Судебные автороведческие исследования в криминалистике

Судебные автороведческие исследования в криминалистике: история
возникновения и развития
Исследования письменной речи как источника информации о личности
автора и его психологических особенностях, выраженных в тех или иных
формах текста, проводятся на стыках ряда наук: истории, литературоведения,
математики, психологии, криминалистики.
Поиск
источника
происхождения
текста
важен
и
историкам,
опирающимся в своих исследованиях на фактические материалы, созданные
конкретными субъектами исторического процесса, и литературоведам, в чьем
распоряжении имеется обширный фонд как полностью анонимной литературы,
так и тех, чье авторство до наших дней вызывает сомнение и горячие споры.
Неоценимое практическое значение установление личности анонимного
автора имеет для правоохранительных органов, которым фальсифицированные
тексты криминогенного содержания, анонимные письма, предсмертные
записки, самооговоры служат не только источником информации о личности
подозреваемого, свидетеля или подследственного, но также их психического
состояния в момент совершения правонарушения. Полученные на основе
изучения текстов сведения могут сыграть существенную роль в проведении
розыска и идентификации преступников.
Вопросы установления авторства анонимного текста ученые объединяют
в понятие «атрибуция» (от слова «атрибут» − существенный признак).
Атрибуция позволяет установить вероятное время создания текста, получить
определенные сведения о самом авторе, на основании которых можно сделать
вывод о принадлежности текста тому или иному лицу.
Далее рассмотрим историю возникновения проблемы установления
авторства текстов и развития автороведческих исследований.
В русской художественной литературе вплоть до настоящего времени
остается значительное число художественных произведений, созданных еще в
XIX в., чьи авторы осознанно стремились сохранить свое имя в тайне. Это во
1
многом
было
обусловлено
особенностями
политической
жизни
дореволюционной России, а псевдоним мог служить средством защиты от
давления и преследования со стороны государства и церкви. Помимо этого,
литераторы скрывали свое имя по ряду причин личного характера:
неблагозвучность фамилии, сомнения в успехе своего первого литературного
опыта, занимаемое положение в обществе, не позволявшее заниматься
творчеством, следование моде на псевдонимы. Используя псевдонимы, было
возможно искусственно завысить число сотрудников издания в представлении
читателей. Например, русский поэт В.Я. Брюсов в сборниках «Русские
символисты» (1894−1895) использовал несколько псевдонимов, желая показать,
что символизм, как новое течение в русской литературе, имеет значительное
число последователей1.
Учеными выделяются три основных способа сокрытия автором своего
истинного
имени:
вымышленным
мистификация
использование
именем),
(автор
псевдонима
анонимность
намеренно
(имя
вводит
(автор
полностью
читателей
в
подписывается
отсутствует),
заблуждение).
Отличительной чертой мистификации является наличие в произведении
элементов стилизации, а также бытовых и биографических моментов. Так,
считается, что некоторые древние русские летописи на самом деле созданы в
более позднее время, то есть, подделаны путем мистификации.
Изучение истории создания и поиск автора анонимных и псевдонимных
произведений имеет чрезвычайно большое значение для национальной
культуры. Процесс установления авторства весьма сложен и трудоемок. Он
включает в себя идеологический анализ содержания текстов, а также оценку
лексико-стилистических особенностей по возможности наиболее полного
собрания сочинений предполагаемого писателя. Целью исследования является
получение точного, научно обоснованного представления о писателе, его роли
в общественной жизни государства, принадлежности и участии в литературных
1
См.: Батов В.И. Другому как понять тебя? М., 1991. С. 6.
2
направлениях своего времени, творческих школах, а также об уровне его
профессионального мастерства.
При благоприятном стечении обстоятельств установление истинного
имени автора произведения происходит по его собственной воле. Автор может
включить в собрание своих сочинений произведения, ранее опубликованные
под псевдонимом; или само творчество автора, а также его личная переписка,
дневники, мемуары, позволяют установить логическое обоснование выбора
псевдонима. Однако в большинстве случаев исследователям приходится
прибегать к методам стилистического анализа и тематических сближений,
которые не в меньшей степени, чем историко-архивные изыскания, могут
решить вопрос о подлинности или подложности литературного произведения.
Преимущество данных методов заключается в их универсальности: тексты
произведений всегда могут выступать предметом анализа, в то время, как
архивный
поиск
может
оказаться
безрезультатным
из-за
отсутствия
сохранившихся источников.
Большинство исследователей придерживались той позиции, что решение
проблемы установления авторства заключается в изучении языка и стиля
произведения. В отечественном литературоведении первым разработчиком
принципиально нового метода решения вопросов спорного авторства выступил
русский ученый Н.А. Морозов (1854−1946). В статье «Лингвистические
спектры», изданной в 1915 году, он представил свой метод как «средство для
отличения плагиатов от истинных произведений того или другого известного
автора и для определения их эпохи»2. При разработке данного метода Н.А.
Морозов опирался на достижения немецких исследователей XIX века В.
Диттенбергера3 и К. Риттера4, которые проводили исследование спорных
текстов (в том числе, приписываемых Платону и Гете) методами грамматико2
См.: Морозов Н.А. Лингвистические спектры // Известия АН ОРЯС, 1915. Т. 20, кн. 4. Стр. 93−134. Режим
доступа: http://www.textology.ru/library/book.aspx?bookId=1&textId=3.
3
Вильгельм Диттенбергер (нем. Dittenberger) (1840–1906) − филолог, специалист по эпиграфике, издал
сохранивший значение до нашего времени сборник восточно-греческих надписей. См.: Ирмшер Й. Словарь
античности. М., 1989. Режим доступа: http://listaem.com/6314-slovar_antichnosti.html.
4
См.: Ritter Constantin Neue Untersuchungen über Platon. Manchester, 1976.
3
статистического анализа употребительности отдельных речевых форм, слов,
выражений, фразеологических оборотов и синонимов.
Как и немецкие ученые, Н.А. Морозов был убежден в том, что
распределение языковых элементов в общей структуре текста происходит с
определенной частотой, которая присуща индивидуальному речевому стилю
автора. Однако, в отличие от них, использовавших сравнительно редко
встречающиеся в тексте лингвистические формы, Н.В. Морозов, наоборот,
предложил «отбросив все редкие слова, ограничиться наиболее частыми и
общими для всех родов литературы». Он также предложил учитывать не только
слова, имеющие большую частоту употребления, но и тот факт, что они могут
принадлежать различным частям речи. К таким словам Н.В. Морозов относил
незнаменательные,
служебные
−
«распорядительные
частицы»:
союзы,
предлоги, некоторые местоимения, наречия. Для определения авторства на
основе изучения частоты употребления названных частиц Н.В. Морозов
предлагал «прежде всего … перевести их частоты на графики, обозначая
каждую распорядительную частицу на горизонтальной линии, а число ее
повторений на вертикальной, и сравнить эти графики между собой у различных
авторов». Н.В. Морозов назвал их «лингвистическими спектрами».
К сожалению, достоверность результатов, полученных с помощью
описанного момента, напрямую зависело от объема анализируемого текста, а
сам Н.В. Морозов в своей работе не определил границу объема, за которой
надежность метода не подлежала сомнению. Тем не менее, очевидно, что
только в достаточно больших текстах – порядка нескольких тысяч словоформ –
показатели частоты становятся пригодными для сравнения текстов разных
авторов.
Вопрос о минимальном объеме текста, необходимом для установления
авторства, был рассмотрен и представлен в работе «Методы вычисления
показателей лексического богатства текстов»5 польским исследователем Е.
5
См.: Ворончак Е. Методы вычисления показателей лексического богатства текстов // Лотман Ю.М., Петров
В.М. Искусствометрия: Методы точных наук и cемиотики (сборник работ). М., 2007.
4
Ворончак. Он пришел к выводу, что границей объема текста (ниже которой
результаты недостоверны, а выше − достоверны) является пять тысяч
словоформ.
Однако
проблему
надежности
методов,
основанных
на
использовании частотных показателей, данное открытие не смогло решить в
полной мере, поскольку основной объем анонимной литературы состоит из
текстов, гораздо меньших по объему требуемых пяти тысяч словоформ: писем,
статей, черновиков произведений.
Для установления авторства коротких текстов ученые обратились к
достижениям
психолингвистики,
занимающейся
изучением
процессов
порождения и восприятия речи человеком.
В своей работе6 профессор Р.М. Фрумкина приводит результаты
эксперимента, в котором проводилось сравнение объективных и субъективных
представлений о частоте употребления отдельных слов: первые брались из
частотных словарей, а вторые рассчитывались на основании опроса достаточно
большой в статистическом отношении группы лиц. Исследование показало, что
оба представления практически совпадают с действительной частотой,
полученной на основе обработки больших текстов.
Использованные в эксперименте приемы были применены к более
сложным формам организации текста: грамматическим формам, предложениям,
частям речи. На основании математических моделей был разработан
количественный
метод
атрибуции.
Путем
длительных
и
тщательных
исследований удалось получить результаты до уровня 95% совпадений.
Проблема спорного авторства решалась и в судебно-следственной
практике.
Уже на этапе появления каллиграфии перед экспертами стояли задачи
определения исполнителя текста на основе сходства или различий в написании
букв. На Русь каллиграфия пришла из Византии вместе с христианством,
однако широкого применения не получила и распространялась исключительно
в богослужебных и благочестиво-назидательных целях. Книжное дело
6
См.: Фрумкина Р.М. Психолингвистика. М., 2001.
5
сосредотачивалось исключительно в монастырях, поэтому в начале XVII в.
экспертами выступали приказные дьяки. Начиная с XV в. книгописание
получает широкое распространение по всей средней России. С середины XIX в.
экспертами могли выступать все, кто был в той или иной степени грамотен для
того, чтобы, хотя и достаточно субъективно, судить об авторстве письменных
текстов.
Этапом в развитии криминалистического подхода к экспертизе письма
стал
сигналитический,
или
приметоописательный,
подход.
Суть
его
заключалась, с одной стороны, в выделении типовых элементов почерка,
анализе их особенностей, а с другой – в разработке единой номенклатуры
словесного описания и единого способа измерения. Разработанные единая
терминология и единый способ измерения элементов почерка позволяли
сделать заключение об идентичности текстов по их исполнителю7.
В дальнейшем сигналитический подход нашел свое развитие сразу в двух
направлениях: в графологии и в графометрии, автором которой в его
современной форме является французский криминалист Э. Локар. Он
придерживался принципа: распознать – значит измерить. Впервые он был
выведен Персифором Фразером, считавшим подстановку количественного на
место качественного соответствующим требованиям научного подхода8.
Э. Локар в своем исследовании поднимал вопросы: существует ли в
почерке такие черты, которые подделывателю даже не придет в голову
видоизменить? Или нет ли таких черт, о которых он, даже зная о них наперед,
не мог бы изменить? Опыты показали, что постоянными в графизме является не
абсолютные размеры, но соотносительное изменение размеров, то есть их
пропорциональные отношения9.
Следует отметить, что теоретической основой графометрии послужил
«бертильонаж» − система, разработанная в XIX в. французским ученым7
См.: Леонтьев А.А., Шахнарович А.М., Батов В.И. Речь в криминалистике и судебной психологии. М., 1977.
С. 22.
8
См.: Локар Э. Руководство по криминалистике. М., 1941. С. 450.
9
Там же. С. 451.
6
криминалистом
А.
Бертильоном,
заключавшаяся
в
использовании
количественных характеристик признаком человека для идентификации
личности. В графометрии применение данного метода относилось к измерению
графики
письма,
при
этом
качественная
сторона
идентификации
не
затрагивалась10.
В графологии была предпринята попытка установить связь графической
части письма с психическими особенностями личности пишущего. Из-за
отсутствия научного обоснования подобной связи задача графологии сводилась
лишь к технике описания психических особенностей человека по его почерку,
которая, в свою очередь, не могла не носить произвольный и субъективный
характер. Графологи игнорировали опосредованную связь между графической
манерой письма и индивидуальными психологическими особенностями
исполнителя. Более того, они считали неповторимые черты индивидуального
почерка врожденным феноменом11.
Рассмотренные подходы в экспертных исследованиях письма объединяет
общая черта – их предметом выступал только почерк, а не письмо в целом,
проблема авторства анонимного текста не включалась в круг вопросов,
поставленных этими исследованиями.
Впервые вопрос авторства был поставлен в криминалистическом
направлении идентификации письма, пионером которого считается Ганс
Гросс12, выбравший объектом изучения не только почерк, но и письмо в целом,
Г. Гросс требовал рассматривать в устойчивой связи форму и содержание
письма. Он писал, что «изучение почерков приносит судебному следователю
пользу в двояком отношении: он учится по почеркам узнавать людей и
приобретает навык определять, имеется ли достаточно данных для суждения о
тождестве почерков, чтобы предложить их на рассмотрение сведущему»13.
10
См.: Леонтьев А.А., Шахнарович А.М., Батов В.И. Указ. соч. С. 22.
Там же. С. 22−23.
12
Ганс Гросс (1847−1915) − австрийский юрист, основоположник западноевропейской криминалистики и
судебной психологии. Впервые употребил термин «криминалистика». Начал применять на практике
специальные познания из области естественных наук, превращая искусство расследования преступлений в
систему научных знаний.
13
См.: Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. М., 2002. С. 280.
11
7
В 1903 г. создатель первого в России судебного экспертного учреждения
Е.Ф. Буринский поставил перед собой задачу показать специалистам в области
графической экспертизы, какое множество причин может оказать влияние на
внешние характеристики почерка. «Приходится обращаться к литературам чуть
ли не всех существующих наук о человеке, добывая материал, из которого
должно сложить здание почерковедения, согласовать этот материал, привести
его в систему», писал он14.
Криминалистическое направление того времени включало в себя еще
один подход к проблеме авторства: в 1920-х гг. были предприняты попытки
создать судебно-психологическую экспертизу документов.
Теоретической основой методов судебно-психологических экспертиз
были
многочисленные
экспериментальные
исследования
психологии
свидетельских показаний, психологии обвиняемого, психологии участников
судебного процесса и др. Основой судебно-психологической экспертизы того
времени являлся исключительно анализ содержания документов15.
Судебно-психологические экспертизы документов, в зависимости от
применяемых методик, подразделялись на аналитические и синтетические, но
перед ними стояла общая цель – определение автора. Аналитический метод
предполагает
деление
показаний
на
составные
части,
а
результаты
фиксируются в сравнительной таблице. Далее происходит сопоставление
однородных
элементов
показаний
по
содержанию,
фиксируются
все
обнаруженные изменения для того, чтобы позже решить вопрос об авторстве
исследуемых показаний.
В
отличие
от
аналитического
метода,
метод
сравнительно-
хронологических таблиц (синтетический метод) заключается в представлении
всех показаний в связном изложении и позволяет видеть, как дополняется
содержание показаний, обрастает деталями и эмоционально окрашенными
элементами.
14
15
См.: Буринский Е.Ф. Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею. СПб., 1903. С. 189
См.: Леонтьев А.А., Шахнарович А.М., Батов В.И. Указ. соч. С. 24.
8
Таким образом, при проведении судебно-психологических экспертиз
эксперты
анализировали
только
качественную
сторону
содержания
исследуемых текстов. Описанные методы не утратили свою актуальность и
нашли свое воплощение в современной системе анализа сообщений – контентанализе16.
После 1920-х гг. развитие экспертизы письма пошло в едином
направлении и постепенно стала отождествляться с почерковедением.
Несмотря на утверждение С.М. Потапова, одного из основоположников
советской криминалистической науки, о том, «что письмо изучается экспертом
не в отношении отдельных букв, а со стороны всех его признаков, относящихся
как к содержанию, так и к системе движений, свойственной данному лицу и
представляющей собой его почерк»17, в дальнейшем стали проводиться
преимущественно графические исследования. В то же время советский
криминалист А.И. Винберг в своей монографии, посвященной исследованию
криминалистической экспертизы письма, дал не только аргументированную
критику буржуазных школ и направлений в изучении почерка, но и заложил
основы теории советского судебного почерковедения. Однако он не исключал
необходимости исследования стиля письма, орфографии и описок18.
Исследование Л.Е. Ароцкера и В.К. Войнова19 подвело черту под
определенным этапом в развитии криминалистической экспертизы письма.
После опубликования работы перестали обсуждаться основные принципы
экспертизы письма, общее признание получило разделение признаков
письменной
речи
на
общие
и
частные,
на
идентификационные
и
неидентификационные.
Основное значение данной работы заключалось в том, что она четко
поставила вопрос о разграничении предмета исследования – исполнителя и
16
Там же. С. 24−25.
См.: Потапов С.М. Исследование документов // Материалы учебной конференции следователей в
Прокуратуре СССР. М., 1937.
18
См.: Винберг А.И. Криминалистическая экспертиза письма. М., 1940.
19
См.: Ароцкер Л.Е., Войнов В.К. Об использовании лингвистической статистики для установления автора
анонимного текста (предварительное сообщение) // Криминалистика и судебная экспертиза. Республиканский
межведомственный сборник научных и научно-методических работ. Вып. 3. Киев, 1966. С. 141−151.
17
9
автора. Авторы, отмечая, что теоретически понятия «автор» и «исполнитель»
текста разграничены, утверждают, что «практически экспертизы устанавливают
лишь исполнителя анонимного документа и только по его почерку». Указывая
на то, что криминалистам необходимо сотрудничать с филологами, авторы
предлагают
применять
программу
статистического
анализа
признаков
письменной речи, наличие которых в тексте не зависит от его содержания. К
ним следует отнести синтаксические особенности, объем словарного запаса,
общее число употреблений того или иного слова, количество знаменательных и
незнаменательных слов, число предложений и др. Исследование основывается
на статистическом анализе различий по каждой из характеристик для ряда
текстов (как аутентичных, так и анонимных).
В своей диссертации украинский исследователь С.М. Вул выделил два
основных аспекта криминалистического исследования признаков письменной
речи: психолингвистический (включающее в себя лингвостилистическое
исследование) и психологический20.
При психолингвистическом исследовании текста устанавливают те
навыковые свойства личности, которые налагают психологическое ограничение
на отбор и организацию языковых средств высказывания (текста).
При психологическом анализе устанавливают те навыковые свойства
личности, которые влияют на организацию неязыковых, тематических,
понятийно-смысловых, структур текста.
По
мнению
автора,
криминалистическая
экспертиза
признаков
письменной речи включает три вида исследований:
1. решение вопроса об облике, «портрете» автора;
2. идентификационные исследования;
3. неидентификационные
исследования
(возраст
автора,
факторы
(внешние и внутренние), воздействовавшие на него в момент
написания текста).
20
См.: Вул С.М. Об использовании признаков письменной речи в криминалистической экспертизе письма,
автореф. дис. … к.ю.н. Харьков, 1975.
10
В последнее время многие исследователи-криминалисты не могут
обойтись в своей работе без применения смежных наук, в том числе
литературоведческой
атрибуции.
Судебно-лингвистическое
исследование
выделяется в самостоятельную область криминалистической экспертизы.
В своей деятельности работникам правоохранительных органов часто
приходится обращаться к речи как источнику информации. Основной
проблемой в этой связи остается взаимозависимость речевых и неречевых
признаков личности. Не представляется возможным установить прямое
соотношение речи с чертами внешности автора. Однако в речи могут
отразиться определенные особенности темперамента, характера автора,
которые выражаются в манере держаться и вести себя.
Чаще всего следователю приходится иметь дело со следующими
ситуациями:
- необходимо атрибутировать текст к тому или иному лицу, то есть найти
достаточные доказательства того, что данный текст заведомо принадлежит
данному лицу или, наоборот, заведомо не может принадлежать ему;
- на основании речевых особенностей текста необходимо получить
информацию о признаках личности: возрасте, принадлежность к той или иной
социальной группе, происхождении из той или иной местности), а затем
определить возможные направления розыска автора текста. Хотя, как точно
заметил Г. Гросс: «Бывают и исключения, но следует согласиться с доктором
Фр. Шольцом: когда ученый пишет, как канцелярский писец, а купец как
художник, то они ошиблись в выборе своей профессии»21.
В ходе расследования экспертному криминалистическому исследованию
чаще всего подлежат тексты, написанные рукой заведомо известных лиц, чаще
всего – это проходящие по возбужденному уголовному или гражданскому делу
свидетели, подследственные, обвиняемые. Собственноручные признания,
21
См.: Гросс Г. Указ. соч. С. 282.
11
заявления в ходе дальнейшего расследования могут отвергаться написавшими
их лицами по самым разным причинам. Рассмотрим некоторые из них.
Первая: отказ от ранее данных собственноручных показаний объясняется
воздействием на содержание показаний других лиц. При этом отрицается не
факт исполнения текста, а авторство вследствие воздействия работников
правоохранительных органов и других заинтересованных лиц (родственников,
знакомых, сокамерников). В данной ситуации бессмысленно ставить вопрос о
поиске действительного автора, и перед автороведческой экспертизой ставится
вопрос иного план: можно ли исполнителя текстов, переданных на
исследование, считать автором этих текстов?
Вторая причина отказа от ранее сделанных собственноручных признаний
– раскаяние в даче заведомо ложных показаний.
Таким образом, влияние на «авторство» собственноручных показаний
может оказываться как «извне» (со стороны заинтересованных лиц или
влиянием обстоятельств), так и «изнутри» (заведомо ложные показания,
обусловленные личными мотивами автора). Существуют также примеры
«чистого» случая дачи ложных показаний, абсолютно исключающие какоелибо влияние со стороны. Анализ подобных случаев более сложен, так как
«автор» и «исполнитель» являются одним лицом.
12