ББК 87.75

ББК 87.75
Работа выполнена при финансовой поддержке Министерства
образования и науки в рамках ФЦП «Научные и
научно-педагогические кадры инновационной России»
на 2009–2013 годы по теме: «Современная стилистика в
англоязычном публицистическом тексте» (№ ГК П102)
ФЕНОМЕН «ВЕЖЛИВОСТЬ» В УСЛОВИЯХ ВОСТОЧНОЙ КУЛЬТУРЫ
(НА ПРИМЕРЕ ЯПОНИИ И КИТАЯ)
А. С. Попов
PHENOMENON OF POLITENESS IN THE EASTERN CULTURE
(JAPAN AND CHINA AS THE EXAMPLE)
A. S. Popov
Статья посвящена исследованию особенностей реализации феномена «вежливость»
в условиях восточной культуры. Особое внимание автора уделяется традициям вежливого
поведения в Японии и Китае, вербальным и невербальным проявлениям феномена.
The article is devoted to the implementation of features of the phenomenon of “politeness”
in the eastern culture. Particular attention is paid to the traditions of polite behavior in Japan and
China, verbal and nonverbal manifestations of the phenomenon.
Ключевые слова:
вежливость, дихотомия, культурный стереотип, церемониал, традиции, культурная
детерминированность.
Keywords:
politeness, dichotomy, cultural stereotype, ceremonial, traditions, cultural determinism.
Исследования конфликтных ситуаций, происходящих на межличностном
уровне, зачастую приводят к выводу, что одним из участников процесса общения
были нарушены правила вежливости, установленные в культурной среде, где
происходит сам процесс коммуникации. Не вызывает сомнения и тот факт, что
у представителей разных культур есть существенные различия в представлении о
вежливом коммуникативном поведении, будь то вербальная или невербальная сфера
общения.
Одним из традиционных подходов к вопросу об исследовании культур
является изучение с точки зрения дихотомии «Восток – Запад». Как пишет
Е. У. Байдаров, «Запад и Восток, Восток и Запад – это вечное противопоставление,
попытка представить социально-экономическое и культурное развитие этих
двух регионов мира совершенно противоположными благодаря наличию в них
существенных различий в политическом устройстве, ценностных ориентациях
и религиозных взглядах» [1]. Данное противопоставление имеет своей основой
определенные культурные стереотипы, которые являются серьезной преградой для
процесса восприятия представителями разных культур друг друга
Таким стереотипом выступает восприятие культуры Востока западной
цивилизацией в рамках дихотомного сопоставления. Если западную культуру
характеризуют как прогрессивную, индивидуалистическую, рационалистическую,
активную и креативную, то Восток противопоставляется архаичным, субъективным,
интуитивным, склонным к условностям, идеалистическим и пассивный. Итогом этого
противопоставления стало выделение с конца XIX века так называемых идеальных
типов культуры: Запад и Восток. Эти термины более не используются как сугубо
географические понятия, а также как понятия, обозначающие в культурологии и
философии противоположные друг другу культуры.
В XX в. дихотомия «Восток – Запад» достигла такой популярности и по
проблеме был накоплен такой объем материала, что анализ культуры Востока и
отдельных его аспектов встречался не только в трудах философов (М. Хайдеггер,
К. Ясперс, А. Тойнби, А. Вебер), но и психологов (К. Юнг, А. Уоттс,), социологов
(М. Вебер), писателей (Г. Гессе, Р. Роллан). Изучением восточной мысли в
сопоставлении ее с европейской занимался А. Швейцер. Подходы вышеназванных
мыслителей к культуре Востока значительно разнятся. Например, К. Ясперс, А. Вебер,
М. Вебер рассматривают восточную культуру в рамках универсалистского подхода и
отрицают ценность восточной культуры настоящего времени. М. Хайдеггер, А. Уоттс
находят параллели в развитии западной и восточной культур. Г. Гессе и А. Швейцер
стремятся синтезировать достижения обеих культур [2].
Особый интерес на сегодняшний день проблема «Восток – Запад» представляет
для сферы бизнеса, где различия в культурах и культурных ценностях партнеров
могут отразиться на результатах при ведении переговоров. Подробное исследование
вопроса провела И. В. Алешина, сотрудник центра дистанционного обучения
Elitarium. Она заявляет, что к типичным восточным деловым культурам принадлежат
деловые культуры стран Азии и Востока: конфуцианских Японии, Китая, Кореи,
Тайваня, Сингапура, Гонконга и исламских стран. К типичным западным культурам
И. В. Алешина относит евро-американскую и западноевропейскую деловые культуры.
Россия находится географически между Востоком и Западом, и, следовательно,
российская деловая культура по ряду параметров занимает промежуточное место
между западной и восточной деловыми культурами. Необходимость изучения
особенностей культур автор связывает с возможностью ориентироваться в ситуациях
кросс-культурных коммуникаций, оптимизировать отношения с инокультурной
общественностью.
По мнению Алешиной, отличительными чертами западной культуры
будут являться «независимость, индивидуализм, эгалитаризм, решительность,
самоуверенность, прямолинейность, надежность, обязательность, точность,
пунктуальность, инициативность, целеустремленность, мобильность, энергичность,
оптимизм». Представители восточной культуры в глазах россиян будут выделяться
«уклончивостью, иерархией, коллективизмом, ритуальностью, декоративностью,
чинопочитанием, зависимостью, клановостью, кумовством, хитростью, фатализмом,
взяточничеством» [3].
Несмотря на то, что данная классификация была разработана для нужд
экономики и бизнеса, она позволяет четко уяснить, что существуют значительные
различия в культурах стран Востока и Запада, которые, в частности, затрагивают и вопрос
межличностной коммуникации. Мы полагаем, что целесообразнее рассматривать эти
вопросы через призму культурной идентичности коммуникантов. Именно культурная
идентичность коммуникантов, наряду с существующими традициями и обычаями
в области коммуникации, и будет являться общим детерминантом, влияющим на
особенности реализации феномена «вежливость». Наиболее четко влияние аспекта
культурной идентичности на содержание и реализацию правил можно проследить на
примере восточной культуры.
Япония, как самая восточная страна, имеет давние традиции вежливости.
Как справедливо отмечают организаторы «Японского клуба» при Новосибирском
государственном университете, вежливость – «это второе после Фудзиямы, с чем
ассоциируется слово ,,Япония”» [4]. Правила этикета и правила вежливости глубоко
проникли во все сферы жизни японцев и имеют долгую историю.
Специфика отношения к феномену «вежливость» скрывается в их отношении
к роли, которую играет вежливость для японца. Так, О. Масутацу, основатель
Киокушинкай каратэ, говорит, что человеку следует «жить гармонично, в соответствии
с законами силы и разума. Эти законы – законы вежливости» [5]. Игнорирование законов
вежливости, по мнению автора, приближает человека к животному, живущему по
инстинктам. Члену цивилизованного общества необходимы законы, ограничивающие
звериные инстинкты. Необходимо отметить, что вежливость, которая исходит из
«необходимости уважения других людей», указывается О. Масутацу как один из
признаков цивилизованного общества [6]. Как пишет В. В. Овчинников в своей книге
«Ветка сакуры», «в Японии она [вежливость] сложилась на основе феодального
этикета, нарушение которого считалось тягчайшим преступлением» [7]. В. Я. Цветов
привел ироничное утверждение Редьярда Киплинга по этому поводу, который
утверждал, что «японец – сама любезность потому, что те, с кем он общался, тоже
были вооружены» [8]. Аспект личной безопасности в использовании вежливости
подчеркивался и самими японцами. В собранных У. Уилсоном сочинениях японских
воинов говорится: «Вежливый человек всегда в безопасности, грубый же окажется в
беде» [9].
В указанных сочинениях японских воинов говорится о необходимости строго
придерживаться ритуалов и церемоний, а вежливость ценится настолько высоко,
что в «Хагакурэ» мы читаем: воина уважают «в первую очередь за правильные
манеры» [10]. Там же мы находим другие слова, которые подчеркивают важность
вежливости в структуре японской культуры: «Если в семье присутствует вежливость,
во всей Поднебесной будет царить вежливость» [11]. Военные традиции самураев
также внесли свою лепту в формирование национального отношения к общению,
так как существовало правило: «Самурай всегда вежлив» [12]. Вежливое обхождение
в этих традициях было ценным, важным и необходимым и становилось залогом
удачного разрешения жизненно важных вопросов: «Господин Эйрин обладал
многими достоинствами, которые трудно даже постичь. Но главное из них <…>
что он был вежлив с представителями самурайского сословия, но он также был
любезен и в письмах к крестьянам и горожанам. Более того, даже надписывая адрес
на этих письмах он сохранял почтительность сверх обычных норм. Поэтому, все
жаждали стать его союзниками и отдать за него жизнь» [13]. Придерживаться такого
поведения от японца и самурая требовал и кодекс бусидо – свод правил, которые
регламентировали жизнь самурая. В этом кодексе говорится, что «нужно создать
идеал и подражать ему. Чтобы сделать это, нужно познакомиться со многими людьми
и взять у каждого человека только самое лучшее. Например, у одного человека взять
вежливость, у другого – храбрость <…> у четвертого – правильное поведение... Вот
как нужно создавать идеал» [14].
Однако неяпонские исследователи находят в японской вежливости
прагматические основы. Так, В. Я. Цветов пишет: «У кого меньше мечей, денег, власти,
житейского опыта, проявляют вежливость, я бы даже сказал – подобострастие, к тем,
у кого мечей, денег, власти, опыта больше» [15]. Как справедливо подметил автор,
«японская вежливость распространяется не по горизонтали, а по вертикали, причем
лишь в одном направлении – снизу вверх» [16]. Еще одна яркая характерная черта
японской вежливости, по мнению В. Я. Цветова, – это ее «расчетливая угодливость
ради прибытка» [17]. В качестве итога создатель книги заявляет, что вежливость «в
сфере обслуживания – не что иное, как экономическая категория, содействующая
повышению прибыли, а в деловых взаимоотношениях – способ сохранить гармонию,
что тоже оборачивается, как уже рассказывалось, изрядной выгодой» [18].
Одна из наиболее известных современных форм проявления японской
вежливости – это приветственные поклоны. В. В. Овчинников, автор книги «Ветка
сакуры», ссылаясь на исследования токийских газет, приводит следующие цифры:
«Каждый служащий ежедневно отвешивает таких официальных поклонов в среднем
36, агент торговой фирмы – 123, девушка у эскалатора в универмаге – 2 560» [19].
В материалах, собранных У. Уилсоном о периоде самурайства, говорится: «Если
проходишь мимо того места, где господин принимает старших клана, остановись
и соверши поклон, оперевшись на руки. Проявить непочтительность и просто
проскользнуть мимо будет верхом грубости и неприличия» [20]. Вспоминая о жестких
правилах, царивших в этом военном обществе, отметим, что выполнение этикетных
норм было жизненно необходимым.
Существуют несколько правил, которые регламентируют порядок выполнения
поклонов:
1. Старший является вышестоящим для младшего. Японский язык
кодифицирует такие различия даже в семье: братьев и сестер (или даже сыновей и
дочерей) называют не по личным именам, а по «возрастным» (например, нисан –
старший брат).
2. Мужчина – вышестоящее лицо по отношению к женщине, отец – в сравнении
с матерью. Женщина может быть и более влиятельна в семье, но социально она стоит
ниже.
3. Учитель – всегда вышестоящее лицо, независимо от его возраста или иных
обстоятельств. И если однажды случится так, что ученик станет премьер-министром
и вдруг встретит своего бывшего учителя, он будет кланяться ему так же низко.
4. Гость воспринимается хозяином как вышестоящее лицо; это правило
соблюдает и персонал гостиницы.
5. Продавец низко кланяется покупателю, торговец – клиенту, взявший
взаймы – заимодавцу. Чем больше получаемые благодеяния, тем ниже поклоны.
6. В школах, клубах или организациях, где ранги зафиксированы, человек
низшего ранга ниже кланяется коллеге, имеющему более высокий ранг [21].
Поклоны в Японии бывают трех типов:
1. Сайкэйрэй. Это слово означает высшую форму приветствия – поклон,
который совершается медленно, глубоко и выражает полное почтение. Так кланяются
перед алтарем в синтоистском храме, в буддийском монастыре, перед национальным
флагом. Раньше поклон сайкэйрэй отвешивался и императору, после войны японцы
приветствуют императора так же, как и других людей.
2. Ординарный (церемониальный) поклон. При ординарном поклоне корпус
наклоняется на 20–30 градусов и в таком положении сохраняется около двух – трех
секунд. Если приветствуют, сидя на полу, то руки кладут на пол ладонями вниз на
расстоянии 10–20 сантиметров, голову склоняют так, чтобы она находилась над
полом на высоте 10–15 сантиметров.
3. Легкий поклон. В случае легкого поклона делается небольшой наклон
корпуса и головы, продолжающийся лишь одну секунду. Руки при этом держат
по бокам или на коленях [22]. Умение правильно кланяться для японцев –
«свидетельство хорошего тона и воспитания. Иностранцы, будучи чужаками, не
обязаны кланяться» [23].
Японский язык имеет многочисленные способы выражения вежливости.
Таковым является «кэйго» (язык вежливости) – традиционная система форм
вежливости, которые отображаются как на лексическом, так и на грамматическом
уровне [24]. Общее правило использования «кэйго» требует направленности
вежливых форм по отношению к чужим, а невежливых – по отношению к себе.
Вежливость не может быть направлена на говорящего, т. е. на себя.
В основе системы лежит противопоставление вежливых и невежливых
грамматических форм или слов. Вежливые формы и слова показывают нейтральновежливое, уважительное, подобострастное, приниженное и тому подобное
отношение говорящего к некоторому лицу, невежливые – грубое, высокомерное,
фамильярное, дружеское и другое отношение говорящего; они же (будучи обычно
более простыми по форме) употребляются и тогда, когда вообще нет никакого лица,
отношение к которому надо выражать. Лицо, отношение к которому передается,
может быть, во-первых, собеседником, во-вторых, тем, о котором идет речь, например
субъектом или объектом описываемого действия. В самом общем виде социальные
противопоставления, значимые для выбора форм, сводятся к двум: «высший –
низший» и «свой – чужой» [25].
Как пишет В. М. Алпатов, первое противопоставление связано с
иерархическими отношениями того или иного рода в японском обществе. Ссылаясь на
результаты исследования японских ученых, автор приводит три основных социальных
правила: вежливые формы применяются к лицам, постоянно высшим по своему
социальному положению (начальники, лица престижных профессий, представители
высших слоев общества), к старшим по возрасту и к лицам, высшим по функции,
выполняемой в данный момент (представители власти, врачи, кредиторы, клиенты
в сфере обслуживания и т. д.). Два первых правила действуют постоянно, характер
третьего переменен: сравните ситуации одалживания, просьбы и так далее, где роли
могут меняться в пределах диалога.
Признак «свой – чужой» связан с включением того или иного человека в
состав некоторой группы, в которую входит говорящий, или исключением из нее.
Противопоставление «свой – чужой» очень значимо для японского общества во
многих случаях, формы вежливости не составляют тут исключения. Говорящий, в
зависимости от ситуации, может ощущать себя представителем различных групп – от
семьи до государства [26].
О. П. Фролова, детально рассмотревшая лингвистический аспект японского
этикета, выделяет четыре типа вежливого языка, или четыре вида вежливости:
1. Тэйнэнго – вежливые слова и грамматические конструкции нейтральновежливого стиля. Этот тип вежливости используется при обычном достаточно
вежливом разговоре. В таком стиле, как правило, разговаривают с иностранцами.
Иностранцы при общении с японцами также применяют данный стиль, в котором
меньше всего отражается признак «вышестоящий – нижестоящий», а также
иерархия «свой – чужой». Однако это все же достаточно вежливый стиль, и сфера его
распространения очень велика.
2. Сонкэйго – вежливые слова и устойчивые грамматические конструкции,
используемые в более вежливом стиле, чем нейтрально-вежливый тэйненго. Таким
стилем пользуются при разговоре со старшими, вышестоящими, клиентами и другими
уважаемыми людьми. Цель разговора при этом – как можно больше возвысить
собеседника.
3. Кэнсонго – слова и устойчивые грамматические конструкции, используемые
в вежливой речи для того, чтобы всячески возвысить собеседника и скромно сказать
про себя (например, в русском языке таковым служит сочетание «осмелюсь просить»).
В данной ситуации применяются специальные глаголы, которые как бы принижают
говорящего или подчеркивают его скромность (наряду с глаголами, возвышающими
собеседника, как было показано выше). Это ситуация, когда, например, идет беседа
между вышестоящим и нижестоящим, а говорящий является нижестоящим по
социальному рангу
4. Бикаго. По мнению автора, найти эквивалентный перевод на русский язык
для этого лингвистического термина достаточно трудно. Это слова, которые служат
для улучшения, украшения, идеализации чего-либо. В японском языке данная группа
слов относится к категории вежливости. Они образуются путем прибавления особых
префиксов к имени существительному и сходны с русскими уменьшительными и
ласкательными существительными, хотя и не совсем. Наличие таких вариантов в
языке – это, скорее, дань традиции. Бикаго чаще всего используются в повседневной
обстановке, быту, семье, речи женщин, детей. В некоторых случаях они приобретают
уничижительное или ироническое значение [27].
Еще одной особенностью лингвистической реализации феномена
«вежливость» является его значительная гендерная детерминированность. Как пишет
В. М. Алпатов, «правила речевого поведения для мужчин и женщин в Японии очень
различны» [28]. Это связанно с наличием в языке специфичных мужских и женских
речевых единиц. Одинаковы лишь фонемы и правила их сочетаемости, но уже в
области интонации налицо расхождения. Наиболее явно отличаются друг от друга
два варианта в области грамматики и лексики. По заявлению автора, расхождения
двух вариантов языка могут проявляться:
– во-первых, в существовании какого-то элемента только в одной
разновидности языка;
– во-вторых, в различии значений;
– в-третьих, в удельном весе того или иного элемента: в одном варианте
он может быть центральным, в другом – периферийным, что в речи проявляется в
частоте употребления.
Таким образом, традиции вежливости в культуре Японии имеют долгую
историю. Они затрагивают и пронизывают все возможные аспекты жизни граждан
и предъявляют определенные требования к коммуникативному поведению гостей
страны. Особый интерес вызывает лингвистический аспект реализации феномена
в виду того, что он касается лексического и грамматического уровней языка.
Примечательным также является гендерная детерминированность вежливости в
японском языке. Все перечисленные факторы в совокупности делают культуру Японии
уникальным полем для исследования аспектов реализации феномена «вежливость».
Однако главную суть японской вежливости мы видим в словах В. В. Овчинникова,
который говорил, что это есть «не низкие поклоны, которые выглядят весьма нелепо
в современной уличной толпе или на перроне метро; и не обычай начинать разговор
с множества ничего не значащих фраз. Японская вежливость – это умение щадить
как собственное самолюбие, так и достоинство окружающих, это искусство избегать
ситуаций, способных кого-либо унизить» [29].
Если рассматривать особенности реализации феномена в условиях
китайской культуры, то отмечается факт ее схожести с японской в области
национальных традиций, затрагивающих человеческие взаимоотношения. Как
отмечает Д. Т. Шепилов, Китай отличается «прирожденной сверхвежливостью
народа» [30]. Дополнением этому служит следующее утверждение автора о китайцах:
«Вежливость является чертой, внутренне присущей китайскому народу» [31]. По
мнению Д. Т. Шепилова, создание подобного нравственного облика в значительной
мере обусловлено конфуцианством, одними из базовых категорий которого являются
«жэнь» (гуманность, или человечность) и «ли» (ритуал). А. С. Мартынов считает,
что роль Конфуция как идеолога заключалась в формулировке новых принципов
миропорядка: «Патриархальной этике он противопоставил идеи ,,абстрактного
гуманизма”, идеи построения межчеловеческих отношений на основе ,,гуманности”
(жэнь) и государственной сакральности – идеал светского порядка, устроенный силами
,,совершенных мужей” (цзюньцзы)» [32]. Ученым отмечается, что «конфуцианская
доктрина в первую очередь была направлена на анализ и коррекцию поведения»,
в котором, согласно китайским воззрениям, выделяют внутреннюю и внешнюю
стороны (или поведение в семье и вне ее) [33]. Основополагающими принципами
конфуцианских рассуждений о гуманности являются «гуманность и покой как причина
и следствие». Конфуций, как утверждает А. С. Мартынов, призывал к «преодолению
себя и внутреннему покою»: «Преодоление самого себя и полный внутренний покой –
вот те необходимые предпосылки, с которыми следовало выходить на общественную
арену [совершенному мужу]» [34].
Еще одной базовой категорией, по мнению А. С. Мартынова, является
категория «ли». Ее истоки лежат в области взаимоотношений между представителями
социума с сакральными сферами, которые поддерживались путем следования
сложному комплексу строго упорядоченных актов. Автором отмечается, что данный
термин «употреблялся для выражения внешнего оформления общения человеческого
коллектива с сакральными силами – с Верховным владыкой, или Небом» [35].
Подтверждением значительной роли, которую играла категория «ли» в структуре
этических воззрений Китая, служат строки из древнекитайской песни «Сян шу»
(«Посмотрите на крыс…»), где говорится: «Если же у человека нет норм поведения,
то не лучше ли ему поскорее умереть?» [36]. Данная категория как бы придавала
человеку статус человека и служила главным средством выражения статуса
вступивших в общение лиц, их места в социально-политической иерархии.
Как утверждает сам исследователь, «не отменив ни одного из предшествующих
пониманий категории ,,ли”, Конфуций резко изменил центр тяжести в семантическом
поле этой категории. Взяв за основу значение ,,ли” как ,,надлежащих норм
поведения”, он основное внимание уделил нормам поведения ,,совершенного мужа”,
что сразу резко изменило содержание ,,ли”, превратив эту категорию из средства
выражения общественного статуса в один из важнейших показателей внутренних
совершенств» [37]. Категория «ли» выступала выражением, формой обязательного
внутреннего самоограничения, которое было необходимо для трансформации
обычного человека в «совершенного мужа». Нравственный идеал конфуцианцев,
таким образом, базировался на образе «совершенного мужа», неотъемлемой чертой
которого была гуманность. Гуманность достигалась путем следования особым
правилам поведения, определяемыми «ли» ритуалами, направленными на сохранение
общественной и космической гармонии.
На сегодняшний день китайцы, по утверждению Д. Т. Шепилова, считаются
«самыми вежливыми и самыми воспитанными людьми в мире» [38]. В качестве
одного из подтверждений крайней вежливости и тактичности китайского народа
им приводится образец стандартного письма с отказом в публикации статьи:
«Достопочтимый брат наш, светлейший Ху Хэ! Мы прочитали Вашу статью. Мы
поражены и ослеплены силой идей, которые она излучает. Мы считали бы для себя
великой честью опубликовать Вашу статью в нашем журнале, но мы убеждены,
что если мы это сделаем, то впредь ни один китаец ничьих иных статей читать уже
не захочет. Ввиду этого, и не желая лишать читателей возможности знакомиться
и с другими произведениями китайской словесности, мы покорнейше просим Вас
согласиться, чтобы Ваша статья не печаталась в нашем журнале» [39].
Процесс глобализации также в значительной мере воздействует на этикетные
традиции китайцев и особенности реализации феномена «вежливость» в современной
китайской культуре. Информационное агентство Reuters сообщало, что в преддверии
Олимпиады 2008 года в Пекине были развешаны плакаты с требованиями не задавать
гостям Олимпиады бестактных вопросов: запрещалось спрашивать о доходах и
расходах, возрасте, сексуальной и семейной жизни, здоровье, политических и
религиозных взглядах [40].
Влияние глобализации привело к сложному симбиозу традиционной
китайской и современной западной культуры. Китайская вежливость, имеющая
своей целью формирование «совершенных мужей» за счет «преодоления самого
себя» имеет точки соприкосновения с японскими традициями вежливости, которые
также призывают к поиску человеческого идеала. Стоит отметить, что данные
аспекты культурной идентичности как японского, так и китайского народа не теряют
своей актуальности, проходя через призму современности, а восточная вежливость
до сих пор является образцово-показательным явлением в области межличностного
общения.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Байдаров Е. У. Проблемы дихотомии «Запад – Восток», «Восток – Запад» в
глобалистике [Электронный ресурс] // Credo New: теорет. журн. URL: http://credonew.
ru/content/view/644/32/ (дата обращения: 20.09.09).
2. Малахова Н. Н. Трансформация представлений о Востоке в западной
культуре: дис. ... канд. филос. наук. Ростов н/Д, 2005. С. 12.
3. Алешина И. В. Западная и восточная деловые культуры [Электронный
ресурс] // Центр дистанц. обучения «Elitaium»: [официальный сайт]. URL: http://
www.elitarium.ru/2005/12/14/ zapadnaja_i_vostochnaja_delovye_kultury.html (дата
обращения: 20.09.09).
4. Терентьев С. Правила японского этикета [Электронный ресурс] //
«Японский клуб» при Новосиб. гос. ун-те: [сайт]. URL: http://www.nsu.ru/community/
japclub/. (дата обращения: 20.09.09).
5. Масутацу О. Философия каратэ [Электронный ресурс] // Библиотека
боевых искусств: [сайт]. URL: www.superkarate.ru (дата обращения: 22.09.09).
6. Там же.
7. Овчинников В. В. Сакура и дуб. М.: Дрофа, 2003. С. 84.
8. Цветов В. Я. Пятнадцатый камень сада Рёандзи. М.: Политиздат, 1986.
С. 109.
9. Идеалы самураев: соч. япон. воинов / сост. и ред. У. Уилсон; пер. с англ.
В. Котенко. СПб.: Евразия, 1999. С. 194.
10. Там же. С. 68.
11. Там же. С. 71.
12. Там же. С. 156.
13. Там же. С. 170.
14. Книга самурая: Юдзан Дайдодзи, Будосёсинсю, Ямамото Цунэтомо,
Хагакурэ, Юкио Мисима, Хагакурэ Нюмон / пер. А. А. Мищенко, Р. В. Котенко. СПб.:
Евразия, 2005. С. 136.
15. Цветов В. Я. Указ. соч. С. 223.
16. Там же.
17. Там же С. 226.
18. Там же С. 228.
19. Овчинников В. В. Указ. соч. С. 12.
20. Идеалы самураев. С. 156.
21. Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы (этнопсихологические очерки).
Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1985. С. 267.
22. Там же. С. 269.
23. Кальчева А. Как вести себя за столом в Японии, с японскими коллегами
или друзьями [Электронный ресурс] // Fushigi Nippon – Загадочная Япония: [сайт].
URL: http://leit.ru/modules.php?name=Pages&pa=showpage&pid=14 (дата обращения:
20.09.09).
24. Алпатов В. М. Япония: язык и общество. М.: Муравей, 2003. С. 74.
25. Там же. С. 78.
26. Там же.
27. Фролова О. П. Японский речевой этикет (лингвистический аспект).
Новосибирск: Изд-во НГУ, 1997. С. 35–37.
28. Алпатов В. М. Указ. соч. С. 92.
29. Овчинников В. В. Указ. соч. С. 75.
30. Шепилов Д. Т. Непримкнувший. М.: Вагриус, 2001. С. 324.
31.Там же. С. 330.
32. Классическое конфyцианство: пеp., ст., коммент. А. Маpтынова и
И. Зогpаф: в 2 т. СПб.: Hева; М.: Олма-Пресс, 2000. Т. 1. С. 61.
33. Там же. С. 68.
34. Там же. С. 71.
35. Там же. С. 76.
36. Там же.
37. Там же. С. 81.
38. Шепилов Д. Т. Указ. соч. С. 329.
39. Там же. С. 332.
40. Murdoch G. Don’t ask Olympic tourists’ age or wage or… URL: http://www.
reuters.com/article/oddlyEnoughNews/idUSPEK32893420080723?feedType=RSS&feed
Name=oddlyEnoughNews&rpc=69&sp=true (дата обращения: 21.09.09).