154 ИССЛЕДОВАНИЕ МИГРАЦИИ ДЕНДРИТНЫХ КЛЕТОК И
реклама
УДК 577.27:615.37-084 ИССЛЕДОВАНИЕ МИГРАЦИИ ДЕНДРИТНЫХ КЛЕТОК И ТРАФИКА АНТИГЕНОВ В ЦЕЛЯХ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ СРЕДСТВ ИММУНОПРОФИЛАКТИКИ (АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР) В.Ю. Талаев, М.В. Плеханова, ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Талаев Владимир Юрьевич – е-mail: [email protected] Основной физиологической функцией дендритных клеток является процессинг антигенов и активация Т-лимфоцитов. Выполнение этой функции обеспечивают, в частности, уникальные миграционные свойства, позволяющие одной и той же дендритной клетке собирать антигены в зоне своей первичной локализации, а затем транспортировать их в Т-клеточные зоны лимфатических узлов. Для этого миелоидные дендритные клетки проходят сложный путь миграции, зависящий от рецепции хемокинов, активности цитоскелета, молекул адгезии и ферментов, разрушающих межклеточный матрикс. Данный обзор посвящен описанию молекулярных механизмов, управляющих этой миграцией. Ключевые слова: дендритные клетки, миграция, хемокины, молекулы адгезии. It is known that antigen processing and T cell activation are the main physiological functions of myeloid dendritic cells. Particularly, realization of this function is provided by unique migration properties, which allow the same dendritic cell to accumulate antigens in its primary localization zone and then to translocate them in the T cell zone of lymph nodes. For this purpose myeloid dendritic cells pass through the intricate migration pathway requiring chemokine reception, cytoskeleton activity, adhesion molecules and intercellular matrix destroying enzymes. The molecular regulatory mechanisms of dendritic cell migration are reviewed in this paper. Key words: dendritic cells, migration, chemokines, adhesion molecules. ВВЕДЕНИЕ Дендритные клетки (ДК) представляют собой гетерогенную популяцию клеток иммунной системы, объединенных общим свойством – в функционально зрелом состоянии эти клетки обладают чрезвычайно высокой способностью презентировать антигены лимфоцитам и могут вовлекать наивные (т. е. не контактировавшие ранее с антигеном) Т-лимфоциты в иммунный ответ [1]. Участие ДК в запуске иммунного ответа обеспечивается не только их способностью эффективно собирать, а затем презентировать антигены лимфоцитам. Для этого не менее важны уникальные миграционные характеристики ДК, позволяющие одной и той же клетке собирать антигены в различных тканях организма, а затем транспортировать их в региональные лимфоидные органы. Именно периферические лимфоидные органы, в первую очередь, лимфатические узлы, собирающие лимфу из зоны проникновения антигена, являются местом инициации адаптивного иммунного ответа. Внутри лимфатических узлов формируются оптимальные соотношения антигенпрезентирующих клеток, Т- и В-лимфоцитов, а также условия для межклеточных контактов и бурного размножения активированных антигеном лимфоцитов. Кроме того, наивные Т-лимфоциты до своего первого контакта с антигеном находятся в постоянной рециркуляции вместе с током крови, и при этом практически не выходят из кровотока в нелимфоидную ткань. 154 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 Лишь когда кровоток приносит их в посткапиллярные венулы периферического лимфоидного органа, они взаимодействуют с эндотелием и под действием хемоаттрактанотов эндотелия и лимфоидной ткани покидают кровяное русло. В лимфоидной ткани они контактируют с ДК в поисках клоноспецифичного антигена. Если антиген не обнаружен, они покидают лимфоидный орган с оттекающей лимфой и возвращаются в кровоток через грудной лимфатический проток. При обнаружении антигена Т-лимфоцит активируется и начинается процесс размножения и созревания, в результате чего потомки активированного лимфоцита приобретают функциональные свойства, необходимые для участия в иммунном ответе и формирования иммунологической памяти. Таким образом, для запуска иммунного ответа на инфекцию или вакцину ДК должна не только поглотить антиген, но и перенести его из места внедрения в лимфоидный орган и при этом подвергнуться процессу созревания [2]. Сигналом, индуцирующим дифференцировку незрелых, собирающих антигены ДК в зрелые ДК, способные презентировать собранный материал, является распознавание определенных молекулярных структур, характерных для инфекционных агентов. Несмотря на то, что распознаваемые иммунной системой молекулы патогенов изучены далеко не полностью, полученной информации достаточно для того, чтобы с уверенностью установить, что механизмы распознавания инфекции дендритными клетками принципиально отличаются от распознавания антигенов лимфоцитами, а набор объектов распознавания у ДК несравненно меньше огромного разнообразия антигенов, идентифицируемых лимфоцитами. К настоящему времени наиболее исследовано распознавание патогенов дендритными клетками с помощью Toll-подобых рецепторов (TLR). Данные рецепторы способны узнавать ряд структурных компонентов микроорганизмов, именуемых молекулярными паттернами патогенов. К таковым относятся структуры бактерий и вирусов, которые принципиально отличны от структур высших организмов, консервативны и не подвергаются значительным мутационным изменениям и в связи с этим являются общими для многих разновидностей микроорганизмов [3]. Примерами их могут служить ЛПС грамотрицательных бактерий и пептидогликаны грамположительных, двухцепочечная РНК, образующаяся при репликации некоторых вирусов, и характерная для микроорганизмов ДНК, богатая CpG-последовательностями [4]. Следует отметить, что паттерны способны распознавать различные рецепторы [5], но именно TLR после взаимодействия с паттернами индуцируют дифференцировку незрелых ДК в зрелые ДК, способные эффективно презентировать антигены лимфоцитам. Эффекты от активации TLR опосредуются сигнальными каскадами, в запуске которых участвуют адапторные молекулы MyD88, TIRAP/MAL, TRAM (MyD88-зависимые каскады) и TRIF (TRIFзависимый каскад). Результатом проведения сигнала является изменение экспрессии генов, в результате чего ДК начинает продуцировать определенный набор цитокинов и хемокинов, а также увеличивает экспрессию мембранных молекул, необходимых для представления антигенов и стимуляции Т-лимфоцитов [6–9]. Кроме того, распознавание паттернов патогенов ведет к изменению миграционных свойств ДК. Однако, исследования последних лет показали, что процесс созревания ДК, как антигенпрезентирующих клеток, и процесс изменения их миграционных свойств являются вариабельными и отчасти независимыми. При этом набор рецепторов и соответствующих им лигандов, мобилизующих ДК к путешествию в лимфатические узлы, отличается своеобразием и отнюдь не ограничивается взаимодействием TLR с паттернами патогенов. По нашему мнению, знание веществ и молекулярных механизмов, стимулирующих или подавляющих миграцию ДК, необходимо для разработки новых эффективных вакцин. Описанию миграции ДК и молекулярных механизмов, управляющих этим процессом, посвящен данный обзор. Общие сведения о ДК и молекулах, обеспечивающих миграцию 155 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 Группа клеток, объединяемых термином «дендритные клетки», не является однородной. У человека выделяют, как минимум, три основных типа ДК, различающихся происхождением и тканевой локализацией: типичные (conventional) ДК, клетки Лангерганса кожи и плазмоцитоидные ДК [10–16]. Типичные ДК имеют специфическую отростчатую морфологию, набор мембранных молекул, характерный для профессиональных антигенпрезентирующих клеток и при этом проявляют определенное родство морфологии, фенотипа, эндоцитозной и ферментативной активности с макрофагами и моноцитами. В связи с этим данная субпопуляция именуется также «миелоидные ДК». Незрелые типичные ДК обнаруживаются практически во всех тканях организма, однако наиболее многочисленны они в барьерных тканях – в собственно дерме и в соединительнотканном слое слизистых. После созревания, индуцированного паттернами патогенов и провоспалительными цитокинами, ДК из барьерных тканей мигрируют в лимфатические узлы [11, 17–19]. Клетки Лангерганса кожи в незрелом состоянии локализуются в эпидермисе и имеют ряд специфических черт [12, 20]. Эти клетки несут на своей мембране лектин С-типа лангерин (CD207), связывающий гликопротеиды ряда микроорганизмов, а также Е-кадгерин, отвечающий за адгезивные взаимодействие с клетками эпидермиса. В цитоплазме клеток Лангерганса имеются специфические включения, именуемые гранулами Бирбека. Плазмоцитоидные ДК в организме человека в основном содержатся в виде клеток-предшественников с ограниченной способностью к презентации антигенов [16, 21, 22]. В отличие от типичных ДК эти плазмоцитоидные предшественники не экспрессируют важнейшую для антигенной презентации молекулу главного комплекса гистосовместимости II класса HLA-DR на мембране, но содержат эту молекулу в цитоплазме. В морфологическом отношении эти клетки напоминают плазмоциты, за что и получили свое название. Предшественники плазмоцитоидных ДК без дальнейшего созревания способны выполнять важную функцию врожденного иммунитета – они являются наиболее активными продуцентами интерферонов a и b [23]. Основная локализация плазмоцитоидных ДК – лимфоидная ткань, хотя они в небольшом количестве присутствуют в других тканях организма, включая дерму и слизистые. ДК, принадлежащие к перечисленным выше основным группам, подразделяются на отдельные субпопуляции, различающиеся степенью зрелости и функциональными свойствами [15]. Миграционные пути у различных типов ДК существенно отличаются друг от друга, а так же от путей рециркуляции T-клеток. Разделение мест локализации незрелых и зрелых ДК, а также их перемещение в организме становится возможным благодаря строго определенному и закономерному изменению экспрессии на них хемокиновых рецепторов [2, 24] и адгезивных молекул [25]. Хемокины – секретируемые цитокиноподобные белки, определяющие направление активного движения чувствительных к ним клеток. По особенностям своей структурной организации, обусловленной расположением цистеиновых остатков, хемокины разделяются на 4 группы – СС-хемокины (два N-концевых цистеина, формирующих 2 дисульфидные связи, следуют друг за другом), СХС-хемокины (два N-концевых цистеина разделены другим аминокислотным остатком), С-хемокины, имеющие один N-концевой цистеин и СХ3С-хемокин фракталин, N-концевые цистеины которого разделены 3 остатками. По особенностям продукции хемокины можно с определенной долей условности разделить на две группы: воспалительные и конституциональные. Воспалительные хемокины являются индуцибельными и продуцируются в очагах воспаления. Конституциональные хемокины, напротив, постоянно продуцируются стормой и эндотелием в лимфоидных органах и периферических тканях [2]. Другой функциональной группой молекул, обеспечивающих миграцию клеток, являются адгезивные молекулы. По-видимому, наиболее важной, многочисленной и полифункциональной группой адгезивных молекул являются интегрины. Различные интегрины обеспечивают плотные контакты клеток с фибриллярными элементами межклеточного матрикса или с другими клетками (например, с клетками эндотелия сосудов при миграции через их стенку или с другими клетками иммунной системы в ходе индукции иммунного ответа). При этом интегрины соединяют внутреннюю и внешнюю среду клетки, участвуя не только в адгезии, но и в проведении активационных сигналов, управляющих активностью клетки, в частности, работой цитоскелета. Интегрины являются трансмембранными гетеродимерами и одна из их классификаций основана на обозначении номеров их a- и b-цепей. Кроме того интегрины обозначают в соответствии с классификацией маркеров кластеров дифференцировки (CD), а некоторые интегрины имеют ещё и свои собственные названия – обычно аббревиатуры фраз, характеризующих их функцию. Другой важной группой молекул адгезии являются селектины, отвечающие за первичное взаимодействие клеток с эндотелием (подробнее о селектинах – в следующей главе). Также на незрелых ДК экспрессируются неинтегриновые адгезивные молекулы, например, DC-SIGN, позволяющий им взаимодействовать с молекулой ICAM-2 на клетках эндотелия сосудов, и DDR1, способный взаимодействовать в коллагенами [25]. 156 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 Миграция ДК и их предшественников с током крови Нелимфоидные ткани, в первую очередь кожа и слизистые, служат местом первичной локализации незрелых ДК, находящихся в фазе сбора антигенов. Незрелые ДК происходят из плюрипотентных стволовых кроветворных клеток [22, 26, 27] и начальную дифференцировку проходят в костном мозге, однако заканчивается этот процесс в периферических тканях, куда клетки-предшественники ДК поступают гематогенным путем [11, 27]. Кровь содержит смесь предшественников ДК, вышедших из костного мозга в кровоток на разных стадиях созревания, а также небольшое количество дифференцированных миелоидных и плазмоцитоидных ДК. По крайней мере, часть этих ДК является функционально зрелыми клетками, попавшими в кровоток из мест своей первичной локализации в лимфоидных и нелимфоидных тканях [28]. Наименее зрелые предшественники ДК, обнаруживаемые в крови, имеют фенотип гемопоэтических стволовых клеток и костномозговых клеток-предшественников. Эта чрезвычайно малочисленная группа клеток крови находится в рециркуляции и может покидать кровяное русло, выходить в ткани, а затем с током лимфы через лимфатические узлы возвращаться в кровоток. Показано, что эти клетки способны дифференцироваться в различные типы ДК после стимуляции через TLR [29]. Кроме того, кровь содержит более дифференцированые предшественники, коммитированные к дифференцировке в определенные типы ДК [30, 31, 32]. Наконец, важными и наиболее многочисленным типом циркулирующих предшественников ДК являются моноциты [33]. Выход предшественников ДК и, возможно, зрелых ДК в нелимфоидную ткань осуществляется с использованием механизмов, в принципе, общих для всех лейкоцитов. Морфологически этот процесс подразделяется на несколько хорошо охарактеризованных стадий. На первой стадии устанавливается первичное и непрочное связывание лейкоцитов с эндотелием, которое у большинства лейкоцитов, включая ДК, опосредуется селектинами. Два из трех известных селектинов (Р- и Е-селектины) экспрессируются клетками эндотелия, а L-селектин представлен на лейкоцитах (например на плазмоцитоидных ДК). Селектины связывают сиалированные углеводные последовательности, относящиеся к семействам Lewis-X и Lewis-А [34]. Подобные структуры представлены, в частности, на гликопротеиновом лиганде Р-селектина PSGL-1 [35] и некоторых других молекулах. В экспериментах с нейтрофилами показано, что Е-селектины этих клеток взаимодействуют с PSGL-1, а затем – с лигандом-1 Е-селектина (ESL-1), в результате чего первичная задержка клетки переходит в медленное устойчивое качение по поверхности эндотелия (роллинг) [36]. Взаимодействие лейкоцитов с эндотелием на стадии роллинга является обратимым, и катящаяся клетка может вернуться в поток крови. Для установления более плотной адгезии и фиксации клетки на поверхности сосуда необходимо воздействие хемоаттрактантов – чаще всего хемокинов, продуцируемых эндотелием венул [37]. Под действием хемоаттрактантов на мембране лейкоцитов происходит кластеризация и конформационная активация интегринов, таких как LFA-1, VLA-4, Mac-1 и a4b7. В результате эти интегрины приобретают возможность эффективно взаимодействовать со своими лигандами из суперсемейства иммуноглобулинов (ICAM-1, ICAM-2, VCAM-1 и MadCAM-1), которые экспрессируются на поверхности эндотелия. Это ведет к формированию прочной связи клеток, остановки лейкоцита и последующей миграции сквозь слой эндотелия по градиенту концентрации хемокинов. Эту общую схему взаимодействия лейкоцитов с эндотелием наполняют жизнью данные о том, что различные типы лейкоцитов, включая ДК, экспрессируют ограниченный и различный набор молекул адгезии и хемокиновых рецепторов, а эндотелий мелких сосудов представляет лиганды этих рецепторов, специфичные для конкретного типа ткани и ее состояния (покой или воспаление). В результате эндотелий демонстрирует специфический «код места» и «код состояния ткани», считываемый лейкоцитами [38]. Для поступления в нелимфоидную ткань незрелые ДК и, по крайней мере, часть их предшественников используют наборы хемокиновых рецепторов и их лигандов, относящихся к группе воспалительных хемокинов: CCR2/CCL2 [12, 39], CCR5/CCL5 [40, 41], CCR6/CCL20 [12]. Так, представители одной из двух основных субпопуляций моноцитов – т. н. «воспалительные» моноциты, экспрессируют на мембране большое количество рецептора CCR2 и активно мигрируют в измененные воспалением ткани, включая кожу, легкие, lamina propria кишечника, где дифференцируются в воспалительные макрофаги и ДК [38]. Нокаут гена хемокина CCL-2 (MCP-1), который является лигандом рецептора CCR2, угнетает миграцию этих клеток в очаг воспаления. В то же время другая группа моноцитов – резидентные моноциты, имеет низкий уровень экспрессии CCR2, но экспрессирует значительное количество CX3CR1. Соответственно, миграция этих клеток управляется другим хемокином – фракталином (CX3CL1), который продуцируется покоящимся эндотелием. Миграция предшественников, коммитированных к созреванию в клетки Лангерганса, в эпидермис воспаленной кожи регулируется взаимодействием CCR2 и CCR6 с соотв. воспалительными хемокинами [12, 42]. Механизм миграции коммитированных предшественников ДК в невоспаленные ткани до сих пор исследован недостаточно. 157 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 Происхождение, судьба и физиологическая роль незрелых и зрелых типичных ДК, в небольшом количестве циркулирующих с током крови, не ясна. Тем не менее, показано, что ДК могут связываться и катиться по эндотелию венул кожи, конституитивно экспрессирующему Е- и Р-селектины. Показано, что экстравазация ДК в воспаленной коже зависит от селектинов, но не от PSGL-1, т. е. ДК использует для этого другие лиганды селектинов [43]. Эксперименты по трансмиграции незрелых ДК через монослой эндотелия in vitro демонстрируют роль молекулы ICAM-2, способной обеспечить прочную фиксацию и трансмиграцию ДК через сосудистую стенку [44]. Таким образом, типичные ДК, попавшие в кровоток, имеют необходимый молекулярный инструментарий для возвращения в ткани, однако факт такой рециркуляции в физиологических условиях in vivo не документирован и основным путем движения для этих ДК является миграция из нелимфоидной ткани в лимфатический узел с током лимфы (см. следующую главу). В отличие от типичных ДК, для которых миграция с кровью имеет доказанное физиологическое значение лишь на стадии клеток-предшественников, гематогенный путь миграции в жизни плазмоцитоидных ДК выполняет важнейшую роль. Эти клетки экспрессируют сходный с типичными ДК набор хемокиновых рецепторов (CCR2, CCR5, CXCR3 и CCR7). Несмотря на это, они, в отличие от типичных ДК, плохо отвечают на воспалительные хемокины CCL2, CCL5 и CCL20, но эффективно мигрируют по градиенту концентраций CCL19 и CCL21, конституитивно продуцирующихся в лимфоидной ткани (Penna et al., 2001). Соответственно, их основной путь миграции направлен из крови в лимфоидную ткань, куда они проникают, подобно наивным Т-лимфоцитам, через высокий эндотелий венул. Для первичного связывания и роллинга мигрирующие в лимфузел плазмацитоидные ДК используют взаимодействия экспрессируемых ими L-селектина и PSGL-1, соответственно, с адрессином PNAd и Е-селектином эндотелиальных клеток. Остановка роллинга и плотная адгезия клеток обеспечивается работой b1 и b2-интегринов, активируемых после получения сигнала через хемокиновый рецептор CCR5, но не CXCR3 [45]. Хотя основной путь миграции плазмоцитоидных ДК направлен в лимфоидную ткань, при некоторых патологических состояниях они могут накапливаться в очагах воспаления, как это наблюдается при системной красной волчанке [46], псориазе [47] и аллергическом рините [48]. В экспериментах на мышах показано, что плазмацитоидные ДК могут мигрировать из кровотока в слизистую тонкого кишечника, и в этом процессе задействован хемокиновый рецептор плазмацитоидных ДК CCR9 и его лиганд CCL25, конституитивно продуцируемый в ткани кишечника [49]. Другим хемоаттрактантом для циркулирующих плазмацитоидных ДК служит химерин – нехемокиновая молекула, образующаяся при коагуляции и фибринолизе, в очагах воспаления, в частности в коже. Химерин распознается серпентин-хемокин-подобным рецептором-1 (CMKLR1 или Chem23). Миграция ДК из барьерных тканей в лимфатические узлы с афферентной лимфой Как уже было сказано выше, незрелые типичные ДК и клетки Лангерганса в основном локализованы в эпителиальной и связанной с ней тканях, т. е. в потенциальных воротах инфекции и зоне введения вакцин. Большинство этих клеток не может выходить в рециркуляцию и, соответственно, не может проникать в лимфоидную ткань по кровяному руслу [50]. Основной путь их миграции в лимфатические узлы, дренирующие зону их первичной локализации, пролегает через сеть лимфатических сосудов. Небольшой, но постоянный поток ДК из ткани с афферентной лимфой в лимфатические узлы идет постоянно, но при возникновении инфекции и воспаления этот небольшой поток клеток превращается в настоящее наводнение [38]. Перемещение ДК из ткани в лимфатический узел проходит в несколько этапов: мобилизация, открепление, миграция в межклеточном матриксе, проникновение в лимфатический сосуд и миграция в лимфе. Мобилизация ДК к эмиграции в лимфатические узлы Считается, что важным сигналом, мобилизующим ДК к эмиграции в лимфатический узел, является распознавание паттернов патогенов. Следует сразу оговориться, что первой реакцией ДК на распознавание паттернов (равно как и на распознавание других признаков инфекции и поражения ткани) является не сиюминутная стимуляция миграции, а, наоборот, временная утрата подвижности. Эта временная утрата подвижности связана с быстрой реорганизацией актинового цитоскелета ДК. В течение минут клетка полностью утрачивает все подосомы, необходимые для миграции в межклеточном матриксе, и ресурсы актинового цитоскелета перераспределяются в зоны выпуклых фокальных контактов и складки мембраны, которые смыкаются, захватывая окружающую жидкость и формируя макропиносомы [51]. В результате в течение 30–60 мин после стимуляции через TLR in vitro ДК теряет способность к миграции через матрикс, но существенно увеличивает свою эндоцитозную активность [52]. При этом ДК реорганизует свои вакуолярные компартменты, выводя на клеточную поверхность молекулы главного комплекса гистосовместимости класса II (MHCII) [53–55]. Здесь молекулы MHCII накапливаются, поскольку прекращается убиквитилирование и эндоцитоз их b-цепей [56, 57]. Закисление среды в фагосомах ведет к интенсификации процессинга ранее поглощенных антигенов и 158 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 оптимизирует их загрузку на MHCII [58]. Таким образом, временное подавление миграционной активности ДК, распознавшей маркеры инфекции, служит для интенсификации сбора антигенов в момент обнаружения микроорганизмов и в месте их обнаружения. Однако уже через 2 часа после стимуляции мышиных ДК липополисахаридом, действующим через TLR4, эндоцитозная активность клеток вновь убывает, а обогащенные актином подосомы восстанавливаются. При использовании человеческих ДК на восстановление требуется больше времени [51, 59, 60]. Поскольку структура подосом и их роль в миграции описаны недавно, следует кратко охарактеризовать эти ультраструктурные образования. Подосомы представляют собой специфические мембранные структуры, обнаруживаемые на клетках, дифференцировавшихся из моноцитов (миелоидные ДК, макрофаги и остеокласты), а также на эндотелиальных клетках и фибробластах, трансформированных некоторыми вирусами [61–64]. Инвазивные опухолевые клетки имеют сходные по структуре образования, именуемые инвадоподиями. Морфологически подосомы представляют собой мелкие выпуклости мембраны, во множестве быстро появляющиеся и исчезающие на лидирующем полюсе клетки. Жизнь каждой подосомы измеряется минутами. Под мембраной в центре подосомы формируется каркас из филаментозного актина (F-актина) и регулирующих его белков, а по периферии подосому окружает кольцо или сеть адгезивных и связанных с ними молекул. В этой зоне на мембране клеток распологаются интегрины, цитоплазматические домены которых взаимодействуют с винкулином и талином, которые обеспечивают связь адгезивных молекул с актиновым каркасом, а также белок фокальных контактов паксиллин, участвующий в передаче активационного сигнала, возникающего при адгезивном взаимодействии. Кроме того, в подосомах по крайней мере некоторых клеток, включая ДК, содержатся матриксные металлопротеиназы (MMP), которые разрушают прилегающий межклеточный матрикс, прокладывая путь движущейся клетке. Несмотря на то, что ДК секретируют различные MMP, необходимые для миграции (см. ниже), подосомы разрушают прилегающий матрикс, в основном, с помощью ММР «короткодистантного» действия – мембраносвязанной ММР14 (МТ1ММР) [51]. Следует отметить, что на незрелых ДК наблюдается большее число подосом, чем на зрелых ДК [51], что наводит на мысли о большем значении этих образований для движения ДК сквозь матрикс нелимфоидной ткани (возможно, при перемещении в очаг воспаления, при эммиграции незрелых ДК из невоспаленной ткани, а также на ранних этапах эмиграции созревающих ДК). Показано, что не только движение, но и временное прекращение миграции и разборка подосом связаны с активностью металлопротеиназ. Эксперименты с использованием специфических ингибиторов этих ферментов, а также животных, дефектных по соответственным генам, показали, что разборка подосом зависит от действия металлопротеиназы из группы шеддаз – ADAM17, известной также как ТАСЕ – фермент, конвертирующий фактор некроза опухоли-a [51]. Известно, что активность этого фермента в ДК индуцируется активацией через TLR, причем этот фермент выполняет еще одну, важную для миграции функцию, а именно освобождает из мембраносвязанного состояния провоспалительный цитокин – фактор некроза опухоли-a (ФНО-a) [65]. Полученный дендритной клеткой через TLR сигнал о поглощении микроорганизмов кардинально меняет репертуар мембранных молекул. Происходит существенное увеличение экспрессии молекул главного комплекса гистосовместимости I и II класса, молекул костимуляции – CD80, 83, 86. В результате клетка приобретает молекулярные инструменты, необходимые для эффективной презентации антигена – т. е. происходит процесс созревания ДК. Параллельно снижается экспрессия рецепторов воспалительных хемокинов CCR1, CCR5 и CXCR1 [24], а количество CCR7 и CXCR4, напротив, растет, что ведет к способности мигрировать в лимфоидные органы [25]. Следует отметить, что именно CCR7 принадлежит ведущая роль в миграции ДК во вторичные лимфоидные органы [66], о чем подробно будет написано ниже. Ведущая роль сигнализации через TLR в превращении незрелой ДК в эффективную антигенпрезентирующую клетку в настоящее время не вызывает сомнения. Однако в регуляции миграции взаимодействие TLR с паттернами патогенов отнюдь не является уникальным мобилизующим фактором. Более того, другие мобилизующие факторы, такие как смесь провоспалительных цитокинов и простагландина Е2, в экспериментах in vitro демонстрируют несравненно более выраженную способность стимулировать экспрессию CCR7 и продукцию ММР, чем отдельно взятые лиганды TLR, включая синтетические лиганды TLR3 и TLR7/8, которые сейчас начали использовать как адъюванты [67, 68]. Наряду с TLR мобилизующую активность проявляют и другие рецепторы ДК, принадлежащие к различным молекулярным семействам (рецепторы провоспалительных цитокинов и простагландинов, PD-L2 из семейства молекул B7 в комплексе с TREM-2 из суперсемейства иммуноглобулинов, галактозид-связывающий лектин галектин-1, скавенджер-рецептор MARCO). Лигандами этих рецепторов служат провоспалительные цитокины, молекулы других клеток иммунной системы или структуры микроорганизмов. Сигнальные пути, которые используют эти молекулы, отличаются друг от друга, что создает условия для синергичного действия, по край- 159 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 ней мере, части стимуляторов. Более того, представляется вероятным, что интеграция сигналов от TLR с сигналами от других рецепторов является оптимальным условием миграции. Сигнализация от дополнительных рецепторов может восполнять недостаток внутриклеточных мессенджеров или минимизировать действие негативных регуляторов миграции. Источником негативных регуляторов могут служить сами внутриклеточные события, следующие за стимуляцией ДК паттернами патогенов. Так, совместное действие двух индуцируемых TLR внутриклеточных мессенджеров Myd38-зависимых путей передачи сигнала – р38 и ERK1/2 синергично усиливает созревание ДК, но может подавлять их миграционную активность [69]. Кроме того, TLR-сигнализация может генерировать набор факторов, как позитивно, так и негативно влияющих на миграцию на уровне ответа клетки на хемокины. Активация TLR ведет к изменению экспрессии набора белков-регуляторв G-протеинового сигналинга (GRS). Как известно, хемокиновые рецепторы, связавшие соответствующий лиганд, передают сигнал в клетку с помощью активации белков G, которая включает в себя связывание ГТФ и диссоциацию неактивного белка на две активные части. Белки GRS усиливают ГТФ-азную активность a-субъединицы белка G, что ведет к ускорению перевода этой субъединицы в ГДФ-связанную форму и реассоциации субъединиц в единую молекулу. В результате G-белок вновь переходит в неактивную форму, что ведет к отмене команды к движению. Показано, что связывание липополисахарида с помощью TLR4 приводит к мощному подавлению экспрессии RGS18 и значительному усилению экспрессии RGS1, притом, что оба эти регулятора подавляют ответ клеток на хемокины CCL19, CCL21 и CXCL12 – т. е. на хемокины, играющие ключевую роль в миграции в лимфатический узел. Ниже приводятся сведения о рецепторах ДК и их лигандах, которые могут участвовать в мобилизации ДК к миграции и, возможно, компенсируют недостатки действия TLR на подвижность клеток. К настоящему времени установлено, что важнейшими агентами, мобилизующими ДК, являются провоспалительные цитокины. Более того, показано, что они служат промежуточными мессенджерами действия большинства воздействий, мобилизующих миграцию ДК. Наиболее надежно установлена роль интерлейкина-1b (ИЛ-1b) и ФНО-a в качестве таких посредников [38]. В многочисленных экспериментах с нейтрализацией этих цитокинов, с нокаутом генов их рецепторов IL-1RI и TNF-aRII, а также каспазы-1, необходимой для реализации активности ИЛ-1b, показано, что эти два цитокина необходимы и достаточны для мобилизации движения ДК из места своей первичной локализации. В качестве примера работы данного механизма можно привести созревание и начало миграции клеток Лангерганса из кожи, описанный в научной литературе [20, 70]. Предшественники клеток Лангерганса привлекаются в кожу из кровеносного русла продуцируемыми кератиноцитами CCL-20/MIP-3a, где под действием локально синтезируемых цитокинов (в том числе трансформирующего фактора роста-b) превращаются в незрелые клетки Лангерганса, которые поддерживают тесные связи с кератиноцитами за счет гомотипических E-кадгериновых контактов. При активации клетки Лангерганса начинают продуцировать ИЛ-1b, который воздействует на окружающие их кератиноциты и приводит к синтезу ими ФНО-a, служащего миграционным фактором для клеток Лангерганса [70]. Связывание ФНО-a и ИЛ-1b с соответствующими рецепторами на клетках Лангерганса снижает экспрессию E-кадгерина [20], что позволяет им отсоединиться от кератиноцитов и стимулирует их актин-зависимое движение, а также повышает экспрессию a6b1 интегрина, позволяющего клеткам Лангерганса взаимодействовать с фибронектином базальной мембраны, через которую эти клетки должны проникнуть. Липидные регуляторы, такие как простогландины и лейкотриены, так же способствуют миграции клеток Лангерганса в лимфатические узлы по CCR7-зависимому механизму [71, 72]. Исключением является простагландин D2, снижающий способность ДК к миграции [73]. Наиболее охарактеризовано действие простагландина Е2, который при действии на незрелые ДК усиливает продукцию матриксной металлопротеиназы ММР9 [74], а в сочетании с провоспалительными цитокинами или с лигандами TLR эффективно стимулирует созревание ДК, экспрессию CCR7 и подвижность клеток [67]. Следует отметить, что первой реакцией ДК на простагландин Е2 так же, как и в случае стимуляции через TLR, является временная потеря подвижности и разборка подосом. При этом индуцированная простагландином разборка подосом на зависит от действия металлопротеиназ, т. е. управляется иными сигнальными и эффекторными механизмами [51]. Еще одной молекулой, способной стимулировать миграцию ДК, является представитель семейства В7 – мембранная молекула PD-L2 (B7-DC) [75, 76]. Наиболее известные молекулы этого семейства уже упоминались выше – это молекулы костимуляции CD80 и СD86, взаимодействующие с молекулами Т-лимфоцитов CD28 и CTLA-4 и отвечающие за управление активацией Т-клетки. Лиганд молекулы PD-L2 также экспрессируется на Т-лимфоцитах и носит название РD-1 [77]. Показано, что перекрестное связывание PD-L2 ведет к увеличению выживаемости ДК, усилению процессинга и презентации 160 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 антигенов на МНСI, усилению способности продуцировать ИЛ-12 и активировать Т-клетки, а также к усилению миграции ДК в дренирующие лимфатические узлы. Усиления экспрессии CD80 и СD86 при связывании PD-L2 не наблюдается. Совместная активация клеток через TLR и PD-L2 ведет к эффективному созреванию ДК с мощными иммуностимулирующими свойствами: они стимулируют созревание клеток памяти со свойствами Т-хелперов второго типа, перенаправляют созревание регуляторных Т-клеток в Т-клетки-эффекторы, стимулируют быстрое созревание цитотоксических Т-лимфоцитов [75]. Механизм сигналинга, индуцируемого через PD-L2, описан не полностью. Показано, что результатом активации сигнальных путей, связанных с этим рецептором, является активация протеинкиназ PI3K и Akt и ядерного фактора транскрипции NFkB [78, 79]. Исследование промежуточных мессенджеров, передающих сигнал от этого рецептора, показало вовлечение в процесс адапторного белка DAP12, протеинкиназы Syk и фосфолипазы Сg. В то же время, DAP12 известен как сигнальный адаптер другой мембранной молекулы TREM-2. Исследования с помощью конфокальной микроскопии показали, что при активации клеток через PD-L2 молекула TREM-2 вовлекается в мультимолекулярный кластер, содержащий, кроме того, молекулы, необходимые для стимуляции Т-лимфоцитов – CD80, CD86 и MHCII [75]. Результатом этих мембранных событий является вовлечение TREM-2 в передачу сигнала. Непосредственное участие молекулы TREM-2 в управлении миграцией было показано ранее. Активация ДК через эту молекулу с помощью антител вызывало селективное усиление экспрессии CCR7 без влияния на маркеры созревания ДК [80], а дефицит её адапторной молекулы DAP12 у мышей с нокаутом соответствующего гена приводил к накоплению ДК в невоспаленной коже и кишечнике [81]. Естественный лиганд TREM-2 неизвестен, и, возможно, эта молекула функционирует только в составе мультимолекулярных комплексов, подобных описанному выше. Описано взаимодействие TREM-2 с еще одной молекулой, связанной с движением, – это плексин-А1 и его лиганд пемофорин. Эта пара молекул участвует в регулировании цитоскелета и адгезии с использованием интегринов [82, 83]. Другой член семейства плексинов, плексин-С1, участвует в ретракции выростов клетки и откреплении её от субстрата. У мышей, дефицитных по плексину-С1, нарушены хемотаксис ДК in vitro и миграция ДК в лимфатические узлы in vivo [84]. Другой группой молекул, связанных с миграцией, являются скавенджер-рецепторы (рецепторы-мусорщики). Их основная физиологическая роль заключается в участии в фагоцитозе. Однако недавно было показано, что представитель скавенджер-рецепторов группы А MARCO (макрофагальный рецептор для коллагеновых структур) может участвовать в управлении направленной миграцией. Связывание этого рецептора антителами ведет к округлению ДК, их откреплению от субстрата и росту их подвижности in vitro, а также к усилению миграции обработанных ДК в лимфатические узлы in vivo [85]. MARCO способен связывать грам(+) и грам(-) бактерии, модифицированные липопротеины низкой плотности, неопсонизированные фрагменты матрикса, формирующиеся при разрушении тканей и другие микрочастицы [86–93]. Ещё одна биологически активная молекула, способная влиять на миграцию ДК – галектин-1. Эта молекула может в высокой концентрации присутствовать в межклеточном пространстве различных тканей, причем при воспалении её продукция эндотелием и клетками иммунной системы существенно возрастает. Показано, что галектин-1 усиливает реакцию клеток на патогенны и таким образом может выполнять роль эндогенного индуцибельного сигнала опасности [94]. Взаимодействуя с клеткой мишенью, галектин-1 связывает L-ацетиллактозоаминные остатки различных гликопротеинов и гликолипидов, причем может перекрестно связывать различные мембранные рецепторы, формируя из них микродомены. В частности, на поверхности ДК галектин-1 может формировать кластеры с молекулами CD43 и CD45 с последующей активацией протеинкиназы С, а также фосфорилированием и рекрутированием в этот комплекс молекул тирозинкиназы Syk. Эти ферменты участвуют в инициации сигнального каскада, отличного от TLR-сигналинга. В результате такого воздействия усиливается продукция ИЛ-6 и экспрессия генов металлопротеиназ ММР-1. ММР-10 и ММР-12, а также усиливается миграция ДК через матрикс. Наблюдается синергичный эффект усиления миграции ДК при стимуляции их галектином-1 и липополисахаридом [69]. Противовоспалительные цитокины, такие как ИЛ-10 [95] и ИЛ-4, миграцию подавляют, причем ИЛ-4 действует, снижая экспрессию ФНО-aRII [96]. Несколько неожиданно выглядят данные о том, что миграцию ДК подавляет интерферон-b, причем как экзогенный, так и продуцируемый самими ДК. Этот цитокин, действуя по своему специфическому STAT-1-зависимому пути, селективно подавляет экспрессию CCR7 и продукцию MMP-9 и угнетает подвижность ДК in vitro и in vivo [74]. Миграция сквозь межклеточный матрикс и базальные мембраны. Роль матриксных металлопротеиназ и хемокинов. Перемещение зрелых ДК в межклеточном веществе периферических тканей, вероятнее всего, происходит благодаря активности цитоскелета, а также экспрессии интегринов, позволяющих взаимодействовать с межкле- 161 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 точным матриксом [25], однако, по данным Lammerman с соавт. миграция ДК в межклеточном веществе независима от интегринов [97]. Также Lammerman с соавт. считают, что протеолитического разрушения фибриллярного матрикса для миграции не требуется, поскольку размер просвета между фибриллами является, по мнению авторов, вполне достаточным, а крупные молекулы гликозаминогликанов просто отталкиваются с пути. Однако это утверждение является спорным, кроме того некоторым ДК, например клеткам Лангерганса, на своем пути приходится преодолевать плотно сплетенные базальные мембраны. Показано, что зрелые, готовые к миграции ДК усиливают активность связанных с мембраной и секретируемых матриксных металлопротеиназ, в частности ММР-2 и ММР-9. Фармакологическая ингибиция активности ММР или их нейтрализация антителами угнетает подвижность ДК в матриксе in vitro и эммиграцию клеток Лангерганса из кожи. ДК у мышей, дефицитных по ММР9, заметно слабее проникают через слой эпителия in vitro и хуже мигрируют в лимфатические узлы in vivo [98]. Контроль активности ММР в тканях осуществляют эндогенные регуляторы – тканевые ингибиторы ММР (TIMP). Эти негативные регуляторы способны подавлять эмиграцию ДК из эксплантатов кожи [98], но их экспрессия в ДК в ходе созревания ослабевает, что позволяет готовым к эмиграции клеткам начать разрушение окружающего матрикса [99]. Основным хемокиновым рецептором, направляющим миграцию зрелых ДК из очага воспаления в лимфатический узел, а также управляющим слабой миграцией ДК из невоспаленной ткани, является CCR7 [38, 50, 100]. У мышей с нокаутом гена CCR7 наблюдается накопление ДК в коже и подавление спонтанной и индуцированной миграции этих клеток в лимфатические узлы. Существенные морфологические изменения лимфоидных органов у этих животных также связаны с нарушением гематогенного поступления Т-лимфоцитов в лимфоидную ткань, поскольку этот процесс также управляется CCR7 и его лигандами CCL19 и CCL21 [101, 102]. Известно, что значимая для миграции ДК продукция CCL21 начинается в эндотелии слепых начальных участков лимфатических капилляров. В нормальной ткани эта продукция невелика, но она существенно возрастает в зоне воспаления под действием провоспалительных цитокинов ИЛ-1b и ФНО-a [103–105]. Однако вопрос, каким образом ДК попадают в зону действия хемокина, продуцируемого эндотелием, не вполне ясен. Дело в том, что у человека и высших позвоночных ток межклеточной жидкости в отсутствии лимфедемы направлен от кровеносного русла через ткани в лимфатические сосуды и далее в лимфатические узлы [106]. Подобный постоянный ток может препятствовать распространению CCL21 от лимфатической сети в ткани и созданию градиента, поскольку хемокин будет постоянно подсасываться в лимфатические сосуды. В связи с этим Swartz и коллеги предложили гипотезу «аутологичного хемотаксиса». Известно, что многие клетки, несущие CCR7, так же экспрессируют второй его лиганд, CCL19, который может быть подхвачен потоком межклеточной жидкости, направленным в лимфатическое русло. В результате вокруг ДК создается динамический градиент из собственного CCL19 с большей концентрацией хемокина по направлению к ближайшему лимфатическому сосуду. Аутологичный хемотаксис был показан на метастазирующих через лимфу опухолях [107], после чего был предложен как возможная движущая сила миграции ДК в начале пути из ткани в лимфу. Гипотеза аутологичного хемотаксиса без сомнения является оригинальной и остроумной, но напрямую подтверждающих её данных нет. Более того, наблюдения за мышами с мутацией plt (pancity of lymph node T cells) свидетельствуют о том, что аутологичный хемотаксис не является критически значимым для миграции в лимфу. При этой мутации отсутствует экспрессия CCL19 и одного из двух генов CCL21, а именно CCL21-Ser, который экспрессируется в лимфатических узлах. Дело в том, что у мышей CCL21 кодируется двумя генами, продукты которых отличаются лишь одним аминокислотным остатком. Продукция другого белка-близнеца CCL21-Leu, ген которого экспрессирован в эндотелии лимфатических сосудов, при мутации plt не изменена. У мышей с мутацией plt наблюдается нормальная миграция ДК из дермы в сеть лимфатических сосудов, но заблокирован вход ДК в лимфатические узлы, в результате чего они накапливаются в сосудах и субкапсулярных синусах лимфатических узлов [108]. Поскольку нокаут CCR7 блокирует миграцию ДК уже в периферических тканях, а мутация генов CCL19 и CCL21-Ser – только на входе в лимфатические узлы, остается предположить, что для эмиграции из ткани достаточно CCL21-Leu, продуцируемого эндотелием, а CCL21-Ser и/или CCL19 необходимы для проникновения в паренхиму лимфоидных органов. Следует отметить, что все перечисленные выше дефекты экспрессии CCR7 или его лигандов вызывают резкое снижение миграции ДК в лимфатические узлы, но не прекращают её полностью, что свидетельствует о наличии других, не связанных с CCR7, стимуляторов миграции. Наиболее вероятным кандидатом на роль такого дополнительного хематтрактанта является экспрессируемый эндотелием лимфатических сосудов кожи хемокин CXCL12. Он распознается рецептором CXCR4, экспрессируемым ДК кожи in vivo и моноцитарными ДК, стимулированными коктейлем провоспалительных цитокинов in 162 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 vitro. Использование фармакологического антагониста этого рецептора снижает индуцированную миграцию из кожи мышей миелоидных ДК и клеток Лангерганса [109]. Однако следует отметить, что CXCL12 по отношению к ДК проявляет слабую хемоаттрактивную активность по сравнению с ССL19, даже при одинаково высоком уровне экспрессии рецепторов этих хемокинов [110]. Говоря о хемокиновой регуляции миграции ДК, следует упомянуть также орфановый хемокиновый рецептор D6. Он экспрессируется эндотелием и связывает СС-хемокины, но не индуцирует хемотаксис, а отвечает за клиренс хемокинов, участвуя в формировании более «точных» градиентов их концентраций [111, 112]. Наконец, в роли хемоаттрактантов для ДК могут выступать нехемокиновые молекулы, такие как сфингозин-1фосфат. Это вещество содержится в высокой концентрации в крови и лимфе, но быстро разрушается в тканях, что создает градиент его концентрации у стенок сосудов. Зрелые ДК экспрессируют все 5 форм рецепторов сфингозин-1-фосфата и мигрируют по градиенту его концентрации in vitro [113, 114]. Антагонисты рецепторов сфингозин-1-фосфата блокируют миграцию ДК в лимфатические узлы из кожи [113, 115] и лёгких [116]. Проникновение в лимфатические сосуды Данные о молекулярных механизмах миграции ДК через стенку лимфатических сосудов собраны в первоклассном обзоре ученых из Оксфорда Луизы Джонсон и Дэвида Джексона [50]. Эти авторы являются сторонниками теории активной миграции, которая включает в себя сложные взаимодействия мигрирующей ДК и эндотелиальной клетки с использованием мембранных молекул, хемокинов и активной работы цитоскелета клеток. Следует отметить, что в литературе существуют и альтернативное мнение, согласно которому возможен пассивный транспорт ДК в лимфатические сосуды с током межклеточной жидкости в зонах неплотных контактов между клетками эндотелия лимфатических сосудов [97, 117]. Мнение о пассивной миграции представляется малообоснованным, поскольку размеры зазоров между клетками эндотелия явно недостаточны для пассивного проникновения таких крупных клеток, как ДК. Лишь описанные с помощью трансмиссионной электронной микроскопии драматические изменения формы ДК, связанные с адгезивными взаимодействиями и активацией цитоскелета, позволяют этим клеткам проникнуть внутрь лимфатических сосудов. В этот активный процесс вовлечены адгезивные молекулы, а также описанные выше хемокины. Недавние экспериментальные работы показали роль адгезивных молекул, а именно лигандов интегринов, экспрессируемых эндотелием, в миграции ДК [100]. Эндотелиальные клетки лимфатических сосудов, выделенные из невоспалённой ткани, экспрессируют небольшое количество ICAM-1 и ICAM-2, но не экспрессируют VCAM-1. Стимуляция эндотелиальных клеток провоспалительным ФНО-a вызывает мощное усиление экспрессии ICAM-1 и VCAM-1 (в 40 и 80 раз, соответственно). При изучении миграции ДК через монослой эндотелия, выращенный на пористой мембране, показано, что активация эндотелия ФНО-a существенно увеличивает миграцию ЛПС-стимулированных моноцитарных ДК. Антитела, блокирующие связывание ICAM-1 и VCAM-1 с интегринами LFA-1 и VLA-4, ингибируют миграцию ДК через эндотелий, активированный ФНО-a. Следует отметить, что скорость миграции ДК через эндотелий лимфоидных сосудов in vitro намного ниже скорости миграции через эндотелий кровеносных сосудов и требует долгого (около 1–3 ч) периода адгезии, предшествующей началу трансмиграции. Ранние стадии этой адгезии не чувствительны к блокаде ICAM-1 и VCAM-1. Авторы [50] предполагают, что ранняя адгезия обеспечивается другими молекулами (например, ICAM-2), а долгая лаг-фаза требуется для хемокин-индуцированной активации интегринов, участвующих на следующих этапах взаимодействия. Предварительная обработка ДК хемокином CCL21 усиливает трансмиграцию ДК in vitro, а коклюшный токсин, являющийся ингибитором Gi белка, передающего сигнал от CCR7, отменяет эффект преинкубации с хемокином. Наряду с хемокинами, в активации интегриновых взаимодействий могут участвовать и другие молекулы адгезии, в частности, селектины. Выше уже была описана роль этих молекул в первичной задержке клеток и инициации роллинга при миграции лейкоцитов из кровотока. Клетки эндотелия лимфатических сосудов также экспрессируют Е-селектин, причем его экспрессия транзиторно возрастает в очаге воспаления. Однако в случае проникновения ДК из ткани в лимфатический сосуд первичная задержка клеток и роллинг совершенно не нужны, поскольку клетка не испытывает сколь либо существенной сдвигающей нагрузки потока. Даже внутри лимфатического сосуда сдвигающая нагрузка потока на 2 порядка меньше, чем в кровеносном сосуде. По мнению Луизы Джонсон и Дэвида Джексона, в данном случае роль Е-селектинового взаимодействия сводится к генерированию внутриклеточных сигналов во взаимодействующих клетках, которые ведут к активации интегринов, как это было описано раньше для нейтрофилов [118]. Это предположение подтверждается данными об усилении ICAM-1- и VCAM-1-зависимой адгезии на эндотелии лимфатических сусудов после обработки растворимой или мембраносвязанной формой Е-селектина. Экспрессия ICAM-1 и VCAM-1 на эндотелии малых лимфатических сосудов обнаружена in vivo в модели оксазо- 163 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 лон-индуцированной кожной гиперчувствительности замедленного типа, а антитела, блокирующие эти молекулы, подавляют миграцию в лимфатические узлы, как эндогенных клеток Лангерганса, так и введенных в кожу ДК, полученных in vitro. Более того, при блокаде ICAM-1 и VCAM-1 антителами in vivo обнаружено накопление ДК вокруг лимфатических сосудов, в основном, вокруг слепых начальных участков капилляров. Результаты этих экспериментов подтверждаются исследованием ICAM-1дефицитных мышей, демонстрирующих дефект рекрутирования ДК в лимфатические узлы. Значение этих взаимодействий при вакцинации наглядно демонстрирует эксперимент с вакцинаций мышей с трансгенным Т-клеточным рецептором вакциной, содержащей специфичный для этого рецептора эпитоп. Трансгенная система использовалась для упрощения регистрации иммунного ответа – у таких мышей на антиген вакцины должна отвечать все Т-лимфоциты, а не только малочисленные представители нескольких клонов. Блокада ICAM-1 и VCAM-1 подавляла миграцию ДК из места введения вакцины и тем самым снижала иммунный ответ [50]. Известно, что при миграции лейкоцитов через эндотелий кровеносных сосудов взаимодействие с ICAM-1 ведет к латеральному передвижению клетки до места соединения эндотелиальных клеток. Здесь в установление адгезивного взаимодействия включаются гомофильная адгезивная молекула CD31 (PECAM-1 – platelet-endothelial cell adhesion molecule-1), CD99, а также молекулы прочной адгезии JAM-1 (junctiom adhesion molecule-1) и VE-кадгерин. Эти взаимодействия обеспечивают диапедез мигрирующего лейкоцита между клетками эндотелия. Однако, наряду с межклеточным проникновением существует еще один путь миграции лейкоцитов – непосредственно через тело эндотелиальной клетки сквозь клеточные поры, формируемые из кавеол или везикул при активном участии актина и промежуточных филаментов виментина. Этот путь, несмотря на свою кажущуюся необычность, используется значительным количеством клеток – в случае кровеносных сосудов его используют от 10 до 30% лейкоцитов, представляющих различные популяции. Принцип выбора пути миграции между клетками эндотелия или непосредственно через эндотелиальную клетку неясен, так же, как и направление миграции (из кровотока в ткань или из ткани в сосуд). Однако известно, что внутриклеточная миграция также зависима от ICAM-1 и VCAM-1, а характерные морфологические структуры, т. н. «чаши миграции» (богатые адгезивными молекулами участки мембраны эндотелиальной клетки, которые окружают мигрирующий лейкоцит), были обнаружены при миграции ДК через эндотелий лимфатических сосудов in vitro. Список адгезивных молекул, которые могут принимать участие в миграции ДК в лимфатические сосуды, не ограничивается интегринами, селектинами и их лигандами. Одной из таких дополнительных молекул, вовлеченных в процесс трансмиграции, является CLEVER-1, именуемая также стабилин-1, или FEEL-1. Это большая мультидоменная молекула, содержащая множественные повторы гомологичные эпидермальному фактору роста, тандем фасцилиноподобных доменов и единичный лектиноподобный домен – мембрано-проксимальный Linkмодуль. Эта молекула экспрессируется в основном в эндотелии кровеносных сосудов и лимфатических синусов в лимфатических узлах, а также на эндотелии лимфатических сосудов в воспаленной коже, что позволило Salmi с соавт. предположить участие этой молекулы в миграции лейкоцитов в лимфу и лимфатический узел [119]. Эти же авторы показали CLEVER-1-зависимую трансмиграцию моноцитов через эндотелий кровеносных и лимфатических сосудов. Ещё один кандидат на роль молекул, вовлеченных в миграцию ДК, – маннозный рецептор. Этот лектиноподобный белок экспрессируется тканевыми макрофагами и незрелыми ДК и выполняет важную роль в эндоцитозе гликопротеинов и рецептор-опосредованном фагоцитозе микроорганизмов. Маннозный рецептор также экспрессируется на эндотелии лимфатических сосудов и при этом может взаимодействовать с L-селектином. При этом взаимодействии двух лектинов функцию собственно лектина (т. е. белка, связывающего углеводы) выполняет L-селектин, распознающий карбогидратный эпитоп маннозного рецептора [120]. Большой интерес представляет белок подопланин. Его ген является одним из наиболее сильно экспрессированных генов эндотелия лимфатических сосудов. Также этот белок представлен в других различных типах клеток, но его нет на эндотелии кровеносного русла. Подопланин участвует в привлечении мононуклеарных лейкоцитов из ткани в лимфатические сосуды и, соответственно он экспрессируется на базолатеральной поверхности эндотелиальных клеток, где он образует комплекс с CCL21 и может слущиваться вместе с хемокином в окружающее сосуд пространство. Ключевую роль подопланина в адгезивных взаимодействия между самыми разными типами клеток демонстрируют эксперименты с подопланаин-дефицитными мышами, которые умирают вскоре после рождения от нарушений дыхания, связанных с неправильным формированием альвелол. Наряду с этим, такие мыши демонстрируют тяжелые нарушения лимфатического транспорта. Представляется вероятным, что комплекс подопланина с хемокином регулирует подвижность лейкоцитов, тогда как связанный с мембраной подопланин участвует в 164 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 управлении цитоскелетом эндотелиальных клеток. Показана возможность подопланина регулировать актиновый цитоскелет через белки ERM (эзрин, радиксин и моезин) [50]. Ещё одним членом Link-семейства, экспрессированным на эндотелии лимфатических сосудов, является LYVE-1. Этот высокогликозилированный интегральный белок мембраны имеет большую гомологию с CD44 – рецептором хоминга в очаге воспаления и может связывать общий с ним лиганд – гиалуронан. Это обстоятельство позволяет в условиях эксперимента in vitro формировать трехкомпонентные группы LYVE-1–гиалуронан–CD44, которые (теоретически) могут обеспечивать межклеточные взаимодействия [50]. Прямых доказательств такого типа адгезивного взаимодействия нет, однако конфокальная микроскопия демонстрирует микротопографию экспрессии LYVЕ-1, характерную для молекул, участвующих в трансмиграции. Эти молекулы обнаруживаются в щелевых проходах между эндотелиальными клетками в слепых начальных участках лимфатических капилляров [117]. Эти щелевые проходы являются типичным место проникновения большинства лейкоцитов в лимфатическое русло. Вне воспаления эти проходы малы (не более 2 мкм), пропускают в капилляры лишь жидкость, низкомолекулярные соединения и макромолекулы и, по-видимому, представляют труднопреодолимую преграду для таких крупных клеток, как ДК. Baluk с соавторами [117] показали, что края эндотелиальных клеток, формирующих проходы, имеют форму дубового листа, при этом выпуклые отростки клеток формируют перекрывающиеся межклеточные соединения, а между обращенными друг к другу вогнутыми участками образуются щели. Конфокальная микроскопия показывает, что вход в каждую щель с обеих сторон фланкирован своего рода молекулярными фиксаторами («кнопками»), содержащими смесь адгезивных молекул, в частности, JAM, ESAM, окклудин, клаудин, ZO-1 и VE-кадгерин, тогда как между соприкасающимися участками, т. е. непосредственно в щелевом в проходе, экспрессированы CD31 и LYVE-1 С использованием клеток эндотелия кровеносных сосудов показано, что при воспалении молекулы JAM-A и JAM-С переносятся из участка плотной стыковки эндотелиальных клеток на их люминальную поверхность, где они взаимодействуют с LFA-1 и MAC-1 лейкоцитов [121]. Результатом этой транслокации является ослабление фланкирующих связей между соседними эндотелиальными клетками и расширение щели. Такая роль молекул JAM в качестве «сторожей-привратников», ограничивающих вход клеток в лимфатические сосуды вне воспаления, подтверждается экспериментами с нокаутом гена JAM-A, при котором трафик ДК в афферентную лимфу возрастает [122]. По мнению Луизы Джонсон и Дэвида Джексона, события на границе лимфатического сосуда развиваются следующим образом. Взаимодействие мигрирующей ДК или клетки Лангерганса с ICAM-1 и VCAM-1 ведет к латеральному передвижению клетки до ближайшего щелевого прохода между клетками. Затем происходит связывание молекул JAM, ESAM и VE-кадгерина эндотелиальных клеток с их лигандами на мигрирующей клетке. В результате эти молекулы выводятся из межэндотелиального взаимодействия и проход расширяется до размеров, допускающих проникновение ДК в сосуд. Также возможно вовлечение в этот процесс цитоскелета за счёт сигналинга через молекулу ESAM [50]. Внутри лимфатического русла клетки перемещаются пассивно, с током лимфы, который обусловлен периодическим сокращением мышц вокруг стенки сосуда. В итоге этого перемещения клетки и лимфатическая жидкость попадают в субкапсулярный синус дренирующего лимфатического узла [123]. Навигация ДК в ткани лимфатического узла Лимфатический узел анатомически можно разделить на синусы, кору и мозговую зону. Снаружи ЛУ покрыт соединительнотканной капсулой, от которой с внутренней стороны вглубь уходят трабекулы, формирующие трехмерную структуру стромы узла. Афферентные лимфатические сосуды открываются в субкапсулярный синус на выпуклой стороне лимфатического узла, который соединен с синусами в трабекулах. Синусы представляют собой внутренние полые пространства узла, выстланные ретикулярными клетками синуса (ретотелиальными клетками) [124–126], крепящимися к капсуле узла, и трабекулам. Ретотелиальные клетки несут ряд маркеров эндотелия лимфатических сосудов [127]. Так же среди ретотелиальных клеток присутствует резидентная популяция малоподвижных субкапсулярных макрофагов [97]. Как макрофаги, так и ретотелиальные клетки могут поглощать находящиеся в лимфе частицы различного генеза и микроорганизмы [128, 129]. Для выполнения данной функции клетки обоих типов несут большой набор скавенджер-рецепторов [127, 130]. Кора состоит из соединенных друг с другом цистерн, стенки которых образованы базальной мембраной, покрытой клетками стромы синуса. От поверхности стенок отходят множественные трубчатые каналы диаметром от 200 нанометров до 3 микрометров, идущие внутрь объема цистерн и формирующие внутри трехмерную сеть, «похожую на скелет губки» [97]. Эти каналы являются фильтром, препятствующим попаданию в цистерны кортекса молекул с массой выше 70 килодальтон или гидродинамическим радиусом больше 4 нанометров [131]. Каналы формируются фибробластными ретикулярными клетками, внутри каналов содержатся коллагеновые 165 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 фибриллы и ряд других элементов внеклеточного матрикса (фибромодулин, декорин, лумикан) [97, 128]. В промежутках между фибробластными ретикулярными клетками к каналам могут присоединяться резидентные ДК лимфатического узла, изымающие часть находящихся в каналах молекул для представления их лимфоцитам [128, 132–134]. В наружной части коры расположены лимфоидные фолликулы – зоны сосредоточения, а во время иммунного ответа – размножения В-лимфоцитов. Расположенный глубже слой коры (паракортикальная или Т-клеточная зона) на 95% занят T-лимфоцитами. Оставшееся место заселено резидентными ДК и клетками стромы. ДК, пришедшие в лимфатический узел с периферии, проникают в кортекс и встраиваются в сеть уже присутствующих резидентных ДК [135] и начинают рекрутировать Т-лимфоциты, специфичные к принесённым антигенам. Показано, что существенное поступление ДК в ткань лимфатического узла начинается через 12–18 ч после стимуляции. Для того чтобы проникнуть в кору, ДК, поступившие по афферентным сосудам, должны сначала преодолеть барьер, состоящий из ретотелиальных клеток стенки синуса, расположенного под ними слоя коллагенового матрикса и сети ретикулярных стромальных клеток. Предполагается, что ДК преодолевают этот барьер под действием градиента CCL21, мощная продукция которого происходит в паракортексе [136]. О роли этого хемокина свидетельствуют уже упоминавшиеся выше наблюдения за миграцией ДК у мышей с мутацией plt. Также существуют предположения, что наряду с CCL21 проникновение ДК в паракортекс стимулирует хемокин CCL1, продуцирующийся в коре лимфатических узлов в зоне, прилегающей к синусу. Показано, что нокаут рецептора этого хемокина CCR8 ведет к ослаблению поступления ДК в лимфатические узлы при сохраненном уровне эмиграции ДК из дренируемых тканей [137]. По-видимому, CCR7 также направляет дальнейшую миграцию ДК внутрь коры, где наблюдается мощная экспрессия CCL19 и CCL21 в клетках высокого эндотелия венул, пронизывающих кору, а также в ткани вокруг сосудов. По крайней мере, в течение первого дня после перемещения с периферии зрелые ДК концентрируются вокруг сосудов, выстланных высоким эндотелием. Эта характерная локализация позволяет вновь прибывшим ДК функционировать в качестве «комитета по встрече», представляя свежесобранные антигены Т- и В-лимфоцитам, проникающим в лимфатический узел гематогенным путём [38]. Наряду с эндотелиальными клетками, хемокины CCL19 и CCL21 продуцируют фибробластные ретикулярные клетки стромы лимфузла [138, 139]. Кроме того, сами ДК продуцируют CCL19, который, по-видимому, привлекает проникшие в лимфузел наивные Т-лимфоциты в непосредственную близость к ДК. Также существует предположение, что продукция CCL19 самими ДК может служить для сближения и контактов между резидентными и вновь прибывшими ДК для обмена антигенного материала [140]. Различные субпопуляции ДК при колонизации отдают предпочтение различным зонам лимфатических узлов. Так, ДК, полученные из кожи, имеют повышенную экспрессию CXCR5 и в ответ на CXCL13 направляются в зоны паракортекса, прилегающие к лимфоидным фолликулам [141]. Это направление миграции не зависит от активности CCR7 [142]. В то же время, медленно мигрирующие клетки Лангерганса движутся, в основном, в глубокие слои коры [143]. По нашему мнению, CXCR5-зависимая миграция ДК может оказывать существенное влияние не только на конечный пункт миграции, но и на выбор типа иммунного ответа на антиген. Как известно, этот рецептор и его лиганд CXCL13 играют ключевую роль в миграции CXCR5+ Т-фолликулярных хелперов (Тфх) и В-лимфоцитов в перифоликулярные регионы и фолликулы ЛУ. Продуцентами CXCL13 являются фолликулярные дендритные клетки стромального происхождения [144] и маргинальные ретикулярные клетки [145], которые локализуются под субкапсулярным синусом внутри В-клеточных фолликулов, а также в перифолликулярных регионах между В-клеточными фолликулами. Таким образом, CXCR5зависимая миграция собирает вместе всех потенциальных участников гуморального иммунного ответа. CXCR5+ ДК кожи отвечают на CXCL13 и мигрируют в В-клеткочную зону ЛУ при адаптивном переносе [141]. Физиологическая роль такой миграции была недавно доказана Beatriz Leоn с соавт. Избирательно подавляя экспрессию гена CXCR5 в ДК, Т-лимфоцитах и В-клетках эти авторы показали, что зависимая от CXCR5 миграция ДК в фолликулы брыжеечных ЛУ критически необходима для оптимального ответа Тфх и Т-хелперов второго типа (Тх2) у мышей, инвазированных кишечной нематодой Heligmosomoides polygyrus [146]. Мы в своей недавней работе показали, что вакцина против гепатита В, а также её адъювантный компонент – гидрооксид алюминия, индуцируют на ДК экспрессию не только CCR7, но и CXCR5. [147]. По нашему мнению, экспрессия CXCR5 на ДК может приводить к направлению части ДК, несущих HBs-антиген, в фолликулы ЛУ, тем самым способствуя развитию гуморального иммунного ответа. Использование нового высокотехнологичного оборудования мультифотонной интравитальной микроскопии, определяющей движение клеток внутри их естественного микроокружения, позволяет выявить два чётко различающихся типа подвижности ДК внутри лимфатического узла. 166 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 Свежеприбывшие ДК быстро движутся внутри Т-клеточной зоны коры, и пик их подвижности соответствует концу первых суток после проникновения в узел. После этого подвижность клеток снижается и они занимают место в пространственной сетке, состоящей из резидентных и ранее мигрировавших ДК. Эта сеть пронизывает весь объем Т-клеточной зоны лимфатического узла и перифоликулярных областей. Тела ДК, интегрированных в сеть, малоподвижны, но отростки этих клеток обладают высокой подвижностью, по-видимому, для увеличения возможности контактов с окружающими Т-клетками [135]. Ключевую роль в этом прощупывании окружающего пространства играют ГТФазы семейства Rho, управляющие актиновым цитоскелетом. Ингибирование факторов обмена гуаниннуклеотидов Rac и cdc42, участвующих в этом пути передачи сигнала, а также нокаут генов Rac заметно угнетают подвижность ДК и снижают количество контактов с Т-клетками [148, 149]. Дополнительным регулятором работы цитоскелета ДК является фосфатидилинозитол-3-киназа PI3K, которая играет роль компаса и контролирует локализацию F-актина и поляризацию клетки под действием хемоаттрактантов [150]. Регуляция хоминга лимфоцитов дендритными клетками Распознавание Т-лимфоцитом чужеродного антигена, принесенного ДК, ведет к его активации, а дополнительные сигналы, которыми ДК снабдит активированный лимфоцит, обеспечивают выживание Т-клетки и готовят его к размножению и созреванию в клетоку-эффектор или клетку иммунологической памяти с вполне определенными функциональными свойствами. Более того, недавно появились относительно немногочисленные работы, свидетельствующие о том, что ДК могут влиять на миграционные свойства Т-клеток, направляя активированные Т-лимфоциты преимущественно в те ткани, в которых ДК поглотили презентируемый антиген (т. н. тканеспецифичный хоминг). Так, ДК, изолированные из лимфатических узлов брыжейки и Пейеровых бляшек, вызывают у активированных ими лимфоцитов высокие уровни экспрессии a4b7-интегринов и CCR9, что ведет к миграции в кишечник, в то время как ДК из других лимфатических узлов или селезенки такого действия оказывать не могут [151–155]. Показано также, что ДК оказывают подобное действие и на B-лимфоциты человека и мыши [156]. ДК из лимфатических узлов, дренирующих кожу, способны индуцировать более высокие уровни лигандов для E- и P-селектинов на CD8+ лимфоцитах в сравнении с ДК из Пейеровых бляшек [154,155]. Опубликованы данные о том, что молекулярные основы индукции хоминга лимфоцитов в кишечник связаны с действием метаболита витамина А – ретиноевой кислоты. ДК лимфоидной ткани кишечника, в отличие от ДК периферических лимфатических узлов, экспрессируют высокие уровни ретинальдегидрогеназы, необходимой для синтеза ретиноевой кислоты. Ретиноевая кислота действует на клетки через рецепторы семейства RAR. Кроме индукции хоминга в кишечник, ретиноевая кислота также блокирует экспрессию рецепторов хоминга в кожу: лигандов для E- и P-селектинов, CCR4, FucT-VII [157]. Для приобретения способности инструктировать Т-лимфоциты к миграции в кожу ДК нуждаются в активном метаболите витамина D3 (1,25(OH)2D3). Таким образом, тканеспецифический хоминг лимфоцитов определяют ДК. В свою очередь это свойство ДК зависит не только от многочисленных эндогенных регуляторов, необходимых для созревания ДК, но и от внешних сигналов, например витаминов, поступающих с пищей в кишечник, или их метаболитов, образующихся в коже под действием ультрафиолета [158]. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Исследование молекулярных механизмов управления клетками иммунной системы, и в первую очередь дендритными клетками, позволило сформулировать принципиально новые представления о процессе иммунного ответа на инфекционные агенты и вакцины. Результатом этих достижений фундаментальной науки явилось осознание того, что адъювантные компоненты вакцин должны выполнять не только функцию пассивных носителей антигена, улучшающих его сохранность и фармакокинетику. В качестве важнейшего свойства адъювантов стала рассматриваться их способность стимулировать функцию ДК на инициальной стадии иммунного ответа. В результате в качестве перспективных адъювантов стали рассматриваться естественные или синтетические лиганды TLR [67, 68]. Не вызывает сомнения, что сигнализация через TLR является наиболее эффективным и физиологичным способом стимуляции функционального созревания ДК. Однако в плане мобилизации ДК к миграции и, соответственно, к доставке антигенного материала в место инициации иммунного ответа сигнализация через TLR не является единственным способом. Более того, TLRсигнализация не является наиболее эффективным способом стимуляции миграции. Представляется наиболее вероятным, что для оптимальной миграции ДК должны получить дополнительные стимулы с использованием молекулярных механизмов, описанных в данном обзоре. В соответствии с этим положением представляются целесообразными разработка методической базы и проведение поиска дополнительных потенциальных компонентов вакцин для оптимизации доставки антигенного материала дендритными клетками в лимфатические узлы. Доступные литературные данные, касающиеся этой практической стороны проблемы миграции ДК, крайне немногочислен- 167 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 ны. Тем не менее, эти немногочисленные публикации свидетельствуют об актуальности проблемы доставки антигенов вакцин дендритными клетками. Так, Valerie Abadie с соавт. с использованием двух флуоресцентных штаммов БЦЖ показали, что в ранние сроки после введения ДК не приносят в дренирующие лимфатические узлы сколь либо значимого количества материала вакцины [159]. Основную массу вакцинных бактерий в лимфоидные органы несут нейтрофильные лимфоциты, которые не являются антигенпрезентирующими клетками и в данной ситуации могут рассматриваться как «похитители антигена». Следует отметить, что эксперименты проводились в мышиных моделях и поэтому полученные данные могут быть не вполне корректными. Тем не менее, эти результаты наводят на мысль о том, что инфицирование дендритных клеток бактериями БЦЖ (а это именно инфицирование, поскольку бактерии после поглощения выживают в ДК, так же, как и в макрофагах и нейтрофилах) может подавлять их миграционные свойства и тем самым снижать эффективность вакцинации. В этом случае наиболее перспективным является разработка новых неживых противотуберкулезных вакцин, содержащих антигенный материал и дополнительные компоненты, стимулирующие не только антигенную презентацию, но и миграцию ДК в лимфоидную ткань. Разработка таких вакцин требует дальнейших исследований управления миграцией ДК паттернами патогенов. Кроме того, полученные данные свидетельствуют о том, что для полного понимания процессов, индуцированных введением вакцин, необходимо изучать практически неисследованную область иммунологии, а именно процесс обмена антигенов между клетками мигрантами, транспортирующими антигенный материал, и резидентными антигенпрезентирующими клетками лимфоидных органов. ЛИТЕРАТУРА 1. Steinman R.M. The dendritic cell system and its role in immunogenicity. Annu. Rev. Immunol. 1991. V. 9. P. 271-296. 2. Ярилин A. A. Иммунология. Москва: ГЭОТАР-Медиа. 2010. Yarilin A.A. Immunologia. Moskva: GEOTAR-Media. 2010. 3. Симбирцев А.С. Толл-белки: специфические белки неспецифического иммунитета. Иммунология. 2005. Т. 26. № 6. С. 368-377. Simbirzev A.S. Toll-belki: specifichnie belki nespecificheskogo immuniteta. Immunologiya. 2005. T. 26. N 6. S. 368-377. 4. Matzinger P. The danger model: a renewed sense of self. Science. 2002. V. 296 (5566). P. 301-305. 5. Blander M. J. Phagocytosis and antigen presentation: a partnership initiated by Toll-like receptors. Ann. Rheum. Dis. 2008. V. 67 (Supll. III). P. 44-49. 6. Akira S., Takeda K. Toll-like receptor signalling. Nat. Rev. Immunol. 2004. V. 4. P. 499–511. 7. Akira S., Uematsu S., Takeuchi O. Pathogen recognition and innate immunity. Cell. 2006. V. 124. P. 783–801. 8. Barr T. A., Brown S., Ryan G., Zhao J., Gray D. TLR-mediated stimulation of APC: Distinct cytokine responses of B cells and dendritic cells. Eur. J. Immunol. 2007. V. 37. P. 3040–3053. 9. Randolph G. J., Ochando J., Patrida-Sanchez S. Migration of dendritic cell subsets and their precursors. Annu. Rev. Immunol. 2008. V. 26. P. 293-316. 10. Mellman I., Steinman R. M. Dendritic cells: specialized and regulated antigen processing machines. Cell. 2001. V. 106. P. 255-258. 11. Guermonprez P., Valladeau J., Zitvogel L., Thery C., Amigorena S. Antigen presentation and T cell stimulation by Dendritic Cells. Annu. Rev. Immunol. 2002. V. 20. P. 621-667. 12. Merad M., Manz M. G., Karsunky H., Wages A., Peters W. Langerhans cells renew in the skin throughout life under steady-state conditions. Nat. Immunol. 2002. V. 3. P. 1135-1141. 13. Colonna M., Trinchirei G., Liu Y.J. Plasmacytoid dendritic cells in immunity. Nat. Immunol. 2004. V. 5. P. 1219-1226. 14. Пащенков М.В., Пинегин Б.В. Физиология клеток врожденной иммунной системы: дендритные клетки. Иммунология. 2006. Т. 27. № 6. С. 368-378. Paschenkov M.V., Pinegin B.V. Phisiologia kletok vrogdennoy immunnoy sistemi: dendritnie kletli. Immunologiya. 2006. T. 27. N 6. S. 368-378. 15. Wu L., Dakik A. Development of dendritic cell system. Cell. Mol. Immunol. 2004. V. 1. № 2. P. 112-118. 16. Wu L., Liu Y-J. Development of dendritic-cell lineages. Immunity. 2007. V. 26. P. 741-750. 17. Stagg A.J., Hart A.L., Knight C.S., Kamm M.A. The dendritic cell: its role in intestional inflammation and relationship with gut bacteria. Gut. 2003. V. 52. P. 1522-1529. 18. Blois S. M., Alba Soto C.D., Tometten M., Klapp B.F., Marguni R.A., Arck P.C. Lineage, maturity, and phenotype of uterine murine dendritic cells throughout gestation indicate a protective role in maintaining pregnancy. Biol. Reprod. 2004. V. 70. P. 1018-1023. 19. Culter C.W., Jotwani R. Dendritic cells at the oral mucosal interface. J. Dent. Res. 2006. V. 85. P. 678-689. 20. Schwarzenberger K., Udey M.C. Contact allergens and epidermal proinflammatory cytokines modulate Langerhans cell E-cadherin expression in situ. J. Invest. Dermatol. 1996. V. 106(3). P. 553-558. 21. Yang G.X., Lian Z.X., Kikuchi K. Moritoki Y., Ansari A.A., Liu Y.J., Ikehara S., Gershwin M. Plasmacytoid dendritic cells of different origins have distinct characteristics and function: studies of lymphoid progenitors versus myeloid progenitors. J. Immunol. 2005. V. 175 (11). P. 7281-7287. 22. Cools N., Ponsaerts P., Van Tendello V. F. I., Berneman Z. N. Balancing between immunity and tolerance: an interplay between dendritic cells, regulatory T cells, and effector T cells. J. Leuk. Biol. 2007. V. 82(6). P. 1365-1374. 23. Siegal F.P., Kadowaki N., Shodell M., et al. The nature of the principal type I interferon-producing cells in human blood. Science. 1999. V. 284. P. 1835-1837. 24. Sallusto F., Schaerli P., Loetscher P., Schaniel C., Lenig D., Mackay C.R., Qin S., Lanzavecchia A. Rapid and coordinated switch in chemokine receptor expression during dendritic cell maturation. Eur. J. Immunol. 1998, V. 28(9). P. 2760-2769. 25. Villablanca E.J., Russo V., Mora R. Dendritic cell migration and lymphocyte homing imprinting. Histol. Histopathol. 2008. V. 23. P. 897-910. 26. Wu L., Vandenabelle S., Georgopulos K. Derivation of dendritic cells from myeloid and lymphoid precursors. Intern. Rev. Immunol. 2001. V. 20. P. 117-135. 27. Encabo A., Solves P., Mateu E., et al. Selective Generation of Different Dendritic Cell Precursors from CD34+ Cells by Interleukin-6 and Interleukin-3. Stem Cells. 2004. V. 22. P. 725-740. 28. Bonasio R., von Andrian U.H. Generation, migration and function of circulating dendritic cells. Curr. Opin. Immunol. 2006. V. 18. P. 503–511. 29. Massberg S., Schaerli P., Knezevic-Maramica I., Kollnberger M., Tubo N., Moseman E.A., Huff I. V., Junt T., Wagers A. J., Mazo I. B., von Andrian U. H. Immunosurveillance by hematopoietic progenitor cells trafficking through blood, lymph, and peripheral tissues. Cell. 2007. V. 131. P. 994–1008. 30. Fogg D.K., Sibon C., Miled C., Jung S., Aucouturier P., Littman D.R., Cumano A., Geissmann F. A clonogenic bone marrow progenitor specific for macrophages and dendritic cells. Science. 2006. V. 311. P. 83–87. 31. Naik S.H., Sathe P., Park H. Y., Metcalf D., Proietto A. I., Dakic A, Carotta S., O'Keeffe M., Bahlo M., Papenfuss A., et al. Development of plasmacytoid and conventional dendritic cell subtypes from single precursor cells derived in vitro and in vivo. Nat. Immunol. 2007. V. 8. P. 1217–1226 32. Onai N., Obata-Onai A., Schmid M.A., Ohteki T., Jarrossay D., Manz M.G. Identification of clonogenic common Flt3+M-CSFR+ plasmacytoid and 168 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 conventional dendritic cell progenitors in mouse bone marrow. Nat. Immunol. 2007. V. 8. P. 1207–1216. 33. Gordon S., Taylor P.R. Monocyte and macrophage heterogeneity. Nat. Rev. Immunol. 2005. V. 5. P. 953–964. 34. von Andrian U.H., C.R. Mackay. T-cell function and migration. N. Engl. J.Med. 2000. V. 343 P. 1020–1034. 35. Vestweber D., Blanks J.E. Mechanisms that regulate the function of the selectins and their ligands. Physiol. Rev. 1999. V.79 P. 181–213. 36. Hidalgo A. et al. Complete identification of Eselectin ligands on neutrophils reveals distinct functions of PSCL-1, ESL-1 and CD44. Immunity 2007. V. 26. P. 477–489 37. Rot A., von Andrian U.H. Chemokines in innate and adaptive host defense: basic chemokinese grammar for immune cells. Annu. Rev. Immunol. 2004. V. 22. P. 891–928. 38. Alvarez D., Vollmann E.H. and von Andrian U. H. Mechanisms and Consequences of Dendritic Cell Migration. Immunity. 2008. V. 29(3). P. 325. 39. Geissmann F., Jung S., Littman D. R. Blood monocytes consist of two principal subsets with distinct migratory properties. Immunity. 2003; V. 19. P. 71–82. 40. Stumbles P.A., Strickland D.H., Pimm C.L., Proksch S.F., Marsh A.M., McWilliam A.S., Bosco A., Tobagus I., Thomas J.A., Napoli S., et al. Regulation of dendritic cell recruitment into resting and inflamed airway epithelium: use of alternative chemokine receptors as a function of inducing stimulus. J. Immunol. 2001. V. 167. P. 228–234. 41. Yamagami S., Hamrah P., Miyamoto K., Miyazaki D., Dekaris I., Dawson T., Lu B., Gerard C., Dana M.R.. CCR5 chemokine receptor mediates recruitment of MHC class II-positive Langerhans cells in the mouse corneal epithelium. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2005. V. 46. P. 1201–1207. 42. Merad M., Hoffmann P., Ranheim E., Slaymaker S., Manz M.G., Lira S.A., Charo I., Cook D.N., Weissman I.L., Strober S., Engleman E.G. Depletion of host Langerhans cells before transplantation of donor alloreactive T cells prevents skin graft-versus-host disease. Nat. Med 2004. V. 10. P. 510–517. 43. Pendl G.G., Robert C., Steinert M., Thanos R., Eytner R., Borges E., Wild M.K., Lowe J.B., Fuhlbrigge R.C., Kupper T.S., et al. Immature mouse dendritic cells enter inflamed tissue, a process that requires Eand P-selectin, but not P-selectin glycoprotein ligand 1. Blood 2002. V. 99. P. 946–956. 44. Wethmar K., Helmus Y., Luhn K., Jones C., Laskowska A., Varga G., Grabbe S., Lyck R., Engelhardt B., Bixel M.G., et al. Migration of immature mouse DC across resting endothelium is mediated by ICAM-2 but independent of beta2-integrins and murine DC-SIGN homologues. Eur. J. Immunol. 2006. V. 36. P. 2781–2794. 45. Diacovo T.G., Blasius A.L., Mak T. W., Cella M., Colonna M. Adhesive mechanisms governing interferonproducing cell recruitment into lymph nodes. J. Exp. Med. 2005. V. 202. P. 687–696. 46. Farkas L., Beiske K., Lund-Johansen F., Brandtzaeg P., Jahnsen F.L. Plasmacytoid dendritic cells (natural interferon- alpha/beta-producing cells) accumulate in cutaneous lupus erythematosus lesions. Am. J. Pathol. 2001. V. 159. P. 237–243. 47. Nestle F.O., Conrad C., Tun-Kyi A., Homey B., Gombert M., Boyman O., Burg G., Liu Y.J., Gilliet M. Plasmacytoid predendritic cells initiate psoriasis through interferon-alpha production. J. Exp. Med. 2005. V. 202. P. 135–143. 48. Jahnsen F.L., Lund-Johansen F., Dunne J.F., Farkas L., Haye R., Brandtzaeg P. Experimentally induced recruitment of plasmacytoid (CD123high) dendritic cells in human nasal allergy. J. Immunol. 2000. V. 165. P. 4062–4068. 49. Wendland M., Czeloth N., Mach N., Malissen B., Kremmer E., Pabst O., Forster R. CCR9 is a homing receptor for plasmacytoid dendritic cells to the small intestine. Proc. Natl. Acad. Sci. U. S. A. 2007. V. 104. P. 6347–6352. 50. Johnson L.A., Jackson D.G. Cell Traffic and the Lymphatic Endothelium. Ann. N.Y. Acad. Sci. 2008. V. 1131. P. 119–133. 51. West M.A., Prescott A.R., Chan K.M., Zhou Z., Rose-John S., Scheller J.,Watts C. TLR ligand – induced podosome disassembly in dendritic cells is ADAM17 dependent. J. Cell Biol. Vol. 2008. V. 182(5). P. 993–1005. 52. West M.A., R.P. Wallin , S.P. M atthews , H .G. Svensson , R. Zaru , H.G. Ljunggren , A.R. Prescott , and C. Watts. Enhanced dendritic cell antigen capture via toll-like receptor-induced actin remodeling. Science 2004. V. 305 P. 1153 – 1157. 53. Kleijmeer M., G. Ramm, D. Schuurhuis, J. Griffith, M. Rescigno, P. RicciardiCastagnoli, A.Y. Rudensky , F. Ossendorp, C.J. Melief, W. Stoorvogel, and H.J. Geuze. Reorganization of multivesicular bodies regulates MHC class II antigen presentation by dendritic cells. J. Cell Biol. 2001. V. 155. P. 53 – 63. 54. Chow A., Toomre D., Garrett W., Mellman I. Dendritic cell maturation triggers retrograde MHC class II transport from lysosomes to the plasma membrane. Nature 2002. V. 418. P. 988 – 994 . 55. Boes M., Bertho N., Cerny J., Op den Brouw M., Kirchhausen T., Ploegh H. 2003 . T cells induce extended class II MHC compartments in dendritic cells in a toll-like receptor-dependent manner. J. Immunol. V. 171. P. 4081 – 4088. 56. Shin J.S., Ebersold M., Pypaert M., Delamarre L., Hartley A., Mellman I. Surface expression of MHC class II in dendritic cells is controlled by regulated ubiquitination. Nature 2006. V. 444. P. 115 – 118 . 57. van Niel G., Wubbolts R., Ten Broeke T., S.I. Buschow , F.A. Ossendorp , C.J. Melief G. Raposo , B.W. van Balkom , and W. Stoorvogel . Dendritic cells regulate exposure of MHC class II at their plasma membrane by oligoubiquitination. Immunity. 2006. V. 25 P. 885 – 894. 58. Trombetta E.S. and I. Mellman. Cell biology of antigen processing in vitro and in vivo. Annu. Rev. Immunol. 2005. V. 23. P. 975 – 1028 . 59. Burns S., S.J. Hardy, J. Buddle, K.L. Yong, G.E. Jones, and A.J. Thrasher. Maturation of DC is associated with changes in motile characteristics and adherence. Cell Motil. Cytoskeleton. 2004. V. 57. P. 118 – 132 . 60. van Helden S.F., Krooshoop D.J., Broers K.C., Raymakers R.A., Figdor C.G., van Leeuwen F.N. A critical role for prostaglandin E2 in podosome dissolution and induction of high-speed migration during dendritic cell maturation. J. Immunol. 2006.V. 177 P. 1567 – 1574. 61. Linder S. and Aepfelbacher M. Podosomes: adhesion hot-spots of invasive cells. Trends Cell Biol. 2003. V. 13. P. 376 – 385 . 62. Linder S. The matrix corroded: podosomes and invadopodia in extracellular matrix degradation. Trends Cell Biol. 2007. V. 17. P. 107 – 117 . 63. Buccione R., Orth J.D., McNiven M.A. Foot and mouth: podosomes, invadopodia and circular dorsal ruffles. Nat. Rev. Mol. Cell Biol. 2004. V. 5 P. 647 – 657 . 64. Saltel F., Chabadel A., Bonnelye E., Jurdic P. Actin cytoskeletal organization in osteoclasts: A model to decipher transmigration and matrix degradation. Eur. J. Cell Biol. 2008. V. 87. P. 459 – 468 . 65. Black R.A., Rauch C.T., Kozlosky C.J., et al. A metalloproteinase disintegrin that releases tumour-necrosis factor-alpha from cells. Nature 1997. V. 385. P. 729 – 733. 66. Randolph G.J., Angeli V., Swartz M.A. Dendritic-cell trafficking to lymph node through lymphatic vessels. Nat. Rev. Immunol. 2005. V. 5. P. 617-628. 67. Boullart A.C.I., Aarntzen E.H.J.G., Verdijk P. et al. Maturation of monocytederived dendritic cells with Toll-like receptor 3 and 7/8 ligands combined with prostaglandin E2 results in high interleukin-12 production and cell migration. Cancer Immunol. Immunother. 2008. V. 57. P. 1589–1597 68. Morel S.A., Turner M.S., Designing the optimal vaccine: the importance of cytokines and dendritic cells. Open Vaccine J. 2010. V. 3. P. 7–17. 69. Fulcher J.A., Chang M.H., Wang S. et al., Galectin-1 Co-clusters CD43/ CD45 on Dendritic Cells and Induces Cell Activation and Migration through Syk and Protein Kinase C Signaling. J. Biol. Chem. 2009. V. 284(39). P. 26860–26870. 70. Griffiths C. E., Dearman R. J., Cumberbatch M., Kimber I. Cytokines and Langerhans cell mobilisation in mouse and man. Cytokine. 2005. V. 32(2). P. 67-70. 71. Robbiani D. F., Finch R. A., Jäger D., Muller W. A., Sartorelli A. C., Randolph G. J. The leukotriene C(4) transporter MRP1 regulates CCL19 (MIP-3beta, ELC)dependent mobilization of dendritic cells to lymph nodes. Cell. 2000. V. 103(5). P. 757-768. 72. Kabashima K., Sakata D., Nagamachi M., Miyachi Y., Inaba K., Narumiya S. Prostaglandin E2-EP4 signaling initiates skin immune responses by promoting migration and maturation of Langerhans cells. Nat. Med. 2003. V. 9(6). P. 744-749. 73. Angeli V., Faveeuw C., Roye O., Fontaine J., Teissier E., Capron A., Wolowczuk I., Capron M., Trottein F. Role of the parasite-derived prostaglandin D2 in the inhibition of epidermal Langerhans cell migration during schistosomiasis infection. J. Exp. Med. 2001. V. 193(10). P. 1135-1148. 74. Yen J-H, Kong W., Ganea D. Interferon beta inhibits dendritic cell migration through STAT-1 mediated transcriptional suppression of CCR7 and metalloproteinase 9. J. Immunol. 2010. V. 184(7). P. 3478–3486. 75. Radhakrishnan S., Cabrera R.A., Schenk E.L., Nava-Parada P., Bell M.P., Van Keulen V.P., Marler R..J, Felts S.J., Pease L.R. Reprogrammed FoxP3+ T 169 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 regulatory cells become IL-17+ antigen-specific autoimmune effectors in vitro and in vivo. J. Immunol. 2008. V. 181. P. 3137–3147. 76. Tseng S.Y., Otsuji M., Gorski K., Huang X., Slansky J.E., Pai S.I., Shalabi A., Shin T., Pardoll D.M., Tsuchiya H. B7-DC, a new dendritic cell molecule with potent costimulatory properties for T cells. J. Exp. Med. 2001. V. 193. P. 839–846. 77. Latchman Y., Wood C.R., Chernova T., et al. PD-L2 is a second ligand for PD-1 and inhibits T cell activation. Nat. Immunol. 2001. V. 2. P. 261–268. 78. Nguyen L.T., Radhakrishnan S., Ciric B., Tamada K., Shin T., Pardoll D.M., Chen L., Rodriguez M., Pease L.R. Cross-linking the B7 family molecule B7-DC directly activates immune functions of dendritic cells. J. Exp. Med. 2002. V. 196. P. 1393–1398. 79. Radhakrishnan S., Iijima K., Kobayashi T., Kita H., Pease L.R. Dendritic cells activated by cross-linking B7-DC (PD-L2) block inflammatory airway disease. J. Allerg.y Clin. Immunol. 2005. V. 116. P. 668–674. 80. Bouchon A., Hernandez-Munain C., Cella M., Colonna M. A DAP12mediated pathway regulates expression of CC chemokine receptor 7 and maturation of human dendritic cells. J. Exp. Med. 2001. V. 194. P. 1111–1122. 81. Tomasello E., Desmoulins P.O., Chemin K., Guia S., Cremer H., Ortaldo J., Love P., Kaiserlian D., Vivier E. Combined natural killer cell and dendritic cell functional deficiency in KARAP/DAP12 loss-offunction mutant mice. Immunity 2000. V. 13. P. 355–364. 82. Takegahara N., Takamatsu H., Toyofuku T., Tsujimura T., Okuno T., Yukawa K., Mizui M., Yamamoto M., Prasad D.V., Suzuki K., et al. Plexin-A1 and its interaction with DAP12 in immune responses and bone homeostasis. Nat. Cell. Biol. 2006. V. 8. P. 615–622. 83. Wong A.W., Brickey W.J., Taxman D.J., van Deventer H.W., Reed W., Gao J.X., Zheng P., Liu Y., Li P., Blum J.S., et al. CIITA-regulated plexin-A1 affects T-celldendritic cell interactions. Nat. Immunol. 2003. V. 4. P. 891–898. 84. Walzer T., Galibert L., De Smedt T.. Dendritic cell function in mice lacking Plexin C1. Int. Immunol. 2005. V. 17. P.943–950. 85. Matsushita N., Komine H., Grolleau-Julius A., Pilon-Thomas S., Mulе J.J. Targeting MARCO can lead to enhanced dendritic cell motility and antimelanoma activity. Cancer Immunol. Immunother. 2010. V. 59(6). P. 875–884. 86. van der Laan L.J., Dopp E.A., Haworth R., Pikkarainen T., Kangas M., Elomaa O., Dijkstra C.D., Gordon S., Tryggvason K., Kraal G. Regulation and functional involvement of macrophage scavenger receptor MARCO in clearance of bacteria in vivo. J. Immunol. 1999. V.162 P. 939–947. 87. van der Laan L.J., Kangas M., Dopp E.A., Broug-Holub E., Elomaa O., Tryggvason K., Kraal G. Macrophage scavenger receptor MARCO: In vitro and in vivo regulation and involvement in the anti-bacterial host defense. Immunol. Lett. 1997. V. 57 P. 203–208. 88. Arredouani M., Yang Z., Ning Y., Qin G., Soininen R., Tryggvason K., Kobzik L. The scavenger receptor MARCO is required for lung defense against pneumococcal pneumonia and inhaled particles. J. Exp. Med. 2004. V. 200. P.267–272. 89. Arredouani M.S., Palecanda A., Koziel H., Huang Y.C., Imrich A., Sulahian T.H., Ning Y.Y., Yang Z., Pikkarainen T., Sankala M., Vargas S.O., Takeya M., Tryggvason K., Kobzik L. MARCO is the major binding receptor for unopsonized particles and bacteria on human alveolar macrophages. J. Immunol. 2005. V. 175. P.6058–6064. 90. Elshourbagy N.A., Li X., Terrett J., Vanhorn S., Gross M.S., Adamou J.E., Anderson K.M., Webb C.L., Lysko P.G. Molecular characterization of a human scavenger receptor, human MARCO. Eur. J. Biochem. 2000. V. 267. P. 919–926. 91. Kraal G., van der Laan L.J., Elomaa O., Tryggvason K. The macrophage receptor MARCO. Microbes Infect. 2000. V. 2. P. 313–316. 92. Mukhopadhyay S., Chen Y., Sankala M., Peiser L., Pikkarainen T., Kraal G., Tryggvason K., Gordon S. MARCO, an innate activation marker of macrophages, is a class A scavenger receptor for Neisseria meningitidis. Eur. J. Immunol. 2006. V. 36. P. 940–949. 93. Palecanda A., Paulauskis J., Al-Mutairi E., Imrich A., Qin G., Suzuki H., Kodama T., Tryggvason K., Koziel H., Kobzik L. Role of the scavenger receptor MARCO in alveolar macrophage binding of unopsonized environmental particles. J. Exp. Med. 1999. V. 189. P. 1497–1506. 94. Gallucci S., Lolkema M., Matzinger P. Natural adjuvants: endogenous activators of dendritic cells. Nat. Med. 1999. V.5(11). P. 1249-55. 95. Wang B., Amerio P., Sauder D. N. Role of cytokines in epidermal Langerhans cell migration. J. Leukoc. Biol. 1999. V. 66(1). P. 33-39. 96. Takayama K., Yokozeki H., Ghoreishi M., Satoh T., Katayama I., Umeda T., Nishioka K. IL-4 inhibits the migration of human Langerhans cells through the downregulation of TNF receptor II expression. J. Invest. Dermatol. 1999. V. 113. P. 541-546. 97. Lammermann T., Sixt M. The microanatomy of T-cell responses. Immunol. Rev. 2008. V. 221. P. 26-43. 98. Ratzinger G., Stoitzner P., Ebner S., Lutz M.B., Layton G.T., Rainer C., Senior R.M., Shipley J.M., Fritsch P., Schuler G., Romani N. Matrix metalloproteinases 9 and 2 are necessary for the migration of Langerhans cells and dermal dendritic cells from human and murine skin. J. Immunol. 2002. V. 168. P. 4361–4371. 99. Darmanin S., Chen J., Zhao S., Cui H., Shirkoohi R., Kubo N., Kuge Y., Tamaki N., Nakagawa K., Hamada J., et al. All-trans retinoic acid enhances murine dendritic cell migration to draining lymph nodes via the balance of matrix metalloproteinases and their inhibitors. J. Immunol. 2007. V. 179. P. 4616–4625. 100. Johnson L. A., Clasper S., Holt A. P., Lalor P. F., Baban D., Jackson D. G. An inflammation-induced mechanism for leukocyte transmigration across lymphatic vessel endothelium. J. Exp. Med. 2006. V. 203(12). P. 2763-2777. 101. Förster R. et al. CCR7 coordinates the primary immune response by establishing functional microenvironments in secondary lymphoid organs. Cell. 1999. V. 99. P. 23–33. 102. Ohl L. et al. CCR7 govern skin dendritic cell migration under inflammatory and steady-state conditions. Immunity 2004. V. 21. P. 279–288. 103. Saeki H. et al. Cutting edge: secondary lymphoidtissue chemokine (SLC) and CC chemokine receptor 7 (CCR7) participate in the emigration pathway of mature dendritic cells from the skin to regional lymph nodes. J. Immunol. 1999. V. 162. P. 2472–2475. 104. Luther S. A., Tang H. L., Hyman P. L., et al. Coexpression of the chemokines ELC and SLC by T zone stromal cells and deletion of the ELC gene in the plt/plt mouse. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2000. V. 97. P. 12694–12699. 105. Martin-Fontecha A. et al. Regulation of dendritic cell migration to the draining lymph node: impact on T lymphocyte traffic and priming. J. Exp. Med. 2003. V. 198. P. 615–621. 106. Swartz M.A., Hubbell J.A., Reddy S.T. Lymphatic drainage function and its immunological implications: from dendritic cell homing to vaccine design. Semin. Immunol. 2008. V. 20(2). P. 147-56. 107. Shields J.D., Fleury M.E., Yong C., Tomei A.A., Randolph G.J., Swartz M.A. Autologous chemotaxis as a mechanism of tumor cell homing to lymphatics via interstitial flow and autocrine CCR7 signaling. Cancer Cell. 2007. V. 11(6). P. 526-538. 108. Gunn M.D., Kyuwa S., Tam C., Kakiuchi T., Matsuzawa A., Williams L.T., Nakano H. Mice lacking expression of secondary lymphoid organ chemokine have defects in lymphocyte homing and dendritic cell localization. J. Exp. Med. 1999. V. 189. P. 451–460. 109. Kabashima K. et al. CXCL12-CXCR4 engagement is required formigration of cutaneous dendritic cells. Am. J. Pathol. 2007. V. 171. P. 1249–1257. 110. Humrich J.Y., Humrich J.H., Averbeck M., et al. Mature monocytederived dendritic cells respond more strongly to CCL19 than to CXCL12: consequences for directional migration. Immunology. 2005. V. 117. P. 238–247. 111. Nibbs R.J. B. et al. The beta-chemokine receptor D6 is expressed by lymphatic endothelium and a subset of vascular tumors. Am. J. Pathol. 2001. V. 158. P. 867–877. 112. Martinez de Latorre Y. et al. Increased inflammation in mice deficient for the chemokine decoy receptor D6. Eur. J. Immunol. 2005. V. 35. P. 1342–1346. 113. Czeloth N., Bernhardt G., Hofmann F., Genth H., Forster R. Sphingosine1-phosphate mediates migration of mature dendritic cells. J. Immunol. 2005. V. 175. P. 2960–2967. 114. Maeda Y., Matsuyuki H., Shimano K., Kataoka H., Sugahara K., Chiba K. Migration of CD4 T cells and dendritic cells toward sphingosine 1-phosphate (S1P) is mediated by different receptor subtypes: S1P regulates the functions of murine mature dendritic cells via S1P receptor type 3. J. Immunol. 2007. V. 178. P. 3437–3446. 115. Gollmann G., Neuwirt H., Tripp C.H., Mueller H., Konwalinka G., Heufler C., Romani N., Tiefenthaler M. Sphingosine-1-phosphate receptor type-1 agonism impairs blood dendritic cell chemotaxis and skin dendritic cell migration to lymph nodes under inflammatory conditions. Int. Immunol. 2008. V. 18(1). P. 49-54 170 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 116. Idzko M., Hammad H., van Nimwegen M., Kool M., Muller T., Soullie T., Willart M.A., Hijdra D., Hoogsteden H.C., Lambrecht B.N. Local application of FTY720 to the lung abrogates experimental asthma by altering dendritic cell function. J. Clin. Invest. 2006. V. 116. P. 2935–2944. 117. Baluk P., Fuxe J., Hashizume H., Romano T., Lashnits E., Butz S., Vestweber D., Corada M., Molendini C., Dejana E., McDonald D. M. Functionally specialized junctions between endothelial cells of lymphatic vessels. J. Exp. Med. 2007. V. 204(10). P. 2349-2362. 118. Simom S.I. et al. Neutrophil tethering on Eselectin activates 2 integrin binding to ICAM-1 through a mitogen-activated protein kinase signal transduction pathway. J. Immunol. 2000. V. 164. P. 4348–4358. 119. Salmi M. et al. CLEVER-1 mediates lymphocyte transmigration through vascular and lymphatic endothelium. Blood 2004. V. 104. P. 3849–3857. 120. Irjala H. et al. Mannose receptor is a novel ligand for L-selectin andmediates lymphocyte binding to lymphatic endothelium. J. Exp. Med. 2001. V. 194. P. 1033–1041. 121. Bradfield P.F. et al. JAM-C regulates unidirectional monocyte transendothelial migration in inflammation. Blood 2007. V. 110. P. 2545–2555. 122. Cera M.R. et al. Increased DC trafficking to lymph nodes and contact hypersensitivity in junctional adhesion molecule-A-deficientmice. J. Clin. Invest. 2004. V. 114. P. 729–738. 123. Witte M.H., Jones K., Wilting J., Dictor M., Selg M., McHale N., Gershenwald J.E., Jackson D.G. Structure function relationships in the lymphatic system and implications for cancer biology. Cancer Metastasis Rev. 2006. V. 25(2). P. 159-184. 124. Hammerling B., Grund C., Boda-Heggemann J., Moll R., Franke W. W. The complexus adhaerens of mammalian lymphatic endothelia revisited: a junction even more complex than hitherto thought. Cell. Tissue. Res. 2006. V. 324. P. 55–67. 125. Schmelz M., Franke W. W. Complexus adhaerentes, a new group of desmoplakincontaining junctions in endothelial cells: the syndesmos connecting retothelial cells of lymph nodes. Eur. J. Cell. Biol. 1993, V. 61. P. 274–289. 126. Wacker H.H. Sinus lining cells. Immune accessory cells of lymph node sinuses. Veroff. Pathol. 1994. V. 143. P. 1–217. 127. Engering A., et al. Dynamic populations of dendritic cell-specific ICAM-3 grabbing nonintegrin-positive immature dendritic cells and liver/lymph nodespecific ICAM-3 grabbing nonintegrin-positive endothelial cells in the outer zones of the paracortex of human lymph nodes. Am. J. Pathol. 2004. V. 164. P. 1587–1595. 128. Sixt M., et al. The conduit system transports soluble antigens from the afferent lymph to resident dendritic cells in the T cell area of the lymph node. Immunity. 2005. V. 22. P. 19–29. 129. Glazyrin A. L., et al. Distribution of colloidal gold tracer within rat parasternal lymph nodes after intrapleural injection. Anat. Rec. 1995. V. 241. P. 175–180. 130. Linehan S. A., Martinez-Pomares L., Stahl P. D., Gordon S. Mannose receptor and its putative ligands in normal murine lymphoid and nonlymphoid organs: in situ expression of mannose receptor by selected macrophages, endothelial cells, perivascular microglia, and mesangial cells, but not dendritic cells. J. Exp. Med. 1999. V. 189. P. 1961–1972. 131. Roozendal R., Mebius R., Kraal G. The conduit system of the lymph node. Int. Immunol. 2008. V. 20(12). P. 1483-1487. 132. Itano A. A., Jenkins M. K. Antigen presentation to naive CD4 T cells in the lymph node. Nat. Immunol. 2003. V. 4. P. 733–739. 133. Itano A. A., McSorley S. J., Reinhardt R. L., Ehst B. D., Ingulli E., Rudensky A. Y., Jenkins M.K. Distinct dendritic cell populations sequentially present antigen to CD4 T cells and stimulate different aspects of cellmediated immunity. Immunity. 2003. V. 19. P. 47–57. 134. Anderson A. O., Shaw S. Conduit for privileged communications in the lymph node. Immunity. 2005. V. 22. P. 3–5. 135. Lindquist R. L., et al. Visualizing dendritic cell networks in vivo. Nat. Immunol. 2004. V. 5. P. 1243–1250. 136. Nakano H., Gunn M.D. Gene duplications at the chemokine locus on mouse chromosome 4: multiple strain-specific haplotypes and the deletion of secondary lymphoid-organ chemokine and EBI-1 ligand chemokine genes in the plt mutation. J. Immunol. 2001. V. 166. P. 361–369. 137. Qu C., Edwards E.W., Tacke F., Angeli V., Llodra J., Sanchez-Schmitz G., Garin A., Haque N.S., Peters W., van Rooijen N., et al. Role of CCR8 and other chemokine pathways in the migration of monocytederived dendritic cells to lymph nodes. J. Exp. Med. 2004. V. 200. P.1231–1241. 138. Asperti-Boursin F., Real E., Bismuth G., Trautmann A., Donnadieu E. CCR7 ligands control basal T cell motility within lymph node slices in a phosphoinositide 3-kinase-independent manner. J. Exp. Med. 2007. V. 204. P. 1167–1179. 139. Woolf E., et al. Lymph node chemokines promote sustained T lymphocyte motility without triggering stable integrin adhesiveness in the absence of shear forces. Nat. Immunol. 2007. V. 8. P. 1076–1085. 140. Cyster J.G. Chemokines and the homing of dendritic cells to the T cell areas of lymphoid organs. J. Exp. Med. 1999. V. 189. P. 447–450. 141. Saeki H., Wu M.T., Olasz E., Hwang S.T. A migratory population of skinderived dendritic cells expresses CXCR5, responds to B lymphocyte chemoattractant in vitro, and co-localizes to B cell zones in lymph nodes in vivo. Eur. J. Immunol. 2000. V. 30. P. 2808–2814. 142. Forster R., Schubel A., Breitfeld D., Kremmer E., Renner-Muller I., Wolf E., Lipp M. CCR7 coordinates the primary immune response by establishing functional microenvironments in secondary lymphoid organs. Cell 1999. V. 99. P. 23–33. 143. Kissenpfennig A., Henri S., Dubois B., Laplace-Builhe C., Perrin P., Romani N., Tripp C.H., Douillard P., Leserman L., Kaiserlian D., et al. Dynamics and function of Langerhans cells in vivo: dermal dendritic cells colonize lymph node areas distinct from slower migrating Langerhans cells. Immunity 2005. V. 22. P. 643–654. 144. Cyster J.G., Ansel K.M., Reif K., Ekland E.H., Hyman P.L., Tang H.L. et al. Follicular stromal cells and lymphocyte homing to follicles. Immunol. Rev. 2000; 176: 181–193. 145. Katakai T., Suto H., Sugai M., Gonda H., Togawa A., Suematsu S., et al. Organizer-like reticular stromal cell layer common to adult secondary lymphoid organs. J. Immunol. 2008; 181: 6189–6200. 146. León B., Ballesteros-Tato A., Browning J.L., Dunn R., Randall T.D., Lund F.E. Regulation of TH2 development by CXCR5+ dendritic cells and lymphotoxinexpressing B cells. Nat. Immunol. 2012; 13(7): 681-90. 147. Талаев В.Ю., Плеханова М.В., Заиченко И.Е., Бабайкина О.Н. Действие вакцин на экспрессию хемокиновых рецепторов дендритными клетками новорожденных и взрослых in vitro. Иммунология. 2013. Т. 34. № 6. С. 318-323. Talayev V.Yu., Plechanova M.V., Zaichenko I.Ye., Babaykina O.N. Deystvie vakzin na ekspressiyu chemokinovich receptorov dendritnimi kletkami novorogdennich I vzroslich in vitro. Immunologiya. 2013. T. 34. N 6. S. 318323. 171 № 2 ( 1 2 ) м а й 2 01 4 148. Swetman C.A., Leverrier Y., Garg R, Gan C.H., Ridley A.J., Katz D.R., Chain B.M. Extension, retraction and contraction in the formation of a dendritic cell dendrite: distinct roles for Rho GTPases. Eur. J. Immunol. 2002. V. 32. P. 2074–2083. 149. Benvenuti F., Hugues S., Walmsley M., Ruf S., Fetler L., Popoff M., Tybulewicz V.L., Amigorena S. Requirement of Rac1 and Rac2 expression by mature dendritic cells for T cell priming. Science 2004.V. 305. P. 1150–1153. 150. Rickert P., Weiner O.D., Wang F., Bourne H.R., Servant G. Leukocytes navigate by compass: roles of PI3Kgamma and its lipid products. Trends Cell. Biol. 2000. V. 10. P. 466–473. 151. Stagg A.J., Kamm M.A., Knight S.C. Intestinal dendritic cells increase T cell expression of alpha4beta7 integrin. Eur. J. Immunol. 2002. V. 32(5). P. 1445-1454. 152. Johansson-Lindbom B., Svensson M., Wurbel M. A., Malissen B., Márquez G., Agace W. Selective generation of gut tropic T cells in gut-associated lymphoid tissue (GALT): requirement for GALT dendritic cells and adjuvant. J. Exp. Med. 2003. V. 198(6). P. 963-969. 153. Mora J.R., Bono M.R., Manjunath N., Weninger W., Cavanagh L.L., Rosemblatt M., von Andrian U. H. Selective imprinting of gut-homing T cells by Peyer’s patches dendritic cells. Nature. 2003. V. 424. P. 88-93. 154. Mora J. R., Cheng G., Picarella D., Briskin M., Buchanan N., von Andrian U. H. Reciprocal and dynamic control of CD8 T cell homing by dendritic cells from skin- and gut-associated lymphoid tissues. J. Exp. Med. 2005. V. 201(2). P. 303-316. 155. Dudda J. C., Lembo A., Bachtanian E., Huehn J., Siewert C., Hamann A., Kremmer E., Förster R., Martin S.F. Dendritic cells govern induction and reprogramming of polarized tissue-selective homing receptor patterns of T cells: important roles for soluble factors and tissue microenvironments. Eur. J. Immunol. 2005. V. 35. P. 1056-1065. 156. Mora J. R., Iwata M., Eksteen B., Song S-Y., Junt T., Senman B., Otipoby K. L., Hajime A. Y., Takeuchi H., Ricciardi-Castagnoli P., Rajewsky K., Adams D. H., Andrian U. H. Generation of gut-homing IgA-secreting B cells by intestinal dendritic cells. Science. 2006. V. 314. P. 1157-1160. 157. Iwata M., Hirakiyama A., Eshima Y., Kagechika H., Kato C., Song S.Y. Retinoic acid imprints gut-homing specificity on T cells. Immunity. 2004. V. 21(4). P. 527-538. 158. Sigmundsdottir H., Butcher E.C. Environmental cues, dendritic cells and the programming of tissue-selective lymphocyte Trafficking Nature immunol. 2008. V. 9. N 9. P. 981 – 987. 159. Abadie V., Badell E., Douillard P., Ensergueix D., Leenen P. J. M., Tanguy M., Fiette L., Saeland S., Gicquel B., and Winter N. Neutrophils rapidly migrate via lymphatics after Mycobacterium bovis BCG intradermal vaccination and shuttle live bacilli to the draining lymph nodes. Blood. 2005. V. 106. № 5. P. 1843 – 1850.
