконтрольны Чите.
Отсюда и использование внутренних тарифов Забайкалья.
А. Мраморнов дал мне хорошую идею проиллюстрировать эту таблицу подлинными
почтовыми отправлениями.
Внутреннее простое письмо
Простое письмо, франкированное 25-ю однорублёвыми марками, было послано из
Нерчинска в Читу 30 июня 1920 года.
Внутреннее заказное письмо
Письмо, франкированное 5-ю 10-рублёвыми марками на сумму в 50 рублей, было
послано 8 августа 1920 года из Читы и прибыло в Тяньцзин 13 августа 1920 года.
10
Международное простое письмо
Простое письмо, франкированное марками
на 10 рублей и отправленное 11 июля 1920 года
с Читинского вокзала в Австрию.
К сожалению изображения обратной
стороны конверта у меня нет, поэтому сказать,
когда оно прибыло в Вену я не могу.
Письмо имеет смешанную франкировку, но
так как марки выпуска предполагалось
использовать вместо марок Российской
Империи, то это вызывает некоторые сомнения
в подлинности конверта. Для устранения этих
сомнений нужна его обратная сторона.
Международное заказное письмо
Международное заказное письмо из коллекции А. Мраморнова, франкированное
марками выпуска на сумму в 20 рублей и посланное 14 июля 1920 года из Стретенска в
Данию. Письмо послано в фирменном конверте "Scandinavian - American - Line", что, тем
не менее, не вызывает удивления, поскольку в районе были американцы. Одного из них
атаман Семёнов даже расстрелял и был судим в США, но суд в городе Вашингтоне его
оправдал, т.к. американец воевал на стороне красных.
11
Международная простая открытка
Ещё один предмет из коллекции А. Мраморнова. Простая открытка, посланная 1 июля
1920 года с Читинского вокзала в Швецию. Открытка франкирована марками на сумму
7 рублей.
Таким образом, выясняется, что международные тарифы по какой-то причине
оказались ниже внутренних тарифов, но это перестаёт быть удивительным, если учесть,
что международная корреспонденция Забайкалья шла через Владивосток с
использованием тамошних тарифов из расчёта 1 руб. = 10 коп., а после появления закона
ДВР «О принятии рубля золотом в основание исчисления частных и всех казенных
расчетов» в середине октября 1920 года из расчёта 1 руб. = 1 коп.
Взять, например, заказное письмо, отправленные из Владивостока в США и
франкированное двумя марками на сумму 20 копеек, что соответствовало двадцати
рублям в Забайкалье.
Следовательно, все тарифы покрываются марками с номиналами 1, 5 и 10 рублей без
особых излишеств (не более 5 марок на тариф).
В марках с номиналом 2 руб. 50 коп. не видно никакой необходимости и, казалось бы,
что логичнее было бы сделать надпечатку в 25 рублей, но, тем не менее, и этот номинал
был нужен, если вспомнить о денежных переводах. К сожалению, тарифа на пересылку
12
денег по почте я не нашёл, но вероятнее всего в то время он составлял 1 % с округлением
суммы до ближайших 250 рублей, а не 25-ти как в других местах, так как в обращении не
было бон ниже 100 рублей. Например, 1,100 рублей округлялись до 1,250-ти, а 1,400 — до
1,500-т. Итак, всё встаёт на свои места. При пересылке денег требовалось иметь в наличии
марки номиналом в 2 рубля 50 копеек, которые были необходимы при оплате переводов, с
суммой, включавшей 250 и 750 рублей.
Как можно заметить, выбор номиналов был сделан достаточно грамотно.
Третья версия. Если не сохранились
официальные документы, то лучший
способ подойти к уяснению даты начала почтового применения рассматриваемых марок – выявить наиболее
раннее почтовое отправление, франкированное этими марками. И. Мясковский предполагает [1, с. 27, 31],
что таковым следует считать простое письмо, отправленное 30 июня
1920 г. из Нерчинска в Читу. Однако
это не самое раннее отправление.
В коллекции автора имеется почтовая карточка (рис. 3), отправленная 20 ноября
1919 г. из почтово-телеграфной конторы «Чита-посёлок» (о надписи «посёлок» на
сибирских штемпелях см. [10]) в Иркутск. Карточка франкирована маркой
номиналом 1 руб. из «выпуска атамана Семёнова». На сегодня, это отправление
является не только самым ранним, но и единственным сохранившимся
подтверждением применения «семёновских» марок в 1919 году. Конечно, выглядит
данная карточка не лучшим образом, но в таком виде она дошла до наших дней. В
итоге, согласно третьей версии, начало почтового применения «выпуска атамана
Семёнова» будем датировать ноябрем (с 1-го по 20-е число) 1919 года.
Интересен текст открытки. Сестра Екатерина поздравляет брата Вениамина с Днём
Ангела, но с запозданием почти на месяц, так как открытка была послана 20 ноября, а
день памяти Преподобного Вениамина Печерского отмечается 26 октября. Это сразу же
вызывает серьёзное подозрение, что она была сфабрикована уже в советские времена,
когда вместо именин стали праздновать дни рождения.
Не исключено, что открытка была изготовлена после 2000 года, так как, во-первых,
открытка очень изношена, а, во-вторых, в день отсылки открытки отмечается день памяти
дьякона Вениамина Ксенофонтовича Владимирского, но проблема в том, что этот День
Ангела никакого отношения к тогдашнему Вениамину иметь не мог, так как дьякон
Вениамин был прославлен Архиерейским юбилейным Собором Русской Православной
Церкви в сане Священномученика в 2000 году. Серьёзный исследователь этот момент
никак не должен был пропустить.
Дальше — больше. Марка на открытке оказалась поддельной. К сожалению, у меня
нет скана этой марки с высоким разрешением, но даже при имеющемся разрешении это
отчётливо видно. Слева помещена самая плохая из имеющихся у меня подлинных
надпечаток, а справа — надпечатка на открытке.
13
А. М. Эпштейн также нашёл, что марка на подлинной открытке была заменена
подделкой, на которой был дорисован контур штемпеля Иркутска и поставлен фальшивый
штемпель «ЧИТА ПОСЕЛОК», а также был подправлен и второй штемпель Иркутска, что
подтверждается анализом этих штемпелей:
1. На части иркутского штемпеля, находящейся на марке, должны были бы быть
имеющиеся на втором иркутском штемпеле две звёздочки, литера "н", две
горизонтаальных черты и дата, но никаких следов этих элементов штемпеля на нём
не найдено. Стрелкой отмечено начало нижней горизонтальной черты, которя явно
уходит под марку.
2. Круги и надпись на подлинных штемпелях всегда концентрические, чего нет на
фальшивом штемпеле «ЧИТА ПОСЕЛОК». Кроме того внутренний круг слегка
вытянут вверх.
3. На втором иркутском штемпеле дата перекошена, а расстояние между верхней
чертой и внутренним кругом на треть меньше, чем между нижней чертой и кругом.
Эта часть штемпеля была явно переделана.
Однако продолжим разбор статьи В. Блануцы.
Что же касается почтовой ситуации в Чите в 1920 г., то мы не располагаем
официальными документами о введении того или иного тарифа. А. Эпштейн [9]
поставил знак «?» почти ро всех ячейках тарифной таблицы по «Государству атамана Семёнова» Вместе с тем, по сохранившимся почтовым отправлениям можно
восстановить основные почтовые тарифы: 3 руб. за пересылку почтовой карточки,
10 руб — простого иногороднего закрытого письма (1-я половина года). 25 руб. — то
же во 2-й половине года, 25 руб.—сбор за заказ. Деление 1920 г. на две половины
довольно условно. В целом в 1920 г. имели место тарифы 3 руб., 10 руб. и 25 руб.
Однако на «царских» марках были сделаны надпечатки 1 руб., 2 руб. 50 коп., 5 руб, и
10 руб. Получается, что марки предназначались для каких-то иных — более ранних —
тарифов. Поэтому анализируемые надпечатки не могли быть сделаны после февраля
14
1920 года.
Не совсем понятно по каким сохранившимся почтовым отправлениям автор статьи дал
свои тарифы, поскольку все известные отправления я показал в своей статье, на основании
чего и составил таблицу тарифов, показанную выше. Например, мне очень хотелось бы
увидеть простую внутреннюю открытку, франкированную марками выпуска атамана
Семёнова на сумму 3 рубля, поскольку таковой я не нашёл. Кроме того международные
тарифы оказались ниже внутренних. Что же касается номиналов надпечаток, то я уже
показал, что они были выбраны совершенно точно.
Четвёртая версия. И. Мясковский приводит [2, с. 27] две вырезки с гашениями
почтовых учреждений Читы и Газимурского завода от июня и августа 1919 г.
Интересен комментарий к ним: марка и штемпель по отдельности являются
подлинными, а вместе — нет. Понятно, что лучше оперировать целым почтовым
отправлением, а не какой-то вырезкой. Однако признание подлинности оттиска
штемпеля ведет к необходимости датировать начало применения рассматриваемых
марок с июня или августа 1919 г.
В этом нет ничего удивительного, так как подлинные почтовые штемпели попадали в
руки фальсификаторов, которые их использовали как для гашения отдельных марок, так и
для фабрикации почтовых отправлений.
Например, существует на вырезке марка выпуска генерала Врангеля со 100-рублёвой
надпечаткой, погашенная подлинным штемпелем Севастополя с литерой «д» 3 июля 1920
года, что совершенно невозможно, так как выпуск вышел в обращение за несколько дней
до эвакуации Крыма в последнии дни октября. Этим же штемпелем погашена пара таких
же марок, но с датой 24.8.20. Наиболее вероятно, что эти предметы были изготовлены
Срединским, который умыкнул штемпель Севастополя и создавал «подлинные» почтовые
отправления уже живя в Париже. А. Росселевич пишет, что однажды он был даже пойман
за изготовлением писем, франкированных марками "Русской почты" генерала Врангеля.
Как сообщил мне Л. И. Финик, за этим занятием поймал семью Срединских Э. Маркович,
который ему об этом и рассказал.
Ещё одним совершенно замечательный произведением фуфлотворчества является
письмо из Лудони в Лудони (местное), отправленное 25 сентября 1919 года.
15
Марки и штемпель вне всякого сомнения являются подлинными, но есть одна
маленькая деталь, которая заключается в том, что Лудони в это время находились под
контролем красных, так как осеннее наступление СЗА началось 28 сентября, а штемпель
Лудони находился в Гдове, куда почтовое отделение было эвакуировано во время
августовского наступления красных. Остаётся только телекинез, с помощью которого
штемпель Лудони был перемещён из Гдова в Лудони, а потом возвращён назад.
И. Мясковский приводит странную «Таблицу тарифов» [2, с. 26]. Из неё следует,
что пересылка простого закрытого письма внутри Читы стоит в 2,5 раза дороже,
чем доставка такого же письма в Австрию. Не бывает таких тарифов. Это ставит
вопрос о подлинности почтовых отправлений с Читинского вокзала (11.07.1920) в
Австрию и из Сретенска (14.07.1920) в Данию.
Ничего странного в этой таблице нет, потому что зарубежная почта оплачивалась по
тарифам, установленным Всемирным Почтовым Союзом (ВПС), о чем сообщил А. М.
Эпштейн на форуме "Филателия":
«Если говорить о международных тарифах, то они в те времена базировались на
единых тарифах ВПС, фиксированных в французских франках. Каждая страна или
власть пересчитывала эти тарифы в свою валюту, исходя из текущего обменного
курса. Согласно этим тарифам, сбор за заказ равнялся таксе простого закрытого
письма, а тариф почтовой карточки составлял 0,4 от тарифа последнего.
Следовательно, если с простым и заказным письмом все ясно – 10 и 20 р, то простая
открытка должна была оплачиваться на 4 р, но не 7 р. С другой стороны,
существует другая открытка, причем от того же отправителя, отправленная
16
примерно месяцем раньше и франкированная только на 3 р. обычными марками
царского стандарта.»
Открытка, показанная на форуме А. М. Эпштейном, отправлена в Шотландию 6 июня
1920 года и при этом франкирована марками Российской Империи, что является
дополнительным подтверждением того, что марки выпуска атамана Семёнова
действительно появились в июне.
Пятая версия. Эта версия является главной среди всех остальных, так как
необходимость в новых номиналах марок была следствием введения новых
тарифов.
<...>
Шестая версия не имеет прямого отношения к «выпуску атамана Семёнова», но
позволяет уяснить «исторический фон»...
Верховный Правитель Адмирал Колчак (именно такая формулировка
присутствовала во всех приказах) был диктатором... На всей подвластной ему
территории необходимо было исполнять постановления омского правительства,
в том числе и по почтово-телеграфной части. Поэтому трудно представить,
чтобы где-то могли отказаться от «колчаковских» марок, ввести собственные
тарифы и, как следствие, произвести местную переоценку знаков почтовой оплаты.
Если появилась надобность в новых номиналах марок в связи с введением
Министерством внутренних дел новых почтовых тарифов, то этим должно було
заниматься подведомственное ему почтовое ведомство, а не атаман Семёнов, которому
ПТК Читы даже не подчинялась, поскольку собственного гражданского управления у него
до 16 января 1920 года просто не было. Кроме того, В. Блануца сам пишет:
...трудно представить, чтобы где-то могли отказаться от «колчаковских» марок,
ввести собственные тарифы и, как следствие, произвести местную переоценку
знаков почтовой оплаты.
Тем не менее он делает вывод, что марки выпуска атамана Семёнова начали
применяться 15 ноября, когда Омское правительство ещё существовало и почтовые
службы, включая ПТК Читы, подчинялись его Министерству внутренних дел.
Таким образом, исключив две версии, осталось четыре варианта начала почтового
применения «выпуска атамана Семёнова»: сентябрь – декабрь 1919 г., не позднее 20
ноября 1919 г., не ранее 1 ноября 1919 г., после 14 ноября 1919 г. Пересечение этих
17
вариантов дает однозначный ответ по месяцам – ноябрь 1919 г. А конкретная дата
находится где-то между 14-м и 20-м числом. Поскольку новые тарифы могли
вводиться с 1-го или 15-го числа, то можно предположить, что марки
читинского выпуска впервые появились на почтовой корреспонденции 15 ноября
1919 года.
Как оказалось, единственное почтовое отправление (открытка), подтверждающее
использование марок выпуска атамана Семёнова в ноябре 1919 года, являтся подделкой. С
самого начала мне показалось странным, что после того, как открытка была отправлена из
Читы в Иркутск, наступил 7-месячный перерыв, в течении которого марки выпуска не
использовались, поскольку не найдено ни одного почтового отправления этого периода;
однако то, что открытка оказалась поддельной, ставит всё на свои места.
На этом я разбор статьи В. Блануцы заканчиваю.
ЛИТЕРАТУРА
1. Мясковский И. Выпуск атамана Семёнова. Филателии, 2010. № 10, с. 25-32.
2. Мясковский И. Выпуск атамана Семёнова. Филателия, 2010. № 11, с.25-28.
3. Каталог почтовых марок и цельных вещей Гражданская война в России. Вып. ІІІ Под
редакцией Ф Чучииа. — М.: СФА,1927.
4. Почтовые марки России и СССР. Специализированный каталог. Том 3. Гражданская
война. Под редакцией В. Ю. Соловьева. 2011/12. М.: Комтехпринт. 2010.
5. Гражданская война в Сибири. Под ред. Г. Вендрюса. Иркутск: «Провинция». 1991.
6. Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М. ЗАО Центрполиграф, 2005
7. Погребецкий А. И. Денежное обращение и денежные знаки Дальнего Востока за
период войны и революции (1914 — 1924). Харбин, 1924. http://www.bonisticaweb.ru.
8. Блануца В. Расшифровка послания Николая II. Филателия, 2005, № 3. с. 32 - 34.
9. Эпштейн А. Почтовые тарифы периода Гражданской войны: несоветские регионы.
Коллекционер Сб. 44. — М., Союз филателистов России, 2008, с. 143 —173.
10. Блануца В. «Посёлок» на штемпелях сибирской почты. Филателия, 2004, № 10, с. 35 37.
11. Постановление Министра Внутренних Дел по почтово-телеграфной части 26 апреля
1919 года. Правительственный Вестник. 1919. № 136 от 15 мая. с. 1.
12. Постановление Министра Внутренних Дел по почтово-телеграфной части 11 октября
1919 г. Иркутские губернские ведомости 1919, № 6285 от 4 ноября, сЗ
Добавлено мною.
13. А. И. Ивахно. О том, как не следует писать статьи и составлять каталоги. «РУС»,
2011, № 1, стр. 85.
14. В. Блануца. Уточнение даты начала почтового применения «выпуска атамана
Семёнова». «Филателия», 2012, № 4, стр. 50-55.
15. Г.К. Гинс. Сибирь, союзники и Колчак. М, «Крафт+», 2007, стр. 80-81.
16. Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва,
1997.
17. Валерий Клавинг, Гражданская война в России: Белые армии. «Военно-историческая
библиотека», М., 2003.
18. Д. В. Филатьев. Катастрофа Белого движения в Сибири: 1818-1922 гг. Париж, 1985.
18
19. Атаман Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. Москва, 2002.
20. J.G. Moyes. Some Siberian Covers. «British Journal of Russian Philately», № 98-99, стр. 6566.
21. С. Блехман. Гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке в зеркале филателии.
«Филателия СССР», 1978, № 2, стр. 44.
22. Ivo Steyn. The Postage Stamps of Siberia, 1919-1922. «Rossica», 1988, № 111, стр. 12.
23. George G. Werbizky. Siberia - New Varieties. «Rossica», 1991, № 117, стр. 39.
24. George G. Werbizky. The Postage Stamps of Siberia - Additional Comments and
Illustrations. «Rossica», 1992, № 119, стр. 36-37.
25. Raymond J. Pietruszka, George G. Werbizky. Ataman Semenov Stamp Issue, Soviet Use.
«Rossica», 1990, № 115, стр. 47.
26. Dr. R. Ceresa The Postage Stamps of Russia,1917-1923. Volume 3, Parts 3-5, 19-24.
И. Ф. Мясковский, США
© Myaskovsky Collection
Публикация: 9 августа 2013 г.