Газовая атака в Сирии откладывается 23.10.13
реклама
23.10.13 Эксперт МГИМО: Марина Сапронова, д.ист.н., профессор Газовая атака в Сирии откладывается Но реальна ли сама идея: Ближний Восток без оружия массового уничтожения? В последнее время на повестке дня мировых СМИ продолжает оставаться вопрос об уничтожении запасов химического оружия в Сирии, инициированный Россией, единогласно одобренный СБ ООН, организация по запрещению которого получила Нобелевскую премию мира. Многие эксперты связывают это с переводом сирийского конфликта в международноправовое поле и высказывают осторожную надежду на возможность его мирного разрешения в рамках планируемой конференции «Женева-2», другие выражают серьезные опасения усилением ответственности России за сирийские дела. А между тем проблема химического оружия вновь возвращает на международную повестку дня глобальный вопрос, уже не одно десятилетие находящийся в фокусе внимания, а именно создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от всех видов оружия массового уничтожения (ОМУ). Однако если раньше эта идея неразрывно увязывалась с арабо-израильскими отношениями и продвижением в ближневосточном мирном процессе, то сирийский конфликт перевел данную проблему в иную плоскость, продемонстрировав мировому сообществу, что при отсутствии жестких механизмов международного контроля оружие массового уничтожения может использоваться самыми разными силами, преследующими собственные интересы, но иметь совершенно непредсказуемые последствия для всех. Ближневосточная безъядерная зона: утраченные возможности Сейчас уже очевидно, что Резолюция 2118, принятая СБ ООН, выходит далеко за рамки вопросов, связанных с сирийским конфликтом и касается глобальных проблем, затрагивающих будущее всего региона. Ближний Восток на протяжении всех послевоенных десятилетий продолжает оставаться наиболее взрывоопасным регионом мира. Ситуация, кроме прочего, усугубляется тем, что, во-первых, в регионе уже неоднократно применялось оружие массового уничтожения, в частности в период ирано-иракской войны, во время подавления курдского восстания войсками Саддама Хусейна и последний раз — 21 августа 2013 года в пригороде Дамаска. Во-вторых, Израиль ни на шаг не приблизился не только к безъядерному статусу и членству в Договоре о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), но даже к каким-либо скромным мерам по сокращению и верификации своей военной ядерной деятельности. Еще три государства (Иран, Ливия и Сирия) в разное время были замечены в сомнительной деятельности в ядерной сфере. В регионе имеется много ядерных объектов энергетического, научно-исследовательского характера и объект ядерного топливного цикла. В этой связи важными являются угрозы со стороны не только государств, которые могут быть заинтересованы в разработке ядерных программ, но и негосударственных игроков, заинтересованных в обладании ядерным оружием. Весьма знаменательным в этой связи представляется «дело А. К. Хана», которое продемонстрировало, что опасность может исходить не только от террористических и экстремистских организаций различного толка, но и от «вышедших из-под контроля государства» официальных лиц и специалистов из частного сектора, которые могут 1/5 руководствоваться как политическими, так и меркантильными интересами. И наконец, обострение внутренних региональных противоречий после «арабской весны» 2011 года, ослабление правящих режимов и механизмов управления сложным арабским социумом, равно как и быстрая радикализация исламских группировок, как местных, так и пришлых, наводнивших Ближневосточный регион, превращают его в территорию, где существует реальная угроза масштабного использования ОМУ. Это крайне заостряет проблему безопасности ядерных материалов, радиоактивных веществ и технологий, а также недопущения передачи соответствующих знаний специалистами, участвующими в такого рода разработках. Идея о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и других видов ОМУ, насчитывает не один десяток лет. Уместно вспомнить, что впервые с инициативой, чтобы Ближний и Средний Восток стал зоной мира, где не будет ядерного оружия, выступил в 1958 году Советский Союз, а обсуждение практических шагов по реализации этой идеи начинается в 1974-м, когда с аналогичной инициативой выступил Иран, который в этот период демонстрировал образец добрососедства с Израилем, входившим в десятку его важнейших партнеров (до исламской революции 1979 года израильские специалисты-атомщики работали в Иране в соответствии с двусторонним соглашением и закладывали фундамент будущей иранской атомной энергетики, в частности атомный реактор в городе Бушере, и применения ядерных технологий в различных отраслях). В соответствии с инициативой Ирана ГА ООН приняла в том же 1974 году Резолюцию об учреждении на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия, одним из положений которой был отказ всех стран региона от любых попыток приобретения, производства или испытания ядерного оружия. Израиль, воздержавшись от голосования по этой резолюции, после подписания мирного договора с Египтом выдвинул в 1980 году свою инициативу создания безъядерной зоны, увязав ее с началом прямых переговоров между государствами региона. Однако эта инициатива не была вынесена на голосование и Израиль присоединился к поддержке ближневосточной резолюции. В дальнейшем подобные резолюции принимались неоднократно и неизменно содержали требование к странам региона поставить свои ядерные объекты под гарантии МАГАТЭ и присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия. В 1981-м, когда Израиль осуществил бомбардировку ядерного объекта Ирака, встал еще и вопрос о необходимости введения запрета на военные атаки на ядерные объекты. Дальнейшему продвижению в решении этого вопроса препятствовало наличие серьезных внутрирегиональных политических противоречий, в частности ирано-израильское и арабоизраильское противостояние. Постоянные декларации Тегерана о невозможности смириться с существованием Израиля, а также отсутствие мирных договоров с арабскими государствами (за исключением Египта и Иордании) превратили в глазах Израиля ядерную программу Ирана в возможное ядерное оружие, направленное прежде всего в сторону Израиля. Египет, выступая своего рода посредником между арабскими странами и Израилем, убеждал последний, что его вступление в Договор о нераспространении могло бы способствовать заключению мирных договоров с государствами Ближнего Востока. Израиль в свою очередь твердо стоял на позиции первичности заключения мирных договоренностей с арабскими странами, давая понять, что ядерное оружие в большей степени — политический инструмент. Идея расширить число видов ОМУ, которые должны быть запрещены на Ближнем Востоке, добавив к ядерному химическое и биологическое оружие, впервые была выдвинута Египтом в 1990 году. Также предлагалось обсудить и ограничения на определенные виды ракетных вооружений. Такая концепция зоны делала ее уникальной, так как ни одна из ранее учрежденных региональных зон не шла дальше включения в нее ядерного оружия. 2/5 После начала Мадридского процесса 1991 года в рамках рабочих групп, включавших Израиль, арабские государства и крупнейших международных посредников, стороны впервые напрямую обсуждали вопросы региональной безопасности и контроля над вооружениями, при этом Египет выступил с предложением отдельно рассмотреть вопрос о ядерном разоружении Израиля. Несмотря на всю сложность, переговоры в рабочих группах продемонстрировали способность сторон к диалогу, возможность достижения компромисса и намерение сообща решать проблемы, затрагивающие безопасность всего региона и каждой страны в отдельности. В начале 90-х годов безъядерная зона на Ближнем Востоке рассматривалась как вполне реальный проект и была примером позитивного сотрудничества арабских стран и Израиля. А в 1995-м арабские страны благодаря своим скоординированным действиям и серьезному давлению на официальные ядерные державы взамен поддержке бессрочного продления ДНЯО добились принятия так называемой ближневосточной резолюции, которая предусматривала учреждение на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и другого оружия массового уничтожения. В резолюции содержался призыв ко всем государствам, не подписавшим ДНЯО, присоединиться к договору и поставить под гарантии МАГАТЭ свои ядерные мощности. Резолюция включала и положение, обязывающее государства усилить переговорный процесс, посвященный этим вопросам, а расширение идеи ЗСЯО до ЗСОМУ ставило на повестку дня вопрос о соблюдении государствами региона международных соглашений, регулирующих применение химического и биологического оружия. Иными словами, без обязательства продвигаться к освобождению Ближнего Востока от оружия массового уничтожения не было бы бессрочного продления ДНЯО, остающегося спустя несколько десятилетий после вступления в силу краеугольным камнем глобальной стабильности. Однако уже тогда Иран сделал прямую увязку между невступлением Израиля в ДНЯО и тем, что ряд государств не будет присоединяться к международным конвенциям. В результате Египет, Ливан и Сирия не подписали Конвенцию о запрещении химического оружия, Алжир — о запрещении биологического оружия, Иран не ратифицировал Договор о запрещении ядерных испытаний, мотивируя это ядерной программой Израиля. Израильский ядерный потенциал провоцировал таким образом другие страны региона на создание собственного оружия массового уничтожения, а региональный менталитет «окруженного гарнизона» не позволял идти на уступки. Последний крупный международный форум — Обзорная конференция по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия состоялась в 2010 году. Тогда же было принято решение о созыве в 2012-м конференции по вопросу о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и других видов ОМУ, с участием всех государств региона и впервые за много лет сформулированы конкретные меры, направленные на реализацию данной идеи. Финальный документ этого форума стал итогом непростого, но очень важного компромисса, который позволил удержать под контролем хрупкую архитектуру международного режима ядерного нераспространения в очень сложный период. Однако 2011 год внес свои коррективы в решение фундаментальных проблем, отодвинув на задний план глобальные вызовы безопасности, а государства региона погрузились в борьбу за власть и наведение политического порядка в своих странах. Вопрос о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения, стал выглядеть как бесперспективный и безнадежный до момента, когда встал вопрос о химическом оружии Сирии. Американо-иранское сближение реальность? Последние события, которые характеризуются экспертами как потепление американоиранских отношений, внушают осторожный оптимизм, что США начинают если и не пересматривать стратегию на Ближнем Востоке, то серьезно ее корректировать, переосмысливая опыт своего присутствия в этом регионе в последние десятилетия и подбирая новый инструментарий, в котором важное место отводится и переговорному 3/5 процессу. В отношениях с Ираном администрация Барака Обамы с самого начала объявила о намерении добиваться решения проблемы ограничения иранской ядерной программы дипломатическим путем. Были предприняты попытки начала диалога, которые не увенчались успехом, в том числе и из-за сложной обстановки в самом Иране. Тем не менее в конце 2009 года США удалось достичь определенного прогресса в диалоге с Ираном, заручившись его согласием на обмен уже наработанного низкообогащенного урана на топливо для иранского исследовательского реактора. Однако на практике реализовать эту сделку не удалось, а Иран объявил в феврале 2010-го о начале обогащения урана до уровня 20 процентов. США вынуждены были вернуться к практике санкций, которые не могли заставить Иран полностью остановить программу обогащения урана, как того требуют резолюции МАГАТЭ. И вот сейчас, после принятия резолюции по химическому арсеналу в Сирии, по сути ставящей точку в дискуссиях о скором проведении военной операции, начинается диалог Вашингтона с Тегераном. Конечно, это нож в спину недавним ближайшим союзникам — монархиям Персидского залива, так надеявшимся на помощь США в реализации военной операции, не говоря уже об Израиле, который остается в регионе в одиночестве. Однако стратегия важнее тактики, и сегодня уже понятно, что решить дипломатическим путем сирийскую проблему без Ирана невозможно. И не только сирийскую: США чувствовали бы себя более уверенно в Центральной и Южной Азии, в евразийских и ближневосточных инициативах, если бы американо-иранские отношения были не столь напряженными. Кроме того, ясно, что иранцы могут создать ядерный цикл, поэтому отсутствие договоренностей с ними у американцев является не меньшей угрозой, чем сама ядерная бомба. Началу потепления в отношениях способствовали и конструктивная позиция Ирана по своей ядерной программе, и его готовность активно сотрудничать в этой сфере с «шестеркой» переговорщиков и МАГАТЭ. Интерес в этой связи вызвала речь нового президента Ирана Хасана Роухани, произнесенная 24 сентября на 68-й сессии ГА ООН, в которой четко прозвучали мирные инициативы, обращенные к мировому сообществу. В выступлении Роухани, в частности, охарактеризовал ядерную программу своей страны как мирную и подчеркнул, что Иран не представляет никакой угрозы, а напротив, своими действиями всячески демонстрирует приверженность справедливому миру и всеобъемлющей безопасности. Он приветствовал присоединение Сирии к Международной конвенции по запрещению химического оружия и подчеркнул, что вопрос об иранской ядерной программе вполне решаем мирным путем через инструменты ООН. Страны Запада, напротив, по мнению иранского президента, всячески демонизируют шиизм и, борясь с терроризмом, прибегают к неоправданному насилию. Хасан Роухани отдельно выделил теракты, в ходе которых погибли иранские ученые-ядерщики. В заключение своего выступления президент Ирана призвал создать на Ближнем Востоке зону, свободную от ядерного и других видов оружия массового уничтожения и, фактически повторив положения итогового документа конференции 2010 года, подчеркнул необходимость незамедлительного созыва конференции с участием всех стран региона, которая должна обсудить вопрос о реализации такой идеи. Сейчас, конечно, важно, сможет ли мировое сообщество принять такое изменение региональной конфигурации и будут ли американо-иранские отношения действительно наполнены новым содержанием. В этой связи российская инициатива с сирийским химическим оружием, отчасти реанимирующая ближневосточную инициативу 1995 года, важна еще и в том плане, что могла бы стать примером международного взаимодействия для запуска процесса взятия под международные гарантии ядерных установок государств региона и, возможно, способствовала бы выработке дальнейших инструментов для снижения уровня напряженности. Государства Ближнего Востока могли бы последовать примеру Индии и Пакистана, заключивших соглашение о взаимном отказе от нанесения ударов по ядерным 4/5 объектам друг друга или примеру Аргентины и Бразилии, подписавших соглашение об использовании ядерного материала исключительно в мирных целях и о взаимном контроле над ним. Есть пример и Южной Африки, отказавшейся на закате режима апартеида от ядерного оружия. Во всяком случае международно-правовые и экспертные наработки по этой проблеме (в том числе и по Ближнему Востоку) очень существенны и необходима только политическая воля, о которой упомянул в своей речи и Роухани, направленная на желание укрепить региональную безопасность в период, когда всякая террористическая группа может взорвать ее в любой момент. Многое будет зависеть и от последовательности администрации США, которая еще в 2009 году призвала Израиль двигаться в сторону присоединения к ДНЯО. Другие государства региона, которые пока не сделали этого, должны будут примкнуть к Конвенции о запрещении химического и биологического оружия. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в своем выступлении 26 сентября также подчеркнул, что создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и других видов оружия массового уничтожения, сегодня необходимо, как никогда: именно такая зона обеспечит верховенство права, даст возможность высвободить огромные средства, которые можно будет использовать для экономического развития, а главное — это не позволит такому оружию попасть в руки террористических и экстремистских групп. Иными словами, начало решения глобальной проблемы ядерного оружия могло бы наметить комбинацию формирования мер доверия и нового регионального порядка и взаимодействия. В этом процессе, как представляется, может заключаться эффективное средство решения многих региональных проблем и фобий. Точка зрения авторов, комментарии которых публикуются в рубрике «Говорят эксперты МГИМО», может не совпадать с мнением редакции портала. Источник: «Военно-промышленный курьер» Постоянный адрес материала: http://www.mgimo.ru/news/experts/document242592.phtml 5/5 Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)
