ОБРАЗ АВТОРА В СТРУКТУРЕ МЕТАПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА
реклама
82 Слова ў кантэксце часу Олег Сичинава Северо-Кавказский федеральный университет (Россия) ÎÁÐÀÇ ÀÂÒÎÐÀ  ÑÒÐÓÊÒÓÐÅ ÌÅÒÀÏÎÝÒÈ×ÅÑÊÎÃÎ ÒÅÊÑÒÀ (íà ìàòåðèàëå àâòîáèîãðàôèè Â.Â. Ìàÿêîâñêîãî «ß ñàì») В.В. Маяковский – поэт, в чьей жизни и творчестве соединяется множество особенностей и необъяснимых фактов. Неслучайно, что сам автор решил дать некоторые ответы на сложные вопросы, связанные с его жизненными взглядами. Это он сделал в автобиографии «Я сам», которая была написана в 1922 г. и постепенно дополнялась до 1928 г. Мастацкі тэкст: камунікатыўныя і лінгвакагнітыўныя параметры 83 В.В. Маяковский определяет тему, ключевую для понимания его личности: «Я – поэт. Этим и интересен» [3, с. 23]. Так, казалось бы, сразу он ставит границу между своим творчеством и всем тем, что может быть связано с отношениями в обществе, взглядами на политику и т.п. «Свободно плавая по своей хронологии», автор рассказывает о своей семье, о своем первом, втором и третьем впечатлениях, учебе. Эти описания носят поверхностный, перечисляющий характер, пока не появляется упоминание о социализме: «Речи, газеты. Из всего – незнакомые понятия и слова. Требую у себя объяснений»[3, с. 27], «На всю жизнь поразила способность социалистов распутывать факты, систематизировать мир» [3, с. 27], «Хочу делать социалистическое искусство. Сережа (Медведев) долго смеялся: кишка тонка. Думаю все-таки, что он недооценивает мои кишки» [3, с. 31]. Вера В.В. Маяковского в социализм и его стремление стать голосом социализма привели автора сначала к славе, а затем и к полному разочарованию в выбранном пути. В описании своего становления поэтом автор немногословен: «Читаю строки Бурлюку. Прибавляю – это один мой знакомый. Давид остановился. Осмотрел меня. Рявкнул: «Да это же ж вы сами написали! Да вы же ж гениальный поэт!» Применение ко мне такого грандиозного и незаслуженного эпитета обрадовало меня. Я весь ушел в стихи. В этот вечер совершенно неожиданно я стал поэтом» [3, с. 33]. С одной стороны, В.В. Маяковский не умаляет свой талант, с другой – автор не считает себя лучшим поэтом, тем самым делает задел для своего совершенствования. И действительно, поэт совершенствовался: поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества, читал немецких и французских авторов, экспериментировал с внешним видом, учился чертить авто. И только к 1914 г. В.В. Маяковский пишет: «Чувствую мастерство. Могу овладеть темой. Вплотную» [3, с. 34]. И с мастерством стиха приходит необходимость в публике, аудитории: «Окончил мистерию. Читал. Говорят много» [3, с. 37], «Езжу с мистерией и другими вещами моими и товарищей по заводам. Радостный прием. В Выборгском районе организуется комфут, издаем «Искусство коммуны». Академии трещат. Весной переезжаю в Москву. Голову охватила «150000000». Пошел в агитацию Роста» [1, с. 37]. Несмотря на то что В.В. Маяковский – крупный поэт своего времени, он постоянно участвовал во всяческих совместных собраниях, изданиях: «Организуем «Леф». «Леф» – это охват больщой социальной темы всеми орудиями футуризма… Сплотились тесно: Брик, Асеев, Кушнер, Арватов, Третьяков, Родченко, Лавинский» [3, с. 38]. Совместные рабо- 84 Слова ў кантэксце часу ты В.В. Маяковского и А.М. Родченко в РОСТе, в «Леф» принесли не менее важные результаты, чем индивидуальные заслуги В.В. Маяковского. Каждый писатель, поэт имеет свою аудиторию, своего читателя. В случае творчества В.В. Маяковского определить тип читателя довольно сложно. По словам Ю.А. Карабчевского, В.В. Маяковский – поэт, который принял для своего творчества решение не иметь читателя: «Маяковский вообще – поэт без читателя» [1, с. 34]. Став собственно советским писателем, который пренебрег индивидуальным читателем, В.В. Маяковский получает целую аудиторию, общество советских людей: «Избрав такой декларативный путь, он раз и навсегда отказался от читателя, от партнера по творчеству, от равного себе собеседника» [1, с. 34]. Но это всего одна сторона его творчества. Всё-таки неудовлетворенность сложившейся политической ситуацией и отсутствие желаемого в личной жизни делают его и искренним поэтом чувств и темперамента. Но темперамент у автора – это волевое усилие, собственно энергия, которая присутствует в обществе. Такая двойственность изображения чувств создает впечатление, когда «…одновременно с первым восхищением возникает и наше первое сомнение: ощущение постоянной, необходимой дистанции между тем, что сказано, и тем, что на самом деле»» [1, с. 11]. К 1927 г. В.В. Маяковский определяет себя уже не частью социализма, а газетчиком и «продолжателем традиции трубадуров и менестрелей». При этом роль газетчика устраивает его больше, так как «поэты улюлюкают – однако сами газетничать не могут, а больше печатаются в безответственных приложениях» [3, с. 39]. Такое движение в пользу газеты так же говорит о выборе автором публики, а не индивидуальных вкусов читателей. В 1928 г. В.В. Маяковский заканчивает автобиографию «Я сам» и начинает поэму «Плохо». По словам автора, он планирует ее как «пьесу и литературную биографию» [3, с. 40]. Постоянную потребность в уточнении своих биографических данных В.В. Маяковский объясняет следующим образом: «Многие говорили: «Ваша автобиография не очень серьезна». Правильно. Я еще не заакадемичился и не привык нянчиться со своей персоной, да и дело мое меня не интересует, только если это весело» [1, с. 40]. Авторская интерпретация событий своей жизни и становления его личности носят метапоэтический характер и являются неотъемлемой частью для изучения творчества писателя. В.В. Маяковский – поэт крайностей, поэт, сочетавший в себе чувства и отреченность Мастацкі тэкст: камунікатыўныя і лінгвакагнітыўныя параметры 85 от них, обращение к каждому и обращение к публике, газетную деятельность и поэтическую, признание себя великим поэтом, но поэтом, которому есть над чем работать. Все эти позиции можно рассмотреть, если проследить отношение автора к процессу творчества, к созданию слова. Литература 1. Карабчиевский, Ю.А. Воскресение Маяковского. – М.: ЭНАС, 2008. – 320 с. 2. Маяковский, В.В. Сочинения в двух томах. – Т. 1 / Сост. Ал. Михайлова; вступ. ст. А. Метченко; прим. А. Ушакова. – М.: Правда, 1987. – 768 с.
