о книге А. Н. Горбунова. Изобразительное искусство, западноевропейская и

Morini M. Jane Austen’s Narrative Techniques: Stylistic and Pragmatic Analysis
о книге А. Н. Горбунова. Изобразительное искусство, западноевропейская и
русская литература, философия и богословие — все оказывается в поле зрения автора, везде его мысль движется свободно и уверенно, раскрывая доступную нам полноту мастерства и жизни Чосера в контексте его времени и
последующих веков. Чосер предстает в книге А. Н. Горбунова во весь рост,
полномасштабно и «хрестоматийно»: книга (или ее части) может служить и
разделом в академической истории литературы, и увлекательно написанным
учебником.
«Чосер» А. Н. Горбунова действительно — «средневековый»: жанр, литературная традиция, топос находятся в центре внимания исследователя как важнейшие для Чосера категории. Но «средневековым» является и стиль самой
книги, отношение автора к предмету. Его цель — явить свой материал во всем
его богатстве и красоте, «я» автора, его личное субъективное видение (так ценимое современностью) как бы умалено за счет материала. Автор, так сказать,
отступает на задний план, почтительно пропуская вперед Чосера, позволяя ему
говорить его собственным полным голосом. Такое исследовательское смирение
вкупе с впечатляющей широтой культурного горизонта является примером подлинной научности и помещает книгу А. Н. Горбунова о Чосере в золотой фонд
нашего литературоведения.
А. В. Аксенов
(Москва, ПСТГУ)
Morini M. Jane Austen’s Narrative Techniques: Stylistic and Pragmatic Analysis.
L.: MPG Books Ltd., 2009. — 163 p.
Исследование итальянского филолога-англиста Массимилиано Морини «Нарративные приемы Джейн Остен: cтилистический и прагматический анализ» отличает современный комплексный подход к интерпретации нарративных приемов в прозе Джейн Остен. Обобщая, аккумулируя и систематизируя наработки
нескольких поколений западных лингвистов и литературоведов, занимавшихся
изучением повествовательных приемов в творчестве английской писательницы,
автор делает ряд интересных текстологических наблюдений и предлагает обстоятельную трактовку ее повествовательной манеры, основанную на современной
нарративной теории и постструктуралистском подходе к анализу текста.
Книга состоит из двух разделов, каждый из которых поделен на три главы.
Первый раздел посвящен собственно повествованию, второй — диалогу. В ходе
исследования автор опирается на весь основной корпус текстов писательницы
(составляющий шесть законченных романов) с отдельными отсылками к юношескому эпистолярному роману «Леди Сьюзен» и двум неоконченным наброскам — «Уотсоны» и «Сандитон». Кроме того, для иллюстрации и подтверждения
149
Рецензии
основных положений исследования автор завершает каждый из разделов подробным текстологическим разбором (по методу «пристального чтения») двух
значимых эпизодов из поздних романов Остен. Таковы, соответственно, главы
третья («Повествовательная неопределенность в романе “Мэнсфилд Парк”»)1 и
шестая («Победа в словесной войне в романе “Эмма”»)2.
Во введении представлен краткий библиографический обзор, акцент в котором сделан на постепенной эволюции в восприятии критикой творчества Остен,
начиная с ее современников и заканчивая исследованиями последних лет. Выделяя в этом длинном ряду наиболее заметные и авторитетные работы, М. Морини
в первую очередь обращает внимание на тот факт, что в разное время разные
исследователи приходили к практически противоположным выводам как о позиции остеновского рассказчика, так и об отношении самой Остен к основным
социальным, философским и морально-этическим проблемам, затрагиваемым
в ее романах. И поскольку эти взаимоисключающие интерпретации представлены в остеноведческой критике практически с равной степенью убедительности,
то возможно, считает автор, имеет смысл прочитывать ее романы не как манифесты определенных и явно выраженных социальных, моральных и политических идей, а скорее как некий сложный опыт полифонического «идеологического
балансирования». Именно такой подход был предложен в свое время рядом постструктуралистких критиков — Д. А. Миллером, Р. Ф. Паттисоном, Дж. И. Холли
и др.3, с которыми М. Морини в данном вопросе явно солидаризируется.
В первой части исследования, посвященной собственно нарративу, автор
выделяет несколько наиболее характерных, на его взгляд, особенностей остеновского повествователя. Основную трудность в интерпретации нарраторов в
прозе Остен автор исследования видит в том, что это повествователи-«хамелеоны»: создается впечатление, что они постепенно меняются по ходу развития
сюжета: меняется уровень их отстраненности от повествования, они выступают
то в функции «всеведущих», то, напротив, стараются вызвать у читателя ощущение своего полного «неведения». Возвращаясь к тезису о сложности и неоднозначности авторской оценки и о неявных способах ее выраженности в тексте,
М. Морини опять же развивает его с точки зрения, близкой к постструктуралисткой и психоаналитической критике прозы Остен. В этих работах, как правило,
подчеркиваются два различных, хотя и взаимосвязанных, индикатора «оценочной ненадежности» остеновского рассказчика: во-первых, он / она стремится
«подорвать свой авторитет» у читателя, противореча сам(а) себе, утверждая или
демонстрируя незнание определенных событий или мыслей персонажей; а вовторых, романный жанр в своей основе определяется гетероглоссией (в бахтинском понимании), где голос повествователя — всего лишь один из целого ряда
голосов, пусть и занимающий наиболее привилегированное положение в тек1
Narrative Opacity in Mansfield Park. P. 61–78.
Winning the War of Conversation in Emma. P. 129–144.
3
Miller D. A. Narrative and Its Discontents. Problems of Closure in the Traditional Novel. Princeton, 1981; Miller D. A. Jane Austen, or The Secret of Style. Oxford, 2003; Patteson R. F. Truth, Certitude, and Stability in Jane Austen’s Fiction // Philological Quarterly, 1981.T. 60. P. 455–69; Holly G. I.
Emmagrammatology // Studies in Eighteenth-Century Culture, 1989. T. 19. P. 39–51.
2
150
Morini M. Jane Austen’s Narrative Techniques: Stylistic and Pragmatic Analysis
сте. В подобном полифоническом контексте оценочность повествователя неизбежно вступает в полемику с голосами других персонажей4. Таким образом,
по мнению исследователя, повествователи у Остен тяготеют к «расшатыванию
своего авторитета», стремясь предоставить больше оценочной автономии самим
персонажам — чьи точки зрения, в свою очередь, по мере развития событий зачастую оказываются несостоятельными. Более того, повествователи иногда смешиваются с одним или несколькими персонажами-«отражателями» (согласно
классификации П. Симпсона5), с точки зрения которых читатель воспринимает
события в тексте. Чаще всего повествовательная точка зрения «смешивается»
с точкой зрения главной героини (здесь автор ссылается в том числе и на ряд
исследований по квантитативной лингвистике, из которых явствует, что и лексически, и стилистически между речью героинь и «голосом» повествователя наблюдается наибольшее сходство), хотя периодически повествовательная точка
зрения переходит и к другим персонажам, в том числе второстепенным. Продолжая опираться на классификацию, предложенную П. Симпсоном, автор относит
остеновских повествователей к нарраторам категории B, которые используют
как «негативную», так и «позитивную» стратегии: иногда они придерживаются
внешней, наружной точки зрения, находящейся вне сознания героев, а в иных
случаях, напротив, претендуют на знание сокровенных мыслей, чувств и побуждений героев, событий прошлого и т. д.
Делая акцент на «уклончивости» остеновского повествователя, автор все же
не может не признать, что иногда повествовательная оценка в тексте выражена
довольно четко и с большой степенью определенности. По его мнению, это чаще
всего происходит во время вступительной «ориентировки» (по терминологии
В. Лабова6) и в финальном «результате» или «коде», а также в те моменты, когда
в повествование вводятся новые персонажи.
Далее автор подробно развивает исходные тезисы о специфике остеновского
повествователя и приводит ряд наблюдений над динамикой развития повествовательной техники Остен на конкретных примерах, последовательно анализируя
во второй главе все основные романы, начиная с первых опубликованных произведений и заканчивая неоконченным «Сандитоном», в котором, по мнению
автора, наблюдается частичный возврат к ранней повествовательной модели,
использованной Остен в «Нортенгерском аббатстве»7.
Вторую часть книги, где рассматриваются особенности диалогов в прозе Остен, автор начинает с анализа источников, определивших характер и стиль «говорения» персонажей в романах. Остен относится к числу писателей, стремящихся
воспроизводить действительность реалистически, а стало быть, можно с уверенностью предположить, что разговоры в ее романах ведутся примерно так же, как
изъяснялись в повседневной жизни ее современники. Поскольку не сохрани4
В этом разделе автор опирается как на фундаментальные работы 70–80-х гг. прошлого
века, в т. ч.: Labov W. Language in the Inner City. Philadelphia, 1972, так и на относительно недавние теоретические исследования категории оценочности в тексте, в частности см.: Martin J. R.,
White P. R. R. The Language of Evaluation. Appraisal in English. Basingstoke, 2005.
5
Simpson P. Language, Ideology and Point of View. L.; N.Y.; Routlege, 1993.
6
Labov W. Op. cit.
7
The Development of Jane Austen’s Narrative Techniques. P. 37–60.
151
Рецензии
лось надежных письменных свидетельств того, как именно велись обыденные
ежедневные разговоры во времена Джейн Остен, автор предлагает опираться на
специальные «руководства» (manuals), посвященные «искусству говорения», которые во множестве появлялись как в Англии, так и в других странах Европы
(особенно во Франции) и в XVIII в., и ранее; эти источники дают определенное
представление если не о том, как именно люди вели себя и разговаривали, то
хотя бы о том, какие именно речевые модели поведения в обществе считались
нормативными и ожидаемыми. Ссылаясь, в частности, на работу П. Берка8, автор отмечает, что систематическое сравнение речевых правил, сформулированных в специальных «руководствах по хорошим манерам», с речью литературных
персонажей в итоге помогает глубже понять и оценить оба этих речевых кода — и
романный, и социально-этнографический.
Далее автор подробно разбирает, какие именно нарушения принятого речевого этикета допускают герои романов Остен и каким образом это их характеризует. В частности, грубым нарушением приличий считалось перебивать собеседника, не давая ему закончить фразу или резко меняя тему разговора. Остен
использует «прерывания» в диалогах, как правило, чтобы подчеркнуть моменты
стресса или напряженности, и куда чаще это происходит в «интимных», частных диалогах, нежели в светских беседах, которые носят общий характер. К примеру, в романе «Чувство и чувствительность» близкие сестринские отношения
Элинор и Марианны позволяют им подчас перебивать друг друга, в том числе
и для того, чтобы высказать упрек или предупреждение; в одном из диалогов
«Мэнсфилд Парка» миссис Норрис осмеливается перебить сэра Томаса, чтобы
избежать критики в свой адрес; разочарованная и обескураженная Эмма может
с высоты своего социального положения высокомерно перебить мистера Элтона, посмевшего предположить, что она поощряла его ухаживания, и т. д.
Определенные выводы о характерах и эмоциональном состоянии персонажей можно сделать и из наблюдений за другими нарушениями принятого речевого этикета.
Автор обращает внимание на то, что персонажи романов Остен обсуждают
ряд универсально «приемлемых» тем, от интеллектуальных и социальных качеств
отдельных лиц до таких общих категорий, как здравый смысл, чувствительность,
мораль, профессии, женское образование, поэзия, романы. Другие темы, в особенности замужество / женитьба, их социальные и финансовые аспекты, затрагиваются в диалогах не напрямую, а через ряд опосредованных условных речевых приемов, используемых в зависимости от осознания персонажами важности соблюдения общепринятых «стратегий вежливости». Это же касается и ряда
других тем, в частности финансовой, которую позволительно обсуждать в узком
семейном кругу, но считается вульгарным и недостойным поднимать в обществе; в мире остеновских персонажей прилюдно эти вопросы обсуждают только
те персоны, которых можно отнести к категориям «дураков» и «грубиянов» (по
классификации автора).
Автор также отмечает, что, хотя в целом речь остеновских персонажей изысканно литературна (до такой степени, что современному читателю может казать8
Burke P. The Art of Conversation. Cambridge, 1993.
152
Bernard Bonnejean. Le dur métier d’apôtre. Les poètes catholiques à la découverte d’une réelle authenticité...
ся несколько неестественной) и более всего напоминает «словесный теннис»,
где собеседникам важно не только точно послать «словесный мяч» на другую
половину поля, но и отразить свой «мяч» с максимально возможной элегантностью, Остен в то же время достаточно активно пользуется и элементами разговорной речи с ее подчас неправильной, небрежной грамматикой, невыстроенным синтаксисом и т. д. К примеру, часто неоконченные, обрывочные фразы
иллюстрируют смущение, смятение или душевную боль. В некоторых ситуациях
фразы обрываются на полуслове тогда, когда персонаж осознает, что начал говорить о том, что не должно быть высказано вслух из соображений деликатности;
и наконец, в ряде случаев более общего характера обрывочность высказываний
является устойчивым элементом речевой характеристики персонажа, иногда
обусловленной его / ее социальным статусом, воспитанием, интеллектуальным
уровнем.
Автор также подробно останавливается на классификации персонажей и
особенностей их речевого поведения в зависимости от пола, возраста, образования, социального уровня, такта и т. д.
В пятой главе9 вновь содержится последовательный разбор основных романов Остен, на сей раз уже с точки зрения используемых диалогических моделей. Заключительная глава, как уже было упомянуто, содержит детальный анализ кульминационной «диалогической» сцены из романа «Эмма» — пикника на
Бокс-хилл.
В целом книгу итальянского остеноведа отличает глубокий системный подход, четкая и логичная структура исследования, идущая «от общего к частному»,
понятный и доступный способ изложения материала. Одновременно и к достоинствам, и к недостаткам этого труда можно отнести некоторую его компилятивность и перегруженность цитатами из критических и теоретических работ;
с одной стороны, в книге обобщен и систематизирован обширный исследовательский материал, но, с другой стороны, это неизбежно приводит к тому, что
собственные оригинальные авторские идеи несколько теряются и размываются
на этом общем фоне, так что их не всегда можно четко выделить.
К. А. Мнацаканян
(Москва, ПСТГУ)
Bonnejean Bernard. Le dur métier d’apôtre. Les poètes catholiques à la découverte d’une réelle authenticité (1870–1914). Paris: Les Éditions du Cerf,
2009. — 322 р.
Феномен католического возрождения в литературе Франции на рубеже XIX–
XX вв. — тема, до сих пор мало привлекавшая внимание российских исследователей. В числе тех немногих писателей, кого переводили и издавали в СССР,
9
Jane Austen’s Novels as Conversational Machines. P. 97.
153