Более полувека назад, с ликвидацией ... 1. возникла такая область знания, как ...

д.и.н. В.Г. Хорос
ЦЕНТРО-ПЕРИФЕРИЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Тезисы к заседанию Ученого совета ИМЭМО РАН 16 апреля 2014 г.
1.
Более полувека назад, с ликвидацией колониальной системы
возникла такая область знания, как «третьемироведение», охватившая страны
Азии, Африки и Латинской Америки. Появились различные концепции развития
(developmental studies), теории модернизации, экономические модели и пр.,
основными терминами, понятиями и концептами которых мы пользуемся по
инерции до сих пор. Между тем за это время мир значительно изменился.
Главным фактором изменений стал процесс глобализации, трансформировавший
отношения между Севером (Западом) и Югом (Востоком), Центром и
Периферией. В недавно вышедшем сборнике статей1 специалисты ЦПРМ нашего
института с привлечением некоторых других
коллег сделали попытку
зафиксировать эти изменения и нащупать новые подходы к данной проблематике.
Доклад опирается на материалы этого поискового исследования.
Мы не претендуем на окончательные выводы и категоричные заключения.
Не только в силу сложности и неоднозначности рассматриваемой темы, но и
потому, что многие процессы еще кристаллизуются, и их результаты более четко
прояснятся через какое-то время.
2.
Глобализация в какой-то мере параллельна всемирно-историческому
процессу модернизации, переходу от традиционного, аграрного типа общества к
современному, индустриальному. Инициатором здесь (начиная с Нового времени)
становится регион Севера (Запада), образующий Центр миросистемы. Вслед за
ним к процессу подключаются второй эшелон (более отсталые, но политически
независимые государства – Россия, Япония, Турция и др.), еще позднее – третий
эшелон (колониальные и зависимые страны). В результате складывается система
центро-периферийных отношений в мире.
В
странах
Севера
(Запада)
модернизация
–
формирование
индустриального общества массового потребления – в целом завершилась
(примерно к концу 70-х годов XX в.), после чего здесь идет переход к
постиндустриальному обществу. В остальном мире, за немногими
исключениями, процесс модернизации продолжается. Такое различие в
стадиальности создает новые обстоятельства и проблемы в отношениях Центра и
Периферии.
3.
К признакам постиндустриального общества обычно относят
формирование «экономики знаний», потеснившей индустриальную сферу, а также
рост сектора услуг, абсорбирующего сегодня почти ¾ населения. К этому можно
прибавить:
- уменьшение доли индустриального производства в ВВП развитых стран
(например, в США – до 11%), что ведет к сокращению занятости, падению доли
заработной платы в условно-чистой продукции, тенденции размывания среднего
класса и увеличению социального неравенства;
рост
транснациональных
корпораций,
в
значительной
мере
контролирующих национальные и мировой рынки;
1
«Третий мир»: полвека спустя. Отв. ред.: Д.Б. Малышева и В.Г. Хорос. М.: ИМЭМО РАН, 2013, 262 с.
1
- разбухание финансовой сферы, «финансиализация» мирового
экономического пространства, что создавало ситуацию нестабильности и в конце
концов привело к мировому кризису 2008-2009 гг.
4.
Переход к постиндустриальной модели не мог не отразиться на
центро-периферийных отношениях.
Во-первых, появилась заинтересованность развитых стран получать от
развивающихся не только сырьевую, но уже и индустриальную продукцию,
стимулировать «периферийную индустриализацию». Происходило это либо путем
прямого переноса значительной части индустриального сектора из стран Севера
(Запада) в страны Юга (Востока), либо посредством прямых инвестиций туда и
предоставления рынков сбыта у себя под соответствующие товары. Ряд стран
Периферии и Полупериферии стали ведущими поставщиками дешевого
ширпотреба – одежды, обуви, спорттоваров, игрушек, а также бытовой электроники
(60% мирового экспорта), телекоммуникационного оборудования (45%),
оптических инструментов и приборов (72%) и пр.
Выгоды от данного индустриального трансферта достаются большей
частью «передающей» стороне, прежде всего ТНК, которые переводят в менее
развитые страны в основном трудоемкие производства с низкой добавленной
стоимостью, а звенья с высокой добавленной стоимостью (НИОКР, маркетинг,
дизайн и т.п.) оставляют «дома». Минусом для развитых стран является
сокращение рабочих мест, вследствие чего некоторые предприятия стали
возвращать обратно. Вообще, в самое последнее время как политические
деятели, так и представители фирм на Западе все чаще говорят о необходимости
«инсорсинга» или «решоринга», т.е. обратном перемещении индустриальных
предприятий из не-Запада на Запад. Но этот тренд пока лишь обозначается, и
более определенно предстоит оценить его в будущем.
Выгоды есть и для «принимающей» стороны – приобщение к более
высоким технологическим укладам, совершенствование подготовки кадров и
образования. Минусы – гораздо более низкий уровень оплаты и условий труда по
сравнению с развитыми странами, растущие экологические проблемы.
Так или иначе, происходит значительный сдвиг в международном
разделении труда. «Периферийная индустриализация» означает появившуюся
взаимозависимость между Центром и Периферией. Но при этом далеко не все
страны Юга (Востока) входят в эту кооперацию. Кроме того, технологическое
«первородство», превосходство остается в целом за странами Севера (Запада). В
этом смысле можно говорить о видоизменении форм зависимости Периферии и
Полупериферии от Центра. Не говоря уже о том, что сырьевая ориентация и
соответствующий тип зависимости для многих стран Юга и Востока по-прежнему
остается.
5.
Видоизменение форм зависимости Юга (Востока) от Севера (Запада)
в эпоху глобализации имело место и в финансовой сфере.
Начало этому было положено серьезным долговым кризисом, охватившим
на рубеже 70-80-х гг. многие страны Периферии (особенно в Латинской Америке).
Для погашения громадной задолженности были выработаны так называемые
программы структурной адаптации, согласно которым займы помощи странам
Периферии
выдавались
под
жесткие
условия:
либерализация
внешнеэкономической деятельности, приватизация госсектора, сокращение
социальных расходов и пр., что называлось «развитием ради выплаты долгов».
2
На деле же развитие застопорилось2. Не случайно 80-е годы в Латинской
Америке называли «потерянным десятилетием». Рос и сам внешний долг. С 80-х
по начало 2000-х годов этот долг вырос в странах Африки и Азии в 2,5 раза,
Латинской Америки – более чем в 2 раза3. Задолженность превратилась в новую
форму зависимости Периферии от Центра.
«Структурная адаптация» была дополнена так называемым Вашингтонским
консенсусом – системой мер, которая утверждала необходимость всемерной
открытости рынков периферийных стран, либерализации экспорта и импорта,
финансовой сферы, приватизации государственных предприятий, уходе
государства из экономики по принципу «рынок сам решит все проблемы» и т.п.
Эта стратегия, как показала практика, не способствовала полноценному развитию
национальных экономик и приносила краткосрочные дивиденды лишь
иностранным партнерам из развитых стран и узким группам местного бизнеса.
Тем не менее неолиберализм стал своего рода идеологическим «брэндом»
глобализации.
Еще одним проявлением неолиберальной политики и гипертрофии
финансовой сферы, характерной для эпохи глобализации, стали финансовые
кризисы как результат чрезмерной, бесконтрольной либерализации финансовых
рынков. За четыре десятилетия (начиная с конца 70-х годов) зафиксировано 124
банковских кризиса, 208 валютных сбоев и 83 национальных долговых кризиса,
большинство которых произошло в незападных странах – Мексике (1994-1995),
Юго-Восточной и Восточной Азии (1997), России (1998), Бразилии (1999),
Аргентине (2000-2001), Турции (2001) и др.4
6.
За
прошедшие
десятилетия
существенно
усилилась
дифференциация между странами бывшего «третьего мира», поскольку к
существовавшим и ранее неравенствам между ними добавились различия по
принципу большей или меньшей встроенности в глобализацию, получения выгод
или проигрышей от нее. В этом плане преуспели лишь немногие индустриальные
страны-гиганты (Китай, Индия, Бразилия), а также НИСы (Малайзия, Таиланд и
пр.), не говоря уж о первых «драконах» (Южная Корея, Тайвань, Гонконг,
Сингапур). Что же касается подавляющего большинства других стран Востока и
Юга, то они по существу остаются на обочине развития.
В целом мировой Юг и Восток распадается на а) 10-12 НИС и
подымающихся гигантов, б) страны преимущественно традиционной сырьевой
ориентации (среди которых особая группа нефтедобывающих государств), в)
наименее развитые страны (большинство из них в Африке), г) так называемые
проблемные или несостоявшиеся (failed) государства, «четвертый мир».
Различия прослеживаются также по регионам и континентам. В Азии
особняком стоят ее «передовики», о которых уже шла речь. Латинская Америка –
имея в виду не только Бразилию, но и некоторые другие страны (Мексика, Чили,
Аргентина) – наконец, начала продвигаться к избавлению от внешней
зависимости, что выражается не только в технологическом прогрессе, но и в
попытках ликвидации или ослабления социальных дисбалансов (В.А.
Красильщиков). В наиболее сложном положении находится Тропическая Африка.
Хотя в последнее время здесь наблюдается экономический рост, но он не
2
В свое время Б.М. Болотин убедительно показал негативное воздействие внешней задолженности на
экономическое развитие стран Юга (Востока). См. Постиндустриальный мир и Россия. М.:УРСС, 2001, с.
266-267.
3
Л.Н. Федякина. Международные финансы. М. И др.: Питер, 2005, с. 367-368.
4
D. Rodrik. The Globalization Paradox: Democracy and the Future of the World Economy. N.Y.: W.W. Norton,
2011, p. 260-265.
3
конвертируется в социальные улучшения, что может обернуться «ростом без
развития» (Э.Е. Лебедева).
7.
Хотя общая доля стран Юга и Востока в мировом хозяйстве растет
(уже сейчас, например, объем азиатских экономик превышает экономический
«вал» стран ОЭСР), но рост этот происходит за счет лишь нескольких стран
(прежде всего Китая), технологический «лаг» между которыми и Западом пока
достаточно велик. Что же касается других параметров, в частности, такого
показателя, как ВВП на душу населения, то несмотря на его постоянный рост во
многих периферийных странах, разрыв между ними и развитым миром за
прошедшие десятилетия «практически не изменился» (А.Я. Эльянов).
8.
Дальнейшие
перспективы
развития
периферийных
или
полупериферийных стран опять-таки дифференцированы. Не вызывает сомнения
восходящая экономического прогресса Китая, Индии, Бразилии и некоторых
других стран, хотя у них и сегодня остаются немалые социальные или
экологические проблемы. Что же касается подавляющего большинства стран Юга
и Востока, то их будущее выглядит гораздо менее радужным. Мои коллеги
указывают на тормозящие факторы развития – медленный и очаговый характер
становления среднего класса (А.Г. Володин), многочисленность маргинальных
слоев, образующий громадный сектор теневой экономики (в некоторых странах –
до половины населения), своего рода зону консервации отсталости. Ликвидация
или хотя бы смягчение данной проблемы может занять десятилетия
(Е.А. Брагина).
9.
Эпоха глобализации наложила отпечаток и на политическую жизнь
незападных стран. Возник новый тренд: расслоение политических элит в странах
Юга и Востока на апологетов глобализации, прозападно настроенных сторонников
неолиберализма и свободы рынка – и политиков и представителей бизнеса,
отстаивающих национальные интересы, гарантом которых выступает государство.
Подобный водораздел в той или иной мере складывается во многих странах Юга
и Востока.
Предыдущие десятилетия в этих странах проходили в соперничестве
авторитарных и демократических форм правления. Авторитаризм и демократия
остаются в этих регионах и сегодня (при определенном сдвиге в сторону внешних
атрибутов демократии). Но как таковые институты авторитаризма и демократии
играют все меньшую роль, уступая реальные властные функции неформальным,
олигархическим и клановым структурам и будучи при этом все более подвержены
коррупции. И это вполне объяснимо в эпоху всевластия денег, стимулированного
процессами глобализации.
10.
В ходе глобализации меняется конфигурация международных
отношений в центро-периферийной системе мира. Долгое время осью мировой
политики была биполярность, соперничество сил вокруг «полюсов» СССР и США.
Казалось бы, после эпохи «холодной войны» планета должна была стать более
стабильной и безопасной, но этого не произошло. Заметной тенденцией
международной жизни стала повышенная внешнеполитическая активность и
различные формы прессинга Запада, включая силовые (расширение НАТО,
перекройка карты Балкан и бомбардировки Югославии, вторжения в Ирак,
Афганистан, Ливию и пр.), в то время как сдерживающие механизмы времен
биполярности были утрачены.
4
Всякое действие рождает противодействие. В ответ на доминирование
Запада в мировой экономике и политике стали усиливаться тенденции
регионализации, различные объединения стран в рамках тех или иных регионов,
нацеленные на защиту своих региональных и национальных интересов (АСЕАН,
ЛАГ, ШОС и др.). Возникают и надрегиональные альянсы, в частности БРИКС. Это
по меньшей мере является свидетельством того, что однополярный мир
утрачивает основания, движется к многополярности.
Однако равновесную многополярную систему международных отношений
еще предстоит создать. Пока же возникновение тех или иных «полюсов» чревато
новыми осложнениями. Это в первую очередь относится к исламскому региону, в
котором все более накапливается конфликтный потенциал. Будучи в каком-то
смысле реакцией на проблемы глобализации и возникшие в связи с этим
проблемы в мусульманских регионах, исламские фундаменталисты и экстремисты
стремятся придать своим акциям интернациональный масштаб, инициируют
своего рода «негативную глобализацию».
Возрастающая конфликтность современного мира, таким образом,
многопричинна. Поэтому, по мнению некоторых экспертов, ближайшее
десятилетие с большей долей вероятности ознаменуется целям рядом серьезных
геополитических и военных конфликтов в различных регионах Азии и Африки (и
не только) и с тем или иным участием западных держав (В.И. Пантин, В.В.
Лапкин). Свежее подтверждение тому – начавшиеся конфликты на Украине и
вокруг нее.
11.
Новая эпоха создает необходимость коррекции или уточнения
исследовательского
инструментария
в
изучении
центро-периферийных
отношений и самой «материи развития». Скажем, в общем устарел термин
«третий мир», поскольку уже нет «второго». Правда, иногда понятие «второго
мира» используется в смысле «переходных экономик» или «Новой Периферии».
Но это особая тема, требующая отдельного исследования.
Хотя термин «развивающиеся страны» еще продолжает употребляться в
научной литературе, он, как представляется, уже не отражает искомой
реальности. Поэтому появляются различные уточняющие обозначения – «новые
индустриальные
страны»,
«индустриальные
страны-гиганты»,
«нефтедобывающие страны», «наименее развитые страны», «традиционный Юг»,
«глубокий Юг» и другие. Очевидно, что этот процесс уточнения будет
продолжаться.
Вызывает сомнения категория «догоняющего развития». Не потому, что для
тех или иных незападных стран достичь уровня техники и обустройства жизни
стран Запада в принципе невозможно – ведь сделали же это Япония, Южная
Корея или Сингапур. Но, это особый случай относительно небольших стран,
успехам которых сопутствовали благоприятные исторические предпосылки.
Некоторые эксперты впрочем полагают, что предпосылки для производства хайтека на уровне развитых стран есть и у Китая, где создана комплексная
индустриальная система хозяйства, работают межотраслевые концерны,
стимулирующие инновации, Инженерная академия, технопарки и пр., а по
финансированию НИОКР Китай уже занимает второе место в мире. Вместе с тем
вряд ли Китаю (или Индии) удастся достичь такого же уровня жизни, как в США
или Германии – на это просто не хватит мировых ресурсов (да и надо ли
стремиться к культу потребительства, существующему на Западе?). Поэтому
более обоснованной представляется понятие сбалансированного развития – тоесть развития, ориентирующегося на объективные или оптимальные возможности
конкретной страны или региона.
5
12.
И последнее – о месте и интересах России в контексте центропериферийных отношений. К сожалению, за постсоветские десятилетия Россия в
ходе
поспешных
рыночных
реформ,
обернувшихся
тенденциями
деиндустриализации и сырьевой ориентации экономики, эволюционировала в
сторону «периферийности», хотя некоторые признаки развитой страны у нее
остались (уровень вооружений, заделы в сфере науки, образования). Вопрос в
том, куда пойдет движение дальше. Сегодня Россия сумела вернуться в большую
политику. Однако провозглашенный курс на модернизацию пока буксует.
Постиндустриальное общество и инновационная экономика не могут
существовать анклавами, они вырастают лишь на развитой индустриальной базе
(в случае нашей страны – на базе реиндустриализации и завершения
модернизации, осуществлявшейся в советский период). Раз уже не получилось
быстро «стать Европой», как провозглашалось в 90-е годы, России сегодня важно
изучать и активно использовать (разумеется, с учетом специфики и собственных
традиций) опыт стран как Запада, так Юга и Востока, особенно тех, кто успешно
отстаивает свои национальные интересы в условиях глобализации. С этим, повидимому, связаны курс России на евразийскую интеграцию и усиление
восточного вектора внешнеэкономической и внешнеполитической ориентации.
6