Английская литература и русская сентиментальная проза

Гражина Ятчак
Английская литература и русская
сентиментальная проза
Studia Rossica Posnaniensia 26, 3-10
1995
STUDIA ROSSICA POSNANIENSIA, vol. XXVI: 1995, pp. 3-10. ISBN 83-232-0605-8. ISSN 0081-6884.
Adam Mickiewicz University Press, Poznań
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
А Н Г Л И Й С К А Я Л И ТЕРА ТУ РА И РУССКАЯ
С Е Н Т И М Е Н Т А Л Ь Н А Я ПРОЗА
E N G L IS H L IT E R A T U R E A N D R U S S IA N S E N T IM E N T A L PR O SE
ГРАЖ ИН А ЯТЧАК
A b s t r a c t . The author concentrated her attention on portraying reality in Russian literature
connected with the English literature. She found som e genetic relationships betw een the
Russian and the English sentim ental gothic novels.
Grażyna Jatczak, U niw ersytet im. Adama M ickiewicza, Instytut F ilologii R osyjskiej, al. N ie ­
p o d leg ło ści 4, 6 1 -8 7 4 Poznań, P olska-P oland.
Не вы зы вает сомнения факт, что сентиментализм в России это наносное явление. Он складывался позже западноевропейского
и появился тогд а, когда для его развития возникла соответству­
ющая эстетическая и идеологическая почва, подготовленная преды ­
дущим развитием национальной литературы. Сентиментализм в Рос­
сии опирался на достижения западнеевропейской письменности. Он
начался с переводов и подраж аний и этот подраж ательны й период
бы л более продолж ительны м , чем где либо в Европе. Н екоторы е
исследователи на основании этого бесспорного факта вполне о т р и ­
цают русский сентиментализм, не замечая в нем никаких достоинств
и малейш его значения для дальнейшего развития русской л и терату­
ры. Но это суждение ошибочно.
Ни ф ранцузский, ни английский, ни немецкий сентиментализм
не развивал ись в изолированности. Английская литература первой
п оловины XVIII века оказала сильнейшее влияние в Германии и
в результате творчество молодого Гете, Гердера, поэтов периода
„бури и н а т и с к а ” опирается на пример английской письменности.
О бм ен л и тературны м опытом происходил также между ф ранцузски­
ми и немецкими писателями. М ожно даже сказать, что Вертер не
сущ ествовал бы без Новой Элоизы. Таким же путем образовался
4
Г. Я т ч а к
европейский роман ужаса, корни которого несомненно связаны с А н ­
глией, но вегви протянуты к французам и немцам породили не т о л ь ­
ко п од раж ан и я, но и новые варианты и самостоятельны е тексты.
П очти одноврем енн о появлялись произведения Ш писса, Вульпиуса,
К ра м е р а и их английские переводы и подраж ания, к оторы е в свою
очередь переходили во Францию и гам подвергались следующей „об ­
р а б о т к е ” переводчиков и п исателей1.
В эпоху ц арствования классицизма единственным образцом для
подражания была античная литература. Теперь ситуация изменилась,
и эту р ол ь стала исполнять письменность „соседей” , и своего р од а
л и тературн ы е „займ ы ” оказались вполне оправданы.
Д ля тогд аш н ей России законодательницей мод была Ф ранция,
но первы й толчок сентиментализма пришел из Англии. В 60-е гг.
XVIII века русские читатели познакомились с английским ром аном ,
прежде всего С. Ричардсона. У его Памелы и К лариссы учились
чувствительности и меланхолии. Ричардсон впервые п оказал рус­
ским возможность счастливого окончания любовного конфликта не­
зависимо от разного общественного положения влюбленных героев,
впервые показал столь горестную судьбу и тяжелые испытания. Д а л ь ­
нейшему расп ростран ен и ю популярности английской сентим енталь­
ной п розы пом еш али Руссо и Гете. Сначала Элоиза а потом Вертер
сдоминировалп русскую литературу. Увлечение романами Гете и Рус­
со д л и лось д овол ьн о долго, и кажется, что было это явление уже
не т о л ьк о литературное, но и широко бы товое2.
С енти м ентал ьны е повести и ром аны читали люди разных с осло­
вии и положении: графы, князья, дворяне, купцы и мелкие ч и н о вн и ­
ки. Возникает вопрос: какие произведения пользовались успехом у
читателей? О твет на это вполне возможен б лагодаря л и тературны м
и ж урн альны м заметкам , воспоминаниям современников, а также
произведениям , в которы х появляется мотив чтения литературны х
текстов. На основании вышеназванных источников приходим к не­
скольким выводам:
1.
С ам ы м и п опулярны м и были переводы. Они не представляли
интереса то л ьк о для о б разован н ой публики, к оторая при знании
язы ков м огла читать иностранны х писателей в подлиннике. Н е м н о ­
гочисленны м и чи тателями английских оригинальны х произведении
1 Н а эту тему интересно высказывается: Z. S i n k o , A ngielski rom ans g ro z y i je g o
recepcja w P olsce. B: Z. S in k o, P ow ieść angielska X V III w ieku a p o w ieść p o lsk a lat
1764-83, W arszaw a 1961.
2 Влияние В ертера на русскую повесть и поэзию бы ло велико. М ож н о указать
свыш е 12 загл ави й , прямо п одр аж аю щ их сю ж ету или мотивам п р ои зведен и я Гете.
См.: В. М . Ж и р м у н с к и й, Российский В ерт ер. В: С бор ни к статей к сор ок ол ет и ю
уч ен ой дея тел ь н ост и академ ика А . С. О рлова, Л ен и н град 1934.
Английская литература и русская проза
5
о к а зы в а л и с ь тс русские ари стократы и дворяне, которы е тяготели
к англ и йск ой культурной традиции.
2. П редпочиталась иностранная литература. Она предпочиталась
независимо от ее идейного и художественного качества. Притом мода
на „лю бимы х писателей” менялась, и так: в 80-е гг. публика хотела
читать ром аны Ричардсона, Гольдсмиса и Новую Элоизу Руссо; в 90-е
гг. - восхищ алась Вертером Гете, повестями Ф л ориана, идиллиями
Г еснера, а такж е поэзией Юнга; в начале XIX столетия - кроме
вы ш ен азв ан н ы х читались прежде всего: Ж анлнс, Л аф онтен, Дю креД ю м инил, Коцебе и Радклиф, а также поэзия Грея и Т ом сона.
3. Русские сентиментальные повести и ром аны заним аю т в этой
иерархи и далекую позицию . Из числа русских писателей важным
был тол ьк о Н. Карам зин. П опулярность Карам зина у читателей н а ­
до считать гром адны м успехом, только его произведения д обились
позици и л и те ратурн ого образца, стоящего в одном ряду с Элоизой
и Вертером.
Н а м н о го скромнее представляется список чтения героев сенти­
м ентальны х повестей. Ч тобы придать герою или героине „высокое
зн а ч е н и е ” , автор и зоб раж ает их читающими какое-либо знаменитое
произведение. Притом чтение (наравне с прогулками) - это л ю б и ­
мое занятие сентиментальных героев, а заглавие читаемой ими к н и ­
ги никогда не является случайным.
Итак, в руках девушек и молодых людей видим Вертера, Элоизу,
томики Ю нга, Оссиана и Геснера. Перечисленные фамилии и за гл а ­
вия не вполне со вп ад аю т с названными раньше лю бим цам и русской
публики. Герои сентиментальных произведений не читают напр, р о ­
м анов Ричардсона и Гольдсмиса, так как символом чувствительнос­
ти является в читательском восприятии не Памела или Кларисса,
то л ьк о Вертер и Э лоиза. Прежде всего, однако, Вертер, мученик
несчастной любви.
Н ем ного иначе объясняется появление здесь фамилии Ю нга, а в ­
то р а поэмы Жалобы, или Ночные розм ы ш ления, содержащей в себе
скорбны е думы о бренности человеческой жизни. Ю нг в во с п р и я­
тии читателей сливается с лирическим героем своего произведения
и ч и таю т его герои, которы е находятся в грустном меланхоличес­
ком настроении. Кстати, интересно, что, напр., герои т.н. „прогу­
л о к ” , к о т о р ы е опираю тся на философские, религиозные р а зм ы ш л е ­
ния, ч итаю т именно Ю нга, Грея, Том сона и Оссиана. И здесь т а к ­
же намерением авт о р а было стремление создать ассоциацию между
о бщ епонятны м значением произведения (или автора) - символа и
своим произведением.
В повести образ героини воспринимается по образу ее л ю б и м о ­
го персонаж а.
6
Г. Я т ч а к
В начале XIX века упоминания об этих поэтах претерпевают свое­
образное изменение. Они - как замечают исследователи - „как бы
обезличиваю тся, превращ аю тся в нечто в роде нарицательны х имен
для обозначения вообщ е или скорбного поэта (Юнг), поэта к л а д ­
бищ (Грей), поэта при род ы (Том сон)”3. Их место в руках героев
сентим ентальны х повестей заним аю т ром аны ужаса4.
О бщ еизвестны м является факт, что во второй половине XVIII
века в России редко переводили непосредственно с английского
язы ка. С м и р д и н 5 нашел средни переводов прозаических п роизведе­
ний, написанны х при Екатерине II, только 6 текстов английских,
зато 107 переводов с немецкого и 350 с французского языков. За
следующие 18 лет (1796 - 1814) появилось 252 французских, 104
немецких и 13 английских переводов. Если даже возьмем во в н и ­
мание, что по многим причинам, данные в „Росписи” не вполне
точны и несколько английских текстов пришло в Россию во ф р а н ­
цузском, нерасшифрованном Смирдиным, переводе, то все-таки п р и ­
ходим к выводу, что удельный вес английской повествовательной
п розы по сравнению с французской и немецкой был невелик. Если
русские все-таки разб и рал и сь в достижениях английской письм ен­
ности XV III века, то только благодаря тогдаш ним журналам. В
них печатались отры вки различных произведений, поэзия, ж у р н а л ь­
ные информации, отражающие особенности литературных новостей,
рецензии, статьи 6.
О тносительно переводов необходимо сказать, что в центре в н и ­
мания литераторов-рецензентов находилась оценка их качества,
притом переводчики оценивались с точки зрения верности п од л и н ­
нику.
Переводы часто оказывались случайными, переводились быстро,
„в две недели б ы в а л о ” - заявлял рецензент „Российской словеснос­
т и ” и ком м ен ти ровал: „Но что это за перевод! Нельзя узнать п о д ­
л инника, нет даже мыслей сочинителя. Эти книги скорее можно
3 Ю. Д . Л е в и н ,
А нглийская поэзия и лит ерат ура сент имент ализма. В: От
класси ц и зм а к р ом ан ти зм у. И з истори и м еж дународны х связей русск ой ли тературы ,
п о д р ед. М. П. А лексеева, Л ен и н град 1970.
4 Х ор ош и м прим ером является повесть Умереть за от ечест во сл авн о..., в к о т о ­
р ой появляется чудесная сцена чтения м ол од ой девуш кой ром ан а Радклиф.
s Д ан н ы е из Р осписи С м ирдина даю тся по: Н. Б е л о з е р с к а я , В. Т. H a ­
p e ж н ы й, И ст орико-лит ерат урны й очерк, С ан кт-П етер бург 1896.
6 См. напр.: Н ечт о о англичанах и образе их ж изни, „И п п ок рен а” , М осква 1799,
ч. 1; О С т ерн ах и пут еш ест виях сент имент альных, „А глая” 1808, ч. 1; О чтении
ро м а н о в вообщ е и английских в особенност и, „Российский м узеум ”; О н екот оры х н о­
вейш их английских р о м а н а х , „Л ю битель сл овесн ости ”, С ан к т-П етер бур г 1806, № . 4;
О с к а зк а х и об английских писат ельницах, „Вестник Е вропы ” 1807.
Английская литература и русская проза
7
н а з в а т ь ори ги н ал ьн ы м и сочинениями нежели п ереводам и”7. А втор
п риведенны х слов вполне прав. Во многих переводах довол ьно
тр у д н о проследить в точности, где кончается перевод и начинается
п од раж ан и е.
И дело не в том, что тогдаш ние писатели, переводя, - п о д р а ж а ­
ли. П рим ер Ж уковского показывает, что встречаются хорошие пе­
р е в о д ы с отклонением от подлинника. Дело в том, что эти перево­
д ы бы ли действительно слабы. „Из десяти переводов есть только
д евять д у р н ы х ” - заявляет рецензент из журнала „ П а т р и о т ”8.
„В каж д ой литературе есть много случаев прямых подраж аний,
частны х заим ствований (...) В подраж ании можно увязнуть или оно
то л ь к о п о д то л кн е т к самостоятельному разви ти ю ”9. Приведенные
слова В. Кулешова подсказывают необходимость общей оценки рус­
ских сентиментальных подражаний.
С н а ч а л а надо отметить, что русские подражания „увязнули” , по
словам Кулеш ова, на продолжительное время и причина этого яв­
ления не тол ьк о в отсутствии поэтического д арования у тогдаш них
м астеров пера. Дело также в том, что оригинальность не была т о г ­
да эквивалентом художественности и мастерства. Н апротив, ссылка
на авторитет каких-нибудь образцов была необходимой предпосы л­
кой признания значимости произведения. Совпадение с образцом
си гн а л и зи р о ва л о уже заглавие.
Возьмем, например, повесть П. Л ьвова Российская П ам ела. З а ­
гл а ви е сразу указы вает на связь с П амелой Ричардсона. В преди­
словиях писатели указывали на свою зависимость от оригинала.
Л ь в о в не скрывает, что' его героиня М ария „столько была почтен­
на в поступках своих, сколько Памела, писанная славным Р ичар­
д сон ом , может быть для п р и м ер а ”10.
П еревод ценился выше, чем подраж ание или даже собственное
произведение неизвестного автора. Бывало, что тот ставил на за гл а в ­
ном листе своего сочинения имя известное читателям и издавал свой
р о м а н как перевод с иностранного языка. Л и тераторы - Клушин,
К а р а м зи н , К ры лов упрекали Л ьвова в полной зависимости от п о д ­
л и н н и ка . Тот, скром но относящийся к своей работе и чувствующий
тр е б о ва н и е времени, ответил: „Счастлив весьма буду, ежели удос­
тою сь н азы ваться их не только подражателем, но хотя и перевод­
ч и к о м ”11.
7 „Р оссийская сл ов есн ость” 1805, № . 3, с. 144.
8 „ П атр и от ” 1804, кн. 1, с. 105.
9 В. И. К улеш ов, Л ит ерат урны е связи России и Западной Европы в X IX веке,
М оск ва 1977, с. 94.
10 П. Л ь в о в , Р оссийская П амела или И ст ория М арии добродет ельной п осе­
лянки, М оск ва 1794, изд. 2.
11 Там же.
8
Г. Я т ч а к
В больш инстве подраж ательны х ром анов видно желание а в т о ­
ров присп особи ть чужой материал к своей национальной л и т е р а ­
туре. С другой стороны все подражательные повести имеют свои
отличительны е черты, касающиеся прежде всего деталей. Автор
Российской П амелы пытался даже полемизировать с Ричардсоном.
Английская Памела была „исключением” среди девушек. Львов уверя­
ет, что его Памела - значит Мария - „типичная” и похожих на нее
в России много. П одраж ательны е повести далеки были от действи­
тельности, у героев были иностранные имена, чужая была жизнь,
н равы , излияния чувств. Роман Л ьвова отличался только тем, что
автор придумал героям русские имена и по примеру русских сказок
ввел зачин. Львову казалось, что он создал национальны й русский
ром ан. О днако он ошибался. Ему не повезло. Он не создал н а ц и о ­
нал ьн ого ром ана, а подраж ательны е произведения не добились
снисходительного отнош ения тогдаш них критиков. Лиш ь в 1811 г о ­
ду в „Русском вестнике” читаем похвальное слово всем п о д р а ж а ­
тельным романам: „Подражательный русский роман имеет б у к ва л ь­
ное значение как переходная ступень от перевода к творчеству”12.
Д ействительно, он отж ил свое время, а заключенные в нем задатки
сам обы тн ости полож или начало русскому самобытному ром ан у и
повести.
В больш инстве случаев сюжетом, тематикой, развязкой русские
подраж ательн ы е повести перекликаются с ф ранцузскими и немец­
кими источниками. Они ближе Гете и Руссо. Английская сентим ен­
тал ьн ая письменность все время сопутствует русской, но как-то на
втором плане, придавая повестям меланхоличный тон (Оссиана),
тусклое, грустное настроение (Грея), философские и религиозные
разм ы ш лени я и рефлексии (Юнга).
Следует подчеркнуть, что в большинстве случаев русская л и те ­
ра тура во второй половине XVIII века еще не способна бы ла вос­
принять целиком ценности западноевропейских достижений. Вплоть
до К а рам зи н а отмечаем непонимание идей Руссо, не до конца рас­
ш иф рован замысел повести Гете. П оверхностно восприним ается
Стерн, Ю нг, Том сон, Оссиан. Увлечение идеями вы ш еназванны х
сочинителей и раскры тие тайны их неповторимого тал ан та н ача­
лось лиш ь с авт о р а Бедной Лизы. Стерн, например, привлекал вни­
мание не как ю морист. Ценили в нем прежде всего мягкое „чувс­
тв и те л ьн о е ” отнош ение к людям. В поэме Ю нга находили не о б р а ­
зец страстной нравственно-философской поэзии, направленной про­
12 „Русский вестн и к ” 1811, N« 2, с. 35.
Английская литература и русская проза
9
тив к р а й н о с те й гедонизма, а только меланхолические размы ш ления
на тему смерти и вечности13.
Вполне новую главу английских литературных влияний опреде­
ляет истори я разви тия и популярности в России т.п. „романов уж а­
с а ” . П ервы е русские переводы английских произведении этого т и ­
па, к о т о р ы е появились в 90-е гг. XVIII в., не нашли ш ирокого о т ­
кл и ка.
Ром ан ужаса на русский книжный рынок ввела в начале
X IX столетия А. Радклиф. Со временем ее фамилия стала синони­
мом и символом литературной таинственности и ужаса. Ее имя соче­
талось с представлением о меланхолическом пейзаже, вызывающем
„сладкий ужас” с мрачными, угрюмыми картинами, которых много
в творениях Ю нга и Оссияна.
П о яв л ял и с ь в России произведения этого типа и других а н г­
л ийски х (К. Рив, С. Ли) и немецких (X. Вульпыос, Списс) авторов.
Но важ н ой была прежде всего Радклиф.
Причины такой популярности писательницы можно легко объяс­
нить. Во первых, Радклиф была представительницей так н азы в ае­
мого „сентим ентального го ти ц и зм а ” {sentimental gothic), по опреде­
лению ан гл и й ск ого ученого М. С а м м е р с а 14, которы й своей поэти­
кой п ри б л и ж ался к поэтике русской сентиментальной повести. Во
вторы х, у Радклиф отмечаем „просветительское” отношение к ф ан ­
тастике: о б раз неистового мира и все псевдосверхъестественные со­
бытия п олучаю т в конце концов реалистическое п равдоподобное
объяснение. Для Радклиф „ужасное” лишь прием для создания у
читателя определенного эмоционального настроения.
К нигоп родавц ы стремились угодить вкусу и требованиям чита­
ющей публики и потому приписывали Радклиф произведения д р у ­
гих ин остран н ы х писателей. Даже популярный в Европе М онах Л е ­
виса в России появился с фамилией Радклиф на заглавном листе
и почти никто не заметил существенной разницы в стиле этих пи ­
сателей.
Ром аны ужаса буквально затопляли книжный рынок, несмотря
на то, что вы зы вали единодушное осуждение критики. Среди о т р и ­
цательны х оценок, часто иронических или шутливых, не найдем ни
13 Л ю би тель английской литературы М. Суш ков является автором с в о б о д н о г о
п ар аф р аза Н очны х дум Ю нга п о д заглавием Беседа с Ю н гом : мысли о см ерт и и
вечност и.
14 М . С ам м ер с различает три типа готических ром анов: исторический (h isto ric a l
g o th ic - S. L ee), сентим ентальны й (sen tim en ta l g oth ic - A . R ad cliffe) и т ер р о р и сти ­
ческий (terro r g o th ic - G . L evis). См. M. S u m m e r s , The g oth ic Q u est, L on d on 1939.
10
Г. Я т ч а к
одного серьезного и вним ательного обсуждения произведении э т о ­
го т и п а 15.
Все это свидетельствует о том, что русская литература о к а з а ­
лась эстетически подготовленной к восприятию „готического р о м а ­
н а ” исключительно в его сентиментальном варианте. Но русские
писатели-сентименталисты все-таки предпочитали подлинники и пе­
ревод ы произведений ужасов. Они почти не пытались ни са м о с то я­
тельно вы сказы ваться в этом жанре, ни даже подраж ать об разцам .
Нем ногочисленны е русские повести ужаса представляю т собой
„радклиф ский т и п ”, хотя они по сравнению с европейским о б р а з ­
цом еще более - если это вообщ е возможно - сентиментальны. К а ­
жется, что отсутствие оригинальны х русских произведении „уж аса”
не имело гром ад н ого значения для дальнейшей истории русской
л ите р а ту р ы и фантастического в ней направления. Английские т е к ­
сты, хотя и в переводе, сыграли такую же роль в России, как в
А нгли и и других европейских странах. Они предсказы вали р о м а н ­
тизм и оказы вали воздействие на „великую” литературу. Ром ан
ужаса, как заметил один из исследователей, „выполнил функцию
л и те р а ту р н о го эксперимента. Его авторы искали универсальную
ф ормулу для вы ражения новых идеи, понятии, искали н ового ге­
р о я ...”16.
На первый взгляд русская сентиментальная проза ближе была
связана с французской и немецкой литературам и. В дей стви тел ь­
ности, английское влияние было более существенное и более п л о ­
д о тв орн ое. В XVIII веке из Англии шли импульсы, направляю щ ие
развитие русской литературы в сторону ром антизм а. Влияние о к а ­
залось очень сильным и вы разилось проявлением многочисленных
произведений. Не без оснований говорится, что без „вл и ян и й ” и
их п е р ераб отки не было бы и новаторства. Русская л и те ратура
лиш ь следующих десятилетии использовала „сентиментальные у р о ­
к и ”, п о к а за л а готовость и способность не только п одраж ать, но и
сам остоятельно создавать „великую л и тературу”.
15 С м ., нап р., рецензии: Разбойники в подзем елье К ут ай ского зам ка, англ. соч.
П ер ев о д с ф р., М осква 1802; П олночный колокол или Таинст ва К ол ен б ур гск о го зам ка,
англ. соч. П ер ев о д с фр. И вана Рослякова, С ан к т-П етер бург 1802. Р ецензии на эти
книги наш лись в: „М осковский М еркури й” 1803, кн. 2, ч. 2 и 3.
16 М . Б. Л ады гин , Английский гот ический ром ан и проблем а предром ант изм а,
М осква 1978, с. 7.