Б.Д. Лобжанидзе Особенности стиля Рэя Брэдбери (на основе

Б.Д. Лобжанидзе
Особенности стиля Рэя Брэдбери
(на основе рассказа «A sound of thunder»)
Произведения Рэя Брэдбери не являются характерной научной фантастикой. Хотя развитие будущего всего человечества и новые научные
технологии занимают большое место в его творчестве, они не главные в
его произведениях. Его романы и рассказы написаны в лучших традициях великого Эдгара Алана По, они сочетают в себе элементы фантазии
и ужасов, анализируют противоречивую природу добра и зла, греха и
соблазна.
Художественная манера Рэя Брэдбери отличается глубоким психологизмом и искусным ритмическим построением, символикой, когда важны
цветовая палитра повествования и сложно устроенное пространство.
Рэй Брэдбери обладает отчетливым стилем, какого не найдешь у
других писателей, он сочетает трагедию и комедию, таинственность и научную фантастику, создавая зачаровывающие и увлекательные рассказы.
Герои рассказа «A Sound of Thunder» отправляются в длинное и
опасное путешествие во времени, назад в прошлое, чтобы поохотиться
на динозавра. Охота устраивается агентством путешествий во времени,
мельчайшие детали путешествия и охоты продуманы и предусмотрены
организаторами путешествия.
Эмоциональность рассказа «A Sound of Thunder» соединена с энергичным тоном речи, тон зависит от синтаксической структуры повествования и от отбора лексики. В тексте рассказа короткие слова употреблены с большой экспрессивной силой, а мелодичность повествования
создается повтором и параллелизмом, которые характерны для всего
рассказа, от начала до конца. “A touch of the hand and this burning would,
on the instant, beautifully reverse itself. Eckels remembered the wording in
the advertisements to the letter. Out of chars and ashes, out of dust and coals,
like golden salamanders, the old years, the green years, might leap; roses
sweeten the air, white hair turn Irish-black, wrinkles vanish; all, everything
fly back to seed, flee death, rush down to their beginnings, suns rise in western skies and set in glorious easts, moons eat themselves opposite to the custom, all and everything cupping one in another like Chinese boxes, rabbits in
hats, all and everything returning to the fresh death, the seed death, the green
death, to the time before the beginning. A touch of a hand might do it, the
merest touch of a hand.” [1: 89].
Параграф, начинающийся словами «a touch of the hand» и заканчивающийся ими же, создавая, таким образом, синтаксический повтор –
«framing», – передает благоговение персонажа Экелса перед способностью машины передвигаться во времени на миллионы лет назад. Мы
видим, что метафоры, повторы, эпитеты и художественное сравнение
наполняют рассказ богатым образным и эмоциональным содержанием:
«…all fly back to seed, like golden salamanders, the green years, might leap,
moons eat themselves, glorious easts glorious, green death».
Ассоциация мощи машины времени и собственной незначительности вызывает у персонажа рассказа Экелса комментарии относительно
политических событий в стране, победа достойного человека Кейта в
борьбе за президентское кресло вызывает его одобрение, что свидетельствует о том, что он находится на стороне добра и прогресса: «A real
Time Machine.» He shook his head. Thank God Keith won. He’ll make a fine
President of the United States.”
“Yes,” said the man behind the desk. “We’re lucky. If Deutscher had gotten in, we’d have the worst kind of dictatorship. There’s an anti-everything
man for you, a militarist, anti-Christ, anti-human, anti-intellectual. People
called us up, you know, joking but not joking. Said if Deutscher became President they wanted to go live in 1492. Of course it’s not our business to conduct Escapes, but to form Safaris. Anyway, Keith’s President now.» [1: 89]
Ответная реакция работника агентства также положительна. Автор использует неологизмы, нарастание и повтор. Выделение этой детали содержания рассказа важно для описания дальнейших событий и для придания тексту определенной тональности тревоги и предостережения.
Сюжет рассказа имеет метафорический или символический характер. Образ Экелса становится носителем иного значения помимо того,
что отведено ему в цепи событий. Он становится метафорой и символом,
значение которых определяется только из содержания всего текста. Этот
персонаж своими поступками воплощает замысел автора. Тон рассказа
высоко эмоционален, сюжетная метафора сочетается с текстовыми метафорами и другими изобразительными средствами, такими как повтор
и нарастание: «First a day and then a night and then a day and then a night,
then it was day-night-day-night-day. A week, a month, a year, a decade! A.D.
2055. A.D. 2019. 1999! 1957! Gone! The Machine roared.» [1: 90]
Символические приемы нарастание и повтор используются автором в пространном предупреждении гида по сафари Тревиса соблюдать
крайнюю осторожность, не сходить с тропы, что бы не случилось. “And
that,” he said, “is the Path, laid by Time Safari for your use. It floats six inches
above the earth. Doesn’t touch so much as one grass blade, flower, or tree. It’s
an antigravity metal. Its purpose is to keep you from touching this world of
the past in any way. Stay on the Path. Don’t go off it. I repeat. Don’t go off.
For any reason! If you fall off, there’s a penalty. And don’t shoot any animal
we don’t okay.» [1: 90-91].
Предупреждение Тревиса повторяется на протяжении их пребывания в доисторической эпохе. Путешествие в прошлое образует настоящий сюжет с нарастанием напряжения и тревоги:
“With a stamp of your foot, you annihilate first one, then a dozen, then a
thousand, a million, a billion possible mice!” “So they’re dead,” said Eckels.
“So what?” “So what?” Travis snorted quietly. “Well, what about the foxes
that’ll need those mice to survive? For want of ten mice, a fox dies. For want
of ten foxes, a lion starves. For want of a lion, all manner of insects, vultures,
infinite billions of life forms are thrown into chaos and destruction. Eventually it all boils down to this: fifty–nine million years later, a cave man, one of
a dozen on the entire world, goes hunting wild boar or saber–tooth tiger for
food. But you, friend, have stepped on all the tigers in that region. By stepping on one single mouse. So the cave man starves. And the cave man, please
note, is not just any expendable man, no! He is an entire future nation. From
his loins would have sprung ten sons. From their loins one hundred sons, and
thus onward to a civilization. Destroy this one man, and you destroy a race, a
people, an entire history of life. It is comparable to slaying some of Adam’s
grandchildren. So be careful. Stay on the Path. Never step off!» [1: 91].
Текст носит не только эмоциональный характер. Философский
смысл вкладывается в рассуждения Тревиса о последствиях нарушения экологического баланса, который грозит миру и развитию всех эпох
в истории человечества, если будет уничтожена хотя бы одна мышь в
той доисторической эпохе, в которую они прибыли. Эти последствия
предстают как грозная, неумолимая сила, которой человек не в состоянии противостоять. Эти мрачные по тону слова, пронизанные тревогой
за судьбу планеты, звучат как предостережение, обращенное ко всему
миру.
Природа, живущая своей жизнью, отделенность ее от человека – вот
тот символ, который создает Рэй Брэдбери, подчеркивая таким образом,
что человек становится нарушителем покоя, нарушителем тайн природы, что вторжение человека в природу оказывается возможной угрозой
для нее: «The jungle was wide and full of twitterings, rustlings,murmurs and
sighs. Suddenly it all ceased, as if someone had shut a door. Silence. A sound
of thunder».
Основными стилистическими приемами, используемыми автором,
являются звукоподражание, аллитерация и перечисление. Величие и
красота планеты в доисторический период превращаются автором повествования в какой-то поэтический монолог: «The jungle was high and
the jungle was broad and the jungle was the entire world forever and forever.
Sounds like music and sounds like flying tents filled the sky, and those were
pterodactyls soaring with cavernous gray wings, gigantic bats out of a delirium and a night fever.” [1: 93].
Образная система, созданная автором, переносит читателя в доисторическую эпоху. Чтобы подчеркнуть величественность и первозданность природы, автор прибегает к таким стилистическим приемам,
как параллелизм и анафорический повтор: «The jungle was high and the
jungle was broad…» Необычность звуков, ставших непривычными представителям будущей исторической эпохи, передана художественными
сравнениями, повтором и эпитетами: «Sounds like music and sounds like
flying tents». Образы, принадлежащие доисторической эпохе, уводят не
только персонажей рассказа, но и читателя в самые далекие пространства Вселенной.
Сцены появления и убийства охотниками динозавра являются кульминационным моментом повествования.
“Out of the mist, one hundred yards away, came Tyrannosaurus rex”.
“It came on great oiled, resilient, striding legs. It towered thirty feet
above half of the trees, a great evil god, folding its delicate watchmaker’s
claws close to its oily reptilian chest. Each lower leg was a piston, a thousand pounds of white bone, sunk in thick ropes of muscle, sheathed over in a
gleam of pebbled skin like the mail of a terrible warrior. Each thigh was a ton
of meat, ivory, and steel mesh. And from the great breathing cage of the upper
body those two delicate arms dangled out front, arms with hands which might
pick up and examine men like toys, while the snake neck coiled. And the head
itself, a ton of sculptured stone, lifted easily upon the sky. Its mouth gaped,
exposing a fence of teeth like daggers. Its eyes rolled, ostrich eggs, empty of
all expression save hunger” [1: 94].
Отрывок начинается с инверсии, обстоятельство места в начале
предложения подчеркивает зловещее и неожиданное появление динозавра. “Out of the mist, one hundred yards away, came Tyrannosaurus rex.”
Латинское название доисторического животного подчеркивает его соотнесенность к древней эпохе, достойной изучения учеными. Мы видим
эпитеты: oiled, resilient, striding, evil, delicate, pebbled, snake, ivory, steel,
watchmaker’s, sculptured, death, gliding, ballet, warily, beautifully; – метафоры: towered, . Each leg was a piston, a fence of teeth, ropes of muscles,
sheathed over, each thigh, a ton of meat, the breathing cage of the upper
body, eyes ostrich eggs, head – a ton of sculptured stone; – художественные
сравнения: examine men like toys, pebbled skin like the mail of a terrible
warrior, a fence of teeth like daggers; – гиперболы: a thousand pounds, a ton,
ten tons; – параллелизм с лексико-синтаксическим повтором: “It came”,
It towered, Its eyes rolled, Its mouth gaped”.
Плотность действия внутри описываемого эпизода создается быстрой сменой действий, выраженных глагольными формами, следующих в непосредственной близости друг от друга.
Столь подробное описание внешности животного и его поведения
служит созданию эмоциональной тональности, как бы предвосхищающей основной эстетический эффект рассказа, который должен соответствовать авторской оценке изображаемого. Именно созданию этой
тональности и подчинены параллелизмы, анафора, гиперболы, метафоры и эпитеты. Мы воспринимаем образ динозавра в эмоциональном
аспекте так же, как участники охотничьей экспедиции. Стилистические
приемы уже предопределяют другую тональность, которая будет преобладать в последующих событиях рассказа.
Основной объект изображения в сцене охоты – это динозавр. Сцена
смерти животного, пусть старого, больного, и как утверждали организаторы этой экспедиции, заранее обреченного на смерть, одна из центральных в рассказе. Она приобретает художественную значимость, помогая
читателю понять основной замысел автора: животное имеет свое место
в иерархии мироздания, ничто в истории человечества не проходит бесследно. Сцена весьма реалистична, автор словно подчеркивает бессилие
человека перед мощью доисторического животного. Так, воспользовавшись преимуществами цивилизации, силой оружия, члены охотничьей
экспедиции испытывают ощущение, что природа не простит им гибели
животного и вмешательства в ее жизнь.
“Like a stone idol, like a mountain avalanche, Tyrannosaurus fell. Thundering, it clutched trees, pulled them with it. It wrenched and tore the metal
Path. The men flung themselves back and away. The body hit, ten tons of cold
flesh and stone. The guns fired. The Monster lashed its armored tail, twitched
its snake jaws, and lay still. A fount of blood spurted from its throat. Somewhere inside, a sac of fluids burst. Sickening gushes drenched the hunters.
They stood, red and glistening.
The thunder faded.
The jungle was silent. After the avalanche, a green peace. After the
nightmare, morning» [1: 95].
Ритмическая организация текста превращает предмет описания в
символ большой сложности. Ключевыми словами являются “mountain
avalanche, Thundering, clutch, wrench, pull, flung, hit, lash, twitch, lay still”.
Они подчеркивают стремление животного оказать сопротивление человеку в их единоборстве. Ритмический эффект создается инверсией: Like
a stone idol, Somewhere inside, – параллелизмом: “the Monster lashed, the
body hit, the guns fired, – художественными сравнениями: like a stone idol,
like a mountain avalanche”. Определенную роль в создании драматического эффекта играют антитеза и эллипсис: “the jungle was silent, after
the avalanche, a green peace, after the nightmare, morning”. Напряжение
усиливают и нагнетают короткие предложения: «The guns fired. The
body hit…»
Ритмические приемы наряду с выбором слов делают описание атмосферы эпохи гармоничным и музыкальным. Мы можем отметить,
что основная функция описания в рассказе – создание художественного
пространства и среды, в которой происходит действие.
Поражает в рассказе Р. Брэдбери логическая завершенность образа
Экелса. Впечатление последовательности характера и поступков этого
персонажа складывается благодаря умелому выбору автором лексических средств. Р. Брэдбери как бы со стороны наблюдает за его поведением, поступками и речью. Собственное признание Экелса: “I’m shaking like a kid.”, “This is too much for me”, его нелепая в столь серьезной
ситуации бравада: “Eckles, balanced on the narrow Path, aimed his rifle
playfully”. “Eckels, not looking back, walked blindly to the edge of the Path,
his gun limp in his arms, stepped off the Path, and walked, … in the jungle»
создают эмоциональный тон повествования и не оставляют сомнений в
отношении автора к своему персонажу.
Читатель воспринимает этот персонаж не только через повествование. Неприязненное отношение к нему проводника Тревиса создает
атмосферу напряженности и назревающего конфликта. Тревис, словно
предвидя зловещий исход их путешествия во времени и, видя в этом
вину Экелса, грозно предупреждает Экелса, что его ружье наготове,
если Экелс окажется виновным из-за своей трусости в нарушении экологического баланса планеты. Тревис вынуждает Экелса вытащить ножом пули из убитого динозавра, чтобы избежать неотвратимых последствий, но увы, слишком поздно.
Когда «охотники» возвращаются в будущее, в 2055 год, они, особенно Экелс, ощущают изменения, даже запах в воздухе стал иным.
Служащий агентства путешествий был тот же и одновременно другим, в
рекламе появилось множество ошибок. Мир за пределами машины времени рухнул, рухнула и политическая система страны, к власти пришел
«железный человек» Deutscher. Экелс понимает в тот момент, что гибель
одной бабочки, затоптанной им в далекой эпохе, неотвратимо повлияла
на судьбу всей страны, возможно, и всего человечества. Экелс, чуть не
рыдая, падает на колени, понимая, что единственный выход – вернуться
во времени, и что момент расплаты настал. В эту же секунду раздается
грохот: “Eckels moaned. He dropped to his knees. He scrabbled at the golden
butterfly with shaking fingers. “Can’t we,” he pleaded to the world, to himself, to the officials, to the Machine, “can’t we take it back, can’t we make it
alive again? Can’t we start over? Can’t we–, “He did not move. Eyes shut, he
waited, shivering. He heard Travis breathe loud in the room; he heard Travis
shift bis rifle, click the safety catch, and raise the weapon.
There was a sound of thunder”[1: 99].
Для большей выразительности образа автор прибегает к использованию параллелизма: «Eckels moaned. He dropped to his knees. He
scrabbled at the golden butterfly with shaking fingers”, – анафорическому
повтору: “can’t we take it back, can’t we make it alive again?” – перечислению: “he pleaded to the world, to himself, to the officials, to the Machine”,–
умолчанию: “Can’t we–”.
Гибель маленькой, но прекрасной бабочки под ногами Экелса приобретает огромное значение для всей планеты и всего человечества.
Реализация символического значения фразы «A Sound of Thunder» актуализируется в рассказе за счет ее повторяемости в качестве заголовка, затем в контексте самого рассказа и заключительного предложения.
Фраза-символ, ставшая метафорой, направлена на раскрытие философской идеи рассказа, на создание его лейтмотива.
Она подчеркивает мысль, что человек не может контролировать
время, космос, сколько бы ни создавалось машин времени, космических
кораблей, путешествующих во времени, сколько бы человек ни пытался
завоевать их, человек никогда до конца не будет властен над ними.
Библиографический список
1.
Bradbury R. The Golden Apples of the Sun // A Sound of Thunder. New York:
Bantam Books, 1970.