Чумаченко Т. А.
реклама
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 22 (351). История. Вып. 61. С. 142–148. УДК 94”19/20” ББК 63.3(0)6 Т. А. Чумаченко В РУСЛЕ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ СТАЛИНСКОГО РУКОВОДСТВА: РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И ПАТРИАРХАТЫ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА. 1943–1953 ГОДЫ Статья подготовлена при поддержке РГНФ Грант 14-01-00377 а Статья посвящена истории взаимоотношений Русской православной церкви с Православными церквями стран Ближнего Востока – Константинопольским, Антиохийским, Александрийским, Иерусалимским патриархатами – с момента восстановления управленческих структур Русской православной церкви осенью 1943 г. и до конца существования в Советском Союзе сталинского политического режима. На основе опубликованных документов и впервые вводимых в научный оборот архивных материалов центральных Российских архивов анализируются взаимоотношения Московской патриархии и Православных церквей как в контексте эволюции ближневосточного направления внешней политики советского правительства, так и в контексте развития государственно-церковных отношений внутри страны. Особое внимание уделяется рассмотрению процесса формирования «внешней линии» Русской православной церкви руководством Московской патриархии и руководством Совета по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров (Совете министров) СССР. Ключевые слова: Русская православная церковь, Константинопольский, Антиохийский, Александрийский, Иерусалимский патриархаты, советское правительство, Совет по делам РПЦ при СНК (СМ) СССР. Несмотря на то, что в современной историографии рассматриваются отдельные направления деятельности Московской патриархии на международной арене в 1940-е – начале 1950-х гг.1, тема взаимоотношений Русской православной церкви и Восточных патриархатов в контексте внешнеполитических интересов советского руководства до сих пор не стала предметом самостоятельного научного исследования. Русская православная церковь фактически прекратила связь с внешним миром в 1930-е гг. Внешние контакты РПЦ ограничивались лишь перепиской патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия с духовенством немногочисленных приходов, сохранивших верность Московской патриархии, и с главами Православных поместных церквей. Начавшаяся Великая Отечественная война изменила церковную политику сталинского руководства и положение Православной церкви в Советском Союзе. Это нашло свое выражение в возрождении управленческих структур РПЦ и религиозной жизни в стране в целом, а также в активизации внешнеполитической деятельности Московской патриархии. Был созВасильева, О. Ю. Русская православная церковь…; Цыпин, Вл. История Русской церкви…; Скобей, Г. Н. Межправославное сотрудничество…; Шкаровский, М. В. Константинопольский Патриархат и его отношения... 1 дан и орган «для связи советского правительства с Московской патриархией» – Совет по делам РПЦ при СНК (СМ) СССР. Именно Совет по делам РПЦ (далее СДРПЦ, Совет) стал тем инструментом, через который советское правительство оказывало воздействие на руководство Московской патриархии, направляя ее деятельность на международной арене в выгодное для интересов власти русло. Москва была заинтересована в распространении влияния СССР в Ближневосточном регионе. Советская сторона в переговорах с союзниками неоднократно инициировала проблему черноморских Проливов. Но стремление Москвы расширить сферу влияния СССР в Средиземноморье противоречило ближневосточным интересам США и Англии. Кроме того, оно выходило за пределы Тегеранских и Ялтинских договоренностей, что неминуемо должно было привести к столкновению интересов между бывшими союзниками после окончания войны2. Несмотря на эти риски, советское руководство для реализации своих геополитических планов попыталось использовать возможности Русской православной церкви, а именно – ее контакты с Восточными патриархатами, «малочисленными, – как инфорСм.: Данилов, А. А. Рождение сверхдержавы…. С. 16–32; Кочкин, Н. В. СССР, Англия, США… С. 58–77. 2 В русле внешней политики сталинского руководства... 143 мировал правительство председатель Совета Г. Г. Карпов, – но считающимися авторитетными в православном мире». Первая после 1917 г. встреча архиереев Русской православной церкви с главами Восточных патриархатов прошла во время работы Поместного Собора РПЦ в январе-феврале 1945 г. На Соборе в качестве гостей присутствовали Патриархи Александрийский Христофор, Антиохийский Александр III, представители Вселенского и Иерусалимского патриархов. Москва оказала гостям радушный прием, уровень организации Собора и обслуживания произвели впечатление. Собор продемонстрировал международной религиозной общественности крепнущую мощь Русской православной церкви в СССР и то, что мощь эта опирается на политическую и материальную поддержку государства. Успех Собора предопределил дальнейшие шаги по активизации «внешней линии» Московской патриархии. Есть все основания предполагать, что на встрече в Кремле И. Сталина с руководством Московской патриархии 10 апреля 1945 г.3 обсуждались меры «по укреплению влияния Русской православной церкви за границей». Реализацией планов явилась не имевшая ранее аналогов по своей насыщенности внешняя деятельность Московской патриархии. В 1945–46 гг. 17 делегаций РПЦ (52 человека) выезжали страны Западной и Восточной Европы, в США, Китай, страны Ближнего Востока. Значимость для власти и для Церкви ближневосточного направления была подчеркнута тем, что церковную делегацию в страны Ближнего Востока возглавил патриарх Алексий. Впервые в истории РПЦ патриарх Московский и Всея Руси в мае 1945 г. отправился в паломничество на Святую землю4. Патриарх Алексий встречался в Палестине с патриархом Иерусалимским Тимофеем, на Кипре – с патриархом Александрийским Христофором, в Сирии – с патриархом Антиохийским Александром III. Безусловно, визит делегации Московской патриархии имел международное политическое значение, в течение всей поездки патриарха принимали главы правительств, видные политические деятели5. Результатом визита патриарха Алексия – важным для власти – явилась высказанная Восточными патриархами «желательность» созыва Вселенского Собора в Москве, который «должен будет избрать Вселенского патриарха и решить вопрос о перенесении центра православия в Москву…»6. Эта идея, активно обсуждавшаяся в Совете по делам РПЦ после Поместного собора 1945 г., поддерживалась в Кремле и не казалась утопичной. Более того, решение о проведении Вселенского Совещания глав Православных церквей было принято на правительственном уровне в виде постановления СМ СССР за № 1132-465сс от 29 мая 1946 г. Лишь по настоянию патриарха Алексия оно было обозначено как Предсоборное7. Обсуждение идеи Собора и его повестки стало целью планируемых в 1946 г. визитов делегаций Московской патриархии: к Константинопольскому патриарху во главе с митрополитом Николаем, в Сирию, Ливан и Египет во главе с митрополитом Григорием (Чуковым). Положительному решению вопроса должна была способствовать единовременная, но крупная материальная помощь8. Турецкое правительство так и не выдало визы членам делегации во главе с митрополитом Николаем. Визит делегации РПЦ во главе с митрополитом Григорием состоялся. Его результаты дали основание для председателя Совета начать непосредственную подготовку к Совещанию. В апреле 1947 г. патриарх Алексий разослал известительные грамоты всем главам Православных церквей с указанием основных вопросов повестки дня Совещания. Когда, наконец, ответные телеграммы от Восточных патриархов пришли, стало ясно, что идея организации совещания потерпела крах. Главы Восточных православных церквей отказались приехать в Москву. Из них один Антиохийский патриарх Александр ��������������������������� III������������������������ согласился принять уча9 стие в Совещании . Провал организации Совещания глав автокефальных православных церквей – первое крупное послевоенное политическое поражение Русской православной церкви на международной арене. Однако причины неудачи совещания 1947 г. заключались в целом комплексе обстоятельств, большей частью не зависящих ни от Московской патриархии, ни от руководства Совета по делам РПЦ. Весна-лето 1947 г. – время окончательного разрыва между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. В условиях нарастающей конфронтации все участники международ- 3 Известия. 1945. 11 апр. Цыпин, Вл. История Русской Церкви. С. 348–353. 5 Письма патриарха Алексия ����������������������������� I���������������������������� в Совет… С. 46–48; Государственный архив Российской федерации (ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 30. Л. 26–27. 6 4 7 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 30. Л. 30. Подробнее см.: Одинцов, М. И. Совет по делам Русской православной церкви при СНК… С. 177–180. 8 ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 80. Л. 137. 9 Письма патриарха Алексия I в Совет…С. 279–280. Т. А. Чумаченко 144 ного процесса использовали церковные каналы в своих интересах. Повлиять на позицию глав Восточных церквей, находившихся в сфере англо-американского влияния, советская сторона не могла. На Восточных патриархов определенное влияние оказала и кампания в средствах массовой информации, представляющая Русскую церковь лишь как инструмент сталинской внешней политики, как «официальное церковное правительство Москвы». И в патриархии, и в Совете понимали, что отказ от проведения Совещания «ударит по авторитету Русской православной церкви». Было решено – и советское правительство поддержало это решение специальным распоряжением10 – перенести Совещание глав автокефальных церквей на лето 1948 г., приурочив его к празднованию 500-летия автокефалии РПЦ11. На Совещание 1948 г. из 13 автокефальных православных церквей в Москву приехали главы или их представители от 11 церквей. Иерусалимский Патриарх Тимофей прислал телеграмму с извинениями, что только война в Палестине помешала его представителям прибыть в СССР, и лишь Кипрская церковь оказалась от участия в Совещании12. Что касается проблемы придания Совещанию статуса предсоборного, то ни в одном официальном документе и принятых резолюциях нет такой характеристики Совещания. Итоги Совещания стали основой для развития дальнейшего сотрудничества Русской православной церкви с главами Автокефальных церквей. В Совете был разработан план работы руководству «внешней линией» Московской патриархии, в конце января 1950 г. СМ СССР утверждает его своим постановлением13. Особенностью внешнеполитической деятельности Русской православной церкви в конце 1940-х – начале 1950-х гг. явилось то, что в отношениях с Православными патриархатами Ближнего Востока она с уверенностью могла опираться на поддержку Православных церквей стран народной демократии. Объективно эта поддержка обусловливалась тем, что коммунистические правительства государств Восточной Европы в конце 1940-х гг. взяли курс на реализацию в своих странах советской модели государственно-церковных отношений. Совместные усилия Московской патриархии, Совета по делам РПЦ, органов государственной власти приРГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 8. Л. 26. 11 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 152. Л. 17, 71; Д. 293. Л. 4–5. 12 См.: Скобей, Г. Н. Межправославное сотрудничество… С. 193. 13 ГА РФ Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 605. Л. 91. 10 вели к укреплению Православия в этих странах и позиций лояльного к новой власти духовенства и иерархов Православных церквей14. Вместе с блоком социалистических стран сложился и блок Православных церквей стран социалистического содружества. В русле общей внешнеполитической линии стран Восточной Европы во главе с СССР выстраивалась и стратегия Православных церквей этих стран, объединенных руководством Московской патриархии. Особенно наглядно это проявилось в отношениях Русской православной церкви с Вселенской патриархией, во главе которой в ноябре 1948 г. стал «ставленник англо-американцев» Афинагор (Спиру)15. Позицию РПЦ во взаимоотношениях с Константинопольской патриархией патриарх Алексий решил определить в зависимости от отношения Афинагора к ряду вопросов, которые Алексий полагал поставить перед ним в ответе на известительную грамоту: «…об осуждении Архиерейского Синода Зарубежной Русской Церкви и других церковных групп, не признающих Московской Патриархии; о благоприятном разрешении вопросов, относящихся к Польской, Финляндской Православным Церквам и к русскому Западно-Европейскому экзархату»16. Однако эти вопросы так и остались неразрешенными. Более того, отношения двух патриархатов обострились в связи с вмешательством Константинополя в дела Польской и Албанской православных церквей. Собственно проблема руководства Польской православной церкви актуализировалась в связи с получением Алексием письма от Вселенского патриарха в феврале 1950 г. В нем Афинагор настаивал на том, чтобы патриарх Московский «приложил все силы, для того, чтобы митрополит Дионисий продолжил свое служение во главе Польской православной церкви»17. «Протест патриарха Афинагора» (Г. Г. Карпов) поддержали Александрийский патриарх и архиепископ Кипрский Макарий – они также прислали свои письма с призывами «согласиться с указаниями Константинопольского патриарха»18. Вмешательство восточных патриархов потребовало решения проблемы, которая была решена в 1951 г. поставлением во главе ППЦ митрополита Макария. Подробнее см.: Чумаченко, Т. А. «Союз церквей социалистического лагеря»… С. 67–81. 15 Власть и церковь в Восточной Европе… Т. 2. С. 1006. 16 Письма Патриарха Алексия I в Совет… С. 445. 17 Журн. Моск. патриархии. 1950. № 8. С. 8–9. 18 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 605. Л. 236. 14 В русле внешней политики сталинского руководства... Действия Константинопольского патриарха по отношению к албанским приходам в США, выразившееся в стремлении Афинагора привести приходы Албанской церкви под свою юрисдикцию, Московская патриархия расценила как вмешательство во внутренние дела Албанской церкви и поддержала протест главы Албанской православной церкви митрополита Паисия в адрес Афинагора.19 Антисоветская позиция Константинопольского патриарха не оставляла возможности, по мнению Совета по делам РПЦ, наладить межцерковные контакты. Вырисовывалась одна линия поведения – линия борьбы. Весной 1950 г. в зарубежной прессе была опубликована энциклика Афинагора, в которой он «говорит о необходимости борьбы с коммунизмом <…> и претендует на подчинение всех православных церквей Константинополю». В апреле 1950 г. Г. Карпов рекомендовал патриарху воздержаться от рассылки специального обращения по поводу заявления Афинагора. «Однако, – заметил председатель Совета, – реагировать на нее надо и, может быть, статьей кого-либо из академических кругов Московской патриархии...»20. В июле в ЖМП было опубликовано интервью митрополита Николая корреспонденту Болгарского телеграфного агентства, в котором Николай, в частности, заявил «… что касается титула Вселенский, то этот титул никогда не имел в прошлом и не имеет в настоящее время своего прямого значения…»21. С этого времени «дискуссия» на страницах ЖМП о правах вселенского патриарха стала регулярной. По отношению же к другим Восточным патриархатам председатель СДРПЦ предлагал иную линию поведения для Московской патриархии: «… внести разлад в единство Восточных патриархатов путем активных контактов и совместных мероприятий <…> привязать их “по возможности” к РПЦ путем оказания материальной помощи»22. В борьбе против Афинагора наиболее действенную поддержку мог оказать Антиохийский патриарх Александр����������������������������� III������������������������� . Его прорусские настроения были известны – патриарх часто бывал в советской миссии, «куда приезжал посоветоваться», в 1950���������������������������������������� ��������������������������������������� г. вместе с двумя митрополитами он подписался под Стокгольмским воззванием за мир23. См.: Власть и церковь в Восточной Европе… С. 643–646; Письма Патриарха Алексия I в Совет… С. 573. 20 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 608. Л. 64–65. 21 Журн. Моск. патриархии. 1950. № 7. С. 5. 22 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 5. Д. 132. Л. 111. 23 Позже стало известно, что «на заседание Синода прибыли представители посольств Англии и США выяснить, как 19 145 Удачным поводом для укрепления отношений было приглашение в марте 1950������������ ����������� г. патриарха Александра прислать к нему в Дамаск делегацию РПЦ «для обсуждения общецерковных вопросов»24. Делегация во главе с митрополитом Григорием посетила Ливан уже в июне. Патриарху и персонально духовенству была оказана значительная материальная помощь. В ответ Антиохийский патриарх заверил членов делегации в своей поддержке РПЦ в спорных вопросах с Константинополем и обещал принять меры против раскольников-карловчан25. Кроме того, «чтобы теснее связать их с русской церковью»26, Синод РПЦ решил присвоить ученые звания магистров богословия двум Антиохийским митрополитам. В 1950 г. появилась возможность привлечь к союзу Московского и Антиохийского патриархатов и Иерусалимскую церковь. В ней, по информации председателя Совета, значительно усилились прорусские позиции. Причин этому было две – «нужда» и активность католической церкви, которая заявила о своих претензиях на святые места Иерусалима. Именно наличие «святых мест», писал Карпов в правительство, поднимает значимость религиозного фактора в интересах различных стран и монополий в Палестине27. В числе мероприятий было укрепление Русской православной Миссии в Палестине, оказание материальной помощи Иерусалимскому патриарху в сумме 100 тыс. долларов, а также организация визита делегации РПЦ28. Однако разрыв отношений между СССР и Израилем не позволили организовать поездку. Председатель Совета не оставлял усилий по сближению Московской патриархии и главы Александрийской церкви. Сложность заключалась в том, что Александрийский патриарх не нуждался в деньгах – патриархия являлась самой богатой среди Восточных патриархатов и сама оказывала им «братскую помощь». Сам патриарх Христофор, по сведениям Совета, «к Советскому Союзу и Московской патриархии относится враждебно, но на разрыв не идет и не пойдет, так как против этого возражает Антиохийский патриарх…». Положительным фактом Совет счиобстояло дело с подписанием документов. Патриарх твердо держался своей позиции: «…наша церковь всегда была связана дружбой с русской церковью, и эта дружба будет продолжаться и впредь…» // ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 751. Л. 125. 24 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 605. Л. 335. 25 Там же. Д. 605. Л. 210–211; Д. 608. Л. 114, 121, 138. 26 Там же. Д. 751. Л. 4. 27 Там же. Д. 605. Л. 255–259. 28 Там же. Д. 606. Л. 14; Д. 748. Л. 89, 91. Т. А. Чумаченко 146 тал «двойственное» отношение Христофора к Константинопольскому патриарху – Христофор видел в нем ставленника США и считал, что он избран незаконным путем29. Обращают на себя внимание постоянные «рекомендации» Совета руководству РПЦ «изыскать возможности» для организации поездки церковной делегации в Египет», «чем-то заинтересовать» патриарха Христофора для того, чтобы он приехал в СССР30. Хорошим поводом для непосредственных контактов РПЦ с Восточными церквами могли стать празднования в Греции в июне 1951 г. в честь 1900-летия посещения Греции апостолом Павлом. Русская и Грузинская православные церкви были приглашены, и Московская патриархия планировала послать «внушительную» делегацию. Но в начале мая Совет получил информацию, что Болгарская, Польская и Албанская церкви приглашения не получили. В этих обстоятельствах Совет счел необходимым отказаться от поездки делегаций Русской и Грузинской церквей. С. К. Белышев просил В. М. Молотова через Коминформ «оказать возможное влияние на патриарха Антиохийского, чтобы и он не посылал делегацию на торжества в Афины…»31. 7 мая Г. Г. Карпов заявил митрополиту Николаю, что было бы лучше «в противовес греческим торжествам устроить Совещание в Москве по церковным вопросам», и к приезду в Москву Антиохийского патриарха пригласить Румынского патриарха, Грузинского патриарха-католикоса и главу Болгарской церкви32. Однако Антиохийский патриарх собирался на торжества в Грецию и попросил перенести срок своего визита в СССР33. Совещание в Москве глав Антиохийской, Грузинской, Румынской и Болгарской церквей состоялась в июле 1951 г. По официальной информации целью встречи было обсуждение проблемы мира во всем мире34. Неофициальным же предметом обсуждения была выработка совместных действий «против англо-американского влияния в православном мире»35. Одновременная инициатива в 1951 г. Вселенского патриарха Афинагора о созыве Предсоборного совещания и Александрийского о созыве Вселенского собора глав православных церквей 29 30 Там же. Д. 605. Л. 224; 232–234. Там же. Д. 608. Л. 157; Д. 875. Л. 109, 167. ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 748. Л. 131. 32 Там же. Д. 751. Л. 33. 33 Там же. Д. 748. Л. 180–181. 34 Правда, Известия. 25 июля 1951 г.; Журн. Моск. патриархии. 1951. № 8. С. 8–22. 35 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 751. Л. 42–52; 68–75, 87–91. 31 потребовала выработки общей платформы для совместных действий дружественных РПЦ Церквей. В течение 1951–52 гг. Совет прорабатывал и согласовывал этот вопрос «в инстанциях» и с руководством РПЦ. Наконец, в декабре 1952 г. в Совете состоялось расширенное совещание с руководством Московской патриархии. По отношению к инициативе патриарха Афинагора участники совещания пришли к заключению, что заинтересованность Афинагора в привлечении РПЦ к участию «в затеваемом им Предсоборном совещании позволяет <…> предъявить ему, как предварительное условие, требование признания автокефалии и глав православных церквей Чехословакии, Польши и Албании, а равно осуждения раскольнической деятельности эмигрантов-церковников…». Относительно предложения патриарха Христофора о созыве Вселенского Собора пришли к выводу, его инициатива «подрывает авторитет Вселенского патриарха Афинагора и это следует поощрить…». Патриарху Христофору также было решено предъявить ряд требований: признать автокефалию и глав Польской и Албанской церквей; определить свою позицию в отношении раскольников. Патриарх Христофор, считал Г. Г. Карпов, «понимает, что без поддержки Московской патриархии и автокефальных церквей стран народной демократии созыв Вселенского собора невозможен, и это необходимо использовать…»36. К Константинопольскому патриарху и правительству Греции на совещании был сформулирован ряд претензий по вопросу о правовом положении монастырей на Афоне. Московской патриархии было рекомендовано обратиться к Румынскому патриарху с предложением «взять на себя инициативу по созыву специального совещания в Бухаресте Румынской, Грузинской и Болгарской церквей, имеющих монастыри на Афоне, для обсуждения этого вопроса»37. В целом решения совещания отражали позицию руководства Совета: перейти к «наступательной тактике» в межцерковных отношениях. В начале 1953 г. меморандумы о защите монастырей на Афоне были подготовлены и в Болгарии, и в Румынии. Во время интронизации патриарха Кирилла в Болгарии патриархи Болгарский и Румынский заверили главу делегации РПЦ, «что готовы принять участие в обсуждении этого вопроса и ждут сигнала от Московской патриархии…»38. ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 875. Л. 252–253. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 569. Л. 171–172. 38 ГА РФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 1015. Л. 80. 36 37 В русле внешней политики сталинского руководства... Однако события, произошедшие в СССР после 3 марта 1953 г., отодвинули проблемы, связанные с деятельностью Московской патриархии и Совета по делам РПЦ. Новое советское руководство иначе формулировало цели внешней политики, и роль РПЦ на международной арене также представлялась по-другому. Возрождение в 1940-х гг. взаимоотношений Московской патриархии и Православных церквей стран Ближнего Востока пришлось на период разворачивающейся борьбы между недавними союзниками, в том числе борьбы за распространение и 147 утверждение своего влияния в Ближневосточном регионе. «Холодная война», международная напряженность накладывали отпечаток на характер и содержание межцерковных отношений, безусловно, политизируя их. Однако, несмотря на сложность и остроту и противоречивый характер, взаимоотношения Православных церквей становятся все более значимыми как для Московской патриархии, так и для Восточных патриархатов. Всё, что было достигнуто в 1940 – начале 1950х гг., стало основой для дальнейшего развития сотрудничества в последующие десятилетия. Библиографический список 1. Васильева, О. Ю. Русская православная церковь и II Ватиканский собор. М. : Лепта-Пресс, 2004. 283 с. 2. Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953. Т. 1. 1944–1948; Т. 2. 1949–1953. Документы Российских архивов. М. : Ин-т славяноведения, РОССПЭН, 2009. 3. Данилов, А. А. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы / А. А. Данилов, А. В. Пыжиков. М. : РОССПЭН, 2001. 304 с. 4. Кочкин, Н. В. СССР, Англия, США и «турецкий кризис» 1945–1947 гг. // Новая и новейшая история. 2002. № 3. С. 58–77. 5. Одинцов, М. И. Совет по делам Русской православной церкви при СНК (СМ) СССР и Московская патриархия : эпоха взаимодействия и противостояния. 1943–1965 гг. / М. И. Одинцов, Т. А. Чумаченко. СПб., 2013. 384 с. 6. Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров – Совете министров СССР. 1945–1970 гг. Т. I. 1945–1953 гг. / под ред. Н. А. Кривовой. М. : РОССПЭН, 2009–2010. 7. Скобей, Г. Н. Межправославное сотрудничество в подготовке святого и великого Собора Восточной православной церкви // Церковь и время. 2002. № 2. 8. Цыпин, В., протоиерей. История Русской церкви. 1917–1997. М. : Изд-во Спасо-Преображ. Валаам. монастыря, 1997. 831 с. 9. Чумаченко, Т. А. «Союз церквей социалистического лагеря» : Совет по делам РПЦ и эволюция взаимоотношений Московской патриархии с православными церквами стран народной демократии в 1949–1953 гг. // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. История России. 2008. № 1. С. 67–81. 10.Шкаровский, М. В. Константинопольский Патриархат и его отношения с Русской и Болгарской Православными Церквами в 1917–1950-е гг. [Электронный ресурс]. URL : http://www.bogoslov. ru/text/1228882/index.html. Сведения об авторе Чумаченко Татьяна Александровна – доктор исторических наук, профессор кафедры политических наук Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. [email protected] Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 22 (351). History. Issue 61. P. 142–148. IN THE TIDEWAY OF STALIN GOVERNMENT’S FOREIGN POLICY: THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH AND MIDDLE EAST PATRIARCHATES IN 1943–1953 T. A. Chumachenko doctor of Historical Sciences, Professor of the Political Science Department, Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. [email protected] Т. А. Чумаченко 148 The article is devoted to the history of relations between the Russian Orthodox Church and the Orthodox Churches of the Middle East – Patriarchates of Constantinople, Antioch, Alexandria, and Jerusalem - since the restoration of the administration structures of the Russian Orthodox Church in autumn 1943, until the end of Stalin’s political regime in the USSR. The author applies published documents and scientifically new archival materials from central Russian archives to analyze relations between the Moscow Patriarchate and the Orthodox churches both in the context of the evolution of the Soviet government’s Middle East foreign policy and in the context of the church-state relations development in the country. Special attention is paid to the Russian Orthodox Church’s “outside line”, which was formed by the Moscow Patriarchate Administration and by the Council for ROC Administration at the Council of People’s Commissars (Council of Ministers) of the USSR. Keywords: Russian Orthodox Church, Constantinople, Antioch, Alexandria, Jerusalem Patriarchate, Soviet Government, Council for the ROC at the Council of People’s Commissars (Council of Ministers) of the USSR. References 1. Vasil’eva, O. Ju. Russkaja pravoslavnaja cerkov’ i II Vatikanskij sobor. M. : Lepta-Press, 2004. 283 s. 2. Vlast’ i Cerkov’ v Vostochnoj Evrope. 1944–1953. T. 1. 1944–1948; T. 2. 1949–1953. Dokumenty Rossijskih arhivov. M. : In-t slavjanovedenija, ROSSPJeN, 2009. 3. Danilov, A. A. Rozhdenie sverhderzhavy: SSSR v pervye poslevoennye gody / A. A. Danilov, A. V. Pyzhikov. M. : ROSSPJeN, 2001. 304 s. 4. Kochkin, N. V. SSSR, Anglija, SShA i «tureckij krizis» 1945–1947 gg. // Novaja i novejshaja istorija. 2002. № 3. S. 58–77. 5. Odincov, M. I. Sovet po delam Russkoj pravoslavnoj cerkvi pri SNK (SM) SSSR i Moskovskaja patriarhija : jepoha vzaimodejstvija i protivostojanija. 1943–1965 gg. / M. I. Odincov, T. A. Chumachenko. SPb., 2013. 384 s. 6. Pis’ma Patriarha Aleksija I v Sovet po delam Russkoj pravoslavnoj cerkvi pri Sovete narodnyh komissarov – Sovete ministrov SSSR. 1945–1970 gg. T. I. 1945–1953 gg. / pod red. N. A. Krivovoj. M. : ROSSPJeN, 2009–2010. 7. Skobej, G. N. Mezhpravoslavnoe sotrudnichestvo v podgotovke svjatogo i velikogo Sobora Vostochnoj pravoslavnoj cerkvi // Cerkov’ i vremja. 2002. № 2. 8. Cypin, V., protoierej. Istorija Russkoj cerkvi. 1917–1997. M. : Izd-vo Spaso-Preobrazh. Valaam. monastyrja, 1997. 831 s. 9. Chumachenko, T. A. «Sojuz cerkvej socialisticheskogo lagerja» : Sovet po delam RPC i jevoljucija vzaimootnoshenij Moskovskoj patriarhii s pravoslavnymi cerkvami stran narodnoj demokratii v 1949– 1953 gg. // Vestn. Ros. un-ta druzhby narodov. Istorija Rossii. 2008. № 1. S. 67–81. 10.Shkarovskij, M. V. Konstantinopol’skij Patriarhat i ego otnoshenija s Russkoj i Bolgarskoj Pravoslavnymi Cerkvami v 1917–1950-e gg. [Jelektronnyj resurs]. URL : http://www.bogoslov.ru/text/1228882/index.html.
